Сериалы онлайн

Иногда так трудно смирится с чужой славой, пусть даже еще не наступившей. Но неминуемо грядущей. Ведь рано или поздно лавры, пьедестал, овации накроят счастливчика. А ты сидишь и понимаешь, что опять пролетаешь, как фанера над Парижем. Сложно ужиться с мыслью о том, что лихой ковбой на школьном козле тебя обскакал. Осознание. Что этот Акрополь тебе уже не занять, вконец портило настроение.
Но почему? Чем ты хуже? Ну и что, что некто давно проторил эту дорожку к собственной славе кропотливым, упорным трудом. Но ты же талантлив! Ты гений! И от этого становилось еще хреновее, и еще сильнее душила склизкая жаба зависти!

Листок за листком – аккуратная ровная стопочка рукописи романа. Порядок, во всем должен быть порядок и дисциплина. Эти листки еще предстоит показать знатокам. Они найдут своего читателя. А если повезет, то и зрителя. Все будет восхищаться талантом автора. И именитые режиссеры будут требовать, вымаливать на коленях новые шедевры для экранизации. Счастье, блажь осознавать, что скоро, совсем скоро тебя оценит весь мир! Тебе будут рукоплескать, а ты гений, всего добившийся сам! Ты этого достоин по праву!

Листок за листком –уголок к уголку. Беспорядок ведет к провалу. Только неукоснительно следуя собственным правилам, будешь почивать на вершине славы!
Рукопись аккуратно сложена в папочку. Шлепнули две утягивающие резиночки. Готово…

-Кто же так настойчиво звонит в дверь? – Кулемин шаркал тапочками. – Данилыч, ты, что ль? – щелчок замка. Дверь распахнулась и Петр Никанорович замер на пороге. – Здравствуйте…- опешил. Не сразу сообразил, кто перед ним. Пригляделся, не поверил своим глазам. Снял очки, подышал на стекла, а затем с особым усердием стал натирать отворотом свитера стекла. Снова одел очки. Посмотрел на визитера, моргнул несколько раз и испуганно спросил, - Что-то с Леночкой? – испуганно схватился за сердце.
-Успокойтесь, Петр Никанорович, с Леной все в порядке. Мне с вами поговорить надо. Можно? – и визитер рукой попросил разрешение войти.
- Ой, старый болван! – хлопнул себя по лбу Кулемин. – Проходите, милости прошу. – отступил, пропуская в квартиру. – Прошу вас, прошу, - закрыл дверь и, суетясь, препроводил гостя в гостиную.

Оба почти одновременно вошли в гостиную, немного замявшись у двери. Но потом, все же войдя в комнату, Кулемин предложил гостю присесть на диван. А сам после сел на стул. Волнительно- заинтересованно смотрел на гостя, не понимаю. Что его привело к ним. Ведь раньше столь высокие люди к ним не захаживали. Да и более того, в гости приходили только Ленкины Ранетки и Виктор Степнов. Ну и конечно же Данилыч. А так, они с внучкой жили обособленно, в своем уютном мире. И от этого странного визита старому фантасту становилось плохо. Разные нехорошие, не добрые мысли лезли в голову.
- Так все-таки что-то с Леночкой? – не выдержал давления своих пугающих мыслей Кулемин. Испуганно всматривался в глаза собеседника.
- Да все с ней хорошо, -нервно ответила дама.
- Может с учебой что? С математикой?
- Нет же. У вашей Лены с учебой все нормально. И с математикой в том числе. Не шикарно, но в порядке. Если бы была чуть-чуть внимательнее и не ленилась, цены бы не было.
- Я с ней поговорю. – заверил Кулемин сидящую перед ним Борзову.
Да не надо. Я же все понимаю, дело молодое. Пусть лучше с Ви…. – и она осеклась. Не выдавать же свою осведомленность о личной жизни внучки фантаста Кулемина. Тем более, что она может ему поведать? Голые факты, да так, что старого писаку кандратья хватит. А скорая кончина дедушки не входила в планы бабушки. В любом случае он еще нужен. – Пусть Леночка гуляет. Наслаждается молодостью. Она не двоечница. Учеба у нее не плохо идет. И ей этого достаточно. – успокоила Борзова Ленкиного деда. Его нервоз мог помешать адекватно воспринимать важную информацию, с которой она собственно и пришла к нему. – Я к вам по другому делу.
Кулемин свободно вздохнул. Раз с Леной все хорошо, то остальное не страшно. Но… шапочное знакомство с Людмилой Федоровной не позволило реально оценить масштабы предстоящей просьбы и предотвратить катастрофу.
- Петр Никанорыч, мне нужен ваш профессиональный совет и помощь, как писателя с многолетним стажем.
- Да-да, я вас внимательно слушаю, - принял расслабленную позу.
-Я вот написала роман… - начала математичка. Доставая из папочки аккуратно сложенные листы.

