Сериалы онлайн

Не предполагала, не знала, что будет дальше... вообще не собиралась с ним встречаться, но увидев, решила, что бежать уже от него смысла нет, решила поговорить, выяснить то, что давно просил он от неё.
- Здравствуй, Денис – тихо прошептала, хватая воздух ртом, поправляя на плече сумку, нервно дёргая ногой.
Не могла, не хотела, но вспоминая Виталия с той девицей, пьяного в хлам зверела. Хотела сказать, что с ним у них ничего не получится, но картина с Виталием всплывали сами собой, а в голове стучала фраза, брошенная им: «Сука ты Ленка!». Она до сих пор не понимала что значат эти слова, сказанные им. Пыталась осмыслить всю их жизнь, не находила ни одного радостного момента в их совместной жизни, лишь серые будни, размазанные красным крестом... конец их мнимой любви, лишь привязанность. Тупая боль, скользнувшая в её глазах, острым кинжалом пронзило сердце, словно его вынули из груди и подвергли страшным пыткам, будто спрашивая, кого она на самом деле любит.
Посмотрела на него, сравнивая с ним. Понимала, что Виталик намного черствее, нет, он просто невыносим, он рвёт и мечет от одного её неверного действия, слова. Денис как-то иначе на неё смотрит, так упорно добивается её, к чему бы это? Не понимала. Она вообще ничего не понимала! Пыталась осмыслить, понять, но доходя до нужной точки, до того момента, где можно узнать всё, что только представится, она вновь ошибалась и вспоминала его. Не понимала многого. Как она могла быть с этим человеком и жить столько лет под одной крышей, терпеть всё, что он вытворял с ней, да ещё и пытаться получать от этого хоть какое-то крошечное удовольствие. Сколько она его ждала, надеялась, любила, в конце концов. Но он всё рушил лишь одним движением руки, не смотря в глаза и не говоря ничего в своё оправдание, просто решая всё за всех. Он сделал себя хозяином, которому и море по колено и никто и ничто ему не преграда. Он просто отстранял Лену с её дороги, ведя за собой в чащу леса, унижая, давя морально, убивая словом, не понимал или всего лишь не хотел этого понимать.
Он слишком противоречив, самоуверен и агрессивен. Полная противоположность Денису. Зная Дениса эти два года, она видела огромную разницу, это была пропасть между характерами этих двоих. Денис был слишком мягок с ней, она порой даже удивлялась, насколько душевно и правдиво выглядели со стороны его слова, его действия. Он сам со всём был просто идеален, как казалось Лене. Она лишь вновь пытается найти Виталия, пытается найти сходство, лишь думая о нём. Она хотела дарить любовь, с каждой новой нотой согревать его собой, теплотой и заботой. Минуты печали их обвенчали, почти знала, это Боже уготовил ей его найти.
- Проходи – мягко отстранился от двери, пропуская её вперёд. Зная её, она будет разуваться прямо под дверью, внесёт обувь и поставит в шкафчик, аккуратно проведя по поверхности полки, кладя шарф, посмотрит в зеркало, пригладит волосы на макушке, оценивая свой внешний вид, плюнет на это занятие и пройдёт на кухню, вымыть руки, прежде чем пройти в гостиную... Всегда так делала и сейчас придерживалась такого же варианта. Сильно изменилась. Её сломал Виталик, а починить никто не мог, никого не допускала к себе ближе, чем её вытянутая рука. Сильная прежде характером девушка была, как тряпичная кукла, она висела на краю пропасти, махая руками, плача, зовя на помощь, но никто не приходил, а Виталик лишь глупо ухмылялся в его представлении.
Он совсем забыл ту Лену, которая была до этого. Помнил лишь, когда она единственный раз, обратила на него своё внимание, обласкала омутом своих глаз, затягивая в пучину смерти, ловя его на воздухе и подхватывая, заглатывала в свой изумрудный океан, катая на волнах, но словно он ей не нравился и она выбрасывала его на свой берег, махая волнами, плавно убегая глазами, пряча под чёлкой, уберегая, не допуская никого к их секрету... Боль, тоска – всё это таилось там, вот что он успел разглядеть в её взгляде, совсем иная, другая, чужая...
Замешкалась. Перед глазами его образ. За что? За что она так страдает? Ведь каждый хочет быть просто счастливым, а у неё это никак не получается, хоть тресни. В голове возник вопрос: «А где Альбина собственно?».
Не дождавшись приглашения, просто потому что знала, что никто не будет в этом доме сковывать обзор её действий, она села в мягкое большое кресло, поджав ноги ближе к себе, взяла в руки глянцевый маленький журнальчик и стала читать, больше витая в своих мыслях, чем вчитываясь в этот журнал. Никогда не читала подобные издания, сколько себя помнит, но от скуки и не такое стала делать. Обычно она посмеивалась даже на этих гламурных штучек со стопками этих журнальчиков во всякой дребеденью.
- Дэн! – прокричала из гостиной, привлекая внимание Дениса. Он словно наркоман, взял в руки её шарф, пропитанный её телом, духами и стоял так, вдыхая её запах пока Лена не отвлекла его от этого занятия. Наспех аккуратно положил шарф на полку и быстрыми шагами поспешил оказаться рядом с Леной, лишь бы ближе к ней.
Часто думал, как он может её любить? Когда успел? Он предаёт Виталика, ведь он друг. Но видя перед глазами образ Лены, он мигом забывал о Виталике и всё, что с ним связано. Он до сих пор помнил тот раз, когда она случайно увидев его, фактически спасла. Его били ногами за то, что он был примерным и на вопрос учителя «Кто курил за мужским туалетом?» ответил честно и назвал фамилии своих одноклассников, в душе понимая, что предаёт их, но ничего не мог поделать со своей совестью примерного ученика.
Нос был разбит, бровь рассечена, а изо рта хлестала кровь, стекая под рубашку, покрывая красными дорожками чистую светлую рубашку. Стонал, просил, но его не слушали, а просто били, как это бывает... обычные разборки, пинали шестёрку. Крики: «Шестёрка, вот сука!». Но перед глазами промелькнула светлая макушка, женские ноги в красивых позитивных кедах, послышалась возня, крики, стоны и его первый ожог, её руки... Она попыталась его поднять, но ничего не получалось, тогда впервые он услышал её голос, чуть грубый, мальчишеский с хрипотцой, властный «Вставай!». Скользнул по ней взглядом, остановился на глазах. Беспокоится. Ещё тогда он отметил необычайность глубины её глаз.
- Ты звала меня? – спросил, зайдя в гостиную.
Создавалось впечатление, что они замужем и он, как примерный семьянин прибежал только по первому зову любимой. Она сидела, так нежно сложив руки, там мягко смотря на его лицо – ангел, всё, что он думал в данный момент.
- Да. А где Альбина? – растерянно пробежалась по его лицу. Отметила усталость, такой смешной. Побрился. А когда-то она просила Виталика побриться, на что отвечал, что это его повседневный имидж и портить его с помощью какого-то лезвия он не собирается. А Денис, как послушный мальчик, слушая свою мамочку... побрился. Обидно. Её любимый совсем её не слушался, он просто не нуждался в её советах, просьбах, а делал всё так, как считал нужным. Но Денис другой. А она совершенно чужая ему, но ещё с того времени он запомнил её просьбу... «брейся чаще, медвежонок...».
Да будь проклят тот день, когда она спасла ему шкуру! Ну, почему он такой идеальный?! Почему?! Она снова сравнивает их! Снова делает себе больно, от понимания того, что Виталик и в подмётки не годится Денису. Забыть... надо забыть его, не делать хуже себе, только себе...
- Она в магазин спустилась, должна скоро вернуться – мягко ответил Денис. Заметил грусть. Да что же происходит, в конце концов?!
- Лен, посмотри на меня, – подошёл ближе и сел на корточки перед Леной. Перевела свой взгляд на него. - Что происходит, расскажи?
- Денис, не вмешивайся и не грузи себя. И вообще с чего ты решил, что что-то происходит?! – резко изменилось настроение, появилась неприязнь к этому человеку. Да кто он вообще такой, чтобы лезть к ней в душу, откуда ему знать, что хранит её душа за семью печатями?! Он не должен, просто не обязан и она этого не хочет, не хочет, чтобы он знал.
- Успокойся. Чего ты разнервничалась? – мягко ответил Денис, словно разговаривая с маленьким ребёнок, пытаясь её успокоить. Видел, как ей нелегко, она не готова впустить ещё малознакомого человека в своё сердце, познать её душу.
- Не разговаривай со мной, как с ребёнком! – сразу уличила его в этом действии Лена – И вообще, я есть хочу! – нет, она ребёнок, капризничает. Сущий ребенок, так рано познавший взрослую жизнь, встретившись в первой преградой, и сразу опустила крылья, брошенный птенец, красивый птенец...
- Лен – подходил ближе, не мог просто сейчас не ощутить вкус её губ, не мог... – Посмотри мне в глаза – попросил, кладя свою горячую ладонь на её тёплую маленькую ладошку, медленно сжимая в свою руку её.
Слишком близко, слишком. Ощущая его горячее дыхание на своём лице, захотелось огреть его ближайшим предметом, нет! Она не сможет! На миг прикрыла глаза, перевести дыхание и встать с кресла, но Денис понял всё по-своему.
Обхватил её нижнюю губу в плен своих тёплых чуть сухих губ, втянув губу в себя, он потянулся к её талии, заставляя тем самых сползти её вниз по спинке кресла. Не мог больше ощущать её близость. Резко прервал поцелуй, посмотрел на взъерошенную Ленку, притянул её ближе и впился в её губы просто животным поцелуем, прижимая всё ближе, не давая ей вздохнуть хоть каплю воздуха. Страсть в его теле всё возрастала, а Лена стала сопротивляться, отталкивая его рукой от себя, пытаясь прикусить его за губу. Ущипнула за бок, отстранился, тяжело дыша. Смотрели друг на друга, словно звери из дикого леса.
Вдруг хлопнула дверь, и раздались два голоса, Альбина и ещё один слишком знакомый... любимый голос.

