Сериалы онлайн

С момента выхода на экраны сериала, популярность Ранеток росла с каждым днем в геометрической прогрессии. Теперь, чтобы попасть на съемочную площадку вовремя, к школе нужно было подъехать на полчаса раньше, протиснуться сквозь толпу фанатов и не обидеть их автографами. И вот, уже привыкшая к этому ритуалу, Лекна стояла, окруженная подростками, послушно чиркала пустые «с любовью … бла-бла …» - Подпись, и чувствовала себя мартышкой в зоопарке, которую с восторженным улюлюканьем трогали, тянули за одежду и дергали за руки. Вдруг почувствовала необычайно легкое, почти невесомое и очень нежное прикосновение. Очень мимолетное. И решив, что показалось, тряхнула головой, продолжая ставить свои закорючки на протянутых клочках. И вот снова это прикосновение! Такое интимное. Кто-то, едва касаясь, провел линию по кромке трусов, от одного бока до другого. Она напряглась. «На фанатов не похоже! … Витя? … Ваня?» Занятые собственным важным делом, фанаты продолжали прыгать вокруг нее, дергая за руки и тыча в нос листовки и фотки для росписи, не замечая, как сосредоточенно сдвинулись брови под челкой кумира, как засуетились на посерьезневшем лице мысли. «Какой Ваня? Такой мужчина, как он в этом дурдоме? … Точно Витя! Да, с такой любовью может гладить только он» А рука, совсем обалдев от безнаказанности, уже уверенно блуждала по чувствительному месту, то пробираясь чуть выше, под футболку, то приятно сжимая мягкие бока, то чуть оттягивая резинку трусов, не больно щелкая ей. Лена расслабилась и решила одновременно раздавать автографы и наслаждаться этой эротической игрой на своей пояснице, мурлыча от удовольствия. Вконец обнаглевшая рука нырнула в трусы и вцепилась ей в зад. Вдруг ее спина выпрямилась, словно разжатая пружина! «Рука слишком мягкая. Где Степновские мозоли? … Ваня? … Нет, слишком маленькая … Бля! Это женская рука!» Глаза Ленки округлились, челюсть медленно отвисала, проявляя второй подбородок. А вспышки фотоаппаратов как мелькали, так и мелькают. Рука, почувствовав напряженную ситуацию, решила не нарываться на скандал и поскорее покинуть вожделенное место, но не удержавшись, еще раз сжала на последок попу. Лена медленно повернулась назад и наткнулась девушку, пялящуюся на нее со счастливой и абсолютно полоумной улыбкой.
- Привет, - настороженно протянула Ленка. Девушка ничего не ответила, так как душа ее переполнившись счастьем, как лишнего надутый воздушный шарик, лопнула и уже порхала в облаках в виде множества мелких кусочков. А тело ее, лишенное души, продолжало неподвижно стоять, восхищенно пялиться и глупо улыбаться. – Ааааа … Джема …?
От услышанного из уст звезды собственного имени, душа наверху икнула и, быстро мобилизовавшись, собралась, словно паззл, а затем спешно влетела в тело. Девушка ошарашено заморгала, отвечая вместо слов одними междометиями.
- Ну пошли, - пригласила ее Ленка в здание школы, - ты так шуршала в моих трусах! А я фики на досуге почитываю, и таких маньяков, как ты, больше нет! («Ну есть еще один» - подумала про себя, вспомнив Степнова), поэтому и узнала тебя, - ответила она на вопрос, откуда ей известно ее имя, когда входили в гримерку.
Лена зашарила по маленькому, заваленному вещами помещению, глазами, подыскивая, что бы подарить фанатке для полного счастья.
- Лен … ээээ … знаешь, чего бы мне хотелось в подарок?
- Черт! Знаю, - она зашлась диким хохотом, - ну за этим завтра приходи, сменку не ношу.
- Лен, а можно … я тебя обниму? – вот так всегда, чем больше получаешь, тем больше и больше хочется, воодушевленная обещанием бесценного подарка, разошлась Джемка.
- Фух, ну это можно, я уж думала, захочешь бочок укусить? – иронизировала Кулемина.
- А можно? Я хочу!
- Ты офигела! – воскликнула Лена, натягивая футболку до колен.
Бывают же чокнутые фанаты. Раздираемая смехом на части, она свалилась на диван, забыв о мерах предосторожности, так необходимых в поведении с маньяками, и тут же была укушена в чуть обнажившийся бок.
- Ааааааа!
Прибежавший в гримерку на вопль звезды охранник, с оружием на изготовку, застал такую картину: ползающая на карачках Ранетка, заливающая от смеха пол слезами, и такая же гогочущая и вся в слезах девица, так же на карачках гоняющаяся за ней.

50-а серия.

Виктор тихонько вошел в квартиру, а затем сразу в комнату. Перед глазами весело качалась Ленкина попа. Сама девушка, облокотившись о стол что-то сосредоточенно писала.
- Привет, Малыш! – обнял ее сзади муж. От неожиданности она подпрыгнула, а маркер скользнул по трусам, лежащим на столе, оставляя поперек жирную полосу.
- Ай! Ты трусы испортил! – заверещала Лена, глядя на Микки-Мауса, один глаз которого, словно повязка у пирата, пересекала черная полоса.
- Я? Да это ты их портишь! – возмущенно сказал Степнов, - что это ты их разукрашивать вздумала? Возьми Олежкину раскраску, а это тебе не игрушки.
- Вить, ну не кипятись, я автограф пишу. Для Джемы, ты же помнишь такую?!
- Кошмар! То она за мои вкусные бока, - он с силой впился в обсуждаемый предмет пальцами, причиняя ей некоторую боль, - кусается! Теперь ей трусы подавай? Обнаглела совсем.
- Ну тебе что, одних трусов жалко? – с досадой взглянув на испорченные, она вытащила из шкафа другие.
- Только не эти! – Степнов вырвал у нее из рук столь обожаемые, розово-зеленые, - на, эти подари, - протянул ей еще одни.
- Да эти не пойдут. Понимаешь, ей надо какие-нибудь, в которых я на концерте засветилась, какие-нибудь, в которых я есть у нее на фотографиях.
Витя скрепя сердцем перебрал содержимое бельевого шкафа и, мученически закатив глаза, протянул простенькие серенькие трусы с малиновой резиночкой. А затем Лена тщательно, высунув от каллиграфического старания язык, вывела на попе этого предмета своего гардероба автограф. Супруг тихонько поскуливал рядом. Они не замечали пары васильковых глаз, с интересом наблюдающих за родителями и впитывающих все происходящее словно губка.
Когда ребенок был благополучно уложен спать, Степнов снова стал вспоминать уплывающие из коллекции трусы и недовольно ругаться.
- Нет, Ленка, все-таки ты должна рассчитаться за нанесенную мне сегодня моральную травму. Будешь отрабатывать трусы за свою поклонницу!
- Конечно, любимый, готова прям сейчас начать - промурлыкала она, забираясь к нему на колени с поцелуями. Но он неожиданно отстранился и встал. Сунул руки в карманы и хитро улыбнулся.
- Можно и сейчас, если хочешь … пол помоешь в качестве отработки, - игривое выражение сползло с Лениного лица.
- Ты больной! – воскликнула она. Но что ж поделать, она приняла правила игры. Отрабатывать, так отрабатывать.
Лена притащила в гостиную ведро воды и швабру, сверкнула глазами и …
- Швабру брось, руками мой, - злорадствовал Витя, стоя у нее за спиной с довольной улыбкой.
- Ррррр, - зарычала Лена, но выполнила указ и наклонилась с тряпкой в руках. – Ой! – удивленно воскликнула в следующую секунду, ощутив его ладони на своей попе. И до нее дошло, что он задумал, заставляя ее мыть пол ночью.
Степнов, сопя от удовольствия, возил руками по любимой попе. И по трусам, и в трусах.
- Мой, дорогая, не отвлекайся, - он положил руку на спину попытавшейся подняться Лене, и снова низко нагнул ее, продолжая рукоблудство.
То, что в очередной раз нырнуло под трусы и начало елозить туда-сюда, было гладким, шелковым и упругим. Это была уже не рука, с удовольствием заметила Ленка. Эта игра ей ужасно понравилась, она самозабвенно махала тряпкой и пятилась. И вот Виктор, дойдя до конца комнаты, уперся в стену спиной, а она лишенная возможности видеть задом, с размаху насадилась на него, вызвав его глухой блаженный стон. Места, где бока ягодиц переходили в бедра в такой наклоненной позе, становились удобными ручками, как у кастрюльки, так и призывающими схватиться за них. Что он и сделал. Только какая к черту кастрюлька! Она такая сладкая! Это скорее сахарница! С чертовски удобными ручками сахарница! Он снова натянул ее на себя. И заработал все быстрее и быстрее, а от такой воображаемой сладости аж сводило скулы.

50-б серия.

Едва переступив порог квартиры, Лена почувствовала насколько напряжен и наэлектризован домашний воздух. Даже в носу засвербило от такого количества килоВатт. Ее веселое настроение сменилось необузданной паникой. Что произошло? И что это булькает и клокочет в гостиной? Она осторожно заглянула в комнату. Дошло. Это ж кровь в организме Степнова кипит и булькает. А из носа его, как из чайника, вырывается пронзительный свист. «Ууууусаааа!» - пытается он успокоить сам себя известным медитативным приемом. А в углу под столом, крепко прижав к груди коленочки, словно замерзший котенок, сидит Олег. Завидев вошедшую маму, он забыв то, чему учился не один месяц своей жизни, да что его жизнь, предки-обезьяны учились ходить прямо тысячелетиями, бросился к ней ползком! А достигнув ног спасителя, полез по ним вверх, цепляясь всеми четырьмя конечностями, пока опять не очутился на полу, уже вместе с мамиными штанами в ручонках. И все это вместо традиционного «Пивет, мамулитька».
«Уууууусааааа!» - продолжал медитацию по-прежнему кипящий и булькающий Степнов. Минуты три Ленка стояла, открыв рот глядя на мужа и боясь спросить причину его негодования. И наконец увидела все сама. На полу возле шкафа валялись несколько ее трусов и толстых, ядовитых цветов, маркеров без колпачков, тех самых, которыми она вчера рисовала автограф на трусах для своей ненормальной поклонницы. Сегодня юный художник тоже решил использовать этот предмет гардероба вместо холста.
Тихонько, не издавая ни единого звука, Лена одела сына и выскользнула за дверь. А вернувшись спустя час, припала ухом к замочной скважине, в надежде услышать, точнее не услышать ужасного бульканья и дурацкого «Уууусаааа». Вроде успокоился. И заслужил подарок. Лена улыбнулась собственной безбашенности и, вынув из сумки несколько коробочек только что купленных самых разных трусов, стянула с себя джинсы. Переминаясь с ноги на ногу в одних носках на холодном полу лестничной клетки, она отгрызала этикетки и одни за другими натягивала их на себя, пока … снизу не послышалась громогласная речь тети Маши, ее соседки по площадке. Тетя Маша распрощалась со своей подружкой тетей Дусей и запыхтела наверх. В панике Ленка, подхватив на руки сына, джинсы и кеды, перескакивая своими длинными ногами через три ступени, оказалась на последнем этаже. «Какие хорошенькие паучки!» - шепотом пыталась развлечь она малыша, с почти достоверным восторгом тыча в густую паутину, оплетающую мусоропровод, лишь бы тот не выдал их присутствия плачем.
- Батюшки! Террористы, ваххабиты! – завопила тетя Маша и Лена услышала пиканье кнопок допотопного мобильника, - алло милиция? Приезжайте, тут бомба в пакете!
Черт! До Лены дошло, что она говорит про оставленный ею перед дверью мешок с арсеналом всех существующих в продаже пятновыводителей, которые она так же набрала только что в торговом центре.
Какое счастье, что обожающая свое ненаглядное существо соседка, решила не выполнять предписываемых милиционерами в таких случаях действий и, вместо того, чтобы охранять подозрительный мешок до приезда саперов, решила удалиться на безопасное расстояние, а именно, покинуть подъезд, дав возможность Лене вернуться домой.
- Почему дети любой дурной пример подхватывают моментально, а положительные упорно игнорируют? – грустно вздыхал Виктор теперь, когда все негодование уже выкипело, а маленький злодей мирно посапывал в своей кроватке.
- Дорогой, - промурлыкала Лена, обнимая его за шею и нежно целуя, - за Джемины трусы я отработала мытьем полов, - еще один дразнящий поцелуй, - за Олежкины могу отработать стиркой, - томно, с хрипотцой шептала она, а пальцы шаловливо бегали от шеи до живота и ниже.
Намешав в одном тазу все пятновыводители сразу, потому что удастся ли отстирать или нет ей было глубоко плевать, и загрузив туда испорченные трусы, Лена демонстративно наклонилась пониже и поводила задом из стороны в сторону, прекрасно зная, что за ней наблюдают и приглашая приступить к наказанию. Танец его рук, начавшийся на ее бедрах обещал море долгих и нежных ласк, как вдруг … рывок вверх, и она, не поняв еще что происходит, инстинктивно сучит в воздухе ногами, в миг лишившимися опоры. Удерживая ненаглядную в этой несуразной позе левой рукой, правой он с предвкушением освобождал любимую попу от джинсов, аккуратно так, как освобождают подтаявшее мороженое от фольги. Ленка висела вниз головой, а перед глазами лишь пена с едким запахом, быть может, поэтому все рецепторы чувств переместились сейчас на попу. И она чувствовала ей, как учащенно забилось сердце Виктора, она видела ей, как расползаются в улыбке его губы при виде подарка – тонких шелковых шортиков, обнаруженных им только что. Вернее упаковки подарка, потому что настоящий подарок под ними. Когда его язык, проскользив по спине, уютно прилег в ямочку над поясницей, свободная рука легко нырнула под широкий низ шортиков и … Степнов резко выпрямился, нащупав вместо гладкой кожи … неужели еще одни трусы? Быстро сорвал шорты. Чудесное солнышко смеялось над ним и его недоумевающей физиономией со следующих трусов. И вот уже от плохого его настроения не осталось и следа. Остались только детская радость от разворачивания подарка, смешанная с охотничьим инстинктом найти дичь, в данном случае попу. И не замечая, что рука давно затекла от немаленькой тушки, висящей на ней, он с наслаждением обнаруживает еще фосфорицирующий млечный путь, а затем эротические кружева а-ля мадам Помпадур и … главный мужской орган его еще был в таком состоянии, что можно было смело убрать руку, а Лена бы продолжала висеть на нем в той же позе, а вот в голове уже случился мозговой оргазм. Его взгляд бежал по тонюсенькой, бесстыже алой полосочке и … исчезал между круглых белых ягодиц. Она еще никогда не одевала стринги! Это было так восхитительно, так необычно, что решив наконец ублажить тот орган, который давно настойчиво стучал с требованием снять штаны и выпустить его на волю, Виктор не стал снимать ее последний подарок, а лишь, намотал на палец и сдвинул в сторону.

