Сериалы онлайн

Частое, лихорадочное дыхание, с прижимом вылетаемое из тонких ноздрей, раскаленное до предела, с шумом вырывающееся из легких. Когда понимание происходящего приходит значительно позже, а сейчас…только наслаждение моментом, ощущая трепещущие губы друг друга собственной кожей, чувствуя жесткую хватку, оставляемую пламенный след на нежной коже. Слышимый визг колес отъезжающего автомобиля, оповествовавший о том, что человек, для которого собственно и был разыгран этот спектакль, в действиях актеров более не нуждается. Уже отчетливо слышимый хриплый стон, слетаемый с губ Лены, жадно вжимающейся в мужскую плоть, вдыхая пряный аромат тела, которое еще недавно с дикой агрессией сжимало тонкие запястье, причиняя боль… Вновь удаляющийся разум вперемешку с жадными поглаживаниями Виталия, сквозь обнаженную кожу спины клеймом впивающиеся в воспаленное сознание обоих. Лена выгнулась, все более подставляя себя под ищущие властные движения мужчины, глубоко внутри зародилась мысль, что девушка, жадно отвечающая на голодные поцелуи мужских губ, извивающаяся в такт собственному сердцу – вовсе не она… В очередной раз прижался, дико, неугомонно лаская ее губы своими, скользнув внутрь манящего рта, чувствуя сладость ее язычка, выписуемого невероятные пируэты внутри него. Мгновенье забытья, вновь сладкий плен и тихий стон девушки, слегка не похожий на прежние. На мгновение замер, чувствуя мягкое придыхание Лены у своих губ, видя розовый язычок, слизываемый капельку ярко алой крови на нижней губе, которую хорошо заигравшись, повредил во время поцелуя.
Раз…два…три…невероятное биения сердца, готового в любую секунду вылететь из грудной клетки, покинуть хаотично вертящееся сознание. Резкий взгляд друг другу, адская смесь горящего синего и зеленых искр, готовых взорвать все в радиусе одного километра. Вновь волнообразное дыхание, шумком пробирающееся и превращающееся в слух, мощная мужская ладонь, с особой нежностью прижимающаяся к кровоточайщей девичьей губе. Словно заглаживая собственную вину, невесомо коснулся кончиком пальцев ранки, легкой лаской пытаясь забрать на себя ее боль. Лена дернулась, не ожидая подобного, неосознанно провела по губе языком, задевая кончики длинных пальцев мужчины.
- Прости. – Убирая руку, до сих пор чувствуя горячи женский язычок на коже, несколько игл, вонзившихся в плоть следом за раскаленной нечаянной лаской девушки.
- Бывает. – Ляпнула первое, что пришло в голову, напрочь отворачиваясь к окну, из-под длинной челки наблюдая, как Виталий с отрешенным видом захлопывает дверцу автомобиля, пристегиваясь ремнем.
«Прости…», - пять букв, вывевших Лену из опутавшего тумана, словно глоток кислорода, не понятно, нужного ли ей… «Прости…», - за что просил прощение, за поцелуй, от которого вскружило голову обоим, или же за капельки крови, выступивших из нее как следствие страстности их напора. Полная сумятица мыслей, словно тесная кепка с силой стала давить на голову, вызывая новую закупорку мыслей, и вперемешку со всем его уверенное «прости»…
Находясь у высоких ворот громадного двухэтажного дома, чуть расширила глаза, слыша сиплое брошенное Виталием, обращенное явно к ней.
- Для твоей же безопасности время до суда будешь находиться здесь, под моей личной охраной, как я и обещал. – Холодный тон, вновь и вновь полон безразличия, словно это вовсе не один из дьявольски красивых мужчин, а каменное изваяние, покрытое глыбой льда. Неужели он бывает иным? С кем улыбается, даря веселый нрав и пылкие ласки? Лена дернула головой, пытаясь прогнать непрошенное наваждение. Больно нужен этот напыщенный мужлан, привыкши всю свою осознанную жизнь чувствовать себя центром земли, черствый и холодный…ледышка. Как будто это вовсе не он неистово целовал ее всего четверть часа назад, не он выжимал из нее все соки, испивая тело до дна.
Плавное отворение ворот, мигом скользнувших в разные стороны, открывающих еще более шикарный вид на дом, впечатляющий своими размерами и обстановкой. Зеленый газон, безмерно ухоженные невысокие деревца, даже без намека на парочку клумб или несколько одиноких скучающих цветков. Громоздкие ступеньки, явно мраморные и стоящие кучу денег, литая темная дверь, так и бросающаяся в глаза своим великолепием. Молодой охранник, приветствуя своего хозяина, высунулся из небольшого помещения, держа в руках тонкий пульт, Виталий что-то кивнул парню, оказавшись рядом, подталкивая Лену под локоть, направился к дому. Не знала почему, но именно в тот момент ощутила мелкую дрожь в касаемой Виталием руке, сразу же на ум пришло предположение – какого собственно черта она здесь делает?! Хотя…Тимур, видимо, умахал в неизвестном направлении, теперь будет долго отсиживаться, пока опасаемых им людей не окрутят, лихо спровадив за решетку. Нет, он слишком трусливый, что бы появиться теперь…В крайнем случае, сделает это лишь при условии, что ему дико будут необходимы деньги, которые она, Тори, не без труда сможет заработать, горбатясь на этого борова собственным телом.
Распахнутая настежь дверь вперемешку с мягким светом, озаряющим громадное помещение, явно гостиную Виталия. Девушка улыбнулась, в голову ужом заползла мысль, что у каждого человека в норме должно быть вот такое уютное место, гордо именуемое домом. Увы…она так и не смогла почувствовать атмосферу тепла и уюта. За долгие годы скитаний, в воспоминаниях всплывали моменты любящего взгляда высокой светловолосой женщины и смуглого мужчины, ее матери и отца… таким же бронзовым цветом светилась и их квартира, конечно, она была значительно меньше, но оттого не менее любимая. Там, в своем далеком прошлом, возвращающемся к девушке долгими беспокойными ночами, она была истинно счастлива. Лена выпрямилась, следуя за Виталием, на миг залюбовалась его мощной спиной и широкими плечами, сегодня облаченными в модную спортивную куртку, только подчеркивающую их ширину и груду мышц, светящуюся под жесткой тканью. «Словно дьявол», - промелькнуло в голове, видя разворот торса мужчины, поспешила отвести глаза, увлеченно разглядывая дом на предмет интерьера. Мягкая улыбки мужчины, направленная в след стройной девичьей спине, ее изучающий взгляд явно не укрылся от Виталия.
- Лен, твою комнату приготовили на втором этаже, подымишься, сможешь найти все необходимое. – Бросил девушке, направляясь к массивной двери, на ходу выкрикивая женское имя-отчество.
- Дарья Алексеевна, это Лена. – Многозначительный взгляд на выплывшую из-за двери старушку, еще довольно моложавую, с бодрым видом и увесистой скалкой в руках. – Я говорил тебе о Лене, расскажешь ей, что и как. – Мягки тон, никогда прежде не слышимый от этого пуленепробиваемого мужчины, и Лена вся превратилась в слух, видя невидимую связь, напрочь скрепляющую милую бабушку и Виталия, улыбающегося сейчас даже глазами.
- Леночка! – старушка улыбнулась, мягко и приветливо, вызывая новый прилив нахлынувшей симпатии у зеленоглазой девушки, с легкой улыбкой выглядывающей из-за длинных прядей светлой челки. – Рада, что ты решила погостить у нас. – Ничего лишнего, было видно, что несмотря на почти материнское отношение женщины к Виталию, она все же умела обретать субординацию в отношении с хозяином. –Виталик, сынок, ты не беспокойся, я позабочусь о Леночке.
Вновь мягкая располагающая улыбка, которую Лене приходилось лицезреть лишь от одного человека, в свое время сумевшем заменить ей родную мать. Обалдев, сумела скрыть удивление при ласковом «Виталик», сорвавшемся с губ женщины. Значит, и он имел честь заслужить столь любящее обращение у этой сердечной женщины, значит, не все потеряно… Улыбнулась в ответ, видя заинтересованный взгляд Виталия и его холодное, обращенное уже к ней.
- Ужин в восемь. Лен, старайся не забывать.
Теплая рука Дарьи Алексеевны, касающаяся тонкой Лениной ладони, и легкий шепот старушки у самого уха:
- Леночка, он не всегда такой. Я знаю этого мальчишку уже тридцать лет, сама на руках качала. – Подмигнула Лене, и уже Виталию. – И не стоит идти за нами, я сама проведу девушку в ее комнату. – Чуть суровый тон, вызвавший улыбку у обоих, впротивовес отдаляющимся шагам высокой блондинки, словно жертовный агнец идущей на закланье.
Если бы не ее паспорт, отданный по глупости Тимуру еще в начале их общей работы, Лена наверняка сумела найти выход, «отблагодарив» Виталия виртуозным побегом еще с больницы. Теперь же, зная невозможность передвигаться не то, что по Москве, вообще по стране без документов, решила обязательно поговорить с мужчиной, для которого предоставить ей новый паспорт будет самой маленькой мелочью в обмен на ее услугу заложить того фраера.
Несколько минут, проведенные в компании милой женщины, было уже не совсем удобно сухо отвечать на мелкие расспросы Дарьи Алексеевной о ее самочувствии и прочей ерунде, которые Лену отнюдь не волновали.
- Леночка…, - старушка остановилась у двери, многозначительно взглянув на девушку, подперла морщинистой рукой подбородок. – Ты не серчай на Виталика, он вовсе не такой. – Вновь пауза, принялась пристально изучать блестящие зеленые глаза девушки.
- Отчего вы взяли, что мне это вообще нужно знать? – Немного грубо в ответ, чувствуя мелкую долю вины, почему незаслуженно обидела хорошую женщину.
- Я многое знаю…и многое вижу. – Вновь улыбка к Лене, вызвавшая в изумрудных глазах толику смятения. – Я прожила на этом свете не мало лет, поверь, знаю, что и кому говорить.
- Вы ничего не знаете обо мне. – Отвернулась в сторону, сверля глазами шкаф, пытаясь не видеть всезнающий взгляд женщины.
- Я знаю то, что вижу. А вижу – что ты хорошая, хоть и очень упрямая девочка. Леночка, и не пытайся переубедить меня в обратном, у тебя все равно ничего не выйдет.
Вновь улыбка, загадочный блеск в чуть блеклых глазах цвета дымки и подмигнув девушке: «Ужин в восемь!», - медленно закрыла дверь, выскользнув из комнаты.
Слова старушки, до сих пор вертящиеся в голове. Даже когда принимала душ, ступая внутрь блестяще отполированной душевой кабинки, чувствуя на измученном теле живительные капли прохладной влаги, мелкими осколками орошающие атласную кожу. Несколько синяков, уже зажившие гематомы и парочка ссадин…Тимур всегда говорил, что на ней заживает, как на собаке, не лгал… Намыливая голову пенистым шампунем, прикрыла глаза, отчего-то видя перед собой другие синие омуты, с каждым часом затягивающие все глубже и глубже.
«Черт бы тебя побрал!», - выругалась сквозь зубы, как будто бы без него у нее и так не было проблем. Хотя… неплохая сумма, обещанная мужчиной, чьи синие льдинки до сих пор стояли перед ней, заметно подогревала интерес. За них она с легкостью сможет заплатить за новую комнату, половину сразу же отдаст тете Маше, которую уже не видела несколько недель. Ком в горле, новая волна горечи вместе с пониманием того, что смог сделать поддонок Тимур с ее милой старушкой, столько лет поддерживающей в Лене силы жить. Сделала напор душа резче, смывая с головы пушистую пену, внутренне пытаясь стереть следы давней жизни, за прошедшие годы намертво въевшейся в ее нутро.
Шкаф-купе, приковывающий к себе внимание аккуратными полочками идеально сложенных стопок вещей. Нижнее белье…алое, синее, розовое…, неужто вновь Абдуловская подружка постаралась? Фамилия мужчины, небрежно брошенная им сегодня утром, мгновенно пришла на ум, выговаривать мужское имя не хотелось… Чулки, подтяжки… плюнула про себя, не понимая, как женщина вообще может носить подобную гадость! Да и какого черта его девушка накупила ей всей этой дряни, предполагая, что девчонке не белее семнадцати лет?
Остановившись на легком костюме из приталенных брюк и узкого топа, чертыхаясь, напялила на себя все это «великолепие». Прокручивая в руках тонкие кружевные трусики ярко алого цвета, едва удержалась, что бы не скомкать всю эту «прелесть», запихать в самый дальний угол шкафа. Сдержалась. Было такое впечатление, что дама, подбиравшая весь этот идиотский гардероб, кроме как ярких, безвкусно кружевных и вызывающе вопящих женских трусов ничего в своей жизни не видела, считая данное убожество лучшим маневром для привлечение мужчины. Бр…гадость отборная! Пришлось вопреки всему натянуть прозрачную деталь туалета на стройные ноги, скользнув выше. Следом последовали преусловнутые брюки, скрывающие кровавый цвет белья. Готовая взорваться в любой момент, на автомате провела несколько раз расческой по спутанным волосам, приготовившись «поблагодарить» Виталия за предоставленный наряд. Взмах расчески, расправляющие влажные пряди светлой челки, ярко сияющие на фоне бледного лица изумруды глаз. Твердый шаг и отборная ругань, готовая в любой момент сорваться с губ при виде только одного вида мужчина. Крутая лестница, ряд мраморных верченных ступеней, улиткой заворачивающихся вниз и за угол.
Уже находясь посредине, смахивая напористым дуновением прилипшие пряди волос, у кожаного дивана сумела увидеть высокую мужскую фигуру, статную, дерзкую, чуть опирающуюся рукой на кончик перила.
- Виталь! – Словно у себя дома, остановилась за несколько ступеней до конца, видя только повернутого от звука собственного имени мужчину и стену с той стороны, закрывающую дальнейший обзор гостиной. – Я, конечно, понимаю мерзкий вкус твоей дамы сердца, - перекривила, видя, как искажается досе спокойное лицо Виталия. – Или она решила, что благодаря ее стараниям сделать из меня подобие сексшоповской куклы, я буду прыгать от радости до потолка?! Черт! Вообще не понимаю, какой дурой нужно быть, что бы выбрать всю ту ересь, которой наполнен твой шкаф! Спасибо, конечно! – Процедила по слогам, до побеления сжимая железо перила, ощущая новый поток злости на незнакомую женщину, предположительно «девушку» синеглазого. – Но я бы предпочла остаться в тех вещах, которые лежат у меня дома!
- Ты предлагаешь мне ехать в твою хибару? – С сарказмом в голосе, чуть сдвинув темные брови. – Кроме твоих документов и несколько потрепанных вещей там ничего не было. – Кинул напоследок, не сводя с Лены полного ярости злостного взгляда, также находясь на взводе.
- Какого черта ты ездил ко мне домой?! Как вообще узнал, где я живу?!
- Несложно было узнать, где обитает Тори. – Вновь равнодушие, от которого Лене захотелось врезать по самодовольной физиономии мужчины, наблюдая, сможет ли на его лице отразиться хотя бы мельчайшая гамма чувств. Давил, жал на самое больное место. Как будто она и вовсе не человек, раз в жизни ей пришлось заниматься подпольными боями. А дала ли ей эта жизнь вообще шанс на то, что бы избрать что либо лучше? Возможно, и маленькая зеленоглазая девочка грезила темными долгими ночами, мечтала вырасти, став в этой жизни кем-то значимым… Не сбылось, не стала…И принц голубоглазый большее не приходил, оставив после себя кипу несбыточных мечтаний, подогреваемых лишь одним, самым ценным в ее еще мелкой жизни подарком, который она пронесла сквозь года, храня в сокровенной глубинке израненного сердца. Ее амулет, серебряный медальон – крестик, засыпая и просыпаясь, который до остервенения сжимала в маленькой руке, боясь, что бы не отобрали. Нет его… да и с какой стати совершенно незнакомый человек наподобие Виталия станет интересоваться никому не нужной безделушкой, не зная, что для кого-то другого она по стоимости превышает самый дорогой бриллиант…
- Что еще ты сделал без моего согласия? – Презрительно нахмурив светлые брови, даже не пыталась скрыть бурлящего в крови возмущения, прорвавшего преграду и поток рвущейся наружу ярости. Хриплый от эмоций голос, еще более осипший, чем прежде, сверкающие в мягком свете комнате изумрудные глаза.
- Лен, позволь объяснить тебе – я давно уже не мальчик, и волен поступать, как хочу!
- Давно или недавно ты не мальчик – это не ко мне! – Перекривила мужчину, видя желваки на красивом лице и понимание того, что сегодня все же сумела довести задуманное до конца, убеждаясь, что этот ледяной мужчина способен чувствовать.
-Никто никогда не будет поступать, как ему заблагорассудится в отношении меня! – Вновь взбурлила, яростно сверкая уголькам глаз, еще более темными, чем прежде. Противоречия…огонь и лед… два яростных, терзающих друг друга взгляда, разжигающих и без того накаленный до предела воздух.
Хватка девичьей руки, медленно переставая касаться холодного железа перила, явно нацеленная на Виталия ниже на несколько ступеней. Ярость, лесным пожаром полыхающая в зелени глаз и чужой, мелодичный женский голос, вместе с его хозяйкой, в тот же миг обвиснувшей на плече синеглазого мужчины.
- Вот ты какая, Лена. – Едкая усмешка, как будто говоря: «вот ты какое, чудище заморское!». Лена опешила, не понимая происходящего и взявшуюся из неоткуда миниатюрную рыжеволосую женщину, с сарказмом в голосе и пытливым серым взглядом пристально рассматривающую высокую блондинку. – Да уж, с нарядами я погорячилась, такие как ты просто не умеют носить подобные вещи.
Смешок с ярко накрашенных губ, искривленных в наподобие улыбки, и следующая реплика рыжей, после которой от меткого удара Лениной ладони голова женщины запрокинулась назад, отдавая эхом и алой пылающей щекой на вмиг побледневшем наштукатуренном лице.
- Виталь, ты бы присмотрел за девицей. Привел в дом кого попало, гляди, еще стащит чего-нибудь. На лбу же написано, что бродяжка!
Рывок в сторону, больно хлестнув себя еще влажными от недавнего душа волосами, впившимися в кожу щеки. Невольный поворот и синие, зловеще темные от вмиг прищуренных черными ресницами глаза Виталия. Визг дикой кошки, которым завизжала рыжая, широко распахнув глаза и тыкая пальцем с длинным ногтем в сторону Лены.
- Убери ее отсюда!!! Бешеная, ее изолировать от людей надо!!!
Новый поток ругательств за спиной, имея огромное желание обернуться и еще раз хорошенько врезать рыжей, на этот раз промеж глаз, Лена только сделал несколько прыжков в сторону второго этажа, в следующий миг вжавшись в перило от слишком резкой хватки, заставившей тело покачнуться, крепко вжимаясь в мужскую грудь.

