Знаешь, позволь, я нарисую тебя. Мне это жизненно необходимо, ведь ты же такой красивый. И я нарисую тебя на сверкающей поверхности зеркала – ведь ты мое отражение. Я буду рисовать пальцами на тонкой поверхности запотевшего от дождя стекла – ведь только ты спасал меня от одиночества холодных капель за окном. ...Чуть заметная рябь по реке времени... искры осенних листьев на зеркальной поверхности воды... пепел дождя в звенящем от прозрачности воздухе... пара неторопливо шагающих ног и тихий шепот, переполненный нежностью: «Пожалуйста, будь моим смыслом…».
Теперь все это осталось лишь на страницах дневника… Закончилось на последнем клочке бумаги, где кроваво-красной ручкой было вычерчено лишь одно слово – Конец…
Взгляд на монитор мобильника – более трех часов ночи. Ты не спишь. Не спишь уже несколько ночей подряд… Ты не хочешь, чтобы наступал рассвет, не хочешь видеть лучи солнца, не хочешь завтрашнего дня… Это раньше ты все это любила – не сейчас. Сейчас лишь звезды, небо, луна, подоконник, стекло, твое грустное отражение в окне и бесконечность… Тебе так не хватает свободы. Но не так сильно, как не хватает его…
Дай мне еще Мгновенье!
Еще Секундочку дай!
Не исчезайте, Тени!
Завтра, не наступай!
Небо, пусть Звезды светят!
Восходом их не карай!
Солнце, не трогай Веток!
Завтра, не наступай!
Руки его и Губы,
Утро, не отбирай!
Остановись, Разлука!
Завтра, не наступай!
* * *
Время… Оно неутолимо бежит, не оглядываясь… Как легкий ветерок, так же быстро… так же нежно, но крепко цепляясь острыми когтями за талию. Сжимая хрупкое тельце так, что, кажется, диафрагма подымается все выше и выше к сердцу и жестоко сжимает его… сковывает в сильной хватке огромного стального кулаке…
Вот уже и весна так же неутолимо подошла к концу, соревнуясь со временем… Осталось всего ничего до конца учебы. Потом – последний звонок, экзамены, выпускной и взрослая жизнь… Увы, без него… А ведь без него это будет уже не та жизнь…
Дневник все еще лежит не в своей половине комнаты, а на столе. И уже не на замку, а открытый… Некоторые страницы поморщились от соленой влаги – от Ленкиных слез. Еще на некоторых красуются сине-фиолетовые разводы чернил по той же причине… На этих страницах – все ее чувства. Все строчки зачитаны до дыр. Все слова врезались в память как острое лезвие ножа… Но Лена все еще не верит в смерть Виктора. Невесомая надежда пламенела в сердце, отдаваясь теплом в желудке. Странно… Но читая дневник, читая все эти страницы – становилось легче. Вспоминались былые времена. Лишь протяни руку – и ты коснешься звезд. И они прошепчут: «Все еще впереди…». Впереди? Ладно… поверю… И… не буду грустить… Так, совсем немножко… Я погрущу только тогда, когда буду читать свои записи и улыбаться воспоминаниям…
В открытое окно душного помещения врывается ветерок, вносящий запах липы, растущей под окном. Воздух наполняется свежестью и терпким ароматом. Нестерпимо палящее солнце спряталось за белоснежными пушистыми облаками. Накаленный воздух заметно освежился порывами ветра. Теплое нежное дуновение – прямо в лицо. Так приятно… Так хорошо… Зажмуриваешь глаза, и хочется мурлыкать от осознания приближающегося лета. Ветерок прогулялся по комнате и коснулся своими мягкими объятиями дневника девушки. Страницы быстро и тихо прошелестели, остановившись на одной особой записи, которую Лена сделала уже давно, и которая теперь не совсем вписывалась в общее содержание этой рукописной книжечки…
Вместо заглавия красовалась сделанная зелеными с блестками чернилами надпись: «Эта страничка посвящена моей самой любимой книжке... Колин Маккалоу «Поющие в Терновнике»...».