Сегодня вечером «Ранетки» погрузят инструменты и барахло в комфортабельный двухэтажный автобус и отправятся в тур. Целый месяц ежедневных концертов вечером и валяний в постели у мелькающего придорожными лесопосадками окна, на втором этаже, днем. Вечером. А сейчас, в разгар дня, Лена уже нежно прощается с Витей. Целует, еле догнав, и схватив в охапку, мягкие ножки, попку и щечки Олега.
Крики, гам, шум аплодисментов, хрипы бойцов. Две потные девицы, отирая окровавленные носы, в изнеможении, на подкашивающихся ногах, перемещаются кругами по рингу. Лена осторожно, по стенке, с легкой дрожью волнения в животе, обходила клуб, вглядываясь сквозь дым и полумрак в силуэты. Нашла. Он стоял, покачиваясь на пятках, засунув руки в карманы. По напряженному лицу его, с каждым ударом соперниц на ринге, пробегали тени подсчета прибылей.
Лена тихонько подошла сзади. Ее рука, пройдясь вверх-вниз по боку мужчины, легла на пряжке его ремня. Сто лет его не видела. Она ткнулась носом в широкую спину и вдохнула. От запаха дорогих парфюма и сигар последний разум погрузился в глубокий туман.
- Зачем пожаловала? – Иван дернул ее за руки, крепче прижимая животом к своей спине.
- Угадай, - ее хриплый шепот в ухо. И дерзкая полуулыбка озаряет его лицо. «Все-таки пришла. Я от тебя балдею. Ты же действительно любишь своего Степнова».
- Долго будешь разглядывать? – не выдержав откровенных пожираний глазами, Лена, прижатая между ног его коленом к двери внутри кабинета, отвела взгляд, - бери уже, - выдохнула она.
Одежда в одночасье разлетелась по углам. Непрестанно целуясь и прижимаясь горячими телами, они, беспорядочно кружа по помещению, наткнулись на диван. Ваня рухнул и откинулся на спинку, Лена забралась сверху. Соскучившиеся любовники слились в один пульсирующий ком. Он держал ее лицо в своих ладонях, она его в своих. Глаза в глаза. Лишь в такие минуты его дерзость и самоуверенность растворяются в помутневшем влажном взгляде. И она любила наслаждаться этими превращениями. Он чувствовал то же самое, глядя в ее глаза.
Вдруг … жаркие губы впились в ее шею, заставив вздрогнуть от неожиданности. Смутившись, увидев краем глаза лицо Вовы, она кинулась носом в Ванино плечо «Что ж ты дверь не закрыл?» Но Иван вернул ее в прежнее положение, продолжая двигаться, как прежде, а в его глазах она не увидела негодования. Глубокий поцелуй, его властный язык во рту и … еще один, Вовы, бегущий по спине, оставляя дорожку жгучих искр. И две пары мужских рук, скользящих по телу. Лена медленно сходила с ума от удовольствия, балансируя на краю пропасти блаженства, предчувствуя, что вот-вот отключится разум и она сорвется в нее. И сорвалась бы, если бы не! … судорожный вдох-вскрик! И сердце, разодрав грудную клетку сладострастным фейерверком, вырвалось наружу! А все существо, до кончиков волос, до не унимающихся дрожью коленок, заполнила нереальная эйфория. Выдох не последовал ни через минуту, ни через, казалось, час. Она парила, ритмично наполняемая сзади Вовой новыми, необычными ощущениями! Такого умопомрачительного оргазма она еще не испытывала!
Вернувшись на землю, устало опустила щеку Ване на грудь. Три сердца хаотично барабанили ее обессиленное тело. Одно, словно молот, стучало изнутри. Ванино лупило в грудь, Вовино в спину. До Лены только начинало доходить, что доставило столько кайфа. Придя в себя мужчины разбежались по разным углам дивана, по разные стороны от нее, и одновременно потянули на себя единственный плед.
- Черт! Хватит пялиться на меня, я голый! – воскликнул один, дернув плед на себя.
- Сомнительное удовольствие, на тебя пялиться, - съязвил второй, вступая в борьбу за кусок материи.
Тогда Ленка забрала предмет спора и обернулась им, уютно устроившись на мягком диване. Мужчины смущенно, не глядя друг на друга, потянулись за своей одеждой. И у каждого в мозгу бродила мысль «Это ведь не считается, будто я трахался с мужиком? Я занимался этим с Ленкой!» А сама она сидела, положив подбородок на укутанные коленки и улыбалась, прикусив между зубами язычок. Так смешно было видеть этих двух холеных нахалов, которых она когда-то боялась, смущенно мечущимися в поисках собственных трусов.
Недоверчивое сверление друг друга глазами исподтишка, спешное бряканье пряжек дорогих ремней, но … один взгляд на довольную, румяную Ленку, и оба ни о чем не жалеют. Мир, дружба, жвач …, тьфу, сигара. Три сигары. Это сейчас именно то, что доктор прописал.
- Лен, не затягивайся, - с укором, но нежно сказал Иван, когда они втроем решили произошедшую с ними историю перекурить, - полоскай дым во рту и наслаждайся вкусом, ароматом, - он показал пример.
Она легла, положив голову на его колени, а ноги закинув на Вову и, повторяя урок своих афисионадо.

Щит у дороги возвестил о том, что через 100 км, а значит, примерно через час они пересекут границу родной Москвы. И наступит конец ежедневной месячной трясучке, хоть и в самом комфортабельном автобусе, но все же трясучке. Девчонки начали распихивать и утрамбовывать вещи по сумкам.
Уже на подъезде к столице неожиданно автобус остановился. В чем дело? «Ранетки» подошли к водителю и глянули в лобовое стекло. Горячие парни, перегородив дорогу, устроили разборки. Один очень спешащий джигит случайно подрезал другого, который, разумеется, не мог простить такого унижения собственных чести и достоинства, догнал и, резко развернув машину, преградил обидчику путь, заставляя остервенело жать на тормоза, оставляя на асфальте значительную часть резины. Мужчины демонстрировали богатый словарный запас русского мата, сопровождая речь активной мимикой и взмахами руками, совершенно не слыша надрывающиеся клаксоны желающих продолжить путь автолюбителей. И вот один, видимо исчерпав свой словарный запас, смачно припечатывает кулак к носу другого, у которого в этот момент открылись дополнительные шлюзы для отборного мата. А Лена узнала фирменный левый хук своего ненаглядного. Со словами «Твою мать! Ты откуда здесь?» она выбежала из автобуса и заметалась, сжимая кулаки. Ей хотелось врезать обоим. Степнову за то, что устраивает драки вместо того, чтобы встречать ее с длительных гастролей. А хмырю этому за то, что обижает ее ненаглядного.
- Ну, рассказывай, что ты в за городом забыл? – спросила Лена, перебравшись с вещами из автобуса к себе в машину, когда они тронулись.
- По делам ездил. А спешил обратно так, потому что хотел тебе сюрприз к возвращению приготовить, - ответил Виктор и почувствовал легкую вибрацию руля. Двигатель начал подозрительно постукивать.
- Так, и что ты с ней сделал без меня? Я ее перед отъездом на ТО водила.
- А я ее в кино водил, ей больше понравилось, - пытался шутить Виктор. – Да я вообще первый раз сегодня поехал, - сказал он серьезно, когда понял, что сейчас не до шуток.
Он почувствовал, что снижает скорость и надавил на педаль газа. Машина никак не отреагировала. Тут он заметил, что давно заглох. Повернул ключ в замке. Ноль эмоций. Стоп! Приехали.
Парочка выползла из салона, открыла капот и постояла минут пять, гипнотизируя машину взглядом. Если бы стояли на коленях перед ней, толку, скорее всего, было бы больше. Вернулись в салон. Еще одна попытка завести мотор и вопль Степнова:
- В ней же бензина нет!
- Да уж, сюрприз тебе удался, - буркнула Лена.
- Малыш, ну не дуйся, - смотрел на нее Витя по-щенячьи преданными глазами.
Она с негодованием отвернулась, опустила спинку сиденья и завалилась на бок, сунув кулачки под щеку.
«Львица!» - восхищенно выдохнул Степнов, вспоминая известный тост:
«Беседуют по-мужски Лев и Бык. У Льва зазвонил телефон:
- Да, киска моя, уже бегу! … Кушать хочешь? Лечу, несу тебе покушать! … Мур-мур!
- Ну ты даешь! Вот у меня с моей разговор короткий! Ударю кулаком по столу, она у меня тише воды, ниже травы!
- Так у тебя жена Корова, а у меня – Львица!»
Да, да. Только что он орал отборным матом и съездил по носу здоровому хаму, а глядя в эти дерзкие зеленые глаза превращался в мягкий пушистый половой коврик, мечтающий, чтобы на него наступили ее розовые шелковые пяточки, чтобы он мог обнимать и ласкать их.
Ведь она сама виновата в их нынешнем положении. Она сама всегда заправляет машину. У нее никогда не бывает пустой бак! Старался, хотел сделать сюрприз, а она еще лежит и фырчит! Он почувствовал в душе острую необходимость излить на нее весь свой заточенный за семью замками гнев. Повернул голову, открыл было рот и … наткнулся глазами на любимую попу. И понял, что изливать на нее (а еще лучше в нее) он может только одно. И тут же от собственных мыслей в штанах зашевелилось. Ее джинсы были спущены дальше некуда. А высокие трусы крепко обнимали две накачанные ягодицы, формируясь между ними в сумасшедшее сексуальную ложбинку. За резинку трусов отчаянно цеплялась передними копытами … корова (Виктор снова вспомнил любимый тост и усмехнулся. Надо же, именно корова). Она смотрела на него выпученными глазами, пытаясь вытащить свою жирную тушу из Лениных штанов. «Вот дура, - подумал Степнов, - выбраться хочет. Да окажись я на твоем месте, задохнулся бы от счастья! … А собственно, что мне мешает?» И он, запустив руку за ее ремень, резко дернул вожделенный зад к себе. Девушка очнулась от неожиданности, вырвалась и повернулась к нему лицом.
- Ты чего? – спросила она.
- Не заправила машину? Буем торчать тут еще час до приезда эвакуатора. А ты и твоя попа, - он сильно сжал пальцами мягкую плоть, - будете скрашивать мне это дурацкое времяпровождение!
Страстный, изголодавшийся взгляд, которым Виктор обдал ее, подпалил находящийся где-то в груди фитилек. Искрящийся огонек бежал вниз по ее животу, разгораясь все сильнее. Оказавшись у нее между ног, он уже превратился в настоящий пожар.
Степнов протолкнул Лену между спинками передних сидений. Когда она ткнулась носом в кожу заднего сиденья, он исполнил заветное желание коровы, освободил-таки ее из плена джинсов. А затем резко, не церемонясь, приступил к исполнению своего, а заодно и, судя по сдавленным хрипам, доносившимся из недр сиденья, ее заветного желания. Пока не излил наконец в нее свой гнев, который, кстати, так и не оформился в четкую мысль.

Свои законные выходные Лена решила провести в положении лежа. И никакие проповеди Степнова о пользе движения не возымели результата. А он, надо сказать, не вчера обеспокоился физической формой любимой. Нет, собственно, формы ее были все так же безупречны. Щупать, сжимать, облизывать, кусать их ему хотелось всегда, когда она была рядом, а еще больше, когда далеко. Просто сама мысль о ее нездоровом образе жизни, этих постоянных концертах в прокуренных клубах, недосыпаниях, вызывала негодование. Еще чуть-чуть и он заставит ее заняться спортом насильно. Как? Обещал подключить плиту к динамо-машине. И если Лена захочет свою любимую сочную отбивную или шоколадный кекс, которые так, как он, не готовят ни в одном ресторане, ей придется изрядно попотеть, крутя педали. Недостаточная скорость – ниже нагрев. Ниже нагрев – жесткая отбивная и сухой кекс. Но это пока только планы одного и кошмарные сны другого, а сегодня Ленке удалось убедить Виктора, что спорта в ее жизни и так предостаточно. Взять только двухчасовой бег по сцене с грузом, все-таки бас-гитара не пушинка. А вчерашний эпизод сериала? Пятнадцатисекундное­ (на экране) шествие по улице с девчонками в обсуждении проблемы чьих-то родственников было снято с сотого, наверное, дубля, и в результате не одного пройденного километра. То Лере кавалер позвонит, то Аня чихнет, то Наташа слова забудет. А секс? Знал бы он сколько она в последнее время этим занималась? О черт! Чуть не привела этот аргумент вслух. Он-то уверен, что знает, сколько. Перегруженный работой мозг едва не рассекретил сам себя, но именно благодаря этой перегрузке сам себя же и спас, так как поступление его сигналов в речевой центр происходило с задержкой.
И вот Лена лежала. Сначала в постели. В первое время Витя тщательно оберегал безмятежный покой своего ангела от проделок маленького проказника, но решив, что таким образом его любимые бока и попа покроются пролежнями, сам принял активное участие в них. Вступив в тайный сговор, Ленкины мужчины принялись ее щекотать. Степнов схватил торчащую из-под одеяла лодыжку и шершавым языком лизнул пятку. Но этот метод оказался весьма небезопасным, как только он засосал эту мягкую розовую пяточку в рот целиком, от возбуждения снесло крышу и он готов был наброситься и овладеть ею, забыв о присутствии сына. Но Лена, к счастью, успела скрыться в ванной.
Там она долго лежала в пышной душистой пене. А когда Виктору удалось все же вытащить ее на семейную прогулку в парк, там она снова легла. На травку. Жмурилась, подставляя солнцу расслабленное тело и наблюдала за тем, как ее мужчины играли в футбол. И даже прямое попадание мячом в лоб не смогло поднять ее.
Сначала спешные голодные, беспорядочно разбрасываемые по всему постепенно освобождаемому от одежды Ленкиному телу, поцелуи, как будто двух часов, которые обычно спит Олег может не хватить для удовлетворения всех желаний. Потом, немного насытив мозг ее запахом и вкусом, более нежные и одновременно страстные поцелуи, покрывающие все пропущенные сначала участки. Достигнув кромки трусов, единственного оставшегося на ней предмета одежды, зубами потащил их вниз. Если до этого момента его шумное дыхание, обволакивающее жаром попу, означало высшую степень возбуждения, заводило и ласкало слух, то теперешнее, перемежающееся судорожными всхрипами, наводило на мысль о приближающемся инфаркте. Его глаза, становящиеся все больше и уже готовые покинуть глазницы, подтверждали диагноз.
- Я ее убью, - срывающимся голосом произнес Виктор
Лена еще не поняла кого, но ей уже стало эту самую «ее» очень жалко, потому что Степновский вид говорил о непреклонности намерений.
- Кккккого? – несмело спросила она.
- Ее! Эту твою ненормальную! Мало ей трусов … она все-таки добилась чего хотела … укусила … мою попу … - не то зверски ревел, не то жалобно причитал Виктор, глядя на смачный засос, украшающий упругую ягодицу.
«Джемочка … вот ты и отработала трусы, дорогая. Сама того не ведая, приняла удар на себя … спасибо, что ты есть … еще одни тебе что ли подарить?» - рассуждала Лена, сползая на переставших слушаться ногах, на пол.

