Сериалы онлайн

Глава 4

Эй, ты!
Ты думаешь просто
Повернуться, оставить надежду?
Сколько раз ты падала мимо,
Раздирая на части одежду?
Твой день, твое новое утро.
Здравствуй, серое мятое солнце!
Тебе уже не будет, как прежде,
Тебе уже непросто согреться.
Боль врезается стрелой,
Разбивая сердце.
Твоя жизнь -она стоит немного.
Твоя жизнь -пустые надежды.
Спаси себя от точного срока,
Лицо к огню - ну где же ты, где же?
Пустые радости, дурные привычки,
Разбиты сны и убиты дороги.
Бросают в дрожь горящие спички,
Бросают в дрожь пустые итоги.
(Декабрь - Боль)

Новое утро. Серое и унылое, как, собственно, и настроение. Хотя нет к этому предпосылок, все ведь хорошо, небо на землю не рухнуло, солнце не спалило всех дотла. Живи себе да радуйся. А вот чему радоваться? Тем запредельным надеждам, которые находятся где-то на грани безумия? Или, может быть, тому, что ты до сих пор жив?
Почему-то очень многие вопросы решаются за нас, получая вполне удобоваримые ответы у других людей. Кто, например, решил, что все должно быть по стандартному шаблону, по чьим-то придуманным правилам?... Если девушка к 30-ти годам не вышла замуж,то от нее зачастую шарахаются ее же подруги. Мол, прокаженная какая-то. Никому не приходило в голову,что она, может быть, сама страдает от этого. Или наоборот, настолько дорожит своей свободой, порхая на крыльях беззаботности, что не обращает на голос разума никакого внимания. Глупая, потом поймет, что самое важное, самое дорогое и любимое она безвозвратно потеряла, стыдливо прикрыв главную ошибку ворохом бессмысленных побед. Она все это обязательно поймет, но где-то на пороге такого возраста, за порогом которого она уже будет никому не нужна. Осознание пришло, увы, слишком поздно...
Женя старалась жить так, чтобы потом не пожалеть о том, что чего-то когда-то не сделала. Не получалось. Переступала через собственное 'не хочу' и шла на работу, потому что альтернативы этой службе пока не было. Наступала свинцовым 'надо' на свое 'не буду', и плелась на кухню, где варила кофе, курила сигареты и распахивала настежь окно, пока не просыпался Максим, закрывал створку и вырывал из тонких пальцев шестую по счету сигарету.
- Женька, ты же прекрасно знаешь, что от такого количества сигарет у тебя будет болеть голова, - укорял ее Шульц и, видя какую-то непонятную простыню пустоты в ее глазах, тихо добавлял: - Женька, так нельзя. Ты же мучаешь себя ежедневно, ежечасно, ешь себя живьем. Глупая, так нельзя. Давай съездим на Новый год в горы? Отдохнешь.
Но на все предложения Женя отвечала отказом - если взять отпуск и дать организму хотя бы недельный тайм-аут, то она себя потом в кучу не соберет. Единожды почувствовав слабину, сложно вернуться в прежнее русло. Это как струна, которая долгое время находилась в напряжении, натянута до предела, и в один миг она рвется. Все. У такой струны нет будущего, ее заменят на новую, а старую спишут. Выкинут. Ее НЕТ. Поэтому нельзя давать себе малейший отдых, тем более что не будет сил для возврата себя на ту решающую точку. Стимул отсутствует, способный возродить ее как Финиста-Ясного сокола, эти самые нужные и необходимые силы. Опора, некогда крепкая, растаяла как туман, оставив взамен легкий миф, налет призрачности, на который опереться-то можно, но в любой момент и он испарится...
И утро, как утро, обычное, одно из многих. Привычный подъем в нужное время, не по будильнику. Женя давно уже просыпается безо всяких утренних раздражителей - сумела правильно выставить свои биологические часы, не дающие пока -тьфу-тьфу- ни единого сбоя.
Ванная. Душ. Холодная вода, чтобы смыть остатки тревожного сна, которые послушным потоком утекают в сток. Полотенце. Халат. Щетка. Паста. Завершающие утренние процедуры, дольше задерживаться нельзя, опоздает. Случайный взгляд в зеркало - оттуда смотрит уставшая девушка, во взгляде нет живого огонька. Это зеркало - единственное в квартире. Васнецова и его бы никогда не повесила, но Макс уговорил. Сдалась.
Женя невзлюбила зеркала после того, как однажды ей привиделось, что за ее спиной...убивают человека. Жестоко. Ножом. Это было всего лишь видение, одно из многих, посещавших ее в тот реабилитационный год. Но зеркало запомнилось больше всего. Оно резало своими якобы шлифованными краями едва заштопанное прошлое. У человека из зазеркалья стальные глаза. Страшные...
Она бы пропускала такой пункт в существовании каждого человека, как еда. Когда Шульц был дома, он силком заставлял ее есть хотя бы два раза в день. Он и готовил постарающе, не хуже, чем шеф-повара из самых фешенебельных ресторанов. А если у Макса случались отъезды на региональные предприятия, то он с точностью мог сказать, что Женя ничего, кроме кофе, за день не употребляет. Не потому, что не умеет готовить - потому что не хочет есть. А кофе питал ее как батарейки-плейер, без него уже совсем худо.
Женя всегда собиралась на работу в тишине. Она вообще полюбила тишину так, как не любила раньше никогда. Но сегодня она нарушила свои негласные правила - включила небольшой телевизор. После небольшого путешествия по дебрям каналов остановила свой выбор на том, где в этот момент был выпуск новостей.
- Хоть узнать, что в стране творится, - сказала она сама себе, доставая из шкафчика турку. - И так понятно, что ничего хорошего.
Кофе. Сахар. Вода. Под мерное бормотание ведущей в мрачном костюме Женя варила кофе, практически не вслушиваясь в новостной блок. Ее гораздо больше занимали собственные, не менее грустные мысли.
'На работе вновь архивы. Господи, когда они уже закончатся? - девушка мешала темную ароматную жидкость маленькой серебряной ложкой. - Плятов какой-то молчаливый в последнее время, явно не к добру. Интересно, возможно ли каким-нибудь образом сдвинуть с поста этого хлыща, выдающего себя за законопослушного гражданина и представителя власти.'
Женя придвинула ближе белоснежную кружку, сняла с огня готовый кофе.
-... В ночь с 22 на 23 ноября во дворе собственного дома неизвестными лицами был убит предприниматель, депутат и организатор молодежной организации 'Новый взгляд' Геннадий Осинов.
Бах! Из рук девушки выскользнула кружка, совершившая стремительный пойду и разглашаяся на мириады фарфоровых осколков. Но Женя не обратила на это ни малейшего внимания - она резко обернулась и устремила свой взор на экран телевизора, где в данный момент шла программа 'Криминал', сменившая давешний выпуск новостей.
