Сериалы онлайн

Ленка - настоящая героиня, спасла незадачливого туриста, я так понимаю. Со Степновым и его чеченской женой я так и не разобралась. Вообще, многое перестала понимать, если честно. Надеюсь, со временем приведу мысли в порядок.

С нетерпением жду продолжения.

Сегодня Лена была обворожительна. Виктор улыбнулся, ведь она обещала, что больше не будет носить платья на праздники, она сдержала свое слово: стройные ноги были обтянуты черными брюками. Он стоял в холле и наблюдал как коллеги и друзья дурачились и играли в передачу апельсина сначала подбородками, потом на коленях, а потом на вытянутых ногах, усевшись на стульях в линеечку, чередуясь — мужчина, женщина. Было весело всем, особенно, когда мужчинам приходилось практически залезать на соседку сверху, чтобы перекатить апельсин со своих колен на ее. Он улыбнулся, когда на Лену накинулся один молодой ординатор, а она, весело смеясь, попыталась его оттолкнуть с себя. Потом она прошла за свой столик, и они с девчонками налили себе шампанского.

Лена и не представляла, что может столько набраться народу в кафе. И когда появилась кардиология, а за ней пришли ребята с пластической хирургии и еще несколько анестезиологов, Лена поняла, насколько у них дружный коллектив. Хотя тут были и просто друзья и люди, не имеющие отношения к медицине, и коллеги из других клиник, и даже конкуренты, но тем и веселее, в спорах рождается истина. После игр начались танцы, а они с подругами вернулись к столу. Бурное застолье и поздравления не отпускали девушек на площадку, к ним все время кто-то подсаживался и отвлекал разговорами.

Уже под вечер к Лене приземлился Алексей Каренский с комплиментами и сообщил, что хотел поговорить с ней. Она только сейчас увидела Степнова в холле с коллегами и решила, что он ее избегает. Но потом подумала, что все-таки нужно будет подойти поздороваться. Они с Алексеем немного поговорили ни о чем, а потом он посмотрел на Лену и сказал:

- Я не хотел тебя расстраивать, но мне нужно с тобой посоветоваться.
- Я уже от твоего тона расстроилась.
- Я знаю, и дальше будет еще хуже, извини. Просто сейчас подходящий момент что-то сделать.
- Ты о чем?
- Я о Нестерове. У меня в клинике работает Анна Востринова
- Жена нашего Лешки Востринова? - он кивнул. - Отличная пара, а Лешка у нас как самый младший брат, - она улыбнулась. - Он у нас «тонкая душевная организация»...
- Так вот Нестеров к ней подбивает и кажется, у них что-то было, ну я не утверждаю, но то, что я видел, мне не понравилось.
- Что!? Нестерову это зачем? Он же уважает Лешку, мы учились в соседних группах, и ему просто повезло с женой...
- Ну, согласись, устоять перед чарами Петра сложно женщине, тем более такой неискушенной в этом вопросе, - она замолчала, к горлу подкатывал ком. Ну, конечно, она миленькая, нежная, приехала их провинции и такая скромная, но шустрая, вот и захотелось экзотики... Лена поставила руку на локоть и пальцы приложила ко лбу. Мысли пролетали быстро, но решением была только одна.
- Не знаю, он не в моем вкусе.
- А кто в твоем вкусе?
- Тот, кого я сегодня предам, и может быть навсегда...
- Что ты собралась делать? Кого предашь?
- Твоего лучшего друга... - сказала и посмотрела в глаза Каренскому. Он не ожидал это услышать, но когда увидел в глазах Лены боль и застывшие слезы, все понял.
- Прости, мне не нужно было...
- Не поворачивайся, пожалуйста, а то все меня увидят... секунду.
- Слушай, ну давай я ему просто морду набью...
- Нет, он будет жертвой, ты злодеем, девочка вообще растает...
- Давай попросим Ксюшку...
- Она не поверит, чем Ксюшка лучше самой Востриновой? А я всегда была рядом, и все думают, что у нас с Нестеровым что-то есть...
- Да, уж, полюбить так королеву... - пробурчал он. - Послушай, а Он?
- Он все неправильно поймет, а потом я уеду в Чечню. Может так у него будет спокойно на душе, если он поймет что у меня что-то с Петей...
- Ты сейчас о чем?
- Он женится, или уже женился.
- Не может быть! Я бы знал!
- Леша, не кричи, так нужно, я правда, не знаю зачем, только он понял, что я от этой новости расстроилась. А теперь ему будет легче. Только бы он глупостей не наделал...
- Давай ему правду скажем. - Лена посмотрела ему в глаза:
- Как ты себе представляешь: «ты подожди, я тут наиграюсь с Петей, а потом...»
- Прости, я, кажется, сломал вам жизнь, хотя пытался спасти три других жизни...
- Три дороже двух. Спасибо что предупредил. Иди и сделай так, чтобы Аня поверила в то, что будет происходить дальше.
- Лен…
- Иди, Леш.

Она сидела за столом, сердце стучало, и пальцы дрожали, держа стакан. Девчонки сказали тост, Лена нарисовала улыбку, залпом проглотила бокал шампанского для храбрости и резко поднялась. В зале несколько пар танцевали, она поймала Нестерова за руку и прижала к стене.

- Стой, засранец.
- Что такое! Дорогая, ты с ума сошла?
- Да, милый, а теперь послушай меня. Зачем тебе понадобилось морочить Ане голову? Зачем она тебе нужна?
- А ты что? Морали мне читать будешь? Она мне не нужна, но я же мужчина...
- Тогда посмотри на Лешку, — она показала через плечо на сияющего парня, чуть ли не колесом ходящего перед своей женой. — Ты хочешь его убить? И ради чего? Месяца развлечений? Отвечай, трус! Ты готов потом жить с ней всю жизнь? – Лена воткнула палец в грудь Нестерову.
- Да ты что? Не нужна она мне! - он нашел ее глазами. — Сам не знаю, что на меня нашло.
- Она смотрит? - он кивнул. - Тогда целуй меня, да так, чтобы она и все остальные поняли навсегда, что у вас с ней никогда ничего быть не может. Но только помни, я сейчас предаю одного очень хорошего человека... ради тебя... ради Лешки... - она подставила лицо, а когда закрыла глаза, с ресниц покатились крупные слезы. Нестеров целовал ее неподвижные губы и чувствовал ее мокрые щеки. Она закинула руку ему на шею, а второй словно пыталась его оттолкнуть. Это было машинально, он это понял.

Народ был явно поражен происходящим в середине зала у освещенной стены, но больше всего был удивлен Степнов. Он отошел к стойке бара, попросил ручку. Потом подошел к столу девушек, поздоровался, положил на сиденье Лены красивую алую розу, на стебель которой в виде листа была прикреплена голубая открыточка, и быстро вышел из кафе.

Нестеров отпустил Лену, заметил, что она была бледной. Она сказала, чтобы он выяснил все с Аней, но казалось, это было лишним, они мило танцевали с мужем, и она хоть и глянула в сторону Пети, то только для того, чтобы убедиться в своем поражении. А Леша вообще не заметил ничего. Ну, вот и все. Она предала любовь, предала Виктора Михайловича и предала себя. Он довел ее до гардероба, она взяла свою шубу и отправилась домой, не сказав ни слова Нестерову.

