Сериалы онлайн

Пусть будет так, как чувствует душа
Твой мир, твое безумье, слезы, счастье.
Твоих несбыточностей непроходимый лес
Умоется слезой моей случайной.

Уйдешь, как уходила осень пятый раз,
Укрывшись белым покрывалом снежным.
Твоих пустых мечтаний вдумчивый рассказ
Размоет дым несбыточной надежды.

Не быть нам вместе, никогда не быть
Не видеть глаз, и не кричать, не слышать
И вместе дней нам больше не прожить
И ночи не соткать - они не дышат.

Ты пронесешь невидимую нить,
Связующую крепким сильным жгутом
За ней пройду, понять простить
И отпустить безмолвием наутро.

Рукой, прощаясь, тронешь неспеша
Моих волос тугие прядки
И пусть моих ресниц порхающих рассказ
Прогонит страх, ушедший без оглядки.

Боишься? Не смотри смерти в глаза
И не кляни судьбу, ее мы строим сами.
Солгал себе? Теперь нам жить во лжи,
Лишь оставайся честным с небесами.

Я не забуду твоих глаз и не скажу люблю.
Иди, и не узнаешь моей муки.
И нет теплее той твоей зимы
И нету горше мне с тобой разлуки.

Сквозь приоткрытые щелочки между веками поступал свет. Нашла в себе силы и открыла глаза. Сильной боли не обнаружила и улыбнулась. В палате было тихо, но она чувствовала, что тут был он. Виктор сидел в кресле и, казалось, дремал, уткнув голову в собственную ладонь. Лена долго смотрела на мужчину, лаская взглядом каждую черточку его лица. «Такой родной, такой далекий, такой любимый и такой недосягаемый. Дотронуться бы, но могу ли я? Что у него в жизни, кому он должен, к кому стремится, о ком мечтает. Любит ли. Любит. Я знаю. И я люблю». Улыбнулась последней мысли и от тепла пошевелилась, но тут же боль заставила прикрыть глаза и легкий случайный стон разбудил Виктора.
- Привет, - подскочил с кресла.
- Прости, что разбудила, - мужчина отмахнулся.
- Как ты?
- Заживет. Что там с людьми?
- Все в порядке. Всех освободили. Отца я отправил в Россию со всей делегацией.
- Саид?
- Ранен. Его задержали, но...
- Контора, - понимающе слегка кивнула.
- Да, его отмажут.
- Спасибо, Вить.
- За что?
- Что спас нас.
- Ты что, не говори так, это самое маленькое, что я мог сделать, ведь из-за меня ты тут. - Он присел на краешек кровати.
- Нет, не из-за тебя. Так получилось.
Они немного помолчали, глядя в друг другу в глаза. Настоящее смешивалось с тенями прошлого и проносилось в голубом сиянии грустных глаз то болью, то какой-то светлой грустью.
- Как ты жил все эти годы... - они оба понимали, что это не вопрос, это всего лишь глава в жизни, которую нужно пролистать и ставить по другую сторону. А дальше... Что дальше, как перешагнуть эту пропасть в долгих пять лет и как укрыться от туч, под названием «ложь» и «разочарование». Немало времени пройдет, пока они научатся доверять снова, делиться и вспомнят, как это - любить друг друга. Начинать не сначала, и даже не с середины, а прямо с конца, взглянув в глаза смерти, обманув судьбу и посмеявшись над законом жизни. С конца начинать. Только перешагнуть через себя, простить и отдать все оставшееся друг другу. Подняла руку и коснулась его щеки, провела вверх и кончиками пальчиков разгладила морщинки у глаз.
- Я не знаю, как отпустил тебя. Прости... не должен был... я не жил... без тебя не жил... не хотел, не мог...

Сколько так прошло времени, они не знали. Диалог взглядов всегда заканчивался одним и тем же, «прости», как только кто-то нащупывал в другом отголоски горечи или упрек. Но нужно было это время, чтобы понять и отпустить.

