Сорри, что долго... Надеюсь, это того стоит))) Если будут где ошибки - извиняйте, я не сильно проверяла, времени в обрез... 
– Хм, ну теперь хотя бы все понятно. Нужно просто обменяться зеркалами.
– Мне тоже так показалось… – прошептала Лена, вглядываясь в буквы В. А.
– Почему у меня такое ощущение, что все было в той записке…
– Ну, наверное, потому же, почему и у меня. – хмыкнула девушка. – Говорила же я, что надо разгадать эту загадку!
– Даа? А я, получается, сопротивлялся? Или как? – протянул Виталик.
– Не язви. И без того тошно… – пробурчала басистка, потирая уставшие от насыщенного красного цвета комнаты глаза.
– Глаза болят? – участливо поинтересовался Абдулов с ноткой жалости в голосе.
– Та блин, додумались же сделать такое жуткое освещение! Или это специально так…
– Все возможно. Ладно, оставим разговоры. Давай думать лучше, как привести в сознание эту сериальную парочку и заодно, как выбираться отсюда и что делать с этими зеркалами. – и бросив быстрый взгляд на уставшую Ранетку, добавил. – И постарайся не смотреть на слишком яркие источники света.
– Здравые мысли! И как только они появились в твоей голове? – усмехнулась Лена, увернувшись с хохотом от предполагаемого шлепка актера по ее мягкому местечку. – Поймай для начала! – заливисто рассмеялась Третьякова и начала наматывать километры по помещению, чуть не споткнувшись о Степнова.
– Вот ё-моё, как же привести их в чувства? – осведомилась девушка, затормозив возле все того же физрука, и на этот раз едва не наступив на Ленину руку, которая была отставлена в сторону.
– А обычное wake up не поможет?
– Wake up... – в глазах басистки за долю секунды промелькнула целая гамма чувств, от растерянности до восхищения. – Ну конечно, как я могла забыть? Элементарно просто!
– Именно о нем и было сказано в книге, шлепнувшейся мне на голову? – ехидно поинтересовался Абдулов, но в глазах резвились веселые чертенята, выдавая аналогичный настрой актера.
– Отвянь! – девушка быстро вскочила на ноги и схватила сначала свой кусок зеркала. Боль сразу же дала о себе знать, и осколок был брошен на прежнее место. – Черт. Снова забыла… – и повторно взяла в руки зеркало, но уже принадлежащее Абдулову, и направила его на Кулемину.
– Постой! – воскликнул Виталий. – Может, сначала испытаем это, с позволения сказать, заклинание на Степнове? Ну, вдруг это очередной подвох. Пусть уж лучше физрук недоделанный разлетится на миллионы частиц.
Закусив губу, Лена пронзительно взглянула на друга.
– Ой, Господи ради, только не начинай читать мне лекцию о гуманизме, жестокости и прочей чепухе. Поверь, он не достоин жалости после всего, что сделал...
– Вообще-то, я не собиралась с тобой спорить. – перебила брюнета басистка. – Как думаешь, связать ему руки, прежде чем привести в чувства? Впрочем, зачем я спрашиваю, если твой ответ известен мне заранее. – насмешливо сказала девушка, всем своим видом показывая, что подозрения Абдулова кажутся ей беспочвенными.
– Ты ли это говоришь? Да я с радостью скручу его. – возликовал Виталий, чем вызвал тихий смех Третьяковой.
– Сначала принеси Степнова сюда, надо положить их рядом. – указала на Кулемину и с любопытством начала наблюдать, как Виталик схватил горе-учителя подмышки и, не особенно заботясь о его комфорте, поволок по полу.
– Пусть здесь лежит. – припечатал он, положив физрука напротив сериальной спортсменки. – Неизвестно, какая реакция у него будет после пробуждения, еще набросится на Лену. Он опасен даже со связанными руками.
Лена укоризненно покачала головой.
– Если эта девушка и правда Кулемина, то ей бояться нечего. Уж кто-кто, а Степнов точно не причинит ей вреда.
– Откуда в тебе столько наивности взялось, а, Ленок? Выбрось ее со своей белокурой головы – это не тот Степнов, которого мы все знаем по сериалу.
– Ладно-ладно, молчу. – смирилась Третьякова и направила осколок острым концом на физрука. – Ну, связывать будешь или передумал? – сдерживая смех, полюбопытствовала девушка.
Виталий тихо что-то прошептал на уже понравившемся английском. Из воздуха материализовались веревки, плотным кольцом опутавшие запястья Степнова.
– Может, ему еще рот заткнуть? Чтоб не начал орать?
– Пока не надо, неизвестно, поможет ли все это… Wake up! – произнесла Лена. Из кончика зеркала вырвался бледно-желтый луч и коснулся груди спящего брюнета. – Прям со спецэффектами! – хмыкнула Третьякова, с легким удивлением и настороженностью рассматривая то место, откуда появился лучик.
Прошла минута.
– По-моему, не подействовало. – разочарованно протянул Виталий. – Может, еще раз попробуешь?
