Сериалы онлайн

Здесь было много приглашенных: руководители клиник, фондов, заведующие кафедрами, доктора больниц, с которыми сотрудничал университет и куда посылал своих студентов на стажировки и практики. Лучшие студенты даже удостаивались чести практиковаться и обмениваться опытом с зарубежными коллегами, выезжая за границу. Событие волнительное, радостное и немного грустное. Чудесные студенческие годы прошли, и начиналась новая жизнь.
Девушка смотрела на цветные прожектора и улыбалась своим мыслям. Сколько всего произошло за эти, казалось, долгие пять лет. Много произошло, хорошего и плохого, отложившись в памяти черными и белыми полосами, оставив на сердце следы. А пролетели они, как пять мгновений. Счастья, удивления, разочарования, отчаяния и апатии. Всего пять. Оставалось надеяться, что дальше не будет так больно. Или будет? Ну и пусть, выпьют анальгетика. Они же врачи!

Елена Кулемина росла в семье докторов и с детства получала информацию, которая до поры до времени отлеживалась в памяти, а теперь находила свое место в мозгу и приносила свои плоды. Кто-то скажет «Гены!». А Лена представить не могла своего будущего с другой специальностью. Отец, Никита Петрович Кулемин, долгое время был главным врачом Кремлевской больницы в Москве, а потом, когда он уволился, было решено переехать в культурную столицу, откуда они с мамой и были родом. Доучивалась Лена в Петербурге, родители продолжили свое любимое дело, отец вскоре возглавил международный фонд помощи странам, задействованным в войнах и пострадавших в катаклизмах. Мама же, Вера Кулемина, была ведущим акушером-гинекологом Санкт-Петербурга. Перед самым окончанием школы дочери родители купили дачу в пригороде Петербурга, недалеко от Петродворца, и много времени проводили там, а потом и вовсе перебрались за город.

В самом начале учебы у Лены случился роман, и молодые люди даже собирались пожениться, к тому же Лена узнала, что беременна. Она поехала к родителям в Петродворец и сказала, что забирает документы из вуза. Лена очень ценила в родителях их способность понять, не упрекать, не ругать, но предложить выход или альтернативу. Отец не разрешил бросать учебу, сказав, что внука заберут на дачу, будут помогать его растить, а Лене купил однокомнатную квартиру, чтобы она могла начинать жизнь там, вместе с мужем. Но он не успел ей об этом сказать.

В тот день, незадолго до свадьбы, она пошла в общежитие к своему возлюбленному и услышала разговор жениха с девушкой. Он объяснялся в любви и говорил, что после окончания вуза у них будут средства, а может, и жилплощадь, чтобы быть вместе. Лена вошла в комнату и увидела все своими глазами. Конечно, ни о какой свадьбе речи уже не шло. Но для нее также не шло речи ни об учебе, ни о жизни вообще. Через пару недель она потеряла ребенка из-за инфекции. С тех пор она не смотрела на мужчин. Отец с мамой с трудом реанимировали дочь, отправив ее учиться в Лондон.

Со временем боль притупилась, Лена постепенно успокоилась, поняв, что на профессиональном поприще у нее широкие перспективы, что может занять все ее время, заполняя пустоту в душе. Она переселилась в квартиру и ту историю с первого курса постепенно похоронила в своем сердце. Наверное, вместе с сердцем. Намного позже пришло осознание того, что не те это были чувства, если она смогла это ему простить. Не было надрыва, больных метаний и упреков. Единственное, что болело, - это ребенок. Его она простить ему не могла.

Блуждающий взгляд скользнул по черным пиджакам преподавателей. Среди приглашенных был доктор, заведующий кафедрой нейрохирургии в больнице на юге города профессор Степнов. Преподаватель и действующий врач высшей категории. Степнова студенты знали по нескольким экзаменам и практике, которую девушка пропустила, так как была на стажировке за границей. Она слышала, что многим преподавателям не нравилось, что «наши отечественные студенты хотят внедрить американизм в нашу систему здравоохранения», но тогда это было единственным выходом, который нашли ее родители; и мнения Степнова в этом вопросе она не знала. Девушка училась хорошо и получила распределение в Англию в госпиталь, а родители решили ее поддержать и настояли на поездке, а потом она получила оценку по предмету «автоматом».

Голубые глаза кому-то улыбнулись. Их тепло выдернуло Лену из мыслей. Степнову было около тридцати пяти лет, но редкая седина уже начала красить короткие темные волосы. Крепкое подтянутое тело, острый внимательный взгляд чуть прищуренных глаз - профессиональная привычка. Он нравился Лене и как преподаватель: спокойный, убедительный и строгий, и как мужчина. Но она не могла себе позволить смотреть на него, как на мужчину и всячески гнала симпатию от себя. Ей двадцать три года, он старше, да к тому же, может быть, у него есть семья. Это для девушки было свято. Она любила свою семью и очень гордилась, что ее родители за столько лет не потеряли теплоты друг к другу. Она когда-то тоже мечтала, что у нее будет крепкая семья и свой дом. Но теперь это было для нее нереально.

На душе не было покоя, так как предстояло еще долго учиться и ставить руку, она хотела быть Хирургом, теории ей хватало и хладнокровия тоже, оставалась практика. Экзамены в ординатуру уже были сданы, и теперь предстояло получить распределение на объекты. Папа обещал помочь, у него, конечно, были связи, и Лена не видела в этом ничего плохого, так как считала, что возможности нужно использовать любые по максимуму, беря то, что дают, а потом уж, как и где применить свои знания и умения, - время покажет.

Стажировки она проходила и в Москве в папиной Кремлевской клинике, и в Австрии, и у нас на юге, и в Сибири, но скучала по Питеру, хотя всю жизнь жила в Москве. Степень для нее много значила, особенно после того, как однажды ей отказали в практике в одной из частных клиник Петербурга, так что теперь, имея полное образование и опыт, она могла без проблем устроиться в любую больницу. Но больше всего ей, конечно, хотелось действительно помогать тем, кто нуждается в этом. Она видела себя и в Абхазии, и в Чечне, и даже в Ираке. Но, конечно, для родителей это бы значило потерять дочь. Она не могла этого не учесть.

За столом справа сидели парни с их группы, один из них был заведующим кафедрой акушерства, а второй готовился к назначению на руководящую должность в частной стоматологической клинике, которая славилась качеством и невысокими ценами благодаря каким-то льготным поставкам материалов. Бывшие одногруппники и хорошие друзья в юности, они редко встречались теперь, а потому праздники Встречи выпускников были для всех словно взгляд в прошлое.

- Ленка, а ты устроилась куда-то или все еще учишься? Вот смотри, мы уже за эти годы успели карьеру сделать, а ты все лекции посещаешь, - смеялись беззлобно ребята.
- Нет, мне не к спеху. Меня пока родители обеспечивают, могу и поучиться, а вам, мужчинам семьи кормить…
- Да, вот у меня уже скоро второй появится, у Мишки — нет пока, но есть жена. - Лена опустила потемневшие глаза в бокал. Отчего-то снова заныло слева. - А ты? Замуж не вышла?
- Нет, пока не вышла.
- Слушай, ты же на юге обитаешь? Помнишь больницу, мы еще после второго курса там практику проходили? У Степнова?
- Меня тогда с вами не было, я в Англии отдыхала...
- А, ну да, так вот. Там их полностью перестроили, везде новое оборудование, говорят, штат тоже почистили. Может узнать, не хочешь туда?
- Да, я часто о ней думаю, да тут дело не в переоборудовании. А хоть Степнов сам там остался?
- Да, он же мастер! Куда без него! Хотя он, конечно, довольно неприветливый, но как начальник, ребята говорят — просто супер!
- А кто из наших там у него?
- Ритка Лужина, помнишь, она в кардиологии. Пашка Уляков, кстати, женился на Катьке, и теперь она тоже туда перебирается. А Петя у них ЛОР, он там вообще заведующий...
- Да, знаю, мы с Петей общались уже.
- Там уровень и технологии, благодаря финансированию правительства Питера. Говорят, Степнов однажды отличился и спас чью-то дочь. Но они и в грантах участвуют и первыми внедряют опытные проекты.
- Зато я слышала, Макс, их и грудью на амбразуру и в горячие точки — первым рейсом...
- Да, такова цена славы.
- Вот туда-то мы и отправимся. Давно хотела в Чечню съездить.
- Ты что? Жаль, у тебя мужа нет, он бы мозги тебе вправил!

Что нравилось девушке в этой компании, так это то, что они говорили на одном языке, и хоть для некоторых было целью получить престижную профессию, чтобы зарабатывать деньги, то для большинства это было образом жизни. Подруги Лены Наталья и Лера тоже были одинокими, Лера работала хирургом в стоматологической клинике, жила с мамой, а Наталья была администратором в страховой медицинской компании. Наталья жила в комнате, которая досталась ей от отца, ушедшего от мамы, когда девочки учились в школе.

В Наталье чувствовался стиль, одевалась она хорошо, посещала салоны и бутики. А Лера была проще, но по жизни она была наивней. Кстати сказать, Лера больше привлекала серьезных мужчин, а Наталья была временным развлечением. Но они обе были честными, отзывчивыми и жизнерадостными, и Лена дорожила их дружбой. Еще у них была подруга, не имевшая к медицине никакого отношения — Ксения, она была программистом или ИТ-специалистом, сейчас их не разберешь. С Леной они познакомились однажды в Ленинской библиотеке на первом курсе, когда у студентки-медика был курсовой проект по информатике, и она долго удивлялась, зачем будущему хирургу знать основы программирования. Ксения помогла тогда девушке подобрать материал и составить план курсового, а потом они вместе отправились в кафе. Ксения была студенткой ИнжЭка и жила в студенческом городке. Она единственная была в курсе того, что происходило в жизни Лены в то время и чем все это закончилось. Теперь Ксения работала заместителем начальника какого-то информационного отдела в банке и очень любила свою целеустремленную верную и основательную подругу.

Лена знала, что одно время Ксения встречалась с женатым мужчиной, который уверял, что он женился из жалости, что у них давно ничего с женой нет, и никогда не было любви. Лена не хотела говорить подруге, что такого не бывает. Он специально это придумывает и морочит голову Ксении, но девушка была счастлива и ее подруги вместе с ней. Потом оказалось, что его жена беременна, а у самой Ксении куча последствий, включая медицинские. Сейчас подруга встречается с парнем, который не собирается перебираться в маленькую квартиру-студию Ксении, потому что ему неудобно ездить на работу, а та не хочет жить с его сестрой в квартире их родителей. Вот и вся любовь. И бросить жалко... И вообще, мужчины — это так сложно!

- Ленок, пойдем, потанцуем! – это Петр Нестеров. Со студенческих времен они поддерживали приятельские отношения, но на длительные стажировки и обучения Лена теряла его из виду. Вот и сейчас они не виделись больше полугода.
- Спасибо, не очень хочется, я лучше домой пойду, завтра рано вставать и ехать к родителям.
- Они все там же, в Петродворце?
- Да, папа уже сделал из дачи дворец, и останавливаться не собирается, сейчас устанавливает камеры по периметру.
- Да, боится, что тебя похитят.
- Мне кажется, я ему уже так надоела, что камеры никогда не заработают, только бы меня уже, наконец, похитили!
- Я провожу тебя.
- Послушай, Петя, а ты же в больнице на Московском? Скажи, им не нужны хирурги?
- Такие как ты — всегда нужны, и не только им, но и нам!
- Зачем я вам?
- Я главный ЛОР Московского района, мне нужна команда.
- Здорово, а я подумала, что надо бы тоже бросить якорь. Кажется, я уже засиделась в ученицах и ассистентках и пора бы перейти к практике. Но я не к вам, я хирург, а потому буду работать.
- Но ты же знаешь наши зарплаты? Или у тебя муж, который будет обеспечивать жену-альтруистку?
- Нет у меня мужа, а если бы и был, он бы тоже был альтруистом. Другого мне не надо!
- Ну, тогда выходи за меня замуж!
- Ты что — в альтруисты записался? Меня сегодня уже выдавали замуж, но еще ни разу не брали, - они рассмеялись, и Нестеров поймал такси.
- Не грусти, твой альтруист тебя ждет, но ты поторопись. А про хирургов — стучись и тебе откроют, - он чмокнул девушку в щеку и помахал отъезжающему такси.

Ребята с их выпуска были славной командой. Еще со второго курса у них была традиция, все знаменательные события отмечались в общежитии у сокурсников, там и контроля меньше и убираться потом намного проще. На двенадцати квадратных метрах не развернешься, поэтому веселились в коридорах и на общих кухнях. У некоторых вузов даже были такие традиции, когда после сдачи первой сессии, новоявленного «студента» сажали в тазик и спускали по лестнице с того этажа, на котором он жил в общежитии. Было весело наблюдать за такими происшествиями, но участвовать в них студенты-медики не могли по определению. Слишком уж хорошо им были известны последствия таких катаний. И часто ребятам приходилось отрабатывать практику по оказанию доврачебной помощи прямо там, в общаге. Это сплотило ребят, и через столько лет они перезванивались, просили помощи, предлагали и всегда были готовы поддержать друг друга.

Лена знала, что мужья девчонок не ревновали однокурсников к своим женам, если им приходилось задерживаться в кафе, празднуя или заливая горе совместно. Просто они понимали, что было много прожито и по-разному пережито.
Лена всегда отвечала на приглашения друзей и хорошо вливалась в новые компании. Ее любили, она могла поддержать разговор, а могла и промолчать. Однокурсники специально звали ее в надежде, что и она познакомится с кем-нибудь и устроит, наконец, свою жизнь. Но они не знали главного. Ее сердце когда-то умерло, и воскресить его, наверное, еще не скоро получится.