- Я позвоню Новикову...
- Да, давай, я тоже хочу послушать Темку, да и по Лерке соскучилась. - Виктор опустил взгляд, словно на мобильный, но неприятное чувство, словно есть что-то, о чем она не знает, поселилось в сознании. «Он имеет право. Я сама его прогнала, отдала кому угодно, и теперь не имею права что-то требовать. Я сама виновата, а он считал, что меня нет... Он имеет право быть счастлив. Господи, как я раньше не подумала, надо было сразу спросить... а мне показалось, что он со мной...» - она прикрыла глаза, отгоняя от себя это ощущение, словно стоишь на перепутье и ждешь приговора.
- ...да, полковник, все хорошо, вот Лена поправится, и мы сразу выезжаем. Да, спасибо, даю Лене трубку.

Пока Лена разговаривала сначала с Новиковым, потом с Темой, потом с Лерой, Виктор слушал восторженные возгласы девушек и улыбался, а перед глазами стоял снимок, который он достал из коробки: две задорные красавицы улыбались в камеру, и, казалось, нет их счастливее на свете... «Как бы хотелось, чтобы у них так все и было». За своими мыслями он пропустил часть диалога...
- Что? Лера! Это же здорово! Поздравляю! Я так за тебя рада! …Ну все, целую тебя, скоро увидимся! - Лена положила трубку, продолжая улыбаться.
- Ты такая радостная...
- У Лерки будет ребенок и я просто счастлива за нее. - Виктор опустился на кресло.

«Значит, я правильно поняла», - Лена прикрыла глаза и повернулась к окну.
Он ожидал, что мыслей будет море, но в голове было пусто и тихо. «Раскол. Вот оно - ты смеялся над смертью, а жизнь посмеялась над тобой».
- Вить, я так хочу спать... - прошептала она. Навалилась такая плита, из-под которой не было сил выбираться. Ни ради себя, ни ради него, ни даже ради сына. Не выбраться. И ни уйти, и ни остаться.
- Я тогда пойду...
- Ты...
- Я не буду далеко уходить, а ты поспи, отдыхай. - Он хотел коснуться светлых прядей волос, но в последний момент отдернул руку и вышел из палаты.
- Спасибо. - Шорох тихих слов в губах, звон отчаяния и повисший плотный туман, заметный только ей, и снова одиночество.
Закусила губу. Вскоре жалость к самой себе захлестнула обидой и Лена, уткнувшись в подушку, разревелась.

Виктор метался у входа в палату: «Плачет». Слыша ее слезы, разрывающие его душу с каждым всхлипом, ему хотелось самому удавиться, только бы не знать этой ее боли. А сколько ее было за эти пять лет... Виктор приложился лбом к прохладной стене. А главное - он не знал, что теперь ему делать. «Что теперь, что?»

Отвлек его звук шагов множества пар ботинок и голоса. В коридоре появился военный патруль, проверяющий каждую палату.
- "Обыск. Как имя пациента?"
- "Елена Степнова" - Виктор протянул карту, стоящую в кармане у палаты, в которой указывались данные пациентов. Старший по званию прочитал карту, извинился и патруль отправился дальше по коридору. «Надо уводить ее».

МАРИНКА СПАСИБО ЗА ПРОДОЧКИ))))))))))))))))) Извини сегодня без цветов

КАК ЖЕ ХОРОШО!!!!!!!!!!!!!!!

Не быть. Всего этого не может быть. И все. Ни нам, ни мне не жить. И только то, что столько пропустила, станет моей карой. Казалось, ушла от смерти, спаслась, и удалось выжить, но стоила ли она того, вся эта пустая бесцветная жизнь без тебя. Ты имеешь право быть счастливым. Пусть не со мной, но я никак не могу этого принять. Да, все верно, меня не было, я ушла, а ты-то остался! На что надеялась? Да, глупо. А тебе теперь идти вперед, вперед, не оглядываясь, ведь ничего не вернуть, и только строить. Ты должен жить, и ты будешь жить, лишь дай мне уйти, не держи. ОТПУСТИ!»

Отчаянье сморило ее уже на рассвете. Она слушала шорох в коридоре, знала, что это Он, и была ему благодарна. Но по-другому сейчас нельзя, и ей придется снова солгать.