Стало трудно дышать. Крик срывался с губ, заставляя тяжело дышать с каждым новым вздохом, как будто невидимые руки сплетались вдоль её шеи, затягиваясь в тугой узел, заставляя задыхаться при каждом вдохе. Голос... его голос, любимый голос, нет... это мистика, что ему тут делать? Что вообще он мог тут забыть и откуда ему знать, что у неё вообще есть хоть какая-нибудь подруга, близкий человек, ведь он никогда не интересовался, есть ли у неё подруги, кто вообще есть! Ему было абсолютно безразлично по этому поводу...
Тяжёлые шаги, нервный шёпот, переходящий в смех. Минута... Как долго летит время, когда же он зайдёт, и я его увижу, когда? Три минуты... Ну, где же он?! Семь... Шёпот всё ближе, шаги чётче. Чёрный красивый лакированный ботинок промелькнул в дверном проёме, плавно переходя к ногам в чёрных обтягивающих джинсах, подчёркивающих его сильные ноги, белая рубашка, расстегнутая на три пуговицы, открывая его мощное тело, чуть спущенный чёрный галстук, широкие плечи, чуть курчавые, словно смоль чёрные волосы, волевые черты лица, римский, как она говорила, нос. Его голубые глаза, слишком глубокие, в них можно утонуть даже не сопротивляясь, а лишь получая одно наслаждение лишь от одного его взгляда, обращённого на тебя.
А вот и Альбина подоспела. Смотря на этих двоих, она не понимала, что может быть не так, что мешает им жить, как обычная среднестатистическая семья, любить друг друга, доводя до безумия, не имела представления, что происходит в их семье, что мешает нормально им жить...
Глаза в глаза. Дыхание на двоих, лишь мерное потикивание часиков мешало сосредоточиться на главном, мешало понять, что происходит между ними, как разрешить этот спорный момент в их жизни. А судьба подкидывает, казалось не решаемые задачи на первый взгляд, а они только запутались в решении, словно решали пример, а один элемент записали неверно. Вместо плюса - минус, вместо икса - игрек... ответ не соответствует действительности, а судьба, проверив, решила усложнить ещё задачу и дала новый пример, но снова вместо плюса - минус, вместо произведения - частное, делящее их на две разные неровные половинки, отдаляя их друг от друга на огромное расстояние, оставляя непреодолимую пропасть.
Постепенно гостиная стала пустеть, куда-то ушёл Денис, Альбина ускользнула, лишь они смотрят неотрывно друг на друга, пытаясь просверлить дырку.
- Поговорим? – какие-то доселе незнакомые нотки появились в его голосе. Нежность? Нет. Робость. Тем более нет. Мягкость? Неужели...? Нет, не верю!
- О чём? Ты вроде мне всё доступно объяснил, всё сказал ещё тогда, как я тебе позвонила... Хех, соскучилась, понимаешь ли... Всё-таки я слишком глупая стала, прости... – отвернулась от него. Не хотела, чтобы он видел, что она плачет. Стала слишком сентиментальна, а всё он! Порой пыталась возненавидеть, но все её попытки летели коту под хвост, испарялись в воздухе, лишь только заглянет в его синие омуты, лишь прикоснётся к его чуть сухим горячим губам, проведёт нежно по его щеке, прикоснётся к его волосам, чуть массирую, положит свою голову на его плечо, прикрыв глаза, не ожидая ничего плохого, только усталость и счастье, царившее в эти моменты.
- Лен, посмотри на меня, прошу... – его тон слишком настораживал, его глаза выдавали его всего без слов. Что могло случиться за пару часов после?
Повернулась. Посмотрела в его глаза. Лучше бы не делала этого...
- Что? – отстранённо произнесла она, пытаясь не заёрзать на кресле от нетерпения. Всё-таки любопытство у неё играло в одном месте...
- Лен, только сейчас сначала подумай и не пали сгоряча, хорошо? – нет! Всё-таки его тон доведёт её сегодня. Разве человек может настолько измениться всего за пару часов, если за всю её жизнь с ним она ни разу не слышала от него ласкового слова, не слышала этого тона, чуть мягкого, сквозящего нежностью...? Определённо он что-то не договаривает...
- Говори – держа себя в руках из последних сил, произнесла она хриплым голосом. Заметила, как дёрнулся Виталик лишь от одного её «Говори», в чём дело?! Да что вообще происходит?! Почему он мямлит, словно жуёт сено, как корова?! Как объяснить его тон разговора совершенного нового для Лены? Она словно выиграла олимпиаду по математике и не понимала, как она победила, что ей помогло... Высшие силы? Бог? Это смешно... В наше время на кого-то надеяться крайне глупо, лишь на собственные силы, которые сами порой подводят, оставляя лишь жалость... проигрыш...
- Лен, смотри, ты обещала дослушать и не палить сгоряча... за тобой твоё слово – да что же это такое, а?! Он её на «слабо не слабо» что ли берёт, это розыгрыш и она выиграла лотерею?!
- Ты можешь нормально сказать, в чём дело, что ты мямлишь, как старик без зубов, скажи уже хоть что-нибудь! – не выдержала, сорвалась, но тут же, покраснела при виде его злого выражения лица - Прости...
- В-общем, сейчас берёшь этот бланк, – протянул её листочек с каким-то напечатанным текстом – И заполняешь всё, что там указано, поняла? – с ноками нетерпящими возражения, заявил он.
Что за бумага? Что заполнить? Она была в полной прострации... отсоединена от мира сего...
Взглянула на заголовок и её лицо покрылось мелкими красными пятнами, руки задрожали, дыхание сбилось, он смеётся? Столько лет живя вместе, она даже не задумывалась над этим, а тут... у неё был шок.
Вверху на бумаге значилось «Третьякова Елена Николаевна и Абдулов Виталий Зинурович подали заявление в ЗАГС...»
Что? Ничего они не подавали, хотя постойте... Ага, а вот и ответ на все мои вопросы... Но зачем ему это... Я ведь даже готовить не умею, как он сказал... Странно...
- А если я не заполню этот бланк? – прошептала она. Не хватало воздуха, лёгкие забило нервной дрожью...
- Я сам его тогда заполню – твёрдый ответ без тени отголоска на былую нежность, мягкость, лишь чёрствость и возвращается его характер, его былой голос...
- Но зачем тебе это? Я ведь даже элементарно приготовить не могу, я не умею доставлять тебе удовольствие, постоянно мешаюсь под ногами, ты не любишь видеть меня никогда, только когда тебе угодно выдёргиваешь и сразу в спальню. У меня же куча недостатков, зачем же тебе такая жена? Я не понимаю тебя, давно перестала понимать. Я стала слишком послушной. Хватит! Меня постоянно корёжила мысль, что сейчас ты придёшь в плохом настроении, я постоянно настраивала себя на нежность... Хоть какую-то нежность с твоей стороны! Но ты, же зверь! Как можно жить с таким?! И ты ещё предлагаешь, ах нет! Даже заставляешь, выйди за тебя замуж и стать твоим личным мешком для изливания плохого настроения?! Нет! Это не по моей части, знаешь ли... иди вон к своей размалёванной девице, проститутке той, вот иди, чего расселся?! Я ведь давно терпела, слишком долго! Но каждому терпению подходит конец, а я не исключение. Ты пойми я человек, я личность... не могу терпеть постоянного наплевательского отношения к себе Ты даже элементарного «Привет» перестал мне говорить, лишь секс с тобой напоминает мне, что ты помнишь обо мне хотя бы полтора часа, а то и меньше. Может ты вообще трахаешься с куклой или невидимкой?! Или представляешь какую-нибудь из своих проституток, нет? А у меня складывается такое впечатление. Так пойми...
- Стоп машина! Ты что сейчас несёшь?! Ты хоть слышала себя со стороны... Чушь полнейшая! Когда я тебе изменял, вспомни один, хотя бы один момент! Нет таких...
- Э, нет! Есть и причём не один! Помнишь, хоть несколько часов назад с кем ты пришёл под ручку пьяный, как сапожник, перегаром так и пасло?! А 5 лет назад также заявился, только уже с моей бывшей одноклассницей... Заметь, я терпела до сих пор!
- Это? Это ты называешь изменой? Да ты видимо даже не понимаешь значение этого слова! А тебя я хочу всегда... мне нет дела до тех девиц! Ты моя! Понятно тебе это?! Моя и точка! Как хочешь, понимай под словом «моя»... Хоть собственность, хоть принадлежность, но ты МОЯ, вся и без остатка, никому не отдам...!
- Как ты можешь?! Я человек и я имею право на свою ЛИЧНУЮ жизнь, собственную!!! Я не принадлежу НИКОМУ, я сама по себе! А ты тварь, ты мразь, сука, ненавижу!!!

- Что вы крик подняли я не пойму? Главное их друзья пытаются свести, а они только носы воротят, жизнь себе усложняют! Точно два барана, вы такое силище вместе, особенно когда орете, друг на друга, сразу же становится не по себе и пытаешься побыстрее смыться с этого места.
- Ты-то куда лезешь?! – воскликнул Виталик, смотря между тем злым взглядом на Лену, готовый хоть сейчас на глазах Альбины растерзать её.
- Не ори на неё! – вслед ему воскликнула Лена, вскочив с кресла и уставившись гневным взглядом на Абдулова.
Два в одном, а если перемножить и разделить на ненависть то получается ... а чёрт его знает, что получается! Им и без этого ужасно живётся...
- Сядь! – крикнул. Не послушалась. – Сядь я сказал! – снова гневный крик, полу-рык.
- Я тебе не робот, что сказал, то и сделала! Что захочу сейчас, то и сделаю! Захочу – по морде тебе заезжу! Скотина! – словно жена, отчитывающая своего мужа, поздно пришедшего домой, грозно сдвинув брови, стояла и учила его самым что ни наесть ужасным способом – криком.
- Что ты сейчас сказала?! – его возмущению не было предела. Кто она вообще такая, чтобы так с ним разговаривать? Да никто! А семь минут назад он ещё и жениться ей предлагал, очень удачно забыв об этом моменте. – Альбина, мать твою, уйди отсюда! Я поговорю сейчас с ней, и мы пойдём домой! – гневно вздёрнув брови, обратился он к Альбине и снова вернулся к изучению Ленкиного лица.
Альбина, уже привыкшая к их перебранкам, решила благополучно откланяться и остаться живой в катастрофе, грозящей разгром всей гостиной.
- Быстро села и слушаешь меня... очень внимательно слушаешь! – рыкнул на Лену, а увидев, как она попыталась возразить, добавил – Молча села и слушаешь! – послушно села, словно услышала команду «Сидеть».
- Сейчас едет домой, и ты заполняешь, этот чёртов бланк! И только попробуй ослушаться меня - будешь наказана! – строго, без тени нежности, как казалось с первых ноток его голоса.
- И какое же наказание за непослушание, если я просто не хочу делать чего-то против своей воли, а? Такой вариант ты не рассматривал?! – снова рыкнула на него, метая слишком точные молнии в его синие омуты, заставляя гореть его взгляд, превращая его глаза в вулкан, готовый извергать лаву, хоть целыми сутками.
- Наказанием будет то, что будешь весь вечер и весь следующий день ходить по дому без одежды... совсем! – снова крикнул, загораясь новой волной от её брошенного в него взгляда. Но представив её нагишом, он совсем потерял рассудок. Не выдержит. Он просто накинется на неё, как изголодавший волк, долго не выходивший на охоту. Стало слишком жарко. Глаза сами собой зажглись, как фонари ночью в переулке, освещая всю дорогу и идущую по дороге девушку, которая притягивает свет фонаря, заставляя светить ещё ярче, чем позволяет электричество, поступающее в него. Окинул её жадным взглядом, заскользил по губам, отмечая, что они слишком припухшие, провёл взглядом по тонкой белоснежной шее, заставляющей потянуться к ней губами, оставляя просто животные следы от поцелуев. Потянулся взглядом ниже, останавливаясь на её груди, которая манила своими формами его, как мужчину и как... Но увидев какой-то тёмный след на её декольте, нахмурился, грозно сдвинув брови, скользнув ниже, заметил, что её ремень расстегнут и болтается практически до колена, немного обнажённое правое бедро и татуировка чуть ниже живота. Кто её тронул?! Единственный вопрос прорезался в его голове в данный момент, заставляя звереть на глазах у Лены, заставляя вжиматься её в спинку мягкого кресла, поджимая ноги всё ближе, пытаясь защититься от него.
- Кто тебя лапал, отвечай, сука! – вскочил со своего места и одни рывком дёрнул за руку её на себя, что получилось с трудом, поскольку она крепко сжимала руки. Прижал к себе, впиваясь в её глаза, заставляя рассказать всё, что он не знает, всё, что она скрывает от него за своими глазами, творя чёрти что!
- Что? – тихо промямлила, слабо соображая, о чём он вообще её спрашивает.
- Кто этот сучок, который тебя облапал, отвечай?! – грозно зарычал ей в губы, пытаясь остановить себя и не накинуться на неё с жадными поцелуями, покрывая каждый уголок её тела. Её глаза горели словно спичка, но вдруг резко потухли, оставляя лишь серый едкий дым, лишь пепел, лишь пустоту...
- Никто меня не трогал и вообще отпусти меня! – сказала Лена и стала вырываться с огромной силой, что Виталику пришлось резко развернуть её к себе спиной, прижимая ближе к себе, ощущая её горячее тело, пытаясь контролировать себя при каждом её вздохе, при каждом выдохе.
- Успокойся и ответь: кто расстегнул твой ремень, кто оставил вот этот засос – пробрался рукой к груди, ощущая под подушечками пальцев её горячую кожу, сжал правую грудь, поглаживая большим пальцем сосок, обдал её ухо горячим прерывистым дыханием, подходя всё ближе к ней, прижимая её к себе.
Вдруг ощутил, как она пытается вырваться, пытается повернуться к нему лицом, убирая его руку со своей груди, стараясь наклониться ниже, чтобы выскользнуть из плена его рук.
- Я сказал - не рыпайся! – снова его командирские нотки в голосе, снова он хозяин, она рабыня. Так нельзя продолжать, надо что-то решать – Ответь, откуда этот засос? – понизил голос до минимума, переходя в шёпот, который сводил Лену с ума – Ремень... почему расстегнут? – стал подводить ближе к дивану с рядом стоящим креслом, повалил на диван, нависая над ней. – Ответь мне, ну же! – скользнул рукой ей между ног, начиная медленно массировать её плоть, заставляя её выгнуться дугой, издать тихий, протяжный стон. Жадно завладел её губами, сильно прикусывая за нижнюю губу. Ощутив кровь во рту Лена, снова предприняла попытку избавиться от его тела, которое сильно на неё давило, заставляя судорожно вздыхать воздух. Почувствовала, как разъезжается молния на джинсах, его руки на животе, скользящие к груди, провожаемые губами, которые обрисовывали какие-то узоры на её нежной коже, заставляя её прижимать его голове всё ближе к себе, отдаваясь в эту пучину страсти, отдаваясь ему, понимая, что он снова победил и никогда она не сможет противостоять ему ни при каких-либо обстоятельствах. Он имеет слишком большое влияние на неё, а точнее на её тело.
Резко прикусил сосок, заставляя её закричать, снова ощущая его влажные губы на своих сухих губах. Совсем забыли о людях, которые также находятся в этой квартире.
Лишь одни они, лишь их тела, сгораемые в этой жгучей до кончиков пальцев страсти...
Резко дёрнув за её кофту, сорвал с неё эту ненужную вещь, заставляя её содрогаться лишь под его страстным взглядом, глаз, наполненных жгучей злостью. Припал к её губам, медленно снимая с неё джинсы, не давая ей никаких лишних действий, закрывая перед ней все ворота, открытые ранее.
Забыла где они, о чём разговаривали, почему орали друг на друга, как два сумасшедших человека, она лишь отдавалась его рукам, своим чувствам, ощущениям, не понимая, что в любой момент туда могут зайти.
Провёл рукой по животу, оттягивая резинку её трусиков, пытаясь стянуть другой рукой с себя джинсы, оставаясь лишь в плавках. Понимая, что остановиться, не сможет уже, если бы даже очень захотел, если бы ему пообещали за это пять миллиардов или больше... не сможет не овладеть ею сейчас, доставляя и ей, и себе огромное удовольствие. Справившись со своей одеждой, оставаясь полностью голым, срывая одежду с Лены, пытался не зарычать, видя её тело, смотря на её грудь, видя её красивый накаченный животик, бёдра, чуть округлые, шею, губы, лицо.
Сорвав с неё последнюю часть одежды, одним мощным толчком он вошёл в неё, слыша её прерывистый стон, двигаясь навстречу к её бёдрам, прижимаясь ближе лишь на миг и снова двигаясь в задаваемом им темпе. Вышел из неё под её недоумевающий взгляд. Перевернул на живот и снова резко вошёл в неё, прижимая её сильнее к дивану, заставляя кричать от удовольствия. Проводил руками по её спине, рисовал узорами позвоночник, чуть надавливая ей на спину. Снова вышел, слыша очередной недовольный стон Лены. Приподняв ее, лёг на диван, сажая её на себя, двигаясь в новом темпе, слыша её всхлипы, видя её изнеможенное лицо, взмокшие волосы, горящие ярко глаза, словно околдованный смотрел на её тело, доводя её до нужной точки, но снова останавливался. Он издевался над ней не только в бытовой жизни, но и сексуальной, по-видимому. Она уже ждала горячее умиротворение, которое нахлынет на неё, погружая с головой, но он остановился, слишком жестоко ухмыляясь, слишком ярко горели его зловещие глаза, слишком спокойно он себя вёл. Он просто скинул её с себя, переваливая её на диван под себя, и чётко прошипел прямо в губы:
- Это был он...? – скорее не вопросом, а утверждением звучали его слова. Всё ещё тяжело дыша, наклонился ниже, проведя рукой по её щеке, схватил за подбородок и больно сжал. – Он... Стерва... Считай, тебе повезло, что ты не забеременела. Не слезу с тебя дома, пока не расскажешь мне всё, поняла?! – снова его тон, не терпящий возражения.
Ну, уж нет! Он вечно решил надо мной командовать, нет, так дело не пойдёт, сейчас я дам ему понять, что я не дешёвка какая-нибудь, не одна из тех его проституток, шалав, которых он приводит к нам... нет, к себе домой. Я сама по себе, личность и он не имеет никакого права командовать мной, ведь мы даже не женаты...!
Тихо лежала под ним, вдыхая в себя воздух, чуть посвистывая из-за этого носом, прикрыла глаза, решилась... Резко поддев его ногу, обвивающую её бедро, скинула его на пол, но он не упал, лишь придерживал её за плечо. Попыталась прикусить его за плечо, но только была прижата ближе к кровати.
Виталик встал с неё и стал одеваться, нервно посматривая на дверь в кухню. Он точно знал, кто её тонул и походу не только руками, но и губами... А дальше он не хотел думать, потому что если её ещё чем-то он тронул, то он оторвёт это самое у него и не даст создать себе семью с детишками, оставляя его на всю жизнь беспомощным импотентом. Видя, что Лена до сих пор лежит, не шевелясь, подошёл к дивану, нашёл её джинсы и натянул их на её голое тело, приподнял, застегнув ремень на джинсах. Поднял кофту, натягивая через голову, остановился и неожиданно для самого себя поцеловал её в шею, оставляя огромный лиловый синяк. Лена под ним стала извиваться, вырываться и, отпихнув его от себя, закричала на всю квартиру:
- Альбин, принеси зеркало! И тоник желательно!
- Ты что наделал?! – нервно шипела на него Лена, наскоро приглаживая волосы, морально раздавленная, думая о предстоящем разговоре... дома.
- А что? Ему значит можно, а как мужу – нельзя? Ты мне, что ли запретишь это делать? – усмехнулся.
- Ты мне не муж, я тебе не жена! И ты прекрасно это знаешь, но почему-то не хочет понять, что я не игрушка. Ведь ты меня совсем не любишь, а пытаешься удержать зачем-то... Я не понимаю твоей логики, да никто вообще не понимает тебя... хм, кроме твоих шалав малолетних.
- Ты заходишь уже далеко, остановись пока не поздно! Я сказал моя, значит моя... на этом и поставим точку.
- Нет, я сказала - НЕТ! Что в этом слове из трёх букв непонятного?! Скажи, зачем я тебе, зачем??? – срываясь на крик, спросила Третьякова.
- Да потому что я тебя... - но тут он остановился, и как-то подозрительно взглянув на неё, продолжил – Потому что ты мне нужна! Этого мало?!
- Вот! ВОТ!!! Ты даже не можешь сказать эти три слова - Я люблю тебя! Вместо этого ты бросаешься в меня слова – Ты нужна мне! ТЫ МНЕ НЕ НУЖЕН, КАК ТЫ НЕ ПОНЯЛ ЭТОГО ДО СИХ ПОР, ТЫ НЕ НУЖЕН МНЕ, Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ, РАЗВЕ ТЫ ЭТОГО НЕ ВИДИШЬ, ЛЮБЛЮ!!! Я ВСЕГДА ТЕБЯ ЛЮБИЛА, ХОТЕЛА ОТ ТЕБЯ ХОТЬ КАКОЙ-ТО ПОХОЖЕЙ ОТДАЧИ, НО ТЫ НЕМ СО МНОЙ, ТЫ ГЛУХ И СЛЕП, ЕСЛИ НЕ ЗАМЕЧАЕШЬ, ЧТО ТВОРИТСЯ СО МНОЙ, ТЫ НЕ ВИДИШЬ МЕНЯ, ПРЕТПОЧИТАЯ ПРОХОДИТЬ СТОРОНОЙ ПРОБЛЕМЫ С МОЕЙ НЕНОРМАЛЬНО ЛЮБОВЬЮ, А Я ЖДУ. Я ЖДУ, КАК КОНЧЕННАЯ ДУРА, НАДЕЯСЬ НА ХОТЬ ЧТО-ТО, НО ТЫ ПРОДОЛЖАЕШЬ БЫТЬ ТАКИМ... таким низким и жестоким, не видящим счастье в человеке, что мне становится жалко, да, жалко тебя. Прошу, подумай над моими словами. Пойми, что один и секс и твои слова «хочу, нужна» ничего не решают... мне нужно совсем иное от тебя... не секс, а любовь, настоящую любовь. Но ты не сможешь мне таковую дать, поэтому я ухожу, не рви мне сердце и дальше, просто дай мне уйти... прошу...
И всхлипывая, она ушла под его тяжёлым взглядом, слишком поздно подумавшим о её чувствах.