Отучившись и получив бесценный опыт, естественно, тот, что «сын ошибок трудных», Лена поехала на Московский. Душа не лежала больше ни к чему. К тому же, главным там был папин давний приятель, а ранее, его наставник, Савченко Николай Павлович. Нажала на кнопку "отправить" и письмо с ее резюме полетело на почтовый сервер больницы на Московском.

Она уже полтора года работала в центральной больнице Московского района. Сначала она числилась в общей хирургии, но потом было решено перевести ее в хирургию приемного покоя. Лена была рада тому, что загрузка предстояла полная, и она сможет отвлечься от грустных мыслей. Грустила она после посещения благотворительного фонда и их больницы в Вене, работающих для обездоленных и безработных. Девушке было жалко детей, которым приходилось скитаться вместе с родителями и которые постоянно цепляли инфекцию и болезни. Но там были люди, кто помогал этим несчастным, а тут, как всегда, нет средств, а на голом энтузиазме не вытянуть такое. Грустила от уровня бесплатной медицины на севере и полного ее отсутствия на юге, в глуши. Или, что при полном отсутствии государственных услуг на каждом шагу стоят сияющие огнями и шиком платные клиники.

Лена брала круглосуточные дежурства так, чтобы оставалось время посещать родителей. Она ездила к ним раз в месяц. Но в больнице было правило: нельзя брать больше двух круглосуточных дежурств подряд. Еще было правило: врачи должны были хотя бы пару часов за ночь отдыхать. Но Лена не соблюдала второго и часто нарушала первое правило. На общих собраниях сначала не говорилось про ее дежурства, но потом начальство стало хвалить или ругать ее за работу, ну и, конечно, последовали ревностные нотки со стороны коллег и медперсонала. Девчонки со смены стали реже приглашать на чай, а некоторые коллеги пытались поддеть и внимательно следили за тем, когда же она споткнется, а уж упасть ей помогут!

Лена спокойно относилась к служебным проблемам, считая, что главное — исполнять свой долг, а уж что называть своим долгом — это каждый понимает по-разному.
Ее грызли за работу: места для хирургии в общем понимании Лены было мало, операционных порой не хватало, а в те смены, когда она выходила ассистировать, часто сама становилась оперировать, не доверяя или просто для скорости. Ну не понимала Лена отношения к работе, когда «отбыл смену и домой».
В ее корпусе еще шел ремонт. Проходило оснащение операционных и кабинетов, везде было полно техники и новых приборов, которые таскали туда-сюда, придумывая, где им лучше стоять. Одна операционная из ряда тех, что уже функционировали, была почти готова, но ее никак не могли «сдать». Лена несколько раз подходила к заведующему кафедрой Иванцову, однажды даже задала вопрос на собрании. Что-то там не соответствовало требованиям техники безопасности. В свободное время она сама туда ходила, вопрос был в закреплении установленной стойки, на которую цеплялась «люстра» и множество всяких приспособлений. Лена снова потребовала у Иванцова, чтобы хоть немного приложили руки и доделали. В те дни был какой-то аврал, все бегали, у Лены была последняя смена, выходные, а потом снова на трое суток. Иванцов на ходу пообещал, что к ее дежурству мастера все сделают, прокричав, убегая, что она и мертвого достанет, поэтому все будет. Лена отметила для себя, что этот вопрос отпал.

Была осень, и постоянно шел дождь, сменяясь просто моросью и холодной пеленой тумана. В этот день Лена пришла чуть раньше обычного. Пробок на дороге не было, что очень ее удивило, т.к. маршрут ее автобуса как раз пересекал трассу, где проводили пассажиры основную часть времени в пути. Она в такие минуты завидовала автовладельцам, которые ухитрялись залезть в любую дырку между машинами. А потом Лена заметила, что народ во дворе очень оживлен, и весь подъезд заставлен каретами скорой помощи. Значит, хорошо, что она сегодня пораньше, видимо, понадобится и ее помощь. Она переоделась, а за это время узнала, что на трассе туман и где-то, не доезжая города, случилось столкновение большого количества машин, а значит, все пострадавшие поступали к ним и в Пушкин. Вот и сейчас освободившиеся «скорые» отправлялись туда же.

Руководил сменой опытный хирург Петров Федор Федорович, она доверяла его мнению и опыту, но сейчас было видно, что он вымотан и рук не хватает. Она подошла к нему и спросила, что его беспокоит, а потом сказала, чтобы он ехал отдыхать. У него поднялось давление, и Лена настояла на его отправке домой.

Шквал каталок и поток людей сначала выбили девушку из колеи, но потом она ушла к операционным, и стало более понятно кого куда. Все помещения были заняты. Лена бегала от одной палаты к другой, где принимала участие в сложных манипуляциях коллег-хирургов. Закончив свою работу, она оставляла ассистентам зашивать или что-то доделать, а сама спешила в соседнее помещение.

Лена вышла в коридор и вздохнула. Она сбилась со счета, сколько было сегодня пострадавших. Подбежала Катя и затараторила быстро, но грамотно Лене последние известия. За что Лена ее любила — она всегда точно излагала суть и всегда интересовалась решением и возможными вариантами. Она объяснила, что поступил мальчик, его осмотрели младшие коллеги и дальше не знают, что с ним делать. Лена отправилась в приемный, где ей сказали, что пациент без сознания, видимых повреждений нет, наверное, удар головой и вся надежда на анализы. Она быстро его осмотрела, но что-то не давало ей покоя, видимо, черные круги под глазами. Она направила его на томограф и через несколько минут после получения расшифровки, сама его катила в нейрохирургию, т.к. телефоны там не отвечали, видимо, были загружены не меньше их. Она все понимала, но для этого там специально есть постовые, которые должны сообщить куда надо и пациента заберут.

Творилось что-то невообразимое. Прикатив каталку в приемное нейрохирургии, она словно попала в сонное царство. В коридорах тишина и никого на посту нет. Пробегали молодые врачи, и никто не мог дать ответа, что ей делать с подростком без сознания. Когда уже у девушки лопнуло терпение, она подкатила к палатам реанимации, распахнула двойные двери и вкатила туда каталку. Оказалось, что тут было нечто вроде консилиума, а вот куда делся остальной персонал, было загадкой.

- Елена Никитична, вы не думаете, что не имеете права врываться в реанимацию...
- Ну, так наведите порядок в своем отделении, и мне не придется к вам врываться! Где ваш персонал? - это был Степнов. Его темная голова возвышалась над коллегами, которые все как один уставились на Лену.
- Вы же видите — у нас пациент.
- Ну, тогда вот вам еще один. И прошу вас, приходите за ними сами. - Степнов подошел к каталке, взял карту в руки и прочел ее записи в заключении.
- То, что вы тут понаписали, возможно, лишь в двух случаях: при наличии, к примеру, гнойных осложнений и ...
- Знаю, вот вы и проверьте, у нас еще сто пятьдесят человек, а дозвониться до вас — как до Кремля! Я поставила диагноз под вопросом на основании результатов томограммы и анализа крови.
- Кровь может не показать ничего.
- А может и показать.
- Если не подтвердится, тогда это заболевание не к нам...
- А лучше было его оставить на месте аварии, извини, парень, у нас от этого не лечат... - сказала она, положив руку на голову мальчика — И прошу вас, быстрее, он уже два часа без сознания...
- Почему сразу его не привезли? - внимательно посмотрел мужчина на молодую докторшу, с вызовом сверкающую своими изумрудными глазами.
- Не могли поставить диагноз, - она прямо ответила на его взгляд.
- Если вам нужно два часа, чтобы поставить диагноз, это наводит на мысли о вашей квалификации и соответствии надписи в дипломе. За деньги можно купить все, кроме мозгов...
- Вам, видно, их тоже не хватает, ну так я вам подскажу: купите себе совесть, Виктор Михайлович... Всего доброго.

Она повернулась и вышла, пролетев по коридору, где откуда-то взялись все необходимые сотрудники, хлопнула дверью и побежала по лестнице.

Наша комментаторская будка

- Сейчас упаду в голодный обморок.
- Тебе лучше? Ты с утра была расстроена...
- Да, Степнов наорал...
- Наорал!? Он может.
- Да он хам, каких мало! Он сказал, что я купила диплом...
- А ты не купила? - засмеялся он. - Не переживай, все так думают. У твоих родителей много завистников.
- Вот поэтому я так долго училась, чтобы мне потом не тыкали этим. И не думаю, что Виктор Михайлович завидует. Просто я сегодня отпустила Федора Федоровича, там огромная авария на трассе... Парень без сознания, а они не могут определить, что с ним. Федор Федорович не выходил из операционной, а остальные молодые и бестолковые. Да еще в нейрохирургии телефон не брали все утро...
- Короче ты решила поучить Степнова, как ему управляться с подчиненными?
- Да. Да еще и с сомнительным диагнозом... - они переглянулись и засмеялись.
- Лен, давай сходим куда-нибудь. Знаешь, я в институте все не решался...
- Не надо, Петя, столько воды утекло, к тому же ты же знаешь, что для меня ты - только друг и коллега, и я дорожу этим...
- Я понял, надо быть совсем особенным, чтобы ты посмотрела как на мужчину.
- Нет, я сомневаюсь, что...
- Не зарекайся. Я рад, что ты мне сразу все сказала. Ты в выходные к родителям?
- Нет, дежурю.
- Но так нельзя, это значит, ты будешь третий день на круглосутках?
- Да, я пока молодая — надо пользоваться.
- С ума сошла? Это истощает нервную систему. Спроси у Степнова...
- Ага, может с ним график согласовать? - они снова засмеялись. Потом она сделала серьезное лицо и посмотрела на Петра — Я боюсь его, Петя.
- Нет, он безвредный, честный и открытый, а боишься, значит, любишь, Лена.
- Ты что!? - Лена внимательно посмотрела в глаза Нестерову, а он в ее.
- Вот видишь... – кивнул Нестеров. Лена задумчиво посмотрела на гамбургер.
- Какая гадость! – положила его на стол, допила кофе, все также переваривая в голове слова друга. Больше не заговорила, пока не закончился напиток. Потом они попрощались, договорившись встретиться на собрании через несколько часов.

***
Степнов поднялся на второй этаж в лекционный зал, где проводились собрания, он уткнулся в главврача, который, вместо приветствий сказал «не сейчас». Савченко был действительно взволнован и хотел быстрее начать собрание, но еще многих не было, особенно он ждал заведующих кафедрами и отделениями.

- Что на этот раз? - усевшись на свое привычное место, справа от кафедры чуть на возвышении, поинтересовался завкафедрой нейрохирургии у своих коллег.
- Снова хирургия, - ответил один.
- Почему-то я не удивлен. Что опять натворила Кулемина?
- А вам мало того что она натворила у нас?
- Да, она сегодня буйная. Да и так, на каждом собрании ее склоняют.
- Ну, если она выскочка... - пожал плечами другой.
- Я слышал, она довольно толковый хирург, такие операции проворачивает...
- Ее отец дружит с шефом, вот она и выделывается. - Вставила свои пять копеек третья.
- Да нет, там просто скандал какой-то, все место себе выбивают, говорят, тесно у них, операционных не хватает, за рентгеном приходится бегать невесть куда.
- Хирургия бегает за рентгеном... - поднял брови Степнов.
- Да у нас все так — баня, а через дорогу — раздевалка.
- А они работают... - Началось собрание.

Степнов следил за Савченко. Он не ошибся. Шеф, как его любя все называли, посматривал на левую колонку. Разбор полетов — отдельная глава повестки их собраний. Кто из-за чего поцапался, что не поделили, и чем это закончилось, а потом шеф всех мирил. Был недоволен кардиологией, гастроэнтерологией, ну и конечно хирургией, особенно когда были авралы — врачей не хватало, да и те, что дежурили, в основном старались спихнуть больных более узким специалистам.

