Сериалы онлайн

Глава 23 Встань и иди!
Утверждение о том, что жизнь полосатая известно каждому и может при упоминании вызвать улыбку. Но, как банально это не звучит, а все правда. Полоса белая, полоса черная, одна сменяет другую, как ночь сменяет день, как зима сменяет лето. Сознание того, что полоса неудач закончится - дает силы жить и бороться. Закончится , то она закончится, вот только когда? На этот вопрос ответа нет! Полосы они ведь по ширине разные: одни тонкие, а другие невероятно широкие, как пропасть, конца которой нет! По иронии судьбы широкие бываю именно черные, а белые пролетают, и не замечаешь. И не в наших силах, что либо изменить, мы можем просто жить в этой действительности, и учится радоваться всему, что хоть немного доставляет счастья и вызывает улыбку. Оглядываясь по сторонам, видим много боли, слез, страданий. Больных людей, брошенных детей. У каждого есть своя боль, свои переживания, но ведь человек рожден для любви и счастья. Хотя какое там счастье, если нечего есть и негде жить. Мир так устроен, что все в нем подчиняется одному из трех законов диалектики: единство и борьба противоположностей. И этих самых противоположностей на каждом шагу не просто много, а необъятно много. Небо и земля, день и ночь, радость и страдание, смех и слезы, мужчина и женщина, жизнь и смерть – это список противоположностей можно продолжать бесконечно, наверное, жизни не хватит, что бы перечислить все! И все эти самые противоположности находятся в борьбе, в то же время, создавая единую картину – картину мира в котором мы живем! Знала ли Лена, что мир такой? Конечно знала, но она и представить себе не могла, что что-то плохое может случится, именно с ней. Боль стала ее самой близкой подругой, она уже не могла больше терпеть, нервы ее были на пределе. Физиотерапия давалась тяжело, она готова была все бросить и просто навсегда остаться в инвалидном кресле, лишь бы не терпеть, лишь бы не страдать. Но вот только кто, же ей даст, сдаваться на милость врагу? Никто! И первый в этом списке Виталий, который, как он и обещал, даже заставит, если нужно будет. Она так стала ему дорога за это время, что он не мог позволить ей ставить крест на себе и своей жизни. Он знал, он чувствовал, что осталось немного, но в конце всегда тяжело, ведь уже столько сил потрачено, столько слез пролито. Он не отступится, отступил, однажды, а теперь жалеет. Если есть хоть капля надежды, хоть маленькая возможность – он ее не упустит, он обещал!
Лена совсем была подавлена, замкнулась в себе, все больше просто спала, делать ничего не могла. Она часто просила Виталика отпустить ее домой, но он был не умолим и решения своего не менял: она выйдет от сюда либо на своих ногах, либо она остается здесь. Лена уже потихоньку его ненавидела, она начала думать, что ему просто нравится смотреть на то, как она мучается! Какие только мысли не появлялись в ее воспаленном мозгу. Она почти с ним не говорила, односложные вопросы простые ответы. Лена каждый день смотрела на бумагу и карандаши, что принес Виталик, но рисовать не могла, хотя и сначала очень хотела. В поведении Абдулова можно усмотреть долю эгоизма, ведь он хотел удержать ее рядом и тем способом, который для него был самым простым. Он еще так и не осознал своих чувств к ней до конца, но в тоже время он сильно боялся, что, будучи дома, Лена в порыве отчаяния может опять совершить глупость. Он просто не мог ее потерять, не обретя до конца.
Утро нового дня, такого же, как многие другие. В палату вошла медсестра.
- Лена, вы должны поесть, уже третий день вы ничего не едите, так нельзя вы совсем ослабните, - сказала девушка, которая принесла завтрак.
- Я не хочу есть, - безразлично ответила Лена и отвернула голову.
- Мне придется сказать об этом Виталию Сергеевичу, - сказала девушка.
Лена подняла на нее взгляд, в глазах загорелся огонь, это был огонь злости, безумия.