- Алло, Альбин! Ты можешь мне купить билет в Нью-Йорк? Аль, очень надо, прошу тебя! – после того, как девушка подняла телефонную трубку, заверещала Лена.
- Зачем? – проговорил мужской голос.
- А... Денис, а где Альбина? – спросила Лена, начиная волноваться. Паника нарастала, ей надо было уехать именно в Нью-Йорк. Воспоминания с огромной силой давили на виски. Захотелось кричать, рвать на себе волосы, кричать на Абдулова, это он всё, всё он виноват!
«НЕНАВИЖУ его! Как он мог, я же жизни без него не представляла...! Да кому я сейчас вру, до сих пор не представляю... Блин, как же тяжело, слишком тяжело...».
- Она поехала к Абдулову твоему ненаглядному и знаешь, что она там делает у него... хм, у вас... в квартире? – спросил парень у девушки, надеясь, что она не спросит у него этого.
Но у Лены задрожали руки, и любопытство просто разъедало её на части.
- Ч...то? – дрожащим голосом спросила она у него.
- Блин, как ты не замечала, что Альбина крутит шуры-муры с ним? Неужели ты не видела, как она на него посматривает, всегда защищает, говоря то, что ты не права. Она ведь влюбилась в него, знаешь... Она уши развесила, а он лишь пользуется ею. Мне больно понимать, что ты страдаешь из-за него. Я тебе много раз предлагал выйти за меня замуж, но ты почему-то упорно отказываешься этого делать, наивно предполагая, что Виталик, как храбрый рыцарь всё поймёт и сожмёт себя в своих объятьях. Только не боишься, что слишком сильно сожмёт-то свои объятья, что ты поперхнёшься воздухом и узнаешь всё то, что он тщательно скрывает?! Я боюсь за тебя, я любил тебя, и буду всегда любить даже на расстоянии, хоть на краю света будь, но знай, что моя любовь будет согревать тебя. Ты можешь всегда положиться на меня, знай это и помни – я люблю тебя – закончил свою, по-видимому, прощальную речь Денис и как показалось Лене, даже прослезился, но это только миф.
Он лишь усмехнулся... Как удачно всё складывается... Она сама ушла от Виталия, а он единственный, кому она теперь доверяет. Всё-таки Альбина молодец, хорошую идею подкинула, как вернуть Лену обратно или хотя бы узнать, куда она направляется. Если не явится туда, то значит, полетела в Нью-Йорк.
Он давно добивался её, давно уже был с неё в его мечтах и снах, отнюдь не детского характера, которые постоянно сопровождались убийством Абдулова и изнасилованием Лены, а в будущем она становилась его женой и носила его фамилию, гордо величаемая им Еленой.
- Дэн, ты тряпка! – резко ответила Лена и повесила трубку, оставляя думать о том, что она слишком умна, чтобы поверить в его глупые слова, слишком хорошо знает Альбину, чтобы поверить в эти сумасшедшие вещи, которые говорил он ей о ней. Она слишком любит Виталика, чтобы поверить в то, что он сейчас развлекается с её подругой вместо того, чтобы подумать над её последними решающими словами, брошенными огорчившейся Леной, потерявшей всякую надежду.

***
- Альбина, чёрт, она наверняка не поверила в мой бред! Скажи, что мне делать? Ёпрст, она нужна мне! – огорчившись, в сердцах вспылил Денис, опрокидывая в себя уже приличное количество рюмок с горячительной жидкостью. Схватив тонко нарезанный лимон, откусил его, немного передёрнувшись в лице, снова взглянув на Альбину, наворачивающую круги вокруг него, не понимая, что делать дальше.
- Денис, ты ведь понимаешь – ОНА МОЯ ПОДРУГА! Я не могу помочь тебе и сделать больно ей! Я её люблю, как сестру, она мне слишком дорога, чтобы сделать тебя счастливым, а её несчастной! Пойми меня! Тем более она всё ещё любит его, я бьюсь об заклад, что она всё ещё думает о нём, а знаешь, что она может сейчас сделать? Она может сделать всё что угодно! Может покончить жизнь самоубийством. Она легко может прыгнуть под машину под таким углом, который приведёт к смерти сразу же и никакая скорая помощь, никакие врачи и лучшие доктора не помогут ей. Я тебе не говорила, но видимо должна была... Как-то Виталик позвонил её и сказал, что не придёт домой, якобы уезжает в другую страну... в Нью-Йорк, и знаешь, почему он так сказал? – спросила его Альбина.
- Почему?
- Потому что банально был пьян, а знаешь, что ещё он принимал... он принял героин вместе с кокаином. Он... он... он пришёл домой и изнасиловал Лену, а она так волновалась за него, боялась потерять его... – Чуть ли не плача, сказала Альбина, схватив со стола платок, высморкалась, протёрла глаза, смазывая тушь, задыхаясь от воспоминаний, понимая, что Ленка может много чего натворить и самоубийство это будет самое мелкое, что она сможет сделать... потеряв Виталия.
- Он стал, зависим, его ломало, но он нашёл замену наркотикам... Лену. Он срывался, ломка переходила в судороги, и он хватал её и овладевал ею, где бы то ни было, будь она за плитой, будь отдыхающей. Он знал, что если он прекратит каждый день заниматься с Леной сексом, то его будет ломать, он будет на краю жизни, принимаемый одной ногой смертью... А она терпела, терпела, понимаешь?! Не каждой женщине дано такое, вынести. Будь на её месте я, я бы сломалась, я бы не смогла с ним жить дальше, понимая, что его будет постоянно ломать, он будет трахать меня, где только ему вздумается. А она смогла! Мало того, смотри, сколько они прожили вместе. Но в один миг... она сломалась, у неё было сильное истощение организма, это мне в больнице сказали. Представь, она выпрыгнула из окна на автобус, потому что видела из окна, что он пришёл, подсчитала, что прошло достаточное количество времени, чтобы его снова ломало. Она не могла больше терпеть этого... ОНА ВЫПРИГНУЛА ИЗ ОКНА!!! Ты понимаешь?! А он... ты знаешь, в тот момент я даже не знаю, что заставило его рассудок, покрытый наркотой, сделать хоть что-то, чтобы спасти Ленку. Он повёз её в больницу, а там... его самого направили к наркологу. А он там такой им устроил... он там всё разнёс, на всю больницу орал, чтобы её спасли, быстрее помогли, чтобы она выжила! Понимаешь, несмотря на свой характер, несмотря на его поведение, он любит её, причём сильно! Когда сказали, что у Лены остановилось сердце он... ты бы видел его лицо. Он побледнел, покраснел, а потом вообще безжизненно, как овощ сполз по стене и только повторял «Ленка...». А я? А я не смогла ничего сделать... Злой рок, а ведь Ленка оставалась жива. Она сама попросила, чтобы нам сказали, что её нет в живых. Она видимо думала, что выйдя из больницы живой и здоровой, будет то же самое, что и было до больницы. Всё, что я тебе сейчас рассказываю, это всё мною увиденное, всё то, что я видела и слышала своими глазами и ушами. Я... для меня она слишком дорога, чтобы сделать хоть каплю боли, чтобы сделать её счастливой, хоть и ценой твоего счастья! Осмысли всё и помни, что чтобы ни случилось, я всегда помогу тебе, но это не должно касаться Лены совершенно! Я ушла...