***
Взяв в руки открытку, она прочла строки хайку:
"О, если к другому
склонишься ты сердцем, то знай:
в тоске безутешной
я, должно быть, погибну скоро,
словно дым на ветру, растаю..."

Дальше было написано: "До сих пор я жил надеждой когда-нибудь с тобой
соединиться, но теперь о чем мне мечтать, ради чего жить на свете?"

Письмо было написано на тонком синеватом листе, на котором цветной вязью была оттиснута старинная танка:

"Уйдите, о тучи,
с вершины Синобу-горы,
с вершины Терпенья -
из души моей омраченной
без следа исчезните, тучи!"

Это Нидзе, «Непрошенная повесть». Лена знала ее. Как и у автора, оторвала кусочек от голубой бумаги и написала:
"Ах, ты ведь не знаешь,
что в сердце творится
моем! Объята смятеньем,
я другому не покорилась,
ускользнула, как дым
вечерний".

Прикрепила листок на розу, как и было у Степнова, и поставила ее в вазу.
Достала бутылку водки и налила себе рюмку. Опрокинула и закашлялась — она никогда не пила водку. Через некоторое время пришли девчонки и Каренский. Лена вообще на него не могла смотреть. Хотя – в чем он виноват. Девчонки поздравляли ее, что она, наконец, определилась, но она, молча налила себе еще водки и опять выпила. Потом села за стол, положила голову на руки и заплакала. Девочки переглянулись «это от радости», но только Алексей знал, от чего были эти слезы.

Вот не понимаю я, хоть убей, ни Лену, ни Степнова. Вроде любят, но не вместе, вроде все знают об их чувствах, но какая-то недосказанность, ходят кругами, а хотя бы раз поговорили начистоту. Странная какая-то у них любовь. Он для какого-то рожна женится, неизвестно зачем, тая, однако надежду, что они будут вместе и сообщая ей об этом странным, весьма экзотическим образом, хотя никогда даже и в любви не признавался, не общался с ней вне работы, а она, как Чип и Дейл спишит на помощь, спасать чужие семьи. Зачем? В общем, даже не знаю, что сказать. Я все больше и больше запутываюсь в хитросплетениях фика. Надеюсь, когда-нибудь сумею распутаться.

Мариш, жду продолжения.

привет, Надюшка!!!

Quote (umnica_nadin)

Вот не понимаю я, хоть убей, ни Лену, ни Степнова.

вот представь - ему уже 40, она моложе на 10 лет. понятно, что он тормозит, потому что в таком возрасте менять что-то сложно, да и не понятно, нужно ли ей это. просто короткий романчик - она для этого не подходит - ей нужны отношения, в этом убедился Каренский. а чего-то большего они оба боятся...
а про записку - у Нидзе в Непрошенной повести как раз и была такая ситуация, и его письмо и ее ответ - как раз цитаты оттуда, поэтому, кажется, так откровенно... и это не столько его мысли, сколько отношение к ситуации в целом. Лена это поняла и не приняла это как признание в любви, или намек на что-то, а всего лишь дала понять, что все не так как кажется. ну надо же было отыграться за его "женитьбу".
Я говорила - фик довольно неоднозначный, тут много подводных течений и камней, но в общем все идет к КВМ. медленно но верно.

спасибо что читаешь и комментируешь, рада видеть, что он кого-то "цепляет"

Ночью в палате сидела она. У нее теперь не было дежурств, им дали отпуск за две недели до отъезда, но ей нечего было собирать. Халаты в любой больнице есть, а остальное ее не интересовало.
Она похудела за последнее время. Даже рабочее белое платье на ней теперь висело, а туфли соскакивали с ноги. Когда еще были дежурства, она ночи проводила в больнице, и ей было легче, а когда были выходные, она специально на ночь оставляла уборку, какую-то механическую работу — только бы быть занятой. Покоя не давали букеты цветов без записок на каждом дежурстве, но сейчас они не вызывали такой бури в душе, лишь сильнее волновали.

Во дворе у родителей они высаживали деревья. Покупая побеги разных плодовых пород, она взяла два корня специально для себя — Клен и Ясень. Папа и Витя. Клен — аккуратный, неутомимый энтузиаст, агрессивно борющийся с тьмой. Ясень — постоянный в любви, чистый, светлый, проницательный, способный отдать свои силы другому. Но что у них общее — это надежность. И это были два мужчины в ее жизни. В тот день, когда Виктора Михайловича привезли к ним в приемную, она высадила оба дерева в саду. Рядом.

Она сидела около кровати и держала его руку в своей. Он был без сознания. Он должен очнуться, она не верила, что это кома, хотя тут верь - не верь, от нее это не зависит. На пальце была прищепка, мониторы рисовали пульс, и видеть его бледное лицо было невозможно, потому что не могло этого быть... никогда. Она гладила его ладонь, потом проводила пальцами по лицу, повторяя основные линии: от носа по бровям, вокруг глаз, по подбородку и скулам, по шее, по ушам... Она долго водила и прислушивалась. Вдруг где-то заденет какой-то нерв, и пульс отреагирует. Нет.
В палату вошел Нестеров.

- Ты тут? – Она кивнула.
- Я всегда буду рядом.
- Ты уедешь.
- Потому что я нужна ему «там», но сердцем я буду с ним. Как там Аня?
- Теперь все думают, что ты беременна, после твоего обморока, - она посмотрела на Петра и рука дернулась. Она подумала, что это она сама ее от неожиданности сжала. Улыбнулась краешками губ.
- Все бы отдала за это. Хоть бы не была одна…
- Прости… Лен, ты думаешь, мне нравится смотреть, как ты ломаешь себе жизнь? Я не хотел такого, просто...
- Просто ты думаешь не тем местом. А женщины у тебя всегда были слабостью. Слушай, я уезжаю, а ты найди себе хорошую девушку. Только, пожалуйста, не из медиков. И пусть у нее будет хоть пять детей, но только не будет мужа. Ладно?

Они немного помолчали, а потом он сказал:

- Лена, ты совсем опустила руки? Ты же не сдаешься никогда, а теперь что – на что похожа. Ты скальпель держать сможешь? Я твоим родителям скажу, и ты останешься тут. Твой отец нас тут всех порешит, особенно меня.
- А ты-то тут причем, ты же мне не муж, который не кормит жену и заставляет работать. Иди лучше отсюда, а то я тебя возьмусь воспитывать, - он подошел и посмотрел в глаза Лене.
- Лена, а откуда ты тогда узнала про...
- Про Аню?
- Да.
- Каренский сказал. Он просил повлиять на тебя, т. к. мы самые близкие друзья были с тобой. Еще хотел сам тебе морду набить... Петя, я прошу, не говори никому ничего.
- Да, ты как всегда. Тебя саму не бесит, что ты все время кого-нибудь спасаешь? Ты о себе когда думать будешь?
- У меня работа такая.
- При чем тут работа? А тот случай на Неве?
- Какой случай?
- Мы видели благодарственную заметку в газете, когда ты спасла какого-то иностранца из воды. Даже фотка там была с мобильной камеры, ты еще там в трусах одних...
- С ума сошел? Это была не я. И не в одних трусах, а еще в бадлоне.
- И потом неделю болела — помирала? Я все двери обтер, телефон не отвечал, подруги не знают, родители меня чуть не убили...
- Что ты говоришь!
- Что ты дура!
- Не ори, Он спит!
- Он не спит, это, скорее всего кома, если ты его так любишь — оставайся и не мотайся на свои подвиги! А когда он встанет, тогда и поедешь!
- Он и так встанет, без меня. Он сильный.
- А зачем ему теперь вставать без тебя? Ты же сама ему показала, что ты со мной, а ради чего еще? Ради кошки? - не унимался Петр. - Ты даже его предала ради совершенно постороннего человека!
- Я не с тобой, и никогда не буду с тобой. И не кричи, Петя... Он вообще женится… - проговорила она, и горячие слезы стали падать на руку человеку, слышавшему почти весь разговор.
- ЧТО!? Женится? – она кивнула. Он обнял ее за плечи и чмокнул в макушку.
- … и ты мне не совсем чужой... - Петя немного смягчился. Долго молчали.
- Ты думаешь, что рука... это поможет?
- Это поможет, - она замолчала.
Вскоре Петр попрощался и вышел, а она опять села на стул и прижала его огромную ладонь к губам.

