Сериалы онлайн

– Ну ты здесь наплела, – взъелся Сашка. – Мне, допустим, никогда не шли костюмы, я их с детства терпеть не могу. У тебя, наверное, все мужики в костюмах были?!

– Конечно, – присвистнула я, – в спортивке ни в один приличный ресторан не пустят, в театр тем более, если только в тренажерный зал – то всегда пожалуйста.

– Мне по московским ресторанам не ходить, а у нас хоть нагишом, разницы нет. Слушай, до чего же ты баба противная, прямо язва какая-то. Что ты меня дергаешь, скажи спасибо, что я вообще здесь с тобой торчу, такой дурой! На хрен ты мне сдалась?! Ищи себе мужика в костюме от Херлена или Херсаче, а меня ты больше не увидишь!

– А что, за живое задела, – вскипела я и попыталась подняться с кровати, но силы ко мне так и не пришли. – И не смей со мной так разговаривать! Может, ты здесь и крутой, но только не для меня! Убирайся отсюда к чертовой матери со своим навороченным праворульным джипом и спортивным костюмом.

– Да пошла ты на хрен, дура ненормальная. Выкручивайся сама. Я как тебя увидел, так сразу понял, что тебя по голове били. Сразу видно – и ушиб и кровоизлияние. Тебе в психиатрической лежать надо, подруга.

Сашка покраснел как рак и, хлопнув дверью, вышел.

Ну вот и все, обидела ни в чем не повинного человека, что ж у меня за характер такой противный! Сама себя е…

Нет, но он тоже хорош, прицепился ко мне, чтобы я рассказала ему правду, на кой черт она ему сдалась! Я его знаю-то всего несколько дней, а видите ли, должна ему еще что-то там рассказывать! Зачем, хотелось бы знать?!

Чтобы он использовал потом все против меня? Хорош гусь! Неужели он обиделся и больше ко мне не придет?

Жалко, у меня в этом городе никого нет, а с другой стороны, может, и неплохо, десятку сэкономила. Вот они, настоящие рыцари, помогают дамам за деньги, с ума сойти!

Я же все-таки не какая-нибудь уродина, а очень даже ничего. Что ж получается, моя красота не в счет, нужны только мои деньги?! Мне даже стало немного жалко себя. Ну почему такой груз навалился на мои хрупкие плечи? Звериная хватка, сказал Валерьяныч. И это про мою тонкую романтическую натуру! Да у меня сердце тургеневской барышни, а душа Татьяны Лариной, просто это сразу незаметно. Жизнь у нас такая собачья, волей-неволей приходится звереть. Что делать современной красивой девушке, которая в этой жизни больше всего на свете ненавидит нищету и серость? Тем более, если она из рабоче-крестьянской семьи! Конечно, найти богатого дядю и доить его, как корову, обвить его, как плющ, пустить в него свои корни и питаться его соками, необходимыми для нормальной жизнедеятельности. Это самый оптимальный выход из положения. Жизнь сделала нас такими, чтобы мы любили наших мужчин за их деньги. А уже после подсчета их капитала к нам приходят истинные чувства. Вот, например, я безумно любила виталика, но где гарантия того, что я положила бы на него глаз без его криминального авторитета, без лимузина, огромных денежных запасов и, наконец, навороченного коттеджа в Питере. Да, надо смотреть правде в глаза. Нужен бы он мне был, если бы работал на каком-нибудь заводе? Да и вообще, стала бы я с ним знакомиться, если бы он вышел из обычного автобуса? Такая категория женщин, как я, обычно сначала ценит мужчину за его деньги и лишь потом, может быть, полюбит его за то, что он есть. Это женщины-хищницы, и любовь к ним приходит крайне редко. Конечно, я бы отказалась от любых денег, если бы виталик был жив. Он мне нужен просто так, в любом наряде и при любом транспорте – я смогу перешагнуть этот барьер. Но все же деньги и умение их делать возвышают мужчину в глазах женщины. Деньги дают нам спокойствие, уверенность в себе, придают стимул дальнейшим отношениям. Я слишком шикарная женщина и хорошо знаю себе цену. Для любого мужчины есть женщина его уровня. Например, для заводчанина – вахтерша с его же завода, для матроса – буфетчица с его же корабля, а вот для нового русского всегда найдется своя женщина-хищница, которая издалека чует добычу и в любой момент готова на нее наброситься. Как правило, мужчинам нравится, чтобы их любили за то, что они состоялись в этой жизни: мол, вот я какой крутой, всего в жизни добился сам. Конечно, они хотят верить, что их любят не за деньги. Главное, в этот момент не растеряться, а окружить такого мужика своей теплотой и заботой и потихоньку проводить свою политику. Как только почувствуешь, что рыба попалась на крючок, можно смело затаскивать ее в свои сети. Говорят, что рыбу едят с головы.

Это точно. Сначала ему потихоньку проедают плешь, вправляют мозги, а когда клиент готов, то постепенно начинают тянуть с него все соки. Что поделаешь, такова жизнь! Но мне больше не хочется быть приспособленкой, я буду достигать всего сама. У меня есть для этого все задатки и материальные средства. Вот если только я выкарабкаюсь из этой суеты, то обязательно открою свое модельное агентство. В этой области я как рыба в воде. Поиски спонсора, богатого кошелька – все это в прошлом.

Наверное, я слишком повзрослела за последнее время и испытала, что такое настоящая искренняя любовь, и вам того же советую.

Теперь уже с улыбкой на лице я смотрю на современных молоденьких девочек, которые ищут кусок потолще и пожирнее. Они намного смекалистее меня. Дай Бог, чтобы они нашли то, что ищут. В последнее время с новыми русскими напряженка. Вернее, со свободными новыми русскими. Как правило, большинство из них уже в кабале.

Их заработок строго контролируется второй половиной.

Гарантия того, что они расстанутся с семьей и перекинут все свои финансовые силы в нужное вам русло, равна нулю. Но у них есть одна слабость: они любят все, что блестит и переливается на солнце, или, если сказать проще, любят они красоту, а за красоту надо платить. Это закон природы, и никто не вправе его изменить. Красивый бриллиант не смотрится без дорогой оправы, а когда делаешь ему дорогую оправу, то сразу поймешь, что там-то ему и место, как будто он там всегда и был.

Я часто вспоминаю Тамбов и того симпатичного паренька, моего закадычного друга, который даже не знает, что такое меркантильные интересы. Ему можно только позавидовать. Мы познакомились на дискотеке. Тогда я была юной, наивной девочкой, но уже с большими запросами и амбициями. Он учил меня любить каждый день, учил радоваться солнцу, траве, лесу. Возил на озеро, жарил шашлыки и безумно любил. Но, наверное, я оказалась плохой ученицей, не смогла полюбить то, что любил он.

Но мы не могли быть вместе. У нас были разные интересы, разные цели и разные взгляды на жизнь. Я бредила Москвой, верила в собственную состоятельность и неотразимость, а он любил природу и задыхался в крупных городах от пыли и загазованности. Он теперь уже женат, но я не думаю, чтобы он забыл меня. Я была самая большая стерва в его жизни. Но он любил эту стерву и всегда восхищался ее натурой. И еще, он умел прощать и слишком многое мне прощал, на многое закрывал глаза. Мы бы никогда не были счастливы, ведь мы как будто из разных цивилизаций. Я бы, наверное, съела его еще в первый день нашей совместной жизни. На второй день он бы уже сбежал.

Ты прости меня, мой милый и далекий мальчик из прошлого, но я уж такая есть. Холодная, расчетливая, алчная кошка. И мне нравится быть такой, черт побери! Надеюсь, что ты встретил достойную партию. Счастья тебе, Юрка, ты заслуживаешь его, как никто другой, обычного человеческого счастья, а у меня другая участь и другая жизнь.

Ладно, надо заканчивать с ностальгией. И что это на меня нашло. Наверное, это оттого, что я опять осталась одна. Сашка ушел и больше не появится, а где его искать – неизвестно. Больше никаких воспоминаний, а то можно совсем расклеиться. Жизнь начинается, черт побери! У меня есть Регинка, Руслан, бабка Арсенья. Я всегда могу положиться на этих людей. В моем сердце всегда будут живы мои милые и самые дорогие люди – виталик и Любка.

Не такая уж я одинокая! У меня даже получилось выкурить сигарету. От таких мыслей голова пошла кругом, да и курить в моем состоянии вредно. Я закрыла глаза и крепко уснула.

Мне, наверное, снились сладкие сны. Кто-то тронул меня за щеку и провел по лицу.

