Сериалы онлайн

Горела одна голубая лампа, тусклый кружок на каменном полу. Мы сели по краю круга света; я - в гордом одиночестве, лицом к четырем мужчинам. Джеб даже приволок ружье - видно, ему казалось, что ружье сойдет за молоток судьи и придаст официальности нашему собранию.
Запах серы воскресил в памяти дни моей скорби; оказалось, что есть немало нежелательных воспоминаний, по которым я бы точно не стала скучать. Кое-что я бы охотно забыла.
- Как она? - поспешила спросить я у дока.
Суд я воспринимала как пустую трату и без того небольшого запаса оставшегося мне времени. Я переживала из за куда более важных вещей.
- Которая из двух? - устало поинтересовался он.
Несколько секунд я в недоумении смотрела на него.
- Санни извлекли? Уже?
- Кирилл не мог смотреть, как она мучается. Она была… несчастна.
- Жаль, я не успела попрощаться, - прошептала я. - Надо было пожелать ей удачи. Как Джоди?
- Пока не очнулась.
- А неизвестная?
- Труди ее забрала. Кажется, они пошли на кухню, перекусить. Они подыскивают временное имя: согласись, не очень приятно, когда тебя называют «тело». - Док криво усмехнулся.
- Она придет в себя, вот увидите. - Мне и самой хотелось в это верить. - И Джоди тоже. Все образуется.
Никто не уличил меня во лжи. Они знали, что я просто пытаюсь взять себя в руки.
- Не хочу оставлять Джоди одну, - вздохнул док. - Вдруг ей что нибудь понадобится.
- Верно, - согласилась я. - Чем скорее мы здесь закончим, тем лучше.
Неважно, к какому решению придет суд: док уже согласился на мои условия. И все же какая-то наивная часть меня продолжала надеяться на чудо… Она не теряла надежды, что все образуется, что неким чудесным образом я останусь с Иеном, а Лена - с Виктором и никто, абсолютно никто не пострадает. Пришла пора спуститься с небес на землю.</p>
- Ладно, - сказал Виктор. - Анни, какова твоя позиция?
- Я верну Лену. - Коротко и четко, не поспоришь.
- Иен, а ты что считаешь?
- Анни нужна нам здесь, - так же коротко и четко ответил Иен.
- Мда, как все запутано… - задумчиво кивнул Джеб. - Анни, почему я должен принять твою сторону?
- Представь себя на месте Лены. Ты бы захотел вернуть себе свое тело? Мы не можем отказать Лене в ее законном праве.
- Иен? - спросил Джеб.
- Джеб, мы должны думать об общем благе. Анни столько сделала для нашей безопасности и здоровья! От нее, и ни от кого другого, зависит выживание нашего сообщества. Разве можно сравнивать интересы одного человека и спасение человечества?
«Он прав», - подала голос Лена.
«Тебя забыли спросить».
<- Анни, а Лена что говорит? - спросил Виктор.
«Ха!» - сказала Лена.
Для нас обеих здесь было слишком тесно.
- Лена хочет вернуть свое тело. Вернуть свою жизнь.
«Лгунья. Скажи им правду», - потребовала Лена.
«Нет».
- Лгунья, - сказал Иен. - Я же вижу, как вы с ней препираетесь. Спорим, она со мной согласна? Она хороший человек. Она знает, как сильно мы в тебе нуждаемся.
- Лена знает все то, что знаю я. Она вам поможет. И безымянная женщина, в которой жила Душа Целителя. Она то уж точно знает куда больше моего. Вы справитесь, как прекрасно справлялись до меня. И выживете, как выживали раньше.
Джеб с шумом выпустил из ноздрей воздух и нахмурился.
- Не знаю, Анни. Иен дело говорит.
Я свирепо посмотрела на старика и увидела, что Виктор тоже сверлит его взглядом. Я отвернулась от этих двоих и мрачно взглянула на дока.
Док верно понял мой взгляд и поморщился, словно от боли: он дал слово. Этот суд ничего не мог изменить.
Иен смотрел на Виктора и не заметил, как мы с доктором переглянулись.
- Джеб, - возразил Виктор. - Решение здесь одно, и ты это знаешь.
- Одно, говоришь? По-моему, решений уйма.
- Это тело Лены!
- И Анни тоже…
Виктор чертыхнулся и попробовал зайти с другой стороны.
- Лена заперта в собственном теле, как в ловушке, Джеб. Ее нельзя там оставлять - это равносильно убийству.
На лице Иена вновь проступила ярость.
- А что будет с Анни, ты подумал, Витя? И со всеми нами, если ты ее извлечешь?
- Тебе вообще на всех наплевать! И до Лены тебе дела нет, лишь бы сохранить твою драгоценную Анни, а остальное тебя не волнует!
- А тебе плевать на Анни, лишь бы сохранить твою драгоценную Лену - остальное тебя не волнует! А раз мы в равном положении, нужно подумать об общем благе.
- Нет! Нужно подумать о том, чего хочет Лена. Это ее тело!
Иен и Виктор привстали, сжав кулаки, лица перекосились от гнева.
- Прекратите, ребята! Остыньте, - велел Джеб. - Мы на суде, так что давайте сохранять спокойствие и не терять головы. Нужно хорошенько обдумать обе позиции.
- Джеб… - начал Виктор.
- Заткнись! - Джеб пожевал губами. - Ладно, вот как я вижу ситуацию: Анни права… - Иен вскочил на ноги. - Успокойся! Сядь и дослушай до конца.
На напряженной шее Иена выступили жилы, но он неохотно уселся на место.
- Анни права, - повторил Джеб. - Лену нужно вернуть ее тело. Но… - быстро добавил он, потому что Иен снова напрягся, - я не согласен с остальным. Анни, детка, ты нам нужна. Нас разыскивают Ищейки, а говорить с ними можешь только ты. Больше никто. Ты спасаешь жизни. Я должен думать о благополучии моей семьи.
- Значит, раздобудем для нее другое тело, - процедил Виктор. - Это же очевидно.
- Нет! Ни за что! - Я исступленно замотала головой.
- Почему, Анни? - спросил Джеб. - По мне, так совсем неплохая идея.
- Джеб, послушай меня внимательно. Я не хочу, чтобы меня считали паразитом, понимаешь? Думаешь, мне хочется оказаться в новом теле и начать заново? Неужели мне вечно придется жить с чувством вины за отнятые жизни? Вечно терпеть чужую ненависть? Меня и Душой то уже не назовешь - я слишком сильно люблю вас, грубияны бесчувственные. Я понимаю, что мне здесь не место, и ненавижу себя за это. - Я вдохнула еще раз и заговорила сквозь слезы, которые теперь катились по щекам: - А что, если я изменюсь? Вдруг вы украдете чью то жизнь, подсадите меня в кого нибудь, а что нибудь пойдет не так? А если новое тело навяжет мне новую любовь, или меня потянет обратно, к Душам… Что тогда? Представьте, что вы больше не сможете мне доверять. Представьте, что в следующий раз я вас предам… Я боюсь вам навредить!
Моя ложь сработала: Виктор и Джеб обеспокоенно переглянулись. Об этом они не подумали - не предусмотрели. Что если мне нельзя будет доверять, вдруг я превращусь из друга - во врага? Иен обнял меня, прижал к груди, и его футболка намокла от моих слез.
- Все в порядке, милая. Тебе не нужно становиться никем другим. Ничего не изменится.
- Погоди ка, Анни… - В сообразительных глазах Джеба мелькнула догадка. - Что изменится, если ты поменяешь планету? Ты же так и останешься паразитом, детка.
- На других планетах все по другому, Джеб. - Я подбирала слова, стараясь избегать прямой лжи. - Там нет сопротивления. И сами носители другие, не такие индивидуалисты, как люди, их эмоции намного спокойнее. Там не появляется ощущения, что крадешь жизнь, там никто не станет меня ненавидеть. А я буду слишком далеко, чтобы причинить вам вред. Это безопаснее для вас…
Последняя часть сильно смахивала на ложь, и я прикусила язык.
Джеб, прищурившись, смотрел на меня. Я отвела глаза, но не удержалась и взглянула на дока, который не спускал с меня полных грусти глаз. Я перехватила взгляд Виктора, устремленный на дока. Неужели Виктор заметил?
- Н-да… Незадача! - вздохнул Джеб и нахмурился, раздумывая над неразрешимой дилеммой.
- Джеб, - в один голос начали Иен и Виктор и замолкли, злобно уставившись друг на друга.
Мы теряли время впустую, а мне ведь оставались считанные часы… Несколько часов, не больше - теперь я знала точно.
- Джеб! - Мой голос был едва слышен за шепотом струящейся воды, и все повернулись ко мне. - Не обязательно решать сейчас. Доку нужно присматривать за Джоди, и я тоже собираюсь ее проведать. К тому же, я весь день не ела. Может, отложим до завтра? А утром ты примешь решение. Будет время все обдумать.
Ложь. Догадаются или нет?
- Неплохая идея, Анни. Похоже, всем нам не помешает короткий отдых. Иди поешь. Утро вечера мудренее.
