Сериалы онлайн

59 серия.

Бляммм! Соскочил неудавшийся аккорд со струны и эхом размазался по стенам.
Все были на взводе. После затянувшегося отпуска, нужно было срочно сыграться для выступления на каком-то важном корпоративе. Начали замечательно, если не считать того, что соскучившись по своим инструментам, едва не изнасиловали их на паре первых песен. В общем, все были в ударе, в хорошем настроении и даже не стали возмущаться, когда Ленин телефон звякнул на табуреточке, возвещая об смс, хотя у них было заведено отключать их во время репетиций. А зря не стали возмущаться. Потому что с каждым прочитанным словом Лена все больше краснела и покидала действительность. Репетиции настал конец, но еще долго не желая принимать этот факт, девчонки пытались терзать инструменты, а Кулемина терзала их слух и нервы. Она глупо улыбалась и путала ноты, извинялась, смущенно посмеиваясь, причем явно не от несуразных ошибок, а от чего-то постороннего, прочно обосновавшегося у нее в голове. Старалась как могла, сосредоточенно дергала струны, но яркая вспышка воображения предстоящего свидания и трясущиеся пальцы не могут удержать скользкий потный медиатор. Горячее описание планов Ивана на ближайший уик-энд, кипятило кровь. Несколько месяцев тактичного молчания и такой полный разврата текст. Только бы удалить не забыть … потом … только сначала еще разок перечитать, еще разок хлебнуть его порочных мыслей, будто крепкого вина, и опьянеть. Хорошенькая альтернатива в период алкогольного воздержания. Довольная, она смотрит на девчонок и недоумевает, что им не нравится? Можно подумать никто из них никогда не играл под кайфом. Блямм! - Немой укор подруг вновь заставляет тряхнуть низко опущенной головкой и спрятать обалдевшую улыбку в волосах. Иногда даже удается сорвать ее и сбросить на пол, а затем тщательно зацементировать маску серьезности на лице. Но и она трещит и сыплется, стоит воображению вновь вспомнить Ивана.
- Все! На сегодня хватит, продолжение завтра, когда Кулемина придет в себя.
На завтра она уже не освещала, как обычно, своей улыбкой тесное захламленное репетиционное помещеньице. Хотя, все же немного освещала … выходя иногда за дверь. Поточу что плотно сомкнутые целый день губы, со злостью прищуренные глаза и тихое шипение «все нормально» на вопрос о ее настроении по-настоящему пугали подруг.
– Все довольны? – автоматически надергав струны нужное количество раз без единой ошибки, спросила она, глядя на продюсера.
Это он виноват в ее мрачном настроении. Это он подрезал ей крылья известием о том, что дата их архиважного корпоратива приходится аккурат на день ее свидания с любовником. Сидит, довольный проделанной работой, и не знает, какую выдержку ей пришлось проявить, чтобы не дать ему пяткой в нос.
Но шли дни и она почти убедила себя, что раз некие высшие силы не дают ей совершить адюльтер, то оно и к лучшему, значит только так и надо. И, черт побери, иногда она даже гордилась собой, верной женой и заботливой матерью. Примеряла на себя эту роль, будто новое платье и с восторгом вертелась в нем перед зеркалом своей души. Но как бы ни нравилась обновка, иногда и ее приходится снимать, обнажая тайные, полные вожделения другого мужчины, мысли.
Мысли. Только мысли, потому что жизнь ставит свои условия и у нее в этот день концерт, а вовсе не свидание с любовником. А раз так:
- Вить, есть возможность взять с собой кого-нибудь на этот корпоратив. Пойдем? – предложила Лена мужу.
«Дура!» - заорала про себя Лена, автоматически продолжая играть, когда в одном из дверных проемов заметила фигуру Ивана. – «Это же и было свиданием! И место и алиби организовал!» А когда он, еще не зная о совершенной ею глупости, послал ей невесомый поцелуй и улыбнулся, прежде чем скрыться в дальних коридорах, единственным желанием было броситься на барабанную установку и чтоб Лерка настучала своими палочками по ее дурной голове.

