Сериалы онлайн

Зовут меня Степнов Виктор Михайлович, я родился в 1978 году, мне 32 года. Всю свою жизнь я прожил в Москве. Мама моя по профессии была главным бухгалтером, отец – шофером. Правда, знаю я это только со слов матери, так как в 1981 году он разбился, не справившись с управлением на скользкой зимней дороге. Поэтому с трех лет я воспитывался одной мамой. Кстати, зовут ее Степновой Ольгой Витальевной. Как она одна без мужа и близких родственников, способных помочь, подняла меня на ноги – для меня до сих пор загадка. Но я очень благодарен ей за то, что детство запомнилось мне как самая счастливая пора, наполненная любовью, заботой и пониманием. Сейчас мама уже на пенсии, живет недалеко от меня и периодически, по выходным я хожу проведать ее. Хотя, наверное, я немного отклонился от темы…
В семь лет я пошел в школу №345, которая находилась недалеко от моего дома. И если сначала я, как и все, стремился получать отличные оценки, быть образцом для подражания, то классу к шестому или седьмому это стремление пропало, уступая место мальчишеским проказам и озорству. Однако я никогда не заходил далеко и всегда знал меру, поэтому мою мать никогда не вызывали в школу. И вот в седьмом классе я как раз и познакомился с НЕЙ…
Мы гуляли с друзьями в субботу и сами не заметили, как подошли к школе. Там, рядом с входом, стояли три девчонки. Была весна, как сейчас помню эту дату - 8 апреля 1992 года - и вряд ли смогу когда-нибудь ее забыть. Осмотрев общество, собравшееся здесь, я увидел двух своих одноклассниц, которых очень не любил за их, как я тогда думал, вредное, теперь же понимаю, что стервозное поведение. Постоянные подставы, подколы, издевательства над теми, кто не мог им ответить… Не поймите меня неправильно, я не могу сказать, что у нас был очень дружный класс, скорей наоборот, каждый сам за себя… Но этих двух дур не любил никто. Обе были среднего роста, одна (по фамилии Краснова) была с русыми волосами и сильно выпученными глазами, что придавало ей сходство с рыбой. За глаза ее частенько называли «килькой». А вторая девчонка, ее подружка, фамилию имела Артемьева, сверкала ярко-рыжей шевелюрой и множеством веснушек на лице. Её дразнили, в основном называя «морковкой». А вот третью девчонку я не знал. Долговязая (ростом с меня, а я был одним из самых высоких в классе), худая, зеленоглазая блондинка, которая скромно улыбалась, внимательно слушая моих одноклассниц.
- Краснова, Артемьева, - крикнул Никита, самый заводной из нашей компании, - у вас котелки совсем варить перестали? Что вы к школе-то приперлись в выходной? Соскучились, что ли? Ботанички!
- Булавин, шел бы ты отсюда! – презрительно произнесла Артемьева.
- А ты, морковка, ему рот не затыкай! – выступил я. Потом подскочил к однокласснице и сделал любимый трюк мальчишек: довольно ощутимо дернул ее за хвостик. Она взвизгнула, а я с глупой улыбкой отпрыгнул от нее (от греха подальше), но тут же во что-то врезался спиной. Повернувшись, я увидел ту незнакомую девчонку.
- А ты что пялишься? – грубо спросил я. Неожиданно, я бы даже сказал, внезапно, блондинка больно схватила меня за волосы. Не могу сказать, что они у меня были длинные, но ухватиться можно было, чем она и воспользовалась.
- А теперь ты поймешь, как это неприятно, а порой даже больно, - сказала девчонка, дергая меня за волосы. – Я смотрю, тебе уже не так весело? - Я невольно замычал от боли и стал пытаться вырваться, но почему-то не получалось. Одноклассницы заржали. Оторвал от меня эту фурию Сашок – он больше всех из нашей компашки любил драться. Я проморгал слезы, невольно выступившие у меня на глазах, и тут же увидел Сашку, который собирался сделать этой незнакомке что-то ну очень неприятное (судя по его лицу).
- Стой! – остановил я его. Друг удивленно посмотрел на меня. – Кто ты? – спросил я девчонку, в глазах которой просматривался страх.
- Вы уже познакомились? – раздался голос со стороны. Саня сразу ослабил хватку и отпустил блондинку. К нам шла наша учительница истории Роза Андреевна.
- Нет, - честно ответил я.
- Это Лена, с понедельника она будет учиться в нашей школе, - улыбаясь, сказала женщина. – А вообще, ребят, шли бы вы домой. Передавали осадки, вон как все небо заволокло, - учительница посмотрела на собирающиеся тучи.
- Мне, действительно, пора. Всем пока, - спокойно, будто и не было меньше минуты назад никаких стычек, сказала Лена и, не дожидаясь ответа, начала уходить.
Я стоял и молча смотрел вслед уходящей девочке. Совершенно неожиданно для меня самого, я захотел проводить ее до дома и познакомиться поближе. Не говоря никому ни слова, я побежал за блондинкой.
- Значит, тебя зовут Лена? – подбежав, спросил я и заметил, как девушка вздрогнула. – Прости, я не хотел тебя напугать.
- Ничего, - улыбнулась она. – Да, Лена я. А ты…
- Витя. Приятно познакомиться!
- Да-а? При таких-то обстоятельствах? – искренне удивилась она.
- При каких? А-а-а… Да ладно, я вон уже забыл, - ответил я, на автомате приглаживая клок волос и рассматривая собеседницу. Светлые волосы чуть ниже плеч, угловатая фигура, пацанячья походка…
- Все же извини, - слегка смутившись, сказала Лена.
- Все, Лен, успокойся! А почему ты перешла к нам в школу? – поинтересовался я для поддержания разговора и ухода от воспоминаний нашей небольшой потасовки.
- Мы с дедом сменили квартиру, и теперь моя старая школа очень далеко отсюда.
- Понятно. – Разговор затих, и далее мы шли молча. Вдруг в мою голову ворвался вопрос, который я тут же и озвучил: - Лен, а тебя в какой класс определили?
- В 7«А». А ты в каком классе учишься? – с интересом спросила она. По моему лицу расползлась довольная улыбка.
- В том же. - Лена тоже слегка улыбнулась. – Ленка, а садись со мной? Я все равно один сижу, а с тобой хоть нескучно будет. А?
- А сидишь ты, конечно, на «камчатке»? – со смехом спросила девочка.
- Ну да… как любой уважающий себя хулиган. – Теперь уже смеялись мы вдвоем.
- Ну, смотри! Как бы ты потом не пожалел! – ехидно сказала Лена и остановилась. Я уже собирался было спросить, что она имеет в виду, но девочка продолжила: – Мы пришли, я тут живу. До понедельника?
- Дружим? – в свою очередь спросил я, протягивая ей руку и глупо улыбаясь. Лена настороженно посмотрела на меня, но потом тоже улыбнулась и протянула свою руку.
- Дружим, - ответила она и, еще раз улыбнувшись мне на прощание, убежала в подъезд.
В понедельник Ленка предстала перед нашим классом. Было видно, что она волнуется, хотя старается и не показывать этого.
- Ребята, познакомьтесь, это Лена Кулемина. Она теперь будет учиться вместе с вами. - Ленка слегка кивнула в знак приветствия. В классе стояло гробовое молчание и, насколько я мог увидеть, ни один человек не поприветствовал ее даже кивком. Девочка же становилась все более растерянной и немного напуганной. – Ну что ж, Леночка, садись, куда хочешь.
Надо было видеть глаза нашей классной, когда Лена, выцепив меня взглядом, пошла в самый конец класса и села на последнюю парту рядом со мной. У учительницы упала челюсть, а я… А я почему-то был очень рад, если не сказать счастлив. Я поздоровался с моей теперь уже соседкой по парте, улыбнулись друг другу и стали слушать урок. Но надолго нас не хватило…
Как только Ленка села за мою парту, в классе стало на одну болтающую пару больше. Причем, судя по сплетням спустя несколько дней, мы с Леной считались даже большими болтунами, чем Краснова с Артемьевой.

Мы с Леной могли болтать часами, не уставая друг от друга и не утрачивая тем для разговора. Что мы только не обсуждали: дружбу, учебу, одноклассников, спорт… Спорт! Именно он сблизил нас еще больше. Ленка оказалась очень спортивной девочкой. Она очень любила баскетбол, хотя ей легко давались все игры, будь то волейбол, минифутбол или банальные вышибалы. Когда все остальные наши одноклассницы шли на скамейку или брали скакалки, Кулемина рвалась с мячиком к воротам противника.
Кстати, я очень быстро понял, почему она сказала, что я пожалею, если она станет моей соседкой по парте. Всякий раз, когда мы со своей болтовней заходили слишком далеко, чуть ли не прекращая обращать внимание на учителя, нам делали замечание. Если оно приходилось на мою долю, я вставал, извинялся, говорил, что больше так не буду, правда, надолго меня не хватало, и наш разговор с Кулеминой вскоре возобновлялся. А если замечание делали Ленке, она с совершенно наглым видом вставала и говорила, что я ее замучил своими вопросами. В итоге получалось так, что отдуваться всегда приходилось мне, так как ей верили безоговорочно. Ведь она была хорошисткой, а я учился, перебиваясь с двойки на тройку. Правда опять же, я всегда следил за своей успеваемостью, дабы не создавать и без того загруженной матери еще больше проблем. В этом мне активно помогала вся та же болтливая, блондинистая, добрая соседка по парте. Пару раз бывало так, что Ленка так увлекалась помощью мне, что не успевала сделать свой вариант. Тогда она ссылалась на плохое самочувствие и ей разрешали написать работу позже.
В общем, спустя неделю после того, как к нам в школу пришла Кулемина Лена, я мог с гордостью сказать, что у меня появилась подруга. Кстати говоря, в классе на нас с Ленкой смотрели довольно косо. Дело в том, что в седьмом классе все общались группами: девчонки с девчонками, мальчишки с мальчишками. Девочки сплетничали, мальчики хулиганили… А противоположный пол в мои 14 лет воспринимался как нечто непонятное, противное и ненужное. А тут мы с Кулеминой, ходим чуть ли неразлучно…
Ленка довольно быстро влилась в мою компанию. Правда Сашка с Никитой не особо жаловали ее вниманием… Нет, я не могу сказать, что она им не нравилась, просто они относились к ней спокойно: что она есть, что ее нет. Между ними не возникло ни дружбы, ни вражды. Зато женская половина нашего класса, узнав, что Ленка гуляет с мальчишками, объявила ей бойкот, над которым Кулемина просто посмеялась.
Моя подруга часто выручала меня. Я даже помню случай, когда она пришла мне на помощь два раза подряд… Мы писали самостоятельную работу по математике. Ленка как всегда быстро решила мне мой вариант, и только успела поставить в своем листочке цифру «1», для решения своего первого задания, как учительница сказала сдавать работы.
- Галина Михайловна, - подняла руку Лена, - я плохо себя чувствовала и не смогла ничего решить… - девочка уже собиралась попросить разрешения переписать работу, как вдруг ее перебила учительница.
- Ну что я могу тебе сказать, Кулемина? Два!
Ленка вздрогнула, девчонки злорадно посмотрели на нее…
- Но… можно я в другой день перепишу? – с долей отчаяния спросила моя подруга.
- Нет, нельзя!
- Ну почему Вы такая вредная? Вам жалко что ли? – вступился я за Ленку. Я бы, конечно, мог сказать, что она не успела написать работу, потому что помогала мне, но что бы это изменило? Стало бы только хуже, двойку поставили бы и мне, что означало бы, что все усилия Лены были напрасны, да еще не дай Бог отсадили бы ее от меня. – Дайте ей возможность переписать!
- Степнов, будешь выступать и ты получишь два балла. Все, я сказала! Сели!
Мы с Ленкой нехотя опустились на стулья. Я заметил, как она расстроилась, хотя и попыталась скрыть это. Большой волной в моей душе поднялась злость к математичке. На следующий день, я не поленился принести в школу несколько надрезанных зубчиков чеснока и натереть этой мымре стол. Ее лицо в момент приближения к мебели надо было видеть.
- Кто это сделал? – громыхнула она на весь класс. Ребята вжались в стулья от вида Галины Михайловны. Благо никто не видел, как я хулиганил, иначе в этот же момент меня бы точно кто-нибудь сдал. – Не хотите признаваться, да? Хорошо, тогда готовьте руки! Может по запаху мы узнаем, кто из вас так любит брать с собой в школу чеснок? Заодно и родителей уведомим, что ребенок из дома овощи таскает…
Я незаметно для всех быстро поднес свои руки к носу и тут же сморщился… Да, о том, чтобы их помыть, я и не подумал. Мое телодвижение заметила только Ленка.
- Вить, это ты что ли? – удивленно спросила она. Я только стыдливо кивнул головой. Девочка нервно покусала нижнюю губу, следя, как учительница проходит по рядам, обнюхивая пальцы учащихся. Неожиданно, Лена резко встала.
- Галина Михайловна, это сделала я, - сказала Ленка. Честно вам признаюсь, я подпрыгнул на месте от неожиданности. Ну зачем, объясните мне, зачем этой дурочке брать мою вину на себя? Хотя нет, не надо, не говорите! Она мне сама потом все объяснила.
- Кулемина? – ошарашено спросила математичка, но тут же взяла себя в руки. - Значит так, сегодня после уроков вымоешь стол, а завтра я жду твоих родителей в школу!
- Я с дедом живу, - тихо сказала Ленка.
- Тогда деда! Это же надо! Только в школу перешла и уже себя так ведет! Как только не стыдно!
Еще минут пять учительница читала лекцию Ленке, потом все-таки начала урок, заняв первую парту среднего ряда. Кулемина села на свое место и открыла тетрадь.
- Зачем ты это сделала? – я сразу же задал волнующий меня вопрос.
- Ты же маму не хочешь расстраивать, - да-да, Лена, одна из немногих была просвещена в вопросах моей семьи, - а у меня дед добрый – спокойно отнесется, - Ленка немного грустно улыбнулась.
Что-то я углубился в описание определенных моментов… Короче, мы с Кулеминой были друг за друга горой. Она стала мне уже даже ближе, чем Сашка с Никиткой. Точнее не то, чтобы ближе, а ее мнение для меня было важнее их. Один раз перед сном я лежал и вспоминал нашу с Ленкой прогулку. Неожиданно на глаза попалась любимая книга из жанра фантастики «Мир под куполом». Перечитал я ее, наверное, раза три, но никогда почему-то не интересовался автором, имя которого только сейчас приметил. «Кулемин П.Н.» - стояло на корешке. Я тут же подскочил на кровати и схватил книжку. Неужели совпадение?
На следующий день, встретившись с Леной, я принес с собой «Мир под куполом». Увидев роман, она взяла у меня его из рук.
- О, моя любимая книжка, - улыбнулась девочка.
