Сериалы онлайн

- Шлюха! – звонкий удар пощечины. Щеку обожгло огнем. Господи, как же больно! Я приложила руку к больному месту, ошарашено глядя на мужчину, стоящего передо мной. Он тяжело дышал и был растерян.
- Лен, прости… Я не хотел, - стал приближаться. Я дернулась, как ужаленная, к стене.
- Попробуй тронуть! – прошипела, как змея. Могу поспорить, мои глаза метали молнии. Чертов ублюдок! Какая у него тяжелая рука. Я сморщилась, понимая, что боль так легко не уйдет.
- Нужно что-то холодное приложить, - спохватился он.
- Без тебя знаю! – зло выпалила я и посмотрела в его лицо. – А ты можешь убираться! – выбежала из зала на кухню. Будь моя воля, засунула бы голову в холодильник, лишь бы не чувствовать этого колючего ощущения. Как будто тысячи иголок одним разом воткнули. Наверное, синяк останется. Какая же ты скотина, Степнов! Если бы не мама, давно бы тебя уже послала. Тоже мне, учитель хренов! Сам бы жить научился, а то меня учить вздумал. Без сопливых разберемся! Услышав, как он подходит сзади, я резко развернулась и впилась в него взглядом. – Ты что, не понял? Мне еще раз повторить! – закричала я. Нервы у меня совсем ни к черту.
- Остынь, Кулемина. По-моему ты забываешься! – я усмехнулась. Привычная холодность вернулась к нему так же быстро, как ко мне моя гордость.
- Да плевать я хотела, кто ты! Мне противно твое общение, изволь, – отрезала я, доставая марлю из аптечки. Раскатала ее на столе и достала лед. С остервенением начала колоть его ножом, представляя на месте этих кусочков Степнова. Вот, что доставило бы мне удовольствия. Пока я так усердно занималась этим делом, мужчина подошел слишком близко и по-хозяйски положил свои руки мне на талию. Я чуть не задохнулась от возмущения. Сквозь зубы процедила:
- Если ты не уберешь свои лапы, я вырежу тебе печень! – мысленно уже сто раз проделала это, рука сильнее сжала рукоятку ножа. Он по-прежнему продолжал держать меня за талию, даже не собираясь последовать моему совету, более того, его рука поползла мне под кофту. Всем телом я напряглась и попыталась развернуться, чтобы ответить что-то колкое, но он мертвой хваткой стиснул мои плечи и жестко сказал:
- Уж поверь, если ты сама не успокоишься, я выбью всю дурь у тебя из головы! Я сильнее!
- Ты не сильнее, ты – козел! – еще раз дернулась в его руках, уже смелее, и мне удалось высвободиться. – И мне очень жаль, что мама так и не узнала, какая же ты сволочь! – грубо оттолкнула его от себя подальше.
- Дура! Да ты на себя посмотри! – Степнов начал орать. Осточертело все, хоть уши затыкай. Не хочу даже слушать этого. - Примерная доченька! Еще суток не успело пройти после ее смерти, как ты уже готова была отдаться какому-то щенку прямо в коридоре ее квартиры!
- Пошел вон – устало прошептала я, закрывая глаза и пересиливая себя, чтобы не кинуть в него что-то потяжелее. Сказать, что он этим задел меня, ни сказать ничего. Он в этот момент просто втоптал меня в грязь. Боже, как я устала от него.
- Что, правда глаза режет?! – зло выплюнул эту фразу мне в лицо. – А я специально не уйду! Я скажу тебе ВСЕ! Заставлю тебя выслушать! Чтобы тебе было больно, тогда бы ты поняла все, что чувствую я! А я кроме омерзения к тебе не чувствую ничего. Ты – тварь, Лена! Ты завралась сама себе, так завралась, что сама веришь в то, что говоришь! Тебе плевать и на мать и на кого-то еще! Ты живешь только для себя, в свое удовольствие. И вот сейчас, когда я уйду, ты будешь просто нервно курить от той правды, которую я вылил на тебя, глотать слезы и запивать их коньяком. Не кисло, милая? – я вздрогнула как от второй пощечины и испуганно посмотрела на него. О, я его боялась. Это был единственный человек, которого я боялась так же сильно, как себя саму. – Видно, горько, – усмехнулся Степнов и вылетел из кухни, хлопнув входной дверью.
Я обессилено опустилась на пол, ложась на спину. Сердце бешено колотилось внутри от напряжения. В ушах стоял его спокойный пренебрежительный тон «Ты завралась сама себе, так завралась, что сама веришь в то, что говоришь!» И он был прав, как он был прав! Он знал меня как облупленную, но… только в одном он ошибся. Коньяку я предпочла водку…

«Я выкуриваю одну и ту же сигарету вчера и сегодня…»

Проснулась я в душе. Едва ли бы меня хватило на здоровый сон после всех случившихся событий, поэтому полночи опьяненного бездействия и нервотрепки окончательно вырубили меня на вторую половину ночи. Закончив водные процедуры, я осторожно спустила босые ноги на холодный кафельный пол, прощупывая под собой твердую опору. Рука несмело коснулась ручки двери, не знаю, откуда появилась такая неуверенность и следствием чего она является, но после секундного замешательства я все-таки вышла в коридор.