Я изо всех сил старалась не смотреть на дока, даже когда обратилась к нему.
- Я перекушу и помогу тебе с Джоди. Еще увидимся.
- Ладно, - сказал он обреченно, даже не пытаясь скрыть тревогу в голосе.
Неужели так сложно притвориться? Он же человек, а люди отлично умеют врать!
- Проголодалась? - спросил Иен.
Я кивнула, оперлась на протянутую руку и встала. Иен не разжал пальцев, и я поняла, что теперь он меня не отпустит, будет ходить за мной как привязанный. Это меня не беспокоило. Как и Серёжа, спал он крепко.
Мы вышли из темной пещеры, и я спиной почувствовала чей-то взгляд. Интересно, чей?
Я отправила Иена за едой, а сама осталась ждать посреди поля, где вместо собранной кукурузы колосилась еще не поспевшая пшеница. Иену я сказала правду: я пряталась от Серёжи. Мне не хотелось его пугать. Мальчику будет сложнее смириться, чем Иену или Виктору - каждый из них занял свою сторону. Серёжа же любил и меня, и Лену. Между нами ему не разорваться…
Иен не стал со мной спорить. Мы ели в тишине, и все это время его рука крепко придерживала меня за пояс.
На столе дока вместо трех мерцающих криоконтейнеров я с удивлением обнаружила только два - контейнеры с Целителями. Док и Кирилл склонились над безжизненным телом Джоди. Я немедленно направилась к ним, собираясь поинтересоваться, куда подевалась Саша, но, подойдя ближе, заметила, что Кирилл одной рукой придерживает криоконтейнер.
- С ней следует обращаться бережно, - прошептала я.
Док сжимал запястье Джоди, считая про себя. Как только он услышал мой голос, его губы сжались в ниточку, и отсчет начался заново.
- Да, док меня предупредил, - ответил Кирилл, не отрывая от Джоди глаз, под которыми расплывались лиловые круги. Опять перелом носа? - Я стараюсь. Просто не хотелось оставлять ее там одну. Она была такой грустной и такой… славной.
- Думаю, она бы это оценила.
Он кивнул, по прежнему глядя на Джоди.
- Я могу что-нибудь сделать? Как-то помочь?
- Разговаривай с ней: называй по имени, говори о вещах, которые она должна помнить. Даже о Саше говори. Безымянной женщине это помогло.
- Мэнди, - поправил док. - По ее словам, это не совсем точно, но уже близко.</p>
- Мэнди, - повторила я, понимая, что мне вряд ли придется называть ее по имени. - Где она?
- С Труди - хорошо, что ты тогда ее позвала. Лучше помощницы не придумаешь. Кажется, она повела Мэнди спать.
- Это хорошо. За Мэнди можно не беспокоиться.
- Надеюсь. - Док улыбнулся, но с его лица не сходило угрюмое выражение. - У меня к ней много вопросов.
Я посмотрела на маленькую женщину - невозможно было поверить, что она старше моего тела. Ее лицо выглядело расслабленным и безучастным. Это немного пугало - она казалась такой живой и восприимчивой, когда внутри находилась Саша. А если Лена…
«Я пока тут».
«Знаю. Ты справишься».
<«Как Лэйси». - Она поморщилась, и я тоже.
«Только не как Лэйси».
Я легонько коснулась плеча Джоди. Она во многом походила на Лэйси: смуглая, с темными волосами, миниатюрная. Они вполне могли бы оказаться сестрами - только милое, бледное личико Джоди никогда не будет выглядеть отталкивающим.
Кирилл держал ее за руку и молчал.
- Вот так, Кирилл, - сказала я и снова коснулась ее плеча. - Джоди? Джоди, ты меня слышишь? Кирилл тебя ждет, Джоди. Он тут таких дров наломал, пока за тобой ездил! Теперь у всех руки чешутся ему накостылять. - Я лукаво улыбнулась, глядя на здоровяка: уголки его губ поползли вверх.
- Впрочем, тебя это не удивляет, правда? - прозвучал голос Иена. - Ты же привыкла к его выходкам, верно, Джоди? Рад тебя снова видеть, милая. А вот ты, наверное, не очень. Скажи: «Только избавилась от этого идиота, а тут…»
Пока Иен не открыл рот, Кирилл не замечал брата, который, едва войдя, сразу же прицепился к моей руке, как верный пес.
- Ты же помнишь Иена, малыш? Ну, такой дурачок, что ходил по пятам и заглядывал мне в рот. Привет, Иен, - добавил Кирилл, не поднимая глаз. - Ничего не собираешься мне сказать?
- Вообще то нет.
- Я жду извинений.
- Флаг в руки.
- Джоди, этот болван ударил меня по лицу! Просто так - ни с того ни с сего.
- Джоди, ты же знаешь, у него морда кирпича просит.
Они были по-своему приятными, эти братские подначки. В присутствии Джоди они старались не перегибать палку, шутили беззлобно, добродушно. На ее месте я бы уже проснулась, я бы уже улыбалась…
- Продолжай, - шепнула я Кириллу. - Вы все делаете правильно. Она очнется, вот увидишь.
Хорошо бы с ней познакомиться, увидеть, какая она. Пока что при мысли о Джоди перед глазами вставало лицо Саши.
Почему у меня на глазах выступили слезы? Неужели я так мало для них значу?
«Нет, - успокоила Мел. - Они будут по тебе скучать. Вот увидишь, твой уход станет огромной утратой для всех хороших людей».
Похоже, она наконец смирилась с моим решением.
«Не смирилась, - возразила Лена. - Просто не вижу другого способа тебя остановить. И еще - я чувствую, что это скоро случится, и мне страшно. Правда, чудно? Я в ужасе».
<«Значит, я не одинока».
- Анни? - сказал Кирилл.
- Да?
- Прости.
- Гмм… За что?
- За то, что пытался тебя убить, - бесхитростно объявил он. - Боюсь, я был не прав.
Иен обмер.
- Док, у тебя случайно нет магнитофона под рукой?
- К сожалению, нет.
Иен покачал головой.
- Это мгновение нужно сохранить для потомков. Никогда не думал, что доживу до того дня, когда Кирилл О'Ши признает свою неправоту. Ну же, Джоди, просыпайся, а то все пропустишь!
- Джоди, детка, защити меня! Скажи Иену, что раньше мне просто не доводилось быть неправым. - Кирилл прыснул.
Приятно было сознавать, что перед уходом я завоевала таки расположение Кирилла. На большее я и не надеялась.
Здесь я сделала все, что могла. Не было смысла тянуть дольше. Вернется Джоди или нет - это не имело значения: мой путь был предрешен.
С глубоким вздохом я устало потянулась.
- Иен, я с ног валюсь, - сказала я.
Было ли это ложью? Если и так, прозвучала она естественно. Мой последний день длился очень долго. Я вдруг осознала, что не спала всю ночь, со времени нашей последней вылазки; должно быть, я и впрямь еле стояла на ногах.
- Еще бы! - кивнул Иен. - Ты же всю ночь просидела с Цели… с Мэнди?
- Ага, - зевнула я.
- Спокойной ночи, док, - сказал Иен, таща меня к выходу. - Кирилл, удачи. Утром мы вернемся.
- Спокойной ночи, Кирилл, - пробормотала я. - Пока, док.
Док исподлобья посмотрел нам вслед, но Иен уже повернулся спиной, а внимание Кирилла было приковано к Джоди. Я оглянулась и метнула на него твердый взгляд.
Иен шел рядом со мной по темному туннелю, не говоря ни слова. Вот и славно, что он не в настроении болтать - я все равно не смогла бы сосредоточиться на разговоре. У меня внутри все сжималось: все дела закончены, осталось немного подождать и постараться не заснуть. Несмотря на усталость, я думала, что это будет несложно. Сердце бешено стучало, словно кулак бил изнутри по ребрам.
Больше никаких проволочек. Все должно случиться, как задумано, и Лена об этом знала. После сегодняшнего инцидента с Иеном мне стало совершенно ясно, что медлить нельзя, иначе с каждым днем будет все больше слез, споров и драк. Рано или поздно кто нибудь проговорится, и Серёжа узнает правду. Пусть лучше Лена ему расскажет - только потом, после. Так будет лучше для всех.
«Большое спасибо», - подумала Лена; слова вырвались скомканной скороговоркой, сарказм был смазан страхом.
«Прости. Ты же не очень возражаешь?»
«Как я могу возражать? - вздохнула она. - Я сделаю все, о чем ты попросишь, Анни».
«Позаботься о них за меня».
«Могла и не просить».
«И об Иене».
«Если он позволит. У меня такое чувство, что я не слишком то ему нравлюсь».
«Даже если он не позволит».
«Я сделаю все, что в моих силах, Анни. Обещаю».
Иен остановился в коридоре, у дверей в комнату - красной и серой.