-... В три часа ночи бизнесмен возвращался домой из своего торгового центра, где задержался, обсуждая рабочий план, - повествовал корреспондент в теплой пуховой куртке, перемещаясь по периметру двора, где произошло убийство. Камера 'наехала' ближе, изображение сменилось. Теперь бесстрастно демонстрировалось само место преступления - дорогущая иномарка, буквально насквозь прошитая пулями, крошево стекла, устилающее плотным ковром асфальт, лужи и потеки крови, змеящиеся по белесой дороге. Голос за кадром продолжал взахлеб репортаж: - Но ему не суждено было добраться до квартиры. Едва внедорожник предпринимателя въехал во двор, как тут же попал под пулеметную очередь. В джип было выпущено более тридцати пуль, десять из которых попали точно в цель. Геннадий Осинов погиб мгновенно. Свидетелями такой расправы стала группа прохожих, возвращавшихся со дня рождения, - далее последовал немного сбивчивый рассказ очевидцев. - По данному факту заведено уголовное дело, милиция по горячим следам разыскивает двух молодых людей. Геннадию Осинову было тридцать лет, последние два из них он занимался бизнесом, организовал молодежное движение 'Новый взгляд'. По предварительной версии следствия убийство произошло на почве деятельности предпринимателя, - замелькали кадры домашнего видео с участием погибшего, а затем вновь вернулись в студию к ведущему.
Женя, смотревшая репортаж широко раскрытыми глазами, на негнущихся ногах, словно в какой-то полудреме, добрела до подоконника, ощупью нашла пачку сигарет и зажигалку. Через секунду она уже затягивалась ядовитым дымом, судорожно вцепившись одной рукой в край широкого подоконника.
'Генка... Этого не может быть! Кому он мог настолько помешать, что его убили, да еще таким образом? Неужели это...кто-то из наших? Из нашей структуры?' - острыми молниями вспыхивали мысли, озаряя внезапными всполохами черную материю неизвестности.
Головная боль, приходившая как по часам, с минуты пробуждения, ощутимо усилилась, и била по вискам, как молот по колоколу, - сильно, мощно, с гулкой отдачей отзвука. Или пульсирующей боли вторило сердце, стучащее ей в ритм?
Женя прислонилась лбом к стеклу, холод которого мигом остудил и заморозил на некоторое время пульсацию. Выдохнула сизый дым. Запотело стекло, затуманивая от глаз утренний город, чей бег начался несколько часов назад? Холодно...
- Женька, что за...- начал было возникнувший на пороге Макс, но, увидев местоположение девушки, осекся. - Жень, что случилось?
- Ничего. Все хорошо, - глухо ответила она, не оборачиваясь.
Шульц подошел ближе и с укором произнес:
- Опять начинаешь день с сигареты? Жень, сколько раз я тебе говорил, что курить натощак вредно. Да и вообще- курить вредно.
- И жить вредно, - девушка затушила окурок в пепельнице и подняла на него глаза. - Начинать день с нотаций тоже вредно, так можно испортить нервную систему и себе, и оппоненту.
Макс с удивлением смотрел на нее, будто в первый раз видел. Она как-то изменилась, причем очень быстро-в одно утро. Или эти изменения в ней накапливались ежедневно, а он не замечал? Не в женькиных правилах было дерзить, пускай даже ему. Она никогда не позволяла себе о ком-нибудь высказаться в резкой форме. Нет, у нее было другое оружие, более мощное. Она могла убить не словом - взглядом.
Казалось бы- что тут такого? Ну посмотрел на тебя человек и шут с ним. Однако не тут-то было - можно оцепенеть и превратиться в ледяную глыбу под пронизывающей зеленью глаз, не в силах оторваться от них, как от магнита. А можно утонуть в этих же изумрудных глазах, сверкающих и излучающих тепло и нежность. Вот эти две диаметрально противоположности, проявляющиеся в зависимости от обстоятельств.
Только сейчас Макс увидел в ее глазах то, что никогда не замечал. Пустота. В них было это странное слово ПУСТОТА, с привкусом металла и еще отчего-то - земли, сырой, осенней земли. Уж лучше искорки гнева, молнии раздраженности, солнечные зайчики улыбки. Но никогда- пустоты...
- Ты какая-то странная, - обеспокоенно произнес он, вглядываясь в ее лицо и пытаясь найти ответы на свои невысказанные вопросы. - Ты случайно не заболела?
Женя достала из углового шкафчика щетку и совок и, заметая белые осколки безвременно погибшей чашки, пробормотала:
- Нет, все хорошо. Только голова немного болит, а так все отлично.
- Не нравится мне твое состояние. Да и то, что у тебя ежедневно болит голова, вызывает опасение. Знаешь, у меня приятель работает в медицинском центре 'Гиппократ'. Давай я тебя к нему на прием запишу? - предложил Макс, стоя на пороге кухни, опершись плечом о косяк двери.
Женя, собиравшая осколки, резко разогнулась.
- Нет. Я же тебе еще тогда сказала, что ни к какому врачу я не пойду. Это мои проблемы, и я их как-нибудь решу сама,если захочу, - ответила она, прямо глядя ему в глаза и всем своим видом показывая, что она не намерена идти у него на поводу несмотря ни на что.
Макс тяжело вздохнул.
- Как хочешь...
Когда молодой человек уже при полном параде вновь вошел в кухню, Женя сидела за столом и пила кофе. Перед ней стояла пепельница, полная окурков, невдалеке валялась небрежно брошенная полупустая пачка сигарет. В воздухе висел сизый дым, плотным полотном окутавший помещение.
- Ты сегодня до которого часа на работе? - поинтересовался Шульц, устроившись напротив девушки с чашкой зеленого чая.
- Часов до девяти, - ответила она, вертя в тонких пальцах элегантную зажигалку. - Шеф решил навести порядок в архиве, вот и перебираем бумажки. Перекладываем с места на место никому не нужные дела.
- Понятно.
Возникло молчание, тяжелое и гнетущее. Такое молчание давит со всех сторон бетонными стенами минут, сжимает в плотное кольцо все существо. Не знаешь, куда себя деть в такое мгновение, возникает смутное ощущение неловкости. Вроде бы ничего плохого не сделал- ничего не украл, никого не убил- но в минуту молчания кажется, что все грехи мира твои и все думы других о тебе. Сложно.
- Макс, - она первая прервала путы тишины. -прости меня. Не знаю, что на меня нашло, как наваждение. А оправдываться всегда очень дурное занятие.
Шульц улыбнулся и взял ее холодную ладошку в свою теплую руку.
- Не оправдывайся, не надо. У каждого из нас бывают такие мгновения, когда то напряжение, что копится внутри ежедневно, доходит до предела, до высшей точки кипения, когда держать в себе уже невозможно. Вот и взрывается человек, долгое время терпевший. Тем более, что ты всегда держишь все эмоции в себе.
- Ты же знаешь, что я не могу вот так просто демонстрировать то, что происходит у меня в душе, - девушка виновато улыбнулась. - В таком случае я ощущаю себя не в своей тарелке и выгляжу глупо.
- Не забивай себе голову всякой ерундой! Будь самой собой и все будет хорошо, - посоветовал молодой человек, ободрительно погладив ее по руке.
Женя встала со своего места и, подойдя к Шульцу, обняла его.
- Спасибо тебе, Макс.
- За что? - удивился он, поцеловав Женю в висок.
- За то, что ты меня понимаешь, и не пытаешься как-то исправить что-нибудь во мне, изменить или каким-нибудь образом сломать. Спасибо. Я пойду, - девушка поцеловала Максима и вышла из кухни.
Едва за ней тихо закрылась дверь, как Шульц стукнул кулаком по столешнице из толстого закаленного стекла. Протестующе звякнула чашка, слегка подпрыгнув на блюдце.