- Ну и идите, скажите своему Виталию Сергеевичу, а еще передайте, что он меня уже достал вместе с вами и со всей вашей больницей, пусть отпустит меня, надоел уже, сил моих больше нет, - Лена кричала, тело пробивала мелкая дрожь, глаза все так же горели, казалось, в нее бес вселился. Девушка даже сначала испугалась такой реакции всегда тихой Лены и поспешила позвать Абдулова.
Войдя в его кабинет, где Виталий был с Сашей, она сказала:
- Виталий Сергеевич, там у Третьяковой истерика, она кричит, есть отказывается и не ест уже третий день.
- О, Господи, ну что опять с ней не такое? – спросил Саша, скорее это был вопрос риторический.
- Я сейчас приду, вы ее не трогайте пока, - тихо сказал Виталий и обхватил голову ладонями.
- Что мне с ней делать Саш, как мне ее убедить, что нужно еще потерпеть, эти ее срывы меня уже пугают, - он тоже уже был на грани отчаяния, не знал что делать, как ей помочь.
- Виталь, иди к ней сейчас, попробуй поговорить, успокоить, а потом решим, - сказал Саша, похлопав друга по плечу.
Виталий ушел, идя по коридору, старался подобрать нужные слова утешения, хотя сказал их уже столько за время лечения, что ничего нового в голову не приходило.
Он тихо открыл дверь, вошел, остался стоять в центе палаты.
- Явился? доложили уже? – с ненавистью в голосе сказала Лена, прожигая его своим взглядом насквозь.
- Лен, что опять не так? Ты почему не ешь? Почему кричишь? – он старался сохранять спокойствие, говорил медленно, размеренно.
-Да, все не так, мне надоело здесь быть, мне надоело есть эту еду, мне ты уже надоел, отпусти меня, за чем я здесь, я домой хочу, - Лена говорила громко с вызовом, каждое ее слово, как молотком било Виталия по сердцу.
- Ты пойми, что осталось еще немного, нужно закончить курс лечения, ты должна окончательно поправится, тогда я тебя отпущу, - спокойно, но грустно ответил Виталий.
- Я слышала все это уже миллион раз, а ничего не меняется! Ты, что не видишь ничего не выходит? Зачем стучать в открытую деверь, зачем бороться, если нет результата? Я устала, я не могу больше терпеть эту боль, отпусти, - почти молила Лена.
- Нет, Лен, ты только подума , сколько уже пройдено, сколько сделано, ты ведь сильная, ты должна сделать еще одно усилие на последний финишный круг, за этот последнюю неделю ты уже тала вставать сама, и можешь сделать несколько шагов, разве это не результат, разве этого мало? – он смотрел ей прямо в глаза, он вкладывал в каждое сказанное слово всю свою силу всю свою веру, всю свою любовь…
- Несколько шагов? – сказала Лена и на ее лице появилась какая-то безумная улыбка, - Да ты хоть знаешь, чего мне стоят эти несколько шагов? Ты знаешь, какую боль я преодолеваю, что бы сделать эти твои несколько шагов? Ни черта ты не знаешь! Отпусти домой, я буду тихо жить и ждать…
- Ждать чего Лен? Ты с ума сошла? – Виталий понял, что она хотела сказать о смерти, но не дал ей произнести это слово, нет - он не позволит.
- А если и так, что с того? Ты не можешь вечно меня здесь держать, я скажу маме и она меня заберет, я не хочу здесь оставаться, отпусти, - все еще не сдавалась Лена.
-Нет, Лен, я не для этого боролся за твою жизнь, что бы так просто сейчас все пустить к черту, - он тоже повысил голос, в первый раз он на нее почти кричит.
- А я просила тебя? Я просила тебя ,меня спасать? Может быть, я хотела смерти, кто дал тебе право решать жить мне или нет? Я не хотела жить, а ты спас меня. Хочешь быть героем? Ты что Бог, что бы решать жить или умереть? – Лена была просто в бешенстве, Виталия пугало ее состояние, но он не знал что делать, как ее успокоить, а ее последние слова вообще убили его. Он даже не думал, что это белокурый ангел, пусть и в порыве отчаяния, но может сказать то, что он только что сказала.
