всем приветик я снова с вами)
Главный врач, Потапов Павел Львович, лично проверял состояние каждого пришедшего в себя заложника, он бегал из палаты в палату, проверяя давление, пульс и температуру пациентов.
Конечно, их обнимания с родными, слёзы, визги мешали ему, но он молчал, понимал их радость и не хотел мешать. Просто делал свою работу, страясь не думать о том, что сейчас творится в душах всех этих людей.
Эта нервозность, слёзы родителей, физические и моральные страдания детей за последнее время сильно расшатали его нервы, поэтому он сам уже еле сдерживался, боялся заплакать. Особенно тяжело было в палате Леры Новиковой, он так сопереживал её отцу, видел, как тот старался спасти свою дочь и остальных заложников, а сейчас он украдкой смотрел на слёзы счастья в глазах этого сильного духом мужчины, слышал слова любви, которые он говорил своей очнувшейся дочери, чувствовал его состояние.
Уважение и благодарность испытывал Потапов к Коле Платонову, который после пятиминутных обниманий с родителями и обретенной уверенности в хорошем состоянии остальных заложников, первым вызвался давать показания. Он чувствовал себя плохо, но, превознемогая боль, старался рассказать врачам и милиции все подробности их содержания и, особенно, последнего испытания, вследствие которого его товарищи и он сам так сильно постарадали. Это очень помогло врачам.
Сильно растрогал дед Лены Кулеминой, который лежал в больнице этажом ниже. Он с капельницей наперевес пришел в палату внучки и плакал, сидя у неё в ногах. Обнимал и целовал её, постоянно держал за руку и уверял, что чувствует себя прекрасно, хотя по болезненному румянцу на его щеках любой доктор без тонометра мог диагностировать повышенное давление и учащенный пульс. Но оторвать сейчас Петра Никонорыча от семьи Потапов не мог - уж слишком велико было их счастье.
Лена очень переживала за всех остальных, и особенно, как показалось врачу, за своего учителя, Степнова Виктора Михалыча. Он был в самом тяжелом состоянии, но тоже уже пришёл в себя и сейчас находился в палате интенсивной терапии, куда никого не пускали. Родственников, беспокоящихся за него, почему-то не было в больнице. Говорили, что он сирота, но Потапов не хотел вдаваться в подробности, для него было важно только здоровье пациента.
В соседней палате, за закрытыми дверями, врачи осматривали Риту Лужину, состояние которой так же было достаточно тяжелым. У девочки отнялись ноги и врачам предстояло выяснить последствия этого несчастья. Сейчас её осматривали, а около кабинета дежурила мама. И ещё Игорь Ильич Рассказов со своими родными. Этот мужчина, их учитель, тоже был в заложниках, он раньше других пришел в себя, чувствовал себя вполне сносно, поэтому врачи не стали препятствовать его хождению по палатам. Первым его интересовало здоровье Риты, поняв, что в ближайшие несколько часов не сможет увидеть ни её, ни своего коллегу Виктора, он обошел все остальные палаты, обнимая и поздравляя своих учеников и их родителей.
А потом принес стул и уселся между дверьми в операционные, где находились Лужина и Степнов. Там же он давал показания полковнику Новикову, там же утешал маму Риты и рассказывал ей о том, какая смелая у неё дочь, там же уговаривал Петра Никонорыча Кулёмина, собравшегося караулить покой Степнова, вернуться в свою палату и немного поспать.
А с другой стороны двери Виктор понимал, что врачи выпустят его из своих лечащих рук ещё не скоро, и просил их только об одном... дать ему возможность хотя бы позвонить. Услышать ЕЁ голос перед операцией. Но ему позволили больше. С легкой руки главврача они разрешили Лене подняться с постели и недолго поговорить с Виктором. И даже тактично покинули палату, когда она вошла.
- Витенька, - Лена присела на кровать и дотронулась до его волос.
- Ленок... - он улыбался ей самой счастливой улыбкой. - С тобой всё в порядке, ты как себя чувствуешь?
- Да всё со мной хорошо, а они зачем-то заставляют меня лежать!.. - она взяла его руку и прижала к щеке. - Я так рада, что всё позади...
Он чувствовал тепло её кожи, дыхание, каждый взмах ресниц. И вдруг... что это? Слезинка?