- Лен, а автор – твой однофамилец? – спросил я то, что не давало мне спать всю ночь.
- Нет. Автор – мой дедушка – Кулемин Петр Никанорович! – сказала она с гордостью. Потом, посмотрев на меня, Ленка засмеялась. Позже посмеялся и я, когда подруга изобразила мне мое лицо. Но это было позже, а пока я сидел в ступоре от удивления… - Хочешь, я тебя с ним познакомлю?
- Как? – видимо я еще не совсем отошел от шока.
- Приведу к себе домой и познакомлю! – Ленка засмеялась еще громче и заливистей.
- А он не будет против? – осторожно спросил я.
- Неа. К тому же ты мой друг. Пусть знает, с кем пропадает его внучка! – категорично сказала Лена, и мы снова засмеялись. Лена… С ней всегда было так легко…

- Ну, проходите, молодой человек, чего же Вы встали? – улыбнулся старик.
- Дед, ну что ты человека смущаешь? Сейчас разденемся и пройдем! Иди лучше пока чайник поставь! Вить, вешай куртку вон туда, - Ленка рукой показала мне на крючок, куда я и повесил одежду. После того, как мы с Леной сняли верхнюю одежду и обувь, она вытащила две пары тапочек, и мы пошли мыть руки. Потом Кулемина повела меня на кухню. Там уже стоял скромно накрытый для чаепития стол.
- Ну что, давайте познакомимся? Кулемин Петр Никанорович, дед Леночки, - улыбнувшись, старик протянул мне руку.
- Виктор, - просто ответил я и пожал его руку, добавив под конец, - друг.
- Уж не Степнов ли? – прищурясь, спросил писатель. Сказать, что я удивился – не сказать ничего. Глядя на Лену, я понял, что она тоже изумлена, а, следовательно, фамилию мою деду не говорила.
- Да, - осторожно ответил я, - а откуда Вы меня знаете?
- Ну… лучше наверное сказать от кого… Мне вчера ваша эта… как ее?
- Галина Михайловна, - подсказала Лена.
- Во! Точно! В общем, она мне вчера полчаса рассказывала, как на мою внучку плохо влияет общение с неким Степновым Витей, - ухмыльнулся Петр Никанорович, а я потупил глаза, но прежде успел заметить, как у Ленки вытянулось лицо, а в глазах появилась злоба. – Я сначала хотел было с Ленкой поговорить, но потом подумал, что со своими друзьями она разберется сама. Вижу, что не ошибся. Мне почему-то не кажется, что от вас идет какое-то отрицательное влияние…
- Петр Никанорович, я должен Вам кое в чем признаться, - сказал я и поднял голову, чтобы встретится взглядом с мужчиной, - Это не Лена намазала стол чесноком, а я.
- Что-то вы, дети, меня совсем запутали! – нахмурился Кулемин. – Итак, кто измазал стол?
- Я, - честно сказал я.
- Лен, а зачем ты сказала, что это ты? – непонимающе посмотрел на внучку писатель, но я не дал Кулеминой и рта раскрыть.
- Просто я очень не люблю расстраивать свою мать, а Лена это знала и…
- … и сказала, что это я. Ты же у меня добрый, - с улыбкой продолжила соседка по парте.
- Подхалимка, - сказал старик, но без укора, а с какой-то нежностью и улыбкой. – А что эта математичка вам вообще сделала-то?
- Она Лене двойку влепила! – обиженно сказал я и потом тихо добавил, - И тоже из-за меня…
- Приплыли, - заключил писатель. – Она поставила Лене двойку, ты намазал ей стол чесноком, а Лена взяла вину на себя… Ну вы и чудики, ей Богу! – засмеялся Кулемин.
- Вы только Ленку не ругайте, ладно? Это из-за меня все, - попросил я. Дед посмотрел на внучку.
- Да за что ж ее ругать-то? Я дружбу уважаю…
- Дед, а ты знаешь, какая у Вити любимая книга? – с хитрым выражением лица спросила Ленка. – «Мир под куполом»!
- О, значит Вы, молодой человек, поклонник моего творчества? – с интересом спросил в свою очередь писатель.
- Да, я эту книжку раза три перечитал, наверное! Такая интересная!
Из квартиры Кулеминых я уходил, гордо неся подаренные мне самим автором две новых книжки. Начать читать я решил ту, которую читает сейчас Лена. Называлась она «Любовь вне времени и пространства».
В школе все было как всегда. Правда, я все чаще стал ловить на себе косые взгляды одноклассников. Лена продолжала помогать мне по учебе. Помню, как мы засмеялись с ней, когда, не сговариваясь, на перемене достали и стали читать роман ее деда. А еще я помню, как она меня напугала…
Был обычный день. Я пришел в класс и сел за парту. Тут же удивился, что подруги еще нет, обычно она приходила раньше меня. «Ну что ж она – не человек что ли? Опаздывает, наверное» - решил я и спокойно уселся за парту с «Любовью вне времени и пространства». К началу урока она так и не подошла, впрочем, как и к его концу. Я заволновался, но успокаивал себя мыслью, что Лена просто проспала и придет ко второму уроку. Но она так и не появилась в школе… Хорошо, что сейчас мобильные телефоны есть у всех: можно в любой момент позвонить, узнать. Но в мое время мобильной связью пользовались только деловые, занятые люди, которых и то было мало, а также депутаты и высокопоставленные чиновники.
Вы, наверное, меня сейчас спросите: а что собственно я так разволновался? Ну подумаешь не пришла в школу… Но дело в том, что если кто-то из нас не мог прийти в школу, мы с Леной всегда созванивались утром или вечером, предупреждая об этом друг друга и прося передать учителям причину… А тут… Ни ответа, ни привета от нее.
Еле дождавшись окончания учебного дня, я побежал к Кулеминой. Причем именно побежал, спокойно идти я просто не мог. Добежав до ее квартиры, я позвонил в дверь, но открывать мне никто не собирался. Я стал звонить еще и еще, и еще… Наконец, за дверью послышался какой-то шорох и она распахнулась. На пороге стояла немного бледная Кулемина, с красными глазами, взлохмаченными волосами, в домашней одежде.
- Витя? – удивилась она, впуская меня в квартиру.
- Ленка, ты где была? Почему не… - начал я ее закидывать вопросами, на эмоциях говоря слишком громко. Девочка чуть поморщилась, прикрыла мой рот своей ладошкой, заставляя остановить свой поток слов.
- Тише. Дед спит. Пойдем в мою комнату.
Мы прошли к ней в комнату. Ленка села на диван, я напротив нее в кресло. Подруга подняла на меня усталый взгляд.
- Что случилось? – спокойно и тихо спросила она. Я в этот момент, наверное, пару, если не тройку раз поменялся в лице: удивление, потом злость (она еще спрашивает, что случилось!), затем жалость (которая не могла не возникнуть у меня, когда я оценил ее внешний вид).
- Ты у меня спрашиваешь «что случилось»? Почему ты не была в школе? Почему не позвонила?
- У меня деду с сердцем плохо было ночью, я всю ночь не спала, рядом с ним сидела, - замучено сказала она. – Извини, я забыла тебе отзвониться, из головы совсем вылетело.
- Лен, я тебя разбудил своим приходом, да? – я виновато опустил глаза.
- Нет, я не спала. Просто задумалась и не сразу звонок услышала…
- Как дед?
- Уже нормально. Вроде бы все прошло. Вот теперь спит, отдыхает.
- Тебе тоже поспать надо! – твердо сказал я, видя, как Лена щурится от света.
- Я пробовала, но уснуть не могу. Перенервничала, наверное.
- Выпей валерьянки, успокоительного, снотворного, в конце концов.
- Да у нас дома ничего этого нет, - усмехнулась девочка. – Вить, ты иди, тебя, наверное, мама дома ждет…
Я задумался. Идти домой и оставлять Лену сейчас одну совершенно не хотелось. Но и помочь я ей в принципе ничем не мог. Я начал рассматривать комнату, в поисках… даже не знаю, в поисках чего… Неожиданно я увидел у нее на столе дедовский роман.
- Лен, а давай ты ляжешь, а я тебе «Любовь вне времени и пространства» почитаю? – предложил я, вспоминая, что маленькие дети засыпают под сказки. Ленка удивленно взглянула на меня.
- А ты домой не торопишься что ли?
- Да что там делать? Все, давай, ложись, - я легонько толкнул ее по плечу, веля лечь. Зная характер Кулеминой, я ожидал сопротивления, но Ленка тут же легла на диван поверх покрывала, накрывшись лежавшим рядом одеялом. Видимо ночное происшествие совсем выбило ее из колеи. – На какой странице закончила?
- Там закладка. Вить, а как же дверь?
- Что дверь? – не сразу понял я, о чем говорит подруга.
- Ну, если я засну, кто за тобой закроет?
- Господи, Лен, она же у вас захлопывается! Захлопну за собой и все. Так, значит, слушай.
Я начала читать ей то, что сам прочитал уже в принципе довольно давно. Периодически, я поглядывал на Лену, и тогда у меня создавалось ощущение, что девочка совсем не собирается засыпать, так как Кулемина лежала и очень внимательно меня слушала. А между тем, читая, я подходил к такому сюжетному моменту… Нет, назвать это постельной сценой было нельзя, но в принципе, это находилось недалеко, и читать такое однокласснице и подруге мне совершенно не хотелось И вот, дойдя до этого повествования, я с облегчением увидел, что Лена наконец-таки уснула. Переместив закладку, я оделся и, бросив прощальный взгляд на подругу, вышел из квартиры. А идя домой, я все думал: не слишком ли сильно я привязался к этой девчонке…

Ухаживая за дедом, Ленка пропустила тему, по которой у нас должна была быть самостоятельная работа по физике. Подруга попросила у меня тетрадь, с целью переписать материал, и после уроков мы пошли ко мне домой, где и покоился конспект. Шли, всю дорогу болтая и смеясь, подтрунивая друг над другом. Все было легко и беззаботно, пока мы не дошли до моей квартиры. Спросите почему? Потому что я думал, что мама на работе…
- Да ладно, Вить, в любом случае мы всегда можем расквасить им носы, если только захотим! – Ленка, заходя в квартиру, ударила кулаком одной руки по ладошке второй. А разговаривали мы тогда про двух одноклассников, задирающихся ко мне и к ней. Мы засмеялись, я закрыл дверь, отвечая:
- Ну, в тебе-то я не сомневаюсь! Меня ты уже оттаскала за волосы один раз, - вспомнил я, а Кулемина забавно покраснела, и уже без улыбки сказала:
- Сам напросился! – Все, подруга надулась, как мышь на крупу.
- Ленк, да ладно тебе! Я же пошутил, ну Лен! Ну, перестань дуться, малявка! – раззадорил я ее.
- Я малявка? Я всего на четыре месяца младше тебя! Нашелся тут взрослый! – девочка сложила руки на груди.
- Ну, все, ты мне надоела! – сказал я, сложил руки в кулаки, выставил указательные пальцы и ткнул Кулемину по бокам. По коридору тут же разнесся заливистый смех. Как же я любил ее смех!
- Это запрещенный прием! – сказала девочка и резко изменилась в лице. – Ой, здравствуйте.
- Здравствуйте, здравствуйте, - только тут я заметил, что на пороге гостиной стоит моя мама.
- Мама? А почему ты не на работе? – удивился я.
- И тебе привет, Вить… Там какая-то инспекция приехала, почти всех распустили по домам. – Мама, наконец, перевела взгляд на меня. До этого она, даже отвечая мне, смотрела на Лену. Я же видел, как Ленка вся сжалась от этого, почему-то грозного взгляда моей матери.
- Мама, это Лена – моя подруга. Лен, это моя мама – Степнова Ольга Витальевна.
- Очень приятно, - тихо сказала Лена.
- Вы мне лучше ответьте: кого это вы там избивать собрались? – мама, кажется, вновь обращалась к моей подруге.
- Я же пошутила, - несмело усмехнулась Лена. – Я не серьезно это говорила.
- И все же?
- Ну есть там два парня, которые то к Вите, то ко мне цепляются… Но я правда в шутку это сказала! – Такого испуганного вида я на самом деле у Лены никогда не видел.
- Хорошо, а когда и за что ты таскала за волосы моего сына? – еще грозней спросила моя родительница.
- Мам, ты… - начал было я.
- Подожди, пусть ответит!
- Он дергал за волосы нашу одноклассницу. Я решила показать ему, что этой девочке, скорее всего, не так весело, как ему в этот момент…
В коридоре повисла напряженная тишина. Лена уже давно опустила глаза в пол, а в мамином взгляде я почему-то ничего не мог прочитать.
- Мам, Ленка правду говорит, я действительно тогда дергал за волосы Артемьеву. А Лена тогда только пришла к нам и заступилась за нее. Что ты ей допрос-то устроила? – разозлился я, видя, как подруга пытается вжаться в стенку. – Накинулась, как волк на мясо!
- Ладно, Лен, ты меня извини… Я на самом деле перегнула палку. Просто, ну, я надеюсь, ты меня поймешь, когда слышишь от девочки предложение расквасить кому-то нос, к тому же обращенное к твоему сыну, волей-неволей начинаешь задумываться об окружении сына.
- Да, конечно, я все понимаю, - подняла глаза Кулемина и даже слегка улыбнулась. Мама наконец-таки тоже улыбнулась своей доброй улыбкой.
- Ну, тогда пойдемте пить чай!
- Нет-нет, Ольга Витальевна! Спасибо! Я только тетрадку у Вити пришла взять…
- Лен, если ты уйдешь, я подумаю, что ты обиделась! Пойдем, ты ведь не торопишься? – спросила мама, уже направляясь в кухню, всем своим видом показывая, что не примет отказа.
- Ну… вроде бы нет, - Ленка начала раздеваться.
Около двух часов эти две… представительницы женского пола болтали, не давая вставить мне ни слова. Обидно! Я не привык, что сидящая рядом со мной Кулемина, разговаривает с кем-то другим. Ревную подругу к маме? Смешно… Ревную внимание подруги к кому-то другому. Вот, так, наверное, правильней. Спустя два часа я ушел в свою комнату и, как недавно Кулемина, надулся.
- Вить, ты чего ушел? – забежала она ко мне в комнату.
- А что мне надо было делать? Сидеть и слушать ваш бред? – спросил я. Подруга нахмурилась.
- Ничего и не бред. У тебя очень интересная и добрая мама. Она много чего знает, все понимает и всегда может помочь советом. Гордись, дурачок! Я бы все отдала за то, чтобы рядом со мной была мама, - Ленка села на диван, положила локти на колени, а голову на руки. Только что горевшие веселым блеском глаза потухли. – Чтобы я могла ей все рассказать, чтобы она меня выслушала, чтобы пригрела, успокоила, заботилась, оберегала…
- Лен, ну извини, ну Лен, - я подсел к подруге и одной рукой обнял ее за плечи, видя, что еще немного и девочка просто заплачет. – Я и не спорю, мама у меня замечательная! Ну, Лен, ну ладно тебе…
- Давай конспект да я пойду, дед, наверное, волнуется… - сказала Кулемина, вставая.