Он вопросительно вскинул бровь, и я кивнула: пусть думает, что я все еще прячусь от Серёжи. Тем более что так и есть. Иен отставил красную дверь в сторону, и я вошла внутрь, опустилась на матрас справа и свернулась комочком, прижав трясущиеся руки к колотящемуся сердцу. Иен обнял меня сзади, притянул к себе. Ничего страшного: как только он заснет, сразу раскинется на матрасе. Главное, чтобы он не почувствовал, как я дрожу.
- Все будет хорошо, Анни. Мы найдем решение, я знаю.
- Иен, я люблю тебя - правда, люблю. - Это был единственный способ с ним попрощаться, другого он не принял бы. Позже он вспомнит и поймет. - Я люблю тебя всей душой.
- Я тоже очень сильно люблю тебя, моя Странница.
Он уткнулся носом мне в лицо, нашел губы и поцеловал, долго и нежно; в недрах земли потекла, вздымаясь, раскаленная магма, и землетрясение закончилось - дрожь унялась.
- Все, Анни, спи. До утра подождет.
Я кивнула и со вздохом прижалась к нему щекой.
Иен тоже устал, так что ждать мне пришлось недолго. Я лежала, разглядывая потолок, - кусочек звездного неба в трещинах на потолке изменился. В том месте, где раньше виднелись две звезды, теперь сияли три, мерцая на черном небосклоне. Они не звали меня. Я не скучала по звездам.
Руки Иена обмякли, он перевернулся на спину и что то пробормотал во сне. Я не могла дольше ждать; мне ужасно хотелось остаться, заснуть рядом с ним, выкрасть у судьбы еще один день. Я осторожно пошевелилась, но Иен и не думал просыпаться. Он дышал ровно и глубоко - не разомкнет глаз до утра. Я коснулась губами его лба и выскользнула за дверь.
Было не очень поздно, и по пещерам еще ходили люди. Откуда-то доносилось эхо приглушенного разговора. До самого входа в большую пещеру я никого не встретила.
Джефри, Хит и Лили возвращались из кухни. Я опустила глаза, хотя и обрадовалась, увидев Лили. Я украдкой взглянула в ее сторону и отметила про себя, что она наконец перестала горбиться от горя. Лили была сильной, как Лена. Она тоже справится.
Я с облегчением нырнула в темноту южного коридора - с облегчением и ужасом. Теперь все точно было кончено.
«Мне страшно», - прохныкала я.
Лена не успела ответить, потому что в темноте мне на плечо легла чья-то тяжелая рука.
- Куда собралась?

Натянутые до предела нервы сдали: я вскрикнула, но из горла вырвался только сдавленный писк.
- Прости. - Виктор приобнял меня, успокаивая. - Не хотел тебя напугать.
- Что ты здесь делаешь? - пробормотала я, переводя дух.
- Слежу за тобой. Я всю ночь за тобой слежу.
- Прекрати.
Он медлил, рука на моем плече не шевелилась. Я поднырнула под нее, но Виктор перехватил мое запястье, вцепившись мертвой хваткой, - так просто не стряхнешь.
- Ты к доку? - бесцеремонно спросил он. Было совершенно ясно, что речь шла не о дружеском визите.
- Куда же еще! - Я не говорила, а шипела, чтобы он не заметил в моем голосе панику. - После того что сегодня было… Дальше будет только хуже и хуже. Тут не Джебу решать.
- Знаю. Я на твоей стороне.
Я разозлилась, почувствовав, что его слова еще способны причинить мне боль; глаза защипало. Я старалась думать об Иене, который был моим якорем, но это оказалось непросто: рука Виктора касалась моей руки, его запах щекотал ноздри, мысли путались. Все равно что пытаться различить в грохоте секции ударных нежный голос скрипки…
- Тогда дай мне пройти, Виктор. Уходи. Мне нужно побыть одной. - Слова прозвучали торопливо, резко и хлестко.
Было сразу ясно, что я не лгу.
- Я должен пойти с тобой.
- Скоро ты получишь свою Лену, - огрызнулась я. - Я прошу всего несколько минут, Виктор. Неужели так трудно?
И снова молчание.
- Анни, я пришел к тебе.
Из глаз брызнули слезы. Я была рада, что здесь темно.
- Это лишнее, - прошептала я. - Не надо.
Конечно, Виктору не следовало здесь находиться. Я доверилась доку. Док дал слово. Я никуда не улечу - не стану Дельфином или Цветком, чтобы вечно оплакивать потерянную любовь: к тому времени, как я снова открою глаза (если бы они имелись у моего нового носителя), все мои любимые уже умрут. Мое место здесь, на этой планете, откуда меня никто не заставит улететь. Я останусь в неглубокой могиле рядом с моими друзьями - человеческая могила для человека, которым я стала.
- Но Анни, я… Мне так много нужно тебе сказать.
- Виктор, я обойдусь без твоей благодарности.
- Чего ты хочешь? - хрипло, с придыханием, прошептал он. - Я сделаю все, что скажешь.
- Береги мою семью. Не дай их в обиду.
- Конечно, не дам, - отмахнулся он. - Я имею в виду тебя. Что я могу сделать для тебя?
- Виктор, я ничего не беру с собой.
- Даже воспоминания? Чего ты хочешь?
Я смахнула слезы, но за ними потекли другие. Нет, я не могу взять даже воспоминания.
- Что мне для тебя сделать, Анни? - настаивал он.
Я вдохнула поглубже и проговорила, стараясь, чтобы голос не дрожал:
- Солги мне, Джаред. Попроси меня остаться.
На этот раз он не мешкал. Он обнял меня и крепко прижал к груди. Губы коснулись моего лба, и я почувствовала его дыхание на волосах.
Лена затаила дыхание и снова отстранилась, даря мне свободу последних минут. Может, она боялась его лжи, не хотела, чтобы эти воспоминания встали между ними, когда меня не станет?
- Анни, останься. Останься с нами. Со мной. Я не хочу тебя отпускать. Пожалуйста. Я не знаю, как жить без тебя. Не знаю. Я не могу… не могу… - Его голос дрогнул.
Он лгал вдохновенно. И наверное, он был совершенно во мне уверен, если решился сказать такое…
Я на миг расслабилась в его объятиях, но время торопило… Точнее, истекало.
- Спасибо, - шепнула я и попыталась высвободиться.
Его руки удержали меня.
- Я еще не закончил.
Наши лица оказались в нескольких миллиметрах друг от друга. Он склонился ближе, и я - зная, что близится мой последний вдох на этой планете, - не удержалась и откликнулась. Горючее и пламя - мы вспыхнули. И все-таки что то изменилось. Я это чувствовала. Виктор старался для меня. Лаская это тело, он шептал мое имя - и думал обо мне. Я чувствовала разницу. На краткий миг мы остались вдвоем, Странница и Виктор, два горящих сердца. Виктор лгал без слов, языком тела, лгал как никто в мои последние минуты, и за это я была ему благодарна. Я не могла забрать с собой память о его поцелуе, потому что никуда не улетала. Зато я могла поверить в ложь. Могла на миг поверить, что он будет по мне скучать… глупо, конечно, и все же боль расставания немного улеглась. Сердце замерло.
А вот время, тикающее, как таймер бомбы, неумолимое, - время останавливаться не желало.
Охваченная пламенем, я чувствовала, как секунды уползают, тянут меня в темноту коридора, прочь от пламени. Я заставила себя оторваться от губ Виктора. Мы стояли в темноте, ощущая на лицах теплое дыхание друг друга.
- Спасибо, - повторила я.
- Погоди…
- Нет. Я… я больше не вынесу. Не надо, ладно?
- Ладно, - прошептал он.
- Пожалуйста, оставь меня одну. Мне нужно кое-что сделать.
- Если… если ты точно этого хочешь. - Он умолк, не зная, как поступить.
- Мне это необходимо.
- Тогда я побуду здесь, - прохрипел он.
- Док тебя позовет, когда все закончится.
Его руки не разжимали объятий.
- А ведь Иен меня убьет, когда узнает… И, вероятно, будет прав. И Серёжа. Он ни за что нам не простит.
- Мне сейчас не до них. Отпусти меня. Пожалуйста.
Медленно, неохотно Виктор убрал руки - я почти физически осязала его нежелание, и вместо холодной пустоты в груди заплескалось тепло.
- Я люблю тебя, Анни.
Я вздохнула.
- Спасибо, Витя. Ты знаешь, как сильно я тебя люблю. Всем сердцем.
Сердцем и душой.
В моем случае это были разные вещи. Я слишком долго разрывалась на две половины. Пришла пора воссоединить
Душу и тело, вернуть цельную личность. Третий лишний. Даже если этот третий - я.
Тикающие секунды приближали неотвратимую развязку. Джаред меня отпустил, и тело сковал холод. Я отдалялась от Виктора, и с каждым шагом сердце медленно превращалось в ледышку. Впрочем, у меня разыгралось воображение - на улице стояло лето. Для меня здесь всегда будет лето.
- Витя, а как вы справляетесь, когда идет дождь? - прошептала я. - Где спят люди?
Он ответил не сразу, и по голосу я догадалась, что его душат слезы.
