Сериалы онлайн

«Виктор Михайлович…», - нежно сказала Ленка и не узнала свой голос, тихий и ещё более хриплый, чем обычно. Губы её не слушались.
«Кулёмина! Ты что не знаешь, что ни в коем случае нельзя спать на морозе! Мы же по ОБЖ проходили! Что ты с собой делаешь, как ты вообще тут оказалась?», - сыпал вопросами Степнов, не выпуская её из объятий.
«Я к Вам пришла…», - всё тем же будто не своим голосом сказала она.
«Так, Кулёмина, все разговоры потом. Сейчас я попрошу у режиссёра его водителя и отвезу тебя в больницу, у тебя, возможно, обморожение. Сиди здесь, я мигом!». Он, было, ушёл, но потом вернулся, снял своё новое пальто и накинул на не успевшую вставить ни слова, продолжавшую дрожать Ленку.
Через несколько минут она ехала в режиссёрском джипе на заднем сидении. Всё тело нестерпимо кололо тысячами маленьких иголок.
«Больно?» - спросил Виктор, сидевший рядом и не спускавший с Лены глаз. «Глупенькая, ну как же так…»
Собрав последние силы, Лена тихо прошептала: «Виктор Михайлович, простите меня…за всё».
Он ничего не ответил, он ещё помнил свою боль. Но в глазах его она увидела прощение и опустила голову ему на плечо. Практически так же они ехали в тот злополучный вечер после рокового боя... Было очень больно. Почему они так всё усложнили? Почему она так всё усложнила? Почему и сейчас она не смогла ему ничего сказать?
…В больнице её долго смотрели, растирали разными мазями со странным запахом. Врач предлагал остаться на несколько дней. Она умоляла отпустить, зная, что дед будет очень волноваться. Придётся ему всё объяснять. Говорила, что сама сделает все процедуры и перевязки и несколько дней не будет выходить из дома, а потом приедет на осмотр.
Ей хотелось только горячего чая. Вокруг опять было слишком много людей, которые о чём-то её спрашивали. Ей нужен был только один.
Лена, проходя мимо, посмотрела на себя в зеркало. Вся кожа её сильно покраснела. «Красотка, нечего сказать, - подумала она, - В самый раз для признаний». Впрочем, он видел её и в более ужасном виде.
Она вышла в коридор с кучей справок и рецептов.
«Кулёмина, как ты?» - увидев её, Виктор сразу подскочил с банкетки.
Она знала, что ужасно выглядит. Она понимала, что пожалуй это одно из самых неудачных мест для подобных слов. У неё практически не было голоса. Она представляла себе всё это совершенно иначе. Но она безумно боялась, что опять что-то случится и помешает ей. Она не намерена была больше терять ни минуты.
«Виктор Михайлович, - начала она хриплым голосом, а увидев, что он хочет попросить её ничего не говорить, быстро добавила, - дайте мне сказать, пожалуйста. Я прошу Вас». Она говорила твёрдо, уверенно и решительно, глядя ему прямо в глаза. «Я знаю, что вела себя неправильно последнее время и очень обидела Вас. Я не оправдываюсь, но я действительно испугалась. Я испугалась, что в 17 лет мне придётся сразу вступить во взрослую жизнь, а ведь детства у меня и не было. Я испугалась того, что если наши отношения перейдут на другую ступень, то я потеряю Вас как друга. Я испугалась, что Вы не сможете ко мне серьёзно относиться. А потом ещё случились эти несчастья одно за другим – с Юрой и с Наташей, и за каждое из них я винила прежде всего себя. Я не могла в этот момент думать о наших отношениях, поэтому оставила всё как есть и отдалилась от Вас. Ещё я боялась сложностей, непонимания со стороны родных, подруг, учителей. В моей жизни всегда было слишком много сложностей и мне было трудно принять решение взять на себя ещё одну. Если Вы о Гуцуле, то он для меня ничего не значит. Я надеялась найти в нём друга, с которым смогу поделиться своими переживаниями, но он претендовал на большее. А настоящего друга я нашла в совершенно случайном человеке, который открыл мне глаза и помог принять это решение. Ещё раз говорю, что я прекрасно осознаю, как обидела Вас и не жду, что вы так легко простите меня. Просто я хочу, чтобы Вы знали, что теперь я ничего не боюсь». Лена закончила свой монолог, развернулась и медленно пошла к выходу.
«Лен, - он окликнул её. – Мне надо подумать». Она обернулась, кивнула и пошла к выходу, где уже ждало оплаченное им такси, которое довезло Лену домой. Она и не ждала от него другой реакции. Она всё понимала. После всего, он уже не был в ней уверен. «Во всём виноват я. Ни в коем случае нельзя было давать ей уйти», - вспомнились ей слова Макса. Мягкие хлопья снега падали за окном автомобиля. Она написала пальцем на замёрзшем стекле: «Прости». Электронный градусник возле станции метро показывал -9. Ей было больно прикасаться ко всему. Еле слышно шёпотом она напевала: «Лети за мной, лети, и ты узнаешь, я люблю тебя…»