- Может позвонишь ему и еще посидишь? – предложил я.
- Нет. Мне еще переписать надо успеть. И выучить. Или ты завтра пару получить хочешь? – ехидно спросила она.
- Нет, конечно. Ты на меня не обижаешься?
- Нет. Ты же ничего не сделал. Да и мы с твоей мамой вели себя немного некрасиво. Так заболтались, что чуть было о тебе не забыли. Все нормально. – Ленка стояла уже в коридоре, одетая, запихивая тетрадь в сумку.
- Леночка, уже уходишь? – спросила мама, выглядывая из кухни.
- Да, пойду я. Пора бы уже…
- Ну ты забегай еще. Будем рады! – сказала мама, зачем-то ближе подошла к Кулеминой и прошептала ей на ухо, но я услышал, - Следи за этим хулиганом!
- По мере возможностей, Ольга Витальевна, - улыбнулась подруга, - по мере возможностей…
- Лен, давай провожу? А то темнеть уже начало…
- Спасибо, Вить, но я лучше сама. Одна побыть хочу, - сказала девочка и вышла за порог, - Всем до свидания!

Так незаметно пролетало время. Мы часто ходили друг к другу домой на чай. Иногда вместе делали уроки или готовились к контрольным. Да-да, один раз Кулемина заявила, что если я не перестану валять дурака и не буду хотя бы делать вид, что готовлюсь, то больше она за меня решать не будет (видимо, по просьбе мамы, моя подруга все-таки решила взять шефство над хулиганом). Естественно, в то, что я буду честно готовиться дома, глядя в мои такие же честные глаза, она не поверила. Пришлось идти у нее на поводу. В общем, так, как-то незаметно закончился седьмой класс, и мы перешли в восьмой.
Со страхом вспоминаю, как в конце седьмого класса нам сказали, что один из восьмых классов будет с музыкальным уклоном, и все желающие (и, естественно, что-то более или менее умеющие) могут перейти туда. Так как я ни на чем играть не умел, петь тем более, я уже хотел повернуться к соседке и высокомерно сказать, что в него пойдут только ненормальные, которым в свободное время больше нечем заняться. Но тут же с ужасом заметил, как у подруги загорелись глаза. После урока я узнал, что раньше Ленка играла на гитаре.
Я не знаю, как описать свое состояние в ту неделю, когда она обдумывала это приглашение. Конечно, это не означало, что мы перестанем дружить, нет… Но я уже до такой степени привык, что Ленка рядом, что в тот момент я думал, что если она перейдет в другой класс, у меня просто пропадет стимул появляться в школе. И когда только я успел так привязаться к ней?
В один прекрасный день мы шли со школы домой. Нет, я ее не провожал, просто до определенного момента нам было по пути. Ленка, как всегда веселая (а веселая она была всю неделю, и мне это жутко не нравилось, потому что казалось, что она уже все решила и решение это мне не понравится), посмотрела на мой поникший вид и спросила:
- Степнов, да что с тобой случилось? Ходишь всю неделю весь грустный, печальный, как будто кто-то умер! Вить, - уже более нежно сказала она, - у тебя что-то стряслось?
- Ничего, Лен, все в порядке. Не обращай внимания! – ответил я. С одной стороны я очень хотел сказать ей, что не хочу, чтобы она переходила… С другой не хотел давить на нее, ведь ей может быть действительно очень нравится заниматься музыкой. Неожиданно в моей голове родилась идея, как мне принять решение. - Лен, а ты хорошо играешь на гитаре?
- Ну, неплохо вроде бы, - сразу же засмущавшись, улыбнулась подруга.
- А пойдем к тебе? Сыграешь мне что-нибудь? – получилось нагловато, ну да ладно.
- Ну не знаю… А зачем тебе?- удивилась и почему-то нахмурилась девочка.
- Просто так, я хочу послушать! Мы с тобой довольно давно знакомы, а я не то, что не слышал, как ты играешь на гитаре, даже не знал об этом!
- Ну пойдем, сыграю, если тебе хочется.
Мы пришли к ней домой, где нас встретил ее дед, который очень мне обрадовался. Помыли руки и пошли в комнату Кулеминой. Ленка достала из шкафа гитару, взяла аккорд, смешно сморщилась и начала ее настраивать.
- Давно как-то не играла, небось и забыла уже все, - объяснила мне Ленка, снова смущенно улыбаясь. – Так, а что играть –то? – задумалась подруга. – Так-так-так… У нас ведь дед дома? Значит, надо что-то приличное. Слышал что-нибудь про группу «Сектор Газа»?
- Конечно, даже слушал пару песенок, пока мама не пообещала магнитофон сломать, - усмехнулся я.
- Отлично. Не знаю, слышал ты или нет, песня называется «Бомж». Это из их последнего альбома, который в январе этого года вышел, - пояснила Ленка. – Блин, ну просто это одна более или менее приличная песня у этой группы, - и снова порозовевшие от смущения щечки.
Я слышал эту песню раньше, поэтому обрадовался: мне будет с чем сравнить. И вот Ленка заиграла и запела, буквально передавая весь смысл не столько словами, сколько своим голосом, его интонацией. Пальцы уверенно, но в тоже время нисколько не напрягаясь, скользили по струнам. Иногда девочка от удовольствия прикрывала глаза. Было видно, что это занятие ей явно по душе и, если в начале песни она еще немного стеснительно играла и пела, то уже через полминуты мне казалось, что она перестала замечать мое присутствие и стала выкладываться на полную катушку. Именно такой полной катушки и не выдержал ее дед.
- Елена! Ты опять поешь эту… пошлятину!? – Петр Никанорович пытался казаться грозным, но получалось у него это плохо.
- «Только кушать охота порой!» - не смотря ни на что, упрямо и громко допела Ленка и невинными глазками со стыдливой улыбкой посмотрела на деда.
- Вот и идите кушать! Хватит дурачиться! – заявил писатель и пошел на кухню. Ленка взглянула на меня и улыбнулась.
- Ну как?
- Ты здорово играешь и поешь. Не ожидал! – сказал я правду и попытался улыбнуться. Наверное, получилось, раз Ленка ответила:
- Спасибо! Иди на кухню, я сейчас гитару уберу, руки еще раз помою, а то они, - девушка поднесла пальцы левой руки к носу, - фу, железом воняют, и присоединюсь к вам.
Как только я отвернулся от подруги, улыбка сразу же сошла с моего лица. Да, у нее явно талант, и разрушать ее мечту я не хочу. Не хочу и не буду… С такими мыслями я даже не заметил, как дошел до кухни.
- Что-то ты какой-то грустный, Вить! Скоро каникулы летние, три месяца отдыха. А ты раскис! Ну, чего ты? – заботливо спросил писатель. Не знаю, что тогда на меня нашло: может быть я просто устал держать это в себе, может быть сказался тот факт, что у меня нет отца…
- Я… Лена хочет уйти…
- Куда? – удивился фантаст.
- Из класса из нашего. Хочет перейти в класс с музыкальным уклоном.
- А… ну это я знаю. И чего?
- А я не хочу, - упрямо сказал я, и со злостью от собственного бессилия, несильно, ударил кулаком по столу, за которым сидел. Посуда слабо звякнула. – Извините. Я не хочу, чтобы она уходила! Я к ней привык!
- А ты ей это говорил? – спросил Петр Никанорович.
- Нет, она же вон как здорово играет! Зачем?
- И ради того, чтобы понять, что тебе надо ее отпустить, ты заставил ее взять в руки гитару? – спросил Ленин дед. Я непонимающе посмотрел на него. – Она два года к гитаре не притрагивалась, с тех пор как ее родители уехали за границу…
- Но я ее не заставлял! – ответил я. – К тому же, если она хотела пойти в музыкальный класс, ей все равно пришлось бы что-нибудь сыграть, чтобы туда пройти!
- Да, но играть она стала не на конкурсе, а для тебя! Она же еще не решила, перейдет или нет. Значит, что-то ты для нее значишь все же!
Кухня наполнилась тишиной, но ненадолго. Через минуту пришла Ленка и защебетала.
- О чем секретничаете, молодые люди? Сплетники! – Настроение у Кулеминой, кажется, зашкаливало.
- Лена! Как не стыдно! Какие мы сплетники? Так, посидели, поболтали… Садись кушать!
На следующее утро я шел в школу в подавленном настроении. Сегодня Лена должна была дать ответ: перейдет она в музыкальный класс или нет. Ну почему, почему эта обычная девчонка так зацепила меня? Почему мне не все равно? Почему мне кажется, что я теряю что-то дорогое?
-Степнов, глухарь, блин! – услышал я голос той, о ком сейчас думал. Ко мне подбежала запыхавшаяся Ленка. – Ну ты совсем что ли? Я до тебя докричаться не могла!
- Привет, Лен. Ты что-то хотела? – спросил я, поднимаясь по ступенькам и находясь уже на крыльце школы. Внезапно неслабая рука Кулеминой остановила меня и развернула лицом к девочке.
- Знаешь что? Разговаривать с твоей спиной я не намерена! – со злобой сказала она.
- Ну ладно, извини. Я случайно.
- Итак, я хочу узнать, почему ты сам не сказал мне, что не хочешь, чтобы я переводилась в другой класс? – Ленка всегда любила говорить напрямую, в лоб, чем меня сейчас и ошарашила.
- Как ты…
- Дед сказал. Я жду! – напомнила она.
- Я… Лен, просто ты так играешь и поешь, у тебя же талант просто! Мало ли чего я не хочу. Диспансеризацию я тоже не хочу, но она же будет. Так и с тобой… Ты перейдешь в другой класс, потому что тебе там будет лучше, интересней. А я… что я…
- А теперь послушай меня, самоуверенный… блин, назвала бы я тебя, да тут народ ходит. Во-первых, я еще ничего не решила, а ты уже все решил? Во-вторых, я так и не поняла, почему ты мне сам ничего не сказал! И в-третьих, вот ответь мне пожалуйста: друг или музыка? Что бы ты выбрал?
- Друга… - тихо ответил я.
- Вот и я выбираю друга, глупый! – Ленка улыбнулась, обхватила мою шею рукой и стала тереть своим кулаком по моим волосам, будто втирая эту простую истину в мою неразумную голову. – И чтобы больше не смел ничего за меня решать! Понял?
- Понял! – смеясь от радости, от ее выходки, от того, что она остается, ответил я. Кулемина, наконец, отпустила меня и посмотрела с какой-то… честно говоря, я не знаю точно, но мне показалось нежностью. – Лен, но почему?
- Ну, я так подумала… Мало что ли мне обычных уроков? Будут репетиции, всякие концерты–отчеты, надо будет дома хотя бы по часу в день партию прогонять… А гулять, отдыхать и веселиться когда? Когда готовить Степнова к контрольным? Когда ходить к нему и его прекрасной маме на чай? – Мы, совершенно забыв о времени, стояли с Ленкой и просто друг другу улыбались, хотя, хоть мне и было стыдно признаться в этом даже самому себе, меня в тот момент так и подмывало обнять ее.
Мимо нас как раз шла завуч нашей школы, которая и вывела нас из состояния эйфории.
- Здравствуйте, ребята! Ну что, Леночка, решила? Переходишь в музыкальный класс?
- Нет, Светлана Григорьевна, я поняла, что для меня дружба и свобода важнее! – сказала Ленка и буквально впихнула меня в школьные двери.

Я понял, по какому принципу я все это вам рассказываю. Я описываю самые важные, на мой взгляд, события произошедшие во время нашей с Ленкой дружбы.
Как я уже говорил, закончился седьмой класс. Все лето мы с Ленкой провели вместе. К тому же друзья мои, Сашка с Никиткой, разъехались по дачам и лагерям, и кроме Ленки мне было практически не с кем гулять. А Лена так и не завела себе друзей. Казалось, что ей целиком и полностью хватало моей дружбы.
Вы представляете себе? Три месяца, почти каждый день мы гуляли, ели мороженое, ходили друг к другу в гости… За время летних каникул Ленка учила меня играть на гитаре, и у меня действительно получалось неплохо. В общем, на тот момент я мог сказать, что это было моим самым лучшим летом.
Потом незаметно подкрался сентябрь, и мы снова пошли в школу. Там нам сказали, что в этом году Россия перешла с 8-летнего обязательного образования на 9-летнее. Моему возмущению не было предела: класс, который был для меня последним, стал предпоследним! Ленка ржала надо мной весь день, а я не мог понять ее веселости. Тогда Кулемина подошла, легонько обняла меня за плечи и, щелкнув по носу, сказала:
- Вить, неужели я тебе так надоела, а? – засмеялась девочка. – Ну, посидим с тобой еще годик, подумаешь! – Я тоже улыбнулся и мы разошлись по домам.
Почему-то 8-ой класс был очень богат на всякого рода соревнования. А так как и я, и Ленка считались лучшими спортсменами школы, то впрягали нас с ней буквально куда только можно. Все игры держались на нас с Кулеминой. Знаете, какую инструкцию давала физручка нашей сборной перед началом соревнований? Цитирую: «Так, ребята. Я надеюсь на вас, хотя… Все равно кроме Степнова и Кулеминой тут играть никто не умеет… Кстати, не надо геройствовать! Получаете мяч – сразу же отдаете Вите или Лене. Всем понятно?» Нормально, да? То есть все остальные стояли на поле чисто ради количества.
Очередные соревнования в другой школе. Минифутбол, который Ленка терпеть не могла. Мне-то было как-то по барабану. Команды были сборные, в обоих были как мальчишки, так и девчонки. Свисток. Игра. Ленка открыла счет. Рядом со мной бегали Никита с Сашей. Они тоже были в команде только ради количества, правда пытались делать вид, что играют. Спустя некоторое время счет был 3-1 в нашу пользу. Я отобрал мяч, Ленка жестикулировала мне, что открыта и ждет пас. Я отдал ей мяч и побежал следом, со спины любуясь тем, как она мчится к воротам. И в этот момент наперерез ей выбежал какой-то бугай и, делая вид, что хочет отобрать у нее мяч, со всего размаху своей огромной ноги, ударил по ногам Ленке. Кулемина как подкошенная упала на пол, прижимая к себе ногу и обхватывая ее руками. Описать вам мои чувства в этот момент? Я испугался. Я испугался и остановился, будто отказываясь понимать, что сейчас произошло. Потом я рванул к Ленке и, подбежав, сел рядом с ней на колени, пытаясь повернуть ее к себе, чтобы заглянуть подруге с лицо. Она же, наоборот, прятала его от меня и всех присутствующих, дабы не показать слезы, наполнившие ее зеленые глаза, но по ее вздрагивающим плечам было понятно, что она плачет... Да и по звукам тоже… Взглянув в ее лицо, мокрое от слез и искаженное гримасой боли, я… я просто озверел! Я никогда еще не чувствовал себя настолько злым. У меня никогда еще не возникало такого сильного желания избить человека. А сейчас оно возникло. Я встал и, с горящими глазами и сжатыми до побелевших костяшек кулаками, направился в сторону того бугая, который ударил Ленку. Не остановила меня тогда даже жалобная просьба подруги не трогать его. Хотя я готов был поклясться, что не слышал ее. Голова шумела, перед глазами стоял лишь один объект – человек, которого я сейчас ненавидел. Неожиданно я почувствовал, что движение мое замедлилось, и что-то тянет меня назад.
