всё 
ловите проду - Елена… у вас карцинома шейки матки. Но. Вам очень повезло, что диагноз выявлен сейчас, на ранней стадии заболевания. Когда еще есть практически 85%-ный шанс вылечиться при помощи оперативного вмешательства… я бы вам посоветовал, уже сейчас позвонить в Москву, и договорится о госпитализации. Ни к чему время терять!!!
Девушки сидели в глубоком шоке.
Третьякова мысленно унеслась на 7 лет назад. В тот день, когда она невольно подслушала разговор родителей. Из того, что её мама рассказывала ее отцу, не переставая рыдать, она разобрала только четыре слова: карцинома, рак, умру, скоро. Потом перед глазами снова всплыли мамочкины страдания.
А Козлова, тем временем, принялась расспрашивать обо всем доктора.
- А скажите, пожалуйста, каковы гарантии, что операция поможет? – Лера знала, что Лениной маме поставили такой же диагноз, и операция не помогла…
- Валерия, я уже сказал, что болезнь находится в ранней стадии и в этом наше преимущество, но при условии, что Лена не будет тянуть с операцией. Некоторое время и так уже потеряно… - последние слова, врач произнес более тихим и огорченным голосом.
- В смысле? Что это значит? – с новой силой забеспокоилась Козлова.
- Дело в том, что, оперативное вмешательство повлечет за собой некоторые, скажем так, побочные эффекты… - как можно осторожнее начал объяснять врач. – вообщем… как бы так, помягче… Лена не сможет иметь детей…
Последняя фраза вывела Третьякову из оцепенения. Она, конечно, никогда раньше особо не задумывалась над тем, как она относится к детям… но она была уверенна, что когда-нибудь, обязательно наступит время, и она захочет, чтобы её назвали мамой.
- Но это же не стопудовый побочный эффект?!!! – не унималась с вопросами Козлова. – просто ей наверное тяжелее будет… как там говорится? Зачать?!
- Лерочка, к сожалению, только у 1 % из 100 % происходит «чудо» зачатие после операции на такой стадии. Если бы Елена раньше обратилась в больницу, раньше обследовалась, раньше выявилась эта опухоль, тогда шансы были бы почти 50% на 50%.
- И что нам делать? – с отчаяньем в голосе спросила Козлова.
- Как я уже говорил, не терять время. Позвоните, договоритесь о госпитализации уже сейчас, чтобы по прилёту в Москву, Лена сразу же легла в больницу.
Придя домой, Козлова, не обращая внимания на все возражения Третьяковой, сразу же позвонила в Москву, своей маме, у которой, подруга была очень хорошим и грамотным гинекологом. Она заверила свою дочку, что все сделает и по приезду девушек домой, Лену уже будет ждать подготовленная палата в одной из лучших частных клиник Москвы.
Наспех сложив и свои и Ленины вещи в чемоданы, Козлова тихо, чтобы не разбудить подругу, зашла к ней в комнату и легла возле нее. Третьякова не спала и почувствовав, что рядом ее подруга, подвинулась поближе и прижалась к Лере. Из глаз Лены текли тоненькие струечки слез. Козлова молчала, лишь легонечко гладила голову подруги. А что она могла сказать? Она и сама очень боялась. Но ничего не говорила. Она должна быть сильной. За них двоих.
Проснувшись рано утром, девушки собирались в аэропорт, в непривычной для обеих тишине. Ни одна из них не решалась заговорить первой. Но как много хотелось сейчас сказать. Лене, что она до ужаса боится, умереть именно сейчас, когда встретила ЕГО… Лере, что она до смерти боится потерять единственную подругу, которая была ей практически сиамским близнецом…
Только в самолете Козлова заговорила, но при этом старалась очень осторожно подбирать слова, чтобы не сделать еще хуже своей, и так измученной тяжелыми мыслями, подруге.
- Лен, а Абдулову, ты когда скажешь?
- Не знаю…- ответила отрешенным голосом Третьякова. – Не знаю… может не стоит ему говорить…
Козлова опешила.
- Т.е. как не стоит? Ты что?
- Лер, не знаю, правда, я ничего не знаю… может ну её… ту операцию… - таким же потерянным голосом продолжила Третьякова. – Маме она не помогла… и зачем я ему такая нужна буду??? Что я ему смогу дать?? – почти шепотом проговорила Третьякова, а в глазах уже блестели слёзы.
- Лен, не говори так!!! Он любит тебя. И ему решать, кто ему нужен, а кто нет… может он вообще детей не любит…- попыталась подбодрить Лера подругу. – Давай так. Прилетаем мы в 12.00, быстро кинем вещи по домам. В три часа тебя ждет мамина подруга. И уже после нее, поедем в ресторан к Абдулову, и ты ему все скажешь.
Третьякова не ответила. Ей было все равно, что скажет подруга Лериной мамы. Она боялась, очень боялась разговора с Абдуловым. Она не хотела, чтобы он её жалел, и был с ней только из жалости к умирающей.
Дальше все происходило, в принципе, по четкому плану Козловой. Как и планировалось, после прилёта, девушки разъехались по домам, побросали чемоданы, приняли душ, и уже в 14.50 встретились у входа в клинику.
Показав результаты уже пройденных накануне обследований, и пройдя еще некоторые, дополнительные, девушки очень надеялись, что «курортный» доктор ошибся с диагнозом. Но… этим надеждам так и суждено было остаться надеждами. Виктория Андреевна, врач-подруга, сказала тоже, что и предыдущий доктор.
Без малейшего намека, хоть на какое-то настроение, девушки шли к ресторану «Bel Mondo». Лена понятия не имела, что говорить Абдулову. В первый раз в жизни, Козлова не знала, что посоветовать Лене. Подойдя к ресторану, девушки прошли внутрь (Абдулов, разумеется, внес Своего Любимого Малыша, в список избранных) и прямиком, чтобы не было времени на раздумья и сомнения, направились к кабинету директора. В кабинете никого не оказалось, но зато из соседней комнаты-отдыха, явно голоса, и весь разговор был отчетливо понятным. Как раз в этот момент, в комнате отдыха, Абдулов изливал душу своему лучшему другу, рассказывал, что счастливее его, нет никого.
- Артем! – торжественно восклицал голос Абдулова.- Ты себе не представляешь какой я счастливый!!! Каждый раз, когда я закрываю глаза, у меня перед глазами картина, нашего с Леной счастливого, семейного будущего. Я уже сейчас вижу, как мы идем по парку и везем перед собой коляску для двойняшек. А в ней, два, совершенно одинаковых мальчугана. А лапочка-дочка, кувыркается в большом животике у Ленки, вырываясь на свободу к братикам. У нас будет самая замечательная семья… я так хочу поскорее увидеть маленьких Ленчиков, взять их на руки, купать, кормить, играть, учить всему-всему, что я умею… знаешь Тёмыч, я буду замечательным отцом.
Козлова с ужасом смотрела на Лену. А та, казалось, белеет на глазах… слёзы застилали глаза девушки. Нижняя губа предательски дрожала… медленно, Третьякова начала пятиться назад. И через секунду, уже развернулась и громко рыдая, кинулась бежать.
Козлова стояла и не знала, что делать. Ей отчаянно хотелось зайти в ту злосчастную комнату и хорошенько двинуть в кривую, ухмыляющуюся физиономию, Абдулову. Но так же ей хотелось, бросится догонять Лену. Все таки, Лера выбрала второй вариант. Лене она сейчас была нужнее.
