Сериалы онлайн

блин,что же Лерка то мутит?????неужели что знает????

прода класс!!!я уже в нетерпении узнать что дальше будет!!!!!!!!!!!!!!!!!
чмафф!!!

я ещеееееееее хааачуууууууу!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Он опаздывал всего на десять минут, но злился так, как будто опаздывал по меньшей мере на час. Ему было жарко, ухо горело от непрерывных разговоров по телефону, и еще он никак не мог найти место, где оставить машину.
Виталик три раза проехал мимо школы, но найти места так и не смог. Ругаясь себе под нос, он наконец приткнул машину на углу какой-то параллельной улицы и пошел к школе, надеясь, что никакой придурок не въедет в заднее левое крыло его джипа.
На школьном крыльце он остановился передохнуть и вытереть мокрый лоб.
Чертова училка, сколько времени он из-за нее потерял, сколько усилий приложил, чтобы вырваться с работы! Да еще стоял в пробках – поехал-то он в полшестого, самое пробочное для Москвы время! – да еще ползал во всем окрестным переулкам в поисках свободного места.
В вестибюле сидел молодой охранник читал детектив, засунутый для конспирации в ящик стола. На Виталика он посмотрел вопросительно и ящик моментально задвинул.
- Мне нужна… - Виталик внезапно забыл, кто именно его вызывал, и полез в карман за бумажкой. – Так, сейчас я найду…
- Вы наверное, Виталий Зинурович? – спросили рядом. – Дима, это ко мне, один из родителей. А я Елена Эдуардовна.
Виталик обернулся.
Неизвестно почему – может, от неожиданности, а может, потому, что он был страшно зол на нее, - он ожидал увидеть высоченную костлявую стерву средних лет с жалким пучком волос и лошадиными зубами.
Она была не слишком высока как-то подозрительно молода. У нее были блестящие и прямые светлые волосы, доходившие чуть до плеч, светлая кожа и яркие изумрудные глаза. Держалась она очень строго, но как-то так, что Виталику моментально расхотелось с ней скандалить.
- Пойдемте, Виталий Зинурович, - сказала она. – У нас всего только 50 минут, а разговор предстоит долгий.
- Долгий? – пробормотал Виталик глядя ей в затылок.
Она шла впереди, длинная юбка развевалась, приоткрывая изящные щиколотки.
- Сюда пожалуйста. – Она пропустила его вперед в какую-то небольшую уютную комнату с креслами, диванами, пальмами и аквариумом. Виталик протиснулся в дверь, чуть не задев вполне достойную грудь Елены Эдуардовны, туго обхваченную дорогой водолазкой. Забавляясь, он как бы даже немного замешкался в дверях, чувствуя эту грудь в двух сантиметрах от своей рубашки.
Интересно, если сейчас ее ущипнуть за зад, что она будет делать? Подпрыгнет, завопит, позовет охрану, вызовет милицию?
- Хотите чаю или кофе? – как ни в чем не бывало спросила учительница его сына, которую он только что так… осязаемо мечтал ущипнуть за зад.
- Нет, - отказался он. Ему было смешно и немножко неловко. – Спасибо. Если вы не против, я хотел бы выслушать ваши претензии. У меня времени совсем нет.
Она взглянула на него своими яркими глазами, задержала взгляд и отвернулась. Сухо щелкнула кофеварка, в комнате остро и привычно запахло кофе.
- Максим очень славный мальчик, - начала она, и Виталик посмотрел на ее губы. У нее был выразительный маленький рот, который произносил слова правильно и приятно. Так умеют говорить только прибалты. – Он немного не уверен в себе, но вы, наверное, это и сами знаете…
- Да как вас сказать… - пробормотал Виталик. – Я передумал. Налейте мне кофе. – И добавил, решив быть вежливым: - Пожалуйста.
Она налила ему кофе.
- Сахар?
- Нет, - сказал Виталик, - не нужно. Так почему вы хотите отчислить моего славного, неуверенного в себе мальчика?
Она прошлась по комнате и села в некотором отдалении от него. Взору Виталика открылись щиколотки, которые он моментально стал добросовестно рассматривать.
- Виталий Зинурович, - сказала она негромко, - конечно я не собираюсь его отчислять. Я сказала это просто так, чтобы…заманить вас в школу. Мы не отчисляем детей, как вы совершенно правильно заметили.
- А если я сейчас допью кофе, встану, пойду к директору и расскажу ему, как вы угрожали моему сыну, вас не отчислят из этой школы? – спросил Виталик лениво. – А, Елена Эдуардовна?
Несмотря на грудь и щиколотки, несмотря на яркие глаза и красивый рот, несмотря на токую талию, обтягивающую водолазку и блестящие волосы, он совершенно не собирался прощать ей вчерашний разговор по телефону и свои сегодняшние метания на работе, чтобы вовремя уехать, а потом в переулке в поисках места для машины. Все-таки он был бизнесмен и начальник, а она – как там ее по имени? – училка в средней школе.
