Приветствую всех-привсех)))) как постоянных читателей, так и новеньких:)))) спасибо вам большое за комментарии 
, вот, выбралась, наконец, к вам с продой... *– Можно тебя хотя бы обедом накормить? – Взглянув на его грустно-усмехающееся лицо, Третьякова сдалась, невольно чувствуя себя виноватой, хотя, на самом деле, вины её в данной ситуации вроде бы не было никакой.
- Обедом – можно, - она улыбнулась, и, сама от себя того не ожидая, подала руку в ответ. Усадив её в машину, Виталий обогнул авто, сел на водительское место.
- Вчера мы, помнится, развлекались по-твоему. – Он повернул ключ зажигания, заводя машину. Взглянул на Лену – та, посмотрев в сторону, кивнула. – Так вот, сегодня, если не возражаешь, я познакомлю тебя с тем, что люблю я. Договорились? – Он направил на неё вопрошающий взгляд, и, увидев её короткий, немного неуверенный кивок и услышав слегка недоверчивое: «Договорились», надавил на газ и выехал из школьного двора.*
Глава 10.
Когда они вошли в помещение ресторана, Лена огляделась – обстановка совершенно отличалась от той, которую она видела в том кафе, в которое Виталий водил её в первый раз. Вокруг царил полумрак, над узкими столиками висели низкие лампы в красных абажурах, а на каждом столике лежало по две, а иногда – по четыре деревянных циновки.
- Это – суши бар. Ты ела когда-нибудь суши? – Спросил Виталий, ведя за собой немного потерянную Лену, которая разглядывала интерьер и гадала, действительно ли в суши кладут сырую рыбу и японский хрен.
- Нет, - честно ответила Третьякова, идя вслед за мужчиной, который вёл её к столику. – А ты часто посещаешь такие бары?
- В последнее время – нет. Но вообще, я очень люблю японскую кухню. Особенно роллы и сакэ. Но сакэ – это в исключительных случаях, - добавил он, улыбнувшись, и отодвинул перед Леной стул.
- Сакэ? Это что-то типа водки из риса? – Усмехнулась Лена, садясь на стул и снимая олимпийку.
- Ну, почти угадала, - усмехнулся мужчина, снимая пиджак и присаживаясь на стул. – Водка – это явление русского характера, а сакэ обычно называют рисовым вином. – Он взял в руки меню. – Ну, так как ты ещё никогда не пробовала суши, позволь, я сам сделаю заказ, и ты потом скажешь мне, понравилось тебе или нет. – Скорее утвердительно, нежели вопросительно произнёс он, глядя на то, как неуверенно Лена открыла меню. Она подняла глаза от тоненькой яркой папки и отозвалась:
- И сакэ мне закажешь? – с интересом спросила она, закрывая меню, глядя на мужчину, который изменил выражение взгляда с уверенного на немного удивлённый.
- Если попросишь – закажу. Но немного, просто попробовать, если тебе хочется. – Он снова опустил взгляд на меню.
Девушка приподняла брови и сложила перед собой руки.
- А если я закурю сейчас? – Она продолжала глядеть на него неотрывно, будто гипнотизируя, чтобы он поднял лицо и ответил именно то, что думает.
- Кури, если тебе так ты будешь чувствовать себя комфортнее в моём обществе, - он на секунду поднял глаза от меню и как-то неопределённо взглянул на её насмешливое лицо, которое в тот же момент приняло более серьёзное выражение.
- А мне и так комфортно, - она не поняла, что он имел в виду, произнося предыдущую фразу, но почему-то ей показалось, что в этой его фразе присутствовал какой-то скрытый смысл.
- Я заметил. – Виталий усмехнулся. – И именно поэтому ты всю дорогу молчала и хмурилась. Что у тебя случилось? – Он закрыл меню, отложил его и сцепил руки в замок, кладя их на стол, посмотрел ей в лицо, отчего она в тот же самый момент решила посозерцать огромный аквариум, стоящий в центре зала слева от их столика. Заметив её недовольное выражение лица, он добавил: - Только не надо мне тут про двойки по химии заливать, - он снова усмехнулся.
Третьякова усмехнулась в ответ, но только в её усмешке проскользнула нотка горечи.