- Лен… - решился, но было слишком тяжело это сказать. Слишком больно.
- Не надо, Вить, все правильно, я сделала свой выбор, ты – свой. – Тяжело. Минутное молчание под давлением самых страшных слов.
- Я думал, тебя нет, а она… осталась как напоминание о тебе… это так само как-то вышло… - Лена закрыла глаза, пытаясь унять рвущееся сердце.
- Не надо, все так, как есть… не мучай… - прошептала, отворачиваясь. Он опустился на кровать, беря ее пальчики в руки. Ледяные.
- Ленка… - выдохнул на них, согревая, прижимаясь губами. – Как же невыносимо было без тебя… а с тобой стало еще хуже… - он опустил голову низко-низко, не видя дорожек слез по бледным щекам.
- Уйдешь, Вить... к ней…
- Нет, нет… - отчаянно закачал головой «если бы я мог уйти от тебя!!!», целовал дрожащие пальчики.
- Иди… Я не держу... – Оттолкнула его руки, высвобождаясь из теплых ладоней. – ИДИ! – Но мужчина не двинулся. - Прости, что снова появилась на твоем пути…
- Лен, я не смел надеяться, что увижу тебя еще… господи… что ж так сложно-то… Лен, - он поднял голову и посмотрел на нее. – Я НЕ МОГУ УЙТИ! И не могу остаться… - ей показалось, что волосы его блестят от вмиг проступившей седины.
- Иди, Витя. Ты мне не нужен больше. – Она отвела взгляд, чтобы в огромных зрачках он не увидел, как медленно умирает сердце. – Только тогда, если бы меня убили, мне нужно было знать, что с сыном все в порядке, а теперь – иди… - Чуть не сорвалось с языка запретное теперь слово, рука, скользнувшая в последний раз погладить колючую щеку, едва успела остановиться, не выдав.
- Я не верю тебе. – «Я тоже».
- Какая теперь разница...

Мужчина вышел коридор и практически упал на скамейку, закрыв лицо руками. «Девочка моя… Зачем отпустил, как мог вообще даже подумать, что не любишь… любишь, да еще как… ЛЮБИШЬ! …хм «не нужен». Отпускаешь. Чтобы думал, что ты плохая… да итак знаю, что ты для меня все, ты – ВСЕ! И я нужен. НУЖЕН! Только позволь быть рядом. Но ты ж не дашь, из-за него, ребенка. Но ведь Темка… если б он не был так похож на меня, могла бы соврать, что не мой. Что ты не моя… но я все равно знаю! И больше никогда не поверю словам. Потому что у тебя все написано во взгляде, и ты правильно его прячешь…»

Мысли вертелись быстро-быстро, но он не успел ответить себе на вопрос «что дальше», когда на лестнице уловил стройный чеканный шаг сапог. Он рванул в палату.
- Лена, ты сможешь встать? – холодный взгляд и только прерывистое дыхание могло выдать волнение. Уж она-то его знала.
- Да, смогу.
- Давай, родная, нам пора, - он скинул покрывало, похватал ее одежду, поставил у кровати кроссовки. Сам не заметил, каким взглядом она обожгла его спину, когда всего лишь одно слово резануло по сердцу.

Лена поднялась, зажав зубами губу. Голова кружилась, где-то в плече сидела тупая боль, но это было ничто по сравнению с тем, что было на душе, откуда вырвали что-то очень важное, и продолжают это делать по кусочку, когда каждый раз она сталкивается с ним взглядом. Или касается невзначай. «Бежать» - сама не поняла, о чем это она. Быстро засунув ее ноги в кроссовки, он подхватил ее на руки, сначала высунул голову в дверь, проверив, нет ли в коридоре людей, а потом рванул к ординаторской, откуда вела запасная железная лестница.
- Отпусти, я сама. – Боялась смотреть в глаза, отталкиваясь от груди руками. Боялась. Жарко было в его крепких тисках, а не поддаться – слишком сложно. «Лишь на мгновение…» - вспомнились утренние мысли.
- Лена, послушай. Я тебя понял. А пока позволь мне быть рядом. – Успокаивающий синий цвет и тихий голос заставили подчиниться.

