Сериалы онлайн

– Мой… Какого хрена? – Виктор схватился за ворот рубашки и вытащил оттуда точно такой же медальон. – Что это, Третьякова? Откуда он у тебя?
– У меня? – Лена хмыкнула и цепко зажала цепочку в левой руке. В правой же руке у девушки оказалась стекляшка, устремленная на физрука. – Не двигайся, Степнов, иначе обездвижу. У меня твой медальон. А у тебя на шее обычный камень, я преобразовала его в кулон, пока ты спал.
Одного взмаха рукой с зеркалом брюнету хватило, чтобы убедиться в правдивости слов хитрой девчонки. От злости мужчина заскрежетал зубами, но спросил спокойно.
– Как ты догадалась и когда успела стащить медальон?
– Ты забыл основное, Степнов, я же мисс Всезнайка, не правда ли? Это твои же слова, ведь так? А еще я жутко любопытна и целеустремленна. И это не пустой звук. Встреча с русалками… – Лена ухмыльнулась, увидев огонек непонимания в глазах Виктора. – Да, я все помню. Твое Loss of memory было слабым, рассчитанным на небольшой участок памяти. Я видела, как ты напряжен, чувствовала, что сейчас что-то произойдет. Как ты там говоришь, слава Нострадамуса покоя не дает? В тот раз она меня не подвела. Я успела поставить щит, прежде чем ты стер мне память. И с этого момента я стала наблюдать за тобой более пристально. Твоя магия была сильнее нашей. Ты сумел создать чудесный плед, хотя был не очень-то и силен после ловушек. У меня же вышла ужасная мешковина. Старец в «Сикстинской капелле» обратил внимание на медальон. На тебя не подействовало зловоние той комнаты… Много чего. Причину всего этого я поняла, когда, падая, случайно порвала твою цепочку – и тебя тут же ранило. – с победным видом закончила девушка.
– Что ж, Третьякова, снимаю шляпу. Я не думал, что кто-то догадается. Это медальон создателей Западни. Он усиливает магию и притупляет воздействия извне. Это не значит, что носитель медальона абсолютно неуязвим, нет. Но обитатели не пытаются целенаправленно его убить. Когда ты успела заменить медальон?
– Пока ты спал… – Ранетка покраснела и отвела глаза.
У Виктора вдруг все внутри сжалось. Что-то, отдаленно напоминающее боль, закралось в душу, а сердце гулко заколотилось в груди.
– То есть… то, что произошло между нами, это продуманный план по добыче медальона?
– Нет. Я не знала, как заполучить медальон. Но того, что произошло, не планировала. – прошептала в пол блондинка.
– Понятно… Что ж. – брюнет задумчиво прикусил губу. – Медальон – это порт-ключ. Он сработает сам, когда ты достигнешь нужного места в коридоре. Тебя перенесет из Западни в ваш с Абдуловым мир, время будет то же. Для вас оно остановилось, здесь, в Лабиринте.
– То есть? Ты меня отпускаешь? – изумленно воскликнула Третьякова.
– Да, Лена. Уходи. И помни, время работает против тебя и против Кулеминой, Абдулова и… меня.
– В чем подвох? – сразу же нахмурилась басистка, сложив руки на груди, но не выпуская из ладоней медальон.
– Его нет, Третьякова. – Степнов грустно усмехнулся. – Если повезет, я найду что сказать тебе позже. Быть может, даже покажу тебе Коста Даураду. А пока уходи.
Учитель физической культуры облокотился о стену и сполз по ней вниз.
– Но…
– Лена, я не буду швырять тебе в спину заклятия. Уходи. Без портала отсюда не выйти. Я соврал – из Западни нет выхода. Здесь умирают все. Уходи, если хочешь спасти друзей.
И она послушалась...

