Сериалы онлайн

ВОТ И Я! НАПИСАЛА НАКОНЕЦ! ДОЛГО ПИШУ НО ЭТО НЕ ОТ ТОГО, ЧТО МНОГО, А ПРОСТО МНОГО ОТВЛЕКАЮСЬ ЗНАЕТЕ Я РЕШИЛА, ЧТО ХВАТИТ ВАС УЖЕ МУЧАТЬ И НАДОЕЛО ЧЕСНО СКАЖУ ОПИСЫВАТЬ КАЖДЫЙ ДЕНЬ! Я ТАК ДО ПЕНСИИ ПИСАТЬ БУДУ! ПОЭТОМУ А ДАВАЙТЕ КА МЫ С ВАМИ ПЕРЕНЕСЕМСЯ НА НЕСКОЛЬКО МЕСЯЦЕВ ВПЕРЕД И УВИДИМ ЧТО ЖЕ ТАМ ПРОИСХОДИТ С НАШИМИ ЛЕНОЙ И ВИТАЛИКОМ! И ЕЩЕ КОГДА ПИСАЛА НАЧАЛО ГАЛАВЫ СРАЗУ ВСПОМНИЛА О МАШЕ AngelDevil, ОНА ПОЙМЕТ ПОЧЕМУ! ТАК ЧТО МАШ ЭТО ГЛАВА ТЕБЕ ПОСВЕЩЕНА!

Глава 22 Держи меня крепче

Осень. Время года, воспетое многими писателями и поэтами. Время увядания, прощания с летом, теплом и солнцем. Уже дни становятся короче, темнеет рано, а солнце редко балует своим появлением и, если появляется, то тепла не дарит. Середина ноября, уже все листья опали и деревья, еще совсем недавно имевшие пышную зеленую крону, сейчас стоят обнаженные, стесняясь своей наготы. Середина ноября. За окном холодно, серое тяжелое небо затянутое тучами, и частый гость в городе в это время – дождь. Он приходит почти каждый день, то мелкий моросящий, то сильный ливень, от которого невозможно укрыться под маленьким зонтиком. Это время перехода от ярких и еще теплых красок осени к белоснежной морозной, но, все же, светлой и солнечной зиме. Многие люди любят дождь. Кому-то нравится сидеть у окна и смотреть, как вода с неба падает тяжелыми волнами и накрывает землю, а еще приятно засыпать под мелодию дождя, когда капли бьют по стеклам и подоконнику. Это время навевает какую-то грусть, заставляет погрузится в легкую меланхолию, так не хватает тепла и света, уже сильно хочется весны, ждать которую еще так долго. Когда идет дождь хочется укрыться мягким теплым пледом, взять чашку горячего ароматного чая и думать, думать о прошлом, строить планы на будущее.
Вот уже три месяца Лена в больнице. Три долгих месяца, как один бесконечный и серый день. Здесь так скучно и уныло, что иногда нет сил думать о том, что это может закончится. Каждый день начинался одинаково: Виталий входил в палату, желал ей доброго утра, (что всегда ее немного раздражало), после следовал его любимый глупый вопрос про самочувствие, а затем бесконечные уколы, перевязки, измерения давления, пульса, анализы крови. Все пальцы Лены были исколоты, они уже имели синий цвет от бесконечных заборов крови, тоже было с венами на ее руках. Она очень похудела, волосы сильно отрасли, на ее лице остались одни большие зеленые глаза, в которых застыла печаль. Некоторые ее раны уже зажили: ребра и нос уже были в порядке, зажила правая рука, на которой остались небольшие следы от пореза, и еще маленький шрам на левой брови, как метки, которые никогда не дадут ей забыть ту ночь, когда она совершила столько ошибок. И вот теперь она здесь и ей очень плохо. Плохо от сознания того, что всей этой ситуации с Артемом могло и не быть, если бы она слушала Марину, и еще хуже от мысли, что она совершила глупость! Вот и расплачивается сейчас, и сколько еще будет длится, эта изощренная пытка она не знала, но силы ее уже были на исходе. Ей хотелось уйти от сюда, куда угодно, но подальше от места, где кроме боли она ничего не испытывала вот уже целых 90 дней. Конечно, ее многие навещали: мама, Марина, коллеги с работы, но этого было бесконечно мало для того, что бы скрасить ее тоску и одиночество. Ей казалось, что два года назад, когда умер ее отец, она попала в какую-то страшную бездну невезения, боли и одиночества. И вот никак не может выбраться