- Отпустите меня! – крикнул я друзьям, сдерживающим меня. – Дайте, я раскрашу ему рожу!
- Вить, Вить, упокойся! – попросил меня Никита, но я его просьбе не внял, стал лишь еще больше брыкаться.
- Вить, хватит дурачиться! Иди лучше к Ленке! Ты ей сейчас нужен, - Сашка привел более веский аргумент, с которым мне трудно было не согласиться. Последний раз бросив убийственный взгляд на соперника, я развернулся и пошел к подруге. Кулемина все также лежала на полу (причем в зале было полно народу, неужели никто не мог помочь ей встать?). Я подошел к ней и начал поднимать, несмотря на слезные мольбы Ленки оставить ее в покое. Потом кое-как довел (если не сказать донес, потому что девочка практически не наступала на больную ногу) до скамейки и усадил. Наконец откуда-то прибежал врач, стал осматривать Ленкину ногу (ох, как мне хотелось настучать ему по голове всякий раз, когда он делал ей больно) и вынес вердикт, что ничего страшного нет, просто сильный ушиб. Лена же уже более или менее успокоилась, по крайней мере перестала плакать и лишь всхлипывала.
- Кулемина, ты что, слепая что ли? – неожиданно налетела на нее наша физручка. Ей Богу, от удивления я впал в ступор. – Ты что, не видела, что он тебе сейчас по ногам даст? Сложно что ли было отпрыгнуть? – Ленка виновато потупила голову. Я подошел к орущей на подругу учительнице, она посмотрела на меня злым взглядом. – Степнов, тебе-то чего?
Не говоря ни слова, я просто несильно толкнул ее в плечи, отчего она покачнулась.
- Что же вы не уклонились? – ядовито спросил я. – Видели же, что я вас толкнуть собираюсь!
- Степнов, ты нарываешься! – пригрозила мне она.
- Вить, не надо, - попросила Ленка. Именно ее жалобный взгляд заставил меня отказаться от дальнейших прений с учительницей.
Игру мы, конечно, проиграли, так как Ленки не было, а я не Бог, чтобы один вытянуть на себе всю команду. После окончания соревнований я отвел подругу домой, получив благодарность от семейства Кулеминых. По рекомендации врача, Лена три дня не ходила в школу, дабы не напрягать больную ногу. Могу вам точно сказать, что это были самые скучные мои три дня за все время учебы. Каждый день, дожидаясь окончания учебы, я шел к своей подруге, чтобы поинтересоваться ее самочувствием, рассказать школьные новости и просто поболтать. В ее взгляде было столько благодарности, вот только я никогда не понимал за что, ведь мне общение с ней было также необходимо, как воздух.
Иногда, когда Ленкин дедушка куда-то уходил, мы брали гитару и пели песни «Сектора Газа», причем далеко не такие приличные, как исполняла мне Ленка. Правда один раз мы все же профукали возвращение писателя, и как раз во время смачного такого матерного отрезка песни, исполняемого нашими громкими, не выражаемыми ни капли стыда голосами, увидели на пороге Ленкиной комнаты Петра Никаноровича. По-моему в тот момент старик был в глубоком шоке от нашего словесного запаса, но то, что он растерялся – это точно, потому что дед просто развернулся и вышел, не сказав нам ни слова.
А дальше… дальше мне не очень приятно вспоминать, так как события приняли довольно неприятный характер. И, к сожалению, виноват в этом был только я…

После тех соревнований прошло некоторое время. А до меня все чаще стали докапываться друзья, что мне жутко не нравилось.
- Ну, Степнов, признайся! Ты влюбился? – спросил Саша, ехидно ухмыляясь.
- Чего? – я чуть не свалился с гаража, на котором сидел. Забавно, сегодня я гулял с друзьями только потому, что Лена с дедушкой уехали к каким-то родственникам. Но я уже сам пожалел, что вообще пошел гулять. – В кого? – Такой глупый вопрос с моей стороны… Естественно я гулял только с одной девчонкой.
- В кого, в кого… в Кулемину, в кого же еще? – насмешливо сказал Никита.
- Нет. С чего вы взяли?
- Очень смешно! Да вы как попугайчики-неразлучники вместе ходите! Друг от друга не оторвать прям! Дома чаи распиваете, - говорил друг, поясняя свою точку зрения. – Вить, а ты что, не замечаешь что ли, ты же за нее глотку любому перегрызть готов!
- Ага, а она, кажется, за тебя, - добавил Санек, и оба друга загоготали. Я же сидел и молчал, не зная, что на это ответить.
- Вить, мы ж не просто так говорим, - улыбка исчезла с лица Никиты. – Пацаны в классе тебе бойкот хотят объявить, да еще и по всей школе разнести, про «влюбленного спортсмена». Представляешь, как над тобой ржать будут?
После этого разговора с друзьями, спалось мне крайне неспокойно. С одной стороны я не хотел ничего менять, с другой – насмешки со стороны меня напрягали. Так и не выспавшись, я с ужасным настроением пошел в школу. Уже на крыльце меня догнала Ленка.
- Приветик, Вить! Слушай, вчера такое случилось… - улыбаясь, прощебетала подруга.
- Лен, привет… - начал я трудный разговор. – Нам надо поговорить.
- Ну, я тебя слушаю, - девочка тут же стала серьезной.
- Лен, давай будем общаться немного поменьше, а? – спросил я и заметил немой вопрос в глазах Ленки. – Ну, просто понимаешь, наше общение немного негативно отражается на моей репутации. Я же парень, а ты девчонка… Ты же знаешь…
- Хорошо, Степнов, договорились, - без каких-либо эмоций ответила подруга.
- Спасибо, я рад, что ты меня поняла, - искренне обрадовался я и даже улыбнулся.
- В школу идешь?
- Да, но ты иди. Я пацанов подожду.
Лена кивнула и ушла. Я расслабился. Разговор, который пугал меня, прошел довольно легко. Какая же Ленка понятливая! Дождавшись друзей, я пошел в школу. Зайдя в класс, я немного растерялся, так как моя парта пустовала. Обведя помещение взглядом, я нашел соседку на последней парте, но не нашего среднего ряда, а крайнего, у окна. Ленка сидела и, не замечая любопытных взглядов, направленных на нее, читала дедовский роман.
- Почему ты пересела? – подходя, спросил я.
- Ты хотел урезать наше общение? Я тебе в этом помогаю. Ты же сам знаешь, что, молча сидеть на уроках, мы не можем, - сказала она, даже не взглянув на меня, будто разговаривала с книжкой.
- Да ладно тебе, Ленк! Не так же радикально сокращать это общение, - несмело улыбнулся я.
- Без обид, Степнов, уйди. Не мешай мне читать! – жестко ответила подруга. Мне не оставалось ничего другого, кроме как сесть на свое место. Во время этого нашего разговора в классе стояла такая тишина, какой не было. Я даже расслышал, как кто-то кому-то шепнул: «Вот и рассорились голубчики!»
Я не могу сказать, чем я думал в тот момент, но явно не мозгами. Сейчас я понимаю, насколько мерзко и подло я повел себя, по отношению к своей лучшей подруге. Но тогда… Я могу попробовать оправдаться лишь тем, что был молодым и глупым, очень глупым. Не хочу сказать, что наша с Леной дружба была для меня неважна, но общественное мнение почему-то в тот момент оказалось важнее.
А потом Ленка неожиданно куда-то пропала! Она не пришла в школу, я особо не тревожился: ну мало ли опять с дедом проблемы… Я позвонил ей, как пришел домой, но трубку (к моему огромному удивлению) снял Петр Никанорович. Сухо сказав, что Лена к телефону подойти не может, писатель посчитал разговор законченным и повесил трубку. Я еще долго стоял и недоуменно смотрел на телефон в своей руке. На следующий день ее снова не было в школе. Я снова решил позвонить Лене, чтобы узнать причину ее отсутствия. Да и сказать по правде я уже начинал волноваться. К телефону опять же подошел ее дед и снова сказал мне, что Кулемина подойти не может. Писатель уже собирался повесить трубку, но сегодня я оказался проворней, чем вчера.
- Петр Никанорович! – буквально крикнул я и замолчал, ожидая коротких гудков, но их не последовало, и я продолжил чуть более спокойно. – Что с Леной? Почему она в школу не ходит? – В трубке повисла тишина, видимо человек на том конце решал, стоит мне отвечать или нет.
- Заболела она, Вить, - со вздохом сказал фантаст. – То ли простудилась, то ли грипп, не знаю, но в ближайшее время в школу она не придет. Все, ладно, Вить, мне идти пора. Пока.
- До свидания, - ответил я и положил телефон. В душе сразу же поднялось беспокойство, перед глазами встал образ не выспавшейся, бледной, ослабленной Ленки. В груди что-то екнуло. Сначала я пытался угомонить волнение мыслями о том, что простуда – это не смертельно, всего лишь кашель да насморк, некоторые даже любят болеть… Но когда понял, что успокоиться я не смогу, решил, наплевав на все, сходить к подруге завтра после уроков.
На следующий день по окончании учебы я забежал домой и, забрав с собой апельсины (спасибо маме, а то бы пришлось идти с пустыми руками), пошел к Лене. По дороге много думал. Приближаясь к дому подруги, я все больше начинал понимать, как я по ней соскучился. Как мне не хватает ее озорных глаз, солнечной улыбки, как не хватает того чуть сморщенного носика, когда она злится… А ведь прошло всего два дня! Я не видел ее всего около 48-ми часов, а уже схожу с ума от недостатка… я даже слово не могу подобрать… просто от недостатка в моей жизни ее!
Дойдя до ее квартиры, я собрался с духом и нажал на кнопку звонка. Дверь довольно быстро распахнулась, открывая мне вид усталого писателя. Он посмотрел на меня так, будто увидел привидение.
- Витя?
- Да, здравствуйте. А я к Лене.
- Я же вроде бы сказал тебе, что она болеет. Зачем ты пришел? – довольно строго спросил Петр Никанорович.
- Можно я войду хотя бы в коридор? Или Вам больше нравиться беседовать в подъезде? – разумно спросил я. Фантаст отошел чуть назад, впуская меня в квартиру и закрывая дверь. – Я пришел проведать подругу, что в этом такого? Почему Вы меня к ней не пускаете? Я хочу ее увидеть!
- Но она тебя видеть не хочет! – повысив голос, охлаждая мой пыл, сказал писатель.
- Почему? – удивился я, чуть не выронив пакет с апельсинами.
- А вот этого я не знаю! Как я ни пытался разговорить ее, все бесполезно! Вить, иди домой, а?
- Петр Никанорович, пожалуйста, можно я буквально на минутку загляну к Лене? На одну коротенькую минуточку! Пожалуйста! – весь мой вид выражал просьбу. – А потом я уйду!
Было видно, как писатель мечется между желанием пустить меня и запретом внучки. Я покорно ждал его решения, про себя повторяя «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…»
- Ладно, Вить… - сдался Петр Никанорович, - пройди. Только недолго и не буди Лену, пожалуйста. Ей очень плохо.
- Конечно, - ответил я и направился в сторону комнаты Кулеминой.

Я зашел в комнату. Первым, что бросилось мне в глаза, была разобранная кровать, на которой лежала Лена. От ее вида у меня невольно сжалось сердце: подруга лежала, сжавшись в комок, ее всю трясло от озноба, про неестественную бледность я вообще молчу. Приоткрытый рот, тяжелое, горячее дыхание, нервно подрагивающие веки… Я подошел ближе и, не удержавшись, осторожно положил руку ей на лоб. Он был ужасно горячий…
- Ты? – удивленно спросила Лена, немного приоткрыв глаза.
- Да, привет Лен.
- Зачем ты пришел? – так и не поздоровавшись, спросила Кулемина.
- Тебя проведать… Я вот тут апельсины тебе принес, - сказал я, положив пакет с фруктами на прикроватную тумбочку. - О самочувствии твоем узнать…
- Нормально все, - грубо сказала Лена и, будто в противоречие своим словам, надрывно закашляла. Девочка потянулась к бокалу с водой, но я опередил ее, сам давая его ей в руки. Подруга стала жадно глотать воду. Когда она утолила жажду и успокоила кашель, я забрал у нее бокал и поставил его на место. Ленка обессилено откинулась на подушки, потом посмотрела на меня красными, слезящимися глазами. – Вить, уйди, пожалуйста, - попросила она. От удивления я присел на кресло, стоящее позади меня.
- Почему?
- Просто уйди, я прошу тебя! Неужели тебе так сложно?
- Нет. – Я встал и направился к двери. – Ладно, пока. Поправляйся!
Я вышел за дверь и уже собирался пойти одеваться, вдруг услышал звук бьющегося стекла в Лениной комнате. Не теряя времени, я тут же забежал обратно. На кровати лежала плачущая Ленка, а поодаль от нее лежал апельсин в останках какой-то вазы.
- Лен, ты чего? – с удивлением (и даже некоторым страхом) спросил я. Девочка заплакала еще громче. – Лен…
- Что у вас тут… - в комнату пришел дед, который так и не закончил свою фразу, так как увидел все сам.
- Лен… - продолжал я.
- Уйди, Степнов! Уйди! – истерично кричала Кулемина, захлебываясь слезами.
- Но почему ты меня гонишь? – все никак не мог понять я.
- Да я видеть тебя не могу! Слышать тебя не хочу! В одной комнате с тобой находиться тошно, понимаешь?!
- Не понимаю… А находиться со мной придется, потому что мы учимся вместе… - сказал я, еще не зная, что повлечет за собой эта фраза.
- Вить, тебе лучше уйти, - вмешался писатель, и по его голосу я понял, что сопротивление бесполезно.
Тогда я ушел из квартиры подруги в ужаснейшем настроении. По дороге домой я все никак не мог понять, какая муха укусила Ленку, почему она со мной так разговаривает и ведет себя…
Спустя примерно неделю Кулемина вернулась в школу. Я был рад, но старался этого не показывать. Она тоже делала вид, что меня в упор не видит. А я уже начинал сходить с ума от всей этой забастовки друг перед другом, но первым подходить не спешил.