– виталик, – прошептала я тихо, – приходи почаще.

Довольная, я открыла глаза и потянулась. Сон еще не отступил до конца, но тут в глубине туманной дымки я увидела рядом с собой человека в белом колпаке и халате.

Сон моментально прошел. Передо мной стоял Комар во всей своей красе. Ложась спать, я забыла закрыть дверь, пронеслось у меня в голове. Комар положил мне руки на шею и широко улыбнулся. Господи, как он сюда попал? А где дежурный врач, медсестра, наконец?! На часах три часа ночи. Свят, конечно, где ж им еще быть. Вот и все, ленка, твоя песенка спета. Гость пожаловал долгожданный, давно ты его ждала, так давно, что аж расслабилась и потеряла бдительность.

– Привет, красавица, – сказал Комар и надавил на мою шею посильнее – так, что мне стало не хватать воздуха. Я захрипела и попробовала убрать его руки.

– Подожди, Комар, нам надо поговорить, – с трудом выдавила я.

– Ты, наверное, забыла, что меня зовут Сережей, сука драная.

– То, что я скажу, тебя заинтересует, – прохрипела я.

Комар убрал руки, сел рядом со мной на кресло и достал пистолет.

– Встань с кровати и закрой дверь на замок. Быстро.

Что, не поняла, коза! – суровым голосом приказал он.

Не знаю, откуда взялись силы, но у меня получилось встать с кровати и подойти к двери. Бежать куда-либо бесполезно. Далеко ли убежишь, когда на тебя направлен пистолет, да и сил еще недостаточно. Я не могла придумать ничего лучшего, как закрыть дверь и вернуться на место.

Вот дура, сама себе подписала смертный приговор. Теперь мне уже никто не поможет. Когда утром придет медсестра, я буду лежать на кровати с продырявленной башкой.

Комар выглядел уставшим и замученным, видно, время, проведенное в чужом городе, не пошло ему на пользу, Дуло пистолета смотрело мне прямо в лицо.

– Можно, я закурю? – еле слышно спросила я.

– Что, нервы? Кури, хрен с тобой. Последнее желание обреченного – закон, – ехидно усмехнулся Комар. – Ну что, зараза такая, выжила?

– Выжила, – вздохнула я. – Теперь мы с тобой квиты. Я убила тебя, а ты убил меня, и мы оба живы.

– Нет, еще не квиты, сучка.

Комар встал с кресла и подошел вплотную к кровати.

Затем он снял штаны и остался в чем мать родила. Прямо перед моим носом торчал большой и толстый инструмент.

Ну прямо как в порнофильме! От удивления я выронила сигарету. Я сразу смекнула, что задумал этот придурок.

– Давай, сучка, поработай ртом. Покажи, как ты умеешь это делать.

– Что?!

– Ты мне дурочку не включай. Шалава хренова! На турбазе с абдуловым гасилась с утра до ночи. Я за тобой следил, сучка. Ему ты это делала очень даже ничего. Мне понравилось. Так что давай и мне сделай как положено. А если халтурить начнешь, то сразу в башку стреляю. Мозги на всех стенах висеть будут.

– виталика ты убил?

– Конечно, а кто ж еще. Хотел вас обоих шлепнуть, а он один зашел, но я знал, что и до тебя доберусь. Правда, я и не предполагал, что это абдулов, думал, коммерс навороченный. Из-за тебя погорел, дура. Столько нашей братвы полегло, война еще не окончилась, а причина в какой-то шлюхе. А ты, я смотрю, знаешь, с кем трахаться, губа не дура.

– Я любила его, а ты, сукин сын, разбил всю мою жизнь и еще тычешь мне в лицо своим вонючим и грязным отростком, – взорвалась я. – У тебя, наверное, проблемы, Комар, тебе никто не дает. Я смотрю, ты давно уже не мыл свой комариный отросток.

Морда этого ублюдка покраснела, на ней выступила испарина, височная вена сильно запульсировала. Он слегка ударил меня пистолетом по голове, а затем одной рукой взял за шею и изо всех сил надавил. Я взвизгнула и заплакала от дикой и резкой боли.

– Не реви, сука, ты покойница при любом раскладе.

Бери в рот, я сказал!!!

Я взяла его орудие в рот. Комар расслабился и тяжело задышал.

– Умница, девочка, я же знал, что ты делаешь это прекрасно. Давай поработай хорошо, а я подумаю, вдруг надумаю подарить тебе жизнь.

Сделав несколько вращательных движений, я засунула этот проклятый орган подальше в рот и что было силы укусила. Отболи Комар заорал так, что можно было смело затыкать уши.. Он выронил пушку и попытался вытащить свой орган из моего рта, но я вцепилась в него мертвой хваткой, изо всех сил сдавив зубы. Затем, на мгновение ослабив хватку, укусила с новой силой. Комар наклонился, чтобы поднять пушку, но он смог бы это сделать только в том случае, если бы оставил у меня во рту свой член. Он дико орал и бил меня по голове. Я почувствовала, как что-то теплое побежало по губам. Это была кровь. Скорее всего, я перекусила вену. Удерживать во рту этот кусок мяса не было сил. От крови меня стошнило. Я надавила последний раз, посильнее сжав зубы. Мне удалось перекусить его орган пополам. Комар замолчал и потерял сознание.

Когда он упал на пол, я с нескрываемым интересом посмотрела, на что стал похож его член. Зрелище, я вам скажу, не самое приятное. Там, где совсем недавно наблюдался немалых размеров пенис, болтался окровавленный обрубок.

Комар, конечно, останется жив, но то, что захочет куда-нибудь сунуть свое пострадавшее орудие, сомневаюсь. Теперь его орган останется навечно невостребованным.

Нельзя терять время. Пока Комар отдыхает, нужно срочно сваливать отсюда. Я схватила свою дорожную сумку, бросила в нее пистолет, который Комару так и не пригодился, открыла дверь. За дверью столпилась целая куча любопытных пациентов. Этот придурок своим криком если кого-то и не поднял, то только мертвого.

– Что здесь происходит?! – противным голосом завизжала медсестра. Я оттолкнула ее с дороги и процедила сквозь зубы:

– Окажи человеку первую помощь. Видишь, мальчику плохо.

Толпа заскочила в палату, а я тем временем уже бежала по лестнице. Да, в таком состоянии далеко уйти я не смогу. Силы стали потихоньку меня покидать. На лестнице курили две женщины. Они с интересом посмотрели на меня и спросили:

– Девушка, вы не знаете, что там наверху делается?

Такие крики раздаются, ужас.

– Да там онанист в одну палату заскочил и напугал девушку, а она ему за такие штучки член откусила.

Спустившись вниз, я посмотрела на часы. Глубокая ночь. Куда податься, одному Богу известно. Входная дверь оказалась закрытой. Мне пришлось разбудить дежурную сестру и потребовать незамедлительно открыть двери больницы. Она подозрительно посмотрела на меня и затараторила как сумасшедшая:

– А куда это ты собралась? Из какого отделения?

– Давай открывай, – заорала я, – надоело мне в вашей больнице загорать! Пока ты здесь дрыхнешь, сюда онанист заскочил, полбольницы перепугал. Наверху переполох.

Медсестру явно заинтересовала эта новость. Она открыла дверь и крикнула мне вслед:

– Так ты больше не вернешься?

– Нет, я вылечилась. Подскажи, в какую сторону идти, кругом ведь лес?

– Иди вниз прямо по дороге, не ошибешься. Выйдешь на основную трассу А дальше – не знаю, куда тебе надо.

– Ладно, разберемся. – Я махнула рукой и зашагала вниз по дороге.

– Удачи тебе, – растерялась медсестра и закрыла дверь.

Удача мне и в самом деле не помешала бы. Того, что Комар за мной погонится, опасаться не стоило. В лучшем случае он теперь сможет доползти только до операционного стола. Мне в глаза бросилась колонка. Точно, нужно умыться, у меня, наверное, рот в крови. Ледяная вода немного взбодрила меня. Вот теперь я должна выглядеть более-менее прилично.

Спустившись вниз, я увидела ночной киоск. Рядом стоял джип. Из него слышалась музыка. За рулем сидел молодой паренек худощавой комплекции, он что-то напевал себе под нос и курил сигарету. Вот дают. Скоро дети будут ездить! И что ему не спится, ведь на улице ни души.

– Привет, – улыбнулась я.

Он растерянно посмотрел на меня, но тут же взял себя в руки и улыбнулся:

– Откуда ты взялась, ночная фея?