Запер дверь и метнулся к окну, поставив Лену на пол с кучей одежды в руках. Открыл доступ к лестнице, повернулся и замер. Лена натягивала черный комбинезон на голое тело. Постарался запомнить каждую черточку ее тела, а когда понял, что его взгляд заметили, закрыл глаза, мысленно застонав, отгоняя от себя эти мысли.
- Лен! – махнул, подзывая, помог выбраться наружу. По дорожкам проходили люди в форме, видимо, патрулирующие территорию, и Виктор прижал Лену к стене, удерживая, пока они не скрылись из виду.

Она старалась не дышать и не шевелиться, не чувствовать, пока его сильное тело прижимало ее к кирпичу здания. Слабость наваливалась с каждой минутой все сильнее, хотелось его рук, чтобы вот так быть в его объятиях, чтобы держал… Тайком посмотрела на любимые губы, пока лицо было близко, пока эти ненавистные люди так кстати были на угрожающем расстоянии, пока ей было плевать на них, пока он был рядом, пока… пока еще можно было до него дотянуться, хотя бы так, издалека, и лишь взглядом. Ведь потом и не взглянешь лишний раз. Отвела взгляд и сама не заметила собственного вздоха. Мысленно оторвавшись от окружающего, почувствовав вздох, обеспокоенно заглянул в лицо: «больно сделал?». Но нет. И тут понял. Глаза потемнели, и он напрягся. «Сам отказался…» - отступил, выпуская ее из рук, проверив на всякий случай, сможет ли она устоять сама. Потянул немного за руку, увлекая за собой вниз.

Пробираясь людными улицами пыльного города, Виктор беспокойно посматривал на Лену, ее бледность ему казалась не очень здоровой, и он не выпускал ее из рук. Проходя мимо рыночка, Виктор остановился и накупил сладостей, чтобы хоть как-то отвлечь Лену. Вскоре они достигли пристани. «Вода. Она очищает и дает силы... уплыть...», - Лена задержалась на краю помоста, вдоль которого быстро шагал Виктор навстречу мужчине на трапе. Несколько фраз, человек на мостике глянул на девушку, а Виктор, развернувшись, вынужден был дойти до нее, взяв под локоть. Она была еще слишком слаба, ей нужно было отдохнуть. Ее растерянный взгляд, растрепанные волосы, наспех приглаженные пальцами: «Родная, милая, такая теплая, близкая… Как же отказаться от тебя, как смогу не смотреть, не дышать, наслаждаясь твоим ароматом, не думать…» Мысленно прекратил эту муку, он подхватил под руку и шепнул, чтобы пока молчала.
- Сначала нужно разведать обстановку на борту, судно может быть пиратским, а может быть браконьерским, - чмокнул девушку в висок.

Еще было время до отплытия, и они отправились перекусить. К вечеру, уставшие, снова вернулись на пристань.
Мужчина бросил Виктору ключи, тот поймал на лету и помог Лене спрыгнуть на палубу.
Каюта была двухместная, но ее это сейчас мало волновало – важнее было то, что они будут в одном помещении. Мольба в глазах – только бы сдержался, потому что у самой нее не было никакого желания сопротивляться ему. Слишком велика была тоска стольких лет, слишком сильна связь, слишком горячо стучало сердце рядом с ним.

Уложил ее на полку, служащую кроватью.
- Поспи, а я пока схожу за запасами еды и воды. – Вскинула взгляд в глаза.
- Я не усну… без тебя. – Легкое шевеление губ. Виктор остановился на них взглядом, запоминая каждое движение. Приблизился, замерев в миллиметре от ее дыхания. Она завершила этот путь, прильнув к нему. Сладкое блаженство от вновь обретенного счастья растеклось по сердцу, глаза закрылись, заставляя вспоминать эти губы, этот ток по жилам, мягкую кожу рук, шеи, тепло шелковых волос. Перехватывая между поцелуями клочки воздуха, понимали, что нужно оторваться, но пьянящий дурман времени оттягивал эту секунду далеко за пределы сознания. Покачивающаяся каюта, шум волны за иллюминатором, шорох одежды, такой ненужной, препятствовавшей полностью раствориться друг в друге. Рывок и широкие плечи нависли над ней; он вздохнул, сообщая темным приглушенным светом глаз о нетерпении, столько лет рвущемся внутри, теперь свободном, звучащем его голосом «люблю».