- Пошел к черту! – На самом выдохе, со всей мочи пытаясь закрыть неподдающуюся дверь «своей» спальни, видя просунутую мужскую ногу в дверном проеме, зарядила по ней кроссовком, еще с большим энтузиазмом пытаясь прикрыть дверь.
- Детка, я все равно сильнее! – Буквально прорычал, на ходу рывком плеча отбрасывая дверь в сторону, заставляя деревяшку болтаться на собственных петлях. Мгновенье, лишь на секунду расширенные потемневшие зрачки девушки, в следующий миг сменяющиеся абсолютным спокойствием в горящей зелени глаз. Отпрыгнула, успев увернуться от размашистого хлопка, так и продолжала стоять, словно и не сходила несколько минут назад с лестницы – широко расставив длинные ноги, уперев ладони рук в изгибы бедра.
- Лекцию будешь мне читать? – Колкая ухмылка на красиво очерченных губах, едва заметная ранка в уголке и наигранное равнодушие в глазах стало уходить, уступая место дикой ярости, пришедшей в отместку. – Наслушалась уже в детстве, сыта ими по горло!
Глаза в глаза, словно два зверя, пытающиеся тщетно разделить добычу, выглядывая друг в друге кусок живой плоти, уязвимой и желанной, дабы вцепиться клыками в любой удобный момент.
- Это упущение твоих родителей! – Буквально прошипел, видя неустрашимый взгляд девушки, приблизился впритык, ожидая неминуемого отступления. Лена на мгновенье дернулась, словно от удара хлыстом коснулась собственной щеки, упрямо вздернув точеный подбородок, только жестче уставилась на мужчину, в очередной раз убивая взглядом, прожигая кровавые дыры внутри. – Пытаешься доказать мне свой характер?
Вновь ухмылка, чуть склонив голову набок, властно провел крепкой ладонью по непослушным завиткам смоляных волос, углубив синие льдинки глаз на Лену.
- Ты не тот, перед кем я когда-либо стану что-то доказывать! – Прошипела в склоненное над ней смуглое лицо, исподлобья любуясь жестким мужским подбородком и едва заметной пробившейся щетиной. Глупое, мимолетное и такое сладкое желание прикоснуться, заставило на миг протрезветь от вынужденной близости мужчины, незаметно сглотнув.
- Я не тот, кто со спокойствием удава станет смотреть на все твои выкрутасы! – Еще более зловеще, горячим потоком дыхания касаясь воспаленной кожи мочки уха, обдавая тело Лены ни с чем неповторимым жаром, эхом отдающим в низу живота. Чувство, затмевающие все остальные, от собственного аккомпанемента судорожно сжимающегося сердца до бешеного стука в висках, с каждым новым притоком крови заглатывающим тебя еще больше. Внутренне дернулась, что не смогло укрыться от Виталия, корясь внутренним установкам, так и не сдвинулась с места.