«Ммммммм Как вкусно пахнет!» - шевелила ноздрями молодая девушка, блаженно вдыхая выхлопные газы, с ревом вырывающиеся из-под перегазовывающих автомобилей, нервно ищущих местечко на парковке торгового центра. Сегодня они казались ей чрезвычайно ароматными. Как и вон то темно серое облако ядовитых выбросов, зловеще расползающееся по небу из кратера заводской трубы, виднеющейся вдалеке. Его густые округлые выпуклости, приобретающие нежное розоватое свечение не то от превышающей допустимую концентрации вредных гадостей, не то от пронизывающих его багряных лучей закатного солнца, приобретали в глазах девушки образ румяных Кулеминских щечек. В последнее время, все мало-мальски прекрасное, что ее окружало, неизменно приравнивалось к прелестям бас-гитаристки известной девичей группы «Ранетки». А все, что ее воспаленный мозг сумел хоть как-то связать с этими прелестями, становилось прекрасным, даже выбросы химзавода.
Девушка только что заказала в фотомастерской основу для создания коллажа. Все, раздобытые с таким трудом, ценные фетиши, не раз перекладывались с одного места на другое, но нигде не нашли достойного своей ценности места в ее скромной обители. Да-да, именно добытые с трудом. Конечно, самую главную вещь – трусы, украшенные автографом Лена подарила ей сама, но к королевскому подарку подобралась весьма достойная свита. Девушка по-прежнему стояла посреди парковки, обдаваемая вонючими клубами, и улыбалась своим воспоминаниям.
Тогда, в день ее личного знакомства с Леной, когда та узнала ее привела в свою гримерку, ее фанатизм от счастья немножечко вышел из-под контроля и перешел в сознательную клептоманию. Сначала в кармане оказался напульсник Кулеминой. Сколько раз после этого она подносила его к уху и отчетливо слышала, как он, помня лучшие моменты своей жизни на Ленкином запястье, по памяти отстукивал ритм ее пульса.
«Как хорошо, что любовь к остальным, помимо трусов, предметам ее одежды я не успела озвучить, значит подозрения в причастности к исчезновению оных возникнуть не должны!» - с этими мыслями Джемка тогда попыталась прихватить висевшую на спинке стула знаменитую футболочку с надписью «Bershka». В карман она не влезала. А запах потного, после многочасовых съемок, Кулеминского тела, исходивший от этого куска материи, заставил, при расставании с ним горько вздохнуть. Зато хорошо влез в карман полосатый носочек. «Ха! В его-то исчезновении меня не заподозрят, а вот кое-кого … очень даже могут!» - эта мысль хоть немного развеселила после утраты надежды обладания любимой Bershkой. Да и какая грусть, когда рядом Ленка собственной персоной покачиваала своими аппетитными боками!
И вот, скоро все эти сокровища составят потрясающей красоты и глупости коллаж и займут достойное место в доме.
Из сладких воспоминаний девушку вывела острая боль, пронзившая локоть, когда его грубо стиснули пальцы незнакомого мужика. Она хлопала ресницами, не веря в реальность происходящего. Это что, разбой прямо на глазах у толпы народа? Поверить в то, что это действительно правда, заставили гневное шипение мужика и ставшая еще сильнее от того, что он ее куда-то потащил, боль.
«А вот Ленка бы ему сейчас каааак врезала!» - подумала несчастная девушка. Она частенько в той или иной ситуации думала, как бы здесь смотрелась Ленка, какую позу бы приняла, какой взгляд кинула, что сделала. Бойцовские качества любимой Музы вызывали у нее благоговейную дрожь восхищения, но сама она, увы, от страха и боли впадала в анабиоз и послушно, лишь тихонько всхлипывая, семенила за маньяком, похоже, к какой-то машине, хоть и пыталась периодически цепляться каблучками за асфальт.
Когда Лена, утирая слезы смеха, захлопнула крышку телефона «Ну Новикова! Насмешила. Клоуном работать, а не Ранеткой должна!», то с удивлением заметила, что Степнова нигде нет. И уверенным шагом направилась к отделам женского нижнего белья. Не обнаружив его там, и выяснив у продавщиц, что похожий субъект даже не заходил сюда, серьезно задумалась. С тревогой в сердце она побежала к машине, хоть узнать, не уехал ли? Паника, захлестнувшая ее при виде того, как он тащит к машине Джему, вернее от того, что он сейчас выяснит, что к засосу на заднице та не имеет никакого отношения, ледяными оковами сковала грудную клетку и каждый вдох давался со скрипом. Лихорадочно заработавшие мозги так вертелись в черепной коробке, в попытке придумать что-нибудь, что становилось щекотно, и от этого совершенно не возможно сосредоточиться. Ничего путного в голову не приходило, а времени на раздумья не оставалось, Степнов уже подтаскивал поскуливавшую девушку к машине, чего Лена допустить никак не могла. Подсознание коварной изменщицы быстро щелкнуло тумблером и отключило так и не пригодившийся сейчас мозг, а затем велело просто вырубить любимого супруга, и обеспечить себе хоть какой-то тайм-аут на раздумья. «Прости, дорогой!» Один мощный удар и … она не знала, что заныло сильнее, давно не тренированный, кулак или сердце, при виде рухнувшего любимого супруга.
Стальная хватка на локте внезапно ослабла и кровь вновь хлынула в уже начавшую отниматься конечность, а маньяк-мучитель, закатив глаза, беззвучно опустился на землю. Девушка проводила его взглядом и наткнулась на смутно знакомые кроссовки, на которых покоилась голова мужика, а когда поднялась по вверх по длинным ногам, торчащим из этих кроссовок, изумленно ахнула!
- Спасибо, - срывающимся от волнения голосом произнесла она. Надо же! Сама Кулемина спасла ее от какого-то маньяка.
- Это тебе спасибо, - эти Ленины слова окончательно дезориентировали ее, - ты давай быстренько чеши отсюда, пока он не очнулся … только сначала помоги мне это чудо в машину усадить … да не хлопай глазами, это муж мой!
Когда мужик был благополучно устроен на пассажирском сиденье, подгоняемая нетерпеливыми «давай чеши отсюда», Джема бросилась прочь, но сделав пару шагов, услышала:
- Стой! … если он тебя все-таки разыщет, - с этими словами Лена бесцеремонно, не смотря на наличие людей вокруг, стянула с задницы штаны и показала смачный засос, - это твоих рук, то есть губ, дело!
- А как ты ему объяснишь этот нокаут? Или у вас в семье это обычное дело?
- Ты что? У нас большая взаимная любовь! А это … это его твой муж приложил, - обворожительно улыбнувшись произнесла Кулемина с такой уверенностью, что обе тут же поверили в это.

Лена удивленно смотрела на дисплей телефона, сообщившего о входящей смс. Отправитель Иван. Странно, телефонные разговоры и переписка как-то не вписывались в ее отношения с маклерами. «Ночь профессионального бокса 20.00. Бои без правил 21.00» - таким оказался текст. Это было приглашением.
Всего раз в полгода этот жестокий спорт сливается с развлекательным шоу в известном клубе, превращаясь в незабываемое зрелище, взрывающее сознание запахом крови, пота и адреналина!
Накал страстей, исходящий от ринга, встречается с децибелами оглушительного рева зрителей и, вобрав в себя всю его мощь, рикошетом возвращается обратно, еще более распаляя бойцов. Тонкие просчитанные ходы, единственное, что, наравне с физической силой, ведет к победе в профессиональных боях, уступили место почти необузданной агрессии, царящей сейчас на ринге. Идут бои без правил. Взмокший от напряжения рефери на полусогнутых мечется вокруг сцепившихся соперников, пытаясь не проглядеть и без того немногочисленные запрещенные приемы, но и, не дай бог, не вмешаться без действительно веской причины. Ведь здесь даже минутная пауза может убить, родившийся в страхе и боли боевой азарт, и переиграть исход поединка. Он не имеет права ошибиться.
Точно так же взмокла и металась на стуле Лена. Она была настолько поглощена происходящим, все мышцы ее тела были настолько напряжены, что от легкого прикосновения Ивана к запястью она непроизвольно дернулась. Эта мгновенная реакция на еще не прочувствованный удар делала ее непревзойденной в бою. А сейчас она расхохоталась над собой.
- Кошмар, а я ведь поцеловать хотел, но хорошо, что передумал, нос в целости остался.
Две пары восхищенных мужских глаз, одновременно смеющихся над ней и бросающих откровенные дерзкие взгляды, заставили зрелищный бой покинуть ее сознание. Лена поглаживала руку Вани, а глаза ее в ожидании ответа на свою немую просьбу блуждали с одного маклера на другого. Впервые ее не интересовало происходящее на ринге. Она хотела. Обоих. Но не знала, как об этом сказать. Поэтому переводила горящий взгляд с одного на другого, умоляя понять ее.
Яркие огни прожекторов, освещавшие поединок, взметнулись ввысь, оглашая очередную победу, и ослепили только привыкшего к полумраку Степнова. Еле продравшись сквозь ликующую толпу зрителей, он вошел в кабинет менеджера, его друга, с которым он должен переговорить был и который подойдет после завершения турнира. Изюминкой оборудованного по последнему слову техники кабинета было огромное окно в находящуюся по соседству комнату персонала. Вернее с этой стороны оно было окном, а с другой обыкновенным зеркалом. Мнительный управляющий желал держать персонал под контролем всегда, даже когда те отдыхали. Виктор подошел к окну. От открывшегося взору действия перехватило дыхание. Шок! Сначала от самого факта, что оказался в роли подглядывающего за людьми, занимающимися любовью. Потом от того, что их было трое. Потом … потом слово «шок» уже не вмещало всю гамму испытываемых им чувств. Он разглядел за стеклом свою Ленку! Потом ненадолго залюбовался ее … их красотой … красотой их занятия. Потом снова шок! От того, что ему хотелось и дальше наблюдать любоваться, а не броситься на них в приступе ярости с кулаками.
Виктор заворожено любовался и боялся. Любовался, красотой трех обнаженных тел, горевших, освещаемые тусклым светом бра, в первобытном огне страсти. Ему даже казалось, он чувствовал их жар через пуленепробиваемое стекло. Они то, повинуясь животному инстинкту, ускоряли движения, то чуть притормаживали, желая вдоволь насладиться хождением по острию ножа, когда уже так нестерпимо хорошо, что хочется кричать, но знаешь, что еще не рухнул безвозвратно в бездну оргазма и пик блаженства еще впереди. Боялся себя. Боялся того, что не чувствовал боли и мерзости, оттого, что его Ленка, его жена извивается от удовольствия в руках других мужчин. Почему не хочется ее убить? … Как же ей идет порочность. Сладкая боль внизу живота заставляет его инстинктивно прижиматься им к спинке кресла, у которого он стоит. Он не в силах отвести взгляд. Кончики ее груди трутся о покрытую волосами мужскую грудь, с каждым проползшим сантиметром заостряясь еще больше. Ее сильные тонкие пальцы то ныряют в смоляные кудри одного мужчины, притягивая его голову к своему телу с требованием еще больше горячих поцелуев, то скользят меж блестящих каштановых прядей другого, призывая его к тому же, то до белых следов в порыве страсти сжимают мужские плечи. Так необычно было видеть со стороны, как это знакомое до последнего миллиметра гибкое тело вьется в экстазе, неистово прогибается навстречу любовникам, прося очередную порцию ласки. Вдруг пара ее подернутых пеленой глаз в упор уставилась на него. Будто застуканный за чем-то запретным, Виктор дернулся назад, но быстро вспомнил, что с другой стороны это окно просто зеркало. Она смотрела в зеркало и он видел, что ей безумно нравится отражение. Остатки разума покидали ее взгляд. Она жадно приоткрывала губы, хватала ими воздух, облизывала. «Поцелуй ее, придурок, она этого просит, неужели не понимаешь!» - возмутился Степнов и тут же вздохнул с облегчением, потому что Вова притянул ее к себе и впился губами. Собственное активное участие в действие раньше не давало ему возможности рассмотреть в мельчайших деталях ее лицо, сведенное судорогой оргазма, и сейчас он с жадностью восполнял этот пробел в своей голове, прислонившись покрытым испариной лбом к холодному стеклу. «Она прекрасна!» - думает он и не о чем не жалеет. Но звуки боя и рев толпы сменили первые аккорды начинающегося концерта и напомнили Степнову о том, что вот-вот здесь появится его приятель, встречаться с которым ему уже расхотелось. Он спешно покинул заведение и пошел домой. Пешком. Подставляя пронизывающему ветру лицо, в надежде на то, что он сорвет эту дурацкую улыбку, непонятно отчего появляющуюся, когда он вновь и вновь, прикрывая глаза, прокручивал в мозгу увиденное.
«Ты больной Степнов! Мазохист! Хотя нет, мазохисту нравится чувствовать боль. А боли нет. Почему? Потому что ты больной!» - с такими мыслями он рухнул на кровать и принялся ждать возвращения Ленки. Она не заставила себя долго ждать. Тихо сняла с себя верхнюю одежду, не включая свет, прошлепала на кухню и залпом выпила стакан воды. В этот момент и набросился на нее с поцелуями и объятиями Степнов.
- Вить, ну подожди, я же только вошла, мне надо в душ сходить, - не слишком уверенно лепетала она.
Он слышал, как бешено забилось ее сердечко под рубашкой, когда расстегнул верхнюю пуговицу и провел по ключице языком. Чувствовал, как скованы ее движения. И ему это безумно нравилось. В нем просыпался садист. «Боишься, что унюхаю?» - мысленно спрашивал он ее, отклоняя любые попытки вырваться в душ. «Такая смешная, когда боишься … и сексуальная» Он взял ее за подбородок и заглянул в глаза. Бух! «Твоя душа, ухнувшая с размаху вниз, мне ногу чуть не отдавила» - продолжал мысленно издеваться Степнов, укладывая ее на кровать.