из этой ямы, шагнула в пропасть, сон ее сбылся. И сейчас карабкается по гладкой стене к маленькому лучику света, что пробивается сверху, преодолевая страшную боль, и не известно хватит ли ей сил дойти до конца. В один миг весь ее мир рухнул, а выстраивать новый сил не было, когда же она только начала это делать и, стало хоть чуть-чуть получатся, все рухнуло вновь. Лена совсем перестала улыбаться, ей ничего уже не хотелось, она не знала за чем живет и, что будет дальше. Она, как и обещала, просто выполняла все то, что говорил Виталий, а самой было наплевать на все. Лишь бы проходило время. Она не жила, а просто существовала в тех условиях и в той реальности, что сама создала своими же руками и винить здесь кого-то бессмысленно. Иногда, ее посещали мыли сожаления, что не умерла в тот день, сейчас бы была свободна от бремени земного бытия, а вот осталась жива и приходится терпеть. Это раньше ей казалось, что жизнь вечный праздник, а теперь она хорошо знала, что это не так. У нее было много времени для размышлений и анализа всего случившегося, и вывод был один - во всем виновата сама. Сама позволила Артему войти в ее жизнь, вовремя не увидела какой он, и не услышала окружающих, которые со стороны видели все лучше. Сама села за руль, сама превысила скорость – ну и кто же виноват после этого? Разве стоит долго размышлять над ответом? Вот и она не размышляла.
Виталий видел подавленное Ленино состояние, ему было безумно ее жаль, но он делал все, что мог для ее быстрого выздоровления. Он пытался каждый день вселять в нее свою уверенность в лучшее. Абдулов посвящал ей почти все свое время, могло показаться, что он уже больше никого и не лечил кроме нее. Лена стала его смыслом существования, хотя он сам этого не сознавал, но каждый день просыпался с мыслями о ней и засыпал, думая о том, что увидит ее завтра. Сердце его сжималось, когда он смотрел на нее такую бледную и грустную, безразличную ко всему. Так хотелось обнять ее, взять на руки и увезти подальше из этого места, которое не приносило ей ничего, кроме боли, но он не мог. Впереди еще один сложный, пожалуй, самый сложный этап лечения – нужно начинать ходить, разрабатывать колено, а это будет не просто и уж точно очень больно. Сможет ли она? Выдержит? – он не знал, но верил, что сможет, иначе и быть не может, если нужно, он отдаст ей все свои силы, если нужно - попросит, и даже заставит, пусть он будет жестоким в ее глазах, но она поправится и, возможно, еще скажет ему спасибо. Хотя высшая награда для него это ее счастливые глаза и по-настоящему счастливая улыбка, которой он никогда не видел.
- Привет Лен, - сказал Виталий, как обычно, войдя утром в палату.
- Привет, - сухо ответила Лена.
- Что? Совсем нет настроения? – спросил Виталий и внимательно посмотрел ей в глаза.
- Вы думаете, что у меня есть причины для радости? - с долей сарказма спросила она и отвернулась.
- Знаешь для радости не так много надо, можно радоваться просто новому дню и хорошей погоде.
- У меня здесь все дни одинаково старые, а погода меня вообще никак не касается, я ведь здесь в этих четырех стенах сижу.
- Лен, не надо так, ты ведь понимаешь, что это необходимость, сейчас так, а пройдет время и все будет иначе, - он как мог, пытался ее убедить в том, что все будет хорошо.
- Сколько? – с вызовом спросила Лена, гладя прямо ему в глаза.
- Что сколько? – не понимая, спросил Виталий.
- Сколько еще должно пройти времени, что бы меня выпустили от сюда?