Кулемин расслаблено откинулся на спинку стула. Приготовился внимательно слушать. Любое творчество заслуживает внимания. Так считал Кулемин. И старый фантаст старался помогать, как начинающим гениям, так и тем, кто просто в этом нуждался. А иногда и открывать новые таланты. Помогла, где советом, где более реальными действиями. а тут к нему за помощью обратился уважаемый преподаватель. Сомневаться в отношении ее творческих способностей просто неприлично. Вот он и не сомневался, наивно пологая, что подвоха от ее романа ждать не стоит.
Наивность – главный недостаток Петра Кулемина. Сколько ему говорили, что он похож на большого ребенка. Но в силу своего возраста, знаний и жизненного опыта поверить в это убеждение было трудно. Хотелось думать иначе. И он думал. Не раз попадая впросак.
Мужчина тщательно протер очки, до блеска надраивая стекла все тем же свитером. Будто бы это могло помочь вникнуть глубже в суть сюжета. Нацепил их на нос. И внимательно взглянул «удвоенной» парой наивных глаз.
- Начинайте, - вежливо разрешил он Борзовой и взмахнул рукой, показывая, что он теперь готов ее слушать.
«Стартовый выстрел» для Людмилы Федоровны прозвучал особо громко. И не заставив себя долго ждать, громогласно зачитала название.
«Джунгли страсти учебной Амазонки».
Именно после декламации названия Ленкиному деду стоило бы насторожится. Но, интуиция спала сном коматозника, а фантаст заинтересовано продолжал слушать завуча.
Видя неподдельный интерес в глазах Кулемина, словно по команде вытянулась, встала в стойку и четко поставленным голосом начала зачитывать свою увлекательную, животрепещущую историю. С первых же слов книжного привью, который к слову она сама и написала, завуч вошла в такой раж. Она так производила презентацию своего романа, будто бы находилась на вечере стихов Маяковского.
Со стороны могло показаться, что математичка как шаман-бушмен. Впала в транс от собственной гениальной поэмы, а слова текста – заклинания. Ее презентация чуть ли не оживший комикс сопровождаемый многоголосной закадровой озвучкой.
Название, рецензия, первая глава и первый шок у деда. Мозг пожилого человека никак не мог сложить этот паззл. Уважаемый учитель старой закалки и отнюдь не традиционный роман. Ну не сходился дебит с кредитом у Кулемина! Даже на низкопробную бульварную эротику это произведение и отдаленно не было похоже. Скорее некий симбиоз художественного вымысла и медицинской энциклопедии для сексологов высшей категории, изобилующего анатомическими подробностями.
Когда Борзова стала озвучивать первый сексуальный опыт своих героев, весьма натуралистично имитируя характерные для этого процесса двухголосные, разнополые звуки, сознание Кулемина окончательно взорвалось, ошметками разлетаясь в голове. Руки похолодели, на лбу проступила испарина, глаза выпучило, очки запотели. И сквозь запотевшие стекла окуляров, как две противотуманые фары, испугано гляди маленькие черные зрачки писателя, с каждой фразой становясь все больше и больше.
Роман был «слишком» даже для старого фантаста. Он куда фантастичнее, чем вера в НЛО и гуманоидов. Настолько подробно и реалистично описанного вымысла он за всю свою жизнь ни разу не встречал. Бедный старик впал в ступор. Вытирая очередную порцию пота, хаотично размышлял, как бы потактичнее прервать эту тираду и не обидеть женщину. Но из собственных мыслей Кулемина вырвал голос эротик «Левитана».
- Петр Никанорыч, в дверь звонят.
- А? Что? – отрешенный взгляд на Борзову.
- Идите, откройте дверь, - командным голосом приказала она.
И Кулемин послушно поплелся открывать. Через минуту в комнату ворвался Морозевич. На ходу скидывая пальто и достав из портфеля сценарий фильма, без умолку продолжал говорить с Петром Кулеминым. Мужчина по-свойски сел на диван, продолжая перебирать бумаги. Следом за ним в комнату вернулся Ленин дед. Абсолютно потерянным взглядом он следил за режиссером. И в его глазах явно читалось отчаянье от того, что не успел он предупредить своего коллегу по площадке о столь необычной гостье, а по возможности и уберечь от встречи с ней и ее книгой. Но…
Вдруг Морозевич замолчал, недоуменно посмотрел на писателя, затем повернулся и увидел Борзову, стоящую посреди комнаты. Встал. Одернул одежду, подошел к женщине, галантно поцеловал ей руку:
- Здравствуйте! Разрешите представится? Морозевич – режиссер фильма по роману Петра Кулемина.
- Режиссер, говоришь?! – глаза Борщовой нездорово заблестели. – Пупсик, ты то мне и нужен, - она властно толкнула мужчину обратно на диван. – Колобочек, будь внимателен, сейчас я зачитаю сценарий твоего следующего кино шедевра – ущипнула его за круглые щеки.
И, не дав ни одному, ни другому опомнится, по новой, воодушевленно начала презентационную эпопею своего романа. Не обращая внимания на их реакцию, Борзова с утроенной силой стремилась произвести впечатление именно на режиссера, окончательно введя обоих в эстетический ступор.