* * *
Он смотрит вслед ее удаляющейся фигурке. Сначала она идет медленно, постоянно оглядываясь, будто ожидает подвоха или очередной ловушки. А потом все быстрее и быстрее, и вот она уже бежит по длинному коридору, перепрыгнув небольшую расщелину, которую пару дней назад приняла за обрыв. Еще чуть-чуть – порт-ключ сработает, и она исчезнет. Быть может навсегда. Словно почувствовав его мысли, она оборачивается и на бегу кричит.
– Я вернусь! Обещаю! – и исчезает.
«Обещаю»...
Кому ты обещаешь это, Третьякова? Друзьям ли? Виктору?
Поймет ли она когда-нибудь, почему он дал ей уйти? Почему не послал в спину заклятие, не отобрал медальон, не спасся сам? Как много этих «почему». Как много...
Степнов опустился на пол, привалившись к стене, прикрыл глаза. Яд медленно расползался по телу. Что может быть хуже ожидания смерти? Теперь он понял людей, стоящих в очереди на гильотину. Невыносимо жить эти последние секунды. Невыносимо смотреть на голубое небо и знать, что это в последний раз. Невыносимо понимать, что ты молод и еще ни хрена не сделал в этой жизни. Невыносимо... Наверное, он, растолкав всю толпу приговоренных, первым взошел бы на плаху. К чему тянуть, если участь предрешена? Но сейчас у него был шанс. Крохотный, но был. И он будет ждать, чтобы снова взглянуть в эти серо-зеленые глаза, которые сумели разбередить его душу, растопить легкий лед сердца.
«Обещаю!»
И он поверил.
И тихий шепот, и искренняя улыбка на лице, и сияющие любовью сине-голубые глаза.
– И кого же ты хотела обдурить… Ленка, моя спортсменка… моя девочка… моя… Кулемина…

* * *
Небо заволокло тучами. Тяжелые, свинцовые, они закрыли собой яркое светило. Где-то каркал ворон.
– Сегодня мы провожаем в последний путь...
Толпа учеников и учителей заполонила небольшое городское кладбище. Кто-то плакал навзрыд, кто-то украдкой вытирал слезы, другие стояли с мрачными лицами, потупив взгляд. Смотреть на дубовый гроб никто не решался, да и не хотел. Не укладывалось как-то в головах, что жизнь может оборваться вот так, в один миг...
– Он был...
Да, он был. А теперь его больше нет. Так к чему все эти глупые речи? Для кого они? Для него? Нет! Для тех, кто пришел сегодня проститься с ним.
Как же хотелось закричать во все горло.
– Замолчите! Вы ничего не знаете о нем! Оставьте! Заройте скорее в землю его последнее пристанище и расходитесь по домам!
Но нет, они доведут эту гнетущую церемонию до конца. Так надо. Так принято.
Прислонившись к стволу единственного дерева на кладбище, вдали ото всех стояла девушка. Она не стремилась к скорбящей толпе. Нет. Ее боль сильнее. Ее утрата невосполнима. Ей не нужны глупые слова о соболезновании, сочувствии, участии. Этим его не вернешь.
Хмурое небо громыхнуло, раскатистое эхо прокатилось над поляной, и на землю медленно полились капли дождя. Мать-природа оплакивала утраченного сына, принимая его в свои земляные объятия. Все кончено.
Сейчас людишки разбредутся по своим домам, улицам и будут тихо обсуждать произошедшее. Ученики займут нейтральную позицию. Учителя, в частности библиотекарша, возненавидят девушку еще больше. За Лабиринт Смерти, за выпавшие на долю четверых испытания, за погибшего коллегу, за тех, кто выжил. Только Лене все это теперь безразлично.
Она была там, в этом ужасном месте, она выжила, она спасла двоих, а его не успела…
– Прости меня, если сможешь. – шепнула блондинистая девушка бело-серому надгробию.
Развернувшись, она медленно пошла прочь.
Гроза все усиливалась. Косые струи заливали землю, людей в черной одежде, сочувственно поглядывающих вслед сгорбленной фигурке, могильные плиты…
А по лицу девушки текли не то капли дождя, не то слезы...

Есть что сказать? Прошу)))