– Вон из той больницы. Ты бы не хотел покатать меня по ночному городу?

– Хотел, – с радостью ответил он.

Не долго думая я плюхнулась на переднее сиденье и достала пушку.

– Извини, дорогой, но мне необходимо воспользоваться твоей машиной. Пошел вон. И еще, если куда-нибудь заявишь об угоне, я разобью ее вдребезги. Считай тогда, что твоей любимой тачке конец. Поэтому будь умничкой и слушай меня внимательно. Завтра ровно в десять часов вечера твоя машина будет стоять на прежнем месте, у этого ларька. Хочешь ее сохранить – не делай глупостей и дай мне спокойно уехать. Если я увижу у себя на хвосте хоть одного гаишника, то сразу давлю на газ и вбиваюсь в первый столб, усек?

– Усек, – вздохнул он и с ужасом посмотрел на мою пушку.

– Настоящая, можешь не сомневаться. Стреляю без промаха. А теперь пошел вон из машины. Пойди погуляй и запомни, что я тебе сказала. Мне терять нечего, я из психушки сбежала.

– Я так и понял, – буркнул он и выскочил из машины.

А я перелезла на его место и надавила на газ. Никогда в жизни не водила машину с правым рулем. Машина как машина, и почему у нас их так не любят. В Москве проще повеситься, чем пройти техосмотр для тачки с правым рулем. Я, например, разницы не чувствую, просто как-то непривычно. Доехав до моря, перелезла на заднее сиденье и уснула без задних ног. Проснулась от ноющей боли в спине. Болит то место, куда залетела пуля. Сегодня должна быть перевязка. В это время мне обычно ставят капельницу. Боль становилось все сильнее, терпеть уже невозможно. Во рту пересохло, кажется, подскочила температура.

Да, мои дела плохи. Жизнь у меня – не позавидуешь. Где же ты, мой далекий друг из юности, милый и добрый, вышла бы за тебя замуж и жила бы в Тамбове без особых запросов и претензий. Нет же, вечно меня куда-то несет.

Проснулась я, когда уже рассвело. На море полно народу, Десять часов утра. Интересно, куда я заехала? Напротив меня большое здание. Гостиница «Амурский залив». А что, как раз подойдет, здесь можно снять номер с телефоном. Для начала мне бы не мешало найти Сашку и спросить, не хочет ли он ко мне вернуться. Конечно, можно обойтись и без него, но здоровье мое вызывает опасение. Температура, наверное, не меньше сорока, бросает то в жар, то в холод. Долго я так не протяну. Вот сниму номер, зайду в него и умру.

Вдруг мне в голову пришла одна мысль. Когда Сашка звонил по мобильному, он говорил, что у него каждый день стрелка напротив автомобильного магазина в бухте Тихой, кажется, в час дня. Надо срочно узнать, где находится эта бухта Тихая. До часу дня еще есть время. Правда, надежды на то, что я его найду, мало. Нужно снять номер и с завтрашнего дня заниматься делами.

Номер я получила без труда. Первое, что поразило мое воображение, так это отсутствие горячей воды. Кроме того, холодная подавалась строго по расписанию. Мне хотелось закатить скандал, но администратор вежливо объяснил, что лучше гостиницу я не найду, так как весь город находится на режимном водоснабжении, а горячая вода – это мечта любого местного жителя. Чувствовала я себя все хуже и хуже. Спина просто отказывала, хоть криком кричи. Голова кружилась, в глазах темно. Я вышла в коридор и спросила у горничной:

– У вас есть медпункт?

– Нет, а вам что, плохо.

– Мне срочно нужно любое обезболивающее.

Она порылась в аптечке и нашла упаковку темпалгина. Даже несколько выпитых таблеток не остановили страшную ноющую боль.

– Скажите, а где у вас бухта Тихая? – снова обратилась я к ней. , – Ой, это очень далеко, – горничная достала сигарету и закурила, – сядете на автобус…

– Я не езжу на автобусе. Вон моя машина.

– Тогда сделаем проще. Мне как раз туда нужно. Давай я покажу тебе дорогу, а ты меня туда подбросишь.

– Само собой, – сказала я и направилась к машине.

Через полчаса я была в нужном месте. Боль прожигала меня насквозь. В голову лезли самые несуразные мысли.

Например, пойти и сдаться обратно в больницу. Авось не попаду на один этаж с Комаром, тем более у меня есть пушка. Практически я его обезопасила. Тем более, он теперь переключился на собственный член.

Высадив горничную, я подъехала к магазину «Автозапчасти». На площадке перед магазином красовалось около двадцати японских машин. Из них повысовывались бритоголовые мальчики и оживленно о чем-то беседовали. Ну прямо настоящая сходка братвы. Красивое зрелище, черт побери! Я пригляделась и с облегчением вздохнула. В центре стоял Сашка и усиленно махал руками, пытаясь высказать свою мысль. С самого начала я поняла, что он не коммерс, а принадлежал к братве. Этот вариант устраивал меня намного больше. Вот, например, мой покойный муж был коммерс, а теперь у меня проблемы с его крышей и довольно-таки серьезные. А если бы он был крутым, то тогда никакая крыша на меня бы не наезжала.

Я вытерла слезы платком, так как терпеть боль в спине уже не было сил, и надавила на газ. Машина въехала в самый центр стрелки. Толпа разбежалась в разные стороны. Некоторые полезли в карман, скорее всего, затем, чтобы вытащить пушки, наверное, подумали, что их покой решили нарушить какие-то вражеские силы.

Затормозив машину посреди площадки, я открыла окно и достала сигарету.

Вскоре я поймала Сашкин взгляд. Он был полон ужаса и тревоги.

– Извините за столь странный визит, – громко сказала я, – но мне необходим вон тот человек. – И я махнула рукой в сторону Сашки. – Сашка, я прошу у тебя прощения, кроме того, мое предложение остается в силе.

Вся братва с удивлением посмотрела сначала на Сашку, затем на меня.

– Где ты взяла эту тачку? – спросил он, – Угнала. Вернее, взяла напрокат.

После этих слов Сашка пристально на меня посмотрел, а затем громко рассмеялся. За ним покатились со смеху все остальные. Вдруг из толпы вынырнул молоденький парнишка. Господи, это же хозяин джипа, на котором я весь день рассекаю по городу. Он подошел к своей машине и затараторил:

– Вот про эту ненормальную я вам и рассказывал.

Близко к ней не подходите, у этой дуры есть пушка. Она из психушки сбежала, стреляет без промаха. Слышишь, девочка, отдай машину.

– Тоже мне, нашел девочку. Да ты мне в сыны годишься. Сынок, хочешь свою машину обратно, так попробуй забери.

Парнишка стоял не шелохнувшись и чуть было не плакал.

– Сынок, я же тебя предупреждала, если ты будешь мешать мне кататься по городу, то я давлю на газ и врезаюсь вон в тот столб или еду к морю и сваливаюсь с обрыва.

Мне терять нечего, у Сашки спроси. Тебя что, папа стал ругать, что без спросу машину взял?!

Парнишка потоптался на месте и повернулся к Сашке.

– Скажи ты этой дуре, чтобы она мою тачку отдала.

Только смотри осторожно, у нее пушка. Может, психушку вызвать?

Сашка покраснел от смеха как рак, затем подошел поближе к машине и заглянул в окно.

– Привет, – улыбнулась я.

– Привет. Ты зачем машину угнала?

– Иначе бы я тебя не нашла. Я же не могу пешком ходить, здесь одни сопки, без ног останешься. Сашка, ты меня еще не разлюбил?

– С чего ты взяла, что я вообще тебя любил?

– Мне так показалось.

– Ты ошиблась.

– Хорошо, – вздохнула я, – пусть я ошиблась. Но ты будешь мне помогать. Садись в машину, поехали.

– Нет, давай лучше вернем ее хозяину. Пошли в мою машину. Я не знаю, как там у вас в Москве, но у нас у каждой машины есть свой хозяин. Ты свой «шестисотый» у кого угнала?

– У мужа.

– А ты, оказывается, еще и замужем?

– Не совсем. Но если ты решил на мне жениться, то я всегда свободна.

– Нехорошо угонять чужие машины в чужом городе.

Это может плачевно кончиться.

– Но ведь я же твоя девушка. Мне никто ничего не сделает. Неужели ты позволишь, чтобы обижали твою девушку?

– Кого? – присвистнул Сашка.

– Твою девушку, я, кажется, внятно сказала. Если ты так не считаешь, то я могу сама за себя постоять.