- Кто отчитается по хирургии? - повисло молчание. Медленно поднялась Кулемина.
- Я могу. Федора Федоровича отпустили домой, у него давление. С утра снова поток...
- Доктор Кулемина, меня не это интересует! - взорвался главврач. - Эта история с нештатной ситуацией на трассе — вообще показатель халатности и безалаберности! Показатель безалаберности! — кричал профессор - Нам еще не хватало, чтобы сами врачи развозили больных по отделениям! Сами чтобы развозили!
- Там телефон сломался, Николай Павлович, а у нас медсестры все были заняты. Пришлось самой. – От ее слов Степнов открыл рот и глаза шире. «Что? Телефон? Это правда, или она нас выгораживать будет?»
- Тогда зачем вы в реанимацию пошли?
- Потому что пациенту срочно нужна была помощь.
- А почему столько времени он у вас в приемном провалялся!?
- Я не смогла поставить точный диагноз.
- Ладно, понял. Что с телефоном и что случилось с персоналом нейрохирургии? Вымерли все!? Виктор Михайлович! Слушаю!
- У нас консилиум был... - поднялся Степнов.
- А у нас две сотни тяжелых с трассы — и полтора врача на всех! Теперь подробно — что тогда произошло? Произошло что, я спрашиваю!
- Да ничего такого, просто доктор Кулемина привезла пациента из приемного с неточным диагнозом.
- А почему доктор Кулемина сама привезла пациента?
- Я не в курсе, мы заняты были.
- Где все были?
- Врачи на консилиуме, медперсонал выполнял какие-то свои функции.
- Какие-то!? Какие такие функции, если их посадили на телефон!? Что за контора! Поуволю всех за халатность! Если у нас не будет работать внутреннее сообщение — пусть сами бегают тогда и спрашивают, нет ли пациентов для них! Вы этого хотите? Разберитесь в этом, Виктор Михайлович! Разберитесь.
- Конечно, Николай Павлович.
- Елена Никитична, что случилось с диагнозом?
- Хирургия не могла установить диагноз, Федор Федорович не поднимал головы...
- А у вас что?
- А я только вышла из операционных.
- Операционных? Говорите точно, вы так сказали, словно были во всех сразу, - начал остывать главврач, видимо, поддавшись невозмутимому тону Степнова и усталому Кулеминой.
- Во всех по очереди, Николай Павлович, – она опустила голову.
Зал сидел тихо и внимал низковатому голосу девушки. «Как она красиво говорит» - подумал Степнов: «только голос уставший и какой-то слабый». - Савченко нахмурил брови. – Пациент требовал внимания, он долго был без сознания. Я повезла его в реанимацию, надеясь, что хоть там кто-то есть. Диагноз я поставила, но под вопросом, хотя томограмма и анализы подтверждали мою догадку. В любом случае в реанимацию...
- Елена Никитична, вы врач или гадалка!?...
- Я знаю, знаю, но это не к нам, это мозг...
- Виктор Михайлович, что там с пациентом? – секундная пауза.
- Пациент вне опасности. Диагноз был поставлен верно... - по аудитории, молчавшей как один все это время, прошел ропот, а у Лены вспотели ладони. Минутное молчание прервал главврач:
- Ну, тогда инцидент исчерпан...
- Нет, я хочу извиниться за свои слова перед доктором Кулеминой. Елена Никитична, я был неправ, извините. Но и вы тоже...
- Да, я тоже, извините, Виктор Михайлович, - она слегка улыбнулась Степнову, чуть повернув вбок голову. «Губы бледные. Что тут происходит?» - пронеслось в голове мужчины.
- Елена Никитична, это еще не все... – обратил на себя внимание главврач.
- Знаю... Николай Павлович, а дальше я сама виновата, меня наказывайте.
- Кто разрешил брать ключ?
- Я сама взяла, – голос еще ниже, но тверже. Она подняла голову, готовая отвечать за свои поступки. Степнов наблюдал со стороны и не понимал, о чем они сейчас говорили.
- Зачем?
- Затем, что мне нужна была операционная. И у меня была информация, что там все сделали…
- Ты рисковала людьми! – снова взорвался «шеф».
- Знаю, я их поставила с другой стороны стойки...
- Упасть могло в самый ответственный момент!
- Ну, все же обошлось. - В этот момент открылась дверь и в зал вошла Катя, помахала Лене большим листом рентгеновского снимка и губами сказала «Там все-таки перелом». При этом Кулемина сморщила нос, махнула рукой жестом «это не важно». Степнов молча переводил взгляд с одной девушки на другую. - Почти. Николай Павлович, можно идти? - Савченко любимым жестом стянул очки и бросил на стол.
- И что ты тут машешь? Машешь тут почему, я спрашиваю?
- Да и черт с ним, Николай Павлович! - Лена, дошедшая уже до Кати, взяла снимок и выбросила в мусор.
- Доктор Кулемина, зайдете ко мне после собрания!
- Обязательно. До свидания. — Кивнула девушка аудитории коллег и вышла из зала, выталкивая Катю, которая уже поняла, что ее сейчас будут убивать.
- И это - та самая, «толковая»!? — съязвил Степнову коллега, прокривляв последнее слово. Степнов зло зыркнул в его сторону, поднялся и тихо вышел из зала.

Я жду вас

Степнов вообще растерялся. Он легко, практически не удерживая, придержал ее за руку, а потом не понял, от чего больно. Задней мыслью удивившись, что у хирурга такие слабые руки, только сейчас до него стало доходить. Это ее снимок, из-за нее волновался сегодня Савченко, что-то случилось, а он...

Он подхватил девушку, не дав ей упасть, взял на руки и посмотрел в сторону бегущей к ним Кати. Девочки с поста прикатили каталку. Степнов положил ее и растерянно посмотрел на Катю, помогая катить.

- Как вы посмели ее даже пальцем тронуть, особенно теперь! - кричала Катя.
- Да я и не сильно, правда, я вообще не понял, она хотела меня ударить, я только руку удержал... Катя, что происходит! - Степнов был похож на нашкодившего щенка.
- На нее стойка грохнулась. Сзади. По спине и голове. Вся. А она еще успела оттолкнуть стол и ассистентов всех отпихнуть.
- И вы ей разрешили подняться!?
- Да вы ее удержите, попробуйте! Она даже Савченко не сказала…
- На нее шеф орал, потом я... Вот блин, - Степнов не мог собрать мысли в одну. - Это она свой снимок выкинула?
- Да.
- Значит, там перелом.
- Да. - Они вкатили Лену на этаж хирургии, в ординаторскую и Катя выгнала Степнова за дверь. Девочки быстро привели ее в чувства. Степнов слышал, как она шутила, что придется послушаться врачей, «на ринг рано». Слышал, как девочки сказали, что ей нужно показать голову и вообще обследоваться у Степнова, слышал, как она низким до мурашек голосом ответила, что больше никогда к нему не подойдет. Слышал, как девочки спросили про ключ, а она рассказала, что Иванцов обещал к ее дежурству укрепить стойку, а она сама дура, не проверила, слышал, как звонил Политковский, как Лена успокоила его, что уже все хорошо. Он сидел на скамейке и не знал, что теперь делать. Кто-то из девочек вышел. Он не знал, был ли кто-то еще рядом с ней, но была тишина. Хотя нет, не совсем. Сердце стучало, заглушая практически все звуки. Было жутко неприятно, Степнов не понимал, почему было так больно. Он извинится. Но было больно от этих сложных минут, от того что они были. Что она делает сейчас? Наверное, плачет. От этих слез ему тоже невыносимо больно. Зайти сейчас? Она, наверное, злится и сейчас еще слишком свежо это.

Она позвонила отцу, попросила приехать забрать ее в Петродворец. Зайти или нет. Вышла. Бледная.

- Елена Никитична, простите, я не хотел...
- Ничего, Виктор Михайлович, вы же ни при чем, я сама...
- Я не про это, а про то, что вам сказал.
- Не надо, Виктор Михайлович, если бы я не упала, вы бы не стали за это просить прощения. Вы так считаете, это ваше дело, на одного в вашем лагере больше стало. Вообще-то я думала, что вы выше этого и выше сплетен, а вы...
- Я тоже так думал, но тут поддался... когда вы снимок выбросили... Я неправ был, простите.
- Где-то я уже это слышала. Извините, мне надо идти.
- Я провожу вас...
- Не стоит, до свидания.
- Елена Никитична...
- Не надо, я сама дойду... наверное, - буркнула она тихо, но он услышал.

Мы тут

Компания собралась большая и веселая, на базе была баня с бассейном, озеро, хоть еще и было довольно холодно, благодаря источникам, озеро не замерзало и отдыхающие могли после парной окунуться в холодную воду. Лена не любила баню, поэтому просто наслаждалась отдыхом в верхних комнатах, где был небольшой камин, девочки притащили туда торт и мартини, и они уютно устроились вокруг огня. Лена сидела в большом мягком кресле, сил не было, но постепенно она приходила в себя. Новогодние праздники заставили ее поработать довольно плотно, было много заболевших среди врачей, и девушка весь январь и февраль работала без продыху, правда, в щадящем режиме. Она не брала по три дежурства, просто сократила выходные, и выходила через день на двое суток. Пару раз даже пришлось выходить на полусмены, которые она не любила — ни поработать нормально, ни отдохнуть.

Утром она как раз сменилась, сходила по магазинам за подарками и поехала за город. Уже довольно густо стемнело, и Лена чувствовала, что ее клонит в сон. С ней в комнате сидела Ксюша со своим молодым человеком, Лера, две девочки с кардиологии — хохотушки Оля и Надя, молодые кудрявые подруги, которые напоминали Лене колокольчики, особенно когда выпадали совместные дежурства. Они всегда звали Лену к себе, но ей постоянно было некогда, так что вскоре они стали сами к ней приходить между пациентами, хотя бы ради того, чтобы напоить ее чаем. Они неустанно сватали ее каждому мало-мальски новому члену общества, ну и сами не забывали флиртовать с мужчинами. Они были как глоток свежего воздуха для Лены, и вот теперь она не спала только благодаря им.

Еще в комнате было несколько парней. Один из них работал на скорой, Алексей. За время работы на Московском Лена узнала много людей с разных клиник и служб, а они отмечали, что с ней всегда приятно работать. Легкая полуулыбка и доброжелательность в любой ситуации, будь то напряженный третий день или спокойные дежурства — она всегда сосредоточенно хладнокровная и собранная. Иногда ей даже удавалось, забирая пациента, напоить чаем сотрудников карет скорой помощи, которые в любую погоду стоят в пробках и борются за жизнь людей.

У Алексея была семья, но жена не выдержала такой жизни и постепенно семья развалилась. Дети подросли, пошли в школу, отцу, конечно, было некогда заниматься с ними уроками, жена тоже требовала внимания, а Лена говорила, что все в руках Алексея. А он не мог по-другому. Как и Лена. Ну что — уйти со смены посреди операции? Нет. Вот поэтому она боялась отношений. Разбитые сердца, а если дети... они же ни при чем.

Остальные переговаривались, и Лена даже местами имела свое мнение, но сил не было даже просто что-то объяснить. Она сидела и слушала, впитывая покой и тепло. Мартини так и грелся на дне бокала на подлокотнике кресла, а она смотрела на огонь. В комнату приходили люди, но она не обращала внимания на присутствующих.

- Елена Никитична не участвует сегодня в общем веселье?
- Да, Лен, пойдем в баню!
- Я не люблю баню, там слишком тяжело дышать. Я тут побуду, если можно.
- Конечно можно! А мы с Лерой пойдем попаримся! - голосил появившийся на пороге Нестеров — да, Лер?
- Пойдем! Лена, не скучай, мы скоро придем!
- Не спешите, отдыхайте.
- Елена Никитична, а что с вашей заявкой в Красный крест? - спросили парни, сидевшие около окна.
- Не ответили. Уже, наверное, поздно, видимо, я остаюсь дома.
- А наших уже распределили.
- Да, я знаю, даже с кардиологии едут?
- Едут, а еще с Пушкина отправляют почти всю хирургию!
- Да вы что! Блин, я же тоже хирург! Почему меня не взяли! – оживилась она.
- Елена Никитична, может, вы не проходите по каким-то критериям? Ну, там возраст-пол-цвет глаз — смеялись парни.
- Ага, я же диплом купила...
- Я, кажется, извинился, - у Лены сердце стукнуло горячо, а потом забилось быстро-быстро, разливая краску по щекам. Она не знала, что Степнов был в комнате, за спинкой кресла его не видно было.
- Да, Виктор Михайлович, простите, я не знала что вы тут, - она выглянула из-за кресла, посмотрела в глаза Степнову и легко улыбнулась. Его словно током пронзило — зеленым, с пляшущими блестками от огня в камине.
- Еще обижаетесь... Это не из-за этого. Вам не подписали...
- Кто?
- Комиссия.
- Почему?
- Просто сейчас там только оснащают больницу, закупают оборудование, укомплектовывают, вводят в эксплуатацию. Там нужно сначала все организовать, а потом...
- Но пушкинские хирурги...
- На данном этапе их хватит там…
- В каком смысле?
- Пока там спокойно, хватит и квалификации тех специалистов…
- Лена, я вообще против, чтобы ты туда ехала, - пискнула Ксюша.
- Почему?
- Ну, ты же женщина, а там война.
- Да нет там войны, люди же туда едут, там нужна помощь...
- И ее окажут без тебя.
- И я не женщина, я врач. Да ладно, в следующий раз...

В двери комнаты ввалился Петр с огромной тарелкой шашлыков.

- Вот, только с огня!
- Ууууу, Петя, ты как всегда вовремя... я такая голодная! - потянула носом Лена. - Меня там вообще никто не кормит, одна надежда на Надю и Олю, но они на диете, вот и мне приходится голодать... - смеялись девочки.
- Хочешь, я буду спускаться и кормить тебя? Каждый день!
- Тебе со своей поднебесной до нас слишком далеко, ваше высочество, – девочки имели в виду двенадцатый этаж здания клиники, где находилась кафедра ЛОР.
- Петя, я работаю круглые сутки!
- А когда я не сплю — я ем, а если не ем — сплю... – кто-то из парней вставил в тему.
- Да, вот и я стал замечать, что в столовой никогда ничего не остается, когда я туда прихожу...
- Это не ко мне претензии, я туда не успеваю ходить. Один раз решила сходить, только спускаюсь, Леша едет, машет ручкой, словно я его и ждала. Я, как очередную скорую вижу, у меня уже аппетит пропадает.
- Леночка, а мы давай тебе передвижной буфет устроим, - предложила Оля.
- Ага, диетическая кола, кофе без сахара и кофеина, блинчики без муки и молока, тортик без крема, вафли без сахара и пиво без алкоголя. Я ж так похудею, инструменты ронять буду. Нет уж, спасибо, я лучше шашлычка... - ребята веселились, наливали себе мартини и звякали бокалами. Лена протянула руку к своему фужеру, но тут, извне поля зрения ее руку накрыла теплая большая ладонь, задерживая бокал и наливая туда напиток. Повернулась, глянула в небесно голубые глаза. Щеки полыхнули, уголки губ приподнялись - И вообще, сегодня мужской праздник, давайте за мужчин выпьем, - произнесла она, но он не выпустил ее взгляда, и получилось, словно она ему это сказала. Они звякнули стеклянными краями и Лена, глотнув немного напитка, спрятала взгляд в бокале, чувствуя, что немного отогревается.
- Ленка, ты опять с третьих суток?
- Кто тебе сказал, Леша, у нас правило — «больше двух не наливать...» - она глянула через бокал на него и все засмеялись.
- Да, а Лена, как всегда, соблюдает все правила.
- Ну, если они мне не подходят.
- В чужой монастырь со своим уставом...
- А кто сказал, что это не мой монастырь? - она улыбнулась.
- Кстати, баня хорошо восстанавливает силы.
- Нет, спасибо, мне и тут хорошо, тепло. А где остальные? - Лена выглянула из-за своего кресла — в комнате оставались Оля с Надей, шептавшиеся в уголке и Петя.
- Ладно, я пойду в парилку... - сказал Петр, забрал блюдо от шашлыков и ушел.
- Иди, а то всех девчонок разберут без тебя.

