спасибочки, солнышки мои:-*** комменты такие позитивные, такие воодушевляющие))))))) спасибки вам)))))))) простите, но чисто физически нет сил ответить на комментарии, хотя очень-очень хочется...щас выложу проду и медленно сползу на кровать...)
замечу только пару моментов: Викуль, Танюш, вы меня своим "телом, тянущимся к буку" просто за живое затронули, прям как будто себя со стороны увидела 
и BonitaSol, пасибки тебе огромное, вот ссылочка на МОХИТО)) http://seriali-online.ru/forum/38-2413-1 ну, а вот и прода... а теперь буду медленно, но верно, засыпать над ноутбуком))
*До Третьяковой, кажется, тоже дошло. Потому как она, в мгновение ока сорвавшись с корточек и зачем-то отряхнув джинсы, быстро проговорила:
- Рит, это не то, что ты поду…
- Да не оправдывайтесь, делайте, что хотите, я только фен заберу, хорошо? – смущение Риты уже сменилось задорной и хитрой улыбкой на пухлых красно-оранжевых губах.
- Конечно, мы как раз закончили, - обыденным тоном отозвался Абдулов, вставая со стула. – Спасибо, Лена. Это были лучшие пятнадцать минут в моей жизни. – И, усмехнувшись, покинул комнату отдыха, сопровождаемый нервным хихиканьем вынимающей из розетки провод фена Риты, и уничтожающе-обречённым взглядом Третьяковой, которая от безысходности просто сжала кулаки.*
POV Лена.
~ Никогда ещё не чувствовала настолько сильного желания убить человека. А лучше не убить, а сделать из него евнуха. Чтобы ни у кого даже мыслей не возникало, что я могу делать с ним что-то ещё, кроме как сушить феном его мокрые штаны. Обернувшись, я увидела, как Рита, тряхнув своей невероятно идеально уложенной чёлкой, накрутила короткий провод на рукоятку фена, и, со всё ещё не проходящей улыбкой направилась к выходу. Останавливать её и оправдываться я не стала. Мне не за что оправдываться. А вот этот козёл ещё не знает, что «лучшие пятнадцать минут в его жизни» ещё впереди. А может, и не пятнадцать.
Пора, вообще-то, на грим. Но к Рите идти ой как не хочется. И всё-таки надо. Едва открыв дверь, я столкнулась нос к носу с уже готовой к съёмкам Женькой, которая, как обычно, вся будто светится изнутри. Люблю Женьку, без неё было бы скучно. А так – всё, что угодно – на скейте – пожалуйста, а клуб закатиться на всю ночь – это тоже Женьке по плечу, и даже в футбол с ней пару раз гоняли. Правда, это выглядело немного смешно: я и Женька против Аньки с Леркой. С Леркой… Ладно. Куда там я собиралась? В гримёрку?
- О, Ленок, а ты чего так поздно сегодня? – своим звонким и, как обычно, чуть смеющимся голосом поинтересовалась Женька.
- Да я не поздно, я так… занята была немного. – *Говорить или не говорить? Да что уж там, если знает Рита, знает и вся съёмочная группа.* - Абдулову, козлу, помогала. – Голос у меня, судя по всему, был недостаточно грозный, так как Женька врубилась не сразу:
- У Абдулова есть козёл? – Видимо, совсем наша клавишница заработалась.
- Ага, он его каждый день в зеркале видит, - теперь во мне постепенно больше разгорелся прежний недобрый огонёк. У меня ж руки так и чешутся, так бы и врезала…
Женька весело усмехнулась:
- Чего он уже тебе сделал? Раньше ты так о нём не отзывалась.
- А раньше он просто нагло лез в мою жизнь, но я терпела. А теперь он просто круто меня подставил, Жень! – внутри постепенно нарастало отчаяние. А что, если это в прессу просочится? Что тогда? Не то, чтобы я была из пугливых, но я представляю мамины и папины глаза…а что братишка мой скажет…ууу…
- Боже, Лен, ты так говоришь, будто произошло что-то из ряда вон выходящее! – кажется, заинтриговать Женьку у меня невольно получилось.
- Жень, к обеду вся съёмочная группа будет в курсе. Так что я тебе расскажу, как было на самом деле, чтобы ты не пугалась и не ржала потом надо мной, как сумасшедшая, ладно? – И я начала свой рассказ. ~
Выслушав Третьякову, Женька уже буквально каталась по крохотному диванчику, держа ладонь на животе.
- Так и знала, что ржать будешь. Вот прикинь, ты-то хотя бы ржёшь, а остальные, видимо, будут ходить, смотреть хитро и думать про себя, какая я «горячая штучка». – Третьякова явно не разделяла Огурцовского веселья и стояла напротив неё, сложив руки на груди. Съёмка должна начаться через двадцать минут, а на грим она ещё даже и не заглядывала.
- Он что, прямо так и сказал?! Ну, про пятнадцать минут, - вдохнув побольше воздуха, пытаясь отдышаться после смеха, спросила Женя.
- Представь себе! Я чуть сквозь землю не провалилась. – Лена была явно на пределе. Так он ещё никогда над ней не подшучивал. Рассеянный сероглазый взгляд метался по комнате, пытаясь за что-нибудь зацепиться, чтобы помочь телу унять противную дрожь в руках, которые так и просились «навалять» кому-нибудь. И Лена не имела никаких сомнений по поводу того, кому именно.