Достав пушку, я положила ее рядом с собой на сиденье. И тут нервы у меня не выдержали.

– Пошел ты к черту! – заорала я. – И чего я в тебе нашла? Сейчас уеду отсюда на этой тачке и хрен мне кто сможет помешать, понятно?!

Я уже было хотела надавить на газ, но Сашка взял меня за руку.

– Подожди, пошли ко мне в машину.

– Ага, нашел дуру! Чтобы твои братки мне по голове настучали. Я из машины никуда не пойду. Лучше ты иди ко мне.

– Нет, лена, машину надо вернуть хозяину. Тебя никто не тронет пальцем. Обещаю.

– Ты будешь со мной, пока я не сделаю свои дела?

– Ладно. Но мне за это нужно двадцать штук баксов.

Ставки повысились. Ты сама наделала кучу глупостей.

– Пятнашка и разговор окончен, – вспылила я.

– По рукам. – Сашка открыл дверь, и я вылезла из машины.

На спинке сиденья была кровь. Я подняла футболку. На бинтах кровь. Она просочилась даже сквозь тугую повязку.

– Зачем ты ушла из больницы?

– Меня нашли. Больше там оставаться было нельзя.

Надо бы сделать перевязку и найти обезболивающее.

Сунув пушку в карман, я облокотилась на Сашку. Передвигаться мне становилось все труднее и труднее.

– Ты самая сумасшедшая женщина, которую я когда-либо встречал, – прошептал он мне на ухо.

– Я знаю, Хозяин джипа бросился к своей машине.

– Саня, она мне всю спинку сиденья кровью заляпала, – завопил он.

– Почистишь, – буркнул Сашка и обнял меня одной рукой.

Когда мы проходили мимо столпившихся и ничего не понимавших мордоворотов, Сашка громко сказал:

– Это и есть та девчонка, в которую стреляли. Я вам рассказывал. Простим ей угон машины, у нее и так слишком много проблем.

– Все правильно, – загудели они. – Пусть Гарик в следующий раз рот не разевает. Молодец, девочка, хорошо его проучила!

Но я уже ничего не слышала. Тело парализовала жуткая боль в области спины и поясницы.

– По-моему, я умираю, Сашка, – сказала я и села на землю. Затем подняла футболку, по спине стекали струйки крови. Кто-то принес аптечку и сунул мне под нос нашатырь, кто-то принес бинты и вату, кто-то зеленку. Я лежала прямо на земле, голова – у Сашки на коленях. Он склонился надо мной, в его глазах был неподдельный испуг и слезы. – Ты плачешь? Спасибо. По мне никогда в жизни никто не плакал, – сказала я шепотом.

– Пацаны, что вы тянете, девчонка ведь умирает! – заорал кто-то. – Срочно «скорую».

– Саня, мне нельзя в больницу. В тысячекоечной меня уже ждут. В любой больнице меня найдут. Мои враги отлично знают, что рано или поздно я все равно окажусь в больнице. Долго в таком состоянии бегать я не смогу.

Кто-то подогнал джип, меня подняли и положили на заднее сиденье. Джип помчался на всей скорости. За рулем сидел незнакомый мордоворот, рядом Сашка. Он перегнулся назад и придерживал меня рукой, чтобы я не упала.

– Там, где тебе смогут оказать помощь. – Сашка взял мою слабую руку в свои горячие ладони и сжал покрепче. – Давай держись, девочка, ты сможешь. Ты очень сильная.

– Не знаю, Саш, мне очень больно. Я, наверное, не вытерплю. Смотри, уже все сиденье в крови. Скажи мне перед смертью, а ты и в самом деле от меня ушел? Ты что, не собирался возвращаться? Ты думал обо мне?

– Господи, что ты несешь! Перед какой смертью? Ты будешь жить, поняла?! Да, я собирался к тебе вернуться, просто хотел тебя проучить. Ты это хотела услышать?! И вообще, лена, ты хотя бы дала мне координаты своих родственников. Они знают, куда ты полетела?

– Ты что, меня уже хоронишь? Не хорони раньше времени. У меня никого нет. Муж мертв. Лучшая подруга тоже, любимый человек убит. Я одна. В Крестцах, по дороге на Питер, осталась дочь.

– У тебя есть дочь? – Сашка так сильно удивился, что на минуту выпустил мою руку.

– Конечно есть, а почему бы и нет.

Последние слова дались мне с трудом. Глаза застилал туман, в ушах гудело. Я почувствовала, что теряю контроль над собой. Через пару минут я отключилась.

Очнулась я на кушетке в небольшой комнате. Рядом сидел Сашка.

– Ну что, отошла? Ну, ты нас всех перепугала.

– Где я?

– В травмпункте. Тебе промыли и обработали рану, наложили повязку, напичкали обезболивающими. Короче, оказали полный комплекс услуг: Вообще, по-хорошему, тебе бы не мешало в больнице поваляться. Но так как это очень опасно, то я отвезу тебя к себе на квартиру. К тебе будет приходить врач, он будет делать перевязки и следить за твоим состоянием.

– За мной будет ухаживать твоя жена?

– Нет, у меня есть еще одна квартира. Братишка пока живет в Японии. Ключи у меня. Конечно, это не коттедж в Питере, но лучше я тебе ничего предложить не могу. Со знаменитыми специалистами России у меня тоже напряженка, но есть один знакомый хирург, который сможет тебе помочь. Если тебя устраивает такой вариант, то поехали.

– Конечно, устраивает, – улыбнулась я.

Сашка помог мне подняться и повел меня в машину. Я села на заднее сиденье и сладко уснула. Когда открыла глаза, на улице было уже темно. Сашка дремал на переднем сиденье за рулем. Машина стояла рядом с какой-то пятиэтажкой.

– Эй, просыпайся. – Я потрепала его за ухо. – Просыпайся, кому говорят.

– Да ты уснула. Мне не хотелось тебя будить. Как ты себя чувствуешь?

– Паршиво. Спина болит.

– Сейчас поднимемся в квартиру, у меня здесь для тебя целая куча обезболивающих, выпьешь – должно стать полегче. Так, – как ты, со своим здоровьем играть нельзя. Станешь калекой и кому ты будешь нужна?

– Тебе, кому ж еще.

Сашка молча вышел из машины. Я повисла на его плече, и мы зашли в подъезд.

В квартире он довел меня до кровати, уложил и накрыл пледом.

– Побудь без меня пару часов, мне нужно отлучиться по делам. Только, ради Бога, никуда не сбеги.

– Послушай, а где моя пушка? – всполошилась я.

– Я забрал ее у тебя, когда ты была в отключке. Зачем она тебе? Это не игрушка. Не женское это дело – с пушкой ходить.

– Я ей и не играюсь. Отдай, мне с ней спокойнее, и вообще, не имей привычки брать чужие вещи.

– Пожалуйста, – Сашка протянул мне пушку, – просто не хотел, чтобы ты наделала глупостей.

– Я никогда не делаю глупости. – Взяв пистолет, я засунула его в сумку.

– Ты не возражаешь, если я воспользуюсь твоим мобильным?

Сашка протянул мне свою трубку, а я набрала номер Руслана. Услышав первые гудки, я начала волноваться.

Лишь бы с ним ничего не случилось! Когда в трубке раздался знакомый голос, я с облегчением вздохнула.

Сашка сел напротив и стал пристально смотреть на меня.

– Привет, Руслан! – заорала я как потерпевшая. – Чертовски рада тебя слышать.

– ленка, я уже и не ждал. Ты, конечно, молодец, обещала позвонить по прилету. Так не делается. – Голос Руслана звенел от беспокойства.

– У меня здесь возникли небольшие проблемы. Комар меня нашел, притащился во Владивосток и не дает мне покоя. Их трое. Один мертв, другой обезврежен, остался третий. Уравнение с одним неизвестным, пытаюсь его решить. Немного здоровье подкачало. На днях принимаюсь за дела.

– Я знаю, что ты сумасшедшая. А теперь слушай меня внимательно. Срочно бросай все свои дела и прилетай обратно. Я выбил для тебя контракт в Канаду. Три года работы в Ванкувере – мечта любой модели. Если зарекомендуешь себя с наилучшей стороны, то продлишь контракт.

За это время все страсти улягутся, тебя все забудут. Если не будет опасности, то со временем вернешься в Россию.

– Заманчивое предложение. Ты настоящий друг.

– Это твой единственный шанс. Выбить такой контракт мне стоило больших трудов. ленка, хватит делать глупости. Давай прилетай.