-нет Лен, я не Бог и не герой, я делаю то, в чем поклялся много лет назад, когда получил диплом, я не мог спросить хочешь ты жить или нет, и не я тебя спас, нет, не я… - он замолчал, просто не знал, что еще сказать, какие еще слова найти.
Повисла паузы, тишина, временное затишье перед еще большей бурей, Лена тяжело дышала и пустыми глазами смотрела на Виталия, который все еще стоял в центре не большой палаты. Через минуту он решил нарушить тишину, его посетила одна пусть бредовая, но, все же, идея.
- умирать легко, раз и нет тебя, жить сложнее, но, вот, не думал я, что ты сдашься. Что ж? Иди, Лена, я больше не держу. Вставай и иди, ты сама хозяйка своей жизни и, если ты так решила, что ж – вставай и иди! – он устал убеждать. Он выбрал новую тактику, может жестокую, но по-другому ее не вразумить, она должна понять, что беспомощна и уйти сама не сможет, а если не сможет уйти сама, то как сама может что-либо решать.
- Ты издеваешься? – Лена не понимала, что он говорит.
- Нет, Лен, я тебя отпускаю, вот только, если ты решила все бросить и уйти, то я в этом участия принимать не буду, уйдешь сама.
- Ну, я ведь не могу? Как я пойду? Я маме позвоню, она меня заберет, - в глазах уже стояли слезы, а он смотрел на нее и ждал, что она сделает.
- Да? Маме, говоришь, позвонишь? И что ты ей скажешь? Скажешь, что решила поставить крест на своей жизни и попросишь, что бы она тебе помогла в этом? Ты о ней подумала? Ты вообще думаешь о тех, кто тебе любит и переживает за тебя? Нет либо идешь сама, либо остаешься и разговор окончен, - Лена вновь не поняла, чего он добивается, а Виталий был сам на себя не похож. Все, что он говорил, давалось тяжело, и самому было больно и даже стыдно за каждое сказанное словно, но она его просто вывела.
Виталий стоял в трех шагах от кровати. Они внимательно смотрели друг другу в глаза, питаясь прочитать в них то, чего не сказали словами.
- Хорошо, - приняла игру Лена, - если я смогу встать и уйти ты правда отпустишь?
- Даю слово, - тихо ответил Виталий, все также смотря на Лену.
Она решила доказать ему, что все может сама и начала медленно вставать. Спустила ноги с кровати села на самый край, медленно поднялась во весь рост, сжимая зубы, чтоб не закричать. Аккуратно развернулась лицом к Виталику, сейчас они стояли на расстоянии нескольких шагов друг о друга и все также не отрываясь смотрели в глаза. Ленкины глаза горели бешенным огнем, а вот в глазах Виталика читалась жалость. Он мог сейчас протянуть ей руку и сделав всего пару шагов взять ее на руки, обнять сказать что-то, но он ждал, ждал что будет дальше. Раз уж он начал эту, пусть и жестокую игру, нужно довести до конца! Достал пистолет – стреляй, а иначе него и доставать!
У Лены в голове творилось не понятно что. Она была очень возбуждена, нервы напряжены до предела, было больно, от боли немного начала кружится голова, но она решила идти дальше. Медленно сделала шаг - стон сорвался с ее губ, сердце Виталика сжалось, он стал ненавидеть себя за эту затею. Еще шаг, пот выступил на лица, лицо было бледным, глаза потухли, огонь погас. Еще шаг и она вплотную подошла к своему спасителю- мучителю. Все это время они не опускали глаз. Казалось, что между ними возникла нить, которой он держал ее и помогал ей идти. И, если бы они опустил глаза, то Лена бы рухнула на пол. Еще некоторое время они так стояли совсем близко, никто не знал, что делать дальше, но тут в глазах Лены появились слезы и стали ручьями скатываться по ее бледному лицу, она опустила глаза, головой уткнулась в грудь Виталика, от чего сердце его остановилось на мгновение, и она бы упала, но он во время взял ее на руки. Совсем осторожно посадил на кровать. Виталий сел рядом, но от Лены отстранился, смотрел на нее, а она была разбита – он победил.
