Сериалы онлайн

Родители работали, дед оживился и даже стал намекать на то, чтобы научиться кататься на упряжке. Меня это повеселило, но я заставила его ходить пешком, ссылаясь на то, что его сердечной мышце это полезно, да и собаки его особо не слушают, воспринимая, скорее, как друга, нежели чем, как хозяина.

В предпоследний день, когда уже все к походу было подготовлено, Витя сказал, что мы полетим в город. Я хотела немного прогуляться, да и Сережке нужна была новая одежда – он сидел в санях, даже пытался вылезать оттуда, поэтому я решила ему купить комбез и унты. Отправились в Арктик Вилладж втроем, там погрузились на самолет и прилипли вместе с ребенком к иллюминатору. Я думала, что малыш испугается шума мотора, качки, перепадов высоты, но нет, вопреки моим ожиданиям, он вел себя спокойно, пока не приземлились в порту Файрбанкса.

Первым делом мы отправились в парк. Сережка с восторгом наблюдал за яркими шарами, красивыми костюмами персонажей, за каруселями и множеством народа, снующим в разных направлениях. Из вагончиков паровозика, куда я залезла вместе с малышом, мы махали Вите из окошка, что вызвало неописуемый восторг у ребенка. Накупив всяких ярких шариков и игрушек, мы отправились в торговый центр. Он тут был один, поэтому над маршрутом раздумывать долго не пришлось. Быстро справившись с задачей покупки одежды, мы решили передохнуть в кафешке. Пока Витя делал заказ, и мы дружно его ждали, успели накормить Серегу «его» едой, потом, когда принесли заказ, мы вручили ему огурец, и он занялся чесанием своих новых зубов об овощ. Тем временем мы, немного отдохнув, решали, как еще скоротать оставшееся время до самолета.
Мы подъехали на машине до окраины какой-то скалы. Витя расплатился с водителем, забрал у меня Сережку и взял за руку.
- Пойдем. – Он повлек меня за собой, поднимаясь по склону, где виднелась тропа. Я смотрела исключительно под ноги, а когда подняла глаза, у меня даже сердце екнуло от красоты. Мы стояли на вершине небольшого каменистого хребта, в самой высокой его точке. Тут было нечто вроде смотровой площадки. С одной стороны взгляд ускользал вдаль по белому покрывалу, испещренному каменистыми горками. Видно было далеко, дух захватывало от этой снежной пустыни. Где-то под ногами я заметила пар. Обычно пар возникает при разности температур. Значит, там был источник чего-то.
- Вить, я что там? – Я указала рукой.

- Гейзер. Тут газ под давлением выталкивает воду и пар, мелкие частицы замерзают, тут по ночам так красиво блестят кристаллики, создавая над горой корону, похожую на Северное сияние, но немного другого цвета. Местные власти установили, видишь, вон там и там, – Он указал рукой – разноцветные фонари. Направляют сюда и получается как сказка.
- Здорово. Гейзер. Значит, тут вулкан есть?
- Да, немного южнее, там цепь гор, вот там есть кратер. Недалеко от Анкориджа недавно за сутки произошло шесть извержений. Это Редаут проснулся – он спал 20 лет. Пойдем, там за поворотом тоже есть на что посмотреть. – Мы прошли немного дальше, и когда соседняя скала, загораживающая обзор, закончилась, виду открылся водопад. Это зрелище не имеет ничего общего с водопадами в теплых широтах. Здесь вода бьется с камнем и льдом за право существования, прокладывая путь туда, где тоньше и теплее. Даже на вид, вода серая и холодная, жесткая и темная. – Здесь добывают горный хрусталь.

- Вот это да! Его же не отличишь ото льда!
- Вот так он и образуется, некоторые его виды. – Мы спустились на самое дно водопада, к воде, которая не замерзала тут, и Витя поднял кусочек породы. – Видишь, из такой породы получают чистый, как слеза, минерал. – Я взяла их его рук камушек и ощутила его холод, словно он изнутри был проморожен и не хотел согреваться.
Мы еще немного постояли на площадке. Затем пошли обратно, а я все оглядывалась, пытаясь задержать в памяти картины этих негласных чудес света.
В самолете малыш уснул у Вити на руках, и я, приложив голову к сильному плечу, тоже почувствовала, как проваливаюсь в сон.

Группа ушла в поход. Прошел почти месяц, и они скоро должны были дать о себе знать. Только удавалось у шерифа узнать из коротких сообщений, что все в порядке, они работают. Мы с девчонками проводили время вместе, все, кроме Леры, в ожидании. Я ждала возвращения Вити, Полина – Гуцула. Лере повезло больше – ее Ник не ходил в походы, и у них было время побыть вместе. Мы стали друзьями, выгуливали собак, Ник даже подсказывал что-то по ходу их обучения. Возились с Сережкой, слушали роман деда, который он нам иногда пытался зачитать.

Неожиданно появился шериф и сообщил, что меня вызывают в посольство в Файрбанкс. Оставив ребенка на девочек, дав кучу указаний, я отправилась туда, захватив документы. Оказалось, что моя гостевая виза и виза Петра Никаноровича заканчивается через 5 дней. Соответственно, нам необходимо покинуть страну. Честно говоря, меня вообще в тупик поставил этот факт. Мне объяснили, что у родителей рабочая виза, которую продлевают автоматически на предприятии. Мы же с дедом – приглашенные, так как не работали и просто сопровождали Кулеминых. Когда я спросила про брата, мне ответили, что он – гражданин США и может тут проживать, сколько захочет и когда захочет, а родители, приравненные к опекунам, или представителям, соответственно тоже, до совершеннолетия мальчика.

Я, как во сне, вернулась домой и вызвала родителей. Вечером у нас состоялся разговор на тему «как жить дальше». Я предложила уехать в Россию нам с Серегой и дедом, но родители заявили, что хотели бы видеть сына хоть изредка. К тому же они сообщили, что через месяц их разработки переводятся в Канаду, в штат Нунавут, в тот центр, в который они ездили перед Сережкиным появлением на свет. Там у них контракт предполагался на год. Совершенно расстроившись, я сказала, что вообще не хочу отсюда уезжать, тут у меня семья, тут собаки, тут я счастлива, наконец. Тогда выход предложил отец.
- Ленок, мы после Канады снова куда-нибудь отправимся. Но этого проекта нам хватит еще лет на пять, поэтому, надеюсь, мы будем связаны с этими центрами, изредка выезжая в Швейцарию. А потом будет видно, будут еще проекты, базы, и это вряд ли будет в Москве. А потому, нам все равно, куда ездить к тебе в гости, а тут ты будешь по крайней мере пока – поближе.
- Папа, но как! Я должна уехать!
- Ты не дослушала. Чтобы остаться в стране, ты можешь получить вид на жительство, имея тут недвижимость. Это не гражданство, но все-таки, подумай. У нас в же есть в Москве квартира? Вот, продадим ее и купим на Аляске себе домик.
- Очень смешно, папа. – меня разозлила его веселость и цветущий вид.
- Это выход.
- Нет! Когда ваши контракты закончатся, и вы захотите вернуться на родину, вы будете жить в гостинице. Классный выход!
- Ты меня обижаешь, внучка. – Вступил дед, до селе размышлявший в сторонке. – Не забудь, что квартира есть и у меня. И уж как-нибудь мы в ней разместимся, если соберемся туда вернуться. – У меня, наконец, сердце забилось надеждой. Но потом грузом толкнулась мысль.
- А если они откажут?
- Могут, но попробовать можно. Я на днях сделаю запрос, возможно, придется ехать в Файрбанкс, выяснять там этот вопрос. Но тогда тебе нужно будет приехать сюда, чтобы дать заявку. В общем, попробуем, там видно будет.
- Тогда, дед, вперед, мы должны уехать уже, – Я глянула на часы - через четыре дня. Кстати, мы Сережку с собой заберем! – Я попрощалась с родителями и пошла наверх, чтобы собрать вещи.
Наутро мы с дедом отправились к шерифу и рассказали, что вынуждены уехать в Россию по визе. Дед попрощался с другом, а я спросила, где сейчас наши исследователи. Они еще не выходили с базы, и я попросила передать всем привет при встрече и объяснить все. Попрощались, и я отправилась к девочкам. Рассказав коротко о нашем решении, я попросила передать Вите письмо, в котором описала ситуацию. Попросила Ника присматривать за собаками. Пока Лера была здесь, она обещала приходить и гулять с ними.