В кармане завозился телефон. Номер незнакомый. Лена поднесла его к уху и замерла.

- Когда?... что с ними?... а он?... в Московскую конечно! Я выезжаю.
- Лен, что там?.. - взволнованно посмотрела на подругу Надя.
- Девочки, а где Леша?
- Он вроде в парилку пошел... да что такое? - крикнула девушка вслед убежавшей Лене.

Комменты

- Леша, у тебя есть номер вашего диспетчера? - она тяжело дышала, словно бежала километр, Алексей придержал поскользнувшуюся на скользкой дорожке девушку.
- Конечно, сейчас, у меня телефон в доме. Что случилось? На тебе лица нет - он взял ее за плечи — Лена, успокойся!
- Родители разбились на машине... там, на трассе… их должны уже забрать... надо, чтобы они их к нам привезли... я сейчас поеду... – она от нехватки воздуха и слов жестикулировала руками.
- Лена, спокойно, что они сказали, точно? – он мигом забежал на веранду, взял телефон и уже набирал номер.
- Я почти ничего не знаю. Авария на трассе, машина въехала под фуру, фуру развернуло, и она выскочила на встречную полосу. Оба без сознания, но вроде живы.
- Алле, диспетчер, кто забрал с трассы двоих?... Куда? На Московский. Да, там ждут... Алле, Саша, вы на Московский едите? Хорошо, что там?... ясно. Лена, слушай меня. Ты не сможешь оперировать, даже не спеши. Они их к вам везут, там Федор Федорович и Савченко. Успокойся. Я сейчас попрошу кого-нибудь отвезти тебя.
- Нет, Леш, не надо, не говори никому, пусть все отдыхают, у них и так этого каждый день хватает. Я пойду, через два часа буду на месте, меня все равно не пустят, а к тому времени что-то будет известно. Спасибо тебе, - она посмотрела потухшими глазами на него, поджала побелевшие губы, быстро забежала в дом, подхватила сумку и шапку и вышла из ворот.

Степнов наблюдал из окна предбанника, как Лена вылетела из дома и практически повисла на Алексее. Что-то взволнованно обсуждали, ее руки, так красиво что-то показывающие, не находили покоя и потом, когда она молчала, пока мужчина разговаривал по телефону. Вот он взял ее за плечи. «Что произошло... Они так близко общаются… и меня это никаким образом не должно волновать». Заставил себя отвернуться, попытался уловить нить разговора присутствующих. «И что же все-таки случилось», - не давала мысль покоя. Когда вышел к дому, Лены уже не было. Алексей сообщил об аварии и Степнов впервые порадовался, что еще не успел выпить со своим другом, так как тот все это время сидел у костра и занимался шашлыком.

Перед глазами быстро пробегал уже небелый снег куда-то назад, под ногами было все смазано, наверное, от слез, стоявших в глазах, а неподалеку виднелась платформа. Лена не слышала звука мотора, машина остановилась справа, из-за руля вышел Степнов. Он поймал Лену на ходу, остановил ее за плечи и заглянул в лицо.

- Я отвезу вас, Елена Никитична, кажется, я там понадоблюсь, - она подняла потухшие глаза на него, потом опустила голову, и слезы ручьем покатились по щекам. Он прижал ее к себе, втягивая легкими ее запах. Когда она успокоилась, он посадил ее на переднее сиденье.

Она шагала по коридору вдоль дверей операционной. Никто еще не выходил, Лена ждала. Все было словно в тумане. Ей рассказали, что случилось. Их спасли подушки безопасности. У отца были травмы головы, т. к. машина попала под фуру. У мамы переломы, ее еле достали из машины.
Лена дождалась, когда Степнов вышел из операционной. Он подошел к ней и взял за руки. Она посмотрела ему в глаза.

- Все хорошо будет. Он сильный, Елена Никитична, там ничего сложного. Правда.
- Спасибо, - прошептала она и опустилась на скамейку.

Через некоторое время вышли от мамы. Она отходила от наркоза. С ней полегче, она еще легко отделалась для таких аварий. Лена сидела рядом с кроватью и держала ее за руку. Она знала, что все будет хорошо. И с ней и с папой. Она верила. Верила Ему.

Изо дня в день Лена проводила у родителей. Когда они пришли в себя, она хотела их познакомить со Степновым. Он заходил пока отец еще был без сознания. И только сейчас Лена вспомнила, что не видела Виктора Михайловича уже несколько дней.

Лене предстояло выходить на смену, хотя Савченко был против, ей нужно было еще время отойти от шока. Но она настаивала, и главврач сдался, он вообще не мог долго спорить с дочерью самого знаменитого врача страны. Вот и сейчас вся палата, куда перевели родителей, была уставлена букетами цветов. Когда отец очнулся, ему постоянно звонили и заходили коллеги и друзья. Потом Лена стала нервничать и сказала, что ограничит время посещений. Отец засмеялся и сдался дочери.

Лена узнала, что Степнов уехал в командировку — в Чечню. Она была в шоке, он не говорил, что тоже едет. А может и говорил, но она тогда ничего не слышала. И не могла думать ни о чем, кроме родителей. Она благодарила бога за то, что все обошлось, и теперь Лена дала себе обещание, что будет чаще ездить к родителям. Вот так живешь, а потом в один «прекрасный» момент понимаешь, что человека может не стать. И что потом — пустота.

Вот, оказывается, какая она эгоистка — была настолько увлечена своими проблемами, что даже не уделила внимания тому, кто ей так помог, кто рядом оказался в нужный момент. А она... она теперь себя ругала за это, за свое малодушие.

Она каждый раз, когда был сеанс связи с врачами в горячей точке, ходила в кабинет к Савченко и просто молча слушала Его голос. Или не Его, но о Нем. Как новости с другой планеты.
« - …Как вы там, Виктор? – Савченко с улыбкой говорил по громкой связи, чтобы Лене было слышно.
- У нас спокойно, не переживайте. Военных действий пока нет, так, рабочие моменты. Иногда наезжают, но мы сражаемся. Что нового в клинике, Николай Павлович?
- Все по-старому, ругаемся, миримся, у нас тут весело!
- Ругаетесь? А как… - раздались помехи и голос сорвался. Лена нахмурилась и подсознательно подалась вперед, вглядываясь в аппарат, словно он мог показать, в чем дело.
- Алле, Витя…
- Да, я на связи.
- Ты о ком-то конкретном хотел спросить?
- Да... нет…
- Вам все передают привет, возвращайтесь скорее, удачи вам! – проговорил Савченко, глядя в глаза Лене.
- Спасибо, вы тоже всем передавайте, счастливо!»
Часто на сеансы приходили коллеги и диалог оживал, но Лена не участвовала в общем веселии, понимая, как тяжело Им потом, когда смолкает веселье в трубке и ты остаешься один на один с опасностью, дышащей в затылок злым ожиданием войны.

Летом Лена отправила родителей в санаторий. Они оба уже восстановились, и Никита Петрович даже поговаривал о возвращении на работу. Но до этого еще долго — в конце июля они вернутся, а дальше видно будет.

Два месяца Лена работала, отключив мозги, только в выходные звонила родителям. Они говорили, что у них все хорошо, они поправляются. Лена хотела убедиться, что с ними все в порядке. Она сказала, что хотя бы забирать она их приедет сама. Но родители уверяли, что это лишнее. Она снова вышла на смену, и стало как-то так спокойно на душе.

Девочки звали сходить куда-нибудь. Погода стояла теплая уже неделю, и нужно было ловить каждую погожую минуту. Запланировали поход в кино, и Лена сказала, что приедет. Нестеров обещал за ней заехать, и она согласилась – вдвоем веселее.

Лена приехала домой после трех дежурств. Энергия била ключом, она приняла душ и услышала звонок в дверь. Это была Ксюша. Лена даже испугалась — на девушке не было лица. Она затащила ее домой, быстро достала водки и молча налила в рюмку. После второй рюмки девушка заплакала, размазывая косметику по лицу. Лена позвонила Нестерову и отменила поездку. Ксюша попыталась возразить — она и одна может побыть, но Лена обняла ее, и они долго сидели молча, постепенно Ксюша успокоилась, и они смогли поговорить. Все было непросто, расставания, встречи, симпатии, ревность. Но больше всего расстраивало, что время уходит, и каждый раз нужно начинать сначала. А возраст... все сложнее притереться, отказаться от привычек ради кого-то, приобрести новые и не потерять себя при этом. С этой мыслью они уснули на кровати, не раздеваясь.

В доме работала тетя Маша — добродушная пожилая женщина, которая и помогала Лене навести порядок в доме. Она очень любила ее отца, который некогда спас в прямом смысле слова ее сына, который теперь служил на Дальнем востоке и редко приезжал к матери. Тетя Маша жила в соседнем поселке и уже много лет присматривала за домом и за одно, участвовала в жизни семьи, т.к. очень скучала по семейному теплу. Она рассказывала и показывала Лене, что еще успел устроить ее отец в доме, они смеялись, что это уже даже не дворец, а просто какие-то царские палаты с пристройками для прислуги. Последнее, что успел сделать отец до аварии — почти отстроил бассейн с сауной. Лена обмолвилась, что осталось еще свою конюшню поставить, но они обе решили, что не стоит об этом говорить отцу, а то глядишь, он ухватится за эту идею и тогда придется всем, включая тетю Машу, учиться верховой езде.

Они приготовили праздничный обед, Лена сделала тортик, и теперь она не могла дождаться родителей. Как когда-то в детстве, хотелось съесть все сразу — она так любила праздники, что каждый раз целый день ничего не ела, «оставляла место для еды», а когда наступал сам праздник, почему-то все равно «не хватало места» на торт. А потом, когда сама выросла, стала готовить любимые сладкие блюда просто без повода, тем более в сам праздник она часто работала. Вот и сейчас она сидела около тортика и водила пальцем по блюду вдоль краев, где уже скапливалось самое вкусное — помадка сверху. Тетя Маша ворчала на девушку, и они смеялись. Пришло время выезжать, встречать родителей в аэропорт. Лена настояла, чтобы тетя Маша поехала с ней. Родители, наверное, соскучились. Она взяла машину отца и с удовольствием уселась за руль «Мерседеса». Хорошо, что в аварии не он побывал, она искренне его любила и полагала, что ничто не сравнится с этим железным конем.

Родители приехали посвежевшие, немного загоревшие, и даже Лена позавидовала маме, т.к. в Питере это лето выдалось довольно холодным, за исключением трех недель испепеляющей жары. Хоть столбик термометра не превышал двадцати пяти градусов, влажность накладывала оттенок духоты и тяжести.

Родители сообщили, что через две недели отправляются в Европу. В Нидерландах открывалась какая-то выставка (Лена прослушала), но видимо, что-то связанное с медициной. Она рассеянно смотрела на свой телефон. Был пропущенный звонок, но такого номера она не знала и сейчас думала — стоит ли позвонить или нужно ждать, когда сами перезвонят. Она оторвалась от экранчика и улыбнулась, сказав, что очень рада, что они вернулись к жизни.
Отец напрямую поинтересовался, как там дела у делегации в Чечне. Лена удивилась его интересу, а когда сказала, что она не общалась со Степновым больше, то получила в ответ уничтожающий взгляд отца и удивленный матери. Отец попросил ее зайти после обеда в его кабинет. Лена покраснела и отвела глаза.

Сложно было объяснить отцу, что мешало ей поговорить и вообще как-то проявить себя со Степновым. Она себе-то не могла объяснить, что происходило, а тут такие прямые вопросы и сверлящий взгляд... Отец не понимал, почему его дочь оказалась такой бестактной...