Он живет с ней и он совсем ее не знает. Не знает, о чем она думает в эту минуту, потому что она молчит. Она не раскрывается, подобно цветку, тянущемуся к дневному свету, нет. Она как ежик-при малейшем поползновении на ее территорию она съеживается в тугой комок, демонстрируя окружающим свои шипы и колючки недотроги, искусно маскируясь на местности и стараясь остаться незамеченной. Почему она такая?...

Глава 5

Снова тишина и снова я один.
Я чувствую, что кто-то отбирает у меня мои мечты.
Я вижу душу, но в ней не вижу света.
Удар. Осколки. Моя мечта разбита.
'Постой, не уходи!'
Опять знакомый голос.
Опять услышать не успел, как кто-то в пустоте меня по имени назвал,
Моя душа кричала среди осколков из зеркал.
(Штрихкод - Твои глаза)

Он снова попал в пробку, уже во вторую за сегодняшний день. Тихо поминая недобрым словом дорожную службу, решившую в экстренном порядке нанести крайне необходимую на данном этапе латку в асфальтовом покрытии, Воронцов сантиметр за сантиметром, с черепашьей скоростью, продвигался по перегруженной магистрали. Ему вообще везло на пробки как суеверному на дурные приметы. Денис умудрялся найти автомобильный затор даже там, где его не могло быть чисто теоретически. Но, как показывала его печальная практика, все невозможное возможно, и он по несколько раз на дню пополнял ряды 'счастливчиков', из чьей жизни выпадала пара часов на самый обыкновенный простой.
Есть такие люди, которые даже в самой, казалось бы, безнадежной ситуации найдут свои плюсы. Попав в глухую,как полночный час, пробку, они мигом находят крайне полезные для себя занятия. Например, можно позвонить родственникам, с которыми общался в последний раз года четыре назад. А можно почитать книгу или журнал, успокаивая тем самым расшатывающиеся не по годам нервы. Некоторые элементарно включают радио и наслаждаются любимой музыкой, не забывая при этом еще и подпевать. Каждый получает из создавшегося положения определенную выгоду.
А вот он так не умел. Или не хотел? Да, Денис пытался читать книгу в пробке, но ничего из этой затеи не вышло - он не мог сосредоточиться, мысли были невероятно далеки от текста. Он честно пробовал слушать радио, но все радиостанции казались до отвращения похожими, а ведущие - изрядными пустомелями, сыпавшие скабрезными анекдотами и не менее пошлыми предложениями в адрес дозвонившихся девушек, чей голос был милым и звонким.
Денис не знал, радоваться ему или огорчаться, когда узнал, что радио 'Активное' закрыли, причем несколько лет назад. Не выдержали конкуренции, не хотели вписываться в стандартные шаблоны. Радиостанцию, можно сказать, раскатали в блинчик методом бесконечных проверок и невероятным количеством гневных писем, обличающих руководство невесть в чем. Станцию в быстром темпе закрыли, а через короткий промежуток времени частоту вещания продали за достаточно большие деньги.
А где-то в конце лета Воронцов совершенно случайно столкнулся в одном из новомодных торговых центров, куда его затащила Катя, с Сан Санычем. Молодой человек встретил бывшего шефа у эскалатора. Денис невероятно обрадовался, увидев в поле зрения знакомое, но чуть позабытое лицо начальника.
- Сан Саныч, здорово! - воскликнул оживленный Воронцов, тронув экс-шефа за локоть.
Тот обернулся, вздрогнул и чуть не полетел где-то с десятой ступеньки эскалатора.
- Сан Саныч, вы что меня не узнаете? Это же я, Денис Воронцов, - продолжал настаивать молодой человек, искренне не понимая замешательства начальника.
Экс-шеф как-то странно смотрел на него. Во взгляде явственно читался ужас, ничем не замаскированный и не прикрытый. Когда до площадки третьего этажа оставалось две ступеньки, Сан Саныч перекрестился, что-то пробормотав при этом, и, в один прыжок преодолев расстояние до мозаичной плитки, быстрым шагом пошел прочь, часто оборачиваясь.
Денис хотел его догнать, чтобы поговорить с ним, но Катя не дала этого сделать. Она насильно усадила его на ближайшую псевдодеревянную скамью и сама плюхнулась рядом, крепко держа за руку.
- С чего это ты решил гоняться за каким-то сумасшедшим? - поинтересовалась она, едва Сан Саныч скрылся за углом.
Денис в задумчивости покачал головой.
- Он не выглядит сумасшедшим. Прилично одет, да и реакция на внешний мир вполне адекватная. Он чего-то испугался, когда увидел меня.
Катя ободряюще погладила его по руке.
- Мало ли какие тараканы у него в голове. Может, ты ему напомнил серийного маньяка-убийцу.
Денис усмехнулся, и они продолжили свой путь по торговому центру...
Даже по истечении трех месяцев он не мог выкинуть из головы эту неожиданную встречу. Что-то было в этом странное и подозрительное. Пускай Денис когда-то сделал что-то не так, или чем-то обидел лично Сан Саныча, но это не служило поводом ТАК реагировать на вполне мирное приветствие. Воронцова задело за живое такое отношение к нему, и он по своим каналам узнал домашний адрес Сан Саныча. Он хотел спокойно поговорить с бывшим шефом, так сказать в привычной обстановке и без посторонних. Но этому, однако, не суждено было сбыться - едва Сан Саныч увидел на пороге своей квартиры бывшего подчиненного, как сдавленно охнул и тут же захлопнул дверь. Денис буквально оторопел от такого 'теплого' приема и ушел по делам, так и не выяснив причины поведения шефа.
Несмотря на то, что визиты Сан Санычу он более не наносил, Денису не давала покоя реакция экс-шефа на появление бывшего сотрудника. Однажды в голову даже забрело не совсем здоровое предположение, смысл которого сводился к тому, что если бы Воронцов умер - три раза поплевать через левое плечо, - то Сан Саныч мог бы так открещиваться от призрака. Но Денис был жив и здоров, и поэтому нестандартная реакция начальника оставалась загадкой.
Рабочие в оранжевых куртках со светоотражающими полосками на спине суетились вокруг огороженного участка дороги. Асфальт был вскрыт, его серо-черные ошметки сгребал лопатой низенький полноватый мужчина, в профиль и анфас смахивающий на колобка. Дорожный фрез-гидромолот (машина, предназначенная для вскрытия асфальтового покрытия вплоть до 1-го слоя. -прим. автора) стоял на обочине, позволяя тем самым образовать автомобильный поток всего в два ряда вместо трех.
Водители, возмущенные столь экстренными дорожными работами в час, когда люди возвращаются со службы домой, давили на клаксоны и переругивались через приоткрытые окошки. Ветер усиливался буквально с каждой секундой. Бело-красные заградительные ленты трепыхались на ветру, длинные концы хвостов норовили взметнуться в сумеречное небо. Прохожие кутались в свои темные зимние одежды, скрадывающие истинные очертания фигур, бежали кто куда. Некоторые, особо умные, переходили дорогу не на 'зебре' - находчивые лавировали между намертво застывшими авто, за что и получали порции гнева в спину от рассерженных водителей...
Раза два звонил Колосов и недовольным голосом интересовался о местоположении Воронцова. Тому врать было не с руки, и Денис честно сообщил о дорожных проблемах. Генерал пробурчал что- то невнятное и отключился. Служебные отношения становились натянутыми, как тетива лука, из которого вот-вот выпустят стрелу с ядом кураре.
