Сериалы онлайн

Глава 13 Нерешительность

В чернильной темноте я опустилась на пол у стены. Из мешка с рисом получилась вполне сносная подушка. Я закрыла глаза и настроилась на серьезную беседу.
«Ладно, Лен. Теперь что?»
Лена не спала и сразу же откликнулась. Необходимость борьбы придала ей сил. А когда все было хорошо, она дремала.
«Приоритеты, - решила она. - Что для нас важнее? Выживание? Или Серёжа?»
Ответ был очевиден.
«Серёжа», - с громким вздохом подтвердила я.
Шепчущее эхо забилось о черные стены.
«Решено. Под защитой Джеба с Иеном мы, наверное, протянем какое то время. Серёже это как-то поможет?»
«Гмм. А не лучше ли просто сдаться? Вряд ли ему станет лучше, если мы будем тянуть до последнего… Ведь и так ясно, чем все кончится - раньше или позже, не все ли равно?»
Ей мой ответ не понравился. Она мучительно подыскивала другое решение.
«Может, сбежать?» - предложила я.
«Вряд ли получится, - решила Лена. - И потом, что нам делать там, наверху? Что мы им скажем?»
Мы дружно представили, как будем объяснять долгие месяцы отсутствия. Я могла бы солгать, сочинить что нибудь, сказать, что ничего не помню. Но перед глазами стояла скептическая ухмылка Ищейки, ее глаза навыкате, разглядывающие меня с подозрением, и я со всей ясностью осознала, что все наши наивные ухищрения ни к чему не приведут.
«Они решат, что я взяла верх, - согласилась Лена. - Извлекут тебя и подсадят ее».
Я заерзала на каменном полу, словно стараясь отсесть подальше от этой идеи, поежилась и довела ее мысль до логического завершения.
«Она расскажет им об этом месте, и сюда нагрянут Ищейки. - Нас окатила волна ужаса. - Все верно, - продолжила я. - Так что побег исключается».
«Да, - прошептала Лена, из-за переживаний ее мысли стали едва слышны. - Значит, осталось решить… быстро или медленно. Что его ранит меньше?»
Казалось, пока мы обсуждали практические вопросы, мне, пусть и не без труда, но удавалось поддерживать деловой тон - по крайней мере, в своей части беседы. Лена усердно следовала моему примеру.
«С одной стороны, по логике, чем дольше мы трое останемся вместе, тем тяжелее Серёжа переживет… разлуку. Опять же, если мы не будем бороться, если просто сдадимся… ему это не понравится. Он решит, что его предали».
Я рассмотрела оба предложенных варианта, стараясь мыслить логически.
«Значит, быстро… и при этом придется сделать все от нас зависящее, чтобы не погибнуть?»
«Не сдадимся без боя», - мрачно подтвердила она.
«Без боя… Чудненько». - Я попыталась представить себе насилие в ответ на насилие. Поднять на кого-то руку… М-да, сказать - не делать.
«У тебя получится, - подбадривала Лена. - Я тебе помогу».
«Спасибо, но как нибудь обойдусь. Должен же быть другой выход».
«Не пойму я тебя, Анни. Ты отвернулась от своих сородичей, готова жизнь отдать за моего брата, мы с тобой любим одного и того же человека, который собирается нас убить, но при этом ты никак не желаешь поступиться своими бесполезными привычками».
«Я такая, какая есть, Лен. Многое изменилось, только вот через себя я перешагнуть не могу. У тебя свои принципы, у меня - свои».
«Но если мы…»
Наш спор неожиданно прервали. Из коридора донеслось тихое шарканье - звук ботинок на каменном полу.
Я затаила дыхание и прислушалась. Сердце неровно стучало. Надежда, что мне послышалось, вскоре угасла. Через секунду шаги зашуршали снова, все ближе и ближе.
Меня охватила паника, но Лена сохраняла спокойствие.
«Поднимайся», - приказала она.
«Зачем?»
«Драться ты не будешь, так хотя бы сбежишь. Нужно попробовать - ради Серёжи».
Я вздохнула - потихоньку, неглубоко, - медленно перекатилась вперед, встала на цыпочки. Мышцы звенели и пружинили, наливаясь адреналином. Я чувствовала, что обгоню любого, кто за мной погонится, только вот куда бежать?
- Анни? - тихонько прошептал чей-то голос. - Анни? Ты тут? Это я.
Голос сорвался, и я его узнала.
- Серёжа! - выдохнула я. - Откуда ты взялся? Я же сказала, что хочу побыть одна.
В голосе мальчика послышалось облегчение.
- Тебя все ищут. Ну, то есть все мы - и Труди, и Лили, и Уэс. Только тайком, чтобы остальные не догадались. Никто не знает, что ты пропала. Джеб снова ходит с ружьем. Иен с доктором. Как только док освободится, он поговорит с Витей и Кириллом. Дока все послушают, и тебе незачем будет прятаться. Все заняты, а ты наверняка устала…
Он говорил и одновременно потихоньку продвигался вперед, пока не нащупал мое плечо, а за ним и руку.
- Вообще то я не прячусь, Серёжа. Я же сказала, мне нужно подумать.
- Думать можно и при Джебе.
- И куда мне, по-твоему, идти? В комнату Виктора? Мое место здесь.
- Уже нет. - В его голосе зазвучало знакомое упрямство.
- И чем же все так заняты? - спросила я, отвлекая его. - Что делает док?
Попытка не удалась, Серёжа не ответил. С минуту мы молчали, а потом я дотронулась до его щеки.
- Послушай, ступай к Джебу. Скажи им, чтобы не искали меня. Я тут еще немного побуду.
- А спать как же?
- Раньше же я тут спала…
Он помотал головой.
- Тогда я принесу матрасы и подушки.
- Мне и одного хватит.
- Раз Витя так по скотски себя ведет, я с ним жить не буду.
Я мысленно застонала.
- Придется тебе потерпеть храп Джеба. Они твоя семья, твои родные.
- Я сам решу, кто мне роднее.
Тяготила мысль о том, что Кайл в любой момент мог меня обнаружить. Впрочем, скажи я об этом Серёже, он бросится меня защищать.
- Отлично, но сперва спроси у Джеба разрешения.
- Потом спрошу. Сегодня я к нему не полезу.
- Чем занят Джеб?
Серёжа не ответил. Похоже, он что то от меня скрывал и нарочно пропустил мимо ушей мой вопрос. Наверное, остальные тоже меня искали. Может, теперь, с возвращением Виктора, их отношение ко мне переменилось. Я вспомнила, как они себя вели на кухне: опущенные головы, виноватые взгляды.
- Серёжа, что происходит? - надавила я.
- Я слово дал тебе не говорить, - пробормотал он. - Вот и не скажу. - Он крепко обнял меня и уткнулся мне в плечо. - Все будет хорошо, - хриплым голосом пообещал он.
Я погладила его по спине, потрепала лохматую шевелюру.
- Ладно, - сказала я, принимая его молчание. В конце концов, у меня тоже были свои секреты. - Не расстраивайся. Все образуется, вот увидишь. Ты справишься. - Мне так хотелось, чтобы эти слова оказались правдой!
- Я уже и не знаю, на что надеяться, - прошептал он.
Я уставилась в пустоту, пытаясь понять, что за тайну он скрывает, как вдруг в дальнем конце коридора блеснул тусклый свет, отчетливо различимый в черном мраке пещеры.
- Тсс, - зашипела я. – Кто-то идет. Быстро, прячься за коробками.
Желтоватый свет с каждой секундой становился все ярче. Я прислушалась, но звука шагов не услышала.
- Я не собираюсь прятаться, - выдохнул Серёжа. - Вставай за мной.
- Нет!
- Серёжа, - выкрикнул Виктор. - Я знаю, что ты там!
Ноги меня не слушались. Ну почему, почему Виктор? Для Серёжи было бы куда легче, если бы меня убил Кирилл.
- Уходи! - прокричал в ответ Серёжа.
Желтый огонек разросся и превратился в пятно на дальней стене. Из-за угла вышел Виктор. Фонарь в его руке раскачивался взад вперед, освещая каменный пол. Виктор успел помыться и переоделся в полинявшую красную майку - ту самую, что висела в комнате, где я жила много недель. Выражение лица Виктора тоже было мне знакомо - с самого первого мгновения, как я здесь появилась.
Луч фонаря ударил по глазам и ослепил меня. Свет отразился от серебра, что пряталось в моих зрачках, и Серёжа чуть вздрогнул, а потом снова застыл, словно став еще тверже, чем раньше.
- Отойди от твари! - прогремел Виктор.
- Замолчи! - закричал Серёжа. - Ты ее не знаешь! Оставьте ее в покое!
Он вцепился в меня изо всех сил, а я тщетно пыталась разжать его пальцы.
Виктор надвигался, словно разъяренный бык. Одной рукой он ухватил Серёжу за ворот рубашки, оттащил его от меня и затряс.
- Дурак! Не видишь, как эта тварь тебя использует? - вопил Виктор.
Не размышляя, я втиснулась в разделявшее их узкое пространство.
Как я и надеялась, мое вмешательство заставило его отпустить Серёжу. Большего я и не хотела: только бы вдыхать этот родной запах, ощущать очертания широкой груди под футболкой…
- Отстань от Серёжи! - Внезапно мне захотелось стать хоть чуточку такой, какой была Лена: уверенные руки, твердый голос…
Виктор одной рукой сгреб мои запястья и рывком отшвырнул меня к стене. От неожиданности у меня перехватило дыхание. Я ударилась о камень и приземлилась у коробок, с громким треском разорвав целлофан.
Я неуклюже скрючилась на полу, в висках стучало, перед глазами плясали странные огоньки.
- Трус! - заорал Серёжа, обращаясь к Виктору. - Да она скорее умрет, чем причинит тебе вред! Когда вы уже от нее отстанете?
Коробки сдвинулись, и рука Серёжи легла мне на плечо.
- Анни? Как ты, Анни?
- Все в порядке, - просипела я, стараясь не обращать внимания на тупую боль в голове. В свете фонаря - должно быть, Виктор его обронил - надо мной склонилось обеспокоенное лицо.
- Серёжа, уходи отсюда, - прошептала я. – Беги!
Серёжа яростно замотал головой.
- Отойди от этой твари! - взревел Виктор.
Виктор схватил Серёжу за плечи и потащил прочь. Лавина сдвинутых коробок обрушилась на меня. Я откатилась, прикрыла голову руками. Тяжеленный ящик ударил меня между лопаток, и я вскрикнула от боли.
- Не смей! - взвыл Джейми.
Раздался резкий звук удара, и кто-то охнул.
Пытаясь выбраться из-под тяжелых коробок, я нетвердо приподнялась на локтях.
Ошарашенный Виктор схватился за нос – что-то темное стекало по губам. Серёжа разъяренно глядел на Виктора, сжав кулаки, и свирепая гримаса постепенно сползла с его лица. Ее место заняла боль - боль предательства: такое же выражение было у Виктора, когда он увидел меня на кухне.
- Я думал, ты другой, - прошептал Серёжа и посмотрел на Виктора, будто тот стоял где-то далеко. Между ними словно пролегла стена: на одной стороне Виктор, на другой - Серёжа … совсем один.
На глазах Серёжи выступили слезы, и он отвернулся, стыдясь плакать перед Виктором. Быстрым порывистым шагом он пошел прочь.
«Что ж, мы попытались», - грустно подумала Лена.
Ее сердце обливалось кровью из-за мальчика, и все-таки она страстно желала видеть лицо мужчины. Я уступила.
Виктор не смотрел на меня. Все еще прикрывая нос, он уставился в темноту, где исчез Серёжа.
- Черт возьми! - внезапно выругался Виктор. – Серёжа! Вернись!
Ответа не последовало.
Виктор бросил мрачный взгляд на меня. Ярость его, судя по всему, улеглась, но я попятилась. Он подобрал фонарь и припустил следом за Серёжей, расшвыривая преграждавшие путь коробки.
- Прости меня, ладно? Малыш! Только не плачь! - Продолжая выкрикивать сердитые извинения, он повернул за угол и оставил меня в темноте.
Долгое время я обессиленно дышала: вдох, выдох, снова вдох. Потихоньку восстановив дыхание, я стала подниматься с пола. Ноги дрожали, то и дело грозя подогнуться, поэтому я снова села у стены, доползла до своей «рисовой» подушки, да там и упала, пытаясь критически оценить свое состояние.
Ничего не было сломано - если не считать носа Виктора. Я медленно покачала головой. Серёжа сцепился с Виктором! Такого нельзя допустить. Все неприятности, все несчастья – из-за меня. Я вздохнула и продолжила осмотр: большая ссадина на спине, щека ободрана и кровоточит. От прикосновения рану защипало, на пальцах осталась теплая жидкость. Вот, впрочем, и все. Можно сказать, я отделалась синяками и царапинами.
Как только я это осознала, меня охватило чувство облегчения. Я была жива. Виктору представился шанс меня убить, но он им не воспользовался. Вместо этого он побежал догонять Серёжу - мириться. Какой бы вред я ни нанесла их отношениям, видимо, все еще было поправимо.
День выдался долгим - он был долгим еще до того, как объявился Виктор с компанией, а с тех пор, казалось, прошла целая вечность. Я закрыла глаза и уснула на мешке риса.

Комментим))

Я проснулась в полной темноте, не понимая, где нахожусь и который час. За прошедшие месяцы я привыкла к солнцу, возвещавшему о наступлении утра. Сперва мне показалось, что еще ночь, но потом почувствовала, как жжет щеку и болит спина, и вспомнила, где я.
Рядом кто-то дышал - тихо и ровно. Я не испугалась: этот звук я узнала бы из тысячи. Среди ночи Серёжа прокрался обратно и заснул рядом со мной.
Может быть, его разбудила перемена в моем дыхании; а может, мы просто привыкли просыпаться одновременно, но не успела я продрать глаза, как Серёжа встрепенулся.
- Анни? - прошептал он.
- Я тут, рядышком.
Он облегченно вздохнул.
- Темнотища какая, - сказал он.
- Ага.
- Как думаешь, завтрак уже начался?
- Не знаю.
- Что-то я проголодался. Пойдем посмотрим. Я не ответила.
Он правильно воспринял мое молчание: это был отказ.
- Анни, тебе не нужно тут прятаться, - серьезно заявил он, подождав минуту. - Ночью мы с Виктором поговорили, и он дал слово, что больше не будет к тебе цепляться.
Я чуть не улыбнулась - надо же, «цепляться ко мне».
- Пойдем? - настаивал Серёжа. Его рука отыскала мою.
- Ты правда этого хочешь? - негромко спросила я.
- Да. Все будет, как раньше.
«Лен? Как лучше?»
«Я не знаю». - Лена разрывалась между стремлением быть объективной и желанием видеть Виктора.
«Знаешь, это безумие».
«Ты ведь тоже хочешь его видеть, а вот это уже точно безумие».
- Ладно, Серёжа, - согласилась я. - Только пообещай, что не расстроишься, если все будет не так, как раньше, договорились? Если кто-то некрасиво себя поведет… Главное - будь готов ко всему.
- Все будет хорошо, вот увидишь.
Я послушно брела за ним по темному туннелю; он так и не выпустил мою руку. Мы вошли в большую пещеру, и я приготовилась к худшему: люди могли отреагировать на мое появление как угодно. Кто знает, о чем они говорили, пока я спала?
Огород был безлюден, хотя на утреннем небе вовсю светило солнце, которое отражалось в сотнях зеркал и мгновенно меня ослепило.
Серёжа не обратил внимания на пустующую пещеру. Его взгляд был прикован к моему лицу. Свет упал мне на щеку.
- Ой! - охнул Серёжа. - Как ты? Больно, да?
Я легонько коснулась лица: кровь запеклась вместе с песчинками шершавой коркой. От прикосновения щека заныла.
- Ничего страшного, - прошептала я. От вида пустой пещеры мне стало не по себе - хотелось говорить тише. - Где все?
Серёжа пожал плечами, по-прежнему всматриваясь в мое лицо.
- Заняты, наверное, - ответил он, не понижая голоса. Я вспомнила прошлую ночь и нахмурилась: интересно, что это за тайна, о которой он не хочет мне говорить?
«Как думаешь, о чем он умалчивает?»
«Анни, я знаю не больше твоего».
«Ты человек. Где ваша хваленая интуиция?»
«Интуиция? Интуиция мне подсказывает, что мы не так хорошо знаем это место, как нам казалось», - заявила Лена.
Мы прислушались к зловещей тишине. Из ведущего в кухню коридора послышался привычный обеденный шум. Я с облегчением вздохнула: не то чтобы я по кому то соскучилась - разумеется, не считая болезненного желания увидеть Виктора, - просто от меня что то пытались утаить, и безлюдные туннели навевали тревогу.
Кухня была полупуста - непривычно для утренних часов. Впрочем, я не обратила на это внимания: манящий запах, доносившийся из каменной печи, лишал способности мыслить.
- О-о! - воскликнул Серёжа. - Яичница!
Мальчик устремился вперед, и я охотно направилась за ним. Едва сдерживая урчание в животах, мы почти бегом направились к стойке у печи. На раздаче с пластиковым черпаком в руке стояла мамаша Люсина. Обычно за завтраком было самообслуживание, только вот обычно и завтрак состоял из простого хлеба.
Люсина поглядела на Серёжу и сказала:
- Раньше надо было приходить, вкуснее было.
- Все равно вкуснотища, - с воодушевлением возразил Серёжа. - Все уже позавтракали?
- Почти все. Кажется, один поднос отнесли доку и остальным… - Люсина осеклась и впервые посмотрела на меня, а следом за ней на меня посмотрел и Серёжа.
На лице Люсины мелькнуло какое-то выражение, но слишком быстро сменилось другим: она заметила отметины на моем лице.
- Много там осталось? - Воодушевление Серёжи прозвучало чуть наигранно.
Люсина склонилась над печью и с усилием вытянула металлический противень с раскаленных камней, зацепив его чашкой черпака.
- Сколько ты хочешь, Серёжа? Тут полно, - сказала она, не оборачиваясь.
- Представь, что я Кирилл, - хихикнул он.
- Порция для большого дяди Кирилла, - сказала Люси на, почему то грустно улыбаясь.
Она до краев и даже с горкой наполнила одну из суповых мисок чуть жестковатым омлетом и вручила миску Серёже.
А потом Люсина снова на меня посмотрела, и я поняла, что означает этот взгляд.
- Давай сядем вон там, Серёжа, - сказала я, увлекая его подальше от стойки.
Он удивленно на меня уставился.
- А ты что, не будешь?
- Нет. Все… - Я хотела было добавить «хорошо», но мой желудок предательски заурчал.
- Анни? - Серёжа посмотрел на меня и перевел взгляд на Люсину, которая стояла, скрестив на груди руки.
- Я хлеба поем, - пробормотала я, пытаясь увести его от стойки.
- Нет. Люсина, в чем дело? - Серёжа выжидающе смотрел на нее.
Она не пошевелилась.
- Давай ка я тебя сменю. - Серёжа насупился, сжал губы в упрямую линию.
Люсина пожала плечами, положила черпак на каменную стойку и медленно отошла, не удостоив меня взглядом.
- Серёжа, - торопливо забормотала я. - Это же не для меня еда. Витя и остальные рисковали жизнью не для того, чтобы я тут шиковала. Мне вполне достаточно хлеба.
- Анни, не глупи, - сказал Серёжа. - Теперь ты живешь здесь, как и все мы. Никто же не возмущается, когда ты стираешь белье и печешь хлеб. И потом, яичница все равно скоро испортится. Если ты не съешь, ее просто выкинут.
Казалось, взгляды всех присутствующих буравили мне спину.<
- Кое-кого это вполне устроит, - сказала я совсем тихо, чтобы услышал только Серёжа.
- Даже не думай. - Серёжа перескочил через стойку, наполнил омлетом вторую миску и подтолкнул ее ко мне. - И чтобы до последней ложки все съела, - решительно заявил он.<
От одного взгляда на миску рот наполнился слюной, но я отодвинула яичницу в сторону и сложила руки на груди.
- Ладно. - Серёжа нахмурился, отшвырнул свою миску через весь стол и сложил руки на груди. - Раз ты не ешь, я тоже не буду. - Его живот ответил громким ворчанием.
С минуту мы смотрели друг на друга. От аппетитного запаха в животах у нас дружно урчало. Серёжа то и дело поглядывал на еду краешком глаза… и столько тоски и желания было в его взгляде, что в конце концов я не выдержала и сдалась.
- Будь по-твоему! - Я пододвинула обратно его миску, а за ней и свою.
Серёжа дождался, пока я съем первый кусок, и лишь затем приступил к своей порции. Я ощутила вкус яиц на языке и едва не застонала. Конечно, мне доводилось есть вещи повкуснее остывшего жестковатого омлета, но в то мгновение я так не думала - тело жило настоящим.
Реакция Серёжи мало отличалась от моей. Он шустро налег на еду и с дикой скоростью метал в рот омлет. На дыхание времени у мальчика не оставалось, и мне пришлось следить, чтобы он чего доброго не поперхнулся. Сама я жевала медленнее, надеясь, что смогу убедить его доесть мою порцию, после того как он умнет свою.
Едва наше маленькое противоборство закончилось, а голод слегка улегся, я наконец заметила, как ведут себя люди в столовой. По идее, яичница на завтрак после месяцев однообразия должна была поднять всем настроение. Однако в воздухе витал дух уныния, разговоры велись шепотом. Может, причиной тому - вчерашний скандал?
Я оглядела столовую, поймала на себе несколько взглядов, но остальные не обращали на меня ни малейшего внимания, а шепотом разговаривали все. На лицах не было ни злости, ни вины, ни напряжения - ни одной из ожидаемых эмоций, только глубокая печаль и отчаяние. В дальнем углу - как всегда, в стороне ото всех - сидела Таня, которая с бесстрастным видом поглощала завтрак. По ее щекам одна за другой катились слезинки, падали прямо в тарелку, а она продолжала есть, погруженная в свои мысли.
- Что-то случилось с доком? - тревожным шепотом спросила я у Серёжи.
Возможно, у меня развилась мания преследования, потому что, судя по всему, я тут ни при чем. Царившая в комнате печаль, похоже, имела отношение к другой человеческой драме, до которой меня не допускали. Может, поэтому все и были так заняты? Произошел какой-то несчастный случай?
Серёжа посмотрел на Таню и вздохнул.
- Нет. С доком все в порядке.
- Тетя Мэгги? Она ранена? Он покачал головой.
- А где Уолтер? - шепотом допытывалась я. Меня снедало беспокойство при мысли о том, что с кем то из обитателей подземного городка что то случилось - даже с теми, кто меня ненавидел.
- Точно не знаю, но, кажется, с ним все в порядке.
Я вдруг поняла, что Серёжа печалится вместе с остальными.
- Серёжа, что такое? Чем ты расстроен?
Серёжа уткнулся в миску с омлетом - теперь он ел медленно, не спеша, - и ничего не ответил. Я попыталась подсунуть ему то, что оставалось в моей миске, но он наградил меня таким свирепым взглядом, что я придвинула миску обратно и больше не спорила.
Мы отнесли наши миски в большое пластиковое ведро с грязной посудой. Оно было заполнено, и я сняла его со стойки. Что бы ни творилось сегодня в пещерах, лучше мне спокойно заняться мытьем посуды.
Серёжа пошел следом, держась настороже. Мне это не понравилось. Случись что, я не позволила бы ему выступить в роли моего защитника. Впрочем, как только мы обогнули большое поле, к нам присоединился другой, уже ставший привычным, телохранитель, так что это был спорный вопрос.
Иена с ног до головы покрывала светло бурая грязь вперемешку с темными пятнами пота. Сквозь бурые полосы на его лице проступало утомление. Он был подавлен, как и остальные. Цвет грязи резко отличался от красноватой грязи пещер - похоже, утром Иен выходил наружу.
- Вот вы где! - Он направился к нам широким шагом, быстро сокращая расстояние. Дойдя до нас, он не замедлил хода, а подхватил меня под локоть и увлек за собой. - Ныряй сюда.
Он потащил меня в узкий туннель, ведущий к восточному полю, где почти поспела кукуруза. Скрывшись из зоны видимости, мы остановились у входа. Рука Серёжи мягко легла мне на плечо.
Через полминуты в большой пещере послышались чьи-то голоса.
В негромких голосах сквозило уныние и подавленность - совсем как на лицах людей в столовой. Собеседники прошли в двух шагах от расселины, где мы спрятались. Рука Иена на моем локте напряглась, пальцы вжались в ямку над косточкой. Я узнала голоса Виктора и Кирилла. Лена заметалась, пытаясь вырваться, да я и сама ослабила контроль. Мы обе хотели видеть лицо Виктора. Хорошо, что Иен нас удержал.
- …бесполезно. Сколько можно пытаться? - говорил Виктор.
- Он думал, в этот раз получится. Он был так уверен… Ну… Если однажды он отыщет ответ, это окупит все усилия, - не соглашался Кирилл.
- «Если», - фыркнул Виктор. - Хорошо, что мы нашли бренди. Такими темпами док весь ящик выдует к вечеру.
- Он скоро отрубится. - Голос Кирилла постепенно стихал вдали. - Надеюсь, Таня…
Больше я ничего не разобрала.
Иен выждал еще несколько минут и выпустил мою руку.
- Витя обещал, - недоуменно протянул Серёжа.
- Ага, а вот Кирилл - нет, - отозвался Иен.
Они вышли из укрытия. Я медленно последовала за ними.
Иен наконец заметил, чем у меня заняты руки.
- Посуду оставь на потом, - сказал он мне. - Не будем им мешать. Пусть приведут себя в порядок и займутся своими делами.
Я хотела было его спросить, где он перепачкался, но скорее всего он, как и Серёжа, не ответил бы. Я вгляделась в туннель, что вел в пещеру с реками, и задумалась над происходящим.
Иен сердито фыркнул. Я испуганно посмотрела на него и только тогда поняла, что его так расстроило - он увидел мою щеку и потянулся к моему подбородку. Я дернулась, и он убрал руку.
- Меня от всего этого тошнит. - Судя по его голосу, Иену и впрямь стало дурно. - Но хуже всего то, что если бы я отправился вместе с ними, оказался бы сейчас в числе твоих обидчиков…
Я покачала головой.
- Пустяки.
- И вовсе не пустяки! - пробормотал Иен и обратился к Серёже: - Тебе пора на занятия. Чем быстрее все вернется на круги своя, тем лучше.
- Таня сегодня, наверное, будет лютовать, - заныл Серёжа.
Иен усмехнулся.
- Придется пострадать за правое дело. Не завидую я тебе.
Серёжа вздохнул и поддел ногой грязь.
- Присматривай за Анни.
- Присмотрю.
Серёжа побрел прочь, ежеминутно оглядываясь, пока не скрылся в следующем туннеле.
- Давай ка сюда. - Не успела я и слова сказать, как Иен выхватил у меня ведро с посудой.
- Оно не тяжелое, - сказала я.
- Не стоять же мне с пустыми руками, пока ты таскаешь тяжести. - Он снова усмехнулся. - Считай меня галантным кавалером. Пойдем поболтаем где-нибудь в укромном уголке, пока все не уляжется.
Встревоженная словами Иена, я последовала за ним. Галантный кавалер? У меня?
Он направился прямиком к кукурузному полю - и дальше, через грядки, осторожно пробираясь меж высоких стеблей. Я шла следом, пока он не остановился посредине поля, отставил в сторону ведро с посудой и развалился на сырой земле.
- Да уж, уголок укромный, - сказала я и, скрестив ноги, уселась рядом. - А как же работа?
- Ты слишком много работаешь, Анни. Без выходных, которые есть у всех.
- Зато есть чем занять руки, - пробубнила я.
- Сегодня у всех перерыв, отдохни и ты.
Я удивленно на него посмотрела. В отраженном свете зеркал на кожу ложились двойные тени, похожие на полоски зебры. Под странным узором из теней и грязи на бледном лице Иена проступала усталость.
- Судя по твоему виду, ты работал. Он прищурился.
- Но теперь то я отдыхаю.
- Серёжа не говорит мне, что происходит, - прошептала я.
- Правильно. И я не скажу. - Он вздохнул. - Ни к чему тебе знать.
Я опустила глаза, разглядывая темно красную и бурую почву. Под ложечкой засосало. Со мной отказывались делиться… Что могло быть хуже? Я попыталась представить и не смогла. Впрочем, наверное, мне просто не хватало воображения.
- Пожалуй, это не совсем честно, - нарушив долгое молчание, заговорил Иен, - задавать вопрос, ведь я не ответил на твой… Но можно я все таки спрошу?
Я была рада отвлечься.
- Валяй.
Он не сразу продолжил, и я подняла взгляд, ища причину его сомнений. Иен потупился, рассматривая полоски грязи на тыльной стороне своих ладоней.
- Я знаю, что ты не лжешь. Теперь я это понял, - тихо произнес он. - И поверю любому твоему ответу. - Он пристально рассматривал перепачканные руки. - Раньше я не принимал всерьез историю Джеба, несмотря на их с доком уверенность… Анни? - спросил он и посмотрел на меня. - Она еще там, с тобой? Девушка, в чьем теле ты находишься?
Это больше не было моим секретом - и Серёжа, и Джеб знали правду. Да и какая разница? Я доверяла Иену: он ни за что не проболтается, не поставит под угрозу мою жизнь.
- Да, - призналась я. - Лена все еще здесь.
Он медленно кивнул.
- И каково вам? Тебе? Ей?
- Это… трудно. Для нас обеих. Поначалу я бы все на свете отдала, только бы она исчезла. А сейчас… Я к ней привыкла. - Я усмехнулась. - Всегда есть с кем поговорить. Лене гораздо сложнее: она заперта у меня в голове, словно в тюрьме. Но лучше быть узницей, чем исчезнуть насовсем.
- Я не знал, что существует выбор.
- Поначалу выбора не было, но люди обнаружили, что происходит и начали сопротивляться. Наверное, все дело в знании: те, кто понимал, что их ожидает, боролись. В отличие от тех, кого застали врасплох.
- А если бы поймали меня? - Глаза Иена сверкнули.
- Ты вряд ли бы исчез. Только вот многое изменилось. Пойманных взрослых больше не используют в качестве носителей. Слишком много проблем… - Мои губы снова тронула грустная усмешка. - Вот как я - расклеилась, прониклась симпатией к носителю, сбилась с пути…
Иен погрузился в раздумья. Его взгляд то пробегал по моему лицу, то возвращался к кукурузе, а иногда вдруг застывал, устремленный в пустоту.
- И как со мной поступят сейчас, если поймают? - наконец спросил он.
- Думаю, они все равно произведут внедрение, попытаются получить информацию. Вероятно, подсадят Ищейку. - Иена передернуло, а я продолжила: - Носителем ты не станешь. Вне зависимости от того, получат они нужную информацию или нет, тебя… утилизируют.
Слова давались мне с трудом. Меня затошнило. Странно - обычно тошноту вызывали явления из мира людей. Впрочем, раньше, на других планетах, я никогда не смотрела на наши действия с точки зрения тела; не было необходимости. Если тело имело функциональные дефекты, от него быстро и безболезненно избавлялись - утилизировали, как утилизируют неисправную машину. Какой смысл его хранить? Помимо прочего, иногда тело признавалось негодным из-за некоторых особенностей психики: опасных пристрастий, склонности к насилию - такие неизлечимые состояния делали тело небезопасным для окружающих. Ну и, разумеется, в случаях, когда разум был слишком силен и стереть его не удавалось. Аномалия, свойственная этой планете.
Неукротимость духа как дефект… Внезапно я осознала отвратительность подобного подхода.
- А если поймают тебя? - спросил он.
- Если поймут, кто я… Если меня еще ищут… - Я подумала о своей Ищейке, и меня передернуло, как только что Иена. - Меня извлекут и пересадят в другого носителя. В какого нибудь ребенка. И будут надеяться, что я вновь стану собой. Возможно, отправят на другую планету - подальше от дурного влияния.
- А ты сможешь снова стать собой? Наши взгляды встретились.
- Я - это я. Я не растворилась в Лене. Будь я Медведем или Цветком, я чувствовала бы себя точно так же.
- А тебя не утилизируют?
- С Душами так не поступают. У нас не существует смертной казни. Да и других наказаний, если уж на то пошло. Ради моего спасения будет сделано все возможное. Я всегда верила, что так и надо, и лишь теперь поняла, как сильно заблуждалась… Я - живое тому доказательство и вполне заслуживаю казни. Я ведь предатель, верно?
- Нет, пожалуй. Эмигрант, что ли… - Иен поджал губы. - Ты ведь не предала своих, а лишь покинула их общество.
Мы снова замолчали. Мне очень хотелось ему верить. Я размышляла над словом «эмигрант», пытаясь убедить себя, что имею право называться хотя бы так.
Иен громко вздохнул, и я испуганно подскочила.
- Как док протрезвеет, покажем ему твою щеку. - Он потянулся к моему подбородку, и на этот раз я не отдернулась. Он повернул мне голову в одну сторону, в другую, хорошенько рассматривая ссадину.
- Ничего особенного. Выглядит ужасно, но на самом деле вполне терпимо.
- Надеюсь… Вообще то вид, и правда, тот еще. - Он вздохнул и потянулся. - Хватит нам тут прятаться. Наверняка Кайл давно уже искупался и дрыхнет. Помочь тебе с посудой?
Вместо того чтобы перемыть посуду в ручье, мы с Иеном отправились в темную купальню, где меня бы никто не заметил. В темноте, на пологом берегу чернильного водоема я отмывала миски, как труженица невидимого фронта, а он смыл с себя следы таинственных утренних занятий, после чего вызвался мне помогать.
Мы вместе домыли последние грязные миски, и Иен отвел меня обратно на кухню, куда потихоньку подтягивался на обед народ. В меню преобладали скоропортящиеся продукты: мягкий белый хлеб, головы сыра чеддер, сочные розовые кольца вареной колбасы. Люди за обе щеки уминали вкусности, и все-таки в воздухе витало уныние. Царила напряженная тишина: ни улыбок, ни смеха.
Серёжа ждал меня за нашим обычным местом, скрестив руки на груди. Перед ним возвышались две высокие горки бутербродов. Иен удивленно посмотрел на мальчика, но вопросов задавать не стал, а пошел за своей порцией.
Упрямый мальчишка! Я усмехнулась и потянулась за бутербродом. Едва я откусила кусок, как Серёжа вовсю заработал челюстями. Вернулся Иен, и мы молча поглощали вкусную еду: ни на разговоры, ни на что другое отвлекаться не хотелось - ведь для этого пришлось бы освободить рот.
Мне хватило двух бутербродов, а Серёжа с Иеном все ели и ели, пока у них не начали лопаться животы. Казалось, Иена вот вот хватит удар - ему явно стоило больших усилий держать глаза открытыми.
- Пора на занятия, дружок, - обратился он к Серёже.
Серёжа смерил его оценивающим взглядом.
- Может, я лучше тебя сменю…
- Иди учись, - быстро проговорила я. Мне хотелось, чтобы сегодня он находился на безопасном расстоянии от меня.
- Позже увидимся, ладно? Не волнуйся о… в общем, не волнуйся ни о чем.
- А то! - Казалось, краткий ответ легче скроет ложь. А может, во мне снова проснулся сарказм.
Как только Серёжа ушел, я повернулась к разомлевшему Иену.
- Ты бы отдохнул. Со мной все будет хорошо. Посижу где нибудь незаметно - в кукурузе или еще где… В общем, не пропаду.
- Где ты спала прошлой ночью? - Глаза Иена пронзительно сверкнули под полуприкрытыми веками.
- А что?
- Я бы там прилег, рядом со мной тебе прятаться не надо.
Мы разговаривали очень тихо, чуть ли не шепотом. Никто не обращал на нас внимания.
- Ты же не можешь следить за мной каждую секунду.
- Поспорим?
Я пожала плечами: оставалось лишь сдаться.
- Я вернулась обратно… в нору. Где меня держали в первое время.
Иен нахмурился: ему это не понравилось. Однако он не стал спорить и направился в коридор, ведущий к складу. На главной площади вовсю бурлила жизнь, возле огорода ходили люди, с мрачным видом глядя под ноги.
В темном туннеле я попробовала еще раз добиться ответа.
- Иен, к чему все это? Чем дольше вы сохраняете мне жизнь, тем больнее Серёжа перенесет утрату… В конце концов, разве будет не лучше для него, если…
- Анни, ты ошибаешься. Мы же не звери. Мало кто желает тебе смерти.
- Никогда не считала тебя зверем, - тихо сказала я.
- Спасибо. Если бы и считала, я бы тебя не винил. Даже и не думал.
На этом наш разговор оборвался: за поворотом тускло мерцал голубой свет.
- Тсс! - выдохнул Иен. - Жди здесь.
Он приостановил меня, а сам двинулся вперед, не боясь, что его шаги услышат, и исчез за углом.
- Виктор? - В голосе Иена послышалось притворное удивление.
Сердце в груди сдавило - скорее от боли, чем от страха.
- Знаю, ты привел с собой тварь, - громко отозвался Виктор. Его слова разнеслись по всему коридору, до самой главной площади. - Ну что же ты, давай, выползай ка, - с грубоватой издевкой позвал он.