«Невозможно! Ленка, да что ж ты так из-за него убиваешься?! Разве он лучше меня, но чем?! Чем?! Да ничем! Я не могу не сделать её счастливой, я должен! Я хочу сделать её счастливой!!! Она нужна мне! Да почему я не могу сделать её счастливой... Я просто на миг сделаю ей больно, но потом, же будет умиротворение, счастье? Но... Альбина, ведь она же может сейчас сделать с собой всё что угодно?! Надо найти её! Срочно! Но где?»

«Гудки... гудки... гудки... Чёрт, не берёт! Квартира... нет, а что тогда?» - все его мысли занимала Лена, та которую он любил сумасшедшей любовью, такой же любовью, как Лена любила Виталика. Порою не понимал, за что он её любит, чем зацепила эта обычная девушка его, когда по нему сохнут шикарные женщины. Но он упорно добивается именно её, что с ним? Болен. Да. Чем? Ею. Как всё просто, но слишком сложно для понимания, слишком просто, чтобы это было правдой... а он любит...
- Чёрт, Ленка, где же ты?! – резкий удар кулаком о гладкий капот джипа, который переливался на солнце яркими бликами.
Как же тяжело... Слишком трудно понять её логику, слишком просто предположить неверно, слишком трагично и неправильно понимать, что она не его. Она относится к нему всего лишь, как к другу, а после его бреда... явно не считает даже таковым, ассоциация явно отрицательная. Чёрт!
- Лена!!! – дикий крик раздался посреди парка, переходя в протяжный рык. Поворот, взгляд... Глаза в глаза, неееет, всё не может быть так просто. Сорвалась, побежала, куда глаза глядят, не оборачиваясь, спотыкаясь о мелкие камни. Она снова бежит от будущего, представляя судьбе коверкать прошлое.
Она не сможет далеко убежать, он догонит её. Срываясь со своего места, быстрым бегом побежал за ней, пытаясь дышать черед нос, что совершенно не получалось при таком быстром беге. С отрытым ртом, словно бежит за своей добычей, пытаясь схватить её и съесть, злостно запихать в пасть, он бежал, остервенело, пиная камни, попадавшиеся на его пути.
- Третьяковааааа, мать твоююю!!! – снова заорал он. Люди стали оборачиваться и сталкивались с ним, отчего бешено ругались, пытались остановить его и непременно поругать. Сбил пожилую бабушку, но она оказалась такой проворной, что схватила его за рукав, и как только он не потащил её за собой волоком? Остаётся загадкой, остаётся только смело удивляться силой этой пожилой женщины, похвалить её и пожелать удачи Лене в поисках временно убежища...
- Молодой человек, как вам не стыдно так бессовестно себя вести в общественном месте?! Да вы ещё и матом ругаетесь, как не совестно???! – возмутилась старушка, опираясь на свою трость, кладя на тротуар пакет с продуктами, который болтался на одной пакетной ручке.
«Блин, и эта старая рухлядь будет учить меня, как жить и что делать!!! Чёрт, да что им всем от меня надо, нет, делами своими занималась бы, вот, иди пенсию получай, жри свои харчи и трахайся со своим дедом... Нет же, надо было именно в этот момент остановить меня!!! Блин, а Ленка убежала, ну, и где я теперь её найду?! Вот старая... мля...!!!»
- Ёёё, бабуль, извините меня, с вашего позволения можно откланяться? – с сарказмом в голове ответил на столь грозные слова Денис.
- Нет, сыночек, как компенсацию моего морального ущерба ты донесёшь мои пакеты! – строго сказала бабуля и аккуратно взяла пакет с тротуара, словно там сокровища Карибского моря и слишком ценно для неё. Всучила Денису и, виляя бёдрами, словно хотела привлечь его к чему-то, потопала, хромая к своему дому.
«Блин, какая мать твою компенсация??? Я же не виноват, что ты маразматичка!!! Вот блин, карга старая, а я ещё на директрису нашу бузил, это самое что ни наесть зло! Ёпть, и надо было так вляпаться в это дерьмо по самые уши?!»
С большим сочувствием к себе он взял эти пакеты, наполенныяе всякой дребеденью и потопал вслед старушки, тяжело вздыхая, как старый дед, под стать этой карги.

***
Чёрт, чёрт, чёрт, чёрт!!! Он видел меня, чем я думала вообще, срываясь туда?! Так, явно не башкой, чем-то ниже и больше... Чёрт! Я дура, какой ещё свет не видел, причём так лоханулась, что сам Джордж Буш позавидует, он просто мелко ещё берёт...» - нервно смотря вдаль, видя, как заходит солнце, думала Лена, сидя в квартире, которая была выполнена в роскошном виде, у своей давней знакомой Леры Козловой.

***
Как-то давно Лена столкнулась с этой девушкой в торговом центре, которая выбирала себе шикарную одежду. Лена же не изменяла себе и покупала то, что на самом деле любила больше всего. Проходя мимо Козловой, Лена случайно толкнула её, отчего из рук Леры посыпались все вещи, выбранные ранее. Лена долго извинялась, пыталась помочь, на что Лера сказала ей, что это ни к чему, она сама в состоянии это сделать. Лена с детства была упёртая характером, поэтому всё же помогла Лере, и они вместе пошли к кассе. Оказалось, что Лене не хватило каких-то пятнадцати рублей, она же не могла сказать, что принесёт завтра, кто знает из этих продавцов, может она вообще какая-нибудь воровка или преступница... Вот тогда Лера и одолжила её пятнадцать рублей, на что Лена долго упиралась и говорила, что придёт в следующий раз с достаточной суммой денег для данной покупки, но Леры была упёрта не меньше Третьяковой, потому просто подошла к кассе и отдала за Лену эти несчастные пятнадцать рублей.
Лера Козлова хотела поближе познакомиться с Леной и поэтому пригласила её к себе домой. Не знала, почему так привлекла её Лена, но определённо заметила, что у неё не те глаза, какие могут быть у девушек в её возрасте, довольных всем в этой жизни. У неё были пустые глаза, они были усталые, чем-то даже огорчённые в этой жизни, она была сама по себе необычной. Лера сразу приметила одежду, какую она приобрела. Лена значительно отличалась от Леры. Лера любила модные штучки, любила брендовые вещички, чему не могла привыкнуть Лена, да и не то, что привыкнуть... она просто чувствовала себя не в своей тарелки от этих вещей. Ей всегда не нравились эти гламурные штучки розового цвета, больше похожие на розовые сопли. Не могла даже представить себя в этих вещах: платьях с яркими рушечками, юбочках со своеобразной кромкой, мини и другие вещички... Она знала, что если посмотреть через розовые очки, жизнь преобразится, и все проблемы окажутся ей глупыми, она знала, что такое капризничать, что значит баловать себя, но никогда ничего подобного себе не позволяла. Лера же была полная противоположность Лена, не вдаваясь в подробности, она носила ту одежду, которую Лена просто терпеть не могла, она надевала розовые очки, но лишь иногда, давая себе немного расслабиться. Но, несмотря на столь разные характеры и стили девушек они почему-то нашли общий язык, сдружились. Но Лена вспомнила, что Виталик не любит, чтобы она общалась с такими девушками, вспомнила, что именно такие девушки и бывают обычно в его постели... она слишком поздно поняла, во что ввязалась, несмотря на то, что слишком сильно привязалась к девушке по имени Валерия Козлова.

***
- Лен, где ты была? – спросила Лера, как только зашла в квартиру, снимая так надоевшие ей за этот день туфли на шпильке.
- Нигде – отстранённо ответила Лена, уткнувшись в подушку, смотря в окно.
- Как это нигде, если я видела, что ты выходила на улицу – сказала Лера, плюхнувшись на диван рядом с Леной, широко раскинув руки, прикрывая устало глаза.
- Лер, я не хочу говорить сегодня! – сказала Лена и решительно направилась в ванную комнату, на ходу скидывая тапочки.
- Лееееееен, ну, поговори со мной! – завыла Козлова, которой порядком уже надоело слушать звук воды. А вода идёт из крана, который был специально открыт, чтобы не слышать Леру, которая с точностью до секунды решили поговорить с Ленкой.
- Блин, Козлова, как можно болтать, несмотря на усталость?! Я бы сейчас дрыхла без задних ног – ответила Третьякова, прижавшись лбом к стене, сделанной из гладкой плитки.
Прикоснулась губами к стене, пытаясь охладить их. Вдруг ванную комнату огласила трель телефона. Устало потянулась к тумбочке, взглянула на дисплей и тут же захотела отбросить телефон куда подальше, понимая, что ещё не разобралась во всех своих чувствах, не поняла до конца всего...
- Рядом с тобой лежит Абдулов? – сразу же спросила Лена, взяв трубку. Как холодно стало лишь от мысли, что он сейчас с ней в постели, и они явно не играют в игрушки.
- Лен, тебе это Денис всё сказал? – вопросом на вопрос спросила Альбина.
- Если и так, то это ничего не меняет, просто скажи «да» или «нет»... – прошептала Лена, мысленно проклиная себя всеми известными матами.
- Лен, нет. Давай завтра встретимся в нашем кафе, умоляю тебя. Я тебе всё расскажу, я не буду просить тебя простить меня, но знай – с Виталиком у меня ничего не было и не будет никогда, потому что ты его жена и моя лучшая подруга, помни! Я никогда не пойду на предательство! – сказала Альбина, прикрывая глаза, надеялась на положительный ответ.
«Только бы согласилась, только бы...»
- Нет! Мы не встретимся там! Несмотря ни на что я тебе всё же доверяю и приходи по адресу улица Третьяковская, дом 145, договорились? Насчёт последних слов... я не буду их комментировать, просто знай, что я... стараюсь всё понять и вернуть тебе твой статус в моих глазах и в сердце. Жду тебя завтра, когда сможешь, пока – нажала на кнопку «Отбой».
Не знала, что всё будет так сложно. Понимала, что должна разобраться со всём этом. Откладывать на завтра, значит набирать новые проблемы, новые заботы, новую головную боль, значит перемешать это всё в кучу и только, потом разобрать это всё и понимать, что был слишком глуп, что когда-то не сделал это сразу, чтобы потом не омрачать себе свои дни.
Тяжело вздохнув, открыла дверь и вышли из ванной, прошла в зал и села ни диван рядом с Лерой, которая живо поглощала еду.
- Лер... помнишь, ты спрашивала, что происходит и кто у меня был, кто живёт в моём сердце? – спросила Лена. Она решилась.
- Ммм... помню – прожевав салатик, ответила Лера.
- Ну, так вот... слушай – откинувшись на спинку дивана, стала рассказывать Лена, вспоминая всё, что было и всё то, что так любила Лена...

