Сериалы онлайн

*- Вовсе нет. – Абдулов тоже сделал шаг, но не назад, а навстречу ей, - Я сам тебя поцелую. – И, ладонями обхватив её спрятанную под толстой олимпийкой талию, неожиданно подарил Лене ощущение, что «что-то не то» медленно, но верно превращается в «что-то невероятное»: она каждой клеточкой своего тела почувствовала, как рассыпается внутри колючий дождь из горячих искр – это так её тело отреагировало на мягкое, но требовательное прикосновение его губ к её губам. Пьянящее, противоречивое, абсолютно ненормальное ощущение мелкой дрожи в коленях, сладкой судороги в районе пупка, влажного тепла на губах и его горячего дыхания, оставленного им внутри неё после того, как его губы оторвались от её губ. Осознание произошедшего не сразу ворвалось в её сознание – а только после того, как она, ловя на своём лице пристальный, блестящий взгляд синих глаз в нескольких сантиметрах от своих серо-зелёных, не почувствовала, как гулко ударилось сердце в левой половине грудной клетки. Мгновенно отведя взгляд, она, нервно отойдя на пару больших шагов назад, поспешно бросила:
- Я опаздываю. Мне пора. – И, ничего не объясняя и не предъявляя никаких претензий, развернулась и быстрым шагом направилась внутрь Дворца Культуры.*

POV Лена.

~ Та-а-ак, спокойствие, только спокойствие. Поворот, ещё один, тёмно-синяя дверь, за которой уже слышны звонкие голоса девчонок – теперь надо взяться за ручку и открыть дверь. Браться за ручку страшно – мне кажется, что от моего прикосновения она завибрирует, так как ей может попросту передаться мелкая дрожь, гуляющая внутри меня. До сих пор прийти в себя не могу. Какой же он всё-таки…наглый, самоуверенный, нахальный, дерзкий! Вот так вот взять и собственнически притянуть меня к себе – я просто в шоке, от него я такого не ожидала. Надо было ему в морду дать…ну, или оттолкнуть хотя бы! А я, как дура, замерла, позволяя ему делать с собой то, к чему он, по видимому, стремился весь вечер. Странно, но обиды нет. Есть только одно не совсем понятное мне чувство. Не знаю, сможет ли кто-то его понять – такое чувство, будто я должна была это сделать раньше него. Не дать ему почувствовать власть над собой. Но я ведь не сделала – и он взял дело в свои руки – решительно, безапелляционно, не предоставляя мне права выбора! Неправильно я себя повела, неправильно… ну, и чего я добилась? К чему я шла? Зачем я всё это затеяла? Повеселиться? Да. Добавить красок в рутину будней? О, да, определённо – у участницы популярной молодёжной группы безумно неинтересная жизнь! Кто поверит в такой бред? Да я даже сама в него верить перестаю. И сама себя не узнаю. Приехали. ~

Войдя в репетиционную комнату, Третьякова постаралась вести себя так, будто ничего сверхъестественного с ней за последние пару часов не происходило. Она улыбалась, и иногда только, когда делали небольшие перерывы, она тянулась за сигаретой и хмуро смотрела в окно, стоя в тёмном коридоре умершего на ночь ДК.
«Харлея» перед входом уже и след простыл, и Лена невольно представила, как растерянный, или же, напротив, уверенный в себе Абдулов смотрит ей вслед, а потом перекидывает ногу через сидение байка и, заведя мотор, уносится в темноту. Новый, неизвестный, с чёртиками в глубине зрачков, «бесом в ребре», но без малейшего намёка на седину в тёмных, пахнущих смесью бензина (наверное, сам заправлял бак) и дорогого парфюма волосах, Абдулов стал для неё открытием поважнее колумбовской Америки.
Схожие мысли преследовали её и в те моменты, когда она перебирала струны на басу, стоя у колонки, так и норовя усесться на неё при первой же возможности – ноги просто отказывались находиться в строго вертикальном положении.
- Лен, ну ты что такая вялая? – с нотками осуждения в голосе осведомилась Руднева, после того, как она предприняла не увенчавшуюся успехом попытку вдвоём с Леной сыграть синхронно, стоя спинами друг к другу.
- Голова болит, - не моргнув глазом, хмуро соврала Третьякова и, услышав, как в кармане лежащей на подоконнике олимпийки затрезвонил мобильник, сняла с себя гитару.
«И на запах…на запах
Спешу на мягких лапах
Непросохшей тропой,
И на запах,
Твой чёткий, свежий запах –
Будешь мой. До рассвета ещё будешь мой!» - разрывался телефон, оповещая о пришедшей смс.
Лена взяла в руки телефон, оглянулась на девчонок, которые склонились над текстом, который Женька держала в руках, и обсуждали что-то.
Опустила взгляд на телефон, открыла сообщение. И сердце стукнуло лишний раз.
«Во сколько у тебя заканчивается репетиция?» - Чёрт, что ему ещё надо?
Поджав губы, она побелевшими от давления на клавиатуру телефона подушечками пальцев набрала: «Не знаю».
Присела на подоконник. Через полминуты снова смс: «Обижаешься?»
Пальцы сами по себе нажали всего три кнопки и кнопку отправки смс.
«Радует. Я заеду за тобой?», - прочла она в ответ.
И снова всего три нажатых кнопки в ответ и отправка.
Больше сообщений от него не было.

