Сериалы онлайн

Смятая ткань простыней, все тот же шорох влаги дождя за окном, и мужчина, с рыком рвущейся наружу невыносимо боли, до посинения стиснув почти бескровные губы, словно в тумане подымается из пола. Струя крови, тонкой дорожкой стекающая из пулевого отверстия плеча и еще одна, из района лопатки. Вновь рык, и тот же мужчина, попытавшись подняться в немалый, наделенный природой рост, поежился, правой рукой ощупывая сквозное отверстие на левой.
Вновь неразборчивый взгляд по комнате, где все еще напоминало о недавних часах страсти, проведенных вместе. Где яркие изумрудные глаза сияли лишь для него, где отдаваясь телом друг другу, в каждом вздохе, в каждой ласке принадлежали еще и душой… Затуманенный болью взгляд на постель, которая за какой-то миг успела поблекнуть, и белоснежное убранство стало чересчур серым и обыденным. Вновь взгляд в сторону, как будто что то высматривая на ложе, еще недавно заполненным их телами, двигающимися в унисон с сердцем. Капля алой крови на простыне, ее крови… Виталий поморщился, сквозь дымку затуманенного сознания он все еще помнил ее мольбу не останавливаться и хриплое: «Хочу быть твоей…до конца…». Его девочка…! Теперь только его! Что бы не уготовила судьба, он вернет ее, уже не может без ее сиплого шепота, без гортанного смеха, без сияния чистых глаз… Кровь, медленно застывая в жилах, словно во сне с новым потоком забурлила в сосудах, давая шанс наполняющему ею человеку на жизнь…
Словно не с ним… горькая ухмылка сквозь новый приступ боли. Развернулся, сил хватило на восемь шагов до кухни, где откупорив бутылку со спиртным, жадно сделал пару глотков, остальное вылил на сочащуюся кровью рану.
- Лена…! – Словно в бреду, чувствуя, как огненная дорожка опаляет высохшее горло и внутренности. Повторяя вот так из раза в раз ее имя, сам не понимал, становилось легче… – Я найду… обещаю…
Тик настенных часов и мощный удар тела об стену, в бессилии прислонился покрытым испариной лбом к деревянным брусьям. Безысходность…чувство, от которого хотелось выть, впервые за последний десяток лет.
Резкий толчок в области раны, и Виталий дернулся, пробуя онемевшими кончиками пальцев собственную плоть, разорванную выпущенной пулей заботливой руки Лениного отца. Парадокс…очередной, в голове промелькнула взбалмошная мысль, что первый, не значит последний…
В ушах еще до сих пор стоял ее голос, разметанные в беспорядке светлые волосы, слегка прилипшие к изящной белой шее, лихорадочный блеск вмиг потемневших глаз.
«Папа, не надо…! Я прошу…! Ну не трогай его…! Прошу…», - и ее взгляд, словно загнанного в угол зверька, просящего о пощаде, о нем…
Виталий напрягся, со все мочи рванул пропитавшуюся бардовой жидкостью ткань рубашки, разорвав пополам. Пуля насквозь, только рваная плоть мышц и поврежденная кость…не впервой. И ее голос, с новым приступом его физической боли все больше проникающий в хмельное сознание. Он мог, он бы успел вытащить свой пистолет раньше ее отца…не стал. Последние отрывки недавних событий, все еще вертящиеся перед глазами, когда ее отец набросил на Лену скомканное покрывало, сверху накрывая своим пиджаком, передал в руки сопровождающих его ребят. Она сопротивлялась, с каждым моментом все тише и тише выкрикивая его имя, словно чеканя в последний раз… А после…за первой дозой свинца последовала вторая, отбивая в ушах глухой удар согнутых коленей о деревянный пол, тяжелый звон в голове и стук собственного сердца, бьющийся в унисон с сердцем яро вырывающейся девушки за стеной…
- Считай свою жизнь подарком от меня. – Сухой тон ее отца, когда небрежно сплюнув рядом с Виталием, тот с презрением окинул синим взглядом согнувшегося высокого мужчину на полу. – Я бы убил тебя… но ты спас мою дочь…, - секундная пауза, заполненная безумным рыком Виталия и вновь ненавидящий голос совсем рядом. – Используй свой шанс, если ты попытаешься ее увидеть – это будет последнее, что ты сделаешь в своей жизни.
***
Месяц… тридцать дней мучительных воспоминаний, время ожидания, час истины…
Девушка, свернувшись калачиком на широком подоконнике, дернулась, крепче прижимаясь к холодному стеклу. Дрожь тропинкой пробежала по озябшему телу, пытаясь смягчить тяжелые удары ее сердца… Очередная порция боли, охватившая все нутро девушки, и пустота…
Стало тяжело, такое впечатление, будто все внутренности один за другим вытянули из ее бренного тела, оставив внутри усталость и пустоту. Ничтожность собственного существования угнетала, сводила сума, заставляла легкие работать с утроенным ритмом, а потом вновь замирать, забыв, что нужно вдохнуть. Существовать… жизнь, которая по сути ничего не стоит, и, оставшись в этом мире одна, она ей попросту не нужна. Каждую ночь, засыпая, прижимаясь влажной от слез щекой к шелковой подушке, она часами могла смотреть в пустую темень своей комнаты, вспоминая, миг за мигом прокручивая самые дорогие памяти моменты, намертво врезавшиеся в ее сознание.
«Никогда не оставлю…моя…», - бархатный мужской тембр, который она до сих пор, словно умалишенная, слышит в своих ушах. Пристальный синий взгляд, в глубине которого давно утонула ее душа, с уймой масок смотрит на нее, сквозь ее, прожигая до тла… Обман, новая ложь, только вот зачем?
Тихий всхлип, на большее просто не оставалось сил, и новая волна ярости, заставившая девушку пантерой спрыгнуть с подоконника, прихватив кистями рук подол длинной футболки, служившей ей вместо ночной рубашки.
- Ты же обещал…Обещал, ты клялся, что не оставишь меня одну!!! Ненавижу, ненавижу тебя!!! – Приступ боли, ядовитого отчаяния и рвущий на части душу взгляд, сквозь расширившиеся зрачки, в котором уже невозможно было рассмотреть их цвет. Одинокий флакон с едкими духами, когда-то подаренный подругой на день рождение, мгновенье, резкий взмах руки, и прозрачное стекло на окне разлетелось вдребезги, пронзенное злосчастным флаконом. Желание смерти, что бы больше не видеть, не дышать, не вспоминать. – Люблю…, - одними губами, повторяя до бесконечности долго, то, что так и не успела сказать…
Шатающийся пластик оконной рамы, порыв ветра, сквозь капли дождя ворвавшийся в дорого обставленную комнату, окутывая хрупкую высокую фигурку ореолом прохлады и влаги. И вновь эта боль, поток безумства, разрывающего ее душу на части, чувство давления, мешающего дышать. Бессильно опустилась на колени, обхватив светлую голову руками, тонкими пальцами лихорадочно стала перебирать слипшиеся от непогоды пряди шелковых волос.
Всегда сильная, она, сколько помнила себя в этой жизни, всегда шла напролом. Даже когда было невыносимо больно, она ступала по этим осколкам, раня ноги в кровь, продолжала идти дальше. Сейчас же… Лена ухмыльнулась, со стороны она выглядела невозмутимо спокойной, только нездоровый блеск изумрудных глаз выдавал внутреннее состояние девушки. Накал безысходности, понимания того, что ничего не вернуть, не вернуть его… А жизнь? Зачем она ей? Что стоит пара ненужных глотков свежего кислорода, если не для кого дышать? Чего стоит ТАКАЯ жизнь? Сплошное загрязнение атмосферы…
Бредовая мысль, какой бы она назвала ее раньше, теперь пиявкой забралась в мозг, клещами впившись в сознание девушки. «К нему…», - словно в тумане, сквозь новый порыв ветра что-то ища в полуосвещенной комнате. В следующий миг резко вскочила, как-то слишком аккуратно, с неким удовольствием поправила кремовую ткань облачавшей тело футболки, провела тонким пальцем с безупречно отточенным ногтем по изгибу запястья. Прозрачная, светло синяя вена, видневшаяся сквозь тонкую нежную кожу ее руки. Сосуд, в котором потоком шла жизнь, принадлежащая только одному человеку, ему...
***
- Она сходит сума! Никита, сделай что-нибудь! Ты обязан, ты просто должен ей помочь!
Еще молодая женщина, чья дочь вечно служила мужчине напоминанием о жене, размашистыми шагами измеряла помещение его кабинета, еще крепче продолжая впиваться ногтями в нежную кожу ладоней. Красивая…как и прежде. Легкий румянец от царившего в голове возбуждения, растрепанная в беспорядке светлая шевелюра гладких волос, горящие зеленые глаза с сужеными зрачками, впивающиеся в черствое лицо мужа.
- Алла, ты преувеличиваешь. Лена забудет это, как страшный сон. – Мужчина вздохнул, неотрывно гипнотизируя взглядом обычно тихую и робкую жену, взгляд которой сейчас извергал молнии вперемешку с заботой об их дочери. – Она уже не так рьяно реагирует на все это. Алла, мы должны дать ей время, Лена сильная девочка, она поймет, что совершила глупость и как хорошая дочь ее справит.
- Она не выходит из дома. – Женщина замолчала, присев на стул напротив мужа, беспокойно поджала губы. – Она молчит, она замкнулась в себе…
- Она взбалмошная девчонка! – Сорвался, перешев на крик. Холод ледяных синих глаз, пригвоздивших Аллу к обивке стула. – Лена перебесится и все будет как раньше! Я так сказал!
- Я не знаю этого мужчину, из-за которого она так, но наша девочка…Никит, я вчера рассказала Лене правду.
Два шага навстречу жене, и словно раненный зверь, с пылающими огнем безумными глазами, Никита оказался рядом.
- Сволочь! Я же сказал тебе молчать! Я же предупреждал…! – Стальное кольцо рук, сомкнутое на ее шее, прежде чем женщина дернулась, с грохотом падающего стула отпрыгнув от мужа.
- Ты можешь ударить меня! Ты можешь…Знаешь, Никита, а мне не привыкать! – Лихорадочный блеск в зеленых глазах, и Никита в коей раз подумал, что даже это его дочь унаследовала от матери. – Я сказала Лене, что тот мужчина остался жив, ты не понимаешь…
Сбивчивое дыхание мужчины, которое он пытался привести в унисон с собственным сердцебиением, и следующие слова, вновь выдающие его нервозность.
- Алла! Так было бы только лучше! Лена погоревала бы месяц другой и забылась в объятьях нового ухажера! – Видя немой протест в глазах жены, быстро продолжил. – Я знаю девиц ее возраста! И если бы не ты…, - ткнул пальцем в сторону женщины . – Мне было бы на одну головную боль меньше! Ну зачем?! Какого черта ты это сделала?!
- У меня не было выбора. – Криво улыбнулась, в очередной раз не понимая, как двадцать лет назад она сумела полюбить этого холодного жесткого мужчину, при взгляде на которого сейчас женщина чувствовала что то подобное страху и омерзению одновременно. – Никит… твоя дочь хотела покончить с собой… - Протяжное молчание в ответ и бледное, почти бесцветное лицо мужчины, с мучительной болью растирающего немеющие виски.

- Этого не может быть… Бог мой…этого не может быть…!!! – Последние несколько слов, которые Никита выдавит из себя несколько часов спустя. Пустой смятый дрожащими пальцами конверт, бегающие в унисон с вырывающимся сердцем синие льдинки глаз и голос, словно мертвец, восстав из могилы, заживо стоит перед ним. А так… всего лишь дубовый стол, на котором рядом с искромсанным конвертом охапкой в беспорядке несколько фотографий – маленького голубоглазого мальчишки и взрослого ослепительного мужчины, в чертах которых было лишь одно сходство – глаза…
Бессвязный рык из горла Никиты, все еще неверяще уставившегося на фотографии, пронизывающий насквозь взгляд, от которого, кажется, смогла бы загореться глянцевая бумага на снимках. Дрожащие кончики пальцев, побелевшее от напряжения красивое лицо, и то ощущение, которое он испытал в злосчастное утро, пронзая высокого темноволосого мужчину, обнимающего его дочь, чередой пуль. Глаза незнакомца… Синие, холодные льдинки, так похожие на потухшее когда-то пламя его самого. Смоляные курчавые волосы, надменные скулы, твердый подбородок, так похожий на его собственный.
Плотно закрыл глаза, еще до сих пор не веря в происходящее, не осознавая до конца. Распахнутые угольки зрачков и вновь этот взгляд, устремленный в кипу лежащих возле фотографий бумаг. «Детство…юность…детство…», - заглавия, под которыми вплоть до мельчайшей подробности описывала вся подноготная молодого мужчины, с заглавными инициалами «ВА».
Никита вновь прикрыл глаза, горько усмехнувшись, не видя другого выхода, дабы не сойти сума, лихорадочно стал шарить в шухляде стола, в поисках любимого коньяка… нашел…Несколько глотков горячительной жидкости, унявших предательское дрожание собственных рук. Разложив перед собой бумаги, принесенные полчаса назад одним из его людей, уронил темную голову с курчавым вихрем волос на сложенные в замок руки. Желание знать, до последней мелочи, до каждого потайного уголка человеческой душонки…сегодня подвело. Лучше бы не знал, не ведал, не приказал в срочном порядке найти всю информацию об наемном убийце, с которым связалась его любимая дочь. Если бы повернуть время вспять…
Прикрыл глаза, под действием алкоголя события двадцатипятилетней давности четко стали вырисовываться перед глазами.
«Дядя…а покружи меня…ну дядь…», - просящий голосок любимого племяшки и его собственные руки, высоко подбрасывающие тельце малыша вверх.
«Виталька, ну как, нравиться?» - Смеется он сам, слыша счастливый смех мальчугана и радостный взгляд брата, хлопающего его по спине.
«Никит, вам бы с Аллочкой тоже не мешало бы о наследнике подумать!», - подтрунивает, вновь делая хлопок. Оба начинают улыбаться, счастливые…
«Дядь, ну дядь…давай еще…», - подлизывающийся голосок племяша, и два громких мужских, явно забавлявшиеся этой ситуацией. «Я же не за так…я кафет дам…», - серьезный тон Витали, и мужчины, радостно улыбаясь, уже вместе подхватывают будущего «пронырливого комерсанта» на руки.
- Бог мой…помоги мне…, - распахнул глаза, вновь возвращаясь в настоящее. Опять голос, теперь уже его матери: « Никит, так было всегда…», - женщина, усадив возле себя двух сыновей улыбалась, - «в нашем роду мужчины всегда были похожи друг на друга. Это гены…и вам никогда не уйти от этого». Память услужливо нарисовала смуглое лицо брата, так похожее внешне, и с полной противоположностью внутри…
Уже знал, что ничто на свете не сможет ему помочь. Просил Бога, а ведь даже не заслуживает вымолвить его имя вслух. Никто не сможет отпустить ему его грех, когда он твердо поднял руку, тисками сжимающую заряженный револьвер, на свою кровь…
Авария… двадцать пять лет назад…унесшая с собой жизни троих дорогих сердцу людей – брата, племянника и невестки. Были похороны, завернутые в простыни тела и закрытая надгробная крышка, уносящая под землю не только сгоревшие души, но и завесу тайны, разгадать которую мужчина так и не смог тогда. Их мать, не выдержав испытания, умерла несколькими годами позже, а он сам, превратившийся в человека с вечно пустым взглядом, казалось, очерствел настолько, что сам перестал воспринимать себя прежним. А дальше…грязный бизнес, сделка с наркоторговлей и продавая душу самому дьяволу, Никита, по сути, считал, что ее уже и так не существует, она погибла в той аварии с его братом. Не было к кому пойти за советом, не было руки помощи старшего брата, не было детского смеха его Витальки… Он был первенцем, безумно любимым и дорогим для всей их семьи… А теперь…Мужчина сглотнул, вновь потянулся к бутылке с янтарной жидкостью, жадно припав губами. Кровь…она всегда брала свое, возьмет и сейчас…Этих уз никто не отменял, они тянули их друг к другу, спустя столько лет все же приведя в семью… От них не избавиться, потому как никто еще не смог преодолеть зов собственной крови, тяги к предкам и осознания единства.
Единственное, от чего кровь в лихорадке начинала бродить по венам, в следующий миг превращаясь в глыбу льда, была его дочь… Не зря говорят, что детям свойственно платить за грехи своих отцов… Он бы продал душу дьяволу дважды, лишь бы не видеть тех страданий, которые принесет ей жизнь ночь спустя…