«Ммм... что творится в моей жизни вообще... Чёрти что! Что изменилось, что со мной?! Ёлкииии... Ленка... блин, баран! Ну, как я мог?! Ааа... моя башка! Чёрт и надо же было напиться до поросячьего визга, ммм... посмотришь в зеркало и не скажешь, что баран и кровопийца... Чёрт! Ну, Ленкаааа, ну ты не видела, что ли что творится со мной?! Ааа... ахахах, а вот теперь пошло поехало... Давай, ну, давай, говори, что ты урод моральный, трахаешь всё подряд, скажи, что ты алкаш из подворотни! Ну же! Блин... и всё ты, Третьякова, чёрт возьми!» - думал Виталик, пьяно ухмыляясь, держа в руках рамку с Лениной фотографией, где она широко улыбалась ему с неё.
А что у него творится в данный момент на душе? Да ему плюнули в душу, потоптались. Нельзя сказать, что он раскаивается, но нельзя и сказать, что ему бесчувственная скотина.
Она ушла. Его жизнь стала легче, он мог позволить себе притащить любую бабу, удовлетворяя свои потребности, он стал свободен, руки развязались, но почему-то на сердце остался какой-то отпечаток, заставляющий притормаживать действия. Он вспоминал её по ночам. Вспоминал её лицо, те глаза, в которые порой он ненавидел заглядывать, они веяли каким-то зловещим шепотом, от которого он зверел. Ему казалось, что он управляет им, действует на него, сковывая движения, словно вещала на шею камень, не давая покоя. Ведь столько недостатков, по его мнению, было в ней, но его что-то держало с ней. Он не мог в один из дней заявить, чтобы она уматывалась с квартиры, не мог выбросить на улицу, как дворнягу, просто не получалось. Что-то невидимое держало тугими тисками, заставляя молчать, не предпринимая никаких действий.
- Сукааа! – захотелось рвать и метать в один момент. Она кинула его! Он уже давно забил на её выходки, казавшиеся ему слишком глупыми, чтобы обращать на них своё драгоценное внимание. Минуты суеты не для него. Он решил стать её надзирателем, он следил за тем, чтобы она не наделала глупостей, которые, по его мнению, она совершала с завидным количеством, причём каждый раз превосходя ожидаемый результат. Будто начало осени, повеяло холодом, захотелось, чтобы перед ним был камин, который будет обволакивать всё помещение ярким безжалостным огнём и сожжёт к чёртовой матери всю эту муть, в которой он и так погряз по самую голову. Вытащив из рамки её фотографию, немного приподнявшись с дивана, достал из заднего кармана джинс красивую переливающуюся зажигалку, движение рукой, огонь... В его синих омутах глаз появились зловещие огоньки, заволакивающие в себя его, поглощая всю его сущность, отдавая свою дьявольскую мощь, не рассчитывая на светлую мысль. Поднёс этот «фейерверк» к краю фотографии, но рука дрогнула. Показалось или нет? Перед глазами появились глаза, те глаза, которые он больше всего ненавидел, словно фотография оживилась, зажигаясь, глаза светились, говоря: «Не смей!» Чёрт возьми, да что происходит?! Он даже не любил её! Или любил...? Да какое это имеет теперь значение, она ведь ушла, кинула его, словно мусор в контейнер, а его сердце размололи на части, оставляя лишь память о нём или совсем ничего...
- Будь ты проклята, Лена! – его слова... Раздался громкий грохот за окном, молния прорезалась сквозь небо, заставляя поёжиться. Он словно разгневал кого-то там... наверху... или его слова звучали пророчеством... Крупные капли стучали о стёкла, размывая реальность, искажая сказку, оставляя лишь серую муть, чёрные краски, которые в мгновении ока кто-то смазал вокруг нас, превращая жизнь в тёмную массу. Выть волком, петь соловьём, быть человеком, но лишь существовать. Почему? За что? Ведь каждый человек мечтает обрести с самого детства счастье, быть с семьёй, греясь в её кругу. Но всё это лишь искажается во взрослой жизни, делая всё наоборот. Вместо счастья – горе, вместо семьи – скитания, не греясь, скитаясь под холодным ливнем, промокая в одежде, лишь моля Бога о пощаде, не понимая за что так покарал их Бог, стоя на коленях в церквях, молясь, пытаясь замолить все свои грехи, но ничего не получается... лишь разочарование... Холодные серые будни, печаль, слёзы...

***
Откинутая светлая чёлка, голова, возведённая к небу, прикрытые веки, лишь мысли... лишь голос...
Что сделать? Ничего, уже ничего... Я не смогу что-либо изменить. Я не умею готовить, я не умею жалеть, не умею радоваться лишь от счастья других, не умею... ничего не умею... лишь люблю, как сумасшедшая. Не могу заглушить эту любовь, не могу запретить сердце воспринимать его, не могу запретить разуму думать о нём, не могу закрыть сердце на ключ, выбросив в степь, чтобы его нашли и освободили моё сердце, лишь молю, чтобы он нашёл этот, чёртов ключ...
«Лена, ты дура?!» «Ну, Виталик, что произошло?» «Ты понимаешь хоть, подо что меня подставляешь?!» «Виталь, прости!» «Не делай это мне назло!» «Можно я схожу, погуляю?» «Избавь меня от подробностей!» «Тебе что приготовить?» «Яд, чтобы уж сразу, чем постепенно!»
Он не ценил её. Глупо и уныло от понимания... она никому не нужна... она существует, как животное... просто для себя. Ненужная...
Стандартная чушь... «Ты нужна мне...»
Легче думать, что его нет, чем понимать, что он есть и не с ней. Лучше думать, что он погиб, чем жить на свете, убиваясь, по нему.
А зачем она живёт? Никто не держит её, никто не пытается найти, никто не переживает, так зачем жить?! Нет смысла...
Его фотография... Да, она не смогла не оставить хоть какую-то его вещь себе. Прижимая к себе рамку с фотографией в ней, сидела на подоконнике, смотря вдаль.
Небо сжималось, словно пытаясь как вулкан извергать их себя дождь.
- Люблю... – тихий шёпот, облизала губы. Раскат грома. Молния... Дождь отбивает чечётку по стеклу, поливая людей грязью, обременяя тяжестью забот... Тревога... Сердце внезапно кольнуло. Прижала руку к сердцу. Снова почувствовала укол в самое сердце. Сердце бешено стучало, танцуя самбо. Втянула со свистом воздух в себя, сердце продолжало колоть, слабость в теле, в глазах всё искажается, воздуха не хватает. Голова склонилась вниз, фотография упала на паркет, рамка разбилась на осколки напополам. Судьба... Не чувствуя ничего, с сильным стуком упала рядом с фотографией, лежа без сознания... А его глаза на фотографии словно оживились, освещая дьявольским огоньком Лену. Хлопнула дверь. Тишина... Лишь быстрые шаги, приближающиеся к двери, где лежала Лена без сознания...

- Леночка, милая, что с тобой? – взволнованно, хлопая по обеим щекам девушки, шептала Альбина. Быстро скинув с себя плащ, схватила полотенце и намочила, намочила ей губы, лоб, щёки, подула на лицо. Заметила, что ресницы дрожат, постепенно глаза стали открываться, лицо было бледное, как мел, глаза блестят нездоровым блеском, губы сухие. Капельки воды стекали с волос на губы, смачивая их, проделываю дальше свой путь по шее и скрываясь под одеждой.
- Альбина, а... что ты... здесь делаешь? – прошептала хриплым голос Лена, садясь на полу в более удобное положение, проведя пятерней по лицу, хватала жадно воздух ртом, глаза закрывались.
- Лен, ты же сама мне сказала прийти, а так дверь была открыта, я и зашла. Заметила, что никого нет, а дверь нараспашку, вот, стала искать кого-нибудь, а когда сюда заглянула, увидела тебя, ты упала видимо с подоконника... – ответила Альбина, помогая Лене встать с пола, взяла за руку её и повела в зал. Открыла дверь, но вдруг заметила сопротивление со стороны Лены. Она одной ладошкой прикрывала рот, а глаза блестели от слёз. Вырвав руку, она побежала снова в ванную комнату. Альбина лишь слышала какие-то болезненные стоны и звук воды. Резко сдвинулась с места и, открыв дверь, заметила, что Лена склонившись над умывальником, вытирала рот водой и издавала какие-то хрипы, слабея на глазах. Ноги подкосились, Альбина еле успела подбежать к Лене, подхватила её и быстрее потащила её в зал на диван. Аккуратно положив Третьякову на диван, схватила рядом лежащий плед и укрыла Лену им, подложив под её голову мягкую подушку. Пододвинула к дивану стул и села на него, наблюдая за состоянием Лены. Ни жива, ни мертва. По ней можно было писать, как по грифелю. Бледная, глаза всё ещё блестят нездоровым блеском, губы пересохшие, лишь волосы взмокли и прилипли ко лбу. Вид общий был крайне болезненным.
Подозрительно оглядев ещё раз Лену, спросила:
- Лен, тебя тошнило сейчас?
- Ммм, дааа – простонала она, прикрывая глаза и хватаясь за левый бок, выгибаясь вперёд.
- Лен, а ты... не... беременна? – подозрительно спросила Альбина её, доставая из кармана мобильный телефон.
- Чтооо? – простонала, попыталась привстать на диване, но только делала себе больнее – Нееееееет! Только не этоооо! – протяжный рык вырвался из её горла, заставляя поёжиться и от этого хрипа и от её внешнего состояния.
- Куда... ты звонишь? – спросила Лена, снова легла поудобнее, хватаясь за левый бок.
- Лежи и не шевелись! – командным тоном ответила Альбина.
- Блииииин, нашёлся ещё один командииииииир, пошли вы всё наааааа... – закашляла – на*уууууууй – заорала на всю квартиру. Стала бешено вертеть головой, голова закружилась. Перестала крутить ею и стала раскачиваться тихо взад-вперёд.
- За что? За что? За что? Ненавижу!!! Ненавижу! За что? За что? Ааааааааа – причитала Лена, то и дело, покачиваясь взад-вперёд.
- Алло, скорая, приезжайте по адресу улица Третьяковская, дом 145, срочно!!! – буквально прокричала в трубку Альбина. Отложила мобильный телефон в сторону, подошла в шкафу, раскрыла, вытащила тёплые носки, кофту шерстяную, штаны толстые. Подошла с этими вещами к Лене и стала надевать всё на неё. Легче всего было надеть носки, но это только казалось. Только коснувшись её ног, Лена оказала очень сильное сопротивление в виде того, что дёрнула ногу так, что чуть ли не попала этой ногой Альбине по лицу. Схватила её ноги, сжала рукой и стала надевать через силу эти носки ей на ноги. С огромным трудом надела штаны и кофту, поднимая её с дивана. Схватила ключи с полки и, надев куртку на Лену, быстро выпихнула её на лестничную площадку, останавливая возле стены, закрыла дверь ключом, забросила себе в сумку, и снова схватив Лену за руку, быстрым шагом направилась к выходу и подъезда.
Альбина открыла дверь подъезда, и Лена как-то странно дёрнулась. Перевела на неё взгляд и заметила расширившиеся глаза и ладошку, приложенную к губам.
- Что? Опять? Иди... – отпустила её руку, и Лена, словно метеор побежала к ближайшим кустам, даже не заметив, что к Альбине кто-то подошёл. Скользнула рукой в карман куртки и извлекла из него синий платочек, вытерла губы. Повернулась и с расширенными глазами заметила до боли знакомый силуэт. Что он здесь делает? Откуда? Нееет...
Сердце играет одну и ту же игру, рисует кровью судьбу, ангел хранитель... Почему? Он снова рядом, но она бежит от него. Она не хочет встречи с ним лишь сильнее привязывается, как наркотик, она просит больше, задыхается, она умирает в океане своей любви, она не может проплыть той пропасти, образовавшейся между ними, лишь хрипло стонет, чувствуя слабость, чувствуя свою смерть... Ведь знает, что не сможет без него, но искренне верит, что она справится. Но верится с трудом, лишь тяжесть на сердце.
- Нееет – хрипло произнесла Лена чуть слышно, помотала головой. Но этого хватило, чтобы две пары глаз просверлили её взглядом. Один взгляд тёплый, дружеский, беспокоящийся. Но другой... другой пропитан, то ли болью, то ли ненавистью... Он смотрит на неё, лишь усмехаясь глазами. Душа разрывается, жить свободно, останавливаясь лишь на миг. Она оглядывается, чтобы увидеть в последний раз его глаза, его океан, его синий омут, но он, лишь как-то хищно, с долей издевки усмехнулся.
- Люблю... – еле слышно прошептала она, а ветер подхватил её слова и закружил их в танце, известном только ему. Заметила, как он дёрнулся, повернулся к Альбине и с ужасными глазами снова взглянул на неё. Теперь в его глазах она видела испуг, страх, сильнейшее беспокойство... но за кого? Она не узнала, лишь пропасть... лишь глухой удар о гладкую поверхность, лишь крик Альбины и крик... ЕГО крик: Лена!