Кто бы сказал, что она, Третьякова, всего несколько дней спустя станет бесстыдно млеть от одного дыхания мужчины, с высоты огромного роста нависающего над ней. Глупо, нелепо, абсолютно смешно…Сумбур чувств, в противовес пылающим зеленым глазам, искрами огня насквозь прожигающих мужчину. Она прежде всего Тори, она привыкла никогда не сдаваться, вырывая так нужную ей победу острыми зубами, привыкла быть первой, она всегда хотела жить…
- Что, девочку твою задела? – Скривилась, буквально выдыхая следующие слова ему в лицо. – Так обломись, милый! Во – первых, как бы не удивительно тебе было узнать – она отнюдь не девочка, на лице написано да и видок довольно потасканный! Во – вторых, вообще не понимаю, какого черта ты ее при себе держишь! – Язвительно улыбнулась, кожей чувствуя нарастающую ярость Виталия, буквально бурлящую сквозь тонкую грань сосудов в теле мужчины. – Рыжая явно тебе не удовлетворяет, раз ты на меня в машине полез! – Усмехнулась, обнажая ровный ряд белоснежных зубов, чувствуя учащенное мужское дыхание у самого уха, спускающееся ниже, едва касаясь атласной кожи шеи. – Ты чего удумал?! Совсем псих?!
Рывок, спазм мышц, болью отдающийся вдоль позвоночника. Не в силах пошевелиться, словно кролик при виде грозного удава, сжалась в комок, чувствуя горячие мужские пальцы на обнаженное кожи бедер, нещадно впивающиеся в нежную плоть ее тела, не скрытую топом. Бессвязный шепот из девичьих губ и вновь касание, на этот раз плотно припирающее стройное гибкое тело к стене.
- Умная, значит? – Сиплый шепот у самого уха и вновь касание кончика носа у шеи, проводя по выпирающей ключице, жадно вдыхая пряный аромат, сводящий сума. – Лена, говори да не заговаривайся! Твой острый язычок можно легко и без предисловий обрезать, пикнуть не успеешь…
Вновь дернулась, только жестче ощущая его лицо на собственной коже, чувствуя гнетущую беспомощность, сладкой истомой разливающуюся по венам. Дикий прилив мощного жара там, где только что касалось его дыхание, остатками пепла ложась на обгоревшую девичью плоть.
- А ты попробуй! – Вновь рывок, на этот раз мягче предыдущего, чувствуя мужскую силу, прекрасно понимая, что былые тренировки не помогут высвободиться, даже если бы она была и не после больницы. – Будешь геройствовать перед своей рыжей, я же…!
Еще рывок, теперь уже крепких мужских рук, заставляя насильно ощущать кожей литые мужские мышцы, играющие под тонкой футболкой Виталия. Плавный взмах руки, тесно вжимающий Ленино лицо к плитке на стене, удерживая и отклоняя малейшие попытки сдвинуться с места. Чуть грубая кожа указательного пальца мужчины, с нажимом касающаяся бархатной кожи Лениной щеки, заставив девушку до боли сжать кулаки, чувствуя легкое покалывание в собственных ладонях.

- Что «ты же»? – охрипшим от переполняющих новых чувств голосом, еще не понимая, каким образом эта девчонка может вытворять с ним подобные вещи. Поднялся наверх, желая проучить, объясняя этой выскочке, кто именно хозяин положения, который никогда не даст женщине ставить свои условия игры. – Так и будешь дрожать?... – В самое ухо, телом чувствуя разливающуюся по телу Лены дрожь и то усердие, с каким девушка жадно вдохнула, казалось бы, ограниченный кислород, пополняя им жаждущие легкие.
- От омерзения. – Уже не делая попыток сдвинуться с места, видя приближающееся лицо Виталия, ищущее траекторию к ее губам, вновь жадно сглотнула. Ком, осадком застрявший в горле, кажется, стал только набирать объемы.
- Это взаимно. – Ухмыляясь дрожащему девичьему телу и чуть прикрытыми ободками ресниц ярким глазам, в следующий миг так же резко отпустил девушку, отступая на шаг, рывком притянул ее за запястье, в очередной раз показывая и доказывая, кто он в ее жизни.
- Лена, ты пробудешь здесь неделю, максимум две. – До предела сузив черные зрачки, углубил взгляд сквозь девушку, боковым зрением наблюдая вихрь эмоций, от полного негодования, до растерянности и новые огоньки злости, зарождающихся на красивом лице. – Ты делаешь это не за «спасибо». Кроме получено безопасности в конце разбирательств на твой счет будет переведена достаточно крупная сумма денег.
- Наличкой. – Выдавила из себя, видя, как брезгливо поморщился Виталий при упоминании денег, гордо подняла подбородок, наплевав на все, на его дерзость, буквально пышущую грубость и надменность, направленную непосредственно на нее. Ничего, не сахарная, потерпит! Зато после, сможет добыть нормальных качественных лекарств для своей милой старушки, и ей нет никакого дела, что придется неделю, а возможно и две терпеть Виталия, напыщенного, гадкого и самодовольно ухмыляющегося ей в лицо. – Я не доверяю никаким счетам.
- Как угодно. – Вновь волна безразличия и утроенный холод, сквозивший в каждом последующем слове. – Ты тихо пересиживаешь эти четырнадцать дней, буквально не высовываясь наружу, кроме ежедневных завтраков, обед и ужинов. При желании Дарья может принести твою порцию в комнату.

- Ты будешь только несказанно рад, верно? – Сорвалось с языка, который все же сумела придержать кончиками зубов, дабы не ляпнуть очередную глупость. Как бы ни раздражал ее Виталлий, в его словах есть непоколебимая логика, дающая возможность понять правоту мужчины. Она живет в его доме не за «спасибо», и это отнюдь не упрек. Ему плевать, и Абдулов достаточно красочно дал это понять, куда и с какой целью Лена потратит эти деньги, лишь бы пережить время, получить ее показания в суде, нужную подпись на бумагах, а тогда… Тогда как обычно: новый заработок, дикое желание прокормить себя и купить хотя бы парочку приличных вещей, которых у нее по сути никогда и не было.

У нее многого не было… Лена усмехнулась, отводя взгляд в сторону, на мгновенье пришло чувство пустоты, лихо наполняющее девушку изнутри. Не было теплого материнского взгляда, не было ласковых слов отца, не было чарующей ночной сказки, нашептывающей мелодичным материнским голосом, не было волшебной палочки и добрых фей вперемешку с благородным синеглазым принцем… Лене приходилось всегда и все выдумывать самой. Лежа одинокими ночами под скудным холодным одеялом, дрожа маленьким тельцем в унисон храброму сердцу, по сей день бьющемуся в ее груди. Феи, королевства и заморские страны менялись, незыблемым оставался только Он – добрый, мудрый, безумно красивый и чрезвычайно удивительный принц, с синими, мерцающими в темноте детдомовской комнаты угольками глаз, клятвенно обещающий забрать юную зеленоглазку в свое королевство. А в итоге…нет королевства, нет даже малого намека на приличное жилье, даже то скудное образование, которое Лена с трудом выбила от государства, таскаясь по всем возможным инстанциям, девушке так и не пригодилось. Сказки сказками, проклятая жизнь все сумела расставить по своим местам, даже удивительный принц все реже стал приходить по ночам, отдавая глухим эхом прежних воспоминаний. Он приснился ей лишь однажды, когда несколько дней назад после тяжелого боя словно подкошенная падала на холодный пол, все же сумев сквозь поглощающую темноту разглядеть гаснущие угольки его глаз, глаз безграничного океана. Словно вырванная страница из прошлого, Лена вновь отчетливо увидела пред собой забытый образ того юноши, являющегося пятилетнее девчонке, того самого, который однажды, так лихо ворвавшись в ее жизнь, одним взмахом руки подарил е надежду на будущее, аккуратно снимая с загорелой шеи свой медальон счастья.

