Viktoriya_20, Викуль, ыы)) прям как я 
а вот, собственно, и прода)) *Этой ночью Абдулов спал крепко. Сказался хорошо выдержанный коньяк. И ещё три сигареты, выкуренные в полудрёме, сидя за компьютером. Кое-как оставив заказ на блок «Ричмонда» и отослав последнее сообщение в ответ на нагловатое послание «Школьницы», он сам не заметил, как перекочевал на диван и забылся крепким сном.
«Ты, может быть, и права. А по поводу «мямлить» - смело, смело)) она вот тоже смелая, даже слишком. Иногда прибить её хочется за это. Ну, и не только за это. Ладно, я вырубаюсь. До связи.»
Лена ознакомилась с содержанием сообщения, хмыкнула и закрыла ноутбук. Вот она, мужская натура. То ли нравится, то ли «прибить» готов. Хотя, так ведь даже интереснее. И, усмехнувшись собственным мыслям, отправилась в душ, чтобы после него, наконец, выспаться и со свежим мозгом отправиться завтра на работу.*
И снова эта противная боль в висках. Виталий с трудом поднялся с дивана и направился в душ. На работу ехать не было никакого желания, да что там, даже набрать в чайник воды для него было сверхзадачей. Смутно припоминая вчерашнюю откровенную переписку и три или больше стаканов коньяка, он подставил лицо под прохладные струи воды. А ещё вспомнился один эпизод вчерашнего вечера – счастливое лицо Третьяковой в тот момент, когда она садилась в тёмную «Хонду». В горле всё ещё стоял противный солёный ком, а каждая капля, ударяющаяся о кожу, отдавалась эхом в его воспалённом сознании.
POV Виталий
~ Господи, до чего я докатился… «Парламент», лошадиная доза коньяка перед сном, откровения по интернету…что дальше? Красный Митсубиши Лансер, сопливые песенки и расписные трусы, выглядывающие поверх свисающих по колено штанов? Нет уж, увольте. Чёрт, ну почему так болит голова?! Сегодня, наконец, привезут блок «Ричмонда», и мне больше не придётся курить этот ширпотреб.
И всё-таки я реально идиот. Или я совсем помешался, или мне пора найти себе новую женщину. А то меня это начинает напрягать – что за помешательство? Вчера меня потянуло на объятия, кто знает, на что меня потянет сегодня? И вряд ли сегодня я смогу оправдаться тем, что хочу научить её играть в бильярд. Так, что мне там советовала эта «Школьница»? Спросить, есть ли у неё парень? Интересно, как? «Лен, а у тебя есть парень?» - «Есть, а что?» - «Да просто ты мне нравишься» - «Я? Тебе? Да три «ха-ха» два раза. Что ты куришь, Абдулов? «Ананасовый экспресс?»» Вот, что-то в этом роде. Мне иногда кажется, что она не может нормально разговаривать – или я настолько ей не по нутру, что она постоянно смотрит на меня волком. А теперь, судя по всему, и вовсе будет шарахаться от меня, как чёрт от ладана – зря я вчера руки распустил, ой как зря…сразу вспоминаю, как начали дрожать её плечи, а потом и руки, как она дышала сбивчиво и поверхностно, будто боясь вдохнуть глубже – чтобы ненароком не коснуться спиной моей груди. Как маленькая.
Выбравшись из-под душа, я оделся, налил себе чаю, поспешно его выпил (кофе по известным причинам пить не стал – всё-таки я уже успел надеть штаны), и поехал на съёмки, чувствуя печёнкой, что денёк сегодня будет явно не лучше, чем вчера, и дай Бог, чтобы хотя бы не хуже.~
Третьякова уже припарковалась в школьном дворе, накинула на плечо ремешок тёмно-коричневой сумки, как увидела, что из-за угла выворачивает Абдуловская тачка. Спешно покинув салон авто, Лена закрыла дверь на ключ и направилась к школьному крыльцу. Разговаривать с Абдуловым не было желания, особенно учитывая то, что вчера ретировалась из бильярд-клуба по-английски, практически бросив его там. И впервые за долгое время ей хотелось оказаться в людном месте, там, где остаться наедине с Абдуловым шансы равны нулю.
Почти добравшись до гримёрки, она услышала за спиной «деликатное» покашливание, но оборачиваться даже не думала. Тогда невидимый «простуженный» произнёс:
- Чего вчера сбежала, Третьякова, а? Спасовала?
- Ничего подобного, просто я не могла остаться, - повернулась-таки к нему лицом и недовольным взглядом изучила его, сложив поперек груди руки.
- О, оправдания пошли… ну-ну. Так, Лена, ничему в жизни не научишься, если всякий раз будешь искать оправдание, - поучительно заметил Виталий, опершись ладонью о стену коридора рядом с дверью гримёрки и поставив одну ногу перед другой, согнув её в колене.
- А кто тебе сказал, что я хочу чему-то у тебя научиться? – удивлённо вскинула брови Лена, искренне недоумевая, откуда у Абдулова такой сильный собственнический инстинкт – куда ни плюнь, всюду зона его компетенции.