- Ленааааааа! – бешеный крик разорвал всю улицу, заставляя будоражить сознание прохожих людей. Кто-то странно смотрел на это, явно задумываясь над психическими отклонениями, а кто-то просто крутил рукой возле виска.
Никто даже не обращал внимания на девушку, распластавшуюся на центральной дороге, считая, по-видимому, это обычным явление, словно каждый день, такие как она вот так вот «отдыхают» на дороге, им делать нечего просто и таким способом девушки развлекаются. А кто-то просто проходил мимо, хоть и видел, что девушка не шевелится, ни подаёт никаких признаков жизни. Как противно и страшно осознавать, что им всё равно, что творится с другими жизнями. Лишь бы своё брюхо было набито, лишь бы ты был жив и цел, сыт и одет, а остальное совершенно не волнует. Ни малейшего сострадания. Ничего! Это страшно. Ни один человек не подошёл и не попытался её поднять, лишь смотрели на это, как на клоунаду, как на зрелище, как в театре на «Ромео и Джульетта». Проезжали машины, проходили толпы людей, а никто, ни единый человек ничего не сделал, ничего, совершенно!
Стоя посередине дороги, Альбина проливала горячие слёзы, между тем ловя действия Виталия, который с остервенением сжимал волосы на затылке, подгоняя рукой машины, с затормозившими водителями, торопя их и, поглядываю туда, на ту дорогу, где лежала без сознания Лена.
Машины. Вереница... Исписанная страница. Игра, чёрная... Черновик... пробы. Подчерк, красивый крючок судьбы. Кровь... следы жизни, следы удаляющейся надежды. Малейший тёплый лучик, тоска, вновь смерть. Умер – воскрес. Силы иссякают, голова опускается, веки прикрываются, шея тяжелеет, голова кипит... отголоски жизни. Сердце живёт отдельно с телом, порхая бабочкой, проблемы... Играть... театр... жизнь... трагедия. В театре ты играешь, но невозможно сыграть настоящую, колючую, жестокую жизнь.
Глаза... Его глаза. Мой. Люблю, не могу...
- Ленка, Лен, девочка моя, что же ты наделала? – тихий шёпот возле самого уха. Словно взлетела на небеса. Его руки... Воздух... Полёт. Но не разобьётся ли вновь? Чем выше она поднимется, тем больнее потом будет падать.
- Ленааа – всхлип, поглаживание рукой. Альбина не могла поверить, что Лена потеряла ребёнка... нет. Ну, за что? Джинсы порваны в коленках, пояс окровавленный, а кофта полностью пропитана кровью, которая мелодично капает на асфальт, оставляя багровые следы... Следы их жизни... отпечатки смерти... его смерти, смерти малыша... ещё не родившегося малыша, ни в чём неповинного малыша, который просто ждал свой час, тот час, когда он увидит свет, увидит лица своих родных и близких людей... родителей.
- Аль... бин, прошу, скк... ажи, Денис знает, чч..то я... что.. т... ты знаешь... где я? – хрип из самого горла...
- Лен, Леночка, он вообще ничего не знает, ты... ты... только дыши... – слёзы капают непрошено из глаз, заставляя, корёжиться только от одного последнего слова «дыши».
Сирена раздалась на всю улицу. Как будто только сейчас люди стали замечать случившееся на центральной улице, как будто только-только заметили девушку, практически на грани смерти. Только сейчас они пришли к единой мысли, что она без сознания. Белая машина подъезжала всё ближе, медсёстры и медбрат как-то лениво вылизали из машины, думая об очередном несостоявшемся отдыхе в кругу семьи. Открывая заднюю дверь машины, выволокли каталку. Виталик подошёл ближе и аккуратно положил на каталку Лену, не понимая, почему у неё весь живот в крови, ведь если бы она и ударилась так это спиной, и это было бы перелом позвоночника, либо ноги и руки, лицо, но живот... почему? Хватая ртом воздух, во все глаза наблюдал за манипуляциями этих «грамотей». Небрежно закатывали каталку в машины. В их действиях вовсю сквозила небрежность. Да что они себе позволяют?! Резко одёрнув одного из этих «грамотеев», который не успел ещё втолкать каталку с Леной в машину, подошёл к каталке и аккуратно поднял Лену на руки, быстрым шагом направляясь к чёрной BMW, придерживая Лену другой рукой за голову, слышал какие-то даже не очень-то возмущённые крики: «Куда? Ей нужна срочная госпитализация!» Но он ничего не слушал, думая только о том, как поскорее увидеть её глаза, её взгляд, который он так долго ненавидел... её улыбку, которая была для него насмешкой... её ужин, который она приготовит, когда непременно поправится... Он даже думать не хотел, что потеряет её, когда смог пройти через себя, смог понять её... Не хотел даже мыслить о её потере, не хотел... жить без неё...
- Ленка... люблю тебя... – а небо откликнулось на его слова, услышало его просьбу, словно кто-то там... наверху оберегал их, у них был невидимый ангел хранитель, который оберегал их, как мог, но, не смотря, ни на что, они всё равно совершили кучу ошибок. Но главную ошибку совершил именно Виталий, но он исправил её лишь двумя главными словами, лишь этими словами любви... Он искупил свой грех, но лишь отчасти... он встал на верный путь, но он лишь учится... Главное, чтобы он не свернул с этой дороги, дарованной ему свыше...

Вы можете встретить меня тут... возможно и пожурить...

- Доктор, что с ней? – набрав побольше воздуха в лёгкие, спросил Виталик, только показавшегося врача, который вышел из двери, куда положили Лену.
- А... обычно в таких ситуациях говорят слова утешения, что всё будет хорошо... Извините. Мои прогнозы неутешительны. У девушки сотрясение мозга, сильное, сломано три ребра, левая рука в гипсе. Она... не сможет ходить. – Сказал врач, и устало склонил вниз голову, предполагая реакцию этого молодого человека. Крики, ор, «Спасите её, почему?». Он уже привык за долгие годы работы в этой больнице до чего доходит всё, лишь начинавшееся убитым голосом близкого человека. Доктор ошибся. Виталик лишь приподнял голову кверху, словно моля о чём-то свыше, Бога, прося о помощи. Со свистом втянул воздух в нос, прикрыл глаза и спросил:
- Это точно? Я хочу знать точную информацию!
- К сожалению, да. – Ответил врач и с тяжелым шагом направился по коридору в свой кабинет, неся на своих плечах ответственность за всех больных, находящихся в этой больнице.
Из приёмной доносились крики: «Стойте, туда нельзя! Девушка, куда же вы?!»
Навстречу ему неслась, как ошпаренная Альбина.
- Виталь, что сказал врач? Что с ней? Как она? К ней можно? – завалила она его вопросами, не видя его состояния, не видя его взгляд, прикованный лишь к двери палаты Лены.
- Виталик, да что такое? Что он сказал, что?! Ответь немедленно! – крикнула Альбина и резко схватила его за ворот куртки, тряся его, проливая слёзы, которые лились тонкими ручейками по всему лицу.
- Она... больше не сможет... – запнулся, он ещё не смерился с этой мыслью – Она не сможет больше ходить, никогда! – сказал он последние слова и уронил голову в свои руки, издал гневный рык, зажмурив глаза.
- А... Виталик... ты пошутил? Ведь, да? Она же сильная! Да ты даже вспомни её переломы, они же... кости её быстро срастались, она была после трёх-семи дней, как огурчик! Нет, этого не может быть! Чёрт! – Не веря своим ушам, выкрикнула Альбина и, повернувшись, резко распахнула дверь, куда вела прямая дорога к Лене.
Лена лежала без сознания. Она была полностью подключена к этим проводам. Она дышала через аппарат искусственного дыхания. Боже... Рука, вся рука от предплечья до кисти занимал гипс, белый, белоснежный гипс. А лицо... Лицо было белым полотном, лишь щёчки немного румянились бледным розовым цветом. Волосы прилипли ко лбу, к щекам. Капельница... Диаграмма... Волнистые линия, какие-то чёрточки... Прямая линия немного прерывистая, чёрточками, противный звук... Не понимая ничего, обернулась на дверь, где стоял Виталик, который от одного только взгляда на эту диаграмму быстро выбежал в коридор, а Альбина только и слышала его стук туфлей.
- Кто вам разреши заходить в палату?! – быстро выкрикнул врач, отчего Альбина подскочила на месте, во все глаза, скользя взглядом по доктору.
- Я..я.. – пыталась что-то сказать она, но её уже никто не слушал, лишь столпившиеся медсёстры, какие-то штуки, сильное похожие на электрошокеры. Шприц, в который ввели какое-то лекарство из чего-то. Голова пухла от обилия всех вещей, которые крутились в руках медсёстер и врача. Вот медсестра подносит шприц и с нажимом, отчего становится страшно, делает Лене укол в вену.
Виталик стоял и нервно скрежетал зубами, отчего создавалось впечатление, что этот укол делали именно ему. С какой злостью он наблюдал за всеми действиями этих «грамотеев».
Вдруг послышался какой-то звук, и что-то мерно запикало, пи-пи-пи-пи... Столпившийся народ возле Лены облегчённо выдохнул, и медсёстры поспешили выйти из палаты.
- Кто вам разреши заходить в палату Елены? – грозно сдвинув брови, спросил врач.
- Простите, просто...
- Мне не нужны ваши извинения! Просто вы делаете хуже только исключительно Елене. Ваши действия влияют плохо на состояние здоровья больной, покиньте помещение. – Сказал доктор и вышел из палаты.
- Я перевезу её отсюда. – Сказал Виталик и быстрым шагом вышел из палаты, следую на выход их этой больницы. И чёрт его только поймёт. Фигня какая-то!
- Виталь, стой! Поехали к вам домой, я вещи Ленкины соберу, хорошо? – запыхавшись сказала Альбина, после того как догнала Абдулова.
- М... ладно, едем!

Жду Вас по этому адресу...

Перед глазами вся жизнь. Сказка, но такая белоснежная, такая милая и такая нежная. Его улыбка... Как она его любит. Его глаза... его руки, губы... любимый. Что-то шепчет, что-то пишет, о чём-то думает, вертя в руках сигарету, затягиваясь, вдыхая этот едкий дым, пуская клубы дыма изо рта. А она верит в любовь. «Абонент временно недоступен...», а она верит, что он вернётся, а она верит, что он с ней... и телом, и душой... Он её, весь и без остатка. Подругам говорит, что всё хорошо, а на самом деле дождь ещё не прошёл. Жидкая масса, течёт сквозь пальцы, утекает любовь, лишь оставляя липкие следы от счастья, от любви... Просто верит в любовь, просто верит в него, просто она любит... его.

***
- Альбина, быстро собери необходимые вещи, сама знаешь что, и садись в машину. – Отбить бы у него охоту командовать, но сейчас ему это прощается.
- Хорошо. – Ответила Альбина и поспешила собрать вещи. Первым делом подошла к шкафу и, открыв его, стала доставать тёплые вещи: шерстяные носки, вязаную кофту, тёплые колготки. Взяла с полки джинсы, комплект белья, нащупала ещё одни носки, кинула в сумку про запас, но вдруг наткнулась на что-то толстое, что-то гладкое. Вытащила из недров шкафа это и, развернув в руках, прочла: «Моя жизнь...»
Выходит Лена записывала в эту толстую тетрадку всё то, что происходило в её жизни, что-то типа дневника, которому посвящаешь самые скрытые тайны, которые не можешь открыть человеку, даже самому близкому, даже лучшей подруге. На обложке тетради были её многочисленные росписи, сердечки со стрелами, какие-то больше похожие на дьяволов, ангелочки, разные закорючки и имя: Виталик, которое было написано также по нескольку раз, а через тире было написано – «Люблю».
«Эх, Ленка...» - Подумала, тяжело вздохнув, Альбина, открывая первую страницу, читая Ленины мысли, её чувства, боль, тяжесть в сердце - ЕЁ ЛЮБОВЬ.
Вчитываясь в строки, выведенные красивым, чуть столбчатым почерком, думая над этими словами, Альбина присела на краешек кровати.

«... Тебя нет, а за окном идёт дождь... Мне так грустно без тебя, грустно понимать, что ты не со мной, грустно оттого, что ты далеко... Нет! Ты рядом, но... не рядом... Ты со мной под одной крышей, но разумом ты где-то далеко витаешь, не видя меня. Мне больно понимать, что я для тебя ничто... Мне очень грустно от понимания всего того, что происходит с нами. Ты так далеко... У тебя есть собственный мир, в котором тебе хорошо, но... без меня... »

«... А за окном продолжает идти дождь... Ты где-то далеко, а я сижу и думаю: где ты, что с тобой, здоров ли, чем занимался, и... нужна ли я тебе? Я ничего не знаю про тебя... лишь сужу по твоим поступкам, лишь по твоим действиям, характеру...
Молния ударила в небо, отражая яркий свет... Темнота... Я говорю «Постой!», но ты не слышишь меня, лишь идёшь дальше по своей дороге, забыв... меня. Трудно, но я люблю! Знай это и... »

«... Я даже удивилась, когда ты спросил меня как у меня дела. Мне было всё равно, что ты даже особо не интересуешься этим, лишь обратил хоть какое-то внимание на меня. Ты увидел в существе ЧЕЛОВЕКА!
... А улыбка до ушей, а в сердце теплится маленькая надежда, зацепившись за веточку... Знай, я люблю тебя!»

«... Знаешь, мне кажется, ты отдаляешься от меня всё дальше... Те6е не нравится постоянство, и поэтому ты делаешь мне больно своими поступками. Ты снимаешь каких-то малолетних шалав и развлекаешься с ними... А мне больно!.. Понимаешь?! Я страдаю! Сердце разрывается, когда вижу твои распухшие губы, когда замечаю яркие красные следы от чьих-то губ... терпкий запах чьих-то ЧУЖИХ духов... А ты не видишь меня или просто не хочешь видеть, считая меня ничтожеством и невидимкой...»

Альбина встала с кровати и подошла к окну. Она даже не представляла, как было больно Лене... как она страдала, но она понимала через что прошла её лучшая подруга. Приоткрыла немного занавеску, впуская яркие солнечные лучи.

«... Как ты мог?! Наркотики... Я не ожидала от тебя такого! Ты же... как ты мог?! Твои слова «расслабился» слишком смешны... в них не верится, в них НЕЛЬЗЯ И НЕВОЗМОЖНО верить! А... чёрт! Знаешь как больно на душе... ведь я ждала тебя... люблю тебя... А ты... Так резко, так грубо, так... Это... больно. Мне очень больно. Понравилось насиловать существо, ничтожество?.. Какая же ты мразь, хоть и любимый для меня человек!..»

«Чёрт! Ненавижу за это Абдулова!» - подумала Альбина, с остервенением сжимая обложку тетради, вчитываясь в следующие строчки.

«... Знаешь... я уже привыкла к боли. Для меня стало привычно, что ты проводишь время с какой-нибудь из проституток малолетних, для меня привычно, что ты примешь наркотики и как придёшь к нам домой... трахаешь меня... Но как, же это больно, невыносимо больно, противно... мерзко!.. Хочу, чтобы ты понял меня... хоть чуть-чуть... По-прежнему люблю...»

