Сериалы онлайн

- Лер… прости. Я напился и… Не нужно было, черт, - широченные плечи теперь были опущены, словно поникшие крылья птицы. Весь хмель куда-то испарился, оставляя только трезвое понимание совершенной ошибки.
- Не надо. Молчи. – Она не глядя на него подхватила футболку и ушла в ванную.

Виктор сел на стул и обхватил голову руками. «Зачем, зачем обидел Леру. Ведь знал, что не нужна она… Как теперь быть…»
Утром снова раздался звонок. Лера спала в комнате Темы, и Виктор пошел открывать дверь.
- Добрый день, я полковник Новиков, Андрей Васильевич, - он протянул руку.
- Виктор.
- Степнов. – Кивнув, уточнил мужчина.
- Да.
Виктор удивился, потому что в его сознании этот мужчина был военным, он и представить себе не мог, что Новиков служит в милиции.
- А Лера уже приехала?
- Приехала, она у Темы в комнате, - невольно отвел взгляд Степнов.
Да, он привык отвечать за свои поступки, но сейчас не хотелось, чтобы кто-то осуждал или одобрял. Он и сам не понял, жалеет он, или нет.

На поздний завтрак собрались все за столом. Тема улыбался Лере, та гладила его по голове и смотрела на отца, а полковник, видя блестящие глаза дочери, готовой сорваться в слезы, качал головой, давая понять, что малыш не должен знать. Пока. И сколько может длиться это «пока»? Никто не знал. Мальчик рассказывал что-то «дедушке Андрею», забавно морща носик, как умела Ленка. Девушка держала себя в руках, Виктор отметил, что она – настоящая дочь своего отца: не выдаст, не сорвется, не подставит.

Ох как давила эта недосказанность. Никогда не оставлять двусмысленных фраз, не давать пустых надежд. Он не помнил, откуда он это взял, кто его так учил, но теперь он чувствовал, что должен поговорить с теми, кто на какое-то время останется рядом. Малыш не должен привязываться к нему, считая его отцом, ведь потом будет намного больнее принимать правду. Виктор присел на краешек дивана, Тема подошел к нему.
- Артем, я должен сказать тебе. Я твой не настоящий папа.
- Ты – папа, я знаю, мне мама рассказала, какой ты!
Краем глаза Виктор заметил Леру, стоящую на входе в комнату. Она замерла, прислушиваясь к словам мужчины. Потом посмотрела испепеляющим взглядом на Виктора, резко развернулась и бросилась прочь. Виктор заметил осуждение, ему даже показалось – презрение, только он не понял, из-за чего. Отец поймал ее, удержав за плечи, одними глазами и кивком головы словно говоря: «пусть сами разбираются, это не наше дело».

- Тема, я хочу, чтобы ты знал, я не отпущу тебя никуда, даже если твой настоящий отец придет за тобой. – Говорил Виктор, но Лера уже не слышала.
- Я люблю тебя, папа - малыш обнял мужчину за шею.
- И я тебя люблю, – он прижал к себе маленькое хрупкое тельце, улыбнувшись, потому что он так и продолжал его называть так. «Как же его защитить от всего этого…»
- Скажи мне, тебе снятся сны?
- Да.
- Что ты видел там?
- Маму. - «Ну, конечно, скучает».
- Я тоже ее часто вижу.
- Ты видел тех, кто ее держал?
- Нет, не видел. Расскажешь?
- Я не помню.
Виктор погладил его по голове.
- Ничего, вспомнишь.
- Пойдем гулять?
- Пойдем.
- Возьмем Леру?
- Давай возьмем, если ты хочешь.
- Хочу, хочу! – мальчик скакал по комнате, потом унесся вглубь квартиры, и Виктор услышал задорный голосок Темы, собирающегося на улицу.