– Хорошо, Руслан. Придержи этот контракт для меня, если сможешь. Мне нужно еще немного времени. Я слишком слаба, могу не перенести перелета. Знаешь, у меня к тебе просьба, по своим источникам собери информацию про Касьяна. Где он обитает, семейное положение, любовницы, друзья, стрелки, близкие люди.

– Зачем тебе? Не вороши все снова!

– Скажи, ты сделаешь это для меня? Я тебя слезно прошу.

– Хорошо, – буркнул Руслан.

– Спасибо. И еще, проведай Регинку. Купи плюшевого медведя и скажи, что скоро мы увидимся. Извини, – что так много на тебя вешаю, но у меня никого нет, кроме тебя.

Последняя фраза Руслану явно понравилась. Он немного взбодрился и повеселел.

– Ладно!

– Да, ты знаешь, я здесь немного оторвана от мира, ты что-нибудь слышал о похоронах виталика?

Руслан опять упал духом и тихо сказал:

– Конечно, все газеты писали. Какие могут быть похороны у криминального авторитета? Всех воров в законе хоронят одинаково. Нас так никто не похоронит. Рестораны и ночные клубы в Питере не работали. Я думаю, он остался доволен.

– Кто? – не поняла я.

– Твой виталик.

– Что ты несешь! Ладно, считай, что я этого не слышала. В общем, все. Скоро увидимся. Я позвоню перед вылетом, ты меня встретишь.

Разговор закончился, а Сашка по-прежнему не отрывал от меня глаз.

– Спасибо, – сказала я и протянула Сашке трубку.

Он встал и, не сказав ни слова, вышел из квартиры. А я попыталась подняться и дойти до своей сумки. Не долго думая достала пистолет и положила его под подушку. Так спокойнее. Без него как без рук. Я теперь запросто смогу обойтись без косметички, но без пистолета никак. Затем достала свой шикарный вечерний костюм, колготки в мелкую сеточку, туфли на высоком каблуке из крокодиловой кожи и кое-какие мелочи. Немного передохнув, привела свое лицо в порядок. Макияж я делаю классно, этому меня учить не надо. Дорогие духи и прическа окончательно преобразили меня. Из зеркала смотрела шикарная женщина. Вот это другое дело! Как я соскучилась по нормальному внешнему виду! Правда, бинты мешают, но это ерунда.

Зашел Сашка. Положив пистолет на место, я предстала перед ним во всей красе. Увидев меня, он присвистнул и растерянно спросил:

– Куда это ты так нарядилась?

– Тебе понравилось? Ну как, впечатляет?

– Впечатляет, только тебе лежать надо, – вздохнул Сашка.

– Саш, ты не против, если я туфли сниму. Голова кружится.

– В таком состоянии тебе вообще ничего не стоило надевать. Ты сумасшедшая.

Я сняла туфли и прилегла на диван. Саня притащил пакет с продуктами.

– Заехал в ресторан, набрал всякой всячины. Ты, наверное, голодная. – Не долго думая он принялся накрывать на стол. Парочка столичных салатов, два горячих блюда – котлеты по-киевски, пельмени в горшочках, парочка жульенов, бутылка сухого красного французского вина и бутылка текилы.

– Здорово, – обрадовалась я, – текила! Ты же знаешь, как я ее обожаю.

– Хотел тебе угодить, – улыбнулся Сашка.

Я полулежала на диване, курила сигарету и медленно смаковала текилу. Сашка накинулся на еду.

– Почему ты не ешь?

– Мне много нельзя. Фигура, черт побери. Но в порядке исключения могу есть как сумасшедшая.

– Ты и так сумасшедшая. Мне кажется, что уже пора ввести меня в курс дела. Я хотел бы знать твои проблемы.

Ведь я вроде как твой телохранитель. Мне надо знать, откуда ждать опасности.

– Что ж, слушай. – От текилы я быстро опьянела и позволила себе расслабиться. Мне пришлось начать свой рассказ. Временами я останавливалась, чтобы закурить сигарету и съесть ложку салата. Сашка был напряжен и очень внимательно слушал. Я рассказала про Касьяна, Любку, виталика, Регинку, Руслана, о том, как мне пришлось выиграть конкурс красоты, умолчав только о своем драгоценном супруге. Поведала ему цель своей поездки. Рассказ был долгим и захватывающим. Сашка, отодвинув тарелку, одну за одной курил сигареты.

– Знаешь, во мне проснулся жуткий аппетит, так что я налегаю на пельмени, – сказала я, завершая тем самым свой рассказ.

– В этой истории мне понятно все, непонятно только, куда же сбежал твой супруг? Ведь во всю эту круговерть ты попала благодаря ему, – задумчиво произнес Сашка.

Я налила вина, пододвинула поближе горшочек с пельменями, пристально посмотрела на Сашку и тихо сказала:

– Я убила его.

– Что? – Сашка даже подскочил.

– Я убила его за несколько Дней до этой заварушки.

Что особенного? Заказала киллеров, заплатила им, и они сделали все в лучшем виде.

Сашка не произнес ни звука. А я поведала исторю той страшной ночи во всех подробностях.

– Знаешь, мне нужен был труп мужа. Мы перерыли весь берег, привезли водолазов, но труп еще раньше обнаружили местные жители. Его похоронили в общаковой могиле. Он числится как неопознанный летающий объект.

– Ты страшная женщина. У тебя хватает самообладания шутить после этого.

– Только не вздумай меня судить, – разозлилась я. – Мне нечего раскаиваться, понимаешь. Мне горько и больно, что я потеряла лучшее, что у меня было на этом свете, – мою дорогую подругу, она для меня была намного больше, чем сестра. Я не хочу жить, потому что испытала, что такое любовь. Любовь, это такой кайф, скажу я тебе.

Потеряв виталика, я потеряла себя, свою душу. Мое сердце разрывается на части от дикой боли. Когда я убила мужа, в моем сердце не содрогнулся ни один мускул. Это был страшный человек, понимаешь, намного страшнее, чем я.

Меня ждала участь его первой жены. Я изолировала его от общества, вот и все. Таких извращенцев и маньяков надо убивать еще в детстве, пока они еще ничего не натворили.

Мне пришлось совершить правосудие позже, что сделаешь, такова жизнь. Я не хочу больше говорить о нем.

– Как ты себя чувствуешь? Можешь прилечь, тебе, наверное, тяжело сидеть.

Сашка подошел поближе и положил мне под спину подушку.

– Текила лучше любого обезболивающего, – сделала я заключение.

– Банда абдулова… Мне кажется, я где-то слышал или читал. Знакомая фамилия.

– Вряд ли, от вас это больно далеко. Да и здесь своей братвы хватает.

– Ты думаешь, что сможешь взять деньги из банка?

– По крайней мере, попытаюсь. Если ничего не получится, то сразу уеду в Ванкувер. Три года нормальный срок для того, чтобы все забыть. Руслан умница, нашел мне самый оптимальный вариант.

– Мне кажется абсурдным то, что, если ты добудешь деньги, тебя оставят живой. Тебя грохнут при любом раскладе, понимаешь. А зачем ты просила собрать информацию о Касьяне?

Я задумалась, затем лукаво взглянула на Сашку и произнесла:

– Просто у меня есть небольшой план. Может быть, мне удастся его выполнить, пока не знаю.

– Какой?

– Я одинокая, красивая женщина, имею шестисотый «мерседес», шестикомнатную квартиру в центре Москвы, мозги и целое море обаяния. Чем не партия для Касьяна?

– Не понял.

– Я хочу выйти замуж за Касьяна, – произнесла я торжественно.

– Ты хочешь выйти замуж за своего врага?

– Конечно. Самый лучший способ обезвредить врага, это пойти с ним на контакт. Игра на чувствах, понимаешь?

– Не совсем.

– Я растопчу Касьяна и всю его империю. Красота – страшная штука, понимаешь? Ты думаешь, у меня получится?

– У тебя-то конечно, – вздохнул Сашка. – Разве есть вещи, которые у тебя могут не получиться? Если тебя полюбил абдулов, значит, полюбит и Касьян. Только это слишком взрослые, опасные и жестокие игры. Я бы тебе не советовал в них играть. Знаешь, ты можешь спокойно пожить на этой квартире. Здесь тебя никто не достанет.

Если мы найдем твоих обидчиков, то сразу их устраним. В этом городе тебя никто не тронет. Необязательно выходить замуж за Касьяна или уезжать в Ванкувер, можешь остаться здесь. Я даже могу привезти твою дочь. Ты можешь начать здесь новую жизнь. А если сумеешь снять деньги, то купишь коттедж, тачку.