Поздней ночью Лена забилась беспокойным сном. Сквозь сон все еще разносился ее крик, чей зов так благодатно впитывали стены высокого Третьяковского особняка. Лишь под утро она успокоилась, уже не метаясь по скомканной простыне на постели, сбросила на пол тонкий плед, было жарко… Тело горело огнем, и, разметав водопад светлых волос по смятой подушке, она бессильно раскинула руки вдоль кровати, шумно вдыхая накаленный до предела воздух.
Начинало светать, а предчувствие чего-то необъяснимого, ощущения того, что то-то должно произойти, не покидало девушку всю ночь. Она не одна, она знает, что он где-то рядом, он дышит с ней одним воздухом, он живет… Второе предательство отца, его ложь, которую она уже не сможет простить никогда. Вчера вечером Никита приходил, как то устало посмотрел на дочь, с толикой грусти и сожаления внутри. Таким она не видела отца никогда… Не забыл упомянуть, что завтра им предстоит один весьма важный разговор, и что бы Лена никуда не выходила из дома. Странный… как будто она шастала по улицам, как будто это не она около месяца провела в добровольном затворничестве в стенах этого дома.
Утро показалось довольно светлым, Лена лениво потянулась, вытянув вдоль постели длинные ноги, впервые за долгое время выдавила из себя улыбку. Начинался май, хоть не такой теплый, как раньше, но все же она его ждала… В это время обычно оживает природа, возможно, оживет и она сама. Одинокий луч солнца пробрался в завешенную массивными шторами спальню, солнечным зайчиком играя отблесками на ее лице. Лена вновь улыбнулась, от удовольствия замурлыкала, закусив губу. Еще несколько минут понежившись в постели, поднялась. Холодный душ, ставший для девушки первой незыблемой привычкой еще со школы, взгляд наткнулся на пачку сигарет, вчера в беспорядке брошенную на подоконнике. Даже родители не сказали ни слова, ощущая дым в комнате и не раз видя, как дочь, подтянув под себя ноги, выкуривает на подоконнике очередную сигарету. Виталя…ему не нравилось, когда она курит. Он был единственным, из-за чего она начало употреблять сизый дым, каждой затяжкой вновь и вновь орошаемый оболочку легких. Теперь же, он не видит колечек этого яда, проходящего сквозь ее организм, не сможет ей запретить. Делая очередную затяжку, она просто пытается забыться, вместе с пеплом на окурке пытаясь стряхнуть с себя мысли о нем.
Еще несколько часов, за которые Лена успела привести себя порядок, стильно уложить волосы назад, выпустив на лоб только длинную челку, которая последнее время стала нужным помощником скрывать выражение собственных глаз.
Твердый стук в дверь…отец. Она всегда знала его стук, он всегда выгодно отличался от мелких постукиваний по двери матери, даже робких. Уверенный в себе, властный, Никита всегда сумел выделиться на фоне остальных, что ему прекрасно и удавалось.
- Дочка, отлично выглядишь…, - напряжение в голосе и мягкая улыбка, которой он улыбался ей одной. Лена замерла, повернувшись обратно к зеркалу, перед которым только что расчесывала светлые пряди волос.
- Ты удивлен? – сарказм в голосе, полностью развернувшись к мужчине спиной, в зеркале продолжала видеть перед собой его усталые, какие-то поблекшие глаза.
- Я всегда знал, что ты у меня красавица…, - на миг замешкался, подошел сзади, пытаясь прикоснуться к ее спине. В следующее мгновение Лена дернулась, отчего протянутая рука Никиты сама по себе безвольно опустилась вниз. Горечь на лице, и мужчина продолжил. – Ты ненавидишь меня…
Медленно, словно под действием дурмана, Лена начала поворачиваться. Глаза в глаза, пламенный зеленый, скрытый под спадающими прядями волос челки и холодный синий, который сейчас почему-то приобрел странный блеск.
- Есть за что? – вновь ехидство в низком, хриплом от напряжения голосе дочери, прежде чем она взмахом головы поправила мешающую ей челку.
- Есть. – Коротко, чем вызвал интерес в глазах хаки, с потемневшими зрачками и слегка прищуренными ресницами сверливших его.
- Тогда зачем спрашиваешь? – Холодный тон и ей показалось, что голос едва дрогнул от признания вины собственным отцом.
- Я утверждаю. Лена… - Приблизился к дочери, слегка приподымая за подбородок, нежно провел по нежной коже огрубевшим большим пальцем руки. – Доченька…, - она вновь вздрогнула в его руках, что не смогло пройти мимо Никиты, - я не прошу прощенья, я просто не умею этого делать, просто… просто знай, что я тебя люблю.
Горьки взгляд, едва уловимая улыбка, затронувшая только сердце мужчины и уголки слегка приподнятых губ.
- Всегда помни об этом. – На прощание, прежде чем скрыться из комнаты, оставив сбившуюся с толку дочь наедине с собственными мыслями.
***
Его девочка, которую он наконец-то сможет увидеть, прикоснуться к ее бархатной коже, вновь и вновь вдыхать пьянящий аромат шелковых светлых волос. Изголодался… морально и физически. Столько дней не ощущал ее рядом, только лишь по ночам на смену привычным кошмарам, теперь пришло короткое забвенье в виде ее колдовских глаз, маячивших и приходивших к мужчине в каждом сне.
Несколько дней, показавшихся Виталию вечностью, которые мужчина словно кисейная барышня пролежал в постели, и если бы Вовка, тот же детдомовский товарищ, который поначалу тоже влез в это дело, но вовремя сумел выбраться, при том же успешно окончив медицинский институт. Еще парнишкой, будучи младше Виталия на несколько лет, он после одной неудачи вытаскивал остатки пули с кровящей раны товарища. Видимо, данное занятие настолько понравилось Вовке, что он решил воплотить свое увлечение в профессию по жизни. Если бы не он… Виталий ухмыльнулся, с десятком добрых слов помянув закадычного друга, чьи дороги так удачно разошлись в юности, и как бы странно это не звучало, пересекались по жизни. Они не занимались одним делом, слава Богу, он уберег Вовку от этого, зато так и смогли остаться друзьями, оба профи в своем ремесле.
Вечерний звонок вывел Виталия из раздумий. Легкие покалывания в области раны, которым Абдулов уже не слишком придавал внимания, были ничем по сравнению с предложением мужчины, прозвучавшим на том конце трубки. Виталий напрягся, каждый мускул на его спине свело и тело пробила дрожь негодования. Голос Никиты, который он четко помнил в те последующие разы, когда не смотря на кровящую рану, на озноб в теле, он все еще с стеклянными глазами продолжал рваться к своей девочке. Тогда Никита популярно объяснил молодому мужчине, кого именно он видит возле своей дочери, и явно не наемника с приличным послужным списком человеческих душ. Сейчас же… тон ее отца, с нотками мольбы и немой просьбы в голосе.
«Я знаю, что ты сейчас думаешь обо мне», - Никита как мог, пытался не называть мужчину по имени, голос, полон напряжения внутри и едва заметная дрожь выдавала состояние отца Лены. «Я не виню тебя, просто…», - Никита запнулся, и несколько секунд молчания показались Виталию вечностью. В голове роем завихрились терзавшие рассудок вопросы, что-то не так, что-то случилось с его девочкой, и он словно коршун, терзаемый предоставленную добычу, налетел на Никиту. «Нет, с Леной все в порядке. Нам нужно встретиться. Именно НАМ», - подчеркнул последнее слово и замер у трубки, - «Виталий, нам нужно поговорить… о моей дочери». Знал, что по другому этот молодой мужчина не придет, прекрасно понимал и давил на самое больное обоим место, свою дочь. Не знал только, как напрягся собеседник на другом конце трубки при звучании своего имени, произнесенным незнакомо мягким голосом Никиты. Короткое «Когда?» Виталия и не верящее «Спасибо» Никиты, вызвавшее только приподнятую смоляную бровь первого. А там…будь что будет! Он наконец-то сможет увидеть ее, знать, что с ней все в порядке. Сам не понимал, зачем Третьякову понадобилась эта встреча, природное чутье и звериная интуиция подсказывала Виталию уйму вариантов и предположений, только вот самый верный и единственный, мужчина выбрать так и не смог. Сегодня… еще несколько часов на машине вдоль леса, и все решится… А за окном, как по заказу, первые лучи солнца медленными шажками забирались в душу, и становилось теплее от осознания того, что это же солнце ласкает зеленые огоньки любимых глаз.
Мягкая земля под колесами автомобиля, выбившиеся из почвы травинки и деревья, нежной листвой обновляющие убранство леса. Ноющая рана в плече, на которую Виталий уже попросту не обращал внимания, и указатель на дороге «5 км», к его девочке, его Лене… Он уже забыл, что такое волноваться, когда сердце, пропустив несколько ударов, с трепетом за родного человека замирает в груди. Узнал…когда увидел ее. Громадный особняк, огражденный массивным резьбленным забором, несколько представителей охраны во дворе. Он уже видел такие здания, знал их и во многом предпочитал маленьким квартиркам, где обитали жертвы его клиентов. Так проще затеряться в толпе… Сегодня же… его ждали, Виталий удивился, когда припарковав свой потрепанный Форд у ворот, навстречу вышло несколько вышибал, с милой любезностью на бритоголовых физиономиях предложив проводить его к хозяину. Странно, но он предвидел что-то подобное, значит, опасается…
Огромная площадь территории, массив деревьев и ярких клумб, высокий подъем ступенек, ведущих вверх к двери. Мужчина прищурил глаза, глазом знатока осматривая убранство дома. Дорого, со вкусом, как и ожидал… Элитная мебель, дорогущий дизайн, чувство руки женщины, видимо хозяйки особняка. Вот где росла его девочка, едва заметно улыбнулся краешками губ. Громоздкая колонна, служившая прикрытием для входа в кабинет хозяина дома. Напрягся, кулаки по привычке сжались, вызывая побеление костяшек пальцев, грубая венка на шее, заметно увеличившаяся от мгновенно нахлынувшего прилива крови. Не спрашивая мнения верзил, сделал шаг вперед, без стука оказываясь в нужном ему помещении.
- Все в порядке. – Кивок высокого мужчины с Лениной фотографии, Виталий будет помнить его всегда, как и то, с каким остервенением тот вонзал в него куски свинца, ледяными глазами пропитывая все тело. Охранник позади Виталия, услышав приказ, удалился, другой остался за дверью, мало ли что? – Здравствуй…
Монолог, вновь вызвавший удивление на смуглом молодом лице Виталия, когда тот, преодолев несколькими шагами разделявшее их расстояние, буквально впился в Никиту глазами, прожигая холодом синих льдинок насквозь.
- Где она?! – Словно рык, вырвалось из горла, а кадык заходил ходуном. – Ты сказал, что мы будем говорить о ней, я не вижу Лены.
- Я не сказал, что мы будем это делать ПРИ НЕЙ. – Ударение на последних словах, и Виталий нехорошо улыбнулся, вызвав непонятную ему горечь на лице Никиты.
- Я все равно встречусь с ней. Зачем тебе это? – Пытливый, казалось полный холода тон, только Виталий знал, чего ему это давалось.
- Я знаю. – Коротко, вновь вглядываясь в черты лица молодой копии своего брата. – Мне нужно твое прощение…
Не верил себе, не верил своим ушам. Так и продолжал стоять, вцепившись крепкими пальцами в дубовую столешницу, вновь и вновь убивая Никиту айсбергом глаз, попадая в самое сердце, в намеченную им мишень.
- Погоди…, - Третьяков подошел ближе, становясь с племянником лоб в лоб, одного роста, такого же телосложения, таких похожих глаз, единственной крови в венах… - Ты удивлен? – Отвернулся, нервно затеребил край рубашки, было не привычно… Самодовольный бизнесмен, живший в нем все эти годы, привыкший подчинять, ломать и убивать, теперь стоял, опустив темную, с легким пеплом седины голову, в мгновенье обернулся. – Мы будем говорить о моей дочери, но вначале… Виталий, тебя же так зовут…
Словно вопрос и горькая, вымученная душой улыбка на складках губах, придавшая Никите дополнительных несколько лет. Непонимающий взгляд Виталия, гнев и явный сарказм на лице которого сменился глубоким непониманием происходящего. Как будто два разных человека были сейчас перед ним. С одним он встречался месяц назад в лесном бору, лежа с простреленной костью в доме друга, с каплями крови теряя самое дорогое, что наконец появилось в череде его бессмысленной жизни…его женщину. И второй… стоящий здесь и сейчас, совершенно не понятный ему. Загадочная череда вопросов, явное самобичевание Никиты, скользящее в синих глубинах глаз. Отличный психолог, Виталий в силу своего ремесла вынужден был им стать, сейчас дал забастовку и молчал…
- Я знаю, ты не горишь видеть меня в зятьях. – Сипло выдавил Абдулов, становясь в стойку напротив, и вновь глаза в глаза. – Мне же нужна твоя дочь, ты не в силах этого изменить.
- Это невозможно…, - тихо, словно самому себе, смотря в пылающие глаза племянника.
- Она моя. – Чеканя каждое слово, чувствуя напряжение в каждой мышце и голос, ставший срываться. – Я знаю, ты хотел для него лучшего…Я тоже хотел, Лена заслуживает счастья. Спроси ее, и если она ответит «нет» я уйду сам. Я даю слово, что больше никогда не побеспокою ее жизнь.
Видел, как при его словах Никита вздрогнул, нервно сглотнув.
- Нет, ты не понимаешь…, - вновь мольба в глазах мужчины постарше, и словно в немом поединке они уставились друг на друга. Накаленный до придела воздух, только искра, и пространство вокруг мигом покроется завесой огня, распаленной двоими. – Ты ничего уже не сможешь изменить.
- Черт тебя побери! Где Лена?! Что ты с ней сделал?! Ты увез ее из города?! Из страны?! – Поток желчи, вырвавшийся наружу, Виталий сам не понимал, как выработанная годами упорных тренировок выдержка дает «слабо», беря своего хозяина на крючок.
- Она здесь, она в этом доме, Виталя…, - воплощение безумных мечтаний, вот так, назвать его вновь по имени, словно и не было этих долгих лет, и словно ему вновь пять. – Виталя, ты так похож на него…
Дрожащие пальцы, испепеленные мелкой порослью морщин, едва видных на первый взгляд, а если присмотреться ближе, точно такими же была усеяна и его душа. Говорят, что по рукам можно определить возраст человека, вновь ошибка… Он был старше своих лет, мало кто знал, что в душе Никита слыл глубоким, почти древним стариком… Потеряв своего брата, утратив семью, он высек эти глубоки борозды морщин на своем сердце, разбив его навсегда.
- Вы бредите…, - почему то перешел на «вы», полностью не понимая поступков этого мужчины, стоящего перед ним с застывшей болью внутри глаз. – Ненормальный… Мне нужно увидеть ее.
Не сводя глаз, также пристально впиваясь черными зрачками в Никиту. Бессвязная речь мужчины, и новая волна непонимания и жуткой догадки, скальпелем полоснувшая нутро.
- Виталик…Виталька…Фунтик…Ты помнишь…был совсем маленьким, вот таким…, - наглядно продемонстрировал, путаясь в собственных мыслях, пытаясь изложить все то, что сердце так рьяно кричало внутри.
«Фунтик…», - где-то внутри кольнуло, прозвище из детства, его прозвище… Так называл его отец, высокий красивый мужчина с копной точно таких же, как и у него смоляных волос. Он был для них маленьким, был мелким, взрослые дурачились, подбрасывая его в воздухе, ласково называя «Фунтик», именем любимого поросенка с одноименного мультика…
- Откуда…знаешь…?! – Новый рык из горла Виталия, и он едва сдерживался, что бы не броситься на Никиту и не затрясти в воздухе в поисках нужных ответов.
- Виталь, я любил тебя… я любил Сашку…вы были для меня частью меня самого… я же не знал…я думал, тебя нет, как и его…Верил, что ты оставил меня, я не знал… - Шок, полный, неописуемый, разрывающий все нутро и рвущий душу на части. Словно слайд шоу немого кино, перед глазами молодого мужчины стали прокручиваться события далекой давности, его детства. Вот тихий шепот матери, вот тверды тон отца, вот крепкие мужские руки, подбрасывающие его в воздухе, шепчущие ласковое: «мой Гном…». Напрягся, заметно отстранился от Никиты, до одури зажмурил глаза, не верить, не слышать, не знать…вновь распахнул. События того времени, словно живые, предстали перед глазами, с адской болью впиваясь внутрь.
- Этого не может быть... Ты лжешь…, - выдавил из себя Виталлий, наступая на мужчину с плотно поджатыми губами, миг в глаза… его собственные глаза, так похожи на когда то родные… - Лжешь!!! Ты же все выдумал!!! Ты блефуешь, играешь!!! Но я тебе не по зубам!!! – В следующее мгновенье замер, ощущая легкое касание Никитиной руки у плеча.
- Я сожалею…, - поникшие плечи и поднятая рука, не в силах дотронуться дальше и без сил отстраниться. - Виталя, там был мальчик, в той машине был обгорелый труп пятилетнего мальчишки… я не знал…
- Как? – контрольный вопрос изнутри вперемешку с лихорадочным взглядом вмиг потемневших, уставших и ставших апатичными глаз.
- Я не делал экспертизу, не было вскрытия… Я тихо переживал свое горе, мысленно клянясь отомстить… Я не знал, ну поверь же мне, я просто не знал о твоем существовании!!! – Сорвался, перешел на крик, сам не слыша звуков собственного голоса. Только боль, и необъятный гул громких молотков в ушах. – Несколько недель назад я стал выискивать информацию о тебе, мне это было нужно…ради Лены…
Молчание, каждый слышал шум сердца и дыхание другого, острый накал, буйство крови по венах, желание смерти, молитва, что бы умереть…
Ее имя, эхом пронесшееся в мозгу виталлия, и новые слова Никиты, которые Виталий уже и не слышал.
- Ты можешь сделать анализ, ДНК, или как его там, но это ничего не изменит… Ты моя кровь, и она взяла свое на расстоянии. – Нервно сглотнул, видя, как ранее стоящий перед ним племянник, схватившись за голову руками, медленно прижимается торсом к стене. - Я не знал…я ничего ей не говорил…Лена многое пережила, я просто хотел узнать, кто ты… она придет…ее уже позвали…, - последнее, что слышал Виталий, прежде чем массивная дверь распахнулась, в проеме показалось до боли родное лицо… светлая челка, слегка зачесанные назад шелковые пряди волос, вмиг засиявшие зеленые глаза, блеск которых так долго являлся ему по ночам, освещая дорогу вперед… Подалась к нему, резкий, быстрый шаг, сияние лучезарной улыбки…
Нет больше дороги, нет даже мелкой тропинки, все ушло и забылось… Только раны, омывающие свежую плоть кровью, метками изрезавшие человеческие души и сердца…
Уже знал, что спустя несколько минут изумруды ее глаз погаснут, а в ответ лишь сухие, пересохшие края любимых губ, немой ужас в глазах и одно желание на двоих…уснуть и не проснуться…

Запись из дневника:
«В тот день я узнала, кем на самом деле приходится мне Виталий. А дальше…дальше меня поглотила полная темнота, медленно сползая по стенке в своем спасительном беспамятстве, я помнила только ощущение чьих-то крепких рук, которые подхватили меня, и родной шепот на ухо. Я знала, позже я удостоверилась в этом окончательно – это был Виталий.
Я никогда не была чувствительной барышней, скорее наоборот. Сорванец, оторва, пацан в юбке – вот это было обо мне. Отец, да и мать, робея от одного только его взгляда, всю мою сознательную жизнь пытались привить мне хорошие манеры. Как ни странно, это им удалось. Только вот получился своеобразный каламбур – в обществе я была милой девочкой богатых родителей, с друзьями той же оторвой, которой и являлась в душе.
Все изменилось, когда в моей жизни появился Он, мой брат…
Сказать, что я давилась слезами? Я никогда не лгу, скорее, просто пытаюсь увильнуть от ответа. Я патологически «не лгун», это мое достоинство и мое наказание. Когда в детстве я с ребятами разбили дорогущую вазу коллекции моего отца, он с диким ревом ворвался в гостиную, спрашивая: «Кто?!». Конечно же, вслед его крику вперед сделала шаг именно я…
Я не плакала, я просто не могла…Слезы душили меня изнутри, лишая возможности дышать. Я знала, что лучше просто выреветься вдоволь, но не могла… Я впала в какую-то апатию, не подпуская к себе ни на шаг родных и близких мне людей. Я замкнулась в себе, я медленно умирала.
Виталий…нет, я никогда не смогу винить его ни в чем, видит Бог, он пытался… Он приходил, в коей раз я слышала за дверью его низки баритон, столь близкий и родной мне… Тело еще помнило любимые руки, жаркие объятья и поцелуи, разум ни на миг не мог забыть тихий шепот, который мой мужчина бессвязно шептал мне в моменты близости… Я медленно, но уверенно сходила сума. Он мой брат, мой двоюродный брат, часть меня… В такие моменты я просто закрывала глаза, пытаясь представить, что все это страшный сон и он уйдет, как только я вновь подниму веки. Веки поднимались, из под длинных ресниц выглядывали потухшие пустые глаза, а сон не уходил. Наоборот, он стал преследовать меня чаще, мучая и по частям выдирая из грудной клетки душу.
Прошел месяц, Виталий так и не смог до меня достучаться, лишь однажды… В тот день я вышла из дома, нужно было решить проблемы с университетом, в конце концов я была студенткой стационара. Мы столкнулись случайно, Абдулов приехал на встречу с моим отцом. Мы долго стояли друг напротив друга, вновь и вновь окунаясь в глубины противоположных глаз. Тогда мне почему-то показалось, что это может быть последний раз, когда я вот так безмятежно ловлю на себе его синие блестящие глаза. Он смотрел… нет, я никогда не видела в его глазах ничего подобного. Боль, то, что каждый день читалось в моих, усталость, много горечи… Он приблизился, нежно касаясь кончиками пальцев моей щеки, как когда-то… Только тогда я почувствовала на своих губах его жадный поцелуй, пламя горячих мужских губ, теперь же движение закончилось простым касанием, после которого Виталий, как бы извиняясь за содеянное, тут же одернул руку. Было впечатление, что этим жестом он прощался со мной навсегда, это было последним, что он себе мог позволить. Пристальный взгляд, и он слегка отвернулся, кивком головы указав на терассу. Я поняла…зачем нам были нужны чужие уши?
- Лена, я никогда не смогу загладить своей вины…, - он замолчал, а я вся напряглась в ожидании следующих слов. Я сидела, вглядываясь в черточки любимого лица, пытаясь запомнить их навсегда, на всю жизнь. Я обвела фигуру Виталия взглядом, отметив про себя, что сейчас он выглядит совсем по-другому, чем тогда, когда мы были вместе… Темный дорогой костюм, вы уж поверьте, я знаю им цену, не менее именитая голубая рубашка, великолепно подчеркивающая глубину его глаз. Он изменился… Из раздумий меня вывел родной голос и немного непонимающий взгляд. – Лен, я хочу, что бы ты была счастлива.
- Ты думаешь, я смогу быть счастлива без тебя? – Я медленно повернула голову, вновь встречаясь с любимыми глазами, полными такой же боли, что и мои.
- Ты должна быть счастлива.- Он сказал это тише обычного, немного опустив голову, все же продолжал буравить меня взглядом.
- Ты обещал, что никогда не оставишь меня. – Я цеплялась за последнее, так и боясь сказать главное.
- Я никогда не брошу тебя…Лена, ты же понимаешь, это другое…
- Братская поддержка? – Я скрестила руки на груди, нервно закусив губу, мне показалось, или в моем голосе промелькнула издевка?
- Зачем ты так…, - он горько улыбнулся, и у меня тот час же поникли плечи. Разговор заходил в тупик, возможно, благодаря мне, я видела, как он старался, пытался все сделать правильно, но в наше ситуации это было невозможно.
- Мне не нужна твоя помощь. – Я закинула ногу на ногу, рука лихорадочно стала хлопать по карманам в поисках зажигалки и сигарет. Нашла. Виталий удивленно посмотрел на меня, лицо вновь исказила маска горечи.
- Ты опять куришь?
- Я и не прекращала. – Мой голос задрожал, когда я увидела его взгляд. Он искал причину в себе, во всем виня себя, даже в этой сизой струйке дыма, выпускающей моими легкими.
- Что еще ты делаешь? – Он так и остался сидеть в полуметре от меня, не пытаясь оказать ближе. Да и зачем?
- Я люблю тебя. – Впервые, за долгое время, вслух…
Я видела, как напрягся Виталий, как очередная гримаса боли исказила его красивое мужественное лицо, как нервно задергался его кадык и заиграла венка на шее… Я знала его, так было всегда…
- Я тоже люблю тебя…, - он помолчал, взяв себя в руки, вонзился в меня ледяным взглядом. Больше за этот вечер я так и не смогла по глазам прочитать эмоции, царившие в его душе. Отчужденность, вечная маска, которую долгие годы носил на себе Виталий Абдулов. – Ты очень близкий мне человек, ты моя сестра…, - от этих слов я отвернула голову, а он так и продолжал добивать меня словами. – Я люблю тебя как сестру.
- Два месяца назад я бы назвала это по-другому. – Я старалась не думать, кем мне является человек, который стал моим первым мужчиной, в руки которому я впервые отдала не только свое тело, но и сердце.
- За это время я понял, что ошибался.
- Так просто? – Я неверяще уставилась на мужчину, он рвал меня на части. Только потом я смогла понять, что так было необходимо, а тогда…
- Людям свойственно ошибаться. Лена, когда-нибудь ты поймешь меня.
- Я никогда, слышишь, никогда не смогу понять тебя! – Мой голос перешел на крик, но я этого не осознавала. – Я никогда не смогу полюбить тебя как брата! Виталя, прошу…не мучай меня…просто скажи… Бог мой, скажи, что хотя бы тогда… в том доме…когда мы…, - я так и не смогла вымолвить это слово, - ты любил меня…
- Ты хочешь, что бы я солгал? – Безразличный взгляд синих глаз, которые резанули мою душу пополам. Он не такой, он не может мне это говорить, я вновь сплю…
- Солги…, - очередной удар, контрольный, я не видела себя со стороны, но наверняка мои глаза излучали нечеловеческое отчаяние, он отвернулся.
- Я не могу… Лена, я никогда не любил тебя. Хотел – да, но не любил.
Сталь в родном голосе, и мне показалось, что мужчина, сидящий сейчас передо мной не тот Виталий, даже не Страх, а вовсе не знакомый мне человек, волей судьбы оказавшийся рядом.
- Будь ты проклят! – Я вскочила с места, уже практически не сдерживая рвущийся наружу поток собственных слез. – Ненавижу тебя! Ненавижу…!
Не могла больше его видеть, просто не могла. И все же, словно мазохист, напоследок заглянула ему в глаза, в надежде увидеть его душу, как в ту ночь, тогда… Ничего, сплошная пустота и безразличие.
- Прости. – Выдавил Виталий из себя.
Я развернулась, на ходу подбирая с пола брошенный рюкзак, приложив ладонь ко рту, дабы не вырвалось очередное рыдание, выбежала из терассы. Уже приближаясь к выходу, мне показалось, что мужчина позади опустил темную голову на сложенные в замок руки и глухо прошептал: «Я знаю… давно проклят…».
Позже я узнала, что отец отдал Виталию часть его бизнеса, по праву принадлежащую еще дяде Саше. Краем уха слышала, что Виталий долго не соглашался, но мой отец был убедителен. Я знала его, не смотря на все его качества, он безумно любил племянника, как 25 лет назад, так и сейчас. Абдулов редко стал появляться в нашем доме, с отцом в основном встречался в пределах компании или иных местах. Он избегал меня, стараясь не попадаться на глаза. А я.. я не винила его, ведь он просто хотел избавить меня от боли, от пустоты, чья темень в последнее время стала граничить дл меня с безумием. Из разговора отца и матери я узнала, что Виталий купил себе дом на другом конце Москвы, небольшую квартиру на Садовом…
Я жила, я пыталась забыться, я пробовала существовать без его. Нервное истощение, от которого я с каждым днем словно усыхала, дало знать о себе легко тошнотой и периодическими спазмами в области желудка по утрам. Я просто не обращала внимания… все прошло, и это пройдет.
Прошло еще несколько недель. Время, за которое я практически полностью стала сходить сума. Я не могла с ним, я не могла без него… Боль, разрывающая меня изнутри, стала поедать нутро. Я плохо спала, практически ничего не ела, по инерции посещала занятия в университете, на автомате жила. Я все меньше слышала вестей о Витале, родители при мне тотчас замолкали, а я… я просто боялась интересоваться его жизнью. Знала лишь, что отец отдал ему часть бизнеса своего брата, что Виталий проявил при этом железную хватку и теперь, вроде как они работаю вдвоем. Теплые отношения между мужчинами так и не наладились, но я знаю, мой отец от всей души этого желал. В нашем доме при мне имя «Абдулова» сошло на нет, родители щадили меня…Я знала, что отец предлагал Виталию взять его фамилию, но тот отказался, объяснив, что привык к прежней, больше отец не настаивал…
А я… я вычитывала заметки в прессе, где основной достопримечательностью стало появление на арене общественности давно пропавшего племянника знаменитого Никиты Третьякова. Я до дыр изучала газеты, всматриваясь в его лицо, читая и боясь узнать, что у него кто-то появился. Я знала, о, СМИ отлично выполняют свою работу, что за это время Виталий никак не был лишен женского общества. Еще бы! С его-то внешними данными и положением в обществе это стало обычным приложением! Череда женщин, за которыми я пристально наблюдала на глянцевых обложках журнальных изданий, регулярно сменяла друг друга.
Так я и жила, однажды не выдержав, сорвалась… Оставив весь свой хваленный разум дома, я помчалась к нему…»