Часть 19

Лена проснулась от телефонного звонка. Всё тело очень болело.
«Алло!» - хрипло отозвалась Лена. «Ленок! – бодро приветствовал её Гуцул. – Ты чего в школе не была? Я тебе вчера весь день звонил и даже домой заходил, но тебя не было! У тебя всё нормально? Чего голос такой?»
«Гуцул, я заболела. Ещё дня три не буду в школу ходить».
«Лен, так ведь конец четверти через три дня!»
«Значит не буду ходить в школу до конца четверти», - сказала Лена и положила трубку. Ей не хотелось разговаривать с Игорем, она ждала звонка совершенно от другого человека. Переборов порыв позвонить Максу, чтобы обо всём рассказать, несмотря на то, что им во время занятий в училище запрещалось пользоваться мобильным, она пошла готовить себе кофе. Деду вчера кое-как удалось всё объяснить, без подробностей. Сегодня должны были снимать какую-то важную сцену, и тот сейчас был на площадке.
Радио, которое она включила, упорно в последнее время выдавало ей одну и ту же исполнительницу. «И уже осатанело ноют губы, ноет тело…День прожить – тебя не видеть, словно чашу яда выпить», - доносилось из приёмника. Ничего нет более скучного, чем болеть одной.
Ближе к обеду зашли девчонки. Принесли плюшек. Попили чаю, посмеялись, Ленка немного ожила. Но его молчание сводило с ума. Она старалась просто не думать об этом. «По крайней мере, он не собирается жениться, и мне не надо вытаскивать его из-под венца», - вспомнила она Макса.
Когда девчонки уже собирались уходить, Лера немного отстала: «Лен, можно тебя на минуту?» Они вошли в Ленину спальню. «Слушай…- начала Лера.- Ты ведь знаешь, что Стас тоже болеет?» Лена кивнула. «Я, может, лезу не в своё дело, только вот…- она замялась, ей явно было неудобно говорить об этом. – Понимаешь, Гуцул…Он сегодня от меня не отходил весь день. Всё комплименты отвешивал, приобнять пытался, даже домой хотел проводить. Прости, Лен, что говорю тебе это, я знаю, тебе неприятно, я просто хотела, чтобы ты знала…» Лена улыбнулась: «Знаешь, Лер, а мне абсолютно всё равно!» И Лере с удивлением обнаружила, что девушка говорит совершенно искренне и не кривя душой.
Проводив подруг, Лена пошла мазать обмороженные участки прописанным кремом, как вдруг звонок в дверь заставил её прерваться. «Опять Лерка что-то забыла. Блин, как я с такими руками открою-то?». Лена пыталась двумя пальцами повернуть ключ в замке. Когда ей наконец это удалось, её обжёг взгляд голубых глаз.
Охапка белых лилий оказалась у неё в руках. Одетый в прежний спортивный костюм и от этого какой-то особенно родной Виктор Михайлович стоял на пороге.
«Как ты, Кулёмина?» - улыбнулся он.
«Виктор Михайлович, а почему вы не в костюме?» - засмеялась она.
«Так ведь сейчас дед твой на площадке, а я во вторую смену. Сейчас зайду переоденусь – и на съёмки. Я этот дурацкий костюм лишний раз стараюсь не одевать, неудобно жутко».
«А что же Вы на пороге стоите, проходите!»
«Да я собственно только на минутку, Лен, говорю же, на съёмки скоро…» Тут он заметил, разложенные на столе лекарства и всё ещё сильно покрасневшую кожу, особенно на руках.
«Больно?», - спросил он, всё-таки снимая верхнюю одежду и проходя в комнату.
«Есть немного», - призналась Лена.
«Давай я, Лен, тебе же самой неудобно». Он присел перед ней на корточки и нежно взял за руки. Мягкими движениями он втирал целебное средство в её воспалённую кожу, так, что она не чувствовала никакой боли, хотя десять минут назад, когда она делала это сама, была готова на стенку лезть. Она больше всего на свете хотела, чтобы он никуда не уходил. С ним она не чувствовала никакой боли.
Наложив ей повязку и помыв руки, он мягко сказал: «Лен, мне надо идти…Правда надо».
Она встала, чтобы закрыть за ним дверь. Неожиданный прилив смелости позволил ей задать вопрос: «Виктор Михайлович, вы ещё придёте?»
«Куда я денусь от тебя, Кулёмина?» - улыбнулся он и закрыл за собой дверь.