- Лер, посмотри на меня, - Виктор настойчиво искал ответного взгляда.
- Я же сказала, не надо ничего говорить, - но она все же посмотрела ему в глаза.
- Надо. Лер, я действительно виноват, прости. Это было помутнение… блин, что же так сложно-то. Послушай, ты замечательная девушка, красивая, но… понимаешь…
- Понимаю, Вить. Не надо. Все правильно, этого не должно было случиться вообще. Нам нужно было почувствовать кого-то рядом в тот момент… прости, что это оказалась всего лишь я, а не она…
- Лер… - он взял ее за руку.
- Все нормально, правда. У нас есть дело поважнее, - она кивнула на мальчика, копающего в песке траншею. – Мир?
- Мир, - согласился мужчина.
- Пока мы не определимся, как жить дальше, позволь мне оставаться с ним рядом.
- Да, Лер, конечно, я думаю, так и ему лучше будет.

***

Вечером в комнату вошел Андрей Васильевич.
- Виктор, нам надо поговорить. Пойдем, прогуляемся на улицу. – Он обвел глазами комнату, скользнул взглядом по потолку. «Жучки» - понял Виктор.
На улице было душно, и народ прятался в прохладе помещений, а потому мужчины устроились во дворе дома под деревом.
- Лера сказала, что ты отдашь Тему в детский дом?
- Чего?
- Ну, ты ему сказал, что не отец ему.
- Я не отец, но отдавать не собираюсь ни в детдом, ни настоящему отцу. Лена его доверила мне, и я не могу его бросить, особенно теперь…
Полковник долго смотрел на мужчину, у которого по лицу невозможно было прочитать ни одной мысли, ни единой эмоции. Такое самообладание – результат хорошей школы и работы над собой. Он уважал его за то немногое, что уже успел узнать и за то, что постепенно ему открывалось в бывшем агенте.
- Виктор, я делал запрос. Твой файл засекречен. Это и понятно. Но он есть. – Виктор кивнул, смутно догадываясь, о чем идет речь.
- Я правильно понял?.. – посмотрел в глаза Новикову Степнов.
- Именно.
- Кто еще в курсе?
- Я и мой хороший друг из архива Внутренней разведки. Ему можно доверять.
- Андрей Васильевич…
- Андрей…
- Андрей, что бы это могло значить?
- Ее вывели. Вот только кто, и зачем.
- И где она сейчас?.. – задумчиво протянул Виктор.
- В каком смысле?
- Вы же понимаете, что все это может означать только одно… – мужчины долго смотрели в глаза друг другу. – Вы видели тело?
- Нет, только документы. Результаты…
- Подделаны. Все чисто. Никто не догадается.

Степнов поднялся. Он не мог сидеть какая-то неведомая сила била горячим ключом изнутри. Руки не находили себе места, то сжимаясь в кулаки, то приглаживая и без того уложенные волосы. Он кругами ходил вокруг одной точки на песке, не решаясь сменить траекторию. Когда же круг замкнется, он поймет… поймет. Что с ней. Сама она так решила и не хочет, чтобы ее искали. Или наоборот ждет помощи. Вспыхнувшие огни надежды в глазах сменились спокойным блеском. Никто не догадается, и самообладание это – основное свойство, без которого в их работе никак. Полковник тоже сидел с отрешенным выражением лица, но в глазах читалось отражение множества чувств и вопросов. Что дальше. И как уберечь малыша и Леру. Вот эти две проблемы сразу вырисовались из череды нерешенных задач. Немного приведя мысли в порядок, он занял место рядом с полковником.
- Виктор, не говори пока Лере… Надо проверить все.
- Да, да. Конечно, мы можем ошибаться. Я позвоню своему другу, попрошу…
- Послушай, ему можно доверять?
- Да, мы много лет куралесили вместе.
- Кое о чем я наслышан, уважаю, Виктор. – Он пожал руку Виктору.
- Спасибо, но это все так мелко по сравнению с тем, что я упустил.
- Не переживай, все наладится… - Степнов коротко глянул в лицо немолодого мужчины, наверняка знающего жизнь не только по боевым действиям. – Лучше скажи, ты помнишь хоть что-то о ее жизни вне заданий?
- Я помню все. Но ее жизнь вне заданий была рядом со мной и все равно ничего я о ней не знаю, как и она обо мне. Вот теперь вопрос, это ее игра, или спецслужб?
- Я не знаю. Это нужно выяснить.