« Держи, Лена, мне он уже принес удачу, я познакомился с тобой! Теперь твоя очередь…носи его всегда…и ты обязательно будешь счастлива… Будь счастлива, девочка по имени Лена… Теперь ты просто обязана это сделать…», - слова того юноши, на долгие годы засевшие в ее сердце. А что сделала она? Так и не выполнив данное молодому мужчине обещание, взамен попросту проживая свою бесполезную жизнь, не видя дороги вперед, идя по хорошо вытоптанному пути вниз.

Голос мужчины, и вновь пронзительная пелена глубокого взгляда, словно тогда, словно пятнадцать лет назад она стоит, смотря в добрые глаза своего принца, пытаясь не мигнуть, до последней капли насладиться ощущением исходящего тепла…Бред! Очередная сумятица мыслей! Нет даже толики того взгляда, нет прожигающих насквозь осиновых искр, нет солнца, излучающего его лицом. Один лишь холод, с предельной точностью направленный на нее.

- Я буду несказанно рад, если ты сможешь держать свои эмоции при себе, никого не задевая в этом доме. Я не потерплю нападок на Соню.
- Рыжую зовут Соня! – Вновь хмыкнула, видя зарождающиеся желваки на лице Виталия. – Сонька – красивое имя! – Для правдоподобности выпучила глаза, лихо мотнув длинными прядями челки, настилом свисающими на глаза. – У меня в детстве воспитательскую собачку так звали, сука еще та была! – Хохотнула, сама не понимая, как удалось придать дрожащему голосу наигранную веселость и издевку.
- Никогда больше не смей называть ее так! – Прорычал в пустоту, всматриваясь в ее полное безмятежности лицо. Кто-кто, такая девочка точно не станет дрожать от страха, очередное убеждение, пришедшее к Виталию вместе с дикого нрава девушкой, поселившейся в его доме.
- Как мне прикажешь ее называть? – Придирчиво изогнула светлую бровь, смешно изогнув нижнюю губу, оттопырив розовую полоску плоти. Вздох Виталия, внутренне граничащий с безумием. Давно женщина не заводила его так. Он, мужчина довольно любвеобильный, в своей жизни холостяка перепробовав уйму девушек, от разнокалиберного выбора жгучих брюнеток до знойных рыжих и мнительно-моргающих блондинок, готовых упасть без чувств от одного только тона его повышенного глосса. Хотя… смешно звучит, но до этого дня Абдулов в редкое время мог позволить себе повысить голос, обычным средством общения был прищуренный резкий взгляд, наперебой со стальным тоном дающий непревзойденный эффект.

Соня…эта женщина всегда была иной историей, еще с того дня, когда пошла под венец с его лучшим другом, за долгое время ставшим мужчине практически братом, существенно преобладающем его в капитале. Что и говорить, Виталий, в своем юношеском максимализме, ушедший из дома из-под денежного родительского крыла, стал напрочь лишенный опеки со стороны отца и матери, теперь же перебирался в убогой общаге. Олег же так и продолжал упиваться властью и богатством своих предков, ни на миг не прекращая своей дружбы, зародившейся с Абдуловым с самого первого детсадовского горшка. Именно тогда расчетливая Софья, клятвенно уверяющая молодого мужчину в своей любви, попытала счастье с более богатым сокурсником, пришев обратно лишь спустя пять лет, слезно моля и прося принять назад, вновь рассказывая новые байки о своих чувствах, только укрепившимся за эти годы. Правда, девушка так и не смогла понять, любовь тогда еще совсем юного Виталия ушла вместе со смертью лучшего друга, когда Олег пьяный разбился на своем автомобиле, с невероятной скоростью несясь по МКАДу. В ту ночь он звонил Виталию на мобильный, в момент взрыва на телефоне было зафиксирован около нескольких десятков набранных и не отвеченных вызовов «Братишке» . За пять лет, которые они не общались, Олег так и не убрал юношеское прозвище Абдулова, данное ими друг другу, со своего мобильного, помнив годы проведенные вместе до самой смерти…

Мужчина нервно сглотнул, воспоминания прошлого с ново силой захлестнули взбудораженное сознание. Сколько раз клятвенно запрещал возвращаться себе к данной теме, так и не смог пересилить собственное прошлое. Годы, проведенные вдали от Олега дали о себе знать. После того случая с предательством друга и любимой девушки что-то сломилось в мужчине, сделав его намного черствее внутри и жестче снаружи. Виталий не просто перестал доверять людям, он просто пересытился этим чувством, вычеркнув вслед за доверием и любовь.

Теперь же так и продолжал поддерживать с Соней так называемые «отношения», которые, по сути, и ограничивались одной лишь постелью. В чем-чем, в этом деле Абдулов отказать себе так и не смог. Терзаемая Виталия страсть к этой женщине была утолена так же быстро, как только Соня оказалась в пределах его постели, дальнейшее общение так и не сдвинулось с мертво точки. Параллельная череда женщин, заманчиво вздыхающая по нему, за раз разом прыгающая в койку к мужчине… Софья знала, но так и продолжала молчать…нет упреков, она попросту не имела на них права. Предав однажды, так и не сумела выпросить прощения и по сей день.

- Ты слишком молодая. Лена, вместо того что бы сомнительно проводить свое настоящее, лучше подумай о будущем и возвращайся в семью. – Двумя шагами приближаясь к приоткрытой двери, только сейчас подумал, что их пылкие разборки мог видеть кто угодно, начиная с Дарьи и заканчивая вспыльчивой Соней. С другой стороны, ему уже давно и глубоко наплевать, кто и что может думать о его жизни. Создав себя сам, только несколько лет назад под дикие всхлипы матери нашел общий язык с родителями, узнав от последней о смертельной болезни отца. Его не стало год назад, а боль так и осталась, пришев на место вездесущей пустоты, переполняющую мужчину многие годы.

Теперь эта девушка, оскоминой застрявшая у него в зубах. Мысленно улыбнулся, вспоминая колкие реплики Лены и мягкие податливые губы в противовес острому, словно скальпель, языку. Всего лишь на миг, девушка дернулась, лихорадочно проводя ладонью по волосам, убирая легкие пряди светлого каскада за ухо. Зелень глаз, застланная неведомой досе пеленой горечи, глубоко кольнула в груди.
- У меня нет семьи….- Тихий шепот, отдавшийся в самых глубинках сознания, новый рывок, и прежняя злость, отблесками пляшущая в потемневших глазах. – Ее не стало, когда мне было пять. Так что как видишь, мне некуда возвращаться.
- Прости. – Замер на миг, пытаясь сформулировать следующую фразу, видя, как напряглась Лена, буквально телом ощущая разрывающее девушку напряжение. – Ты никогда не говорила.
- Я знаю тебя всего два дня. Логично, что не стану раскрывать душу первому встречному. – Презрительно скривила губы, прищурив пылающие огнем глаза, тяжело прислонилась к стене.
- С кем ты жила все это время? – Вновь вопрос. Знал, что нужно было остановиться на последнем, яснее ясного – эта девчонка вовсе не была нужна ему. Проблемы, неполадки и горести…у каждого они свои и Виталий по прошествии долгих лет, словно запрограммированный, научился попросту закрывать на них глаза, лишая внимания. Здесь же…поникший взгляд и все та гордая осанка, словно перед ним стоит на раскрасневшаяся высокая девчушка, а английская королева. Новая ухмылка на мужских губах и вновь желание узнать о ней, выведать все… - Ты же не станешь мне рассказывать, что все это время жила одна?
- Меня воспитала тетка. – Тихо солгала, не желая пускать мужчину в недра своего прошлого, на мгновенье показалось, что синие льдинки его глаз все же сумели приобрести чуть талый оттенок, тронувши душу. Показалось… - Виталь, и я не собираюсь вести с тобой душещипательные беседы. Тебе ведь нужна моя подпись. – Ухмылка на лице и влажный язычок, лихорадочно скользнувши по алой губе. – Как только будут готовы твои документы, ты ее получишь.
Отвернулась к стене, до боли впиваясь аккуратными ногтями в собственную кожу, уже полностью не обращая внимания на появившиеся кровавые полоски на ладони, встряхнула головой, убирая волосы с шеи.
- Рыжая – твоя невеста? – Не поворачиваясь, язык все же выдал свое, то, что столько времени не давало покоя, все же прорвалось наружу словесным потоком. Зачем спросила? Ответ не знала сама.
Твердое: «Нет» на миг отрезвило, преодолев себя, резко развернулась к мужчине, крутнувшись вперед на пятках кроссовок.
- Вы же живете вместе. – Словно утверждение, на которое последовало вновь неживое Абдуловское: «Нет».
Полутьма комнаты, плотно затворенные бронзовые жалюзи, и лихорадочный блеск глаз в полутьме, освещающих и раскаляющих воздух вокруг. Обрадовалась ли? Глупо предполагать, но что-то живо звякнуло внутри, заставив изумруды глаз засиять еще ярче.
- Хочется знать, как часто я смогу лицезреть твою рыжую! – Процедила сквозь зубы, пытаясь умело завуалировать свой странный интерес к жизни мужчины. Не понимая его, на миг перестала чувствовать себя…
- Ты не будешь сталкиваться с Соней. Я позабочусь.