Осмотр у врача был не самой приятной процедурой. Но по крайней мере Лене сняли повязки и разрешили выходить из дома, хотя раздражение на коже ещё было довольно заметным.
Зазвонил телефон и Лена очень обрадовалась, увидев определившийся номер: «Да, Макс, привет!»
«Ленка, чего так шумно, ты где?»
«Я в больнице».
«Что??? Что случилось?» - испугался Макс.
«Да нет, уже всё нормально. Правда нормально, просто осмотр».
«Точно? Ну ладно. Тогда курсант Макаров хотел Вам доложить, что с завтрашнего дня пребывает на каникулах и очень соскучился. Как у тебя дела-то?».
«Макс, столько тебе надо рассказать! Когда мы сможем увидеться?»
«Лен…А давай завтра как в тот раз? Слабо? Просто чувствую, что когда наконец наступили каникулы, первое время ночь будет единственным моим свободным временем».

Место встречи изменить нельзя, Лена ждала Макса ночью на лавочке у подъезда.
Когда подъехала знакомая машина, она подбежала к Максу и заключила его в объятия. «Как я рада тебя видеть!»
Когда друг рассказал ей последние новости и вдоволь насмешил новыми армейскими байками, она попросила: «А расскажи, как ты первый раз подарил Полине цветы?».
«Ооо, - откинулся на спинку скамейки Макс, приготовившись к рассказу, - она же у нас этику и эстетику вела и в тот раз темой урока был язык цветов. Тюльпаны означают одно, нарциссы другое, а китайские розы, сказала она, означают «я восхищаюсь Вашей красотой». Меня реально зацепила эта формулировка. А потом ещё Печка, помнишь, я тебе рассказывал про него, спросил, говорил ли с ней кто-нибудь языком цветов. А она как-то замялась, засмущалась и поспешно закончила урок. И тогда я точно решил, что достану цветы хоть из-под земли, у нас же это не так просто было, не выйдешь в город по собственному желанию. Пришлось подкупить дежурного, стащить ключ от кабинета и поставить цветы в вазу. А она входит и говорит, мол, по какому поводу? Все молчат. Она встала в позу и сказала, что пока не узнает, чья это работа, урок не начнёт. И тут Печка возьми и реши всех спасти. Говорит, мол, мои цветы, я подарил. Представляешь? У меня чуть глаза на лоб не вылезли».
«Так она узнала, что цветы-то от тебя?» - удивилась Лена.
«Тогда нет, уже потом, когда у нас всё наладилось, мы вспоминали этот момент, и она призналась, что очень расстроилась, что цветы не от меня».
«Слушай, Макс… - замялась Лена. – А ты не знаешь, что значит букет лилий?»
«По языку цветов я всегда был отличником! Конечно, знаю. Букет лилий означает – «Я посмел тебя полюбить». А что, Лен?» Но увидев её лицо мгновенно всё понял и оживился: «Да ладно? Он подарил? Как? Ленка, ну рассказывай же!»
Лена с того памятного момента опасалась холода. «Макс, я сейчас, я буквально на минутку». Она тихо зашла в квартиру, взяла самый толстый плед и вернулась к Максу, укрыв одним тёплым покровом и себя, и его. Так было гораздо лучше. «Я послушала твою историю и знаешь…все мои страхи будто куда-то исчезли. Я точно поняла, чего хочу и практически сразу поехала к нему, а он сейчас на съёмках фильма работает. Пока его ждала – без слёз не расскажешь – заснула на лавочке, я же ночь не спала, и заработала обморожение. Поэтому и в больнице была. А тогда – он меня отвёз. Вот такая сомнительная романтика. Но я ему всё сказала. А он на следующий день ко мне пришёл, вот, с лилиями. Перевязку мне делал. И было такое чувство, как будто всё как в прежние времена, как будто мы только вдвоём с ним и существуем. Он сказал, что придёт ещё». Она с благодарностью посмотрела на Макса: «Это всё благодаря тебе. Только благодаря тебе. Когда я тебя встретила – это была моей самой большой удачей. Я даже не знаю, кого за это счастье благодарить».