Ночью Виктор плохо спал. Ему снился несколько раз один и тот же сон, выматывающий длинный, зацикленный, из которого он не мог выбраться. Они с Лерой искали выход из длинного коридора с множеством дверей, но как только они открывали одну из них, оказывалось, что с другой стороны она заблокирована кирпичной кладкой. В конце коридора появлялся свет, но они не могли добежать до него, каждый раз проваливаясь в круглое отверстие в полу, которого там до этого не было.
Виктор подскочил на кровати. Сидящий в углу комнаты полковник только усмехнулся, глядя на то, как мучается от кошмаров Степнов.
- А я так уже 8 лет, - сочувственно покачав головой.
- Да уж, - потер лоб Виктор.
- Смотри, что мне прислали сейчас по почте, - он щелкнул мышкой, и на экран компьютера выскочило изображение какого-то документа.

- Виктор, как ты думаешь, откуда это? – еще и светать не начало, но мужчины вышли на улицу.
- Это копия приказа о правительственных наградах. Я так понимаю, секретный документ. Файла Лены нет. Но приказ есть. Значит, в Службах она проходила. С чем она работала? Либо это внутреннее дело…
- К которому у меня есть доступ, я бы видел…
- …либо…
- Только не это.
- Да уж. Международный терроризм. Лучше не спрячешь.
Долго молчали. Появившаяся надежда таяла с каждой минутой. Даже найдя девушку, не было шансов ее вытащить.
- Знать бы хоть ее имя там, во всей этой заварухе.
- Витя, думай. Вспоминай все. Имя она не могла взять из ниоткуда.
- Я постараюсь что-нибудь вспомнить.

Вдвоем молча перерывали интернет. Говорить и обсуждать боялись, а потому копили информацию, потом выходили на улицу и делились впечатлениями. Лера удивлялась, насколько быстро мужчины нашли общий язык. С Виктором они практически не общались, хотя все и было выяснено, но между ними словно какая-то тень пролегла.
Вечером, погруженные в свои мысли, весь мужской состав квартиры пил чай на кухне.
- Пап, я уже большой, вы с дедом Андреем будете брать меня с собой на улицу?
- Большой, говоришь?
- ДА!
- И сколько ж тебе лет?
- Четыре зимой исполнилось! – мальчик сложил пальчики и продемонстрировал Виктору. Тот перестал жевать и посмотрел на Новикова, что-то ищущего в собственной кружке.
- Конечно, будем брать тебя с собой. А сейчас допивай чай и пойдем читать сказки.
- И спать? – спрыгнул ребенок с табуретки.
- И спать! – подтвердил Виктор, поднимаясь следом. – Так, что читать будем?
- Мама мне читала про бакуганов.
- Про кого? Покемонов слышал, а вот этих не знаю! – малыш вытащил из стопки журнал и протянул Степнову. – Так это – комиксы.
- Ну да, такие воины, мама много про них читала, но сказала, что мне неинтересно будет и купила комиксы. – «Странно, Япония… какая связь с террористами… это должна быть восточная Азия, либо Африка…но Япония... Быть может я ошибаюсь, и это тут ни при чем…»
Мозг судорожно старался «вписать» любую информацию в общую систему. Весь вечер Виктор пытался из комиксов понять, имеет ли это значение. Мальчик смеялся, когда мужчина изображал героев разными голосами, но потом забыл об этом, зачитавшись.
- Спокойной ночи, папа, - прошептал мальчик, обнимая за шею.
- Спокойной ночи, сынок. Спи, и пусть тебе приснится мама.
- Пап, она скоро вернется?
- Я не знаю, Тема. Я постараюсь как можно раньше привезти ее домой.
- Ну как же ты не знаешь, ты не читал ее записку?
- Какую записку?
- Она сказала, что ты прочитаешь.
- А где ее взять, она не сказала?
- Я не понял, но она говорила, что там, где закончилась ее мечта.
- Понятно. Все, спи, я пошел за запиской, а ты закрывай глазки.