Глава 15 Предательство

Наверное, нужно было броситься наутек. Но меня больше никто не удерживал, и, хотя в холодном голосе Виктора чувствовалось раздражение, он звал меня. Лена рвалась к нему. Я осторожно шагнула за угол, к голубому свету, и остановилась в нерешительности.
В нескольких футах от меня Иен привстал на цыпочки, готовый перехватить Виктора, если тот на меня бросится.
Виктор сидел на одном из матрасов, которые оставили мы с Серёжей. На усталом, изможденном лице горели настороженные глаза, совсем как у Иена.
- Расслабься, - сказал Виктор Иену. - Я просто хочу поговорить. Я дал слово Серёже, а свое слово я держу.
- Где Кирилл? - спросил Иен.
- Дрыхнет. Храпит, аж стены трясутся. Иен не пошевелился.
- Я не вру, Иен. Я не собираюсь ее убивать. Джеб прав. Ситуация дурацкая, все запутались, да только слово Серёжи и впрямь весит не меньше моего, а ему хорошенько промыли мозги, поэтому в ближайшее время он вряд ли даст мне добро.
- Никто никому ничего не промывал, - прорычал Иен. Виктор махнул рукой: мол, не суть…
- Так вот, я ничего ей не сделаю. - Впервые за все время Виктор посмотрел на меня, оценивая, как я жмусь к дальней стене, наблюдая, как дрожат мои руки. - Больше я тебя не трону, - сказал он мне.
Я робко шагнула вперед.
- Анни, ты не обязана с ним говорить, если не хочешь, - торопливо сказал Иен. - Ты никому ничего не должна. Помни, у тебя всегда есть выбор.
Брови Виктора сдвинулись, нависли над самыми глазами - похоже, его смутило услышанное.
- Нет, - прошептала я и сделала еще один шажок. - Я с ним поговорю.
Виктор жестом поманил меня к себе. Я медленно, шаг за шагом, подошла и встала в ярде от него. Иен следовал за мной по пятам.
- Хотелось бы поговорить с ней наедине, если не возражаешь, - обратился к нему Виктор. Иен не сдвинулся с места.
- Возражаю.
- Ничего, Иен. Иди, поспи. Все будет хорошо. - Я легонько потянула его за локоть.
Иен с сомнением всмотрелся мне в лицо.
- Ты что, хочешь умереть? Ради мальчика? - удивился он.
- Нет. Виктор не обманет Серёжу.
Виктор посмотрел волком, когда я вот так, не скрывая доверия, произнесла его имя.
- Ну, пожалуйста, - взмолилась я. - Я хочу с ним поговорить.
Иен долго смотрел на меня, а потом ощерился на Виктора и гаркнул приказным тоном:
- Ее зовут Анни, а не тварь. И не вздумай к ней прикасаться. Только попробуй, и я с тебя шкуру сдеру.
При этой угрозе я поморщилась. Иен зашагал в темноту.
Виктор и я смотрели на пустое место, где только что стоял Иен. Я первая подняла глаза на Виктора. Наконец он взглянул на меня, но я отвела взгляд.
- Он что, серьезно? – спросил Виктора. Я решила, что это был риторический вопрос. - Может, присядешь? - предложил он, похлопав по лежащему рядом матрасу.
Я немного поразмыслила, а потом села на край матраса, поближе к входу в нору. Лене это не понравилось; ей хотелось присесть рядышком, вдохнуть запах и ощутить тепло тела Виктора.
Мне же не хотелось сидеть рядом с ним - и не из-за страха, что он причинит мне боль: Виктор казался очень усталым и измотанным. Я опасалась сближения. Когда он находился рядом, в груди что-то сжималось - я чувствовала, как он меня ненавидит.
Склонив голову набок, Виктор наблюдал за мной; наши взгляды пересеклись, и я почти сразу отвела глаза.
- Прости за вчерашнее. По лицу… Это я зря.
Я уставилась на свои руки, крепко сомкнутые на коленях.
- Не бойся меня.
Я кивнула, не глядя на него. Он крякнул.
- А я думал, ты согласилась со мной пообщаться…
Я пожала плечами. Говорить было трудно, слова застревали в горле: исходящая от Виктора враждебность повисла в воздухе между нами.
Виктор шевельнулся и придвинулся ближе - на радость Лены. Слишком близко: мысли путались в голове, дышать стало трудно, но отсесть было выше моих сил. Странно… Лена, которая так этого ждала, вдруг разозлилась.
«Что?» - я не ожидала столь бурных эмоций.
«Тоже мне, расселся. А ты и рада!» - Впервые с тех пор, как мы вместе покинули цивилизованный мир, от нее повеяло враждебностью. Я была поражена. Это нечестно!
- У меня к тебе только один вопрос, - прервал нас Виктор.
Я посмотрела на него и отвела глаза, стушевалась под жестким взглядом. Еще и Лена недовольна…
- Тебе, наверное, интересно, какой. Джеб с Серёжей всю ночь заговаривали мне зубы…
Я ждала вопроса, разглядывая мешок с рисом у стены напротив - мою вчерашнюю подушку. Боковым зрением я заметила, как он поднимает руку, и вжалась в стену.
- Я тебя не трону, - раздраженно повторил он. Шершавая ладонь легла на мой подбородок - Виктор развернул мое лицо к себе.
От его прикосновения сердце замерло, к глазам подступили слезы. Я сморгнула.
- Анни… - Виктор медленно, неохотно произнес мое имя. Впрочем, голос его звучал ровно. - Лена жива? Она… часть тебя? Мне нужна правда.
Лена, как бульдозер, поперла в атаку. Ее попытки прорваться причиняли мне физическую боль - это было похоже на внезапный приступ мигрени.
«Хватит. Разве ты не видишь?»
В линии губ, в жестких морщинках вокруг глаз Виктора словно отпечатался ответ: неважно, что я скажу или что скажет она.
«Он заранее решил, что я лгу, - сказала я Лене. - Ему не нужна правда, он хочет меня подловить, уличить во лжи, доказать Джебу и Серёже, что я - Ищейка, лишь бы ему разрешили меня убить».
Лена не желала отвечать, да и верить отказывалась; она отчаянно рвалась на свободу.
Лоб покрылся испариной, меня трясло. Глаза Виктора сузились. Он крепко держал мой подбородок, не давая мне опустить лицо.
«Витя, я тебя люблю, - попыталась выкрикнуть Мелани. - Я здесь».
Мои губы не дрогнули, зато глаза кричали - странно, что Виктор ничего не заметил.
Время тянулось. Он ждал моего ответа. Мучительно было смотреть ему в глаза и видеть там приговор. Внутри рвала и метала Лена - ее ревность ядовитой волной прокатилась по телу, отравила меняю.
Невыносимо! Давно подступившие слезы брызнули из глаз, потекли по щекам, закапали на руку Виктору. Выражение его лица не изменилось.
Довольно! Я закрыла глаза и отдернула голову.
Он не ударил меня, а просто опустил руку и разочарованно вздохнул.
Я потупилась, выжидая, когда он уйдет. Стук сердца отмерял секунды. Виктор не двигался. Я не двигалась. Он застыл, словно вырубленный в камне. Это холодное спокойствие шло ему. Оно подходило к новому, жесткому выражению его лица: не человек, кремень.
«Я до сих пор чувствую себя с ним в безопасности, - осознала Лена, ощутив тепло руки Виктора, находящейся всего в нескольких дюймах. - Хотя он и не догадывается, что я тут».
Я же не чувствовала себя в безопасности - любовь к Виктору сделала меня уязвимой.
Интересно, полюбили бы мы с Леной Виктора, будь он всегда таким, как сейчас, а не тем, улыбающимся Виктором из воспоминаний, который явился в жизнь Лены, неся в горстях надежду и чудеса. Пошла бы она за ним, если бы он всегда был таким черствым и циничным, если бы потеря жизнерадостного отца и бесшабашных старших братьев сковала бы его сердце таким же льдом, как потеря Лена?
«Конечно. - Лена чуточки не сомневалась. - Я любила бы Витю, каким бы он ни был… Он мой, даже сейчас».
Мне стало интересно, смогу ли я сказать о себе то же самое. Полюбила бы я его, если бы в воспоминаниях он был таким, как сейчас?
Тут меня прервали. Виктор вдруг заговорил - непринужденно, словно продолжил начатую фразу.
- Значит, из-за тебя Джеб и Серёжа считают, что возможно сохранить некое подобие сознания даже после того, как тебя… поймали. Они оба думают, что Лена где-то внутри тебя, не сдается.
Он легонько постучал костяшками по моему лбу. Я отпрянула, и он сложил руки на груди.
- Серёжа думает, что она с тобой разговаривает. - Виктор ухмыльнулся. - Не слишком то честно так разыгрывать ребенка, впрочем… бессмысленно взывать к совести, если ее нет. Хотя… что то в теории Джеба есть - это то меня и убивает! Чего ты добиваешься? Поиски были организованы как то несерьезно… без особого усердия. Похоже, Ищейки надеялись найти тебя, а не нас. Значит, они не знали, что ты задумала. А может, ты сама по себе? Выполняешь какое нибудь секретное задание. Или…
Было легче не обращать на него внимания, когда он строил глупые предположения. Я принялась разглядывать коленки… Грязные, как обычно красновато черные.
- Может, тебя и впрямь убивать не стоит. - Неожиданно пальцы Виктора легонько коснулись моей руки, которая от его слов покрылась гусиной кожей. Голос его зазвучал мягче. - Больше тебя не тронут. Пока от тебя нет неприятностей… - Он пожал плечами. - Я вполне допускаю, что неким извращенным образом они все же правы. Может, и не существует уважительной причины… Разве что Серёжа…
Моя голова резко приподнялась - Виктор буравил меня взглядом. Я пожалела, что выдала интерес, и снова уткнулась в колени.
- Меня пугает, что он все больше и больше к тебе привязывается, - пробормотал Виктор. - Надо было взять его с собой. Я и представить не мог… Понятия не имею, что теперь делать. Ему кажется, что Лена жива. Что с ним будет, когда…
Он сказал «когда», а не «если». Неважно, что он пообещал Серёже - по его мнению, отпущенный мне срок подходил к концу.
- Непонятно только, как тебе удалось добраться до Джеба, - рассуждал Виктор, сменив тему. - Джеб старик ушлый, обман насквозь видит. Точнее, видел - до недавних пор. - Он на минуту задумался. - Не в настроении разговаривать, да?
Молчание затянулось. Вдруг Виктора словно прорвало, и слова полились непрерывным потоком.
- Знаешь, что не дает мне покоя? А вдруг они правы? Как, черт возьми, узнать? Их послушать, так все сходится, и это меня бесит. Должно же быть другое объяснение.
Лена попыталась встрять, но уже не так агрессивно, как раньше, почти без надежды прорваться. Я молчала.
Виктор пошевелился, отодвинулся от стены. Я следила за ним краешком глаза.
- Зачем ты здесь? - прошептал он.
Я заглянула ему в лицо - мягкое, доброе, почти такое же, каким его помнила Лена. И почувствовала, как теряю контроль, губы задрожали. Изо всех сил я старалась не разомкнуть стиснутых рук, но мне захотелось прикоснуться к его лицу. Мне захотелось. Лене это не понравилось.
«Если не даешь сказать, то хоть руки держи при себе», - прошипела она.
«Я пытаюсь. Прости…» - ответила я. Неловко было причинять ей боль. Мы обе страдали, но по-разному. Кто из нас в ту минуту страдал сильнее - неизвестно. На глаза навернулись слезы.
Виктор с любопытством меня разглядывал.
- Зачем? - мягко спросил он. - Знаешь, Джебу взбрело в голову, что ты здесь из-за нас с Серёжей. Бред какой-то…
Рот приоткрылся, и я быстро прикусила губу. Виктор медленно потянулся ко мне и обеими руками прикоснулся к моему лицу. Мои глаза закрылись.
- Может, скажешь?
Голова быстро один раз мотнулась. Кто из нас это сделал: я - давая знать, что не скажу, или Лена - подсказывая, что не может?
Ладони Виктора обхватили мне подбородок. Я открыла глаза. Его лицо было совсем рядом, в нескольких дюймах. Сердце дрогнуло, внутри все перевернулось - я попыталась вдохнуть, но легкие не слушались.
Я знала, что сейчас произойдет; точно знала, как он будет двигаться, каким будет прикосновение его губ. И все же он застал меня врасплох - я ожидала чего угодно, но только не этого: его губы прижались к моим.
Думаю, сперва он хотел лишь прикоснуться к моим губам, но все изменилось, когда наша кожа соприкоснулась. Его рот вдруг стал жестким и требовательным, руки вцепились в мое лицо, губы жадно и торопливо двигались. Ощущение было намного сильнее воспоминаний.
Голова куда-то поплыла, тело взбунтовалось. Оно больше не подчинялось мне - наоборот, его слушалась я, не Лена. В этот миг наше тело было сильнее нас обеих. Наше дыхание смешалось: мое - учащенное, прерывистое, и Виктора - бешеное, почти рычание.
Руки больше меня не слушались. Левая потянулась к его лицу, к волосам, готовясь провести по ним.
Правая оказалась быстрее. И вела ею не я.
Кулак Лены с глухим хлопком врезался Виктору в челюсть, и его лицо отлетело от меня: плоть против плоти, яростная и свирепая. Силы удара хватило лишь на то, чтобы слегка его оттолкнуть, но едва наши губы разомкнулись, как он отпрянул от меня, и ужас на моем лице отразился в его глазах.
Я уставилась на сжатый кулак - брезгливо, как на скорпиона, вдруг выросшего из моего предплечья. Из горла вырвался вздох отвращения. Я обхватила запястье левой рукой, отчаянно стремясь не допустить, чтобы Лена использовала мое тело для насилия.
Виктор, не отрываясь, смотрел на кулак, который я удерживала, и ужас на его лице постепенно сменялся удивлением. В ту секунду у него было совершенно беззащитное выражение. Я легко читала мысли, пробегающие по его обескураженному лицу. Такого он не ждал. А ожидания у него имелись, это было яснее ясного. Он устроил мне проверку, испытание, которое четко просчитал и в результатах которого был заранее уверен. Но его ждал сюрприз.
И все таки прошла я испытание или провалила?
Боль в груди не стала для меня сюрпризом. Я уже успела понять, что «разбитое сердце» - больше, чем метафора.
В ситуации «дерись или беги» передо мной никогда не стоял выбор; я всегда убегала. Между мной и спасительной темнотой выхода из туннеля находился Виктор - пришлось юркнуть в заставленную коробками нору.
Коробки захрустели и затрещали, вдавленные в пол моим весом. Я пробралась в невозможное пространство, протиснулась между тяжелых ящиков, проламываясь сквозь остальные. Пальцы Виктора царапнули мне ногу - он попытался ухватить меня за лодыжку. Я лягнула здоровенную коробку, которая упала между нами. Виктор замычал, и к горлу подступило удушливое отчаяние. Мне не хотелось снова причинять ему боль; я не собиралась его бить, я просто хотела скрыться.
Карабкаться дальше было некуда. Вместо звука разрываемых коробок до меня донесся звук моих же рыданий. Я услышала прерывистые, рвущиеся из груди всхлипы, и мне показалось, что меня растоптали, изваляли в грязи, унизили. Я была в ужасе от себя, от насилия, которому поддалась - вольно или невольно. Впрочем, рыдала я не из за этого. Слезы лились из-за того, что это оказалась проверка, а я то дура, дура влюбчивая, размечталась…
Внутри Лена корчилась в страданиях; непросто было отделить ее боль от моей. Я смертельно обиделась, потому что поцелуй Виктора оказался ненастоящим; она - потому что ей он показался вполне искренним. Прошло немало времени с тех пор, как рухнул ее мир, но, несмотря на бесконечную череду пережитых ею потерь, она впервые почувствовала себя преданной. Да, ее отец привел Ищеек к детям, но Лена знала, что это не он. Она ощутила грусть, но не предательство. Ее отец погиб. А вот Виктор… Виктор был жив.
«Никто тебя не предавал, дурочка», - пожурила ее я. Мне хотелось, чтобы ее боль улеглась. Двойные страдания - слишком тяжелый груз, мне и моих достаточно.
«Как он мог? Как?» - выла Лена, не обращая на меня внимания. Мы не могли сдержать рыдания.
Мы обе находились на грани истерики, и тут прозвучало одно единственное слово… У входа в нору низкий, хриплый голос Виктора как-то по детски спросил:
- Лена?

Девочки, комментим))

Глава 16 Сдержанность

- Лена? - повторил Виктор, и надежда, которую он так хотел скрыть, окрасила его голос.
Меня душили слезы - я еще не оправилась от потрясения.
- Это же ради тебя, Лен. Ты же знаешь. Не ради этой твари. Ты же знаешь, я целовал не ее.
Всхлипы перешли в рыдания. Почему у меня не получается заткнуться? Я попробовала задержать дыхание.
- Если ты там, Лен… - Он замолчал.
Лена ненавидела это «если». Наружу вырвался всхлип, я словно хватала ртом воздух.
- Я люблю тебя, Лен, - сказал Виктор. - Даже если тебя там нет, даже если ты меня не слышишь. Я тебя люблю.
Я сдержала дыхание, до крови закусив губу. Физическая боль несколько отвлекала.
Снаружи стало тихо. Я наконец взяла себя в руки и тоже стихла, внимательно прислушалась, сосредоточилась на том, что могла услышать. Я не думала ни о чем, не издавала ни звука.
Тело мое изогнулось в чудовищной, невообразимой позе: голова в самом низу, правая щека прижата к шершавому каменному полу, плечи вдавлены в край коробки, правое - чуть выше. Ноги торчат под разными углами, правая икра уперлась в потолок. Борьба с коробками не прошла даром: по всему телу расплывались синяки. Придется объяснять Иену и Серёже, что я сама себя разукрасила. А как им объяснишь? Признаться, что Виктор поцеловал меня ради эксперимента: подопытному кролику всадили заряд тока и наблюдают за ним?!
И сколько еще мне вот так здесь торчать? Шуметь не хотелось, но спина, казалось, вот-вот не выдержит и сломается. С каждой секундой боль становилась невыносимее. Чем дольше, тем сложнее было ее терпеть. К горлу подкатывал стон.
Лене было нечего мне сказать. Ярость и облегчение - вот что она чувствовала. Виктор разговаривал с ней! Он поверил в то, что она существует, сказал ей, что любит ее. Но поцеловал то он меня. Лена пыталась себя убедить, что переживать не стоит, что на то имелись свои причины, и на самом деле этот поцелуй был вовсе не тем, чем казался. Ее попытки особым успехом не увенчались. Ее внутренний монолог предназначался не мне: она не желала со мной разговаривать и в прямом смысле от меня отгородилась.
Я ощутила непривычную злость. Не такую, как в начале, когда я боялась Лену и мечтала, чтобы ее удалили из моего сознания. Нет, я тоже чувствовала, что меня предали. Как она могла винить меня в случившемся? Это же глупо! Нет моей вины в том, что я влюбилась в воспоминания, которыми Лена же меня и пичкала, что пошла на поводу у этого необузданного тела? Я переживала за Лену, а вот ей было на меня наплевать. Более того, она злорадствовала. Люди злы.
В тишине у меня по щекам струились слезы, но куда спокойнее, чем раньше. Враждебность Лена вскипала в моем сознании.
Внезапная невыносимая боль в согнутой, покрытой синяками спине стала последней каплей, переполнившей чашу терпения.
- Мм, - прокряхтела я и оперлась о камень и картон, пытаясь разогнуться.
Плевать на шум, нужно отсюда выбираться поскорее. Я поклялась себе, что больше никогда не пересеку порог этой проклятой дыры, лучше умру. В буквальном смысле.
Выбраться наружу оказалось гораздо сложнее, чем залезть внутрь. Я крутилась и вертелась, пока не изогнулась, будто скрученный калач, и заплакала, как ребенок, испугавшись, что застряла здесь навсегда.
Лена со вздохом посоветовала: «Цепляйся ступней за край и оттолкнись посильнее».
Я ее проигнорировала, стараясь протиснуть туловище мимо особенно острого угла. Угол врезался под ребра.
«Не вредничай», - проворчала она.
«Кто бы говорил!»
«Ладно. - Она помедлила, а затем уступила: - Ладно, прости. Честно. Слушай, я человек. Иногда перегибаю палку. Мы не всегда мыслим правильно, да и поступаем тоже». - В ее голосе слышалось сожаление, но она пыталась забыть тот поцелуй, простить его мне - по крайней мере, ей так казалось.
Я уперлась ногой в край и дернула. Коленка уткнулась в пол. Я воспользовалась ею как рычагом и отцепила ребра с острого угла. Стало проще вытащить другую ногу и дернуть еще раз. Руки нащупали пол, я протолкнулась наружу, словно младенец, рождающийся ногами вперед, и вывалилась на темно зеленый матрас. С минуту я лежала ничком, пытаясь отдышаться. Виктор наверняка давным-давно ушел. Я размеренно вдыхала и выдыхала, пока не почувствовала, что готова поднять голову.
Пещера была пуста. Я вздохнула с облегчением, скрывая грусть. Хорошо, что я осталась одна - не так унизительно.
Я свернулась калачиком, спрятала лицо в вонючий матрас. Спать не хотелось, но усталость брала свое. Виктор отверг меня, и это давило тяжким грузом, отнимало силы. Я закрыла глаза и решила думать о вещах, от которых на глаза не наворачиваются слезы - о чем угодно, только не о потрясении, написанном на лице Виктора, когда он от меня отпрянул…
Интересно, что делает Серёжа? Он знает, что я тут, или ищет меня? Иена сейчас не добудишься, он был так измотан… А Кирилл? Что, если он проснется и начнет поиски? Где Джеб? Я целый день его не видела… Неужели док и вправду напился до беспамятства? На него это не похоже…
Я медленно очнулась, разбуженная ворчанием в желудке. Несколько минут я тихо лежала. День сейчас или ночь? Сколько времени я проспала?
Желудок настойчиво требовал еды, и я встала на колени. Судя по тому, как сильно я проголодалась, спала я долго - наверное, и обед, и ужин пропустила. Я подумала, не съесть ли что нибудь из хранящихся здесь запасов - в конце концов, я учинила такой разгром, что наверняка найдутся испорченные упаковки. Но осознание этого факта лишь усугубило чувство вины. Лучше уж сходить на кухню за хлебом.
Сквозь огромную боль, что терзала сердце, свербила боль маленькая: я столько времени здесь провела и никто не забеспокоился, не пришел за мной… Какая глупость! С какой стати им за меня переживать?
У входа в пещеру с большим огородом, спиной к человеческому миру, сидел Серёжа и ждал меня! Я вздохнула с облегчением. Мои глаза прояснились, и его тоже. С просветлевшим лицом мальчик поднялся на ноги.
- Все хорошо, - сказал Серёжа. Хотелось бы мне, чтобы он оказался прав. Он затараторил, перескакивая с одной мысли на другую. - То есть я то Виктору поверил, а он сказал, что ты хочешь побыть одна, а Джеб сказал, что к тебе нельзя, вот я и остался тут, чтобы быть у него на глазах, и хотя я не думал, что с тобой случилось что то плохое, все равно в голову лезли всякие мысли, понимаешь?
- Со мной все в порядке. - Я протянула руки, ища утешения. Серёжа обнял меня, и я с удивлением обнаружила, что его голова достает мне до плеча.
- У тебя глаза покраснели, - прошептал он. - Он тебя обидел?
- Нет. - В конце концов, нельзя же сказать, что люди намеренно жестоки с лабораторными крысами - они лишь пытаются получить необходимые данные.
- Не знаю, что ты ему сказала, но кажется, он нам поверил. Ну, про Лену. Как она?
- Она рада, что Виктор поверил.
Серёжа удовлетворенно кивнул.
- А ты?
Я растерялась, подыскивая правильный ответ.
- Мне легче сказать правду, чем соврать.
Моя отговорка, кажется, вполне его удовлетворила. Пещеру с огородом озарял угасающий красный свет - над пустыней садилось солнце.
- Я хочу есть, - сообщила я.
- А я так и знал. Вот, кое-какую еду тебе припас. Я вздохнула.
- Обойдусь и хлебом.
- Анни, прекращай. Иен говорит, ты о себе совсем не думаешь.
Я скривилась.
- Мне кажется, он прав, - промямлил Серёжа. - Ты будешь здесь чужой, пока сама так считаешь… Даже если все остальные тебе рады.
- Я всегда буду здесь чужой. И никому я здесь не нужна.
- Мне нужна.
Я не стала спорить, хотя Серёжа и ошибался. Нет, он не врал, он искренне верил в то, что говорил, - только вот нужна была ему Лена. Просто он нас не разделял, хотя должен был бы…
На кухне Труди и Хайди пекли хлеб, по очереди кусая ярко зеленое сочное яблоко.
- Рада тебя видеть, Анни, - искренне сказала Труди, прикрыв рот рукой: она дожевывала последний кусок. Хайди кивнула, с яблоком в зубах. Серёжа толкнул меня в бок: мол, что я тебе говорил? Элементарную вежливость он в расчет не принимал.
- Где ее порция? - первым делом спросил он.
- Все тут. - Труди выудила из печи металлический поднос. - Чтобы не остыло. Наверное, черствое как подметка, но хоть так… все равно лучше, чем обычная наша еда.
С подноса на меня глядел внушительный кусок сочного мяса. У меня потекли слюнки, и я с огромным трудом возразила:
- Здесь слишком много.
- Все, что портится, нужно съесть в первый день, - подбодрил Серёжа. - Все едят, пока не затошнит - традиция такая.
- Тебе нужен белок, - добавила Труди. - Мы слишком долго на «пещерном» рационе. Странно, что все еще относительно здоровы.
Я принялась за свой белок, в то время как орлиный взор Серёжи провожал каждый кусок от подноса до моего рта. Чтобы сделать мальчику приятное, я съела все до последней крошки - аж живот заболел. К концу моей трапезы на кухню снова потянулся народ, хотя давным-давно стемнело и время ужина прошло. Некоторые держали в руках яблоки - и каждый делил свое яблоко с кем-то еще. Множество глаз с любопытством разглядывали ссадину на моей щеке.
- Что за собрание? - шепотом поинтересовалась я у Серёжи.
Серёжа наградил меня непонимающим взглядом.
- Твой урок. - Его тон как бы подразумевал «само собой».
- Ты меня разыгрываешь?
- Я же тебе говорил, ничего не изменилось.
Я оглядела узкую комнату. Да, не густо. Отсутствовал док, не было участников вылазки - а значит, и Пейдж тоже. Джеб, Иен, Уолтер. Я недосчиталась еще нескольких: Трэвиса, Кэрол, Рут Энн. Впрочем, учитывая события минувшего дня, которые кого угодно могли выбить из привычной колеи, слушателей оказалось больше, чем я думала.
- Давайте про Дельфинов, с того места, где мы остановились? - Уэс прервал мои размышления. Он вовсе не горел желанием разузнать побольше о жизни инопланетных видов, а лишь пытался растопить лед.
Все выжидающе смотрели на меня. Видимо, не так уж все и изменилось.
Я взяла из рук Хайди поднос с булочками, повернулась, чтобы поставить его в печь, и начала урок, спиной к слушателям.
- Так вот… Гмм… Третья группа бабушек и дедушек… Традиционно они работают на благо общества, на свой лад. На Земле их бы назвали добытчиками, теми, кто содержит семью. В основном это фермеры. Они выращивают фито морфную культуру, из которой извлекают…
И жизнь пошла своим чередом.
Серёжа попытался было отговорить меня спать в кладовой, но вскоре оставил попытки. Для меня просто не находилось другого места. Тем не менее мальчик упрямо заявил, что будет спать там же, где и я. Виктору это наверняка не понравилось, но подтвердить мои догадки не удалось, поскольку ни в эту ночь, ни на следующий день я с Виктором не сталкивалась.
После того как шестеро участников похода вернулись домой, заниматься обычными делами стало для меня непросто: совсем как в те времена, когда Джеб впервые навязывал людям мое общество, - враждебные взгляды, напряженное молчание. Впрочем, добытчикам приходилось труднее, чем мне, - я то уже привыкла, а вот для них стало большим сюрпризом то, как ко мне относились другие. Например, я помогала со сбором кукурузы, и Лили улыбкой поблагодарила меня за принесенную корзину. У Энди глаза полезли на лоб. Как то раз мы с Труди и Хайди ждали очереди в купальне, и Хайди принялась возиться с моими волосами, которые отросли и постоянно лезли в глаза. Я хотела их остричь, а Хайди пыталась подобрать мне прическу, перебирая прядки и прилаживая их так и эдак. Тут из купальни вышли Брандт и Аарон. Аарон был самым старшим из участников похода, я его раньше вообще не встречала. Труди от всей души хохотала над очередным безумием, которое Хайди соорудила на моей бедной голове, а мужчины слегка позеленели и молча прошли мимо.
Разумеется, все это были пустяки по сравнению с рыщущим по пещерам Кириллом. Несмотря на ясный приказ оставить меня в покое, он всем своим видом давал понять, как относится к подобным запретам. К счастью, меня все время окружали люди. Кто знает, как бы Кирилл повел себя, окажись я одна? Проходя мимо, он всегда злобно на меня косился, толстые пальцы бессознательно сжимались в кулаки. Страх и паника первых недель в пещерах вернулись, и возможно, я бы им поддалась - снова начала бы прятаться, избегать открытых мест, - если бы не события, которые для меня стали важнее кровожадных взглядов Кирилла.
Люди снова стекались на кухню - даже не знаю, что привлекало их больше: мои истории или шоколадные батончики, которые раздавал Джеб. Я отказалась от лакомства, объяснив недовольному Серёже, что не могу рассказывать и жевать одновременно, - впрочем, упрямый мальчишка все равно припас для меня батончик. Иен занял привычное горячее место у самого огня. Энди пришел с Пейдж и опасливо косился на меня. Остальные участники вылазки, включая Виктора, разумеется, отсутствовали. Док также не явился: возможно, все еще был пьян, или его мучило похмелье. Я в очередной раз не увидела среди слушателей Уолтера.
Впервые задал вопросы Джефри, муж Труди. Мне было очень приятно, что он присоединился к числу людей, которые меня выносили. Только вот, к сожалению, я не сумела толком ответить на его вопросы, которые напомнили мне вопросы дока.
- Я мало что знаю о технике Исцеления, - призналась я. - Ни разу не обращалась к Целителям, с тех пор как… с тех пор как сюда попала. Я не болела. Знаю одно: мы не выбираем планету, пока не убедимся, что сможем поддерживать тела носителей в идеальном состоянии. Лечится все: от простых порезов и переломов до серьезных заболеваний. Единственной причиной смерти остается старость. Даже здоровые человеческие тела не в состоянии служить дольше отмеренного срока. Полагаю, невозможно также полностью исключить несчастные случаи, хотя с Душами они происходят гораздо реже. Мы осторожны.
- Вооруженных людей «несчастным случаем» не назовешь, - пробормотал кто-то. Я переворачивала выпечку и не видела говорившего, и голос тоже не узнала.
- Да, разумеется, - спокойно согласилась я.
- Значит, ты не в курсе, как лечить болезни? - настаивал Джефри. - А о лекарствах ты что нибудь знаешь?
Я покачала головой.
- К сожалению, нет. У меня был доступ к информации, но я не слишком то этим интересовалась. Боюсь, я относилась к таким вещам как к чему-то само собой разумеющемуся. На планетах, где я жила, на здоровье никто не жаловался.
Красные щеки Джефри вспыхнули ярче обычного. Он опустил глаза и сердито поджал губы. Чем я его обидела?
Хит похлопал Джефри по руке. В комнате повисло тяжелое молчание.
- Мм… насчет Стервятников… - Иен вымученно попытался сменить тему. - Не знаю, может, я прослушал… ты говорила, что добрыми их не назовешь. Что это значит?…
Я этого не объясняла, впрочем, и Иен, судя по всему, не горел желанием услышать ответ - просто спросил первое, что пришло в голову.
Мой урок закончился раньше обычного. Вопросов приходилось ждать подолгу, и большую часть задавали Иен или Серёжа. После вопросов Джефри остальные погрузились в тягостное раздумье.
- Что ж, завтра вставать ни свет ни заря, работы невпроворот… - прервал очередную неловкую паузу Джеб, давая понять, что можно расходиться. Люди вставали с мест, потягиваясь и разговаривая вполголоса - не как обычно.
- Что я такого сказала? - шепотом спросила я у Иена.
- Ничего. Они задумались о смерти. - Он вздохнул. Мой человеческий мозг вдруг посетило одно из тех озарений, которые называют интуицией.
- Где Уолтер? - спросила я по-прежнему шепотом. Иен снова вздохнул.
- Он в южном крыле. Он… ему нездоровится.
- Почему мне никто не сказал?
- В последнее время тебе… приходилось непросто… Поэтому…
Я нетерпеливо замотала головой.
- Что с ним?
Подошел Серёжа, взял меня за руку.
- У Уолтера крошатся кости, - вполголоса сказал он. - Док уверен, что это рак. Финальная стадия, так он сказал.
- Судя по всему, Уолт долгое время скрывал, что ему больно, - мрачно добавил Иен.
Я поморщилась.
- И ничего нельзя сделать? Совсем ничего?
Иен покачал головой, не сводя с меня горящих глаз.
- Мы сделать ничего не можем. Даже если бы мы не торчали здесь, ему все равно ничем нельзя было бы помочь. Мы не умеем лечить эту болезнь.
Я закусила губу, едва сдержавшись, чтобы не высказать мысль, уже готовую сорваться с языка… Разумеется, Уолтеру уже ничем не помочь. Любой из этих людей предпочтет медленную и мучительную смерть, но не уступит свой разум в обмен на лекарство для тела. Я могла их понять… теперь могла.
- Он все время зовет тебя, - продолжил Иен. - То есть иногда он произносит твое имя; сложно сказать, что он имеет в виду. Док накачал его виски, чтобы заглушить боль.
- Док ужасно переживает, что сам так много пьет, - добавил Серёжа. - Тяжелые времена. Хуже некуда.
- Могу я с ним повидаться? - спросила я. - Или остальные будут против? - Иен нахмурился и фыркнул. - Может, кого нибудь это расстроит?
- Да какая разница? - Иен покачал головой. - Если таково последнее желание Уолта…
- Ты прав, - согласилась я. От слова «последнее» глаза защипало. - Раз Уолтер хочет меня видеть, то не имеет значения, что подумают другие, даже если это кому-то не понравится.
- Не волнуйся. Я тебя в обиду не дам. - Побелевшие губы Иена сложились в тонкую линию.
Мне вдруг стало тревожно, ужасно захотелось посмотреть на часы. Время, которое давно перестало что то для меня значить, напомнило о себе.
- Еще не слишком поздно? Мы его не потревожим?
- Он спит урывками. Пойдем…
Я сорвалась с места, утягивая за собой Серёжу, который все еще цеплялся мне за руку. Меня подгоняло чувство утекающего сквозь пальцы, как песок, времени, пред решенности и неизбежности конца. Иен быстро догнал меня и пошел рядом.
Мы прошли через озаренную лунным светом пещеру с огородом, где на нас никто не обратил внимания. Меня часто видели в компании Иена и Серёжи, и никого не заинтересовала необычность нашего маршрута. Единственным исключением стал Кирилл, который застыл на полушаге, завидев брата, идущего рядом со мной. Взгляд его метнулся к руке Серёжи, сжимавшей мою, рот злобно ощерился.
Заметив Кирилла, Иен расправил плечи - губы, как в зеркале, повторили гримасу брата - и потянулся к моей свободной руке. Кирилл притворился, что его вот-вот стошнит, и отвернулся.
В темноте длинного южного туннеля я попыталась высвободить руку, но Иен усилил хватку.
- Не зли его, - пробормотала я.
- Кирилл заблуждается. У него, знаешь ли, это вошло в привычку - заблуждаться. Пройдет немало времени, прежде чем он смирится, но это не значит, что он может рассчитывать на поблажки.
- Я его боюсь, - шепотом призналась я. - Не хочу, чтобы у него появился еще один повод для ненависти.
Иен и Серёжа сжали мне руки и заговорили одновременно:
- Не бойся, - произнес Серёжа.
- Джеб ясно дал понять… - сказал Иен.
- Что ты имеешь в виду? - спросила я.
- Если Кирилл не согласен с правилами Джеба, ему здесь не место.
- Но это же неправильно. Тут его дом.
- Раз он остался… - проворчал Иен, - пусть учится держать слово.
Мы молчали весь остаток пути. Я привычно ощутила свою вину, а вместе с ней - страх и разочарование. Зачем я здесь?
«Потому что здесь твой дом, как ни странно, - прошептала Лена. Она ощущала тепло рук Иена и Серёжи, крепко сплетенных с моими. - Где еще у тебя будет такое?»
«Нигде, - призналась я и окончательно раскисла. - Только это не значит, что здесь мой дом. Твой - да, но не мой».
«Мы с тобой в одной упряжке».
«Не напоминай».
Я слышала ее необычайно ясно. Последние два дня Лена вела себя тихо, выжидая и тревожась, в надежде снова увидеть Виктора. Разумеется, я тревожилась не меньше.
«Может быть, он с Уолтером», - с надеждой подумала она.
«Мы не за этим туда идем».
«Естественно». - В ее тоне слышалось раскаяние, но я поняла, что Уолтер значит для нее куда меньше, чем для меня. Естественно, ей было грустно, что он умрет, только вот она с самого начала смирилась с подобным исходом. Я же никак не могла принять его смерть, даже сейчас. Уолтер был моим другом, не ее. Он защищал меня.
В больничном крыле нас встретил привычный тусклый свет лампы (теперь я знала, что они работают на солнечных батареях, которые днем подзаряжали на свету). Мы дружно зашагали быстрее, и одновременно, не сговариваясь, замедлили шаг.
Я ненавидела эту комнату. Голубоватый полумрак и странные тени от тусклой лампы делали ее зловещей. Здесь даже пахло иначе: удушливый запах долгой болезни, смешанный с жутким перегаром.
С края одной койки свисали ноги похрапывающего дока. Уолтер, высохший и страшно изнуренный, наблюдал за нашим приближением с другой койки.
- Принимаешь посетителей, Уолт? - прошептал Иен. Взгляд Уолтера скользнул в его сторону.
- Мм, - простонал он. На безжизненном лице слабо зашевелились губы, кожа влажно поблескивала в свете ночника.
- Тебе что-нибудь нужно? - прошептала я и высвободила беспомощно повисшие руки.
Глаза под полуопущенными веками шарили в темноте. Я шагнула чуть ближе.
- Я могу хоть что-то для тебя сделать? Хоть что-нибудь?
Блуждающий взгляд Уолтера упал на мое лицо. Сквозь боль и пьяный угар в глазах блеснула надежда.
- Наконец-то, - прерывисто, хрипло выдохнул он. - Я верил, что ты придешь, я так ждал… О, Глэдис, мне столько всего нужно тебе рассказать.