- С другом поругались. – Она сложила руки на груди резко, порывисто, опустила взгляд на собственные колени и, задержав его на секунду, снова отвернулась к аквариуму.
- Почему-то я догадывался. – Виталий тоже взглянул на аквариум, как бы выражая свою заинтересованность тем, что же там такого нашла Лена, раз постоянно смотрит в ту сторону, лишь бы не смотреть ему в лицо. Лицо его стало серьёзнее. – А из-за чего? Точнее, из-за кого? – Он, судя по всему, был уверен, что предметом ссоры стал именно человек, а не какая-нибудь вещь или неосторожно брошенное слово.
Третьякова тряхнула головой так, будто очнулась ото сна, и, переместив взгляд с аквариума на лицо Виталия, хмуро отозвалась:
- Это наше с ним личное дело.
- Как хочешь. Не собираешься рассказывать – я не заставляю. Я ведь тебе не мама и не папа, так что расслабься. – Он взглянул на неё, а потом – на официантку, которая уже подошла принимать заказ.
- Сет номер три, пожалуйста, и два безалкогольных мохито. Спасибо, - он, сопровождаемый удивленным взглядом Лена, протянул меню официантке, и та удалилась.
- Ты ведь обещал сакэ, - Лена явно удивилась тому, как быстро её спутник переменил своё мнение и не выполнил обещанное.
- Планы изменились. – Абсолютно спокойно ответил Виталий, беря в руки салфетку и начиная складывать её треугольниками.
- И что же за планы теперь у тебя? – Без тени улыбки поинтересовалась Лена, откинувшись на спинку стула и буравя своего излишне любопытного собеседника пытливым взглядом.
- Ну, во-первых, не у меня, а у нас, - он столкнулся с её удивленным взглядом и продолжил: - А во-вторых, мы сейчас пообедаем, а потом ты узнаешь, какие же у нас планы. – Он усмехнулся, приподняв уголок губ, как бы призывая к примирению.
- У нас? А меня ты спросить не хочешь, устраивают меня твои планы или нет? – Лена по-прежнему держалась особняком, хотя, почувствовав где-то внутри лёгкую искорку любопытства, чуть смягчилась.
- Ну, мы ведь договорились, что сегодня я познакомлю тебя с тем, что нравится мне, вот я и считаю, что вправе оставлять тебя в неведении, чтобы тебе было интересней. – Он улыбнулся уже не уголком губ, а открыто, призывая Третьякову сменить гнев на милость и, наконец, улыбнуться в ответ.
- Какая забота, - она закатила глаза, но всё-таки спину от стула отлепила. – И что же нравится тебе? – Лена решила хоть немного «разведать территорию», прежде чем ей придётся знакомиться с его увлечениями.
- Мне нравятся: русская и японская кухни, хорошие сигары, русский бильярд, моя работа… есть ещё кое-что, но об этом ты узнаешь чуть позже. Я думаю, тебе тоже понравится. – Он улыбнулся и увидел на лице девушки обречённую улыбку – она как будто бы говорила: «Сдаюсь, больше ни о чём не спрашиваю».
Ожидая, пока им принесут заказ, они разговаривали медленно, как бы стараясь соответствовать той обстановке неспешности, которая витала здесь – не хотелось ни о чём думать, хотелось просто закрыть глаза, поддаваясь магии приглушённого красноватого света и тихой музыке, которая доносилась из колонок, развешанных в разных уголках зала. Говорили о музыке. Выяснилось, что Лене нравится русский рок, вперемешку с зарубежным, и…Дима Билан. Выяснилось также, что симпатии к кареглазому смуглому обаяшке с ослепительно белоснежной улыбкой никто из её друзей с ней не разделяет. В свою очередь, Лена узнала, что Виталию по душе старый русский рок, зарубежный, в принципе, тоже, популярная музыка, итальянский и русский шансон. При этом Виталий поставил особый акцент на том, что любит именно шансон, а не «блатняк» о тюремной жизни воров, хулиганов и всевозможных «реальных мужиков», живущих «по понятиям».
Лена с интересом слушала его рассуждения о том, что такое шансон, а что такое – «блатняк». И временами улыбалась, замечая, как увлеченно поясняет ей эту самую разницу между двумя этими музыкальными стилями мужчина, при этом довольно оживлённо жестикулируя.