- Малыш, ты плачешь?!
Она быстро убрала его руку от своего лица и сжала в ладонях.
- Я от счастья, Вить. Я до сих пор не верю, что нас спасли, дед сидит у этой палаты и караулит твой покой, представляешь!!
- С ума сошел, пусть идет отдыхает!!! Со мной всё в порядке будет!! Ты передай ему от меня...
Он не успел договорить, потому что Лена обняла его и прошептала:
- Вить, угомонись. Я всё передам! Я теперь с твоей палаты глаз не спущу. Мне всего пять минут дали на разговоры, сейчас выгонять начнут, я хочу успеть сказать тебе кое-что важное...
Он тяжело дышал, сердце рвалось из груди, тысяча эмоции сверхскоростным смерчем проносились в его душе.
- Я хочу сказать, что у тебя всё будет хорошо! Слышишь! Завтра ты проснёшься и будешь всё видеть, тебе обязательно помогут. А я буду рядом... Я завтра же заставлю врачей поместить нас в одну палату!
- А разрешат?
- Да куда они денутся!! Вить. Я люблю тебя...
- И я люблю тебя. Спасибо за то, что ты пришла...
В палату постучались врачи, нужно было начинать операцию. Они позволили им ещё раз крепко обняться и вывели Лену. В коридоре её перехватил Рассказов и помог вернуться в палату, там девушка легла на свою кровать и закрыла глаза.
Всё будет хорошо, она знала.
Просто чувствовала это.
А все остальные освобожденные сейчас прилипли к окнам в своих палатах и в холле больницы. Там, внизу, раздавались крики ребят, которых вытащили из лап террористов раньше и выписали буквально за день до появления последней группы заложников. Они кричали, плакали, хлопали в ладоши и выпускали воздушные шары в небо.
У Потапова было ощущение, что он на параде. Или нет, лучше!, на настоящем празднике жизни, дружбы и любви. Он позвонил на пунк охраны и запретил разгонять ребят, запретил мешать им кричать под окнами больницы.
Да, это было не по правилам.
Да, это нарушало покой остальных пациентов.
И пусть!
Он зашел в палату, где врачи работали с Ритой Лужиной, девушка была в сознании, молодчина, она мужественно терпела все манипуляции врачей, по её щекам катились слёзы, но он понимал, что это скорее от счастья.
Павел Потапов, главный врач центральной больницы, отстранив остальных врачей, нарушая все правила безопасности, написанные им же самим в уставе больницы, сам пододвинул кровать девушки к окну, взял её на руки и немного приподнял, чтобы она могла увидеть своих одноклассников, друзей и даже учителей, которые, развернув плакаты, ликовали под окнами. Никто не посмел ему перечить, никто не сказал, что так нельзя, и только медсестра Люба заботливо придерживала трубку капельницы около руки Лужиной.
Потапов видел, как плакала Рита, чувствовал, как трясется её хрупкое тело в его руках, слышал тихие всхлипы Любочки, стоящей рядом. И не выдержал. Это безумие на улице, этот заряд разрывающих душу эмоций раскаленной лавой растекался по его сердцу. Сейчас он готов был поверить в Бога, в чудеса, в провидение и даже в "зеленых человечков" с других планет. Он благодарил небеса за каждую спасённую милиционерами жизнь.
За радость родителей, обнимающих своих детей.
За честь помогать им вернуться к нормальной жизни.
Железный человек, врач, "золотой скальпель России", как называли его друзья и коллеги, держал на руках бесстрашную раненую девушку и вместе с ней плакал от счастья.
И, черт побери, плевал он на все запреты и предрассудки!
КОНЕЦ ПЕРВОГО ТОМА
ну вот и закончилось это замечательное произведение давайте все вместе поблагодарим Автора, Luna, за ее талант
Спасибо ей)
От автораДорогие мои, спасибо всем, кто был со мной и моими героями на протяжение всего повествования.
Благодарю всех, кто ставил "спасибо" в уголке и низко кланяюсь каждому, кто хоть раз зашел в комментарии.
Вы очень меня поддерживали, а я в свою очередь старалась радовать, как могла.
СПАСИБО всем!!!
ЛЮБЛЮ ВАС!