Через пару часов театрализованной презентации романа Кулемина будто шестое чувство позвало покинуть комнату. Быстро извинившись перед гостями, вышел в коридор. И не зря. Только он подошел к входной двери, как та открылась и в квартиру смеясь и целуясь, вошли Виктор и его внучка.
- Дед, привет! – Лена чмокнула старика в щеку. Но, заметив его потерянный взгляд, взволновано спросила. – Дед, что случилось?
- Ничего, сквозь зубы процедил Кулемин.
Отчаянно размахивая руками, на пальцах пытался им что-то сказать. Парочка недоуменно смотрела на Кулеминскую пантомиму, вообще ничего не понимая. Но вдруг из зала донеся голос Борзовой:
«Пупсик, ну что же ты такой непонятливый? Если ты не найдешь актрису, у меня есть отличная кандидатка. Светочка – наша библиотекарша. Да, опыта у нее нет, и немного не тот образ, что в романе. Но зато она очень фактурная на вторые девяносто и два межушных по тридцать. С бюстом у нее все в порядке. Карл Маркс обзавидуется. Уж поверь…»
Дальнейшую Борзовскую тираду Кулемин старший не дал дослушать. Сняв с ноги тапок, погнал им влюбленных в сторону ванны, периодически ударяя им упиравшихся то по хребту, то по заду. Загнав в ванну, быстро закрыл дверь снаружи на щеколду. Уверовав в безопасность своих детей, облегченно вздохнул, вернулся к гостям.

-Что это было? – Одновременно задали вопрос Лена и Виктор и тихо засмеялись.