Каждый день, проведенный в каком-то непонятном конфликте с Леной, доставлял разочарование и грусть. Прогулки и развлечения с друзьями не доставляли должного удовольствия. Мы бегали, хулиганили, бесились, но все равно, я готов поклясться, что простые совместные посиделки с Леной нравились мне куда больше… Вскоре, кроме как о Кулеминой я ни о чем и ни о ком не мог думать. И именно в этот момент…
- Степнов! Сходи за журналом! – попросила меня математичка.
Я не сразу отреагировал на ее просьбу, так как мои мысли опять были заняты этой блондинкой. «Она опять куда-то подевалась! На предыдущем уроке была, на этом нет… Она что, решила, что у нее свободное посещение что ли? Стоп, чего? А, за журналом?» Я, нехотя передвигая ноги, пошел в учительскую. Зайдя туда, я увидел Ленку и нашего завуча.
- Здравствуйте, Светлана Григорьевна! – поздоровался я и подошел к полке с журналами.
- Здравствуй, Витя, - ответила женщина и полностью потеряла ко мне интерес. – В общем, Лен, тебе очень повезло, что Савин заниматься больше не сможет. Хотя так конечно говорить нельзя. – Я слушал их разговор и пока не понимал о чем он. Савин – это старшеклассник, который недавно достаточно серьезно сломал правую руку. Он тут каким боком? – Только поэтому место и освободилось. Ладно, Леночка, приноси завтра гитару, посмотрим, что ты умеешь, и тогда уже решим. По секрету скажу тебе, что скорее всего тебе разрешат перейти в музыкальный класс.
- Спасибо большое, Светлана Григорьевна! – сказала Лена, и хотя девочка улыбнулась, глаза ее остались холодными и безэмоциональными. Уж кто-кто, а я знал, как по-настоящему улыбается Лена Кулемина! С этими словами подруга вышла из учительской. Я, чуть не забыв, зачем вообще сюда пришел, схватив с полки журнал, тоже выбежал.
- Лена! – позвал я ее. Она, не поворачиваясь, остановилась. Я подошел и встал напротив нее. – Ты все же решила перейти в музыкальный класс? – Мне показалось или в моем голосе проскользнула грусть?
- Да. Больше меня ничто не держит в этом классе, - ответила Кулемина, не поднимая головы, смотря куда-то в пол.
- А раньше что-то держало? – Тут Ленка подняла на меня глаза, полные той же грусти и… обиды?
- Кто-то держал, Степнов… Кто-то… Разреши, я пройду, - девочка немного отодвинула меня в сторону. – У меня урок. И у тебя, между прочим, тоже…
Я так и остался стоять с журналом посреди коридора, смотря ей вслед, хотя Ленка давно уже зашла в класс. «Кто-то держал, Степнов… Кто-то…» - проносился в голове ее чудный голос. «Неужели она говорила про меня? Хотя, если вспомнить тот день, когда она отказалась от перехода в этот дурацкий музыкальный класс, то чем она это объяснила? Ей важнее дружба и свобода. Свобода – это не кто-то, а дружит она вроде бы только со мной… Значит, не удержал…» Мысли рождались в голове со скоростью звука, их становилось так много, что они просто напросто подавляли друг друга, заставляя меня перепрыгивать с одной на другую Кажется, я совсем запутался. Я уже ничего не понимаю и не знаю, что мне делать! Но… я знаю, кто может мне помочь!
Решив, что всему свое время, я принес журнал, услышав в свой адрес много ласковых слов от Галины Михайловны. Закончилось все фразой «Лучший спортсмен школы, называется! За журналом пол-урока ходил!»

- Мам, можно мне с тобой поговорить? – немного несмело начал я, заходя на кухню.
- Ну, конечно, можно! Какой-то ты странный, Вить, - сказала мама и продолжила ужинать.
- Я тебе не помешаю? – спросил я. Мама помотала головой, молча говоря «нет». – Только разговор будет долгий и… он будет о Лене. – В этот момент мать перестала жевать и как-то странно посмотрела на меня.
- Ну, чего же ты ждешь? Начинай! Мне очень даже интересно, что там о Лене…
- По-моему мы поссорились…
- Господи, Вить! Нашел из-за чего волноваться! – усмехнулась родительница. – Как поссорились, так и помиритесь!
- Боюсь, что нет… По-моему я ее обидел, - сказал я, опустив голову.
- Так-так-так, - мама отодвинула в сторону пюре, и я буквально почувствовал ее взгляд, приказывающий мне смотреть на нее, - а вот с этого момента поподробнее, пожалуйста! Как это… точнее чем это ты ее обидел? И прекрати говорить «по-моему», говори прямо!
Моя мама знала буквально все детали нашей дружбы с Леной (за исключением последних событий) от и до: она знала как мы познакомились, при каких обстоятельствах, знала про то, что Лена живет с дедушкой, знала про наше общее увлечение спортом, знала, что если я где-то пропадаю, то либо я у Лены, либо мы с Леной гуляем… В общем она знала практически все! Поэтому долго рассказывать мне ей не пришлось.
Я говорил прямо, честно, без прикрас и сочинительства. Почему? Потому что мне нужен был реальный совет по этой ситуации, и я действительно хотел в ней разобраться, а начни я выдумывать какую-нибудь чушь, что-то приукрашивать, я бы не добился никаких результатов. Я рассказывал все, начиная с моего разговора с друзьями и заканчивая Лениной истерикой и буквально подслушанным разговором в учительской. Мама сидела молча, не перебивая меня и не задавая вопросов. Во время моего рассказа у нее несколько раз изменялось лицо, но я так и не смог определить эмоции.
- Знаешь, Вить, - сказала мама и замолчала, видимо подбирая слова, - я никогда не думала, что ты будешь совершать такие поступки…
- Да какие поступки? – чуть прикрикнул я, так как уже был на нервах, потом успокоился, и тут у меня включился защитный механизм. – Что я такого сделал-то?
- А ты не понимаешь, - с злой насмешкой спросила мать. – Хорошо, если тебе так будет проще, я сама ткну тебя носом в твои проступки. Итак, во-первых, ты просто напросто предал Лену. Это даже в объяснениях не нуждается. Во-вторых, ты явно дал ей понять, что общественное мнение для тебя важнее вашей дружбы, - мама с укором посмотрела на меня. – А ведь, я помню, ты говорил, что Лене тоже бойкот объявили, только она почему-то над этим просто посмеялась и, как ни в чем не бывало, продолжила с тобой общаться. В-третьих, я даже не знаю, как это выразить словами… Слышал выражение «мы в ответе за тех, кого приручили»? - вопрос прозвучал как-то неожиданно.
- Ну да, только я не понимаю, к чему ты клонишь? – спросил в свою очередь я. – Я никого не приручал! Да и Ленка вроде бы не животное, чтобы ее приручать…
- Проблема в том, Вить, что ты изначально стал для нее хорошим другом. – Я непонимающе смотрел на мать.- Ну я не знаю, как тебе объяснить! Понимаешь, когда у Лены еще была возможность завести друзей и подруг, она посчитала это ненужным, так как это угрожало ее уже сложившимся дружеским отношениям с тобой.
Мама замолчала, я тоже не произносил ни слова. А ведь она права: я всегда был доволен тем, что мне хватало Лениного внимания с головой. Сам же периодически замечал, что раздражаюсь, когда она, забывая про меня, начинает с кем-то активно беседовать, как в тот раз, с моей мамой. А мы сейчас с ней так и сидели за кухонным столом и смотрели друг на друга. Под молчаливо-укоризненным взглядом матери мне становилось не по себе.
- Мам, что мне делать? – мой вопрос прозвучал как-то по-детски наивно. – Она ведь уйдет!
- И правильно сделает! – безжалостно заметила моя мама. – Не будет друга, так будет хоть любимое дело. Вить, ну естественно тебе надо перед ней извиниться! Только вот, боюсь, она тебя не простит…
- Вот и я тоже так думаю, - сник я.
- Знаешь, что я тебе скажу? Если Лена тебе действительно дорога, ты сможешь подобрать нужные слова и сделать что-то такое, что заставит ее простить тебя. Она ведь и сама… нуждается в тебе, как бы не не хотела сейчас этого. Друг – это же не вещь! Хотя иногда и вещь выкидываешь чуть ли не со слезами на глазах, а человека выбросить из своей жизни еще сложнее.
- С чего ты взяла, что ей еще нужна моя дружба? – спросил я, воодушевленный словами матери.
- А почему, ты думаешь, у нее случилась истерика? – мама внимательно посмотрела на меня, будто ждала ответ. – Да потому что она старается отстраниться от тебя, забыть, а ты ей не даешь этого сделать! – С этими словами мама встала из-за стола.
- Мам, спасибо тебе большое! – я смущенно улыбнулся. – Ты у меня самая лучшая! Что бы я без тебя делал?
- Не за что, - мама впервые улыбнулась за этот вечер. Она уже начала выходить с кухни, но неожиданно вернулась и встала в проеме. – И кстати, Вить,- я, уже было задумавшийся о том, как мне помирится с Леной, поднял на нее голову, - разберись уже в своих чувствах к Лене.
- Че-го? – я аж заикаться стал от удивления.
- А что ты на меня так смотришь? Я серьезно говорю. Ты по-моему сам уже запутался. Пойми сначала, насколько Лена тебе дорога… А от этого уже отталкивайся, что тебе делать.
«Скоро из-за Кулеминой я совсем перестану спать по ночам, - думал я, валяясь на кровати и делая жалкие попытки уснуть. Вот только сознание отказывалось выключаться, так как в голове шел активный мыслительный процесс. А ведь мама права. Я же и сам давно уже понял, что отношусь к Лене не совсем как к подруге. Когда ее нет рядом – мне скучно, когда она болеет – мне плохо… А за каждую пророненную ею слезинку я готов убить того, кто заставил ее плакать. М-да, Степнов, неужели влюбился? Влюбился… и не хотел себе в этом признаваться. А стоит ли признаваться в этом Лене? Может не надо? Зачем? С другой стороны, может любовь поможет мне перед ней извиниться и уговорить остаться в нашем классе? Черт, Кулемина! Вот угораздило же меня, а? Все пацаны как пацаны, а я влюбился… Хотя, мне повезло больше, чем им всем вместе взятым! У них нет Леночки. Стоп, Степнов! У тебя ее пока тоже нет! Итак, для начала скажи мне, Виктор, тебе точно теперь параллельно общественное мнение (при условии, что рядом с тобой будет Лена)? Да! Отлично! А теперь второе и самое сложное: как мне вернуть расположение Кулеминой?»

Заснув только под утро, я примерно распланировал грядущий день. Дел оказалось так много, что я решил встать пораньше, чтобы все успеть. Видя такое развитие событий, моя мама очень удивилась, но, заметив также мои блестящие, перебегающие с одного предмета на другой глаза, заулыбалась. Я вспомнил еще про одну деталь и несмело подошел к родительнице.
- Мам, а ты не могла бы… - начал было излагать я просьбу, но тут увидел как она, хитро расплываясь в улыбке, протягивает мне деньги. – Как ты догадалась?
- Просто мы мыслим одинаково, - щелкнула она меня по носу и пошла собираться на работу дальше.
Мне повезло, что рядом с моим домом совсем недавно, буквально несколько дней назад, открыли цветочный ларек. Он мне сейчас очень помог. Посмотрев на цветы и посчитав деньги, я купил пять красных гвоздик. Они тут же перекочевали в непрозрачный пакет. Кощунство? Но не идти же мне с ними в открытую, правда?
Дойдя до крыльца родной школы, я заходить не стал, а наоборот, спрятался за колонну. Благодаря моему раннему выходу пришел я тоже намного раньше. Но меня это не особо волновало, я стоял, высматривая нужного мне человека, и повторял про себя речь.
- Витька, ты чего тут стоишь? – подошли Никита с Саней. – Пошли в школу.
- Привет, ребят. Вы идите, я сейчас подойду. Хочу немного подышать свежим воздухом, - соврал я.
- Ну ладно, - друзья, перешучиваясь, зашли в школу.
Я простоял еще минут пять, все также прячась за колонной. Наконец, я увидел ее: Лена шла, низко опустив голову, за спиной в такт ее ходьбе покачивалась гитара. Никакой радости по поводу перехода в музыкальный класс ни поза, ни лицо девушки не выражало. Не заметив меня, Кулемина поднялась по ступенькам и вошла в школу. Подождав минуты три, я вошел следом.
Войдя в класс, я нашел взглядом подругу. Она сидела за своей партой с гитарой в руках и беззвучно перебирала струны, видимо репетируя то, что собиралась сыграть на конкурсе для перехода в другой класс. Подойдя к своей парте, я достал учебники и тетради, а потом достал из пакета цветы. Неуверенно взглянув на Лену, которая не обращала на меня никакого внимания, я подошел к ней, чувствуя на себе любопытные взгляды одноклассников и одноклассниц. Только моей подруге, казалось, все было параллельно, она будто отгородилась от всего мира и сейчас находилась где-то на своей волне.
- Лена, - позвал я ее. Девочка подняла на меня взгляд, и глаза ее тут же округлились, когда она увидела цветы. – Я… я хочу извиниться. Я вел себя как дурак! Я знаю. Лена, ты… - сколько раз я прокручивал эту речь в уме и все равно сбился, - ты самый прекрасный, самый честный и искренний человек, которого я знаю. Я так больше не могу. Пожалуйста, давай мириться, я прошу тебя! – Подруга смотрела на меня, открыв рот. – Нет. Не так… Лена, ты мне очень нравишься. Будь моей девушкой, пожалуйста! Я обещаю тебе, что отныне все будет по-другому. Ты будешь для меня важнее всего на свете!
Кулемина смотрела на меня и молчала. На лице ее отобразилось множество самых разных чувств и эмоций: грусть граничила с радостью, непонимание с удивлением. Также в ее глазах читался некий страх. Наконец лицо ее вдруг исказила гримаса гнева. С шумом положив гитару на парту, она выбежала из класса. Ничего не понимая, я кинулся за ней.
- Лена! Лена, подожди! Ну, куда ты? Постой! – я все же догнал ее и, схватив за руку, развернул лицом к себе.- Лен,…
- Отстань, Степнов! – чуть ли не прокричала подруга. – Для чего? Объясни мне? Зачем нужна вся эта показушность, а? Что за театр ты устроил?
- Это не театр! Ты действительно мне очень нравишься! Я правда хочу с тобой встречаться! И все это я сказал там, чтобы ты знала, что мне плевать на них и на их мнение! Лена, мне очень плохо без тебя! Я хочу быть рядом с тобой! Хочу заботиться о тебе, хочу проводить с тобой каждый день своей жизни. Лена, прошу, не отталкивай меня! Пожалуйста! Ты для меня слишком много значишь! Я… я… - дальше слов просто не находилось и я…
Не знаю, что на меня нашло, но я притянул ее к себе и начал целовать. Неумело, но смело и настойчиво. Лена от такой напористости растерялась, но уже спустя секунду стала лупить меня руками по голове, плечам, груди и всему, до чего дотягивались ее руки, но мне было наплевать… Я не чувствовал боли от ее ударов, я просто растворялся в первом поцелуе. В поцелуе с Леной… Еще через некоторое время ей надоело сопротивляться, и она, несмело положив руки мне на плечи, ответила на мой поцелуй. Не знаю, сколько мы так простояли, не знаю, как нас никто не заметил… Но оторвавшись в конце концов от губ Лены, я заглянул ей в глаза. С облегчением я увидел, что в них плескается радость.