- Папа, я не могу взять и позвонить ему сама! Да, они приехали, наверное, но он — профессор, занятой человек, у него сейчас заслуженный отдых, ты же знаешь, что там за кошмар... К тому же он — мужчина, а я...
- Я не говорю тебе ехать к нему домой, но на кафедре или на этаже можно было его найти, хотя бы поблагодарить... Хотя это я должен был его поблагодарить...
- Когда ты очнулся, он уже уехал, а я даже не знала, что его направили туда. Я была слишком занята собой... Я знаю что это, по меньшей мере, некрасиво...
- Некрасиво! Да это не то, что бестактно, это вообще не по-человечески! Ты, как эгоистка, сидела и жалела себя, а вокруг тебя тоже люди! А потом ты удивляешься, что одна! Да ты черствая и бесчувственная!
- Папа, не кричи, я не бесчувственная, я просто люблю его! - она сама испугалась своих слов. Она призналась. В первую очередь самой себе. - Я вообще не знаю, как в глаза ему смотреть, - прошептала она. Никита прямо смотрел на дочь.
- Ну, он же пока не догадывается, значит веди себя как обычно, хотя, лучше ему сказать.
- Ты что!...
- У меня где-то телефон Савченко, сейчас... Вот, сейчас узнаем... Коля, привет! Да, Кулемин. Как там?... Все хорошо, благодаря тебе и Степнову. Скажи мне, как я могу его найти?... Нет, она не знает когда он выйдет, у них же наверняка отпуск... А когда они не ссорились?... Да, отлично. Спасибо, друг, вот там и встретимся. Не знаю еще, возможно — нет, - он попрощался и отключился.
- Папа, что - «нет»?
- Итоги первой командировки Красного Креста и Красного Полумесяца по Чечне будут обсуждать дома у Степнова, пятнадцатого. А потом предстоит спланировать следующие действия Движения Международного Красного Креста*, - Лена расширила глаза. - Савченко, Каренский, даже ваш Кристаллинов и весь остальной «свет» там будет.
- Ничего себе. Ты, я так понимаю, тоже туда приглашен?
- Да, мы с мамой поедем, наши из фонда в Чечне тоже были. А ты?
- Нет.
- Почему?
- Дежурю. Да и я не отношусь к вашему «свету».
- Ты-то как раз и относишься...
- А почему меня тогда не пропустили в Чечню? Твоих рук дело?
- Нет. Но я поддерживаю решение комиссии.
- Так ты в курсе?
- Да, я следил за этим.
- Никита Петрович!
- Спокойно, Елена Никитична, пока все правильно. Я не собираюсь лезть в твою жизнь и карьеру. Ты взрослая, ты опытный специалист, но, наверное, еще не время.
- Наверное, ты прав. Следующий раз. Папа, что ты собираешься делать там?
- Будут обсуждать вопросы по Чечне и Красному кресту вообще. И еще мне нужно лично увидеть Степнова. Я наслышан о нем, но встречаться нам не доводилось.
- Почему нельзя заказать ресторан? Опять эти дачи.
- Секретность проще сохранить в неформальной обстановке, а ресторан привлечет внимание.
- Ладно, я поняла, жаль не смогу поехать с вами, боюсь я теперь трасс... - она поднялась.
- Всякое бывает, никто не застрахован, да и вряд ли снаряд упадет в одну и ту же воронку. - Он поднялся вслед за ней, поцеловал дочь в лоб и проводил до двери. «Девочка выросла, и мне очень нравится, и она сама и ее выбор. Надо их как-то подтолкнуть, а то так и будут до старости ходить вокруг да около, а мне внуков хочется».

*История Красного Креста.

24 июня 1859 Анри Дюнан, гражданин швейцарского кантона Женева, направлявшийся в Северную Италию для встречи с Наполеоном III, стал свидетелем кровопролитного сражения при Сольферино между франко-сардинскими и австрийскими войсками. Ночь после сражения Дюнан провел в маленькой деревушке Кастильоне, куда привезли более девяти тысяч раненых французов и австрийцев. Он был потрясен тем фактом, что ни местные жители, ни французская армия были просто не в состоянии оказать первую помощь большинству раненых. Швейцарский филантроп провел несколько дней в Кастильоне, оказывая, вместе с местными жителями, помощь раненым. Вернувшись в Женеву, он опубликовал в 1862 свои воспоминания о сражении Память о Сольферино (Le memoire de Solferino). Описывая франко-австрийскую войну и произошедшее сражение, он задался вопросом: а возможно ли создать добровольную благотворительную организацию, оказывающую помощь раненым во время войн и вооруженных конфликтов? Ответом на этот вопрос и стало создание Красного Креста. Развивая эту идею, Дюнан обратился к правительствам европейских стран с просьбой разработать и юридически сформулировать основные международные договоренности, регламентирующие практическую деятельность добровольческой неправительственной организации по оказанию помощи раненым и гражданскому населению, пострадавшему во время вооруженных конфликтов. Позже законодательное оформление этих договоренностей нашло свое отражение в Женевских конвенциях(1949).
Воспоминания Дюнана были переведены практически на все европейские языки и мгновенно стали бестселлером. Эти мемуары являлись настольной книгой многих представителей европейской политической элиты.

Финансирование МККК в основном состоит из взносов государств-участников, подписавших Женевские Конвенции, национальных обществ Красного Креста и Красного Полумесяца, добровольных пожертвований международных правительственных (например, Евросоюз) и неправительственных общественных организаций, а также частных лиц.
Значительная часть поступающих средств (примерно 41% бюджета или 307,3 млн. франков) расходуется на поддержание миссий Красного Креста на африканском континенте, затем следуют Азия (159,6 млн. франков или 21,2% бюджета) и Евро-атлантический регион (Европа и Северная Америка) – 120,2 млн. франков или 16% бюджета.

Мы тут

- Елена Никитична, вы слышали, что нас продают?
- Как это?
- Спонсор новый будет.
- А что со старым?
- Мы не в курсе...
- Ну, раз не в курсе, то не собирали бы сплетни.
- Да, мы не сплетничаем, мы точно слышали...
- Посмотрим, но, по-моему, мы тут ни при чем. Это политика, а лично я в этом не участвую. У меня и так работы много, а от спонсора не зависит количество людей, нуждающихся в помощи. Счастливо.

Лена зашла в кабинет к главному, в приемной никого не было, и она, решив, что шеф вышел, без стука зашла в кабинет. Она не ожидала, что он в кабинете, да еще и не один. Лена выдохнула и шепотом сказала:

- Здравствуйте, Николай Павлович, я не знала, что вы здесь и не одни. Здравствуйте, Виктор Михайлович... - Главврач посмотрел на девушку и, слегка улыбнувшись ее растерянности, сказал:
- Елена Никитична, это пока мой кабинет, вы кого-то ищите?
- Я, кажется, его уже нашла... - более уверенно ответила девушка и посмотрела на Степнова. - Извините, не буду мешать. - Она закрыла дверь и прислонилась к стенке около двери, перевела дыхание и пошла обратно в свой кабинет.

Лена еще долго не могла прийти в себя. Она давно не видела Степнова и уже отвыкла от его взгляда. Он глянул на нее своими бездонными синими глазами, которые просто сияли на загорелом лице, и теперь Лена вообще не знала, как себя с ним вести. Сердце говорило ей одно, а разум заглушал его голос. Умом она все понимала, но последнее время сердце заходилось при виде этого сильного красивого мужчины. Сегодня она посмотрела в его глаза и увидела что-то, чего раньше не было. Да, наверное, он просто соскучился по коллегам, но ей показалось, что было еще что-то. Или ей показалось. Ну вот — хотела его видеть, поблагодарить, а сама, увидев, сбежала как дурочка... Ну ладно, попозже позвонит Савченко и узнает, когда он вернется на работу.

Степнов стоял около окна в кабинете главврача и не слушал. Когда Савченко окликнул Виктора уже в третий раз, он повернул голову и улыбнулся:

- Простите, Николай Павлович, отвлекся...
- Лена тебя вывела из равновесия?
- Она давно уже вывела меня...
- Опять поругались. Я думал, что после истории с ее родителями, вы будете нормально общаться. Не обращай внимания, я вообще-то удивлен, что она так... Она вообще-то безвредная, очень добрая и надежная. Я давно знаю ее отца...
- Да нет, не в том смысле. Именно что из равновесия вывела — я кроме нее думать ни о чем не могу... А она...
- Она боится.
- Чего боится? - шеф пожал плечами.
- Знаешь, она каждый сеанс связи слушала вас из Чечни.
- Правда? – вспыхнули глаза Степнова, после чего он задумался.
- Угу. Если бы я не знал ее родителей, да и саму ее с детства, я бы подумал, что с ней одни проблемы — она все делает по-своему. Но я ее знаю и понимаю, что хочет она как раз сделать как лучше, как правильно, хоть и не по правилам.
- Она будет пятнадцатого?
- Кажется — нет. У нее опять три дежурства, - «Все еще обижается» подумал Степнов.
- И вы молчите. Нельзя же по правилам...
- Нельзя. А ей можно. И спорить на эту тему я больше с ней не собираюсь. Не собираюсь спорить, я еще жить хочу, - они рассмеялись.

Лена вышла из оперблока, поснимала стерильную одежду, умылась и вышла в коридор. Подбежала медсестра с картой пациента и стала что-то быстро говорить. Лена ей ответила, она пролистала карту и, не найдя того, что искала, сказала срочно найти листы и вставить на место. Эта карта на прошлой смене у нее была на столе. Ей казалось, что она отработала ее, и теперь выяснилось, что лекарство дает аллергическую реакцию. Этого не могло быть — она уже пользовалась этим препаратом, а в анализах она не увидела ничего криминального, поэтому и назначила его. Она сейчас припоминала, что был еще один листок, где явно исключалось применение аналога этого лекарства. В нем содержалось еще одно вещество, но на него у пациента точно была аллергия.

Она пошла быстро по коридору, заскочила в свой кабинет, где сидел Федор Федорович. Лена рассеянно улыбнулась и, взяв со стола стопку анализов, пошла к столу медсестер, чтобы вместе разложить пришедшие ответы. Втроем они быстро справились, и теперь она не понимала. Лена не могла перепутать, это была та карточка и тот пациент. Она пошла в палату, где лежал этот мужчина. Поговорила с ним и растерянная вышла в коридор. Остановившись около стенки, она затылком прислонилась к прохладной поверхности и закрыла глаза. Все верно. Только в анализах было наоборот. Неужели Лена перепутала все с точностью до наоборот. У нее началась настоящая паника. Она редко паниковала, но сейчас у нее тряслись руки, и сердце колотилось как бешеное. Медленно подошла к стойке и попросила девочек еще раз взять все анализы у него и лично принести ей вместе с картой.

В кабинет она зашла словно на эшафот. Там никого не было, и, словно обессиленная, села на свой стул, положив подбородок на руки. Она не могла сосредоточиться. Прибежала сменившаяся Катя и заглянула в глаза подруге. Молча принесла ей кофе, уселась рядом с видом «я вас слушаю» и стала качать ногой. Лена после глотка кофе немного отошла и рассказала. Катя успокоила, у каждого врача такое бывает, даже если она действительно что-то напутала, хотя Катя сомневалась. Она сказала, что у них двое с похожими фамилиями, может быть, просто перепутали анализы. Тем более что листков в карте вообще не оказалось. Катя побежала по делам.

Через некоторое время в ординаторскую зашел Савченко. Лена улыбнулась и сказала, что не стоило беспокоиться. Она просто хотела узнать, когда выходит Степнов, ничего срочного. Он ответил, что у него еще неделя отпуска, и что он ждет всех пятнадцатого у себя на даче. Лена посмотрела в глаза Николая Павловича и хитро улыбнулась.

- Вы же уже знаете, что у меня круглосутки...
- Третьи...
- Третьи.
- Лена, ты мне там нужна будешь.
- Я слушаю.
- Это нужно будет обсудить всем вместе.
- Дядя Коля! Вы же понимаете, что я не могу поехать к Степнову...
- Почему? Он твой коллега и если этого требует дело — ты должна...
- Что?
- Узнаешь пятнадцатого.
- У меня дежурства.
- Ты издеваешься?
- Ладно, но учтите — только ради дела. Я до сих пор не поблагодарила Степнова...
- Вот тебе и возможность это сделать. Скажем так, в приватной обстановке...
- Этого-то я и боюсь...
- Лена, я тебя не узнаю. Что с тобой?
- Я точно не знаю, кажется, я к нему неравнодушна.
- Ну!?
- Он старше, опытней, он профессор и вообще я для него — девочка, он сказал «выскочка». Я его боюсь.
- Он не съест тебя, а поблагодарить надо.
- Вот и папа говорит. Хорошо, я поменяюсь. Наверное. Николай Павлович, у меня к вам дело... - Лена рассказала, что произошло, чем заставила улыбнуться главврача.
- Лена, такое бывает, только надо выяснить, может быть, правда перепутали...

- Николай Павлович, вы только не думайте что это я от переутомления или...Мне правда не сложно по три... Просто я правда не могу представить, где я прокололась. Мне казалось, что я не могла ТАК перепутать...
- Лена, не переживай, проверь все еще раз, - он поднялся, - Я жду тебя пятнадцатого.
- Вы-то ждете, а Степов меня не приглашал.
- Я тебя приглашаю.
- Может, вы меня и заберете?
- Хорошо, я заеду за тобой к тебе домой. Созвонимся.
- Спасибо, Николай Павлович, — она улыбнулась, он попрощался с Кулеминой. Лена набрала внутренний номер девочек на посту. - Катюша, зайди ко мне с графиком, пожалуйста.

Савченко заехали за Леной ровно в назначенное время. Главврач поднялся к ней в квартиру и заметил, что Лена была напряжена. Он улыбнулся и сказал, чтобы девушка не переживала так.
Николай Павлович догадался обо всем еще до их разговора и искренне полагал, что они будут отличной парой со Степновым, если, конечно, сами захотят. В машине Лена с Ольгой Николаевной, женой шефа, оживленно общались на все темы, кроме работы. Ольга была в курсе, но не хотела опережать события при принятии решений.

