Сериалы онлайн

теперь буду тут ждать обновления:-***

а вот и прода) окунёмся в прошлое?

*- О-о-о, кого я вижу, неужели Третьякова? – удивлённо приподняла брови учительница, кокетливо поправляя спадающие очки в тонкой оправе. - Что же заставило тебя почтить своим присутствием мой скромный урок? Решила выяснить, как получить этиловый спирт в домашних условиях? – несколько смешков прокатилось по классу, на что Третьякова, чуть прищурившись, отозвалась:
- То-то я гляжу, вы уже успешно освоили эту процедуру, вот почему наш трудовик на пару с ОБэЖэшником постоянно посещают ваш кабинет вне занятий. – И снова хор смешков по классу – хоть Третьякову в классе не очень-то и обожали, но уважали – с этим не поспоришь. Хотя, может быть, не столько уважали, сколько побаивались и ценили её меткие замечания. Белокурая химичка встрепенулась и, процедив:
- Садитесь, - рывком раскрыла журнал.*

Как ни странно, учебный день пролетел для Лены незаметно, обернувшись для неё грациозной «лебедью» по химии в журнале, сопровождаемой довольной ухмылкой преподавательницы, которая, наконец, почувствовала себя отмщённой.
Подходило время тренировки, и Третьякова уже потирала руки от нетерпения, спускаясь с школьного крыльца в сопровождении Марата, а, точнее, сопровождая его. Он вышел покурить перед тем, как идти домой, а она пошла за компанию – курить сейчас она не собиралась – впереди была тренировка и лёгкие ей нужны были более или менее чистыми.

Да-да, спорт – единственная вещь, которая могла заставить её отказаться от предложенной сигареты, в любом другом случае она легко поддерживала приятелей и курила «за компанию». Хотя, назвать это полноценным курением всё-таки пока было трудно. Скорее, это можно было назвать баловством. Во всяком случае, это «баловство» продолжалось уже полгода – с тех пор, как она вынуждена была уйти из своей футбольной команды. До сих пор один только вид тонометра вызывал в Лене тошноту – из-за этого мерзкого и до тошноты точного предмета, ну, и, разумеется, из-за постоянных головокружений и внезапной слабости, ей был поставлен неприятный диагноз – ВСД. Но всё-таки она по привычке винила врачей и медсестёр, которые то и дело напяливали ей на плечо синюю широкую полоску и с озабоченными лицами что-то записывали в её карточку.

Итак, ВСД. С тех пор её жизнь превратилась в одну длинную серую полосу. То время, которое ранее было занято тренировками, она теперь проводила в безделье дома, сначала – бездумно переключая каналы телевизора, чуть позже – сделала попытку снять со стены коричневую акустическую гитару брата. Снять не получилось, получилось только расстроить – по неопытности она, пытаясь снять гитару со стены, хватала её за муфту, постоянно дёргая колки, что и заметил брат, когда, однажды сняв гитару и услышав, что струны явно звучат в разлад.
- Кто гитару расстроил? – спросил он тогда с упреком, - Ленка, ты трогала?
- Я научиться хотела, - чуть помедлив, всё-таки сказала правду она, чувствуя себя ужасно неловко, всегда такая самостоятельная, она не хотела прибегать к помощи брата.
Заметив, что сестра будто переступает через себя, признавая свой «ляп», брат чуть насмешливо, но тепло улыбнулся, и сказал:
- Могла бы попросить, я бы научил, - похлопал он по плечу немаленького роста сестру, - Научить?
- Научи, - обворожительно улыбнулась брату Лена, зная, что её улыбка действует на него безотказно, впрочем, как и на всех родственников – только её ангельская улыбка заставляла их порой забыть все те переделки, в которые она успешно попадала с тех пор, как…да, в общем-то, с самого рождения.
После этой просьбы Сергей и дал первый урок игры на гитаре своей шестнадцатилетней сестре. Урок этот состоял из четырёх простых аккордов, которые Лена упорно осваивала день за днём, в кровь стирая подушечки тонких пальцев. Но спортивный характер и куча свободного времени сделали своё дело – уже через три недели она вовсю играла на Серегиной акустике любимую «Звезда по имени Солнце». Тогда же и возник соблазн поделиться своими достижениями с кем-нибудь ещё – и однажды, идя из школы домой, проходя мимо соседнего подъезда, она заметила Сашку, Витьку и Костю, которые, сидя на лавочке в сопровождении пары литров пива бацали на потрёпанной жизнью гитаре что-то из репертуара «Сектора Газа».