Виктор, сладко зевнув, поворочался в постели, ища новое удобное положение, и уткнулся лицом в соседнюю подушку. Запах Лены заполнил спящий мозг и проявился живой картинкой. Золотистые пряди ее волос от едва заметного дуновения, создаваемого движением крыльев, легко разлетелись, оголяя шею. Взгляд Степнова скользил дальше, на белоснежные голые плечи, спину, мускулы которых перекатывались от совершаемых девушкой движений. Смотреть на работу ее мышц, обтянутых шелковой кожей он мог часами, жаль, что периодически это притягательное зрелище закрывали плавно порхающие крылья этого ангела. Блестящие и черные, как смоль, они росли из ее белоснежной спины, соприкасались с золотом волос, создавая неповторимый контраст невинности и порока. Его взгляд заскользил дальше, по ее рукам, пальцам … пальцам, которые скользили по двум обнаженным мужским телам. Она обернулась и, призывно облизнув губы кончиком язычка, улыбнулась Виктору. Оставив в недоумении распаленных любовников, чмокнула его в нос и лаская его тело руками, опустилась перед ним на корточки. От одного только предвкушения действий этого ангела захлестнула волна возбуждения, в животе свело в ожидании удовольствия, а от одного взгляда на двух недовольных покинутых мужчин, которые пытались идти за ней, дотянуться до нее, но не могли, будто воздух стал плотнее воды, сердце радостно зашлось от чувства превосходства. Лена потянула вниз … старые, пузырившиеся на коленях, выцветшие треники … Черт! … в мозгу проявилось осознание того, что все это сон. Эти треники! В один прекрасный момент, еще до того, как они с Ленкой поженились, он вдруг осознал насколько это ужасно чудо текстильной промышленности было уже тогда , когда оно только покинуло фабрику, а уж что с ним сделало беспощадное время! А когда он вспоминал, что Ленка полюбила его именно в таком виде … она, кстати, и не позволяла от них избавиться, сложила в шкафчик и угорает втихаря, уже видя, как будет внукам показывать. Черт бы побрал эти треники, такой сон был! Степнов закрыл глаза и попытался нафантазировать продолжение своего сна. Постепенно подсознание вплетало свои развратные косы в сознание и полностью последнегоо, мужчина уснул. И вот эти мерзкие треники опущены уже ниже колен. А белокурый чернокрылый ангел вытворяет своими ротиком и пальчиками такое, что ноги не в состоянии держать дрожащее от удовольствия тело. Интересно, почему он не падает? Ах да, воздух же настолько густой, что просто невозможно упасть. И он снова взглянул на своих старых знакомых, изнывающих от возбуждения и бессилия что-либо сделать. А Ленка, увлеченно ублажая его языком, шевелила в такт своими пушистыми крыльями и щекотала их обнаженные тела, доводя их таким образом до ручки. Глаза их метали молнии, а Степнов заводился от этого еще больше. Но когда Ленкин язычок забегал по его напряженной до предела плоти на максимальной скорости, и он уже готов был с ехидной ухмылкой продемонстрировать этим двоим, кому принадлежит этот ангел, оросить очаровательное личико этой проказницы каплями своей любви, снова включился этот дурацкий мозг и попытался выяснить, отчего это у любимой такие мозолистые ладошки? И только он об этом задумался, как почувствовал, что она прекратила свою любовную игру, но по-прежнему ощущал свою плоть в ее плену. Не в силах переносить эту пытку и ничего не понимая, теряясь под взглядами этих двоих, он с силой сжал кулак и … взвыл от боли! Моментально проснувшись, он увидел, кто причинил ему эту боль. Аккуратно разжал пальцы, откинулся назад на подушку и перевернул одеяло мокрым пятном, доставлявшим дискомфорт, наружу.
А Лена с утра пораньше была на съемках.

«Ааааа!» - Степнов в отчаянии запустил в волосы пятерню. Теперь его навязчиво преследуют не одна, а две картинки. К постоянному мельканию в голове сцен секса с участием жены, подсмотренных в клубе, добавился еще и собственный сон. Причем не полностью, а только первая его часть, где его чернокрылый ангел ласкает обнаженные тела двух мужчин … Обидно, вторая часть интересней. Тьфу … это ж счастье, что вторая часть не мелькает перед глазами, а то недолго и посреди урока, стоя в обнимку с козлом, обнаружить собственную руку у себя в штанах.
Несмотря на трепет удовольствия в груди, который вызвал сеанс вуаеризма, малюсенький червь сомнений медленно, но верно подгрызал мозг. Съедал одну за другой частичку уверенности и благополучия, оставляя за собой зловредные испражнения в виде какого-то смутного страха. Страха потерять Лену.
Виктор сравнивал себя с маклерами. С этими нахальными, самоуверенными уродами. Что бы Виктор не делал, он неизменно вспоминал их и представлял, что бы тут сделали они. Черт! Сравнение не всегда было в его пользу.
Собираясь, он открыл шкаф и оттуда, с верхней полки, вывалились те самые ужасные старые треники, явившиеся ему сегодня во сне. Они приземлились ему на шею как раз в тот момент, когда терзавшие душу мысли сковали тисками органы дыхания и стало невозможно дышать. На долю секунды Степнову даже показалось, что это треники ожили и попытались его задушить. «Тьфу, Вить! Ты параноик!» - он с силой захлопнул шкаф.
Китайские колокольчики, висящие над дверью дорогого бутика мужской одежды, громко звякнули, беспардонно выдав его присутствие. Две пары глаз чудесным образом выросших перед ним неизвестно откуда продавщиц сканировали насквозь. Они скользили сверху вниз, нагло выворачивая по пути взглядом лейблы всех его вещей, вплоть до трусов. Виктору даже показалось, что они оценили содержимое его банковского счета по одному лишь виду торчащего из кармана замусоленного уголка пластиковой карты. И никакое сладкоголосое «Добрый день, молодой человек» не скрывало их разочарования его внешним видом. Степнов стремительно покинул бутик.
Родившись напрочь лишенным тщеславия и нарциссизма, он не то что бы презирал эти качества в других, он о них вообще как-то не думал. И вот сейчас, будучи в совершенно зрелом возрасте, он сидит, как дурак на скамейке, истекая потом под палящим солнцем, и предается философским размышлениям.
Не совсем расплавленный еще от жары мозг все-таки пришел к мысли, что Ленка тоже не страдает брендоманией и любит его именно таким, каков он есть. Чем больше Степнов напрягал свои, не привыкшие к подобным нагрузкам, физкультурные извилины, тем к более абсурдным и противоречивым выводам он приходил. Например, он совершенно ясно осознал, что ему не нужна дорогая фирменная тряпка. И Ленке она не нужна. И сильнее она его любить при наличии этой самой тряпочки не станет. Но в то же время он с каждой минутой все отчетливее понимал, что ему позарез необходимо ее купить. Во-первых, хотелось узнать, каково это, чувствовать себя этаким дорогущим самцом, как маклеры (Безобразие! Опять всплывает картинка, увиденного тогда в клубе и опять он любуется и отвлекается от намеченной мысли. Ррррр!) Во-вторых, хочется посмотреть, как сама Ленка отреагирует на него в таком виде. А в-третьих, спортивный азарт! Убежал, как трус из магазина. Он должен сделать это! Должен купить себе безумно дорогую тряпочку, иначе он не спортсмен. Степнов решительно сдвинув брови, отправился в следующий (в тот все-таки уже не комильфо) магазин, гордо именуемый бутиком.
Распрощавшись с дружной, любимой, но успевшей за напряженный трудовой день надоесть хуже горькой редьки, съемочной бригадой, Ранетки спешили на выход.
- Ой! Ленка, тебя встречают! Как здорово, что вы … ты … заглянул, мы по вам … тебе так соскучились! – девчонки кинулись душить в приветственных объятиях мужчину.
«Это что значит?» - Лена едва не грохнулась в обморок, увидев как подруги повисли гроздьями винограда на широкой спине, облаченной в знакомую рубашку Brioni. То, что было в рубашке она не разглядела, да и незачем. Она знала только одного человека, который мог позволить себе эту марку. Только что Иван забыл здесь, на съемочной площадке? И откуда столь близкое знакомство у него с Ранетками?
- Ой, Виктор Михалыч … Витя, какой ты элегантный! – услышала Лена. И мысль о Вите с размаху врезалась в только что сложившийся в голове образ Вани, и тут же обе они врезались вместе с хозяйкой, когда та непроизвольно дернулась от неожиданности, в школьную стену, спровоцировав ядерный взрыв ума!
- Ну как же ты так, Малыш? – Степнов ласково дул на покрасневший лобик своей ненаглядной. С такой любовью и заботой, что сразу стало не больно и захотелось уткнуться носом в его широкую грудь, но … на ней была Ванина рубашка!
«С чего бы это он меня решил встречать? И этот Brioni … он его что, купил? Ну не с Ивана же снял! … С чего бы это?» - всю дорогу до дома Лена то заглядывала Степнову в глаза, ища ответы на свои вопросы, то смущенно, с нервной улыбкой отводила взгляд, боясь быть расшифрованной. Нервы у нее сейчас вообще трепетали в напряжении так, что было щекотно в груди, что от одного его легкого поцелуя в шею, от одного невинного объятья за талию ноги дрожали от страха и … возбуждения.
А Виктор так же заглядывал ей в глаза, пытаясь увидеть хоть какую-то реакцию на свое преображение, ведь она так и не произнесла по этому поводу ни единого слова. «Дурак! Чего я там ищу? На рубахе ведь не висит ценник, откуда ей знать, сколько она стоит! … Но так приятно заглядывать в эти глазищи. Вспыхивает, как спичка, а потом смущается, как школьница … хм, на нее даже непохоже … может дорогая рубаха на меня так действует? Веду себя как альфа-самец и она трепещет и тает в моих объятьях?» Придя к такому выводу, почувствовал дикое возбуждение. Альфа-самец не успел освоиться в новом доме, как уже требовал выхода своей сексуальной энергии!
Вот так, каждый в своих мыслях, молча, но в беспрестанной игре глаз и улыбок, они добрались до дома, переполненные эмоциями, не выплеснуть которые значило просто взорваться. На ходу срывая одежды, едва не промахнувшись и не приземлившись разгоряченными телами на разбросанные всюду острыми углами вверх детали детского конструктора, упали на постель. Не опасаясь оставить засосы, скорее даже стремясь пометить свою территорию, Степнов быстро покрывал поцелуями и страстными укусами Ленино тело, спускаясь витиеватой, будто трасса суперслалома, траекторией от шеи вниз. Последний отблеск страха разоблачения измены промелькнул в ее светлой головке, когда губы мужа оказались у нее между ног. И она подумала, что легко может сейчас свернуть ему шею .. и не будет больше этого страха … Вспомнила, как на тренировочном спарринге подобным образом едва не сломала позвоночник партнерше. Ноги как-то сами напряглись и стали сжиматься и … колючая двухдневная щетина Виктора острыми иглами вонзилась в нежную кожу внутренней стороны бедер, в тот же момент он приник ртом к ее истекающей в возбуждении плоти, жадно всосал и заработал языком. Она мгновенно вспыхнула от этого гремучего сочетания боли и сладострастия, страха и удовольствия. Рука, нетерпеливо теребившая материю, с силой профессионального бойца, помноженной на эффект ярчайшего оргазма, сжалась в кулак и рванула вниз. Крик ее наслаждения закончился громким треском рвущегося шелка Brioni, зацепившегося за угол изголовья кровати. С трудом сфокусировав затуманенный обалдевший взгляд на обрывке, зажатом в кулачке, Ленка довольно облизнулась: «Враг уничтожен! В клочья! Так ей и надо!»