И мы втроем отправились в Россию. На сердце тяжелым камнем лежало это своеобразное предательство. Я не смогла с ним даже связаться через Морзянку. И контактов в Москве у меня его нет. А ведь, если подумать, для любви нет расстояний, поэтому… наверное, можно было поехать и найти его там, чем придумывать себе оправдания, что четыре дня это слишком маленький срок.
- Дед, а у тебя нет Витиных координат в России? – Спросила я, уже устроившись в кресле самолета, когда мы покидали Файрбанкс.
- Нет, как-то не было необходимости…
- Да, не было, но как бы это сейчас пригодилось. Они через несколько недель должны вернуться в Москву…
- Лен, не переживай, он найдет тебя. Вот увидишь.
- Дед, у меня такое плохое предчувствие. Так сердце колотится, наверное, я что-то упустила. Мне кажется, что я его не увижу больше. – Почти шепотом сказала я. Дед молча положил руку на плечо, потом обнял меня. Я приложила голову к его плечу, и мы начали набирать высоту.

Темка тут

Родители работали, дед оживился и даже стал намекать на то, чтобы научиться кататься на упряжке. Меня это повеселило, но я заставила его ходить пешком, ссылаясь на то, что его сердечной мышце это полезно, да и собаки его особо не слушают, воспринимая, скорее, как друга, нежели чем, как хозяина.

В предпоследний день, когда уже все к походу было подготовлено, Витя сказал, что мы полетим в город. Я хотела немного прогуляться, да и Сережке нужна была новая одежда – он сидел в санях, даже пытался вылезать оттуда, поэтому я решила ему купить комбез и унты. Отправились в Арктик Вилладж втроем, там погрузились на самолет и прилипли вместе с ребенком к иллюминатору. Я думала, что малыш испугается шума мотора, качки, перепадов высоты, но нет, вопреки моим ожиданиям, он вел себя спокойно, пока не приземлились в порту Файрбанкса.

Первым делом мы отправились в парк. Сережка с восторгом наблюдал за яркими шарами, красивыми костюмами персонажей, за каруселями и множеством народа, снующим в разных направлениях. Из вагончиков паровозика, куда я залезла вместе с малышом, мы махали Вите из окошка, что вызвало неописуемый восторг у ребенка. Накупив всяких ярких шариков и игрушек, мы отправились в торговый центр. Он тут был один, поэтому над маршрутом раздумывать долго не пришлось. Быстро справившись с задачей покупки одежды, мы решили передохнуть в кафешке. Пока Витя делал заказ, и мы дружно его ждали, успели накормить Серегу «его» едой, потом, когда принесли заказ, мы вручили ему огурец, и он занялся чесанием своих новых зубов об овощ. Тем временем мы, немного отдохнув, решали, как еще скоротать оставшееся время до самолета.
Мы подъехали на машине до окраины какой-то скалы. Витя расплатился с водителем, забрал у меня Сережку и взял за руку.
- Пойдем. – Он повлек меня за собой, поднимаясь по склону, где виднелась тропа. Я смотрела исключительно под ноги, а когда подняла глаза, у меня даже сердце екнуло от красоты. Мы стояли на вершине небольшого каменистого хребта, в самой высокой его точке. Тут было нечто вроде смотровой площадки. С одной стороны взгляд ускользал вдаль по белому покрывалу, испещренному каменистыми горками. Видно было далеко, дух захватывало от этой снежной пустыни. Где-то под ногами я заметила пар. Обычно пар возникает при разности температур. Значит, там был источник чего-то.
- Вить, я что там? – Я указала рукой.

- Гейзер. Тут газ под давлением выталкивает воду и пар, мелкие частицы замерзают, тут по ночам так красиво блестят кристаллики, создавая над горой корону, похожую на Северное сияние, но немного другого цвета. Местные власти установили, видишь, вон там и там, – Он указал рукой – разноцветные фонари. Направляют сюда и получается как сказка.
- Здорово. Гейзер. Значит, тут вулкан есть?
- Да, немного южнее, там цепь гор, вот там есть кратер. Недалеко от Анкориджа недавно за сутки произошло шесть извержений. Это Редаут проснулся – он спал 20 лет. Пойдем, там за поворотом тоже есть на что посмотреть. – Мы прошли немного дальше, и когда соседняя скала, загораживающая обзор, закончилась, виду открылся водопад. Это зрелище не имеет ничего общего с водопадами в теплых широтах. Здесь вода бьется с камнем и льдом за право существования, прокладывая путь туда, где тоньше и теплее. Даже на вид, вода серая и холодная, жесткая и темная. – Здесь добывают горный хрусталь.

- Вот это да! Его же не отличишь ото льда!
- Вот так он и образуется, некоторые его виды. – Мы спустились на самое дно водопада, к воде, которая не замерзала тут, и Витя поднял кусочек породы. – Видишь, из такой породы получают чистый, как слеза, минерал. – Я взяла их его рук камушек и ощутила его холод, словно он изнутри был проморожен и не хотел согреваться.
Мы еще немного постояли на площадке. Затем пошли обратно, а я все оглядывалась, пытаясь задержать в памяти картины этих негласных чудес света.
В самолете малыш уснул у Вити на руках, и я, приложив голову к сильному плечу, тоже почувствовала, как проваливаюсь в сон.

Группа ушла в поход. Прошел почти месяц, и они скоро должны были дать о себе знать. Только удавалось у шерифа узнать из коротких сообщений, что все в порядке, они работают. Мы с девчонками проводили время вместе, все, кроме Леры, в ожидании. Я ждала возвращения Вити, Полина – Гуцула. Лере повезло больше – ее Ник не ходил в походы, и у них было время побыть вместе. Мы стали друзьями, выгуливали собак, Ник даже подсказывал что-то по ходу их обучения. Возились с Сережкой, слушали роман деда, который он нам иногда пытался зачитать.

Неожиданно появился шериф и сообщил, что меня вызывают в посольство в Файрбанкс. Оставив ребенка на девочек, дав кучу указаний, я отправилась туда, захватив документы. Оказалось, что моя гостевая виза и виза Петра Никаноровича заканчивается через 5 дней. Соответственно, нам необходимо покинуть страну. Честно говоря, меня вообще в тупик поставил этот факт. Мне объяснили, что у родителей рабочая виза, которую продлевают автоматически на предприятии. Мы же с дедом – приглашенные, так как не работали и просто сопровождали Кулеминых. Когда я спросила про брата, мне ответили, что он – гражданин США и может тут проживать, сколько захочет и когда захочет, а родители, приравненные к опекунам, или представителям, соответственно тоже, до совершеннолетия мальчика.