Жду вас здесь http://seriali-online.ru/forum/76-5439-22#1576905

Продолжение:
« Я словно обезумела, моя душа столько времени рвалась к нему, мысленно я не раз отдавалась на волю его горячим рукам и губам, наяву прекрасно понимала, что моим мечтам не суждено было сбыться. В тот вечер в одном из московских клубов мы отмечали день рождение одной из одногрупниц, я мало ее знала, зато, видимо, она отлично знала меня. Я пришла. Почему? Возможно, порядком подустала от созданного собой же одиночества, возможно, искала очередной способ забыть его.
В тот вечер я довольно тщательно выбирала свой наряд, наверное, внутри все же тлела надежда увидеться с Ним. Плотно облегающие мои «ноги от ушей» джинсы с низко посадкой, блуза, открывающая довольно округлые прелести моей фигуры. Кружевно лиф, купленный мной еще до побега из дома, без дела валявшийся в шкафу. Одела на себя, странно… Маловат в объеме, грудь, что ли выросла? Я подмигнула сама себе, сделав вывод, что плохо примеряла тогда в магазине, впредь буду покупать вещи аккуратнее. Одела другой…та же фигня! Удивлению не было предела, в конце-концов отбросив сию ненужную деталь в сторону, решила, что моя упругая высокая грудь отлично смотрится и без лифа! А зря… весь вечер похотливые взгляды окружающих нас парней были направлены в мою сторону. Не скажу, что я особо злилась, но млеть под их раздевающими взглядами – это не про меня. Пришлось объяснить некоторым мэнам, кто я такая и с чем меня едят. Разбитый нос двоих и изрядно ушибленное мужское достоинство еще некоторых стало прямым тому доказательством.
Я устала… Взгляд ненароком упал на зеркало у стены, оттуда на меня смотрела тощая высокая блондинка с пустыми, практически бесцветными глазами. Неужели это я? И чему я удивлялась, что многие знакомые перестали меня узнавать? Хм…сейчас я бы сама себя не узнала. Нет того огонька, который всегда освещал меня изнутри, нет прежней прыти, нет озорства, нет прежней меня…
Я смотрела на «подруг», которые меня окружали, они весело щебетали между собой, перемывая косточки остальным девчонкам, которые не удостоились чести побывать на «зашибенской» днюхе! Эх, счастливые, они не знали, на сколько им повезло не слышать бред, доносящийся изо всех сторон и делать при этом заинтересованное лицо…Видимо, и у меня не получилось, я несколько раз тихо зевнула, пытаясь разогнать царившую скукоту, отчего мои «подруги» рьяно стали меня развлекать.
Несколько раз звонил отец, пытаясь справиться о моих делах и самочувствии. Уточнил, что выполнил мою просьбу, я мягко улыбнулась. Отношения с отцом до сих пор были напряженными, и он по первому зову старался наладить со мной контакт, я же этим бесстыдно пользовалась. Первым, и по сути единственным, о чем я попросила своего папочку, была Лера…
Я помнила ее всегда, хотя и знала совсем немного, но именно в этой всегда жизнерадостной девчонке, полной энергии и не прикрытого адреналина я нашла частичку себя, меня прежней… Не скажу, что была полной внутренней копией Леры, но все же мы были с ней похожи. Отец нашел ее, буквально в виде доклада прислал распечатку на электронную почту последних месяцев ее жизни. Мы несколько раз встречались, болтали, рассказывая друг другу о прожитых днях, детстве, юности… Про Абдулова она не спрашивала, видимо, и так все знала. Лишь один раз обмолвилась, что он приезжал к ней, в первое время помогал устроиться и что-то с жильем. Она была благодарна нам и тому, что мы не забыли ее. Лера просто не знала, что увидев ее однажды, эту девушку уже никогда нельзя позабыть. Да, забыла сказать, когда я впервые ее увидела, поначалу просто не узнала. Простенькие джинсы, длинные светлые волосы, собранные в пучок на затылке, полное отсутствие косметики… Лера стояла в дверном проеме кафе и, придерживая руками заметно округлившийся животик, искала меня среди чужих лиц вокруг. Сейчас она живет с матерью Кирилла, она носит его ребенка и предельно счастлива. На столько, как может быть счастливая женщина, которую навсегда покинул любимый ее человек, взамен оставив в этом мире частичку себя. Кирилл обещал никогда не оставлять Леру одну, он сдержал свое обещанье… Мой отец помог Лере, как я и просила, теперь вместо комнатушки в коммуналке они со свекровью и будущим малышом перебрались в большую трехкомнатную квартиру возле площади.
Я так и сидела, уже вдоволь злая на себя, что решила принять участие в этой клоунаде под громким названием «день рожденья». Я посмотрела в окно… совсем недавно за окном вовсю сияло солнце, сейчас же небо померкло, вмиг став темным, выпуская из бездны крупные капли дождя. Люди бежали, в неразберихе прячась от непогоды, а я… в такие моменты я всегда вспоминала Его… Мы познакомились, когда шел дождь, под звуки дождя мы впервые поцеловались, в дождь было мое первое завалившееся задание, именно в непогоду мы впервые были близки. Всего три месяца после той ночи, а я все помню, как будто вчера… Шум дождя…он всегда напоминал мне Его, так случилось и сейчас… Кто-то из посетителей в соседней зале включил телевизор, и щелкая каналами, я успела уловить до боли знакомое лицо в компании какой-то расфуфырено девицы, по хозяйски державшее свою куриную лапку на изгибе его локтя. Стало больно…что-то большое и важное откололось от меня, сердце в груди противно заныло. Мне показалось, что я стала ощущать каждый новый удар собственного сердца, он закладывал уши и заставлял слышать пульсацию крови в сосудах. Стало невыносимо жарко, я нервно затеребила расстегнутый ворот блузы, расстегнув еще несколько пуговок…
Именно так я сошла сума, схватив на лету покоившуюся на стуле сумку, я пулей вылетела из кафе, полностью не обращая внимания на офигевшие взгляды девчонок, я бежала к нему…
Тогда я знала только одно – я любила его, я не могла без него жить. Мне вдруг стало плевать, мне стало безразлично на все. Я как будто стояла и смотрела на все это со стороны, совершенно не принимая участия. Я любила, и это было мое наградой и наказанием. Я знала, где он выкупил квартиру, о его адресе пестрили все заголовки столичных газет, местонахождение дома сразу же отметалось, я знала, что Виталий не любит большие помещения, предпочитая им маленькие пространства, итак, я шла в его квартиру. Выпитая текила, фужер мартини и несколько сигар, выкуренных в машине сделали свое дело, сама не понимаю, каким чудом я сумела вести машину и доехать до Садового. Я стояла у его двери и тряслась, словно осиновый листок. Я никогда так не дрожала, я не волновалась, я не делала этого никогда… Я всегда шла на пролом, всеми возможными путями добиваясь своей цели, здесь же все было по другому. Я стола, руки не слушались своей хозяйки, и, замерев в нерешительности, так и продолжала сверлить глазами бетонную стену, если бы я имела такую возможность, я бы прожгла ее насквозь.
Что я пыталась этим доказать? Ничего. Я просто хотела быть счастливой, я хотела быть любимой, я желала быть рядом с единственным мужчиной, раз и навсегда поселившемся в моем сердце. И было плевать, что этот мужчина по совместительству является моим двоюродным братом… Глупо, но в глубине души я утешала себя тем, что не родным.
Я крепко зажмурила глаза, собираясь с духом, пересилив себя резко, что бы не успеть передумать, нажала на звонок. Первая мысль, когда я услышала легкий шорох за дверью, было то, почему внизу нет консьержа или хотя бы домофона. Из раздумий вывел звук открывающейся двери и темный высокий силуэт мужчины, появившийся в проеме.
Удивление на лице и на несколько секунд промелькнувшая горечь, от которой мускул на лице Виталия задергался в усиленном ритме. Он молчал. Просто стоял, разглядывая меня в упор и молчал. Стильные светлые джинсы, обтягивающие крепкие мускулистые ноги, голый накачанный торс, я стояла, до крови закусив губу, боясь даже пошевелиться.
- Привет, Виталь…, - голос начал дрожать, а вот решительности почему-то только прибавилось. Я впритык подошла к мужчине, буквально ощущая его тяжелое дыхание своим лбом.
- Здравствуй. – Абдулов не двигался, только едва заметно задергалась венка на его шее. Глупый…я как никто другой знала эту особенность его организма выдавать состояние своего хозяина. – Лена, - он протяжно вымолвил мое имя, как бы смакуя его звучание. – У тебя что-то произошло?
Пытливый взгляд синих глаз, и я улыбнулась, получилось натянуто.
- Давно не виделись. Ты не пригласишь меня войти? – я попыталась сделать шаг вглубь квартиры, но он остановил меня.
-Нет. – Лицо Виталия застыло, стало вновь нечитаемым для меня. – Лена, ты знаешь, что это лишнее…
- Виталь, погоди…, - я вцепилась в его руку клещами, и оторвать он смог бы меня только вместе с ней. – Подожди, послушай…я много думала…, - мой бессвязный лепет и его взгляд, от которого душа вновь ушла в пятки. Он так и стоял в дверном проеме, заграждая мо путь внутрь. А я… мне уже было все равно, я тихо шептала, потом мой голос стал громче и я почти стала кричать, только бы достучаться до него.
- Виталь, мне все равно, что скажут люди…я…мне правда безразлично…я хочу быть с тобой… мы сможем, нам только нужно попытаться…мы уедем…мы начнем новую жизнь, подальше отсюда…от косых взглядов людей…мы будем семьей, - я дрожала, уже всем телом прижимаясь к его горячей коже. Я ждала…когда его желанные руки окажутся на моих плечах, когда он с силой и нежностью прижмет меня к себе, когда…я сама не знала, чего я ждала. Увы, моим надеждам было не суждено воплотиться в реальность.
- Лена, ты пьяна. – Он коснулся моих плеч, немного встряхнув. Нотки беспокоства отразились в его голосе. – Ты ехала на машине? – кивок с моей стороны и Виталя продолжил. – Я отвезу тебя домой.
Словно не слышал, что я говорила всего несколько секунд назад, меня вновь сломали, мир, рушась, больно полоснул по душе…
- Мне не нужна твоя помощь! – Я почти кричала, уже не контролируя свой голос. – Я пьяна, но я отчетливо понимаю, что говорю! Я люблю тебя! Виталь…, - видя, как он в лихорадке вонзается пальцами в темную шевелюру вьющихся волос, буквально впилась в его руку ногтями, оставляя кровавые метки. – Мне нужна твоя любовь…, - перешла на шепот, тщетно вглядываясь в темень его глаз. – Не помощь, не поддержка, мне нужен ты…Я прошу тебя…
- Лена, это невозможно…, - глухой голос и мне показалось, что глаза на миг затянула пелена боли. Мгновенно исчезла. – Мы никогда не сможем быть вместе…
- Ты не любишь меня…
- Даже если бы любил…, - он растягивал слова, слово за словом вонзая в меня очередной кол. – Это невозможно…неправильно…Лен. –Потянулся ко мне, как когда-то коснулся пальцами контура моего лица. – Девочка моя…ты обязательно будешь счастлива…без меня…
- Я не смогу без тебя…я не умею…
- Ты научишься…ты сможешь. Лена, ты выйдешь замуж, у тебя будут дети…, - на слове о детях Виталий запнулся, грустно взглянув на меня, коснулся пальцами прядей волос, нежно перебирая их в руке. – А мы…мы не сможем.
- Я не хочу детей от другого мужчины! – Я опять кричала, еще больнее пронзая его руку. – Виталь, мне плевать на детей! Мне плевать на все! Я… я смогу прожить без них, лишь бы с тобой… Виталь, я прошу…мы сможем усыновить ребенка…
- Лена, очнись! Ты говоришь это на эмоциях, пройдет время…и ты возненавидишь меня…Ты можешь иметь своих. – Он вторил себе словно попугай, уже полностью не замечая меня рядом. В следующее мгновенье словно ужалены оторвал свою руку от меня, волосы выпали, коснувшись щеки. – Лена, я не смогу жить с тобой. Я не люблю тебя.
Твердый, жесткий голос, чеканящий каждое слово. Хотелось выть, рвать на себе волосы, хотелось умереть.
- Счастливый…, - смахивая слезу, я с силой закусила губу. – Ты счастливый, Виталь, тебе проще…
Я уже развернулась, что бы уйти, как вдруг его руки схватили меня повыше локтя, останавливая и прижимая к стене.
- Ты никуда не поедешь в таком состоянии.
- Я нахожусь в нем уже несколько месяцев. – Я пьяно улыбнулась, тщетно пытаясь вырваться.
- Лена, ты пьяна. Я отвезу тебя домой.
В следующее мгновенье послышался шум, и из квартиры, как раз позади Абдулова нарисовался женский силуэт, обернуты в банное полотенце. Девушка подошла ближе, изумленно уставившись на меня, она властно обняла Виталю за бедра, словно кошка поглаживая обнаженную кожу мужчины. Я вскрикнула, заткнув рот кулаком, рысью вырвалась из рук Виталия. Взгляд дикого зверя, загнанного в ловушку, который напоследок я бросила в такие любимые глаза и лицо, застланное гримасой боли…
Свое имя на его губах, когда я почувствовала, что хватка его железных рук разжимается, непроизвольно отпуская меня… Резкий рывок, а я никогда не была обделена силой, и чувствуя под ногами бетонные ступеньки, я на всех парах летела вниз, подальше от него… Я не слышала, не видела его лица, не видела пропитанных болью глаз, не знала, что он в одних брюках вылетел следом за мной, чертыхаясь, на ходу застегивая рубашку…Не успел… Хоть и пьяная, я оказалась шустрее мужчины. Всего несколько секунд, и я уже чувствовала под собой родное сиденье иномарки, крепко сжимая дрожащей ладонью гладкую поверхность руля. Слезы потоком орошали лицо, не давая мне видеть пространства перед собой. Я резко нажала на газ, и лишь краем глаза заметила Его, который со всей мочи впивался руками в дверцу моей машины, пытаясь отворить. Визг стертой резины и рык мужчины, когда он на лету отскакивал от иномарки, ставшей на мгновение моим спасением, уносящей меня от него…
В тот вечер, сидя глубокой ночью на любимом подоконнике, я улыбалась… Впервые за долгое время я выбросила початую пачку сигарет, потертую зажигалку, ни капли не сожалея об этом. Я подтянула под себя ноги, не забыв накрыть их теплым пледом, я делала так впервые, не для себя… Вспомнились недавние слова Леры, о том, что любимый человек покинув ее, оставил в ней часть себя, самую дорогую ей часть…
Я сидела, неспеша, мягко гладила свой небольшой подтянутый живот, вспоминая слова подруги, я была счастлива. Виталий ушел из моей жизни…но он оставил для меня самое дорогое, что может быть, во мне он оставил часть себя. Он выполнил свое обещание, он всегда будет рядом, во мне и в нашем ребенке… Закончилось мое бессмысленное существование, теперь у меня есть то, ради чего стоит дышать, у меня есть цель, ради которой я вновь готова свернуть горы, у меня есть новая жизнь, с каждым мгновеньем все больше развивающаяся во мне…»