Через час пришел Каренский. Она повернула голову, отпустила ладонь и встала.

- Ты сегодня дежуришь?
- Нет, просто зашла посмотреть, что нового, — соврала она.
- Как тут?
- Спит. Это я виновата, что он теперь лежит здесь.
- Почему?
- Потому!
- Не грусти, он встанет.
- Я знаю. Я уезжаю, а ты присмотри за ним...
- Сколько осталось?
- Не знаю, пара дней. Меня ребята заберут. Я вообще сбилась со счета. День-ночь — какая разница, главное чтобы Виктор Михайлович встал...
- Как Петр?
- Наверное, отлично. Как всегда. Только что ушел кому-то голову морочить, - она попыталась улыбнуться.
- Прости меня, я не знал, хоть по Вите и догадывался...
- Перестань, мы все взрослые люди и сами выбираем, как нам поступать.
- Лена, а помнишь тот разговор про круиз? - она улыбнулась.
- Помню.
- Мы с Виктором спорили, - она повернулась и посмотрела в глаза. - Витя сказал, что ты никогда ни с кем не поехала бы и спорить глупо, а я был уверен, что смогу тебе понравиться.
- Действительно глупо. Я так понимаю, он выиграл?
- Да. Он все точно мне тогда про тебя сказал. Кроме одного. Он соврал тогда. Первый раз.
- Чего?
- Он сам тебе расскажет, когда встанет.
- Надеюсь...

Немного поговорив еще, он ушел, а она принялась перебирать цветы. Ему постоянно присылали букеты, и их уже ставить было некуда. Она перебрала их сначала по красоте композиции, вытащив увядшие, потом по сортам, а потом принялась ставить в вазы. Она вспомнила, что у нее в кабинете была еще одна большая ваза и отправилась по коридору в соседнее крыло, сказав перед уходом:
- Виктор Михайлович, вы тут побудьте, не уходите, а я сейчас за вазой схожу и приду. - В кабинете она встретила коллег, и они немного поговорили.
Она вернулась, поставила цветы в вазу, налила воды и остановилась.
- Виктор Михайлович, а где ваши родители? Они знают, что вы тут? Они приходили уже? - она упорно пыталась активировать его мозг. Она знала, что он ее слышит, но когда он будет реагировать, она не знала. - Я обещала вас отвезти к своему отцу, помните? Вот вы встанете, и я его привезу к вам. Он тоже уже давно хочет с вами встретиться, так сказать «без галстука». Но я не успела... теперь он пусть сам приезжает. - В палату вошла медсестра, и Лена спросила, который час.
- Шесть часов. Елена Никитична, идите домой. Теперь мы тут, а вам надо отдохнуть.
- Да, если что изменится, Люба, позвоните мне, пожалуйста. И еще, вы не знаете, родители приезжали сюда к Виктору Михайловичу?
- Я точно не знаю, но вроде кто-то был из родственников. - Лена кивнула головой и посмотрела на него.
- До вечера, Виктор Михайлович, поправляйтесь.

- Лена, это сработало!
- Что сработало?
- Твой массаж и рука! Он проснулся! - орал в трубку Нестеров.
- Это отличная новость, Нестеров! Спасибо, что сказал.
- Конечно, сказал! Ты молодец! Ты верила!
- Я знала.
- Дорогая, мне покупать сегодня лотерейный билет? Я выиграю?
- Нет, дурак, завтра купишь. Пока, - улыбалась она в трубку. На душе стало полегче. Он проснулся. Это здорово.
- ...Алле, папа, ты не хочешь осмотреть еще одного пациента? Нет, у меня на этаже. На бывшем... Да, Степнов очнулся. Хорошо, жду звонка.

Через минуту позвонила Катенька, сказала, что Степнов очнулся и что народу у него — толпа. Лена сказала всех выгнать, и что она скоро приедет.
В палату она вошла первая, отец уже подъехал и где-то задержался на этаже с коллегами. Лена вошла, поздоровалась с ребятами, которые постоянно находились в палате, сменяя друг друга. Потом, выгнав всех, она взяла маленький фонарик в рот, подошла и посветила на отметины на голове, проводя руками и щупая рельеф.

- Вам, увазаемый надо показаться Штепнову, он сразу сказет, сто у вас тут.
- Он в отпуске и сказал передать меня Кулеминой, она тоже умеет...
- А Кулемину не хотите показаться? - спросил из-за спины Лены Никита Петрович, подошел к больному и протянул руку. - С возвращением.
- Весьма польщен, Никита Петрович, - Лена попрощалась и вышла из палаты. В коридоре прилипли коллеги, но Лена всех успокоила, сказав, что забирать отец его не будет, оставит тут.

- Пап, ну как твое мнение? Я, честно говоря, даже осматривать его не могу. Руки трясутся. Я же в этом виновата...
- Слушай, я думаю, через неделю-другую он бегать будет, такой организм просто так не загонишь в кровать.
- А голова? Самое главное — голова и руки?
- Ушиб, гематом нет, без проникающих. Он меня порадовал, я был худшего мнения... только вот...
- Что? Мы что-то пропустили?
- Да. И не вы, а ты. Психологию. Он не хотел просыпаться, а это — основное! Так что не буду тебя успокаивать — да, ты виновата. И смени платье, это тебе велико, - он строго посмотрел на дочь, чмокнул ее в нос и пошел по коридору.

Так всегда — нет более строгого критика, не прощающего ошибок и дающего горькие уроки, чем родной отец. Когда ему передают, что все хвалят его дочь, он говорит: «они тебе льстят», когда ему хвалят его дочь, говорит: «меня там не было», когда дочь сама хвалится, он говорит: «тебе нравится? Значит, ты что-то упускаешь». Так во всем. Когда она в первый раз потеряла больного на столе, которого доставили практически без шансов, он сказал: «не реви, значит, ты плохой хирург». Хотя, конечно, он любил свою дочь, гордился ею и знал, что она хороший специалист, но похвалить, значило поставить точку в ее росте и личностном развитии.

- А Кулемина обход на сегодня завершила? - спросил Степнов медсестру.
- Нет, что вы, она уже давно не дежурит. Она же в командировке. Им дали на сборы две недели.
- На сборы? Она сегодня приходила.
- Да, она всегда приходит помочь нам, а ночью у вас сидит. Сидела. Она же в Чечню...
- Я чувствовал, что тут кто-то был. Она больше не придет, вы сказали «сидела»?
- Не знаю, она не сказала. Ее отец отругал, и она расстроенная ушла. Знаете, она с вами все время разговаривала, поэтому вы проснулись, - он улыбнулся.
- Можно вас попросить найти Нестерова и Каренского.
- Конечно.

