--Так почему же вы все-таки не посоветовались и не ввели меня в курс дела прежде, чем вынести решение? Ваш поступок оскорбляет мое положение в обществе. Рита мне не кто-нибудь, а кровная сестра. Я имею полное право, как глава и как кровный брат, знать все и участвовать в выборе ее суженого, который внесет новую ветвь в наше генеалогическое древо.—Стас выдержал паузу. Лицо его было весьма серьезным. Глаза были поддернуты дымкой глубокого, напряженного раздумья. --Да, ты прав,--сказал пожилой мужчина, на голове у которого не было ни одного волоса, а лицо было усеяно глубокими бороздами морщин,-- на протяжении многих столетий наш род не изменял своим принципам. Девушки выходили замуж за дальних родственников, юноши брали в жены двоюродных, троюродных сестер. И в наше время древние кланы, как и наш, продолжают пользоваться этим золотым правилом. Даже я женился на двоюродной сестре моего троюродного племянника. Что же касается твоих родителей, то у них было все по любви, и поэтому они были первыми в нашем роде, кто за многие столетия нарушил закон
--Подождите, дедушка,--немного подумав, произнесла Рита, не обращая внимания на лирическое отступление, которое устроили ее родственники.--Вы говорили, что законы семьи были нарушены?—не выдержала она.
--Позвольте я отвечу на этот вопрос,--ровно сказал Стас,
Для семьи Комаровых существует только один закон, который звучит так: если закон мешает извлечь выгоду семье Комаровых, то это не закон, а подпункт, через который можно просто переступить.
--А ты, внучок, соображаешь,--старик наградил внука платиновой улыбкой вставных челюстей.
--Отец,--обратилась к старику невестка,-- это доказывает, что он настоящий потомок семьи Комаровых.
--Я не для этого собрал вас всех,--с легким раздражением в голосе перебил семейную идиллию молодой наследник.—Вы одобрили этот брак лишь потому, что для нашей семьи он очень выгоден. Ведь, если я не ошибаюсь, то в жилах этого Игоря Гуцулова течет царская кровь, хоть и разбавленная, но такая желанная для нашего славного рода,--усмехнулся он.
--Как ты разговариваешь с семьей!—одернул его отец. В его голосе слышался нарастающий гнев.
--Успокойся, милый. Ведь Стас сказал правду,--положив руку на плечо мужа, сказала Елезавета.
--Так-то оно так. Но ты не забывай о чувствах свой сестры, внучок. Моя дорогая внучка полюбила этого достойного юношу. И мы просто не можем противостоять судьбе,--старик отпил чая и грустным голосом произнес.
--О какой любви Вы говорите, дедушка? В нашей семье нет слова «любовь», всем правит выгода и холодный расчет,--скрестив руки на груди и закатив глаза, с сарказмам в голосе простонал Стас.
--Наш семейный совет затянулся!—стукнув кулаком о стол, отчего фарфоровые чашечки немного подпрыгнули, отец перешел на деловое общение.—Итак, собравшись здесь на семейный совет, мы—старейшины нашего клана, сообщаем Вам—нашему наследнику, что помолвка была одобрена старейшинами семьи Комаровых и семьи Гуцуловых и скреплена юридически подписями обоих сторон. И день свадьбы назначен на 29-ое апреля следующего года.
Наступила немая пауза. Стас сидел в сильном напряжении, пытаясь скрыть бурливший в нем поток несогласия. Если бы не годы тренировок над телом и эмоциями, все бы заметили его внутренне состояние. Но не теперь. Сейчас его глаза выражали только спокойствие.
И вообще, скоро начнется эта "романтика"?
А причем здесь сейлормум или покахонтас или как оно там?