Я, как во сне, вернулась домой и вызвала родителей. Вечером у нас состоялся разговор на тему «как жить дальше». Я предложила уехать в Россию нам с Серегой и дедом, но родители заявили, что хотели бы видеть сына хоть изредка. К тому же они сообщили, что через месяц их разработки переводятся в Канаду, в штат Нунавут, в тот центр, в который они ездили перед Сережкиным появлением на свет. Там у них контракт предполагался на год. Совершенно расстроившись, я сказала, что вообще не хочу отсюда уезжать, тут у меня семья, тут собаки, тут я счастлива, наконец. Тогда выход предложил отец.
- Ленок, мы после Канады снова куда-нибудь отправимся. Но этого проекта нам хватит еще лет на пять, поэтому, надеюсь, мы будем связаны с этими центрами, изредка выезжая в Швейцарию. А потом будет видно, будут еще проекты, базы, и это вряд ли будет в Москве. А потому, нам все равно, куда ездить к тебе в гости, а тут ты будешь по крайней мере пока – поближе.
- Папа, но как! Я должна уехать!
- Ты не дослушала. Чтобы остаться в стране, ты можешь получить вид на жительство, имея тут недвижимость. Это не гражданство, но все-таки, подумай. У нас в же есть в Москве квартира? Вот, продадим ее и купим на Аляске себе домик.
- Очень смешно, папа. – меня разозлила его веселость и цветущий вид.
- Это выход.
- Нет! Когда ваши контракты закончатся, и вы захотите вернуться на родину, вы будете жить в гостинице. Классный выход!
- Ты меня обижаешь, внучка. – Вступил дед, до селе размышлявший в сторонке. – Не забудь, что квартира есть и у меня. И уж как-нибудь мы в ней разместимся, если соберемся туда вернуться. – У меня, наконец, сердце забилось надеждой. Но потом грузом толкнулась мысль.
- А если они откажут?
- Могут, но попробовать можно. Я на днях сделаю запрос, возможно, придется ехать в Файрбанкс, выяснять там этот вопрос. Но тогда тебе нужно будет приехать сюда, чтобы дать заявку. В общем, попробуем, там видно будет.
- Тогда, дед, вперед, мы должны уехать уже, – Я глянула на часы - через четыре дня. Кстати, мы Сережку с собой заберем! – Я попрощалась с родителями и пошла наверх, чтобы собрать вещи.
Наутро мы с дедом отправились к шерифу и рассказали, что вынуждены уехать в Россию по визе. Дед попрощался с другом, а я спросила, где сейчас наши исследователи. Они еще не выходили с базы, и я попросила передать всем привет при встрече и объяснить все. Попрощались, и я отправилась к девочкам. Рассказав коротко о нашем решении, я попросила передать Вите письмо, в котором описала ситуацию. Попросила Ника присматривать за собаками. Пока Лера была здесь, она обещала приходить и гулять с ними.

И мы втроем отправились в Россию. На сердце тяжелым камнем лежало это своеобразное предательство. Я не смогла с ним даже связаться через Морзянку. И контактов в Москве у меня его нет. А ведь, если подумать, для любви нет расстояний, поэтому… наверное, можно было поехать и найти его там, чем придумывать себе оправдания, что четыре дня это слишком маленький срок.
- Дед, а у тебя нет Витиных координат в России? – Спросила я, уже устроившись в кресле самолета, когда мы покидали Файрбанкс.
- Нет, как-то не было необходимости…
- Да, не было, но как бы это сейчас пригодилось. Они через несколько недель должны вернуться в Москву…
- Лен, не переживай, он найдет тебя. Вот увидишь.
- Дед, у меня такое плохое предчувствие. Так сердце колотится, наверное, я что-то упустила. Мне кажется, что я его не увижу больше. – Почти шепотом сказала я. Дед молча положил руку на плечо, потом обнял меня. Я приложила голову к его плечу, и мы начали набирать высоту.

Темка тут

Такого полета у меня еще не было. Я сидела как на иголках, постоянно ощущая свой желудок где-то непривычно высоко. Лететь было безумно долго, поэтому самовнушение, что все скоро закончится, не срабатывало. А вот деду с Серегой было весело от моего вида и периодических отлучек с кресла, которые малыш воспринимал как игру. Когда в четвертый раз я вернулась на свое место, дед лукаво на меня глянул. Подумала, что сейчас скажу что-нибудь умное, но не успела, потому что снова унеслась в хвост самолета.
- Петр Никанорович, твое сладкое выражение лица отрицательно сказывается на моем желудке. – Я плюхнулась рядом с дедом.
- Ленок, это не мой вид так на тебя влияет, а твое собственное состояние.
- Не умничай, дедуль, мне и так тошно.
- Токсикоз первой трети беременности. – Констатировал Кулемин.
- Че-го? – Я подскочила на месте, вылупилась на деда. Кое-что прикинула и поняла, что он не так уж может быть и неправ. Если исключить «морскую болезнь», которой я не страдала, то получается, что скоро он станет прадедом. Ухмыльнулась, тряхнув головой.– Гинеколог юный. Дед, в тебе столько скрытых талантов! - Откинулась в кресле, прикрыв глаза.
«Ребенок. Хм. Интересно, что Витя скажет? Кого он хочет?». Улыбалась своим мыслям, сидя некоторое время спокойно, блаженно откинув голову на сиденье. До того момента, как мы начали снижаться. Я вскочила с места и понеслась снова в направлении заветной двери, но путь мне преградила стюардесса, которая настоятельно рекомендовала занять свое место и пристегнуться. – Ага, в туалете обязательно пристегнусь! – Пролетела я мимо нее, вжимая бедолагу в боковины кресел.

Когда мы наконец-то были на родной земле, Москва нас встретила теплым сентябрем. Такси докатило нас до подъезда, а квартира сияла чистотой. Ключи были у соседки, наверное, она навела порядок, так как мы сообщали о нашем приезде.
Первым делом мы сделали главное: оплатили интернет, счета, съездили в дедову квартиру. Купили мобильники с местными номерами.
Через две недели пришла отмашка от родителей, чтобы мы занялись вопросом продажи их квартиры. В посольстве им сказали, что мы с дедом сможем купить недвижимость. Я обрадовалась и мы отправились в московское американское посольство, чтобы отметить доверенность на продажу недвижимости. Но там мне сказали, что необходимо присутствие хозяев. Я разозлилась, ведь если бы они тут были, она бы вообще не понадобилась. Мы с дедом сидели в парке на скамейке. Серега гонял из коляски голубей, сначала кидая им печеньки, а потом взмахивая ручками.
- Лен, не переживай.
- Блин, что делать?
- Ленок, а давай продадим мою квартиру. А Никитина останется. – Я повернулась к нему.
- Дед, а это мысль! Ты же здесь, да и квартиры примерно одинаковые. – Я обняла старика.
- Спасибо тебе.
Со всем оформлением документов прошло еще две недели. Доктор подтвердил наши догадки о ребенке. Срок был еще маленький, семь недель. За это время, пока мы ходили по инстанциям, я нашла адрес офиса Виктора. Вообще, как я поняла, интернет – великая штука. Три дня поисков с моими познаниями – и я уже знала телефон и адрес агентства в центре города.
В холле меня встретила приветливая улыбка девушки за стойкой ресепшена. Поздоровавшись, я спросила, как я могу увидеть Степнова.
- Его нет.
- Скажите, а он вернулся из командировки?
- Да, вернулся. Сейчас уехал по делам, возможно сегодня уже не появится. Возьмите, тут телефоны – Она протянула мне визитку агентства. – Перезвоните позже, может он сможет с вами поговорить.
- Спасибо.
Вчера разговаривала с родителями. Документы на квартиру были уже готовы, оставалось перевести им деньги на счет. Пока будут готовиться документы в Файрбанксе, а это примерно полтора-два месяца, родители сказали, что будут нас ждать в Оттаве, а оттуда мы отправимся в маленький городок, где расположен их исследовательский центр, где-то в штате Нунавут, на севере Канады. Все равно жить в Арктик Вилладж нам пока было негде.