- Рад тебя видеть в здравии, Виктор!
- Спасибо, Петр. – Он что-то еще хотел сказать, но Нестеров поднял руки, и сказал:
- Могу сказать одно — поговорить тебе лучше с ней.
- Как ты думаешь, сейчас она...
- Пациент скорее мертв, чем жив. Завтра ее ребята забирают, и девчонки за нее возьмутся там, может немного ее растрясут. Она вообще уже... - в дверь вошел Алексей Каренский, они поприветствовали друг друга. - Привет, Алексей. Степнов, а правда что ты женился? Даже не проставился!?
- Кто тебе сказал?
- Да все говорят!
- Витя, и я, твой друг, узнаю об этом последний!?
- Да нечего тут знать.
- Ладно, ты поправляйся, а отметить — успеем!
- Ну, я пойду, оставлю вас поговорить, всего хорошего, Виктор, Алексей, - после рукопожатий Петр вышел, а друзья переглянулись.
- Рад видеть в строю! Как ты? Выглядишь — отменно! Посоветуй мне тоже такую медсестричку, которая тебя вдохновила...
- Я свою медсестричку никому больше не отдам, даже тебе.
- Ты о ком? Катенька? Оленька или Люба? А может...
- Иди ты! Нестеров тут вечно в поисках, ты...
- Постой-ка, ты вроде тоже было время — был в поиске, а теперь — поостыл? Жена не отпускает от себя?
- Очень смешно! Нет, я, кажется, нашел, но все так непросто...
- А что тебя смущает? Муж? Дети?
- Вот именно — дети.
- Расслабься, тебе давно пора отца позабавить — пусть няньчится...
- Ты заткнешься!? - хохотали друзья. Потом Алексей сделал серьезное лицо и удивленные глаза.
- Витя, у вас с женой — дети? - Степнов запустил в друга апельсином. - Лена?.. не может быть, это же... специально устроено...
- Ну почему не может, он, она...
- Да кто — он? У нее может быть только один «он», и этот «он» ее, кажется, не на шутку обидел, - они встретились взглядом. Каренский понял немую просьбу ничего не спрашивать.
- Ты чего тут сидишь? Завтра поезд уйдет, а ты тут останешься один... а ну, вставай и за родину!

К поезду Лена не разрешила приезжать родителям. Они попрощались в Петергофе, мама попросила быть осторожной, а отец сказал, что гордится дочкой — первый раз! Тут на платформе были Ксюша, Лера и Наташка, куча коллег и друзей, которые провожали не одного кого-то, а сразу нескольких своих, ведь ехали сотрудники всех Питерских больниц. Всего их было 50 человек, а провожающих в несколько раз больше. Нестеров еще не приехал, и она переживала, что же случилось, хотя не очень-то хотела его видеть после последней их встречи. Ну и не надо. По громкоговорителю объявили, чтобы провожающие покинули вагоны, и Лена заняла свое место, прилипнув к окну, где стояли расстроенные подруги, и вся куча провожающих распределилась вдоль вагона. В ее купе были все девчонки, и сейчас к ним еще зашли две девушки из Московской больницы. И вдруг зазвонил телефон.

- Нестеров, ты как всегда — опаздываешь, и я подумала ты не приедешь.
- «Посмотри в окно, Елена Никитична!»
- Да не хочу я на тебя любоваться, что я там не видела? - сказала Лена, выглядывая в окно. Рука с телефоном опустилась. - Девочки, Степнов! - Она видела, как трудно давался ему каждый шаг, но он шел! Она снова поднесла к уху телефон - Ты, садюга! А ну быстро отведи его в палату! С ума сошел! - орала она в телефон. Виктор стоял, поддерживаемый Каренским и Петром, он улыбнулся ей в окно и помахал рукой поезду. Состав тронулся, а она сидела, прилипнув к окну, и думала, как же тяжело ему было это сделать. И еще терзал вопрос: зачем он пришел?

Это уж точно. Мне сложно, если честно. Видно мозгов не хватает. Мой четко-логический математически соорентированный программистский мозг в конец запутался в философских хитросплетениях отношений. Философия не мой конек. Не способна я видеть в признаниях потаенный глубокий неоднозначный смысл. А про жену мне все равно ничего не понятно. Вот. Нидзе в Непрошенной повести. Я и автора такого не знаю, к своему стыду, наверное. Но думаю я бы не поняла его. Все эти "Тварь я дрожащая или право имею" тяжелы для меня еще со школы, гораздо ближе "Помилуйте, женщине водку? Чистейший спирт!" Понятнее, на ладони.

По поводу сегодняшней проды даже сказать ничего не могу. Извини, сижу плачу. Хорошо, что первый абзац коммента еще до прочтения написала.

Жду продолжения.

проду ща выложу

Лена слышала, что несколько лет назад питерские врачи тоже ездили с делегацией. Там строили больницу, и необходимо было укомплектовать ее. Затем устроить все, нанять врачей. Но потом, видимо, из-за военных действий что-то там произошло, и теперь нужно было все восстанавливать по новой. Место это находилось в самом конце пути, если ехать от Кизляра, через границу и дальше по дороге в горы. Больница была спрятана так, чтобы ее сложно было обойти, но и за водой и провизией приходилось ездить в селения Новотерское и Терское. Дорога там каменистая и непроезжая практически, особенно весной. У больницы есть джип, вот на нем и привозят воду, продукты и медикаменты.

Жили в основном в небольшом доме, куда поместилась почти вся делегация врачей. Еще вокруг были рассыпаны маленькие домики, где и поселилась Лена с одной из девушек. Они практически не пересекались дома, чаще сталкивались в больнице, ведь Лена приходила в домик только отдохнуть. Тут было две комнаты, большой холл и маленькая кухня. Лена даже не знала, как там что включается, кроме чайника, а вот напарница часто радовала ее всякими приготовленными блюдами. Так и жили вдвоем, практически не видясь. Еще несколько таких же небольших строений занимали мужчины, также расселившись по парам, но в большинстве своем предпочитали находиться в группе. Мало ли чего.

Лена нашла тут отличный отдых — чудесная весенняя южная природа, солнце и холмы вокруг. Утром зори прохладные, как раз для того, чтобы пробежаться по каменистым дорогам, шокируя местных жителей своей внешностью: в топике, шортах и кроссовках с волосами, затянутыми на макушке резинкой. Душа словно вылетала и парила над горами, купаясь в голубом небе и золотых лучах восходящего солнца. Даже, когда она дежурила, она не упускала минуты прохлады и выбегала на природу из душного помещения. Каждую неделю Лена с несколькими ребятами и одним из местных жителей отправлялись в поселок. Ей нравились эти поездки, только готовиться приходилось заранее — красить черным брови, надевать паранджу, хотя ее это все и веселило. Только ей было непонятно, почему этот угрюмый высокий чеченец постоянно появляется, только стоит ей выйти на порог больницы. Ездили они к дяде Ильясу, который «торговал» на рынке водой. Это были огромные бойлеры, которые поставлялись из России, и семья Ильяса доставляла к себе в аул и на рынок. Но, конечно, не за этим он тут стоял. У него была важная информативная миссия. А Лена наблюдала за жизнью в этой стране. Потом она познакомилась с семьей дяди Ильяса. Стала часто приезжать к ним и подолгу общаться с его дочерьми, рассказывая о себе и слушая их.