Она поставила чашку. Чашка звякнула о блюдце.
- Как вам угодно, - сказала Лена холодно. – Вы хотите прямо сейчас отправится к директору?
Виталик молчал, рассматривая на стенах детские рисунки. Некоторые были очень даже ничего, особенно вон та лошадь на летнем лугу. И горы, на вершинах которых лежит снег. И пальмы на берегу океана. Это, очевидно, рисовал кто-то из старшеклассников. А вон кошка, больше похожая на швабру, с котятами, больше похожими на кроликов. И лондонский Биг-Бен с несколько кривоватым циферблатом знаменитых часов. Огромный букет цветов, лохматых, как клубки шерсти, побитые молью, в крошечной вазочке. А вон картинка, которую в прошлую субботу они старательно рисовали вдвоем с Максимом. Трава, пенек, рядом с пеньком – серый еж. Максим назвал картину «Лето в лесу».
- Так о чем вы хотите со мной поговорить? – спросил Виталик с тяжелым вздохом, отрываясь от созерцания рисунков. – О директоре?
- Виталий Зинурович, - начала Лена и остановилась.
Она совершенно не знала, как с ним разговаривать. Не то, чтобы он как-то особенно грубил, или хамил, или пытался поставить ее на место, как многие родители в этой школе для богатых детей. Но он был какой-то на редкость равнодушный. Как будто не о его сыне шла речь, а о чье-то чужом. Или он сразу проникся к ней недоверием?
Он выглядел как огромное большинство страдальцев, составляющих клан предпринимателей, к которому относился и Виталий Зинурович Абдулов.
- Виталий Зинурович, - начала она снова, - Максим замечательный мальчик, но у него, как бы это выразится поточнее, смещены все понятия. Он читает совсем не то, что написано, и не хочет или не может менять свою точку зрения. Его невозможно переубедить. Ему невозможно объяснить, что он не прав. Например, недавно мы читали рассказ Джека Лондона о боксере, который не смог победить потому, что ему не на что было поужинать. Этот рассказ…о силе духа, а вовсе не об ужине, вы же понимаете. А Максим ничего не понял, кроме того, что боксер был голоден. И слушать ничего не стал. Он в конце концов даже расплакался, так ему было жалко этого боксера именно потому, что он был голоден, а не потому, что он проиграл.
- А вы точно знаете, за что именно нужно жалеть, а за что не нужно? – спросил Виталик с удивившей его самого заботой в голосе. – Совершенно точно?
Лена посмотрела на него с изумлением.
- Речь идет о литературе. – произнесла она осторожно. – Только о литературе, и то, что имел ввиду писатель…
- Он сам сказал вам, что имел в виду?
- Кто?- не поняла она.
- Писатель.
- Виталий Зинурович, - кажется, она даже разволновалась немного, - есть непреложные законы, которым необходимо следовать, особенно когда мы пытаемся учить детей…
- Вот я, не пытаюсь учить детей и не знаю, никаких непреложных законов, кроме закона всемирного тяготения, но могу сказать вам совершенно точно, что читать во втором классе Джека Лондона – это идиотизм. Может, вам для начала попробовать что-нибудь полегче? Например «Винни Пуха»?
- Я уверяю вас, что и «Винни Пуха» ваш сын поймет неправильно! Как же вы не понимаете, что дело тут вовсе не в конкретной книжке, а в том, как это воспринимает ваш сын. В сказке про собаку, которая несла через реку кусок мяса и уронила его потому, что увидела свое отражение и хотела отнять мясо у отражения, он жалеет собаку, которая осталась без обеда! Он даже не понимает, что она жадничала и поэтому потеряла свое мясо! И не хочет понимать! Ему совершенно недоступны никакие чувства, кроме самых примитивных – если собака уронила мясо, значит, ему ее жалко. Он не понимает, что есть чувства и мыли более сложные чем…
Виталик допил кофе и осторожно вытянул ноги, устраиваясь удобнее в глубоком засасывающем кресле. Он сильно устал и теперь боялся, что заснет в тишине и покое маленькой уютной комнатки и опозорится перед Еленой Эдуардовной.
Выслушав историю про Джека Лондона, он совершенно успокоился, и его моментально потянуло в сон. Все в порядке. Училка просто самоутверждается, пытаясь высосать из пальца какие-то несуществующие проблемы. Его сын слишком мал, чтобы за куском мяса видеть вселенские проблемы, да и на самом деле читать старину Джека во втором классе – рановато…
Вот решила преравать на середине... Жду критику!!!!!!!