- Какие яхтыыыыыы! – вопила Лера. Ее глаза беспрестанно бегали с дороги на бухту и обратно, а сердечко, потрясенное такой концентрацией роскошных судов и дорогущих автомобилей в одном месте, так трепыхалось в груди, что даже розовые оборки блузки порхали, словно крылья бабочки.
Лазурный берег. Это полугеографическое полупоэтическое понятие раскинулось перед группой молодых людей, щурящихся на смотровой площадке прямо над заливом, во всей красе. Уже две недели «Ранетки» снимали здесь клип. Две недели работали почти сутки напролет, до сих пор не насладившись видом великолепного морского побережья и роскошных вилл, принадлежащих элите мира сего. И работали бы дальше, подгоняемые окриками режиссера и продюсера, если бы Виктору Степнову не пришла в голову идея навестить свою ненаглядную и на один денек смотаться с сыном в Ниццу, а Ленке не пришла бы идея выбить выходной при помощи лежачей забастовки.
- Девочкииииии, - не унималась Лера, - если рай существует, то это его прихожая!
Конечно, возбуждены были все, не только Новикова.
Аня уже быстро перебирала на месте ножками в нетерпении совершить путешествие по музеям города. Полночи, потраченные на агитацию и жаркие речи о том, что Ницца по количеству музеев уступает только Парижу, не прошли даром и сейчас остальные «Ранетки» и съемочная бригада построились шеренгой попарно, готовые под предводительством Прокопьевой приобщиться к культуре. Лене сегодня был выдан законный освободительный, а вот Лере … Еще ночью она, плененная рассказами о местном колорите, представленном на полотнах Шагала, собранных в его музее, возглавляла отряд, а сейчас … сейчас судорожно она водила носом:
- Чувствуете? Чувствуете, как здесь воняет?
- Чем? – принрюхались молодые люди.
- Роскошью, пафосом и … - Новикова раскинула руки в стороны и закружилась, - Деньгааами! – ноги ее подкосились, когда в трех шагах от них лихо припарковался новенький Ferrari, выпуская загорелого мажора лет двадцити, - Анна Михална, поставьте мне сегодня двойку, а по возвращении в Москву, я обещаю выучить все шедевры собранные в местных музеях, - она страдальчески сложила руки на груди.
Когда основной коллектив стройными рядами потянулся приобщаться к прекрасному, а Лера отправилась на зов молодых мачо, шуршащих банкнотами в задних карманах, обтягивающих накачанные ягодицы, штанов, Лена направилась к зданию аэропорта. Удивительно, аэропорт находился прямо над морем, над набережной и каждую минуту над ней садились и взлетали самолеты, отчего она с непривычки такого ощущения поначалу втягивала голову в плечи. Лена вгляделась в блестящие серебристые тела. Один из них несет в своем чреве двух самых любимых, самых родных ей мужчин.
Лена присела за столик кафе у панорамного окна и принялась разглядывать приближающиеся самолеты. Они проявлялись сначала маленькими, едва уловимыми точками, подобно мушкам на лобовом стекле автомобиля. Потом становились все больше, жирнее, и уже били в глаза отражавшимся в округлых боках лучами курортного солнца.
Внезапно в зале возникло активное шевеление, пространство наполнилось людьми в форме. Понять о чем речь, она, не зная французского языка, не могла и инстинктивно, незаметно даже для себя заползла вместе со стулом, на котором сидела, глубже под стоящую рядом пальму. Убедившись, что народ вокруг не выказывает ни малейшего беспокойства, она позволила своему любопытству выйти из подполья. Трое в наручниках в сопровождении сотрудников таможни и полицейских. Задержание контрабанды нередкое дело в аэропортах, но взгляд на табельное оружие, покачивающееся на ремнях сотрудников спецслужб, и сердце больно кольнула тревога за свою семью.
В томительном ожидании Лена допивала четвертую чашку кофе, когда почти физический дискомфорт от словно ввинченного в спину острого взгляда заставил резко выпрямиться. Толпы гигантских мурашек поползли по напряженным мышцам спины, отдирая мгновенно прилипшую от проступившего пота, несмотря на отличное кондиционирование, майку. Она оглянулась, вглядываясь за густую растительность искусно созданных джунглей, под сенью которых она коротала время. Обзор оставлял желать лучшего, но все же позволил смутно разглядеть недавних задержанных. Они потирали, ноющие после только что снятых наручников, запястья, и коряво, перемежая пару фраз на русском с одной на ломаном французском, боязливо оправдывались перед широкой «спиной», обладающей бархатным баритоном с еле уловимыми за прононсом знакомыми лишь подсознанию нотками. Баритон договорился о чем-то на непонятном Лене французском с представителем местной полиции и неожиданно, так, что она подпрыгнула на стуле, рявкнул на троицу русским матом, после чего вместе с ними растворился в разноцветной людской толпе.
А на Лену налетел ураган визга, смеха и слюней, вырывающихся фонтаном из ревущего двигателя самолета, сложенного парой пухлых детских губок. Восторг Олега от первого в его жизни полета грозил запечатлеться не теле мамы кучей синяков. Большие влажные ладони, накрывшие сзади ее плечи, стиснули ее до хруста. И если кто думает, что умирать от счастья совершенно безболезненное занятие, то сейчас Лена поняла, что это не так. Но все равно чертовски приятно.
А дальше были прогулка по знаменитой набережной, дышащей морем, спокойствием и благополучием, которая оказалась вовсе не местом для вальяжного променада дам в изысканных платьях и их набриолиненных кавалеров, как представляли они раньше, а веселым, кипящим жизнью, скопищем молодежи на роликах. Неизгладимое впечатление от посещения фабрики кондитерских изделий, точнее дегустационного ее цеха, где Виктор испытал кулинарный шок от возможности изготовления варенья из различных цветов, а Олег напробовался всевозможных леденцов и мармеладок, да еще и набил ими карманы. Экзотические сверхухоженные сады, прибрежные кафешки, в которых на радостях ребенку даже разрешено было пить кока-колу. И … ночной рейс, все реже мигающий огнями в ночном небе, унося любимых мужчин в далекую Москву, а сказку, в которой Лена провела день, на пыльную полку старой детской библиотеки. До начала рабочего дня оставалось всего ничего.

Конечно, красота центра города с его роскошными отелями и пальмами не может надоесть, но побродив по нему недолго, Лена свернула в небольшой переулок и будто оказалась в совершенно другом городе. Ноухауистые высотки, пронзающие небо, сменили небольшие, аккуратненькие домики с коваными балкончиками, утопающими в зелени.
Когда они только прибыли в Ниццу, им много раз говорили, что не стоит сворачивать с центральных улиц. А Лена не верила, что это может быть небезопасно. Ну какие могут быть преступления в этом раю?
Зря не верила, подумала она сейчас, когда из остановившейся перед ней машины вышли двое и, подхватив под белы руки потащили ее в салон. Никак не ожидав, что такое может приключиться в этом невероятнейшей красоты городе, она не сразу сообразила, что надо отбиваться. Лишь когда в голова оказалась внутри, ударивший в нос холодный кондиционированный воздух привел расслабленный дурманящим морским воздухом мозг в чувство, и она по-настоящему испугалась. Приступ страха, будто удавкой сковал горло и она реально ощутила нехватку воздуха. Дернулась назад, но мужская рука, державшая ее за шею, не позволила выпрямиться. Первое время Лена, забыв, что умеет драться, просто извивалась, как уж на сковородке, лишь не позволяя запихнуть себя в машину. Черт! Она, не раз одерживающая кровавые победы на ринге, не на профессиональном спортивном ринге, с дежурящей толпой врачей, с рефери, готовыми в любую секунду остановить бой, если одному из бойцов угрожает опасность, а на беспощадных боях без правил, оказалась не готовой! Она выгнулась дугой и широко расставив ноги попыталась ввинтить пятки в асфальт. Сейчас у нее была только одна цель: не оказаться в машине, пока не придумает что делать дальше.
Сейчас ее лихорадочно заработавший мозг осознал, что даже на боях без правил существовали какие-то нормы, ограничения. Они не были прописаны на бумаге, но все знали, что убить противника нельзя! А сейчас? Сейчас необходимо одолеть врага, появившегося из неоткуда, неизвестно для чего засовывающего ее в машину, любой ценой, хоть разорвать на части. И если в боях без правил существовало негласное правило, не бить в шею, то сейчас шея и только шея была единственной ее целью и пульсировала в голове в виде окружности с перекрестьем. Резко вскинув правую руку себе за голову она с схватила держащего ее мужчину за кадык. Бугристая хрящевая ткань мягко сжалась в ее пальцах и неслышно, но осязаемо противно хрустнула. Тошнотворный позыв взорвал ее желудок. Еще доля секунды и он убьет весь решительный настрой … опасаясь этого, она до скрипа стиснула зубы и резко провернула сжатые пальцы! Животный хрип в ухо и … долгожданная свобода. Захватчику повезло, находись Лена в более удобной позиции, шансов на жизнь у него бы не было.
Свобода была мимолетной. Второй тут же попытался схватить ее. Ловко увернулась и успела нанести несколько быстрых техничных ударов кулаками по корпусу одного, пока снова не оказалась в стальном захвате. А глядя на задыхающегося товарища, мечущегося в агонии вокруг машины и судорожно хватающегося за горло, на подмогу вылез уже и водитель.
Она отчетливо поняла то, что в принципе всегда знала. Какой бы распрекрасной техникой она не обладала, женщина всегда слабее мужчины, тем более трех, хотя вернее уже двух с половиной.
Уничтожить, разорвать! Первобытная ярость сейчас заполнила все ее существо изнутри и, с треском разрывая изящную глянцевую упаковку под названием цивилизованный человек, вырвалась наружу, но отключить натренированный для ринга мозг, слава богу, не смогла.
Мужчины не понимали, что им делать дальше. Их не предупредили, что девчонка может начать отбиваться. Да еще вот так! Их задача была затолкать, нет усадить, ее в машину и доставить, нет препроводить, на пристань. По лицу и речи хозяина они, вроде, поняли, что девушка не заложница, а гостья. Хозяин не привык давать пространные указания, а они всегда понимали его с полуслова. А теперь впервые растерялись.
На это замешательство Лена отреагировала мгновенно. Степнов с Наполеоном орали сейчас слова последнего в оба ее уха: «Искусство войны – это наука, в которой не удается ничего, кроме того, что было рассчитано и продумано» Она перестала вырываться, всем своим видом показывая, что готова на все их условия. А затем неожиданно смачно плюнула в лицо одного и, воспользовавшись его дезориентацией, со всей силы, вцепившись в волосы, опустила его голову на свое устремившееся вверх колено. Звериный вой, жар заливающей штанину на колене крови и … больше никакого страха, остался только бойцовский инстинкт.
Сомнения последнего из троих мужчин по поводу ценности доставляемого груза, при виде хватающегося за сломанный нос напарника, мгновенно отпали. Обида и злость, что какая-то девчонка, уложила его товарищей, проявили себя, когда он до боли заломил ей за спину руки и обхватил локтем шею. Что происходило дальше, Лена плохо помнила. Глаза застлала пелена бешенства. Они остервенело боролись, сцепившись намертво и хрипя друг другу в ухо, пытаясь уложить друг друга на лопатки. Но мужчина есть мужчина и Лена вскоре отправилась наземь. Падая, она больно ударилась мягкой точкой. А дальше опять провал памяти. Как сумела вырваться, оказаться сверху, нанести пару ударов кулаками в лицо и снова оказалась внизу, прижатой к асфальту щекой. Пронзительный свист полицейских. Их попытки разнять дерущихся, непонятная брань на французском и маленькое серое отделение полиции, куда ее доставили в наручниках, невзирая на ее ошалевшие от возмущения глаза и попытки на смеси русского и английского объяснить, что она жертва нападения.
- Сюрприз удался! Только кто кому его сделал? – присвистнул мужчина, громко захлопнув крышку телефона ухоженными пальцами со столь идеальным маникюром, что никто никогда не догадается о его наличии. – Двое в больнице, один в участке … вместе с ней … опять недооценил тебя, Кулемина! – с восхищенной улыбкой он поставил недопитый фужер вина и поднялся.

- Да, доставили даму с комфортом, - усмехнулся Иван, выводя Лену из отделения полиции, властно приобняв за талию.
- Я что-то до сих пор не услышал твое спасибо? – он остановился, развернул ее к себе и бросил такой вопросительно-ожида­ющий взгляд, что первой реакцией было сделать все, что бы он не попросил, в данном случае расплыться в благодарности. Но получивший боевую встряску расслабленный морским воздухом мозг быстро пришел в себя.
- Ничего себе! Вот это наглость! По твоей милости меня арестовали, и я же должна благодарить за то, что вызволил? – она сверкала глазами так, будто полосовала его лазером вдоль и поперек. «Как же она восхитительна в гневе» - Ваня многое бы отдал, чтобы увидеть сегодняшнюю драку. А сейчас он стоял и с улыбкой мазохиста подставлял ее убойному оружию обнаженную парой верхних пуговиц рубашки душу. Исполосованная душа его стремительно разлеталась на мелкие кусочки и некоторые из них попадали в Ленкино декольте, а затем … затем пьяно слоняясь по ее упругому телу, сползали вниз. Но несмотря на то, что Иван и сам уже стоял пьяный от созерцания заводящейся Ленки, когда ее кулак взметнулся вверх, он молниеносно перехватил его у своего носа и хищно клацнул зубами, отчего Лена вдруг замолчала. Он с силой стиснул ее запястье, пережав нерв, и ее кулак рефлекторно раскрылся. Один нахально-раздевающи­й взгляд и в ее мозгу так же рефлекторно заняла все место единственная идея «отдаться самцу-победителю»
- Вот за это спасибо скажи, - мужчина продолжал сжимать Ленкину руку, с наслаждением глядя как длинные розовые пальчики начинают синеть, и наступая на девушку всем телом, пока она не уперлась спиной в стену, - за случайно организованную драку, за то, что вновь ощутила это боевое возбуждение. У тебя пожар в глазах после разминки. Обожаю тебя такой.
- Сильно я их искалечила? – зардевшись от смущения и удовольствия от самой себя, спросила Лена, когда они уже подъезжали к пристани - извини.
- Да какая разница, они уже уволены, - от его слов у Ленки пробежал мороз по коже. «Беспощаден» - не за то, что проиграли тебе, - ответил он на ее немое удивление, - а за то, что не поняли с полуслова, что везут мою гостью, а не берут заложника.
И вот Лена уже поднимается на борт гладкой, белоснежной, как зуб младенца, яхты, мерно покачивающейся среди таких же роскошных красавиц.
- Можешь переодеться поудобнее. В каюте найдешь что-нибудь себе по душе, - Ваня отвязывал швартовы, а ветер трепал его волосы и задирал расстегнутую рубашку, приглашая Лену любоваться играющими от физической работы мышцами спины. - Ну так? Не собираешься переодеться? – вернул ее в реальность вопрос.
- Нет! Ты думаешь, я соглашусь одеть шмотки твоих баб?
- Вообще-то там все новое, но уговаривать не собираюсь. У тебя есть еще два варианта. Просто раздеться, и этот вариант я одобряю. Или ходить в том, в чем есть, что я не одобряю, так как не хочу лицезреть кружащие вокруг плавники стаи акул и опасаться, что они умеют выпрыгивать из воды, как дельфины, когда буду после секса с тобой любоваться закатом, облокотясь на перила, - Ваня сложил губы, глядя на ее залитую кровью того бедолаги, коленку, в гримасе отвращения.
Лена не сразу поняла, что речь о привлечении акул запахом крови, так как от простоты и прямолинейности, с которыми он озвучил свои ближайшие намерения относительно нее, а так же его безапелляционного тона, разум покинул голову.
«Ничего себе!» - поразилась Лена, спустившись внутрь. Как здесь, при внешней миниатюрности яхты, уместились и гостиная, и спальня с королевского размера кроватью, и камбуз, и даже роскошная, отделанная гранитом, ванная? И все это высотой более двух метров, и залито солнцем, благодаря огромным иллюминаторам и прозрачным люкам в крыше, обеспечивающим почти панорамный обзор. В простоте линий и форм, сочетающихся с первоклассными отделочными материалами проявлялось глубокое понимание роскоши, создающее атмосферу покоя..
Разноцветные шелка приятно щекотнули прохладой, когда она пробежалась ладошкой по, видимо предназначавшемуся ей, содержимому шкафа. «Конечно, все новое, это же Иван» - и тут же захлопнула дверцу шкафа, в гладко наполированной поверхности из экзотического полосатого эбенового дерева которой, она разглядывала собственную, напряженную сомнениями, мордочку. Открыла другую дверцу. Прошлась пристальным взглядом по ряду аккуратно развешанных наглаженных рубашек и нашла ее! Вот она! То что нужно. Единственная с заломами от ремня на талии и мятыми, от того, что были закатанными, рукавами. Лена глубоко затянулась первой дозой этого мужчины, затем еще одной, перебирая от удовольствия пальцами ног пушистый мягкий ворс ковра, и еще, а когда мозг переполнился дурманом, рухнула на кровать. Тонкая дорогая рубашка приземлилась сверху, укрыв с головой, и она продолжила токсикоманить, раскинув конечности в позе морской звезды. А затем, лишь надевая Ванину рубашку, она уже отдалась ему. В душе. И она давно перестала думать, что это неправильно, осуждать себя. Было что-то первобытное и естественное в простом желании отдаваться самому сильному, главному самцу. Самцу, который аж присвистнул, когда она вынесла на кокпит свои бесконечные голые ноги, исчезающие в его рубашке, а затем продолжил готовить судно к плаванию.
- Поднять грот и стаксель! – раздался у Лены над ухом нарочито командный окрик капитана, штурмана и кто там еще бывает на кораблях, в одном лице, бывшего до этого просто ее любовником. Вздрогнув от неожиданности, она спешно, будто была застукана на месте преступления, выпустила рукоятки штурвала, которые она эротично оглаживала, прикусив язычок, думая, что одна в рубке.
- Ну рули, раз нравится, - усмехнулся Ваня, и Лена почувствовала, что яхта пришла в движение.
- Ккккуда? – перепугалась она и уже совсем не эротично вцепилась в штурвал, ведь они начали тихонько маневрировать между другими яхтами. Стараясь не обтереться бортами о них, Лена так сосредоточенно пыталась вывести яхту с пристани, что забыла обидеться на бросившего ее одну в такой момент Ивана, что почти не замечала, как начинает чесаться спина от проступающей испарины.
Лишь почувствовав, что концентрация судов немного уменьшилась, а панорама в рубке сменилась на торчащие из воды вдалеке замысловатые мысы, она шумно выдохнула, откинув голову назад. И тут же на ее плечо аккуратно опустился подбородок мужчины. Он заключил ее в объятья и побежал пальцами по телу, словно музыкант по струнам арфы. Руки, живот, … Он играл на ней, с довольной улыбкой слушая музыку секса, которую издавало ее тело каждым звенящим от возбуждения нервным окончанием, к которому прикасались умелые руки арфиста. Одна расстегнутая пуговка, он ныряет внутрь. И мелодия ее тела зазвучала более чувственно, лаская слух музыканта.
Трусы, а затем еще одни, проскользили по ногам и опустились на пол. Твердый и горячий, Ваня уютно устроился меж ее ягодиц. Она сжимала штурвал, а он ее. Стояли, не двигаясь. Яхта двигалась за них. Покачиваясь на волнах, она терла прижавшиеся тела любовников друг об друга, даря им несравненное пассивное удовольствие.
Большая мягкая рука витиеватой траекторией ползла вниз по Лениному животу и, не дойдя до туда, где ее больше всего ждали, замерла. В возмущении девушка накрыла мужскую руку своей и предложила продолжить путь, но та вырвалась и заняла ее место на штурвале.
- Мне рулить что ли? – дразнил Ваня.
- Я рулю, рулю! – только когда обе ее руки вновь обхватили гладко полированное дерево рукояток штурвала, хотя так хотелось обхватить его горячую плоть, он вернулся к начатому.
Словно вышедшая из пены морской, подобно мифической Афродите, скользящая навстречу белоснежная красавица-яхта, почти в два раза превосходящая по размеру ту, на которой любили друг друга Лена с Иваном, легко совершила маневр влево. И в ту же сторону дернулась в порыве страсти Ленина рука. Недоумевающий рулевой Афродиты повернул вправо. Туда же метнулась и ее маленькая копия, послушно увлекаемая хаотичными движениями мечущейся в экстазе девушки, и мощно бьющегося в ней мужчины. Отчаянный сигнал клаксона, не в состоянии больше уворачиваться Афродиты врезался в сознание Вани одновременно с криком высшего блаженства Лены. Сильный толчок в бок, следующий за ним слабее. Яхты с легким скрежетом сталкивались бортами с затухающей амплитудой. Точно так же затихала пульсирующая страсть в измученных любовью телах. Перекошенное, сыплющее ругательствами лицо капитана Афродиты встретилось взглядом с парой затуманенных глаз, блаженно оседающей на пол рубки пары. «Идиоты» - «Придурок» только успели сказать они друг другу мысленно, пока их суда не разошлись.