Уже на выходе, видя отворачивающуюся к окну девушку, упрямо продолжал сверлить синими огнями глаз гибкую спину вперемешку со светлой макушкой, смотрящей вдаль сквозь плотно затворенные окна. Мгновенье, еще одно…не желая уходить, внутренне чертыхнулся, зная, что частицей все же остался с ней…

Медленно, словно в бреду, Лена провела тыльной стороной ладони по изгибу шеи, все еще ощущая плавящееся мужское дыхание на воспаленной коже. Легонько дотронулась, еще раз неверяще провела по длинному изгибу, касаясь выпирающей ключицы… В следующий миг уже жестко прильнула к коже, двумя руками принялась водить взад вперед по покрасневшим участкам, словно стирая с себя его следы. Прикрыла глаза, трепещущими ресницами закрываясь от окружающего мира, пытаясь найти нужный баланс с собой. Вновь касание шеи, резко завертела в стороны, тонкими пальцами ощущая нехватку на шее серебряной нити с небольшим крестиком, внутренней стороной тесно вдавливая в горло изящную буковку «В»…

Несколько дней, проведенных в сумбуре собственных мыслей, без малейшего желания выглядывать из укрытия уютной для любого нормально человека комнаты, но только не для нее. Лена придирчиво изогнула светлую бровь, взмахом изящной руки подымая жалюзи вверх до самого упора. Солнечный заяц мигом пробрался сквозь тонкое стекло, лучистыми искрами играя с водопадом шелковых светлых волос, чуть задевая краешек глаза и вздернутый носик. Лена поморщилась, искренне улыбнувшись такому нежданному подарку, с ногами забралась на глубокое кресло возле окна, ловя зеленью глаз буйство красок снаружи. Гладкая листва, порывом ветра отбивающая свой ритм жизни на хрупкой прозрачности вдоль рамы, шум и что-то наподобие крика Дарьи с той стороны дома.

Выставив вперед длинные пальцы, веером расправила кисти рук, вспоминая события годовой давности, как после очередного боя костяшки приходилось собирать буквально по частям. Тимур, напугавшись за последствия, тогда сумел поднять на уши всех знакомых хирургов, которые за емкую плату все же вернули ее руке первоначальный вид. Несколько шрамов в местах ломки кости до сих пор напоминали о себе тонкими белесым полосками, никогда не покрытыми бронзовым загаром во время лета.

Пальцы…всего лишь цветочки по сравнению с несколькими переломами обеих рук и выкручиванием суставов, ставшими очередным атрибутом «непревзойденной Тори», какой часто любил называть ее Тимур.
- Мразь! – Выплюнула сквозь плотно сжатые зубы, еще пристальней впиваясь раскаленными глазами в собственные руки, при лучистых отблесках солнца, еще более открывающие взору проклятые шрамы. Нет, полосы вовсе не уродовали девичьи руки, за годы, проведенные на ринге, они сумели только глубже впиться в нежную плоть, прожигая дымящееся клеймо в потайных местечках души.
Расслабилась, вытягивая из-под себя длинные ноги, не без удовольствия протянула перед собой, потягиваясь во весь рост. Деликатное постукивание кулаком по дереву двери, и Лена медленно повернулась, уже отлично предполагая, чей голос услышит за мгновенье.
- Леночка, там твой завтрак готов. – Ласковый тон с толикой нежности внутри, чуть сиплый женский голос, заставляющий сердце молодой девушки напевать заурядную мелодию внутри себя. – Виталик уже часа два как на работе, так что можешь спокойно выходить. – Между делом пропела Дарья, энергичным шагом направляясь дальше по коридору, оставив позади себя лишь тонкий шлейф терпковатых духов.

Находясь на просторной, если не сказать больше – более огромной кухни Лена не видела даже на глянцевых обложках журналов, с лихим азартом принялась накладывать аппетитный бутерброд, соорудив из ломтиков ветчины и сыра громадный махину, сверху полила все это великолепие багровой горкой острого кетчупа, приправив майонезом. Вот уже третий день, завтракая в полном одиночестве, только и разбавляла серые будни редкими переговорами с Дарье, пытающейся найти какой-либо контакт к зеленоглазой гостье. Лена, будучи довольно учтива и мила с женщиной, упрямо продолжала выдавать из своего обширного лексикона «да», «нет» и «нормально», тем самым вызывая только новые попытки женщины на сближении. Вот и сейчас, прокручивая в памяти отвратительный вчерашний ужин с Абдуловым и его рыжей фифой, презрительно скривила аккуратный носик, отбросив все в сторону, принялась с аппетитом наяривать на бутерброд.
- Леночка, ты уже проснулась! – Новое восклицание и Дарья, улыбаясь во весь рот, неслышно обошла сзади, устраиваясь рядом с Леной. – Я думала, ты еще спать будешь. – Вновь мягкая улыбка и чуть заметный блеск огоньков глаз Лены напротив.
- Я всегда просыпаюсь в шесть. – Безразличный тон и в миг набежавшая пелена отчуждения Лены, дымкой застлавшая глаза.
- Каюсь, тоже имею такую привычку! – Тихонько засмеялась, внимательно продолжая изучать бледное лицо собеседницы сквозь тонкие линзы очков. Поправив оправу, придвинулась ближе, беря горсть печенья и перекладывая его ближе к Лене. – Еще с детского дома.
Молчание, нервное сглатывание с горла белокурой девушки, до побеления костяшек впившуюся в уже прохладную чашку с чаем. Немой вопрос сквозь оправу очков и нужный ответ, добытый тем самым молчанием.
- Да уж, не понимаю, зачем детей в такую рань будить. – Отпивая чай, уже не чувствуя его вкуса и сладости, по инерции засунула в рот сахарное печенье, без доли прежней пугливости упираясь в понимающие глаза напротив.
- Режим. – Мягкая улыбка, тронувшая сердце Лены и вновь тихий грудной голос Дарьи, словно убаюкивая, разливаясь по кухне. – Я попала туда сразу после окончание войны, родители погибли на фронте, другие близкие родственники разбрелись по Союзу, не дать не взять – сирота.
Подсела ближе, доливая горячего напитка в расписную чашку, вновь незаметно пододвигая горстку печенья.
- Я никогда никому не говорила. – Легкая ухмылка с губ Лены и вновь глаза, горящие непонятным женщине огнем.
- Мне и не нужно было говорить. Я поняла это сразу.
- Разве? – Вновь горький блеск в изумрудах глаз и хриплый от напряжения голос, выдающи все чувства девушки. – У меня на лбу «оборванка» написано? Хотя…ваш «Виталик» именно так и считает. – Перекривив имя Абдулова, чем вызвала мягкую улыбку на губах Дарьи при воспоминании о своем воспитаннике.
- У тебя взгляд потерянный. – Вновь улыбка, Лене стало казаться, что эта женщина никогда не перестает улыбаться, излучая вокруг только присущее ей тепло и греющий огонь. – Ты словно чего-то ищешь, не понимая, что во всем этом круговороте потеряла сама себя. – Замолчала, вглядываясь в непроницаемое лицо девушки щелочками глаза, вновь продолжив. – Я была точно такой же в твои годы.
- Я нашла себя! – По привычке огрызнувшись, виновато уставилась в кружку, обдавая собеседницу пеплом собственных мыслей.
- Леночка, Виталик рассказывал мне, чем ты занималась до недавнего времени. Позволь помочь ему вытащить тебя оттуда…
- Позволить ему? – Вмиг подняла на женщину горящие пламенные глаза, уже не видя перед собой ничего, только воображение, рисующее синий взгляд и холод мужчины, истощающий красивыми льдинками. – Ему до меня дела нет! Вы же видите, ваш Виталик смотрит на меня словно я вещь, купленная им на распродаже на несколько дней, вынуждая его терпеть мое навязчивое присутствие! Не нужная я ему! Да и вообще никому я не нужна…, - запнулась, поняв, что в сердцах выплеснула лишнее, поспешила все сгладить. - С чего вы вообще взяли, что я нуждаюсь в чьей-то помощи? …Ей Богу, смешно…
- Я знала его еще с самых малых пеленок. – Внимательный взгляд на артачащуюся Лену, уже заметно остывшую, впервые за долгое время прятавшую свой взгляд от кого-либо. – Он никогда ни на кого так не смотрел, как смотрит на тебя. Виталий упрямый мальчик, он и сам долгое время боролся с собственными демонами. Вы слишком похожи, хоть никогда и не признаете это, позволь ему выдернуть тебя из прошлых кошмаров, позволь помочь… - Выдохнула, ища понимание в творящемся сумбуре зелени глаз.
- Еще максимум полторы недели. Одиннадцать дней, когда я наконец-то смогу облегчить ему жизнь. До тех пор придется потерпеть, я не собираюсь ради его душевного спокойствия безвылазно сидеть в этих пенатах, вздрагивая от каждого шороха. Это не по мне, никогда не было моим и не будет.
- Открой свое сердце. – Повторила напоследок Дарья, оставляя после себя слова и вазочку со сладким печеньем, полный растерянности и горечи зелены взгляд, с задумчивостью сверлящий аляпистую чашку.

Уже сидя в комнате, слыша за стеной веселый смех рыжей и чуть хриплый Виталия, до остервенения сжала кулаки, углубляясь ногтями в кожу.
«Он ни на кого так не смотрел, как смотрит на тебя…», - слова Дарьи, вновь всплывшие в сознании, словно волна раскаленной лавы по оголенным нервам, вновь будоража кипящую кровь. «Смотрит он, как же…», - тихо прошептала, пытаясь не слышать нового приступа хохота за стеной, имея дикое желание запихать в уши клок ваты. «С ненавистью он смотрит, словно я вынужденное неудобство…чем по сути для этого гада и являюсь! Сама же ненавижу! Сама же…!». Вихрь мыслей, противоречащий себе, хаосом заполнив все сознание девушки, ища запутанную тропинку из темени пути.