«А это что за …?» Он долго смотрел на довольного, явно ощущающего себя на отлично и даже пританцовывающего на стуле, Степнова и отказывался поверить в то, что это самый настоящий облом. Что она хотела сказать, притащив его сюда? Брови Ивана недоуменно ползли вверх, а челюсть вниз. Официантка с подносом, порхавшая между столиков, видимо, разглядев на красивом суровом лице все признаки надвигающееся болезни Дауна, невольно замерла перед ним, чем он не замедлил воспользоваться. Взял с подноса бокал, выпил, поставил обратно, взял еще один. Ленка сбежала тогда. У нее были на то веские причины. Он принял ее условия игры. А что происходит сейчас? Сегодня он не знал, в чем преграда. Ну не проснувшаяся же в одночасье нравственность, ей богу?
Смотрит, как смотрит на нее Степнов. С обожанием. Слышит, как поднимается буря в собственном теле. Прям роковая женщина! Он усмехнулся. Звучит-то как по-дурацки. Но как идеально подходит сейчас под его отношение к Лене. Любуется снизу вверх из-за угла на потертые джинсы, собранные гармошкой на ее стройных ногах, ввинченных в сцену, словно циркуль, на напряженные ягодицы, локоть, рубящий аккорды, и хочет ее. И не знает, что она боится сделать лишнее движение, переживает, что джинсы заметно мокнут под его таким взглядом. Он словно добровольно залез в ловушку и не знает, как из нее выбраться. Да и не уверен, что хочет выбираться. В уме все смешалось. Если у него сейчас вообще оставался ум. Но в любом случае, оставалось тело, страдающее, выжженное мучительным желанием. Можно позвать охрану и велеть просто вытолкать Степнова из заведения. Боже, о чем он думает? Для него, считающего секс легким баловством, развлечением, а не темой, достойной его внимания, наряду с бизнесом и политикой, идея заняться сегодня с Ленкой любовью сейчас стала навязчивой. И чем дальше, тем труднее становилось держать себя в руках. Он с удивлением понимал, что это единственная его цель, носящая такой сумбурный, стихийный характер, к которой его несет слепо, не разбирая дороги, топча здравый смысл. Он не любил быть влюбленным, не любил эту зависимость, оковы сентиментальной глупости и сердился.
Ранетки допели последнюю песню и под громкие свисты разгоряченных зрителей двинулись в строну гримерки. Иван увидел, как Степнов тут же подскочил и направился следом. В порыве злости он никак не мог понять причин Лениного поведения. Могла бы просто отказаться от встречи. Что за тупая демонстрация? Спускался по лестнице вниз и с каждой ступенькой будто погружался в обжигающую льдом воду. С гримасой боли и раздувающимися от злости ноздрями покинул клуб, прихватив дежурящую у входа проститутку.
Толпа! Толпа людей несла Лену, затягивала в объятия и непонятные ей сейчас разговоры. Черт, что Ваня подумал о ней? Надо найти его, объяснить. … «Ленк, иди сюда» - кто-то тащит за руку. Группа намеревалась оторваться по полной. Лица вокруг сменяются одно другим, как в калейдоскопе, смеются, целуются, чего-то от нее хотят. В попытке вырваться из этого водоворота она металась, как смертельно раненое животное, которое бросается во все стороны, обо все бьется, нанося себе новые раны, все больше ярясь и все больше слабея, обезумевшее, опьяневшее от собственной крови. Пока на очутилась в объятиях Виктора.
- Ну что, малыш, идем веселиться? – горящие глаза мужа ловят ее отчаянный взгляд.
Устало повисла на его шее:
- Давай лучше домой, дорогой.
Быстрым шагом, без оглядки на семенящую следом девушку, Иван преодолел гостиничные коридоры, толкнул дверь номера и молча плюхнулся в кресло. Она устроилась напротив в ожидании. Ожидание затянулось, клиент угрюмо пялился в ее декольте, не произнося ни слова. Странно, так спешил, думала, сгорает от нетерпения, а теперь сидит и не шевелится, только глаза мечут молнии, от которых становится не по себе. Чтобы хоть как-то оживить ситуацию, спустила бретели топа, как можно эротичнее подползла к нему, прошлась руками по ногам, задержавшись у самого его паха.
- Что мне делать? – нежно промурлыкала девица, выведя его своим вопросом из ступора.
- Если бы я объяснял каждому, кого нанимаю, что ему делать, то зачем бы они вообще были нужны, самому быстрее сделать. Ты ж профессионал, сама знаешь, вот и работай. – отрезал Иван и развалился, вытянув ноги.
Не ожидавшая такого резкого ответа девушка совсем растерялась и, хлопая накладными ресницами отчаянно пыталась сообразить, как его удовлетворить. Даже разволновалась едва ли не сильнее, чем когда обслуживала своего первого клиента. Приятный массаж напряженных мышц в исполнении ее умелых рук погрузил тело в состояние приятной расслабленности. Он прикрыл глаза и со вздохом откинул голову на спинку кресла. Уже более уверенно маневрируя пальчиками меж пуговок его рубашки, а затем и под ней, она подобралась к ремню, молнии брюк и … снова замерла, отчаянно соображая, что теперь делать … у него не стоял. Опасливо, выглянув из-под кудрей, как из-за угла заглянула в глаза. Смотрит на нее в упор … или мимо нее, не разберешь, ждет чего-то. Чего? Тут даже минет не сделать. Как школьница, не могущая решить задачу, почесала затылок, застревая длинными ногтями в крепко зафиксированных лаком волосах. Даже садисты сейчас казались более привлекательными вариантами, чем этот чудик-импотент. Станцевать ему что ли? Когда-то выученное, но почти не нужное с обычными, предпочитающими сразу приступить к делу, клиентами эротичное стягивание под музыку микроскопических одежек, неприличные поглаживания себя в интимных местах не вызывали в его глазах никаких проблесков эмоций, ровно как и откровенные ласки его тела, не вызывали никакого шевеления в его штанах.
- Выпить налей, - буркнул Ваня. – Твое здоровье, - поднял он преподнесенный стакан и залпом опрокинул порцию виски.
Уже не пытаясь что-либо предпринять, девица тихонько уселась в его ногах и молча ждала.
- Спасибо, ты свободна, - очнувшись от собственных мыслей минут через пятнадцать, он достал из бумажника пачку купюр и сунул ей в лифчик. – Спать пора.
Спешно натягивая на ходу одежду, радуясь, что хоть заплатил прилично за изнасилование мозгов, девушка увидела краем глаза, как он устало подошел к бару и плеснул себе в стакан еще виски. Когда она уже нажала на золоченую ручку входной двери и облегченно вздохнула, почувствовав себя в безопасности:
- Стоять! Куда пошла? – стегнул уже за порогом его голос. Ну точно садист, будто плеткой по спине съездил! Осторожно обернувшись, увидела, как морщась от боли и досады роняет на сверкающие осколки яркие капли крови, стекающие по куполам бывшего стакана в светлый пушистый ворс ковра. – Аптечку неси, – уже потише, но все так же раздраженно командует он, - отрабатывай гонорар.