Огромная больничная палата, светловолосая девушка на белоснежной простыне, укутанная точно такой же и сверху. Худое, вытянутое вдоль постели тело, пикающие приборы, от которых тонкими прозрачными канатами спускались мелкие провода, вонзенные в вены девушки.
Мужчина и женщина, бессильно уронив головы на опущенные ладони рук, в унисон друг другу сверлили пространство палаты, никто не осмеливался заговорить первым. Немое молчание и гнетущая тишина, разбавленная только пиканьем аппаратов. Женщина медленно подняла голову, прикрывая опухшие от слез глаза, нежно провела рукой по ладони дочери, без сознания лежащей на постели.
- Лена, девочка моя…за что же…, - очередной всхлип, и Алла вновь уронила голову на руки, протяжно зарыдав.
- Она спит…теперь ей легче…, - с горечью произнес Никита, также гладя руку любимой дочери, с бессилием понимая, такого удара его девочка не переживет. Нет, она сильная, она смелая, его мужественная маленькая девочка…Если бы он только смог, он отдал бы собственную душу, лишь бы облегчить ее страдания после пробуждения.
- Я знала, я чувствовала, что нужно было остаться вместе с ней дома! Тогда бы она ничего не смогла натворить! Это ты заставил меня пойти с тобой на это чертово мероприятие! – Голос сорвался на крик, и только грозный взгляд мужа заставил Аллу замолчать. Никита, все еще продолжая глазами в приказном порядке заставлять жену сбавить тон, устало откинулся на спинку железного стула.
- Алл, никто не виноват. – Он помедлил, как бы собираясь с духом. – С другой стороны, может оно и к лучшему. Никто не смог бы дать гарантию, что через нужное время Лена смогла бы родить здорового ребенка. Генетика…, - горький вздох, и он машинально потрогал холодный лоб дочери, убирая прилипшую к коже прядь волос.
- Все было бы хорошо… - Как заведенная продолжала повторять женщина, тело которой уже начинал бить мелки озноб. - Боже, Никит, Лена не вынесет этого. Это я во всем виновата, я одна… Лена, доченька, прости меня… - Прислонилась к бессильно свисавшей ладони дочери, судорожно прижимаясь к ней губами.
- Алла, Лена обязательно поправиться…у нее еще будут дети. Она крепкая, она молодая, она все вынесет. – Пытался говорить как можно убедительней, хотя голос по прежнему дрожал.
- Она потеряла своего первого ребенка, своего первенца! Никита, я прекрасно помню, когда это случилось со мной… я никогда не забывала того ребенка. Часто, лежа на кровати по ночам, представляла себе, каким он мог бы быть, если бы остался жить.
- Это было 25 лет назад. Алл, его не вернуть, а после родилась Лена и наша мечта о ребенке осуществилась. – Он пытался выглядеть непринужденным, хотя былая боль всплыла, все еще терзая мужчину своими отблесками. Пускай и давно, но он тоже никогда не забывал неудачное падение жены и вердикт врачей, от которого тогда волосы стали дыбом. Слава Богам, эскулапы ошиблись, и через пять лет Алла забеременела вновь, вынашивая под сердцем их любимую малышку, их Лену.
- Она никогда не забудет. Я знаю, я прошла сквозь это. Моя девочка… - Вновь склонилась над дочерью, промокая салфеткой ее лицо и сухие губы. – Никита, ты уверен, что он больше не появиться здесь?
Алла, вопросительно подняла бровь, глядя на мужа.
- Я не хочу видеть его здесь, да и Лене сейчас это не нужно. – Перевела дыхание, нетерпеливо сминая руки.
- Я убедил его больше не приходить.
- Это тогда, когда твой племянник буквально ломая двери ворвался в ее палату? Никита, учти, если я вновь увижу его возле своей девочки, я сделаю все, что бы он на метр к ней не приближался. – Алла встала, крупными шагами измеряя площадь палаты. Нервно расхаживая вдоль постели дочери, вновь бросила полон негодования взгляд на мужа.
- Что ты ему сказал?
- Ничего, что ты подумала. Витале нечего знать, что Лена… что ребенок вообще существовал. – Встретился с женой взглядом, видя вместо знакомой тихой женщины разъяренную тигрицу перед собой. – Он думает, что у нее как и в прошлый раз просто сдали нервы, ничего такого…
- Прошлый раз! – Злобно перекривила Никиту, усаживаясь рядом. – Я прекрасно помню прошлый раз, когда не смотря на мое негодование, этот мужчина нагло ворвался в ее палату. Благо, Леночка спала и не помнит его так называемого визита!
- Ты не права. Алл, Виталя ничего не знал, он никогда бы не сделал Лене плохо.
- Он женат! – Гневно перебила мужа, украдкой взглянув на дочь, дабы та не услышала их перепалки. – Вот пусть и катиться к своей жене. А Лена? Она должна забыть его имя. Забыть навсегда. – На мгновение Никите показалось, что сквозь обиду за дочь, в голосе жены прозвучало еще что-то, касающееся личной ее неприязни к его племяннику.
- Это я просил ему жениться. – Жена удивленно вскинула светлую бровь, непонимающе глядя на мужчину. – Неужели не понимаешь, зачем? – Пристальный взгляд синих глаз, и Алла согласно кивнула.
- Но он видимо не сильно-то и сопротивлялся! – Ехидный тон, когда она вновь заговорила. – Конечно, твой племяш стало быть выиграл двойной джекпот. Отхватив себе набитого пачками зеленых дядю, теперь приобрел обеспеченную красавицу – жену!
- Витале наплевать на мои деньги, он не такой человек и ты совершенно его не знаешь! – Нападки жены порядком поднадоели, и, пытаясь говорить шепотом, он лишь раздраженно прошипел последнее.
- А ты? Никит, как хорошо его знаешь ты?! Да без году неделю! Возможно, это очередной проходимец, который просто пытается наживиться!
- Мы сделала анализ. Он все подтвердил. – Безапелляционные фразы, брошенные в унисон сердцу. Алла напряглась, видимо до последнего не верив в родство мужа с молодым, так похожим на него мужчину, теперь медленно пыталась переосмыслить ситуацию.
- Все равно, ты не можешь вот так безоговорочно ему доверять. Никит, он пол жизни провел в детском доме, а это клеймо. Ты же понимаешь, такие заведения навсегда ломают психику ребенка. Он уже не тот пятилетний мальчишка которого ты потерял 25 лет назад.
- Для меня ничего не изменилось. – Никита устало опустил плечи, решив, что дурацки спор пора уже и кончать. – Для меня он навсегда останется моим единственным племянником. Я упустил эти 25 лет, и я должен их наверстать.
- Да ты ничего ему не должен! – Вновь повысила голос, не понимая, как муж не может внимать ее веским аргументам. – Ты и так отдал ему немалое – половину бизнеса, над которым сам горбатился большую часть своей жизни!
- Это часть дела его отца! – Тоже сорвался, тотчас взглянул на Лену. Та неподвижно лежала, сквозь тонкую простынь видел равномерное колыхание грудной клетки дочери. – Это часть Саши, и я отдал Виталику то, что по праву должно было принадлежать ему много лет назад. Алла, - пытаясь успокоиться, дабы не вывести жену в холл и не тряхнуть хорошенько, сбавил тон. По привычке вновь посмотрел на Лену, аккуратно касаясь кончиками пальцев светлой путаницы волос, тихонько распутал. Словно ангел, маленький беззащитный котенок, совсем как в детстве. Никита наклонился, повыше запахивая хрупкое тело простыней, натягивая сползший плед к груди. – Вот странная штука бывает жизнь… - Мужчина замолчал, ласково вглядываясь в любимые черточки лица дочери. – Лена смогла унаследовать мой характер, не взяв от меня ничего из внешности.
Мягко улыбнулся, продолжая невесомо теребить между пальцев кончики светлых волос, не видя, как вздрогнув, изменилась в лице и побледнела его жена.
***
Она не заметила, как вдруг стало темно, как ночная мгла охватила все ее существо, затмив ее существованье. Не было больше радости, не было былого счастья, не было даже грусти, злости, неясности и обид – сплошная пустота, полное безразличие внутри и апатия снаружи. Вначале месяц бесполезного валянья в больнице, от чего ей раньше хотелось бы выть волком, теперь было просто безразлично.
«Выкидыш…», - сожалеющая улыбка врача, мужчины неопределенного возраста с намечающимися залысинами и уже успевшим отвиснуть брюшком, маска на лице, которую он всегда одевал, сообщая молодым женщинам о прерванной беременности. «Постоянные стрессы, нервы, а это огромный вред для организма. Что же вы хотели?... », - после того, как она забилась в дикой истерике, выкрикивал доктор, пока отец буквально за шиворот не вытащил мужчину из палаты. На следующий день ее лечащим доктором стала женщина слегка за тридцать, с безупречной репутацией и большими, явно сочувствующими пациентке глазами. Не помогло. Еще 15 дней Лена провалялась в больнице уже с натуральным нервным срывом.
«Выкидыш…», приговор на всю жизнь. Знать, что где-то внутри тебя миг за мигом развивается новая человеческая жизнь, крохотные ручки и ножки, формируется маленькое сердечко, которое как наручные часики стучит, разгоняя кровь по крохотному тельцу. Реснички, бровки, пуговка – носик и пустой, такой смешной и совершенно беззубый ротик, требующий к себе материнского внимания и молока. Искусанная до крови губа, и Лена в очередной раз, что бы не сойти сума, сильнее впилась зубами в плоть, тут же ощутив во рту приторный вкус крови. Хотя какое там «не сойти»? Она уже давно это сделала, впервые прикутая к больничной койке услышав холодное «Сожалею. У вас выкидыш». Доктор сожалел… А она? Она медленно погружалась в эту тьму, и единственным спасением являлся только сон, в котором она забивалась только под действием сильнейших препаратов.
Нет больше мира, ради которого она жила, нет больше крохотной жизни внутри, нет света, нет радости, нет маленького комка жизни отражающегося на экране аппарата УЗИ, нет больше ее…
Она имела в это жизни ошибку полюбить, и жестоко за это заплатила. Виталий… при упоминании о нем новая гримаса боли исказила осунувшееся лицо молодой девушки. Он все же обманул ее…обещал никогда не оставлять и ушел, забрав с собой самое дорогое, что ненароком сумел подарить в единственную ночь ее счастья.
Лена оглянулась в поисках новой сигареты, тлеющий окурок в пальцах больно обжег кожу, оставив на ней свой след. Какую по счету сигару она выкурила, было попросту наплевать. Переполненная пепельница с еще дымящимися окурками, явно свидетельствовала – много. Она не просто пропускала сквозь внутренности этот едкий дым, она вбирала его в себя, пропитывая каждую клеточку своего существа – быстро, залпом, жадно. Сигарета за сигаретой, отчего уже порядком стала кружиться голова и сводить спазмом пустой желудок, а ей было все равно. С того самого дня, когда она узнала, что осталась совсем одна, ей на многое стало наплевать. В первую очередь на свою жизнь. Родители? Они молча проходили мимо, слыша тихие ночные всхлипы за дверью дочери и запах дыма, которым был пропитан весь дом. Просто решили, что так будет лучше, не тревожить ее своими нотациями, пытаясь вызвать откровение. Они дали возможность Лене самой пережить свою боль, внутри прося Бога, что бы их девочка пришла поделиться своим горем. Поначалу Алла как безумная рвалась в запертую дверь Лениной комнаты, умоляя дочь открыть ей дверь. Тогда Никита, боясь непоправимого, с силой выломал ее дверь. Лена сидела на подоконнике пустым взглядом уставившись в открытое окно, вся комната словно дешевый кабак пропитана дымом, внизу возле подоконника красовалась целая куча тлеющих окурков. Алла схватилась за голову, пытаясь оттащить дочь от окна. А та, словно под действием чего-то, послушно поплелась следом. Даже когда отец бережно укладывал ее на разбросанную постель, просто отвернулась к стене, по прежнему сохраняя молчание. В тот вечер Никита сразу же обратился к врачу, увиденное оказалось взаимодействием транквилизаторов и никотина. Теперь Лене приходилось засыпать самостоятельно, в тот же день разноцветные пилюли по рецепту были строжайше запрещены. Алла с Никитой видели, как до утра Лена ворочается в постели, тихие завывания за дверью вначале сменились вот этой завесой дыма и свечением ночника у постели. Она никуда не ходила, просто дни напролет проживала взаперти. Собственноручно себя изолируя. Пробовали убедить поговорить с психологом – вновь стена отчуждения, сквозь которую пройти было не возможно. Их дочь ускользала от них, и они ничего не могли поделать…
Дни за днями, мучительно долгое ожидание, первый вечер, когда их дочь, затерявшись во мраке ночи не вернулась домой ночевать. Знали бы они, что это исключение со временем перерастет в пагубную привычку…

Мысли до сих пор вихрем вились в голове, заставляя пульсирующую в висках кровь с удвоенным ритмом отбивать чечетку внутри. Виталий убрал руки со стола, до боли заломив пальцы. Столько времени, все в пустую. Он отчетливо помнил тот день, двадцать четыре часа, которые он проклял еще, прежде чем они наступили. Помнил потерянный, практически неживой взгляд девушки, при виде которой сердце без спросу хозяина начинало биться громче, резче, чаще… Ее взгляды, когда сквозь пелену изумрудных глаз взрослого мужчину бросало в дрожь, и то, как она смотрела на него в миг церемонии. Никогда не был побочником суицида, теперь же идея о веревке с мылом начинала нравиться мужчине все больше и больше. Заслужил, он все заслужил. Довел свою девочку до обморочного состояния. Лену, которая даже при виде его крови, голыми руками промокая открытую рану, не потеряла сознание, внимательно закусив губу, сосредоточенно приступила к делу.
- Виталь, прости, но тебе нужно уйти. – Непреклонный тон Никиты и яростный взгляд Виталия, когда они, словно два цербера сцепились у дверей Лениной палаты.
- Я не уйду, пока не узнаю, что с Леной.
Казалось, лед синих глаз испепелил Никиту насквозь. Считанные секунды до появления врача, в которые Третьяков уже стал молиться, что бы тот не брякнул лишнего.
- Что с ней?! – В мгновенье подлетев к мужчине в белом халате, в два шага преодолев разделяющее их расстояние, Виталий с остервенением впился в ворот его рубашки, чуть ли не поднимая тщедушное тельце в воздух. Доктор, лишенный трезвости мысли таким напором молодого мужчины, видя ледяной угрожающий взгляд Третьякова, тихо пробормотал.
- С девушкой все хорошо…Криз миновал, сейчас она находится в палате интенсивной терапии.
Запинался, краснел и бледнел, с бегающими узенькими глазами и трясущимися поджилками.
- Что это было?! – Рык из горла Абдулова, и врач, уже оказавшись крепко стоящий конечностями на линолеуме, тихо залебезил.
- У девушки нервный срыв. Это бывает у молодых особ ее возраста, а…, - окинув взглядом мужчину, еще несколько мгновений назад рьяно трясущего его в воздухе, только сейчас смог разглядеть его поближе. Стильный, явно дорогой, такой и ему не по карману, свадебный костюм. Не фрак, как часто бывает у этих щеголей – бизнесменов, а именно костюм, с блеклым цветком в петлице. Прибывшая девушка с обширным маточным кровотечением на невесту явно не походила. Стало интересно, почему этот молодой мужчина так яростно интересуется ее самочувствием. Вспомнив предупреждающий разговор Третьякова, он под страхом смерти вовремя прикусил язык.
- Мне нужно ее увидеть. – Твердый властный тон и умоляющий взгляд врача в сторону Никиты. Ведь именно сейчас его пациентка находилась на ургентной операции, а этот явно ненормальный «жених» разнесет здесь все в пух и прах, включая его самого.
- Она находится под наблюдением. – Мгновенно соврал врач, облегченно вздохнув. Никита напротив ровным кивком подтвердил слова эскулапа. – Несколько часов и вы сможете ее увидеть.
И он ждал, сидел в холле и молился. Последнее он делал за эти несколько месяцев чаще, чем раньше за всю жизнь. Он ждал, обхватив темную голову руками, никак не мог отвести полный горечи и беспокойства взгляд от палаты, куда недавно увезли его девочку. Ждал и совершенно не знал, что в эти минуты на холодном железном столе его девочка из последних сил боролась за спасение еще одно жизни, ускользающей из этого мира навсегда…
Потом он сидел возле ее, держа за руку, то поглаживая, то обдувая горячим дыханием ее ладони – ледышки. Никита остался за дверью, Виталий пообещал, что это пребывание наедине будет для него последним.
Он сдержал свое обещание, подождав еще несколько дней, что бы окончательно удостовериться у Никиты, что с его девочкой все в порядке, за несколько часов собрал свои вещи, сказав растерянной Светлане о решении переехать в Питер. Неотложные дела, требующие его немедленного присутствия в Санкт- Петербурге, и женщина, словно послушная жена декабриста, в считанные часы была готова к экстренному переезду. Честно? Он был расстроен, до последнего надеялся, что новоиспеченная супруга одумается и останется рядом со своей семьей. Но Света оказалась на редкость преданной женой, объяснив ему, что теперь именно он является ее семьей. Парадокс…но именно он заварил весь этот каламбур, ему и расплачиваться. А Света, если все же согласилась терпеть его скверный характер, сможет выдержать жизнь рядом с ним, пусть попытается… Он не смеет рушить и ее представление о нормальной семье, эта девушка уж точно ни в чем не виновата.
Уже месяц они находились в этом чудном городе. Виталий и раньше здесь бывал, скорее по долгу так называемой «службы», когда очередной клиент искал здесь пристанище и просто пытался затеряться внутри толпы. Семейная жизнь наемного убийцы…стало смешно. Уголки красивых ярко очерченных губ скривились в едкой ухмылке, и Виталий небрежно провел крепкой ладонью по двухдневной, успевшей отрасти щетине. Он вспомнил, как Ленка смеялась над ним, то и дело подкалывая и называя «колючим ежом»… Воспоминания вновь унесли в то время, мгновенья их счастья…
«Я не люблю мороженного… Что же ты любишь?», - как будто совсем недавно, как будто не было долгих, проведенных в компании одиночества и напрочь лишенных сна ночей. Вкус ее губ, ощущение жара желанной кожи рядом, ее сладости, манящей и заставляющей тело подчинять своей воли. Целовал жадно, неистово, пытаясь полностью, до последней частицы вобрать в себя, ловя губами воздух и ее губы.
«Почему не уходишь?...Не могу… Не отталкивай меня, не сейчас…», - еще тогда пытался вырвать ее из лап такой жизни, но у Нее всегда была железная хватка, Лена всегда добивалась намеченного цели, любой ценой… Дурак. Он вспомнил, когда увидел ее впервые, практически вовсе не обратив внимание на смешную девчонку, которая с ярым выражением на лице стояла напротив, с диким остервенением сверля мужчину потемневшими угольками глаз. «Глаза волчицы», - он вспомнил момент, когда впервые увидел дикую, необузданную и свободолюбивую самку волка, вот с таким самым взглядом – гордым и неприступным. Тогда эта фурия охраняла от людей своего детеныша. В тот вечер ее убили, истекающую кровью оставили лежать на холодной январской земле, так и не тронув беззащитного волчонка, который скукожившись возле матери, еще не понимая своих инстинктов, зализывал кровавые раны на ее шеи. Просто ради развлечения. Ему было лет 12 и он со взрослыми дядьками ходил на своеобразную охоту на территории леса, окружающего их детский дом. Думал, что никогда не сможет стереть из памяти воспоминания тех лет, теперь же к глазам ярого волка прибавились еще одни…более глубокие, более блестящие, сочетающие в себе адское пламя и горный лед.
Виталий прикрыл глаза, словно во сне, который покинул его много времени назад, вновь и вновь прокручивал в голове события минувших дней. Странное, мазохистское удовольствие. А ведь ему казалось, что он никогда этим не страдал. Мужчина оглянулся, обвев взглядом шикарную обстановку своего питерского кабинета. Огромный встроенный в потолок шкаф, другая офисная мебель, прозрачный стеклянный стол, на котором взгромоздился его ноут и кожаное кресло, для главы именитого питерского филиала. До сих пор терзался сомнениями, правильно ли поступил, приняв решение приехать сюда. С каждым днем все больше уверял себя, что для Нее так будет только лучше. Стало до жути смешно. Знал ведь, как ненавидела Лена, когда кто-либо принимал решение за нее саму. В этот раз длинный нос, сующий свой кончик в чужую жизнь, был его собственным.
«Я хочу видеть тебя счастливой. Я хочу видеть тебя довольной, одетой и обутой в окружении своей семьи… Неужели ты считаешь это счастьем?... Это не для тебя, эта жизнь и я. Мы не для тебя… Я хочу быть с тобой…», - слова Лены, и Виталию показалось, что он вновь видит перед собой ее обволакивающий взгляд, полон непонимания вначале. Она искренне не верила, что можно быть счастливой, имея кучу материальных благ; он же считал, что это просто подпитка, а крепкая любящая семья сможет заменить человеку все. Она жила в роскоши, не зная цены сладкой булочки с сыром, на которые он по неделе горбатился, разгружая грузовики, и голодал. В 11 лет первая небольшая зарплата, на которую они с ребятами и Пашкой убили целую неделю, как кони, пахая на хозяина продуктового магазина. Именно тогда он впервые осознал цену деньгам, поклявшись в будущем никогда не испытывать чувство голода. Они с остальными мальчишками смотрели и наблюдали, как возле ярких, пахнущими разными деликатесами и заветными мандаринками витрин другие ребятишки, пришедшие сюда с родителями, плаксиво тыкали пальцами и устраивали жуткие истерики, если родитель отказывался покупать ту или иную сладость. Глупые, они не знали настоящую цену родительской любви. Лена…его девочка. Зная ее, уже вдоль и впоперек изучив несносный характер этой взбалмошной и любимой его девочки, он только спустя время стал сомневаться в своих выводах. В отличие от других, ей и вправду было не нужно энное количество денег в карманах и дорогая респектабельная тачка…от своей семьи прежде всего Она жаждала понимания и любви…
- Милый, мне кажется, в последнее время ты стал забывать дорогу домой! – Высокая темноглазая женщина с длинными, убранными на затылке каштановыми волосами буквально влетела в кабинет, на ходу поправляя подол платья. – Виталь, ты обещал вернуться в шесть. Когда ты последний раз смотрел на часы? – Ни разу еще не позволяла себе ничего подобного, но постоянные задержки мужа на работе, по делам, с непредвиденными обстоятельствами… понемногу стали выводить молодую жену из себя. Она понимала его, мужчину, которого за недолгое знакомство искренне смогла полюбить, но…это «но» постоянно терзало ее душу, оставляя неприятный след внутри. Он был холоден с ней, слишком безразличен. По началу их встреч, когда они только познакомились с Абдуловым, мужчина был предусмотрительно вежлив, иногда грубоват, что заводила женщину еще больше. В сочетании с дьявольской внешностью, Виталий казался ей сущим воплощением самца, так и было по началу. Света все же продолжала надеяться, что со временем, а она обещала приложить немалые к этому усилия, ее муж оттает, и она наконец-то сможет занять достойное место в его сердце. Очередной провал. Как она радовалась, когда однажды договорившись встретиться в его квартире, Абдулов без всяких предисловии, как бы между делом, поинтересовался, не прочь ли она стать его женой. Вроде как-то так… Нет, в свои 27 она не ожидала пламенных признаний у луны и томных вздохов с губами, целовавших ее ладони. Она уже имела время повзрослеть. Успешный отец, который на протяжении все жизни обеспечивал ее, потом собственное модельное дело, приносящее довольно неплохо доход, поклонники… Мужчины, которые в основном интересовались ее телом или же деньгами будущего тестя. Такие претенденты тотчас отметались, и Светлана вновь была одна. Встреча с ним переменила всю ее размеренную и уже порядком поднадоевшую жизнь. Она знала, что Абдулов не стеснен в средствах, да и это не было главным. Он сам же настоял на том, что бы в брачном контракте внести пункт о отмене права на притязание к имуществу жены. Это удивило Светлану и сделало мужчину в ее глазах еще более благородным. Ей нравилось в нем все – то, как он крутил в длинных крепких пальцах шариковую ручку, когда нотировал что-то на бумаге; когда принимая верное решение, зарывался пальцами в смоляной вихрь коротких волос,; когда одевал на мощный торс тонкую ткань рубашки…она смотрела и невольно любовалась игрой его мышц под легким материалом на спине и руках. Он привлекал ее во всем, от красивого, безумно сексуального тела до острого аналитического ума, который за несколько месяцев заставил уже добившееся дело его дядьки и мощный бизнес ее отца стремительно пойти вгору, обошев на своем пути практически всех конкурентов. Прыжок, благодаря которому уже продуманный бизнес сделала скачок вверх, вызвав зависть и трепет преклонения у врагов и союзников. Лишь одно, что не давало ей покоя с самого начала. Ощущения, что живя с этим мужчиной под одной крышей, он не принадлежит ей. Светлана не пыталась полностью заполонить его мысли, его прежнюю и прошлую жизнь. Она была не глупой женщиной и хорошо понимала, что у Виталия было бурное, даже сказать довольно темное прошлое, в которое он не имел ни малейшего желания ее просвещать. Она все понимала, не лезла к мужу с расспросами, зная, что каждый имеет право на прошлое. Но настоящее, в которое Абдулов не давал ей ни одной возможности просочиться, иногда просто пугало. Он не давал ей ни малейшего шанса, он не пускал ее внутрь себя, он замыкался и она как бы ни пыталась достучаться, его «дверь» навсегда была заперта для нее. Виталий по прежнему оставался любезен, приветлив, и лишь иногда, заглянув глубоко ночью в его спальню, она видела мужа склоненного возле собственной кровати в задумчивой позе, обхватив голову руками. Она знала о его бессоннице и искренне пыталась помочь. Даже когда он на второй день их супружеской жизни твердо расставил все точки над «і» , ясно объяснив, что ночевать они будут в разных комнатах. Редкая близость, которая была для женщины чем-то вроде сладкого десерта и горького шоколада. Постоянно желала ее и в то же время, после оставалась непонятная горечь. Словно муж, дарящий ей в те моменты неповторимое наслаждение, мысленно находился с другой. Света не могла объяснить себе это чувство, но внутреннее чутье подсказывало ей все и без вопросов. Он никогда не любил ее, и женщина это отчетливо понимала, в душе надерсь, что современем сможет вызвать в этом мужчине хотя бы толику привязанности. Но время проходило, а отношения не менялись. Теперь Абдулов до поздней ночи задерживался на работе, не имея желания возвращаться домой. Он обращался с ее телом как умелый музикант с давно знакомым ему инструментом, вызывая в женщине ряд незабываемых феерических эмоций, не даримых прежде ни одним из предыдущих любовников. Он знал, как доставить женщине удовольствие, но в этом и была проблема… он видел в ней просто женщину, ни на шаг не подпуская, что бы сделать близьким человеком.
- Света, я не звал тебя, тебе не нужно было приходить. – Ледяной взгляд и такой тон, отчего женщине стало не по себе. Отрешенно оглядев жену глазами, Виталий нехотя прервал свои раздумья, недовольно поглядев на женщину. – Я не хочу, что бы ты появлялась здесь без приглашения. Я надеюсь, ясно высказался?
- Я твоя жена. – Горечь в голосе и она, против воли, слегка всхлипнула. – Я думала…
- Я не просил тебя. – Слишком резко прервал Абдулов, вертя в руках черный мобильный. Казалось, в этот момент мужчина сосредоточился только на нем.
- Виталь, я думала…я хотела как лучше… Почему ты просто не позволяешь мне быть рядом? – Обида в голосе и она нервно смахнула со лба прилипшую прядь волос.
- Света, иди домой. Ты взяла водителя? – женщина молчаливо махнула головой, подтверждая его слова. – Я буду через несколько часов. Ну же… - Видя, как с глаз тонкими струйками предательски заблестело несколько дорожек, тон стал мягче.
- Я буду ждать. – Подхватив с изгиба локтя миниатюрную сумочку, в последний раз окинула Виталия взглядом. Красивый… Слишком жесткий, его красота как яд, она опьяняла и убивала изнутри, медленно, словно хищник, мелкими шагами пробираясь в самое сердце, она разъедала ее изнутри. – Просто хочу, что бы ты знал.
Повернулась, остановившись на несколько секунд в дверном проеме, ловя удивленный взгляд его секретарши. Невидяще окинула ее влажными глазами, на ходу ловя губами соленую слезинку. Он нужен ей, она действительно будет ждать, сколько нужно. Она верит, что все же сможет занять причитающееся место в его сердце.
Абдулов вернулся глубоко за полночь. Оставив у входа кожаные туфли, толчком прижался спиной к обивке двери, жадно глотнув воздух квартиры. Он вновь видел в глазах жены боль, инстинктивно понимая, что сам является тому причиной. Обычная женщина, без огонька, без изюминки, а вместо пожара только тлеющие спички ее глаз. Возможно, потому что он все время сравнивал Светлану с Ней, с Леной… Другая, чужая, совершенно не нужная. Не виноватая в его грехах, они обе были невиновны и обе за это поплатились. Он внутренне верил, что со временем Лена сможет быть счастливой, найдя себе подходящего мужчину. Внутри больно кольнуло о представлении ее в чужих объятьях, что чьи-то руки беспрепятственно смогут ласкать ее бархатную кожу, ноздри вдыхать пьянящий аромат ее тела. Лена…он подолгу во мгле ночи раз за разом повторял ее имя, совершенно не подозревая, что в эти минуты на далеком расстоянии высокая блондинка, свернувшись калачиков, в беспокойном сне видит глубокие синие глаза и родной бархатный голос. На протяжении месяца продолжал звонить Никите, не преминув спросить о ее самочувствии. На самом деле все его звонки были посвящены ей… Все и каждый по отдельности. Хотел знать, что она делает, как живет, чем дышит, с кем она… до боли, до ритмичных ударов возбужденного сердца, до резкой пульсации в висках.
Шорох в соседней спальне и в проеме двери показалась темная голова Светланы с распущенными, струящимися по плечами длинными волосами. Немой взгляд карих глаз, не пытливый, не спрашивающий, скорее смирившийся и подчиненный. В два шага Виталий преодолел разделявшее их расстояние, с жадностью волка впившись в мягкие податливые губы женщины. Света вскрикнула, глухой стон из самого нутра придал Абдулову еще больше прыти. Резким, властным движением привлек женщину к себе, буквально вжимая ее в стену и жестко терзая губы. Он видел, что она с готовностью отвечала на его ласки, таяла, растворяясь в нем, а он… Просто пришло понимание того, что это не она, не Лена… Каждый новый раз, представляя рядом с собой Ее, закрывал глаза и пытался представить себе любимые губы, глаза, трепещущие веки… Светлана вновь глухо застонала, буквально впиваясь в спину мужа холеными руками, выпустив ноготки. А он с новым, почти диким остервенением впился в ее губы, прокладывая дорожку безумных поцелуев к шее, ключице, вновь возвращаясь к слишком мягким губам. В следующее мгновенье резко подхватил ее на руки, распластав на полированном столе в прихожей. Спущенные до колен брюки, звякнувшая пряжка ремня, расстегнутая на распашку рубашка… Грубо раздвинул женщине ноги, плотно прищурив глаза с черными длинными ресницами. Вздох, рывок, движение внутри. Света вздрогнула, дико застонав и прикусив губу от нахлынувших ощущений. И вновь…не так, не Она. Резкие, грубые, мощные движения и женские вздохи-вскрики в ответ. Слияние тел, совершенно не затронувшее его души. Забившись в экстазе, хрипло начала выкрикивать его имя, в ответ слыша приглушенное чужое, сказанное полураскрытыми губами мужа в районе ее груди, «Лена»…
Не знал, что слишком далеко, и так близко в его мыслях, хрупкая изящная девушка, прислонившись влажным от недавних телодвижений в танце волосами к грязной стене туалета, устало откинула голову назад, делая новую затяжку какой-то дряни, которую услужливо подсунул новый «ухажер». Как сквозь громкую музыку снаружи резкий порыв ветра распахнул хлипкое окно, с грохотом ударившееся о раму. И словно сквозь туман, окутавшее опьяненное никотинном, примесью травы и изрядно выпитым алкоголем, она услышала предупреждающее «Лена», сказанное Его голосом в полудреме собственного сознания.
- Пошел к черту! – Прошептала в пустоту, пытаясь прогнать вынужденное наваждение. – И лучше тебе от него не возвращаться!