Денис побарабанил пальцами по рулю. Ритм получился безрадостным и в отдельных моментах до отвратительности похожим на небезызвестный похоронный марш.
'М-да, Воронцов, ты на этой должности, как говорится без году неделя, а уже строишь из себя черте что, - молодой человек тяжело вздохнул. - Хотя, с другой стороны, я же не собачка,которая с радостью несется на зов хозяина и танцует перед ним на задних лапках кан-кан. Но... Положа руку на сердце - я ведь совсем не знаю Колосова. Да и как можно справедливо оценить человека, если я его видел от силы раза три?! Надо будет наверстать упущенное.'
Единого мнения по поводу личности Колосова не имелось. Кто-то говорил, что генерал отличный мужик, способный помочь каждому и найти выход из любой ситуации. А другие твердили, что Колосов первостатейная дрянь, что он уберет каждого, кто станет на его пути или каким-либо образом будет пытаться под него копать. Колосов был человеком дела - не любил трепаться по пустякам, ждать тех, кто опаздывает, будь у него хоть миллион уважительных причин.
Как-то на одном из междусобойчиков по случаю рождения у Жоры Богульского дочери Денис стал свидетелем одного не то разговора, не то спора. Практически все начальство, поздравив новоиспеченного папашу, разъехалось, и в здании остался обыкновенный служивый народ, шестеренки большущей машины власти.
В прокуренной донельзя комнате было человек десять, и многие разбились на так называемые 'кружки по интересам'. Денис, выходивший из кабинета в коридор для того, чтобы ответить на Катин звонок, распределение групп собутыльников пропустил, и, недолго думая, устроился на невероятно широком подоконнике. В левом углу сумасшедшим конем ржал Толька Яцук, известный балагур и весельчак. В другой компании одеяло лидерства перетянул на себя Рома Спицын - он что-то увлеченно рассказывал, размахивая при этом руками и непроизвольно расплескивая из стакана янтарный виски. И все курили.Кто что- кто-то дорогие кубинские сигары,а кто-то некогда недоступные и от этого еще более желанные сигареты 'Мальборо'.
И тут до слуха Воронцова донеслось два пьяных голоса,чьи владельцы дискутировали на диванчике у окна.Несмотря на всеобщую какофонию пространства,слова можно было вполне удобоваримо различить.
- А я т-тебе говорю,что-о Колосов двуличный,- возразил изрядно набравшийся Степка Егоров,протестующий против сказанного ранее.
Демьян Светличный яростно замотал головой.
- С-Степка, друг, т-ты не прав! - заплетающимся языком проговорил он. - Колосов - мировой мужик! Он ник-када никому ничего пло...плохого не сделает.
- Дёма, вот гадом б-буду, но это правда. Ты думаешь, откуда у н-него в его ср...сравнительно м-молодом возрасте звание г-генерала?
Светличный осоловевшим взором посмотрел на друга.
- От-ткуда? Заслужил, наверное.
- Не-ет, друг, - Егоров достал откуда-то из-за спинки дивана непочатую бутылку водки. - Он др-рянь редкостная. Он - убийца, только об эт-том никто не з-знает.
Демьян от удивления чуть не уронил стакан.
- К-как это? Как человек м-может быть убийцей, и об эт-том никто н-не знает?
Егоров пожал плечами и ловко, несмотря на нетрезвое состояние, скрутил пробку.
- А он, Дёма, н-неугодных и тех, к-кто хоть что-то з-знает, убирает м-мгновенно. Ему н-невыгодно видеть каждый д-день человека, к-который знает то, что н-не положено.
- Да как т-ты смеешь говорить т-такое про Колосова?! - закричал вдруг Светличный, грохнув на пол стакан.
- Смею! - взревел в ответ Егоров. - Ты, Дёма, н-ничего вокруг себя н-не замечаешь. А ведь информация про г-генерала лежит б-буквально на поверхности!
Присутствующие мигом затихли, прислушиваясь к громким заявлениям. Несмотря на то, что все общались друг с другом, каждый был за себя. Одиночкой в механизме справедливости. Был только один вопрос - а есть ли справедливая власть?
- Если т-то, что ты говоришь, п-правда, то почему об этом никто не знает? - ехидно спросил Светличный. - Лю-юди, вы знаете, ч-что Колосов - убийца??!
- Дёма, паскуда, за-аткнись! - прошипел Егоров.
Завязалась потасовка, в ходе которой спорившие понесли изрядные потери. Кое-как оттащив взъерошенного и плюющегося матом Светличного, Спицын объявил вечер оконченным и вежливо попросил всех выметаться.
Денису тогда было поручено доставить по месту прописки бессознательные дрова по фамилии Егоров. Всю дорогу Степка спал безмятежным сном, раскинувшись на заднем сидении как король на именинах. Когда Воронцов припарковался у пятиэтажки, где квартировался Егоров и потряс его за плечо, Степка пошевелился и недовольным голосом пробормотал:
- Мне не нужны ваши деньги... Я все знаю...
На следующее утро Егоров, помятый и невыспавшийся, поймал в коридоре заскочившего за забытым блокнотом Воронцова и, старательно отводя глаза, начал оправдываться.
- Дэн, я вчера перебрал малость. Ну, понимаешь, организм неадекватно воспринимает алкоголь. Я что-нибудь вчера говорил?
Воронцов усмехнулся.
- Ты что, ничего не помнишь?
Егоров поморщился.
- Смутно. Ну так как?
- Ты вчера говорил много всего, но я одного только не понял - какие такие деньги ты отказывался брать?
Степан отвел глаза.
- Да, понимаешь, у соседа утром машина сломалась, я его до работы подбросил. Когда подъехали к его конторе, он стал мне деньги совать, мол, спасибо, что подвез. Я и стал отказываться от них, все равно нам с соседом по пути было.
Денис понимающе кивнул.
- Аа.
Кивнуть-то кивнул, но не поверил ни единому слову. В оправданиях Егорова все, от первой до последней точки, было ложью. Не зря же говорят 'что у трезвого в голове, то у пьяного на языке'. Вот во вчерашнее высказывание Степана Денис верил охотно. И про себя уже решил, что просто необходимо было взглянуть на Колосова с другого ракурса.
Стремительно темнело. Так быстро темнеет только поздней осенью, и, когда стрелки часов едва перешагнули порог 16.30, улицы уже покрыты сумеречной пеленой.
Сегодня был явно не его день. Вопреки ожиданиям, фары не разродились галогеновым светом. Вместо этого загорелась контрольная лампа, свидетельствующая о неполадках в электронике.
'Ну вот, приехали! Вот только проблем с фарами не хватало! - Денис обозлился не на шутку. - Все как-то невовремя, у меня нет свободной минуты, чтобы загнать 'мерс' в СТОА. Попробую, конечно, сам разобраться с проблемой, но если не получится, придется по-любому ехать в сервис. Сейчас самое главное- доехать до места.'
Ему вовсе не улыбалось самому искать причины в неполадках электроники, маяться с иглой лампы-пробника, прокалывать провода изоляции, дабы обнаружить наличие напряжения в них. А для начала нужно было найти соответствующую электронную схему, местоположение которой Воронцов с точностью назвать не мог. Проще было спихнуть эту работенку на сотрудников сервиса, целее нервы будут. Сейчас же оставалось уповать на городское освещение, с которым в последнее время никаких неприятностей не наблюдалось.