- Елена Никитична, разрешите вас познакомить с Каренским Алексеем Сергеевичем. Он руководит Василеостровской центральной и очень меня просил познакомить вас.
- Очень приятно. Фамилия красивая. Но с чего бы такой интерес и откуда вы обо мне знаете, Алексей Сергеевич?
- Кажется, лучшего хирурга Московского района все знают, а я вот не преуспел... К тому же вы еще очень красивая женщина.
- Спасибо. А вы — ловелас, Алексей Сергеевич, - Лена глянула на Нестерова и улыбнулась ему, — А вы, Петр Михайлович, трепло.
- Елена Никитична, не велите казнить, сейчас попрошу протекции у Никиты Петровича.
- Боюсь, он бессилен тут. Недавно он провинился, теперь он в полной моей власти. Кстати, где они? Ты их не видел?
- В доме, кажется, они вроде уже познакомились со Степновым...
- Понятно. Пойду, найду предков, удивлю своего папочку.
- Он не знает что вы тут? - удивился Каренский.
- Нет, я не собиралась приезжать. У меня были планы, но Савченко настоял.
- Что же может быть важнее тусовки высшего медицинского общества, если не секрет? - спросил Каренский.
- Конечно не секрет, у меня дежурство было запланировано, пришлось поменяться. Да и к «высшему» я пока не принадлежу... С вашего разрешения... - она наклонила голову, мельком глянула на Петра и пошла в сторону дома.
- Елена Никитична, а вы как тут? У вас же дежурство сегодня? - улыбнулся отец дочери, заметив ее входящую в дом. Он стоял к компании нескольких мужчин и своей жены, Лена подошла, чмокнула отца в щеку и обняла мать.
- Да, Никита Петрович, но мой начальник настоял на моем присутствии, пришлось поменяться. - Она кивнула уже знакомым собеседникам отца, протянула руку тем, кого ей представил отец - Я у вас заберу эту прекрасную особу? - она взяла маму под локоть, отвела немного в сторону и шепнула ей на ухо — Мамочка, выручай: что тут происходит? Кто эти люди, где Степнов и при чем тут я?
- Дочка, ты все скоро узнаешь, а пока поищи Виктора. Мы уже с ним познакомились, он очень хороший человек...
- Ты сомневалась?
- В тебе — ни сколько!
- Я-то тут при чем.
- Ну, ты не могла выбрать никого недостойного. Отец просто очарован... – Лену кольнуло в сердце. «Да, уж, мама, помня мой предыдущий опыт…»
- Мама, я ничего о нем не знаю, и даже не удивлюсь, если сейчас сюда выйдет его жена и дети... а тут я со своей благодарностью. Честно — мне стыдно и хочется сбежать...
- Я думаю, он поймет, не переживай. - Они подошли к резной лестнице, ведущей, видимо, на второй этаж. Лена разглядывала дом.
- Мама, мне кажется, что тут не дача, а резиденция посла какого-нибудь. Так красиво. Вот вроде ничего кричащего, но так стильно... Правда?
- Да, тут приятно находиться. А ты не была на заднем дворе? Нам Виктор показал озеро. Оно настоящее, не выкопанное... - Лена улыбнулась своей мысли: «Да, и белый лебедь на пруду, как в той песне».
Из зала вышел отец и позвал дам присоединиться к собранию. Лена вошла в зал и прислонилась к стене. В центре стоял огромный стол, вокруг сидели какие-то люди. Были те, кого она знала, кого видела, но не была знакома лично. На столе лежали проспекты и бумаги. Кто-то облокачивался на подоконники, а Лена просто стояла у стены и слушала. Из всего этого она поняла, что это политика, и она в ней не участвует. Она не понимала, зачем она сюда приехала, но решила дослушать до конца. Оказалось, что это были люди из Красного креста. Через некоторое время в зал вошел человек кавказской наружности. Лена их не различала, но он был очень приятным седовласым человеком с акцентом. Еще тут были люди из какого-то фонда. «Там» была война, и врачи в ней принимали участие, правда кто-то воевал по-настоящему, а кто-то обеспечивал тыл.

Степнов тоже выступил. Он рассказал про саму базу — больницу, что сделано, что нужно. Описал инфраструктуру и возможности связи. На данный момент там работали чеченские врачи, но были и наши, которые меняли друг друга через определенный период. Как только они подают сигнал — Россия отправляет туда своих. Да, сложно, постоянно нужны люди, готовые в любой момент уехать. Это тоже оговаривалось, и они получали статус освобожденных врачей при Красном кресте. Лена поняла, что она станет одним из них. Понятно, что все происходящее не должно получить огласки.

Базовые поликлиники и больницы получали за своих врачей какие-то субсидии или права. Но Лене было не это важно, и не из-за этого ее сюда позвали. И еще она точно знала, что ее не подставят. Не потому что у нее ТАКОЙ отец, а просто потому что у нее уже есть ЕЕ имя, и у них есть Красный Крест.

Она поймала на себе взгляд Никиты. Он смотрел несколько секунд вопросительно, Лена выдержала его взгляд и незаметно кивнула. Взгляд повторился. Савченко. Кивок. Нестеров. Кивок. Все три взгляда имели разную реакцию на ее ответ, но она точно знала — она правильно поступает.

Дальше были частные вопросы, подробности, которые не интересовали Лену, и она вышла во двор. В воздухе витали запахи костра, шашлыка, тишины и свежести. Было лето, но зори уже были холодные. Лена прошла по дорожке, даже не посмотрев, куда она ведет. Она вышла к озеру. Наверное, про него мама упоминала. Удивилась, когда увидела небольшой мостик с белыми перилами. Девушка медленно прошла по нему, проводя по гладкому железу рукой. Внизу блестела вода, отражая закат, который уже забыл, что такое Белые ночи. Здесь и правда очень красиво. Все по-настоящему. Она спустилась с другой стороны моста и опустилась у воды. Напряжение постепенно спадало, уступая место спокойствию. После дежурств и той истории с лекарствами Лена поняла, что действительно устала. Даже то, что сейчас вокруг никого не было, ее радовало.

темка

- Елена Никитична, вы пропустили самое интересное.
- Да, и что же это?
- Шашлык с далмой и лавашем по рецепту нашего гостя.
- Мне сейчас намного интересней был бы камин и горячий чай.
- О, так идите в дом, там есть камин...
- Откуда вы знаете?
- Мы с Виктором дружим со школы, я сам помогал тут все строить.
- Правда? Ну, тогда, может, вы мне покажете, где тут есть чайник?
- Конечно. Прошу.
- Кстати, а где сам хозяин сейчас? С гостями, наверное?
- Да нет, уже почти все разъехались, остались самые стойкие.
- Как разъехались! А кто же меня заберет! - она встревожено посмотрела на собеседника, пошла в сторону ворот и, выйдя из-за дома, скрывающего площадку для машин, остановилась. Машины родителей и Савченко не было. - Вот это да! Родной отец бросил меня, - Лена была расстроена. К тому же, ей было холодно, и она еще не нашла Степнова. Что-то ей подсказывало, что сегодня не ее вечер. Она пошла к дому, набирая номер мамы. Телефон молчал. - И молчат.
- Елена Никитична, чаю? - она кивнула. Они прошли на кухню, Лена взяла в руки чашку и стала греться. - Пойдемте, я вас отведу к камину.
- Нет, спасибо, мне только нужно найти Степнова, а потом я уеду.
- У вас к нему дело?
- Да, иначе бы я не стала его тревожить и уже уехала с кем-нибудь, - Лена по-детски шмыгнула носом.
- Пойдемте.
- Куда?
- Вы искали Степнова.
- Это удобно?
- Думаю, да, - она кивнула и так с чашкой и пошла за Каренским. Пройдя несколько поворотов, они вышли на террасу. На фоне закатного неба вырисовывался его силуэт. Сердце радостно заторопилось, но потом отдало какой-то болью. Он был не один. Лена остановилась. - Вы чего?
- Вы сказали, удобно, а он не один, - прошептала Лена, но он их уже заметил.
- Леша, ты чего там шарахаешься в темноте. Елена Никитична, добрый вечер.
- Простите, Виктор Михайлович, я не хотела вас беспокоить, здравствуйте...
- Ничего, проходите. - Он кивнул собеседнице, и та удалилась. - Извините, что не подошел к вам раньше, но сами понимаете...
- Понимаю, если на вас сразу насел мой отец — вам сразу стало не до чего, - она улыбнулась и уткнулась в чашку.
- Я пойду, там нужно убрать во дворе, – Каренский решил оставить их вдвоем, Степнов кивнул. Он взял Лену под руку и усадил в плетеное кресло около столика, накрыл ее пушистым пледом, а сам сел в другое.
- Спасибо. Я, кажется, задремала у озера, теперь никак не могу согреться...
- Тогда в чай нужно коньяку добавить.
- Спасибо, мне еще домой добираться. Родители уехали, а мне нужно с вами поговорить. Виктор Михайлович. Простите, я вела себя как эгоистка, даже не поблагодарила вас. Вы столько для меня сделали, а я даже не знала, что вы в Чечню едите. Спасибо, что спасли отца, что рядом были...
- Не стоит, вы бы также поступили. Тем более, что ничего сверхсложного не было.
- Вы простите меня? - он засмеялся.
- Перестаньте, мне не за что вас прощать.
- Я не смогу смотреть вам в глаза, пока вы меня не простите. Это тянет за душу... - Лена глянула ему в глаза. Опять тот же свет, который она не знает, что такое.
- Да я уже давно простил вас. Вы же меня простили, не так ли? Ну, если сами подошли ко мне. - Он посмотрел в глаза Лене. Она выдержала его взгляд, а потом опустила его в кружку.
- Да.
- А теперь пойдемте, я вас отведу в вашу комнату.
- Куда?
- Туда где вы сможете отдохнуть.
- Нет, Виктор Михайлович, мне пора. Я домой...
- Елена Никитична, уже поздно. Электрички не ходят, на такси тоже не добраться — мосты разводят... А сам вас отвезти я не могу, извините...
- Это неудобно, не хочу вас стеснять...
- Посмотрите, сколько у меня сегодня гостей. Не переживайте, вы меня не стесните. Оставайтесь, будет весело. Ну, а если не захотите с нами в компании — комната в вашем распоряжении, - он посмотрел на нее. Она сидела в призрачном свете далеких огней и держала бокал в обеих руках. Волосы лежали ровно вокруг лица, падали на лоб и прикрывали шею. Глаза блестели, она была напугана и так нежна, что хотелось ее обнять и не отпускать.

- Виктор Михайлович, что подумают родители, когда узнают, да и все остальные...
- Они сами вас тут оставили...
- Да, но есть еще Каренский.
- Кстати, как он вам?
- В каком смысле?
- Ну, вы уже познакомились?
- Он вас очень любит, это было видно. Даже когда я еще не знала, что вы — друзья.
- Да, он отличный парень. Кстати, одинокий.
- Вы к чему это сейчас сказали? Каренский — ловелас! И не страдает от того, что одинокий.
- Это — да, и женщины его любят, - тихо усмехнулся Степнов.
- Тогда почему же он один?
- Не нашел наверное ту, кто его зацепит. - Лена кивнула...
- Вам нужно к гостям идти. Идите, а я пока тут...
- А комната?
- Правда, ну, тогда можно я заберу плед с собой?
- Конечно, но в комнате есть еще... - они пошли по темным коридорам и поднялись на второй этаж. - Считайте, Елена Никитична, а то потом не найдете свою комнату. - Он проводил ее до третьей двери слева от лестницы и открыл дверь, пропуская ее в комнату.
- Какая большая... - она повернулась к Степнову и прошептала – Спасибо.
- Отдыхайте. - Он закрыл за собой дверь, она села на кровать и удивилась ее мягкости.

Теплая мягкая пелена окутала Лену, и она, поджав коленки, не раздеваясь и не снимая пледа, уснула прямо на покрывале, укрывающем огромную двуспальную кровать. Ей снились яркие светлые сны, и к утру она совсем выспалась.

Сладко потянувшись, она решила выйти на воздух, пока согреется чайник. От кухни было два пути — один, по которому она пришла, вел к главному выходу, а второй, надо полагать, был коридором к задним дверям. Она вышла как раз к огромным ступеням сзади дома, от которых отходило несколько тропинок. Лена открыла дверь и шагнула на ступени. Влажность пробралась под кофту и девушка поежилась. Но через минуту ей стало жарко — прямо перед ней вырос огромный силуэт серого с черным пса, угрожающе смотревшего на нее. Она замерла. Он не шевелился, пронизывая ее взглядом. Лена не боялась собак, но сейчас ей стало не по себе. Он смотрел своими серо-желтыми глазами прямо в душу и спрашивал ее, что она тут делает.