- Детка, ты сегодня на высоте! – Рослый темноволосый парень властно приобнял высокую блондинку за талию, бесстыдно скользя ладонью вдоль обнаженного участка кожи под майкой. Девушка пьяно захихикала, отбросив голову ему на грудь, рука, держащая тонкую сигарету, потянулась к красивому рту.
- Еще раз назовешь меня деткой…, - резко втянула дым, отчего тот час закашлялась, пьяно продолжив. – Дэн, ты меня знаешь! – попыталась сделать серьезное выражение лица, не получилось. Вновь безмятежно заулыбалась, мысли вихрем сменяли друг друга.
Хорошо…Как же хорошо ей было сейчас. Дура, отказывалась раньше от этих умопомрачительных гулянок, тусовок и всего остального, наивно полагая – курить, пить и заниматься случайным сексом нехорошо! Вновь слегка приподняла уголки губ, встретившись краем кожи с фильтром. Новая затяжка, тело расслабилось, и она вновь погрузилась в объятья обнимавшего ее парня.
- Думал, что знаю. – Заулыбался на все 32 брюнет, поворачивая девушку к себе, пытаясь поцеловать в губы, не удалось. Не смотря на лошадиную дозу алкоголя в крови, сумела увернуться. – Лен, малыш, ты чего? – сразу же прикусил язык, отчетливо вспомнив, чем закончилось такое обращение к Третьяковой вчера. Нос по прежнему болел.
Сам не понимал, что такого случилось с девушкой, с которой вместе три года проучились на одном курсе. Он явно проявлял к ней симпатию, она же раз за разом просто динамила бедолагу. Обидно, было действительно неприятно. Он, первый парень потока, за которым так и увивались все знакомые и незнакомые девицы, получал облом за обломом от дерзкой девчонки, ни на шаг не подпускающей его к себе.
- Я «ни чего»! – Перекривила парня, впиваясь в смазливое смуглое лицо затуманенным алкоголем взглядом. Она уже третий вечер подряд ловила себя на мысли, что не зря, когда Дэн подцепил ее на одной из вечеринок, на которых она зависала долгими ночами, выбрала именно его. Высокий, статный, с атлетической фигурой, темными густыми волосами и светлыми глазами… Как проклятье, гнала от себя мысль, что он просто напоминает ей кого-то, кто так виртуозно сумел сломать ее жизнь.
Чужие, но такие горячие руки на коже, кончики мужских пальцев забираются под резинку тонких трусиков, лаская кожу и там. Лена выгнулась, предоставив парню плацдарм для действий.
- Дэн, угадай, чего я хочу? – Привычным жестом облизала пересохшие от выпитого губы, шепча последние слова уже на ухо. Дэн плотоядно улыбнулся, слыша легкий стон девушки, продвинул руку ниже.
- Весь к твоим услугам. – Губы склонились ниже, прокладывая горячую дорожку вдоль изящной шеи. Вновь вздох, и он довольно улыбнулся. – Идем?
- Я думаю, что бокал коньяка ты сможешь принести мне сам. – Закусила губу, что бы не засмеяться. Очередной облом, Дэн насмешливо уставился на находящуюся в объятьях девушку.
- Я сейчас. – Слегка ухмыльнулся, как бы говоря «ну-ну», быстрым шагом направился к барной стойке выполнять очередную прихоть блондинки.
Красивый…пролетело в мозгу, пока глаза сквозь дым сигарет и дикий гул в клубе смогли разглядеть приближающегося парня с бокалом в руках. На секунду прикрыла глаза, как бы спрашивая сама себя – что же я, черт побери, делаю? Шальная мысль ушла так же быстро, как и появилась. Она расслабляется. А как, где и с кем, решать только ей… На мгновенье стало противно, до такой степени, что желудок, ведавший последнее время только напитки со спиртным содержанием, заурчал, оповещая о своем существовании. Ну и пускай! Последнее время ей стало абсолютно наплевать на происходящее, она расслаблялась, давая волю эмоциям, она больше не была одна, она попросту не думала о Нем…
Видя приближающегося к танцполу Дэна, стало смешно. Его руки, твердые губы, которые раз за разом впивались в ее, почему то не доставляли нужного удовольствия. Отключив разум, тело требовало большего. Алкоголь же добавил остроты ощущений, и теперь девушке просто хотелось чего то невероятного, что бы уснуть и забыться… Каждое утро выпитое за ночь уходило, с ним под руку шла и та легкость, которую она чувствовала ночами. Она уже все реже и реже стала задумываться над происходящим, над тем, что несколько месяцев назад вырвало ее душу, оставив внутри ноющую пустоту. Она одна, этим все сказано. Она вовсе перестала интересоваться Им… Первый поступок здравомыслящего человека, хотя Лена таким по сути уже перестала являться, топя свое еще не остывшее горе в очередном бокале горячительного напитка. Она никогда не забудет, это не уйдет и не рассосется. А Виталий… она была бы истинно рада, если бы стадо чертей вдруг вылезло из ада, утащив его вместе с собой. И все же… каждый раз, приходя сюда, она искала глазами Его… Просто похожего на него мужчину, она могла танцевать до упаду, слыша похотливые комплименты в свой адрес, потом часами просиживать за стойкой, разглядывая намеченного «предмета», так похожего на Него…Вот и сейчас, познакомившись с Дэном поближе, сквозь дымку выпитого за вечер Лена все больше начинала осознавать, она выбрала его не случайно…
- Ленок, прошу! – Он склонился в галантной позе, вызвав смешливое выражение на лице Лены. Улыбка краешками губ, и девушка залпом осушила содержимое бокала. – Не плохо! – Вновь улыбнулся, принимая у Лены бокал, легонько касаясь губами стекла в том месте, где еще недавно были ее губы.
- Хочешь меня споить? – Сказала скорее по слогам, пристально уставившись на мужчину, вновь чувствуя его твердые руки, шарящие под одеждой. – Чего тебе надо?
- Тебя. – Склонился, пытаясь словить губами ее губы. Удивление на лице Дэна вперемешку с наслаждающейся улыбкой. – Я слишком долго тебя ждал.
- И сколько? – Попыталась отыскать в полутьме его взгляд, но сфокусировать глаз так и не смогла, не было сил. Светлые, серые глаза…и нет той синей бездны, в которой она тонула тогда, в прошлой жизни. Предал, растоптал, ушел… раньше могла просто видеть его, зная, что не с ней, но рядом, он же ушел, лишив ее даже этой возможности. Звонок мобильного, который она с полыхнувшим в глазах огоньком ярости отключила, пробурчав под нос: «Достали». Абонент с надписью «Папа» так и не смог дозвониться до дочери в ту ночь.
- С первой встречи. – Вернул в реальность слащавый низкий голос, обладатель которого подключил вторую ладонь, с упоением мявшую упругую девичью грудь.
- Бог мой, бедненький! – Лена на мгновенье оторвалась, забавляясь ситуацией. – У тебя не было женщины целых три года? – Ответная улыбка мужчины, он уже хорошо усвоил ее юмор, теперь продолжал загадочно улыбаться.
- Хочу тебя. – Склонился ниже, уже шепча ей в самое ухо. Несколько пальцев словили сквозь тонкую ткань футболки твердый сосок, принялись с упоением теребить его, сдавливая и сжимая.
- Пошел к черту! – Все еще улыбаясь, не смогла сдержать рвущийся из нутра стон. В следующее мгновенье со всей силы вжалась в мужчину, встретившись с ним взглядом.
- И какого ты тянешь? – Облизала губы, подобно кошке улыбаясь. Дважды повторять не пришлось, резко схватив Лену за руку, через несколько секунд парочка быстрым шагом направлялась по направлению к выходу. Лихорадочный блеск глаз обоих и шумное дыхание выдавало накопившееся напряжение и желание скорой разрядки.
Темный салон автомобиля, глухое грюканье дверцы, звук затворяющегося замка. А дальше…губы, с жадностью дикого зверя терзающие друг друга, руки, в беспорядке срывающие одежду, женские хриплые стоны вперемешку с мужским ненасытным рыком. Словно звери, терзая друг друга, полностью отключив разум, включив только животные инстинкты.
Когда все закончилось, тихо сползла по сиденью, пытаясь привести в порядок дыхание. Дымка алкоголя стала понемногу спадать, бешенный заряд адреналина в крови…так всегда бывает после хорошего секса. Кайф, мощный разряд по всему телу, но вот не то…Хуже всего, что внутри уже прекрасно осознавала, что с каждым разом будет все хуже, более гадко, более мерзко и противно… Словно сама не задумываясь, прыгнула под мощные колеса катка, пытаясь унестись в забытье. Столько ночей без сна, лишь одно утешение – мощный поток дыма в легких и чувство минутного забвения, после которого боль не уходит, возвращаясь стократ.
- Лен, все хорошо? – Денис наклонился к девушке, видя блестящие зеленые глаза и непонятный блеск, наполняющий всю ее сущность. Мелкая дрожь по телу, когда мужчина, прижавшись к Лене всем телом, медленно привлек к себе, убаюкивая, как маленькую. – Лен, малыш, все будет хорошо…Ну ты чего расклеилась? – Попытался шутить, не особенно понимая происходящее. Знал, шестым чутьем понимал, что с ней что-то не так, не от хорошей жизни она подалась во все тяжкие, но сломанное самолюбие и дикое желание сделать ее своей сделали дело, теперь она, полностью обнаженная, вздрагивает в его объятьях, мысленно витая далеко, не с ним…
- Я ухожу! – Противный ком, подступающий к горлу, и Лена попыталась вырваться. Слабость…очередное доказательство ее боли, которую она, как могла, раз за разом хоронила в глубинах сознания, теперь рвалась наружу. Несколько слезинок, мимо воли засветившихся в уголках глаз, и Дэн со всей мочи притянул обнаженное тело к себе, перехватив тонкие запястья за девичьей спиной.
- Лен, с ума сошла! Никуда ты не пойдешь, иди сюда. – Вновь привлек к себе, слыша всхлип возле самого уха, другой рукой подобрал легкую куртку с руля, укутал ей плечи. – Тшш…, все хорошо…
- Ты не знаешь, что мне нужно… - Обессиленная, так и обмякла в его объятьях. Сложный день, тяжелый вечер и абсолютно пустая ночь дали о себе знать легким головокружением и ломкой в висках. А рядом…такие теплые руки, чей-то голос шепчет ласковые слова на ухо. Утешение…то, чего ей так долго не хватало. Она сильная…сама создала такую видимость, ставшую удобством для других. Родители, день за днем сходящие вместе с ней сума, дошло до того, что отец запер ее комнату, клянясь продержать под домашним арестом неделю. Вырвалась, соорудив неплохой канат из пододеяльника… Легче не стало. Чертова свобода, которая теперь ломала ее еще больше, чем время, проведенное взаперти. Чужой мужчина, в чьи руки всего полчаса назад она так бесстыдно отдавалась, закрывая глаза, видя перед собою совершенно другое лицо. От выпитого ей стало казаться, что она слышала свое имя, произнесенное вовсе не губами любовника, Его голосом… Сквозь пространство он звал ее, хрипло шепча, растягивая и медленно проговаривая ее имя… Беспокойство в голосе, горечь и такой поток боли, что она не удержавшись, распахнула глаза, видя сопящего над собой охваченного страстью Дэна.
- Лен, тебе нужно поспать…, - сквозь темень уносящегося сознания услышала голос мужчины, чужой голос… И все равно такие горячие руки, чувствовала, как он прикрывает ее разбитое тело одеждой, не убирая руки, медленно перебирая пряди волос…- Все хорошо… Веришь?
Уже начиная отключаться, вновь услышала Его голос, ответом которому было.
- Да…Виталь…
Не видела, как напрягся держащий ее в объятьях парень, крепче обычного сжав костяшки пальцев, до боли заломив суставы. Теперь Дэн начинал догадываться о том, что ей было нужно, точнее кто…Горькая ухмылка , и молодой человек усилием воли смог отвлечься от чужого имени, случано вырвавшегося у засыпающей девушке, которая совсем недавно, утоляя своих внутренних демонов, отдавалась ему на переднем сиденье. Пьяна… никогда не опускался до того, что бы соблазнять девушку в нетрезвом состоянии, а здесь вот не удержался. Лена… его нимфа, сводящая его с ума уже столько лет. Думал, что просто утолит собственную похоть, а получилось, что все еще держит ее в своих объятьях, чувствуя ее жар, ее тепло, всю ее…
- Все пройдет…, - как можно невесомей, дабы не разбудить спящего рядом ангела, наклонился к макушке, легонько касаясь ее губами. Клятвенно обещая, что больше никогда не услышит проклятого имени из ее уст.
Не прошло… До рассвета вот так просидел рядом, успокаивая и даря так нужное девушке тепло своего тела. А Она… прижималась во сне, что –то невнятно бормоча, за те несколько часов Лениного неспокойного сна Дэн еще пару раз слышал проклятое имя чужого мужчины. Черт! Знал ведь, что Лена никогда ему не принадлежала и что эта одноразовая их близость ничего еще не значит. Да и сам он часто-густо бросал девчонок после первого полового контакта, никогда не оставаясь с ними на всю ночь. Здесь же все иначе. Сам не мог внятно объяснить себе – почему, просто по другому, и он это отчетливо понимал. Ждал, словно приговор, когда наступит утро, она проснется в его руках и уйдет, заберя с собой надежду на следующую встречу. Одноразовый секс… необремененность, кайф и простое удовольствие, частенько сносящее крышу и уносящее в далекую нирвану. С Ней же он хотел просыпаться по утрам, он просто пытался попробовать быть с ней. Возможно, после одного раза все и прекратиться, и его буквально наркотическая тяга к этой белокурой девушке. Пока он лишь тихо сидел, не имея желания размять затекшие от однообразного положения руки, и просто в свете луны разглядывать нежные черты ее лица…
Утром, как только рассвело, с сонным, ничего не понимающим взглядом и смущенным после, когда не обнаружила на себе ничего, напоминающего одежду, Лена резко села, усиленно вертя головой, разминая затекшие мышцы шеи. Молчанье… ей было нечего сказать, Дэн же ждал первого внятного звука именно от нее. Минут десять ушло на то, что бы собраться и одеться, вновь тишина, нет ненужных вопросов и лживых ответов. Было ли хорошо вместе? Однозначно. Нужно ли продолжение? Спорный вопрос. Голова с каждым поворотом отдавала тысячами иголок в мозгу, и Лена, как и в каждое свое пробуждение, пожалела, что проснулась. Вот так, на чужом мощном плече… Стала натягивать на себя джинсы, благо футболку уже надела и голая грудь не светилась перед взором парня. Стыдилась…Дэн уловил это по слегка прикрытым векам и легком румянце на щеках. Лена, которая могла отшить кого угодно, с одной подачи общалась со всеми парнями на потоке, никогда не лезла за словом в карман, теперь же молча, старательно отводя взгляд, прятала потухшие зеленые глаза, лихорадочно стала водить массивной расческой по спутанным волосам. Дэн мягко улыбнулся, искоса наблюдая за попытками девушки привести себя в порядок. Все поведение Лены касательно плана секса и вот теперь, после их первого совместного «пробуждения» явно говорило о следующем - для Третьяковой никогда не было привычкой вот такое утреннее пробуждение в обнимку с незнакомцем… На душе приятно загрело, словно кто-то приложил горчичник, мужчина довольно окинул девушку взглядом, осознавая, что парней у нее было не так уж и много, а по его догадкам – совсем чуть-чуть…
- Лен, - он с улыбкой посмотрел на девушку, уже справившуюся со своей прической и сосредоточенно поправляющую одежду. Мягкий светлый каскад, струящийся рваными прядями вдоль изящной шеи, слегка касающийся кожи щек и длинная ровная челка, вихрем падающая на глубокие глаза… Красивая…Рукой подать, и она окажется рядом. Лена на секунду замерла, в следующий миг лениво окинула парня рядом. Внутренний страх предстоящего разговора и совершенно иное, спокойное выражение на ее лице. Денис понимающе улыбнулся. – Лен, куда тебя отвезти?
- Мне домой. – Слыша его мягкий голос и дружелюбный тон, попыталась расслабиться. В конце концов, от того, что она переспала с другим парнем, конец света еще не настал. Не с Ним… на душе опять противно заныло, и решительным кивком головы Лена попыталась отогнать эти мысли прочь. – Ты же в курсе, где я живу. – Утверждение.
Дэн согласно кивнул головой, уже успев завести мотор, машина плавно двинулась с места. Громадный Третьяковский особняк, и Дэн затормозил, пристально глядя на девушку рядом.
- Когда мы увидимся? – Обычно этот вопрос на досуге задавали ему его женщины после очередной бурной ночи, теперь же Дэн спрашивал сам. Лена, словно отвлеченная от своих мыслей, непонимающе окинула мужчину взглядом. Серьезная, слегка придерживает пальцами кожу висков. Знал, что после выпитого вчера голова будет раскалываться на куски скорее еще несколько часов.
- А нужно ли? – Она посмотрела на руль, на окно, на Дэна. – Дэн, нам было хорошо вместе, но…
- Но все хорошее рано и поздно заканчивается? – Предположив, отрешенная гримаса заполнила лицо мужчины.
- Что-то типа того…, - тихо пробормотала, пытаясь понять, зачем это ему. Ради секса? Насколько она осведомлена, он никогда не имел в этом ограничений.
- Мне кажется, лучше поздно, чем рано. – Медленно потянул рукой к ее лицу, мягко приподымая за подбородок.
- Дэн, я думаю, что…
- Подумай до завтра. – Мягко перебил, все еще водя пальцем по нежному овалу лица, чертя контур каждой губы. – Лен, я не хочу торопить тебя, но и ждать долго не могу.
Отвернулась, уверенно вырвав свое лицо с его рук.
- Если я буду нуждаться в твоих услугах, я обязательно дам тебе об этом знать. – Твердо прочеканила, сама до конца не осознавая, отчего так завелась. Да, она никогда не любила, когда кто-либо начинал на нее давить, считая лучшую защиту нападением. Здесь же… - Дэн, мне не нужны отношения, даже такого рода. Вчера…все было настолько спонтанно, и я…, - Запнулась, выразительно пытаясь что-то сказать глазами. Дэн, который после первых фраз взвинтился настолько, что из ушей буквально пар не шел, стал успокаиваться. Запуталась, видимо, в ее жизни был неприятный, переломный момент. Сама не знает, что ей с этим делать, как выбраться, вот и ищет легких путей, именно того, что он может ей дать…Удержать рядом, пускай нечестно, пускай обманом, но рядом, близко…
- Лен, я повторю вновь…до завтра. Завтра ты скажешь мне свой ответ. – Видя немой протест в ее голосе и вновь загорающееся недовольство в изумрудных глазах, быстро продолжил. – Ленок, тебе нужно расслабиться, и ты не сможешь сделать это одна. – Усмехнулся, явно имея что-то ввиду. – Не дело напиваться каждый вечер, так ты только здорово посадишь свою печень. У меня же есть для тебя кое-что иное, отчего ты верняк сможешь забыть о своих проблемах. Они ведь у тебя имеются, ведь так? – Улыбнулся краешками губ, явно ожидая утвердительный ответ.
- А вот это тебя не касается! – Процедила сквозь зубы, стало напрягать, что он, спустя несколько дней знакомства вот так без спросу лезет в ее душу. Хотя… за эти несколько дней она уже успела познакомиться с ним «поближе». Бог мой…
- Просто подумай. – Решил не лезть на рожон. – Я буду ждать звонка. – Крикнул вдогонку уже выскальзывающей из машины девушке, смотря ей в спину на быстрые четкие шаги, которыми она отдалялась от него, все ближе приближаясь к забору собственного дома.