- Ты мой, мой… всегда мой.. уйдешь, но будешь мой! Никто не отнимет, никто… никогда… - не затерялись тихие вздохи, поймал их, удержал, ведь сам же себе тоже обещал «никогда». Накатывающие волны нежности от ее слабых ладошек на спине, напряжение мышц, чтобы не тревожить раны. Вот такая любовь, урывками, вполоборота.
- Любимая… - закрыла пальчиками его губы. Невыносимо слышать это, не она теперь рядом будет. От этой мысли закусила губу.
- Нет, нет, Ленка, Леночка, - подхватил ее мысли, понял, увидев в глазах отчаяние. – Не сейчас, потом… а пока… Лена… - покрывал поцелуями лицо. – Можно я…
Она кивнула, привлекая его к себе:
- Последний раз…
- Последний… - самый последний, долгожданный, жаркий, жгучий, нежный и резкий. Уносящий далеко в прошлое, но удерживающий в горьком настоящем.

Лена подскочила на твердом покрытии кровати, не обнаружив рядом Виктора. Заснули они вместе, и теперь она, проведя ладонью по простыне, лишь застала легкое тепло, свидетельствовавшее о спавшем ранее рядом мужчине. Вздохнула. Она не помнила себя такой, какой была этой ночью с ним. Коснулась губ пальчиками, воровато оглянувшись, чтобы никто не увидел.

Чувствовала себя более чем погано. Но не было сожаления. «Все правильно, он пока мой, а потом… а потом будет с ней. А мне останется его любовь и его сын. А она… не узнает». Лена снова опустилась на подушку и прикрыла глаза. Голова кружилась, но, наверное, это было от качки. Она сама не заметила, как снова погрузилась в сон.

Виктор, вернувшийся в каюту уже в какой раз, снова отметил, что Лена спит. И если он до этого не обращал внимания, словно так и надо, то теперь этот факт насторожил его. Собираясь уже сделать шаг к порогу, он остановился, заметив вздох. Подошел, положил руку на лоб. Тут его прошиб озноб – Лена горела под ладонями, и только кончики пальцев были ледяными. «Она всегда так болела, всегда холодные руки…» - сердце колотилось. Еще не хватало воспаления ран, здесь, на корабле, где нет достаточно медикаментов и плыть им неизвестно сколько.

Сквозь тяжелый сон она чувствовала руки на себе, любимый запах рядом, тепло и знала, что это он. Не осознавая реальности, важно было только его присутствие в минуты просветления.
Подняла голову. Ей казалось, что все это время она слышала какую-то войну вокруг. Сколько в ее жизни было этого, она и не знала. Много, наверное, за это она будет расплачиваться всю жизнь. Своей жизнью. А точнее, не жизнью, а невозможностью этой жизни. «Забуду. Да конечно, заставлю себя забыть. Уеду далеко, только не видеть и не слышать… что он счастлив с ней… Как же хочется им обоим счастья, но… я не могу пока отпустить. Не могу. Пока». За размышлениями не заметила, как сама поднялась, подошла к иллюминатору. Суша. «И не качает так. Где мы? Где Виктор?» Дверь оказалась заперта. Лена подергала, но ни один миллиметр не шелохнулся. Что дальше делать, Лена не знала, но она и не из таких передряг выбиралась. Из безвыходных, и даже смертельных ситуаций.

День стемнел ночными бликами. Лена сидела в каюте. Признаков жизни снаружи не было, и она решила, что предпримет попытку освободиться, когда немного стемнеет. Поднялась, выглянула в иллюминатор. Несколько далеких огней на пристани и тишина, только плеск воды о борт корабля.

Взяла приготовленные железные спицы и двинулась к двери. Возилась с крепким замком, пока не онемели пальцы. Злость подкатила, она сжала кулаки, и тут же послышался щелчок в скважине. Вздохнув облегченно, приоткрыла тяжелую дверь и выглянула наружу. Никого. Осмотрелась. Куда идти она не знала, но по логике – к борту. Нашла лестницу, схватилась за перила руками. Собралась сделать шаг, но тут тяжелая рука легла на плечо, удерживая и останавливая биение сердца.