Укрыв одеялком малыша, немного поперебирал его тонкие шелковые волосики, думая о том, что сказал сын. Виктор вскоре выбрался из комнаты, и сейчас у него был план. Для начала он достал документы из коробки. Директор садика говорила о свидетельстве о рождении. Развернул бумагу. Вроде подлинная, но имена стоят другие. Отложил ее. Достал из коробки оранжевую метрику. Прочитал. «Зима. Точно. Но… тогда получается, если мы расстались летом… Артем – МОЙ сын! Слишком срок большой уже был, и слишком все быстро произошло, слишком…»

- Лена, я заказал тебе салат с мидиями и морской капустой…
- Спасибо, Вить, но я не хочу мидии, - Виктор удивленно посмотрел на девушку, усаживающуюся за столик в кафе. Она выходила, чтобы, как она выразилась, «припудрить носик», и мужчине показалось, что вернулась она бледной.
- Ленка, ТЫ, и не хочешь мидии? Ты же их любишь!
- Люблю, но не хочу сейчас. Лучше закажи мне что-нибудь с рыбой.
- Ладно, - покосился на нее, открывая меню.

«Это что, значит, был токсикоз? И где настоящее свидетельство? Она прячет его. Почему? От кого?»

- Андрей, у меня к вам дело. Какие-то нитки тянутся в Израиль. Я точнее не могу ничего сказать, потому что сам не знаю, но понял я пока только это; это было ее мечтой - Иерусалим. Там должен быть какой-то знак.
- А в чем дело? Только не говори, что ты Тему заберешь… Оставь его, мы с Лерой за ним приглядим. Мы поедем в Питер, домой, только документы на ребенка нужны.
- Они поддельные.
- Это и хорошо, никто не увидит его перемещений.
- Это разумно. Спасибо вам. Только как сказать Артему… Кстати… - он внимательно посмотрел в глаза мужчины. – Артем мой сын.

Полковник кивнул, подтвердив и так очевидный факт. Снова во взгляде появилось что-то неведомое, и быстро исчезло. Новиков положил ладонь на плечо, понимая, какие противоречивые чувства сейчас у него на сердце. Он так хотел им помочь, и Ленку понимал, и Виктора ему было жалко. Но самой большой их проблемой было уберечь сына.
- Езжай, Виктор. Узнай все. И пусть там ничего нет, это сузит рамки поиска.

Израиль. Стена плача.

Огромная площадь, подсвеченная огнями светильников в этот поздний час. Блестящая плитка отбрасывает эхо стука каблуков и мерный шепот молитв о стену. Плавное движение вокруг. Виктор несмело ступал по священной земле. Стена плача. Он уже однажды был здесь, и снова та же сила его привела к этой твердыне. Люди приходят сюда, чтобы просить, совсем редко – благодарить, но в основном – чтобы поделиться горем и задать вопрос «за что?». В щелях плит Стены люди помещают записки с обращениями ко Всемогущему.

Ему и в прошлый раз показалось, и сейчас он обратил внимание, действительно это место не может больше никак называться, кроме как Стеной плача. Даже спиной чувствовал слезы, уснувшей от усталости душой он ощущал отчаяние, горечь, боль, даже страх. Где и что искать. Кто даст ответ. Найдет ли? Справится ли?

Приближаясь к ровной кладке, испещренной отверстиями, он прикрыл глаза, как делал, когда пытался собрать в одном месте части души, концентрируясь на одном. Отдавая боль во власть холодного воздуха, отпускал мысли о ней, ему казалось, чувствовал облегчение и даже находил некоторые положительные моменты. Например, складывалось в сердце то, что он снова тут, только теперь с осознанием того, что она все-таки тут была. Это как ниточка, которая связывала в этот момент его с ней. Пусть даже, откинув надежду, представить, что он один, - все равно это место словно давало новую жизнь. Теперь, опустив голову, осознал, что внутри появилось что-то новое. Оно кололо и не давало покоя, призывая поддаться ему. Что-то далекое, из глубины памяти…

- Никогда не клади предмет в предмет, который можно передвинуть (с)
- 15,7,4 – произнесла она и улыбнулась только «его» улыбкой; ему она так улыбалась. На удивленный взгляд только пожала плечами.