Далее шла аннотация…
«Прочитав эту книгу в этом году, она перевернула мое сознание... Я переосмыслила многое... но читала я ее долго... около недели... просто боялась... не эту книгу, нет, а боялась я... себя... Даже теперь, прочитав, я беру эту книгу в руки и плачу... плачу навзрыд... боюсь ее перечитывать, но очень хочется... Совсем недавно решила пересилить себя... взяла ее в руки, открыла первую страницу, прочитала ровно половину и зарыдала... Настолько глубокое впечатление она оставила у меня где-то не очень далеко, всего лишь в самом центре моего сознания... в моем сердце...
История любви, история жизни Маргарет Клири... История ее страдания... Это жестокая книжка о жестокой любви... Нельзя, чтобы было так... но это жизнь... Я понимаю... Неужели всегда все так? Любовь приносит страдания, счастье... какое-то смешанное чувство... Это книжка о великом выборе между невозможным и... невозможным... Неужели найдя то, что мы искали, мы никогда не потеряем его... Неужели взяв все, мы никогда не отдадим это обратно... нет... в нашем мире возможно все...
Ее отец любил ее, ее мать... но какой-то особенной, потребительской любовью... А мать не воспринимала ее как дочь... Наверно потому, что Мэгги – единственная дочь... И разве может маленькая симпатия перерасти в чувство, которое будет преследовать тебя всю жизнь... Неужели нелюбовь к дочерям может передаться по наследству? Вряд ли... но это возможно... Неужели можно умереть, сгорая в огне, и единственным криком может быть имя твоей жены? Неужели? Огонь – самое ужасное... загорая в душах людей чувства, он также быстро тушит их... Неужели пожар может погубить целую семью? Может... и не только физически... но и духовно, психологически... Умирая, Отец Мэгги смог выкрикнуть имя единственного человека, который был дорог не только ему, но и его детям... имя своей жены...
Разве мудрость приходит со временем? Или когда тебя постигает беда? Несчастье? Ужас?
Неужели можно сделать выбор между любовью и долгом? Разве чувство долга может передаваться в крови?
Мэгги взяла от Ральфа все, что ей было нужно – одного единственного сына... Ральф и не понял, что это его сын, а сын не знал, кто его настоящий отец, и никогда не узнал... Став священником, как и его кровный отец, он разбил сердце матери, а когда погиб в реке, смотря на голубое небо, он совсем убил ее... но она не сдалась... Она выжила... и даже смерть самого Ральфа прямо у нее на руках, смотрящего в ее искренние глаза, не сломила ее... Лишь тогда, после смерти тех людей, ради которых она жила каждый день, с чьими именами просыпалась по утрам и засыпала вечером, она обрела мудрость... Ту самую мудрость, женскую мудрость, присущую каждой женщине, прожившей тяжелую, полную мучений жизнь... Она поняла все ошибки... и поняла единственное... что все, что ты обретаешь пусть даже хитростью, все это забирается назад... но лишь тогда, только тогда тебе могут открыться истины жизни... истины твоего сердца...».
После прочтения этой своеобразной рецензии, в области сердца сладко защемило. Поддавшись на провокацию этого хрупкого, покалеченного временем органа, Лена выпорхнула, как птичка, из одинокой квартиры (дед снова у соседа – зачастил он к нему что-то), и медленно отправилась в сторону парка. Она не знала, зачем она туда идет. Она просто прислушалась к интуиции, к своему ощущению. Сердечко радостно трепетало, словно предвкушая какое-то необычное, радостное событие… Девушка и сама бы не против испытать что-то хорошее – плохого у нее итак было слишком много за ее такую еще краткую жизнь…
Комментируем!
Уже не долго нам грустить! 