- Мы… - он сглотнул. - Мы все переселяемся в игровую. Спим на полу, вместе.
Я кивнула. Интересно, каково это, когда столько разных несовместимых характеров оказываются под одной крышей? Ужасно? Или весело? Что то вроде пижамной вечеринки.
- Почему ты спросила? - прошептал он.
- Просто захотелось… вообразить. Как это выглядит. - Жизнь и любовь продолжатся. Пусть и без меня, неважно - сама мысль наполнила меня радостью. - Прощай, Витя. Лена говорит, до скорого.
«Лгунья».
- Подожди… Анни…
Я помчалась по туннелю, боясь поддаться его очаровательной лжи, оставляя позади тишину. Страдания Виктора не бередили мне раны, как боль Иена. Виктору недолго осталось мучиться - до радости ему рукой подать - всего несколько минут… Вот он, счастливый конец!
Южный туннель показался мне длиной в несколько ярдов, не больше. Впереди горел яркий свет: док меня ждал. Расправив плечи, я зашла в комнату, которая всегда меня пугала. Док уже все приготовил. В дальнем темном углу стояли две сдвинутые койки, на которых сопел Кирилл, одной рукой сжимая в объятиях безжизненное тело Джоди. Другая его рука по-прежнему баюкала контейнер Саши. Ей бы это понравилось. Жаль, нет способа ей рассказать.
- Привет, - прошептала я.
Док оторвался от своего занятия: он как раз раскладывал на столе инструменты. По его щекам катились слезы.
Я вдруг почувствовала себя храброй. Сердце забилось ровнее, дыхание стало глубже и спокойнее - самое трудное осталось позади. Мне приходилось это делать раньше, много раз: я просто закрывала глаза и засыпала. Да, раньше я знала, что открою новые глаза, и все же… Это было знакомо. Бояться нечего.
<Я подошла к койке, твердой рукой потянулась за «От боли», положила крошечный квадратик на язык, подождала, пока он растворится. Ничего не изменилось. Боли не было. По крайней мере, физической боли.
- Док, скажи мне одну вещь. Как тебя зовут?
Прежде чем наступит конец, я хотела получить ответы на все мучившие меня вопросы.
Док вытер глаза тыльной стороной ладони.
- Евстафий. Это имя передается в семье по наследству. Мои родители были так ко мне жестоки, что…
Я рассмеялась и вздохнула.
- Виктор ждет у входа в большую пещеру. Я пообещала ему, что ты его позовешь, когда все закончится. Только дождись… дождись, пока я перестану двигаться - тогда будет поздно что-то менять.
- Я не хочу этого делать, Анни.
- Я знаю. Спасибо, док. Но ты поклялся.
- Пожалуйста…
- Нет. У нас был уговор. Я свою часть выполнила. Ведь так?
- Да.
- Тогда выполни и ты свою. Положите меня рядом с Уолтом и Уэсом.
Док попытался сдержать рыдание, и его худое лицо скривилось.
- Тебе будет больно?
- Нет, док, - солгала я. - Я ничего не почувствую.
Я подождала, когда настанет эйфория, когда все вокруг засияет, как в прошлый раз. Странно… Я не чувствовала разницы. Может, дело было вовсе не в лекарстве, а в любви?
Я снова вздохнула и ничком легла на кушетку.
- Начинай, - сказала я доктору.
Пузырек открылся. Док вылил содержимое на ткань.
- Ты самое благородное и чистое создание в мире. Вселенная без тебя станет мрачнее, - прошептал он.
Это была его речь над моей могилой, эпитафия на моем надгробии.
Хорошо, что я это услышала.
«Спасибо тебе, Анни, сестренка! Я никогда тебя не забуду».
«Будь счастлива, Лена. Радуйся жизни. Цени ее. Ради себя, и ради меня».
«Буду», - пообещала она.
«Прощай», - в унисон подумали мы.
Док осторожно прижал ткань к моему лицу. Я сделала глубокий вдох, стараясь не замечать неприятный едкий запах. Вдохнула еще раз, и надо мной загорелись три знакомые звезды. Они не звали меня - они меня отпускали, отпускали в черную Вселенную, по которой я много раз странствовала. Я погрузилась в черноту, которая вдруг стала светлеть, изменяться. Вместо черной дыры передо мной закружился синий свет - теплая, живая, сверкающая синева… Я поплыла вперед, не испытывая страха

Начало будет похоже на конец. Меня предупреждали.
Но в этот раз конец оказался неожиданным, удивительным. За все девять жизней со мной не случалось ничего подобного. Это было неожиданнее, чем прыжок в шахту лифта. Я то думала, что больше не будет ни мыслей, ни воспоминаний. Что произошло?<
Закатное солнце - все окрашено в розовые тона, они напоминают мне о моей подруге… Как бы ее звали тут? Наверное, что нибудь, связанное с… бархатцами! Бархатцы и еще бархатцы. Она была прекрасным Цветком. Здесь цветы такие безжизненные, такие скучные. Правда, пахнут приятно. Запахи - это самое замечательное на этой планете.

Сзади приближаются шаги. Опять Прядильщица облаков? Мне не нужна куртка. Тут тепло - наконец то! - и я хочу проветриться. Я не буду на нее смотреть. Может, она подумает, что я не слышу, и вернется домой. Она так меня оберегает, а ведь я уже взрослая. Она не может вечно со мною нянькаться.
- Простите? - говорит незнакомый голос.
Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть, и не узнаю лица. Она симпатичная.

Лицо из воспоминания заставляет меня вздрогнуть. Это было мое лицо! Но я не помню, чтобы со мной это происходило…

- Привет, - говорю я.
- Привет. Меня зовут Лена. - Незнакомка улыбается. - Я недавно переехала и, кажется, потерялась.
- О! А куда тебе надо? Я тебя подвезу. Наша машина…
- Нет, это недалеко. Я собиралась пройтись пешком, а теперь не могу найти Беккер стрит.
Новая соседка - как здорово! Люблю новых друзей.
- Это совсем рядом, - говорю я. - Через два дома отсюда, но можно пройти наискосок. Вон там переулок.
- Может, покажешь? Прости, я не знаю, как тебя зовут…
- Конечно! Я Лепа. А ты откуда, Лена?
Она смеется:
- Ты про Сан-Диего или про Поющий мир?
- И про тот, и про другой. - Я тоже смеюсь. Мне нравится ее улыбка. - На нашей улице живут две Летучие мыши. В желтом доме с соснами во дворе.
- Как нибудь зайду, познакомлюсь, - мурлычет она, и вдруг ее голос напрягается. Она вглядывается в темный переулок, как будто кого то ждет.
Там и правда кто то есть. Двое: мужчина и мальчик. Мальчик теребит длинные темные волосы, он как будто нервничает. Может, он тоже потерялся? Его красивые глаза восторженно распахнуты. Мужчина стоит не двигаясь.

Джейми. Джаред. Мое сердце забилось быстрее, только как-то странно, неправильно. Непривычно тихо… оно скорее трепетало, чем колотилось.

- Лепа, это мои друзья, - говорит Лена.
- Аа! Привет! - Я протягиваю руку мужчине, он стоит ближе.
Мужчина берет мою ладонь и сжимает ее слишком крепко.
Он зачем-то тянет меня к себе. Я не понимаю. Что это? Мне это совсем не нравится. Сердце бьется быстрее, мне страшно. Я никогда еще так сильно не боялась. Я не понимаю.
Его рука взлетает к моему лицу, я охаю, вдыхаю туман, который идет из его руки. Серебряное облачко со вкусом клубники.
- Что?… - хочу спросить я, и все плывет передглазами. Больше я ничего не вижу.

На этом все.
- Анни? Анни, ты меня слышишь? - спросил знакомый голос.
Это было не мое имя… или мое? Мои уши на него не отреагировали, но что-то откликнулось внутри. Разве я не Лепесток в лунном свете? Не Лепа? Но почему? Почему-то имя Лепа казалось чужим. Сердце забилось быстрее - отголосок страха из воспоминания. Образ женщины с рыжими с проседью волосами и добрыми зелеными глазами проплыл перед глазами. Это моя мать? Но… она же не моя мать, верно?
Тихий голос эхом разнесся вокруг:
- Анни. Вернись. Мы тебя не отпустим.
Голос был одновременно и знакомым, и нет. Он звучал как… Куда делась Лепа? Я не могла ее отыскать - тысячи пустых воспоминаний; дом, где полно фотографий, но никто не живет.
- Дай ей «Бодрость», - сказал другой, незнакомый, голос.
Что-то легонько коснулось моего лица, словно туман. Я узнала запах. Пахло грейпфрутом.
Я глубоко вдохнула, и сознание внезапно прояснилось. Я лежала лицом вниз… и это тоже казалось неправильным.
Меня стало как-то слишком мало. Я словно усохла. Руки казались теплее, чем остальное тело, и вскоре я поняла почему: их держали большие ладони, каждая размером с две моих.
Пахло странно - затхлостью, плесенью… Запах казался знакомым, хотя я точно знала, что никогда в жизни его не чувствовала.