– Нет, Сашка, прости, это не для меня. Москва мне как мать. Ты ведь знаешь, что она не верит слезам. Этот город частица меня. Слишком многое меня с ним связывает. Я хочу мыться в горячей воде и жечь электричества столько, сколько считаю нужным. Быт для меня это основное. И тем более, как же духовность? Нет, конечно, Владивосток замечательный, красивый город, рядом океан, но чтобы его любить, здесь нужно родиться. Моя родина – Москва, и я не могу предать ее даже в экстремальной ситуации. Я больна и помешана на моем городе. Здесь мне будет слишком душно, слишком тоскливо. Я никогда не понимала фразу: «Везде хорошо, где нас нет». Это не так.

– Тогда тебе надо писать детективы, – рассмеялся Сашка, – у тебя вся жизнь как сплошной детектив. Хочешь прямо сейчас прокатиться на яхте? Ночь, звезды кругом море и мы.

– Прямо сейчас?

– Прямо сейчас. Давай забудем про все на свете. Сядем на яхту и поплывем в ночь. В этой проклятой жизни столько условностей. Мы все что-то делаем, к чему-то стремимся, а в результате получается, что это пустой бег по замкнутому кругу. Понимаешь, бестолковый, бесполезный бег за деньгами. Я уже давно забыл, что такое нормальный отдых. Изо дня в день стрелки, разборки, баксы, сварливая жена, проститутки. Все к черту! Давай возьмем пару бутылок и будем смотреть на звезды, забыв обо всем на свете. Словно малые дети, которые убежали от родителей. Знаешь, я знаю точно, что жизнь никогда больше не подарит мне такую сумасшедшую женщину, как ты. Ну что, вперед, если, конечно, тебе не слишком плохо.

– Как мне может быть плохо, если мы берем с собой пару бутылок текилы – самое лучшее обезболивающее на свете. Я же тебе говорила, что на мне все заживает как на собаке. Но как же мы поведем машину, ведь мы пьяные?

– Ерунда! Поймаем тачку!

Мы поймали машину, подъехали к какому-то ресторану Сашка забежал и вынес оттуда целую сумку провизии и несколько бутылок текилы.

– Живем! – закричал он.

– Живем! – обрадовалась я.

Через час мы уже были в море. Сашка так здорово справлялся с яхтой, что я не сомневалась – он бы запросто мог управлять даже космическим кораблем. Мы были одни в этой бездонной звездной ночи, и это, наверное, была одна из самых незабываемых ночей в моей сумасшедшей жизни. Мы накрыли стол и представили, что находимся в ночном ресторане. Пили текилу и резвились как дети. В лицо дул теплый летний ветер, играла музыка.

Сашка изображал официанта, бегал с подносом и накладывал мне полные тарелки. Я вошла в роль закормленной новой русской дамы. Закинув ноги на стол и закурив сигарету, я орала во все горло:

– Официант! Официант! Это мясо плохо прожарено!

Я не буду за него платить! Эти креветки не совсем свежие!

Немедленно позовите мне администратора!

– Слушаюсь. – И Сашка исполнял роль администратора.

Затем он был посетителем, а я стриптизершей, танцующей у его столика. Но моя спина не дала мне показать все мое мастерство в этой области. Будь я здорова, я бы это сделала превосходно. Наверное, со стороны мы были похожи на двух сумасшедших, которые вырвались на волю после нескольких лет, проведенных в психиатрической больнице.

Затем мы плюхнулись на палубу, обнялись и стали пить текилу прямо из горлышка.

– Классная штука, и почему я раньше никогда не пил этого напитка!

– Еще бы!

– Знаешь, у тебя такая красивая грудь.

– Она силиконовая, – засмеялась я.

– Как это? А можно потрогать?

– Пожалуйста! – Я засмеялась и подняла блузку. Сашка нежно провел ладонью по соскам и тяжело задышал.

– Ничем не отличается. А зачем ты это сделала?

– Чтобы выиграть конкурс красоты и заключить контракт в Париж.

– А что, без этого нельзя?

– Конечно. Без этого я бы не заняла и двадцатого места.

– С ума сойти! Ты знаешь, я бы очень удивился, если бы она была у тебя обычной. У тебя все не как у всех.

– А как у всех? Я не хочу быть, как все. Я индивидуальна, понимаешь. Единична в своем исполнении.

– А что у тебя еще силиконовое?

Сашка отхлебнул из бутылки. Я взяла бутылку и тоже сделала глоток.

– Губы гелиевые. Ты видел более сексуальные и чувственные губы? И не увидишь! Раз в год я наращиваю волосы и делаю коррекцию фигуры. – Я смеялась и пила текилу – Ну, ты даешь! – восхищенно протянул Сашка.

– Красота требует жертв, – сказала я.

– Знаешь, все это похоже на какой-то сон. Я бы так не хотел просыпаться.

Сашка прижал меня к себе и крепко поцеловал. Я слегка отстранила его и произнесла.

– Мы деловые партнеры.

– Никто и не спорит. Я просто хотел проверить на ощупь твои губы. Такие же, как обычные, какой там, к черту, гель.

– Все сделано по высшему классу, не подкопаешься, – торжественно сказала я.

Когда мы допили текилу, Сашка собрался купаться.

– Ты останешься на яхте, тебе нельзя мочить раны.

Можно получить заражение, – сказал он и бросился в воду.

Не долго думая я прыгнула следом.

– Ты ненормальная, ты хоть немного думаешь о своем здоровье?! – заорал он. – Вылазь немедленно, будем сушить твой костюм. Тебе нельзя мочить бинты. Сумасшедшая!

Я пыталась сопротивляться, но он схватил меня в охапку и затащил обратно. Затем аккуратно снял мою мокрую блузку и юбку. Я стояла в одних трусиках и бинтах.

– Класс! У тебя фигура класс! – сказал он и аккуратно стал вытирать мое тело. Затем он надел на меня свою футболку и усадил за стол. Я внимательно посмотрела на него. Сашка стоял в одних плавках.

– У тебя тоже тело класс! Обожаю накачанных мужчин. Анаболики глотаешь?

– Нет, – с гордостью ответил Сашка. – Занимаюсь в тренажерном зале.

– И все?

– Мне кажется, этого вполне достаточно.

– Может быть. В Москве все посходили с ума, платят шальные деньги за вшивание силиконовых мышц.

– Это как?

– Ну например, какую мышцу ты бы хотел нарастить, на это место вшивают силикон, и твоя мышца становится больших размеров, принимает нужную форму. Половина качков имеют силиконовые мышцы. Просто у тебя такое совершенное тело, вот я и спросила, как ты это сотворил.

Сашка плюхнулся на пол, я села рядом. Он легонько обнял меня, а я положила голову на его плечо.

– Скоро будет светать, и этот праздник закончится, нам придется окунуться в реальность. У нас еще есть обезболивающее? – поинтересовалась я.

– Живем! – сказал Сашка и протянул мне полбутылки текилы. – После этой ночи твое обезболивающее станет моим самым любимым напитком. Знаешь, ленка, сегодня ночью у нас не было секса, но я был по-настоящему счастлив! Обычно получается всегда наоборот.

– Я тоже! Обычно я катаюсь на яхте в Питере. Там еще очень много плавучих ресторанчиков. Садишься и дрейфуешь всю ночь по Неве, танцуешь, ешь, пьешь текилу.

Знаешь, как там колпашат приезжих туристов, у которых карманы рвутся от баксов! Их вычисляют. А это сделать очень просто. Если ты новый русский из провинции, значит, все деньги у тебя с собой. Ты же не оставишь их в гостинице. Питер самый красивый город на свете. Нева, ночь, официанты в белых перчатках, дорогостоящая кухня, элитные путаны. Все к твоим ногам. Ты проплываешь Эрмитаж, любуешься сногсшибательной архитектурой.

Все вокруг пьют шампанское, веселятся. Новый русский дуреет от всего этого, напивается, движимый нехитрой мыслью о том, что живем мы на этой грешной земле всего один раз, и теряет бдительность. Затем выходит покурить и посмотреть звездную ночь. Вот тут-то его берут и скидывают за борт, не забыв при этом опустошить содержимое карманов, сумки, снять цепь и перстень. Ребята работают так слаженно, кто бы мог подумать. Человек просто не возвращается за свой столик, и все. Публика пьяна, ни у кого не возникает мысли, где он сошел. Нева полна трупов. В Питере человек даже не проходит регистрацию. Нет регистрации, нет человека. Это закон.