Жду вас по адресу - http://seriali-online.ru/forum/76-5439-28

- Лена, что творишь?! – Яростный, неумолимый тон и такой громкости голос, что в ушах стало закладывать. Лена невидяще уставилась перед собой, в ответ зло сверкнув вмиг потемневшими ярко зелеными глазами. Взгляд на отца – перекосившееся от ярости лицо, еще больше, чем ей казалось, поседевшие волосы, темные круги под глазами.
- Я живу! – Выдавила из себя, ни на миг не отводя сияющих диким пламенем глаз. Все черти, кажется, здесь и сейчас взбесились в этом взгляде, истощая свой колдовской яд на отца.
- Ты гробишь себя! Убиваешь! Лена…!!! – Схватился за голову, не отводя уставших глаз, поочередно переводя взгляд с ее лица и до кончиков ступней, пытаясь понять родного ему человека. – Ты хотя бы представляешь, что мы с матерью пережили за эту ночь? Знаешь, что она ни на миг не закрыла глаз и мне пришлось колоть ей успокоительное? Лен…, - Пытаясь прочесть в ее глазах нужный ответ, увидел лишь сожаление.
- Прости. – Уже более спокойно, всем телом прижимаясь к дереву двери. – Как мама?
- Тебе интересно? – С сарказмом перекривил, тише добавив. – Спит…несколько часов, как уснула. Лен, - внимательно посмотрел на дочь, устало прилипшую к дверному косяку. – Я понимаю, что тебе тяжело, я все знаю, я хочу помочь…
- Мне?! – Вновь повышенный тон, хоть и знала, что вины отца в этом-то точно уж нет. – Чем?! Привяжешь меня наручниками к батарее?! Прикажешь своим ребятам следовать у меня по пятам?! Выпорешь?! – Вновь вскинула голову, пристально сверля отца глазами и медленно убивая словами. Знал ведь, каково ей сейчас, и опять без спросу полез в ее жизнь со своей помощью! К черту все! Вся жалость, мнимая поддержка и лживая забота! Она сама по себе и никто ей не нужен, а присутствия кого и жаждала ее душу, тот уже никогда не поможет…
- Поздно…, - выдохнул, с немыслимой тоской и горечью вглядываясь в родное лицо.
- Воспитательная работа, понимаю…, - едко заметила Лена, поправляя подол футболки, потупила глаза, внимательно разглядывая шнурки на желтых кроссовках. Веселые… совсем ни как ее гадкая чертова жизнь! – Тебя никогда не было, когда мне действительно была нужна твоя помощь. – Горько ухмыльнулась, рывком подняв горящие глаза. – Тебя не было, когда мне вручали первый табель, не было – когда я впервые влюбилась, не было – когда лежала на операционном столе во время приступа аппендицита. Ты всегда был занят, тебе никогда не было до меня.
- Мне поздно тебя пороть. – Словно в тумане, разворачиваясь, опустив трясущиеся руки вдоль тела, встретился с дочерью глазами. – Я работал, когда ты делала первые шаги, я до ночи вкалывал, когда у тебя прорезался первый зуб, я как ненормальный пахал сутки на пролет, когда ты первый раз разбила коленку, и все же…, - Нечеловеческая, адская горечь и боль, скрытая долгими годами одиночества и отчаянья. Горькая улыбка, сквозящая нежностью, когда Никита продолжил. – Первый зубик у моей малышки прорезался, когда ей было 5 месяцев, в 9 ты сделала несколько первых шажков, потом больно стукнулась, посадив на лобике вот такую шишку. – Углубил воспоминания, слегка прикрыв глаза. – Твое первое слов было «ам», ты всегда любила хорошо покушать, когда ты…, - замер, оторвавшись от своих мыслей, повернувшись к Лене. Кажется, прошло несколько минут, когда она, продолжая пронзать его большими блестящими глазами, устало махнула головой, смахивая непрошено появившуюся жалость к этому мужчине.
- У тебя отличная память. – Слишком четко выдавила из себя, видя застланные пеленой боли и нежности глаза отца. – Наверное, ты помнишь и то, как год назад пропал один парень, совсем юный сотрудник твоей фирмы, всего лишь за то, что осмелился позариться на меня. – Пустота, жуткая усталость во всем теле, в каждой клеточке организма, хотелось закрыть глаза, не видеть и не слышать…
- Лена…, - скорее промычал, в несколько шагов приблизившись к дочери, касаясь руками ее лица, плотно притягивая к себе. Несколько секунд понадобилось дочери для того, что бы со всей силы оттолкнуть Никиту, рысью вырвавшись с крепких отцовских рук.
- Не смей! Слышишь, не смей! Никогда больше не смей учить меня жизни! Папа, - по слогам, от чего Никита в ужасе приблизился на шаг, видя необъятную горечь и пламя в потемневших глазах дочери. - Я не хочу, не могу так больше… Я не могу верить тебе! Я никогда, я не смогу…, - остановилась, чувствуя обнаженным участком спины под футболкой холодную поверхность стены, сползла вниз, обхватив голову руками. Лихорадочный блеск глаз, сияние, видимое сквозь скудное освещение Никитиного кабинета…
- Ненавидишь меня. – Заключение, словно удар хлыстом и Никита невидяще уставился на дочь, видя перед собой хрупкую ссутуленную фигурку своей Ленки. – Есть за что.
- Не смогу простить…никогда…, - продолжая трясти головой, тонкими озябшими пальцами зарываясь в беспорядок светлых волос, всхлипывая и вновь повторяя ранящие душу слова.
- Знаю…, - присел рядом, обхватив подрагивающие девичьи плечи руками, видя ее подавленность, как будто сердца без спросу вырвали в груди, устроив телу настоящую пытку. – Девочка моя…Лена… - Крепкие руки, с силой прижимающие к себе дочь и шумное лихорадочное дыхание Лены у самого уха.
- Хотела…но не могу…Верить не могу. – Медленно встала, отстраняя от себя ладони отца, все еще трясясь, бессильно прислонилась к стене, стараясь перевести дыхание. Прикрыв веки, встретилась взглядом с темной макушкой опущенной головы и поникших плеч. Показалось, что за эти минуты отец сдал, постарев на несколько лет. Хотела, но так и не смогла простить его до конца, не могла лгать, просто пыталась забыться…
- Не ломай себе жизнь. – Словно из пустоты голос Никиты. Опираясь на одно колено, так и застыл в той же позе с поникшей головой, как во время его объятий. – Что бы ты не чувствовала ко мне, всегда знай, что ты мой ребенок…моя дочь. Лена, я всегда любил тебя и люблю до сих пор, это глубоко внутри…, - горькая ухмылка, и он понуро продолжил. – Если будет нужно, я запру тебя на ключ и прикую к батарее. Ты же знаешь…
- Знаю, что способен. – Перекривила, в унисон сердцу замотав головой. – Я убедилась, что ты во многих делах настоящий мастак, папа. – Тихо, почти неслышно, вышла из кабинета, оставив за неприкрытой дверь и сидящего на полу в той же застывшей позе высокого мужчину, с проредью седины и кровящей раной в душе…
Вновь привычное затворничество, и Лена, с ногами забравшись на любимый подоконник, устало прижалась спиной к прозрачному запотевшему стеклу, ощущая под собой прохладу августовского вечера. Уже не теплые вечера, которые она так любила, темные ночи, будоражащие душу и сознание. Едкая ухмылка на лице, и Лена нехотя покосилась на одинокий обед, заботливо принесенный кухаркой и оставленный на прикроватной тумбочке. Марья Васильевна, добрая, милая, отзывчивая женщина, проработавшая в их доме, сколько Лена себе помнила, и теперь не забыла о своей подопечной. Медленно подошла к тумбе, аккуратно приподымая крышку… Десять минут, и весь ужин, состоявший из аппетитного картофеля и нескольких отбивных, был поглощен голодным желудком, несколько дней подряд обходившимся без пищи вообще. Забыв поесть, Лене ставало казаться, что она подчастую питается воздухом. Об этом говорило все – начиная с ее тощей фигуры и заканчивая блеклыми синяками под глазами. Плотный ужин, а на десерт вновь туго набитая сигарета, позволявшая девушке уже несколько месяцев назад найти такое долгожданное забытье. Вначале простое курево из ларьков, чей едкий дым на минуты давал забыться измученному сознанию, вскоре на смену им пришли более крепкие сигары, доставаемые одним из знакомых в клубе, дарящее более стойкое чувство забытья, граничащее с полетом. Мелко, не для нее…в ход пошло более стойкое зелье, травка, которой можно баловаться по нескольку раз за вечер, с каждым разом увеличивая дозу и получая больший, не сравнимый с тонкими дамскими сигаретками кайф. Было лишь одно «но», которое ставило крест на всех былых ночных похождениях – веселая беззаботная ночь рано или поздно заканчивалась, а чувство неудовлетворенности и желания забыться остро поднималось в крови, с каждым потоком горячей алой жидкости требуя большего.
Виталя…Лена ухмыльнулась, исказив уголки нежных губ в едкой ухмылке. Все реже вспоминая о нем по бесконечно длинным ночам, она чаще встречалась мыслями о нем днем, когда никакая темнота уже не могла поглотить ее сущность, унося с собой. Слышала только, что живет с женой, вроде как счастлив, по крайне мере так утверждали местные газетенки, на которые она «ненароком» натыкалась время от времени. Словно любитель себя помучить, вновь и вновь терзала измученный, порванный на части рассудок новой болью, уже приглушенной и значительно потухшей. Иногда Лене ставало казаться, что ничего и не было, просто придуманный спектакль, в котором она невольно приняла участие. А так, пустота, сплошная мерзкая, липкая и противная пропасть, втягивающая ее с каждым разом сильнее, быстрее, глубже…