Я ничего не видела, кроме темно красного цвета - внутренняя сторона век. Мне захотелось открыть глаза, и я попыталась отыскать нужные мышцы.
- Странница? Мы все тебя ждем, милая. Открой глаза. - Я совершенно точно знала этот голос, это теплое дыхание над ухом.
Непонятное, щекочущее чувство охватило все мое тело. Незнакомое ощущение. У меня задрожали пальцы, дыхание перехватило. Захотелось увидеть лицо говорившего.
Сознание заполнил яркий цвет, цвет, который позвал меня из небытия - сияющая, мерцающая синева. Вся Вселенная стала ярко синей…
Наконец-то я вспомнила, как меня зовут. Да, меня звали Странница. Анни. Теперь я вспомнила.
Прикосновение: тепло на губах, на веках. А, мои веки, вот они где! Я поморгала вновь обретенными глазами.
- Она просыпается! - возбужденно вскрикнул кто-то.
Серёжа. Серёжа был здесь. Сердце опять тихонько затрепетало.
Некоторое время глаза привыкали. Ослепивший меня синий цвет был тоже какой-то неправильный - не синий даже, а голубой, выцветший. Я хотела яркую синеву.
Чья-то рука дотронулась до моего лица.
- Странница?
Я повернулась на звук. Голова и шея двигались непривычно - ощущение знакомое и незнакомое одновременно.
Я поискала взглядом и нашла ту синеву, которую искала: сапфиры, снег и смоль.
- Иен? Иен, где я? - Голос, донесшийся из моего горла, напугал меня.
Слишком высокий, дрожащий. Знакомый голос, но не мой.
- Кто я?
- Ты - это ты, - сказал мне Иен. - Здесь твое место.
Я вытащила руку из гигантской ладони, хотела ощупать свое лицо, но увидела, как ко мне тянется чья-то рука, и застыла.
Чужая рука тоже застыла, повиснув надо мной.
Я попыталась снова двинуть рукой, защититься, и чужая рука надо мной пришла в движение. Я задрожала, рука задрожала.
А-ах!
Я сжала и разжала пальцы, внимательно следя за ладонью.
Неужели эта крохотная ручка принадлежит мне? Передо мной была ладошка ребенка, если не считать длинных, ухоженных бело розовых ногтей. Гладкая кожа со странным серебристым отливом и совершенно неуместной россыпью золотистых веснушек.
Странное сочетание серебра и золота вызвало в памяти картинку. Перед моим мысленным взором предстало отраженное в зеркале лицо. Я на миг почувствовала себя сбитой с толку - я не привыкла к цивилизации, и в то же время странным образом я не представляла свою жизнь вне ее. Симпатичный туалетный столик, заставленный всевозможными безделушками и хрупкими вещицами. Изобилие изящных флаконов с запахами, которые я любила… Я любила? Или она? Орхидея в горшке. Набор серебряных гребней.
Большое круглое зеркало в кованой раме с орнаментом из роз. Лицо в зеркале - округлое, а не овальное. Миниатюрное личико. Кожа серебрится, словно лунный свет, россыпь золотистых веснушек на переносице. Большие серые глаза в обрамлении пушистых золотых ресниц - серебро Души едва заметно на светлом фоне. Бледно розовый рот, пухлый, как у малыша. Маленькие ровные белые зубы. Ямочка на подбородке. Золотые вьющиеся волосы окружили лицо ярким ореолом и каскадом ниспадают вниз, за край зеркала.
Мое лицо или ее лицо?
Это лицо идеально подходило Ночному Цветку. Словно точный перевод с языка Цветов на человеческий.
- Где она? - произнес тонкий голосок. - Где Лепа?
Ее отсутствие меня пугало. Я никогда не видела более беззащитного существа, чем это луноликое дитя с копной волос, словно сотканных из солнечного света.
- Она здесь, - успокоил меня док. - Спит сладким сном, готовая к путешествию. Мы подумали, ты нам посоветуешь, куда ее лучше отправить.
Я посмотрела в сторону, откуда доносился голос. Воспоминания из прежней жизни возвращались волнами: я вспомнила, как док стоял в лучах солнца с включенным криоконтейнером в руках.
- Док! - охнула я тонким, хрупким голосом. - Док, ты же обещал! Ты поклялся, Евстафий! Почему? Почему ты не сдержал обещание?
Отчаяние и боль казались невыносимыми. Это тело никогда прежде не испытывало подобных мучений. Оно не привыкло.
- Даже честный человек иногда не выдерживает тяжести испытаний, Анни.
- Тяжесть испытаний, - усмехнулся еще один до ужаса знакомый голос. - Я так понимаю, нож у горла засчи тывается за «тяжесть испытаний», да, Витя?
- Ты же знаешь, я бы никогда…
- Ничего не знаю… Выглядел ты убедительно.
- Нож? - Меня затрясло.
- Шшш, все хорошо, - прошептал Иен. Его дыхание сдуло несколько золотых прядок мне на лицо, и я стряхнула их привычным жестом. - Ты и вправду думала, что можешь вот так просто взять и бросить нас? Анни! - Он вздохнул, но вздох получился радостным.
Иен был счастлив. С моих плеч словно сняли часть тяжелой ноши.
- Я говорила, что не хочу быть паразитом.
- Пропустите, - приказал мой старый голос.
Я увидела свое лицо: сильное, с загорелой кожей, прямыми черными щеточками бровей на миндалевидном овале, каре зеленые глаза, высокие, резко очерченные скулы… Увидела чужими глазами, а не в виде отражения, как раньше.
- Анни, послушай. Я точно знаю, чего ты не хотела. Но мы - люди, мы эгоисты и мы вовсе не обязательно поступаем правильно. И мы никуда тебя не отпустим. Смирись.
То, как она говорила, интонация и тембр, а не сам голос - вернули воспоминание о наших с ней молчаливых беседах, о голосе в моей голове, о моей сестренке.
- Лена? Лен, как ты?
Она улыбнулась и обняла меня - ее сильное, щедрое тело…
- Лучше не бывает. Разве не этого мы добивались? И у тебя все тоже будет хорошо. Мы выбрали тебе тело с умом, а не какое нибудь первое попавшееся с улицы.
- Дайте я, дайте я расскажу! - влез Серёжа, протискиваясь мимо сестры. Вокруг койки собралась толпа. Койка скрипнула и зашаталась.
Я сжала руку Серёжи. Ах, у меня такие слабые пальцы! Почувствовал ли Серёжа?
- Серёжа!
- Привет, Анни! Правда, круто? Ты теперь меньше меня!
Он торжествующе улыбнулся.
- Зато я старше. Мне почти… - Тут я замолчала и не стала заканчивать предложение. - У меня день рождения через две недели!
Возможно, я запуталась, но дурой я не была. Опыт Лены не пропал бесследно - я кое-чему у нее научилась. Иен не уступал Виктору в благородстве, и мне не хотелось пережить разочарование, которое выпало на долю Лены из-за возраста…
Поэтому я солгала, накинув себе лишний годик.
- Мне исполнится восемнадцать.
Краешком глаза я заметила, как удивленно застыли Иен и Лена. Этому телу было около семнадцати, но выглядело оно значительно моложе.
Я поняла, что остаюсь. Моя маленькая хитрость, упреждающий маневр говорил о том, что я заявляю права на своего мужчину. Я собиралась остаться с Иеном и со своей семьей. К горлу подступил странный комок.
Серёжа погладил меня по щеке, снова привлекая мое внимание. Я удивилась, какой большой казалась его ладонь у моего личика.
- Мне разрешили участвовать в вылазке.
- Знаю, - пробормотала я. - Я помню… Ну, то есть Лепа помнит. Она тебя видела. - Я сердито глянула на Лену, но она лишь пожала плечами.
- Мы старались ее не перепугать, - сказал Серёжа. - Она такая… такая хрупкая. И милая. Мы выбирали ее вместе, но решающее слово было за мной! Мел сказала, что нужно выбрать кого нибудь помоложе - вроде как чем дольше Душа находится в теле, тем лучше… Но не слишком юную: ты бы не захотела стать ребенком. Ну, и Виктору понравилось твое лицо, потому что, как он сказал, тебе невозможно… не доверять. Ты такая хрупкая, невинная… Витя сказал, что любой, кто тебя увидит, сразу кинется тебя защищать - правда, Витя? А последнее слово было за мной: я искал того, кто будет выглядеть как ты. А ты как раз и выглядела как ты - похожа на ангела, такая же добрая и красивая. Я знал, что ты красивая. - Серёжа улыбнулся от уха до уха. - А Иен не пошел. Он остался сидеть с тобой и сказал, что ему, мол, все равно, как ты будешь выглядеть. Он никого не подпускал к твоему контейнеру, даже Лену и меня. Зато в этот раз док меня пустил, разрешил посмотреть. Это было круто! И чего вы раньше меня не пускали!… Я только смотрел, помочь мне не разрешили… Все равно Иен тебя от всех охранял.