- Замуровали, демоны, - тихо, с неким отчаяньем в голосе сказал Степнов и осторожно толкнул дверь.
- Что ты там бормочешь, Степнов? – переспросила Лена.
- Ленк, за что твой дед так…с нами.. тапком в ванну и запер? – недоумевал Виктор.
Глаза с трудом привыкали к кромешной тьме. Мужчина всматривался в тонюсенькую щелку в двери, через которую пробивался свет.
- Степнов, ты прикалываешься? – даже сквозь темноту можно было увидеть, как расплывается улыбка на Ленкином лице.
- Ну а чего? – совсем потеряно переспросил Степнов.
- Ты что ничего не слышал? - не понимала шутит он или говорит серьезно.
- Ну, да-да, голос Людмилы Федоровны я слышал, - шепотом возмущался мужчина. – Думаешь, я не смог бы ее выпроводить?
- Думаю, что смог. Но без боя она не сдается. – сквозь смех парировала Лена. – А тебе бы. В лучшем случае пришлось объяснять, что ты здесь, у нас, делаешь, - и она хитро подмигнула. Хотя и будь в помещение светло, Виктор все равно бы не заметил лукавого подмигивания лены, настолько он был сосредоточен на своих мыслях. – Степнов, не хорохорься.
- Да я…да я…да я ее…- чуть ли не срываясь на крик от возмущения и осознания собственной беспомощности.
- Да-да, ты ее, она тебя… - Лена погладила его по голове, - заставит в пантомимной миниатюре иллюстрировать роман. Судя по всему, она к моему деду пришла именно за этим, - усмехнулась Ленка.
Пазлл в голове девушки довольно быстро сложился, вырисовывая довольно четкую картинку происходящего. Не надо быть ясновидящим, чтобы, сложив два плюс два, вспомнив многочисленные столкновения с Борзовским романом за последнее время, понять истинную причину ее визита к Кулемину. Вот и получается картина маслом! Цель визита одна – издание ее шедевра. И не зная никого из области издательства и литературы, вполне закономерно, что Борзова вспомнила о фантасте Кулемине и пришла именно к нему. Он был пока единственной реальной возможностью на пути к достижению ее цели. Все очень просто и понятно для Лены.
Но девушка продолжала складывать кусочек за кусочком этой головоломки, размышляя над ситуацией. Раз дед смог вырваться и спрятать лену с Виктором в ванной, значит Борзова нашла более достойные уши. Кто это был, Ленка пока не предположить.
- Значит пока мы тут отсиживаемся. Она Петра Никанорыча насилует?! – предположил Степнов. А в голосе была слышна искренняя тревога за старика. – Он же уже…это… не может, - изрек Виктор, цепляясь за возможные неполадки в мужской силе Кулемина, как за спасательный круг, надеясь, что это поспособствует благополучному исходу событий, разворачивающихся в зале.
- Степнов, спокойствие, только спокойствие! Если ты не заметил, то Борзова не сама с собой беседы вела. Не ее профиль. А это значит, что она нашла того, кто более репродуктивен.
Лена стояла, спокойно смотрела на напряженную спину Степнова. Ей безумно нравилось любоваться им именно в такие напряженные моменты. Тело его подобно натянутой струне, чрезмерно напряженное от злости на себя, что он способен помочь, разрулить ситуацию, но его обезоружили, не дали по-мужски разобраться с обидчиком. Даже в полной темноте было видно насколько он зол. Лена остро ощущала сильнейшие флюиды гнева, исходившие от него и заполняющие и без того маленькое помещение.
Девушка улыбнулась, покачала головой. Вся ситуация в целом и реакция Виктора на происходящее забавляла и одновременно возбуждала. Она подошла ближе, прижалась к его спине, обняла, скрестив руки на его талии.
- Эх, Степнов, знали бы, что нас запрут, в аптеку бы забежали, к чаю чего-нибудь прикупили, - тихим, возбудающе-грубым тоном произнесла Лена. И глаза ее вспыхнули ярко зеленым дьявольски-игривым огоньком.
- Да, детеныш, сидеть нам тут и с голоду пухнуть, - с сожалением произнес Виктор. Но в туже минуту, вспомнив весьма важную деталь, воодушевленно добавил. – А ну-ка, пошарь у меня в кармане. Там, кажись, завалялась одна «печенюшка». – и он расплылся в довольной улыбки.
Ленкины шкодливые ручки быстро нырнули в Степновский карман. Игривые пальчики Кулеминой активно шарили в объемных карманах в поисках «съестного» предмета. Не забывали в процессе поисков пощипывать упругие масла физрука через тонкую подкладочную ткань.
- Ищи, не отвлекайся, - не злобно рявкнул Степнов, когда в очередной раз ощутил довольно болезненный щипок на своей ляхе.
- Ищу, ищу. В твоем Клондайке фиг что отыщешь, - дерзко отвечала лена. – Опа!
- Что? – как-то испуганно среагировал Виктор на последний возглас Лены.
- Нашла. – радостно констатировала она, вытаскивая на свет божий «кусковой сахарок», « аптечный чупа-чупс», который не позволит влюбленным зачахнуть от сексуального голода. – Ну все, можно начинать трапезу, - подытожила Лена. И, приподнявшись на носочки, укусила Степнова за шею.
От места укуса по всему телу, как пролитая вода, расползалась пьянящая тепло наслаждения. Степнов шумно выдохнул. Затем так же громко вздохнул, пытаясь заполнить в миг опустевшие легкие кислородом. Стремился надышать, пока остатки кислорода не превратились в дурманящий мозг газ.
Они продолжали стоять в той же позе. Лена крепко прижималась грудью к спине Степнова. Она то жадно терзая, целовала шею Виктора, то невесомо касаясь кончиком языка, рисовала на ней узоры. От возбуждения у Степнова задрожали руки. Но только он попытался поймать ее блуждающие по его телу руки, сковать, обездвижить ее, как она быстро отпрыгивала, скрываясь в густой темноте. Притихла, будто бы вовсе переставала дышать. Все делала, чтоб Виктор не нашел ее. Ждала, пока он немного придет в себя, и снова подкрадываясь сзади, начинала шкодить. Девичьи пальчики бегали по мужской груди вверх-вниз и снова вверх, барабаня. Маленький Ленкин кулачок плавно скользил вниз, как бобслеист, несясь к финишу. Хлопок. И сильная мужская рука накрыла хрупкий кулачок, прижав к желающему вырваться на свободу «узнику».
- Разворачивай «галет», - улыбнулась ленка, вкладывая в ладонь Виктора так кстати завалявшееся в недрах Степновских шароварах Н.З.
Нервное, нетерпеливое шуршание упаковкой. Звук расстегивающегося ремня, взвизг ширинки. Дыхание обоих теряло привычную размеренность, сбиваясь с ритма. Степнов резко развернулся. Обнял Лену, обхватив ее талию, с силой прижал к себе, произнес:
- Ну все, детеныш, держись, - жадно вцепился в ее губы.
Они неистово целовались, отнимая друг у друга воздух, теряли остатки реальности. Перемещались по узкой ванной, замеряя своими «объемами» все косяки и выпуклости помещения. Наступали друг на друга, словно отвоевывали в бою победу. Ни один, ни другой не желал уступать партнеру.
Бортик ванны больно врезался в Ленкины ножки. Попыталась немного отойти от края. Наступив при этом ему на ноги. Виктор отстранился от любимой. Часто и тяжело дыша, заглядывал сквозь мрак помещения в ее личико. Затем развернул к себе спиной. Прижал к груди. Уткнулся носом в макушку, вдыхая ее аромат, и тут же резко толкнул девушку. Не удержавшись, Лена стала падать. Успела среагировать, выставив вперед руки. Уперлась в противоположный борт ванны.
Шорох скользящих по ногам двух пар брюк. Маленькое помещения, заполняясь безудержным ароматом страсти, пропиталось насквозь, не оставляя и капельки чистого воздуха.