Глава 17 Необходимость

Я недоуменно замерла, а затем быстро обернулась, проверяя, кто стоит сзади.
- Он жену зовет, - едва слышно прошептал Серёжа. - Ее поймали.
- Глэдис, - обратился ко мне Уолтер, не замечая моей реакции. - Представляешь, меня угораздило где то подхватить рак. Ну ты подумай, а! В жизни ни одного больничного не брал… - Голос его становился все тише и тише, пока не замолк совсем, хотя губы продолжали шевелиться. Он так ослабел, что не мог поднять руку, и его пальцы бессильно тянулись к краю койки, поближе ко мне.
Иен подтолкнул меня.
- Что мне делать? - выдохнула я. Выступивший на лбу пот не имел никакого отношения к влажной жаре.
- …Дед до ста одного годка дожил, - прохрипел умирающий. - Ни у кого в семье не было рака, даже у двоюродных братьев и сестер. Хотя, кажется, у твоей тети Реган был рак кожи?
Он доверчиво взглянул на меня в ожидании ответа. Иен ткнул меня в спину.
- Хм… - промычала я.
- Или это была тетя Билла…
Я в панике метнула взгляд на Иена, но тот лишь пожал плечами.
- Помоги, - одними губами прошептала я.
Он пододвинулся ко мне и перехватил ищущие пальцы Уолтера.
Под побледневшей, прозрачной кожей на тыльной стороне ладони Уолтера слабо пульсировали синие жилки. Осторожно, помня о том, что Серёжа сказал про хрупкость крошащихся костей, я коснулась его руки: ладонь невесомая, словно кости внутри полые.
- Ах, Глэдис, как же я по тебе соскучился! Тут хорошо, тебе понравится, даже когда меня уже не будет. Столько людей, с которыми можно поговорить. Ведь ты у меня болтушка… - Голос постепенно стих, сошел на нет, как будто кто-то подкрутил ручку громкости до минимума. Только губы все шевелились, проговаривая слова, обращенные к жене. Рот Уолтера двигался даже после того, как глаза закрылись, а голова скатилась набок.
Иен нашел влажную тряпку и провел ею по блестящему от пота лицу.
- Я не сильна в… искусстве обмана, - прошептала я, не сводя глаз с лепечущих губ умирающего. - Не хочу его расстраивать.
- Тебе не нужно ничего говорить, - успокоил меня Иен. - Он в полубреду.
- Я на нее похожа?
- Ни капли, я видел фотографию. Она рыжая и маленького роста.
- Дай ка сюда…
Иен передал мне тряпку, и я принялась промокать пот с шеи Уолтера. Заняв руки, я чуть успокоилась. Уолтер продолжал бубнить. Мне показалось, я слышу слова: «Спасибо, Глэдис, так хорошо». Храп дока как-то незаметно прекратился. Внезапно сзади зазвучал знакомый мягкий голос.
- Как он?
- Бредит, - прошептал Иен. - Может, из-за бренди, а может, из-за боли.
- Из-за боли, полагаю. Эх, правой руки не пожалел бы за несколько ампул морфина.
- Может быть, Виктор явит нам еще одно чудо, - прошептал Иен.
- Может быть, - вздохнул док.
Я рассеянно обтирала бледное лицо Уолтера, прислушиваясь изо всех сил, но больше они о Викторе не говорили.
«Здесь его нет», - прошептала Лена.
«Ищет лекарство», - согласилась я.
«Один», - добавила она.
Я подумала о нашей последней встрече: поцелуй… и как он поверил…
«Наверное, ему нужно побыть одному».
«Надеюсь, он не попытается убедить себя, что ты талантливая актриса и Ищейка в одном лице…»
«Очень даже может быть…» - Лена тихонько застонала.
Иен с доком негромко перешептывались на посторонние темы - в основном Иен вводил доктора в курс произошедших в пещерах событий.
- Что у Анни с лицом? - шепнул док, но я прекрасно разобрала слова.
- Все то же самое, - глухо произнес Иен. Док недовольно хмыкнул и щелкнул языком.
Иен рассказал ему о сегодняшнем трудном уроке, о вопросах Джефри.
- Вот если бы в Лену вселили Целителя… - протянул доктор.
Я вздрогнула, но они стояли сзади и вряд ли заметили.
- С Анни нам повезло, - шепнул в мою защиту Иен. - Никто другой бы не…
- Знаю, - добродушно перебил доктор. - Жаль только, что Анни совсем не интересовалась медициной.
- Простите, - промямлила я. Бездумно пользуясь преимуществами прекрасного здоровья, я никогда не интересовалась причинами.
Мне на плечо легла рука.
- Тебе не за что просить прощения, - сказал Иен.
Я оглянулась: Серёжа свернулся калачиком на койке, где недавно дремал док.
- Уже поздно, - отметил док. - Уолтер никуда не денется, а вам нужно поспать.
- Мы вернемся, - пообещал Иен. - Скажи, что вам принести.
Я осторожно отпустила руку Уолтера, погладила ее. Его глаза распахнулись, в них горела тревога.
- Уходишь? - прохрипел он. - Уже, так быстро? Я снова взяла его за руку.
- Нет-нет, я тут, с тобой.
Он улыбнулся и закрыл глаза. Хрупкие пальцы с силой сжали мне руку. Иен вздохнул.
- Иди, - обратилась к нему я. - Я тебя отпускаю. Иен оглядел помещение.
- Секундочку! - Он ухватился за ближайшую койку, без труда приподнял легкую раму и перетащил поближе к постели Уолтера.
Стараясь не задеть Уолтера, я вытянула руку, показывая, куда ставить. Иен с той же легкостью подхватил меня и усадил на придвинутую койку. Веки Уолтера не дрогнули. Я тихонько охнула: Иен обращался со мной так по-свойски, словно я была человеком.
Иен дернул подбородком в сторону ладони Уолтера, обхватившей мою.
- Заснуть сможешь?
- Да, конечно.
- Тогда сладких снов. - Он наградил меня улыбкой, повернулся и поднял Серёжу с соседней койки.
- Пойдем, - пробормотал Иен, легко, будто младенца, унося мальчика на руках. Тихие шаги растворились в тишине.
Док зевнул, прихватил с собой тусклую лампу и направился к самодельному столу, сооруженному из деревянных клетей и алюминиевой дверцы. В темноте лица Уолтера было не разглядеть, словно он уже умер. Я занервничала, но жесткие пальцы по прежнему крепко сжимали мои, и беспокойство улеглось.
Док возился с бумагами на столе, еле слышно напевая себе под нос. Под тихий шелест страниц я задремала.
Утром Уолтер меня узнал.
Иен вернулся за мной - нужно было убрать сухие стебли с кукурузного поля. Я пообещала принести завтрак доку и, как ни оттягивала этот момент, в конце концов аккуратно высвободила онемевшие пальцы из хватки Уолтера. Его глаза распахнулись.
- Анни, - прошептал он.
- Уолтер? - Я точно не знала, как долго он сохранит ясность сознания и осталась ли у него в памяти прошлая ночь.
Его рука хваталась за воздух, поэтому я протянула ему левую ладонь: правая совсем онемела
- Ты пришла меня навестить. Так приятно. Теперь, когда… остальные вернулись… должно быть, тяжело… знаю… Лицо у тебя…
Его губы с трудом выговаривали слова, а взгляд никак не мог сфокусироваться. Как это было похоже на Уолтера: в первых же словах, обращенных ко мне, слышалась забота.
- Все хорошо, Уолтер. Как ты себя чувствуешь?
- Ммм… - Он тихонько застонал. - Не очень… Док?
- Я здесь, - пробормотал доктор у меня над ухом.
- Есть еще выпить? - просипел Уолтер.
- Конечно.
Док поднес горлышко бутылки к слабым губам Уолтера и осторожно наклонил: темно коричневая жидкость тонкой струйкой полилась в рот. Уолтер морщился при каждом глотке, обжигающем гортань. Часть жидкости стекала из уголка рта по подбородку и на подушку.
- Лучше? - спустя долгое время поинтересовался док.
Уолтер что-то невнятно промычал в ответ и закрыл глаза.
- Еще? - спросил доктор. Уолтер скривился и застонал.
Док едва слышно выругался.
- Где же Виктор? - пробормотал он.
Услышав знакомое имя, я напряглась. Лена встрепенулась и снова задремала. Лицо Уолтера обмякло, голова откинулась назад.
- Уолтер? - прошептала я.
- Потерял сознание от боли. Так даже лучше… - сказал доктор.
К горлу подкатил ком.
- Что мне делать?
В голосе дока сквозило отчаяние:
- То же, что и мне. А именно – ни-че-го. Я бессилен.
- Не переживай ты так, - пробормотал Иен. - Твоей вины здесь нет. В мире многое изменилось. Никто не ждет от тебя невозможного.
Я обреченно сгорбилась. Да, в их мире многое изменилось.
Мне в плечо ткнулся палец.
- Пойдем, - прошептал Иен.
Я кивнула и попыталась высвободить руку. Веки Уолтера приподнялись, невидящий взгляд смотрел на меня.
- Глэдис? Ты тут? - В голосе умирающего звучала мольба.
- Ээ… тут, - нетвердо произнесла я, чувствуя, как его пальцы вновь переплетаются с моими.
Иен пожал плечами.
- Я принесу вам еды, - прошептал он и вышел из комнаты.
Я нервничала, ожидая возвращения Иена: Уолтер принимал меня за жену, снова и снова бормотал ее имя, хотя, похоже, ничего от меня не хотел, за что я была ему признательна. Прошло около получаса, и я нетерпеливо вслушивалась в звук шагов, не понимая, что задержало Иена.
Все это время док стоял у стола, вперив взгляд в пустоту. Каким же беспомощным он себя чувствовал!
И тут послышался какой то звук - не шаги.
- Что это? - шепотом спросила я у дока. Уолтер снова затих - возможно, впал в беспамятство, - и мне не хотелось его тревожить.
Док склонил голову набок и тоже прислушался.
Непривычный тарахтящий звук, быстрое, монотонное гудение. Мне показалось, оно стало громче, а потом вдруг вновь стихло.
- Странно. Похоже на… - Доктор замолчал и сосредоточенно наморщил лоб: незнакомый гул удалялся.
Мы напряженно вслушивались и различили приближающиеся шаги. Только это была не размеренная, неторопливая походка Иена. Кто-то бежал - нет, несся со всех ног.
Док немедленно отреагировал на опасность и выскочил навстречу. Я сгорала от любопытства, но мне не хотелось убирать руку и расстраивать Уолтера. Оставалось лишь слушать.
- В чем дело, Брандт? - удивленно спросил док.
- Где она? Где тварь? - послышался запыхавшийся мужской голос.
Бег прервался и возобновился снова, чуть медленнее.
- О чем ты? - окликнул доктор у самой двери.
- О паразите! - нетерпеливо прошипел Брандт, врываясь в арочный проем.
Брандт уступал в росте Кириллу или Иену. Всего на несколько дюймов выше меня, он был толстым и крепким, как носорог. Беспокойными глазами Брандт прочесал комнату, на миг задержал взгляд на моем лице, глянул на лежащего без сознания Уолтера, еще раз оглядел помещение и уставился на меня. Он собрался было шагнуть в мою сторону, но тут доктор нагнал его и вцепился ему в плечо.
- Что ты делаешь? - Голос дока походил на рычание.
Внезапно странный гул вернулся, то затихая, то становясь оглушительно громким, то стихая вновь. Мы замерли. Тарахтящий гул нарастал, сотрясая воздух.
- Это… вертолет? - шепотом спросил док.
- Да, - прошептал Брандт. - Ищейка - та самая, что искала эту тварь. - Он мотнул головой в мою сторону.
У меня вдруг сжалось горло - дыхание перехватило, закружилась голова.
«Нет. Только не сейчас. Не надо».
«Да что ж ей неймется-то? - заворчала в моей голове Лена. - Почему она не оставит нас в покое?»
«Она не должна до них добраться».
«Но как нам ее остановить?»
«Не знаю! Это я во всем виновата!»
«Я тоже, Анни. Мы обе».
- Ты уверен? - спросил док.
- Вертолет завис, Кирилл его в бинокль разглядел. Тот же вертолет, что и в прошлый раз.
- Над нами завис? - Док ужаснулся. - Где Таня?
Брандт покачал головой.
- Вертолет прочесывает местность в разных направлениях от Пикачо. Похоже, ищет вслепую. Нарезает круги над местом, где мы закопали машину.
- Где Таня? - снова спросил док.
- Она с детьми и Люсиной. Все в порядке. Ребята начали паковаться на случай, если придется переезжать, но Джеб говорит, что это маловероятно.
Док выдохнул, медленно подошел к столу и облокотился на него, тяжело дыша, словно только что пробежал стометровку.
- Значит, ничего нового, - пробормотал он.
- Угу. Но на несколько дней придется залечь, - предупредил Брандт.
Его взгляд снова шарил по комнате, то и дело возвращаясь ко мне.
- Есть под рукой веревка? - Брандт сдернул простыню с незанятой койки и теперь вертел ее в руках.
- Веревка? - непонимающе отозвался док.
- Для паразитки. Кирилл велел ее связать.
По моему телу прокатилась судорога; я непроизвольно сжала пальцы Уолтера, и он захныкал. Я постаралась расслабить мышцы, не спуская глаз с сурового лица Брандта. Тот выжидающе смотрел на дока.
- Ты явился сюда, чтобы связать Анни? - жестко спросил доктор. - А с какой стати вы решили, что это понадобится?
- Ладно тебе, док, не дури. У тебя тут полно трещин в потолке и металлических поверхностей. - Брандт указал на шкаф у дальней стены. - Стоит тебе на минуту отвлечься, и эта тварь подаст сигнал Ищейке.
Я едва не задохнулась от обиды и с громким шумом втянула воздух.
- Видишь? - оживился Брандт. - Расстроилась, что ее план разгадали.
Я готова была погибнуть в пустыне, лишь бы скрыться от неумолимого взгляда выпученных глаз моей Ищейки, а Брандт считает, что я приведу ее сюда, погублю Серёжу, Виктора, Джеба, Иена… Я чуть не поперхнулась.
- Ступай, Брандт, - ледяным тоном заявил док. - Я присмотрю за Анни.
Брандт разозлился:
- Да что с вами, ребята? С тобой, с Иеном, с Труди, с остальными? Загипнотизировала она вас, что ли? Если б не ваши глаза, я бы подумал…
- Ступай и думай, сколько тебе влезет. Только, желательно, где нибудь подальше отсюда.
Брандт мотнул головой.
- Что приказано, то и делаю.
Док скрестил руки на груди и встал между мной и Брандтом.
- Ты к ней не прикоснешься.
Вдали затарахтели, приближаясь, лопасти вертолета. Мы замерли и затаили дыхание, дожидаясь, пока стихнет гул.
Наконец звук вертолета умолк. Брандт еще раз покачал головой, подошел к столу дока, передвинул стул к стене возле шкафа и плюхнулся на сиденье всем весом. Металлические ножки заскрежетали о камень. Брандт нагнулся вперед, положил руки на колени и уставился на меня, как стервятник, который дожидается последнего вздоха умирающей жертвы.
Доктор стиснул челюсти.
- Глэдис, - пробормотал Уолтер, выныривая из полудремы. - Ты здесь.
Под неотрывным взглядом Брандта я осторожно погладила пальцы умирающего. Уолтер затуманенным взглядом всматривался мне в лицо, видя несуществующие черты.
- Больно, Глэдис. Так больно.
- Знаю, - прошептала я. - Док?
Доктор уже стоял рядом с бренди наготове.
- Открой рот, Уолтер.
Где-то вдали - и в то же время слишком близко - затарахтел вертолет. Док вздрогнул, и бренди пролилось мне на руку.
Это был ужасный день, худший день моей жизни на этой планете: хуже, чем первый день в пещерах и даже хуже, чем последний знойный день в раскаленной пустыне в ожидании смерти.
Вертолет все кружил и кружил. Иногда наступала тишина, и казалось, что кошмар закончился. Но звук неумолимо возвращался, и перед глазами вставало упрямое лицо Ищейки, глаза навыкате, прочесывающие пустыню в поисках малейших признаков человеческого присутствия. Я попыталась отогнать навязчивый образ и сосредоточилась на воспоминаниях о бесцветном однообразном пейзаже пустыни, словно мои мысли могли передаться Ищейке, нагнать тоску и заставить улететь.
Брандт не сводил с меня подозрительного взгляда. Я все время его чувствовала, хотя почти не смотрела на Брандта. Иен вернулся, принес одновременно и завтрак, и обед. Стало чуть легче. Иен перепачкался, пока упаковывал вещи, готовясь к эвакуации - что бы это ни означало. Куда им было податься? Брандт в двух словах объяснил, зачем пришел. Иен так разозлился, что стал похож на Кирилла. Он притащил еще одну койку и сел рядом со мной, заслонив меня от Брандта.
И вертолет, и Брандта с его недоверием можно было вытерпеть. В обычный день - если он еще когда нибудь настанет, обычный день, - любая из этих двух неприятностей доставила бы мне невообразимые мучения. Сегодня же они не значили ничего.
К полудню док споил Уолтеру остатки бренди. Почти сразу после этого Уолтер начал ворочаться, стонать и задыхаться. Его пальцы сдавили мои, оставляя синяки, а едва я убирала руку, стоны переходили в пронзительный крик. Один раз я улизнула в туалет; Брандт увязался следом, и Иен, соответственно, тоже. Всю дорогу я почти бежала, но к нашему возвращению стоны Уолтера превратились в звериный вой. Док осунулся от переживаний. Как только я заговорила с Уолтером, он затих - решил, что жена рядом. Это была невинная ложь, ложь во спасение. Брандт раздраженно фыркнул, но злость его ничего не значила. Рядом с болью, которую испытывал Уолтер, меркло все.
Уолтер корчился и стонал, а Брандт метался из угла в угол в другом конце комнаты, не находя себе места.
К вечеру в лазарет заглянул Серёжа, принес еды на четверых. Я побыстрее отправила его с Иеном ужинать на кухню, но предварительно взяла с Иена обещание, что ночью он останется с Серёжей, чтобы тот тайком не прокрался сюда. Уолтер заворочался и душераздирающе закричал - похоже, случайно задел сломанную кость. Мне не хотелось, чтобы эта ночь навеки врезалась в память Серёжи, потому что в нашей с доком памяти боль Уолтера словно выжгли каленым железом. Возможно, и в памяти Брандта тоже, хотя он и старался отгородиться от криков умирающего, заткнув уши и насвистывая неразборчивую мелодию.
Док же не пытался отстраниться; напротив, он страдал вместе с Уолтером. Крики боли прокладывали на лице врача глубокие борозды, похожие на следы от когтей. Как ни странно, оказалось, что люди, и в частности доктор, способны на подобное сопереживание. В ту ночь я взглянула на дока другими глазами: его сочувствие было так велико, что сердце обливалось кровью. Доктор пропускал через себя чужую боль, и невозможно было представить, что он способен на жестокость. Язык не поворачивался назвать его палачом. Я постаралась вспомнить, на чем основывались мои догадки - как я могла его винить? Должно быть, я просто ошиблась от испуга. После этой кошмарной ночи я больше никогда не усомнюсь в доке! Впрочем, лазарет пугал меня по прежнему.
Наконец скрылись последние лучи солнца, и вертолет исчез.
Мы сидели в темноте, не решаясь зажечь даже тусклый голубой свет, не в силах поверить, что опасность миновала. Первым это признал Брандт: по видимому, его уже тошнило от лазарета.
- Похоже, сдалась, - пробормотал он, пробираясь к выходу. - Ночью ничего не видно. Пошел я… только прихвачу лампу, чтобы тварь до нее не добралась.
Док не ответил и даже не посмотрел в его сторону.
- Помоги мне, Глэдис, сделай так, чтобы эта боль прошла! - умолял меня Уолтер, стискивая мне руку. Я осторожно вытирала пот с его лица.
Время словно остановилось - казалось, что ночь никогда не кончится. Уолтер кричал все чаще и страшнее. Лена улизнула, понимая, что ничем не сможет помочь. Я бы тоже спряталась, но Уолтер нуждался во мне. Я осталась наедине с собой, как когда-то мечтала, но мне было очень одиноко.
Сквозь высокие трещины в потолке стал проникать тусклый серый свет. Я то дремала, то выныривала из сна, разбуженная стонами и вскриками Уолтера. Рядом похрапывал док. Я была рада, что он хоть ненадолго отключился.
Я пыталась успокоить Уолтера, бормоча в полусне слова утешения.
- Я с тобой, рядом, - повторяла я снова и снова, всякий раз как он звал жену. - Шшш, все в порядке. - Слова утратили смысл, но все-таки они помогали: мой голос, казалось, успокаивал Уолтера.
Крики и стоны умирающего заглушили приход Виктора.
Виктор долго смотрел, как я сижу у постели Уолтера. Едва осознав, что он в комнате, я решила, что первой его реакцией будет злость. К моему удивлению, Виктор был спокоен.
- Док, - окликнул он и потряс доктора за плечо. - Док, проснись.
Я отдернула руку, оглянулась, не понимая, что происходит, и увидела лицо Виктора - лицо человека, которому принадлежал этот незабываемый голос.
Он пытался разбудить доктора и смотрел на меня. В тусклом свете невозможно было определить выражение его глаз. Непроницаемое лицо.
Лена встрепенулась. Она всматривалась в знакомые черты, пытаясь прочитать его мысли.
- Глэдис, не уходи! Пожалуйста! - От пронзительного вопля Уолтера доктор вскочил, едва не перевернув койку.
Я вложила онемелую руку в шарящие по простыне пальцы умирающего.
- Шшш! Шшш! Уолтер, я тут. Я никуда не уйду, обещаю.
Уолтер захныкал, как младенец, а я провела влажной тряпицей по его лбу; всхлип оборвался, закончившись вздохом.
- Что здесь происходит? - шепнул сзади Виктор.
- Анни - лучшее обезболивающее, какое мне удалось найти, - устало проговорил док.
- Что ж, я нашел кое что поэффективнее, чем ручная Ищейка.
У меня внутри все оборвалось.
«Упрямый идиот, - зашипела Лена. - Скажешь ему, что солнце садится на западе, все равно не поверит».
Но доку было не до моих обид.
- Неужели достал?
- Морфин - немного, правда. Я б давным-давно вернулся, не кружи тут эта Ищейка.
Док немедленно начал действовать. Зашуршала бумага, и доктор восхищенно вскрикнул.
- Витя, ты волшебник!
- Док, на минутку…
Но док с сияющим изможденным лицом уже вонзил иглу небольшого шприца в предплечье Уолтера. Я отвернулась. Как можно втыкать что то под кожу!
Впрочем, действие лекарства сказалось почти сразу. Через полминуты тело Уолтера расслабилось и обмякло, дыхание выровнялось, хрипы ушли. Стиснутые пальцы разжались, освобождая мою несчастную кисть. Правой рукой я помассировала левую, пытаясь восстановить кровообращение. От кончиков пальцев по коже разбежались иголочки.
- Ээ, док, вообще то тут мало, - пробормотал Виктор.
Я оторвала взгляд от умиротворенного лица Уолтера.
Виктор стоял ко мне спиной, на лице доктора застыло удивление.
- Мало? Я не думал копить на черный день, Вить. Да, скоро мы об этом пожалеем, но я не собираюсь продлевать мучения Уолта, пока у нас есть болеутоляющее.
- Я о другом, - сказал Виктор спокойным, ровным тоном.
Похоже, он долго обдумывал свою мысль.
Док нахмурился, сбитый с толку.
- Тут хватит дня на три, максимум на четыре, - продолжил Виктор. - Если давать небольшими дозами.
Я не поняла, что имеет в виду Виктор, зато доктор понял.
- А-а! - Он вздохнул и посмотрел на Уолтера.
На глаза доктору навернулись слезы. Он словно собрался что то сказать, но не издал ни звука.
Мне хотелось понять, о чем они говорят, однако в присутствии Виктора я предпочла сдержаться и промолчать, не выказывая излишнего любопытства.
- Его уже не спасти, но можно избавить от страданий.
- Знаю. - Голос доктора дрогнул, как будто его душили слезы. - Ты прав.
«Что происходит?» - спросила я Лену.
«Они собираются убить Уолтера, - сухо сообщила она. - Морфина как раз хватает для смертельной дозы».
В гробовой тишине мой едва слышный вздох прошелестел громче, чем следовало бы. Меня не волновало то, что подумают эти двое здоровых людей. Я склонилась над подушкой Уолтера, и к моим глазам подступили слезы.
«Нет, - подумала я. - Еще не время. Нет».
«Лучше, чтобы он умер в мучениях?»
«Я просто… не могу смириться… с концом. С неотвратимостью. Я больше никогда не увижусь с другом».
«А у тебя много друзей, с которыми ты можешь увидеться?»
«Таких друзей у меня еще не было».
Друзья с других планет смешались у меня в голове; Души так похожи - можно даже сказать, они друг друга заменяют. Уолтера же не повторить. Когда его не станет, некому будет занять его место.
Я баюкала голову Уолтера, и мои слезы заливали ему лицо. Я пыталась заглушить рыдания, но они прорывались наружу. Я не просто плакала, я оплакивала друга.
«Знаю. У тебя это впервые», - прошептала Лена, и в ее голосе звучало сострадание. Она мне сострадала - и это тоже было впервые.
- Анни? - окликнул док.
Я лишь покачала головой, не в силах говорить.
- Ты слишком давно тут сидишь. - Мягкая, теплая ладонь доктора легла мне на плечо. - Иди отдохни.
Погруженная в скорбь, я мотнула головой.
- Ты устала. Умойся, разомнись. Поешь в конце концов. Я пристально посмотрела на дока.
- А к моему возвращению Уолтер будет здесь? - прошептала я сквозь слезы.
Доктор внимательно взглянул на меня.
- Ты этого хочешь?
- Я бы хотела с ним попрощаться. Он мой друг. Он похлопал меня по руке.
- Знаю, Анни, знаю. И мой тоже. Я не спешу. Сходи, развейся - вернешься, как будешь готова. Уолтер пока поспит.
Изможденное лицо дока светилось искренностью. Я кивнула и осторожно опустила голову Уолтера на подушку. Возможно, вдали отсюда скорбь ослабнет. Я не знала, как справляться с горем: до сих пор я ни с кем еще не прощалась по настоящему.
Я любила Виктора, пусть и не по собственной воле, и перед уходом взглянула на него. Как мне хотелось к нему прижаться! Лена мечтала о том же, только по возможности без моего участия в процессе.
Виктор смотрел на меня. Похоже, он целую вечность не спускал с меня глаз и старался сохранить непроницаемое лицо, но я уловила в его взгляде удивление и недоверие. На меня вдруг навалилась усталость. Будь я самой талантливой лгуньей, какой смысл ломать комедию сейчас? Какой смысл «пудрить мозги» Уолтеру, который никогда не сможет за меня заступиться?
Наши взгляды встретились, потом я повернулась и пошла прочь по темному коридору, куда менее мрачному, чем выражение лица Виктора.