В подтверждение его мыслей несмело загорелись желтоватым светом головы фонарей-великанов, еще различимые в тумане-предателе, очень быстро уплотняющемся, как вата в мягкой игрушке. Дорожные рабочие прикрывались от ветра глубокими воротниками, быстро заканчивали укладку асфальта. Небольшой каток желтым утюгом медленно полз, укатывая дымящееся на небольшом морозе новое покрытие. Водители радостно потирали ручки, предвкушая скорое восстановление нормального движения.
Мирный, привычный ежевечерний ритуал под названием 'стандартная московская пробка' был бесцеремонно прерван жутким грохотом, который сопровождался треском, будто что-то лопалось, звоном бьющегося стекла, скрежетом металла о металл. Это упало дерево, не выдержавшее напора безумного ветра, подмяв под свой толстый темно-коричневый ствол припаркованные у тротуара машины. Дурными голосами взвыли потревоженные сигнализации, с легкостью перекрывая шум дорожной техники и авто. Фонарные лампы, едва накалившись в полную силу, моргнули и погасли. Над магистралью повисла вязкая темнота, разбавленная неоном витрин и вывесок.
Поток машин, переключившись с ближнего на дальний свет, -а кое-кто и на противотуманный,- медленно потек вперед, как пробивающий себе дорогу родничок. Миновали область работы кропотливых дорожников, застопорившись рядом с упавшим деревом. Ширина дороги сузилась до одной полосы.
Немного подумав, погрузились во тьму сразу три здания, до этого освещенные как елки на рождество. Рабочие в спешке сворачивали свое предприятие, выставляя светоотражающие заградительные таблички на еще не законченный участок. Машины медленно, но верно, плыли по одной по свободной полосе.
'Твою мать, я так к пенсии доберусь к Колосову! - раздраженно подумал Денис, мысленно прикидывая реакцию генерала на такое 'скорое' прибытие сотрудника. - Все, решено-в переулке бросаю 'Мерс' и иду пешком. Тем более, что уже совсем недалеко.'
Неожиданным подарком стало повторное зажигание фонарей. Со светом дело пошло немного быстрее, и вскоре Воронцов проехал мимо поваленного дерева, по хрустящим, еще живым веткам.
'Наконец-таки! Из одного дурдома выбрались!'
Едва 'Мерседес' завернул в нужный переулок, как затрезвонил мобильный. Денис, не отрывая взгляда от темной туманной дороги, потянулся к телефону, лежащему на кресле пассажира. Аппаратик ужом скользнул на пол, тихо стукнувшись о коврик и не переставая при этом звонить. Снизив скорость практически до 30 и намереваясь в скором времени припарковаться, Воронцов наклонился за телефоном, чего, по сути, делать на ходу было нельзя. Мобильный будто сам прыгнул в руку и...
Тьма она и в Африке тьма, сложно различить какие-либо предметы в кромешности мрака. Но Денис даже не зрением, а каким-то шестым чувством ощутил движение справа и ударил по тормозам. Дорога была немного скользкой, и 'Мерс' чуть занесло.
'Черт, кого-то сбил! Хотя это неудивительно - при полном отсутствии освещения! Придурок, надо было оставить тачку и идти пешком. Из-за меня человек пострадал,' - корил себя Денис, выбравшись на улицу.
Порыв ветра швырнул в лицо ехидство осени вперемешку с неотвратимостью судьбы. Все будет так, как решили небеса. Все будет так.
- Вы живы? Простите, ради бога. Фары не работают. Очевидно, что-то с контактами. Вы сильно ушиблись? - волновался Денис, кинувшись к черной фигуре на темном пятне асфальта. - Давайте я вам помогу подняться.
Человек, которого он сбил, ничего не отвечал. Тихо гудели провода электропередачи, напевая песню о чем-то грустном и одновременно успокаивающем. Молочный кисель тумана подрагивал, чуть расступаясь в стороны и повиснув в некоторых местах пространства белыми клочьями.
Воронцов, долго не церемонясь, одной рукой поднял человека с серовато-мутного асфальта, и удивился- пострадавший был практически невесом. Денис даже подумал, что он сбил девочку-подростка.
На противоположной стороне вдруг ярко и неожиданно вспыхнули фонари, осветив неверным противотуманным светом тротуары и совсем немного - часть дороги, на которой они стояли. Улица была пустынна - люди, честно отработав свои трудовые часы, сидели в теплых и уютных домах, попивая из больших чашек ароматный чай. Праздношатающиеся поменяли на сегодня планы и отменили прогулки.
Лицо человека было скрыто глубоким капюшоном черной куртки. Ясно было одно - Воронцов сбил девушку, которая почему-то молчит и не кидается на виновника с кулаками и гневными тирадами.
- Вам плохо? Давайте-ка я отвезу вас в больницу. По-моему, помощь врача вам не помешает, - предложил только психолог.
Девушка вздрогнула и ответила, поднимая голову:
- Нет, со мной все в порядке.
'Она... Женька... Не может быть! - метались сбитые с толку мысли. - Я нашел ее, пускай даже не прикладывая к этому каких-то особых усилий. Женька... Такая непривычно тихая Васнецова.'
Глядя ему прямо в глаза, она не громко сказала:
- Воронцов, неужели я тебя нашла.
А в голосе острая смесь жгучей боли и трепетной радости, которую она боится показать, чтобы случайным неловким движением не спугнуть свое нежданное видение. Или не видение?..
'Что?! Она меня искала? - молодой человек внутренне растерялся. - Сколько же она потратила времени на поиск, если мои данные очень строго засекречены и узнать их можно только по спецзапросу с печатями на особых бланках?! Женька, где ж ты сама была?'
Немые вопросы, которые есть у обоих. Сейчас не время задавать вопросы, они просто встретились, потому что жить дальше без глотка друг друга было просто невозможно. Потому что каменные стены городских джунглей давили со всех сторон, меняли их, а они сопротивлялись из последних сил, которые плескались двумя-тремя каплями на дне и одной, и другой души. Потому что устали плыть против общепринятого течения в поисках самого ценного солнышка счастья, дарующего людям - каждому свои - сочные апельсиновые лучи неиссякаемого тепла и безграничной нежности.
И это счастье сейчас стоит перед ним, такое трогательное и хрупкое. Хрупкий цветок с железной волей, сломать который пытались все, кому не лень. А цветок выпускал острые шипы, о них-то и кололись те, кто посмел обидеть его. Но ведь цветок не всегда был таким отчужденным и закрытым в бутон от посторонних глаз - он ждал момента, чтобы можно было наконец-таки распуститься лепестками нежности и изо всех сил тянуться к любимому и единственному солнцу.
Они стояли рядом и не могли ничего сказать друг другу, все силы ушли на поиски и ожидание. Этим молчанием они подпитывали друг друга столь необходимой энергией для дальнейшего. Что будет дальше - покажет время, которое, повлияв на судьбу, вновь соединило их. Теперь только одна просьба - сделай так, чтобы они были вместе, они заслужили, они выстрадали свой островок счастья...
'Как же я соскучился по ее глазам, таким по-детски наивным и доверчивым, по этим бездонным рекам, в которые невозможно не влюбиться. Господи, где она пропадала столько времени, когда была нужна как воздух? И что с ней произошло? Где ее очаровательная улыбка, от которой непроизвольно начинаешь и сам улыбаться?'
И все-таки она первая заговорила, несмотря на свое оцепенение.
- Ну здравствуй, Воронцов, - произнесла девушка дрожащим голосом.