«Нет! Не могу больше это читать! Это личное, не моё! Нельзя! Чёрт! Абдулов, ну козёл!» - думала Альбина, резко закрыв тетрадь и аккуратно положив её в сумку, куда она сложила Ленины вещи.
- Альбина, чёрт! Сколько можно?! – крикнул Виталик, меряя шагами коридор, - Вот, что значит женщина... – добавил он чуть тише.
- Что-что? Что ты там сказал про женщин? – плотоядно усмехаясь, сказала Альбина. Без слов подошла ближе к нему и, поднеся руку к щеке, резко ударила, оставляя красный след от своей пятерни.
- Не понял? – вытаращил глаза Абдулов, не понимая абсолютно её действий.
Открыла сумку с вещами и вынула на свет божий тетрадь, чуть помятую, протянула ему и бросила через плечо, открывая дверь квартиры, переступая через порог:
- Почитай на досуге!

*Прошлое*

- Ой, прости, пожалуйста! – тихо склонила голову и виновато приподняла один уголок губ, облизнув кончиком языка губы.
- Смотреть надо куда прёшь! – злобно ответили ей в ответ. Стало так обидно. Больно. Ведь она извинилась же!
Он прошёл мимо, задев её плечом, как будто говоря «Знай своё место...» Она и есть на своём месте, она сама по себе. Скучает и любит. Так банально вышло. Она видела его каждый день в институте, а как оказалось, он вовсе её и не замечал, предпочитая обходить стороной, не видеть её в поле своего зрения. А в сердце боль, жгучая... любовь... но без внимания. Любовь надо лелеять, любить, охранять, но её бросают, топчут, не дают вырасти, а с самого ростка вырывают из земли с корнями. Пыталась забыть, пыталась вырвать из сердца раскалёнными клещами, но любовь приходила обратно, успевая лишь обречённо вздыхать, чувствую боль, приносящую от себя. Примерная, ревнивая, любит, верит, ждёт, интересно, за что?!
Случайно заметила его с какой-то девушкой из параллельного курса. Прикусила губу, проходя мимо. Купила в буфете булочку и взяла чай, села за столик, наблюдая за ним, за его жестами, лицом, мимикой... его улыбка. Любимый.
А она его любит, интересно, за что?!

***
- И что это за хлам? – взглянул на эту тетрадь Виталик, повертел в руках и с усталым видом открыл ящик с разными безделушками и кинул туда тетрадь. Открыл входную дверь и вышел из квартиры, плотно закрывая дверь с обратной стороны на ключ.
Быстрые шаги... Время летит птицей....
Он медленно, но уверено сбивается с, казалось только-только намеченного пути, по которому он должен следовать, слепо закрыв глаза. Он стирает стиралкой все чертежи к этому «лучшему» пути, оставляя лишь разводы от карандаша, оставляя лишь грязный исписанный лист бумаги, который хранил в себе все секреты, все правильные пути ИХ жизни, но он одни велением руки стёр все старания «доброй» судьбы, оставляя право выбора за собой, лишая Лену счастья.
Ленины вещи для него лишь ненужный хлам, лишь тряпки, которым место на помойке. Он откладывает вещи, которые казалось бы, немедленно должен смотреть, вглядываться в них, понимать всё то, что есть у Лены, видеть её душу... научиться понимать её, смотря лишь в её глаза, облитые кислотой этой серой жизни, получившая на свою долю слишком много в этой никчемной жизни.
Его дорога приобрела слишком большие откосы, словно аэродром для гонок на машинах, рассекая воздух, скорость... адреналин в крови, но жгучее непонимание в сердце...
Но он рядом, казалось бы совсем близко... Но другой мир полностью втягивает его в себя, не давая шанса заглянуть туда, где верный путь, его воздух, кислород... Лена. Его мир дьявола, её мир чистых и невинных ангелочков. Он слишком чёрств, груб; она слишком добра, мила и невинна. Характер... Глупо говорить, что они созданы друг для друга. Миф про то, что плюс с минусом дают плюс, они притягиваются ... глупость. А если это на самом деле так, то тогда почему разные, совершенно противоположные характеры не притягиваются, не сживаются в друг друге, лишь оттесняя друг друга, отдаляясь всё дальше, кусая друг друга до крови.
Привык быть лидером, привык быть всегда и везде первым, умным рядом с ничтожеством.
Глупо вглядываться в прошлое и гадать, что же ты не сделал там, что заставило так сильно изменить свою жизнь. Надо жить лишь настоящим, лишь думать, что будет в будущем, возможно, строить планы, но только на завтрашний день, а никак не на всю жизнь, так как фантазия и жизнь слишком обманчивы, чтобы в дальнейшем показать себя в этой жизни во всей красе, коей ты себе уже представил.

***
Без лишних слов открыл дверцу своего BMW, сел в машину и с огромной силой закрыл дверь машины. И как только дверь машины не слетела на озимь под таким ударом? Тайна, покрытая всеми печатями, какие только есть...
- Ты хоть открыл тетрадь или выбросил её, только лишь перевернув? – спросила Альбина, вглядываясь в пролетавшие картинки осеннего пейзажа.
Он молчал. Не говорить же, что Ленины вещи его раздражают, когда буквально рвёшь на себе волосы лишь от того, что она на грани жизни и смерти, и не известно ещё что будет первое, как только она придёт в сознание и узнает свой страшный диагноз.
- Открыл. – Соврал он. С силой сжимал кожаный руль машины, вдавливая со всей имеющейся у него силой на педаль газа, обгоняя затормозивший на трассе, красный Nissan 350Z.

- Здравствуйте, доктор. – Зайдя в кабинет к главному врачу, сказал Виталий.
- Здравствуйте... здравствуйте. Чем могу помочь? – Встав со своего места и поправив очки на переносице, спросил доктор.
- Понимаете, Фёдор Иванович, я хочу забрать Лену отсюда... в другую клинику. – Сказал Абдулов, серьёзно взглянув на врача.
- Знаете, Виталий, я что-то мало понимаю, чем будет отличаться другая клиника от этой. Я не понимаю вашего решению, обоснуйте его. – Ответил Фёдор Иванович, рукой предлагая присесть Виталику. Виталик стоял также, даже не шелохнувшись.
- Просто я так решил. – Сказал Виталик спокойно, вскинув голову вверх.
- Понимаете, когда я провёл повторное обследование Третьяковой Елены и взял ещё раз её анализы на проверку, то обнаружилось, что к тому же она была ещё и беременна до того, как попала в автокатастрофу, - Как можно более аккуратно сообщил ему доктор. – К тому же она нуждается в постоянном массаже позвоночника, что в переведении в другую клинику не сразу будет назначено главврачом, и пройдёт достаточное количество времени, а массаж нужно делать каждый день по четыре раза в сутки в определённый промежуток времени. И к тому же позвоночник – основа жизни человека. От состояния позвоночника зависит не только физическое, но и духовное здоровье человека. Проводить лечебный массаж позвоночника следует очень осторожно, избегая прямого воздействия на позвонки. Не каждый массажист умеет делать этот массаж, а у нас есть первоклассный специалист. Так что прежде чем делать поспешные выводы, подумайте о здоровье вашей... простите... жены? – спросил доктор.
- Жены, - Твёрдо заявил Виталик – А это точно... э-э-э, насчёт беременности? – спросил, промямлив Абдулов.
- Да. Пять месяцев... Вашей жене повезло. Любая другая... умерла бы... и мы были бы бессильны. – Развёл руками доктор.
- А... хорошо, я пойду... – Словно зомби: глаза расширены, в них плещется ужас, какой-то зверёк, загнанный далеко, которому он не давал свободу, держа на цепи.
- Виталий, так вы всё-таки решили оставить вашу жену в нашей клинике? – Спросил удаляющегося Виталия, доктор.
- А... да-да, конечно, до свидания, доктор... – Хаотично пробормотал Абдулов и выбежал из кабинета, хватаясь за волосы, метеором пробежал, сбил по дороге санитарку, медсестру с пробирками, с анализами крови, хаотично пытаясь подобрать упавшие бумаги, бежал, с остервенением сжимая ключи от машины в руке, отчего ключи, больно сдавили кожу его рук.
- Молодой человек... Вот ни стыда, ни совести... – Донеслось ему вдогонку, отчего он, только прибавил шаг, переходя на бег, пробегая мимо одной из мамаш, столпившихся около кабинета гинеколога.
Выбежал на улицу, добежал до своей машины, открыл дверь и, садясь в неё быстро повернувшись к Альбине, сказал на одном дыхании:
- Как она могла не сказать мне о беременности?! А ты?! Как, чёрт возьми?!
- Э-э-э, герой, децибелы чуть убавь... раскричался он тут, понимаешь ли... – усмехнулась Альбина и с нотками грусти, взглянув на него, ответила:
- Она, думаешь, вообще догадывалась об этой беременности?.. Если буду рассказывать издалека, то долговато будет, дослушаешь? – Спросила Альбина тяжело, вздохнув.
- Давай, терять уже нечего... убью! – зарычал он, с силой ударив по рулю.
- Эй, ты мне ещё покалечь Ленку, сама убью! – пригрозила она.
- Да ни трону я её! Давай, рассказывай, что там... – отмахнулся Абдулов.
- Началось ещё всё с... наверное, ты догадаешься... Как ты не стал приходить с работы. Вот сейчас молчи. Просил издалека и подробно, вот тебе и... Ну, так вот. Думаешь, жаловалась она на тебя? Неееет, как бы ни так! Клещами из неё всё вытаскивала!.. – Усмехнулась Альбина, вспоминая эти моменты, и как Лена долго упиралась, мямля что-то нечленораздельное. – Ну, так вот... А помнишь, из окна выпрыгнула, экстрималка, ёпть, и про сердце, наверное, тоже помнишь... А свои наркотики ещё помнишь? – нагло взглянула в его глаза она, прищурилась и продолжила, - Вижу, что помнишь, а свои уголовно наказуемые выходки тоже помнишь?
- Стоп! Ты тему не меняй, ты мне про беременность, я не просил мне тут вспоминать про мою жизнь бывшую. – Сказал Виталик, смотря на Альбину.
- Ммм, так всё-таки бывшуюююю, – протянула Альбина, криво ухмыляясь – Ну-ну...
- Я же просииил – устало проговорил Виталик.
- Лааадно, не ной только, ещё мне тут захлюпай, хватило Ленки с её соплями. – Вздохнула она.
- В-общем она не знала о беременности. Наверное, тебе знакомо имя Денис? – получила кивок на свой вопрос – Ну, так вот... Он любит Ленку... и не смотри на меня такими глазами! – пригрозила она ему глазами – Да, любит... И давно! Ещё со школы, а ты вспомни, как вы встретились, а Ленка уши развесила в институте, а с каким слезами ко мне прибегала и ныла не плече... дай вспомню её слова, ааа... «Он меня не... не замечааааееет...» - захлюпала Альбина носом, изобразив Лену. – Ага-ага! Именно так и было дело. А Денис ей счастья захотел дать, хм, я не одобрила, но он такоооооое Ленке набаламутил... знаешь, что наболтал? Сказал, что я с тобой... извини, конечно... развлекаюсь, - сказала Альбина и заметила изучающий взгляд Виталика. Вот так фокус-покус... Ээээто еще, что за выходки???
- Э-э-э, браток! Что за взгляды?! Абдулов очнись или получишь в нос! – замахала она перед его лицом внушительных размеров кулаком. Ну, не зря же она вместе с Леной когда-то ходила на секции бокса.
- Чего ты машешь своей рукой, ни за что на свете не поверю, что ты сможешь ударить... – усмехнулся Абдулов.
- Я тебе мало того скажу, ударю и Ленку сдам – усмехнулась Альбина, шаря по сумке.
- Смотри, вот как мне уделала телефон, чинить надо, а всё никак не отнесу. – Расхохоталась она над его выражением лица.
- Да нееет, чё ты мне заливаешь? Не могла, она даже муху не смогла бы обидеть! – заявил уверенно Виталик.
- Обидела и многих! Ладно, мне некогда тебе тут доказывать... Ты рассказ просил! Так вот, конец такой, что мы с ней поссорились, нет, она-то сказала, что я статус в её глазах потеряла, но она не позвонила бы мне, если бы поверила в слова Дэна, так что... Ленка молоток большой!.. Ну, и вижу, она на полу валяется, когда нашла её... Ну, вот и рвалась она в ванную и там наделала делов, вот так я и узнала, что кхм-кхм, твоя девушка залетела, а её парень неизвестно где шляется! Кстати, что за стоны тогда были в гостиной, когда пришёл её забирать? – Хитро стрельнув глазками, спросила Альбина.
- Во-первых, не девушка, а жена моя! Запомни и этому ублюдку... друг ещё называется... передашь ему тоже, что жена она моя ясно?! – прорычал он. – А во-вторых, что тогда было это уже не твоё дело! Всё ясно? – спросил он.
- Ну, в принципе, да, только про жену что-то от Ленки ни слова не слышала о вашем замужестве. – Отвернулась от него Альбина, сложив руки под грудью.
- Я сказал мы жена и муж, супруги! Значит, так оно и есть! Всё! Закрыли тему! Ленка тут остаётся, так лучше! Тебя домой завезу и встречу как раз этого... друга, мать его! – Сказал Абдулов и завёл машины, поворачивая руль машины налево, уносясь всё дальше от клиники, откуда из окна выглядывала светлая голова, всё это время наблюдавшая за машиной.