В пещерах было тихо. Солнце еще не встало, и в лучах рассвета зеркала на площади отсвечивали бледно-серым.
Моя немногочисленная одежда хранилась в комнате Серёжи и Виктора. Я прокралась внутрь, радуясь, что точно не встречу Виктора, который остался в лазарете.
Серёжа крепко спал, свернувшись калачиком в верхнем углу матраса. Обычно он не ютился в уголках, просто на этот раз на остальной части матраса расположился Иен, раскинув руки и ноги по всей кровати.
Со мной вдруг случилась беспричинная истерика - пришлось заткнуть рот кулаком. Давясь смехом, я быстро подхватила свои шорты и старую футболку, выцветшую от грязи, и с хихиканьем юркнула в коридор.
«Совсем уже того, ку-ку, - вздохнула Лена. - Тебе нужно проспаться».
«Позже посплю. Когда…» - Мелькнувшая в голове мысль быстро привела меня в чувство, и смех прошел.
Я торопливо направилась в купальню. Доку я верила, но… Может быть, он передумал. Может быть, Виктор против моей просьбы. Приходилось спешить.
У похожей на осьминога развилки, объединявшей все спальные коридоры, мне послышался шорох за спиной. В полумраке пещеры я никого не разглядела. Народ потихоньку зашевелился: скоро завтрак, а за ним и очередной трудовой день. Если сегодня закончат расчистку, необходимо будет рыхлить почву на восточном поле. Может, удастся выкроить время и помочь… Позже…
Я шла знакомым маршрутом к подземным рекам, мысли витали далеко-далеко, ни на чем не задерживаясь дольше секунды. Не успевала я сосредоточиться на чем-то одном - Уолтер, Виктор, завтрак, работа, ванна, - как мысль перескакивала, и я теряла нить. Лена права: мне нужно поспать. Лена и сама туго соображала. Мысли вращались вокруг Виктора, но ей, как и мне, не удавалось превратить их беспорядочный поток в нечто связное.
Я давно освоилась в купальне, кромешная тьма больше меня не пугала. В пещерах было полно темных комнат и закутков, и большую часть дня я проводила в темноте. К тому же мне слишком часто доводилось тут бывать - под чернильной гладью озерка не таились чудовища, готовые утащить меня под воду.
Впрочем, я прекрасно понимала, что отмокать некогда: скоро проснутся остальные, и многие захотят начать день с умывания. Я принялась за дело - сперва помылась сама, затем приступила к стирке, яростно, изо всех сил оттирая рубашку, словно хотела стереть из памяти события двух последних бессонных ночей. Руки горели, хуже всего пришлось растрескавшейся коже на костяшках пальцев. Как я их ни полоскала, как ни окунала ладони в воду, ощутимого облегчения это не принесло. Я вздохнула и вылезла на берег, собираясь одеться.
Сухую одежду я оставила в дальнем углу купальни, у кучки камней. Я случайно задела камешек, поранив босую ногу; он просвистел через всю купальню, отскочил от стены и с громким бульканьем плюхнулся в воду. От неожиданности я подпрыгнула, хотя на фоне реки, ревущей снаружи, плеск был едва слышен. Я всунула ноги в обшарпанные туфли, и тут оказалось, что меня ждут.
- Тук-тук, - позвал знакомый голос из темноты у входа в купальню.
- Доброе утро, Иен, - поздоровалась я. - Я все, освобождаю ванну. Как спалось?
- Иен еще спит, - ответил голос Иена. - Наверное, скоро проснется, так что лучше нам побыстрее с этим покончить.
Волю сковал холод, ноги словно примерзли к земле. Я не могла сдвинуться с места, не могла вдохнуть. Я ведь давно знала, просто забыла за долгие недели его отсутствия… Кайл был не просто похож на брата: в тех редких случаях, когда он говорил нормальным тоном, их голоса звучали одинаково.
Воздуха не хватало. Темная купальня превратилась в ловушку. Кайл сторожил выход. Бежать некуда.
«Тихо, не шуми», - завизжала Лена у меня в голове.
Я и не шумела. Воздуха, чтобы кричать, не было.
«Прислушайся».
Я постаралась сосредоточиться, несмотря на страх, который вонзился в сознание миллионом крошечных ледяных иголок. Я ничего не слышала. Ждал ли Кайл моего ответа? Или подкрадывался ко мне в тишине? Я напрягла слух, но шум реки заглушал все звуки.
«Хватай камень. Быстрее!» - велела Лена.
«Зачем?»
Я представила, как обрушиваю булыжник на голову Кириллу.
«Не могу».
«Тогда мы умрем, - крикнула она. - Я сама. Пусти!»
«Должен быть другой способ», - простонала я и заставила согнуться смерзшиеся колени. Руки пошарили в темноте, подняли с земли большой зазубренный камень и горстку гальки.
Дерись или беги.
В отчаянии я попыталась сломать замки, выпустить Лену на свободу. Дверца рассудка не открывалась: руки судорожно сжимали бесполезные предметы, которые я никогда не смогу использовать как оружие.
Послышался тихий всплеск: кто-то зашел в ручей, протекавший из озерца в уборную. Всего в нескольких ярдах…
«Отдай мне мои руки!»
«Пробую, не выходит! Забирай!»
Осторожно, по стеночке, я стала пробираться к выходу. Лена, запертая у меня голове, отчаянно билась в поисках выхода.
Уже не у дальнего ручья, а возле самого входа послышался вздох. Я замерла.
«Где он?»
«Не знаю».
И снова было слышно лишь, как шумит река. А если Кайл пришел не один? Что, если кто-то ждал меня у входа, пока Кирилл заходил с другой стороны? Как близко он ко мне подобрался?
Волоски на руках и ногах встали дыбом. Воздух колыхнулся, я словно почувствовала, как Кирилл бесшумно крадется. Вход. Я пошла обратно, подальше от места, откуда донесся вздох.
Кирилл не мог долго тянуть. Судя по всему, он торопился. Сюда в любую секунду могли войти, только вот вряд ли бы это меня спасло. Вошедший в купальню скорее всего даже не попытался бы остановить Кирилла: большинство решили бы, что так будет лучше. Я понимала, что найдется мало людей, готовых встать на мою защиту, и еще меньше - способных это сделать. Разве что Джеб с его ружьем. По силе Виктор не уступал Кириллу, а вот в целеустремленности… Кирилл был одержим. Вероятно, сейчас Виктор не стал бы с ним драться.
Раздался какой то шум. Это звук шагов у выхода или просто воображение разыгралось? Сколько длилось наше молчаливое противостояние? Я понятия не имела, сколько секунд или минут натикало.
«Приготовься!» - Лена знала, что развязка близка, и ей хотелось, чтобы я покрепче сжала камень.
Я же еще надеялась убежать. Даже пересиль я себя, боец из меня вышел бы никудышный. Кирилл был чуть ли не вдвое тяжелее, а его руки - намного длинней моих. Я подняла руку с зажатой в кулаке галькой и прицелилась в дальний проход, ведущий в туалет. Возможно, если Кирилл решит, что я спряталась там, у меня появится надежда на спасение. Я бросила камни и отскочила в сторону: пригоршня гальки застучала о стену.
Обманный маневр сработал - у входа послышался вздох и осторожные шаги, в направлении звука. Стараясь не шуметь, я стала на цыпочках красться вдоль стены.
«А если их двое?»
«Понятия не имею».
Я почти добралась до выхода. Главное - выскочить в коридор, а там ему меня не догнать. Я легче и быстрее…
Шаги зазвучали отчетливее, ноги прошлепали по ручью в дальнем конце купальни. Я стала двигаться быстрее. Внезапно напряженное ожидание прервал мощный всплеск, который сотряс воду и воздух. Меня окатило с ног до головы, я охнула. Во все стороны полетели брызги, волны заплескались о стены.
«Он идет через озеро! Беги!»
Я промедлила всего секунду, но и этого хватило. Сильные пальцы схватили меня за лодыжку. Я дернулась - прочь от озера, к выходу! - споткнулась и полетела вниз. Державшие меня пальцы соскользнули, вцепились мне в туфлю. Я дернула ногой, и туфля осталась у него в руке.
Я лежала на земле, но и мой противник тоже упал. Я принялась карабкаться вперед, обдирая колени об острые камни.
Кирилл крякнул, потянулся к моей голой пятке, но ему не за что было уцепиться, и я снова выскользнула. Я рванулась вперед и, не поднимая головы, вскочила на ноги, рискуя упасть в любую секунду: мое тело двигалось почти параллельно полу. Собрав волю в кулак, я удержала равновесие.
Кирилл явился в купальню один, у выхода меня никто не поджидал. Адреналин и надежда забурлили по венам - я понеслась вперед и на полной скорости влетела в пещеру с двумя реками, думая лишь о том, чтобы побыстрее добежать до туннеля. Сзади пыхтел Кирилл. Я отталкивалась от земли все мощнее, с каждым шагом вырываясь вперед.
Нестерпимая, жгучая боль пронзила ногу…
Сквозь журчание реки я услышала, как падают и катятся по земле два больших камня: один выронила я, а второй бросил Кирилл, в попытке меня подбить. Нога подогнулась, увлекая меня вниз, на землю, и в ту же секунду он навалился сзади.
Кирилл всем своим весом придавил меня к полу: от толчка я с силой стукнулась головой о камень, в ушах стоял звон. Я упустила свой шанс.
«Кричи!»
Звук, который исторгли мои легкие, напоминал завывание сирены и, кажется, застал врасплох и меня, и моего противника.
Я и сама не ожидала, что умею так визжать - наверняка кто-нибудь услышит. Только бы этим кем-то оказался Джеб! Только бы он захватил ружье!
- Умм! - Широкая ладонь Кирилла закрыла мне почти все лицо, зажала рот, оборвала мой пронзительный крик.
Не выпуская меня, он перекатился - так неожиданно, что я даже не успела понять, для чего… Голова кружилась, перед глазами все плыло, я не понимала, что происходит, - но тут мое лицо оказалось в воде, и до меня дошло.
Рука Кирилла давила мне на шею, окуная мое лицо в неглубокий ручей с прохладной водой, который протекал через пещеру до самой купальни. Задерживать дыхание было поздно, и я вдохнула приличный глоток воды. Как только вода попала в легкие, тело охватила паника. Я и не представляла, что способна на такое: руки и ноги замолотили в воздухе, и рука Кирилла соскользнула. Он, видимо, ждал, что я начну вырываться, и попытался ухватить меня поудобнее. Вместо этого, следуя необъяснимому инстинкту, я дернулась в его сторону. Подбородок вынырнул из воды, я успела откашляться и глубоко вдохнула.
Кирилл изо всех сил пытался засунуть мою голову обратно в ручей, я же извивалась всем телом, прижимаясь к торсу противника, а вес Кирилла работал против него. Вода в моих легких вызвала неконтролируемый кашель и судороги.
- Хватит! - рявкнул Кирилл.
Он слез с меня, и я попыталась отползти в сторону.
- Ну уж нет! - процедил он сквозь зубы.
Я поняла, что это конец.
Поврежденная нога онемела и не слушалась. Я волола тело по полу, подтягиваясь на руках и отталкиваясь здоровой ногой, но даже это у меня получалось с трудом: мешал жуткий кашель. Я и закричать то не могла.
Кирилл схватил меня за запястье и рывком поднял с пола. Под весом тела нога подогнулась, и я рухнула на него.
Одной рукой Кирилл загреб оба моих запястья, второй обхватил меня за талию, поднял с пола и потащил на себе, как куль с мукой. Я вертелась, молотила здоровой ногой по воздуху.
- Покончим с этим.
Он прыжком перемахнул через узкую речку и потащил меня к ближайшей трещине. Лицо намокло от пара, что клубился над горячим потоком. Кайл собирался бросить меня в темную, раскаленную трещину, заживо сварить в кипящей воде.
- Нет, не-ет! - хрипло закричала я и принялась лихорадочно извиваться.
Задев коленом выступ, образованный затвердевшей лавой, я зацепилась за него ногой и попыталась вырваться. Кирилл нетерпеливо заворчал и стал отцеплять мою ногу, ослабив при этом хватку. У меня появился шанс - если сработало в первый раз, стоит попробовать снова. Резко перестав вырываться, я подтянула ноги, закинула их ему на бедра, уцепилась здоровой лодыжкой за поврежденную и схватилась покрепче, превозмогая боль.
- Слезь с меня, ты… - Он силился меня скинуть, а мне удалось высвободить одну руку.
Я обхватила Кирилла за шею и вцепилась в его густую шевелюру: раз уж он собрался скинуть меня в черную реку, придется ему последовать за мной.
Кирилл зашипел, отпустил мою ногу и ударил меня под ребра. Я охнула от боли, но другой рукой успела поймать его волосы.
Он обхватил меня двумя руками: смертельная схватка вдруг стала напоминать нежные объятия. Кайл уперся мне в бока, напрягся и оттолкнул меня, вложив в рывок всю свою силу. Пытаясь освободиться от моих рук, Кирилл вырывал себе волосы, но упрямо тянул все сильнее.
Под нами журчал кипяток. Пар поднимался густым облаком, и на мгновение его клубы окутали Кирилла. Искаженное яростью лицо превратилось в беспощадную звериную маску.
Травмированная нога начала поддаваться. Я попыталась прижаться к Кириллу, но отчаянное желание жить безнадежно проигрывало грубой силе - еще чуть-чуть, и он освободится, а я полечу в шипящую трещину и исчезну.
«Витя! Серёжа!» - Эта мысль, крик боли, принадлежала и мне, и Лене.
Иен, Джеб, док, Уолтер… Никто из них никогда не узнает, что здесь произошло. Прощания не будет.
Кирилл резко подпрыгнул и добился своего: я расцепила ноги. Внезапно раздался оглушительный треск, и пол под нами задрожал. Казалось, пещера рушится.
Кирилл охнул и отскочил, увлекая меня за собой, потому что мои руки не выпускали его волос. Камень под ногами Кайла с гулом и треском осыпался. Хрупкая кромка расщелины подломилась под нашим общим весом. Кайл отпрыгнул, но обвал продолжился. Камень был быстрее человека.
Кусок пола треснул под ногой, Кирилл упал, я рухнула на него. Кирилл ударился головой о каменный выступ и обмяк, его руки безвольно разжались.
Треск не прекращался, под телом Кайла содрогалась земля.
Я лежала на груди Кирилла, наши ноги болтались над пропастью, пар оседал на коже миллионом крошечных капель.
- Кирилл?
Ответа не последовало. Я боялась пошевелиться.
«Слезь с него. Вдвоем вы слишком много весите. Осторожно - используй выступ. Отползи от трещины».
Скуля от страха, слишком напуганная, чтобы думать самостоятельно, я вытащила пальцы из волос Кайла и осторожно перебралась через его бесчувственное тело, используя выступ в качестве опоры. Пол под нами гудел и стонал. Я проползла мимо выступа на твердую землю и, хотя земля больше не тряслась подо мной, принялась карабкаться дальше, в безопасность, к выходу из пещеры.
Снова раздался треск. Я оглянулась: пол продолжал крошиться, одна из ног Кайла почти целиком скрылась в трещине. На этот раз послышался всплеск: камень упал в реку. Земля под Кириллом дрожала.
«Он же упадет», - осознала я.
«Ну и отлично», - огрызнулась Лена.
«Но…»
«Анни, если он упадет, он не сможет нас убить. А если не упадет, то рано или поздно до нас доберется».
«Я не могу…»
«Можешь, можешь. Пошли. Тебе что, жить надоело?»
Не надоело. Я хотела жить.
Кирилл исчезнет, а значит, у меня больше не будет врагов - по крайней мере, среди этих людей. Конечно, еще остается Ищейка, но Ищейка рано или поздно отстанет, и тогда я смогу долго и счастливо жить с любимыми людьми…
Нога заныла, онемение сменилось болью. Теплая жидкость скатилась по губам. Я машинально слизнула каплю - это моя кровь.
«Пойдем отсюда, Странница. Я жить хочу. Я тоже имею право решать».
Даже с того места, где я стояла, чувствовалось, как дрожит земля. Еще один кусок с плеском упал в реку. Тело Кирилла накренилось и дюйм за дюймом поползло в трещину.
«Ну и пусть…» - Лена знала, о чем говорит. Это был ее мир. Ее правила.
Я всмотрелась в лицо человека, которому предстояло умереть, - человека, желавшего мне смерти. Расслабленное, почти умиротворенное лицо Кирилла, лежавшего без сознания, больше не напоминало оскал хищника.
Сходство с братом бросалось в глаза.
«Нет!» - запротестовала Лена.
Я по-пластунски поползла обратно - медленно, ощупывая каждый дюйм. За выступ я лезть не решилась, поэтому просто обхватила его здоровой ногой, потянулась к Кириллу и, просунув руки ему под мышки, крепко сцепила их у него на груди.
Я дернула изо всех сил - казалось, руки вот-вот вылетят из суставов, но Кирилл не сдвинулся с места. Пол продолжал крошиться со звуком песка, пересыпающегося в песчаных часах. Я рванула еще раз; песок в часах посыпался быстрее. Попытки сдвинуть Кайла ускорили процесс.
Здоровенный кусок пола сорвался в реку, нарушив шаткое равновесие. Кайл начал соскальзывать.
- Нет! - закричала я, и снова мой крик разнесся, как вой сирены. Я распласталась возле выступа: мне удалось удержать Кирилла с другой стороны, сцепив руки на широкой груди. Плечи ныли.
- Помогите! - вопила я. – Кто-нибудь! На помощь!

Глава 19 Сомнения

Еще один всплеск. Казалось, мышцы рук вот-вот разорвутся под тяжестью Кирилла.
- Анни? Анни!
- На помощь! Кирилл! Пол обрушился! Помогите!
Я прижала щеку к камню, уставилась на вход в пещеру и вопила что было сил. Свет над головой стал ярче: занимался рассвет. Я перевела дух. Руки горели.
- Анни! Где ты?
Иен ворвался в пещеру с ружьем наготове. Лицо - сердитая маска, точь-в-точь братец.
- Осторожно! - вскрикнула я. - Пол рушится! Я не смогу долго его держать.
Долю секунды Иен переваривал увиденное. Он то ожидал увидеть, как Кайл меня убивает. Появись Иен чуть раньше, его ожидания оправдались бы. Иен бросил ружье на пол и размашистым шагом направился ко мне.
- На пол - надо распределить вес!
Он опустился на четвереньки и пополз ко мне. В лучах рассвета его глаза сверкали.
- Не отпускай, - предупредил он. Я застонала от боли.
Еще секунду он оценивал обстановку, а затем скользнул на землю рядом со мной, подтолкнув меня ближе к камню. Его руки доставали дальше моих. Иен перегнулся через меня и обхватил брата.
- Раз, два, три! - прокряхтел он, подтягивая Кирилла к каменному выступу, сжимая тело надежным захватом.
От резкого движения я впечаталась лицом в камень. Впрочем, этой щеке уже вряд ли что-то могло повредить, учитывая количество украшавших ее шрамов.
- Я втащу его сюда. Отползешь?
- Попытаюсь.
Я убедилась, что Иен держит Кирилла, и разжала руки: мышцы облегченно застонали. Извернувшись, я пролезла между Иеном и камнем, старательно избегая опасных мест, и отползла на несколько футов к двери, готовая подхватить Иена, если он начнет соскальзывать.
Иен рывками, фут за футом, подтаскивал к себе тяжелое тело. Обвалился еще кусок породы, но основание выступа осталось незатронутым. В двух футах от выступа пол просел, образовав ступеньку.
Иен пополз вслед за мной, неимоверным усилием мышц и воли волоча за собой брата. Спустя минуту все трое были в коридоре. Мы с Иеном никак не могли отдышаться.
- Какого… черта… тут случилось?
- Мы оказались… слишком… тяжелыми. Пол провалился.
- Что вы делали… у края? С Кириллом?
Я опустила голову и сосредоточилась на дыхании.
«Давай же. Скажи ему».
«И что тогда будет?»
«Сама знаешь. Кирилл нарушил правила. Джеб его пристрелит или выгонит. Но, скорее всего, перед этим Иен выбьет из него всю дурь. С удовольствием на это посмотрю».
Лена говорила несерьезно - по крайней мере, мне так казалось. Похоже, она злилась из-за того, что я рисковала нашей жизнью ради человека, который горел желанием нас убить.
«Вот именно, - подхватила я. - А если Кирилла из-за меня выгонят… или убьют… - Я вздрогнула. - Разве ты не понимаешь, что это бессмысленно? Он же один из вас».
«Речь идет о жизни. Ты ставишь ее под угрозу».
«Это и моя жизнь тоже. А я… ну, я это я».
Лена раздраженно застонала.
- Анни? - Иен ждал ответа.
- Ничего, - пробормотала я.
- Лгунья из тебя никудышная!
Я не поднимала головы.
- Что он сделал?
- Ничего, - солгала я. Неумело. Иен приподнял мой подбородок.
- У тебя из носа кровь идет. - Он повернул мою голову в одну сторону, в другую. - И на волосах кровь.
- Я… ударилась, когда пол обвалился.
- С обеих сторон?
Я пожала плечами. Иен долго на меня смотрел. Его глаза тускло поблескивали в темноте туннеля.
- Нужно показать Кирилла доку. Кажется, он и впрямь расшиб голову.
- Почему ты его защищаешь? Он же пытался тебя убить. - Это было утверждение, а не вопрос. Гнев на его лице постепенно сменялся ужасом - Иен представил себе, что происходило на крошащемся берегу. Не дождавшись ответа, он прошептал: - Кирилл хотел сбросить тебя в реку… - По телу Иена пробежала странная дрожь.
Одной рукой он продолжал обнимать Кирилла, потому что не мог пошевелиться от усталости, но внезапно грубо, с отвращением оттолкнул лежащего без сознания брата. Иен пододвинулся ко мне, приобнял за плечи и, неровно дыша, прижал к груди. Странное ощущение.
- Стоило бы откатить его обратно да сбросить вниз. Я отчаянно замотала головой, боль запульсировала в висках.
- Нет.
- Сэкономим время. Джеб четко установил правила. Обидишь кого-нибудь - жди наказания. Будет суд.
Я попыталась отстраниться, но он лишь крепче прижал меня к себе - не страшно, не так, как сжимал меня Кирилл, но объятия Иена вывели меня из душевного равновесия.
- Нет. Этого не случится, потому что правила никто не нарушал. Просто обвалился пол.
- Анни…
- Он твой брат.
- Он знал, что делает. Да, он мой брат, но что сделано, то сделано, а ты… Ты - мой друг.
- Ничего он не делал. Он человек, - прошептала я. - Это его место, не мое.
- Я не собираюсь с тобой спорить. У нас с тобой разное представление о том, кого считать человеком. Для тебя это слово означает что-то… плохое. Для меня это комплимент, и если исходить из моего определения, ты - человек, а он - нет. После всего, что он сделал.
- Я не считаю, что человек - это плохо. Я вас узнала. Но Иен, он ведь твой брат.
- И мне за него стыдно.
Я снова отодвинулась, и на этот раз он не стал меня удерживать. Я ступила на поврежденную ногу и невольно застонала.
- Все в порядке? - спросил Иен.
- Да, только надо найти дока, а то я, наверное, ходить не смогу. Я… упала и ударилась.
- Что с ногой? - воскликнул Иен. - Дай взгляну.
Я попробовала выпрямить раненую ногу и снова застонала. Он принялся ощупывать мне лодыжку, проверяя кости и связки, осторожно повернул ступню.
- Выше. Вот тут… - Я положила его ладонь на заднюю часть бедра, чуть выше колена. Иен надавил на больное место, и у меня вырвался очередной стон. – По-моему, перелома нет. Всего лишь ссадина.
- По крайней мере, серьезный кровоподтек, - пробормотал он. - Как это случилось?
- Наверное… приземлилась на камень.
Иен вздохнул.
- Ладно, пойдем покажем тебя доку.
- Кириллу он нужен куда больше, чем мне.
- Так или иначе, нужно найти дока или позвать на помощь. Кирилла мне не дотащить, а вот тебя - запросто. Ой… погоди ка.
Он вдруг резко развернулся и нырнул обратно, в купальню. Я решила с ним не спорить. Мне хотелось повидать Уолтера, перед тем как… Док обещал, что дождется меня. Как скоро пройдет действие обезболивающего? Голова раскалывалась. Столько забот навалилось разом, а я так устала. Адреналин схлынул, и я чувствовала себя совершенно опустошенной.
Иен вернулся с ружьем. Я нахмурилась, вспомнив, как совсем недавно мечтала об этом ружье. Мне стало неприятно.
- Пошли.
Без лишних раздумий он протянул мне ружье. Оно легло мне на руки, но я так и не смогла себя заставить сжать пальцы. Я решила, что в качестве наказания мне придется держать эту штуку. Иен фыркнул.
- Тоже мне, вояка… - пробурчал он себе под нос. Он подхватил меня на руки и быстро зашагал вперед.
Чтобы уберечь самые уязвимые части тела - затылок и заднюю сторону бедра - я старалась не прижиматься к нему слишком сильно.
- Где ты одежду то так намочила? - спросил он. Мы проходили под небольшим отверстием в потолке, и стало заметно, что губы Иена тронула мрачная усмешка.
- Не знаю, - пробормотала я. - Может, пар? Мы снова зашли в темноту.
- Ты туфлю потеряла.
- Эх…
С потолка снова заструились лучи, и глаза Иена сверкнули сапфировым блеском. Мой спаситель серьезно и сосредоточенно смотрел на меня.
- Я… очень рад, что ты не пострадала. Все могло кончиться куда хуже.
Я не ответила. Боялась, что проговорюсь, а он использует мои слова против Кирилла.
На полдороге к большой пещере нас нашел Джеб. В его глазах вспыхнул огонек любопытства, едва он увидел меня на руках у Иена - лицо в крови, открытые ладони опасливо придерживают ружье.
- Значит, ты был прав… - Джеба мучило любопытство, но в голосе прозвенела сталь. Под широкой бородой играли желваки. - Выстрела я не слышал. Кирилл?
- Он без сознания, - выпалила я. - Нужно предупредить всех: в купальне обрушилась часть пола. Там, наверное, опасно. Кирилл сильно ушиб голову, пытаясь выбраться. Надо срочно показать его доку.
Брови Джеба взметнулись так высоко, что почти коснулись полинявшей банданы на волосах.
- Это ее версия случившегося, - сказал Иен с сомнением в голосе. - И очевидно, она намерена ее придерживаться.
Джеб рассмеялся.
- Давай ка заберу у тебя эту штуку, - обратился он ко мне.
Я охотно рассталась с ружьем. Он снова рассмеялся, заметив выражение моего лица.
- Позову Энди и Брандта, помочь с Кириллом. Мы пойдем следом.
- Как очнется, не спускайте с него глаз, - сурово произнес Иен.
- Само собой.
Джеб отправился за помощью, а Иен торопливо понес меня в больничное крыло.
- Кирилл, похоже, серьезно ранен… Джебу надо спешить.
- У Кирилла башка потверже любого из здешних камней.
Длинный туннель казался слишком длинным. А что если все мои усилия оказались напрасны и Кайл умирает? Или пришел в себя и снова меня ищет? Что с Уолтером? Спит ли он… или умер? Отказалась ли Ищейка от своей охоты или вернется с рассветом?
«А Виктор, он еще с доком? - добавила к моим вопросам Лена. - Рассердится ли он, когда нас увидит? Узнает ли меня?»
Мы добрались до освещенной солнцем южной пещеры. Виктор с доком, казалось, никуда не отходили: стояли рядом, облокотившись о самодельный стол дока, и молча наблюдали за спящим Уолтером.
Иен внес меня в гнетущую тишину лазарета, уложил на койку рядом с Уолтером и осторожно выпрямил мою левую ногу. Уолтер посапывал. Часть тревог отступила.</p>
Джаред с доктором удивленно переглянулись.
- Что еще стряслось? - Док склонился надо мной, вытирая кровь с моей щеки.
На лице Виктора застыло изумление, но он держался настороженно и не выдал своих чувств.
- Кирилл, - ответил Иен.
- Пол… - поспешно добавила я.
Док растерянно переводил взгляд с меня на Иена. Иен вздохнул и провел ладонью по моему лбу.
- У первой расщелины над рекой обрушился пол. Кайл упал и ударился головой о камень. Анни спасла его никчемную жизнь. Она утверждает, что тоже упала. - Иен многозначительно посмотрел на дока. - «Что-то», - саркастически продолжил он, - крепко приложило ее по затылку. Из носа идет кровь, хотя сам нос и не разбит. Вот тут задеты мышцы. - Он дотронулся до пораненного бедра. - Коленки ободраны, и лицо тоже, хотя, возможно, тут я постарался, когда вытаскивал Кирилла из расщелины. Надо было вообще бросить его… - последние слова Иен пробормотал себе под нос.
- А что у нас здесь? - Пальцы доктора добрались до места, куда пришелся удар Кирилла. Я охнула.
Док задрал мне футболку, и Виктор с Иеном присвистнули.
- Дай ка угадаю, - ледяным голосом сказал Иен. - О камень ударилась?
- Угадал, - согласилась я сквозь зубы.
Док все еще осматривал мой бок, и я с трудом сдерживала стон.
- Похоже, ребро сломано, - пробормотал док. - Жалко, обезболивающего мало.
- Да не волнуйтесь вы, - взмолилась я. - Со мной все в порядке. Как Уолтер, не просыпался еще?
- Нет, действие лекарства пока не прошло. - Доктор согнул мне запястье, потом локоть.
- Все нормально, - пробормотала я.
Мягкий взгляд его добрых глаз встретился с моим.
- Да-да, конечно. Но тебе нужно отдохнуть. Я за тобой присмотрю. Ну ка, поверни голову.
Я послушно наклонила лицо и тут же скривилась: доктор осматривал рану на щеке.
- Не сюда, - пробормотал Иен.
Виктор метнул на Иена пронзительный взгляд.
- Кирилла принесли. Им лучше быть в разных комнатах.
Док кивнул.
- Мудрое решение.
- Пойду, приготовлю для нее место. Кирилла придется держать здесь, до тех пор… В общем, пока мы не решим, что с ним делать.
Я хотела было возразить, но Иен прижал пальцы к моим губам.
- Хорошо, - согласился док. - Если хочешь, я его свяжу.
- Если придется. Переносить? - Иен бросил тревожный взгляд в сторону коридора.
Док раздумывал.
- Нет, - прошептала я, пальцы Иена по-прежнему мешали говорить. - Уолтер. Я хочу остаться здесь, с Уолтером.
- Анни, сегодня ты спасла всех, кого могла спасти, - сказал Иен, грустно и нежно.
- Я хотела… попрощаться.
Иен кивнул и посмотрел на Виктора.
- Тебе можно доверять?
Лицо Виктора вспыхнуло от гнева.
- Не хочу оставлять ее без защиты, пока подыщу безопасное место, - примирительно объяснил Иен. - Вдруг Кирилл уже пришел в себя… Если Джеб его пристрелит, она расстроится. Впрочем, вы с доком с ним справитесь. Да и доктору с тобой спокойнее, от греха подальше.
- Док сам разберется, что к чему, - процедил Виктор.
- В последнее время ей непросто пришлось. Не забывай об этом, - с заминкой произнес Иен.
Виктор кивнул, не разжимая стиснутых зубов.
- Не волнуйся, я за ней пригляжу, - напомнил Иену док.
- Ладно. - Иен нагнулся ко мне, и его лучистые глаза встретились с моими. - Я скоро вернусь. Не бойся.
- Я и не боюсь.
Он коснулся губами моего лба. Больше всех, наверное, удивилась я, а Виктор едва слышно охнул. Иен отвернулся и пулей выскочил из комнаты.
- Что ж, - шумно выдохнул доктор.
Они с Виктором долго на меня смотрели. Я слишком устала, и мне было все равно, что обо мне думают.
- Док… - Виктор хотел было сказать что-то важное, но тут из туннеля донесся шум.
Пятеро мужчин ввалились в проем. Джеб и Уэс шли впереди, поддерживая ноги Кирилла, Аарон и Энди обхватили торс. Голова Кирилла скатилась Энди на плечо.
- Тяжеленный, гад, - пропыхтел Джеб.
Виктор с доком кинулись помогать. Кирилла с трудом уложили на койку всего в нескольких футах от моей.
- Сколько он в отключке, Анни? - Док приподнял Кириллу веки, осмотрел его зрачки.
- М-м… - Я лихорадочно соображала. - Ну, сколько я здесь, да минут десять Иен меня нес, и еще пять…
- То есть, минут двадцать?
- Да, наверное.
Тем временем Джеб поставил свой собственный диагноз: он подошел к лежащему в беспамятстве Кайлу и выплеснул воду из бутылки в лицо здоровяка.
- Джеб! - укоризненно воскликнул док.
Кирилл что-то промямлил, моргнул и слабо застонал.
- Что… Куда она делась? - Он приподнялся на локтях, огляделся. - Пол… шатается…
Звук его голоса заставил меня вцепиться в края кровати. Меня охватила паника, нога заныла. Сумею ли я уковылять? Разве что медленно…
- Не волнуйся, - пробормотал кто то. Нет, не кто то - этот голос я узнала бы из тысячи.
Виктор встал между моей койкой и Кириллом, устремив взгляд на здоровяка. Кирилл затряс головой и застонал.
- Ты в безопасности, - негромко произнес Виктор, не глядя на меня. - Не бойся.
Я вздохнула. Лена хотелось до него дотронуться. Его рука лежала на краю койки, совсем рядом с моей.
«Не надо, - обратилась я к ней. - У меня и так лицо болит».
«Он тебя не ударит».
«Это ты так думаешь. А проверять мне».
Лена вздохнула; она изнывала от желания прильнуть к Виктору. К сожалению, в этом вопросе наши желания совпадали.
«Дай ему время, - взмолилась я. - Пусть привыкнет. Вот увидишь, рано или поздно он поверит». Она снова вздохнула.
- А, черт! - проворчал Кирилл. Из-под локтя Виктора на меня неотрывно смотрели светлые глаза. - Так и не свалилась! - пожаловался он.