Дяде Ильясу нравилась эта добрая, умная девушка. На рынке она старалась молчать, чтобы не привлекать внимания, а когда она ходила за другими продуктами, с ней всегда отправлялся ее телохранитель из аула Ринат, которого сам Ильяс приставил к Лене по просьбе Виктора, Лена этого не знала. Ради Виктора он сам был готов сторожить эту девочку, но боялся, что не поспеет за ней. Она как метеор, а он уже далеко не молод. Он надеялся, что за эти три месяца ничего страшного не произойдет. Он жил со своими четырьмя дочерьми в ауле в прекрасном доме, похожем на сад. Трое старших вышли замуж и разъехались, а младшие четверо все еще были рядом. Одна из оставшихся тоже была замужем и жила в одном доме с отцом. Хоть у них не было матери, сейчас, когда она должна была родить, ей так было спокойней. Они были замечательные, веселые, любили танцевать, и Лену всегда удивляло то, что с самого детства они точно знали, для чего они рождены на свет — ублажать своего мужчину. Она знала маленьких девочек в ауле, и с трех лет они умели танцевать так, что дух захватывало. А еще они были очень доброжелательные и жизнерадостные. Они приняли Лену как сестру и даже пытались все время ей что-то дарить, но Лена со смехом отказывалась от подарков, говоря, что ее тогда через таможню не пропустят, но она всегда их будет помнить и любить.

Лена была занята полностью: кроме пробежек и поездок в поселок - все остальное время она проводила в больнице. Тут было много дел. Врачей не хватало, и она старалась быть в курсе всего. С гинекологии, например, приехало трое врачей, с ее больницы – двое, и еще одна женщина из другого района. Но двое не смогли тут работать из-за разницы в религиозных взглядах и недоверии к врачам в этом вопросе. После того, как в операционную ворвалась группа вооруженных родственников роженицы и приставили пистолет к головам врача и ассистирующей Лены, пришлось отправлять людей в Россию. Еще было детское отделение. Туда она не любила ходить. Дети непосредственны, но тут они даже рождаются с ненавистью в сердце и с автоматом в руках.

В больницу приехал дядя Ильяс и привез Лене коробку. В ней был ноут-бук. Лена не ожидала такого подарка, но подумала, что теперь сможет записывать происходящее. А дядя Ильяс сразу попросил ее записать его слова. Она это сделала и удивилась — слова были русские, но она не понимала их смысла. Она оставила все как есть и сохранила файл, зарыв в хитросплетении ветвей ее каталогов. Каждый день она проводила за записями и к концу отпуска уже довольно быстро печатала. Она перенесла свои истории в память по отделениям, где ей приходилось оперировать или ассистировать, соответственно дав им имена.

Она была на смене, когда прибежал ее телохранитель и позвал ее в аул. Она возразила, что не может оставить пост, но он сказал, что там плохо женщине. Лена надела верх от паранджи и отправилась за ним. Он привел ее в большой дом Ильяса, провел по коридорам и поставил перед дверью с пологом, который откинулся и появился сам Ильяс.

- Лено, моя дочь только что родила сына, но она совсем слаба и не говорит ничего...
- Я сейчас посмотрю... как ребенок?
- Хороший мальчик!

Лена прошла к кровати и поняла, что ее нужно перевезти в больницу — у нее были внутренние повреждения, и скорее всего детей у нее больше не будет. Она сказала дяде Ильясу собрать дочь и ребенка. Но внука он не хотел отдавать, а Лена в упор посмотрела ему в глаза и сказала: «Он поедет со мной — спасать свою маму». Телохранитель уже ждал их около машины, помог погрузить девушку и усадил Лену с малышом на переднее сиденье, пристегнул и повез. Лене казалось, что прошла вечность, пока длилась их пятиминутная поездка. Телохранителю дали задание разузнать, чем кормят малышей, если мама не может, ну, и конечно, привезти в больницу еду ребенку, а дяде Ильясу было поручено поговорить с зятем. И еще — всем ждать. Лена отдала ребенка на детское и занялась больной. Пришлось самой оперировать, так как дежурный врач уже два дня болел какой-то странной болезнью.

- Мама, скажи, сколько у меня шансов?
- Ты не вырезала?
- Нет, там все было нормально, там другое...
- ...Ты все правильно сделала. Если не присоединится инфекция и гормоны, то ты имеешь два из пятидесяти. В противном случае ты ее потеряешь.
- У них тут с гормонами должно быть хорошо, у них с рождения инстинкты играют — что у мужчин, что у женщин.
- Удачи, теперь жди, у тебя двое с половиной суток. Если не проснется — кома.
- Спасибо, мамочка! Я вас люблю, передавай папе привет. Я, наверное, скоро приеду, если ничего плохого не случится. И еще, мама, я через месяц опять сюда вернусь. Целую.

Она сидела на качелях во дворе с внуком дяди Ильяса на руках, качала его и пела ему колыбельную, когда подошел дед малыша. Он улыбнулся, увидев маленькое личико, посапывающее и улыбающееся во сне.

- Деда, смотри, какой я большой! Я сегодня опять маму трогал ручками. Но она не встает, - тихо проговорила она, отдавая малыша деду.
- Я знаю - она встанет, а мы с тобой будем запускать змеев и кататься на велосипеде, - он отвечал, обращаюсь к внуку.
- Дядя Ильяс, перебирайтесь к нам в Питер всей семьей.
- Нет, дочка, там климат не подходит для нас.
- Но тут жарко становится, может, пройдет время, и вы сможете вернуться?
- Спасибо, дочка, но у нашей родины тоже есть свои патриоты, и это не те, кто все это тут затеял...
- Конечно, я понимаю! Но мне бы так хотелось видеть, как растет этот комочек...
- У тебя скоро тоже появится...
- Когда это еще будет, если будет вообще.
- Почему ты грустишь?
- Я предала Его, а грустит моя совесть, которая вроде осталась еще, - она тихо засмеялась.
- Знаешь, мы еще с тобой увидимся, ты приедешь сюда снова. Но уже не одна.
- Тот, с кем я бы могла приехать - женился, кстати, на чеченке.
- Дочка, это нужно нам, а главное — вам. Тебе же, в первую очередь, - Лена не ожидала такого ответа. Она посмотрела на дядю Ильяса и не стала ничего спрашивать — она знала, что он больше ничего не скажет.
- Дядя Ильяс, обещайте мне, что увезете семью, как только вам будет что-то угрожать!?
- Успокойся, дочка, конечно, я их увезу. А ты, Лено, не слушай свой разум, слушай сердце.
- Спасибо. Малыш давно уснул, пойдемте, отнесем его маме, он проснется и потребует кушать — пусть она встает и кормит его. Хватит отлеживаться.

Он отдал ребенка Лене, она поднялась, поддерживаемая им, и они пошли в палату. Вечером был сеанс связи с руководством: билеты были заказаны, документы готовы и оставалось только дождаться. «Дома», т. е. в больнице, с которой была налажена связь, все рады были, что их заезд завершен. На сеанс связи приехали папа и Кристаллинов. Лена рассказала, что у них карантин. Что она настояла на вакцинации всех врачей. Степнов и папа одобрили сразу, так как знали этот штамм вируса, сказав, что предупредят всех, чтобы делегацию никто не встречал. Савченко, шутя, предложил их там еще оставить, и в обеих точках мира, связанных сейчас проводами, долго смеялись, предлагая сослать куда-нибудь Николая Павловича. Те, кто был по эту сторону, даже воспрянули духом. Осталась неделя-другая, а там — домой.