- Хи-хи, - как-то жалко, будто нашкодивший ребенок, хихикнул Кулемин, как только вошел в комнату к гостям.
Закрыл за собой дверь, немного навалился на нее, будто заслоняя собой своих детей. Старик явно был намерен держать оборону до победного конца. Как говорится «Врагу не сдается наш гордый варяг»!
- Вы чего? – обернулась на Кулеминский смешок Людмила Федоровна, не надолго оставив своего подопытного без надзора.
- Ничего, - странно-натянуто улыбался фантаст. – Живот прихватило. Диарея, наверное, - и он икнул, потирая руками живот.
- Ой, Петр Никанорыч, оставьте эти подробности. Они не вписываются в контекст нашей беседы, - брезгливо сморщилась Борзова.
Пока Кулемин и Борзова выясняли причину резкого исчезновения и появления первого, пленный очарованием второй Глеб Морозевич, до этого полулежавший неподвижно, зашевелился. Очень не вовремя для себя. Потому как вновь привлек внимание завуча-романистки к своей персоне. Женщина повернула голову, прищурилась, заглядывая в испуганные глаза режиссера.
- Пышечка моя, чего заерзал? Не терпится все попробовать, мой пончик с кремом? – Борзова зловеще вздернула брови.
- Я согласен….снимать… для вас, - вконец отчаявшись, жалобно сказал Морозевич, смотря на нее испуганными глазками загнанного зверька.
- Вот и отлично, мой пухлый друг! Обсудим детали.

Далее беседа потекла в более спокойной, но не менее внутренне напряженной обстановке. Кулемин ни на минуту не терял бдительности. Одним глазом следил за гостями, и одновременно прислушивался, стараясь уловить любой шорох из ванной. Борзова все так же активно вдалбливала бедному режиссеру свое виденье фильма и надиктовывала пожелания. Он же в свою очередь, чуть ли не плача, старательно конспектировал все ее пожелания.

Сильный грохот донеся со стороны ванной. И без того напряженная от последних событий и связанных с ними переживаний психика Кулемина дала сбой. Дед подскочил, как ошпаренный и, плюнув на все, стремглав помчался в ванную.
Добежал, открыл дверь и замер.
-Что там у вас? – послушался голос Борзовой уже из коридора.
- Ничего страшного, таз с бельем упал, - сходу мастерски соврал Ленкин дед, смотря на лежащих в три погибели в ванне Лену и Виктора. Взъерошенные, довольные рожицы, две пары ног, болтающихся за бортиком ванны с висящими на щиколотках брюками и трусами, руки сплетенные в макраме на Ленкином животе, смеющиеся улыбки. Зрелище умиляло. Петр Никанорыч незаметно для гостей подмигнул паре. И закрыв дверь, решительно сказал. – Вам пора, гости дорогие, я вам провожу.

-Мировой у тебя дед, Ленка.
- Ага, - и она повернула голову, дотягиваясь до губ любимого.