Сериалы онлайн

А я никак не могу приблизиться к финишу - Муз вновь и вновь подбрасывает идейки... Надеюсь, никто не против, что еще будут продки?)))

Друзья спешили навстречу новым опасностям, потерям, ранам, боли... Они были молоды, и они хотели выиграть в этой войне. Войне, где не будет победителей, где будут лишь проигравшие. Где любящие сердца навсегда теряют друг друга. Где жизнь измеряется не годами или месяцами, а днями, часами и даже минутами. Где вчерашние дети седеют и обретают морщины... Но они доведут начатое до конца, чтобы другие дети жили спокойно. Чтобы у людей был завтрашний день…

Надеюсь, никто не против, что еще будут продки?)))

– Мне пора. Не знаю, когда теперь я снова приду к тебе. Мы отправляемся на поиски окончательного выхода отсюда, а потом будет очередная война за свободу, новые жертвы... Но я тебе обещаю, если выживу, если смогу пережить эту проклятую битву – обязательно приду. Вот только... Вить, если можешь, дай мне знать хоть каким-то знаком, предзнаменованием, что у тебя теперь все в порядке. Мне так это необходимо! Я так хочу знать, что ты простил меня. – Лена с немой надеждой вглядывалась в надгробие, но ничего не происходило.
Мраморные плиты не умеют говорить.
Вытерев мокрые от слез щеки, девушка поднялась.
– Ты никогда не простишь меня, я знаю. Но я все равно вернусь, обещаю. – повернувшись, девчонка зашагала к друзьям.

Налетевший порыв сильного ветра заставил ее остановиться. Солнце скрылось за белым пушистым облаком.
Кулемина подняла глаза к небу, словно проверяя, не пойдет ли сейчас дождь. Душа замерла, а сердце, казалось, перестало биться.
Бесформенная тучка неожиданно стала принимать очертания лица. И вот уже спортсменка безошибочно могла узнать этот образ. Тонкие губы растянулись в ехидной ухмылке, насмешливые глаза взирали на блондинку с укором, словно говоря:
– Безмозглая ты идиотка, Кулемина! Ты так ничего и не поняла...
Затаив дыхание, Лена наблюдала за облаком-лицом Степнова. Тот неожиданно подмигнул ей, и девушка могла поклясться даже на Библии, что услышала:
– Возвращайся! Я буду ждать...
– Я вернусь! – закричала она ему в ответ, но образ уже исчез, а облако полетело дальше, гонимое весенним ветром.
– Обещаю… – постояв несколько минут неподвижно, прошептала она вдогонку ветру.

И яркий луч солнца засветил в глаза, освещая их изумрудный омут и даря улыбку… И повинуясь внезапно возникшему внутреннему порыву, закусив до крови губу, Лена резким рывком сорвала с шеи цепочку с кулоном, который теперь всегда носила возле сердца в память о Викторе. На нежной коже осталась красноватая полоса – след от недавнего тиранства по отношению к себе же. Она и сама себе не могла объяснить почему, но у девушки возникло чувство, что виной всему этот злосчастный предмет украшения, и в то же время магический атрибут. С кулона все началось, с помощью его силы порт-ключа Виктор с ней и попали в Западню. Может, ним же, кулоном, все должно и закончиться? Как-никак, он создан основателем Лабиринта Смерти… А вдруг? Терять в любом случае больше нечего… И прорезая ладони от жесткой металлической цепочки, со всей силы стараясь разорвать этот несчастный кольцеобразный, соединенный сцеплением предмет, алый от цвета крови, серый от природы, символизирующий усредненность в мире – Лена невольно упала на колени перед могильной плитой, а с каждой новой попыткой порвать крепкую цепь – ее силы медленно угасали, но жгучая боль в ладошках наоборот усиливалась. Цепочка впиваясь все глубже в ладони и оставляла кровоточащие раны с рваными кусочками кожи возле порезов… Но это испытание для Лены Кулеминой того стоило… Серебристая кольцевая цепочка разорвалась, кулон неспешно заскользил по образовавшейся вертикальной опоре вниз, с звонким гулом упал на мраморную плиту и покрутился на месте подобно юле. Миг – и кулон задымился, зашипел, как грозный кот на чужака-соседа, и треснул по центру, разламываясь на две ровные, идентичные части, как будто кто-то невидимым скальпелем провел по нему. Легкая дымка снова окружила безделушку, скрывая ее от взора ошарашенной девушки. Когда туманность рассеялась, на месте былой цепочки с кулоном лежал только рубиновый камушек, некогда бывший самой изюминкой подвески по центру. А под драгоценностью оказался сложенный вдвое листик бумаги. Лена дрожащей рукой потянулась к бумажке, развернула, пробежалась испуганным взглядом зеленых очей по одной-единственной строчке. Кусочек листа сжат в окровавленной ладони, глаза медленно закрылись, дыхание выровнялось с тяжелым, но облегченным вздохом. На лице появилась легкая тень улыбки, а из-под густых длинных ресниц скатилась алмазная слезинка и упала на малахитовую траву на могилке. В горле уже знакомый ком, и только губы беззвучно шепчут всего два слова: «Я знала…», чередуясь с мыслью, бьющейся как раненая птица в клетке – «И верила…».

– Идем? – внимательно вглядываясь в лицо новой подруги, спросил Абдулов. Третьякова немым вопросом порывалась узнать то же.
– Идем. – уверенно ответила она.
Глаза Кулеминой лихорадочно блестели, на лице появилась отчаянная решимость. Мужчина с тревогой посмотрел на подругу, затем, кивнув, пошел вперед. А обе Елены зашагали рядом, одна из которых не выпускала из левой руки клок изрядно помятой и еще влажной от крови бумажки…
Их фигуры все больше удалялись от кладбища, расплываясь и теряясь на фоне заходящего солнца, скрываемые его закатными лучами.
Друзья спешили навстречу новым опасностям, потерям, ранам, боли... Они были молоды, и они хотели выиграть в этой войне. Войне, где не будет победителей, где будут лишь проигравшие. Где любящие сердца навсегда теряют друг друга. Где жизнь измеряется не годами или месяцами, а днями, часами и даже минутами. Где вчерашние дети седеют и обретают морщины... Но они доведут начатое до конца, чтобы другие дети жили спокойно. Чтобы у людей был завтрашний день…

Если раньше были все эти... лабиринты, монстры, загадки.... и я думала, что все так сложно, запутанно. То сейчас я просто в ауте....

Девчонки с Мили все в порядке, просто она щас не может заходить, на учебе полный завал

Западню она потихоньку пишет