В квартире было тихо. Этот блеклый предрассветный свет, пробиваясь сквозь тонкие занавески, застал меня растрепанной и мокрой после принятого душа. Я застыла посреди зала, сбитая с толку. Могу поспорить, что вчера вечером плотно задвигала массивные шторины на окнах, но кто-то, видимо, решил все за меня. И тут я невольно вспомнила Степнова, шумно засопев. Почему алкоголь не стирает память, когда этого так хочется? Весь наш «совместный» вечер был как на ладони: и моя глупость, и резкая пощечина, его пренебрежение, моя упертость, и, как итог, скудное одиночество наедине с тяжелой головой обидных мыслей. Честное слово, я не ведала, что творила последнее время. Кому я что пыталась доказать, не знаю. А главное, для чего это все?

Подойдя к окнам, я вернула все на место и только тут заметила, что материя у самого края порвана. Недоброжелатели? Ага, в лице Степнова, который с психу, возможно, резко дернул шторы вместе. Квартиру разрешал оглушительный звук дверного звонка, и я вздрогнула. Кутаясь сильнее в полотенце, я подошла к двери и выглянула в глазок. «Принесла нелегкая! - в сердцах пробурчала я. – Какого фига в такую рань?»
- Чего надо? – насколько это было возможно, спокойно произнесла я, не открывая дверь.
- Я забыл свой портмоне. Вынеси, уж будь добра! – послышался пренебрежительный холодный тон Степнова. Меня это взбесило, и я равнодушно бросила:
- Тогда сиди и жди под дверью, пока я не оденусь, - и пошла вглубь квартиры, выхватывая слухом что-то типа «Черта с два, я опаздываю на работу!!!»
Ухмыльнулась. « Я, зато, никуда не опаздываю, и времени у меня выше крыши!» Но в следующую секунду послышался звук ключа, поворачивающегося в замке, и вот уже мужчина, тяжело дыша, застыл позади меня. Я остановилась, чувствуя спиной его прожигающий взгляд. Говорят, что ясность приходит с отрезвлением. Ничего подобного. Приходит не ясность, я мерзкое чувство собственной беспомощности. Тебе гадко и противно, но ты ничего не можешь сделать. Остается просто ждать, когда же наступит этот час Х, когда начнет отпускать.
- Я тебя не приглашала зайти! – бросила ему, повернув голову в профиль. – И ключи, пожалуйста, с полки не стоит таскать, а то я подумаю, что ты ходишь ко мне неспроста и портмоне тоже забываешь умышленно!
- Не стоит так обольщаться, - после некоторый паузы ответил Степнов, - было бы к кому ходить! – я скрипнула зубами и вышла из зала, ловко и быстро одеваясь. Не собиралась я ему отвечать ничего, не доставлю такого удовольствия, видеть мое раздражение. Пусть берет свое и уматывает на все четыре. Но, к моему великому сожалению, когда я вышла, он мало того, что не ушел, так еще вальяжно развалился на диване.
- Скажи, почему я вынуждена тебя постоянно выгонять?! Ты не в силах сам найти выход?
- Не могу уйти, не попрощавшись.
- Да брось! – усмехнулась я, - К чему вся эта комедия? Ты еще вчера вылил на меня ушат грязи, а сегодня ведешь себя, как ни в чем не бывало! Может, ты пришел извиниться? Смешно. НА ВЫХОД! – жестко проговорила я последнее слово. Мужчина легко встал и два шага оказался возле меня. Я напряглась всем телом. Его поведение настораживало.
- И почему ты такая колючая? – мужская рука властно коснулась подбородка, поворачивая лицо к свету. Меня пробрало от его тона, а в голову ударил этот образ. Плавное движение большого пальца по щеке вспыхнуло вчерашними воспоминаниями. Чуть приоткрыв губы, я прошипела:
- Ты больной! – Мужчина хмыкнул. - Уходи. – Высвободилась из его рук и вышла на балкон. Чиркнула спичками, прикуривая, но затягиваться не спешила, вертя тлеющую сигарету в руках.
- А что с квартирой делать будешь? – я только обессилено покачала головой. Этот мужчина категорически не принимал никакого отказа, в любой форме, и делал все по-своему, всегда.
- Тебя это не должно волновать! Я еще раз прошу, уходи. И не надо больше здесь появляться. Это не нужно ни тебе, ни мне. - Самое жалкое существование слабых – ни за что не признаться себе, что ты именно слаб, сильные же могут найти силы и сказать себе, что они так больше не могут. Именно потому, что я не могу себе сказать, не могу признаться ни себе, ни кому-то еще, - я слаба.