- Странно, мне казалось, тебе был просто необходим урок хорошего бильярда, хотя и играешь ты, в целом, недурно. – С намёком на улыбку заявил Абдулов, всё так же изучая взглядом её вопрошающее лицо.
- Казалось? Креститься надо, когда кажется, - «Ну вот, и этот туда же – казалось ему. Да мало ли, что ему там казалось, а руки-то распускать обязательно?» - Не нужны мне твои уроки, и вообще, ты тяжёлый, - хмыкнула она, бросив смеющийся взгляд ему в лицо, - чуть меня не раздавил.
- О, конечно, раздавишь тебя, - усмехнулся Абдулов, переставляя ногу, - ладно, в следующий раз постараюсь быть аккуратнее, - бросив взгляд куда-то за спину Третьяковой, он спешно отлепил ладонь от стены и отошёл в сторону, позволяя подошедшей к двери ухмыляющейся гримёрше Рите войти в свой «кабинет».
Третьякова, понимая, что, как обычно, закон подлости снова сегодня сыграл против неё, зло метнула взгляд в лицо Абдулову, которого, похоже, складывающаяся ситуация только забавляла, и, процедив:
- Следующего раза не будет, - с неохотой, но поспешно зашла в гримёрку.
- Ленка! Иди сюда, - увидела Третьякова машущую ей из дверного проёма Женьку, и поспешила к ней, узнать, что же такого та узнала, что отрывает её от репетиции.
- Чего, Жень? Я репетирую, - помахала она перед лицом рыжей бестии папкой со сценарием, подойдя к ней.
- Лен, колись, что у вас было с Абдуловым вчера?! – задорный огонёк где-то в глубине зрачков делал ясные голубые глаза рыжей клавишницы ещё голубее.
Третьякова опешила:
- Эээ…а с чего ты взяла, что что-то было? – недоуменно поправила волосы на затылке Лена, садясь в удобное синее театральное кресло у стены в коридоре и закидывая ногу на ногу. Несмотря на показное равнодушие, к горлу её сейчас подкатилось нехорошее предчувствие, что Рита снова включила своё «сарафанное радио».
- Да уже половина актёрского состава ходит, как прибитая, и я в том числе! Ритка мне такооое рассказала… - Женя, опершись пятой точкой о стену напротив Лены, испытующе поглядела еёй в лицо.
- И что же «такооое» рассказала тебе Рита? – с абсолютным видимым спокойствием оглядела Третьякова свои ногти на левой руке, будто бы Огурцова сейчас рассказывает ей теорему Пифагора, а не байки о её собственной, Лениной, личной жизни.
- Ну, как тебе сказать… - Огурцова, похоже, сама не очень верила в то, что говорит: - короче, она спросила, давно ли вы с Виталиком встречаетесь, - начала она.
- Что за бред, - подняла глаза Третьякова, и тут же снова начала внимательно осматривать ногти, только уже на правой руке. – И что ты ей ответила?
- Как что? – удивлённо достала руки из карманов шорт Огурцова, - ответила, что вы не встречаетесь вообще, и спросила, с чего она это взяла. – Снова пауза, только для того, чтобы засунуть в рот пузатый клубничный чупа-чупс.
- Ну? – уже с нотками нетерпения в голосе поинтересовалась Лена, чувствуя, что её «любовь» к Рите, а заодно и к Абдулову становится всё крепче и горячей. А ещё безумно чесались руки в надежде прибить кого-нибудь из них. А лучше, если обоих. Ведь видел же он, что Рита сзади неё идёт, и всё равно про «раздавить» и про «в следующий раз» сказал, знал ведь, что вездесущая сплетница истолкует всё по-своему! Чего он добивается?
- Она шкажала, што вы шпите, и што она знает тошно, потому што вы при ней обшуждали вашу бурную ношь, - с широченной улыбкой заявила Огурцова с леденцом в зубах, наблюдая, как Третьякова медленно, но верно выходит из себя.
- Блин, Женька, вытащи эту хрень изо рта и скажи нормально! – было заметно, что её нервы постепенно накаляются, и лучше ей не перечить сейчас. Да ей вообще, в принципе, лучше не перечить.
Огурцова, достав огроменный красного цвета чупа-чупс , сосредоточенно заявила
- Она сказала, что вы спите, и что вы при ней обсуждали это, ну, ночь свою бурную, в смысле, - проглотила нервный смешок Женька, снова кладя леденец в рот.
- О, Боже, ну за что? – закатила глаза Третьякова и медленно поднялась с кресла. – Бред всё это, Жень.
- Да знаю я, - хихикнула рыжая, - Просто у меня возник ответный вопросик: чего такого она могла слышать? Не обсуждали же вы, в самом деле, свою интимную, с позволения сказать, жизнь, - со смешливыми нотками спросила Женька, снова достав изо рта леденец.
На что Лена, легонько пихнув её в плечо, с напускным возмущением заявила:
- Дурёха ты, Огурцова, придумала она всё, - и, развернувшись, направилась почему-то не в кабинет, где проходила её репетиция, а совершенно в другую сторону.
хорошо отдохнула?? 