– Никогда не был в Питере.

– Ты сумасшедший! Не посмотреть Питер, в твои годы это непростительно. Первый раз я приехала в Питер в пять лет и влюбилась на всю жизнь. Я часто бывала за границей и могу выделить три вещи, которые обязательно надо посмотреть в этой жизни. Первое – это Питер, второе – египетские пирамиды и третье – карнавал в Венеции. Увидев все это, можно умирать спокойно.

– Тогда почему ты не живешь в Питере?

– Нет, жить там я бы не смогла. Понимаешь, в Питере можно только отдыхать, ничего не делая, просто гулять, наслаждаясь городом, а в Москве можно работать, себя самореализовывать. Москва – это деньги, Питер – отдых. Такого принципа придерживается добрая половина москвичей. Нет, Москву я бы не променяла ни на какой город на свете. В Питере могут отключить горячую воду на целый сезон, не включить отопление вовремя. А я дитя, испорченное цивилизацией, понимаешь. Быт это неотъемлемая часть меня. Я даже не могу пробыть больше суток где-нибудь за городом, потому что мое утро обычно начинается с джакузи. Я привыкла смотреть пятнадцать телевизионных программ, мне невозможно и дня прожить без этого. Слушай, а давай, когда все это закончится, мотанем в Питер?

– А ты оптимистка. Конечно, если, дай Бог, все будет нормально, почему бы и нет. Ты когда хочешь заняться банковскими делами?

– Завтра.

– К чему такая спешка? Отлежись хоть неделю. Такими темпами ты можешь загнуться.

Сашка крепко прижал меня к себе и поцеловал в губы.

Я ответила взаимностью.

– А помнишь, как ты очнулась после операции и первым делом попросила тебя трахнуть. Я такого еще не видел.

– Помню, – рассмеялась я. – Нам пора, праздник закончен, уже совсем светло. Поехали в реальность.

– Поехали, – вздохнул Сашка и встал за штурвал. – Обезболивающее закончилось. Можно, конечно, позвонить пацанам, они подвезут его на катере прямо сюда, и все продолжить, но тебе надо поспать, ты слишком бледная, да и уже слишком светло. Звездная ночь осталась в прошлом. Кстати, а почему ты никогда не спрашиваешь меня о моей жене, бабы обычно любят задавать такие вопросы.

– Потому что, во-первых, я не баба и никогда не опускалась до такого уровня. Я всегда была Леди, с самого рождения. А во вторых, мне это не интересно. Это твоя семья, и я не хочу к ней иметь никакого отношения. – Достав сигарету, я закурила.

– Прости пьяного дурака. Даже не знаю, как мне себя вести.

– Мы деловые партнеры, и ты зарядил мне пятнашку, поэтому веди себя соответственно.

До берега мы доплыли молча. Я чертовски устала. Начала ныть спина. Добравшись до дома, Сашка меня раздел и положил на кровать. Он тяжело дышал и не вытаскивал изо рта сигарету.

– Ты до сих пор злишься?

– Нет, конечно, – улыбнулась я и прижала его к себе, – разве на тебя можно долго злиться?

Сашка задышал еще тяжелее и с жадностью взглянул на мое тело.

– Ладно, ты спи, а я пойду домой и тоже немного отосплюсь. Сегодня пропустил первую тренировку. Только не вздумай никуда исчезать. Телефон рядом с кроватью. Если что, то номер моего сотового ты знаешь, сразу звони. В шесть часов привезу хирурга. Он тебя посмотрит и сделает перевязку. Обещай, что никуда не пойдешь.

– Само собой, – улыбнулась я и лукаво подмигнула.

Проспав пару часов, я накинула футболку, шорты, надела темные очки, в квартире нашла бейсбольную кепку. Собрав волосы в пучок, с трудом натянула ее на самые глаза.

Пушку я завернула в полотенце и положила в пакет.

Так спокойнее. Затем вышла на улицу и поймала тачку.

Остановилась праворульная «карина», в принципе, здесь все машины праворульные. Правильно сказал Сашка, Владивосток, как маленькая Япония. Черт побери, мне начинает нравиться этот город и нравиться эти машины.

– Тысячекоечная больница, – тихо сказала я и села в машину.

Унылый молодой человек домчал меня до нужного места ровно за двадцать минут. Я зашла в приемный покой и по внутреннему телефону набрала отделение нейрохирургии. В трубке прозвучал приятный женский голос.

– Прошу прощения, пригласите к телефону заведующего отделением.

– Он на операции, будет через час.

– Спасибо, – сказала я и положила трубку.

У меня в запасе целый час. Куда себя деть, чем заняться? Я не нашла ничего лучшего, как обследовать больницу. Дошла до самого конца, там оказалось медицинское училище. У входа стояли девчонки в белых халатах. Увидев меня, они попробовали стрельнуть лишнюю сигаретку. Я культурно объяснила девочкам, что у меня вообще никогда ничего лишнего не бывает, и поспешно удалилась. На другом конце находился буфет. Выпила стакан кефира, почувствовала себя немного легче. Время пролетело быстро, и я вновь пошла к телефону. Трубку снял Валерьяныч.

– Валерьяныч, привет, это лена.

– леночка, девочка, где ты находишься?

– В приемном покое. Мне нужно зайти в отделение незамеченной.

– Хорошо, я встречу тебя на лестнице. Быстро пройдем ко мне в кабинет, и я закрою дверь на ключ, не переживай.

Не раздумывая, я натянула кепку на глаза, поправила темные очки и уже через пять минут была в отделении нейрохирургии. Валерьяныч слегка меня приобнял и закрыл дверь на ключ.

– Мне пришлось покинуть отделение по известным вам причинам.

– Что произошло, леночка?

– Меня нашел человек, который в меня стрелял, и хотел изнасиловать. Я откусила ему его гордость. Ничего особенного.

– И смех и грех, – улыбнулся Валерьяныч и включил чайник. – Давай-ка кофейку попьем. Твой потерпевший лежит в отделении мужской урологии, в боксе.

– Он там один?

– Один. Ему сделали операцию. Все хозяйство на прежнем месте. Подшили, подлатали, но орган больше работать не будет. Это мы сделать не в силах. Скорее всего, ему придется оперироваться в Москве. Там можно поставить протез, но это стоит больших денег. Еще его разбил паралич на нервной почве. Лежит под капельницей. Состояние средней тяжести.

– Ну и чудненько, – улыбнулась я.

Валерьяныч налил кофе и громко рассмеялся:

– Ну ты, ленка, даешь, у нас здесь по всей больнице хохот стоит. Только здесь версия такая, будто в больницу пробрался онанист и напугал одну пациентку среди ночи.

Она подскочила с кровати и с перепугу откусила ему хозяйство. К нему даже из милиции приходили, хотели дело завести. Вкатили штраф за онанизм в общественном месте. Со всех палат бегают посмотреть на покалеченного онаниста. А он, оказывается, никакой не онанист, а твой обидчик. Больше тебе нечего бояться?

– Не все так просто, Валерьяныч, он не один. Местонахождение еще одного икса мне неизвестно, но он где-то рядом. Послушай, мне нельзя здесь лежать, это опасно.

Появится другой онанист. У меня есть место, где я смогу отлежаться. Мне не совсем хорошо. Вы делали мне операцию, вы знаете мой организм, как никто другой, посмотрите мои раны и скажите правду о моем здоровье.

– Хорошо, надень халат, бахилы, колпак и быстро пройди в перевязочный кабинет.

В перевязочной Валерьяныч стал осторожно снимать мне повязку – Да, лена, по подиуму тебе теперь не ходить, останутся шрамы. Открытые купальники ты теперь точно демонстрировать не сможешь. Хотя в современной медицине случаются и чудеса. Думаю, что в Москве, в отделении пластической хирургии, там, где ты делала свои груди, тебе смогут помочь.

– А как вы узнали про груди?

– Я хирург, леночка, и хорошо знаю женское тело.

Они сделаны просто великолепно и наверняка стоят сумасшедших денег. На сосках видны еле различимые рубцы, практически незаметные для простого глаза. Так вот, возможно, там же тебе помогут с рубцами. В последнее время их рассасывают лазером. А сейчас мне придется обколоть тебя новокаином и прочистить раны. Они немного запущенны.

Процедура была долгой и неприятной. Я корчилась от боли, но героически терпела.