«Ленка, да я ведь как только тебя увидел, сразу подумал, что мы с тобой будто близкие друг другу люди. Как будто ты мне – родная».
«А я так долго искала настоящего друга. Сначала перепутала дружбу с любовью и чуть не потеряла самого дорогого мне человека, а потом тот, кого я хотела видеть другом, стал претендовать на что-то большее. И то, что у нас с тобой так много общего…Не знаю, что бы я без тебя делала».
«Лен, - на него что-то нашло вдохновение, - а хочешь стать мне и вправду родной? В смысле, что у меня никогда не было ни брата, ни сестры, а мне очень хотелось. Мы с пацанами в училище клялись на крови, и я всех их считаю своими братьями». Он достал из кармана перочинный ножик: «Вот…Если ты не против… И не испугаешься…»
«Ты же знаешь, я ничего не боюсь», - сказала Ленка, без колебаний взяла нож и провела лезвием по ладони. Тёплая кровь выступила на ледяных руках. Парень проделал то же самое, они соединили раны. Макс крепко обнял девушку. «Ты теперь сестра мне, Ленка».

Часть 21.

Третий день каникул обещал быть необычным. С самого утра у Лены было предчувствие. Дед сегодня был всю вторую половину дня на съёмках, значит Виктор – она знала – заканчивает около часа. Деда не будет до вечера, и он тоже об этом знал. Он должен был прийти. Он был просто обязан. Он обещал ей тогда, что ещё придёт.
Лена чувствовала себя невестой, ожидающей жениха. Она заварила вкусный чай и испекла пирог, который источал дивный аромат и дымился на кухне. Она с трудом подавляла желание отщепнуть хоть кусочек, ведь тогда пирог не так красиво выглядел бы.
Она одела новый красивый вельветовый брючный костюм и даже подкрасила ресницы. Больше занять себя было нечем, Ожидание, которое казалось ей материальным и заполняло до краёв всё её существо, не давало ей ни на чём сосредоточиться.
Она сидела на подоконнике, смотрела в окно перебирала своими длинными тонкими пальцами лепестки лилий. Вид из окна был довольно унылый, обычный двор спального района с аляповато раскрашенной детской площадкой в центре. Скучный подъезд. Лена улыбнулась. Именно возле этого подъезда случились два самых важных события в её жизни. Во-первых, именно здесь он впервые сказал ей о своих чувствах. Да, не теми словами, что она ожидала, не в той ситуации, не в том настроении, не тем тоном и не в тот момент. Но сказал. Только сейчас она поняла, как трудно дались ему эти слова. Полине на это потребовалось три года. Она сама всё испортила, но теперь обязательно загладит свою вину. Лишь бы он только пришёл.
А во-вторых, именно на этом месте она позавчера обрела названного брата. После той ночи её не покидало ощущение уверенности в себе, чувство, что она не одна в этом мире, что если её кто-то обидит, то Макс обязательно за неё заступится как настоящий старший брат. Пусть он старше всего на год и ниже почти на полголовы. Хотя раньше за неё всегда заступался Виктор…Лена вздохнула.
Уже смеркалось. На двор и детскую площадку опустилась дымка. Его всё не было. Лене всегда нравились стихи Эдуарда Асадова. Сейчас она тихо, подавляя комок в горле, вслух произносила знакомые ей с детства строчки:
Пробило десять. В доме тишина.
Она сидит и напряженно ждет.
Ей не до книг сейчас и не до сна,
Вдруг позвонит любимый, вдруг придет?!
Пусть вечер люстру звездную включил,
Не так уж поздно, день еще не прожит.
Не может быть, чтоб он не позвонил!
Чтобы не вспомнил - быть того не может!