Ласковое и теплое море нежно поцеловало Кулеминскую ступню, когда она села на нижнюю ступеньку … и погрузила сначала один пальчик, затем по очереди все остальные. Затем обняло спустившиеся коленки и пригласило окунуться с головой в свои распростертые объятья. Не теплое и не холодное, такое мягкое, что хочется бултыхаться в нем вечность.
Иван любовался рельефами мышц, играющих на обнаженной Лениной спине. Купальник она проигнорировала по той же причине, что и всю женскую одежду, присутствующую на борту. Наболтавшись вдоволь ногами, она уперлась руками в ступеньку, на которой сидела, попа оторвалась от опоры, а в следующий миг она плюхнулась в воду. Сдавленный крик сквозь зубы вывел мужчину из забвения, в которое он впал, глядя на ее сильное гибкое тело, и заставил взволнованно припасть к перилам. Лена внизу покачивалась на волнах, раскинув конечности в позе морской звезды, зажмурившись и тихонько, но все тише и тише, поскуливая. Наконец она выдохнула и открыла глаза.
- Бля, оно соленое! – возмущенно крикнула она Ивану.
- Ты бы предупредила, что любишь сладкое, я бы подсластил.
- Руку! – нервно сказала Лена подплыв к яхте.
Она поднялась, повернулась к мужчине спиной, выпятила перед ним попу и оглянулась, обиженно надув губки.
- Обезьяны твои! – в сердцах воскликнула она, демонстрируя огромную ссадину на ягодице, которую заработала утром в драке.
- Бедолажка ты моя, - он бросил на палубу покрывало и пригласил ее, - давай полечу.
- Не надо! Уже продезинфицировалос­ь, - испугалась Ленка, но по взгляду его поняла, что он не собирается мучить ее раненый зад содержимым аптечки, а собирается полечить лаской, и с удовольствием подставилась, подложив кулачки под щеки и жмурясь на солнце.
И очень удивлялась, сколько нежности и ласки сейчас исходит от этого наглого жестокого мужчины. Ваня легонько, миллиметр за миллиметром, не спеша перецеловывал ее попу, украшенную кровавой ссадиной с побелевшими от морской соли белыми рваными краями. Сомлевшая от таких поцелуев Ленка мурлыкала и вертелась, требуя «полечить» еще и бока. Приоткрыла один глаз и … великолепие пейзажа вихрем ярких красок ворвалось в сознание и поразило воображение. С трудом разлепив второй глаз и сфокусировав взгляд на очередном городке, уютно примостившемся у подножья Альп, мимо которого они проплывали. С крыш всех домов, облепивших горы, словно ракушки затонувшее судно, живописными разноцветными каскадами свисали увесистые охапки цветов. Лена ахнула и села, губы сами приоткрылись в восхищенной улыбке.
- Да, Монако славится садами и …
- Это Монако? – удивленно спросила Лена, усилием воли выбираясь из неги, - расскажешь? – загорелась она, села поудобнее перед ним, забравшись в кольцо рук, и превратилась в слух.
Показав однажды себя знатоком географии и блеснув красноречием, Иван теперь был вынужден развлекать ее интересными рассказами каждый раз, когда они проплывали мимо какого-нибудь красивого места.
- История Монако начинается с древних времен, когда эти территории первыми освоили финикийцы, - начал он, положив подбородок Лене на плечо. Каждое произносимое бархатным баритоном словом, вместе со щетиной которая при этом шуршала о ее шею, несло мозговой оргазм. – Уже семь веков государством правит династия Гримальди, - он провел языком по ее скуле.
- Обожаю Монако, – шумно выдохнула Лена, - вот так бы все учителя географию преподавали, - и она заелозила попой, прижимаясь к мужчине как можно ближе, уже ощущая по напряжению в пляжных шортах, насколько он тоже любит Монако.
- То они бы все уже сидели за совращение малолетних, - шепнул Иван, а его рука заскользила вниз по ее животу.
«Один все-таки вел так уроки ... Нет, только не это! – в памяти всплыл любимый учитель-совратитель­, - Не сейчас. Сгинь!» - гнала она из мыслей образ Степнова и собственную совесть.
- Но что мне больше всего здесь нравится, так это то, что граждане с середины девятнадцатого века не платят налоги, - продолжал шептать Ваня.
- Офигеть! – воскликнула девушка, не то ошеломленная новостью о налогах, не то задохнувшись от чувственного наслаждения пронзившего тело, когда мужская рука оказалась у нее между ног и, умело сводя с ума, заскользила по влажной плоти.
- Государство разделено на три части. Собственно Монако, где располагается княжеский дворец. Фонтьель, где находится антропологический музей. – Продолжил рассказ Иван. – И Монте-Карло, славящийся садами и казино, - последнее слово ворвалось в Ленино сознание безумной вспышкой, обещающей море удовольствия, так как в этот момент он молниеносно избавился от шорт и насадил ее на себя. – И несмотря на конкуренцию Лас-Вегаса, остается … любимым местом … любителей азартных игр. - От его дыхания горела шея. Его тело, двигающееся внутри нее, разжигало пожар. Жаркое солнце пекло светлую макушку, а солнечный луч, отражавшийся от окуляров наведенного на них с соседней яхты бинокля, медленно поджаривал плечо. Плавился разум, а Иван продолжал: – Особую популярность принесла … внучка полководца Суворова, княгиня Мария Голицына, - его острые зубы вонзились девушке в холку и она взвыла от удовольствия, - в одночасье выигравшая и проигравшая … более миллиона франков …
- О боже! – задыхалась Лена в оргазме.
- Да, дорогая, по тем временам это ошеломительная сумма, - передразнил мужчина, чувствуя, как она судорожно теряет мысли.
- Я в казино хочу, - едва придя в себя, пролепетала Кулемина, когда они лежали голые, раскинув уставшие тела на голой глянцевой, молочно белой поверхности палубы, потому что покрывало в этих любовных упражнениях они упустили, по всей видимости, в море.
Он не ответил. Тогда она забралась к нему подбородком на грудь, заглянула в глаза и … впервые увидела его растерянность и усиленную работу мысли. Впервые она видела, что он не знал, что ответить.