- Это правда? Все, что ты сказал… - с некоторой опаской спросила она.
- Конечно, - улыбнулся я и протянул ей гвоздики. Ленка взяла их и улыбнулась.
- Пойдем в класс, - сказала она и пошла вперед. Я нагнал ее.
- Ты так и не ответила мне! – взволнованно напомнил ей я. – Ты простила меня? Ты... будешь со мной встречаться? – робко спросил я.
- А то, что я приняла цветы и ответила на твой поцелуй, тебе ни о чем не говорит? – с хитрым прищуром спросила Кулемина. – Хорошо, тогда отвечу прямо: да и да.
В этот момент мне показалось, что внутри что-то взорвалось. Что-то, что наполнило радостью весь мой организм. Мне одновременно захотелось прыгать, подхватить Ленку на руки, обнять ее, снова поцеловать… Жаль, что мы были в школе, где такое поведение было неприемлемым. Видимо я так глупо улыбался в этот момент, что Лена не удержалась и хихикнула. Потом пошла в класс. Я, быстро оглядев коридор, приобнял ее одной рукой за плечи.
Так мы и вошли: Ленка, спрятавшая свое лицо в цветах, вдыхая их аромат, и я, обнимающий ее за плечи. И нам были абсолютно по барабану презрительные взгляды одноклассников с немым укором в глазах, ехидное перешептывание одноклассниц, которые сегодня же разнесут эту новость по школе, додумав несуществующие детали. Есть только я и она, она и я… Кулемина, не говоря ни слова, перетащила свои вещи ко мне на парту и села рядом со мной. Мое лицо вновь озарила счастливая улыбка.
- Вить, - Ленка стала вдруг очень серьезной, - а ведь у меня на большой перемене, после второго урока конкурс. Я не могу не пойти, я подведу Светлану Григорьевну, она же всех учителей уже предупредила…
- Ты хочешь сказать, что ты уйдешь? – чуть ли не с ужасом в голосе спросил я.
- Я не знаю… - почти шепотом сказала Ленка. – Но я один раз уже просилась туда, а потом отказалась. Боюсь, во второй раз это будет смотреться очень неприлично.
Умом я понимал, что Лена права, и это будет верхом наглости, душой – я очень не хотел, чтобы она уходила. Но, кажется, выхода не было…
Я уже мысленно приготовился к тому, что завтра Лена со мной учиться уже не будет. Кулемина тоже просидела два урока с хмурым лицом. На большой перемене она подхватила гитару и с надеждой спросила:
- Пойдешь со мной? Хочешь послушать? – Внезапно ее лицо озарилось радостью.
- Да, конечно, пошли, - ответил я, не понимая причину ее веселья. – Давай, - я взял у нее гитару, и мы пошли к учительской. Я остался за дверью, забрал у нее цветы и, пожелав ей удачи, быстро чмокнул в щеку. Она нежно посмотрела на меня и ответила:
- Не волнуйся, все будет в порядке.
Девочка зашла в учительскую. Там уже собрался весь преподавательский состав, который должен был ее прослушать. Завуч что-то говорила и рассказывала коллегам, в то время как Лена доставала гитару. Тут я заметил, как легким движением руки, девушка быстро стронула несколько колок. Ничего не понимая, я стал еще внимательнее следить. Ленка, увидев в щелке дверного проема меня, весело подмигнула.
- Ну, Леночка, начинай! – с воодушевлением сказала завуч.
- Хорошо, только учтите, я только учусь играть! – предупредила их Кулемина. Я удивился еще больше, ведь играет она очень и очень неплохо. Даже нельзя сказать, что она учится, скорее уж совершенствуется.
- Да ладно, Лена. Хватит на себя наговаривать, начинай!
- Ну, хорошо!
Ленка зажала самую тонкую струну и пальцем правой руки стала ее дергать, при этом чуть ли не по слогам подпевая «В тра-ве си-дел куз-не-чик, сов-сем как о-гу-ре-чик, сов-сем как о-гу-ре-чик, зе-ле-нень-кий он был…» Делала она это с таким видом, будто очень старается. Наверное, если бы не пела, то от напряги высунула бы язык. Лица учителей повытягивались. Они с ужасом смотрели на играющую на расстроенной гитаре, на одной струне, с темпом вялой улитки девушку. Я не знаю, как я сдержал смех, но помню, что это было очень сложно, потому что пару раз я отходил от двери и как можно тише ржал. Благо мой смех заглушал шум школьной толпы, активно дефилирующей по коридорам во время перемены.
- Ну как? – закончив, наконец, это ужасное исполнение, с надеждой в глазах спросила Лена.
- Эээ… ммм… Леночка, знаешь, а мы решили учить другое произведение. Такое, где гитара не нужна, - стала отмазываться завуч, потому что остальные учителя до сих пор сидели в культурном шоке.
- А что ж вы мне вчера об этом не сказали? Я же всю ночь не спала, песню эту разучивала! – с укором и обидой спросила Кулемина, упаковывая гитару.
- Ну, мы только сегодня решили. Ты уж извини, но мы были рады тебя послушать, - сказала завуч и посмотрела на коллег. Те быстро закивали, будто боясь, что Лена сейчас решит им еще что-нибудь сыграть.
- Ну ладно… До свидания! – сказала девочка и вышла из учительской. Как только мы отошли к холлу и уселись на подоконник, обоих пробрало на смех. Мы смеялись долго, заливисто. Проходящие мимо люди с непониманием смотрели на нас, но нам было все равно. Как назло в голове все всплывали детали Ленкиного выступления, и хохот никак не прекращался.
- Ну ты даешь! – первое, что я смог выдавить из себя.
- А что мне было делать? Думаю за «Сектор Газа» меня не только в класс бы не взяли, но и из школы бы выперли! Эх, чего только не сделаешь ради любимого… друга, - добавила она в конце, засмеявшись над моим вытянутым лицом.
- Я тебе не друг, я твой парень! – гордо исправил я Лену, - Так что, чего только не сделаешь ради любимого парня!
- Пойдем уже на урок, парень! – засмеялась она. – Мне еще гитару настроить надо… И кто тебе сказал, что ты любимый? Не я уж точно, - съязвила Ленка и пошла вперед. Я усмехнулся и стал ее догонять.

Дайте угадаю: вы хотите узнать, как развивались наши отношения? Да все как у всех. Прогулки за ручку, долгие телефонные разговоры (особенно перед сном), свидания… Хотя у нас каждый день было своего рода свидание, все же учились в одном классе. Кстати, про класс… Наши одноклассники совсем оборзели. Не знаю, чем уж мы с Леной им так помешали, но те буквально ненавидели нас. Какие подлянки они только не делали начиная с мела на стульях и заканчивая драками… Да-да! Вы не ослышались! Были даже драки! Правда, их было всего две: сначала на нас (вернее на Ленку, но мы же всегда ходили вместе) напало несколько бешенных одноклассниц. Увидев меня, девчонки было испугались, но в драку все равно полезли, видимо думая, что я как истинный джентльмен их не трону. В принципе я их и не трогал, всего лишь с силой отталкивал от моей девушки. А вот Ленка нехило разукрасила особо активным лица, припугнув тем, что если действующие лица драки не останутся в секрете, то будет еще хуже. Гордо подняв голову, она потянула меня домой. Ленка отделалась тремя синяками на руках. Хорошо помнится, как после потасовки она поблагодарила меня за то, что я не стал особо сильно вмешиваться… А потом кулаки зачесались у одноклассников. Они хотели побить меня, но (в этом случае уже к сожалению) мы все также ходили с Леной везде вместе. Когда я понял, что намечается в том дворе, где нас поджидали несколько пацанов из класса, я попытался отодвинуть Кулемину за свою спину, зная, что девушку они тронуть не должны… Но эта… эта… эта Кулемина сама полезла в драку. Как же я тогда злился на нее. Стой она тихо в стороночке, на нее никто даже внимания не обратил бы, а тут… Пацанам ничего не оставалось делать, как начать отмахиваться и от нее. В результате, в очередной раз попав кому-то кулаком в живот, я посмотрел на Лену и тут же заметил, что у нее разбита губа. Я не помню, испытывал ли я когда-нибудь такую злость… Наверное, только в тот раз, когда бугай на соревнованиях заехал Ленке по ноге. Через несколько минут половина противников лежала на земле, держась за разные части тела. Другая половина, которая была еще на ногах, видя такое развитие событий, уже просто-напросто боялась ко мне подходить.
- Значит так, уроды… - тяжело дыша, сказал я. – Или вы от нас отстаете, или я сейчас продолжу и, обещаю, вы об этом сильно пожалеете! – Я грозно осмотрел кучку испуганных одноклассников. – Ну? Все? Верное решение, - сказал я, видя, что нападать никто не собирается. Приобняв Лену, я повел ее в сторону ее дома. Только сейчас, проведя тыльной стороной ладони под носом, я заметил кровь.
Пройдя немного вперед, мы очутились в какой-то арке. Остановив девушку, я посмотрел на ее лицо, убеждаясь, что с ней все в порядке. Взгляд мой задержался на ее разбитой губе. Я несмело приблизился к ней и начал целовать. Она ответила мне. Я захватил губами ее нижнюю губу и провел языком по разбитому участку нежной кожи, тут же почувствовав вкус ее крови… Внезапно пришедшая в мою голову мысль заставила отскочить от Кулеминой.
- Извини, я, наверное, сделал тебе больно, да? – виновато посмотрел я на нее.
- Дурачок, - заулыбалась Кулемина, доставая из кармана носовой платок и прикладывая его мне к носу, - Ты никогда не сможешь сделать мне больно…
Да… Вот так романтично закончилась вторая и последняя драка. Больше нас никто не трогал. Я не буду описывать реакцию моей мамы и Лениного дедушки на наши разбитые носы и губы. Скажу лишь только, что взрослые как-то состыковались между собой и в один прекрасный день, собравшись вчетвером (я, моя мама, Лена и ее дед), нам устроили разбор полетов. Мы с Кулеминой слезно пообещали больше не распускать руки.
Ну что вам рассказать перед самым главным? Ах да… Ленка сделала то, что, как я думал, просто невозможно. Она уговорила меня учиться не девять, а одиннадцать классов! Не знаю, как ей это удалось (видимо у этих девушек свои какие-то методы), но вот так получилось. Просто мы как-то стали разговаривать с ней о будущем, и я сказал, что уйду из школы после девятого класса. На ее логичный вопрос, куда же я пойду, я ответил, что еще не задумывался над этим. А потом Ленка с мечтательным видом рассказала о своих планах на будущее.
- Не, я буду учиться до одиннадцатого, - уверенно сказала девушка, и было видно, что она уже все решила. – А потом в ГЦИФК…
- Куда-куда? – усмехнувшись, перебил ее я. Ленка кинула на меня недовольный взгляд.
- В Центральный институт физической культуры, на специальность «Физическая культура и спорт». А потом, если все получится, если буду хорошо учиться, то на кафедру «Теории и методики баскетбола», - у Кулеминой снова сделался мечтательный вид. Я аж офигел.
- Лен, а откуда ты все это знаешь? – удивился я, только потом поняв, что вопрос получился туповатый.
- Что? – не поняла она меня.
- Ну... про институт, специальность и даже кафедру…
- Я про будущее свое задумываюсь, Степнов! И тебе не мешало бы, - с небольшим укором сказала она. А потом вновь расплылась в улыбке. – Вить, а представляешь как было бы круто, если бы мы с тобой вместе там учились? Жаль, что ты не хочешь… - грустно сказала Кулемина.
- Кто сказал, что не хочу? – удивился я.
- Ну ты же сказал, что будешь до девятого учиться… Жаль… там небось девчонок так мало будет, одни пацаны! И все небось такие бугаи…
Я еще не говорил вам, что ревновал Ленку к каждому столбу? Нет? Так вот, я ревновал Ленку к каждому столбу! Стоило какому-нибудь пацану в школе к ней подойти (а чаще всего это случалось на физкультуре и соревнованиях), как у меня начинало сводить скулы от злости и ревности. Кулемина поначалу смеялась надо мной, потом злилась, позже вроде бы привыкла. Вообще мы с ней сразу договорились, решать все вопросы открыто, разговаривая друг с другом. Так мы решили и эту проблему: Лена просто старается поменьше обращать на это внимание, а я стараюсь урезать свою ревность.
Так вот… И тут я сижу и слышу, что мою девушку будет окружать не 5-10 парней, как в нормальных институтах, а 10-20! Представляете мою реакцию? Воображение сразу же нарисовало мне испуганную Лену в толпе потенциальных маньяков…
- Я передумал! Я, пожалуй, тоже доучусь до одиннадцатого, а потом с тобой, в физкультурный! – как можно проще сказал я, не глядя на Кулемину. Правда я все равно чувствовал, как она победно улыбается.
- Ревнивец, - хихикнув, сказала девушка.
- Чего? – возмутился было я.
- Ленивец, говорю, - ответила Ленка и вновь хихикнула. – Повторяй, давай, геометрию!

Летело время. Как-то незаметно пролетели старшие классы. В 9-ом мы с Ленкой сдавали одни и те же экзамены (среди которых, естественно, была физкультура), в 10-ом буквально наслаждались халявой и свободным временем, которое проводили всегда вместе, а в 11-ом вместе готовились к выпускным и вступительным экзаменам. За эти три года, что мы встречались, я не уставал открывать в Ленке что-то новое буквально каждый день. Также в 10-ом классе я сильно вытянулся и наконец-то перерос Лену… А то в 9-ом я уже реально начал комплексовать по поводу того, что мы с ней одного роста (а периодически мне вообще казалось, что она выше). Поэтому в 11-ом классе смотрелись мы с ней просто чудно: красивая, стройная, высокая Ленка и спортивный, на голову выше ее я рядом.
Был прекрасный солнечный денек. Зайдя домой, буквально только чтобы побросать сумки и перекусить, мы с Ленкой снова встретились и пошли гулять в парк. Прекрасная погода, любимая девушка и два выходных дня впереди… что может быть лучше?
Мы шли, держась за руки, не замечая никого вокруг. У обоих на лицах блуждала совершенно счастливая улыбка. Вам, наверное, покажется смешным, но мы с Леной, даже не сговариваясь, поворачивали в одну сторону. Внезапно меня напрягла одна мысль, пришедшая в голову.
- Лен? – тихо позвал свою девушку я.