« - Сама разве не понимаешь! – Злой рык, словно это не вчера вечером, а вот сейчас и сегодня, этот мужчина ненавидяще прожигал ее глазами, так и продолжало звенеть в ушах. – Лена, ты для меня никто! Никогда больше не позволю тебе нападок на мою женщину! Если что не нравиться, можешь уходить, - медленно, не без труда выдавил из себя, одаривая девушку еще большей волной ярости, сквозившей в каждом слове.
- Я обещала тебе и не привыкла бросаться словами на ветер.
- Только не нужно из себя добродетель изображать, таким как ты, это отнюдь не идет! – Буквально прошипел, пожирая ее лицо ледышками глаз. – Ах, да, забыл сказать. При твоем отказе деньги я все равно выплачу. Так что можешь не переживать, свое слово я тоже привык держать. – Брезгливо поморщился, видя искаженное злобой лицо Лены. Горечь, проскользнувшая на миг в широко распахнутых глазах девушки стала уступать, находя место немому презрению.
- Такие как я…, - едва слышно повторила про себя, вторя его словам, высоко поднимая белокурую голову. – Что ты вообще имеешь против «таких как я»?! Против тех, кто в этой жизни рассчитывает только на себя! Кто идет по жизни одни! Деньги! – Выпалила ему в лицо, видя зарождающуюся растерянность в синих, словно частица пламя, глаз. – Что ты вообще знаешь о деньгах?! О тех нескольких купюрах, ради которых горбатишься днем и ночью в передышке между парами в техникуме! О тех грошах, которых едва хватает, что бы заплатить за убожество той каморки, в которой тебе пришлось побывать! Что ты знаешь о том, когда родной тебе человек загибается в нищете в больнице, а ты молча наблюдаешь, не в силах раздобыть тех самых проклятых денег, не в силах помочь! Да что ты вообще знаешь о моей жизни…?!!!
Крик, рвущийся из груди, разрывающий нутро молодой девушки на части. Дикое, сумасшедшее дыхание, лихорадочно вырывающееся из легких вперемешку с пылающим огнем зелени глаз, полных ярости, горечи и боли, непрерывным потоком рвущейся наружу. Не сдержалась, подойдя вплотную, слыша перед собой горячее мужское дыхание, буквально чувствуя его пыл поверхностью воспаленной до предела кожи.
- Ты, хозяин жизни, духом не ведаешь, что такое ощущать, когда тебя, словно кусок затравленного мяса, в очередной раз выпускают на ринг, и впереди у тебя не так много вариантов – либо вперед, вырывая победу кровавыми зубами, либо назад – теперь уже в бездну. Ты не знаешь…, - шепотом в самое ухо, чувствуя накал воздуха рядом, пульсирующую на шее Виталия синюю жилку, ходуном колыхавшуюся у кадыка, - не имеешь понятия, когда в кармане два гроша, а тебе кроме проезда на долбанном метро нужно перекусить хотя бы черствым хлебом, дабы заглушить чертов голод, третий день выворачивающий тебя наизнанку! А потом, найдя хоть какую-то работу, радуясь словно ненормальный, получить поворот – отворот и сторублевую бумажку «за полученное удовольствие»! И плевать на ту грязь, через которую ты прошла, на то дикое желание наложить на себя руки, больше никогда не просыпаться, плевать на все, когда жутко, до остервенения хочется жить, выбраться из того ада, в котором побывала твоя душа…Ты ведь ничего не знаешь…потому что ты не хочешь ничего знать. Ведь для таких, как ты, важны эти проклятые зеленые бумажки, надуманное чувство справедливости и, черт побери, тебе плевать на то, что твориться перед твоим носом! Потому что тебе все равно…

Словно удар, почувствовала тяжесть мужской руки на своем плече. Сладкая пытка, обернувшаяся полным фиаско, стоило только поднять полные горечи глаза наполенные непрошеной влагой, полностью осознавая, что вслух, дрожащим срывающимся голосом только что произнесла все, что столько лет мертвым грузом лежало на душе. Выдала, без остатка, без стеснения, выплеснула наружу, шестым чутьем ощущая кровавые раны, чуть сузившиеся после выговоренного в пустоту… Вторая рука, касаясь спины, мертвой хваткой вонзилась в кожу бедра, властно и нежно привлекая к горячему мужскому телу, терзающему ее обнаженную израненную душу. Словно по оголенным нервам, новый разряд тока, и только горячее мужское дыхание хриплым осипшим голосом у самой шеи, шепча еще более тихое: «Прости меня…».

Прислонившись лбом к холодной стене, так и продолжала стоять, телом ощущая липкую испарину, мгновенно выступившую на лбу после воспоминаний о «милом» вчерашнем разговоре. Тело так и продолжало лихорадочно трясти, словно в ознобе вспомнилась еще одна деталь вчерашнего вечера – холодные на первый взгляд мужские губы, но такие горячие на ощупь, нежно впились в ее подрагивающие уста, вбирая бархатную дрожащую плоть в себя. И вновь эта проклятая слабость! Словно на ринге, когда соперник отвлекающим маневром наносит тебе очередной удар…и дай Боже, что бы не смертельный… Не в силах оттолкнуть с самого начала, дрожа, прислонилась к сильному мужскому телу, ощущая крепкие ладони, успокаивающе гладящие онемевшие мышцы спины… словно убаюкивая маленького ребенка, властно проводил по натянутым, словно струны, спине, гибким рукам, чуть задерживаясь на выступе лопатки. Твердые губы, такие нежные тогда, мягко продолжали терзать ее, вбирая в себя, даря ни с чем не сравнимое чувственное наслаждение… Лена вздрогнула, впервые за последние несколько секунд разум взбунтовался, давая очередную забастовку прекратить. Медленно, словно наблюдая за происходящим со стороны, отстранилась от Виталия, по прежнему продолжая чувствовать его горячие ладони на своей плоти, насквозь прожигавшие кожу сквозь тонкую ткань футболки.

Тогда…ничего не сказав, взмахнула головой, давая возможность длинным прядям волос вновь закрыть горящие глаза. Не было смысла лгать самой себе, подобных ощущений Лена не испытывала никогда прежде. Пытаясь скрыть бушующую гамму чувств в рвущейся наружу душе, мигом проскочила мимо Виталия, ненароком задев мужчину плечом. Вновь жар от прикосновения, приносящий невыносимую муку обоим. Что же она творит? Призвав к сознанию всех внутренних демонов, так и не решилась выбирать на своем пути нужное русло – Бога или черта. Пришев с бездны, она только что сумела ощутить все прелести рая…

В тот вечер высокая белокурая девушка так и не узнала, что спустя три часа кто-то, явно посланный ей свыше, продолжал угрюмо стоять по ту сторону ее спальни, плавными движениями поглаживая сталь дверной ручки, которой некоторое время назад касалась ее рука…

Холодный жесткий напор душа, так и не принесший желаемого облегчения. Не в состоянии выйти, так и продолжала беззвучно опираться о стену, слыша порядком стихшую мелодию женского смеха и раскатистый мужской, эхом отдающийся в ее сознании.

Словно раненный зверь, загнанный в собственную ловушку, со все мочи заехала кулаком по стене, уже не чувствуя боли, только щемящую пустоту внутри, которая саднила похлеще любой царапины на костяшках пальцев. Чужой, полностью посторонний мужик, вихрем ворвавшийся в ее жизнь, за последние несколько дней заставивши передумать ее уйму вещей на свете.

Меряя ровными шагами пространство комнаты, вновь задумалась. Что она чувствует к этому мужчине? Сексуальное желание, сладости утоления которого она так не разу и не ощутила, взамен лишь единожды испытав рвущую изнутри боль, разрывающую тело и душу на мелкие части. Нет, здесь нечто большее… Не зная, как назвать подобное чувство, впервые посетившее девушку за долгое время, так и не смогла успокоиться, видя перед глазами холодные угольки синего льда, пронзающего девушку насквозь.
Его поцелуй…смесь страсти и нежности, почти невесомый и жадно терзающий губы одновременно. Лена улыбнулась, мягко вжимая ладошку в плоть губ, которую еще вчера с таким жаром ласкал чужой мужчина. Чужой…не ее. Что бы она чувствовала, называя Виталия Своим мужчиной? Гордость…? За то, что этот великолепно сложенный, властный и чуть грубоватый мужчина принадлежит ей, весь и без остатка… Хмыкнула, мигом отгоняя назойливую мысль прочь. Никогда не имев ничего своего, теперь скептически отзывалась о мыслях, что что-либо может без остатка принадлежать ей, не за детдомовскими правилами общака, а лично ее, только ее… Улыбнулась своим мыслям, четко зная, что сможет быть с мужчиной только храня твердую непоколебимую уверенность, что никогда и ни с кем не будет его делить. Ее…только ее…

Уже расстелив себе постель, юркнула на белоснежную гладь простыней, щелкая выключателем злополучного ночника, с диким упрямством светившим ей прямо в глаза. Интересно, какой умник помогал придумывать Абдулову дизайн этой комнаты? Если ночник, излучающий зверский поток яркого света прямо в глаза лежащему человеку был цветочками, ягодками Лена предпочла считать острые углы массивно кровати, о которую она постоянно сбивала острые коленки и до ненормальности скользкий поддон душевой, в которой парочку раз неплохо навернулась головой, оставив себе на память несколько выпирающих шишек.