- Доброе утро. Ты тут, наверное, за старшего? Прости, я вторглась на твою территорию. Хотела подышать воздухом. У меня в это время начинается смена в больнице, поэтому теперь я выспалась. А все остальные еще, наверное, спят. Хочешь — я уйду обратно? Не хочешь. Ну, тогда давай знакомиться, - Лена медленно сделала шаг. Пес не двинулся. Опустилась на верхнюю ступеньку и протянула ладонь к собаке. Ей показалось, что его суровый вид сменился более приветливым. Пес издалека понюхал руку и поменял положение лап. - Скажи, ты тут один управляешься со всем хозяйством? Я так понимаю, территория тут ого-го, а твоих собратьев не видно. Покажи мне, как пройти отсюда на озеро, там так красиво. - Она заметила, что пес ослабил свою настороженность, опустил голову, нюхая землю около ног Лены. Он аккуратно взял за край ее плед, все еще накинутый на плечи, и потянул. - Ты отведешь меня? А можно? - Она поднялась и пошла за собакой. - Ты все понимаешь? Почему ты не стал на меня лаять и пугать? От одного твоего вида можно с ума сойти, а если ты еще и залаешь — заикой остаться можно. Ты думаешь, что я безвредная? - Пес повернулся и посмотрел на нее.
- Ты давно его знаешь? Хозяина. Я его узнала на первом курсе. У меня в тот момент были сложности в жизни, и я ненавидела всех мужчин и большинство женщин, но Виктор Михайлович мне показался совсем другим. Он старше, он умнее, до него так далеко было дотянуться, ну он профессор, а я девчонка еще была. Меня покорил его прищуренный взгляд и прямота. И вообще он настоящий мужчина, надежный и такой... - она улыбнулась, — Светлый что ли. А вот недавно поняла, что люблю твоего хозяина. - Пес опять повернулся и посмотрел на девушку.
- Да иду я, иду. А у тебя в роду случайно волков не было? У тебя глаза как у волка — умные и понимающие. Озеро. Только с другой стороны. Молодец, спасибо. Тут безумно красиво. А на другой стороне, смотри, белый мостик. Мне сказали, что озеро настоящее. Интересно, а тут купаться можно? - Лена заметила, что пока они дошли, то ли воздух прогрелся, то ли она согрелась, но она скинула плед и повесила его на куст. Она села на берегу и опустила руки в воду.
- Теплая, словно это не у нас, а на юге, - словно в подтверждение ее слов, пес забрался в воду и поплыл на середину. - Ну, нет, плут, у меня нет купальника, да и я боюсь в нашем климате купаться. Плыви сюда, ты весь мокрый теперь. Тебя никто не испугается, ты как веревка, - смеялась она над псом. Тот повернул к берегу, смешно перебирая лапами в воде и прижав уши. Когда он выбрался, она стала смеяться, что он тощий, но он подошел поближе к ней и стал отряхиваться, обливая Лену потоком воды с шерсти. Она взвизгнула и, хохоча, поднялась с травы, скинула туфли, зашла по щиколотку в воду и стала двумя руками поливать собаку водой, а та стала носиться вокруг, поднимая столбы брызг и лаять на летящие капли, повизгивая от удовольствия. Когда оба наигрались, Лена выползла на траву, а пес сел рядом и лизнул ее в нос.
- Тьфу, слюнявый! Посмотри на меня! Мне надо мыться из-за тебя, а у меня даже полотенца нет! Я же не могу как ты отряхиваться! Она помотала головой, изображая движения пса и краем глаза заметила, что от дома к ним приближается Степнов в джинсах и с голым торсом. У нее дыхание перехватило - Нет, ну ты посмотри, он еще меня тут смущать вздумал, - Лена только сейчас поняла, почему пес часто поворачивал голову в сторону дома — почуял хозяина.

***
Степнов проснулся рано, согреваемый мыслью, что Она спит в его доме, и от этой мысли сердце сладко застучало. Он поднялся, вышел в коридор и заметил, что дверь ее комнаты открыта. Он спустился на кухню, чайник как раз вскипел, но Лены не было. Он пошел по коридору и его словно обдали ледяной водой — дверь на улицу была открыта, а там — Лютый. Пес-охранник сторожил территорию всю ночь, а потом Виктор сам его загонял на место. Имя у него было под стать характеру. Степнов даже не обратил внимания на утреннюю прохладу, он был в одних джинсах. Он представить себе не мог, что этот здоровяк сделал с девушкой, которая оказалась на вверенной ему территории. Он быстро обошел дом, потом пробежал до ворот, а потом услышал ее голос от озера, и внутри все похолодело, Лютый тоже лаял. Только потом он понял, что лаял он, играючи, без угроз, но мысли запоздало достучались до разума, когда он увидел, как этот суровый пушистый комок носится по воде как щенок и ей ничто не угрожает. Он замедлил шаг. Лютый лизнул ее в лицо. Он улыбнулся, даже собаке она понравилась.

Помимо того, что он соскучился по ее волосам, голосу, смеху, опущенным ресницам — он редко видел ее глаза, она их часто прятала, он понял, что ее ему очень не хватает. Но он не может признаться ей, что она ему нравится. Она молодая, у нее своя жизнь и она встретит кого-то, а с ним ей не интересно. Нет, нужно напустить побольше хладнокровия... постараться не попадаться ей на глаза. Потом она уедет в Чечню, станет легче, как говорится — с глаз долой, из сердца вон.

Он подошел к озеру и остановился. Лютый кинулся к нему, а Лена, проводив собаку взглядом, улыбнулась.

- Доброе утро.
- Доброе. Елена Никитична, вы зачем вышли из дома?
- Подышать... И пришлось еще искупаться... - она говорила, улыбаясь, но, заметив серьезный взгляд Степнова, улыбка сошла с ее лица.
- Вы знаете, как зовут этого пса?
- Нет.
- Лютый. Как вы думаете, почему его так прозвали?
- А говорили «доброе». - Пробурчала Лена и опустила глаза, поджала губы и повернулась взять плед с куста.
- Я не шучу, он никого не подпускает, его кормят через две решетки! А вы... Я когда увидел открытую дверь, а потом услышал ваш голос, у меня сердце чуть не остановилось, - закончил он тихо. Она подняла глаза на него, потом глянула вниз — в руку уткнулся нос собаки.
- Лютик, пойдем, твой хозяин ругается на меня, - она прошла мимо Степнова, коротко глянув на него, но Лютый встал на дороге и не собирался ее пропускать. - Не пустишь? Ладно, я поговорю с ним, - она повернулась к Степнову. – Ну, я же жива, ничего не случилось!
- Что бы я сказал вашим родителям!
- Сами меня тут оставили!
- Елена Никитична, вы как ребенок!
- Да, вы все взрослые, учат только меня... я сама знаю... - она опустила голову, а потом тихо сказала: — Я сначала тоже испугалась... - она шмыгнула носом и, отвернувшись, побежала к дому. Степнов даже не мог пошевелиться. Наорал, а ведь ей было страшно, он представил девушку и огромного пса одних, глаза в глаза.
- Пойдем, Лютый. Не пугай ее больше, если она когда-нибудь еще тут появится. - Пес крутился вокруг, заглядывал в лицо хозяину и поскуливал. - Да, она самая лучшая, а я дурак...

Лена пришла в комнату и закрыла за собой дверь. Зашла в ванную, умылась — тут было все кроме одежды, а ее была влажная. Она вышла обратно в комнату, набрала номер такси и замерла, задумавшись. Она не знала адреса. В дверь постучались. Она открыла дверь и отошла в сторону, пропуская Степнова в комнату.
- Простите, я был резок...
- И вы простите, я не знала что там собака...
- Вам нужно переодеться в сухое...
- Не беспокойтесь, я набрала такси, до дома доеду... только я адреса не знаю... Виктор Михайлович, спасибо вам, мне правда пора.
- Я отвезу вас...
- Нет, спасибо. У вас гости, а я лучше на такси.
- Я понял. Вы случайно не овен по гороскопу?
- Нет, я телец.
- Еще лучше! - он продиктовал по телефону адрес, — Пока едет такси — может кофе?
- Нет, спасибо.
- Но это же вы поставили чайник? Значит, хотели кофе...
- Не хочу вам портить аппетит...
- Колючка...
- Зануда... - она прямо посмотрела ему в глаза. Тот же свет, который уже стал ее смущать. Прищуренный взгляд, немного улыбающийся, но не смеющийся, не унижающий... и такой теплый. Телефон затрещал. - Мне пора.
- Такси, - сказал как-то обреченно, глянув на экран, — Я провожу, - она взяла сумочку и вышла из дома, он за ней.

- Привет, Ленок, как спалось?
- Здравствуй, папочка, я прекрасно выспалась, благодаря тебе, дорогой. Ты зачем меня вчера бросил, старый сводник?
- Лена, ты большая девочка, у тебя свои дела...
- Да, папа, ты прав, поэтому я завтра пойду и куплю себе машину.
- Купи. Только осторожно, мама волноваться будет. Ты хорошо подумала по поводу вчерашнего?
- Да, вам нужны пешки, я буду одной из них. Я буду помогать людям, буду прикрывать вас. Вам это нужно?
- Да. Спасибо, и прости, что вмешиваем тебя в это...
- Папа, в любом деле нужны люди, на которых можно положиться и не ждать удара в спину. Я рада, что смогу быть полезной. Надеюсь что справлюсь. Маме привет. Целую.
- Пока, родная.

- Елена Никитична, я думаю нужно сделать снимок. Я отвезу вас к себе...
- Если только ногами вперед. Я в норме, спасибо.
- У вас сотрясение.
- Я поняла уже. Ничего, пройдет, мне еще ночь дежурить, а там до дома.
- Елена Никитична, я настаиваю — никаких дежурств и пойдемте я вас обследую более детально.
- Не стоит, я вам свою голову не отдам — самой нужна, спасибо, я в порядке.
- Елена Никитична, Виктор Михайлович говорит, что вам нужно отдохнуть, отправляйтесь домой, а мы тут додежурим, - пробубнил молодой врач, тоже сегодня вышедший на смену.
- Блин, слух у меня в порядке, Василий Александрович, я слышу! Спасибо, но если я не буду биться головой о стену, думаю, додежурю. Виктор Михайлович, спасибо за беспокойство, и извините, что не дождались меня.

Под утро она уже отлично себя чувствовала и даже приняла одного больного, поступившего утром. Когда она закончила операцию, то оказалось, что уже давно пора было сдавать смену. Степнов позвонил раз пятнадцать за ночь, но на последние звонки она не успела ответить, так как была в операционной.

Девушка спустилась с крыльца и услышала сзади шаги. Было уже темно, и она немного напугалась. Нервы были на пределе и дали о себе знать, хотя она знала такие точки, куда можно нажать в случае нападения. Она резко повернулась и увидела перед собой Степнова.

- Извините, кажется, напугал?
- Ничего, просто смена не из легких. А вы должны были уже давно отправиться домой?
- А я ждал, когда вы закончите...
- Зря, я могла задержаться.
- Елена Никитична, я вас провожу. Скажите, зачем вы так себя загоняете? Ведь у нас правило — больше двух не брать, а вы постоянно по три сидите. В тот раз было бы легче, если бы вы были не с трех смен. Да еще и раньше приходите и уходите не по расписанию.
- Какое у нас может быть расписание? Человеческая жизнь дороже, и, когда у тебя есть ради кого жить, это же здорово.
- У вас нет, ради кого, нет мужа?
- Нет.
- А дети? В вашем возрасте пора бы иметь детей.
- Если у меня нет мужа, значит, и детей нет.
- Ну, сейчас это не правило...
- Для меня это свято. Меня так воспитывали. Бабушка с дедом... Мои родители всю жизнь вместе, и мне приятно на них смотреть, у них все общее — и воспоминания, и горе, и радости... Я смотрю на них и думаю о том, что, наверное, это сложно — врачам ужиться вместе. Графики, вызовы, ведь не каждая женщина будет ждать мужа... а если женщина — врач, то вообще! Как им удалось столько лет вместе провести? Просто, наверное, потому, что они одинаковые - он улыбнулся. Ему нравилась ее основательность и преданность.
- Да, а я тут оглянулся и понял, что уже вырос из этого.
- Из этого невозможно вырасти. Вам мужчинам еще проще, это женщине нужно раньше, чтобы потомство было здоровым и прочие тараканы... а вам никогда не поздно начать... А у вас есть жена?
- Была. Но ушла. Она не понимала нас — врачей. А когда я первый раз уехал с Красным крестом... все сложно стало.
- Любили ее? - она посмотрела ему в глаза.
- Да. Но работу, наверное, больше, поэтому не было у меня выбора. Знаете, когда она кричит «или я или она - работа»...
- А дети?
- Нет, вот детей у меня нет. К сожалению.
- Да, к сожалению... - Лена грустно кивнула.
- Елена Никитична, я могу увидеться с вашим отцом? Он легенда, я всегда на него равнялся.
- Конечно, Виктор Михайлович, я думаю, он будет рад. Но вы же только виделись...
- Вы не поняли — с вами вместе...
- Как это?... зачем? - растерялась девушка. Она остановилась и прищуренно смотрела на него. Он засмеялся:
- Да нет, Елена Никитична, отвезите меня к нему, если можно. Просто пригласить его к себе — вроде нет темы, да и неудобно, а поговорить надо, а я сам не знаю куда ехать... - ей показалось, что он смутился. Хотя, наверное, показалось. Она еще несколько секунд смотрела в его глаза. Степнову показалось, что его сканируют, он понял, что тонет, и вообще у него крышу срывает, когда она так на него смотрит:
- Хорошо, я же вроде пока в отпуске и как раз собиралась к ним в Петергоф. Спасибо что проводили.
- Елена Никитична, а можно…
- Что? – она остановилась.
- Ваш номер? - он опустил глаза. «Ну, прямо как в школе».
- Конечно, записывайте...

Он стоял на ветру и провожал ее взглядом, пока она не скрылась за дверями автобуса. Ее светлые прямые волосы приятно щекотали ему щеку, пока она диктовала номер и смотрела в экран мобильного телефона, и теперь эти ощущения хотелось повторить. А еще очень хотелось опять прижать ее к себе и не отпускать. Он хотел набрать ее номер, но не решался. Завтра она будет дома. Завтра он тоже выходной.

На следующий день он позвонил. Она ответила сразу и торопливо объяснила, что его номера у нее нет, поэтому она не позвонила раньше сообщить, что родители уехали на конференцию. Вернутся они недели через три, поэтому ему придется подождать. Он ответил, что это не к спеху и спросил как ей отдыхается. Она засмеялась и сказала, что пока только успела отоспаться, и во вкус еще не вошла. Они попрощались, и у нее сложилось впечатление, что совсем не из-за отца он звонил.

