ВСЕМ ПРИВЕТ! ЛЮБИМЫЕ ЧИТАТЕЛИ 
Я ВОТ С ПРОДОЙ ПРИШЛА ВАС ПОРАДОВАТЬ. 
- Знаешь, Виталик, мне кажется, что я знаю, о каком случае идет речь. Если это то, о чем я думаю, то было это четырнадцать лет назад. Я тогда только после института пришел стажером на Петровку. - Четырнадцать? Но тогда получается, что она совсем ребенком еще была? - ужаснулся Виталий.
- Ты погоди пока делать какие - либо выводы. Я только предполагаю, но пока, ни в чем не уверен. Для того, чтобы сказать что - то наверняка, мне надо покопаться в архиве. Я позвоню тебе, как что - то проясню. А ты, если можешь, сделай фотографию ее. В деле, были фотографии потерпевшей. Правда, там ребенок, а сейчас взрослая женщина, но я дам нашим спецам, для сравнения, и они определят, один и тот же человек, или.......
Эрнест позвонил в январе: - Ты можешь подъехать в Управление? - спросил он.
- Когда?
- Прямо сейчас. И фотографию не забудь. Позвони мне с проходной, и я тебя встречу.
- Мчусь!
Когда Виталий подъехал, Эрнест уже ждал его непроходной.
- Я расскажу тебе то, что знаю, так как не имею права дать тебе прочесть дело. А потом посмотришь фотографии жертвы. Учти, зрелище не для слабонервных, - сообщил он, когда мужчины вошли в кабинет, - Кстати, ты привез фото ее сегодняшней?
- Конечно, - Виталий извлек из внутреннего карма пиджака картонный квадратик и положил на стол.
- Я и без экспертов тебе могу сказать, что это она, - сказал Эрнест, рассматривая изображенную на снимке девушку. - Грустная была история, Виталик. Когда вскрылось все это мерзопаскудство, то сами наши озверели и хотели грохнуть, эту сволочь, да начальство вмешалось. В общем, жила - была одна московская семья Третьяковых: Николай - отец, Моргорита - мать, сын
Сергей десяти лет и пятилетняя дочь Лена.
Виталий слушал, ни перебивая, Эрнеста.
.......Вдова так и не смогла оправиться после похорон мужа и сына. Она стала выпевать: сначала время от времени, потом все чаще и чаще. Дочерью она интересовалась поскольку - поскольку. В НИИ, заметив, что Моргорита каждый день приходит с перегаром, держать ее не стали, так как организация слишком серьезная. Лишившись работы, она стала пить еще больше. Пропив все сбережения, обменяла свою довольно неплохую квартиру, на комнату с подселением в Медведко. Доплату, естественно, постепенно тоже почти всю потратила на спиртное.
Соседкой ее была старуха Уманова, единственный сын которой, Аркадий, отбывал очередной срок за разбойное нападение. В сущности, она и пригрела девочку, подкармливая ее на свою весьма скудную пенсию, покупала дешевенькую одежду и обувку, так как мать Лены к тому времени почти не просыхала от пьянства. И в школу ее тоже отвела Уманова.
Лене исполнилось десять лет, когда вернулся из колонии Аркадий. Сначала он вел себя довольно тихо, но потом стал все чаще захаживать к соседке и вместе с ней пить. Иногда у них случались потасовки, тогда Лена и старуха под шумок проскальзывали на улицу и сидели во дворе до тех пор, пока "голубки" не утихомирятся. Аркадий не думал устраиваться на работу, промышляя время от времени мелким воровством. Но чаще всего он не утруждал себя даже этим, предпочитая пить за счет сожительницы. А Моргорита, чтобы раздобыть денег на выпивку, бралась за поденную работу, но в основном попращайничила у метро.
Спустя некоторое время после смерти старухи Умановой, жить в квартире стало совсем невыносимо. Аркадий напивался и зверски избивал сожительницу. Все чаще попадало и Лене. Она стала приходить в школу с синяками. Вера Алексеевна, классный руководитель девочки, жалея ребенка, несколько раз пыталась поговорить с Моргоритой, но все было тщетно.
Тогда она устроила Лену на "продленку", где ее ученица могла и поесть, и сделать уроки, и просто отдохнуть от "домашнего уюта". И двенадцатилетние Лена тоже отметила в школе.
Начались летние каникулы. Дети радостно предвкушали три месяца отдыха от школы. Но не Лена. После смерти старушки - соседки только в школе девочка получала передышку. К дракам и попойкам прибавилась еще одно, и это последнее было опаснее всего. Лена начала взрослеть. И это не укрылось от Аркадия. Все чаще он с прищуром смотрел на нее, скользя взглядом по только начавшей формироваться фигуре, задерживая на едва обрисовывающейся груди. Лене становилось неловко и страшно под этим взглядом. И однажды....
ФИНАЛ НЕ ЗА ГОРАМИ.КОМЕНТЫ 
а когда болею не могу думать очем писать я даже говорить не могу. 