Включаем песню и читаем дальше:

Покончив с оформлением визы, на обратном пути я отправила мужчин домой, а сама решила заехать снова в фирму Виктора. На протяжении четырех дней я не могла дозвониться до него, потом несколько дней не звонила, занятая бумажной волокитой. И вот не выдержала, отправилась к нему сама. Странно как-то это – он не искал меня. Да и по телефону мне отвечали как-то уклончиво, то он был на совещании, то в институте.
Получив ответ, что его нет, я сказала, что подожду его. Девушка за стойкой была другая, та, которая мне отвечала по телефону. Уселась на диван напротив входа. Через полчаса я сняла куртку. В холле не было душно, но мне что-то давило, где-то было неудобно, мешалось и чесалось. Покоя не давала подлая гундосящая мысль «не ищет», я начала нервничать, накручивая себя еще больше. Через полтора часа я, оставив одежду, спросила, где у них дамская комната. Освежившись холодной водой, я вернулась в холл. Там появилась вторая девушка, та, что была в первое мое посещение агентства. Она подошла ко мне. Я улыбнулась на ее приветствие.
- Вы так и не дозвонились до Виктора Михайловича?
- Нет. Решила дождаться его.
- Может вам кофе принести? Или воды?
- Нет, спасибо. Все в порядке. Я, наверное, пойду, мне что-то не очень хорошо. Надо на воздух.
- Может быть ему что-нибудь передать? – Я подумала.
- Можно вас попросить передать ему одну вещь? – Она кивнула, с интересом глядя на меня. - Вот. – Я достала из кармана хрустальный камешек. Она сжала его в ладони. – Спасибо.
Я ушла. Завтра утром у нас самолет. Почему он не искал меня. Я же нашла его. Обиделся.

Длинные тонкие аллеи парка должны были вывести меня от метро на набережную, а там – недалеко до дома. Ныряя мысленно в свои мысли, я медленно шла по аллеям родного города. Мягкий ковер листьев шуршал под ногами, выдергивая из памяти подобные звуки. На яхте. Шелест ткани парусов, натягиваемых сильными руками. Люди бродили по дорожкам, бегали собаки. Их лай отдавался в душе тоской. Еще два месяца не увижу своих пушистиков.
Проходя мимо двух фигур, задержала взгляд на девушке с большим животом. Подумала, что скоро и у меня тоже такой будет. Подняла глаза и увидела… Аню.
- Лена? Лена! Это ты! Привет! – бросилась ко мне девушка, обнимая. Я тоже слабо ее прижала к себе, боясь потревожить большой живот.
- Здравствуй, Аня, не ожидала тебя тут увидеть... – Я вскользь поздоровалась со второй женщиной.
- Да мы вот, прогуливаемся.
- Ань, ты не одна, когда ждешь прибавления?
- Да, видишь, скоро уже должен появиться на свет.
- Мальчик?
- Мальчик. Познакомься, Лен, это – моя свекровь, Людмила Николаевна. – Я, наконец, смогла разглядеть эту женщину, повернувшись к ней. Протянула руку, кивнула и замерла. Спокойное, мудрое лицо, она с интересом смотрела на меня глазами, такими же, как у Виктора. Сердце обдало горячим потоком.
- Очень приятно, Лена. – Она смело пожала мою руку, не отводя глаз. - У вас Витины глаза. – Дрожащим голосом, почти шепотом, от подступившего кома к горлу, проговорила я. «Свекровь» металось в голове.
- Конечно, - Улыбнулась женщина такими же лучиками в уголках глаз. – Он же мой сын. - Я закрыла глаза, но быстро взяла себя в руки.
- Приятно познакомиться, Людмила Николаевна. Анечка, я очень рада была повидать, а теперь я пойду, ладно? Завтра мы уезжаем. – Все также, не отрывая взгляда от матери Виктора, проговорила я.
- Лен, а как ты? – Заглянула в глаза Аня.
- Я - хорошо, спасибо! – Я повернулась к ней, пожала руки, на пальце заметив золотое кольцо. - До свиданья, удачи! - Когда я уже отошла, услышала, как меня окликнула бабушка моего сына.
- Лена! – Я остановилась и повернулась к ней. Она подошла, посмотрела в глаза. – Спасибо.
- За что?
- Ты знаешь. За любовь. – Уголки моих губ потянулись вниз, одновременно защекотало в носу. Я подняла глаза вверх, загоняя слезы назад. Женщина дотронулась до руки. Я снова посмотрела ей в глаза.
- Вам спасибо. За сына. – Непроизвольно моя рука легла на живот. Он еще маленький, но есть. Мой сын. Она не заметила. – Простите. – Я развернулась, наконец, выбравшись из плена их глаз. Ее и Его. И быстро пошла из парка, даже не пытаясь вытирать слезы с щек.

Практически выбежав из парка, я зашла в какой-то двор. Села на скамейку. «Анино кольцо на безымянном пальце. Ее свекровь с глазами ее мужа. Их ребенок. И это еще до того, как он мне признался, как мы… как я…» Мир рухнул. Душа разрывалась от сдержанного крика, от боли в сердце, от злости и непонимания. Боль трепала нервы, пульс зашкаливал, я понимала, что должна успокоиться, но не могла. Меня начало колотить, ноги дрожали, пальцы не слушались. Стиснула зубы, чтобы не выпустить наружу свою слабость. «За что». «Почему». «Как». Это были не вопросы. За что он так со мной. – Да за то, что бросила, уехала молча. Почему не искал. – Потому, что не нужно было. Как теперь жить. И даже это не было для меня вопросом. Я знала, что БУДУ ЖИТЬ. Ради сына. Ради Него. Ради себя. А КАК – неважно. С этой болью, с этим режущим сердце чувством. ЖИТЬ.

Уронила лицо в ладони. Обжигающая боль умылась слезами, забирая отчаяние. Оставляя после себя только глухую стену в том месте, где раньше горячо билось сердце, стремясь к Нему. Теперь все по-другому. Должно быть по-другому. Я постараюсь. «Прости, малыш. Такого больше не повторится, обещаю». Руки легли на живот. Через некоторое время дыхание восстановилось немного, дрожь отступила. Я встала. И пошла. Куда? Прямо. Пока прямо.