Заведение, в которое ее привел Иван, немного удивило. Ради такого события, как посещение казино, Лена согласилась нарядиться в предлагаемые на яхте шмотки. Конечно, все более или менее соответствовало именно ее вкусу и выглядело только чуточку наряднее и откровеннее, но ей было нелегко. И что она видела? Тускло освещенное немногочисленными бра в виде старинных канделябров, помещение, стены которого были обиты мягкой материей для исключения эха в этом и без того тихом заведении. Негромкая музыка, шелест карт, лаконичные реплики игроков и обслуживающего персонала, хриплые смешки и сдержанные ругательства. Она отметила про себя, что далеко не за каждым столом присутствует дилер, в основном игроки играют между собой. А где же реки шампанского, звон бокалов? Где блеск, эпатаж, громкие возгласы счастливых любимчиков фортуны? Где в конце концов дамы в дизайнерских платьях? Почти одни мужики. Завидев Ивана, за некоторыми столиками приветственно взмахнули руками. Услужливый метрдотель, материализовавшийся­ из ниоткуда, ненавязчиво поинтересовался их желаниями выпить, поиграть и, уловив взгляд «возможно позже», растворился в тишине. Не занятые игрой люди спешили к ним с приветствиями, некоторые приглашали сыграть, на что Иван неизменно отвечал отказом.
- Вань, а почему нет, мы разве не играть сюда пришли?
- Нет. Это ты очень хотела играть, а я играю только тогда, когда могу рассчитывать на выигрыш.
- А сегодня не рассчитываешь? Ты что, по звездам нагадал себе неудачный день?
- Нет, не по звездам. Здесь только одна Звезда, но такая горячая, что даже если она будет молча сидеть в самом дальнем углу, он нее так разит сексом, что грамотно играть при таком отвлекающем факторе невозможно.
Дальше под чутким руководством дилера и своего любовника Ленка осваивала премудрости самых популярных азартных игр.
У нее в предвкушении раздувались ноздри, когда она совершала прикуп. Она задумчиво хмурила брови, производя какие-то подсчеты в голове, то и дело сдувала падающую на глаза челку и облизывала губы. Иван молча улыбался, глядя поддающуюся всепоглощающей силе азарта девушку. «Мда, Кулемина, тебе только в покер играть, у тебя на лице написана твоя комбинация карт … и на попе!» - едва сдерживал смех мужчина. Как только ей приходило что-либо выше стрита или даже просто маячила возможность прикупить его следующей картой, она начинала неизменно елозить попой на стуле и краснеть от удовольствия. «Если постараться, то можно составить точную зависимость интенсивности ерзания от достоинства имеющейся комбинации!» - не унимался Иван и чтобы не рассмеяться был вынужден прикусить собственный кулак.
Проиграв внушительную сумму денег и поймав его снисходительную, одним уголком губ, улыбку она сказала:
- Надо было тебе играть, у тебя ведь было больше шансов если не выиграть, то спустить не столько денег.
- Сколько? – хмыкнул ей в ответ маклер. - Ты имеешь эти несколько тысяч? Твоя довольная мордашка стоит больше, - он взял ее за подбородок и ласково щелкнул по носу. - А я отказываюсь играть не из скупости. Вот ты спортсменка, ты выходишь на ринг … ну или чем ты там раньше занималась, баскетболом? … с одной единственной целью, порвать противника, доказать самой себе, ему и окружающим свое превосходство в силе, ловкости. Ты же не полезешь, будучи уверенной, что абсолютно не в форме! В этом мы с тобой похожи. Только у меня другой способ самоутверждения. Я не могу обойти соперника силой мышц, зато могу памятью, умением просчитывать стратегию.
Заказав по коктейлю, они утонули в мягких креслах. Взгляд Ленки, возбужденной игрой, упал на его вальяжно развалившуюся ногу, облаченную в мятые белые льняные брюки, сквозь тончайшую ткань которых прорисовывался рельеф его бедра. Нестерпимо хотелось прикоснуться и провести рукой вверх, к ширинке. Но то и дело к ним подсаживались какие-то люди, всем почему-то требовалось внимание ее мужчины. Обменявшись рукопожатиями и перекинувшись несколькими фразами, они, желая удачи, тактично удалялись. А Ленка размышляла. Она давно заметила, что Степнов пользуется немалой популярностью у женщин. Оно и неудивительно, искренняя лучезарная улыбка, добрые глаза, атлетическая фигура. Вокруг Ивана женщины не вьются. Но он пользуется популярностью у мужчин, они стремятся завязать с ним дружеские отношения и даже, похоже, готовы прогибаться под него, или показалось?. И если, находясь рядом со Степновым, хотелось всем своим видом, небрежно положив руку на его ширинку, сказать «это мой мужчина», то рядом с Иваном априори можно было только «я его женщина», и не подобным публичным жестом, а восхищенным взглядом.
- А все-таки я не удовлетворена. Казино в моем представлении должно быть, как в «Одиннадцати друзьях Оушена» или «Однажды в Вегасе», а это … здесь даже рулетки нет! – и опять она заметила растерянное выражение лица у него. «Интересно, почему он казино стороной обходит?» Но замешательство снова было секундным.
- На рулетке играют только дураки. Но ты, как я понял, хочешь потусить? А исход, как в «Однажды в Вегасе» тебя не пугает, дорогая? – крепко обняв за талию, ехидно прошептал он, когда они подходили к машине.
- Оооо! Ты смотришь подобные фильмы? –засмеялась Лена, - я думала ты смотришь только альтернативное кино и новости экономики.
- Ты не поверишь, но я еще и ем, и сплю, и, уж прости, в туалет хожу, все как у людей, - вдруг смешинки из глаз разбежались кто куда и он продолжил серьезно: - Лен, не могу обещать, что мы туда попадем, но …
Через некоторое время они вошли в ярко освещенный, блестяще украшенный позолотой огромный холл «настоящего» казино. Здесь было все, что создает атмосферу зрелищного чувственного действа! Реки дорогого вина и нарядные декольтированные куколки, как раз все, что не дает сосредоточиться на игре! Сам воздух здесь опьянял. Здесь ощущаешь себя таким величественным и значимым! И возникает непреодолимое желание достать кошелек и … играть … играть! Плясать с капризной красавицей-фортуной­ танец разврата. Ощутить на миг ее страстные прикосновения, а в следующий миг, когда она подернет плечиком и девственно смущаясь отвернется, идти за ней в робкой надежде, что вот-вот и именно тебе она позволит больше … и повышать, повышать ставки, ведь она этого заслуживает!
Неожиданно Иван встал посреди холла, засунул руки в карманы и стал раскачиваться на пятках, обводя помещение чего-то ждущим взглядом, явно ожидая какую-то реакцию. И сразу вокруг зашевелился-зашепта­лся персонал, а выросший перед ними детина с челюстью, напоминающей складской причал, демонстративно кашлянул. Иван широко, наигранно добродушно улыбнулся.
- Я не собираюсь играть … честно … но вы же все равно проследите. А дама сыграет … но минимальными ставками. – И только после этого, вынув руки из карманов и примирительно показав ладони, как бы говоря, что он сегодня «безоружен» и зная, что слежка установлена, повел Лену в обитель азарта.
- Ах вот оно что! - до Лены дошло, почему он так сомневался в походе сюда, - Да ты обчистил это заведение! - в его способности сделать это она уже не сомневалась.
- Вот сколько лет прошло, а они не унимаются, - улыбнулся он. – И, кстати, обчистил звучит как-то преступно. Я просто действительно хорошо играю.
- Вань, а зачем ты меня именно сюда привел? В городе же не одно заведение!
- А я и посетил тогда не одно! – Лена в шоке смотрела в его самодовольную ухмылку и пыталась вдохнуть. Получалось плохо. – Кстати, именно в этом месте я не работал … не успел, слух распространился слишком быстро … Ну что, радость моя, вперед, - и он направил ее в наполненный шумом и весельем зал легоньким шлепком, - выиграть не дадут, зато напьемся на халяву! – Былая тень смущения от собственной несостоятельности, неуверенности в способности удовлетворить любое желание своей женщины, растворилась без следа. Черт побери, жива еще память о его триумфальном шествии. Азарт хищника, почувствовавшего запах крови, смешанный с чувством собственного превосходства, поселился чертями в его взгляде. А восхищение, с детским восторгом прыгающее в глазах девушки, просто взрывало мозг, но ни один мускул не дрогнул на его лице, ни одно движение не выдало внутреннего возбуждения. И только Лена, тесно прижимавшаяся к нему, ощущала флюиды страсти, сумасшествия и агрессии, исходящие от пульсирующей на шее вены.
А вскоре им действительно предложили выпить за счет заведения. И они не стеснялись выбирать напитки подороже. А казино не скупилось ради того, чтобы напоить и лишить возможности думать игрока.
- Ааааа! – судорожно вырывалось из груди опьяненной азартом и коллекционным вином Кулеминой. А попа … попа заерзала так, что Иван вцепился в ее напряженную плоть обеими руками, пытаясь заставить сидеть смирно.
Ленка высунула кончик розового языка и задышала часто-часто, ожидая своей очереди за игорным столом, когда крупье спросит ее, желает ли она сделать прикуп? И с жадностью провожала прикупаемые соседями карты, опасаясь, что они уведут то, чего она ждала больше всего. У Ленки дрожали руки, она смотрела на своих трех тузов и обалдевала от счастья! Вот сейчас она сделает прикуп и там, конечно же, окажется четвертый тууууз! И будет каре! «Да скоро что ли?» - терпению ее подходил конец. А Иван стоял сзади нее, мял попу, целовал макушку и радовался, что она так радуется. Ведь это действительно редкая удача. «Да не смотри ты так на бедных соседей. Ты не с ними играешь, а только с крупье. И вероятность, что он перебьет твои карты очень мала» - мысленно успокаивал он ее. И вот после предложения сделать прикуп Ленка …скидывает десятку и берет … короля. Сдавленный стон в ухо и до боли стиснутая попа. Мгновенно протрезвев, она поняла, что его хладнокровный, не привыкший рассчитывать на удачу, ум не могло расстроить то, что пришла не столь желаемая карта.
– Ты зачем прикупать вздумала? – тихо спросил Ваня, когда они, получив небольшой, но законный выигрыш за оставшиеся в наличии три туза, отошли от стола. – У тебя же Фул хаус был!
- Что? – Лена растерянно хлопала глазами, вспоминая свои карты. И осознав, как облажалась, ужасно загрустила и выглядела настолько несчастной, что у Ивана защемило в груди. Но это ж Кулемина, и уже через минуту она с возмущением стукнула его кулаком в грудь:
- Ты мне сразу не мог подсказать!
Вместо ответа Ваня крепко обнял ее одной рукой, вторую запустил в волосы и вплотную притянул за затылок к себе:
- И нас в ту же секунду бы попросили покинуть заведение, - прошептал он шекоча губами ухо.
От силы, с которой он прижимал ее к себе, интонации, насквозь пропитанной властью, не терпящей возражений, и его запаха, обида растворилась в тумане страсти, сгущающемся в голове. Он взял ее за руку и припал губами к бьющейся под тончайшей кожей жилке на запястье. Не спеша вырисовывая узоры языком поднимался выше. А пьяный воздух следовал за ним по пятам, приятно холодя мокрые следы. Язык нырнул в мягкую ямочку на внутренней стороны локтя, губы на секунду втянули мягчайшую кожу и продолжили путешествие выше, к оголенному плечу. Эта невинная ласка в исполнении Ивана казалась Лене самым эротичным действом на свете, и она едва не задохнулась ... И снова этот сверлящий взгляд поросячьих глаз парня с челюстью, напоминающей складской причал.
- Блин, он не верит, что я не играть пришел, - задумавшись над ее желанной рукой, пожаловался Лене мужчина. - Как же тебе доказать? – беззвучно спросил Ваня уже этого детину.
Легкий поцелуй в висок, убирая прядь волос, и решение уже пришло. Он делая вид, что опасливо оглядывается по сторонам, но не замечает следящего, потащил ее по служебным коридорам.
Тихонько, воровато открытая менеджерская. Два силуэта на цыпочках скрываются в ней и ныряют за дверь. Осторожно крадется третий, уже предвкушающий, как ловит с поличным за засовыванием в рукава и карманы джокеров из новых колод с фирменной символикой казино. С грохотом закрывается дверь под натиском страстно брошенного на нее мужчиной женского тела. Щелк! Громко повернулся ключ в замке. Судорожные вздохи, сопенье слышит секьюрити, а когда глаза привыкают к полумраку, едва разбавляемому светом луны, уже видит елозящие по двери тела. Он вжимается в ближайший угол, стараясь даже не дышать. И хоть любовники, нетерпеливо расстегивая штаны и путаясь в сползающей материи, уже перебрались на обтянутый крокодильей кожей менеджерский стол, он не покинет помещение, опасаясь слишком громкого щелчка открывания двери. Они это знают и еще громче рычат, специально для него. Перемежающиеся звуком смачных поцелуев хрипы. Светящиеся в голубом лунном свете голые женские ноги, с силой сжимающие бока, раз за разом с неистовой страстью рвущегося в нее мужчины. Капелька пота, щекотно бежавшая с бритого затылка по шее, которую забившийся в углу детина, все еще боявшийся выдать свое присутствие, боялся смахнуть, была для него сейчас хуже самой изощренной гестаповской пытки. В голове уже поплыли разноцветные круги, ведь он все еще не дышит.
Быстро утолив одновременно и любовный голод, и жажду мести последним конвульсивным содроганием, Ваня с Леной, спотыкаясь натянули штаны и с довольно смеясь двинулись к выходу, не забыв при этом по очереди наступить на вытянутую ногу осевшего на пол невольного наблюдателя.