- Ты говоришь так, что можно подумать – ты в тюрьме, это ведь больница, от сюда не выпускают, как ты выразилась, а выписывают. И сколько времени ты еще тут проведешь, зависит не только от меня, но и от тебя. Сейчас мы же начнем вставать понемногу и ходить. Нужно пройти курс физиотерапии.
- Ну, так чего мы ждем? Давайте начнем прямо сейчас, мне уже надоело здесь, я хочу домой.
Виталий понимал, что Лена подавлена и ей тяжело, но все ее слова его задевали. Он понимал, что она для него важна, а он для нее всего лишь врач, который мучает ее постоянно. И так стало ему не по себе от этой мысли, что захотелось кричать. «Да Абдулов, признай, ты ей не нужен, ты для нее никто, и она выйдет от сюда и даже не вспомнит тебя, зачем ей вспоминать тот кошмар, что пережила здесь. Ты всегда будешь ассоциироваться в ее голове с болью», - думал Виталий, смотря на Лену. Он изменился в лице, и это не укрылось от Ленкиных глаз.
- Что с вами? Давайте уже все же начнем вашу физиотерапию, чем быстрее начнет, тем быстрее я перестану портить вам жизнь и избавлю от своего присутствия.
- Я разве говорил когда-нибудь, что ты портишь мне жизнь? – серьезно спросил Виталий.
- Нет, - тихо сказала Лена, она растерялась от его взгляда, что-то в нем было такое, чего она не видела раньше – грусть? Нет! Боль.
- Ну, тогда почему ты делаешь такие выводы, если нет оснований, зачем бросаться пустыми словами?
Лена молчала и не знала, что сказать. Она чувствовала, что обидел его, и уже ненавидела себя за это. Ведь он столько для нее сделал он ей спас жизнь, а она вымещает на нем свою злость, хотя злиться может только на саму себя.
- Простите меня, я сама не понимаю, что несу, мне правда очень хочется сменить обстановку, мне даже заняться здесь нечем, только читать, но уже надоело.
- А что бы тебе хотелось делать?
- Рисовать, - недолго думая сказала, Лена и в глазах появился блеск, ей и правда очень хотелось рисовать, занять руки и мысли, а то она уже забыла, как это делать.
- И что тебе нужно для этого?
-Бумага, ну и хотя бы простой карандаш, - ответила Лена.
- Ладно, Лен, я пойду, мне еще нужно многое делать, - сказал Абдулов и направился к двери, оставляя Лену в растерянности.
- А как же физиотерапия? – надо же как-то его задержать вот и спросила.
-Позже, - все, что сказал он в ответ, закрывая за собой дверь.
«Вот и поговорили, – подумала Лена, - ну и сволочь же ты Третьякова, вот взяла и обидела хорошего человека, ну и кто ты после этого?», сама себя спрашивала Лена. Он ведь и правда, казался ей очень хорошим, от него веяло чем-то родным, ей нравилось говорить с ним, у него красивые глаза, - все чаще ловила себя на этой мысли Лена. Ей нравился его спокойный голос. Он был очень осторожен с ней, она видела, как он старался, что бы не сделать ей больно. И он ни в чем не виноват, он просто исполняет свой долг, а она так с ним говорит. Лене стало стыдно за себя.
А что же Виталий? Ну, конечно, же он пошел за бумагой и карандашами для Лены, ему так хотелось что бы она хоть немного порадовалась, сейчас он готов был выполнит любое ее желание, лишь бы ей стало легче, пусть, кричит, пусть обвиняет его во всем, он все выдержит и все простит. Ведь понимает, что это не в серьез, а лишь в порыве отчаяния.
Через пару часов он принес ей то, чего она так хотела. Сказать, что Лена была удивлена, значит не сказать ничего. Она взяла из его рук бумагу и карандаши, и ей захотелось плакать, ну зачем он такой, почему делает это все для нее? Вот только вслух она эти вопросы не задала, а лишь тихо сказала «спасибо», а ему много и не надо.