Виктор метнулся вперед, и его кулак смачно врезался Кириллу в лицо. Глаза Кирилла закатились, рот обмяк. В лазарете воцарилась тишина.
- Гм, с медицинской точки зрения пациенту вряд ли показано подобное обращение, - сказал док.
- Зато мне полегчало, - угрюмо буркнул Виктор.
- Что ж, пожалуй, несколько минут без сознания ему не повредят. - С легкой улыбкой док заглянул под веки Кирилла, проверил пульс.
- Что случилось? - прошептал Уэс у меня над ухом.
- Кирилл пытался убить тварь, - опередил меня Виктор. - Что и следовало ожидать…
- Не пытался, - пробормотала я.
Уэс вопросительно взглянул на Виктора.
- Похоже, наша тварь альтруистка. Ей проще пожертвовать собой, чем солгать, - отметил Виктор.
- Сколько можно? - возмутилась я. Мое терпение иссякло. Хотелось спать, нога нещадно болела, голова - и того хуже. При каждом вздохе щеку саднило. С некоторым удивлением я осознала, что злюсь, злюсь по настоящему. - Дальше я терпеть не намерена!
Виктор и Уэс в изумлении уставились на меня. Я не видела остальных, но не сомневалась, что и они растерялись. Разве что Джеб, мастерски владевший собой, сохранил невозмутимость.
- Я женщина, - заявила я. - И мне не нравится, когда меня называют «тварью».
Виктор удивленно заморгал, но затем его лицо снова ожесточилось.
- Из-за тела, которое ты занимаешь?
Уэс осуждающе на него посмотрел.
- Из-за меня, - прошипела я.
- Кто это определил?
- Вы, люди, и определили. Я отношусь к тем представителям моего вида, что производят на свет потомство. Так понятнее?
Как я его! Я почти гордилась собой.
«Имеешь полное право, - подтвердила Лена. - Он ошибается и к тому же ведет себя по-свински».
«Спасибо».
«Между нами, девочками».
Виктор умолк, подыскивая достойный ответ.
- Ты никогда раньше не рассказывала, - пробормотал Уэс. - Как это происходит? - Смуглое лицо Уэса зарделось, словно он только сейчас осознал, что задал вопрос вслух. - Можешь не отвечать, если я спросил о чем-то неприличном.
Я рассмеялась. Настроение скакало без причины. «Совсем ку-ку», как сказала бы Лена.
- Да нет… ничего такого. В отличие от вас, у нашего вида не существует никаких изощрений и сложностей в этом вопросе. - Я снова засмеялась и покраснела от смущения. Совсем недавно мне самой пришлось столкнуться с этими «сложностями».
«Не забивай голову пошлостями».
«Это твоя голова», - напомнила я ей.
- И?… - спросил Уэс.
Я вздохнула.
- Лишь немногие из нас становятся… Матерями. Не Матерями даже. Так нас называют, но это лишь потенциал… - От одной мысли я протрезвела. Матерей, выживших Матерей, больше не осталось, только воспоминания о них…
- И у тебя есть потенциал? - холодно спросил Виктор.
Остальные внимательно слушали. Даже док прервался, убрав ухо от груди Кайла.</p>
Я не ответила на вопрос.
- Мы… чем-то похожи на ваших пчел или муравьев: много бесполых членов семьи и одна матка…
- Матка? - повторил Уэс, глядя на меня со странным выражением.
- Не совсем. Но на каждые пять, десять тысяч представителей моего вида приходится одна Мать. Иногда меньше. Не существует четких правил.
- А сколько трутней? - поинтересовался Уэс.
- Нет никаких трутней. Нет, говорю же, все намного проще.
Они ждали объяснений. Я сглотнула. Не нужно было поднимать эту тему. Мне больше не хотелось говорить. Пусть бы Виктор и дальше называл меня «тварью», что с того?
Они ждали. Ну вот, сама виновата. Я насупилась и продолжила.
- Матери… делятся. Каждая… клетка, думаю, вы назовете ее так, хотя наше строение отличается от вашего, становится новой Душой. Каждая новая Душа несет в себе частичку материнской памяти, часть ее.
- Сколько клеток? - спросил заинтересовавшийся док. - Сколько детей?
Я пожала плечами.
- Около миллиона.
Глаза слушателей расширились, в них мелькнул испуг. Уэс отодвинулся, и меня это задело. Док присвистнул. Он единственный ждал продолжения. На лицах Аарона и Энди отразилась тревога: они не присутствовали на моих уроках и никогда не слышали, чтобы я так много говорила.
- Как происходит деление? Что для этого требуется? – спросил док.
- Выбор, добровольный выбор. Это единственный случай, когда мы добровольно умираем - ради нового поколения.
- И ты в любой момент можешь принять решение и распасться на клетки, вот так просто?
- Не то чтобы просто, но да.
- Это сложный процесс?
- Решение сложное. А процесс… болезненный.
- Болезненный?
Почему это так его удивило? Разве у людей не так?
«Мужчины!» - презрительно фыркнула Лена.
- Невыносимо болезненный, - сообщила я. - Каждый из нас помнит, что чувствовали наши Матери.
Док завороженно почесал подбородок.
- Интересно, по какому пути проходила эволюция, которая породила общество муравейник с матками самоубийцами… - Он витал где то далеко, в своих мыслях.
- Самопожертвование, - пробормотал Уэс.
- Гм, оно самое, - сказал док.
Я закрыла глаза, уже жалея о том, что рассказала. Голова кружилась. От усталости или от раны?
- Ох, - пробормотал док. - Ты ведь спала меньше моего, да, Анни?
- Все в порядке, - пробубнила я, не открывая глаз.
- Вот весело! - брякнул кто-то. - У нас тут мамаша инопланетянка, которая в любой миг может лопнуть, рассыпаться на миллион гаденышей.
- Тсс!
- Они вас не тронут, - пояснила я. - Без тел носителей они быстро погибнут. - Я содрогнулась, представив невообразимость горя: миллион крошечных, беспомощных Душ, крошечных серебристых малышей, увядающих…
Никто мне не ответил, только послышался вздох облегчения.
Как же я устала! Плевать, что Кирилл лежит в трех футах от меня. Плевать, что двое из присутствующих встанут на его сторону, как только он очнется. Мне хотелось одного - спать.
Само собой, тут и проснулся Уолтер.
- Глэдис? - едва слышно простонал он.
Я вздохнула, перекатилась к нему, поморщилась от боли в ноге и нащупала его руку.
- Здесь, - прошептала я.
- Ах! - В голосе Уолтера слышалось облегчение.
Аарон и Энди возмущенно зашептались, но док их утихомирил:
- Анни отказалась от сна и покоя, чтобы облегчить страдания Уолтера. У нее все руки в синяках. А что вы для него сделали?
Уолтер снова застонал: низкий, утробный звук быстро перерос в тоненькое хныканье. Док поморщился.
- Аарон, Энди, Уэс… сходите за Таней.
- Все вместе?
- Выметайтесь, - перевел Джеб.
Ответом стало дружное шарканье удаляющихся ног.
- Анни, - шепнул док мне на ухо. - Уолт мучается. Пожалуй, хватит ему страдать.
Дыхание у меня сбилось, и я медленно разомкнула веки.
- Будет лучше, если он меня не узнает. Пусть думает, что здесь Глэдис.
На лицо Уолтера снизошло умиротворение.
- Прощай, Уолт! Может, еще свидимся… - сказал Джеб и отошел.
- Ты замечательный человек. Нам будет тебя не хватать, - прошептал Виктор.
Док возился с упаковкой морфия. Зашуршала бумага.
- Глэдис? - всхлипнул Уолтер. - Больно…
- Шшш. Все пройдет, док тебе поможет.
- Глэдис?
- Да?
- Я люблю тебя, Глэдис, всегда любил.
- Я знаю, Уолтер. Я тоже тебя люблю. Ты же знаешь…
Уолтер вздохнул. Док склонился над Уолтером со шприцем в руках, и я зажмурилась.
- Спи спокойно, друг, - прошептал док.
Пальцы Уолтера расслабились, разжались. Я не выпустила его руки - теперь я цеплялась за нее.
Тянулись минуты. Мое дыхание, прерывистое и неровное, грозило сорваться на всхлипы. Кто-то тронул меня за плечо.
- Вот и все, Анни, - хрипло произнес док. - Он уже там, где нет боли.
Доктор высвободил мою руку и осторожно меня перевернул. В новой позе боль притупилась, но лишь самую малость. Я схватилась за больной бок и не стала сдерживать рыданий, зная, что уже не потревожу Уолта.
- Ладно, давай уж. Я же вижу, иначе ты места себе не найдешь, - проворчал Виктор.
Я попыталась открыть глаза и не смогла.
Что-то кольнуло в предплечье. Странно, руку я, кажется, не поранила - да еще в таком странном месте, у самого локтя…
«Морфий», - прошептала Лена.
Все куда то плыло. Я попыталась собраться с мыслями, но тщетно: меня уносило все дальше и дальше.
«Никто со мной не попрощался, - тупо подумала я. - От Виктора я и не ждала, но Джеб… Док… Иена не было…»
«Ты не умрешь, - пообещала Мелани. - Просто поспишь».
Потолок надо мной заливал тусклый звездный свет. Ночь. Как много звезд! Интересно, где я? Не видно ни темных стен, ни потолка - одни лишь звезды кругом… Ветер обдувал мне лицо. Откуда то пахнуло… песком и чем то еще… чем то, что я никак не могла распознать. Затхлая вонь исчезла. В сухом, без примеси серы, воздухе, витал запах чистоты.
- Анни? – Кто-то коснулся моей здоровой щеки. Надо мной склонилось побледневшее лицо Иена.
Нежное касание пальцев показалось прохладнее ветерка. Где я?
- Анни? Проснулась? Они не станут долго ждать.
- Что? - шепнула я в ответ.
- Вот-вот начнется. Ты же не захочешь пропустить…
- Ну, как там она? - послышался голос Джеба.
- Что начнется?
- Похороны Уолтера.
Я попыталась сесть, но ватное тело не поддавалось. Иен погладил мне лоб. Не обращая внимания на его руку, я закрутила головой, осматриваясь… Я была снаружи.</p>
«Снаружи!»
Слева, точно гора в миниатюре, высилась груда камней, поросшая низкорослым кустарником; справа простиралась пустыня. Люди неловко переминались под открытым небом. Я точно знала, как они себя чувствуют: уязвимыми.
Я снова попыталась встать, хотелось подойти поближе. Рука Иена удерживала меня.<
- Шшш, - сказал он. - Лежи, лежи.
- Помоги, - взмолилась я.
- Анни? - Ко мне подбежал Серёжа.
Кончики пальцев нащупали края лежащего подо мной матраса. Как я сюда попала, неужели я спала под звездным небом?
- Они не стали ждать, - сообщил Серёжа Иену. - Скоро закончат.
- Помоги мне подняться, - попросила я.
Серёжа протянул руку, но Иен покачал головой.
- Нет-нет, я помогу. - Иен осторожно приподнял меня, стараясь не задевать больных мест. Голова у меня закружилась, как попавший в водоворот корабль. Я застонала.
- Что док со мной сделал?
- Вколол немного морфия - все равно тебе нужно было выспаться.
Я нахмурилась.
- Лекарство нужно другим!
- Шшш, - сказал Иен.
В тишине раздался чей то голос. Люди окружили неглубокое, темное углубление в скале, проделанное ветром под ненадежной с виду грудой камней.
Я узнала голос Труди.
- Уолтер во всем видел только хорошее. Он нашел бы светлые стороны даже в черной дыре. Мне будет его не хватать.
Труди выступила вперед и бросила в темноту горсть песка, который с едва различимым шуршанием посыпался у нее из руки. Она вновь встала рядом с мужем, и Джефри шагнул к темному углублению.
- Он разыщет свою Глэдис. Там ему лучше, чем здесь. - Джефри бросил свою щепоть.
Иен подвел меня поближе, и я рассмотрела угрюмую пещеру. На земле перед нами темнел прямоугольник, вокруг которого полукругом стояли люди.
Здесь собрались все. Вперед выступил Кирилл. Я задрожала, Иен мягко сжал мою руку. Кирилл даже не посмотрел в нашу сторону. Он стоял к нам в профиль; правый глаз заплыл и почти не открывался.
- Уолтер умер человеком, - сказал Кирилл. - Большего и желать нельзя. - Он бросил горсть земли в темный прямоугольник.
Кирилл присоединился к остальным.
Теперь Виктор встал на краю могилы Уолтера.
- Уолтер был добрейшим человеком. Никто из нас с ним не сравнится. - И снова с шуршанием посыпался песок.
Виктор похлопал Серёжу по плечу, и мальчик шагнул вперед.
- Уолтер был смелым, - сказал Серёжа. - Он не боялся умирать, не боялся жить и… он не боялся верить. Он принимал правильные решения. - Серёжа бросил горсть песка и отступил, не спуская с меня глаз.
- Твоя очередь, - прошептал он.
Энди, с лопатой в руках, направился к могиле.
- Постойте! - прозвенел в тишине голос Серёжа. - Анни и Иен еще не попрощались.
В толпе зашептались. Мой рассудок бился в черепной коробке.
- Давайте проявим уважение, - сказал Джеб громче, чем Серёжа.
По мне, так слишком громко.
Сперва я хотела кивнуть Энди, мол, начинай, и собиралась попросить Иена унести меня. В конце концов, это человеческая скорбь, не моя.
Но я тоже скорбела. И мне было что сказать.
- Иен, помоги мне собрать песок.
Иен опустил меня к земле, чтобы я смогла поднять горстку мелких камешков. Он усадил меня на колено и нагнулся сам, за своей щепотью. Затем подвел меня к краю могилы.
Могила, чернеющая под каменной насыпью, казалась бездонной.
Пока я собиралась с силами, Иен произнес:
- В Уолтере было все самое лучшее, самое светлое, что может быть в человеке. - Иен ссыпал песок в яму. Спустя долгое время послышалось шуршание: песок достиг дна.</p>
Иен посмотрел на меня.
Я стояла в абсолютной тишине под покровом звездной ночи. Даже ветер стих. Мой шепот услышали все.
- В твоем сердце не было ненависти. Своим существованием ты доказал, что мы неправы. Мы не имели права вторгаться в твой мир, Уолтер. Я надеюсь, что ваши сказки окажутся правдой. Надеюсь, ты отыщешь свою Глэдис.
Камешки посыпались меж разжатых пальцев и с легким шорохом упали на тело Уолтера, скрытое глубокой, темной могилой.
Иен отступил от края, и Энди взялся за работу, забрасывая могилу светлой, пыльной землей из кучи рядом с пещерой. Земля с лопаты падала с глухим стуком. Я поежилась.
Подошел Аарон с лопатой в руках. И Иен медленно понес меня прочь, уступая место. Позади земля глухо заполняла могилу. Толпа шепотом обсуждала похороны.
Иен направился к темному матрасу, что лежал на голой земле, неуместный и нелепый. Лицо Иена, покрытое полосами светлой грязи, было встревоженным. Знакомое выражение. Иен уложил меня на матрас, и я отвлеклась. Что мне делать здесь, под открытым небом, - спать? Подошел док, и они с Иеном склонились надо мной.
- Как ты? - спросил док.
Я хотела сесть, но Иен удержал меня за плечо.
- В порядке. Наверное, ходить смогу…
- Не стоит перенапрягаться. Пусть нога несколько дней отдохнет. - Док с отсутствующим видом приподнял мне правое веко, посветил в глаз тоненьким лучом. На его лице вспыхнуло яркое отражение. Он отпрянул, а вот рука Иена у меня на плече почему то даже не дрогнула.
- Хмм… Как голова? - поинтересовался док.
- Кружится немного. По моему, рана тут ни при чем, это из-за лекарств, которые вы мне дали. Мне они не нравятся - уж лучше бы болело.
Док поморщился, и Иен тоже.
- В чем дело? - спросила я.
- Собираюсь снова тебе вколоть болеутоляющее, прости уж.
- Но… почему? - прошептала я. - Рана не настолько серьезная. Я не хочу…
- Нужно отнести тебя внутрь, - перебил меня Иен - тихо, словно не хотел, чтобы его услышали. Сзади разговаривали, меж камней гуляло эхо. - Мы пообещали… что ты будешь без сознания.
- Завяжите мне глаза.
Док достал из кармана маленький шприц, заполненный на четверть - им явно уже пользовались. Я прильнула к Иену, его пальцы сжали мне плечо.
- Ты слишком хорошо знаешь пещеры, - пробормотал док. - Некоторые не хотят, чтобы ты догадалась…
- Но куда мне идти? - исступленно зашептала я. - Даже если бы я знала дорогу? Зачем мне уходить?
- Так будет проще… - сказал Иен.
Док взял мое запястье, и я не стала сопротивляться. Игла ужалила кожу. Я отвернулась и посмотрела на Иена. В темноте его глаза посуровели: в моем взгляде ясно читалось «предатель».
- Прости, - пробормотал он, и я погрузилась в забытье.

Глава 21 Испытание

Я застонала. Голова кружилась, мысли путались, подступала тошнота.
- Наконец-то, - с облегчением пробормотал кто-то. Иен. Ну конечно. - Есть хочешь?
При мысли о еде меня чуть не вырвало.
- Ой, прости, пожалуйста. Нам пришлось тебя усыпить, а то у некоторых началась паранойя…
- Все в порядке, - вздохнула я.
- Воды хочешь?
- Нет.
Я открыла глаза, пытаясь сориентироваться в темноте. Сквозь трещину в потолке над головой сияли две звезды. Все еще ночь… Или это уже следующая ночь?
- Где мы? - спросила я.
Какие то незнакомые трещины - я никогда прежде не видела этого потолка.
- Твоя комната… - Лицо Иена в темноте казалось неясным пятном.
Подо мной - настоящий матрас, под головой - подушка. Рука случайно наткнулась на ладонь Иена, и он легонько сжал мне пальцы.
- Чья это комната на самом деле?
- Твоя.
- Иен…
- Раньше была нашей - моей и Кирилла. Пока все не решится, Кирилла… держат в больничном крыле. Я перееду к Уэсу.
- Я не хочу занимать твою комнату. А что значит «пока все не решится»?
- Я же говорил, будет суд.
- Когда?
- Зачем тебе знать?
- Потому что если вы затеяли суд, я обязана на нем все объяснить.
- Солгать, ты имеешь в виду.
- Когда? - повторила я.
- На рассвете. Тебя я туда не поведу.
- Ну и не надо, сама доберусь. Вот только голова перестанет кружиться…
- Ты что, серьезно?
- Вполне. Нечестно, что вы не даете мне слова.
Иен вздохнул, отпустил мою руку и медленно поднялся: хрустнули суставы. Сколько времени он просидел вот так, в темноте, ожидая моего пробуждения?
- Скоро вернусь. Ты, может, есть и не хочешь, зато я умираю с голода.
- Да, ночь выдалась длинная.
- Угу.
- Как рассветет, я отправлюсь на суд, не стану тебя здесь дожидаться.
- Не сомневаюсь. - Иен сухо усмехнулся. - Я вернусь до рассвета и провожу тебя, куда ты хочешь.
Он толкнул одну из створок, закрывающих вход в пещеру, переступил порог и прикрыл дверь. Я задумалась: на одной ноге передвигаться непросто. Хорошо бы, Иен поскорее вернулся. В ожидании я разглядывала звездочки, горевшие на видимом кусочке неба, и постепенно пол перестал раскачиваться. Мне не нравились человеческие лекарства. Боль вернулась, и в довершение всего раскалывалась голова. Время тянулось медленно. Сон не шел: я проспала почти сутки и страшно проголодалась, но надо было дождаться, пока уляжется возмущение в желудке. Иен вернулся до первых лучей, как и обещал.
- Полегчало? - спросил он, появляясь в проеме.
- Кажется. Я еще не шевелила головой.
- Как думаешь, такая реакция на морфий - это ты или тело Лены?
- Лена. Она плохо переносит обезболивающие. Это выяснилось несколько лет тому назад, когда она сломала запястье.
Он на миг задумался.
- Странно это… Общаться с двумя людьми сразу.
- Странно, - согласилась я.
- Еще не передумала? Может, поешь?
- Ой, хлебом пахнет… - Я улыбнулась. - Живот вроде унялся.
- Вот и хорошо.
Тень Иена легла рядом со мной. Он нащупал мою руку и вложил в ладонь булочку.
- Помоги встать, пожалуйста, - попросила я.
Он бережно приобнял меня за плечи и поставил на ноги точным движением, чтобы свести к минимуму боль в боку. К коже прилегло что-то чужеродное, твердое и жесткое.
- Спасибо, - сказала я, стараясь не дышать.
Голова слабо кружилась. Я потрогала бок: между футболкой и кожей обнаружился какой то посторонний слой.
- У меня сломаны ребра?
- Док точно не знает, но лучше поберечься.
- Он работает не покладая рук.
- Это точно.
- Зря я раньше плохо к нему относилась.
- Глупости, - рассмеялся Иен. - Странно, что ты вообще хорошо к нам относишься.
- Это из-за вас. - Я вгрызлась в жесткую булочку, машинально прожевала, проглотила и стала ждать, как отреагирует желудок.
- Не слишком то аппетитно, знаю, - вздохнул Иен. Я пожала плечами.
- Надо же как то проверить, тошнит меня или нет.
- Как насчет чего нибудь повкуснее…
Я с любопытством посмотрела на него, но лица было не разглядеть. Что-то хрустнуло, зашуршало… а потом я почувствовала запах и поняла.
- «Читос»! - вскрикнула я. - Правда? Мне?
Что-то прикоснулось к губам, и я быстро схрумкала предложенное лакомство.
- Я о них мечтала, - вздохнула я, жуя.
Иен засмеялся и вложил пакетик мне в руку. Я быстро опустошила содержимое, а после, пока во рту оставался сырный вкус, доела булочку. Предугадав мою просьбу, Иен протянул бутылку с водой.
- Спасибо тебе. И за «Читос», и за все остальное.
- Анни, я всегда рад помочь.
Я заглянула в его синие глаза, мне казалось, что в словах Иена скрывалось нечто большее, чем простая вежливость. Внезапно меня осенило, что я различаю цвет его глаз. Звезды исчезли из трещины в потолке, в просвете серело утреннее небо. Светало.
- Уверена? - Иен с готовностью подставил руки. Я кивнула.
- Нести меня не нужно. Дойду сама.
- Увидим. - Он помог мне подняться, обхватил меня за пояс одной рукой, а мою руку закинул себе на шею. - Осторожнее. Ну как?
Я заковыляла вперед. Больно, но терпеть можно.
- Отлично, пошли.
«Мне кажется, Иен к тебе неравнодушен».
«Неравнодушен?» - Я никак не ожидала услышать Лену, да еще так отчетливо. В последнее время она проявлялась только в присутствии Виктора.
«Между прочим, я тоже тут. Он не забыл?»
«Конечно же, нет. Он доверяет нам больше, чем кто бы то ни было, не считая Джеба и Серёжу».
«Яне об этом».
«Что ты имеешь в виду?»
Но она уже исчезла.
Путь оказался долгим. Как ни странно, пришлось идти довольно далеко. Я то думала, мы направляемся на главную площадь или на кухню - обычные места собраний. Вместо этого мы свернули к восточному полю и пошли дальше, в большую, глубокую черную пещеру, которую Джеб назвал «игровой комнатой». Я не была здесь с моей первой экскурсии. В нос ударил едкий запах серного источника.
В отличие от большинства местных пещер игровая комната была гораздо больше в ширину, чем в высоту. Тусклые голубые лампы не стояли на полу, а крепились под потолком, который нависал всего в нескольких футах над головой, как в жилых домах. А вот стены находились слишком далеко от ламп, и их было не разглядеть. Вонючий источник журчал и булькал где-то в дальнем углу.
Кирилл сидел на освещенном месте, обхватив колени длинными руками. Лицо его напоминало суровую маску, а глаз он не поднимал. По бокам - навытяжку, как два охранника, - застыли Виктор и док. Неподалеку, перекинув ружье через плечо, стоял Джеб в нарочито непринужденной позе. Рядом с ним Серёжа… нет, пожалуй, это Джеб ухватил Серёжа за запястье, и мальчику, похоже, подобное обращение не нравилось. Увидев нас, Серёжа улыбнулся, помахал рукой и многозначительно посмотрел на Джеба. Джеб разомкнул пальцы. Немного в стороне от дока устроились Таня и тетя Мэгги.
Иен повел меня к краю освещенного пятна, к остальным - лиц в толпе было не разглядеть. Странно: пока мы пробирались по туннелям, Иен с легкостью почти нес меня. Теперь же он, похоже, устал, рука на моей талии ослабла. Спотыкаясь, я доковыляла до выбранного им места. Он опустил меня на пол и сел рядом.
- Ой, ну тебе и досталось! - шепнул кто-то за спиной.
Я обернулась. Труди пробралась поближе к нам, Джефри и Хит последовали ее примеру.
- Выглядишь паршиво, - сказала она. - Очень больно? Я пожала плечами.
- Терпимо.
Значит, Иен специально притворился обессиленным, чтобы люди заметили мои травмы - всем своим видом я словно обвиняла Кирилла. Я посмотрела на него: сама невинность… и нахмурилась. Лили и Уэс сели рядом с небольшой группкой моих защитников. Появился Брандт, за ним Хайди, Энди и Пейдж. Последним пришел Аарон.
- Все в сборе, - сказал он. - Люсина осталась с детьми. Она не захотела их сюда приводить, так что начинаем без нее.
Аарон сел рядом с Энди, и на короткое время воцарилась тишина.
- Ну что ж, - громко заявил Джеб, так чтобы услышали все. - Предлагаю провести открытое голосование: как решит большинство, так и будет. Но опять же, если решение большинства меня не устроит, я приму свое собственное, потому что это…
- Мой дом… - дружно подхватило несколько голосов.
Кто-то захихикал, но вовремя спохватился. Ничего смешного: судили человека по обвинению в убийстве пришельца. Для всех этот день обещал стать кошмаром.
- Кто выскажется в обвинение? - спросил Джеб.
Иен привстал. Я вцепилась ему в локоть, но он откинул мою руку и поднялся во весь рост.
- Все очень просто, - начал Иен. Мне хотелось вскочить и закрыть ему рот рукой, но встать не хватило сил. - Моего брата предупреждали, что правила здесь устанавливает Джеб. Анни - одна из нас. И правила, и защита распространяются на нее точно так же, как и на любого из присутствующих. Джеб ясно дал понять: если кому-то не нравится общество Анни, пусть убирается. Кирилл предпочел остаться. Он знал тогда, знает и сейчас, какое наказание полагается за убийство.
- Она же выжила, - проворчал Кирилл.
- Только поэтому я не прошу о твоей казни, - огрызнулся Иен. - Но жить здесь ты больше не должен. В душе ты убийца.
Иен пристально посмотрел на брата, а затем снова сел на пол рядом со мной.
- А если его поймают?! - возмутился Брандт. - Он приведет тварей сюда, и мы ничего не сможем сделать.
По комнате пробежал шепоток. Кирилл метнул взгляд на Брандта.
- Я не дамся живым!
- Тогда это все равно, что смертный приговор, - пробормотал кто-то, и одновременно Энди произнес:
- Где гарантии?
- Спокойно, высказываемся по очереди, - предупредил Джеб.
- Я знаю, как выжить снаружи, - процедил Кирилл.
- Это риск! - прозвучало из темноты.
Я не могла различить, кто говорит: все голоса для меня слились в приглушенный шепот.
- А что Кирилл такого сделал? Вроде ничего особенного… - раздался чей-то голос.
- Правила здесь устанавливаю я, - напомнил Джеб.
- Она не одна из нас, - возразил кто-то.
Иен приподнялся.
- Эй! - не выдержал Виктор. Его голос прогремел так громко, что все вздрогнули. - Мы здесь судим не Анни! Или у кого-то здесь есть что ей предъявить? Тогда просите об отдельном суде. Мы все знаем, что она никому не причинила зла, наоборот, спасла ему жизнь. - Виктор ткнул пальцем в сторону Кирилла. Кирилл дернулся, словно от удара. - Он пытался сбросить ее в реку, но она, рискуя жизнью, спасла его от мучительной смерти, хотя знала, что, если он погибнет, жизнь ее станет намного безопаснее. И тем не менее она его спасла. Кто из вас поступил бы так же: спас врага? Он пытался ее убить, а она его защищает!
Виктор вскинул руку, показывая на меня. Все взгляды обратились ко мне.
- Анни, ты готова его обвинить?
Я уставилась на Джареда неверящими глазами: он выступил в мою защиту, заговорил со мной, обратился ко мне по имени. Лену обуревали противоречивые чувства: ее переполняла радость, потому что он вот так, по доброму, смотрел на нас, его глаза лучились мягким светом, которого в них не было долгое-долгое время. Но он произнес мое, мое имя…
Я не сразу нашла в себе силы заговорить.
- Это все какое-то недоразумение, - прошептала я. - Мы с Кириллом оба упали, потому что обрушился пол, вот и все. - Я говорила шепотом, в надежде, что так легче будет скрыть ложь. Иен фыркнул, сдерживая смех. Я толкнула его локтем… Бесполезно.
Виктор смотрел на меня и улыбался.
- Она лгать не умеет, но пытается его защитить!
- Анни не способна лгать, - добавил Иен.
- Кто сказал, что тварь лжет? Где доказательства? - Мэгги шагнула на пятачок, где сидел Кирилл. - То, что в ее устах звучит как ложь, вполне может оказаться правдой.
- Мэг… - открыл рот Джеб.
- Заткнись, Джебедия. Дай мне сказать. Я не понимаю, зачем мы здесь собрались. Ни один человек не пострадал. Ваша хитрая приживалка никаких претензий не имеет. Мы просто теряем время.
- Согласна, - ясным громким голосом произнесла Таня.
Док бросил на нее взгляд, полный боли. Труди вскочила на ноги.
- Мы не можем жить под одной крышей с убийцей: рано или поздно он добьется своего!
- Убийство - понятие субъективное, - прошипела Мэгги. - Лично я считаю, что убийство - это когда убивают человека!
Рука Иена мягко легла мне на плечо - я вся дрожала.
- Человек - тоже субъективное понятие, Магнолия. - Виктор наградил ее пристальным взглядом. - И мне всегда казалось, что оно подразумевает хотя бы долю сочувствия и милосердия.
- Давайте голосовать, - сказала Таня, опередив мать. - Кто за то, чтобы Кирилл остался и не был наказан за это… недоразумение, поднимите руки. - Повторяя употребленное мной слово, она смотрела не на меня, а на Иена.
Руки поползли вверх. Виктор нахмурился. Я попыталась поднять руку, Иен сжал мои плечи и сердито засопел. Я как могла высоко держала ладонь. Впрочем, в итоге оказалось, что мой голос ничего бы не решил.
Джеб считал вслух.
- Десять… пятнадцать… двадцать… двадцать три. Ясно, большинство.
Неважно, кто как голосовал. Достаточно было и того, что в нашем тесном кружке все стояли, скрестив руки на груди, и выжидающе глядели на Джеба.
Серёжа отошел от Джеба, протиснулся между Труди и мной и прижался ко мне, положив руку поверх руки Иена.
- Возможно, вы, Души, были правы насчет нас, - звонко сказал Серёжа. - Большинство здесь не лучше, чем…
- Тсс, - шикнула я.
- Голосование окончено, - сказал Джеб. Все притихли. Джеб посмотрел на Кирилла, на меня, а затем на Виктора. - Ладно. На этот раз я уступлю мнению большинства.
- Джеб, - в один голос заговорили Иен и Виктор.
- Мой дом, мои правила, - напомнил им Джеб. - Никогда не забывайте об этом. А теперь послушай меня, Кирилл. И ты, Магнолия, тоже послушай. Любой, кто посмеет поднять руку на Анни, пойдет не под суд, а прямиком в могилу. - Для вящей убедительности Джеб хлопнул по прикладу ружья.
Я вздрогнула.
Магнолия бросила на брата полный ненависти взгляд. Кирилл кивнул, словно соглашаясь с условием. Джеб оглядел присутствующих, встретился взглядом с каждым из них, кроме тех немногих, кто собрался возле меня.
- Суд окончен, - объявил он. - Ну что, сыграем?