- Здравствуй, Васнецова, - хм, в обращении друг к другу они не изменили себе. - Ты сильно ушиблась? Жень, прости, пожалуйста, за этот инцидент.
- Со мной все хорошо, - а прозвучало не как ответ, а, скорее, как вопрос. - Не извиняйся, Денис, тут так темно...было. Да я и сама виновата. Надо было идти до пешеходного перехода.
Куда делась ее постоянная категоричность и твердость, неизменно молодой человек, не исключая такой вариант, как шок, справиться с которым поможет присутствующие в ней. А сейчас что-то произошло. Что-то, что легко сломало ее отлаженную жизнь. Без него. Это самое 'без него' сейчас тихо сгорало, потому что ОН здесь. Он рядом. Протяни руку и коснись, ну же!
- А ты откуда, Жень?
- С работы. Домой, вот, собралась.
- Может, тебя подвезти? - предложил он.
Девушка покачала головой. Печально так.
- Нет, не стоит. Ты, наверное, торопишься?
Черт! Не о том они сейчас говорят, не о том! Эти фразы повседневности абсолютно не вяжутся с ними нынешними. Но они еще отчуждены друг от друга, им еще только предстоит ломать барьеры и преграды, которые выросли меж них. Они вновь будут узнавать друг друга, и радоваться, и дурачиться как дети. Нужно только одно- время. Время, которое с точностью до одной тысячной расставит все по местам.
Требовательно зазвонил его телефон. Мимолетный взгляд на дисплей - 'Колосов'. Денис, ни секунды не колеблясь, нажал отбой.
- Жена звонила? - поинтересовалась Женя, сглотнув неприятный комок в горле.
Кто б знал, с каким трудом она произнесла эту, по сути, простую и незамысловатую фразу. Фразу, больно бьющую по хрупкому мирку, который она лелеяла. Фразу, где отчетливо слышалась горечь.
- Нет, Жень. Я не женат, - Воронцов поспешил ответить. Он увидел в ее глазах страх и обреченность, когда она спросила про жену, и он тут же поторопился разуверить, развенчать ее предположение. - Это начальник звонил.
- Мм, - она понимающе кивнула. - Ну, иди, раз шеф требует.
Женя его так легко отпускала, потому что каким-то чувством знала - они еще встретятся. Когда- неизвестно, но обязательно встретятся. Потому что ТЕПЕРЬ НУЖНЫ, потому что нужно верить.
Чуть в стороне что-то тускло матово поблескивало. Денис присел и поднял с земли немного влажный от осевшего тумана мобильный.
'Очевидно, выронила, когда упала. А телефон такой же, как у меня, - приятно удивился Денис. Действительно, у них были абсолютно идентичные модели мобильных. Если бы они еще знали, что сотовые они приобрели в один день, только в разных городах. - А что, если...'
Воронцов ухитрился быстро и незаметно (!) для Васнецовой набрать свой номер на ее телефоне и позвонить самому себе. Не дождавшись, пока его аппарат перейдет из режима вибрации в режим мелодии, Денис скинул вызов. Главное, чтобы ее номер не был засекречен.
- Жень, ты телефон выронила, - Воронцов протянул ей сотовый.
- Ой, и правда. Спасибо, - она потянулась к мобильному. Кончиками холодных пальцев непроизвольно коснулась его теплой ладони. - Я... Я пойду. Пока, Воронцов.
- Пока, Женя, - с сожалением в голосе произнес он...

- Я уж думал, ты сегодня не придешь, - недовольным голосом произнес Колосов едва Денис вошел в кабинет.
- Виноват, товарищ генерал. Пробка, - ответил на реплику Воронцов.
Генерал заворочался в кресле как медведь в берлоге.
- Проходи давай, присаживайся. - Колосов жестом указал на стул у начальственного стола. - Я тебя тут давно жду, а мне ведь пора бежать, дома что-то случилось. Так что сразу к делу.
Денис сел на предложенный стул, причем не на край. По утверждениям знающих людей в кабинете начальника никогда не следует садится на краешек кресла или стула. Такое поведение обычно выдает человека, не уверенного в себе. А начальство, как правило, любит целеустремленных и амбициозных.
В помещении было достаточно темно, так как проблема со светом коснулась большое количество не только жилых, но и административных зданий. На столе горела свеча, капая мутными слезами расплавленного воска на стекло подсвечника. По стенам кабинета ползали причудливые тени, блики от хрустальной пепельницы.
Несмотря на полумрак, можно было достаточно хорошо рассмотреть лицо Колосова. Генералу было лет тридцать пять-сорок. Вполне приятную наружность портил шрам, бороздящий белой полосой левую щеку. Он делал его похожим на какого-нибудь отпетого авторитета в законе.
Но больше всего впечатляли глаза Колосова - серые, злые, блестевшие в неверном свете дрожащего пламени сталью. Когда Колосов смотрел на человека, немного прищурившись, то по спине оппонента змеился неприятный холод. Денису глаза генерала напоминали колючую проволоку, которую поверх каменного забора пускают в лагерях, где отбывают срок заключенные.
- Я вас слушаю, товарищ генерал.
Колосов полез в ящик стола, по ходу поисков вводя Дениса в курс дела:
- Значит так, Воронцов, ты работаешь у нас уже два месяца, и за это время достаточно хорошо зарекомендовал себя. Поэтому теперь ты должен выполнить то задание, ради которого, собственно, и служишь у нас, - генерал извлек из ящика увесистую вишневую папку. - Поэтому кратко о задании: время выполнения - полторы недели. Это срочная работа и от этого такой сжатый срок. Следить за объектом надо незаметно. Ну да ты и сам знаешь, чего я тебя учу? Устранить объект надо таким образом, чтобы никто из ментов не подумал, что это убийство. Подстроишь какой-нибудь несчастный случай вроде утечки газа. Отчет положишь на стол через две недели, ясно?
Денис под пристальным взглядом генерала осторожно кивнул.
- Отлично! Это, - генерал кинул на стол белый конверт, который в полутьме казался фосфорицирующим, - изучишь дома. Там вся более-менее значимая информация об объекте. Если что-то будет не ясно - обращайся непосредственно ко мне, понятно?
- Так точно, товарищ генерал, - ответил Денис, забрав со стола конверт.
- Ну все, свободен, Воронцов. - Колосов встал со своего насиженного места, показывая тем самым, что аудиенция окончена.
Молодой человек вышел на улицу. По-прежнему было темно и безлюдно. На углу стояла аварийка, рабочие, включив автономное освещение, суетились около поваленного бурей дерева. Оборванные провода свободно полоскались на ветру, били рваными концами фонарные столбы. Казалось, что уже глубокая ночь, хотя стрелки часов только-только подползли к отметке 18.00. Город, лишившись иллюминации, довольствовался свободой от электричества.
Денис сидел в машине и вспоминал, где находится ближайший сервисный центр. Как назло память отказывалась подбрасывать нужный адрес. Вот так всегда! Когда очень-очень срочно нужно вспомнить , как, например, зовут тещу, оперативная память прикидывается либо переполненной, либо хворающей ранне-поздним склерозом.
Вздохнув, молодой человек полез в карман куртки за телефоном, и вместе с аппаратом вытащил плотный шероховатый прямоугольник бумаги. Задание от Колосова.