- прости меня, - еле слышно сказала Лена, она все поняла, она не может уйти она вновь совершила глупость и вновь обидела его, того кому должна самое дорогое, что у нее еще осталось - целую жизнь.
Виталий смотрел на нее и молчал, нет он не думал над тем простить ее или нет, конечно он простит, он подумал сейчас, в первый раз за все время, что любит ее.
- Лен, не плачь, все ведь получилось - ты смогла, а значит все будет хорошо, ты просто подумай, что сейчас все бросить это безумие, разве смог бы кто-то еще проделать путь, который проделала ты, ты молодец.
-Обними меня, - все также тихо сказала Лена и вновь подняла глаза на Виталика и вновь этот взгляд. Он медлил, не мог понять, что это за просьба и, почему она просит его об этом. Лена видела его нерешительность, поэтому повторила:
- Я ведь не так много прошу, просто обними, - совсем тихи почти одним движением губ.
И он выполнил ее такое простое, но такое странное для него желание. Медленно подсел к ней поближе и осторожно обнял ее, она спрятала свое лицо на его груди и вновь стала плакать. Он осторожно поднял ее лицо и посмотрел в глаза
- Если не перестанешь, я попрошу сделать тебе укол, - улыбнулся ей.
- Нет, только не уколы, я уже от их трясусь вся, - ответила Лена и вновь прижалась к нему.
- Ну, тогда ты больше не плачешь, и не будет уколов, буду тобой как с ребенком, раз ты по другому не понимаешь.
На мгновении она отстранилась от него и смотря в глаза спросила:
- ты ведь так и не сказал, прощаешь меня или нет? Я идиотка, столько тебе наговорила, просто устала, так хочется вырваться от сюда хоть на минуту, совсем на чуть - чуть.
- Простил Лен, разве я могу иначе, еще немного осталось, - ответил Виталик, и Лена поняла, что это правда и опять спряталась от всего мира в его объятьях.
-Хорошо, - и она опять в его руках. Так хорошо и уютно, она чувствовала защиту, он рядом она слышит как бьется его сердце, чувствует его запах, ей хорошо с ним. И она уже не хочет никуда уходить, вот так сидеть рядом и молчать. А зачем, почему? Эти вопросы лишние сейчас они ответят на них потом.
Они так сидели пока Лена не заснула. Виталий осторожно положил ее на кровать, накрыл одеялом, хотелось поцеловать, но знал, что это лишнее. Убрал волосы с ее лица, еще взгляд и ушел. Так было тяжело с ней и в тоже время так хорошо. Он хотел, что бы все закончилось поскорее, ну и что она уйдет и не вспомнит его, пусть будет так. Зато не будет больше боли, он готов отпустить лишь бы не видеть больше ее слез. Он шел и думал за что ей все это, почему в жизни все так, Но ведь он сам сказал, что он не Бог и размышлять, на тему справедливости или несправедливости жизни, ему не хотелось, да и, что бы это изменило? Есть, так как есть, и просто нужно бороться.
- Ну что там? Как она? – спросил Саша, когда Виталик вошел в кабинет. Он так устал, словно не спал несколько дней подряд.
- Сейчас спит, она была на грани безумия, я не знаю, как ей помочь, - обреченно сказал Виталий.
- А здесь никто не поможет, здесь время нужно, - констатировал Саша.
- Но, она и правда очень устала она уже здесь уже четыре месяца, это ведь большой срок, - сказал Виталий.
- А ты почему ее домой не отпустишь? Ведь она может просто приезжать сюда, а потом опять домой. Ее бы возили, она ведь из обеспеченной семьи, думаю, с водителем проблем у них не будет?
- Ты прав, но мне спокойнее, когда она здесь, а если та же истерика, что сегодня с ней случится дома? Она еще может глупостей наделать. Сказала сегодня, что не хотела жить, представляешь, она меня обвиняла в том, что я не спросив ее пас.