Хриплые женские стоны, заполняющие пространство спальни, слабый ночник над кроватью, освещающий дорогое убранство комнаты. Последний вздох и девичья рука, на высоте удовольствия в конвульсии сжимающая белоснежную простыню, хриплый рык мужчины в ответ…
Лена растянулась вдоль постели, вытянув в полный рост длинные стройные ноги, рука интуитивно потянулась за сигаретой, мирно покоящейся на прикроватной тумбочке. Щелчок зажигалки, последующий судорожный вдох, чувство, как едкий дым раз за разом впивается в легкие, перекрывая доступ кислорода и понемногу затуманивая сознание. Он всегда так действовал на Лену, особенно на пустой желудок и после секса. Еще вдох, вновь сизая струйка едкой дымки сквозь трепещущие ноздри, аккуратные колечки вырываются через слегка приоткрытые губы, вздохнула… Нужное расслабление, несмотря на приятную негу, охватившую все тело, так и не приходило. Нет, ей было безумно хорошо в постели с Дэном, но это было не то… Словно жадно терзая ее тело, он никогда не смог затронуть ее душу, загоняя ее еще в больший тупик.
- Дэн? – Лена приподнялась на локтях, автоматом натягивая край простыни на обнаженную грудь, внимательно посмотрела на парня. – Зачем это тебе?
Пытливый взгляд зеленых омутов со слегка сужеными зрачками и Дэн мягко улыбнулся, легонько дотрагиваясь рукой к бархатной коже ее шеи.
- Зачем мне ты? – Вопросительно посмотрел на девушку, давненько ожидая от нее такого вопроса. – Лен, неужели сама не понимаешь? – мягко коснулся руки, привлекая к себе. Лена не двинулась с места, лишь приподняла голову, что бы Денис смог просунуть под нее руку. Уже сейчас, вот так безмятежно покоясь у него на плече, прикрыла глаза, вглядываясь в темноту сознания.
- Тебе хорошо со мной. – Подытожила, удобней устраиваясь на стальном бицепсе, вызвав улыбку на лице любовника. – Ты сделал то, чего хотел со времен нашего знакомства…Только не говори, что по совместительству ты на пол ставки устроился моим ангелом хранителем.
Вмиг открыла глаза, поворачиваясь на его руке, упираясь обнаженной грудью в грудь мужчине. Встреча взглядов – ее горящего и его, с мягкой улыбкой скользящего вдоль лица Лены.
- Что, не похож? – Заманчиво улыбнулся, расплывшись в довольном выражении лица.
- Скорее на дьявола! - Заулыбалась Лена, легко встряхивая темную шевелюру его волос, касаясь их пальцами, пробираясь сквозь темные пряди. Смутно знакомое ощущение, когда ее пальцы вот так же касались других, чуть курчавых прядей, зарываясь в вихрь беспорядка, перебирая каждый завиток и пробуя его губами. Дернулась, словно ужаленная, отодвинувшись от Дениса.
- Лен, что-то не так? – Мрачный вид парня, и Лена отрицательно замотала головой, туже запахивая простыню на оголившееся тело. – Лен, ты скажи… я могу помочь…
- Не сможешь. – Глухой голос в темноту и хриплый смех, который спустя несколько секунд прекратился. – Бывает, не бери в голову…
Бывает…он знал, что таилось под этим словом. Отлично знал, не раз видел, наблюдая, как она срывалась среди ночи, лихорадочно метаясь по постели, хрипло крича и шепча осипшим от напряжения голосом в пустоту. В такие моменты Лена скорее напоминала маленького зверька, загнанного в клетку и требуемого тепла и защиты. Денис нежно привлекал девушку к себе, убаюкивая, как маленькую, тихо целуя лицо, шею…успокаивая и напевая знакомые куплеты детских лет. Медленно, шаг за шагом она успокаивалась в его руках, чувствуя мужское тепло рядом, просто человеческое понимание…
Утром, просыпаясь в холодной постели, ощущая рядом чужое горячее тело, так и оставшееся ей чужим. Нет, она была благодарна Дэну за понимание, за то, что просто был рядом, не только беря, но и что-то отдавая взамен. Близость…их близость, начиная с бурных наполненных страстью и последующих забвением ночей, постепенно превратилась в долгие, полные истомы ласки, от которых ее тело таяло, словно свеча, душа же вновь оставалась нетронутой.
Лена повернулась, немного отодвигаясь от мужчины, так было всегда после секса…побыв с ним, она пыталась оказаться одна. Вспомнились события прошедшего времени… Отец, в ярости перевернувший весь город в поисках дочери, начав искать ее с утра, вечером Лене предстоял один из самых неприятных разговоров в жизни. А ведь она не повела себя как последняя сволочь, чин по чину оставила Никите короткую записку, пытаясь объяснить, что ее временный уход был просто необходимым. Подавленный, слегка сгорбленный, Никита уже не напоминал ей того гордого, всегда имеющего свое непоколебимое мнение и властного мужчину, ее отца. Долгий разговор, ни принесший облегчения им обоим. Схватив Дэна в охапку, он буквально чуть не вытряс из парня душу, пока Лена сама не вмешалась в их «мужской» разговор. Нет, конечно, Дэн смог бы дать достойный отпор ее отцу, не стал… Лена мягко улыбнулась, почему-то на ум пришло воспоминание того, как отец впервые застал дочь в постели с ЕЕ мужчиной, и как Виталий, испепеляя Никиту глазами, лишь заслонил ее собой , прикрывая мощным телом…
Откинула голову назад, испытывая зверское желание утопиться…
Эта ночь не стала исключением. Вновь и вновь метаясь по подушке, лишь покрытая испариной светлая кожа, пересохшие потрескавшиеся губы и сухой осипший голос, шепчущий в темноте далекие фразы ее прошлого: «с тобой…не уходи…верю…всегда…». Знакомый набор слов, и мужское имя, холодом отдавая вдоль позвоночника, все реже, но все же слышащееся сквозь Ленин шепот. Сильно прижал к себе, вплотную притягивая дрожащие ладони к груди, крепкими ногами обвил ее бедра.
- Тише…Лен, все пройдет…, - в который раз шептал тихие фразы, видя, как затихает девушка в его объятьях, как уходит на нет разрывающий душу шепот и тихое придыхание имени чужого мужчины…
Никогда не спрашивал, что за мужчина, имя которого она так часто повторяла по ночам, неосознанно ища в своей лихорадке его, а находя уже руки Дениса и его шепот. Понимал, что будет больно, и не только ей. Самому было до жути неприятно представлять, что каждую ночь отдаваясь телом ему, мысленно Лена принадлежала совершенно другому. Нет, Дэн знал, что у Третьяковой был мужчина, и как он скорее предполагал, именно тот самый Виталий, которым его девушка грезила по ночам. В такие моменты ставало мерзко и неприятно. Он так и не смог выведать у нее, что за парень был до него, и что он сделал такого, отчего Ленка до сих пор просыпается среди ночи в холодном липком поту.
Знал лишь одно, стоит тому мужчине появиться и по возможности поманить Лену к себе, он навсегда потеряет свою девочку. Она уйдет из его жизни, и он ни силен будет ее удержать. Она не чувствует к нему ничего, а это Дэн отлично понимал, сам частенько используя женщин в своих интересах. С Леной все было не так, она была не такая, другая, чужая, но оттого еще более желанная. Они существовали вместе под одной крышей уже месяц, а чувства единения так и не намечалось. Совместное посещение пар, перекусон в какой-нибудь кафешке или ресторане, совместная ночь в его квартире…Вот и все, от начала до конца. Денис давно жил отдельно, на совершеннолетие покойный отец, мужчина отнюдь не стесненный в средствах, подарил старшему сыну отдельную квартиру в одном из престижнейших районов столицы. После его смерти он немного пожил в доме с матерью и сестрой, не выдержав, вновь переехал к себе. Мальчик из богатой семейки, у него всегда было все самое лучшее, от шмоток, автомобиля и до женщин, теперь же он желал ту одну, которая была лучшей именно для него… Горько улыбнулся, видя, как затихла Лена в его руках. Он долго, с напором убеждал девушку переехать к нему, зная, кем в городе является ее отец и какими последствиями чревато для него это сожитие. С другой стороны, ради этой девушки он уже давно поступился многими принципами, это же было простой мелочью.
Еще одна ночь, в обнимку с желанной женщиной для одного и совершенно прожитая впустую для нее. Встала, сонно потянувшись на постели, словила нежный взгляд Дэна рядом. Лену никогда это ни привлекало, она все чаще стала ловить взгляды такого рода на себе. Ноль привязанности, таково было ее жизненное кредо на данный отрезок жизни, удобное, порой насиженное, и девушка вовсе не хотела его менять. Использовала ли? Возможно. Но никакой совести или еще лучше, вины за содеянное, Лена не ощущала.
Холодный душ…Лена поежилась, подставляя под ледяные струи кожу лица, несмело ступая ступней на поддон душевой. Несколько мгновений, и тело привыкло, уже полностью погружаясь в острые осколки бьющих с разных сторон ледяных струй. Привыкла, лишь единожды прервав свои утренние купания…неприятный ком вновь пробрался к горлу, Лена судорожно сглотнула. Несколько минут проведенных в ванной, незамысловатая укладка шелковых прядей волос, легкий неброский макияж…
Уже вечером, в одиночестве сидя на ковре, поджав под себя длинные ноги, Лена осторожно открыла ноут, напряженно застыв в поисковике. Мазохизм…и не лечится. Никогда не думала, что будет страдать такой ерундой, а вот получилось. Несколько пар в университете, которые тянулись словно резиновые, показались девушке сущим адом. Она вообще бы забила болт на всю свою учебу, но ходить на занятия было единственным напутствием ее отца, который грозился при отчислении дочери без предупреждения сделать по своему. Лена ухмыльнулась, осознавая, что могут значить слова отца… Трясущиеся руки, медленное нажатие клавиш клавиатуры…Черт! Обещала же себе, клялась, божилась и все перечеркнула, пустив под откос! Больная…она до сих пор больная Им…Хотела забыться, чужими руками, постылыми губами заглушить желание своего тела. Не вышло…оттого только резче стала болеть кровоточащая душа. «Виталий Абдулов», поисковик тут же выдал исправление «Абдулов – Третьяков…», именно так его величала вездесущая пресса. Несколько интервью, парочка фотографий, две из которых со свадебной церемонии. Бог мой…впервые за столько время вновь увидела его лицо, замерев у монитора. Так и сидела, шумно вдыхая, пропуская нужный кислород сквозь спазмированные легкие внутрь. Не думала, что так будет печь в горле при виде его лица, глубоких синих глаз, с обожанием смотревших с экрана ноутбука…на женщину рядом, его жену. Приступ ярости, от которой вмиг захотелось отбросить гадкий компьютер. Пересилила себя, галочкой указав на интервью. Несколько тем, где Виталий был немногословен, в основном об их «семейном счастье» вещала счастливая супруга. Единственные несколько вопросов недельной давности, где виталлий скупо, но все же ответил.
«- Виталий, вы рады, что смогли обрести семью?
- Я рад, что у меня появились родные люди, долгие годы я желал их обрести.
- Виталий, у вас замечательная жена! Вы считаете себя полностью счастливым человеком?
- Никогда нельзя быть счастливым совершенно. Оно никогда не бывает бесплатным. Да, у меня правда замечательная жена.»
Лена сидела, вглядываясь в строки на мониторе, переводя взгляд с Его слов на фотографию, прилагающуюся вверху. Счастливый, он стоял рядом с очаровательной брюнеткой, нежно приобнимая жену за тонкую талию. «Никогда не был таким со мной…», - измываясь над собой, все еще вглядывалась в его лицо, приближала на мониторе и отдаляла, пока его лицо не превратилось в маленькую не различаемую точку.
- Ненавижу…!!! – Прокричала в темноту, со всей силы захлопывая крышку ноута, отшвыривая его от себя, в противоречь сердцу, шепчущим в сознание: «все еще люблю…».
«Не могу не думать, не могу не чувствовать, забываясь в руках другого, так и не могу забыться до конца». Так и сидела, обхватив ладонями колени, тесно прижав голову к подтянутым ногам. Запуталась, прежде всего пыталась разобраться в себе, а получалось только хуже. И не заметила, как просидела в такой позе несколько часов, как громко отворилась входная дверь, и высокий молодой брюнет с окриком: «Лен, я дома!» улыбаясь на все 32, поспешил в спальню, отворяя дубовую дверь.
- Лен? – Удивленно приподнял бровь, пытаясь понять, что здесь произошло. Девушка все так же сидела на полу, опустив голову, отчего длинные пряди светлой челки каскадом свисали на лоб, закрывая большие зеленые глаза. Отброшенный в сторону полуоткрытый ноут, в беспорядке валявшийся возле ее кроссовок, скинутых на ковре. – Малыш, ты чего? – Присел ближе, пытаясь обнять. Вновь ускользнула, всего несколько секунд, и Лена рывком подняла пылающие глаза на парня. Дикий блеск, такими Ден видел их только в минуты опьянения или страсти, и Лена скоро, слишком быстро заговорила.
- Не могу…не могу так. Думала, что пройдет, а не выходит…Дэн? – Придвинулась ближе, обхватив присевшего рядом парня за плечи, усадила рядом. – Ты говорил, ты обещал…сказал, что сможешь мне помочь? Ведь так? – Пытливый взгляд ее зелени, и Дэн слегка улыбнулся, уже начиная понимать происходящее.
- Лен, я всегда тебе помогу, и сейчас не собираюсь отказываться от своих слов.
- Не зарекайся. – Горько выдавила из себя, вновь прижавшись к мужчине, забравшись ему на руки. – Значит, заметано?
- Ты забудешь его. – Многозначительный взгляд серых глаз и Лена на долю секунды дернулась, что не ушло от внимания мужчины.
- Откуда ты…? – Закусив губу, почувствовала только боль от сжатия собственной плоти. – Я никогда не говорила.
- И не нужно. – Поднял ее голову, нежно проводя длинными пальцами вдоль подбородка. – Лен, я знаю тебя, я чувствую…
- Ты не можешь. – Попыталась увернуться, но мужчина только крепче прижал ее тело к себе. Рывок, опять провал.
-Лен, успокойся! – Силой схватил ее за плечи, грубо впиваясь пальцам в нежную кожу, явно оставляя следы. – Как бы ты не утверждала себе обратное, мы не чужие люди! Да Лен! – Подхватив сопротивляющуюся девушку под руки, одним махом уложил на лопатки, отметив, что Третьякова обладает не малой силенкой.
В следующую секунду Лена расслабилась, замирая в его руках, хватка тот час же ослабла, а зря… Резки рывок левой коленки, и Дэн с воплем боли выпустил девушку, откатываясь от нее по настилу ковра.
- Мать твою!!! Черт!!! – Держась за ушибленное хозяйство, остановился только тогда, когда увидел над собой довольное, смеющееся выражение лица девушки, стоящей по обе стороны от него с широко расставленными ногами.
- Вообще-то Лена. – Улыбнулась, переступая через мужчину. – Но «черт» мне необыкновенно нравится!
Уже лежа на паласе, криво улыбаясь и раскинув в позе звезды руки и ноги, до Дэна продолжал доноситься хриплый смех девушки из кухни, и веселая детская песенка, родом из детства: «Пусть бегут неуклюже…пешеходы по лужам…». Не знал только, что в тот момент творилось на душе у высокой блондинки, сквозь силу напевающую веселый мотив, слышимый ею когда-то в исполнении синеглазого мужчины, крест накрест перечеркнувшего ее жизнь.

Всегда жду по этому адресу - http://seriali-online.ru/forum/76-5439-29

Обычная совдеповская девятиэтажка, ободранный подъезд и списанные, изгаженные детьми и соседскими котами стены… лестничная клетка, где на побитых бетонных ступеньках можно было найти целый арсенал наркомана – от использованных пустых шприцов, с каплями застывшей крови внутри, стеклянные флаконов, когда-то наполненных едкой дрянью, вводимой в вены человека. До уймы уже давно истлевших окурков и ни одной, пускай и завалявшейся ватки, хотя бы чего-то, что могла бы говорить о признаках санитарии. Лена поежилась, переступая ступней, обутой в дорогой фирменный кроссовок, прошествовала дальше, опираясь на руку вездесущего Дэна.
Суженные до придела зрачки, явно свидетельствующие о том, что в этот вечер Третьякова уже довольно перебрала с горячительными напитками и парой тройкой выкуренных сигар, услужливо подсунутых ее парнем. Слегка покачивающаяся походка, и девушка со всей мочи уцепилась за плечо парня, остановившись в лестничном проеме уже третьего этажа.
- Лен, ты точно уверена, что хочешь? – Хитрая улыбка, одна рука уже пробралась вдоль обнаженной кожи по позвоночнику, как бы ненароком задевая резинку фиолетовых трусиков. Дежурный вопрос, уже знал, что Лена не сможет отказаться. Видел, в каком состоянии она находилась сегодня, уже несколько раз за последние два дня задевая эту тему, напоминая ему о брошенном вскользь обещании. Поначалу сомневался, нужно ли подсаживать девчонку на эту дрянь, которой и сам довольно часто мог побаловаться, но в отличии от многих, Денис всегда знал свою планку, умея вовремя остановиться. С Леной же все по другому… она крепкий орешек, но именно сейчас скорлупа дала свою слабинку, пробив твердый панцирь ее брони. Сомневался…до последнего сомневался, прекрасно понимая, что в этой жизни его эгоизм всегда брал вверх над любыми другими чувствами. Он хотел Лену, не просто хотел видеть в своей постели, он нуждался в ней, в ее постоянном присутствии в его жизни, понимая, что если не будет иметь нужную ему веревочку, что бы удерживать девушку, рано и поздно она уйдет. Подпитка организма дозой «волшебного порошка» на долгое время давала бы ему власть над Третьяковой, и, имея острый далекоглядный ум, Денис прекрасно сумел просчитать и этот факт. А дальше…ведь смог же он избавиться от влияния этой дряни на организм, он сумеет вытащить и ее, главное то, что они будут вместе.
Остановил себя на мысли, что уже несколько минут ловит горящий изумрудный взгляд девушки, придерживая ее за талию.
- Ты знаешь мой ответ. – Вмиг облизала пересохшие от волнения губы, добравшись до его губ, больно укусила за нижнюю, вызвав хищную улыбку на лице мужчины. – Не томи, давай!
- Тебе решать. – Ответил жестким поцелуем, чувствуя, как Лена яростно стала отвечать, ощущая внутри себя ее влажный язык. – Вон та дверь. – Силой воли оторвался, что бы не взять девушку прямо возле ближайшей стены. – Просто постучи по ручке.
Улыбка, и шуточно оттолкнув Дэна от себя, в два прыжка оказалась рядом, замерев на несколько секунд, в следующий момент со всей силы заехала кулаком по железной ручке, тишина…еще раз…мелкие шаги с той стороны двери.
- Дэн, братишка! – Низкий бритоголовый паренек лет двадцати пяти заулыбался, заинтересованным взглядом окинув Лену, кивнул стоящему за ее спиной мужчине. – Да ты не один, а с крошкой!
Видя, как после последних слов загорелись глаза Третьяковой, поправил парня.
- Это Лена, и советую не называть ее никак по другому. – Улыбнулся, вспомнив нехилый удар девушки в ответ за «ласковое прозвище» малыш.
- Леночка…, - слащаво пропел парень, почему-то хихикая, подставляя Лене мелкую липкую ладонь. – Ну а я Макс!
- Я за тебя рада. – Прошипела в ответ, быстро касаясь его руки, тут же забирая обратно. – Дэн, ты привет меня для того, что бы знакомится с Максом? – Перекривила имя последнего, вызвав недовольный взгляд «коротышки».
- Пойдем. – Денис, не разуваясь, притянул к себе ее ладонь, прошел мимо хозяина квартиры, потянул девушку внутрь. – И не обращай на Маска внимания, таких как он здесь много.
Круги в голове, мелкая рябь перед глазами, которая от удушья, царившего в помещении, стала только набирать обороты. Трехкомнатная квартира, стены которой украшали несколько картин «а-ля 80 - тые», вдоль длинного коридора пара приличного вида диванчиков и пару стульев. Только позже Лена узнала, что «фишка» этой «хаты» является в том, что здесь постоянными гостями являются сынки и дочурки богатых папаш, от некуда девать свое деньги проводящие свободное время в обнимку с кайфом.
Одна из комнат, в дверь которой Лена до боли вцепилась длинными пальцами, лихорадочно бегающими глазами обследуя незнакомую обстановку. Приглушенные серо- зеленые тона спальни, несколько ночников над громадной деревянной кроватью, маленький уютный диван у противоположной стены, ни одного стула или намека на него. Удивленно изогнула бровь, в силу легкого шатания тела получилось не убедительно.
- Ленк, приляг лучше. – Дэн плюхнулся на кровать, предлагая Лене протянутую ладонь, другой хлопая по покрывалу рядом.
Сфокусировала взгляд, пытаясь увидеть очертания его лица, тело бросило в жар, затем в мелкий, едва уловимый озноб. Что она делает? Что творит с собственной жизнью…? Голова вновь закружилась, эхом отдавая точеными ударами в районе виска. Присела, чувствуя горячие мужские пальцы, гладящие кожу под футболкой, забирающиеся внутрь джинсов.
- Дэн, прекрати…, - охрипший до неузнаваемости голос, попыталась сбросить его руку, притянул ближе, жестче… - Дэн, черт! Перестань! Я не хочу! – Дымка затуманенного сознания, сквозь которое отчетливо пробивалось нежелание здесь и сейчас отдаваться этому человеку.
- Лен, все будет хорошо…Ты потерпи чуточку, сейчас Макс притащит все необходимое, один укольчик – и моя девочка забудет все свои проблемы…, - шептал на ухо, успевая навязчиво поглаживать тело Лены, пытаясь вызвать волну возбуждения. Она всегда поддавалась, будучи под кафом, сейчас же с остервенением, каким-то диким отчаянием в глазах принялась вырываться с его объятий, выкрикивая на ходу отборные проклятья.
- Отпусти, придурок! Дэн, я не хочу!
- Черт, Лена! Ты же сама хотела! Ты желала этого и ты его получишь! – Очередной рывок девушки, в следующее мгновение почувствовала, как мужские руки заламывают ее запястья, подминая под себя.
- Ублюдок, отпусти меня! Дэн, твою мать! – Перешла на крик, поднимая голос от тихого шепота до одичавшего крика. – Дэн, прошу, не надо!
Едва уловимый скрип двери, и лысая голова нового знакомого Макса быстро исчезла, как и появилась, оставив после себя небольшой шприц двойку с мутной розоватой жидкостью, резиновый жгут и как ни странно небольшой кусок ваты, влажный посредине. Испуг…дикий, почти болезненный ужас, сковывающий каждую мышцу, заставляющий остановиться сердце, до каждого сосуда, мелкой вены и венулы, в попытке проникновения тонкой иглы сквозь прозрачный сосуд.
- Глупая, Леночка…, - принялся уговаривать, словно под гипнозом, вытягивая вдоль своей руки ее тонкую руку, оголяя нежный изгиб у локтя. Рывок, глаза в глаза… ее лихорадочно бегающие и его, переполненные тихой яростью и каплей спокойствия внутри, сужены до предела. «Суженные зрачки, странный блеск внутри глаз, монотонный, иногда переходящий в яростный рев голос…Бог мой, когда он успел?». Заерзала под ним, мощно, насколько позволяло выпитое и выкуренное за день, попыталась двинуть острой коленкой в промежность. Резко словил за ногу, вновь подминая под себя, одной рукой принялся стягивать узкие джинсы, ногами зажимая и обездвиживая ее ноги, другой потянулся за шприцом, подбородком удерживая ее руку в районе бицепса. Лена вскрикнула, со всей мочи подняла отяжелевшую голову, чувствуя мышцами шеи, как тело сдается, как усталость и вымотанность дня вперемешку с приличной дозой алкоголя берут свое. Последний рывок, чувствуя возле своей вены холодную сталь иглы, еще не пронзающей тонкую кожу, уже представляя инородное тело, сквозь вену впивавшееся в израненное хрупкое сердце, пронзая орган насквозь.
- Не нужно…, - слишком поздно, в пустоту, лишь под отчаянный шепот Дэна: «Малыш, все забудешь…вырвешь его из себя…только я и ты…», а дальше…… легкое, почти невесомое покалывание на изгибе локтя, касание острой иглы вены и полное отсутствие боли. Лишь ощущение, как сталь иглы проходит сквозь кожу, прокалывая под собой податливую плоть. Несколько минут не в силе поднять голову и отяжелевшие, будто чужие веки, слышала только бессвязный шепот, чувствуя горячие руки, шарящие везде, в каждом потаенном уголке ее тела. Хотелось оттолкнуть, прекратить… Очередное проклятье, отозвавшееся тихими ругательством с пересохших губ Лены, жар чужого тела, касающегося уже обнаженой кожи ее груди, чужие губы по всему телу… Нет обещанного чувства полета, просто безмятежность, чувство, словно лежишь и наблюдаешь за происходящим с тобой со стороны, ощущение, словно собственное сознание уходит от тебя, на прощанье помахав рукой.
- Скоро пройдет…будет хорошо…еще минут пять…, - смутно знакомый голос, и Лена «со скрипом» в памяти смогла откопать имя Дэна, которому он принадлежит. Словно все происходящее, даже этот насильно сделанный укол, все не с ней… Забвение, которое лучше бы не наступало, чужие шарящие руки на коже и дикий грохот вылетающей из петлиц дверей, с размаху со зверским шумом ударяющиеся о бетонную стену.
Знакомый голос, который она слышала столько раз, приходящий в тревожные сновидения среди ночи. Голос, который смогла бы узнать из тысячи, чей тембр эхом отдавался в ушах, который дни и ночи напролет пыталась забыть, убивая в себе самые мелкие воспоминания.
Дикий рык, рвущийся из горла высокого мужчины, словно неприрученного зверя, когда он бросился на разоренную постель, оттягивая барахтающееся тело парня от полуобнаженного безвольно лежащего девушки. Чертыханье вперемешку с мольбой, обрывки которой едва доходили до уносящего сознания блондинки.
«Пять минут…наступление действие вещества после пяти минут введения препарата в кровь…Пять минут…», - Судорожно задвигала глазами, так и не смогла открыть слишком тяжелые, налитые свинцом веки.
- Лена, девочка моя…Лена…Леночка…, - шепот, мольба и вновь всепоглощающая пустота. – С тобой…глупая…что сделала…зачем…никогда не оставлю…не прощу себе…люблю…
«Действие наркотика, вызывающее сильнейшие галлюцинации, возможные желания организма наркомана…», - воспоминания из давней юности, еще при изучении биологии сидя за железной партой…Она вновь слышала его голос, горький слуховой обман, терзающий душу с утроенным ритмом. Должна была забыть, а все пришло вновь, сквозь ускользающий разум, вызывая новый обман… теперь уже визуальный. Новый рывок, и высокий мужчина, уложив практически не сопротивляющегося, явно находящегося под кайфом парня на лопатки, несильно заехав ему в челюсть, вызвав полную отключку последнего. Темная, смоляная голова с легким вихрем непослушных волос, в отчаянии склонившись над распластанным телом Лены, пытаясь нащупать пульс и лихорадочно открывая глазную щель, вглядываясь в зрачок. Легкое постукивание ее крови сквозь стенку сосуда, пульс-ниточка на запястье и словно в подтверждение его дикой догадке - до предела суженный зрачок, не реагирующий на свет, доносящийся из проема маленького карманного фонарика.
- Лена… что же наделала…, - подхватывая на руки, рывком стянул с себя пиджак, укутывая обмякшее тело плотной тканью. На ходу подобрал разбросанный лиф и желтую футболку, в спешке натягивая на длинные ноги спущенные до колен джинсы. Мгновенье, обеспокоенный синий взгляд, железной хваткой охватывая все вокруг…отброшенный в сторону жгут и прозрачный шприц с каплей засохшей крови…ее крови. Попутно сунув его в карман брюк, еще теснее прижал Лену к себе, ласково продолжая шептать на ухо. Не слышит…великолепно знал об этом, подхватив рукой под изгиб коленей, другой осторожно уложил безвольно свисающую голову на свое плече. Похудела…слишком сильно, резко, с кругами под глазами, со слегка заострившимися чертами лица. Хотелось прижимать к себе, никогда не отпуская, хотелось вдавить в себя, навсегда сделав единым целым, и теперь к черту все предрассудки, единожды он чуть не потерял ее, теперь же точно знал, следующего раза не будет…
Дверной проем, длинный коридор, в углу которого зажался мелкий поставщик наркоты, в давнее время был невольно знакомый с мужчиной. Разбитый нос, к которому Макс прижимал окровавленный платок, и его сиплое:
- Страх…я не знал, что эта девка твоя…
Резкий рывок, не отпуская девушку от себя, с полуразворота уложил парня на спину, крепко прижимая к вздувшейся вене на шее длинную ступню, обутую в черный ботинок.
- Никогда…, - процедил по слогам, яростно сверкая ледяными огнями синих глаз. – Запомни, никогда не должен видеть тебя возле Нее! Отчекань себе на лбу! Никогда!
А после…родной голос, и словно в бреду, под укачивающий ход машины, слегка свесила голову ему на плече, возвращаясь обратно, попыталась распахнуть свинцовые веки. Запах…знакомый парфюм, от которого еще больше стала кружиться голова, усиленно застучало и свело в висках. «Чувство полета…всего лишь долгожданные галлюцинации..»