Денису было неловко признаться даже самому себе в том, что он не то боится, не то ненавидит письма. Самые обыкновенные письма, написанные от руки и запечатанные в конверты. Он опасался найти в таких посланиях новость о неизбежности. Интересно, а как по-научному будет называться боязнь писем? Ясно, что слово 'фобия' присутствует стопроцентно.
Воронцов открыл конверт и слегка потряс его. На колени упали сложенные пополам листы бумаги и фотография, изображением вниз. Денис взял в руки фото и перевернул. Как только молодой человек увидел, КТО попал в объектив камеры, у него пересохло во рту. Она. Женя Васнецова...

Сообщение отредактировал Лунная - Суббота, 27.02.2010, 19:24

Глава 6

Мне осталось всего две недели,
Чтобы жить, или выжить, или пропасть.
Мне осталось всего две недели,
Чтобы все исправить, или все запороть...
(Смысловые галлюцинации - Мне осталось)

Еле слышно щелкнул выключатель, и прихожая озарилась ярким желтым светом. Женя питала искреннюю неприязнь к лампам дневного, люминисцентного света. Потому что они мертвые, крепко въедающиеся в душу и, казалось, высасывающие все последние силенки, которые ежедневно собираешь в кулак для самого элементарного. Хотя бы для того, чтобы встать крепко на ноги. Не можешь встать - ползи. Жизнь диктует свои, редко кому понятные, правила, невесть кем и когда придуманные. Если читать эти тысячу раз перечитанные своды гласности, то, в конце концов, заметишь между строк такую ясную и понятную истину - хочешь жить - умей вертеться. Если вдруг, не дай бог, хотя бы на минутку выпадаешь из заданного ритма, то с намеченного пути мигом собьет толпа и запросто затопчет. Почему-то даже в цивилизованном обществе главенствует принцип, по которому выживает сильнейший. Вроде бы не в лесу. Вроде бы давно эволюционировали и отдалились от естесственного отбора. И все же, получается, что жизнь это удавка, и с каждым днем она затягивается все туже и туже на шее неугодных.
Женя кинула на пуфик рюкзак. Туда же полетели куртка и шарф. Небрежность была не ее коньком, но сегодня все по-другому. Все как-то поменялось, мгновенно и стремительно. Наконец-таки ворвался в ее застоявшуюся на одном месте жизнь порыв свежего ветра. Нет, даже не ветра. Ураган. Ураган разрушительной силы, сметающий все преграды на своем пути, лихо обезоруживающий обаятельной улыбкой и очаровывающий одним только взглядом. Ураган Воронцов. Снова он, снова близко. Может, не стоит с настойчивостью пытливого мазохиста наступать на грабли прошлого, где на острых зубьях до сих пор алеет кровь?
Не стоит.
Тогда зачем искала?
А просто так. Чтобы посмотреть на него, чтобы убедиться в том, что он жив.
И только?
Да.
Этому миру можешь врать сколько влезет, плести какие хочешь небылицы. Но себе не ври, Васнецова. Один на один можешь быть до болезненности откровенной, ведь тебя никто не слышит. Он нужен. Сейчас как никогда. Еще день - и тебя не соберет в кучку ни одна команда самых опытнейших врачей мира.
Глупости. Я не такая. Смогу. Выживу. И докажу...
Что докажешь-то? Что Женя Васнецова -новейший вид Терминатора с гранитным сердцем? Что не можешь чисто физически заплакать, хотя давно хочется? Ну флаг тогда тебе в руки и удачи дожить хотя бы до сорока.
Зачем до сорока? Протянуть бы две недели достойно, как человеку. А не как собаке, которой кинули время-кость с барского стола и с пренебрежением смотрят на то, как животное с жадностью поглощает подачку.
Васнецова прошла на кухню, включила чайник и задумалась, глядя в окно цвета кофейной гущи. О чем? Да обо всем, что только приходило в голову. Но все мысли как-то легко сходили со своей тропки на главную дорогу сегодняшнего дня. Воронцов... Важнейшее событие уходящего года, случившееся час назад. Час. Всего 3600 секунд, а, казалось, прошла минута с момента встречи. Такой долгожданной и...глупой? Да, глупой. Посмела. Отпустила. Зачем? А как нужно было остановить? Кинуться в объятия с радостным криком и выглядеть в его глазах первостатейной сумасшедшей, которая впервые за годы заточения в дурдоме видит нормального адекватного человека.
"Я когда-нибудь спрашивала чье-нибудь мнение? Никогда. Что меня остановило хотя бы взять у него номер телефона, чтобы вот так просто в электронной памяти мобильного был его номер? Может, когда-нибудь, в один безрассудный день набралась отчего-то струсившей смелости и позвонила по заветному номеру и вновь услышала его голос. А если он не хочет меня ни слышать ни видеть? За такой отрезок времени он мог не раз поменяться, причем далеко не в лучшую сторону. Нет, он не мог стать какой-нибудь сволочью типа нашего генерала. Денис никогда не поменяет плюс на минус. Просто потому, что не может. Не должен."
Тихо отключился чайник, погас веселый оранжевый огонек. И, как будто с прекращением бурления воды, в головы у девушки что-то щелкнуло. Из всех мыслей ярко, словно написанное красной краской, выделилось прилагательное "электронный", ассоциативно продолженное словом "почта".
Не медля ни секунды, Женя быстрым шагом направилась в гостиную за ноутбуком, по пути коря себя за короткую память, из которой, как из дырявого мешка, выпало содержание тех странных смс-ок. Почему девушка придала им такое особенное значение - сама не знала.
С нетерпением притопнула ногой пока загружался неторопливый Windows. Наконец-таки электронная почта. Вот оно, письмо с высочайшим приоритетом важности. Клик. Страница, пару секунд подумав, обновлилась. Взору Васнецовой предстал следующий текст:

"Здравствуйте, уважаемая Евгения Сергеевна Васнецова! Вы меня не знаете, да я и не имею права раскрывать свои данные. Поэтому можете называть меня просто - Доброжелатель.
К сожалению, Вы не замечаете, что происходит вокруг Вас на самом деле. Вы ежедневно сталкиваетесь с невероятной ложью и лицемерием. Сейчас я имею в виду не только Ваше место работы. Нет. Я говорю о Вашем молодом человеке, который именует себя Максим Шульц. На самом деле он не тот, за кого себя выдает.
Сведения, которыми я располагаю на данный момент, ничтожно малы, но Вы можете узнать гораздо больше, ибо находитесь бок о бок с этим человеком. Полагаю, что вся информация хранится в его ноутбуке, и, вероятно, находится под паролем. Опять-таки, предполагаю, что Вы легко найдете вход в систему - пароль будет достаточно доступным. Не могу сказать точно, в какой папке будет находиться документация, которую Шульц тщательно скрывает от посторонних глаз.
Я вовсе не настаиваю на том, чтобы Вы от первого до последнего слова поверили в то, что написано в этом письме. Но в Ваших же интересах разобраться в том, кем на самом деле является Максим Шульц.
Никаких моих контактов Вы не имеете и, следовательно, связаться со мной не сможете. Сразу предупреждаю - если Вы захотите узнать адрес, откуда было отправлено письмо, то у Вас ничего не получится. Оно отправлено с компьютера одного интернет-кафе. Я больше чем на сто процентов уверен, что Вы найдете большой объем компромата на Шульца, но в таком случае не смейте идти в милицию. Максим успел заработать приличный "авторитет" среди сотрудников правоохранительных органов, и Вам просто-напросто не поверят. Более того - всю добытую информацию вкупе с Вами передадут лично в руки Шульца, и Вам явно не поздоровится, поскольку с людьми, знающими больше, чем им положено, он расправляется с особой жестокостью. В свете таких событий я бы посоветовал Вам направляться прямиком в вышестоящие инстанции. Например, к министру обороны.

