Сериалы онлайн

глава 5.

Память снова напомнит
Мне вечер
И свечи...
Сердце снова болит
О тебе
О встрече
Мысли вновь встрепенуться
Полетят
Как птицы
Снова память разбудит боль
Вновь не спиться...

В какой раз за день я подумал: «жизнь прекрасна!». Мы сидели молча, странно, но молчание нас совершенно не напрягало, мы вглядывались в это небо, подкрашенное солнцем в малиновый цвет и бликующее разными фруктовыми оттенками. Мы допили уже по второй чашке кофе, все-таки какая замечательная идея пришла Ире в голову, я отставил свою чашку, потянулся и улегся, закинув руки за голову. Ира так и осталась неподвижно сидеть и чему-то улыбаться, а я еще немного помолчал и все-таки решился спросить:
- Ир, а что ты имела в виду, когда вчера сказала про похожую историю?
- Да, история…знаешь, Виталь, когда ты вчера рассказывал, я была нимало удивлена тем, насколько твоя история смахивает на мою. Началась она давно, когда я еще только собиралась поступать в институт. На базе МГУ в то время был открыт цикл семинаров по экстремальной психологии, это были первые шаги в становлении этого направления в нашей стране, вел эти семинары молодой и красивый аспирант-психолог и нейрохирург. Сама я росла как тепличное растение в семье родителей возвышенных профессий, мама моя искусствовед, мой дядя, ее брат – кинокритик, папа мой, тоже был творческой личностью, он был музыкант, они с мамой довольно-таки давно развелись, и он уехал жить в Америку, правда рано умер от инсульта. Меня окружала поэзия, живопись, музыка и все были просто в глубоком шоке, когда, прочитав еще в школе книгу о психологии, я начала увлекаться медициной и психологией. И вот, придя в первый раз на семинар и увидев нашего лектора, я не смогла оторвать от него глаз, а уж как он рассказывал про все свои поездки, когда, будучи еще студентом, ездил со студенческим отрядом на помощь в Ленинакан и Спитак, как ассистировал при керосиновых лампах на операциях врачам. Он просто заражал людей своим делом, своей энергетикой, блеском своих глаз. Он, как мессия, шел вперед и за ним все шли…Я в него влюбилась, влюбилась без памяти, сначала, как в человека, потом уже и как в мужчину. Я уже не могла отказаться от этой профессии, потому что ни в одной другой не было его. Я жила от семинара до семинара, а они проходили не по расписанию, а от случая к случаю, из-за частых его отъездов в зоны бедствия и катастроф. Потом он начал набирать отряд волонтеров, и я записалась в него самая первая, хотя нам обещали поставить зачет по нейро- и патопсихологии, но я об этом даже не задумывалась, я была готова идти за ним как за Данко. И отряд наш носился по всей стране, в то время, кроме стихийных бедствий, присоединилась огромная волна нескончаемого терроризма, а так же войны в ближнем и дальнем зарубежье. Мы вместе пролили столько пота, слез и крови, что стали настолько близкими друг другу людьми, что даже угадывали мысли по взгляду. Мы все там сблизились, в том числе и со Стасом, и у него тоже зародились ко мне чувства, но развивались намного медленнее, чем у меня, он был одержим работой. Он мог сутками не спать, оперировать десятки часов подряд, вести записи и еще и разрабатывал новые методы при лечении специфических ранений. Вот так и шли рука об руку, он с болью, я со страданьями. В Москве я училась, он преподавал и писал труды. Потом закончила институт, мы поженились. Все так же продолжали ездить в эпицентры горя, то вместе, то порознь, но все-таки чаще вместе, даже беременная была с ним и дочка наша родилась в богом забытом сербском поселке. Не было никакого транспорта, и один крестьянин отвез меня на телеге к местной повитухе, роды были сложными, они с мужем меня еле спасли. Женщина сказала Стасу, иди в церковь и нареки девочку Иванкой, я была против, конечно, там это обычное и распространенное имя, но девочка-то русская и как ей будет на родине с таким именем, но муж оказался непреклонен, сказал, в честь этой женщины, если б не она…Так и величают нашу дочку, Ивана Станиславовна…Потом с дочкой ездили, еще какое-то время, потом, я все чаще оставалась дома, должен же быть у ребенка постоянный дом и комфорт, а Стас все продолжал свой трудовой подвиг. Я его по-прежнему любила, но очень страдала от безысходности, а он приезжал все реже и был в разъездах все дольше. Конечно, он меня любил очень сильно и до сих пор любит, но так больше не могло продолжаться, я не выдержала и мы развелись, мне не стало легче, но я поняла, что я в первую очередь мать, женщина, а потом уже соратник, а он и до сих пор одержим только работой. Иванка подрастала, я вела центр психологической помощи в экстремальных ситуациях, меня часто приглашали различные организации в зоны бедствий, иногда я выезжала, потом стала преподавать на кафедре…Стас оказался замечательным отцом, все время когда он находился в Москве он проводил с Иванкой, она его очень любит, они часто ездят вместе в отпуск. Несколько раз я пробовала ездить с ними, они были очень довольны, но мне было тяжело, тяжело находиться рядом со своей любовью. Теперь мы вместе никогда не отдыхаем. Мы прекрасные друзья, мы всегда друг другу помогаем, мы даже иногда вместе работаем, но я не могу быть с ним, потому что очень сильно его люблю…Я сходила с ума, я не понимала, как это возможно, но, наконец, я отпустила эту любовь и мне стало легче. Вот так иногда бывает, есть любовь, посланная свыше, но ей не суждено идти рука об руку… - Ира замолчала, закончив свой рассказ, и печально улыбнулась.
Я пораженный ее историей еще некоторое время молчал, а потом спросил:
- А где же сейчас Иванка?
- Иванка со Стасом в Венгрии на озере Балатон.
- Опять озеро, как странно, - немного невпопад сказал я.
- Да, опять.
- Ир, я действительно потрясен твоим рассказом, разве так может быть?
- А разве у тебя не так?
- Не знаю.
- Ладно, Виталь, ночь уже пойдем?
- Пошли. – я собрал все в сумку, накинул один из пледов Ире на плечи и мы пошли к гостинице. Дошли в молчании, попрощались, и я пошел к себе, сегодня нигде не останавливался, только шел медленно и смотрел себе под ноги, не глядя по сторонам и не обращая ни на что внимания. Зайдя в номер, я быстро разделся и лег, сон не шел и я все думал и думал про ее жизнь, про свою. Уснул только под утро, изнывая от головной боли.