Глава 22 Доверие

Все расслабились, шепоток стал оживленнее. Серёжа поджал губы и развел руками.
- Джеб хочет, чтобы все поскорее наладилось, а то и без того тяжело. Похороны Уолтера…
Меня передернуло. Джеб с улыбкой взглянул на Виктора. Виктор вздохнул, закатил глаза и вышел из пещеры.
- Витя достал новый мяч? - спросил кто-то.
- Клево! - обрадовался Уэс.
- Играть они собрались… - Труди покачала головой.
- Хоть напряжение снимем, - тихо ответила Лили, пожимая плечами.
Их негромкие голоса звучали совсем рядом, но до меня доносились и другие, более громкие.
- На этот раз полегче с мячом! - Аарон протянул Кириллу руку.
Кирилл ухватился за нее и выпрямился, почти касаясь головой висящих на потолке ламп.
- Последний мяч был бракованный. - Кирилл улыбнулся старшему товарищу. - Слишком быстро сдулся…
- Чур, Энди - капитан! - прокричал кто-то.
- А у нас - Лили! - Уэс вскочил на ноги.
- Энди и Лили.
- Ага, Энди и Лили.
- Я выбираю Кирилла, - быстро сказал Энди.
- Тогда я беру Иена, - не растерялась Лили.
- Витя.
- Брандт.
Серёжа поднялся с земли и привстал на цыпочки.
- Пейдж.
- Хайди.
- Аарон.
- Уэс.
Выкрикивание имен продолжалось. Серёжа зарделся: Лили выбрала его раньше доброй половины взрослых. Даже Мэгги с Джебом разобрали по командам. Количество было равным, пока с Виктором не вернулась Люсина - ее ребятишки просто скакали от возбуждения. Джаред держал в руке новенький блестящий футбольный мяч; он протянул руку с мячом, и Исайя, старший из братьев, запрыгал, пытаясь его выбить.
- Анни? - спросила Лили.
Я покачала головой и кивнула на ногу.
- Ой, я и забыла, извини…
«Я отлично играю в футбол, - проворчала Лена. - Ну… то есть раньше играла».
«Я едва могу ходить», - напомнила я ей.
- Думаю, я пока посижу, - сказал Иен.
- Ни в коем случае, - возмутился Уэс. - У них Витя и Кирилл. Без тебя нам конец.
- Играй, - сказала я. - А я… я послежу за счетом. Он посмотрел на меня и поджал губы.
- Сегодня я не в настроении.
- Ты им нужен.
Он фыркнул.
- Иен, пойдем, - торопил Серёжа.
- Мне хочется посмотреть, - сказала я. - Неинтересно, если у одной из команд слишком большое преимущество.
- Анни! Врун из тебя никакой. - Иен со вздохом поднялся и начал разминаться вместе с Уэсом.
Пейдж установила «ворота» - четыре фонаря.
Я оказалась в самом центре поля, но меня не замечали в полумраке. У всех было приподнятое настроение. Джеб был прав: все нуждались в разрядке. Я подтянула здоровую ногу, оперлась на больную, с трудом стала на четвереньки. Ногу пронзила боль. Я решила рывком выпрямиться и поскакать на одной ноге, но не удержалась и завалилась. Сильные руки поймали меня. С извиняющейся улыбкой я подняла глаза… Слова комом встали в горле - меня подхватили руки Виктора, и он помог мне доковылять до входа в пещеру.
- Могла бы и попросить, - как ни в чем не бывало заявил он.
- Могла бы… - Я прокашлялась. - Просто не хотелось…
- Привлекать к себе внимание? - В словах Виктора прозвучал не укор, а неподдельный интерес.
Я помотала головой.
- Мне не хотелось, чтобы кто-нибудь делал что-то из вежливости, против желания. - Не совсем точное описание, но он, похоже, меня понял.
- Серёжа с Иеном наверняка бы с удовольствием помогли.
Я оглянулась. В полутьме они даже не заметили моего исчезновения. Они подбрасывали мяч головами: Уэсу мяч попал в лицо, послышался смех.
- Они веселятся. Я не хотела им мешать.
Виктор изучал мое лицо; я вдруг поняла, что нежно улыбаюсь.
- А ты ведь сильно переживаешь за мальчика.
- Да.
- А за мужчину? - Виктор кивнул в сторону Иена.
- Иен… он мне верит. Присматривает за мной. Иногда он очень добр… для человека. - «Почти как Душа», - чуть не вырвалось у меня. Вряд ли Виктор принял бы мои слова за комплимент.
- «Для человека», - фыркнул Виктор. - Никогда не задумывался, как это важно.
Он усадил меня на пороге. Скала здесь образовывала что-то вроде невысокой скамейки, более удобной, чем каменный пол.
- Спасибо, - поблагодарила я. - Знаешь, Джеб поступил правильно.
- По моему, нет. - Тон Виктора был мягче, чем его слова.
- И еще… спасибо, что встал на мою защиту.
- Каждое слово было правдой.
- Я действительно никому не желаю зла. - Я потупилась. - Я не нарочно… Прости, что причинила вам боль своим появлением - тебе и Серёже. Прости.
- Честно говоря… - Виктор с задумчивым видом присел рядом. - С тех пор, как ты здесь, Серёжу словно подменили. А ведь я уже начал забывать, как он смеется.
Мы прислушались к заливистому детскому хохоту, который разносился по пещере.
- Спасибо за твои слова. Я больше всего переживала, что нанесла непоправимый вред.
- Почему?
Я недоуменно посмотрела на него.
- Почему ты его любишь? - произнес он мягко и с интересом.
Я прикусила губу.
- Можешь мне сказать. Я… я… - Он подбирал слова. - Можешь мне сказать, - повторил он.
Я ответила, глядя в пол.
- Отчасти, потому что его любит Лена. - Даже не поднимая головы, я почувствовала, как он вздрогнул, услышав ее имя. - Воспоминания… сильная штука. А потом, когда я с ним познакомилась… - Я пожала плечами. – Серёжу невозможно не полюбить. Каждая клеточка этого тела проникнута любовью к нему. Раньше я не понимала, как сильно на меня влияет носитель. Может, все дело в человеческом теле, а может - в Лене.
- Она с тобой разговаривает? - голос Виктора напрягся.
- Да.
- Часто?
- Когда пожелает. Когда ей интересно.
- А сегодня?
- Немного. Она… вроде как на меня злится.
У него вырвался удивленный смешок.
- Злится? На что?
- Из-за… - Интересно, тут могут осудить дважды за одно и то же преступление? - Нет, ничего…
Он распознал ложь и сделал выводы.
- А, из-за Кирилла? Она хотела, чтобы его осудили? - Виктор снова рассмеялся. - С нее станется.
- Она бывает… жестокой. - Я улыбнулась, пытаясь смягчить свои слова.
Виктор не обиделся.
- Правда? Например?
- Она хочет, чтобы я боролась за себя. А я… не могу. Я не боец.
- Это заметно! - Кончиком пальца он коснулся ссадины у меня на щеке. - Прости меня, пожалуйста!
- Да ладно тебе, любой на твоем месте поступил бы точно так же. Наверное, очень неприятно…
- Ты бы так не поступила.
- Была бы человеком, еще как поступила бы! И потом, я совсем об этом не думаю… Я вспоминала об Ищейке.
Виктор напрягся. Я улыбнулась, и он чуть расслабился.
- Лена хотела ее задушить. Она просто ненавидит эту Ищейку. И я ее не виню.
- Она до сих пор тебя ищет. Хотя, похоже, ей все-таки пришлось вернуть вертолет.
Я закрыла глаза, сжала кулаки и постаралась дышать ровно.
- Ничего не могу поделать со страхом, - прошептала я. - Не знаю, почему, но она пугает меня, сильно пугает. Где она сейчас?
- Не волнуйся. Вчера она колесила по шоссе. Ей тебя не найти.
Хотелось бы верить.
- А сейчас… ты слышишь Лену? – пробормотал Виктор.
Я не открывала глаз.
- Я… ее чувствую. Она внимательно слушает.
- Что она думает? - едва слышно прошептал он.
«Это твой шанс, - обратилась я к Лене. - Что ты хочешь ему сказать?»
Она вдруг насторожилась. Приглашение было слишком неожиданным.
«Почему? Почему он вдруг нам поверил?»
Я открыла глаза: Виктор смотрел на меня, затаив дыхание.
- Она хочет знать, почему ты так резко изменил свое отношение. Почему ты нам веришь?
Он на миг задумался.
- Так совпало. Ты очень по-доброму отнеслась к Уолтеру. Я думал, лишь док способен так сопереживать. И ты спасла жизнь Кайлу, хотя большинство из нас на твоем месте бросили бы его на верную смерть, хотя бы для того, чтобы облегчить себе жизнь. И потом, ты врать не умеешь… - Виктор рассмеялся. - Я пытался себя убедить, что это часть какого то хитрого плана. Возможно, завтра я очнусь и снова так подумаю, но сегодня, когда к тебе стали приставать с обвинениями… В общем, я не выдержал. Я как будто увидел себя со стороны и понял, что на самом деле давно тебе верю, только во мне говорит упрямство. И жестокость. Думаю, я тебе верил, с тех пор как… ну, почти верил… с той самой ночи, когда ты пыталась меня защитить. От Кирилла! - Виктор произнес это так, словно Кайл не представлял совершенно никакой опасности. - Только вот, в отличие от тебя, я умею лгать. Лгать самому себе.
- Лена боится, что ты передумаешь.
Он закрыл глаза.
- Лена.
Сердце в груди заколотилось. Это ее радость заставила его биться быстрее, не моя. Наверняка он догадался, что я тоже его люблю. После вопросов о Серёже он должен был это понять.
- Скажи ей, что я ни за что не передумаю.
- Она тебя слышит.
- Каким образом?
- Она слышит все, что я слышу, и видит все, что я вижу.
- И чувствует все, что ты чувствуешь?
- Да.
Он скорчил неловкую гримасу, снова дотронулся до моего лица, нежно погладил щеку.
- Я так перед тобой виноват!
Кожа вспыхнула под его пальцами, слова согревали еще сильнее. Конечно, он чувствовал себя виноватым. Перед Леной. Я тут совершенно ни при чем.
- Давай, Витя! Пошли! - окликнул Кайл беспечно, словно и не было суда, самого важного суда в его жизни. Возможно, он заранее был уверен в исходе дела. Или умел быстро забывать о плохом. Меня он старательно не замечал.
В отличие от остальных. Серёжа следил за нами с довольной улыбкой. Наверное, он радовался.
«Что ты имеешь в виду?»
«Разве не заметно, как он на нас смотрит? Как на вновь обретенную семью!» «А разве не так?»
«С одним нежеланным дополнением».
«Все равно это лучше, чем вчера».
«Наверное…»
«Не наверное, а точно, - признала Лена. - Меня радует, что Витя обо мне знает… и очень не нравится, когда он к тебе прикасается».
«А мне нравится. Слишком нравится. - От прикосновений Виктора по коже бежали мурашки. - Прости».
«Я тебя не виню. Ну, или, по крайней мере, стараюсь».
«Спасибо».
За нами наблюдал не только Серёжа. Джеб смотрел с любопытством, пряча в бороде знакомую ухмылку. В глазахТани и Мэгги горел огонь. Их выражения были так схожи, что Таня, несмотря на юную кожу и блеск волос, выглядела совсем как ее седая мать. Иен нервничал и тревожно поглядывал в нашу сторону - казалось, он в любой момент готов броситься на мою защиту. Я улыбнулась ему: мол, все хорошо, Виктор меня не обижает. Иен тяжело вздохнул в ответ.
«Думаю, он переживает по другому поводу», - заявила Лена.
- Сейчас она с тобой разговаривает? - Виктор поднялся на ноги, но по-прежнему не сводил с меня взгляда.
Вопрос отвлек меня, и я не разобралась, что Лена имела в виду.
- Да.
- Что она говорит?
- Мы обсуждаем, как остальные восприняли… перемену в твоем ко мне отношении.
Я кивком показала на кузину и тетю Лены. Они дружно отвернулись.
- Крепкие орешки, - признал Виктор.
- Как хочешь! - Кирилл направился к мячу, в центр освещенного круга. - Мы и без тебя победим.
- Иду! - Виктор с сожалением посмотрел на меня - на нас - и присоединился к играющим.
За счетом я следила из рук вон плохо. С того места, где я сидела, мяча почти не было видно, вне освещенного круга игроки превращались в размытые фигуры. Я ориентировалась на поведение Серёжа: если его команда забивала гол, он издавал победный клич, а если пропускала - разочарованно стонал. Стонал он чаще, чем кричал. Играли все. Мэгги стояла на воротах команды Энди, а Джеб был вратарем в команде Лили. Оба на удивление хорошо справлялись. В свете фонарей, которые изображали ворота, и Джеб, и Мэгги двигались легко и проворно, словно скинули лет по десять. Джеб смело бросался за мячом, а Мэгги обходилась без подобных крайностей и словно магнитом притягивала невидимый мяч. Почти каждый раз, когда Иен или Уэс били по воротам, мяч приземлялся точнехонько ей в руки. Примерно через полчаса Труди и Пейдж вышли из игры и направились к выходу, возбужденно переговариваясь. Казалось невероятным, что утро началось с суда, и меня эта внезапная перемена радовала. Женщины отсутствовали недолго и вскоре вернулись с коробками: батончики мюсли - да еще и с фруктовым наполнителем! Игру прервали. Джеб объявил перерыв, и все поспешили на завтрак.
Вкусности выложили в центр поля. Коробки тут же окружили.
- Анни! - Из толпы вынырнул Серёжа с пригоршней батончиков. Под мышкой он зажал бутылку воды.
- Спасибо. Здорово!
- Ага! Жалко, ты не смогла сыграть.
- В следующий раз, - улыбнулась я.
- Вот ты где… - Иен тоже сжимал в горсти лакомства.
- А я первый, - сообщил ему Серёжа.
- Ого! - Рядом с Серёжей возник Виктор, который тоже захватил слишком много для одного.
Иен с Виктором обменялись долгими взглядами.
- А где еда? - Кирилл стоял над пустыми коробками, его взгляд метался по пещере в поисках преступника.
- Лови, - сказал Виктор, и резко, будто метательные ножи, один за другим бросил батончики.
Кирилл с легкостью поймал лакомство и направился к нам - проверить, не припрятал ли Виктор еще.
- Вот, держи, - сказал Иен и, не глядя на брата, отсыпал тому половину горсти. - Можешь идти.
Кирилл его проигнорировал. Впервые за сегодняшний день он посмотрел на меня. В полумраке его зрачки поблескивали черным, выражение лица было непроницаемым. Я дернулась, чуть не задохнувшись от боли в боку. Виктор и Иен встали вплотную, заслонив меня, как занавес сцену.
- Ну, кому говорят?! - угрожающе произнес Виктор.
- Дайте сказать! - Кирилл втиснулся между ними.
Ему не ответили.
- Я не раскаиваюсь, - обратился ко мне Кирилл. - Я до сих пор считаю, что поступил правильно.
Иен толкнул брата. Кирилл отлетел, но снова выступил вперед.
- Погоди. Я не закончил.
- Закончил, - твердо сказал Виктор и сжал кулаки.
Кожа на костяшках побелела. Нас все заметили. Комната притихла, веселье от игры улетучилось.
- Нет, не закончил. - Кирилл поднял руки, показывая, что сдается, и снова обратился ко мне. - Я не раскаиваюсь, но ты спасла мне жизнь. Не знаю, почему, но спасла. Так что жизнь за жизнь. Я не буду тебя убивать. Я умею платить долги.
- Ты полный придурок, - сказал Иен.
- Втюрился в червяка, братишка? И кто из нас придурок?
Иен рванулся к Кириллу.
- Я скажу тебе, почему, - неожиданно громко сказала я.
Иен, Виктор и Кирилл уставились на меня, позабыв о драке. Я нервно прокашлялась.
- Я не дала тебе упасть… потому что я - другая. Я сейчас говорю не о людях в целом, потому что многие из вас на моем месте поступили бы так же. Здесь есть добрые люди. Например, твой брат, Джеб, док… Я не такая, как ты.
Кирилл посмотрел на меня и прыснул.
- Да неужели! - только и сказал он, отвернулся и направился за водой. - Жизнь за жизнь, - бросил он через плечо.
Я не знала, стоит ли ему верить - люди так хорошо умеют лгать. Меня терзали сомнения.

Существовали определенные схемы, гарантировавшие победу. Если Виктор и Кирилл играли вместе, их команда выигрывала. Если Виктор играл с Иеном, то побеждала их команда. Мне казалось, что Виктора невозможно обыграть, пока я не увидела, как братья играют вместе. Поначалу чувствовалась некоторая неловкость: Иен напрягся, оказавшись в одной команде с Кайлом. Но спустя несколько минут схема заработала - схема, существовавшая задолго до моего прибытия на эту планету. Кирилл предугадывал каждое движение Иена, и наоборот. Они понимали друг друга без слов. Виктор перетянул на свою сторону лучших игроков: Брандта, Уэса, Энди, Аарона, Лили и Мэгги на воротах - и все равно Кирилл с Иеном одержали победу.
- Ладно, ладно, - сказал Джеб, одной рукой перехватывая мяч, запущенный в ворота Энди, и засовывая его под мышку. – По-моему, ясно, кто победил. Извините, что обламываю весь кайф, но работа ждет… к тому же, если честно, я выжат как лимон.
Послышались вялые возгласы протеста, кто-то застонал, однако в основном люди смеялись. Никто особенно не расстроился из-за того, что веселье подошло к концу. Было ясно, что не один Джеб выдохся: некоторые уселись на корточки прямо там, где стояли, и, опустив голову между коленей, восстанавливали дыхание. Народ потянулся из пещеры небольшими группками, вероятно, на кухню. Я подвинулась, освобождая проход. В темноте сложно было судить о времени, но по ощущениям приближалось время обеда. В просветы между направляющимися к выходу фигурами я наблюдала за Иеном и Кириллом. Когда Джеб объявил результат, Кирилл поднял руку, подставляя Иену открытую ладонь, но тот с невозмутимым видом прошествовал мимо. Тогда Кирилл поймал брата за плечо и развернул к себе. Иен сбросил руку Кирилла. Я напряглась: похоже, назревала драка. Кирилл выкинул кулак, целясь Иену в живот. Иен с легкостью увернулся, и я поняла, что Кирилл бил не всерьез. Он засмеялся, дотянулся своей ручищей до головы Иена и взлохматил шевелюру брата. Иен оттолкнул руку Кирилла, с трудом сдерживая улыбку.
- Классно сыграли, братишка, - донесся голос Кирилла. - Не разучился еще, смотрю.
- Вот придурок! - ответил Иен.
- Тоже мне, умник нашелся.
Кирилл снова ударил, вполсилы. На этот раз Иен перехватил его руку и скрутил брата в борцовском захвате. Он больше не скрывал улыбки, а Кайл ругался сквозь хохот. Со стороны это выглядело жестоко; я сощурилась, напряженно следя за их возней. В памяти всплыла картина из воспоминаний Лены: три щенка катаются по траве, яростно тявкают и скалят зубы, словно их самое заветное желание - перегрызть глотку братьям.
«Дурачатся, - подтвердила Лена. - Братские узы нелегко разрушить».
«И правильно. Так и должно быть. Если Кирилл нас все-таки не убьет, они помирятся».
«Ага, если», - мрачно повторила Лена.
- Проголодалась?
Я подняла глаза, и на короткий мучительный миг сердце замерло. Похоже, Виктор все еще мне верил. Я помотала головой, собираясь с силами для ответа.
- Не знаю, устала что-то. Странно: я ведь ничего не делала.
Он протянул мне руку.
«Не бери в голову, - предупредила Лена. - Он просто пытается быть вежливым».
«Думаешь, я не понимаю?»
Я ухватилась за его руку. Только бы он не заметил, как дрожат мои пальцы! Виктор осторожно помог мне подняться на ноги - точнее, на ногу. Я балансировала на здоровой ноге, не зная, что делать дальше. Виктор смутился, но руки не отпустил. Между нами оставалось свободное пространство. Я покраснела при мысли, как смешно буду выглядеть, скача на одной ноге по пещерам. И хотя я не опиралась на его руку, мои пальцы крепко сжались вокруг его.
- Куда?
- Ээ… - Я задумалась. - Даже не знаю. Кажется, возле норы на складе все еще лежит матрас.
Виктор недовольно нахмурился: эта идея нравилась ему не больше, чем мне. И тут чья то сильная рука подхватила меня под локоть, поддержала.
- Я ее отведу, куда надо, - сказал Иен.
Лицо Виктора застыло. Я помнила это выражение: так он смотрел на меня, когда не хотел, чтобы я догадалась, о чем он думает. Только вот сейчас смотрел он на Иена.
- Мы как раз решали, куда. Она устала. Может, в больницу?
Мы с Иеном одновременно покачали головой. Мне не хотелось возвращаться в лазарет, после ужаса проведенных там дней. Особенно теперь, когда пустовала койка Уолтера…<
- У меня есть для нее место получше, - сказал Иен. - Эти койки жесткие как камень, а она вся в синяках.
Виктор до боли сжимал мне руку, но я жаловаться не собиралась.
- Может, пообедаешь? - предложил Иену Виктор. - Ты, наверно, проголодался. Я ее отведу, куда скажешь.
Иен мрачно фыркнул.
- Обойдусь. Видишь ли, Витя, Анни нужен не просто провожатый. Не уверен, что тебе будет… комфортно, вряд ли ты дашь ей то, в чем она нуждается. Понимаешь… - Иен замолчал, наклонился и быстро подхватил меня на руки. Я охнула, когда он случайно задел больной бок. Виктор вцепился в мою ладонь так, что у меня покраснели кончики пальцев. - Пожалуй, на сегодня ей и без того достаточно. Ступай ка ты на кухню.
Они смотрели друг на друга, а мои пальцы потихоньку немели.
- Давай я ее отнесу, - наконец тихо произнес Виктор.
- Попробуй, - усмехнулся Иен и протянул меня ему.
Виктор вгляделся мне в лицо, вздохнул и выпустил мою руку.
«Как же больно!» - пожаловалась Лена.
Она говорила о щемящей боли в груди, покалывание в онемевших пальцах ее не беспокоило.
«Прости. Что поделаешь?»
«Он не твой».
«Да. Я знаю».
«Ох!»
«Прости».
С едва заметной торжествующей улыбкой Иен направился к выходу.
- Пойду ка я с вами, - сказал Виктор. - Есть разговор.
- Как знаешь.
Мы двинулись по темным туннелям, Виктор беззвучно шел следом, словно его с нами не было. Только возле освещенного кукурузного поля он зашагал рядом. Мы прошли большую пещеру и остались втроем.
- Ты веришь Кириллу? - спросил Виктор Иена.
Иен хмыкнул.
- Он гордо именует себя человеком чести. В обычной ситуации я бы ему поверил, но… В общем, я с него глаз не спущу.
- Хорошо.
- Иен, ничего не случится, - сказала я. - Я не боюсь.
- И правильно. Тебя никто больше и пальцем не тронет. Здесь ты будешь в безопасности.
Было трудно оторвать взгляд от его сверкающих глаз, трудно сомневаться в его словах.
- Да, - согласился Виктор. - Это точно.
Он шел чуть позади, и я не видела выражения его лица.
- Спасибо, - прошептала я.
Иен остановился у красной и серой створок, что загораживали вход в его пещеру.
- Откроешь? - Иен кивнул на дверь.
Виктор не шелохнулся, на его лице опять появилось сдержанное выражение.
- Твоя комната? Хорошенькое ты выбрал место! - скептически заметил Виктор.
- Теперь это ее комната.
Я закусила губу. Я хотела возразить, что комната, конечно же, не моя, но не успела: Виктор продолжил расспрос.
- Где будет жить Кирилл?
- С Уэсом, на время.
- А ты?
- Пока не знаю.
Они смотрели друг на друга, как бы оценивая.
- Иен, это… - заговорила было я.
- Ох, извини! - Иен словно только что сообразил, что держит меня на руках, как будто я вдруг стала невесомой и он про меня забыл. - Ты же устала! Витя, придержи, пожалуйста, дверь.
Виктор резко дернул красную створку и задвинул ее за серую. В лучах полуденного солнца, льющихся сквозь узкие трещины в потолке, я впервые рассмотрела комнату Иена. Не такая светлая, как комната Виктора и Серёжи, она была меньше и более соразмерной - потолок ниже. Округлая - почти как моя старая нора, только раз в десять просторнее. На полу, у противоположных стен, лежало два одинаковых матраса, между ними оставался узкий проход. У дальней стены стоял невысокий деревянный шкаф; с левой стороны на нем высилась стопка одежды, две книги и колода игральных карт. Правая сторона пустовала, но по следам на пыли можно было определить, что недавно здесь лежали чьи-то вещи.
Иен осторожно опустил меня на правый матрас, устроил поудобнее мою больную ногу и подоткнул под голову подушку. Виктор стоял в проходе, лицом к коридору.
- Так удобно? - спросил Иен.
- Да.
- Устала?
- Ага, только непонятно, с чего бы это. Последние дни я только и делаю, что сплю.
- Телу требуется сон, чтобы были силы на поправку. Я кивнула. Веки сами собой слипались.
- Чуть позже я принесу тебе поесть, ни о чем не волнуйся.
- Спасибо… Иен?
- Да?
- Это твоя комната, - пробубнила я. - Само собой, ты будешь спать здесь.
- Ты не против?
- Почему я должна быть против?
- Вообще то, неплохое предложение… Так я смогу за тобой присмотреть. Поспи.
- Хорошо.
Мои веки сомкнулись. Иен погладил меня по руке и встал. Спустя несколько секунд деревянная дверь тихо стукнула о камень.
«Что ты творишь?» - вскинулась Лена.
«А? Что опять не так?»
«Анни, ты… почти человек. Ты должна понимать: Иен решит, что ты его пригласила».
«Пригласила? - Я не понимала, куда она клонит. - Ничего подобного. Это его комната. Тут две кровати. В пещерах слишком мало жилого места - не занимать же мне одной целую комнату! Само собой, приходится делиться. Иен же понимает…»
«Точно знаешь? Анни, разуй глаза. Он начинает… Как бы получше тебе объяснить? Чувствовать к тебе… то же самое, что ты чувствуешь к Виктору. Разве ты не видишь?»
Я умолкла, ощущая глухие удары сердца.
«Не может быть», - наконец сказала я.
- Как думаешь, сегодняшние события как-то повлияют на Аарона и Брандта? - тихим голосом спросил Иен за дверью.
- Ты про Кирилла?
- Угу. Раньше они ничего не предпринимали, потому что Кирилл вызвался сделать черную работу за них.
- А, понял. Я с ними поговорю.
- Думаешь, этого будет достаточно? - спросил Иен.
- Они обязаны мне жизнью. За ними должок, так что мне они не откажут.
- Ты понимаешь, что на кону ее жизнь? Последовала пауза.
- Мы за ней присмотрим, - наконец сказал Виктор.
И снова долгое молчание.
- Есть собираешься? - спросил Виктор.
- Думаю, я пока побуду здесь… А ты?
Виктор не ответил.
- В чем дело? - спросил Иен. - Ты что-то хочешь мне сказать, Витя?
- Девушка в твоей комнате… - медленно проговорил Виктор.
- Да?
- Это тело ей не принадлежит.
- И?
Голос Виктора стал жестким.
- Руки не распускай!
- Ревнуешь? - фыркнул Иен.
- Ревность тут ни при чем.
- Неужели? - Теперь в голосе Иена проступал сарказм.
- Анни так или иначе прислушивается к Лене. Это даже можно назвать… дружбой. Только вот, судя по всему, решения принимает Анни. Представь, что ты Лена. Что бы ты чувствовал на ее месте? Если бы кто-то вот так захватил твое тело? Ты в ловушке, кто то другой управляет твоим телом, а ты не можешь за себя постоять… Хотел бы ты, чтобы с твоими желаниями - с теми, о которых известно, - считались? Хотя бы другие… люди?
- Ладно, ладно. Я понял, учту.
- Что значит «учту»? - возмутился Виктор.
- Это значит, я подумаю над твоими словами.
- Тут и думать нечего, - твердо возразил Виктор.
Я представила выражение его лица - зубы сжаты, на скулах играют желваки. - Тело и запертый внутри человек принадлежат мне.
- Ты уверен, что Лена все еще чувствует…
- Лена всегда будет моей. А я - ее.
«Всегда».
Внезапно нас с Леной охватили совершенно разные чувства: она парила, окрыленная, а я… Мы с нетерпением ждали продолжения разговора.
- Представь себя на месте Анни, - почти прошептал Иен. - Представь: тебя засунули в человеческое тело, выпустили на далекой планете, но оказалось, что среди своих ты чувствуешь себя чужим? У тебя настолько добрая… душа, что ты готов спасти отнятую жизнь, и чуть не погибаешь, пытаясь вернуть девушку обратно в семью? Представь, что ты очутился среди кровожадных инопланетян, которые не испытывают к тебе ничего кроме ненависти, тебя мучают и пытаются убить, снова и снова? - Его голос дрогнул. - И несмотря ни на что, ты спасаешь и лечишь этих людей? Разве ты не заслуживаешь права на жизнь? Неужели ты не заработал хотя бы это право?
Виктор не ответил. У меня на глазах выступили слезы. Неужели Иен так высоко меня ценит? Неужели он и впрямь считает, что я заслужила право жить здесь?
- Ты меня понимаешь? - настаивал Иен.
- Я… я подумаю над твоими словами.
- Подумай.
- И все-таки…
Иен со вздохом его прервал.
- Не волнуйся. Несмотря на тело, Анни все-таки не совсем человек. Похоже, она несколько иначе реагирует на… физический контакт.
Теперь Виктор смеялся.
- Это твоя теория?
- Что смешного?
- Она реагирует на физический контакт, еще как реагирует. - Виктор внезапно стал серьезным. - Вполне по человечески. Или ее тело реагирует.
Мое лицо вспыхнуло. Иен молчал.
- Ревнуешь, О'Ши?
- Вообще-то да. Как ни странно. - Голос Иена звенел от напряжения. - Как ты это выяснил?
Теперь уже Виктор замялся.
- Я провел… что то вроде эксперимента.
- Эксперимента?
- Только он пошел не совсем так, как я задумал. Лена меня ударила… - прозвучал насмешливый голос Виктора, и я мысленно увидела, как в уголках его глаз собрались морщинки.
- Лена … тебя… ударила?
- Да уж не Анни. Видел бы ты ее лицо…
- Что?
- Эй, Иен, спокойнее, дружище!
- Ты хоть на миг задумался о том, что ты с ней делаешь? - прошипел Иен.
- С Леной?
- Нет, с Анни, болван!
- С Анни? - спросил Виктор, ошеломленный подобной мыслью.
- Иди отсюда. Поешь. И не подходи ко мне хотя бы пару часов.
Иен резко, но тихо отодвинул створку, проскользнул в комнату и прикрыл дверь. Он встретился со мной взглядом, удивился, что я не сплю, и, похоже, расстроился. В его глазах полыхнул и медленно угас огонь. Он сжал губы, склонил голову набок и прислушался. Я тоже прислушалась, но Виктор беззвучно ушел. Иен еще немного подождал, а затем со вздохом плюхнулся на край своего матраса.
- Кажется, мы разговаривали слишком громко, - сказал он.
- В пещерах хорошая слышимость, - прошептала я. Иен кивнул.
- Ну… - наконец сказал он. - И что ты думаешь?