Перед отъездом прибыла новая группа врачей, им передали дела, собрали вещи и с легкой душой отправились на границу на машинах. Тяжело было прощаться с семьей дяди Ильяса — с их врожденным гостеприимством понимаешь, что нашел еще одну семью. Дядя Ильяс утирал скупую мужскую слезу, а Лена долго еще махала рукой из машины. Дочь уже вернулась домой, но была еще слаба, зато внук во всю горланил и требовал еды у нерасторопных нянек.

Коллеги, друзья, близкие были предупреждены, чтобы никто не встречал группу врачей с поезда. Оставалось несколько дней выдержать карантин и тогда можно встречаться с близкими. Доктора возвращались в начале сентября, а это самое неустойчивое время для Питерских вспышек заболеваний. Лене было грустно, что ее не встретят веселые подруги, знакомые лица. Но она была рада, что уже дома, что не надо напрягаться при каждом стуке в дверь купе, что никто не приставит дуло к виску во время операции. Она улыбнулась и пошла по перрону. В руках у нее была маленькая сумка и портфель с ноут-буком, поднятый ворот пальто прикрывал от холодного ветра и от привычной суеты Питера. Она нырнула в машину, которую прислал Савченко за врачами, и порадовалась, что сейчас день — будет время привести в порядок все свои вещи и голову, написать несколько писем по почте — у нее же был теперь ноут-бук.

В это время в большом окне по гардинам скользила тень шагающего вдоль окна человека с бокалом в руке. Он не мог решить для себя, что же делать, либо чего-то ждать, либо не ждать, но тогда это подстегнет события, в которых он не успел разобраться. В камине трещал огонь и подсказывал, что у него нет времени сомневаться. Тень поставила бокал на невидимый стол и быстро испарилась.

К вечеру Лена была полностью удовлетворена проделанной работой — ей даже удалось испечь трубочек со взбитыми сливками, которые она очень любила. Она навела порядок в вещах — все, что касалось прошлого, она выбросила, переставила мебель в зале и занялась собой. Еще немного, и она возьмет свой ноут и чашечку кофе с трубочками и отправится на любимый диван — покорять просторы интернета.

Но покорять не пришлось — у нее не было сетевого кабеля и Ксюшка радостно сообщила, что готова ей в этом помочь. Но Лена решительно запретила ей приезжать под страхом смертной казни и та немного остыла. Дальше было веселее. Позвонила Лера и после приветствий извиняющимся тоном начала тараторить:

- Лена, я сама не понимаю, как все это произошло, но я потеряла голову, он меня просто смел с пути и я растерялась... я его люблю... ты прости меня, я знаю, что вы вместе... я не стану оставлять ребенка, я тебя люблю и ради вашего счастья... он все это время звонит и мучает меня, я не знаю, как быть...
- Стой, Лера, с тобой все в порядке? - она кричала в трубку, трясла ее и пыталась хоть слово вставить в Леркины рыдания, но на том конце была паника. Подруги не знают эту историю с Петей. Блин. - Лера, я не понимаю, ты вообще о ком сейчас говоришь! И что значит «не буду оставлять ребенка»?!
- Лена, я знаю у вас с ним любовь, ты сама... я предала тебя, но ты не переживай, ребенка не будет... прости меня!... скажи ему что я его люблю, но не буду вам мешать... - трубку положили. Лена была в панике. Лера что-то натворила с кем-то из их друзей, но вот что теперь делать... Это Степнов? Да нет, не может быть, хотя почему нет, ведь «она теперь с Нестеровым». В дверь позвонили.