- Да, друг, расклеилась наша Леночка совсем, отпустил бы ты ее домой, ей там будет лучше, там родные, она бы отвлекалась от мыслей дурных, а здесь четыре стены. Я ее очень хорошо понимаю.
- Я тоже понимаю, но что-то меня держит, - сказал Виталий.
- А я вот даже знаю что именно, - с улыбкой ответил Саша и внимательно посмотрел на друга.
- И что же? – словно, ничего не понимая, спросил Абдулов.
- Ты ведь не просто как к пациентке к ней относишься? Она ведь для тебя стало чем-то большим? – и вновь улыбка на лице Саши.
-Что ты имеешь ввиду? – все также не желая понимать спросил Виталий.
- Ну не прикидывайся дураком, это тебе не идет, ты же понял о чем я? – сказал Саша и посмотрел внимательно на друга.
- Сам не знаю, она такая милая, мне с ней сложно, но в то же время я хочу быть рядом, хочу видеть ее, сам не знаю что со мной, но мне нужно ее присутствие рядом, может я поэтому ее не отпускаю? Веду себя как кретин, - со злобой на себя самого сказал Виталий.
- Да, знаете больной? Судя по вашим симптомам вы больны, - со смехом сказал Саша.
- Да сам ты больной, - обиделся на друга Виталий.
- Да, больной у нас ты и болезнь называется - любовь!
- да, да не надо на меня так удивленно смотреть, помнишь как в песне: «люди, когда-то за долго до нас – это назвали любовью»! Ты слышал, что такое бывает?
- приходилось, - тихо ответил Виталий, и не просто он слышал, а уже испытывал однажды это чувство, а еще он помнит, как все тогда закончилось.
- Вот Ленка молодец. Ловко на тебя окрутила, ей собственно и делать то ничего не пришлось, я ведь заметил, как ты о ней говорил еще тогда, после встречи в том торговом цент. И потом ты ведь всегда с ней всегда рядом. Тут надо быть слепым, что бы не понять! Хотя рад за тебя вы ведь красивая пара!
- А чему тут радоваться? Она ведь меня только, как врача воспринимает и захочет забыть как страшный сон, когда выйдет.
- А ты сделай что-нибудь, что бы она, не захотела забыть, - советовал Саша.
- Что, например? – усмехнулся Виталий.
- Не знаю. Придумай что-нибудь, она должна увидеть в тебе не только доктора, а еще и просто человека, мужчину в конце концов, - сказал Саша и вновь стал смеяться.
- И как мне это сделать?
- Ну, какой ты бестолковый! Говорю же, придумай!
- Знаешь, мне кажется это все глупо - она ведь младше меня на много, зачем ей такой старик, как я с кучей тараканов голове?
- Ну, уж прям на много, 15 лет это ерунда, мой отец был старше мою мать на 23 года и прожили вместе 30 лет, и были счастливы. При чем тут возраст, главное чувства.
- Ну не знаю, что мне делать, - глубокий вдох и Виталий встал с дивана.
- Да ничего, я тебе сказал уже надо, что бы она увидела в тебе не только врача.
- Знаешь, а у меня, кажется, есть мысль, - загадочно проговорил Абдулов, и стал переодеваться.
- Так ты оставайся я уехал - вернусь только завтра.
- Ты куда?
- Потом расскажу все пока.
И Виталий, как сумасшедший, вылетел из кабинета.
При выходе из больницы столкнулся с мужчиной, который хотел войти, извинился и побежал дальше.
А молодой мужчина в дорогом черном пальто, вошел и направился к регистратуре. Он наклонился к окошку и с сияющей улыбкой на губах задал вопрос:
- скажите, а в этой больницы лежит Третьякова Елена Андреевна, она должна быть после аварии.
-Девушка попросила подождать, открыла журнал и нашла имя Лены.
- Да, она у нас, вот только часы посещения еще не начались, после двух часов дня приходите, вы ей кто?
- Я, ее друг, я зайду позже, спасибо вам большое - ответил мужчина все с той же ослепительной улыбкой на лице.