Иен сжал мою руку и, уткнувшись в копну волос, прошептал – тихо-тихо, так, чтобы слышала только я:
- Я держал тебя на ладони, Странница. Ты прекрасна. Я прослезилась и захлюпала носом.
- Тебе нравится? - спросил Серёжа с тревогой в голосе. - Ты не сердишься? Там же никого нет, кроме тебя?
- Не сержусь, не сержусь, - прошептала я. - И… я пока никого не нашла, только воспоминания Лепы. Она здесь была с тех пор, как… даже не помню. И я не нашла других имен.
- Ты не паразит, - твердым голосом сказала Лена. Она провела по моим волосам, выбрала прядку и накрутила ее на палец. - Это тело не принадлежит ни Лепе, ни кому-либо другому. Мы долго ждали, Анни. Почти столько же, сколько Джоди. Пытались ее разбудить, но безуспешно.
- Джоди? Что с ней? - по птичьи пискнула я, из-за тревоги мой голос стал тоньше.
Я попыталась подняться, и Иен усадил меня, поддерживая одной рукой. Теперь я видела всех.
Док больше не плакал. Из-за его плеча выглядывал Джеб - лицо одновременно довольное и снедаемое любопытством. Рядом женщина, которую я не сразу узнала - со времени нашей первой и последней встречи, довольно непродолжительной, она словно воспрянула духом, оживилась - Мэнди, бывший Целитель. На губах Серёжи играла лучезарная, взволнованная улыбка. Рядом с ним - Лена. А за ее спиной стоял Виктор, обнимая Лену. Я знала, что, вновь обретя свою любимую Лену, он никуда ее от себя не отпускал, а если и отпускал, то ненавидел каждый дюйм, пролегший между ним и ее телом - моим телом! Это причиняло мне боль - острую, нестерпимую. Мое новое нежное сердце содрогнулось.
Боль потерь, муки ревности были для этого сердца внове; глупенькое, оно не понимало моих странных воспоминаний.
Я с грустью осознала, что до сих пор люблю Виктора, и все еще не стряхнула ярмо ревности к любимому им телу. Я украдкой глянула на Лену. Уголки ее рта, который когда-то был моим, поползли вниз - она догадалась.
Я торопливо рассматривала остальные дружелюбные лица, склонившиеся над моей постелью: Труди и Джефри. Хит, Пейдж и Энди. Брандт и даже…
Док, помолчав, ответил на мой вопрос:
- Джоди не проснулась. Мы ждали, сколько могли…
Так, значит, Джоди больше нет? Мое неопытное сердце заныло. Бедное, сколько разочарований его ждет!
Хайди и Лили. Лили улыбалась - чуть печально, но тепло.
- Мы могли ее поить, и только. Без пищи мышцы и мозг атрофировались бы рано или поздно…
Новое сердце привыкало к ноющей боли - боли за незнакомую женщину, а глаза продолжали изучать лица собравшихся, как вдруг…
Джоди прильнула к Кириллу и робко улыбнулась мне.
- Саша! - внезапно осенило меня.</p>
- Я осталась, - сказала она почти самодовольно. - Совсем как ты. - Она бросила взгляд на стоическое лицо Кирилла, и ее голос вдруг погрустнел. - Но я все равно ее ищу.
- Когда мы поняли, что можем потерять Джоди, Кирилл решил вернуть Сашу, - спокойно рассказывал док.
Пораженная, я некоторое время смотрела на Кирилла и Сашу, а затем опустила глаза.
Иен наблюдал за мной со смешанным выражением радости и тревоги. Он казался выше, чем раньше, лицо крупнее. Но глаза оставались такими же синими, какими я их запомнила - якорь, который удерживал меня на этой планете.
- Как ты? - спросил он.
- Я… я не знаю, - призналась я. - Странное ощущение. Еще чуднее, чем при смене вида. Я и представить себе не могла…
Я заглянула ему в глаза, и сердце забилось, только уже не от воспоминаний: меня захлестнуло настоящее чувство, во рту пересохло, стало трудно дышать. Место, где его рука касалась моей спины, словно ожгло огнем.
- Скажи, Анни, ты готова здесь остаться? - прошептал он.
Серёжа сжал мне руку. Мелани положила сверху свою и улыбнулась, когда Виктор накрыл ее ладонь своею. Труди гладила меня по ноге. Джефри, Хит, Хайди, Энди, Пейдж, Брандт и даже Лили светились от радости, глядя на меня. Кирилл придвинулся поближе, его глаза лучились. Санни улыбалась заговорщической улыбкой.
Сколько «От боли» дал мне док? Все вокруг переливалось и сияло. Иен откинул облако золотых волос с моего лица и прижал к моей щеке большую ладонь, в которой спокойно поместилось бы все мое лицо, от подбородка до лба. От этого прикосновения по моей серебристой коже словно пробежал электрический заряд. Стало щекотно внизу живота. Щеки зарделись. Сердце, не познавшее боли разочарования, не знало и радости полета. Преодолевая смущение, я ответила:
- Наверное, - прошептала я. - Если это сделает тебя счастливым.
- Так дело не пойдет, - возразил Иен. - Скажи, ты будешь счастлива, если останешься?
У меня получалось выдержать его взгляд не дольше нескольких секунд; робость, непривычная и сбивающая с толку, заливала лицо румянцем, и я снова и снова опускала глаза.
- Наверное, да, - призналась я. - Мне кажется, я буду очень, очень счастливой.
Счастливой и грустной, радостной и несчастной, уверенной и напуганной, любимой и отвергнутой, терпеливой и яростной, безмятежной и необузданной, воспрянувшей и опустошенной… все вместе. Я прочувствую каждый миг. Все это станет моим.
Иен терпеливо ждал. Я залилась краской и посмотрела ему в глаза.
- Значит, ты остаешься.
Он поцеловал меня на глазах у всех, и я тут же забыла, что в комнате есть кто-то еще. На сердце вдруг стало удивительно легко: ни преград, ни недоразумений, ни обид - только мы с Иеном, я и он; раскаленная магма растеклась по новому телу, плавя последние сомнения.
- Я останусь, - согласилась я.
И моя десятая жизнь началась.

Жизнь и любовь продолжались на последнем аванпосте человечества на планете Земля, хотя многое изменилось. Изменилась я.
Это было мое первое перерождение в теле того же вида. Оказалось, что смена тела отнюдь не легче, чем смена планеты, потому что у меня уже сформировались кое какие представления о том, что значит быть человеком, не говоря уже о завышенных ожиданиях. К тому же от Лепы мне досталось богатое наследство, и далеко не все оно было приятным.
Я унаследовала долю грусти и тоски по Прядильщице облаков. Я скучала по матери, которую не знала, и переживала из-за того, что она страдает. Казалось, на этой планете не существовало печали без радости, и на каждую радость приходилась уравновешивающая ее печаль - словно кто-то переставлял гирьки на неведомых весах.
Я унаследовала непредвиденные ограничения. В отличие от сильного, быстрого, высокого тела - тела, которое могло пробежать много миль, обходиться без еды и питья, поднимать тяжести и дотягиваться до верхних полок, мое новое тело было слабым - и не только физически. Оно застывало, охваченное болезненной робостью всякий раз, как я в себе сомневалась: судя по ощущениям, в последнее время это происходило по-многу раз на день.
Я унаследовала новую для себя роль в человеческом сообществе - за меня переносили тяжести, меня галантно пропускали вперед, мне давали самую легкую работу, и даже ту не позволяли доделать. Хуже того, я действительно нуждалась в помощи. Мои вялые мышцы не были приспособлены к физическому труду - я быстро уставала, и мои попытки это скрыть никого не обманывали. Вероятно, я бы и милю не пробежала без остановки.
Впрочем, дело было не только в физической слабости. Я привыкла к прежнему лицу - несмотря на его красоту, люди смотрели на него со страхом, недоверием и даже с ненавистью. Мое новое лицо при всем желании не могло вызвать подобных эмоций. Меня то и дело трепали по щеке, приподнимали подбородок и постоянно гладили по голове - благо до нее не составляло труда дотянуться (не считая детей, я была ниже всех ростом). Мои кудри перебирали так часто, что я перестала обращать на это внимание. Те, кто раньше меня сторонился, теперь делали все вышеперечисленное не реже, чем мои друзья. Даже Люсина не сильно возражала, когда ее дети стали бегать за мной по пятам, как восторженные щенки. Фридом при любой возможности забирался ко мне на колени и зарывался носом в волосы. Исайя слишком повзрослел для подобных проявлений привязанности, зато ему нравилось держать меня за руку и болтать о Пауках и Драконах, футболе и вылазках. А вот Лену дети обходили за милю - мать слишком долго и старательно кормила их страшилками, и теперь никакие уговоры не могли ничего изменить. Даже Мэгги и Таня, хоть и старались по-прежнему не смотреть в мою сторону, уже не были столь непреклонны, как раньше.
Изменилось не только мое тело. В пустыню, пусть и с опозданием, пришли муссоны, чему я была только рада.