- Я же сказала тебе не приезжать, Ксюша, у меня ка-ран-тин! - крикнула она по пути к двери. Но перед ней оказалась не Ксюша.
- Здравствуйте, Виктор Михайлович, - выдохнула она, но быстро взяла себя в руки. - Как всегда, не выполняете предписаний врачей?
- Здравствуйте, Елена Никитична. Я сам врач и могу оценить опасность несоблюдения некоторых предписаний. Простите, что не встретил вас на вокзале, просто подумал, это может вас скомпрометировать... - она вскинула брови, посмотрела на него. Она очень рада была его видеть, но показывать это не собиралась. Ради него же.
- Прошу вас, проходите. Верхнюю одежду можно повесить в шкаф. Я сейчас поставлю кофе. Вы не против?
- Спасибо, с удовольствием.
- У меня один разговор, пока варится кофе, простите, - она проводила его на кухню, засыпала кофе и вышла в комнату. «Лера, успокойся, выслушай не перебивай. У меня карантин и я не могу приехать. Если у тебя что-то с кем-то получилось — я только рада, тем белее что у вас ребенок. Ничего не надо решать, все просто: у меня ни с кем ничего нет и не было. Я люблю тебя и очень рада за тебя. Встретимся через четыре дня. Целую» - она вернулась на кухню с легкой улыбкой, положила телефон на стол и посмотрела на Степнова.
- Как самочувствие?
- Спасибо, хорошо, но вы ведь мониторили меня по телефону.
- С чего вы взяли? Это сплетни. Что нового в поднебесной? - Кофеварка щелкнула, она поставила кружки в аппарат, и по кухне разнесся аромат кофе.
- Люди встречаются, люди влюбляются, женятся...
- Если им коллеги не «помогут». Выкладывайте.
- Я ничего не знаю. Только то, что Нестеров и Лера, ваша подруга, кажется, завели роман, - она с облегчением вздохнула. Нестеров - А я вообще ничего не понимаю… — Он, глядя поверх кружки на девушку, сделал глоток кофе. Лена присела на стул. Она приложила пальцы ко лбу и губы чуть улыбнулись. - Простите, Елена Никитична, мне пришлось это вам сказать, теперь вам больно...
- Виктор Михайлович, не переживайте, резать вены я себе не буду.
- Тогда что тут происходит?
- «Так надо»... Простите, что вы там тоже были, это зрелище вам не предназначалось. Извините, больше не скажу ничего... - она тряхнула головой - Вот это да, а ведь она мне только что сказала... я даже переоценила весь масштаб катастрофы, не то подумала... Виктор Михайлович, а если у меня прививка и я поконтактирую с беременной...
- Не думаю, что вы с прививкой не опасны для беременной.
- На раннем сроке...
- На любом. А к чему такой вопрос.
- Мне нужно увидеть одного человека.
- Так в чем дело?
- В смысле? В вас и в том, что она живет на другом конце города, а точнее, еще дальше!
- Я на машине, к вашим услугам.
- Спасибо, но я не могу воспользоваться вашими услугами.
- Почему? Боитесь? Не переживайте, я не опасен в это время года, не наброшусь, - они одновременно улыбнулись.
- Почему вы думаете, что я вас боюсь?
- А что же тогда? - он смотрел на нее. Он и сам не подозревал, насколько она его притягивала, он только сейчас понял, что с ума сходит по ее загорелому телу, подтянутому животу, торчащему между штанами и короткой обтягивающей аккуратную грудь майкой, по стройным длинным ногам, сильным рукам и красивой шее. Эта девушка давно будоражила его мозг, но сейчас она стала еще желанней, она изменилась, внутренне, внешне и ему это очень нравилось. Он понял, что такое Женщина, какая она — Его женщина. Раздался звонок мобильного телефона, и она вздрогнула. Посмотрела на монитор и сказала:
- Виктор Михайлович, вы меня извините, но тут... мне нужно... короче не уходите, пожалуйста, никуда... Да? - рявкнула она в трубку, прикрыла аккуратно дверь и ушла в комнату. Степнов слышал весь разговор и ей не пришлось пересказывать его ему. Звонил Нестеров и уж он получил все, что должен был. Перспектива остаться без «дальнейшего» потомства, правда цивилизованным, хирургическим методом ему не очень понравилась, поэтому он отправился к Лере и уж он постарается привести ее в чувства, даже если ему придется лезть через балкон. Другой вариант приравнивался к дезертирству.
- Простите, Виктор Михайлович, что вылила на вас это... просто... Лера беременна и собралась... избавляться... из-за нас с Нестеровым. Зато ехать необходимость отпала.
- Он и тут поспел! Во дает!
- Да уж, не чета вам с Каренским. Кстати, вы же не за этим ко мне пришли? –
- Елена Никитична, ну так все-таки, почему вы не можете со мной поехать?
- Это сложно объяснить, Виктор Михайлович!
- Попробуйте, я вроде не тупой...
- Конечно не тупой, вот и догадайтесь, - он засмеялся, а она довольная собой повернулась за блюдом с трубочками. - Не хотите таких попробовать?
- Много мучного вредно...
- По вам и видно, что вы на диете... - она шутила, т. к. ей очень нравилась его фигура, и сейчас он выглядел отлично — посвежевший, подтянутый и даже немного похудевший, но это видимо после травмы.
- Нет, я с удовольствием попробую... это вы делали?
- Да, люблю вкусно поесть, но и приготовить тоже люблю.
- Я слышал, что вы делали тортики...
- Виктор Михайлович, говорите... - она внимательно смотрела ему в глаза.
- Елена Никитична, мне что-нибудь есть из Чечни?
- Нет.
- Подумайте.
- Мне никто ничего не давал для вас.
- Вы туда уехали с одной сумкой, с одной и вернулись? Вспоминайте.
- Ну да, только дядя Ильяс подарил мне ноут...
- А где он? Вы его привезли?
- Конечно! Там еще какие-то слова, я не поняла, я их сохранила. Пойдемте покажу!
- Спасибо, отличный кофе, - по пути в комнату.
- Я не умею варить кофе, пришлось купить нормальный аппарат. Вот. А это то, что он сказал. Я поместила его слова в файл с историей болезни его дочери.
- Его дочь болеет?
- Нет, у нее осложнения после родов были.
- Но вы же не гинеколог!
- У нас не осталось ни одного. После того нападения в операционной...
- Да, я слышал, что отозвали двоих.
- Виктор Михайлович, что происходит?
- Война.
- Они к нам лезут?
- Пока нет.
- К вам? - спросила она тихо.
- Я не могу никому ничего говорить, и вы понимаете почему. Чем меньше кто-то что-то знает, тем я спокойней, что с кем-то что-то произойдет.
- Тем не менее, вы ездите туда и за себя не боитесь...
- Я сам знаю, что со мной происходит, а если схватят моего отца или мою… девушку, мне останется только одно — убивать. А это против природы врача.
- Да уж. А где ваша девушка?
- В каком смысле - «где»?
- Вы же сказали «если схватят мою девушку»...
- ГлУпая, я же сказал, что поэтому у меня ее еще нет, - после этих слов он повернулся и посмотрел в ее глаза своими голубыми и замер. И заставил себя снова отвернуться к монитору. – Извините, - он закрыл файл, удалив перед этим строку слов Ильяса. Лена в ступоре сидела рядом - Я все понял, спасибо. Елена Никитична, можно мне взять ваш ноут с собой? Я привезу его вам позже. Мне нужно просмотреть, вдруг я что-то упускаю, - его голос немного отрезвил ее, она глянула быстро на него.
- Конечно, берите. Вы знаете, вы, наверное, можете передать что-то кому-то обратно... Я через месяц уезжаю опять... - он остановился и посмотрел на нее. Раздался звонок. - Дядя Ильяс звонит, - она нажала кнопку. - Алло, да, все нормально, я дома... Да, здесь... - Степнов заметил, как румянец залил щеки Лены, она посмотрела в глаза Степнову, держа трубку у уха, а потом отвернулась и сказала: - Целуйте девочек, внука, скоро увидимся, наверное, - она отключила телефон и опустила руку.
- Вам привет.
- Спасибо. Елена Никитична, я пойду, пора уже.
- Кстати, у меня для вас еще кое-что, правда не из Чечни, - она прошла на кухню, достала высохшую розу Степнова, вздохнула и зашла в комнату. Протянула ее Виктору и тихо сказала:
- Вот. Это, кажется, ваше, и я не имею права теперь ее хранить у себя. Вы же знаете, что для меня это свято… - он глянул на розу, потом в ее глаза, протянул руку и снял открытку с ответом Лены. Роза так и осталась у нее в руках. Он снова посмотрел в ее глаза, сделал шаг назад.
- Елена Никитична, спасибо вам за… все, - он кивнул на ноут-бук. - До свиданья.
- Будьте осторожны... – провожая его у двери.
- Он что — кусается?
- Не с ним, а вообще — будьте осторожны!

Большая и захватывающая прода. Очень интересно было читать о жизни Лены в Чечне. Рада, что она вернулась целая и невредимая.

Нестеров, дает!!! Как говорится, наш пострел везде поспел. Надеюсь, что Лера станет его кончным пунктом назаначения.

Ну, а что касается отношений КВМ, каких-то тайн и недоговорок, то я уже тебе давно сказал, что абсолютно ничего не понимаю, и уже не силюсь понять. Так сказать, плыву по течению.

Жду продолжение.

- Николай Павлович, говорите... меня уволили.
- Елена Никитична...
- Я поняла. И что тут такого?.. А из-за чего, можно узнать?
- Из-за несоблюдения внутреннего распорядка, - заговорил тот самый, «противный».
- Ладно, мне все равно, увольняйте, только сначала отправьте меня снова в Чечню, - повисло молчание.
- Уже поздно, заявки уже не рассматриваются. – «А тебя, идиота, вообще не спрашивают» - мысленно бросила она этому уроду.
- Моя заявка там есть. Я узнавала, нужно просто подтвердить запрос...
- Хорошо, Елена Никитична, вы поедете в Чечню. На три месяца, - спокойно проговорил Николай Павлович.
- Всего доброго, - она поднялась, помахала, улыбнулась коллегам и вышла из зала.

Так. Отлично. На Московском ей больше не работать. Кто виноват и что делать. Она остановилась у окна, наблюдая как по двору несется машина скорой помощи, и жгучее желание бежать к себе на этаж навернулось на глаза слезами. Она сжала кулаки. Из зала кто-то вышел и подошел сзади.