Но ещё не десять, а всего шесть, хотя зимой в Москве и в пять кромешная темень. Но Лена не включала свет. Она пошла на кухню в двадцатый раз поставить чайник, чтобы хоть чем-то себя занять. Можно позвонить Максу, он наверняка её развеселит. Из раздумий её вывел звонок в дверь.

Часть 23.

Лена проснулась от телефонного звонка. «Да…» - сонным голосом ответила она, попутно отметив, что почему-то спала в одежде. «Привет, сестрёнка! – в трубке слышался бодрый и весёлый голос Макса. – Ты что, спишь ещё?» Сильные мужские руки, чуть крепче обнявшие её, помогли окончательно проснуться и всё вспомнить. Это был не сон. Он здесь и больше никуда не уйдёт. А они вчера ждали возвращения деда, и так и заснули случайно. Что подумал дед? Тысячи мыслей за секунду пронеслись в Лениной голове. Не дождавшись её ответа Макс продолжил: «Короче. Кому-то там киношек не хватало? Чтобы всякие глупости в твою голову не лезли, мы с Полиной приглашаем тебя сегодня в кино! Возражения не принимаются! Встречаемся через два часа на Пушкинской». «Макс, - улыбнулась Лена. – Кажется, я буду не одна».
Степнов, сон которого Ленин разговор не очень-то потревожил, мирно спал рядышком. Лена погладила его по щеке, поняв, что ещё не может поверить своему счастью. Но надо было поговорить с дедом.
Пётр Никанорович сидел на кухне и выжидательно смотрел на дверь, будто только и ждал, когда Лена проснётся и войдёт в неё.
«Привет, дед», - смущённо сказала девушка.
«Привет, привет…Слушай, Лен…Ты скажи мне. Ты что, деда своего вообще ни во что не ставишь?» - строго сказал Петр Никанорович.
«Дед, ну что ты такое говоришь…»
«Лен, я что же, плохое тебе когда-нибудь сделал? Или обидел чем-то? Я же тебя спрашивал, как ты к нему относишься. И что ты мне, своему деду, ответила? Что он для тебя просто взрослый мужчина и ничего больше. Я же никогда не был против. Но ты сама мне так сказала. Я тебя понял. А вчера прихожу, да, я поздно вернулся, заходил к Василию Даниловичу, и вижу Виктора и тебя, спящих в обнимку. Что я должен думать? Я вообще ничего не понимаю». Старый фантаст выглядел явно обиженным и обескураженным.
«Дед, просто понимаешь…Я сама не была уверена…Боялась…Всё это не сразу получилось. Я вообще не знала, как всё будет дальше…» - пыталась неубедительно оправдаться Лена.
«А я, значит, вообще тебе чужой? Я не достоин того, чтобы знать, что происходит в жизни у моей внучки? Я же видел, что ты сама не своя ходишь, и Виктор тоже. Я же переживал за тебя, сердце болело, я даже вон капли достал».
Недавно проснувшийся Степнов несколько минут наблюдал из-за двери за разговором деда и внучки. Его немного взъерошенные после сна волосы странно смотрелись на фоне строгого костюма, в который он по-прежнему был одет. Правда, тот тоже выглядел изрядно помятым, не будучи приспособленным для того, чтобы в нём проводили ночь.
«Пётр Никанорович, - мягко сказал он, заставив Лену обернуться, - не обижайтесь на Ленку. Это я во всём виноват. Из-за меня она некоторое была в замешательстве, а Вам она всегда говорила правду. А теперь мы всё выяснили и вот…» Он смущённо переминался с ноги на ногу. Никогда ещё он не ночевал у Ленки при деде. Как тот отнесётся?
Пётр Никанорович всё ещё сердился, но сейчас уже больше для вида. «Дееед, ну не обижайся», - протянула Лена. Они со Степновым посмотрели друг на друга, и каждый мгновенно понял всё без слов. Они подошли к фантасту и с обеих сторон одновременно поцеловали в щёки своего деда. «Ладно уж, ладно, – Пётр Никанорович расплылся в улыбке. – Дорогие вы мои…»