Костю и Витю она знала ещё с незапамятных времен – не зря ведь с самого раннего детства во дворе вместе мяч гоняли? Детство Третьяковой было хоть и хулиганским, но весёлым – с Костиком и Витькой они не раз попадали в переделки, но выбирались всегда вместе и с задором, прекрасно зная, что завтра снова во что-нибудь вляпаются. Потом в её жизнь пришёл профессиональный футбол, а в жизнь Кости и Витька – Саша. Саша приехал из Питера и поселился в их доме, в третьем подъезде. Странно, но Лене он не понравился, как только попытался влиться в их компанию. Да и Ленина жизнь, в общем-то, тогда кардинально изменилась - тренировки отнимали всё больше времени, и гулять в такой родной и привычной компании старых друзей Лене уже было некогда. Вот именно Саша и занял тогда её место в «пресвятой троице». С тех пор изменилось многое – на смену футбольному мячу, постоянно болтавшемуся у них под ногами, пришли докуренные до фильтра «бычки», пробки от пивных бутылок, ставшие постоянными знаками того, что «здесь были Саша, Витя и Костя». Лена было неприятно наблюдать, как идёт под откос жизнь её некогда лучших друзей, да и, собственно, некогда было наблюдать – жизнь и без того была полна впечатлений, эмоций, целей и способов их достижения.
И вот, однажды, возвращаясь из школы домой и увидев неразлучную троицу на привычной лавочке с гитарой, она, секунду помедлив, решила подойти и поприветствовать старых приятелей.
- О-о-о, Леныч! Сколько лет, сколько зим, садись, подруга, - более или менее трезво улыбнулся Витька, который явно был рад увидеть старую приятельницу. Третьякова отметила, что всё-таки, улыбается он вроде бы трезво. По крайней мере, пока.
- Привет, пацаны. Что играем? – с видом опытной гитаристки поинтересовалась она, заваливаясь на лавочку рядом с Костей, который держал в руках немного потрёпанную классическую гитару с натянутыми на неё металлическими струнами, вместо положенных нейлоновых.
- Ленок-Ленок, сто лет не виделись, а ты, вместо того, чтоб руку другу пожать, про гитару спрашиваешь, - усмехнулся Костик, кладя Ленке на плечо крепкую руку, по-дружески чуть сжимая. Лена улыбнулась – сразу вспомнилось прошлое, вспомнилось, как эта же самая рука вытаскивала её, когда её нога провалилась между балками на заброшенной стройке.
- Прости, Кость, просто увлечение сказалось, - улыбнулась Ленка и пожала крепкую ладонь.
- А ты играешь? – удивлённо спросил Сашка, прищурив тёмно-карие, почти чёрные, глаза, и доставая изо рта вонючую сигарету.
- Играю, немного, - не без гордости заявила Третьякова, смерив Сашку недоверчивым взглядом и, положив ногу на ногу, поправила края джинсовой куртки.
-Ну, так сыграй что-нибудь, - насмешливо отозвался Сашка, снова поднося ко рту почти до фильтра докуренную сигарету.
Лена, ни слова не сказав, взяла из рук Костика гитару, провела ладонью по грифу, положила на колено, выдохнула и, не без волнения, поставила первый аккорд.
- «Белый снег, серый лёд
На растрескавшейся земле…
Одеялом лоскутным на ней
Город в дорожной петле.

А над городом плывут облака,
Закрывая небесный свет,
А над городом – жёлтый дым,
Городу – две тысячи лет,
Прожитых под светом звезды по имени Солнце…» - от природы чуть хрипловатым, мальчуковатым голосом спела она, старательно переставляя аккорды и чисто, натренированно, проводя пальцами правой руки по струнам, отбивая нужный ритм.
Закончив играть, она подняла глаза – Витька, совсем как раньше, восторженно улыбался, и Лена прекрасно понимала, почему – он был к ней неравнодушен, ещё когда они были совсем детьми, и даже сейчас, видимо, испытывал к ней немного больше, чем дружескую симпатию. Костя – уважительно качнул головой, замечая:
- Круто ты, Третьякова. Я и не думал, что ты играешь, - и снова потрепал по-дружески её за плечо.
- Да, неплохо, - подал голос Сашка, протягивая ей сигарету из собственной пачки, - бери.
- Да так, учусь по-маленьку, - сделала равнодушное лицо Лена, и, увидев перед собой протянутую пачку, мельком взглянула на Сашу, и ответила: - Не курю.
- А, спортсменка, как же, - хмыкнул Санька с таким видом, будто сказал что-то крайне для неё обидное.
- Ага, бывшая, - опустив голову, сосредоточенно изучая взглядом свои кроссовки, пробурчала Третьякова, вспомнив, почему, собственно, она сейчас здесь, а не на тренировке.
- Ну, значит, теперь можно, - видимо, не заметив перемены её настроения, усмехнулся Саня, всё ещё держа перед ней раскрытую пачку.
Витя бросил взгляд на сосредоточенное лицо Лены, изучающей подошву своего кроссовка на закинутой на ногу ноге, потом перевел взгляд на Сашку, и недовольно бросил ему:
- Убери.
И в этот момент в Лене, по-видимому, что-то щёлкнуло, и она, протянув руку, достала из пачки сигарету.