Принесли заказанный сет.
Лена уже минут пять пыталась удержать в пальцах непослушные палочки и злилась, когда ей не удавалось ухватить ими рисовые рулетики с рыбной начинкой.
Виталий откровенно смеялся:
- Да не елозь ты ими друг о друга, - он взял свои палочки в руку и снова показал, как надо их держать. – Вот так, смотри. Указательных палец кладёшь поверх верхней палочки, она у тебя будет подвижной частью. А нижняя палочка должна быть неподвижна. Клади между ними средний палец. – Он снова подвигал верхней палочкой. Лена, сосредоточенно хмурясь, пыталась сделать то же самое. Получилось. Она перестала хмуриться и победно посмотрела на мужчину. – Вот, правильно. Теперь бери ролл, смочи его в соевом соусе и ешь. – Он взял ролл с огромной доски, которую им принесли на двоих, на которой было четыре разных набора рулетиков по восемь штук в каждом, и целиком отправил его в рот. Лена проводила этот ролл в последний путь слегка удивлённым взглядом.
- Ты такой голодный, что ли? Целый ролл в рот засунул, он же еле помещается там, - она усмехнулась, опуская зажатый между палочками ролл в соевый соус.
- А ты попробуй откусить от него кусочек, и поймёшь, почему я его целиком ем, - и усмехнулся, собираясь взять с доски новый рулетик.
Лена приподняла брови, и, вынув ролл из соусницы, откусила. Лучше бы она этого не делала – потому как всё, что после её надкусывания осталось между палочками, посыпалось на циновку, а все губы, благодаря липкости этого самого риса, у неё были облеплены маленькими белыми крупинками вперемешку с майонезом и плавленым сыром. Сделав такое лицо, будто её наглейшим образом надули, она прожевала тот рис, который всё-таки попал ей в рот.
- Ну, спасибо. Неужели нельзя было просто доходчиво объяснить, что в этих роллах всё на соплях держится? – Она облизнула испачканные губы и направила наигранно недовольный взгляд на Виталия.
- Просто опыт показывает, что лучше учиться всё-таки на собственных ошибках, лучше дойдёт. – Он улыбнулся и взял новый ролл. – У тебя вот здесь сыр остался, - он указал пальцем в уголок собственных губ, как бы зеркально отражая то место, где у неё остался след от неудачного опыта по надкусыванию роллов. Но Третьякова, вопреки его ожиданиям, восприняла его указание не как любой нормальный человек, который вытер бы с той же стороны, с которой ему указали, как в зеркале, а потянулась пальцами к абсолютно противоположному уголку губ, воспринимая его «право» как «право», а «лево», как «лево», а не зеркально.
- Нет, не там, - он потянулся рукой к её лицу и одним движением большого пальца вытер остатки сыра чуть ниже левого уголка её губ, - Всё. – Всего один, очень короткий момент, когда его рука касалась её лица, всего один, почему-то панический её взгляд в его блестящие в полумраке зала глаза – и желание поскорее уткнуться взглядом в свою соусницу, возникшее, на удивление, у обоих, но, к величайшему их сожалению, не реализованное, так как этому помешало услужливое: «Пожалуйста», произнесённое официанткой, которая, спустя секунду, поставила перед двумя немного растерянными людьми заказанные коктейли.
- Спасибо, - Виталий, который, судя по всему, первый отошёл от ощущения двусмысленности момента, поблагодарил официантку и, подняв бокал, потянулся им к середине стола, ожидая, пока Лена, легонько кашлянув, прочистит горло, и возьмёт в свою ладонь свой бокал. – Предлагаю тост. Давай выпьем за свободу.
- За какую свободу? – с ноткой удивления в голосе поинтересовалась девушка, поднимая бокал со стола.
- За свободу быть самим собой. – Мужчина выжидающе посмотрел на Лену, которая, судя по её сосредоточенному взгляду, обдумывает целесообразность предложенного им тоста.
- Поддерживаю, - лёгкий звон бокалов, отведённые в стороны взгляды, пара жадных глотков и уже непринуждённое продолжение беседы.
на речке одни РАКИ попадаются 
Ни за, что в это не поверю... 