– Ну вот и все. В принципе, все не так плохо. Перевязка каждый день обязательна, в противном случае начнется нагноение, и тогда тебя уже никто не спасет. У тебя есть человек, который сможет перевязывать, или ты будешь приезжать сюда?

– Нет, приезжать я не буду.

– Хорошо, но ты сможешь показаться через неделю?

– Смогу. Давайте ровно через неделю в это же время.

Валерьяныч дал мне с собой несколько пачек таблеток и пару упаковок новокаина.

– Не переживай, – подбодрил он меня, – тело молодое, сильное, все заживет. Старайся следить за своим здоровьем и больше не попадать ни в какие экстремальные ситуации. У тебя их и так предостаточно. Единственное, что может остаться, это боли в спине, здесь уж ничего не сделаешь. Может, на погоду, может, на низкое атмосферное давление, может, еще на что.

Распрощавшись с Валерьянычем, я спустилась вниз и прошла к зданию медицинского училища. У входа стояли несколько молодых девчонок, оживленно беседовали и курили.

– Привет, девчонки, – улыбнулась я, – у меня к вам такое дело. Приехала к брату, а меня в отделение без халата и повязки на нос не пускают, да еще колпак требуют. Что делать, ума не приложу. Брата увидеть надо позарез, он в тяжелом состоянии лежит. Давайте сделаем небольшой бартер. Я вам пачку «Винстона», а вы мне все свои медицинские причиндалы на двадцать минут.

Девчонки с радостью согласились. Та, что повыше всех ростом, живо сняла с себя халат и колпак, затем достала из сумки марлевую повязку на нос.

– Благодарю, – улыбнулась я и протянула сигареты.

– Ровно через двадцать минут на этом же месте. И еще, как зовут вашего преподавателя по хирургии?

– Спасибочки.

Через пять минут я уже шла по отделению мужской урологии в полном медицинском обмундировании. Подойдя к процедурному кабинету, увидела пожилую медсестру, болтавшую бутылку с какой-то жидкостью.

– Здравствуйте.

– Добрый день. – Женщина подняла голову. – Вы кто?

– Я от Натальи Алексеевны, из медучилища. Она меня к вам прислала, чтобы я сделала доклад о самых необычных случаях в области мужской урологии. Ей очень срочно надо, и она просила вас мне посодействовать. Говорят, у вас здесь пациент лежит с раненым половым членом?

– Есть такой, – улыбнулась сестра, – куда ему деться.

– Так вот, мне бы хотелось побеседовать с ним.

– Пожалуйста, правда, он в тяжелом состоянии. Мне, честно говоря, его ни грамма не жалко. Таких убивать надо. Онанист несчастный! Вы посмотрите, сколько их развелось. Это издержки нашего больного общества. Детей на улицах пугают, женщин. Спасу от них нет. Хоть один наказан, сволочь. Больше он свое хозяйство не высунет, побоится. Да там от хозяйства-то осталось одно название. Молодец какая-то женщина, здорово его проучила.

– Ладно, я пошла, с ним побеседую. Такой социальный объект тоже интересен. Позаботьтесь, чтобы меня никто не беспокоил.

– Только не очень долго, он еще слишком слаб. Я зайду через полчаса капельницу снимать.

– Договорились.

Бокс, в котором лежал Комар, был похож на склеп.

Как в гробу, ей-богу! Комар лежал под капельницей, губы пересохли. Из нижней части живота торчали трубки, опущенные в таз, по ним стекала кровь и белая вязкая жидкость. Я подошла поближе и постучала его по плечу.

– Дорогой, просыпайся.

Комар открыл глаза и содрогнулся.

– Что тебе надо, сука?

– Хочу заняться с тобой любовью.. Пришла сделать тебе минет.

– Сатана в юбке, живучая, как падла.

– Что там у тебя под простыней? Ну-ка, покажи! Я хочу сделать тебе хорошо. Я ведь умею это делать. Скажи, в прошлый раз тебе понравилось? Ты испытал классный оргазм? Хочешь еще?

– Нет, – взмолился Комар. На его глазах появились слезы.

Я откинула простыню. Весь низ живота был обмотан кровавыми повязками.

– Так, это трубка для лимфы, это катетер. По нему вытекает самая вонючая моча на свете. Хочешь, я вытащу все трубки. Самая болезненная та, которая для оттока лимфы. Тебе теперь по жизни опорожняться в таз. А еще лучше, я прострелю тебе то, что осталось от твоего члена.

Тебе с нормальным-то никто не давал, а с таким можешь сразу повеситься.

Я села, положив ногу на ногу, и стала приглаживать свои бедра.

– Ну что, встает? Или у тебя там вставать нечему? Ты, сукин сын, отнял самое ценное, что у меня было, человека, которого я любила, и я отняла самое ценное, что было у тебя. Мы квиты. Только теперь мне бы хотелось его прострелить.

Я полезла в пакет, достала пушку и ткнула ее в нижнюю часть живота.

– Не надо. Прошу тебя, не надо, – заплакал Комар.

– Хорошо, тогда ответь на мои вопросы. Мне нужен номер мобильного телефона Касьяна.

– Я не знаю.

– Знаешь, дорогой, знаешь.

– Ей-богу, нет. Клянусь тебе.

– Тебе поклясться, что опорожниться в этот таз.

Смотри, ты сам напросился. Я не хотела этого делать. – Я взвела курок.

– Нет! – закричал Комар и назвал мне номер.

– А где гарантия того, что номер верный?

– Можешь взять в тумбочке телефон и набрать номер.

Я открыла тумбочку, там лежал мобильный. Набрала номер. После долгих гудков трубку снял мужчина.

– Здравствуйте, вас беспокоит Московская сотовая.

Мы делаем сверку номеров абонентов. Все данные закладываются в новую компьютерную сеть. Пожалуйста, продиктуйте свой лицевой абонентский счет и назовите вашу фамилию. Заранее благодарим и приносим извинения за причиненное беспокойство.

– Касьянов. Номер 15908.

– Спасибо, – промурлыкала я и нажала на кнопку. – Так, Комар, телефон мне придется у тебя изъять, он тебе ни к чему, а мне в самый раз будет. Не помню, о чью голову я разбила свой. По-моему, о касьяновскую. И еще. Мне нужен точный адрес твоего босса.

– Какого босса?

– Касьяна, кого ж еще.

– У него квартира на Петровке и коттедж в Малаховке.

– Возьми ручку и начеркай подробный адрес. Где и сколько человек охраны. Как происходит смена караула.

Собаки. С кем живет. Куда ездит.

– Я не могу писать.

– Ладно, тогда давай диктуй.

И Комар принялся рассказывать мне все подробности касьяновской жизни.

От него услышала много полезных для меня вещей.

Практически всю информацию, которая меня интересовала, я собрала. Оказывается, Касьян разведен. Имеет двух детей от первого брака, жена живет отдельно. Известен своей жестокостью и алчностью. Постоянно встречается с молоденькой девчонкой лет девятнадцати, работающей манекенщицей в одном из модельных агентств. Сидит на кокаине. Часто пользуется услугами фирм досуга.

Каждую субботу парится в Краснопресненских банях. По средам и пятницам посещает казино «Кристалл».

Что ж, не так уж плохо.

– Знаешь, дорогой, мне бы по-хорошему нужно не только прострелить твой член, но и оторвать яйца. Ладно, живи, если, конечно, это можно назвать жизнью. Ответь мне еще на такой вопрос. Сколько вас прилетело и где третий?

– Трое. Один погиб по твоей вине.

– Хорошо. Один мертв, ты тоже вышел из игры. Я хочу знать, где третий.

– Не знаю. Он приходит сюда каждый день в шесть часов вечера.

Я посмотрела на часы. Четыре часа. Значит, ровно через два часа он здесь появится.

– Ну что ж, давай подождем вместе. Смотри-ка, у тебя заканчивается капельница. Сейчас придут ее снимать, но, если ты хоть что-нибудь пикнешь, стреляю без предупреждений.

Дверь открылась, в палату вошла медсестра.

– Ну как вы здесь поладили? – улыбнулась она и принялась снимать капельницу.

– Все в порядке. У нас развернулась настоящая дискуссия. Оказывается, причины онанизма надо искать в самом раннем детстве. Наш пациент занимается этим ровно с шести лет и все это время пытается бросить, но, увы, дурные привычки всегда сильнее нас.

– Надо заканчивать. Он устал, смотри, какой бледный, температура, по-моему, поднялась. Давайте, ребята, десять минут и закругляйтесь.