Часть 24.

Макс заметил Лену ещё издалека, благо с таким ростом её трудно было не заметить. Но когда он увидел её спутника, ему на секунду показалось, что у него помутился рассудок. Он дернул за рукав Полину, которая неотрывно смотрела в ту же сторону. «Поль…Ты тоже это видишь?» - спросил Макс. Полина недоуменно кивнула. «Это что, Александр Михайлович что ли?» - растерянно пролепетал курсант. «Макс, нам двоим не может казаться. Точно он», - они оба продолжали смотреть на абсолютно счастливую Ленку, идущую рядом с помощником отца Макса. «То-то она так странно отреагировала, когда его фотографию у меня в альбоме увидела…Стоп. Он что, на полставки учителем что ли подрабатывает? Бред какой-то». «Слушай, Макс, - осторожно предположила Полина. – А может он ей мозги запудрил? Он же может, помнишь, как тогда со мной…» «Ну тогда я сейчас этому старому козлу покажу! Он у меня сейчас за Ленку получит!»
«Подожди, Макс», - попыталась окликнуть его Полина, но, зная характер своего избранника, понимала, что попытка остановить его обречена на неудачу. Хотя, пожалуй, он прав. Лена такая замечательная девочка, а этот Саша ей всю жизнь испортит.
Макс подскочил к Степнову и с огромной злостью закричал на него, схватив за грудки, ничуть не смущаясь того, что оказался на полголовы ниже. «Что, Александр Михайлович, на школьниц потянуло?! Тебе что, секретарш отцовских мало что ли?! Или моделей этих твоих?! Что ты ей мозги пудришь?!» Виктор стоял в оцепенении, так и не успев понять, что происходит. «Макс!» - попыталась осадить его Лена, сквозь смех. Она одна понимала, что здесь случилось. «Тихо, Лен! Я его ох как хорошо знаю! Значит так, слушай меня. Если я тебя ещё раз рядом с ней увижу, то я знаешь, что отцу своему скажу, Александр Михайлович…?» И тут Виктор всё понял. Он не знал, как могло всё так совпасть, но он понял. Он легко стряхнул с себя Макса, протянул ему руку и представился: «Очень приятно, Виктор». Макс остолбенел. «А это, я так понимаю, твой замечательный друг Максим, благодаря которому мы с тобой наконец-то обрели своё счастье», - Степнов обратился к любимой, сохраняя напускную серьёзность, но уже не в силах сдерживать улыбку. Ленка рядом давным-давно заливалась громким смехом. Макс недоумённо перевёл взгляд с Лены и Виктора на Полину, и по её лицу понял, что та тоже решительно ничего не понимает.
«Слушай, Макс, - с трудом сквозь смех проговорила Ленка. – Мне надо было сразу сказать, но я совсем забыла. Я не знаю, как так могло получиться. Наверное, действительно судьба, как ты и говорил. Но это Виктор Михайлович. Степнов. Мой бывший учитель. Он брат Александра Михайловича». «Ты знаешь моего брата?» - заговорил Степнов. «Да, но…он никогда не говорил…а вы так похожи…я не знаю…Простите меня, пожалуйста…Я правда, не хотел, я просто…» «Да ладно, проехали, - улыбнулся Степнов. – И судя по твоей реакции Саша совсем не изменился…»