Придя домой, бессильно опустилась на диван рядом с фантастом.
- Ленок, ты видела Виктора?
- Нет. Да и не надо. Я видела его жену и мать. – Долгое молчание.
- Лен, этого не может быть!
- Не может. Я и сама не верю. Но вот только… он так и не нашел меня. Не искал. – Снова тишина. - Дед, поехали домой, на Аляску. – Я положила голову ему на плечо. Слезы катились бессильным потоком. Я снова плакала.

Спасибо, дорогая беточка Ст_Туман за подбор песни
Скажу когда ее надо включить для большей убедительности...

А еще, у нашей младшей беточки Musa есть подарок:

Ты тот, кто меня спасал.
Ты тот, кто мне нужен на век.
Ты тот, кто родным мне стал.
Ты тот, кто простил побег.

И проблемы, и ссоры потом
Нас ждут на дальнейшем пути,
Только ты запрети мне думать о том,
Что ты уйдёшь не сказав "Прости".

Ты останешься рядом на годы
И обнимешь покрепче всегда,
А проблемы - решенье природы,
Ты со мной теперь навсегда.

Ты попроси меня помечтать,
Что будет потом, через года.
Как женою поросишь стать
Как я громко отвечу "Да".

А потом в суматохе дней,
Мы будем счастливой семьёй.
И не будем вспоминать о ней,
О той, что зовётся судьбой.

Она давно за нас решила,
И мы давно подвластны ей,
За то, что вместе разрешила
Быть рядом и тебе, и мне.

Прошло шесть лет.

Сегодня у меня важный день. Сегодня ежегодные соревнования по баскетболу среди начальных классов окрестных селений. Это уже традиция. Отборочные туры проводятся во всех городках по очереди. А потом финал – у нас в селении. Мой сын играет в сборной семилеток нападающим. Да, ему нет шести лет, но с ребятами он на равных, по росту он вровень с ними, а вот по мастерству многим даст фору – в отца пошел. А Сергей участвует в соревнованиях как судья. Это тоже важно, их работу на линиях оценивают и потом отмечают в табелях, чтобы в дальнейшем вырастить поколение рефери и арбитров. Это последние нововведения в систему образования и спортивной подготовки в США.

Должны были прийти родители, я позвонила им и вызвала их из центра. Они тут снова обосновались и трудятся вот уже три года. Петр Никанорович тоже собрался с нами поддержать внука и правнука. Ну и, конечно, без наших друзей тут не обошлось. Лера с Ником тоже пришли поболеть, держа на руках белокурое кудрявое создание трех лет Сони. Кулемины ее зовут Сонька. А вот Рика с Эмми где-то до сих пор носит.

Я была на седьмом месяце беременности, когда дверь моего дома открылась и влетела Лера в сопровождении Ника и Ричарда. Я от неожиданности потеряла дар речи, а она затараторила, что они с Ником женятся, она остается жить на Аляске и что она рада безумно, что я вернулась. Остановить ее смог только вид моего живота. Лера плюхнулась на диван и спросила:
- Это Степнов такое с тобой сделал? – Ржали до тех пор, пока из комнаты не вышел дед.
Позже Рик познакомил нас с Эмми. Той весной было две свадьбы. Леры и Николаса, Ричарда и Эмили. Девушка жила в соседнем селении. Он увидел ее на пожаре. Так подружились, а потом, когда я уехала почти на полгода, у них сложились отношения. Дочки в этих парах были примерно одного возраста, только вот Рик не хотел успокаиваться, ему нужен был наследник, сын.
Эмили ждала ребенка, и, видимо, поэтому они опаздывали.
Остановилась около зала, всматриваясь в снежные улицы. Может, увижу их. Ну и ладно, придут.

В зале присутствовали тренеры команд, ревизоры, персонал со школы, сотрудники из комитета физической культуры, администрация. Я поздоровалась, взяла свисток и встала на линию по диаметру от Сергея. Он считался лучшим арбитром округи, но я должна была его страховать.

Как только мы уехали из России, я подала документы на тренерский факультет в Анкоридже. Пока была беременна, сдавала теоретические экзамены и зачеты, некоторые предметы мне засчитали еще с Российского вуза. А потом, после родов, пришлось восстанавливать форму, сдавая нормативы в ускоренном режиме сразу за четыре года. И через полтора года я уже была с дипломом и преподавала в местной школе. Через два года вошла с состав комитета по спортивной политике, а теперь в комиссии по проведению соревнований.

Позади меня была трибуна с родителями и гостями, на которой сидел наш прежний шериф, сложивший три года назад свои полномочия и теперь воспитывающий внуков и собак, троих из которых ему подарила я.

Это щенки от вязки Белки и Шасты Ника. Когда мы приехали из Канады, сразу перевезли вещи в новый дом. Он теперь у нас еще больше прежнего. Мы с дедом обустраивались полгода, почти до самого появления Вани на свет. Порадовало одно – во дворе был такой же сарай, что у моих собак в доме, где мы жили до этого. Ник торжественно передал мне моих питомцев, которых, надо сказать, откормил – будь здоров. Когда им исполнился год, мы договорились, что щенки от наших упряжных будут первыми в родословной Белки. Надо сказать, Шаста у Ника тоже красавец еще тот. Только Белка альбиноска, а самец – с рыжими и черными разводами.

Любовь Белки ко мне подкрепилась еще и чисто женской солидарностью – мы вместе носили под сердцем наших детей, поэтому были неразлучны. А потом совместно воспитывали наших малышей. Она – у нас в кладовке под лестницей, куда я переселила ее из сарая, ну а я – в основном в спортзале. Сережка в такие моменты бегал с карандашами от судейского стола к скамейке, а я висела на тренажерах или стучала по площадке мячиком. Компанию мне часто составлял Рик. Малыш спал, охраняемый Волком.

Витин пес меня очень удивил. Сначала тосковал, это было заметно. А однажды, когда я, уставшая, спустилась вниз из комнаты Сережки, он подошел и посмотрел в глаза. Я села на диван, пес положил мне голову на колени, уткнувшись носом в мой тогда еще небольшой живот. «Я знаю, знаю, ты тоже тоскуешь. Прости меня, что так все вышло. Ну пожалуйста, нам надо научиться жить без него. Свою боль я загнала далеко на дно души, теперь – ты». И тут я почувствовала, как мой малыш зарядил маленькой пяткой в нос собаке. Тот отдернул голову, виновато посмотрел на меня. Потом еще раз сунул нос, словно нюхая живот. Я улыбнулась. «Да, это его сын. Или дочь». С тех пор Волк стал личным телохранителем Вани.

Я улыбнулась сыну, найдя его глазами в толпе. Наши собаки, как и многие другие, должны были нас ждать у школы. По крайней мере Мишка, Волк и Белка пришли с нами. Мишка по-прежнему был Сережкиной нянькой.

Я стояла и слушала речь администрации, мысленно подгоняя их, дети были разогреты, и пора было начинать игру. Вот мой брат, который был выше остальных на полголовы, вышел в центр и выбросил мяч. Началась игра. Я в одном месте продублировала его свисток, мыслями повторяя его движения. Следила за игрой. Ванька обводит, передает, переходит, открывается, ему возвращают мяч, шаг, второй, отрывает ногу – свисток. Мой. Серега показывает пробежку, указывая на Ивана. Ну я сейчас ему дам! Нет, после игры. Племянника решил пожалеть. Минута до окончания. Рация пропикала «привет».