POV Виталий.

~ Она не оттолкнула. Не оттолкнула, не оттолкнула, не оттолкнула! Она обмякла, доверилась, затихла. И я почувствовал, что не противен ей. Я ожидал всего, чего угодно после своих действий – пощёчины, пары грубых слов (возможно, нецензурных), но, кроме испуга и растерянности в её глазах больше ничего прочесть не смог. Напугал? Наверное. Странно, уж кого-кого, а Третьякову напугать – нужно профессионально постараться, а тут – всего несколько касаний губ – и она, как загнанная в угол кошка, пятится назад, смотря на меня растерянными глазами.
Мне даже на руку, что она отказалась от моей компании на вечер. Я, конечно, совсем обнаглел, когда предложил заехать за ней после репетиции, и, честно сказать, даже не рассчитывал на согласие. Но всё-таки решил, так сказать, «прощупать почву». Прощупал – пока болотистая. Будем укреплять! ~

Как же прекрасна утренняя Москва…сыроватые улицы, пахнущие свежестью, наполнившей за ночь протухший за день от смога воздух, только-только открывшиеся уличные кафе, только-только закрывшиеся ночные магазинчики.
Лена в который раз получила возможность оценить всё это мегаполисное великолепие, пешочком направляясь к метро. Вчерашняя репетиция закончилась почти в полночь, и папа-Ранетка заботливо подвёз её до дома. Сегодня к её отныне забитому до отказа графику добавилась ещё одна проблема – поменять резину своей обожаемой малышке. Только вот когда она это сделает, она не имела понятия, и сейчас тот факт, что её красавица простояла целую ночь возле школьных ворот с пробитой шиной, висел противным камнем у неё на душе. Мало проблем тебе, Третьякова? Так она ещё новую нажить успела – и имя ей – Виталий Абдулов. Со вчерашнего вечера она успела сотню раз, наверное, прокрутить в голове те несколько секунд, которые перевернули в её душе всё с ног на голову. А может быть, как раз таки, с головы на ноги?..

Как ни странно, на съёмки она добралась как раз вовремя – ровно к девяти часам. Подойдя к красному авто, стоявшему возле ворот в компании нескольких автомобилей актёрского состава и съёмочной группы, она ласково провела ладонью по идеально отполированной чистой крыше, и, удивлённо отняв руку, посмотрела на ладонь – на ней не осталось ни грамма пыли. Странно - дождя вроде бы не было, а машину она мыла два дня назад… Чтобы развеять сомнения, Лена оглядела низ машины – тоже чисто. Ни пятнышка. Взгляд сам по себе упал на спущенное колесо. То есть…на колесо, которое вчера было спущено. Она в недоумении почесала затылок и пригляделась – вместо зимней резины на колесах была сейчас совсем новёхонькая летняя. Разумеется, в голову сразу же пришла вполне логичная мысль – о пробитой шине знали только два человека. И один из них – она сама. И она сама резину не меняла, разумеется. Тем более, за ночь.
Зачем-то улыбнувшись, она хотела проверить сигнализацию на машине и, найдя в кармане олимпийки только ключи от квартиры, достала их, повертела в руках, покачала головой. И, подбросив ключи в руке, подставила довольное лицо утреннему ветру. Что ж, одной проблемой меньше.

Виталий засыпал на ходу – поздний визит в гараж к Сашкиному Андрею, сумасшедшая просьба посреди ночи срочно поменять резину красной «Митсубиси Лансер». Андрей, которому лишний заработок был совершенно кстати, несмотря на то, что на дворе было около полуночи, дождался Абдулова, который пригнал автомобиль к нему в гараж. Андрей – профессионал в своём деле: огромный гараж, в котором он занимался ремонтом иномарок и дорогих байков, говорил сам за себя – и Виталий, доверившись профессионализму заядлого байкера-экстремала, в огромном мягком кресле в состоянии дремоты всё-таки дождался окончания работ. В четыре часа утра, заехав на пути к школе на ночную автомойку, он привёл автомобиль в первозданный вид и, пригнав его к воротам школы, направился домой – поспать хотя бы пару-тройку часов.