«Да, точно, в раю ведь люди никогда не спят, по крайней мере нигде нет упоминания об этом» - думала Лена, удивляясь, что после такого насыщенного дня, несмотря на глубокую ночь, совершенно не хочется спать. Хочется летать! И, посвежев после приятного душа, она буквально взлетела на кокпит, где ее ожидал ужин в компании потрясающего мужчины, но … тут же замерла. Иван стоял к ней спиной и разговаривал по телефону. Шум волн уносил большинство слов, а говорил он очень тихо и совершенно спокойно. Но мощная энергетика злости и тревоги, исходившая от его спины, заставила девушку шагнуть назад и упереться в только что закрывшуюся за ней дверь.
Она, конечно, знала, что если Иван был раздражен, люди в радиусе километра начинали испытывать необъяснимый панический страх, имела «удовольствие» испытать на себе. Но тогда она дралась у него на ринге. А теперь, когда он был ее любовником … теперь она иногда хотела увидеть его таким. В гневе он казался ей чертовски сексуальным. Казался … «Не истерии … я знаю, сколько на кону, но голова дороже … не из себя выходи, а из дела, и по-тихому …» - еле различимые обрывки фраз долетали до ее слуха . Исходящий от мужчины лед сковал сначала руки, ноги, затем сердце, мозг. Как он может одной своей спиной, ровным, отдающим металлом, тихим голосом парализовывать людей?
А затем он закрыл телефон. Не так, как обычно, громко, с наглой ухмылкой хлопнув крышкой, а мягко. Обычно люди, будучи на взводе, наоборот, хлопают со всей дури, было что-то зловещее в том, как аккуратно он соединил две блестящие половинки. Лена зажмурилась. А он так же искусственно спокойно, аккуратной, скрывающей дрожь пальцев, траекторией опустил телефон в карман. Глубокий вдох, выдох. Уже знакомый девушке до каждого миллиметра жест пятерней в волосы. Этот Иван ей знаком. Страх начал отступать.
Прилипший оголенный участок спины с трудом отдирается от двери. Лена делает шаг к нему и останавливается. Он стоит задрав одну ногу на нижнюю дугу перил, руки в карманах надуваемых ветром, словно паруса, брюк, устремленный вдаль взгляд. Полная луна, вместе с тысячей своих осколков, прыгающих по водной ряби, освещает его лицо голубоватым светом. Она видит лицо человека, на плечах которого лежит многотонный груз неразрешимых проблем. Чуть больше обычного выдвинута вперед нижняя челюсть и чудовищная усталость в глазах. Лена по-прежнему оставалась незамеченной в тени рулевой рубки, не смея подойти ближе, вторгнуться в его жизнь, о которой она ничего не знала, и любовалась. Погруженный в себя, холодный, уставший, он был потрясающе красив. Только тоска за него острым лезвием вошла ей в душу. Лена смотрела в его прищуренные, напряженные глаза, а лезвие садистски медленно шло вверх, разрывая нутро. Безумно захотелось его обнять, приласкать, зарыться носом в мягкие темные пряди и целовать, ощущая как ветер щекочет ими лицо. Но ведь нельзя! «Или можно?» - мелькнуло у Лены в голове.
Но тут Ваня заметил ее, отвернулся на долю секунды и … улыбнувшись своей дьявольской фирменной, пригласил к столу. «Все-таки нельзя» - убедилась она, опускаясь на разложенные вокруг низенького столика подушки. А затем, когда он, заведя непринужденную беседу, наполнил тарелки, откупорил бутылку вина и чмокнул открывшуюся при резком порыве ветра, задравшем парео, ее торчащую коленку, и вовсе усомнилась в увиденном. Вкусный ужин, прихваченный с собой из ресторана казино, еще более вкусный воздух, оглаживающий сидящего напротив мужчину и позволяющий ей с каждым вдохом наслаждаться его запахом, рассыпанные по всему небу блестящие, будто только что облизанные, леденцы звезд. Погруженная в мир своих ощущений, Лена покачивала ступней в такт звучавшей в голове чувственной мелодии. И сама не заметила, как мелодия стала задорней, а покачивания веселей.
Огромная, мигающая разноцветными дискотечными огнями и сотрясаемая мегаваттами звука, яхта приближалась к ним. Молодые татурованные мажоры тискали на палубах вываливающиеся из бикини прелести своих подружек. Реки самого дорогого шампанского слизывались с их упругих, местами накачанных силиконом, тел.
- Вань, а у тебя, кажется, яхта самая маленькая из всех, находящихся на этом побережье, - окончательно расслабившись после пары бокалов, с веселой улыбкой пнула его Лена.
- Что, действительно Самая? – рассмеялся он. - Я и не знал. Предпочитаю быть в неприметном хвосте, потому что Самые, пусть даже маленькие, привлекают много внимания. А я же не Пафф Дэдди с его знаменитыми вечеринками, - он махнул рукой в сторону удаляющейся яхты, - но все же заметно.
- Это яхта Пи? – от неожиданности Ленка поперхнулась вином и чуть не вывалилась за борт, пытаясь как можно глубже заглянуть в святая святых, его гремящие на весь мир частные вечеринки. Но заметив на себе снисходительный взгляд Ивана, немного смутилась. – Считаешь все это глупым позерством?
- Отнюдь! – в глазах Вани загорелся азартный огонек. - Если для меня яхта лишь расходы на ее содержание, то для него очень выгодная инвестиция. За сколько бы он ее ни купил, через полгода продаст ее в три раза дороже, только потому, что она принадлежала Ему. А за фотографии с этих его вечеринок глянцевые журналы готовы платить миллионы. Так что ты думаешь, что он там развлекается, а он на самом деле работает!
- Мне бы такую работу! – присвистнула Ленка, провожая взглядом уже удаляющуюся эту красавицу, развратно виляющую кильватерной струей.
- Зато мы с тобой можем позволить себе пить то, что действительно нравится, например, прекрасные вина Риохи, - блаженно поводил носом у бокала поднял его за нее, - а они давятся тем, что производит ценовой фурор на читателей глянца. Эти журналы пытаются создать новое легковесное человечество, которое не понимает серьезных вещей, вся жизнь которого направлена на поиски развлечений. И совсем скоро им это удастся. Тачки, девки, косметика, мода. Ни грамма культуры, ни грамма новостей. Это быдло. И больше всего они уважают бабки. – Иван прекратил свою тираду, окинул Лену с ног до головы и прищурившись продолжил. – У тебя ведь тоже есть бабки, но ты не особо их тратишь. А начинающей звезде шоу-бизнеса необходимо сорить деньгами. Купи «феррари» и через неделю Лена-Ранетка окажется на обложках всех модных изданий и во всевозможных телепередачах.
- Вань, а я ведь тоже из числа этого самого быдла, - осторожно произнесла Лена, демонстративно втянув голову в плечи.
- Нет, поверь, - улыбнулся он, взял ее за подбородок и повернул к себе. – У меня просто не стоит на глупых женщин. – сказал он, - и Лена возбудилась от одних его слов. Ее всегда возбуждала его манера говорить самоуверенно, просто и откровенно, глядя прямо в глаза. Как магнитом манило поцеловать, потянулась но … замерла в миллиметре от губ, только что осознав его слова … вспомнилась рыжая.
- Ааа, - осеклась, не решаясь сказать, отвернулась с ухмылкой.
- Ну? – потребовал объяснений Иван. И решив быть такой же откровенной, Лена спросила:
- Ааа та … твоя рыжая … тоже умной была?
- Почему была? Она и сейчас умная! – мужчина расхохотался. – Непохожа? – Лена не могла вспоминать ее образ без улыбки. – Я тоже по началу так думал. А оказалась лучшим из известных мне специалистом в области налогов, ее схемы уменьшают выплаты в казну в разы и почти все на абсолютно законных основаниях. - Легкая тень зависти пронеслась в Ленином взгляде от того, как Иван восхищался другой женщиной. – Жаль, что в один прекрасный момент ее переклинило. Выйти за меня замуж стало ее навязчивой идеей.
- Где ты с такими-то запросами вообще себе женщин находишь?
- Лен, я увлекаюсь бабками, а не бабами. Это две взаимоисключающие страсти. Хотя, в юности я умел их совмещать.
- Подожди, - опешила Лена, - ты хочешь сказать, что кроме меня у тебя никого нет? И тебе хватает столь редких наших встреч?
- Зато каких качественных встреч! – горячо шепнул в ухо, а мягкие ухоженные пальцы скользнули по бедру вверх, зарывшись в складках ее парео, но тут же отстранился. – Интересно, откуда у тебя стереотип, что я трахаю все, что движется? Я не страдаю никакими видами зависимостей. – И, чмокнув Ленкину растрепанную на ветру макушку, не терпящим возражения тоном, отправил ее спать.
Уже ступая босой ногой на ступеньку, ведущую в спальню, девушка увидела, что он открыл ноутбук и погрузился в собственные мысли.
Мягкая постель, принявшая в свои объятья пахла им. Тело было возбуждено прикосновениями его рук. Голова забита им, его проблемами, в которые он не пускал. Лена то проваливалась в беспокойный сон, то просыпалась, с горечью отмечая, что его все еще нет. Они никогда не спали вместе, но сейчас его присутствие было необходимо, как воздух. Необходима иллюзия защищенности, того, что пока он рядом с ней и можно дотронуться рукой, у него все будет в порядке. А пока он далеко, даже учитывая то, что они на одной яхте и уйти он не сможет, очень тревожно. Вырвавшись очередной раз из пытающегося утащить в мир кошмара сна, она почувствовала его тело рядом. Тихо-тихо, стараясь не разбудить, но очень настойчиво просунула одну ногу между его ног. Сначала только лодыжку, показалось мало. Миллиметр за миллиметром коленка, а затем и бедро оказались в зажатыми в плену. Приятная тяжесть, приятная колкость жестких волосков мужских ног о нежную кожу. Иллюзия защищенности сработала и девушка провалилась в глубокий, спокойный сон.

Пробуждение оказалось не самым приятным. Вскочила в постели с трудом переводя дыхание и силясь сухим языком облизать пересохшие губы. Поняв, что это был всего лишь сон, с размаху рухнула обратно в подушку, оказавшуюся неприятно горячую. Перекатилась на соседнюю, прохладную, и проелозила сначала одним мокрым виском, смахивая прилипшую прядь, а затем другим. Из зеркала, нависающего с потолка смотрело бледное личико, перечеркнутое глубокой морщиной на лбу. Лена приподняла попу, пытаясь выпиннуть из-под себя сбившееся комом между ног одеяло. И после нескольких попыток брыкания, избавившись наконец от него, раскинувлась на всю кровать. Вид красивой исторической военной крепости, покачивающийся в панорамном окне, ласковое утреннее солнце, разливающее тепло по голым ногам … все-таки хорошо. Девушка с удовольствием потянулась, соображая, где это они причалили и вспоминая карту побережья. Отражение в зеркале уже не пугало, оно улыбалось, и вместо тяжелой морщинки, его озаряла довольная, лениво блуждающая улыбка.
Соорудив из простыни некое подобие римской тоги, выпорхнула на кокпит в поисках Ивана.
- Бля! – только и смогла она изречь, застыв в немой гримасе и чувствуя, как краска заливает лицо, когда несколько удивленных пар мужских глаз метнулись в ее сторону.
А в следующий миг, подхватив полы своей тоги, разворот на 180 градусов и с грохотом открыв дверь ногой, ввалилась обратно внутрь и каким-то чудесным образом пролетела, не упав, все ступеньки.
- Бляяяя, - уже уверившись в собственных галлюцинациях протянула она, когда увидела в спальне, которую она покинула меньше минуты назад, маленькую проворную женщину средних лет, ловко расправляющую Ванину рубашку на гладильной доске.
- Бон Жур, мадам, - с корявым акцентом произнесла женщина, не прекращая своих действий.
Лена смотрела на нее, словно на привидение, и ни одна мысль не потрудилась прийти к ней в голову и разъяснить, откуда все эти люди.
Неловко путаясь в простыне, наступая на ее полы, ошарашенно пятилась по ступенькам, пока не уперлась спиной в мужскую грудь.
- Лен, мы в Вильфранш сюр Мер, это недалеко от Ниццы. Я вынужден здесь сойти. – Ее уха коснулись губы Ивана. - Водитель тебя на машине довезет до твоей гостиницы.
«Значит мужики не привиделись? – облегченно вздохнула Лена. - Значит они действительно сидят наверху и я только что облажалась, выскочив едва не в чем мать родила? – Осознала она. - Стыдно-то как!» - девушка уткнулась носом в мужскую шею и всхлипнула.
- Ну не грусти, любимая. Когда-нибудь мы завершим наш круиз. – он легонько поцеловал ее висок и, отстранив, заглянул в глаза. Глаза, наполненные еще большим удивлением, чем те, которые смотрели на него и его людей наверху. И хорошо, что он по-прежнему крепко обнимал ее, иначе Лена, предприняв третью попытку, все-таки свалилась бы с этих ступенек.
«Что это было? – лихорадило ее мозг. – Он что, признался мне в любви?»
Несколько слов, с укоризной брошенных через ее плечо, и маленькая женщина, бормоча себе под нос «пардон муа», скрылась в подсобке.
- Все, Лен, собирайся не торопясь, она вообще-то как тень работает, не знаю, как это она обнаружила свое присутствие перед тобой.
- Ну, войти, как тень она сумела! – произнесла девушка, заметив, что находится уже в полном одиночестве.
Но вместо того чтобы одеваться, она, подхватив путающуюся под ногами материю подошла к гладильной доске и почувствовала, что в душе засела заноза ревности. Представила, как нагреваясь под раскаленным утюгом, эта рубашка начинает усиленно источать аромат хозяина, а какая-то глупая тетенька имеет возможность вдыхать его, тогда как она нет! Она, конечно, понимала, что та гладит чистую рубашку, пахнущую пока только стиральным порошком, но все равно жадничала и вообще, вчера она видела полный шкаф глаженных рубашек.
Сунув нос в маленькую щелку, Лена прислушалась к мужским голосам. Немного удивилась, что говорили по-русски. Мучимая вопросом, чего же ей больше хочется, послушать, о чем речь или полюбоваться своим мужчиной за работой, она попеременно совала в щель то ухо, то нос. Ни намека на его обычную дерзкую ухмылку. Вот он хмурится, выслушивая подчиненных, возит большим и указательным пальцами по подбородку. Вот он тихо, почти одним кивком головы, раздает указания.
- Ребят, ну мы же сами лоханулись, - услышала Лена его голос, - нельзя доверять командовать человеку, который не научился подчиняться, повелись на его якобы выдающиеся способности. Так что эта подстава вполне закономерна.
А пока они обсуждали стратегию, Лена, лихорадочно соединяя в мозгу все их фразы в гигантский паззл, поняла, что своими действиями они могут затронуть интересы какого-то очень большого человека, человека много для них сделавшего, можно сказать, поднявшего их. И когда возник вопрос, что делать в случае пересечения их интересов, Иван … тепло, душевно улыбнувшись, ответил:
- Валить его.
Его жестокость, такая простая и естественная, пугала и возбуждала до дрожи в ногах.
Рычаги для воздействия на этого самого человека. Риски. Что-то еще. От их активной мозговой деятельности электризовался воздух.
- Информацию купим – девушка вздрогнула, снова услышав этот уверенный бархатный баритон, так как Иван в основном молчал. - А не сможем, так украдем ... Выбьем в конце концов.
Лена проследила, как ухоженные мужские пальцы проводили в рот сигарету.
«Все-таки не так спокоен, как кажется» - отметила она про себя, потому что знала, в спокойном удовольствии он курит только сигары.
- Сашка имеет подход к этой теме, - указал кто-то на сидящего рядом мужчину, намекая на близкую связь того с родственницей этого самого Большого человека.
- Да, Саш, займись этим, - с ласковой, почти отеческой улыбкой кивнул Иван, - пару дней тебе.
Но отеческое выражение сошло с лица вместе с покровительственной­ улыбкой в тот момент, когда этот Саша попытался отмазаться под предлогом не смешивания личной жизни и работы. Плотно сомкнутые челюсти Ивана разжались, и нижняя медленно подалась вперед. Сигарета зацепившись сухим кончиком меж влажных, едва касавшихся ее губ, плавно качнулась. Взгляд его наполнился таким холодом, что все мужчины замолчали в ожидании.
- Когда работаешь, держи рот закрытым, а ширинку застегнутой, - резанул слух металл его голоса.
Но уже в следующие мгновение, его лицо вновь приобрело спокойное выражение. Он наконец прикурил сигарету и откинулся в кресле, продолжая выслушивать предложения, изредка одобряя заинтересованным взглядом. Каждый раз, выпуская дым, косился краем глаза в сторону двери, из щелки которой все это время торчал любопытный нос.
Докурил, встал, направился куда-то. Пытаясь проследить за ним дальше, Лена чуть больше приоткрыла дверь, но тут же смутившись, черт бы побрал это неуемное любопытство, выпустила придерживаемую самодельную тогу, невольно обнажаясь, и дернула дверную ручку обратно. Затем снова натянула простынь на грудь. Занятая собственными мыслями, она даже не подумала об оголившейся попе.
В радиусе, который позволяла обозревать узкая щель, царил полный штиль. Тогда как за спиной обстановка явно накалялась. Она почувствовала, как от сверлящего взгляда, пушок на пояснице встал дыбом. Резкий разворот … подпирая стену плечом ухмылялся Иван. А она и забыла, что каюты можно спуститься через рубку.
- Эээ … привет, - промямлила Ленка, застигнутая на месте преступления. Ведь понимала, что скрывай он свой разговор, давно спустил бы ее с яхты, отправил бы вплавь не круге, будь они хоть посреди моря, но от собственных действий было неловко и она нервно мяла белый хлопок.
- Лен, мало того, не даешь Люсе рубашку погладить, так еще и простынь мнешь! – подошел он вплотную к ней.
- Ой, извини, - и она спешно бросила ее, как преступник улику.
Мозг Ивана закипал от предстоящей аферы. Возбужденный азартом, риском, он как сумасшедший гнал кровь по телу, требуя от последнего хоть каких-то активных действий, только чтоб не взорваться, не натворить глупостей. Через пять минут пора выдвигаться. Этого времени, проведенного в компании груши вполне достаточно, чтобы снять напряжение. Но груши нет. Перед ним только белое обнаженное тело его Ленки, источающее флюиды невинности, испуга и секса. Возбужденное, страстно подавшееся вперед от одного легкого касания плеча, оно замерло, в нерешительности подняв, переполненный желанием взгляд. Невозможно не сорваться. Разрывающая изнутри мозг на куски энергия вырвалась наружу. Терзая ее мягкое податливое тело руками, толкнул к стене. До одури и головокружения вдыхал и засасывал нежную кожу ее плеч. Несколько резких судорожных погружений в ее горячую плоть и напряжение, разлетевшись вдребезги, наконец покидает его тело и мозг. Влажный лоб обессилено скользит вниз по спине. Дрожащей рукой заворачивает ее обратно в простыню.
- Люся, рубашку срочно! – выпрямляется, пробегает глазами по себе вниз, - И костюм новый быстро!