Каждый раз подпрыгивало сердце, когда оживал код Морзянки. Что она значит в моей жизни. Все. С нее все началось. И тянется через всю жизнь точками и тире. Точки – наверное, мои ошибки, о которые слух спотыкается каждый раз. Тире – недолгие островки покоя и какой-то стабильности. Рик, наверное, появился и ищет меня. Свисток к перерыву.
Взяла рацию, отстучала «Где ты». Вот он появился на входе, увидел меня и снова пошел на улицу.
- Hi, Lena! Put on jacket. (Привет, Лена. Оденься) – Я отмахнулась от его фразы.
- Hi. Where have you been? (Ты где был?)
- Emmy is ill. (Эмми заболела)
- What’s happened. It’s coming? (Что случилось. Начинается?)
- I don’t know! (Я не знаю!)
- Rick, you know, I can’t leave the team now. (Рик, ты же знаешь, я не могу сейчас бросить команду)
- Lena, I don't want you to leave boys… (Лена, я не хочу, чтобы ты бросала мальчиков…)
- Ok, give me baby. Go. (Так, давай сюда ребенка. Иди)
- Lena, are you sure? (Лена, ты уверена?)
- Rick, I am sure! Go! (Я-то уверена! Иди)

Я забрала девочку из рук отца и коротко обняла парня в знак поддержки, пожелав удачи. Вернулась в зал и вручила девочку Лере с мужем. Минута до свистка. Сережка напротив меня прятал взгляд. Понял, в чем виноват. Его вбрасывание. Команда моего сына вела в счете. Серега постоянно отвлекался на себя и на свои проблемы. Продублировала один раз. Свисток. Окончание игры.

Пока у команд-участниц разбор полетов, я дала своим родственникам указания двигаться в наш дом. Там я приготовила сюрприз нашим спортсменам, а они должны были все подготовить к их приходу. Родители забрали дочку Рика, Лера с Соней и Ником захватили деда, которого еле удалось отлепить от шерифа, и вышли из зала. В раздевалке была возня, и я отвела команду в сторону тренажеров. Похвалив и поругав за игру, я поймала взгляд брата.

- Сереж, можно с тобой поговорить? – Я на равных со всеми членами команды, и уж, тем более, с судьей. Он кивнул и подошел. – Сергей, вот скажи мне, ты кто?
- Судья.
- А судья…
- Беспристрастен и слеп. - Поник мальчик.
- Тогда что это было на площадке?
- Лен…
- Что «Лен»! Вот ты попадешь к отцу в операционную и умрешь на столе, потому что папа не сможет тебе сделать операцию, потому что ты – его сын! Так?
- Так. – Голова опустилась еще ниже.
- Ладно, я думаю, ты сумеешь себя перебороть. Не надо его жалеть, пусть он младше, но пусть он старается делать все сам. И отвечает за это тоже сам. Договорились?
- Договорились. – Я протянула ему руку. Он пожал ее мне.
В зале еще находился народ. Некоторые родители еще ждали переодевающихся спортсменов. Несколько мужчин подошли, пожали мне руку, поблагодарив за игру команды. Шериф поинтересовался о наших планах на сезон. Сказала, что планирую построить тут стадион. Посмеялись, обнялись. На автомате раздала всем улыбки и кивки и поспешила в раздевалку.

Включайте музыку и читайте дальше:

Переоделись и отправились на улицу. Собаки сразу всполошились, приветствуя своих любимцев. Мальчишки потрепали их по головам, Ванька поцеловал Волка в нос. Он всегда его целовал. Он более эмоциональный, чем Сережка. И ему плевать на то, кто что скажет. Это у него от меня. Я улыбнулась, наблюдая, как мальчишки выводят свой снегоход из сугроба, где они обычно его парковали.
Специально купили Сереге японскую модель снегохода, она поменьше, полегче, и он теперь с ним прекрасно справлялся. Практически сразу к нему присоединился Ванька, зацепившись ручками за куртку, он запрыгивал сзади и крепко держался за дядьку. И теперь мальчишки вдвоем неразлучно путешествовали даже до Арктик Вилладж, когда мы направлялись в теплые края погреться или на далекие соревнования или выезды на спортивные сборы.

Садясь на сиденье железного коня, я заметила смятение среди собак. Волк топтался перед снегоходом своего маленького хозяина, как бы преграждая ему путь, прося подождать, а Мишка переминался как человек с ноги на ногу. Оба были повернуты мордами ко мне, умоляюще нетерпеливо что-то втолковывая взглядом. Белка стояла рядом со мной и заглядывала в глаза. «Что за…» не могла я подобрать определения происходящему. Мимо проходили ребята из нашей и команд противника, и все прощались со мной, протягивая маленькие ручки для пожатия. Я машинально прощалась с маленькими мужчинами. Белка подпрыгнула на передних лапах, тихо тявкнув.
- Мальчики, подождите. Они что-то хотят. – Я посмотрела на пушистый отряд. – Что? –Такое поведение собак могло объясняться только двумя причинами, опасностью и… «Этого не может быть».

Я проследила за взглядом Волка. Он смотрел мимо меня. Я почувствовала, как по позвоночнику проходит холодная дорожка. – Можно, идите. – Скомандовала я, проследив за собаками, скрывшимися из поля моего зрения за моим плечом.
Я боялась поворачиваться. Руки тряслись, нервы натянуты до предела, ожидая команды мозга. Сердце колотилось, унося с собой и воздух из легких. Медленно развернулась и посмотрела.
Мои псы крутились около Виктора, присевшего на одно колено и трепавшего их по головам. Волк стоял, сунув опущенную голову в его руки. Вожак. Вообще редко увидишь как собака дает свою голову в захват. Это жест доверия, преклонения и бесспорного признания лидерства. Собака дает голову только настоящему хозяину.

Эта картина застала меня врасплох, и я не могла сейчас собраться с мыслями. Что делать. Подойти или не подходить. Я боялась. Нет, не его. Боялась что не смогу оторваться от него. Волна боли, одиночества, обиды, страха и чего-то еще заколыхалась под сердцем, растекаясь горячими струями по телу. Ни одной мысли не было в голове. Я закрыла глаза, собираясь с духом. Слезла со снегохода. Подошла, остановившись в трех шагах, и посмотрела в любимые глаза. Виктор поднялся.
- Привет.
- Привет. – В неверном свете фонарей, практически в темноте, глаза казались синими, а не небесно голубыми, которые когда-то завладели моим сердцем. Тут была и тоска, и радость от встречи с собаками, и удивление, и ожидание и даже страх что ли. Из зала вышла невысокая девушка, вынырнув из-за плеча Виктора. Аня. А с ней за руку мальчик. Голубоглазый, такой же высокий, как и мой Ванька. Я первая среагировала, а секундой позже мы уже обе летели друг другу навстречу, с криками «Ленка», «Аня».