- Елена Никитична, простите... - это был Иван.
- За что, Ваня?
- Я был неправ тогда, Елена Никитична... я играл в чужую игру...
- Забудь, Ваня, и называй меня просто Лена, мы ведь теперь не коллеги.
- Да я... мы не коллеги, но вы — пример для меня и для всех...
- Не надо, Вань, мне нечем гордиться...
- Есть, - Лена повернула голову и увидела еще несколько человек, вышедших из зала. Среди них был Степнов и Нестеров. В руках у них была стопка распечатанных листов, и Петя держал газетную вырезку. Наверное, ту самую...
- Лена...
- Спасибо, ребята, все нормально, это не наша игра - она повернулась и пошла на лестничную площадку. Быстро сбежала по лестнице, взяла в гардеробе свою шубу и вышла во двор.

Зазвонил телефон. Она неглядя подняла трубку. Ничего не хотелось обсуждать, и она пресекала все попытки перевести тему на профессиональные рельсы. Звонили подруги. Лера наконец успокоилась, у них было тихо. Наташа с Ксюшей беспокоились за подругу, им Нестеров рассказал про события в больнице. Лена их успокоила, что все в порядке и волноваться не стоит, что она пока безработная, но скоро опять уезжает. Девочки всхлипнули, но она быстро подняла им настроение тем, что этот месяц будет с ними. Сразу после Наташи позвонила жена Савченко и поинтересовалась, как Лена пережила новость. Потом позвонила мама. Сказала что приедут, но Лена попросила дождаться ее дома, что она собиралась к ним. Пока она добралась до дома, казалось, что переговорила со всеми. Стоило зайти домой, и Лена снова почувствовала, что одна. Она достала большую сумку и стала собирать вещи для поездки к родителям, где она теперь собиралась остаться до отъезда. Здесь ей было нечего делать.
Раздался звонок в дверь, и Лена остановилась, задумавшись — кто же это может быть. Она открыла дверь и от неожиданности даже вздрогнула. Савченко.

- Николай Павлович? Вы что тут делаете?
- Лена, я должен с тобой поговорить.
- Не о чем говорить, вам нужен спонсор и это невысокая цена для больницы — несколько врачей.
- Но это высокая цена для меня, для нас. Ребята не довольны, кто-то тоже собирается уходить...
- Не надо, Николай Павлович.
- Лена, я не стану тебя увольнять. Мне кажется, что это было специально придумано и направлено именно на тебя. Я попробую разобраться, а ты мне скажи: кому ты перешла дорогу?
- Не знаю, знаю только, что это началось еще до Чечни. Вроде все говорили о моем назначении на заведующего, но потом как-то сразу стало так сложно. У меня все перестало получаться, оставалось только плыть по течению. И почему — вообще загадка. А потом Степнов...
- Лена, у вас серьезно?
- Что?
- Со Степновым?
- А что у нас с ним? Ничего, просто он…
- Я не про внешнее, а про внутреннее.
- Да, я люблю его. Но он не должен об этом знать.
- Тебе не кажется, что может из-за этого?
- Но кому мы мешаем? К тому же у нас чисто деловые отношения, только профессиональный интерес.
- Подумай.
- Я не знаю.
- Может это женщина?
- Ну, тогда об этом надо у него спросить, я не могу этого знать.
- Хорошо. Мужчина. Ты что-то кому-то сделала? Вспоминай.
- Николай Павлович, а кто за этим стоит... я имею в виду спонсоров — кто это? Что за фирма, какие у них документы и крыша?
- Там несколько учредителей, а прислали их от губернатора, якобы, это хороший его друг и скоро они будут родственниками...
- А фамилии...
- Я не знаю, но наверняка можно где-то посмотреть в договорах. У меня, кстати, один с собой. Лена, ты что-то вспомнила?
- Нет, но это может быть давняя история, связанная со мной, и что самое отвратительное — с отцом. Он тогда перекрыл одному перцу все каналы окончательно, и если сейчас копают под меня, да еще сверху, я опасаюсь, что его карьера тоже может пострадать.
- Скажи, чего ты боишься?
- Что прошлое может вернуться в другом облике и с другой силой.
- Давай смотреть. Вот тут подписи...
- Вы знаете, я не вижу тут знакомых фамилий.
- А места, смотри, администрация, фонды..., что еще — вот, управляющий..., ничего не всплывает?
- Нет. Вроде нет ничего. Будем надеяться, что это я такой плохой хирург.
- Нет, Лена, к тебе вопросов нет, это политика. Я, наверное, плохой руководитель, если не могу отстоять своих...
- Да ладно, не переживайте. Тут идет игра на головы. А вы просто попали под раздачу. Что нам делать-то?
- Я отправлю тебя в командировку, пока ты там, тебя не уволят, а потом будет видно, может, удастся найти причину этого.
- Николай Павлович, будьте осторожны, не подставляйте под удар...
- Нет, я поэтому и приехал, попросить прощения за свою слабость...
- Я все понимаю, и, наверное, поступила бы точно так же. Пойдемте лучше кофе пить. Я кстати хотела вам показать свою базу данных.
- Что это?
- Я создавала файлы по каждому случаю, по операциям и заболеваниям, с которыми работала «там», - она поставила кружки в аппарат. - У меня накопился кое какой багаж...
- Подожди, сколько там файлов?
- Не знаю, порядка трех сотен, точно не скажу, я не считала, просто сейчас ноут-бук не у меня...
- У Степнова?
- Да, откуда вы знаете?
- Он сегодня на собрании их показывал. Лена, это нереально за три месяца... Послушай, я не знал, что ты там только и работаешь — отдыхать надо! Там климат хороший, воздух...
- Николай Павлович, вы же понимаете, что спокойно смотреть на это нет сил, хочется бежать... Я сегодня увидела во дворе карету скорой помощи и подсознательно уже бежала к себе на этаж... после того как вы меня уволили. Ну не могу я спать, пока кто-то там умирает.
- Если у тебя не останется сил, ты не сможешь никому помочь, если во время операции у тебя дрогнет рука или начнут слезиться глаза...
- Да, вы, наверное, правы, Степнов тоже так говорит, - она замолчала, подумав, что они правы: когда нужно будет лечить ее, она потеряет много времени. - Я буду осторожнее. Вот тут у меня торт был, я собираюсь к родителям, нужно его доесть.
- Спасибо, но в моем возрасте...
- И вы туда же... Степнов тоже за стройность фигуры... Кстати, Николай Павлович, как он тут был все это время?
- Ничего, ему повезло, что он так отделался, можно сказать «легко», в таком падении всего несколько переломов. Он быстро встал и почти сразу вышел на кафедру. Потом стал оперировать. Ты знаешь, ребята говорят, что он изменился. Он очень изменился внутренне и как-то, словно получил какой-то или заряд, или новую силу. Каренский звонил и говорил, что это твой отец «виноват» — он наблюдал же его?
- Да, он тогда только очнулся, я попросила осмотреть его. Но на тот момент он сильно беспокоился о его душевном состоянии, сказал что он «не хотел просыпаться». Это из-за меня. Но папа сказал, что быстро встанет, у него сильный организм.
- Да, он еще молодой, тут действительно дело в психологии...
- Вот и папа говорит...
- Лена, спасибо, извини еще раз, мне пора, документы я отправлю завтра, думаю — проблем не будет. Береги себя, ты нам всем нужна!
- Спасибо, дядя Коля, до скорого!

Да уж, этот противный сыграл свою злую роль. Ленку уволили.

Она опять едит в Чечню. Посмотрим, что будет дальше!

Жду продолжения.

Отличные проды!!!