Во-первых, я никогда раньше не вдыхала запах креозотового кустарника под дождем и знала о нем лишь из обрывков воспоминаний Лены, а теперь этот запах омыл затхлые пещеры и наполнил их почти пряной свежестью. Он впитался в волосы и преследовал меня повсюду, даже в снах.
Во-вторых, Лепа всю свою жизнь прожила в Сиэтле: чистая полоса синего неба и палящее солнце стали таким же потрясением для моего нового организма, каким показалась бы завеса тяжелых туч любому обитателю пустыни. После знойного блекло голубого марева приятное разнообразие облаков завораживало - облака имели объем и двигались, складываясь в разные картинки.
В пещерах Джеба намечалась масштабная перестановка, и переезд в игровую, которая временно превратилась в общую спальню, стал хорошей возможностью подготовиться к более серьезным переменам.
Каждый угол был востребован, пустующих комнат не осталось. И все-таки занять старую комнату Уэса согласились только новенькие: Лэйси и Кэнди, которая наконец то вспомнила свое настоящее имя. С соседкой Кэнди не повезло, но Целительница ни разу не выказала недовольства.
Было решено, что, когда дожди закончатся, Серёжа займет свободный угол в комнате Брандта и Аарона. Лена с Джаредом переселили Серёжу к Иену еще до моего перерождения в теле Лепы. Впрочем, Серёжа все прекрасно понимал - как никак подросток.
Кирилл трудился над расширением узкой расщелины, служившей спальней Уолтеру, стараясь успеть к тому времени, как пустыня просохнет. Для одного там было достаточно места, но Кирилл не собирался жить один. По ночам Саша сворачивалась калачиком на его груди, как котенок, который подружился с огромным ротвейлером и безоговорочно ему доверяет. Саша всегда была с Кириллом. Их никто и никогда не видел друг без друга. Кирилл, казалось, был совершенно ошеломлен, сбит с толку этими невозможными отношениями и ничего вокруг не замечал. Он все еще не оставлял надежды вернуть Джоди, а пока… пока он нежно прижимал к себе Сашу.
До дождей свободного места не оставалось, поэтому я поселилась с доком в лазарете, который больше меня не пугал. На койках было неудобно спать, зато вокруг постоянно происходило что-то интересное. Кэнди помнила подробности из жизни Лето лучше, чем детали своей; теперь в лазарете творились чудеса.
После дождей доку больше не придется спать на жесткой койке. В первую же ночь в игровой Таня без единого объяснения перетащила свой матрас к матрасу дока. Возможно, ее подтолкнуло восхищение, которое док испытывал к Целительнице, хотя я сомневаюсь, что док замечал, насколько красива Кэнди - его больше интересовали ее феноменальные знания. Но скорее всего, Таня наконец нашла в себе силы простить и забыть. По крайней мере, я на это надеялась. Хотелось верить, что даже Таня и Мэгги способны смягчиться.
Я тоже собиралась переезжать из лазарета.
Если бы не Серёжа, возможно, наш решающий разговор с Иеном так и не состоялся бы. У меня потели ладони и пересыхало во рту от одной мысли о том, чтобы поднять эту тему. Что если чувства, которые я испытала в лазарете, те несколько идеальных минут, последовавших за моим пробуждением, иллюзия? А вдруг память меня подводит? Я знала, что для меня ничего не изменилось, но разве можно с уверенностью утверждать то же самое про Иена? Тело, которое он любил, все еще тут!
Я ожидала, что ему будет неловко - как и всем нам. Если даже мне, Душе, привыкшей к подобным переменам, было сложно, что уж говорить о людях? Я старалась побороть в себе ревность и избавиться от противоречивых отголосков любви, которую я когда-то испытывала к Виктору. Они мне мешали. Мне больше подходил Иен. Но иногда я ловила себя на мысли, что не могу оторвать взгляд от Виктора, - и тогда смущалась и краснела. Я замечала, как Лена, случайно коснувшись руки Иена, вдруг отшатывается, словно вспомнив, кто он такой. Даже Виктор, у которого не было поводов для неуверенности, время от времени украдкой поглядывал на меня. А Иен… Конечно, ему приходилось сложнее всего. Я это понимала.
Мы с Иеном были так же неразлучны, как Саша с Кириллом. Да, Иен постоянно касался моего лица и волос, мы часто держались за руки - но ведь на это тело все так реагировали, испытывая ко мне исключительно платонические чувства. Почему он не поцелует меня еще раз, как в первый день? Возможно, он не мог полюбить меня внутри этого тела, несмотря на то, что остальные это тело обожали.
Вот какая тревога тяжким грузом лежала на сердце в ту ночь, когда Иен перенес мою койку в большую и темную игровую комнату.
Впервые за полгода пошел дождь. Люди со смехом и ворчанием раскладывали подмокшие матрасы, устраиваясь на ночлег. Я увидела Таню с доком и улыбнулась.
- Сюда, Анни! - Джейми только что пристроил свой матрас рядом с матрасом Иена и махал мне рукой. - Тут хватит места на троих.
Серёжа был единственным, чье отношение ко мне никак не переменилось. Он делал скидку на мое тщедушное телосложение, но никогда не удивлялся, когда я входила в комнату, и не пугался, когда слова Странницы слетали с новых губ.
- Анни, зачем тебе койка? Если сложить матрасы, мы прекрасно поместимся втроем. - Серёжа улыбнулся и, не дожидаясь разрешения, стащил с койки матрас. - Ты много места не займешь! - Серёжа вытащил койку в проход, пристроился на самом краешке матраса и повернулся спиной к нам. - О, кстати, Иен, - добавил он, не поворачиваясь. - Я тут поговорил с Брандтом и Аароном… Наверное, я к ним перееду. Ох, ну я и умотался! Спокойной ночи.
Я долго смотрела на неподвижный силуэт мальчика. Иен не шевелился - только в отличие от меня вряд ли он паниковал. Хотя, возможно, он просто искал способ выпутаться из создавшейся щекотливой ситуации?
- Гасим свет! - на всю комнату рявкнул Джеб. - Все заткнули дружно жвальца, раз, два!!
Люди засмеялись, но отнеслись к нему серьезно. Одна за другой погасли четыре лампы, комната погрузилась в темноту.
Теплая рука Иена нащупала мою. Неужели он не чувствует? У меня же не руки, а мокрые ледышки… Иен опустился на матрас, увлекая меня за собой. Я послушно легла и устроилась в месте стыка матрасов. Он не отпускал мою руку.
- Удобно? - прошептал Иен. Вокруг нас под шум сернистого источника шептались и другие.
- Спасибо, да, - ответила я.
Серёжа перевернулся на другой бок, сдвинул матрас и задел меня.
- Ой, прости, Анни! - шепнул он, и до меня донесся зевок.
Я машинально подвинулась. Иен оказался слишком близко. Я тихонько охнула, налетев на него, но Иен вдруг обнял меня и прижал к груди.
Это было очень странное чувство - объятие было отнюдь не платоническим. Я вдруг вспомнила, как первый раз попробовала «От боли». Я словно металась в агонии и не замечала этого, пока рука Иена не забрала боль. Моя робость вдруг куда-то делась. Я повернулась лицом к нему, он покрепче сжал объятия.
- Удобно? - прошептала я, повторив его вопрос.
- Более чем, - заверил Иен и поцеловал меня в лоб.
Несколько минут мы лежали молча. Большая часть разговоров стихла. Иен склонился так, что его губы оказались у моего уха.
- Анни, как ты думаешь… - еле слышно произнес он и осекся.
- Да?
- Ну, похоже, я остался в комнате один. Это неправильно.
- Угу. Места слишком мало.
- Я не хочу спать в одиночестве, но…
Почему он меня не зовет?
- Но… что?
- Ты уже разобралась в своих чувствах к Вите? Я знаю, тебе нужно время. Я не хочу тебя торопить.
Я не сразу переварила услышанное, а когда до меня дошло, я захихикала. Лена почти никогда не хихикала, а вот Лепа это делала часто, и ее тело совершенно не вовремя меня предало.
- Что? - спросил он.
- Я не хотела тебя торопить… - прошептала я. - Потому что думала, что тебе нужно время, разобраться в своих чувствах к Лене.
Он вздрогнул от удивления.
- Ты думала?… Но Лена - не ты. А ты - не Лена. Я всегда видел разницу.
Теперь я улыбалась в темноте.
- А ты не Витя.
Его голос немного напрягся?
- Зато Витя остается собой. И ты все еще его любишь.
Иен опять ревновал? Наверное, не стоило так радоваться отрицательным эмоциям, но я ничего не могла с собой поделать.
- Виктор в прошлом, он - вчерашний день. А ты - мое настоящее.
Иен на миг затих.
- И будущее, если ты не против, - сказал он дрогнувшим голосом.
- Я - только за.
А потом он поцеловал меня со страстью, максимально допустимой в переполненной людьми комнате… Я вспомнила, как нагло соврала про свой возраст, и довольно улыбнулась.