Так началась в её жизни очередная полоса – чёрная или белая – Лена и сама не могла понять. Смотря, с какой стороны посмотреть – вроде бы, белая – в её жизни снова появились старые друзья, время текло теперь не так медленно, но, вроде бы, и не совсем белая – пара новых вредных привычек вкупе с постоянными бесцельными шатаниями по району и резким падением до того вполне хорошей успеваемости изрядно трепали ей нервы – ведь не раз уже с ней проводились «воспитательные» беседы завучем и даже директором школы. До детской комнаты милиции, слава Богу, дела пока не доходило, но кто знает, что её бесшабашной компании взбредёт в голову в следующий раз?

Итак, постояв за углом школы с Маратом, торопливо докуривающим сигарету, Лена направилась в спортзал – на долгожданную тренировку, на которой Алла Андреевна будет час-другой объяснять им, насколько важен командный дух, и всё в подобном роде.
Как Лена и ожидала, полноценная тренировка так и не состоялась. У неё с самого начала сложилось такое впечатление, что в этой школе почти у всех преподавателей знания – исключительно теоретические. А когда доходит до практики, так хоть караул кричи. И Третьякова была готова закричать. Причём громко и не очень цензурно. Так чесались ноги погонять мяч по полю, размять мышцы, сыграться, наконец, с командой, а эта тупая училка так и не предоставила им такой возможности. И как, интересно, она собирается выиграть завтрашний матч?
Бредя по мартовским лужам домой в не лучшем расположении духа, Лена почувствовала, как вибрирует в кармане олимпийки толстый мобильник.
- Морг слушает, - отозвалась она в трубку хмуро, загребая носками кроссовок грязную воду лужи.
- Леныча позовите, пожалуйста, - Витька, кажется, оценил третьяковский чёрный юмор, хотя и не знал, почему она в таком неприветливом расположении духа.
- Сейчас, только бирку найдём, - усмехнулась Лена, как обычно, улыбнувшись задорному голосу друга. – Говори уже, чего хотел.
- Ленок, короче, завал на работе никуда от меня не денется, а Санёк – завтра на сборный пункт с вещами!
- Чееего? В армию, что ли? А что так быстро?! Повестка же только пришла, - удивленно спросила Третьякова, от неожиданности замерев на месте.
- Ага, конечно, «только пришла». Она у него в ящике провалялась хрен знает сколько. А он только вчера увидел, - пояснил Витька, явно куда-то спешащий.
- Ну, так чего ты мне звонишь-то? – всё ещё не доходила до Третьяковой причина Витькиного звонка.
- А того, Леныч, что провожаем мы его сегодня.
- Эээ…у меня завтра игра, - с сомнением в голосе ответила Третьякова, которая не собиралась накануне такого ответственного для себя мероприятия напиваться до потери пульса – а это они вчетвером прекрасно были в состоянии осуществить. А Саша, к которому она по-прежнему особо тёплых дружеских чувств не испытывала, никак не мог послужить причиной для такого риска.
- Никуда не денется твоя игра, - торопливо отозвался Витя, - я за тобой сегодня вечером заезжаю, а завтра утром – привезу в школу в лучшем виде, не кипишуй. – Заверил её он. – Только главное, чтоб родители отпустили, мы в подмосковье поедем, в Одинцово – там у предков Санькиных дача. Не дома ведь провожать, правда же?
- Ну, думаю, с родителями никаких проблем, их в городе нет уже второй день. У меня только Серёга дома. – Отозвалась Лена, понимая, что всеми правдами и неправдами, но Витьке удастся затащить её на их фирменный «тусняк».
- О, ну, так тем более! С Серёгой я договорюсь, - улыбнулся в трубку Витёк, и Лена, попрощавшись с другом, положила трубку и в немного улучшенном расположении духа направилась домой.