Самый большой кинотеатр Москвы, находившейся в центре города, был одним из любимых мест Макса. В детстве, когда родители ненадолго привозили его в столицу, он всякий раз уговаривал их сводить его сюда. Огромный зал, оборудованный по последнему слову техники, поражал воображение маленького мальчика, видевшего в родном городе только старые неприветливые маленькие кинотеатры, переделанные из клубов времён Советского Союза. Поэтому, перебравшись в Москву, он чаще всего приглашал Полину именно в этот кинотеатр.
Они купили билеты, сдали свою одежду и прошли в зал. Макс как всегда смешил всех своими историями, ещё несколько раз порывался извиняться перед Виктором и почему-то ещё больше полюбил Ленку. Он видел, как она счастлива и был счастлив сам. А ещё он понял, глядя на влюблённое лицо своей подруги, что так и не привык к Полине. За столько времени его чувства не притупились, не стали обыденными, не смотря на то, что они жили вместе. Каждый раз, когда он просыпался рядом с ней, он понимал, что три года ожидания были лишь лёгким испытанием, если сравнить его с таким огромным счастьем.
Сидя в тёмном зале, Лена в сотый раз пыталась понять, почему ей вдруг взбрело в голову, что если она будет с Виктором, то окажется в полной изоляции и постоянной конфронтации с окружающим миром, а также будет полностью лишена любого рода развлечений. С утра они поговорили с дедом, после чего тот расчувствовался, упросил дать ему выпить рюмку коньяка «за все эти волнения», а потом сказал, что на самом деле уже давно считал Виктора практически своим сыном. «Внуком, дед, внуком», - поправила его Лена.
А сейчас она в кино, смотрит фильм. С одной стороны от неё сидят замечательные друзья, Макс и Полина, а с другой – её Виктор. И почему она была такой глупой?
Её рука легла на подлокотник. Виктор нежно провёл указательным пальцем по её мизинцу. Она вдруг ясно поняла, что готова прожить с ним всю жизнь. И ещё одно…
«Не бойся, - Макс тихо шепнул ей на ухо. Лене показалось, что он умеет читать её мысли, - Это ведь твой мужчина. В этом нет ничего такого».
«Настоящую нежность не спутаешь ни с чем, и она тиха», - вспомнились Лене стихи. Она взяла Виктора за запястье, провела вверх по руке и обратно. Их пальцы переплелись. Её душа взлетала куда-то вверх, наполненная до краёв, словно эфиром, тем, чему она нашла, наконец, определение – нежностью. Она отзывалась в каждой клеточке её тела.
Кино закончилось, включённый свет вернул их к реальности, зрители, протискиваясь через узкие проходы, стягивались к выходу. Полина и Макс шли первыми, Лена и Степнов за ними. Толчея, сутолока и некоторая суета вокруг никак не располагали к этому, но вдруг она повернулась к Виктору и сказала: «Я люблю тебя». Так просто. Ведь нет никакой разницы, где, как и кто вокруг. Главное, чтобы услышало его сердце. Почему она раньше этого не понимала? «Я всегда любил тебя, Ленка», - тихо ответил он. Эти слова предназначались только ей одной.

Полная, весёлая и чрезвычайно общительная гардеробщица пыталась завести разговор с каждым желающим получить свою одежду, чем вызывала крайнее негодование ставшей уже довольно значительной очереди. Макс и Виктор одновременно протянули ей сразу по два номерка. «Вот, возьмите, - протянула она Максу куртку, а Степнову его пальто. - А это чьё?» Она держала в руках элегантное полупальто Полины. «Моё», - отозвалась та. «Тогда я отдаю вам пальто вашей девушки, поухаживайте за ней, - она протянула Полинину одежду Степнову. – Ну а это тогда тебе». В руки Макса перешла Ленина спортивная куртка. Несколько секунд мужчины смотрели друг на друга. Макс подмигнул Виктору, они поменялись, помогли дамам одеться и удалились, смеясь и нежно обнимая своих девушек. Озадаченная гардеробщица недоумённо, но с улыбкой, смотрела вслед двум странным парочкам.