Дождь когда нибудь кончится, и тогда мы с Иеном будем вместе - два любящих сердца и два партнера в полном смысле этих слов. Это было обещание и обязательство, которое я брала на себя впервые. Стоило мне подумать об этом, как сердце наполнилось и радостью, и тревогой, и робостью, и отчаянным нетерпением - я почувствовала себя человеком.

После того как между нами произошло объяснение, мы с Иеном стали еще неразлучнее. Поэтому, когда пришло время проверить реакцию Душ на мое новое лицо, он, само собой, вызвался меня сопровождать. Вылазка должна была стать для меня подарком после долгих недель разочарования. Мало того, что мое новое тело оказалось слабым и бесполезным для жизни в пещерах… Я поверить не могла, что его отказываются использовать для целей, для которых оно подходило идеально - мое ангельское личико выглядело очень трогательно и беззащитно. По-моему, настало время проверить теорию на практике. Я не сомневалась, что могу запросто участвовать в вылазках, совсем как раньше, но Виктор, Джеб, Иен и остальные - все, кроме Серёжи и Лены, - спорили дни напролет, пытаясь найти способ обходиться без меня. Это было смешно.
Они посматривали на Сашу, но ее кандидатура быстро отпала: во-первых, ей не доверяли, а во-вторых, Саша не желала выходить из пещер. При слове «вылазка» Саша бросало в дрожь. Кирилл не мог с нами пойти; однажды, когда он об этом упомянул, у Сашей случилась истерика.
В конце концов победил здравый смысл: во мне нуждались. Приятно, когда в тебе нуждаются.
Запасы были на исходе, экспедиция предстояла долгая, серьезная. Как всегда, командовал Виктор, поэтому участие Лены даже и не обсуждалось - было очевидно, что она поедет. Хотя мы и не нуждались в помощи, Аарон с Брандтом вызвались добровольцами: им надоело сидеть взаперти. Мы направлялись далеко на север, и я пришла в возбуждение оттого, что увижу новые места и снова почувствую холод.
Вообще то это тело не умело справляться с волнением. В ночь, когда мы подъехали к осыпи, где были спрятаны фургон и большой грузовик, я слишком разволновалась. Иен смеялся надо мной, потому что я места себе не находила, закидывая в фургон одежду и разные полезные вещи. Иен взял меня за руку и пригрозил, что привяжет к какому-нибудь столбику, чтобы я не мельтешила перед глазами. Может, я слишком громко шумела? Перестала замечать, что происходит вокруг?
Нет, конечно же, моей вины в случившемся не было. Ловушку расставили заранее: мы попали в нее, как только приехали к насыпи.
Тонкие лучи света рассекли темноту и высветили лица Виктора и Лены. Мое лицо, мои глаза, которые могли бы нам помочь, остались незамеченными во мраке - их заслонила широкая спина Иена.
Меня не ослепил свет фонарей: в ярком свете луны я увидела, что Ищеек больше - восемь против шестерых. Мне хватило ума обратить внимание на их руки, на поблескивающее в свете луны оружие, направленное на нас - на Виктора и Лену, на Брандта и Аарона, и прямо в центр груди Иена. Наш пистолет остался в фургоне.
Зачем я взяла Иена с собой? Почему он должен умереть?
Растерянный голос Лили звучал у меня в голове: «Ради чего жизнь и любовь продолжаются?»
Мое хрупкое сердечко рассыпалось на миллион осколков, и я потянулась в карман, за капсулой
- Спокойно, не волнуйтесь, - выкрикнул мужчина, по всей видимости возглавляющий группу Ищеек. - Стоп! Не глотать! Господи, да смотрите же!
И он посветил фонариком себе в лицо.
Его лицо, щербатое, обожженное солнцем, походило на камень, изъеденный ветряной эрозией. Всклокоченные темные волосы на висках тронула седина. А его глаза - глаза были темно карими. Просто темно карими - никаких зеркальных отражений.
- Видите? - спросил он. - В общем так: вы не стреляете в нас, мы не стреляем в вас. Понятно? - Он бросил пистолет на землю. - Давайте, ребята! - скомандовал он, и остальные принялись убирать оружие в кобуру и чехлы - на поясах, на лодыжках, на спинах… слишком много оружия.
- Мы нашли ваш тайник - кстати, умно придумано, мы по чистой случайности на него наткнулись! Вот и решили вас дождаться и познакомиться поближе. Не каждый же день встречаешь ячейку мятежников… - Он рассмеялся довольным утробным смехом. - Видели бы вы себя со стороны! Что? А вы как думали, вы одни не сложили руки?
Ни один из нас не пошевелился.
- Думаю, они потеряли дар речи, - сказал его спутник.
- Ты ж их до смерти напугал, - произнесла женщина. Они топтались на месте, а мы и пошевелиться были не в силах. Первым пришел в себя Виктор.
- Вы кто? - спросил он.
Их главный снова засмеялся.
- Я - Нейт. Приятно познакомиться, кстати… Понимаю, что вы не можете сказать того же самого о себе… Простите… Это Роб, Эван, Блейк, Том, Ким и Рейчел. - Он по очереди показывал на спутников.
Чуть позади держался мужчина, которого Нейт почему то не представил: ярко рыжие кудри неизвестного сразу бросались в глаза и вдобавок он был самым высоким в группе. Казалось, он один безоружен. Незнакомец пристально посмотрел на меня, и я отвела взгляд.
- А всего нас двадцать два человека, - подытожил Нейт и протянул руку.
Виктор вдохнул полной грудью и сделал шаг вперед. Едва он пошевелился, остальные члены нашей маленькой группы беззвучно выдохнули.
- Я Виктор. - Он пожал руку Нейту и заулыбался. - Это Лена, Аарон, Брандт, Иен и Анни. А всего нас тридцать семь человек.
Виктор назвал мое имя, а Иен выставил плечо, пытаясь заслонить меня от посторонних взглядов. Только тогда я осознала, что нахожусь в такой же опасности, в какой находились бы люди, встреть мы Ищеек.
Нейт заморгал, услышав названную Виктором цифру:
- Ух ты! Впервые нас обошли.
Теперь настал черед Виктора недоуменно моргать.
- Вы нашли еще кого-то?
- Нам известно о существовании еще трех ячеек: одиннадцать человек с Гейл, семь с Расселом и восемнадцать с Максом. Мы поддерживаем связь, а иногда даже обмениваемся кое какими товарами. - Он снова довольно хохотнул. - Крошка Эллен из группы Гейл пожелала составить компанию нашему Эвану, а Карлос встретил свою Синди у Рассела. Ну и, само собой, Нео очень нам всем помогает. - Он резко замолчал, с опаской озираясь по сторонам, словно сболтнул лишнее и мельком взглянул на рыжеволосого мужчину, который все еще смотрел на меня.
- Может, объясним им? - сказал невысокий темнокожий мужчина, стоявший возле Нейта.
Нейт подозрительно осмотрел нашу немногочисленную команду.
- Ладно, Роб прав. Придется рассказать. - Он вздохнул. - Главное, выслушайте до конца и не дергайтесь раньше времени! Люди иногда расстраиваются почем зря.
- Каждый раз, - пробормотал мужчина по имени Роб.
Его рука потянулась к кобуре у пояса.
- Что? - сухо спросил Виктор.
Нейт снова вздохнул и указал на высокого мужчину с огненно рыжими волосами. Мужчина усмехнулся и шагнул вперед. У него были веснушки, как у меня, только в тысячу раз больше. Из за веснушек, щедро рассыпанных по лицу, его бледная кожа казалась смуглой. Глаза темные - наверное, темно синего цвета.
- Это Нео. Так вот, он с нами, имейте в виду. Он мой лучший друг, сотни раз мне жизнь спасал. Он член нашей семьи, и мы не переносим, когда его пытаются убить у нас на глазах.
Одна из женщин медленно достала свой пистолет, держа его дулом к земле. Рыжий заговорил довольно приятным мягким баритоном:
- Все в порядке, Нейт. Видишь? - Он показал на меня, и Иен напрягся. - Похоже, не я один тут присоседился.
Нео улыбнулся, пересек полоску «приграничной земли», разделяющей два племени, и протянул мне руку.
Я шагнула вперед, не замечая предостерегающего шепота Иена, - внезапно я почувствовала себя в полной безопасности.
Мне понравилось выражение, которое использовал Нео: «Присоседились».
Нео остановился напротив меня и чуть опустил руку, компенсируя разницу в росте. Я пожала его натруженную ладонь.
- Нео, - представился он.
Мои глаза удивленно распахнулись. Огненный мир - как неожиданно.
- Странница, - назвала себя я.
- Рад знакомству, Странница. Какая… неожиданная встреча. Я то думал, я один такой.
- Наивный, - сказала я, подумав об оставшейся в пещерах Саши. Видимо, такие, как мы, встречались не так уж редко.
Он удивился:
- Правда? Что ж, возможно, для этого мира еще не все потеряно.
- Это странный мир, - прошептала я, обращаясь скорее к себе, чем к собрату Душе.
- Самый странный из миров, - согласился он.