- О чем?
- О нашем с Витей… разговоре, - пояснил Иен.
Я не знала, что и думать об их разговоре… Иену каким-то образом удалось увидеть ситуацию моими глазами, глазами инопланетянки. Он считал, что я заслужила право на жизнь. Но он… ревновал? К Виктору? Он знал, кто я. Знал, что я - крохотное создание, вплавленное в мозг Лене. «Червяк», как выразился Кирилл. Впрочем, даже Кирилл считает, что Иен в меня «втюрился». В меня? Это невозможно. Или Иен хотел знать, что я думаю о Викторе? Что чувствовала во время «эксперимента»? Подробности о моей реакции на физический контакт? Меня передернуло. Или его интересуют мои мысли о Лене? Мысли Лены об их разговоре? Согласна ли я с Виктором насчет ее прав? Я не знала, что и думать обо всем этом.
- Не знаю, - сказала я.
- Понимаю, - кивнул Иен.
- Все то ты понимаешь.
Он улыбнулся. Удивительно, как в его глазах сочетались огонь и мягкость. Особенно учитывая их цвет, который больше походил на лед, чем на пламя. Сейчас они излучали тепло.
- Ты мне очень нравишься, Анни.
- Я только сейчас начала замечать. Кажется, до меня долго доходит.
- Я и сам не ожидал.
Мы оба задумались. Он поджал губы.
- И, полагаю, ты пока сама не знаешь, как к этому относиться?
- Нет… то есть, да. Не знаю. Я… я…
- Все в порядке. Ты ведь не ожидала… Должно быть, это очень странно.
- Да, - согласилась я. - Более чем странно. Невозможно.
- Скажи мне одну вещь, - произнес Иен чуть погодя.
- Если я знаю ответ.
- Вопрос несложный.
Он не сразу задал вопрос, а потянулся ко мне и взял меня за руку. Пальцы его левой руки медленно скользнули вверх, от запястья к плечу. Так же медленно он повел их обратно. Он смотрел не на мое лицо, а на руку - под его пальцами возникали пупырышки гусиной кожи.
- Тебе приятно или не очень? - спросил он.
«Неприятно», - настаивала Лена.
«Но это же не больно», - возразила я.
«Он спрашивает не об этом. „Приятно“ значит… Ох, ну ты как ребенок, честное слово».
«Знаешь, вообще то мне еще и года нет. Или уже есть?» - Я отвлеклась, пытаясь вычислить дату.
Лена не отвлекалась.
«Когда он говорит „приятно“, он имеет в виду другие ощущения. Помнишь прикосновения Вити? - Она вызвала в памяти картину: чарующий каньон, догорающий закат, Виктор стоит у нее за спиной, их руки переплелись. По телу прокатилась волна удовольствия. - Вот об этом он и говорит».
- Анни?
- Лена говорит, неприятно, - прошептала я.
- A ты что скажешь?
- Я… я не знаю.
Его глаза лучились теплом, которого я не ожидала увидеть.
- Представляю, как тебе нелегко.
Он меня понимал - это утешало.
- Да. Я запуталась.
Он снова провел пальцами по моей коже.
- Хочешь, чтобы я прекратил?
Я задумалась.
- Да. Твои… пока ты так делаешь… трудно сосредоточиться. И Лена… сердится. И это тоже мешает думать.
«Да не сержусь я. Скажи ему, чтобы ушел».
«Иен - мой друг. Я не хочу, чтобы он уходил».
Он отодвинулся, сложив руки на груди.
- Вряд ли она оставит нас наедине хотя бы на минуту, как думаешь?
- Вряд ли, - засмеялась я.
Иен о чем-то задумался и вдруг окликнул:
- Лена Кулёмина! - Мы обе вздрогнули, услышав это имя, а Иен продолжил, - Если ты не возражаешь, я бы хотел побеседовать с Анни наедине. Существует ли какой нибудь способ это уладить?
«Ну не наглость ли? Скажи ему, пусть даже не думает. Мне он не нравится».
Я поморщилась.
- Что она говорит?
- Не позволяет. - Я попыталась выразиться как можно мягче. - А еще сказала, что ты ей… не нравишься.
Иен рассмеялся.
- Уважаю. Что ж, попытаться стоило. - Он вздохнул. - Вообще лишние уши все портят.
«Это кто здесь лишний?» - взвилась Лена.
Я скривилась, потому что знала, как она сердится - куда злее моего.
«Привыкай».
Иен дотронулся до моей щеки.
- Я дам тебе время подумать, разобраться в своих чувствах…
Я попыталась мыслить объективно. Его рука нежно гладила мне щеку. Это было… приятно. Не сравнить с прикосновением Виктора, да и с объятиями Серёжи тоже - приятно, но по-другому.
- Наверное, придется долго ждать. Знаешь, это все как-то странно, - сказала я.
Он улыбнулся.
- Знаю.
Он снова улыбнулся, и я вдруг поняла, что хочу ему нравиться. Остальное - рука на моем лице, пальцы на моей руке - оставалось под вопросом. Но мне хотелось ему нравиться, было важно, чтобы он хорошо обо мне думал, поэтому то я и не решалась сказать правду.
- Знаешь, мне кажется, причина не во мне, - прошептала я. - Это ее тело… Она ведь симпатичная, да?
Он кивнул:
- Да. Лена очень симпатичная. Я бы даже сказал, красивая. - Его рука потянулась к изуродованной щеке, пальцы нежно погладили покрытую шрамами кожу. - Несмотря на то, что я сделал с ее лицом.
В обычной ситуации я бы поспорила с ним, напомнила бы, что он ни при чем. Но от смущения голова шла кругом, и не получалось связать двух слов. Значит, он считает Лену красивой? Ну и что? Почему это меня волнует?
«Да уж!» - Лена тоже не могла разобраться в моих чувствах.
Он откинул мне волосы со лба.
- Но несмотря на ее красоту, она мне чужая. Я не испытываю к ней никаких… чувств, - продолжил Иен.
Мне стало легче. И это еще больше смущало.
- Иен, ты ошибаешься… Никто здесь не воспринимает нас по отдельности: ни ты, ни Серёжа, ни Джеб. - Правда вырвалась, я говорила слишком пылко, не смогла сдержаться. - Ты не можешь ничего ко мне испытывать. Если бы ты держал меня в руке - меня, - тебя бы передернуло от отвращения. Ты бы бросил меня на землю и растоптал.
Иен наморщил высокий лоб, сдвинул черные брови.
- Я… нет, если бы знал, что это ты. Я невесело рассмеялась.
- Как бы ты узнал? Ты не сможешь нас отличить.
Уголки его рта грустно опустились.
- Это всего лишь тело, - повторила я.
- Ничего подобного, - не согласился он. - Неважно, какое у тебя лицо, важно, что оно выражает. Мне все равно, какой у тебя голос, мне дороги твои слова. Не имеет значения, как ты выглядишь в этом теле, твои поступки говорят сами за себя. Ты прекрасна.
С этими словами он придвинулся, встал на колени рядом со мной и снова взял мою руку.
- Ты самая необычная…
Я вздохнула.
- Иен, а если бы я сюда пришла в теле Магнолии? Он поморщился и рассмеялся.
- Хороший вопрос. Не знаю…
- Или в теле Уэса?
- Но ты же женщина - ты сама сказала.
- И на всех планетах я выбирала пол носителя, который более менее соответствовал моему. Мне кажется, это правильно. Но меня вполне могли поместить в мужское тело, и тогда я была бы мужчиной.
- Но ты же не в мужском теле.
- Видишь? О чем я и говорю: тело и душа. В моем случае, разные вещи.
- Без тебя мне это тело не нужно.
- Без этого тела тебе не буду нужна я.
Он снова дотронулся до моей щеки и задержал руку.
- Но это тело - часть и тебя тоже. Отчасти оно - это ты. И, если ты не передумаешь и не предашь нас всех, так будет всегда.
Неизбежность конца. Да, я умру вместе с этим телом. Окончательная смерть.
«А я больше никогда не буду в нем жить», - прошептала Лена.
«Разве так мы представляли себе наше будущее?»
«У нас нет будущего».
- Еще один внутренний диалог? - догадался Иен.
- Мы задумались о смерти.
- Покинув нас, ты могла бы жить вечно.
- Могла бы, - вздохнула я. - Знаешь, из всех видов, которыми мне довелось побывать, не считая Пауков, у людей самый короткий срок жизни. У вас так мало времени.
- А ты не думаешь, что нужно по-полной использовать отведенное время? Жить, пока живется? - Иен замолчал и склонился надо мной, его лицо - снег, сапфиры и смоль - заслонило собой комнату.
И опять, как тогда, с Виктором, все случилось внезапно. Виктор хотя бы был мне знаком. Лена первой догадалась, что он собирается сделать, всего за миг до того, как губы Иена коснулись моих.
«Нет!»
Этот поцелуй не походил на поцелуй Виктора. С Виктором мыслей не было, только желание. Тот поцелуй был неуправляем, неизбежен, как искра, соприкоснувшаяся с бензином. С Иеном я даже не знала, что чувствую - все происходило как в тумане. Теплые мягкие губы Иена легонько коснулись моих…
- Приятно или не очень? - спросил он, не отрываясь.
«Гадость, гадость, фу!»
- Я… мысли путаются. - Чтобы это сказать, пришлось оторвать от него губы.
- Звучит… обнадеживающе.
Губы Иена прижались сильнее. Он поймал мою нижнюю губу между своих и легонько потянул. Лене хотелось его ударить - и намного сильнее, чем когда-то Виктора. Ей хотелось оттолкнуть его и врезать ему по лицу: ужасный образ, который никак не вязался с ощущениями от поцелуя Иена.
- Погоди, - прошептала я.
- Угу…
- Перестань, пожалуйста. У меня мысли путаются.
Он сразу же отсел.
- Хорошо, - тихо сказал он.
Я закрыла лицо руками, жалея, что не могу развеять гнев Лены.
- Что ж, по крайней мере, меня не ударили, - улыбнулся Иен.
- Она бы не ограничилась избиением. Ох, не выношу, когда она злится. У меня голова начинает болеть. Злость… гадкая вещь.
- Почему же не ударила?
- Потому что я не потеряла контроль. Она вырывается на свободу, только когда меня переполняют чувства.
Я потерла лоб.
«Успокойся, - упрашивала я Лену. - Он меня не трогает».
«Он забыл, что я здесь? Или ему плевать? Это же я, я!»
«Я пыталась ему объяснить».
«А ты? Ты что, уже забыла Витю?»
Она забросала меня воспоминаниями, совсем как вначале, только на этот раз они скорее напоминали оплеухи, тысячи оплеух: глаза, улыбка, губы на моих губах, руки на моей коже…
«Конечно, нет. Кстати, тебе же не нравилось, что я его люблю…»
- Она с тобой говорит.
- Скорее, орет на меня, - поправила я.
- Теперь понятно. Если приглядеться, видно, что ты сосредоточена… раньше я как-то не замечал.
- Обычно она ведет себя тише.
- Лен, прости, - сказал он. - Я знаю, тебе, должно быть, невыносимо это терпеть.
Лена представила, как ее нога врезается в его точеный нос, ломая его и делая похожим на нос Кирилла.
«Скажи ему, что мне не нужны его извинения».
Я поморщилась. Иен то ли улыбнулся, то ли скривился.
- Она не принимает твоих извинений, - покачала головой я.
- Значит, она все-таки может прорваться? Если тебя переполняют чувства?
Я пожала плечами.
- Иногда, если она застает меня врасплох, когда я волнуюсь… Эмоции мешают сосредоточиться. Но в последнее время ей трудно, как будто дверь между нами закрыта. Не знаю почему. Я пыталась ее выпустить, когда Кирилл… - Я прикусила язык.
- Когда Кирилл пытался тебя убить, - закончил Иен, словно констатируя факт. - Ты хотела ее освободить? Зачем?
Я молча смотрела на него.
- Чтобы дать ему отпор? - угадал он.
Я не ответила.
- Ладно. Не хочешь - не говори, - вздохнул Иен. - А почему… дверь закрыта?
Я нахмурилась.
- Не знаю. Может, время проходит… Нас обеих это сильно тревожит.
- Но ведь в прошлый раз она прорвалась, чтобы ударить Виктора.
- Да… - Я содрогнулась, вспомнив, как мой кулак влетел в его челюсть.
- Из-за того, что тебя переполняли чувства?
- Да.
- Что он сделал? Просто поцеловал тебя?
Я кивнула. Иен отстранился и сощурил глаза.
- Что? - спросила я. - Что не так?
- Когда Виктор тебя целует, ты… волнуешься.
Я смотрела на него с тревогой.
«Вот именно!» - злорадствовала Лена.
- А когда тебя целую я, ты не уверена, нравится ли тебе… - вздохнул Иен. - И тебя не… переполняют чувства.
Похоже, Иен ревновал. Какое странное слово «ревность».
- Прости.
- Не нужно извиняться. Я дам тебе время подумать. Я согласен ждать. Но…
- Что «но»?
- Я знаю, как ты любишь Серёжу, - с тяжелым вздохом сказал Иен. - Это ясно как божий день. Наверное, нужно было догадаться, что Виктора ты тоже любишь. Может быть, я не хотел верить. Все сходится. Ты пришла сюда ради них двоих, ты любишь их обоих, как их любит Лена: Серёжу как брата, а Виктора…
Иен отвел взгляд, уставившись на стену надо мной. Мне тоже пришлось отвернуться. Я разглядывала солнечный луч на красной двери.
- Сколько тут от Лены и сколько от тебя?
- Не знаю. Это важно?
- Да. Для меня - важно, - чуть слышно ответил Иен.
Не глядя на меня и, казалось, не замечая, что делает, он снова взял мою руку. На минуту стало тихо. Даже Лена успокоилась. Хорошо! А затем словно кто-то щелкнул переключателем: он вдруг снова превратился в обычного Иена и засмеялся.
- Время на моей стороне, - сказал он с улыбкой. - У нас вся жизнь впереди. Когда-нибудь ты оглянешься назад и подумаешь: «И что я только в нем нашла?»
«Мечтать не вредно», - ядовито заметила Лена.
Я рассмеялась вместе с Иеном, радуясь, что он снова шутит.
- Анни? Анни, можно войти? - Голос Серёжи донесся из дальнего конца коридора, и топот бегущего вприпрыжку затих у самого входа.
- Конечно, Серёжа.
Он еще возился с дверью, а я уже тянулась к нему. В последнее время мы почти не виделись - я была то занята, то без сознания.
- Эй, Анни! Иен! - Серёжа сиял от радости, нечесаная шевелюра растрепалась на бегу.
Он направился к моей руке, но на пути оказался Иен. Поэтому Серёжа пристроился на краешке моего матраса, положив руку мне на коленку.
- Как ты себя чувствуешь?
- Уже лучше.
- Есть хочешь? Там вяленая говядина и вареная кукуруза в початках! Я тебе принесу.
- Позже поем. Ты сам как? Пропал куда то.
Серёжа состроил гримасу.
- Таня меня оставила после уроков. Я улыбнулась.
- Что ты натворил?
- Ничего. Я вообще ни при чем. - Он несколько перестарался, пытаясь придать лицу невинное выражение, и быстро сменил тему. - Представляешь? За обедом Виктор заявил, что несправедливо выгонять тебя из комнаты, к которой ты привыкла. Сказал, что гостеприимные хозяева так не поступают и что ты должна вернуться обратно! Разве не здорово? Я его спросил, можно ли тебя позвать прямо сейчас, а он подсказал мне, где тебя найти.
- Кто бы сомневался, - пробормотал Иен.
- Анни, ну что? Мы снова будем соседями по комнате!
- Погоди, Серёжа, а Виктор куда денется?
- Постой ка, дай угадаю, - перебил Иен. – Виктор сказал, что в комнате найдется место вам троим. Я прав?
- Да. Откуда ты знаешь?
- Да так, угадал.
- Здорово, да, Анни? Все будет как раньше.
По сердцу словно бритвой полоснуло - резкая, незамутненная боль, которую не сравнить с ударом или разрывом. Серёжа с тревогой изучал мое искаженное мукой лицо.
- Ой, нет. Я имел в виду… и тебя тоже. Будет классно. Мы вчетвером, да?
Я попыталась рассмеяться сквозь боль; от смеха стало легче. Иен сжал мне руку.
- Вчетвером, - промямлила я. - Замечательно.
Серёжа ползком пробрался мимо Иена и обнял меня за шею.
- Ну не сердись, не надо!
- За меня не волнуйся.
- Ты же знаешь, я тоже тебя люблю.
До чего острые, пронзительные чувства на этой планете! Серёжа никогда не говорил мне этих слов. По телу вдруг разлилось тепло.
«Острые», - согласилась Лена, морщась от боли.
- Ты вернешься? - упрашивал Серёжа, прильнув к моему плечу.
Я не знала, что ответить.
- Чего хочет Лена? - спросил он.
- Она хочет жить с тобой, - прошептала я.
Мне не нужно было у нее спрашивать, я и так знала.
- А чего хочешь ты?
- Ты хочешь, чтобы я жила с тобой?
- Ты же знаешь, что хочу. Анни, ну пожалуйста…
- Если тебе того хочется, Серёжа… - замялась я. - Ладно.
- Ура! - гаркнул Серёжа мне в ухо. - Класс! Пойду скажу Виктору! И поесть принесу… - Он вскочил на ноги, матрас спружинил.
- Спасибо.
- Ты что-то хотел, Иен?
- Ага. Передай Виктору, что у него нет ни стыда ни совести.
- А?
- Не бери в голову. Принеси Анни что-нибудь поесть.
- Конечно. И еще попрошу у Уэса кровать. Кирилл сюда вернется, и все будет как надо!
- Отлично, - сказал Иен.
Даже не видя его лица, я знала, что он закатил глаза.
- Отлично, - прошептала я, и снова почувствовала острие бритвы.

Глава 25 Беспокойство

- Отлично, - пробурчала я про себя. - Просто отлично.
Иен увязался со мной на обед, широкая улыбка приклеилась к его лицу. Пытается меня развеселить… опять.
«По-моему, в последнее время ты перебарщиваешь с сарказмом», - заявила Лена.
«Буду иметь в виду».
Всю неделю Лена почти не подавала голос. Ни ее, ни меня сейчас нельзя было назвать душой компании - мы избегали общения даже друг с другом.
- Привет, Анни! - Иен запрыгнул на стойку рядом со мной.
В руке он держал еще дымящуюся тарелку томатного супа. Моя, полупустая, остывала рядом. Я теребила в руках булочку, отрывая от нее по маленькому кусочку. Я не ответила.
- Ой, да ладно тебе. - Он положил руку мне на колено. Мел вяло запротестовала. Она уже привыкла к таким вещам и давно подрастратила прежний пыл. - Сегодня они вернутся. До заката, вот увидишь.
- Ты говорил это три дня назад, и два дня назад, и вчера.
- У меня хорошее предчувствие, а ты вот хандришь, как человек, - поддел он.
- И вовсе я не хандрю… - Я просто не находила себе места из за беспокойства, поэтому ни на что другое сил не оставалось.
- Серёжа не в первый раз участвует в вылазке.
- Разумеется, мне от этого намнооого легче. - И снова сарказм.
Лена права: я слишком им злоупотребляла.
- С ним Витя, Джефри и Труди. А Кирилл здесь. - Иен засмеялся. - Так что с ними точно ничего не случится.
- Я не хочу об этом говорить.
- Ладно. - Он переключился на еду, оставив меня наедине с моими переживаниями.
Милый Иен! Он всегда старался мне угодить, предугадывал мои желания. А сейчас мы оба понятия не имели, чего мне хочется. Я не хотела лишь одного - отвлечься от дурных мыслей. А Иен неустанно добивался именно этого. Прошел месяц с тех пор, как я переехала в комнату Виктора и Серёжи. Первые три недели мы жили вчетвером: Виктор спал на матрасе в изголовье нашей с Серёжей кровати. Я привыкла к их сопению, и теперь мне было непросто спать одной, в пустой комнате. Только вот просыпаться каждое утро рядом с Виктором я так и не привыкла: он желал мне доброго утра, а я отвечала не сразу. Он тоже чувствовал себя не в своей тарелке, но неизменно был вежлив. Мы оба были очень вежливы. Наш утренний разговор выглядел примерно так: «Доброе утро, Анни, как спалось?» - «Спасибо, хорошо. А тебе?» - «Прекрасно. А… как Мел?». - «У нее все нормально, спасибо». Постоянное приподнятое настроение Серёжи и его счастливая болтовня снимали напряжение, которое постоянно грозило вылиться в нечто большее. Серёжа часто говорил о Лене - да и с Лена, и в конце концов даже Виктор перестал напрягаться, когда при нем упоминали ее имя. С каждым днем я потихоньку расцветала, жизнь налаживалась. Наверное, мы были счастливы - и Лена, и я. А потом, неделю назад, Виктор ушел в короткую вылазку - в основном за новым сельхозинвентарем - и взял с собой Серёжу.
- Устала? - спросил Иен.
Я вдруг поняла, что тру глаза.
- Не очень.
- Все еще плохо спишь?
- Слишком тихо.
- Хочешь, я с тобой переночую… Лена, успокойся. Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.
Иен всегда замечал, что я ежусь каждый раз, когда Мел злится.
- Они же сегодня вернутся, или нет? - напомнила я.
- Ты права. Наверное, не стоит ничего менять. Я вздохнула.
- Может, возьмешь выходной?
- Не глупи, - сказала я. - У меня полно сил и желания работать.
Он заулыбался, словно я сказала что-то приятное, то, что он надеялся услышать.
- Отлично. Поможешь мне с проектом.
- С каким?
- Я тебе покажу. Ты закончила?
Я кивнула.
По дороге из кухни Иен взял меня за руку. Лена почти не возмущалась - привыкла.
- Почему мы идем сюда? - Мы только утром поливали восточные грядки.
Иен загадочно улыбнулся и направился в восточный проход, мимо грядок, к коридору, который вел в «игровую комнату». Как только мы оказались в туннеле, до меня донеслось эхо голосов и характерный стук, который я не сразу узнала. Застоявшийся горьковатый запах серы помог вспомнить.
- Иен, я не в настроении.
- Ты сказала, что у тебя полно сил.
- Для работы, а не для игры в футбол.
- Лили и Уэс расстроятся. Я обещал им сыграть двое на двое. Они сегодня утром переделали кучу дел, чтобы освободить вечер.
- Не дави на жалость! - сказала я.
Мы прошли последний поворот. В голубом свете нескольких ламп мелькали тени.
- А вдруг сработает? - не сдавался Иен. - Давай, Анни. Тебе полезно отвлечься.
Он потянул меня в игровую, где Лили и Уэс уже гоняли мяч по полю.
- Эй, Анни, Иен, - окликнула нас Лили.
- Первая победа за мной, О'Ши! - предупредил Уэс.
- Ты ведь не допустишь, чтобы я проиграл Уэсу? - шепнул Иен.
- Ты и в одиночку его разгромишь.
- А если нет? Я этого не переживу.
Я вздохнула.
- Ладно, так и быть, уговорил.
Иен меня обнял - по мнению Лены, с излишним рвением.
- Ты у меня - самая любимая во всей Вселенной.
- Спасибо, - буркнула я.
- Готова к позорному поражению, Анни? - поддел меня Уэс. - Планету вы, может, и захватили, а вот в игре мы тебя сделаем.
Иен рассмеялся, а я промолчала. От шутки Уэса мне стало не по себе. Как можно о таком шутить? Все-таки люди - удивительные существа. В том числе и Лена. Только что она, как и я, пребывала в отвратительном настроении, и вдруг загорелась.
«В прошлый раз мы так и не поиграли, - объяснила Лена. Я ощутила ее радость: наконец то она сможет набегаться вдоволь - в свое удовольствие, без страха. Раньше Мел обожала бегать. - Оттого, что мы будем сидеть сложа руки и тосковать, Виктор и Серёжа быстрее не вернутся. Отвлечься не помешает…» - Лена уже оценивала противника, заранее продумывая стратегию.
- Знаешь правила? - спросила меня Лили.
- Помню, - кивнула я.
Я рассеянно согнула ногу в колене и ухватилась за лодыжку, растягивая мышцы. Тело помнило эту позу. Я растянула другую ногу и с удовольствием отметила про себя, что она зажила. Синяк на задней стороне бедра пожелтел, почти сошел. Бок давно прошел - ребро все-таки не было сломано.
Две недели назад я мыла зеркала и разглядывала свое лицо: на щеке остался темно красный шрам, длиной с ладонь, с рубчиками по краям. Лену он беспокоил куда больше, чем меня.
- Я встану в воротах, - сообщил Иен.
Лили отошла, к мячу подбежал Уэс - сильный противник. Лена завелась. Ей нравилось соревноваться. Едва началась игра, Уэс отдал мяч Лили и бросился вперед, пытаясь меня обогнать и принять передачу. Времени на размышления почти не оставалось: отрезать Уэса - ага, не ожидал от меня такой прыти! - сделать передачу Иену и метнуться к воротам соперника. Лили слишком выдвинулась вперед. Я ее обыграла, довела мяч до обозначающих ворота фонарей и пробила с ноги. Иен отдал точный пас, и я размочила счет.
Приятно было размять мышцы, пропотеть - от физических нагрузок, а не от жары. Мы с Иеном работали как слаженная команда, мы дополняли друг друга: моя скорость плюс его точность. Когда Иен забил третий гол, Уэсу стало не до издевок.
На двадцать первом голе Лили сдалась. Она запыхалась, а я - нет. Я чувствовала себя великолепно, мышцы разогрелись и стали гибкими.
Уэсу хотелось продолжения, но Лили выдохлась.
- Успокойся, они играли лучше.
- Нас подставили!
- А никто и не говорил, что она не умеет играть.
- Угу, хоть бы предупредили, что она профи. Мне стало приятно, я не сдержала улыбки.
- Умей проигрывать, - сказала Лили и пощекотала Уэсу бок.
Он перехватил ее пальцы и притянул ее к себе. Она рассмеялась, вырываясь, но Уэс обнял ее и смачно поцеловал прямо в смеющийся рот.
Мы с Иеном изумленно переглянулись.
- Ради тебя я проиграю достойно, - сказал ей Уэс, отпуская. На гладкой карамельной коже Лили проступил смущенный румянец. Она взглянула на нас с Иеном, пытаясь определить нашу реакцию.
- А теперь, - продолжил Уэс, - схожу ка я за подкреплением. Посмотрим, как твоя футболистка справится с Кириллом. - Он бросил мяч в темный угол пещеры, раздался плеск - мяч упал в воду.
Иен отправился его доставать, а я осталась, удивленно поглядывая на Лили. Лили смутилась, хотя смутить ее было сложно.
- Знаю, знаю…
- И давно… это у вас? - поинтересовалась я.
Она скривилась.
- Прости, это не мое дело.
- Все в порядке. Это не секрет - впрочем, какие тут секреты! Просто как-то… непривычно. А вообще то во всем ты виновата. - Лили улыбнулась, давая понять, что шутит.
И все равно я почувствовала себя немножко виноватой, и даже растерялась.
- Что я сделала?
- Ничего, - успокоила она. - Меня удивило, как Уэс к тебе отнесся. Я и не догадывалась, что в нем столько глубины. Прежде я не воспринимала его всерьез, потому что он для меня слишком молод… Только здесь это не имеет никакого значения. - Она снова улыбнулась. - Жизнь - странная штука. И любовь тоже. Никогда бы не подумала…
- Да. Забавные вещи происходят, - согласился Иен и приобнял меня за плечи. Я не слышала, как он вернулся. - И все-таки это здорово. Ты знаешь, Уэс с самого первого дня с ума по тебе сходит.
- Ага, он мне говорил, да только я не замечала.
Иен рассмеялся:
- Значит, ты единственная, кто был не в курсе. Ну что, Анни, может, пока ждем, сразимся один на один?
Я чувствовала, как загорелась Лена.
- Хорошо.
Он уступил мне мяч и отошел к воротам.
Первый же мяч пролетел между ним и отметкой - гол! Он продолжил с центра поля, я налетела, отобрала мяч - и снова гол.
«Он поддается», - проворчала Лена.
- Давай же, Иен, играй.
- Играю.
«Скажи ему, что он играет, как девчонка».
- Играешь, как девчонка.
Он рассмеялся, и я снова увела у него мяч. Насмешка не подействовала. И тут мне в голову пришла одна идея; забивая третий гол, я подумала, что, возможно, делаю это в последний раз. Лена была против.
«Мне это не нравится. Хотя наверняка сработает».
Я вернула мяч в центр поля.
- Выиграешь - можешь спать в моей комнате, пока они не вернутся.
Мне хотелось хоть раз выспаться.
- Играем до десяти. - Он с такой силой запустил мяч, что тот пролетел мимо меня, отскочил от дальней стены за моими воротами и вернулся обратно.
Я посмотрела на Лили.
- Промазал?
- Нет, точно по центру.
- Три - один, - объявил Иен.
Ему понадобилось минут пятнадцать, чтобы выиграть, но, по крайней мере, мне пришлось выложиться по полной.
Я даже выцарапала еще один гол и очень этим гордилась. Наконец он в последний раз увел у меня мяч и отправил прямиком в мои ворота. Я хватала ртом воздух. Он даже не запыхался.
- Четыре-десять в мою пользу.
- Отличная игра, - выдохнула я.
- Устала? - спросил он невинно. Вот смешной! Иен потянулся и театрально закатил глаза, изображая бурную страсть. - Я хоть сейчас готов в кроватку…
Я поморщилась.
- Лена, ну ты же знаешь, что я шучу. Не буянь. Лили наблюдала за нами с озадаченным видом.
- Виктора подружка меня недолюбливает, - сказал ей Иен, подмигивая.
Ее брови взметнулись.
- Как интересно…
- Куда это Уэс запропастился? - пробормотал Иен, не обращая внимания на недоуменный взгляд Лили. - Пойдем проверим? И пить очень хочется.
- Мне тоже, - согласилась я.
- С собой водички принесете? - Лили даже не пошевелилась, так и осталась лежать на полу, раскинув руки.
Мы вышли в узкий туннель, и Иен приобнял меня за талию.
- Знаешь, - сказал он, - со стороны Лены это довольно несправедливо: она злится на меня, а мучаешься ты.
- С каких это пор люди стали справедливыми?
- Твоя правда.
- И потом, она бы с удовольствием оторвалась на тебе, если бы я позволила.
Иен рассмеялся.
- Я рад за Лили и Уэса. А ты?
- Конечно, рада. Они оба так счастливы. По моему, здорово.
- Согласен. Уэс все же добился своего. Это вселяет надежду. - Иен подмигнул мне. - Как думаешь, Ляене будет очень неприятно, если я прямо сейчас тебя поцелую?
Я замерла.
- Наверное.
«О, да».
- Определенно.
Иен вздохнул. И тут из глубины туннеля послышался крик Уэса:
- Они вернулись, Анни, вернулись!
Я рванула с места и чуть не сшибла Уэса с ног. За спиной Иен что то бубнил про зря потраченные старания.
- Где? - выдохнула я.
- На площади.
Я влетела в комнату с огородом, обшаривая взглядом все вокруг, и почти сразу увидела их. Серёжа стоял перед толпой у входа в южный туннель и махал мне рукой.
- Эй, Анни!
Я обежала поле, а Труди придерживала Серёжу за руку, словно не пуская ко мне. Наконец я обняла его и притянула к себе.
- Ох, Серёжа!
- Скучала по мне?
- Капельку. А где остальные? Все вернулись? Ничего не случилось? - Кроме Серёжи, из всех участников вылазки здесь была только Труди.
Их встретили Люсина, Рут, Энн, Кирилл, Трэвис, Виолетта и Рид.
- Все вернулись, живы и здоровы, - успокоила меня Труди.
Я окинула взглядом большую пещеру.</p>
- Где они?
- Мм… моются, разбирают груз.
Я хотела предложить помощь - все что угодно, лишь бы оказаться рядом с Виктором, убедиться, что с ним ничего не случилось… Но мне все еще не позволяли узнать, откуда заносят добычу.
- Тебе тоже не мешало бы помыться, - сказала я Серёже и, не разжимая объятий, взъерошила его грязные спутанные волосы.
- Ему нужно прилечь, - сказала Труди.
- Труди, - пробормотал Серёжа и наградил ее укоризненным взглядом.
Труди посмотрела на меня и отвела глаза.
- Прилечь?… - Я чуть отстранилась от Серёжи: он ничуть не устал, его глаза сияли, на загорелых щеках выступил румянец.
Мой взгляд ощупал его целиком и остановился на правой ноге.
В нескольких миллиметрах над коленом в джинсах зияла неровная дыра. Ткань вокруг имела красно бурый оттенок, зловещий цвет тянулся длинным пятном до самого отворота.
«Кровь», - испугалась Лена.
- Серёжа, что случилось?
- Вот спасибо, Труди! - буркнул мальчик.
- Анни бы все равно заметила. Давай хромай, по дороге поговоришь.
Труди взяла его под руку и медленно повела по коридору: он скакал на левой ноге мелкими прыжками
- Серёжа, рассказывай! - Я поддерживала его с другой стороны.
- Да глупо все вышло, я сам виноват.
- Не тяни!
- В общем, я споткнулся и порезался. Ножом, - вздохнул Серёжа.
Я содрогнулась.
- Тебя нужно срочно показать доку.
- Я как раз оттуда. Мы первым делом к нему заскочили.
- Что он сказал?
- Жить буду. Он промыл и перевязал рану и велел мне отдохнуть.
- И ты до сих пор тут шляешься? Почему не остался в лазарете?
Серёжа скорчил гримасу и бросил взгляд на Труди, словно ища поддержки.
- Ему лучше находиться в своей постели, - не растерялась она.
- Ага, - торопливо согласился он. - На этих жутких больничных койках не выспишься!
Я обернулась. Толпа разошлась, но из южного коридора доносились голоса.
«Что случилось?» - забеспокоилась Лена.
Мне пришло в голову, что Труди врет почти так же беспомощно, как я. Она сказала, что остальные участники вылазки разбирают добычу и моются, но в ее голосе явственно проступили фальшивые нотки. Взгляд Труди метнулся вправо, к южному туннелю.
- Привет, мелкий! Труди, привет! - Нас догнал Иен.
- Привет, Иен! - в один голос поздоровались они.
- Что произошло?
- На нож напоролся, - пробурчал Серёжа, потупившись.
Иен засмеялся.
- Ничего смешного, - заметила я серьезно.
Лена, которая сходила с ума от беспокойства у меня в голове, представила, как отвешивает Иену оплеуху. Я ее проигнорировала.
- С кем не бывает, - сказал Иен и легонько ткнул Серёжу кулаком в плечо.
- И правда, - пробормотал Серёжа. - Где все?
Краем глаза я следила за Труди.
- Они, мм… они помогают с разгрузкой. - На этот раз ее взгляд надолго остановился на южном туннеле, и Иен сурово нахмурился.
Потом Труди сообразила, что я слежу за ее лицом.
«Отвлеки их», - прошептала Лена.
Я быстро взглянула на Серёжу.
- Есть хочешь?
- Угу.
- Ты когда-нибудь не хочешь есть? - поддразнил его Иен.
Похоже, он снова расслабился.
Обман давался ему лучше, чем Труди. Мы добрались до нашей комнаты, и Серёжа с облегчением плюхнулся на матрас.
- Ты точно хорошо себя чувствуешь? - уточнила я.
- Пустяки. Док говорит, через несколько дней все будет в норме.
Я кивнула, хотя он меня и не убедил.
- Пойду искупаюсь, - сказала Труди и вышла. Иен прислонился к стене, он явно никуда не собирался.
«Когда врешь, опускай голову», - посоветовала Лена.
- Иен? - Я разглядывала окровавленную ногу Серёжу.
- Да?
- Принеси чего нибудь вкусненького, а?
Иен пристально посмотрел на меня.
- Хорошо, скоро буду. - Он сделал ударение на слове «скоро».
Я притворилась, будто изучаю рану. Шаги Иена затихли вдали.
- Ты на меня не сердишься? - спросил Серёжа.
- Нет, конечно.
- Я знаю, ты не хотела, чтобы я уходил.
- Главное, теперь ты в безопасности. - Я рассеянно погладила его по руке и тряхнула головой: отросшие волосы, которые теперь доставали мне до подбородка, закрыли лицо. Так легче врать.
- Подожди ка, я кое-что забыла сказать Иену.
- Что? - спросил он, смущенный моим тоном.
- Один побудешь?
- Конечно, - оскорбился он, сбившись с мысли.
Прежде чем он спросил еще что нибудь, я вынырнула из комнаты. В коридоре никого не было, Иен ушел. Мне следовало поторапливаться: он уже что то подозревал, поскольку заметил, как я отнеслась к вымученному объяснению Труди. Скоро он вернется.
Стремительным шагом, но не срываясь на бег, я пересекла большую площадь - с уверенным видом, словно по делу. Мне встретилось всего несколько человек: Рид шел в купальню; Рут Энн и Хайди разговаривали в восточном коридоре; Лили и Уэс, взявшись за руки, стояли спиной ко мне. Никто не обратил на меня внимания. Я сделала вид, что южный коридор меня не интересует, и юркнула туда в последнюю секунду.
В кромешном мраке коридора я бросилась бежать: ноги сами несли меня знакомым маршрутом. Я чувствовала: что-то происходит. Как в прошлый раз, когда Виктор с остальными вернулся из похода, и все ходили расстроенные, док напился, и никто не отвечал на мои вопросы. Все повторялось - от меня скрывали, что происходит. Если верить Иену, мне не надо было знать. По спине побежали мурашки: может быть, и впрямь не надо…
«Надо. И тебе, и мне».
«Я боюсь».
«Я тоже».
Стараясь не шуметь, я побежала в глубь темного туннеля.