Во дворе толпились мужчины, а когда мы подошли, ко мне кинулся Серега.
- Лен, можно мы пойдем на каток, там наши сейчас хотели в хоккей поиграть.
- Я вижу, вы уже познакомились? – Мальчик кивнул. - Сереж, там родители пришли и столько гостей, давай проводим Кулеминых и пойдете, ок? – Парень притих, кивнул и отправился делиться новостями с друзьями. – Ну, чего все застряли? Мальчики, вперед, раздевайтесь, а потом мы, а то все в коридоре не поместятся. – Ребята унеслись в дом. – Вить, там в сарае Эй, Буян, Танк. Они не видели тебя, рады будут. – Он кивнул и отправился к собакам. А мы с Аней пошли к дому.
- Ленка, у вас тут так здорово! Какая ты молодец, что осталась тут жить. Это снежная сказка.
- Ага, молодец… что сбежала… - Аня посмотрела на меня.
- Жалеешь?
- Нет, ты что, тут я была счастлива...
- Лен, а сейчас? – От ее слов стало больно. Еще сегодня утром я бы, незадумываясь, ответила, что и сейчас счастлива. Но тогда не было Виктора рядом. Рядом и в то же время так далеко. Я чувствовала, что я сейчас на обрыве. Либо броситься вниз, либо отойти от края. Вот только где взять силы на это принятие этого решения. Я не знала. И чем дальше, тем больше мне казалось, что ветер дует именно в сторону бездны, все сильнее и сильнее туда затягивая. Туда, где обжигает, где будет больно, где нужно вспомнить все, снова разбередить рану, вывернуть душу.
- И сейчас. Тут моя жизнь. Тут мое все. Почему ты спрашиваешь? – Договорить нам не дала Лера, высунувшаяся из двери.
- Лен! Ну ты где?
- Идемте, а то нас сейчас убьют. – Подошел Виктор и я повернулась к нему.
- Лен, давай мы не пойдем, это неудобно, у вас там и так целая компания… – Тихо, смущенно.
- Обалдели? Да меня потом дед четвертует, да и Лера прибьет… - Я улыбнулась, а потом добавила. – Никаких неудобств. Как ты себе это представляешь, даже не зайдете? - И я открыла дверь в дом. Сняв унты, я шагнула в холл, снимая куртку. – А у нас гости!
Когда в холле появился Витя, все сначала от неожиданности застыли в шоке, а потом Лера с визгами бросилась к нему на шею. Папа пожал ему руку, даже я заметила в его глазах непонятный коктейль вопросов, недосказанностей, но в то же время уважения и понимания. Ник тоже искренне поприветствовал Виктора. Потом отживели все, а дед даже прослезился.
- Дед, ну ты чего? – Я усадила Кулемина на диван, а сама пошла на кухню. Стол к нашему приходу уже был разложен, почти все уже расставили, только вот не хватало приборов и тарелок. За мной в кухню влетела Лера.
- Лен, ты как?
- Я сама в шоке, погоди, не говори ничего, иначе я потом не соберу себя.
- Это из-за Ани?
- Это из-за Вити.
- Так, Ленок, где у нас тут еще вилки.
- Валерия, ты уже все забыла?
- Нет, это я от радости. Лен, доставай уже все из духовки. - Мы пошли за стол.
Дед расспрашивал Виктора, а тот все пытался увести тему от себя. Мы с Лерой поднялись в детскую, забрали девочек и позвали мальчишек.
- Ванечка, поздравляем с победой! – Мама налила в стаканы сок.
- Спасибо, но это незаслуженная победа.
- Почему? – Удивились все.
- Потому что соперники были заметно слабее. – Уткнувшись в тарелку, с гордостью произнес мой сын. Я посмотрела на него, он встретился с моими глазами своими такими же зелеными, как и у меня, и поправился. – Ну, просто у них не было сыгранности, там двое новеньких и они теряли на передачах.
- Ты хорошо сегодня обводил, мне понравилось. – Серьезно сказала я, а сама посмотрела на маму и улыбнулась. Она тоже прятала улыбку, но мы друг друга поняли. – Сережа сегодня получил четыре балла в табеле.
- Почему четыре? – Удивился папа.
- Потому что пять баллов ему помешал получить все тот же «командный дух», да, Сереж?
- Ага, Лен, мы уже обсудили это. – Попытался замять тему брат.
- Да, и по этому поводу у меня для всех сюрприз.
Я встала и прошла на кухню, вышла на веранду, открыла шкаф и вытащила торт. Пока дети были в школе, мы с дедом кашеварили. Соня обрадовано захлопала в ладошки, мальчишки подставили мне тарелки, пока я его резала. Дочка Рика сидела со мной и возилась ложкой в тарелке. Я сначала не замечала ее настроения, увлеченная разговором.
- Лена, ты чего не кушаешь?
- Where is papa? (Где папа?)
- Wait a little, and he’ll come soon. (Подожди немного, и он придет) – Девочка кивнула, я чмокнула ее в макушку, она отдала мне ложку и побежала за шустрой Соней, которая уже прикончила торт, на второй этаж. Они скрылись в комнате мальчиков, где было много игрушек, а я уселась на место.
Когда мальчики покончили с угощеньем, родители засобирались, попрощались на две недели и уехали на работу. Аня вопросительно на меня посмотрела. Я рассказала, что родители редко приезжают из центра, только когда вот так выдергиваю их на соревнования сына. Хоть так. Мы с девочками собрали со стола все лишнее и отнесли на кухню. Лера и Ник засобирались домой, Лера сказала, что заберет Лену с собой.
- Не надо, Лера, Рик придет сюда. Во-первых, чтобы хоть рассказать, что там у них.
- Лена, но у тебя итак столько дел.
- Каких дел, Лер, комнат полно, места всем хватит, не переживай.
- Нет, я забираю девочку к нам, даже не разговаривай!
- Ладно, Лер, сдаюсь, а то мне так напиться хочется! Давай у нее спросим, что она скажет. – На том и порешили.
В холле появились девочки, которых привел Ник из комнаты парней.
- Лена, ты тут спать будешь, или пойдешь с Соней к ним домой?
- Sony, could I go with you? (Сони, можно я с тобой пойду?)
- Ура, мама, Лена с нами пойдет! Sure, you could! (Конечно, можно!) – Девочка взяла подругу за руку и потащила одеваться. Мы принесли одежду в холл и стали наряжать малышей. Мужчины пока прощались с Ником, я пыталась приделать бантики на место, ну то есть на волосы Лены.
- Лера, пожалуйста, давай я сниму это, а ты дома сама прилепишь их, ладно? У меня не получается. – Все засмеялись. Я развела руками. Ну не умею я заплетать косички. – У нас Лера ответственная за то, чтобы сделать из девочек – принцесс, а то с моими способностями… одни мальчики получаются…
- Леночка, ну, ты преувеличиваешь… - Попытался встрять дед.
- Дедуль, ну из меня же не получилось принцессы!
- И слава Богу! – Воскликнула Лера.
Когда проводили семейство Ника, мы с Аней пошли на кухню, и я включила чайник.
- Лена, а почему ты с Леной разговариваешь то на русском, то на английском?
- Она и так, и так понимает.
- Ну, да, когда родители говорят на разных языках…
- Да нет, ее родители оба американцы…
- Подожди, Лена не твоя дочь?
- Ты чего? Нет, конечно, это дочь Рика.
- А Рик не твой муж? – Кажется, Аня была в шоке.
- Нет. У меня нет мужа.
- Я уже совсем запуталась, у вас тут дурдом… А Сережка и Ваня…
- Сережка мой брат, а Ваня – мой сын. – Оставив Аню на кухне переваривать информацию, я вышла в холл, где услышала топот по лестнице. Виктор и дед сидели за столом, а мальчишки спустились, чтобы отпроситься на каток. Виктор сказал, что пойдет с ними, а на обратном пути зайдет за вещами Ани в общий дом.
- За вещами Ани? А твоими?
- Лен, спасибо, но я лучше там останусь ночевать. Аня с Владиком, если не помешают, пусть тут…
- Как хочешь. Ты проводишь мальчишек? Клюшки и каски помнишь где? Возьми Мишку, Волка и Эя. Хотя, собаки, наверное, все за тобой пойдут. – Он кивнул и вышел. Дед пошел наверх, а я вернулась на кухню к Ане. – Анька, вы чего, поссорились что ли? Виктор ушел ночевать в общий холл. - Аня не успела мне ответить, как раздался звонок в дверь. – Точно, дурдом!
Я открыла. Пришел парень и сказал что в общем холле снова драка. Аня вытаращила на меня свои карие глаза, удивленно наблюдая, как я запрыгнула в штаны и натянула унты.
- Лена, ты пойдешь туда?
- Да, если придет шериф, их вышлют из страны. А их руководитель – Рассказов. Правда, в этот раз он не приехал, а прислал своего зама. Я слишком уважаю Игоря, и не могу бросить его людей без опеки. Пойдем со мной, купим чего-нибудь выпить, а за одно и заберем ваши вещи. – Аня кивнула, я посмотрела на ее сапоги. Достала из кладовки унты. Еще одни, размера Сережки – для Владика. А то его финские дутики не сильно греют.