- Ммм? – улыбаясь, она повернулась ко мне, но, увидев мое серьезное лицо, тут же перестала улыбаться. – Что-то случилось?
- Да… то есть нет… Ну, ты не волнуйся так… - сбивчиво начал я.
- Вить, как я могу не волноваться, если ты выглядишь так, будто только что случайно проглотил лягушку? Знаешь, у тебя сейчас такое удивленно-расстроенное лицо…
- Лен, я просто подумал, - я обошел девушку и встал напротив нее, сложив свои руки в замок на ее пояснице, - Ты… будешь ждать меня из армии? – я с надеждой посмотрел ей в глаза. Ленка улыбнулась.
- Тьфу на тебя, дурачок! – Кулемина слегка ударила меня кулачками в грудь. – Я-то думала, что действительно что-то серьезное случилось!
- А армия – это несерьезно? – возмутился я. – Меня же на два, а то и на три года заберут!
- Ну не кипятись! – мягко сказала Лена и сама обняла меня, быстро зашептав на ухо. – Конечно, я буду тебя ждать! Неужели ты мог во мне усомниться, а? Я ведь и обидеться могу!
- Не надо! Обидеться ты всегда успеешь, а сейчас давай гулять! – улыбнулся я.
Мы снова взялись за руки и пошли по парку. На душе у меня вновь стало легко и беззаботно. Ленкины слова вызвали целую бурю эмоций: радость, спокойствие, уверенность, легкость и, самое главное, любовь. Любовь к той, что шла рядом, к той, что всегда готова была поддержать, к той, что любила в ответ…
Ближе к вечеру, почувствовав голод, мы решили зайти в магазин. Взяв две булочки и одну упаковку кефира, мы пошли обратно в парк и примостились на отдаленной лавочке. Ленка смешила меня, говоря (с весьма мечтательным видом) о том, как мы будем переписываться, когда я буду в армии, как она будет приезжать ко мне… как все это будет романтично. И, конечно, каждый из нас понимал, что на самом деле эта разлука будет для нас ужасна, но зачем омрачать себе день мыслями о том, что случится еще очень нескоро.
Покушав, мы еще немного погуляли, дождавшись-таки темноты. Ну очень уж не хотелось, чтобы такой прекрасный день заканчивался… Но идти домой все-таки пришлось. В парке встречалось все меньше и меньше народу, и, через некоторое время мы заметили, что идем совершенно одни.
- Лен, не страшно? – улыбнувшись, спросил я.
- С чего это мне должно быть страшно? – насмешливо ответила Кулемина.
- А вдруг я маньяк? – продолжал шутить я. – А мы тут совершенно одни…
- Ой, Степнов, что-то я твоих маньячных наклонностей пока не наблюдала! А ведь мы несколько раз оставались одни дома! – смеялась Ленка, вгоняя меня в краску. – Эй, маньяк, ну чего засмущался-то?
- Да ну тебя… - буркнул я.
- Ну вот… Смущенный, обиженный маньяк… - огорчено сказала Ленка, потом улыбнулась и чмокнула меня в щеку. От такого я и сам не сдержал улыбку.
Что произошло дальше, я помню с большим трудом. Откуда ни возьмись, на нас с Леной напали какие-то люди (хотя я готов был поклясться, что еще секунду назад мы с Кулеминой были в парке одни), растолкали нас в разные стороны. Меня держал кто-то сзади, но я упорно вырывался, видя, что Ленку тоже держат два человека. А дальше… дальше все помниться еще хуже. Видимо моим держателям надоел тот факт, что я пытался вырваться. Резкая, жгучая боль в затылке, и я начал падать. Уже лежа на холодном асфальте, я слышал, как Лена отчаянно меня зовет. Последнее, что я помню, это как Ленке подносят к лицу какую-то тряпку, и девушка обмякает в руках неприятелей. Сознание я терял с хриплым шепотом на губах: «Лена…»
Я очнулся от того, что кто-то бесцеремонно бил меня по щекам. Очухавшись, я подумал, что это Ленка, но сфокусировав взгляд, понял, что ошибся. Передо мной сидела совершенно неизвестная девушка. Оглядевшись, я понял, что до сих пор нахожусь в том злополучном парке.
- Лена? – против воли выговорил язык.
- Нет, я Света, – ответила девушка и чему-то улыбнулась. – Вам лучше?
- Где Лена? – упорно твердил я, вставая и чувствуя боль в затылке от удара.
- Не знаю. Я рядом с Вами никакой девушки не видела…
- Лена! Лена! – начал кричать я, зовя свою любимую. Света как-то странно покосилась на меня. Тут только я понял тщетность своих попыток, вспомнив события, предшествующие моему обмороку. В голове тут же появилась куча мыслей, объединенных одним объектом – Леной. Где она? Что с ней? Кто были эти люди? Что им надо от Лены? – Спасибо, Света! – бросил я и побежал в сторону дома Кулеминых, надеясь на то, что Лена будет дома. Но тщетно… Я лишь перепугал Петра Никаноровича. Ленка дома не появлялась. Тогда я пошел домой и рассказал все маме. Она посоветовала не волноваться, сказала, что Лена найдется. Правда, как мне показалось, мама сама не сильно верила в то, что говорила.
Ленка не вернулась домой и на следующий день. Потом было заявление, допросы, на которых я еще пару раз встречал Свету, расследование… вот только все это ни к чему не приводило. Кулемину не могли найти. Создавалось такое ощущение, будто такого человека, как Кулемина Елена Никитична, просто не существовало на свете. Даже учителя в школе стали пропускать ее фамилию, что жутко меня выбешивало.
Вы когда-нибудь теряли любимого человека? Нет, не в том смысле, что он уходил к другому или уезжал… В этом случае вы хотя бы знали, что с ним все более или менее в порядке. Теряли ли вы кого-нибудь в буквальном смысле? А я потерял… Потерял свою любовь, потерял свое будущее, потерял ту, ради которой жил и дышал.
Одним из самых страшных во всей этой ситуации было чувство вины. А как его могло не быть, если я находился рядом и не смог помочь любимой девушке? Это чувство просто пожирало меня тихими, толкающими на размышления ночами. Помнится, недели через две после Лениного исчезновения, я начал курить. Не знаю зачем, просто казалось, что это вредное занятие как-то успокаивало… Мама знала, хотя тактично молчала, видимо, понимая мое состояние. Ленкин дед от переживаний попал в больницу, но довольно быстро поправился.
Время шло. В память о Лене я решил не сходить с намеченного вместе с ней пути: закончил одиннадцатый класс (как ни странно, закончил довольно неплохо), поступил в физкультурный и получил высшее образование. В 2001-ом году, когда я заканчивал институт, нам неожиданно позвонил Петр Никанорович, сказав, что он и родители Лены решили устроить похороны. Я возмутился до глубины души и только тут понял: прошло 5 лет… 5 лет с того момента, как она пропала. 5 лет от нее не было ни весточки…
Я не буду описывать вам весь этот неприятный процесс, скажу только одно: мне было не по себе… В душе сложилось впечатление, что я предаю любимого человека. Придя домой в весьма подавленном состоянии, я открыл на кухне окошко и стал курить, восстанавливая душевное равновесие.
- Вить, - тихо позвала меня мама. Я обернулся. – Ты должен отпустить ее и жить дальше.
- Я не могу…
- Пойми же ты, наконец: Лены нет! Она – твое прошлое! И твое будущее невозможно, пока ты не расстанешься со своим прошлым! – повысила голос мама. – Ты не сможешь жить, постоянно вспоминая ее! Вить! Тебе уже 23 года! Она исчезла, когда тебе было 17, ну хорошо, почти 18! И с тех пор, ты как будто перестал жить. Ты просто существуешь по тому плану, который она тебе дала!
- Хорошо, мам, - ответил я, выкидывая окурок и закрывая окно. – Я постараюсь.
Потом была армия. Я отслужил всего год, потому что у меня было высшее образование. За всей этой новой, армейской жизнью, Лена действительно начала забываться. Нет, совсем забыть я ее, конечно, не мог, но все же воспоминания немного притупились. Как ни странно, в армию писала мне не только мама, но и Света, с которой мы немного сдружились в последние годы. Также в армии я нашел лучшего друга – Рассказова Игоря. Кроме матери и Ленкиных родственников только этот человек знал всю историю наших отношений, включая ее конец. Наверное, именно этот рассудительный друг, историк по призванию помог мне вернуться к более или менее нормальной жизни.
Вернувшись домой, я устроился учителем физкультуры в свою же 345-ю школу, в которой и работаю вот уже семь лет… Периодически я вспоминаю Лену, но уже все реже и реже. Иногда навещаю Петра Никаноровича. Он довольно хорошо держится для своего возраста. Несколько лет назад к нам в школу пришел и Рассказов, стал преподавать историю.
А я… Я раз в год ходил на кладбище и просиживал там почти целый день. Вначале это место никак не вязалось у меня с Леной, но спустя два года после того, как поставили этот памятник, и спустя десять лет со дня Лениного исчезновения, мой мозг все же пронзила резкая, причиняющая нереальную душевную боль, мысль: она не вернется… С тех пор я приходил на кладбище, когда мне было плохо, или когда я нуждался в совете, клал на пустую могилу десять красных гвоздик (с того раза, когда я предложил ей встречаться, это были ее любимые цветы) и подолгу разговаривал с ее надгробием… Безумец? Возможно. Я и сам довольно часто задумывался о своем психическом здоровье. Зачем я прихожу туда, если заведомо знаю, что ее там нет? Зачем разговариваю с бездушным камнем? Но что еще более странно, мне всегда помогали эти разговоры. Рассказывая «ей» о своих проблемах, смотря на ее прекрасную, открытую улыбку на памятнике, я чувствовал, что проблемы отпускают меня, я слышал ее советы! А может это всего лишь была игра моего воображения… Не знаю…
И, как насмешка судьбы, дорога от дома до школы пролегала через тот парк и прямиком через то место, где когда-то у меня отняли мою любовь. Поэтому поначалу поход на работу всегда напоминал о Лене (ведь даже школа была наша, в которой учились мы с Ленкой), но постепенно я стал все меньше заострять на этом внимание…
Ну, думаю, воспоминаний с вас хватит…

8 апреля 2010 года. Казалось бы, самый обычный, ничем не примечательный день, но отличаться от всех других дней он начал с самого утра. Сегодня меня разбудила не резкая трель будильника, а нежная мелодия напоминания. Естественно, я, не привыкший к такой мелодии с утра, тут же схватил мобильник и начал всматриваться в экран сонными глазами. «Мы с Ленкой знакомы уже… 18 лет» гласила надпись… Конечно, последние две цифры телефон менял сам каждый год.
«Черт! Ну почему я занес сюда эту дату, а? Зачем, Степнов? Чтобы случайно не забыть чье исчезновение ты еле пережил? Дурак! Надо будет стереть это напоминание!» - думал я, вставая, и заранее зная, что удалить эту фразу у меня никогда не поднимется рука. Будто это один из немногих дорогих фактов о Лене, оставшихся у меня после того, как ее не стало. Хотя на самом деле, если задуматься, таких фактов было много: благодаря ей я хорошо играл на гитаре, благодаря ей получил высшее образование, даже выбор моей профессии – ее рук дело…
Быстро умывшись, я прошел на кухню и поставил чайник, дабы попить столь любимый с утра горячий кофе. Потом включил телевизор, взял пачку сигарет, в которой всегда лежала зажигалка, и, сев у открытого окна, уставившись в экран, стал наслаждаться утренним отравлением организма, попутно слушая новости.
- Срочное сообщение: буквально несколько часов назад в Москве взорвалось здание лаборатории. Последствия ужасны, - на телевизоре замелькали картинки достаточно крупного по размеру, полуразрушенного здания, в некоторых частях которого полыхал огонь, и много-много скорых и пожарных машин рядом, - но, к счастью, никто из сотрудников не пострадал, хотя этот факт до сих пор вызывает все большее удивление как у очевидцев аварии, так и у ее непосредственных участников. Пожар все еще не удается потушить. По предварительной версии причиной взрыва стало неосторожное обращение с огнем либо утечка газа…
Потом на экране возникло изображение грязного, перепуганного рабочего, который, слегка заикаясь, рассказывал:
- Я работал в другом цехе. Во время взрыва я, по-видимому, потерял сознание и очнулся уже на улице. Вокруг меня толпились врачи. Самое интересное, что на улице лежали все! Все, кто был в лаборатории! Даже те, кто работал непосредственно в эпицентре взрыва! Нас всех будто вынесло взрывной волной, но как это возможно?
На этом моменте я не выдержал и переключил канал.
- Подождите, - усмехнулся я, туша окурок в пепельнице на подоконнике, - вам еще мозги вынесут, когда будут отчитывать за случившееся… И никакая взрывная волна вам не поможет…
Попереключав несколько каналов и поняв, что на всех показывают практически одно и то же, я уже было отчаялся найти что-то другое, как вдруг наткнулся на наш, советский мультик «Дюймовочка». Тут же некстати вспомнил, что последний раз смотрел его очень давно… с Леной…
С вконец испорченным настроением я пошел в школу. В такой день не смог удержаться от того, чтобы задержать свой взгляд на том месте, где мы последний раз были вместе с моим белокурым, зеленоглазым ангелом. Придя на работу, тут же вывалил весь свой негатив на ни в чем неповинных детей. Стало легче. На обеденном перерыве в столовой ко мне подсел Рассказов.
- Привет, дружище! – друг как всегда весь лучился позитивом. – Чего такой хмурый?
- Привет. Да день что-то с утра не задался… - буркнул я.
- Слышал про взрыв в лаборатории? – спросил Игорь, становясь серьезным.
- Господи, Рассказов… Успел наслушаться за утро! И ты туда же. И чего вас всех это так волнует?
- Не знаю… Просто странно все это. А может просто давно ничего не случалось, вот все и всполошились, - пояснил Рассказов, так и не притрагиваясь к своей еде. – Вить, ну правда, что случилось? Ты сам не свой сидишь!
- Ровно 18 лет назад я познакомился с Леной, - ответил я.
- Тьфу ты… Опять ты о Лене! Забудь ты ее! Хватит уже жить прошлым!
- Я не могу… Она – часть меня и всегда останется со мной! – упрямо сказал я, кусая хлеб, показывая тем, что в этом меня не переубедишь, и не стоит даже разводить дискуссии на эту тему. Так, молча, мы и ели некоторое время, пока…
- Степнов, готовность номер один! – предупредил меня Игорь, и я тут же поднял голову.
- Витя! – к нашему столику подошла Светочка. Да-да, это та самая Света, которая привела меня в тот день в чувство. Теперь вот работает в этой же школе библиотекаршей. – Как твои дела?
- Как сажа бела, - недовольно буркнул я. – Светунь, ты что-то хотела? Соль, перец? – невинно спросил я, а Рассказов усмехнулся, фыркнув в тарелку с супом.