Третьякова бодро вышагивала по направлению к гримёрке с твёрдым намерением забрать у этой импровизированной «матери Терезы» ключи от собственного авто.
- Доброе утро, - поздоровалась она, заходя в гримёрку. Ни намёка на Абдулова. Зато Рита была при полном параде, с ярко накрашенными губами и уже вовсю работала на благо отечественного кинематографа – гримировала Наташу.
- Привет, Ленк, - отозвалась Наташка, взглянув на Лену через зеркало.
- О, доброе утро, - небрежно бросила Рита, проводя по маленькому бледному носику Щёлковой огромной мохнатой кисточкой с пудрой. – А чего это ты одна?
- А с кем я должна быть? – настроженно-удивленно осведомилась Лена, опускаясь на диван. – Я – сама по себе. – Взяла в руки журнал. Её так и подмывало задать всего-навсего один вопрос, но она сдерживалась – у кого- у кого, а у Риты она спрашивать точно не будет.
- Ну, партнёра-то твоего всё нет, машина твоя здесь всю ночь простояла… Вот я и подумала… - продолжала сроить предположения с о всезнающим видом гримёрша.
Третьякова вздохнула – ответ на вопрос она получила, даже не задав самого вопроса. Но тон, в котором этот ответ был ей дан, ей категорически не понравился. И поэтому она едко отозвалась, не в силах сдержать минутной неприязни:
- Рит, твоё дело – не думать, твоё дело – пудрить. Вот и пудри Наташке нос, а не мне мозги. Окей? – И, нервно встав с дивана, покинула гримёрку. Проболтавшись по коридорам ещё минут десять, Лена решила пойти хотя бы сценарий взять, раз уж на грим она не спешит торопиться.
Арланов, судя по всему, с утра не в духе. То, с каким выражением лица он сунул ей в руки сценарий, лишний раз доказало Лене, что профессия режиссёра – самая нервная из всех , которые можно встретить в съёмочном процессе.
Прочитав сценарий, Третьякова решила всё-таки направиться на грим – иначе она может опоздать к съёмке. Странно, что Абдулова нет – его сцену вроде бы должны снимать через десять минут. А ведь сегодня у них всё-таки есть одна общая сцена – и до неё, в принципе, тоже всего-ничего – снимать её будут через час. Сжав губы, Лена открыла дверь в гримёрку. Риты не было. В гримёрке вообще было пусто. Курить пошла, наверное. Свой «Vogue» синий, фу. Нашла, что курить. Курила бы что-нибудь нормальное хотя бы.
Чёрт. Ей кажется, или она действительно думает, как Абдулов? Осадив себя, Третьякова небрежно уселась в кресло и, чтобы выветрить из головы ненужные мысли, покрутилась в нём из стороны в сторону. И вот, после очередного поворота она резко затормозила ногами, и кресло остановилось – она увидела, что в дверном проёме гримёрки стоит помятый, немного растрёпанный и суматошный Абдулов, будто думая над тем, стоит ли переступать порог.
- Ну, чего стоишь? Заходи, ты мне не мешаешь. – Усмехнулась Лена и не узнала собственный голос – он показался ей сейчас каким-то чужим, будто организм сам выталкивал из неё все слова, помимо её воли.
- Катаемся? – Улыбнулся Виталий, заходя в помещение и усаживаясь на диван. Снял с себя полупальто, сложил на ручку дивана.
- Угу, с ветерком. – Отозвалась Третьякова, делая новый поворот. – Чего опаздываем? – Она нарочно вертелась, чтобы не было повода фокусировать взгляд. Ей казалось, что так разговаривать гораздо легче.
- Понравилось, да? – он откинулся на спинку дивана и усмехнулся. – А я не опаздываю, я – задерживаюсь. – И сложил руки на груди, сминая тёмно-коричневую, шоколадного цвета рубашку.
- М-м-м, - протянула она. – А где ты был? – новый поворот. Голова начинала немного кружиться от этого бессмысленного верчения.
- Дома. А что? – удивлённо вскинул брови Виталий, скрещивая ноги.
- Вид какой-то помятый, - усмехнулась Ленка, остановив кресло, чтобы голова не закружилась окончательно – а то так ведь можно и укачаться. Вот смеху-то будет…Лену-ранетку укачало на вертящемся стуле…сенсация, блин. Попыталась сфокусировать взгляд на удивлённом выражении лица Виталия, которое постепенно становилось каким-то лукавым. Он, пригладив ладонью тёмные волосы на макушке, отозвался с ответной усмешкой:
- Вид как вид. – И, поймав недоверчиво насмехающийся третьяковский взгляд, добавил: - Чего ты так на меня смотришь?
- А что, думаешь, только тебе можно на меня смотреть? – вопросительно приподняла брови Лена, цепляясь ногами за основание стула. – Ключи вернёшь?
- Какие ключи? – Сделал вид, что не понял, Абдулов, снова опускаясь на спинку дивана.
- Такие. Те ключи, которые ты вчера у меня стащил, когда мы…- тут она запнулась, нервно облизнула губы, поджала их, - ну, в смысле, когда ты…
- Ты не знаешь, как это называется? – Усмехнулся мужчина, приподняв спину от дивана. – Странно, а мне казалось, ты курсе. Ты хорошо целуешься, - улыбнулся он так, что она не поняла, шутит он или говорит всерьёз.
- Ключи верни. – Лена сделала вид, что не слышала его предыдущие несколько фраз и протянула ладонь. Взгляд невольно забегал по его лицу, и она, не выдержав, тряхнула головой, якобы для того, чтобы стряхнуть с лица мешающую чёлку. Абдулов достал из кармана пальто серебристые ключи и брелок от сигнализации. Протянул ей.
Лена, бросив ему в лицо недоверчивый взгляд, потянулась за связкой, и, как только её пальцы сомкнулись на серебристом металле, на её кисти сомкнулись пальцы мужчины и потянули на себя. Стул, за который Лена держалась ногами, послушно подъехал ближе к дивану и Третьякова, вмиг почувствовав тяжесть в ногах и руках, даже не сделала попытки вытянуть ладонь из его сильных пальцев.
- Ничего не хочешь сказать? – его лицо, находившееся всего в каких-то тридцати сантиметрах от её, приняло вопросительно-просительное выражение. Лена, сделав вялую попытку подвигать рукой в его ладони, хрипловато, не узнавая опять собственного голоса, вполголоса ответила:
- Спасибо.
- Больше ничего? – Он притянул её стул ещё ближе. Лена почувствовала, что в голове начинается помутнение – нужно было срочно выйти на воздух. Почему, чёрт возьми, здесь не проветривают помещения?!
- А что ещё я должна сказать? – Она спросила пересохшими от непонятного волнения губами и перестала цепляться ногами за основание стула, так как сил на это не осталось.
- А я не говорю, что должна. Я спрашиваю – ничего не хочешь сказать? Хочешь и должна – это большая разница. – Его голос, кажется, стал тише. Вкрадчивей, что ли. От этого её сердце неожиданно пропустило один удар, что не преминуло сказаться на её дыхании, которое чуть участилось. – Понимаешь?
- Понимаю. – На автомате отозвалась Лена. Но, прорвавшийся-таки в голову тихенький голосок разума сделал своё дело: - Нет, не понимаю. – Её голос стал чуть громче и, но хрипотцы при этом не убавилось, поэтому показалось, что её голос срывается. – Чего ты от меня хочешь? Почему именно я?
Абдулов, кажется, совершенно не ожидал такого вопроса. Он, поведя желваками, слегка помяв её уже почти расслабленные пальцы в своей ладони, которые, в свою очередь, медленно перебирали лежавшие между ними ключи, уже открыл было рот, чтобы ответить, как со стороны входной двери раздалось легко идентифицируемое «деликатное» покашливание. Третьякова, пожалуй, слишком резко выдернула из Абдуловской ладони свою руку и вскочила со стула – эффект неожиданности сделал своё грязное дело. Ритины, скривленные в усмешке яркие губы убедили Лену в том, что сегодня на съёмочной площадке будет ещё жарче.
- Леночка, гримироваться будем? – елейным голосом поинтересовалась Рита, сделав вид, что не увидела ничего удивительного – ни того, как растерянный Абдулов держал в своей ладони руку не менее растерянной Третьяковой, которая смотрела на него каким-то непонятным взглядом и упиралась своими ногами в его колени, ни того, как они оба, как пойманные с поличным воры, поспешно повернули головы в её сторону, ни того, как испуганно вскочила Третьякова, будто боялась, что их застукали. И плевать, есть ли что-то между ними или нет – это Риту не особенно и интересовало. Она ведь для себя уже всё решила – этим двоим прямая дорожка друг к другу – она лишь старательно указывала им носом туда, на что необходимо обратить внимание обоим. Ну что ж они такие недалёкие-то, а?