– Давай немного подождем. Нам же неизвестно, сколько снотворного в него влили. Вдруг для пробуждения нужно больше времени... Если это вообще было снотворное… – шепотом добавила Лена после некой паузы.
В этот момент Виктор Михайлович зашевелился, хрипло застонав.
– Действует! – радостно проговорила Третьякова.
Спортсмен и учитель физкультуры по совместительству приоткрыл глаза и, кое-как опершись на связанные руки, привалился к стене спиной.
– Где я? – прохрипел он, манерно растягивая слова и оглядывая здание.
– Ты глянь, даже в таком состоянии разговаривает, как надутый индюк. – восхитился Абдулов. Лена прыснула от такого сравнения и, уткнувшись носом в плечо другу, тихонько рассмеялась.
– Почему у меня руки связаны? – казалось, мужчина даже не слышал комментария Абдулова. Он лишь удивленно смотрел на свои запястья. – Развяжите. Мне неудобно ведь.
– Ага! Сейчас все брошу и развяжу! – злорадно изрек актер с веселящейся Леной на плече, которая уже от смеха едва стояла на своих двух. – Silently! Пусть помолчит пока. – заткнув физрука, обратился он к уже немного успокоившейся басистке.
Михалыч продолжал беззвучно раскрывать рот, пытаясь что-то объяснить. Осознав, что никто его слушать не намерен, Степнов беззвучно выругался, судя по изменившейся мимике на недовольном лице. Тут его взгляд наткнулся на неподвижно лежащую Кулемину. От удивления физрук открыл рот, широко распахнул глаза и затих.
– Что? Дар речи потерял? – ехидно поинтересовался Абдулов, пнув носком ботинка ногу ненавистного Степнова, да с такой силой, что того аж перекосило. – Вот так-то, ублюдок! Сейчас мы приведем в чувства Лену и еще поговорим с тобой!
Учитель физической культуры что-то заговорил, отчаянно жестикулируя связанными руками, но из его горла не вырвалось ни звука.
– Виталь, по-моему, у него есть что нам сказать. – глядя на красного от злости Степнова, заметила Лена. – Может, вернем ему голос?
Тот, услышав ее слова, закивал головой с такой силой, что удивительно было, как он не сломал себе шейные позвонки.
– Нет. Сначала приведем в чувство девочку. У этого урода еще будет возможность высказаться. – отрезал Абдулов. Лена пожала плечами и развела руками, мол, «ничем не могу помочь».
Михайлович с чувством выплюнул какое-то ругательство, очень похожее по мимике на «идиоты», и затих, все еще стоя возле стены.
Третьякова повернулась к своей тезке и, точно так же направив на спящую тот самый осколок, повторила процедуру пробуждения.
Прошло пару минут, прежде чем Кулемина зашевелилась. Друзья заботливо помогли ей сесть, поддерживая под руки. Эта девочка прониклась к ним некой симпатией.
– Где я? – тряхнув головой, спросила блондинка, но тут ее голос резко поменял тональность. – Эй, что вы в меня вцепились? Уберите руки! Немедленно!
– Тихо, успокойся – начала Лена, ласково гладя девчушку по голове. – Все хорошо. Мы сейчас все тебе объясним.
– Да уж потрудитесь. – буркнула она, уворачиваясь от рук Третьяковой и пытаясь отодвинуться от Абдулова. – Да не трогайте вы меня. Слышь, ты, я не твой плюшевый мишка, что ты меня тискаешь?
– Какая муха тебя укусила? – удивленно поинтересовался Виталий, переводя взгляд на насупившуюся Третьякову. – Это последствия снотворного, что ли?
– Не думаю… – грустно ответила басистка, поочередно глядя то на отчаянно жестикулирующего Степнова, то на разъяренную Кулемину. – Виталя, что-то тут не так.
– Конечно, не так! – рявкнула Лена-спортсменка. – Слышь, ты, убожество, убери, наконец, от меня свои лапы!
От неожиданности Абдулов выпустил вырывающуюся девушку. Она мгновенно вскочила на ноги и отошла на пару шагов в сторону.
– Какого хрена на меня напялили это дерьмо? – возмутилась она, показывая на свои шортики и топик. – Ужас, как это можно носить? Я вам что, кукла Барби?!
Лена и Виталий, открыв рты, наблюдали за бушующей девчонкой и абсолютно не понимали, что происходит.
– Что вы сделали? Кто это? – визгливо закричала Кулемина, наконец, заметив Степнова, по прежнему сидящего у противоположной стены.
– Виталь, смотри. – прошептала Третьякова, во все глаза глядя на Виктора Михайловича.
Короткие темные пряди волос неожиданно стали удлиняться и светлеть, превратившись в растрепанную шевелюру блондинки. Острые аристократические черты лица начали округляться, тонкая линия рта сменилась пухлыми губками, глаза из холодно-синих стали насыщенно-зелеными, щеки заметно поблекли и чуть покрылись едва заметным девичьим румянцем...
– Ни фига себе! – прошептал Абдулов. – Ущипни меня, Лена, я, кажется, сплю…
Комментируем))) 