- Лена… - Тихий бархатный баритон мигом вывел из лап морфея, Лена подскочила, словно ужаленная замоталась в простыню, ощущая себя под тембром мужского голоса практически обнаженной. – Ты же не спишь.
Медленно переставил ногу за порог комнаты, темными зрачками уже выловив худенькую фигуру девушки на расправленной огромной постели, белую ткань простыни, тонко подчеркивающую точеные изгибы женского тела. Безусловно, красивая…
Опираясь на руку, сумела разглядеть в проеме его мощную фигуру, с высоты роста взирающую на нее. Оперлась на локоть, пытаясь не шуршать бельем, чуть приподнялась.
- И куда ты подевал рыжую? – Улыбка краешками губ, сквозь темень ощущая ответную улыбку Виталлия, не такую, как прежде… - Убил, что ли? – Смешно выпучила огромные глаза, ощущая в двух метрах от себя горячий мужской взгляд, пожирающий ее изнутри.
- Соня уехала домой. – Как ни в чем не бывало продолжил, в несколько шагов преодолев разделяющее их расстояние, неслышно садясь рядом на край постели.
- Я не приглашала тебя.
- А я не жду приглашения в своем доме. – Тон в тон, словно ночной визит был самим собой разумеющимся, синие глаза, лихорадочно мерцающие в мгле комнаты, отбивающие блики в свете луны.
- Но не в моей постели. – Упрямо повторила, не сводя пламенного взгляда с его лица, видя напряженную морщинку у лба, неосознанно потянулась рукой, молясь, что бы он не увидел.
- Ты сама придешь ко мне. – Напряжение, раскаляющее воздух до предела, словно взрывоопасный баллон с кислородом, находящийся в опасной близости от чирка зажигалки. Светлая рука в темноте, застывшая в нескольких миллиметрах от его лица, жесткое мужское касание, дрожь вдоль девичьего позвоночника и сиплый от переполняющих эмоций хриплый голос.
- Тебе не хватает одной ночи? – Борясь с чертями внутри себя, процедила по слогам, безмолвно закрыв глаза, ощущая горячее мужское дыхание на раскрытой ладони.
- Мне не хватает в ней тебя. – Словно в бреду, наблюдала за движением теплых губ, с каждым новым рывком обхватывая ее тонкие пальцы, покусывая кончики воспаленной кожи, вновь и вновь заглаживая вырвавшуюся дерзость желания влажным языком. Стон… хриплый мужской рык и ощущение рая, глубоко затерявшегося в темени ночи.

- Ты придешь, я знаю…, - вновь хриплый шепот, полный плотского желание на самое ухо, прикасание его длинных пальцев к дрожащим ее и легкий хлопок двери вслед удаляющимся громким шагам, заполняющий тишину комнаты.

Ровными шагами уже битый час Кирилл мерил квадратные метры просторного Абдуловского кабинета. Виталий, нервно щелкая кончиками пальцев по полированной столешнице, вновь и вновь устремлял на друга укоризненные взгляды, желая поскорее прекратить вынужденный разговор.

- Абдулов, ну ты скажи, тебе мало тех случаев с покушением? – Стал напротив мужчины, широко расставив крепкие руки по обеим сторонам от Виталия. – Да нафига тебе вообще сдалась эта девчонка?! Тебе что, своих проблем мало, что бы еще ее решать?! – Сорвался на крик, видя вмиг потемневший взгляд на против и перекошенное лицо друга, пошел на спад.
- Да ладно, Виталь, угомонился я уже…, - неохотно процедил, в следующий момент, словно очумелый, опустился в кресло рядом, рьяно массируя виски. – Черт!!! Черт!!! Черт!!! Да неужели ты не понимаешь, что вчерашний выстрел был не случайным! Могу развеять твои сомнения – выстрелы вообще никогда не бывают случайны!!! Это закон природы!!! Тебя вновь заказали, и на этот раз я даже могу предугадать причину!
- Кир, я не маленький мальчик. – Ровно процедил, выдавая напряжение лишь лихорадочно бьющейся жилкой на шее, перевел дыхание. – Я запрещаю тебе вообще вмешиваться во все это. У тебя жена и дочь! – Почти прорычал, видя, как друг с негодованием подымается с места, ставая напротив. Дыхание, сбившееся у обоих мужчин и дикое, болезненное волнение в темных глазах Кирилла, подначивающее мужчину.
- Ты девке то этой сказал? Может быть она в курсе, кто может так страстно желать ее кончины, что заодно решил пристрелить и тебя?!
- Лена здесь не при чем! – Вновь рык, следующие слова хрипло выдавил из себя, не понимая, как доказать упертому Кириллу, что бы не лез в это болото. – Кир, не суй туда нос! Еще одно твое метание в эту сторону, и ты меня знаешь, запру тебя на твоей же даче, напев Лерке о гребаной безопасности, которую ты так четко динамишь!
- Мне хватило одной пули, которая так некстати застряла у тебя в лопатке! – Придвинулся ближе, вновь повышая голос. – Абдулов, ты вообще с головой дружишь?! Ради какой-то девки опять играть с огнем! Я в сотый раз предлагаю тебе нанять крышу, которая головой будет отвечать за твое здоровье!
- Никогда не нуждался в услугах криминала! – Приподнялся, сузившимися глазами излучая дикую ярость, бешено пляшущую в зрачках. – И ты не свяжешься с этим дерьмом! Я не позволю!
- Конечно, лучше пуля в висок ради этой оборванки!
- Кир, ты забываешься! – Стал наступать на друга, обходя мешающий стол с пол оборота. Сам не понимал, почему каждый раз дико начинал заводиться при одном лишь нелестном упоминании о чужой девчонке, велением судьбы временно обитавшей в его доме.
- Если из-за нее тебе пустят пулю в висок, знай, я разорву ее на части, мама родная не узнает!
- Кир, поприкуси язык! – Более злобно, чувствуя поток желчи, подбирающийся к горлу, нервно сглотнул. – И еще, ты опоздал… Эта оборванка, как ты выразился! – Скривил губы, до боли прикусив нижнюю губу. – Она сирота.
- Ты прикажешь мне ее пожалеть?! – Вспылил, видя новое негодование во взгляде Абдулова, стал рядом. Глаза в глаза, новая волна паники, с каждой минутой все выше подымающаяся в сером омуте глаза, четко направленных на Виталия.
- Если со мной что –либо случится, вдруг. – Виталий напрягся, рывком подымая непроницаемые суженные глаза, исподлобья взирая на друга. – Кир, позаботься о этой женщине.
- О Соне? – Удивленно выпучил глаза, непонимающе уставился на друга. – Не понимаю, при чем здесь она?
- Вот именно, не при чем. – Ухмылка краешками губ, плавно переходящая в едкую усмешку. – Ты будешь заботиться о Лене.
- Совсем сбрендил, Абдулов…, - неверяще пробубнил, лихорадочно мотая головой в стороны, пытаясь найти хоть малейшую цепочку соприкасания.
- Я так сказал! – Повысил тон, видя, как до неузнаваемости расширены зрачки Кирилла, процедил по слогам. – Я не сбрендил, я принял единственно правильное решение.
- Виталь, я прошу тебя, образумься в конце-концов! Да черт с ее показаниями! Выставь ее к чертовой матери и забудь все, словно привиделось! - Резко встряхнул Виталия за плечи, чуть приподымаясь на туфлях, пытаясь сровняться в росте. – Это твой отец благотворительностью занимался! Черт! Абдулов! Тебе это совершенно не идет! Кинь ты эту девчонку, пускай катиться к своим кренделям и дальше лупит кому-то морду на чертовом ринге! Ты же станешь спокойно спать с Сонькой или другой наподобие ей! Виталь…, - умоляюще посмотрел в глаза, пытаясь увидеть самую душу.
Хлопок мощной ладони Виталлия по плечу и новые фразы, так и продолжающие биться в не понимающем сознании поверженного Кирилла.
- Кир, с чего ты решил, что я хочу спокойно спать? – Скривился, отходя в сторону, становясь по обе стороны от своего кресла. – Лена никуда не покатится. – Ухмыльнулся, не сводя сверлящего взгляда с серых глаз друга, и на сей раз пропитанных убойной дозой тревоги. – На данный момент у этой девочки нет никого, кроме меня. А я никогда не отступаю от своих обещаний, ты, как никто другой, это знаешь.

***

Уже оставшись наедине с собой в пространстве кабинета, хлопком сомкнутых ладоней потушил свет, полностью углубившись в воспоминания далекой юности. Те дни, когда он, Кирилл и Олежка беззаботно предавались студенческой жизни, когда энергия била ключом, когда они были вместе… Первым их покинул Олег, вот так просто, спустя столько лет их дружбы, обыденно предав, с немой мольбой в глазах, осев у двери комнаты Виталия в общаге, вновь и вновь повторяя пересохшими безжизненными губами: «Братишка, прости…люблю я ее…». Перевернутый мир и нет даже толики доверия к людям, только пустота и отрешенность, как на автомате сквозившая в каждом движении Виталия. Соня… только потом сумел понять, по сути, ему стало глубоко наплевать на женщину, предпочетшую его однажды. Предательство друга осколком осело в груди, не давая свободно вдохнуть.

С омерзением вспоминая ситуацию, когда за день до свадьбы Софья явилась к нему, с влажными блестящими глазами, словно побитая собака, устало прислонилась к дверному косяку, не сводя глаз с мужчины. Та ночь стала их последней на данном этапе, во все последующие Виталий просто выставлял женщину прочь, едко осознавая, она все же является чужой женой.

Он таки не смог простить Олега, хоть тот и продолжал искать встреч, с надеждой пытаясь замолить былые грехи. Все тщетно… Взбудораженное сознание посетила безумная мысль, вернуть бы все вспять… Ухмыльнулся, вглядываясь в темноту и настенные часы, отмечая про себя три часа до полуночи. Быстро оделся, накинув на плечи черное пальто, шестым чутьем учуял сквозящую во времени опасность.
Уже выходя из здания компании, щелчком кнопки отключил сигнализацию на джипе. Имея огромное желание побыть наедине с собой, в который раз поприветствовал решение отпустить охрану. Несколько кругов по Садовому, чувствуя сквозившую весеннюю прохладу сквозь приоткрытое окно в салоне автомобиля, бросил взгляд на наручные часы, отметил скорое приближение полуночи. Странное ощущение, что вернувшись домой, его будут ждать. Не Дарья, не смыкающая глаз до самого прибытия домой, заботливо разогревающая остывший ужин, не любая другая женщина. Именно Она… Зеленоглазая бестия, с лихим азартом разделившая его жизнь на «до» и «после», перевернувшая его душу, поставив жирный крест на всех его предыдущих принципах и установках. Странное желание оберегать эту девушку, который день не выходило из головы, при одном только взгляде цвета листвы, при взмахе светлого водопада шелка волос. Заполонив его мысли, медленно, словно впитывающийся в тело яд, пронзила собой его душу.

