приветики всем))) продочка сегодня небольшая, не очень содержательная, но нужная для развития сюжета) завтра, ну, или накрайняк, послезавтра - концовка фика)
а вот и сама продочка: *Буквально влетевший в школу Абдулов, казалось, даже не заметил спешащую за провизией Козлову. Чуть не налетев на неё, он успел лишь слегка задеть темно-синюю куртку, которая тут же упала к длинным стройным ногам девушки.
- Виталик, ты чего летишь? – удивлённо спросила Лерка, наблюдая за тем, как он опускается и поднимает упавшую куртку.
- Прости, Лер, опоздал просто, вот и не замечаю никого вокруг, - усмехнулся Абдулов, протягивая уже улыбающейся девушке куртку, после чего, улыбнувшись, направился дальше по коридору.
Но, едва Лера взяла куртку из широких мужских ладоней, её солнечная улыбка тут же сменилась полным недоумением, который сочетался с каким-то необъяснимым шоком – небрежно разукрашенные изумрудно-зелёным цветом пальцы сразу же бросились ей в глаза, заставив, путём нехитрых логических умозаключений, засомневаться в правдивости «показаний» подозреваемой Третьяковой… *
Странно, но Катя даже не стала задавать вопросов по поводу внешнего вида Третьяковой, просто сказав ей:
- О, весело вчера было, да? – на вразумительный ответ она всё равно не надеялась, так как знакомы с Леной они были всего второй день.
- Ага, ещё как, - хмыкнула Лена, сидя в кресле и позволяя Кате привести себя в порядок.
- Привет, Кать. Я опоздал немного, - раздавшийся за спиной знакомый голос вызвал в Третьяковой смешанные чувства. Резко опустив взгляд в пол, она молила Бога, чтобы Абдулов не заметил её в зеркале и поскорее смылся куда-нибудь. Но, разумеется, надеяться на это было верхом глупости.
- Ничего, я как раз с Леной работаю, - поспешно отозвалась Катя, усердно замазывая тональным кремом заботливо оставленное Абдуловым зелёное пятно в уголке Лениных губ.
Услышав наиболее интересующее его имя, Виталий тут же изменился в лице, взглянул в зеркало. Третьякова сидела неподвижно, не смотря в зеркало. Взгляд опущен вниз, говорить она, разумеется, не могла – Катина рука со спонжем мешала ей открыть рот.
- Доброе утро, Лена. – Поздоровался он, по-прежнему глядя на её отражение в зеркале, надеясь, что она хотя бы посмотрит на него. Подняла взгляд, коротко кивнула. По её лицу он не смог прочесть ничего. Как назло, глаза были спрятаны под длиннющей чёлкой.
Третьякова вжалась в кресло, понимая, что разговора избежать никак не получится. Она желала только одного – чтобы Катя подольше замазывала её «ранения». Однако Абдулов, судя по всему, решил дождаться своей очереди здесь же, не выходя из гримёрки. Он снял куртку, повесил её на вешалку и уселся на диван, направляя въедчивый взгляд в зеркальное отражение Лены. А она, в свою очередь, была рада тому что чёлка скрывает от него её глаза, а Катины манипуляции не позволяют открыть рот и как бы оправдывают её молчание.
Абдулову казалось, что Третьякова нарочно испытывает его терпение – утром сбежала, сейчас даже не смотрит в его сторону, лишь нахмурив брови и сосредоточенно делая вид, что не замечает никого вокруг. Почему она так себя повела? Никогда ещё женщины не сбегали от него после проведенной вместе ночи, как раз таки обычно именно он давал им понять, что ей уже пора. А поведение Третьяковой его совсем сбило с толку – и как теперь себя вести?
Виталий встал с дивана и вышел из комнаты – покурить. Нужно было собраться с мыслями и обдумать, как дать Третьяковой понять, что игра закончилась, и что прошедшая ночь уже не была её частью. Игра закончилась ещё тогда, когда он чуть не свихнулся, увидев в зеркале заднего вида безумные повороты Тойоты, а потом – струйку крови в уголке рта, усталый и испуганный взгляд Лены тогда вконец убедил его в том, что глупо вот так вот испытывать судьбу. В который раз.
Увидев, как Абдулов выходит из комнаты, Лена расслабилась – хоть немного соберется с мыслями. Однако не тут-то было. В гримёрку тут же влетела почему-то безумно довольная и даже слишком эмоциональная Лерка, и, раскрывая пакет чипсов, завалилась на диван.
Катя начала замазывать синяк на виске, и Лена, снова обретя способность говорить, усмехнулась:
- Снова о фигуре заботишься? Сколько можно лопать эту хрень?
- Лен, не бузи, сама, можно подумать, кефиром питаешься. – Отмахнулась Козлова, отправляя в рот здоровенный картофельный ломтик. – Хотя, в больнице, наверное, здоровой пищей кормят, да? Всего один вечер там провела – сразу стала борцом за здоровый образ жизни? Похвально, похвально. – Хмыкнула Лерка, изучая содержимое пачки.
- Кашу там дают. Невкусную. – Хмыкнула Лена, продолжая поддерживать легенду о своём героическом ночном пребывании в больнице.
- Зато доктора, наверное, симпатичные, - благоговейно закатила глазки Козлова, жуя очередную холестериновую пластинку.
- Не знаю, не обращала внимания, - усмехнулась Третьякова, вспоминая прошедшую ночь: действительно, было не до рассматривания. Было только безумное желание и не менее безумная близость, туманящая разум. Чёрт, как же было здорово. Нет, всё-таки, он красивый, глупо отрицать это и говорить, что не заметила. А стоило ей только провести ладонью по широкой мужской груди, как внутри тут же просыпался необъяснимый трепет – нет, не желание близости (хотя, чего брехать-то?), а скорее желание подчиниться этому сильному мужчине, позволить ему управлять собой. Только управлять нежно, делать так, чтобы ей хотелось быть управляемой им вечно. И ведь умеет же он. Блин, ну зачем ушла? Интересно, что было бы, если бы они проснулись вместе, в одной постели? Что бы он сказал, поцеловал ли бы? А ещё интересно было бы увидеть его взгляд. Теперь чувство собственной глупости прочно закрепилось в Ленином сознании, и она, закусив губу, напрочь забыв о том, что она по идее должна болеть, взглянула на собственное лицо в зеркало – следов уже почти не было видно. А Лерка всё никак не могла угомониться:
- Странно… Я бы обратила бы непременно. – Промычала она, снова запуская руку в пакет и бросая смеющийся взгляд в зеркало. Третьякова выглядела, как провинившаяся школьница – закусив губу, она рассматривала собственное отражение и явно о чём-то сосредоточенно думала. – Лен, а ты точно в больнице была? – «разбудила» Третьякову своим вопросом Лера.
Лена, отвлёкшись от собственных мыслей, чуть тряхнула головой, и ответила:
- Ну, я же уже говорила тебе. В больнице была. Где же ещё, - уже недовольным голосом продолжила Лена, злясь на саму себя, дуреху, и на прилипчивую Лерку заодно.
- Ну-ну, - промычала Козлова. Дверь в гримёрку снова открылась. Виталий вошёл, сел на диван рядом с Лерой, и, бросив короткий взгляд в зеркало, поймал быстрый взгляд Третьяковой, тут же отведённый в сторону.
Пачка опустела, и Лера, смерив брехливую подругу снисходительным взглядом, встала с дивана, и, выходя из гримёрки, бросила:
- Хреновую кашу ты варишь, Виталик. Ленке не нравится, - и, усмехнувшись, покинула гримёрку.