«Чёрт! И как я могла вообще ей поверить? Дурааа!!!» - думала Лена, лёжа на больничной кровати.

Вдруг в помещение зашёл врач, и что-то неся в руках, сказал Лене:
- Елена, мы не имеем права задерживать Вас в больнице дальше, так как Вы вполне можете и сами обходиться без нашей помощи.
- Доктор, прошу Вас, мне просто надо полежать тут хотя бы три дня, а лучше неделю... Прошу Вас! – сказала Лена. Накрыла руками лицо и зарылась в своих волосах. Чёлка на боку, красные опухшие глаза. Вид не внушал, что перед тобой сидит вполне здоровый человек.
- Елена, но зачем Вам это? Вас ждёт муж, который вообще сегодня хотел Вас забрать отсюда... я бы даже двумя руками «за» был бы, если бы не Ваша просьба. Должен сказать Вы удивительно быстро предусмотрели такую реакцию своего мужа... надо же!.. – сообщил доктор, присаживаясь на одну из свободных кроватей в палате.
- Муж? – удивлённо спросила она, но когда поняла в чём дело, тихо прошептала – Сука... – зло взглянула на окно, в котором пятнадцать минут назад исчезло чёрное BMW.
- Вы что-то сказали? – спросил её Фёдор Иванович.
- Нет-нет, я домой пойду, моя выписка готова? – спросила Лена его, вставая со своей кровати, и, надевая олимпийку.
- Да, конечно! Я рад, что вы образумились. – Ответил доктор и вышел из палаты, плотно прикрывая дверь.
- А кто-то так рад будет... чёрт!

***

- Алло, Лер, ты можешь за мной подъехать ко второй областной больнице? – без всяких «Привет», «Я тебе не помешала», начала Лена, только Козлова взяла трубку на том конце провода.
- Привет, Лен. Слушай, через три минуты буду там. Сейчас не буду спрашивать, что случилось, да как, да почему, потом мне расскажешь что нужно, а что не надо опустишь. – Быстро проговорила Лера на том конце, и послышались прерывистые гудки.
Аккуратно приоткрыла входную дверь больницы. Ступеньки... Сделала первый шаг и остановилась. Подняла голову вверх, сверля глаза безграничное небо, пытаясь что-то спросить, что-то сказать, как-то понять ЕГО, спрашивая у его небесных глаз. Как всё пройти и остаться живым?.. Борьба за выживание, как остаться в живых, существовать, но без него, как? Разум говорит одно, сердце твердит другое, постоянно колит, будто говорит «Постой...». Но она уже решила. Она должна, она обязана забыть его несмотря ни на что! Сколько раз давала себе обещание, давала команду забыть, но сердце отказывалось повиноваться этим словам, разум твердил обратное, ссылаясь на его характер, поступки, действия... А она его любит, интересно, за что?
Любовь и ненависть – два силуэта, которые прочно засели и в сердце и в мозгу, давая какую-то пульсацию при одном только его виде. Любит, но не понимает.
Лёд. Его глаза напоминают ей лёд, который невозможно растопить лишь в ЕГО глазах. Огонь... Он не способен растопить лёд в его глазах. Лишь потухает, как щелчок, как пепел оседает на ковёр, сжигая мелкими искрами мягкие ворсинки.
Ребёнок... Чёрт! Маленький комочек, маленький малыш... погиб. А всё он! Он виноват! Если бы он не пришёл, то малыш был бы жив и здоров!..
- Ленка! – крикнули со стороны. Медленно спустилась с двух ступенек, встала на третью. Голову закружилась, в глазах потемнело. Захотелось ощутить своим лицом, какой он, асфальт. Уже наклонилась вперёд, чуть не покатилась со ступеньки, но кто-то держал её за талию, в очередной раз, спасая от необдуманных действий.
«И снова меня спасают высшие силы, Господи, за что ты так со мной? Почему не даёшь спокойно сдохнуть где-нибудь, пусть меня потом заживо загребут... ну что тебе стоит, чёрт!» - подумала Лена, оборачиваясь назад, раскрывая глаза.
- Спасибо, – сипло произнесла Лена, заглядывая в эти пустые глаза, которые лишь не моргая, смотрят на неё.
- Не за что, будьте осторожны. – Произнёс мужчина и быстро пробежал мимо неё, скрываясь за поворотом.
- Не поняла? И так сбежать ... – пробубнила себе под нос и зашагала в сторону машины.

- Привет, Лер, – Сказала Лена, садясь в машины.
- Привет. Знаешь, можешь сейчас начать мне рассказывать, что там приключилось, и что ты делала в этом месте, довольно-таки необычном... – Сказала Козлова и завела машин, проезжая мимо детской песочницы, неизвестно откуда здесь взявшейся.
- Я была беременна, потеряла ребёнка, счастье и всякий смысл жизни – сказала Лена, уткнувшись в шарф, вдыхая чуть морозный воздух.
- Я, конечно, знала, что ты экстремальная девушка, но как ты умудрилась потерять ребёнка? – Спросила Лера, свернув на новом повороте.
- Машина сбила, – Хрипло произнесла, повернувшись в сторону, вглядываясь в пролетавшие пейзажи.
- Чёрт! И как только ты умудряешься влипать в такие ситуации? И ведь говорила тебе при первой нашей встрече, когда заговорили о твоих личных отношениях с ним... говорила тебе, что пора завязывать с ним и его истеричным характером!
- Хватит! – простонала она, снова поворачиваясь в сторону Леры, - Я завтра же расставлю все точки над «i»! – сказала Лена и замолчала.
- Это, каким же способом, заявишься к нему и что дальше?
- Это уже не важно, главное я скажу то, что хотела, этого будет достаточно... Давай закроем тему, я очень устала.
- Как знаешь, но потом не говори, что я тебя не предупреждала! – сказала Лера и свернула в их двор.

Эх, вот она великая поговорка: «Утро добрым не бывает...» Поистине умные пророческие слова, которые были сказаны свыше кем-то очень умным.
Будильник выкинула с пятого этажа, сломала ручку от двери, пролила чай на белую скатерть, порвала любимые джинсы, разбила кружку с божьей коровкой, из которой обожала пить яблочный сок. Обожгла палец, проклиная всех, кого только знала, всеми языками, которые только знала, всеми словами из своего второго словаря с большим запасом гламурных словечек что-то вроде «Твою да через колено...»
- Лерааааа, мать твою, ты ещё дрыхнешь в восемь часов утра? – заорала Лена, после происшествий, случившихся за одно только утро у неё. – А-а-а, за что мне это всё-ё! – заныла она, хватая с плиты турку с кофе, которое пролилось на всю плиту, но, не останавливаясь на достигнутом, а скользя дальше, пытаясь вывести Лену ещё больше. Она с огромной яростью кинула турку с кофе, которое было уже порядком остывшее в мусорное ведро, схватилась со всей силой за волосы и завыла не своим голос. С грохотом опустилась на стул, откинулась на мягкую спинку стула, прикрыла глаза, но тут же, как будто обожглась, открыла их.
« Чёрт! Когда же я тебя забуду?! Сгинь нечистая, тьфу! Дурааа!!! Чёрт, надо срочно что-то делать с этой зависимостью... блин, и как? Заменить чем-то, сделать себя зависимой от чего-то другого, более сильного, мощного... наркотики... о большем и мечтать не стоит! Чёрт, что несу! Чёрт, ненормальная дура, ебанутая! Чёёёёёрт, срочно надо поговорить с ним и расставить все точки... над «е»... аааа... и, е, ё... КАКАЯ К ЧЁРТУ РАЗНИЦА! НАДО ПОГОВОРИТЬ И ВЫЯСНИТЬ ВСЁ! НАДО ОСВОБОДИТЬСЯ ОТ ЭТОЙ НОШИ! НЕ ХОЧУ БЫТЬ ЗАВИСИМОЙ... НЕТ!!! Божеее... за что ты так со мной? Виталиииик... а ты почему так со мной? Я ведь хотела лишь быть с тобой, любить и быть счастливой рядом с тобой! ЧЁРТ! А ТЫ, СУКА, ОБРАТИЛ ВСЁ ПО-ДРУГОМУ, С ДЕРЬМОМ СМЕШАЛ, ЕЩЁ И ГРЯЗЬЮ ПРИСЫПАЛ! МРАЗЬ! НЕНАВИЖУ, СУКААААААААА!»
Ударила кулаком по столу, отчего донёсся гул, вой и крик:
- Ленааа! Твою мать, зачем так стучать?! Я спаааааать хочуууу!..
«Спать хочешь, ну-ну!» - усмехнулась Лена, и, схватив с вешалки свою куртку, выбежала из квартиры, плотно прикрыв за собой дверь. Достала из кармана ключи от машины и, выключив сигнализацию, открыла дверь, села за руль, блаженно улыбаясь. Давно она вот так вот не сидела... Отдаваясь ветру, машине, которая несёт её навстречу неизвестному. Она обожала скорость, адреналин... Любила лихачить на дорогах, подрезая иномарки. Всегда глупо улыбалась, выглядывая из окошка машины, водителю той иномарки, которую она подрезала. Вот и сейчас с улыбкой на всех скоростях пронеслась мимо чёрного Мерседеса, порезвилась рядом со стареньким Жигули, проскочила Ладу, попыталась протиснуться рядом с BMW, но машина невидимого водителя за тонированными стёклами дал по газам и оторвался от преследования в виде неё.
Но не успела она проехать и одного метра, как рядом с ней снова пристроился чёрный BMW, сигналя. Вот опустилось окно рядом с водительским местом, и сознание обжёг образ мужчины, от которого она собиралась избавиться, поговорить и исчезнуть из его жизни, да и свою перечеркнуть красным крестом. Надавила на газ, пытаясь оторваться от машины, но впереди стояла пробка из многочисленных машин, которые тормозили на светофоре. Чёрт! Светофор – преграда, причём ощутимая. Повернула голову в сторону BMW, но машины уже и след простыл. Повернула голову вперёд и чуть ли не завыла от досады. Впереди красовался громадный капот BMW, а пробка уже рассосалась... светофор остановился на зелёном свете. Но Лена не могла ехать дальше, путь преграждала не хилая машина, которую будет не просто объехать. Посигналила несколько раз с остервенением. Плюнув на всё: на все обещания, на всё, что давала себе, какие были её принципы, что она думала про него... на всё плюнула и открыла дверь свой милашки. Выскочила на дорогу и крикнула:
- Дай проехать!
А машины проезжали стаями птиц, проезжали и сигналили, видимо, пытались вразумить этих двух людей, и требовали освободить им дорогу.
- Лена... – не веря своим глазам, прошептал Абдулов, покачивая головой в сторону.
Вздрогнула, услышав своё имя из его уст. Хлопнула дверь. Но, тут, же опомнившись, открыла дверь машины и села на сидение, захлопнув дверь, закрыв её со своей стороны, потому что видела как стремительно к машине подбегает ошарашенный Виталик.
- Абдулова! Немедленно открой дверь, иначе я тебя увезу на этой машине на прицепе... Лена! Чёрт! Упрямица! – кричал он, рычал, пыхтел.
«Что? Абдулова? Я? Он рехнулся! Нееет! Снова быть с ним равносильно смерти... Я не хочу умирать больше... хватит с меня!»
- Я никогда не была, не буду твоей женой Абдулов, слышишь?! Никогда! Отойди от машины и убирайся отсюда, иначе это может только хуже кончится, тебе это надо? – сказала Лена, стараясь не выпрыгнуть из машины и как к источнику воды присосаться к его губам, вдыхать его запах, наполнять себя жизнью, воздухом... ей нужен был кислород. Он слишком близко... Как наркотик, но недоступен.
- УБИРАЙСЯ! – закричала Третьякова, что есть мочи, стукнув по кожаному рулю, падая головой на руль.
- Лена, я по-хорошему прошу, открой... дверь. – Чётко проговорил он каждое слово.
- Нееееееет! Нет! НЕТ! Уйди! Я прошу! Нет! Мне плохо, уйди... прошу! – совсем обмякла. Слёзы текли по лицу, капая на голубые джинсы, оставляя синие разводы на её ногах, кофте... на лице.
- Лена! Ты слышишь меня, Лена! Чёрт! – стукнул с силой по стеклу окна, одёрнул руку. Она кровоточила. Стёкла рассыпались на дороге. Нащупал кнопку, дверь открылась. Лена была без сознания. Обхватила руль руками, голова лежала на руле.
«Боже, до чего я довёл свою девочку... Ленка, малыш...» - подхватил её на руки и быстрым шагом направился к своей машине. Поставил её машину на сигнализацию. Аккуратно положил её в салон своей машины, прикрыл дверь. И сев на водительское сидение, поехал в направление своего, нет... ИХ дома...