- Витенька, а давай сходим сегодня вечером в театр, или в кино, или просто погулять… Мы так давно никуда не ходили!
- Извини, Свет, у меня сегодня вечером дела. Давай как-нибудь в другой раз? – Девушка состроила недовольную мордочку, развернулась и быстро ушла. Я спокойно продолжил есть.
- Так и будешь от нее бегать? – улыбнувшись вслед уходящей даме, спросил Игорь.
- Рассказов, тебе-то что?
- Странные вы люди! – усмехнулся друг и неожиданно стал серьезным. – А что это за дела у тебя вечером? Опять на кладбище пойдешь? – недовольно поинтересовался приставучий историк.
- Да. И не опять, а снова. К тому же, есть повод.
- Ага… 18 лет знакомства… Ой, Степнов, не будь ты моим другом, я давно бы посоветовал тебе обратиться к психологу, если не к психиатру… - грустно заключил Рассказов.
- Спасибо. И тебе приятного аппетита.
Вечером я, как и собирался, пошел на кладбище. Все охранники меня уже хорошо знали и за небольшую плату пускали меня в любое время суток. Пройдя несколько минут, через несколько десятков метров крестов и венков, я оказался у знакомой могилы. Открыл калитку, прошел, сел на лавочку.
- Привет, Ленк! А ты помнишь, какой сегодня день? Ровно 18 лет назад мы с тобой познакомились! Как много времени уже прошло! – как всегда разговаривал я с ее фотографией. – Недавно к деду твоему заходил. Чувствует себя нормально, «помирать», как он выразился, не собирается… - Я замолчал, думая, о чем еще рассказать. – Я скучаю… - глаза наполнились слезами при взгляде на такую любимую улыбку. – Слышишь, Лен? Прошло 15 лет с того дня, как ты исчезла, а я все еще скучаю! Я не могу забыть тебя… - говорить стало слишком сложно, и я закурил. – Ты… ты приходишь ко мне во снах, мерещишься в толпе прохожих… Отпусти меня, Лен! Это слишком сложно, любить и не иметь возможности не то что прикоснуться, а даже просто посмотреть любимой девушке в глаза. Господи, наверное, я схожу с ума, - тихо пробормотал я, затушив окурок об ножку лавочки и… так и оставшись сидеть с этим окурком в руке. Я никогда не засорял это святое место. – Ладно, пойду я… А ты подумай над моими словами. Хотя… наверное, я сам себе мешаю жить…
Я встал и пошел прочь с кладбища. Было уже довольно поздно, и диалог, который по моим меркам занял не больше пяти минут, на самом деле растянулся на несколько часов. После каждой фразы я молчал, думая, что она могла бы мне сейчас ответить, слушая свое сердце… Мое сердце, принадлежащее только одной девушке… Той, которой нет вот уже 15 лет.
Я шел медленно, низко опустив голову, переваривая очередной поход на ее могилу. Вновь стало немного легче, вновь в душе появилось некое чувство легкости… Взглянув на время и увидев «01:39», я подумал, что надо бы поторопиться, ведь работу завтра никто не отменял. Ускоряя шаг, я быстро пересекал парк, приближаясь к тому злополучному месту, где последний раз видел любимую.
Еще издалека я заметил на дороге что-то странное. Подходя все ближе и ближе, я различил силуэт человека, нет, даже, скорее всего девушки. В голову сразу же забралась недовольная мысль: «Господи, когда же молодежь научится пить? Вот что за глупая девчонка: нажралась и свалилась в парке… Она б еще прямо на проезжей части развалилась бы!» Несмотря на все мое недовольство, я все же был человеком довольно мягкосердечным, и оставить эту безалаберную дурочку здесь просто так не смог.
Подойдя к девчонке (а в том, что это была девчонка, я почему-то не сомневался, хотя фигура была в капюшоне), лежащей на животе, я немного брезгливо, но все же аккуратно «пнул» ее носком кроссовка.
- Эй, пьянчушка, вставай! – довольно громко сказал я сердитым голосом. В ответ ноль реакции. Только тут до меня дошла мысль, что девушке просто по дороге могло стать плохо. Мало ли у кого какие проблемы со здоровьем. Тут же слегка оттаяв, я присел рядом с ней и легонько постучал по плечу. – Девушка? – Она не шевелилась. Я приподнял и перевернул ее, аккуратно подложив свою руку под ее спину и… тут же отпрыгнул в сторону. Передо мной лежала Лена! Но как она выглядела! Клянусь, она не постарела ни на день с того момента, как исчезла!
Теперь, я надеюсь, вы понимаете причины моего поступка, а именно того, что я отпрыгнул от нее как от прокаженной? Только представьте себе: идете вы с могилы любимой девушки, которая пропала 15 лет назад и встречаете эту же самую девушку в том виде, в котором вы ее запомнили!
Тут же переварив все то, что произошло, я подумал: «Все, шиза… Здравствуйте, вы кто? – Белая горячка. – Вы ко мне? Хыхых… Все, крышняк съехал! Галлюцинации. Люди, вызовите мне кто-нибудь санитаров!»
Тем временем Ле… кхм («Какая Лена? Прошло 15 лет!»), в общем девушка-глюк начала приходить в себя. Открыв свои ЗЕЛЕНЫЕ глаза («Ну где же санитары?»), она недоуменно осмотрелась, и взгляд ее упал на меня. Несколько секунд она меня рассматривала, после чего неожиданно спросила:
- А Вы не знаете, где Витя? – при этом невинно моргая, будто так и должно быть. («Так, что за марку сигарет я курил? Срочно выкинуть и купить другие! Санитары, я все еще жду!»)
- Лена… - помимо воли выговорил язык.
- Вы меня знаете? – удивилась в свою очередь Лена-глюк («Ладно, пусть уж будет Лена-глюк, раз не отрицает, что ее так зовут… Хотя, с чего бы ей отрицать? Она же плод моего больного воображения… А мне даже начинает нравится этот бзик! Сейчас Ленка, пусть и глюк, со мной! Санитары, не надо меня забирать! Я лучше так, на воле погуляю… Я ж не опасен для общества… Так, просто со своими тараканами, а точнее глюками, в голове…»)
- Ленка, это же я… - («Кажется, язык вообще обнаглел! Я не давал ему команды разговаривать!») однако все же сказал я. И тут взгляд ее зеленых глаз наконец-то встретился с моим взглядом. Ток… По-моему через меня сейчас пропустили даже не 220, а все 380 вольт! Эти глаза, этот взгляд… Ленка! Моя Ленка!
- Витя? – в удивлении широко распахнула она глаза, рассматривая меня. А я все также стоял и не мог пошевелится. Тут Ленка, все еще сидя на асфальте, схватилась за голову, сморщилась, тихо простонала, а потом отвела руки от головы. Из носа моей любимой девушки потекла кровь. Именно этот факт вывел меня из ступора…

- Ленка! – тут же подскочил я к ней, на ходу вытаскивая из кармана носовой платок. Промокнул кровь и приложил его к ее носу. Почувствовав под своей рукой твердость, я удивился. «Разве глюки бывают материальными? Хотя… наверное, мне только кажется, что она материальна… Черт! Я запутался!» Мои раздумья прервала Ленка, которая сама стала придерживать платок у носа. Я опустил руку и удивился еще раз. «Стоп… Платок тоже что ли глюком стал?»
- Ты боишься меня, - не спрашивая, а уверенно утверждая, заявила Кулемина. Стоит ли говорить, что я удивился, или это уже и так понятно? Покопавшись в себе, я действительно понял, что боюсь. Все мои удивления на самом деле граничили со страхом.
- Лен…
- Почему? – спросила она. – Почему ты боишься меня? Почему я лежу посреди парка? И почему ты такой… - девушка замялась.
- Какой? – в свою очередь спросил я, ожидая услышать «старый».
- Большой! Взрослый! – подобрала она слова, а я обрадовался, что мои ожидания не оправдались. – Что случилось?
- Для начала встань-ка с асфальта, - я помог девушке подняться и, проводив ее до ближайшей скамейки, аккуратно посадил и сам сел рядом.
- Странно, - тихо сказала Ленка, - я не помню этих скамеек… Лавочки… они же другие были? – растерянно смотря на меня, пробормотала девушка.
- Лен, можно тебя попросить? Расскажи, пожалуйста, последнее, что ты помнишь, - попросил я, внимательно глядя на нее, такую родную, такую любимую…
- Мы с тобой, - она смерила меня взглядом, - точнее мы с Витей, моим… молодым человеком, гуляли в этом парке, на нас напали, его ударили по голове… Ой, - тут же выражение ее лица стало испуганным, - надеюсь с ним все в порядке!
- Как видишь, - усмехнулся я. Ленка снова смерила меня взглядом.
- Но ты… нет, даже Вы, не можете быть Витей! – уверенно заявила она. – Он мой ровесник!
- Давай проверим! – тут же предложил я, надеясь на свою память.
- Как? – в глазах девушки пробежал интерес.
- Задавай вопросы, ответы на которые я, то есть Витя, могу знать. Я буду отвечать.
- Хорошо. – Ленка задумалась. – Наша любимая группа?
- Сектор Газа, - не раздумывая, ответил я. Кулемина удивилась, но продолжила.
- Наш первый поцелуй.
- 8-ой класс, 1993 год, в школе.
- Любимый урок?
- Физкультура!
- Куда я хочу поступить?
- В РГАФК – Российскую Государственную Академию Физической Культуры! – спокойно ответил я и увидел торжествующее лицо Лены.
- А вот и не угадали! В ГЦИФК - Центральный Институт Физической Культуры!
- Лен, его переименовали в то, что я тебе назвал, - устало сказал я. Глаза девушки, только что победно смотрящие на меня, наполнились слезами.
- Я не понимаю, что происходит! – заплакала она, размазывая слезы по лицу своими маленькими кулачками. – Почему все не так? Почему все не то? Почему ты… не такой, каким я тебя помню?
- Тише, Ленок, тише! – я приобнял ее, совсем слегка, аккуратно, чтобы не напугать, но, не встретив сопротивления, немного крепче прижал к себе. – Успокойся. Леночка, милая, ну пожалуйста.
- Что происходит? – с надрывом глухо спросила она, все еще находясь в моих объятиях.
- Просто… - «Классное слово в данном, конкретном случае…» - все, что ты помнишь, было 15 лет назад.
- Что? – Ленка вырвалась и сейчас сидела и смотрела на меня то ли как на идиота, то ли как на ужасного пришельца… я так и не понял… а может как на ужасного пришельца-идиота?
- Помнишь, как на нас напали? – быстро спросил я, не давая ей переварить ту фразу. Девушка кивнула. – Больше, до сегодняшнего дня, я тебя не видел! С того момента прошло 15 лет!
- Этого не может быть! – тихо пробормотала Ленка, смотря куда-то в пространство. – Этого не может быть! – уже отчаянно прокричала она и, прежде чем я успел среагировать, вскочила со скамейки и побежала куда-то вдоль по парку.
- Лена, стой! – я кинулся ее догонять.
- Вы – не Витя! 15 лет не прошло! Я не верю Вам! – кричала она. Наконец, я догнал ее и остановил. – Отпустите!
- Послушай меня! – немного повысил я голос, слегка тряхнув ее за плечи. А что еще оставалось, если она привлекала к нам слишком много внимания? – Посмотри вокруг! Все не такое, каким ты его помнишь! Отсюда убрали качели, там больше нет скамейки, а старый, неработающий фонарь, под которым, позволь тебе напомнить, мы так любили целоваться по вечерам, давно заменили на новый, работающий! – показывал я ей все изменения, о которых говорил.
- Но, - Лена растерянно рассматривала все то, что я показывал ей, - этого не может быть! – снова тихо произнесла она.
- Я знаю, но это так!
Девушка выкрутилась из моих рук и уверенно пошла вперед.
- Куда ты идешь? – поинтересовался я, идя рядом с ней.
- Домой.
- Хочешь деда в могилу загнать? – спросил я. Она остановилась, непонимающе смотря на меня. – Что ты так смотришь? Я и то чуть с ума не сошел, когда увидел тебя! А я ведь как раз шел… - тут я прикусил язык.
- Куда шел? – немного неправильно поняла меня она.
- Неважно куда и откуда, главное, что я как раз думал о тебе. А встретив тебя, подумал, что лишился рассудка. А что будет с твоим дедом, у которого больное сердце?
- И что же теперь делать? – спросила Ленка так, будто без моего наставления не может сделать ни шагу. А действительно, что теперь делать?
- Пойдем вместе. Я как-нибудь подготовлю его… Надеюсь, все пройдет нормально. – Некоторое время мы шли в тишине. Наконец, я решил спросить. – Лен, ты действительно не чувствуешь, что я – это я, Витя? – Девушка ответила не сразу.
- Сейчас я не могу верить ничему, тем более своим чувствам, которые 15 лет как устарели… - После этой фразы мы снова шли в абсолютной тишине.
Фантаст очень удивился моему позднему (или уже лучше сказать раннему, время-то уже было три ночи) визиту, но все же впустил меня. Мы прошли на кухню. Ленку я оставил в подъезде, на один пролет выше, между вторым и третьем этажом, надеясь на то, что подготовка займет несколько минут.
- Ну, Виктор… Чем обязан такому… неожиданному визиту? – зевая, спросил Ленкин дед.
- Ммм… Петр Никанорович, а как бы Вы восприняли возвращение Лены? – спросил я и тут только подумал, что вопрос стоило задать немного… помягче что ли. Фантаст нахмурился.
- Виктор, ты пришел ко мне в три часа ночи только для того, чтобы разбередить раны старику? – спросил он. Мне стало стыдно. – Хорошо. Раз тебе это так важно, я отвечу: я был бы очень рад. Жаль, что это всего лишь мечты…
- Петр Никанорович, Вы подождете минуту? – спросил я, вставая.
- Только не дольше, иначе усну, - сказал писатель, а я уже ринулся в подъезд.
Приобняв Лену за плечи, я завел ее в ее же квартиру. Забыв убрать руки с ее плеч, я крикнул:
- Петр Никанорович, можно Вас на пару секунд?
- Витя! Не стыдно старика гонять туда-сюда? – проворчал тот и, шаркая ногами, вышел в коридор. А дальше, как и положено, немая сцена на несколько секунд. – Лена???
- Дед! – Кулемина кинулась на шею к деду, тот крепко обнял ее.
- Леночка, ты живая… Я не верю! – бормотал писатель. – Виктор, это же чудо!
- Да Ленка сама – чудо.
Еще через полчаса мы все трое пили чай с валерьянкой. Всем надо было успокоиться. Петр Никанорович подтвердил Лене мои слова, про ее пятнадцатилетнее отсутствие. Спустя еще полчаса я пошел домой, все еще не веря в то, что произошло. Уже дома поймал себя на мысли, что боюсь ложиться спать: вдруг завтра проснусь, а Ленка снова исчезнет?