Услышав голоса, я замедлила шаг. Вряд ли это был док: я еще не подошла к лазарету. Возвращались остальные. Я вжалась в стену и, крадучись, как можно тише, скользнула вперед, прикрыла рот рукой, заглушая звук дыхания.
- Сколько можно! - пожаловался кто-то.
Я не поняла, чей это голос. Видимо, я не слишком хорошо знала говорившего. Может, Виолетта? Знакомые унылые нотки. Значит, мне не показалось - последние сомнения были развеяны.
- Док не хотел. На этот раз Виктор настоял.
Теперь говорил Джефри, точно он, хотя голос звучал несколько иначе: в нем слышалось подавляемое отвращение. Разумеется, Джефри участвовал в вылазке вместе с Труди. Они все делали вместе.
- Он всегда был ярым противником этой затеи… - Я узнала голос Трэвиса.
- У него появились… причины, - сердито сказал Джефри.
Собеседники прошли всего в футе от меня; я прижалась к камням и замерла, не дыша.
- По-моему это мерзко, - пробормотала Виолетта. - Отвратительно. Ничего у нас не выйдет.
Они шли медленно, словно на плечи давил груз отчаяния.
До меня больше не донеслось ни слова. Я стояла неподвижно. Шаги чуть стихли, но дожидаться, когда они совсем уйдут, я не могла. Возможно, Иен меня уже разыскивает.
Крадучись я пробиралась по проходу, и при первой же возможности снова пустилась бежать. Первые проблески дневного света проникли в извилистый туннель, и я перешла на шаг. Я знала: еще немного, и покажется вход во владения дока. Я шла по изгибу туннеля, свет становился все ярче.
Теперь я двигалась осторожно, бесшумно переставляя ноги. Было очень тихо. На миг почудилось, что я ошиблась, и здесь никого нет. Вдали показался вход - белый солнечный свет лился из неровного проема на стену. До моих ушей донесся тихий стон.
Я на цыпочках подошла к самому краю проема и прислушалась.
Стон повторился. К нему добавился еще один звук: тихое, ритмичное постукивание.
- Ну, ну же! - раздался хриплый голос Джеба. - Все хорошо, док. Не принимай близко к сердцу.
Из комнаты доносились приглушенные шаги, шуршание ткани, шорох. Судя по звукам, внутри прибирались.
Пахло странно. Необычный запах… металлический, но не совсем - сложно было определить, на что он похож. Я совершенно точно чувствовала его впервые - и в то же время он казался смутно знакомым.
Я боялась заглянуть в комнату.
«Что они нам сделают? - заметила Лена. - Прогонят?»
«Ты права».
Если это было худшим, чего мне стоило бояться, то определенно произошли большие перемены. Я сделала глубокий вдох, снова обратила внимание на странный, мерзкий запах и скользнула внутрь.
Никто меня не заметил.
Док опустился на колени, уткнув лицо в ладони, его плечи вздрагивали. Джеб склонился над ним, гладя по спине. Рядом с одной из коек в центре лазарета Джаред с Кириллом раскладывали грубые носилки. Лицо Виктора превратилось в прежнюю суровую маску.
На обеих койках лежало что то, накрытое темно зелеными простынями - продолговатое, неправильной формы. Какие то знакомые очертания и изгибы…
В изголовье, на освещенное место, перетащили самодельный стол дока, который серебрился металлическим блеском - блестящие скальпели и всевозможные устаревшие медицинские приспособления, названий которых я не знала.
Но кое-что серебрилось гораздо ярче: мерцающие обрывки серебра, изуродованными спутанными комочками рассыпанные по столу… Тонкие серебряные нити, обнаженные, разорванные, растянутые… Брызги серебристой жидкости запятнали стол, простыни, стены…
Мой истошный вопль разрезал тишину. Лазарет напоминал бойню. Я закричала. Комната завертелась, закружилась вокруг меня, все смешалось, и я потеряла выход. Стены, забрызганные серебром, встали передо мной, отрезая пути к бегству.
Кто-то выкрикнул мое имя, но я не узнала голос. Крик прозвенел слишком громко. Голова заболела. Сочащаяся серебром каменная стена надвинулась на меня, и я упала на пол. Меня подхватили грубые руки.
- Док, помоги!
- Что с ней?
- У нее припадок?
- Что она увидела?
- Ничего. Тела прикрыты.
Ложь! Тела были выставлены на показ, разбросаны страшными, бесстыдными сгустками по блестящему столу - расчлененные, препарированные, изувеченные тела, подвергнутые изощренным пыткам, разорванные на куски…
На столе лежали поникшие рудиментарные щупики передней части детского тельца. Это же ребенок! Кроха! Искалеченный малыш, небрежно брошенный в лужице собственной крови…
Желудок взбунтовался, как и стены, желчь подступила к горлу.
- Анни? Ты меня слышишь?
- Она в сознании?
- Кажется, ее сейчас стошнит.
Последний голос был прав. Крепкие руки поддержали мою голову, как раз вовремя: я извергла из себя желудочный сок.
- Что делать, док?
- Держи ее - а то еще поранит себя.
Я закашлялась и попыталась вырваться.
- Пустите меня! - с трудом выдавила я. Слова выходили скомканно. - Не трогайте меня! Уберите руки, вы, звери! Палачи!
Я завизжала, извиваясь в сильных руках.
- Анни, успокойся! Шшш! Все хорошо! - Голос Виктора.
Впервые это не имело значения.
- Чудовище! - крикнула я ему.
- У нее истерика, - сказал док. - Держи ее!
Мне на лицо опустилась хлесткая пощечина. Вдалеке, в мгновенно образовавшемся хаосе, пронесся вздох.<
- Что ты делаешь? - взревел Иен.
- Иен, у нее что-то вроде припадка. Док пытается привести ее в чувство.
В ушах звенело, но не от удара, а из за запаха серебристой крови, стекающей по стенам, - крови Душ. Комната извивалась вокруг меня, как живая. Свет создавал странные узоры, принимая форму монстров из прошлого: Стервятник расправил крылья… Грызодер клацнул грозными клешнями у моего лица… Док улыбнулся и протянул ко мне руку - с кончиков пальцев капало серебро…
Комната медленно крутанулась, и меня поглотила темнота.
Через несколько секунд сознание вернулось. Голова была слишком ясная, и я пожалела, что так быстро пришла в себя.
Меня куда-то переносили в темноте - я раскачивалась взад вперед.
К счастью, жуткий запах почти исчез. Затхлый, влажный воздух пещер казался свежим и ароматным.
Меня словно баюкали - знакомое чувство. В первую неделю после того, как Кирилл меня ранил, я часто путешествовала на руках у Иена.
- Она догадалась. Кажется, я ошибся, - бормотал Виктор.
- Думаешь, она все поняла? - Голос Иена гулко раздавался в тишине туннеля. - Поняла, что док пытается извлечь Души из тел, и испугалась? Испугалась за свою судьбу?
- А ты так не думаешь? - помолчав, спросил Виктор.
Иен кашлянул.
- Нет. Не думаю. Да, лично мне противно, что вы… поставляете доку новые жертвы - и это сейчас, после всего! До тошноты противно… Но Анни расстроилась не поэтому. Ты что, слепой? Ты хоть представляешь, что она увидела?
- Но мы же прикрыли тела до того, как…
- Не те тела, Витя. Конечно, Анни расстроилась бы и из-за трупа человека - она слишком чувствительна; насилие и смерть не вписываются в ее картину мира. Лучше подумай, что для нее значили останки на столе.
Еще мгновение Виктор соображал.
- Ох!
- Да. Представь себе, что ты оказался свидетелем вивисекции: ампутированные конечности, все залито кровью… Для Анни это намного тяжелее, чем для нас. Мы то уже подготовлены - еще до вторжения, теми же фильмами ужасов, если уж на то пошло. Готов поспорить, за все ее жизни ей ни разу не приходилось сталкиваться ни с чем подобным.
Снова подступала тошнота. Из-за его слов… Жуткое зрелище. Ужасный запах.
- Пусти, - прошептала я. - Поставь меня на пол!
- Я не хотел тебя будить. Извини, Анни. - Слова шли из самого сердца.
Иен просил прощения.
- Отпусти меня.
- Ты нездорова. Я отнесу тебя в твою комнату.
- Нет. Да отпусти же!
- Анни…
- Немедленно! - взвизгнула я и стала вырываться.
Иен явно не ожидал, что я буду так яростно бороться, и разжал руки. Я упала на четвереньки, вскочила и бросилась бежать.
- Анни!
- Отпусти ее!
- Отстань! Анни, вернись!
Похоже, Иен и Виктор сцепились, но я не замедлила бег. Естественно, они подрались. Люди, что с них взять - насилие доставляет им удовольствие.
Я выбежала на свет, промчалась через большую пещеру, не глядя на встретившихся по пути чудовищ. Я чувствовала на себе их взгляды, но мне было все равно. И еще мне было все равно, куда бежать - куда нибудь, лишь бы остаться одной. Я избегала людей, наугад сворачивая в пустые туннели.
Сейчас я оказалась в восточном туннеле, по которому сегодня пробегала дважды: первый раз - радостно, теперь - в ужасе. Утренние ощущения от встречи с вернувшимися из вылазки любимыми стерлись из памяти. Теперь все казалось жутким и мрачным - и их возвращение тоже. Казалось, даже камни здесь пропитаны злом.
Впрочем, я выбрала правильную дорогу: сюда никто не заходил.
Я бросилась в конец туннеля, в кромешную темноту игровой комнаты. Неужели еще совсем недавно я могла играть в их игры, верила их улыбкам, не замечая скрывающихся под масками монстров?
Я продвигалась вперед, по щиколотку погрузилась в маслянистую темную воду, попятилась и попыталась на ощупь отыскать стену. Пальцы ухватились за острую кромку грубого выступа. Я спряталась за камень и свернулась калачиком возле него.
«Мы не так поняли. Док не специально, он просто хотел спасти…»
- УБИРАЙСЯ ИЗ МОЕЙ ГОЛОВЫ, - завизжала я.
Я оттолкнула Лену, заставила ее замолчать, чтобы избавить себя от необходимости выслушивать ее оправдания - и вдруг осознала, насколько она ослабла за месяцы нашей дружбы. Теперь она почти всецело зависела от меня. Это обнадеживало.
Лена замолчала - она слишком легко сдалась. Вот так бы в самом начале…
Я осталась одна - одна, наедине с болью и ужасом, которые останутся со мной навсегда. Увиденная картина будет преследовать меня до конца моих дней. Мне ни за что от нее не избавиться, она стала частью меня.
Я не знала, как скорбеть. Я не могла на человеческий манер оплакать изуродованного малыша на столе дока, потерянные Души, имен которых мне никогда не узнать… На Истоке мне скорбеть не приходилось. Я не знала, как это происходит там, на моей родине, поэтому вспомнила планету Летучих мышей. Здесь, в беспросветной темноте, это казалось подходящим вариантом. Летучие мыши выражали скорбь при помощи тишины - они не пели неделями, и тоска по музыке заглушала боль утраты. Там я впервые потеряла друга: нелепая и бессмысленная смерть - он упал с дерева, и мы не успели спасти тело носителя. Уносящаяся ввысь гармония, так бы звали его на Земле. Не совсем точный, зато самый близкий перевод. В его смерти не было ужаса, лишь печаль. Несчастный случай.
Бульканье источника в углу ничем не напоминало наши песни, не мешало мне горевать. Я обхватила себя руками, оплакивая ребенка и вторую погибшую Душу: мои братья и сестры, моя семья… Если бы я отсюда выбралась и предупредила Ищеек, этой кровавой бойни можно было бы избежать!
Мне хотелось плакать, скулить от беспомощности. Но так поступали люди. Поэтому я сомкнула губы и уселась на корточки в углу, не выпуская боль наружу.
Мою тишину, мою скорбь разрушили всего через несколько часов.
Голоса эхом разносились по пещерам, окликали меня, ожидая ответа. Сообразив, что я не отзовусь, принесли фонари: не тусклые голубые лампы, едва освещавшие темную комнату, а фонари с резким желтым светом, что взрезал темноту. Впрочем, отыскать меня удалось лишь с третьей попытки. Почему они не оставят меня в покое?
Луч фонарика выхватил из темноты скорчившийся у камня силуэт, послышался облегченный вздох.
- Нашлась! Скажи остальным, пусть возвращаются! Она в пещере.
Имя говорившего больше не имело значения: очередное чудовище.
- Анни? Анни? С тобой все в порядке?
Я не подняла головы, не открыла глаз - я скорбела.
- Где Иен?
- Как думаешь, может, стоило привести Серёжу?
- Он бы не дошел… с его-то ногой…
Серёжа. Я вздрогнула, услышав родное имя. Мой Серёжа тоже был монстром, таким же, как остальные. Мой Серёжа. При мысли о нем я испытывала почти физическую боль.
- Где она?
- Сюда, Витя. Она не… отвечает.
- Мы ее не трогали.
- Так, дайте мне фонарь, - сказал Виктор. - А теперь все до одного вон отсюда. Инцидент исчерпан. Дайте ей вздохнуть!
Послышалось шарканье - чудовища отошли, но недалеко.
- Я серьезно. Уходите. Вы только мешаете. Ступайте. - Снова зашаркали ноги, сперва медленно, потом шустрее.
Чудища покидали комнату, удалялись по коридору. Воцарилась тишина.
- Ладно, Анни, остались лишь мы с тобой. - Виктор ждал хоть какого нибудь ответа. - Слушай, я понимаю, для тебя это… очень тяжело. Мы не хотели, чтобы ты видела. Прости меня.
Простить? Джефри сказал, что это была затея Виктора, который хотел вырезать меня, изрубить на куски, размазать мою кровь по стенам. Он бы искромсал миллион таких, как я, лишь бы найти способ вернуть свое любимое чудовище. Расчленил бы на крошечные сегменты.
Виктор надолго замолчал, по-прежнему ожидая моей реакции.
- Наверное, ты хочешь побыть одна. Я тебя понимаю. Я скажу, чтобы тебя оставили в покое.
Я не пошевелилась. Что-то коснулось моего плеча. Я отшатнулась, наткнувшись на острые камни.
- Прости, - пробормотал Виктор.
Он встал. Свет за закрытыми веками потускнел: Виктор уходил. У входа в пещеру он кого-то встретил.
- Где она?
- Она хочет побыть одна. Не трогай ее.
- Не вставай у меня на пути, Степнов.
- Думаешь, ей нужно твое сочувствие? Сочувствие человека?
<- Я не участвовал в этом…
Виктор ответил едва слышно, но до меня донеслось эхо.
- Раньше, но не теперь. Ты один из нас, Иен. Враг. Слышал, что она сказала? «Чудовище». Вот кем мы для нее стали. Ей твое сочувствие не нужно.
- Дай фонарь.
Разговор прекратился. Спустя минуту до меня донеслись шаги - кто то осторожно пробирался ко мне вдоль стены. Свет упал на мое лицо, снова окрасил веки красным.
Еще чуть-чуть - и ко мне прикоснется монстр… Я вся сжалась.
Послышался тихий вздох, а затем, судя по звуку, кто-то сел на камень неподалеку. Что-то щелкнуло, и свет исчез. В наступившей тишине я долго ждала, когда Иен заговорит, но он молчал.
Я продолжила скорбеть. Иен не лез. Я сидела на земле, во мраке большой дыры и оплакивала потерянные Души рядом с человеком.

Три дня Иен просидел со мной в темноте, выходил лишь ненадолго - за водой и едой. Я от еды отказывалась, и он тоже прекратил есть, осознав, что мой поднос остается нетронутым вовсе не из за потери аппетита.
Во время коротких отлучек Иена я справляла естественные надобности - благо, рядом был вонючий ручей. Мой пост длился, и потребность в этих действиях постепенно сошла на нет.
Отказаться от сна не получалось, пришлось устраиваться на голой земле. В первый день, проснувшись, я обнаружила, что моя голова и плечи покоятся у Иена на коленях. Я отпрянула и задрожала - больше он на подобное не решался. Я спала, прислонившись к камням, а бодрствовала в прежней позе - калачиком.
- Послушай, - прошептал Иен после трехдневного молчания. Во всяком случае, мне казалось, что прошло три дня - в темном тихом месте не было возможности отслеживать ход времени.
Я знала, что передо мной стоит поднос с едой. Иен пододвинул поднос к моей ноге. Я отшатнулась.
- Анни, поешь, пожалуйста. Прошу тебя…
Он потянулся ко мне, но я метнулась в сторону.
- Не нужно меня ненавидеть. Прости, пожалуйста, прости. Если б я знал, я бы их остановил. Я не допущу, чтобы это случилось снова.
Иен их не остановит, он такой же, как и все. Виктор говорил, что раньше Иен не возражал. Я была врагом. Даже у самых жалостливых представителей человеческого рода милосердие ограничивалось жесткими рамками и распространялось лишь на им подобных.
Док обладал чувствительным сердцем и никогда бы намеренно не причинил боли другому. Ему было невыносимо наблюдать чужие мучения. Но червяк, сороконожка? Нет, доктора не тронет агония чужого инопланетного существа. Нет нужды волноваться из-за зверского убийства младенца - ведь у крохи нет человеческого рта, он не может закричать от боли…
- Надо было тебя предупредить, - прошептал Иен.
Что изменилось бы, услышь я о происшедшем, вместо того чтобы увидеть изуродованные тела собственными глазами? Боль бы унялась?
- Пожалуйста, поешь.
Снова стало тихо. Какое то время, может быть, час, мы сидели молча.
Иен поднялся и медленно пошел к выходу.
Я запуталась в своих чувствах. В ту секунду я ненавидела тело, к которому была привязана. Но уход Иена меня расстроил… Почему? Я же стремилась остаться одна, так откуда эта боль? Мне хотелось, чтобы монстр вернулся - необъяснимое, кощунственное желание.
Я недолго оставалась одна. Из темноты донеслось задумчивое насвистывание: ко мне приближался Джеб - то ли его привел Иен, то ли Джеб специально дожидался, пока тот уйдет.
Свист прекратился в нескольких футах от меня, раздался громкий щелчок. Луч желтого света обжег глаза. Я заморгала.
Джеб уселся рядом со мной у стены и повернул фонарь лампой вверх: луч фонаря взметнулся к низкому потолку, вокруг нас образовалась широкая сфера рассеянного света.
- Решила заморить себя голодом, да? Я вперила взгляд в каменный пол.
Если честно, время скорби прошло. Я выплакалась. Я не знала ребенка и другую Душу, которых видела в пещере ужасов. Невозможно оплакивать незнакомцев вечно. Нет, теперь я злилась.
- Если хочешь умереть, есть способы проще и быстрее.
Как будто я не знала!
- Правильно, отдайте меня на растерзание доку, - прохрипела я.
Джеб удовлетворенно кивнул, словно заранее знал, каким будет мой ответ.
- А ты думала, мы сдадимся без боя, Странница? - Голос Джеба был твердым и серьезным как никогда. - Инстинкт выживания не позволяет. Разумеется, мы ищем способ вернуть себе наши разумы. Однажды это может случиться с каждым из нас. Мы и так потеряли слишком много близких и любимых. Нам пришлось нелегко. Каждый очередной провал убивает дока. Но такова реальность, Анни. Это наш мир: война проиграна, мы на грани вымирания и пытаемся спастись.
Джеб впервые обращался ко мне как к Душе, а не как к человеку. Впрочем, мне вдруг пришло на ум, что он всегда осознавал разницу. Просто он был вежливый монстр.
Я не могла не признать: в его словах есть и правда, и смысл.
Шок прошел, и я снова стала собой - Душой, справедливой по природе.
Очень немногим людям удалось взглянуть на происходящее моими глазами - Иену, по крайней мере. Значит, я тоже могла понять их точку зрения. Они были чудовищами, но иногда даже чудовищ можно оправдать.
Разумеется, они искали ответ в насилии. Они и представить не могли, что существует другой выход. Разве имела я право винить людей, генетически запрограммированных на один единственный способ решения проблем?
Я прокашлялась, но голос мой по-прежнему хрипел - я слишком долго молчала.
- Расчленяя младенцев, вы никого не спасете, Джеб. Теперь они все мертвы.
Он помолчал.
- Мы не отличаем ваших детей от взрослых.
- Знаю.
- Вы наших детей не пощадили.
- Но мы и не пытали их. Мы никогда и никому намеренно не причиняем боль.
- Вы поступаете хуже. Вы нас уничтожаете.
- А вы делаете и то и другое.
- Да, делаем, потому что пытаемся найти ответ. Мы продолжаем бороться единственным известным нам способом. Выбор прост: продолжить попытки или сдаться, опустить руки и погибнуть. - Джеб приподнял бровь и посмотрел на меня, намекая, что именно так со стороны выглядело мое поведение.
Я вздохнула, подняла с пола бутылку воды, оставленную Иеном, и осушила ее за несколько глотков.
- У вас ничего не выйдет, Джеб. Вы можете и дальше резать нас на куски, в итоге вы лишь погубите огромное количество разумных существ обоих видов. Мы не приветствуем убийство, но наши тела тоже кое на что способны. Щупики лишь с виду выглядят как тонкие серебристые волоски, на самом же деле они сильнее ваших органов. Ведь именно это и происходит, верно? Док кромсает моего сородича, который тем временем уничтожает мозг носителя.
- Угу, в кашу, - мрачно согласился Джеб.
Я скривилась, представив себе эту тошнотворную картину.
- Меня тоже от этого тошнит, - признался Джеб. - Док совсем извелся. Каждый раз, когда ему кажется, что отгадка близка, все идет наперекосяк. Он испробовал все варианты - бесполезно: всякий раз мозг носителя превращается в кашицу. Ни успокоительное, ни… яд на вас не действуют.
- Конечно, не действуют, - прохрипела я, содрогаясь от новой волны ужаса. - У нас совсем другой обмен веществ.
- Однажды один из ваших, видимо, догадался, что его ждет, и уничтожил мозг носителя изнутри. Док даже не успел усыпить тело. Естественно, это выяснилось только после вскрытия, а со стороны все выглядело как инсульт.
Я была поражена: похоже, им попалась невероятно храбрая Душа. У меня бы не хватило смелости на такой поступок даже под угрозой пыток. Я и представить не могла, что люди рискнут пойти на грубое хирургическое вмешательство - попытка, столь очевидно обреченная на провал, что это не пришло мне в голову.
- Джеб, мы относительно хрупкие создания, целиком зависящие от принуждаемых носителей, а потому выработали определенные методы защиты.
- И это ваше право. Но ты должна понять: мы будем бороться, пока живы. Мы не хотим никому причинять боль, но… Так уж вышло. Люди будут сражаться до конца.
Мы посмотрели друг на друга.
- Так пустили бы меня доку под нож, чего уж там? На что еще я гожусь?
- Анни, не говори ерунды. Мы, люди, не настолько прагматичны - можем быть лучше, а можем быть и куда хуже. Ну, по большей части, хуже. Но мы ценим личность. Вероятно, даже слишком ценим, если уж на то пошло. Если рассуждать отвлеченно… ну, скажем, Пейдж… сколькими людьми она бы пожертвовала ради Энди? Если представить, что все люди равноценны, ответ покажется бессмысленным. И тебя мы ценим… - продолжил Джеб. - Что ж, наверное, если посмотреть на все с человеческой точки зрения, это довольно бессмысленно. Но среди нас найдутся такие, которые поставят тебя выше незнакомого человека. Должен признать, я отношусь к их числу. Я считаю тебя другом, Анни. Конечно, если ты меня ненавидишь…
- Я не ненавижу тебя, Джеб. Просто…
- Да?
- Просто я не понимаю, как жить дальше, если рядом со мной убивают моих сородичей. Уйти же я не могу. Понимаешь, о чем я? Что меня ждет? Скальпель дока? - Я поежилась.
Он с серьезным видом кивнул.
- Вот это уже вопрос существенный. Да, с такой ношей жить нельзя.
Сердце екнуло.
- Если честно, я бы предпочла умереть от твоей руки, - прошептала я.
Джеб засмеялся.
- Не торопись, милая. Я никому не позволю стрелять или резать моих друзей. Вдобавок, я тебе верю, Анни. Если ты говоришь, что наши усилия ни к чему не приведут, придется пересмотреть ситуацию. Скажу ребятам, чтобы пока не приводили новых Душ. И потом, у дока нервы ни к черту, он долго не выдержит.
- А вдруг ты врешь. Как я узнаю?
- Значит, придется мне поверить, потому что убивать тебя я не собираюсь. И заморить себя голодом не позволю. Поешь, детка. Это приказ.
Я вздохнула, пытаясь собраться с мыслями. Я так и не поняла, пришли мы к соглашению или нет. В этом теле все казалось таким запутанным! Мне нравились живущие здесь люди, мы сдружились, но… Друзья чудовища - теперь я увидела их в совсем ином свете.
Джеб сунул мне в руку ломоть кукурузного хлеба, пропитанный краденым медом. Хлеб развалился у меня в ладони, превратившись в липкую кашу. Я снова вздохнула и принялась облизывать пальцы.
- Вот и умница! Ничего, прорвемся. Все наладится, вот увидишь. Постарайся думать о хорошем.
- Думать о хорошем… - Не переставая жевать, я недоуменно покачала головой.
Только Джеб…
И тут вернулся Иен. Он вошел в освещенный круг, увидел, что я ем, и просиял… Мне стало стыдно.
Нет, я никому намеренно не причиняла боль, но, отказываясь от еды, я заставила Иена страдать. Человеческие жизни так странно переплетались. Ну и кашу я заварила!
- Вот ты где, Джеб, - негромко произнес Иен, присаживаясь рядом с Джебом. - Витя сказал мне, что ты здесь.
Я чуть придвинулась к Иену и вложила свою ладонь в его.
- Прости, - прошептала я.
Он осторожно сжал мне пальцы.
- Не извиняйся.
- Я должна была понять. Джеб прав. Конечно, вы боретесь, и вас винить нельзя…
- Это нужно прекратить, ведь теперь среди нас ты.
Да, но мое пребывание здесь вынудило их с удвоенным усердием искать решение проблемы: как извлечь меня и сохранить Лену, как избавиться от меня и вернуть ее?
- В войне все средства хороши, - пробормотала я и попыталась улыбнуться.
Иен улыбнулся.
- И в любви. Ты забыла про любовь.
- Ладно, хватит, - пробубнил Джеб. - Я еще не закончил.
Я удивленно на него посмотрела. Что еще произошло?
- Так… - Джеб глубоко вздохнул и поглядел на меня. - Только не пугайся, хорошо?
Я замерла и крепко вцепилась в руку Иена. Иен метнул на Джеба полный тревоги взгляд.
- Ты ей скажешь? - спросил Иен.
- Что? - обмерла я. - Что еще случилось?
- Серёжа … - ответил Джеб с непроницаемым лицом. Мой мир перевернулся.
Три долгих дня я была Странницей, Душой во враждебном человеческом мире, и вдруг снова стала Анни, запутавшейся Душой с человеческими эмоциями, слишком сильными, не поддающимися контролю.
Я вскочила на ноги, не выпуская руки Иена, - и чуть не упала. Кружилась голова.
- Шшш! Не пугайся, с Серёжей все хорошо. Просто он очень за тебя переживает. Он узнал, что произошло, и места себе не находит от беспокойства, - а ему беспокоиться вредно. Я хотел попросить тебя навестить его, только в таком виде тебе идти нельзя. Выглядишь ужасно, еще расстроишь его. Давай поешь как следует.
- Что с его ногой?
- Небольшая инфекция, - пробормотал Иен. - Док прописал ему постельный режим, а то бы мальчишка давным-давно отправился тебя искать. Витя практически привязал его к кровати.
Джеб кивнул.
- Витя хотел было явиться сюда и притащить тебя силой, но я его отговорил. Вряд ли мальцу полегчало бы, если бы он увидел тебя в полуобморочном состоянии.
У меня кровь застыла в жилах - наверное, воображение разыгралось.
- Его лечат?
- Как? - пожал плечами Джеб. - Ничего, у паренька сильный организм, он справится.
- Что значит «справится»?
- Бактериальная инфекция, - пояснил Иен. - А антибиотиков больше не производят.
- Потому что они не действуют - бактерии умнее ваших лекарств. Должно же быть что-то еще, получше антибиотиков.
- Ну, у нас других лекарств нет! - Джеб развел руками. - Серёжа - мальчик сильный. Пусть все идет своим чередом.
- Идет своим… чередом… - Я бормотала слова, как в тумане.
- Съешь что-нибудь, - растормошил меня Иен. - Не стоит показываться Серёже в таком виде.
Я потерла глаза, стараясь рассуждать здраво: Серёжа болен, лекарств нет, остается лишь ждать, справится ли его тело с болезнью. А если не справится?
- Нет! - Я словно вновь стояла на краю могилы Уолтера, прислушиваясь к звуку песка, падающего в темноту. - Нет, - простонала я, отгоняя воспоминание, и на непослушных ногах побрела к выходу.
Иен пошел рядом со мной, по-прежнему сжимая мою ладонь.
Джеб нагнал нас и сунул мне еще еды.
- Поешь ка, ради мальца! - попросил он.
Я стала жевать, не ощущая вкуса, и глотала, не чувствуя, как пища опускается в желудок.
- Так и знал, что она перенервничает, - ворчал Джеб.
- Зачем тогда сказал? - разочарованно спросил Иен. Джеб не ответил. Странно… Почему он молчит? Неужели все так плохо?
- Он в больнице? - поинтересовалась я безучастным тоном.
- Нет, нет, - торопливо успокоил меня Иен. - Он у себя в комнате.
Я даже не почувствовала облегчения. Все чувства притупились. Ради Серёжи я зайду в любую комнату, даже если она насквозь пропахла кровью.
Пещеры казались незнакомыми. Я едва заметила, что снаружи день. Я не встречалась глазами с попадавшимися по пути людьми, которые останавливались, чтобы на меня посмотреть. Я лишь машинально переставляла ноги, пока не дошла до нужного коридора.
У входа в седьмую пещеру собралось несколько человек. Шелковую ширму убрали, и все заглядывали в комнату Виктора. Мои знакомые, люди, которых я считала своими друзьями… Друзья Серёжи… Что они здесь делают? Неужели состояние больного настолько тяжелое, что приходится дежурить у его постели?
- Анни, - сказала Хайди. - Анни пришла.
- Дайте ей пройти! - Уэс похлопал Джеба по спине. - Молодец!
Я протиснулась сквозь толпу. Все расступились; впрочем, я все равно пошла бы прямо на них. Я сосредоточилась на одном - идти вперед, не останавливаться.
В комнате с высоким потолком было светло. Внутри никто не толпился: видимо, док с Виктором выставили всех за дверь. Виктор стоял, прислонившись к дальней стене, скрестив руки на груди, - поза, которую он принимал, только когда сильно тревожился. Док стоял на коленях у широкой кровати, где лежал Серёжа.
Почему я оставила мальчика одного?
Раскрасневшееся лицо Серёжи покрылось испариной. Правая штанина джинсов была обрезана, повязка снята. Рана не такая ужасная, как мне представлялось, - двухдюймовый разрез с ровными краями. Только вот в глаза сразу бросилась пугающая краснота вокруг раны, кожа вспухла и блестела.
- Анни! - выдохнул Серёжа, увидев меня. - С тобой все в порядке, хорошо…
Я упала на колени подле его кровати, утягивая за собой Иена, дотронулась до лица Серёжи - кожа под моей рукой пылала. Я задела локтем дока, и он быстро вышел, а я даже не разглядела выражение его лица: отвращение было на нем написано или вина.
- Серёжа, малыш, как ты?
- Болван я, просто придурок. - Он показал на ногу. - Надо ж было умудриться!
Я нашла у подушки влажную тряпку и вытерла пот со лба Серёжи.
- Ты поправишься, - уверенно сказала я.
- Конечно, поправлюсь. Это пустяки. Витя не пускал меня к тебе. - На его лице вдруг проступила тревога. - Я слышал… Анни, знаешь…
- Шшш. Забудь. Если бы я знала, что ты болеешь, я бы уже давно пришла.
- Да не болею я, какая то дурацкая инфекция. Я рад, что ты пришла. Ненавижу, когда ты где-то пропадаешь.
К горлу подкатил ком. Мой Серёжа - чудовище? Никогда!
- Я слышал, ты Уэса обыграла в день нашего возвращения. - Серёжа улыбнулся, меняя тему. - Блин, жаль, я не видел! Лене небось понравилось.
- Да, еще как.
- Как она? Не слишком переживает?
- Конечно, переживает, - прошептала я, следя за тряпкой, которая путешествовала по его лбу, словно ею водила чужая рука.
Лена… Куда она подевалась?
Я поискала знакомый голос в голове. Меня встретила тишина. Где Лена? Кожа Серёжи горела у меня под пальцами. Ощущение болезненного жара должно было вызвать у Лены панику.
- Анни, что с тобой? - спросил Серёжа.
- Я… устала. Серёжа, прости. - Я задумалась.
- Ты плохо выглядишь. - Мальчик не спускал с меня беспокойных глаз.
Что я наделала?
- Мне бы умыться.
- Знаешь, мне уже лучше. Иди поешь, а то ты какая то бледная.
- Обо мне не беспокойся.
- Я схожу за едой, - сказал Иен. - Есть хочешь, дружище?
- Ээ… Вообще-то не очень.
Странно… Серёжа всегда хотел есть.
- Пусть кто нибудь другой сходит, - попросила я Иена и крепче сжала его руку.
- Да-да, конечно. - Лицо Иена оставалось спокойным, но я почувствовала удивление и тревогу. - Уэс, принеси нам поесть. У Серёжи вот-вот проснется аппетит.
Я оценивающе посмотрела на лицо мальчика. Он весь горел, но глаза были ясными. Ничего страшного, если я оставлю его на минутку.
- Серёжа, я схожу, умоюсь, ладно? А то я как грязнуля… Он уловил фальшивую нотку в моем голосе и насупился.
- Конечно, иди.
Я потянула за собой Иена.
- Скоро вернусь, честное слово. Серёжа улыбнулся моей попытке пошутить. Выходя из комнаты, я почувствовала на себе взгляд Виктора. Ну и пусть смотрит!
У выхода остался один Джеб. Остальные разошлись: похоже, решили, что с Серёжей все в порядке. В глазах Джеба светилось любопытство, словно он пытался разгадать, что у меня на уме. Он не ожидал, что я так быстро уйду от Серёжи и наверняка тоже заметил беспомощность моего оправдания.
Я поспешила прочь от этого испытующего взгляда, увлекая Иена за собой, в пещеру, где смыкались все туннели жилой части, и завела его в первый попавшийся темный коридор. Там оказалось пусто.
- Анни, что…
- Иен, мне нужна твоя помощь! - Мой голос дрожал от напряжения.
- Все, что попросишь. Ты же знаешь…
Я обхватила его лицо ладонями, заглянула в глаза. Их синева почти слилась с темнотой.
- Поцелуй меня! Немедленно. Пожалуйста.