На следующий день они начали физиотерапию. Виталий сам решил делать это с Леной, хотя это была не его работа и были врачи, которые должны делать это, но как он мог отдать ее в чужие руки? Нет, он сам, он будет с ней до конца. Процедура не из приятных. Если учесть, что Лена уже 3 месяца почти без движения, то ходить ей нужно учится заново, как маленькому ребенку, но при этом преодолевать дикую боль, а ведь еще ее колено! Вообще, легкой жизни не будет.
Сначала Лена с помощью Виталия делала специальный комплекс восстановительных упражнений. При каждом движении боль пронизывала ее тело, она не кричала и не плакала. Просто сильно сжимала кулаки и закрывала глаза, не разрешая слезам выходить наружу. Виталий смотрел на нее, и по выражению ее лица понимал, как ей больно, и готов был, что угодно отдать, только бы избавить Лену от страданий. Он мог принять ее боль, пусть ему будет больно, пусть он будет лежать и сжимать кулаки, но не она. Сердце разрывалось при виде ее лица, он чувствовал себя палачом, который применяет свои пытки к беззащитному ребенку. «И если она будет меня ненавидеть после этого – я ее пойму», - думал Виталий, каждый раз выходя от Лены после этих жутких занятий. Так прошло еще немного времени, пару недель, и уже появился прогресс. Лена сама начала садится на кровати без помощи посторонних, и уже было не так больно, но теперь нужно было начинать вставать на ноги, а еще и сделать шаг.
- Лен, давай ты сейчас попробуешь встать, - тихо сказал Виталий, сидящей на краю кровати Лены.
- Я не смогу, - ответила она, опустив глаза.
- Нужно постараться, у тебя получится, я помогу.
-Но ведь я могу упасть, - сказала Лена и подняла на него испуганные глаза.
- А я для чего? Я буду держать тебя, - ответил Виталий и взял Лену за руку от чего по телу обоих пробежал, совсем не нужный и не уместный сейчас, разряд.
- Я тебе помогу, я буду рядом, я удержу, - уверенно говорил Виталий, сидя рядом с Леной на кровати, совсем близко, от этой близости стало душно, он не мог понять, что с ним, да еще она повернула к нему голову, их лица оказались совсем рядом. Так близко он еще не видел ее глаз и … губ. Возникло дикое желание коснуться ее губами, но он не мог.
- Тогда держи меня крепче, - почти шепотом сказала Лена.
Она стала медленно вставать, Виталий держал ее за руки и в любой момент готов был предотвратить падение. Ей было больно, она не чувствовала ног, голова кружилась, сил терпеть не было. Почти встав в полный рост, она с криком рухнула в объятья Виталика. Было больно, страшно и она просто стала плакать. Ей было все равно, что она рыдает в объятьях совсем, по сути, чужого человека, ей это не важно, он должен понять. Виталий осторожно посадил Лену на край кровати и сам сел рядом, она уткнулась ему в плече и плакала. Он гладил ее по голове и тихо говорил:
-Лен, перестань, ты молодец, все получилось, для первого раза это хорошо, - но она не слушала, а только еще сильнее прижалась к нему, чем сводила мужчину с ума. Он понимал, что долго не сможет терпеть этой пытки, нужно было что-то делать. Даже и представить трудно скольких усилий ему это стоило, но он осторожно отстранил Лену от себя и посмотрел на нее.
- Все, не надо плакать, все получилось, теперь нужно делать это каждый день и скоро, Лен, ты слышишь меня? Скоро все будет в прошлом, - он осторожно вытер слезы с ее лица, помог ей лечь.
-Останься со мной еще немного, - тихо сказала она и сильнее сжала его руку. Лена сама не знала, почему больше не говорит ему «вы», сейчас ей кажется это не уместным.
- Хорошо, Лен, ты просто знай - я рядом и не бойся вставать, я удержу, обещаю.
И она верила ему, верила как никому и никогда, ведь он не дал ей умереть, а значит, не даст упасть.

Вот) Захотелось тебя ещё раз порадовать) Было много эмоций( Но проблема в том, что врятли вышло описать)

Всё тает в воздухе, словно дым сигарет... Остается толлько привычка или привязанность.