Вглядываясь в темноту, отчетливо разглядел очертание своего дома и блеклый свет в одном из окон, явно принадлежавший Ее спальне. Улыбка краешками губ при одном только представлении ее светящегося взгляда, полного негодования или привычного фырканья в его сторону. Уже привык к Лениным выпадам, постоянным перепалкам и тому огню, который эта девочка так кстати внесла в его жизнь, вновь и вновь разжигая тухнущий огонек сухими спичками.

Сомнения насчет последнего вчерашнего покушения вновь напомнили о себе едва заметной пульсацией в висках. Чувство, что ты порядком приличное время находишься на чье-то мушке, невыносимо напрягало, хотя мужчина и пытался не придавать этому значения. Плавно припарковавшись, краем глаза засек приближающегося к авто охранника, весело приветствующего своего хозяина. Твердые шаги вдоль ровной заасфальтированной аллеи, вглядываясь в низкие фонари у кустов, направился к массивным дверям.

Неслышный для уха щелчок, замершее мгновение, свист стали и тихий хруст разрываемой на мелкие части человеческой кости, проходящей на вылет… Обмякшее худенькое тело, в следующее мгновенье, до боли впиваясь костяшками пальцев в его плечи, судорожно глотая открытым ртом распаленный до придела кислород. Хриплый женский стон и его имя, сипло выдавленное в пустоту…

- Пей! – Вливая в девушку прозрачную жидкость, неотрывно продолжал вытирать уже влажной салфеткой капли испарины, бисером покрывшие вспотевши лоб. – Лен, я прошу тебя, выпей… - Приподнимая девушку за шею, попытался влить в чуть приоткрытые губы капли жидкости, застланными болью глазами наблюдая, как девушка через силу делает несколько глотков. – Молодец…вот так…еще немножко…
Словно уговаривая маленького ребенка, пытался напоить горьким раствором, около часа назад оставленным его лечащим врачом, укоризненно кивая головой, настоятельно рекомендуя направить девушку в больницу.

- Виталий Александрович, пулевое ранение дело не шуточное, вы бы подумали, а то всякое бывает…
- Пуля прошла на вылет, вы же сами сказали! – Процедил по слогам, видя, как судорожно сжалась Лена, лихорадочно хватая раскрытым ртом воздух. – Недоуменно посмотрел на врача, убийственно сверкая вмиг потемневшими от волнения глазами.
- Все с девушкой в порядке, это последействие наркоза, так всегда бывает….вот если бы девушка была в больнице, Виталий, послушайте, там же соответствующая аппаратура, прочие препараты…
- Мы прекрасно справимся с вами вдвоем. – Вновь жесткий тон, не имея ни малейшего желания посвящать эскулапа в последнюю Ленину просьбу, сорвавшуюся с ее губ в тот момент, когда тело охватила буйствующая пустота, убаюкивающая девушку в своих объятьях.
- Я не за что не ручаюсь…
- А придется! – Рявкнул высокому мужчине, алые пятна крови на котором только успели пропитать плотную ткань его халата. – С ней не должно ничего случиться, это всего лишь пуля! – На выдохе, садясь рядом с девушкой, до боли сжимая ее холодные запястья, пытаясь согреть.
«Всего лишь пуля…», - глупо, до дури, до полного лишения мыслить, дышать, жить… «Его пуля…только его…», - словно во сне видел, как из темноты двери вмиг появился высокий тонкий силуэт, всем телом прижимающийся к его груди, дарящий тепло, трепещущие удары сердца и шанс на жизнь… Сжав до боли кулаки, устало опустил темную голову на замок сложенных рук, наблюдая, как девушка вновь заметалась по постели, что-то пытаясь прошептать в пустоту. Пересохшая плоть губ, которые он с постоянством смазывал живительными каплями прозрачной воды, попадая на язык, мигом исчезала в жаждущем рту.
- Пить…, - едва слышно прошептала, когда мужчина рывком оказался рядом, склоняясь над лицом девушки, пытаясь разобрать малейший звук.
- Нельзя, родная… еще нельзя…, - зная, что очередной глоток можно будет сделать только спустя минут двадцать, невесомо провел по бледному, словно покрытому шаром глины, лицу, слегка подув, видя расслабление век и губ девушки. – Лен, глупая, ну зачем…?
Присел на корточки, убирая с холодного лба прилипшие пряди челки, необычайно нежно задвинул их за ухо, вновь сдувая капельки пота. Еще час назад, как только понял происшедшее, дикий рев мужчины оглушил все пространство в радиусе нескольких домов вокруг. Словно умалишенный, прижимая безжизненное тело к груди, слыша тихие сиплые стоны, словно с потустороннего мира доносящиеся до его сознания. Уверенным движением пальцев прощупал края раны, видя сквозное отверстие в плече, без диплома понял – пуля прошла на вылет… Только бы не задела ничего, только бы…
- Лен…все будет хорошо…, - неверяще шептал, всматриваясь синими угольками глаз в стекающую вдоль плеча струйку крови, мигом стянул с себя рубашку, разорвав на части, перевязывая кровящую рану белой тканью. Узел…еще один…всхлип на выдохе, граничащий для мужчины с безумием.
- Больно, девочка, больно…потрепи…сейчас…ты только потерпи…
- Больно…, шепот перед собой, повторила за ним, уже плохо видя его расширенные топазовые глаза, с невероятным страданием, исказившем красивое мужское лицо, взиравшим на нее.
Поднимая ее на руки, начинал молиться, что бы проклятые ночные пробки на шумных улицах не помешали добраться до больницы. Прикрыв глаза, в следующее мгновенье услышал тихий голос у самого уха, с каждым новым словом терявши свою силу.
- Виталь, я никуда не поеду…
- Глупая…, - мягко улыбнулся, напряжение до предела свело скулы, не давая ни на миг расслабиться. – Лен, тебя нужно осмотреть.
- Меня загребут в тюрягу. – На последнем вдохе, чувствуя, что вновь начинает погружаться в сладкую нирвану, где нет места боли и сожалению. – Ты же ничего не знаешь…сегодня…я была…там… - Невнятно, теряя концовки фраз, разрывая его мир на куски.
- Виталь…они посадят…меня…не отдавай.
Откидываясь ему на грудь, чувствуя шумное мужское дыхание у виска, несколько раз дернулась, только для того, что бы в следующий миг обмякнуть в его руках, ощущая пряной запах мужчины трепещущими ноздрями.
- Пей! – Вызывая на мобильном своего лечащего врача, который был их «семейником» еще при жизни отца, пытаясь менее грубо запрокинуть светлую голову, отодвигая нижнюю челюсть и открывая рот. Чувство паники, никогда прежде не навещающее мужчину, тугим комком засело где-то в груди, до остервенения боясь за жизнь этой девочки, вот так доверчиво откинувшееся в его руках. Дарья… первая мысль, тут же отброшенная в сторону, припомнив, что сегодня лично дал женщине неделю выходных, зная ее желание навестить любимую дочь и внуков.
Вновь пронзительный взгляд темных глаз на Лену, видя, как ушедшее на время сознание вновь возвращается, пеленой боли застилая красивое девичье лицо. Вновь дернулась, залпом осушив протянутую жидкость, дико закашлялась.
- Тихо, девочка…тихо…
Ядреная водка, словно глоток морозного воздуха, мгновенно обожгла внутренности, впитываясь в податливое тело, поглощая наболевший организм дымкой необходимого забытья.
- Жжет…, - едва слышно выдавила из себя, откинувшись на его руки, более внятно прошептала. – Гадость отборная…
- Не апельсиновый сок. – Нервно улыбнулся, видя, что присущая ей колкость не была потеряна, шумно вдохнул.
Уже после, видя вымазанного по локти врача в алой жидкости, до хруста в пальцах продолжал сжимать ее руки, слыша хриплые стоны и свое имя, сквозь всхлипы, срывающиеся с ее губ. Багряные пятна ее крови… С остервенением уставился на врача, видя, как от очередной манипуляции острым предметов девушка жестко закусила губу, дабы не застонать, орошая плоть губ выделившимися каплями крови. Прижал светлую голову к себе, безразборочно касаясь сухими губами ее лица, находя и теряя пересохшие губ, нос, влажный лоб и трепещущие веки. Вся ее боль, которую он в сто крат желал взять на себя, вместе с свинцовой пулею, пронзившей насквозь ее тело.
Вот и сейчас, приглаживая влажно ладонью разметавшееся водопад шелковых волос, склонялся ниже, раз за разом вдыхая ее аромат, губами продолжал смахивать блестящие капельки влаги, оросившие бледный лоб.
Тонкие женские пальцы, как в бреду, прижимающие его руку к себе, переплетаясь с ней словно лианы, беря в свой незыблемый плен, даря и умоляя дарить.
- Хочу…ощутить тебя…на губах… прошу тебя… - Словно не в этом мире, мерцающими при свете ночника уставшими глазами, не переставая вжиматься ледяными пальцами в его руку.
- Никогда не проси..., - захватывая ее губы в сладкий плен, нежно водя языком по влажной плоти, видя перед собой только поглощающую зелень ее глаз, словно в бреду просящих не прекращать…
«Не проси того, от чего сам никогда не смогу отказаться… Быть рядом, всегда…», - мысленно закончил, сквозь тихие стоны, отбросив мешающий разум в сторону, слыша лишь сиплое девичье:
- Люби…