Его как током ударило. Он резко распахнул глаза и посмотрел на стену. «Ее ведь не передвинешь…» - отсчитал пятнадцатый сегмент. «Я дурак, а это все – бред, и скорее всего, мы ошиблись, но… а, чем черт ни шутит», - седьмой ряд кирпичей. Слишком высоко. Значит, наоборот. Пересчитал с другого конца. Коснулся рукой еще теплого камня. Пробежал пальцами. Будто специально со временем разрушения создали отверстия, куда можно просунуть что-то плоское. Тут хранятся записки людей разных национальностей, расс на различных языках разным почерком или просто какие-то закорючки на невиданных видах бумаги, разного размера и калибра. Но во всех них одно – надежды и чаяния народа Мира.

Щель сверху. Достал стопку листочков. Перебрал. Ни одна не напомнила ее стиль. Снизу. Результат тот же. Следующую. Ничего. Уже потеряв надежду, осознав всю несостоятельность этой идеи, руки вдруг коснулась ленточка, точно такая же, как на конверте в коробке, письмо из которой сейчас греет во внутреннем кармане пиджака. Ну, точно, четвертое по счету письмо в стопке из Стены. Дрожащие пальцы засунули оставшуюся стопочку обратно между камнями, и развязали ленту. Тонкая бумага. Легкая записка. Шифровка. Виктор, отодвигая волнение на задний план, улыбнулся строкам.

- Тема сегодняшней лекции: «Японская криптография».
Слушатели записали тему. После окончания занятий записи остались только у Лены.
- А ты что, все знаешь? – спросила она, заметив, что мужчина не написал ничего.
- Да, - уверенно.
- Покажешь? – он кивнул, взял листок и набросал несколько иероглифов, точек и палочек.

Долго Лена билась над этим стилем шифрования. Она злилась на себя, на Виктора за то, что подкалывал. Не укладывалось в голове, чего-то не хватало.

- Иди сюда, - подозвал Лену и открыл шкафчик на кухне. Стоявшие вряд скляночки с пряностями все были без этикеток. Взгляд возмутился, но, повернув одну, Лена заметила надпись от руки. Смягчилась, глазами поблагодарив, и пропала на кухне на несколько часов. Найдя лимонную кислоту по вкусу, перевела «то, что цитрусово кисло». Посмеялась над языковой формой формулировки и стала копаться в специях дальше. На банке с перцем было «соль для чихания». И так – много-много раз она, переведя почерк Виктора, пыталась представить, о чем речь. Очередная шифровка поставила ее в тупик: «со вкусом мышьяка». Пока не попробовала, не догадалась, что это гвоздика. И тут у нее в голове что-то щелкнуло. Она разыскала несколько неподписанных баночек, сделала надписи.
Через пару дней позвала напарника помочь ей в приготовлении позднего ужина.
- Вить, кинь, пожалуйста, вон в ту кастрюлю базилика, и передай мне мускатный орех. – Глаза под челкой хитро сверкнули. Виктор передал ей пряности, что-то кинул в кастрюлю и уселся за стол.
- Ленка, спасибо, очень вкусно!
- Да, соус удался… - Виктор довольно улыбнулся. - … и даже незаметно, что вместо базилика ты шафрана напихал туда. Но все равно пахнет отпадно! – «заверила» его смеясь и выскочила из-за стола, уже заметив чертят в глазах мужчины…

Вздохнул, провел пальцем по черненьким паучкам, размытым перед глазами каким-то дымом, не дымом… Потом прочитает, в гостинице. Сложил тонкий листок и развернул более плотную бумагу. Бланк страны… документ на ребенка. На иврите:
«Кулемина Елена Никитична
Степнов Виктор Михайлович
Иерусалим.
Дата».

Прижал лист к груди, лбом уткнувшись в Стену. Тяжело было дышать до того момента, пока слезы не закапали на сжатые у груди кулаки. «Ты тут была в тот момент, когда твоя мечта меня сюда позвала… я видел ТЕБЯ и не поверил сердцу, послушал разум… и наш сын тут родился… и это все, что ты хотела мне отдать. Все» - кулаком врезал с желтый кирпич со злостью на себя: «Почему раньше не догадался! Почему? ЗА ЧТО?»