- Во даёт, - ухмыльнулась рыжая Женька и продолжила: - ну, надеюсь, ты собираешься ему отомстить? А то иначе это ж будешь не ты, если спустишь это дело на тормозах.
- Ну, разумеется, собираюсь. Только пока не знаю как. Но обязательно что-нибудь придумаю, - Лена была уверена, что в течение дня её непременно посетит какая-нибудь гениальная мысль, но отомстить хотелось сейчас.
- Зато я, кажется, знаю, - заговорщически улыбнулась Огурцова, и, достав из сумки, лежавшей на углу дивана, любимый маркер для росписи на скейте, протянула его Ленке.
- Зачем он мне? – удивлённо приподняла брови высокая блондинка, по-прежнему стоя в излюбленной позе «недовольной» со скрещенными на груди руками.
- Пусть глупо и по-детски, но мы ему отомстим, - ухмыльнулась клавишница, вставая с дивана. – Где, говоришь, его сценический костюм?
- Женьк, мне кажется, он заметит, - Лена всё ещё критично осматривала надпись на задней части спортивной олимпийки. Чёрный текст не сильно бросался в глаза, но, в принципе, был заметен. Хотя, заметен он был только тому, кто посмотрит на него в расправленном виде, а Абдулов вряд ли, надевая олимпийку, будет её рассматривать – что он в ней не видел? Уже второй сезон с ней не расстаётся. Вот футболку разрисовать было бы неразумно – она белая и её он надевает, глядя на её заднюю часть. А потом смотрит в зеркало и видит переднюю. Поэтому футболка – не вариант. А олимпийка – в самый раз.
- Да не заметит, ты что, он же не будет её расправлять, любоваться, а потом надевать. Зато тому, кто будет сзади – будет великолепно видно. – Любовалась проделанной работой Женька, всё-таки замысловатая фраза на обороте олимпийки – её рук дело. Жаль только, что олимпийку испортили. Ну, да ладно, ради такого дела не жалко.
- Ну, а если и заметит вдруг, то мы всегда можем придумать что-нибудь новенькое, - ухмыльнулась кудрявая Огурцова, - да, и, к тому же, олимпийку-то мы всё равно подпортили, так что сниматься ему теперь не в чем. Так что в любом случае хоть маленькую пакость, хоть пакость помасштабнее, но мы ему устроили. – Протянув ладонь с растопыренными пальцами Ленке и получив от неё компанейское «пять», сложила маркер обратно в сумку, и они вместе с Третьяковой покинули комнату, Женька – на съёмки, Лена – на грим.
- О, Леееночка, - по пути ей, как назло, попался Арланов. Но, как ни странно, добрый и вполне себе весёлый. – Ты на грим? А я как раз оттуда, - снова многозначительная улыбка ехидного режиссера, заставляющая Третьякову мысленно ударить себя по голове: «О, сарафанное радио работает даже быстрее, чем я думала…».
- А что Вы там делали, Сергей Владимирович? – сделав невинные и честные глаза, поинтересовалась Лена, всё так же делая вид, что всё утро пила чай с плюшками и ничего криминального не совершала.
- Тебя, дорогуша, искал, - лицо Арланова постепенно меняло выражение: - Где тебя, чёрт подери, носит?! Ты уже с грима должна была давно на площадку за сценарием прийти!
«Или не знает?..»
- Простите, Сергей Владимирович, я в пробке почти час простояла, - сделала попытку оправдаться Третьякова, понимая, что, в случае в Арлановым, это – бесполезно. Однако уверенность её тона и весь её вполне уверенный внешний вид могли хоть как-то уверить Арланова в правдивости её оправдания, если он, конечно, не в курсе, чем она якобы занималась последние пару десятков минут.
- Ааа, это теперь так называется? В пробке стоять? Интересный эпитет! – В раздраженном взгляде Арланова всё же промелькнул озорной огонёк.
«Знает», - мысль, как обух по голове.
- Метафора, - автоматически поправила Третьякова, не для того, чтобы как-то заговорить зубы ухмыляющемуся режиссеру, а просто для того, чтобы заполнить чем-то тот промежуток времени, в который, по всей видимости, она должна была сейчас оправдываться. Но делать этого Лена не собиралась.
- Да хоть метафора, хоть гипербола, хоть парабола, пофигу мне! Чтобы через десять минут на площадке были! И ты, и Абдулов. Аривидерчи, - было заметно, что Арланов на пределе, ну, ещё бы, в график-то они не укладываются, скоро гастроли, а съёмки ещё не закончены. И Третьякова сейчас была готова поклясться, что, быстрыми шагами удаляясь от неё по коридору, режиссер сквозь зубы пробурчал: «Любовнички».
Виталий был уже почти готов – Рита особо над ним не работала, хотя, и вопросов лишних не задавала. Это радовало. Но ехидная улыбка, будто она знает всё на свете, не сходила с её красно-оранжевых губ, и Виталий, заметив выходящего из гримёрки Арланова, когда как раз подходил к ней, понял, что Рита уже успела поделиться «новостью дня». Странно, но чувства собственного превосходства над Третьяковой у него не возникло. Возникло лишь одно не очень приятное ощущение. И самое пугающее, что это ощущение было связано с каким-то сожалением. Нет, не с сожалением по поводу содеянного, а с сожалением по поводу того, что на самом деле она действительно просто-напросто сушила ему брюки.