«Что он мне вколол…???», - первая мысль, забравшаяся в мозги, когда чувствуя отяжелевшую голову и еще более тяжелые веки, Лена наконец-то смогла распахнуть глаза. Хотя какое там распахнуть – каждое движение верхнего века отдавалось неимоверной болью в мышцах лица, словно ее вдоль и в поперек накачали силиконом. Тот же вопрос она задала себе спустя минуту, когда наконец смогла чуть привстать, видя перед собой повторение вчерашних «галлюцинаций». Чужая квартира, Лена точно помнила, что здесь ей бывать не приходилось, разобранная кровать, на которой она собственно и возлежала, накрытая теплым леопардовым одеялом. Заглянула под него – фиолетовые трусики и огромная, явно не по размеру мужская футболка.
«Бог мой…какого? !», - взгляд на мужчину рядом, отчего тело начала бить крупная дрожь. Ничего не понимая, во все глаза уставилась на полусогнутого спящего мужчину, чье смуглое лицо покоилось на вытянутых вдоль постели ладонях, а сам он в присевшем положении так и продолжал сидеть на полу, вытянув вдоль ковра длинные мускулистые ноги. «Так, значит, галлюцинаций не было…Черт! Как же раскалывается голова…И Абдулов? … Говорили же мне никогда не загадывать на сон грядущий, авось сбудется! Сбылось желание идиота, точнее идиотки – меня!», - в упор, насколько позволяла карусель в белокурой головке, еще раз посмотрела на Виталия, отметив про себя трехдневную щетину… До боли в кончиках пальцев захотелось прикоснуться к шершавому подбородку, кожей ощутить ершистость его щетины… «Словно еж…», - мягко улыбнулась, непроизвольно пытаясь дотронуться. Вовремя одернула руку, видя уже открытые глаза мужчины и то, с каким неподдельным интересом он разглядывает ее. Осуждение, часть разочарования…Лена резко убрала руку, прячась под одеяло.
Внимательный взгляд синих глаз, и Виталий, поднимаясь с пола, выпрямился во весь рост, продолжая наблюдать за спрятавшейся под одеялом девушкой. Глаза, которые всего несколько мгновений назад были наполнены нежностью, теперь выжидающе изучали ее лицо, светлые пряди волос, зелень глаз, так выгодно скрытую длинной челкой. Ее глаза, видевшиеся ему каждой ночью, он так давно их не видел, теперь же просто безмолвно стоял рядом, по хмурому лицу можно было предугадать, что сейчас Абдулов сердит.
- На мне узоров нет и цветы не растут! – Первая выпалила в ответ на его откровенный изучающий взгляд, выжидая реакцию, немного выглядывая из-под одеяла. Непонимающий кивок и легкая ирония на лице мужчины. – Ну, с добрым утром, братишка! – Ехидный, слегка охрипший голос, от которого синие глаза лишь стали жестче, грубо впиваясь в ее светлые.
- Для тебя оно часто бывает столь добрым? – Натянуто улыбнулся, глаза по прежнему метали молнии, выдавая его состояние.
- Явно не с тобой! – Перекривила, внутренне сжимаясь от уничтожающего взгляда, готовая хоть сейчас провалиться сквозь землю. Что ж, преимущество было явно на стороне Абдулова, это не он находился полуголым в комнате, услужливо накрытым одеялом.
- Я заметил. – Холодный стальной голос, и Лена вновь сжалась, в противовес внутреннему состоянию зло сверкнула разъяренными глазами.
- Я не просила тебя вмешиваться. – Процедила по слогам, убивая взглядом, ощущая, что дрожь начала уходить, уступая место злости.
- Упаси меня Боже! Никогда не имел привычку брать участие в массовке полуприбитых наркоманов. – Подошел, резко вытянув Лену из-под одеяла, добывая ее руки и выворачивая запястья. Лена ойкнула, попыталась вырваться, отчего голова дала о себе знать противным гулом в висках. Чувствовала, как теплые твердые пальцы выстилают дорожку вдоль изгиба локтя, осторожно исследуя тонкую венку с одним-единственным, еще свежим проколом иглы. – Совсем голову потеряла?! – Нажал сильнее, вызвав очередной крик девушки. – Лена, что же ты делаешь со своей жизнью?
Нет крика, нет полыхавшей ярости в синих льдинках глаз, лишь тревога и нечеловеческая тоска, выдаваемая волнение мужчины.
- Я живу. Уже без тебя. – Одернула руку, палец за пальцем отдирая фаланги Виталия от своей кожи. Словно клеймо, тут же почувствовала адскую горечь на своей плоти. – Я делаю то, о чем ты неоднократно меня просил, я наслаждаюсь жизнью, я чувствую себя счастливой!
- Счастливой? – Скривился, изогнув твердые губы в новой издевке. – Ты называешь счастьем, когда тебя лапает обезумевший от дозы наркоман, находясь под кафом? Лена?! – Встряхнул за плечи, пытаясь увидеть ее душу. – Черт! Кому же ты врешь сейчас?! Неужели не понимаешь, какую ошибку совершаешь, втягиваясь в это дерьмо?! Ведь дороги назад может и не быть!
- Единственной моей ошибкой была встреча с тобой! – Прошипела в ответ, медленно приподымаясь с кровати, уже не обращая внимания на обнаженные длинные ноги, выглядывающие из подола его футболки. - И еще…Дэн не наркоман…, - менее уверенно, все еще продолжая впиваться зелеными молниями в обезумевшее лицо Абдулова, тихонько впитывая в себя далекие, часом забытые родные черточки его лица…
- Теперь мы знаем имя героя – любовника! – Процедил сквозь зубы, гримаса злости исказила красивое лицо Виталия. – Лена, какого черта, я спрашиваю тебя, почему ты влезла в это болото?! Ты же умная женщина, почему связалась с этим ублюдком, - словно дали под дых, со всей силы заехал кулаком в деревянную спинку кровати, сдирая костяшки пальцев в кровь. – Лена? – более мягко, так и не смог унять сходящую сума жилку на шее. Приблизился к девушке, видя, как с каждым его движением Лена отходит на шаг, обтягивая короткую ткань футболки.
- Он дал мне то, чего никогда не мог дать ты…
- Очередную дозу? – Едкая, горькая ухмылка, и Виталий бессильно присел на постель, из-под опущенных ресниц наблюдая за девушкой. – Уволь меня, я никогда не занимался этой дрянью.
- Почему ты здесь? – укоризненный взгляд, и Лена присела рядом, одной рукой придерживая «новую карусель» в голове. – Неужели срочные дела? И что за причина?
- Ты.
- Я? С какой стати я удостоилась подобной чести? – Прямой взгляд в глаза, и девушка усмехнулась, уже перестав делать попытки прятать чувства. – Неужели папенька пожаловался?
- Почему ты ушла из дома? Почему…к нему? – До последнего не хотел затрагивать этой темы, стиснув зубы, все же произнес.
- Не допускаешь мысли, что по большой любви? – Вновь издевка в голосе и короткое Абдулова:
- Нет.
- Где твоя жена? – Холод в душе и Лена вновь вздрогнула, пугаясь собственных слов, мимо воли слетающих с языка. Прикусить бы!
- Осталась в Питере. Лен, ты возвращаешься домой. – Не терпящим возражения тоном добавил Виталий, вставая с постели и по привычке поправляя край простыни. Теплая…все еще хранящая жар ее тела.
- Да ты что?! – Стала в стойку, загораживая Виталию проход. – Долго думал, братишка?!
- Сейчас ты ешь, приводишь себя в порядок и говоришь мне его адрес. – Обыденным тоном заключил Абдулов, не сводя горящих глаз с Лены. – Я обещал Никите к вечеру доставить тебя домой.
- Ты звонил отцу? Ради него и приехал…, - непонимающее выражение на лице, которое с каждым последующим словом сменялось на маску отчуждения с толикой брезгливости. Чувствуя твердые пальцы Виталия на своей коже, отодвинулась, поворачиваясь в сторону.
- Что, позвонил мой благородный папаша, пожаловался тебе на мою жизнь – малину, и ты, как верный оруженосец ринулся в бой? Виталя? – Резко обернулась, испепеляя его взглядом, вкладывая в него всю свою нерастраченную боль. – Кто ты для меня? Заботливый брат? Бывший любовник?! – Уже не замечая ничего вокруг, до неузнаваемости повысила голос, хрипло крича в пространство комнаты, видя его глаза, зеркально отражающие ее. – Кто ты, черт тебя возьми?! Какого опять появился в моей жизни?! Зачем пришел?!
- Я не могу видеть, как ты тонешь в этом болоте. Лена? – Впиваясь пальцами в ее плечи, притянул к себе, буквально вбирая ее глазами. – Ты же не любишь этого парня, просто скажи мне…
Дикий хохот, резанувший его душу пополам, эхом отдаваемый в комнате. Резко замолчала, запрокинув голову, поднялась на носочки, вновь тоня в его взгляде.
- Виталь, ты не святой отец, и я не обязана тебе исповедаться! Ты сделал свой выбор, а я…Я сделала свой. Ни капли сожаления, помнишь?
- А если я жалею. – Внимательно посмотрел в зеленые омуты родных глаз, легонько касаясь пальцами нежного подбородка, кожей чувствуя ее запах.
- Тогда это твои проблемы. – Звон в ушах, и только очередной силой воли отвернулась от мужчины, в чьи объятья бросалась каждую ночь во снах. – Слишком поздно, Виталь… ты сам сказал, а я не умею лгать.
- Я помню. – Медленно развернулся, на несколько секунд остановившись у порога. – Лен, в шкафу более-менее подходящая одежда. И еще… Если тебе и наплевать на свою жизнь, то мне далеко нет. Ты можешь жить с кем хочешь, ты права, это твое личное дело, но ты больше никогда не впихнешь в свою симпатичную венку эту дрянь. И если для этого мне придется стать святым отцом – Абдулов обернулся, сверля ее ледяным взглядом из-за плеча. – Я им стану.
***
- Не смей этого делать! – Так и продолжая прыгать у наглухо запертых дверей, Лена со всей силы колотила по бронированной поверхности последних. – Виталя, открой эту чертову дверь! Ну послушай, зачем мне сидеть здесь взаперти?! Виталя?!! – Кричала, со всей силы пиная ни в чем не повинную дверь ногой, пока не почувствовала сильное покалывание в пальцах. Не поленилась, обула кроссовок, принялась за прерванное занятие.
«Ты все равно меня дождешься. Никуда не денешься», - уверенный голос Виталия, как раз перед самым ее носом, после чего он собственно и затворил дверь на все имеющиеся замки и защелки. Шальная мысль, быстро пришедшая в голову, после чего Лена рысью выскочила в коридор, в несколько шагов оказалась в спальне, высунулась в окно. Второй этаж…Радует одно, что не десятый! Хотя…и тогда можно было бы отыскать вариант и выбраться из под замка через крышу, здесь же вновь придется довольствоваться конструкцией из пододеяльников. Несколько раз чертыхнувшись, стала рыться в Абдуловских шкафах, выудив оттуда три плотные ткани, принялась связывать их тугим узлом. Отошла на шаг, любуясь своим творением, параллельно поправляя на себе чуть свисающую одежду. Видимо, прежняя хозяйка вещей была чуть ниже ростом и явно плотнее в объемах. Ничего, сойдет на несколько часов, до тех пор пока она не окажется в квартире Дэна и сможет переодеться в личные вещи.
Дэн…мстительная улыбка исказила красивое лицо, и Лена, все еще отходя от нахлынувшей волны злости нервно закусила пересохшую губу. «Черт бы его побрал с его помощью!». В памяти словно недавно увиденное кино так и крутились фрагменты вчерашнего вечера, как парень силой впихивал в ее вену тонкую иглу, что-то бормоча про спокойствие. Спокойствие…именно то, что сегодня Лена обещала ему устроить, притом в удвоенной дозе!
Хлипкий парапет, твердо стоящая женская ступня, уверенные движения и хватка рук за оконную раму, переплетение тонких пальцев с тканью пододеяльника и длинные ноги, словно лианы обвивающие самодельный канат. Еще немного…совсем чуть-чуть… Уже касаясь ногами твердой поверхности земли, вспомнила, что забыла взять брошенную Виталием на вешалке куртку, изрядно озябнув в плечах.
Остальные несколько часов ушли на то, что бы добраться до квартиры Дэна. Она ведь, словно барышня из пансиона, так и не прихватила несколько купюр у Абдулова, видимых ею на столе, теперь и расплачивается, тащась пешком, без куртки, в довольно прохладное утро. Поежилась, растирая замерзшие пальцы, спрятала себе под мышки, уверенным шагом направляясь к нужному дому. Первый…второй…третий…четвертый этаж… сбившееся дыхание и несколько раз чертыхнувшись, нажала пальцем на звонок. Словно сговор, даже лифт сегодня дал забастовку и отказался работать. В голове тут же промелькнула мысль, что раньше препятствие в несколько этажей никогда не было для нее проблемой, теперь же сбивчивое дыхание и убойный стук собственного сердца эхом отдавался в ушах.
- Лена? – Несколько минут, и дверь отворилась, вслед за звуком звонка последовала фигура высокого парня, с влажным полотенцем, которым была обмотана его голова. – Лен, я…
Договорить не успел, мощный удар Третьяковой откинул Дениса к противоположной стене квартиры, больно ударившись в пострадавший нос. Очередное доказательство ее «не галлюцинаций», значит, Абдулов вчера все-таки поработал над внешним видом Дэна, редкий визажист смог бы такое…
- Лен… - Протянул парень, подымаясь с уложенного плиткой пола, держа ладонь на разбитой губе. Молящий серый взгляд, явно кающийся перед девушкой, и он бессильно прислонился к спасительной стенке.
- Это за «маленькую помощь» вчера! А это, - вновь замахнулась, хватая мужчину за волосы на затылке, со всей силы приложилась к стене, прижимая оседающее тело Дэна бедрами. – За все хорошее!
- Лен, я вчера чуть сума не сошел…очнулся, а тебя не было рядом…
Протянула руку, хватая Дэна за подол рубашки, рванула на себя, помогая подняться.
- Никогда не делай того, чего я ни хочу!
- Ты пришла…, - мягкая улыбка, озарившая его лицо, и Дэн, все еще продолжая улыбаться, тихонько вскрикнул, задев разбитую губу.
- Он был здесь? – Оглядела лицо Дениса, заметив у виска несколько свежих кровоподтеков, сделанных явно не ею. – И давно?
- Несколько часов назад. Лен, что ему нужно от тебя?
- Меня. – Слабо улыбнулась, медленным шагом поплелась на кухню, спиной чувствуя, как Дэн последовал сзади. - Что он тебе наговорил? Виталя угрожал тебе?
Его имя…Дэн поежился, волна горечи пробежала по телу, отразившись на лице. Теперь точно знал, более того, был уверен, имя кого Лена каждую ночь шептала в бреду, с мыслями о ком засыпала и просыпалась в его руках. Едкая догадка, полоснувшая сердце еще тогда, когда нашел Лену на полу, сжавшуюся в комочек, рядом валявшийся в беспорядке ноутбук. Заинтересовавшись, после открыл компьютер, в «истории» находя последние странички, набираемые ее пальцами… «Виталий Абдулов»… Дэн задумался, все же попытавшись отогнать от себя мысли о возможной связи Третьяковой с недавно обретшим братом. Видимо, зря… Те слова, которые сегодня он услышал из уст разъяренного мужчины носили явно убедительный характер.
- Ничего такого, что смогло бы меня испугать.
- Ты не знаешь его. Дэн, Абдулов никогда не бросает слова на ветер.
- В таком случае, сейчас ты должна будешь находиться в ста километрах от меня, а я сидя здесь с дырявой, насквозь простреленной башкой…Ну как Лен, устраивают тебя подобные перспективы?– Улыбнулся, промокая выступившую кровь на виске. – Лен, вчера…мне просто крышу сорвало, я…
- Просишь прощения? Своеобразно! – Хмыкнула, пытаясь не встречаться с парнем глазами, боясь и не желая что-либо прочесть в них.
- Это же он. – Глухой голос в пустоту, оторвавший Лену от недавних мыслей. «Он…», оба знали, что таит в себе выдавленное из глубины души слово, то, что не давало ей спать спокойно ночами, бросившись во все тяжкие, пытаясь найти себя. – Чего такого он сделал, что заставило тебя быть со мной…?
- Я сама…
- Кому ты пытаешься врать? Ленка…?
Второй раз за прошедшее утро, Лена поднялась, подойдя к Дэну, приседая возле него на коленки.
- Что он тебе сказал? Он забрал мои вещи из квартиры?
- Нет, сказал, что купит новые.
- Как благородно…Что еще? – Заглянула в глаза, отметив про себя зарождающееся чувство тревоги.
- Я все равно никогда не смогу отпустить тебя. Лен, даже при большом желании, у меня не получится… - Мужчина склонился, мягко улыбаясь ее сияющим зеленым глазам. – Ты никогда не была моей, нельзя потерять то, что никогда тебе не принадлежало.
- Прощаешься, значит…, - медленно протянула, на миг опустив глаза, подняла вновь, теперь они горели огненным пламям, выходящим изнутри девушки. – Испугался, значит?
- Нет. – Тише прошептал, чувствуя дрожь Лены, приблизил ее лицо к себе, уже не чувствуя сопротивления. – Просто хочу, что бы ты была счастлива…
- Я не смогу быть счастлива с Ним…
- Не сможешь и со мной…, - горько прошептал, проводя кончиком пальцев вдоль ее губ, как бы запоминая, в самый последний раз чувствуя ее кожу, ее запах, всю ее.
- Я никогда не говорил тебе, - мужчина сглотнул, пытаясь унять слишком сильное сердцебиение. Опять один –ноль. – Лен, что бы я ни делал, поверь, за это время я много чего понял. – Он улыбнулся, нежно и горько одновременно. – Я…не важно все это. – Замолчал, передумав говорить главное, о чем столько времени кричало его сердце. Слишком поздно…да и не за чем теперь.
- Дэн, он напугал тебя? Да ради Бога, объясни ты мне наконец, что между вами произошло?! – Чуть громче, напряженно вглядываясь в лицо мужчины, ища ответы на заданный прежде вопрос.
- Лен, ты же знаешь, он бы не смог этого сделать. Виталий, - он замолчал, всматриваясь в аккуратные черточки ее лица, видя, как на мгновенье вздрогнула Лена. – Ведь его так зовут. Лен, Макс рассказал мне кое-что об этом мужчине, сразу скажу, не самое приятное…
- Я все знаю.
- Я догадывался. – Понимающе улыбнулся, притягивая к себе ее ладони, грея на груди. – Знаешь, из всего, что произошло за эти сутки, я понял только одно – он никогда не тронет тебя, ни при каких обстоятельствах…
- Бережет единственную сестричку. – Перекривила, распрямляя пальцы, ощущая, как ритмично бьется его сердце сквозь темную поросль волос на грудной клетке.
- Тебе так хочется в это верить? Лена, - опять этот взгляд, она никогда прежде не видела таким подавленным и одновременно искренним этого мужчину, так и продолжала сидеть, не убирая руки, именно сейчас замечая в Денисе то, чего не замечала за долгое время их знакомства. Тихий голос, вновь доносящийся сквозь дорожку в сознание, Лена выше подняла голову, вновь встречаясь с мужчиной глазами.
- Не знаю, что между вами произошло, но послушай…Тш…, - видя, как девушка пытается его перебить, мягко добавил. – Я мужчина, прежде всего влюбленный мужчина, потому…Лен, Виталий не смотрит на тебя, как на близкую родственницу…Я не хочу вновь влезать в твою жизнь, ты и так неплохо наломала дров, просто послушай…В любом случае решать только тебе.
Мягкая улыбка, чуть поднятые вверх уголки красивых женских губ… Денис невольно залюбовался, вот так, словно родной и очень близкой ему женщиной, в домашней, почти семейной обстановке сидевшей у его ног и подтирающей кровоподтеки с лица.
- Ты ошибаешься. – Лена выпрямилась, покачав головой, отвернулась в сторону. – Я пыталась, видел Бог, я до последнего пыталась…Слишком давно. Теперь же. – Замерла, повернувшись спиной к Денису, чувствуя, что вновь начинает слабеть, словно тогда. – Виталий сам сделал свой выбор, и в нем не было места для меня…