Не уснуть мне сегодня снова
Снова буду думать о тебе.
А ты наверно будешь спать спокойно
И не вспомнишь даже обо мне.
Жизнь моя похожа на мученье
Ты живёшь наверно как в раю
В барах зависаешь, в дискотеках
У тебя наверно есть и друг.
Ну а я один всё как и прежде
Не найдя подругу, как бирюк
Не имею я даже надежду ,
Что тебя я Лена разлюблю.
Почему же в жизни так бывает
Жизнь моя проходит как в аду.
Я тебя люблю, но не ласкаю
С горя я наверное умру,
Тот другой берёт тебя за плечи,
Сердце согреваешь ты ему
Ну а я мечтаю лишь об этом
И ночами спать я не могу.

А стихи-это вообще отдельная тема. Так приятно читать предисловие и послесловие в стихах

действительно грустная, но это жизнь.... и я не удивлюсь, что история-то из жизни, так бывает. Я поражаюсь Ирине. Она такая.... мудрая, добрая, понимающая... Не знаю, может, я и не права в этом, но мне очень она нравится. И если уж она до сих пор не стала вешаться на Абдулова, значит, и потом этого делать не будет (мне кажется, Ирина достаточно умна, что бы так поступить), и точно знаю, что поможет нашему бедолаге. А Виталика все же жалко ...

В общем, chokolinka, свой гневный комент я приберегу на другой случай. Спасибо за проду, удачи.

И присоединюсь к толпе ожидающих со своим транспарантом "Даешь проду в массы!"