С уважением, Доброжелатель"

Женя сидела словно в ступоре, смотрела в одну точку и пыталась осмыслить полученную информацию. Как на автопилоте заварила кружку крепчайшего чая с кардамоном, и вновь и вновь перечитывала сообщение.
"Максим не тот, за кого себя выдает. Как это понимать? Он что, входит в список авторитетов Москвы и Московской области? Бред какой! - взъерошила волосы, закрыла ноутбук. - Мне приходилось на своем веку повидать настоящих авторитетов, и, если сравнивать с ними Макса, то Шульц абсолютно не подходит под типаж "братка". Ну не такого он склада человек, чтобы скрывать свою сущность под маской нежности и заботы. А если все же двуличный? Со мной он один, а в своих кругах совершенно другой? Как бы в этом разобраться так, чтобы Шульц ничего не заподозрил."
Неимоверно, до дрожи в руках, хотелось курить. Травить себя едкими смолами, вдыхать желанный серо-белый дым. Потянулась к пачке, что валялась на подоконнике, но там не оказалось ни одной сигареты. Пусто. Только по шероховатой серебристой фольге перекатывалось табачное крошево.
Тихо ругнувшись, нехотя побрела в прихожую и выудила из рюкзака желанную пачку. С легким шорохом из кармана толстовки выпало два конверта.
"Черт, генеральское спецпоручение," - вспомнила девушка и, подобрав с пола находку, вернулась на кухню.
Перед ней лежали конверты, но прикасаться к ним, а уж тем более открывать, не было абсолютно никакого желания. От одного созерцания белоснежных плотных пакетов появлялось неприятное ощущение будто в них не листы писчей бумаги, а, как минимум, некая конфиденциальная информация, которую раскопал какой-нибудь не слишком компетентный журналист в надежде на ее скорое обнародование.
Но - надо. Необходимо узнать, кого заказали. Кто так сильно помешал генералу, что его необходимо убрать. Узнает она и что? Что ей дадут имена людей, обреченных на смерть? Была бы ее воля - кинула эти чертовы конверты в лицо Плятову, но страшно за своих, за сестер с их семьями и родителей. Они ведь не виноваты в том, что Женя попала в западню, выхода из которой пока не видно. Пока.
Девушка нерешительно надорвала один конверт по верхнему краю, затем второй. Перевернула и слегка потрясла. На стол потревоженной стайкой птиц вспорхнули листы, сверху -фотографии. Женя взяла в руки верхнее фото, повернула к себе изображением и вскрикнула от неожиданности. С глянцевой поверхности, чуть бликующей от яркого света, серьезный, как никогда, смотрел... Сергей Алексеевич Васнецов.
- Этого не может быть! - еле слышно прошептала она, не веря своим глазам. - Это...это какая-то ошибка!
Не хотелось поворачивать второе фото. Лучше не знать, кто там запечатлен. Но рука непроизвольно потянулась к злосчастной карточке.
- Твою мать! Да что происходит?! - в отчаянии воскликнула Женя, пораженная еще одним неприятным открытием. На втором снимке был Денис Воронцов.
Сердце на мгновение замерло, а затем, гулко бухнув, забилось в ином темпе. Ускоренно. В ритме, делившем слово на слоги.
"Бе-да! Бе-да!"-с отчаянием сигнализировало оно, не давая мозгу возможности мыслить здраво и с расстановкой.
Два самых главных мужчины ее жизни сейчас не догадываются о том, что стали заложниками чьего-то желания, чьей-то безумной прихоти. И за что?
- Действительно, а за что? - Васнецова вслух задала вопрос и развернула листы с информацией.
Через несколько минут девушка, совершенно деморализованная, отложила бумаги в сторону. Судя по скупым сведениям, Сергей Алексеевич в свое время промышлял шпионажем и продажей секретных данных за рубеж. Дениса же самозванный "листок правосудия" назвал "сбытчиком оружия боевикам страны N", а так же "расхитителем государственной собственности в особо крупных размерах".
"Бред! Ой какой бред! Какой информацией мог располагать папа, чтобы за здорово живешь продать ее за границу? Явно чем-то очень и очень важным. А за важное, как правило, платят достаточно щедро. И где эти деньги? Даже если все-таки предположить, что такой факт имел место в биографии папы, то где ассигнации за столь секретную информацию? Почему при таком якобы авторитетном отце мы жили в скромной "трешке", а не каком-нибудь шикарном дворце на территории Рублевки или Барвихи? - размышляла девушка, в задумчивости кусая губы. - Разумеется, я не видела Дениса много лет, но ни на секунду не поверю в то, что тут про него написали. Не такой он человек, чтобы запросто торговать оружием в N, где относительно недавно закончилась война. Нет, это все полнейшая ахинея. Но какая причина у генерала избавляться от папы и Воронцова? Что они сделали на самом деле, что стали лишними? Надо узнать самостоятельно. Но как? С чего начать?"
Женя настолько ушла в свои мысли, что не сразу услышала звонок мобильного, глухо надрывающегося где-то в глубине кармана куртки.
"Номер неизвестен" - моргало на дисплее.
- Алло? - полувопросительно произнесла она, с настороженностью относившаяся к звонкам подобного рода.
- Жень, привет. Это Денис, - промолвил теплый солнечный голос и, не услышав ответа, уточнил: - Денис Воронцов.
Мог бы и не называть полностью свои инициалы. Ведь этот голос невозможно забыть, как ни старайся. Хоть разбейся на тысячу кусочков, а потом обратно склей себя липким скотчем- не поможет. Память, порой, живет от нас отдельной жизнью и, несмотря на то, что ее иногда нахально игнорируют, продолжает с самодовольной уверенностью подкидывать эпизоды прошлого.
- Привет, Воронцов, -как можно тверже произнесла девушка, присаживаясь на пуфик поверх куртки. - А откуда у тебя мой номер?
Молодой человек на том конце провода тяжело вздохнул - признаваться в истинном источнике номера абонента Васнецова не хотелось.
- По звездам прочел. Жень, ты сейчас где?
- Дома, а что?
- Жень, нам нужно встретиться. Это очень и очень важно, - абсолютно серьезно ответил Воронцов, моля всевышнего, чтобы она согласилась.
- Да, хорошо. - неожиданно для себя произнесла Васнецова. - Где и когда?
- Давай в кафе на **** улице через полчаса. Тебя устроит?
Женя мысленно прикинула обстановку на дороге и кивнула. Но, вспомнив, что он ее не видит, продублировала согласие.
- Через полчаса буду, - пообещала она. - Денис, а...что случилось?
- При встрече расскажу. -коротко ответил молодой человек. - Все, пока, Жень.
- Пока.
"Телеграфный стиль, -усмехнулась девушка, спешно натягивая сапоги. Она уже собиралась покинуть квартиру, когда вспомнила о конвертах. - Нужно показать это Воронцову."
Женя смела со стола все бумаги и, погасив свет, вылетела из квартиры. Игнорируя лифт, вприпрыжку по лестнице до первого этажа, оттуда, не раздумывая, - в подземный паркинг.
"Времени мало. Каждая секунда как в последний раз..."