- Ленка, давай тоже выходи замуж и рожай быстрее. Ты одна осталась среди коллег. Мама, наверняка, поможет с родами.
- Так уж одна! Да, мне пока не от кого. А маме деваться некуда — она у нас за главного по родам. У тебя когда срок-то?
- После шестнадцатого января.
- Ну, если мальчик — может и переходишь...
- Не надо перехаживать! Я уже хочу увидеть своего наследника! - вскричал Пашка с ножиком в руках. На, вот лучше солененького огурчика съешь...
- Не хочу солененького, уже поздно, это в начале беременности умирала по огурцам.
- А мне не хотелось вообще соленого, только сладенького и побольше... - она задумалась, а ребята переглянулись:
- Не переживай, вот поженим вас с Нестеровым. Сначала дом, потом собака, а потом и дети, - попытался подбодрить Пашка.
- Нет, мы с ним не переносим друг друга дольше пяти минут. Шутка, мы как брат и сестра, и я знаю, он за меня убьет.
- А по ком у вас, девушка, стучит сердечко? Если не секрет? - спросила Катя, заглядывая в глаза Лене.
- Не знаю, стучит ли оно вообще...
- Да она по Степнову со школы сохнет! - Лена глянула на улыбчивую рожицу Пашки и покраснела.
- Ты что? Он же профессор!.. Ты только никому не говори, не хочу сплетен.
- Нет, но мы с Катькой давно догадались... Да, дорогая? Он, кстати, должен сегодня быть, они с Каренским приедут, это главврач с Василеостровской главной больницы.
- Да, с Каренским мы знакомы. Послушай, я же даже не знаю, может у него кто-то есть...
- Нет у него никого. Девочки говорят, что он ждет свою принцессу, а еще говорят, что, как только он поменяет свою десятку на иномарку, значит, точно влюбился... У него есть за городом дом, девочки говорят, там здорово, только ему одному там скучно.
- Да, я была там — дворец... - Лена заметила, что друзья переглянулись с многозначительными улыбками. - Да там было заседание, Савченко настаивал...
- Угу.
- Да не угу, и не надо на меня так смотреть. Ничего быть не может.
- Может и не может, да от вас искрит, особенно когда вы на собраниях присутствуете вместе.
- Да, Лена, наши вас прозвали «взрывоопасная горючая смесь Кулемина-Степнов» - они засмеялись.
- Да, а я не замечала...
- Лена, это химия, это от мозгов не зависит, это даже не подсознательно, это просто химия. У меня есть друг, мы в школе учились, так он женился на женщине на пять лет его старше. Все против нее были: и родители, и друзья, и общество не понимало. А он по пьяни мне говорил: «Знаешь, Пашка, мы уже десять лет вместе. Сыну семь, а меня трясет каждый раз, когда я ее вижу, я ее постоянно хочу и люблю ее безумно» - Лена опустила взгляд:
- Да, бывает же такая любовь...
- Лена, а почему ты не встречалась с мужчинами ни в институте, ни позже?
- Откуда ты знаешь, что не встречалась?
- Встречалась?
- Нет.
- Почему? - не сдавалась Катя.
- У меня, наверное, слишком большие запросы. Мне не нужны отношения на год или два. Мне нужно все и без остатка, - она улыбнулась.
- Лена, а представь, ты встретишь своего идеального мужчину, а он женат.
- Значит, не судьба.
- Так и откажешься?
- Конечно.
- Ну, а если он потом поймет, что он тебя тоже любит.
- Не поймет, я постараюсь или ему не попадаться на глаза, или сделаю так, чтобы он во мне разочаровался. И сама найду кучу причин, чтобы разочароваться и забыть.
- А что же Степнов?
- Я не могу допустить это чувство ближе, чтобы оно не переросло во что-то большее. - «Хотя — почему нет?» - спросила Лена у себя.
- А почему нет? - повторила Катя мысли Лены, она улыбнулась.
- Все те же тараканы — он старше, он профессор, я для него девчонка, он не воспринимает меня всерьез, что скажут вокруг, и может ему не интересно со мной будет. Это помимо того, что я не знаю, что с его жизнью и вообще ничего о нем не знаю...
- Так ты узнай!
- А зачем? Если бы я была нужна ему, он хотя бы позвонил бы мне... Хоть по работе. Да и некогда мне, график не располагает к совместному времяпровождению. Вот Паш, тебе же нравилась Катя когда-то, что ты делал?
- Ну, мы в кино ходили, вместе прогуливали пары...
- Ты был инициатором?
- Ну да.
- Вот и я о том же. Я, конечно, понимаю, что в семнадцать лет и в тридцать смотришь по-разному на одни и те же вещи. А может, это любовь так искажает действительность и кажется все волшебным. Я уже не помню, - она улыбнулась. - Я сначала боялась и бегала от этого, потом расслабилась и забыла. А когда его встретила, испугалась. Он был рядом, но поняла я поздно и теперь, наверное, это не имеет значения. Главное — оно было.
- Лена, всегда лучше, когда не ждешь. Мы вот тоже не ждали, а получился сын, - Катя глянула на Пашу.
- Наверное... Кать, а он уже шевелится, можно потрогать? - она глянула в глаза мамочке. Катя взяла руку Лены и приложила сбоку:
- Вот, наверное, тут ножки.
- Ой, правда, пинается, ему не нравится, что кто-то чужой его трогает. Паш, представь, такой маленький... а потом вместе пиво пить будете... - они еще долго смеялись в тот вечер. Лена поняла, что хотела сказать ей Катя, и на душе стало легче. - Послушайте, у вас так здорово! Так спокойно и тихо, просто можно отдохнуть морально...
- Так ты приезжай, тебе приглашения не надо...
- Ага, у вас скоро появится малыш, и вам будет ни до кого.

Подъехали машины и припарковались в просторном дворе у забора. Сразу стало шумно и весело, особенно у костра. Ребята привезли с собой разного спиртного, но Лена хотела только одного — посидеть у огня и поесть шашлыков. Они с Катей перетаскивали все к костру на невысокий стол, вокруг костра лежали огромные бревна, и Лена подумала, что на скамейках было бы не так здорово.

- Нестеров у нас мастер по шашлыкам, правда, ребята? Давай, маэстро, угли прогорели, и так хочется есть!
- Вот обжоры! Даже поздороваться не дадут! Привет, любимая! Как там дети? - заорал Петр на весь поселок, ребята захохотали, а Лена бросила в шутника комок первого снега:
- Все хорошо, дорогой. Наша няня согласилась на весь день нас подменить...
- Высокие отношения!
- Да, а вы не знали? Теперь еще собаку завести... - Паша и Лена переглянулись и засмеялись. Он взбежал по ступеням в дом, поцеловал в щеку Катю, схватил кастрюлю с шашлыками и пролетел мимо девушки.
- Пойду, помогу Кате, - сказала Лена.
- Между прочим, Каренский тоже отличный шашлычник. Предлагаю дуэль, дегустировать будут подопытные друзья и коллеги, — слышала Лена, как во дворе голосил Нестеров. - Девочки, располагайтесь, будьте как дома, - это он уже обращался к подоспевшим двум девушкам, которые приехали со Степновым и Каренским.

Алексей Сергеевич и Виктор Михайлович сейчас выгружали что-то из машины.
- Вот видишь, они все же с Нестеровым вместе, у них еще и дети? – спросил тихо Каренский.
- Да нет, это они по-дружески, они учились вместе.
- Между мужчиной и женщиной не бывает просто дружбы. Может он ее любит, или любил.
- Как знать, - пожал плечами Виктор.

Степнов закрыл дверь машины и прошагал к дому, по пути здороваясь с ребятами и кивая девчонкам. Он поднялся по лестнице и в дверях почти наткнулся на Лену, несшую тарелку с зеленью и кетчуп на улицу. На нем был шерстяной голубой свитер с горлом, он выгодно подчеркивал цвет глаз и стройность фигуры. Джинсы, сверху незастегнутая дубленка и финские непромокаемые ботинки.

- Ой, извините, Виктор Михайлович, - она опустила глаза и обошла его. Вышла на свежий воздух и сразу ощутила, насколько ей было приятно находиться с ним рядом и чувствовать его запах.
- Здравствуйте, Елена Никитична, – проговорил он вслед девушке, лаская взглядом ее удаляющуюся фигурку. - Катя, иди, принимай аппарат, – обратился уже к хозяйке он.
- Какой аппарат? - непонимающе заморгала Катя.
- Да тут Степнов общался со своей беременной подругой. Она прочитала ему лекцию про супер-коляски на трех колесах с кучей наворотов. Мы сегодня весь город объехали, вроде нашли, вот решили на тебе испробовать, - смеялся появившийся следом за другом Каренский.
- Да зачем... - смутилась Катя.
- Я же говорю, эксперимент. Смотри, тут тормоз на руле... - Лена дальше не слышала, она снова зашла в дом.
- Паша, а где вы жить будете? Вы же в городе снимали квартиру?
- Да, наверное, тут будем жить. Квартиру сдали.
- А вы комнату детскую уже обставили?
- Да, хочешь посмотреть?
- Нет, это личные апартаменты малыша, пусть он первый туда и въезжает, - улыбнулась Лена.
- Не грусти, Ленка, все будет. Только не сразу, - он обнял ее одной рукой за плечи, а она кивнула - Что там за шум? Пойдем посмотрим?
- Пойдем, - они вышли из дома и увидели премилую картину: Каренский и Степнов собирали коляску, пристраивая новые детали на основу. Паша и Лена переглянулись и громко захохотали от того, что эти два огромных парня не знают, куда что ставить и вообще, как управляться с этим самым «аппаратом», который сами и притащили.
- ...а это куда? Нет, Вить, не так...
- Вот сюда, механики! - взяла Лена из рук Степнова какой-то механизм и поставила его на место. - Инструкцию читать надо! - снова засмеялись, а ребята стали объяснять Кате как работает «эта штука».
- А зачем вы поставили сидячий блок? Сидеть дети начинают в полгода. Виктор Михайлович, снимайте, ставьте люльку.
- Ну да, мы хотели показать что тут и так можно...
- … тогда подставка для ног пока не нужна.
- Ну и что это?
- Люлька.
- Что-то эта навороченная вещь мало похожа на коляску...
- Да потому, что вы капюшон забыли! - молодежь уже давилась от хохота, Катя вообще держалась за живот «все, больше не могу».
- Да, Лена, откуда такие познания?
- Логика. Да и мама у меня — сами знаете, как ни приеду к ним, все веселят меня своими беременными посиделками, дают советы и спорят.
- Тебе дают советы?
- Нет, мне без толку... Друг другу дают. Хотя, конечно, любая мамочка сделает так, как ей удобно, правда, Катя? Кстати, тут ручка регулируется по высоте, смотри, - она нажала кнопки по бокам и подняла ручку.
- Паша, смотри какая прелесть! - Катя была потрясена таким подарком.
- Ребят, вы правда зря, спасибо, но...
- Да ладно! Вам же ехать некогда уже, я бы не потащил жену на таком сроке в город... - все остальные согласно закивали Степнову.
- Да я бы сам купил...
- Моя сестра еще до родов с мужем ходили и выбрали примерно удобную коляску, ну там — фирму, цвет, а потом, когда она родила, он позвонил и сказал, что купил. Знаете, что она ответила? «Если мне не понравится — сам в ней возить будешь, а я сама куплю себе удобную» - констатировал Степнов. Лена улыбнулась, а Катя, сияющая от удовольствия, сказала:
- Мне понравилась, спасибо, ребята. Теперь мы готовы, да, Паш?...
- Да, классная. Теперь ей нужен гараж. - Мужчины отправились пристраивать коляску, а девушки пошли в дом за остальными блюдами, чтобы отнести их к костру, где колдовал Нестеров, не забывая веселить Олю и Розу. Остальные парни тоже поглядывали на новых девушек, приехавших со Степновым и Каренским.
- Катя, а кто это приехал с Каренским? Ты же говорила, что у Степнова нет подруги. - Спросила она, когда вернулась за очередным блюдом.
- Это коллеги Алексея, Роза и Ольга. Я не знаю, кем они работают, но они часто появляются в нашей компании, в отличие от тебя. Пойдем, я вас познакомлю, - Лена взяла Катю под руку, и они вместе спустились к костру... - Лен, ты что, ревнуешь?
- Нет, я просто слушаю... - она грустно улыбнулась. «Ревную».
- Катя, я не советую тебе садиться тут. Может, пойдем в дом, а чтобы не было скучно, можно открыть дверь, тогда мы все услышим?
- Ничего, я немного тут побуду и пойду. Кстати, Лена, а ты помнишь нашего декана? У него тоже тут дача, у нас номер 74, а у него — 79.
- Послушай, очень хочется с ним поговорить, да и с женой. Можно к ним сходить, как ты думаешь, это удобно будет?
- Думаю, удобно, он всегда спрашивает про всех вас и приглашает к себе.
- Пока шашлыки не готовы, можно, я схожу?
- Давай, Уляков проводит.
- Не надо, спасибо, а ты не засиживайся на улице долго, - Лена была рада снова увидеть декана. Он с самого начала ее тепло принял, и она его уважала безмерно.

Через час Лена возвращалась от Кристаллинова, довольная, что сходила и повидалась с ним и его гостеприимной женой. Тогда на приеме она его издалека видела, только кивнула ему, но поговорить не удалось. Он был чудный специалист — он очень много знал, был добр, но очень любил читать морали прилюдно. Если уж ты провинилась, он вытащит тебя перед всей аудиторией и отчитает тебя при всех. Лена помнила один такой случай, правда не помнила, что она ему при всех же ответила, но после этого у них сложились теплые отношения. Он стал ее ценить и уважать даже.

Комменсез