В холле основные возмутители порядка были уже скручены, они оказались из другого дома, поэтому я попросила ребят их туда доставить. Это были норвежцы и датчане. Часто стали присылать сборные делегации, поэтому было сложнее следить за порядком. Но, правда, интонацию улавливают все, даже не понимая слов. Еще один особо борзый был с этого холла.
- Теперь, Ань понимаешь, почему я сказала, что тут с детьми лучше не оставаться. – Тем временем я заставила вменяемых навести порядок. Мне не хватало еще пожара тут от камина.
Тут ко мне кто-то, качаясь, подошел сбоку, схватив за предплечье.
- Руки убери. – Процедила сквозь зубы я.
- А что, не нравится, когда тебя мужики лапают? – У Ани глаза округлились.
- Кабы мужики, а то слизняк какой-то. – Я вырвала локоть, а правой зарядила под дых. Не сильно, но этого хватило, чтобы парня скрутило и отшвырнуло на кресло. – Шевельнешься – зубы не соберешь. А еще раз тебя увижу в таком виде - вылетишь из страны пробкой. Понятно? – Парень закивал головой, а я взяла Аню под руку и подтолкнула к лестнице. – Пойдем, Ань, заберем вещи.
Домой мы пришли под хохот Ани, которая слушала мои рассказы про Лерку и Ника. В холле толпились мужчины и собаки. Последних я отправила на место, открыв им дверь. Виктор собрался в холл, а когда мы ему сообщили, что вещи забрали, он ответил, что видел. Я напряглась. Он что, видел мою потасовку с парнями?

Тут открылась дверь, и влетел Рик. Он набрал в легкие воздух и с шумом выдохнул, увидев Виктора. Смешно стал переводить взгляд с меня на Виктора. Потом что-то сообразил и, наконец, поприветствовал его. Я спросила, что там нового. Он ответил, что пока новостей нет, чмокнул в щеку и убежал. Я пожала плечами и посмотрела на Аню, улыбаясь:
- Ненормальный. Даже не поел.
- Лен, мы с тобой хотели отметить.
- Ага, Вить, ты с нами?
- Ну, уж нет, спасибо, я не пью.
- Мы тоже не пьем, мы отмечаем.
- Лен, я тогда пойду, спокойной ночи.
- Спокойной ночи, если тебе дадут поспать там.
- Да я и сам не усну. – Я посмотрела в его глаза, грустно смотрящие несколько мгновений в мои. Отвел взгляд, повернулся и ушел.
- Ань, ты так мне не сказала. Почему он отказался с тобой оставаться. Что произошло? – Спросила я, когда зашла на кухню, где Аня сидела на стуле и смотрела в окошко.
- Да нет, ничего такого. – Я открыла виски, она открутила крышку колы. – Как из двух американских напитков сделать русский коктейль? Очень просто - смешать колу и виски. Слушай, такой вискарь жалко портить колой. – Я отмахнулась.
- А то крепко слишком. – Мы чокнулись. – Ну, рассказывай.

Темка

Внизу меня уже ждала Аня. Мы посмотрели друг на друга и засмеялись. Посвежевшие после ванны, мы уселись за столом на кухне с бокалами кофе. Спустившийся Петр Никанорович поведал, что дети ушли с Виктором в школу, а Владика он повез показать окрестности.
- Кстати, он взял твой снегоход.
- А собаки?
- Волк и Мишка в школе. – Дед лукаво на меня посмотрел. – Ты хочешь просить, кто пошел за ним? – Я кивнула. – Буян. Хотел и Эй пойти, но Виктор его оставил у дома.
Эй всегда старался оставаться у дома. Он любил деда, любил место, любил, когда мы все вместе, он словно домовенок, охраняющий очаг. В его присутствии казалось, словно он, как курица, собрал своих цыплят у себя под крылом и греет их. Я не знаю, как Виктор это понял, но он угадал, что, несмотря на безумную тоску по нему, призвание собаки никогда не отпустит его далеко.
- Дед.
- М? – Вот хитрец, хочет чтобы мне было стыдно. Ладно, стыдно, но все равно спрошу:
- Ты не знаешь, случайно кто меня отнес в гостевую?
- Знаю. Почему же не знаю, я же не пил вчера.
- Блин, дед! Давай без моралей! Я же и сама знаю, что поступила ПЛОХО. И все же?
- Виктор. – Мы с Аней переглянулись. Кажется, мои щеки не просто пылали, а переливались всеми цветами радуги.
- Виктор? А…
- Он зашел узнать, все ли у нас хорошо. А вы, красавицы, в это время…
- Танцевали на столе… - Ну что за манера так долго говорить!
- Нет! – Возмутился дед. – Если бы вы еще и станцевали на столе…
- Ну!
- Да вы просто уснули прямо за столом. А так как он не знал, куда вас нести, то сгрузил в одну комнату, подумав, наверное, что раз уж вы напились вместе, то уж наверняка не испугаетесь друг друга утром. – Вот что мне с ним сделать, еще и издевается.
- Спасибо, Петр Никанорыч, за исчерпывающий ответ.
- Это еще не все.
- Чтоооо? А было что-то еще? – Мы с Аней были в шоке.
- Ну, когда Виктор тебя понес наверх, ты ему сказала, чтобы он тебя бросил. Я так и не понял про что ты тогда говорила. Думаю, Виктор тоже не понял, но все равно понес дальше. А ты обняла его за шею и сказала, что любишь его.
- Зашибись. – Закрыла глаза ладонями. – Дед, я в завязке. Больше не пью. Ни грамма. – приложила правый кулак к сердцу, по-американски – Честное скаутское!
После кофе мы взялись за домашние дела и приготовление обеда. Пришел Рик и сообщил, что у него ночью родился сын. Мы его поздравили, усадили счастливого папашу за стол. В дверь ввалилась толпа наших мужчин. Мы пошли их встречать, а я не знала, куда себя деть от этого пронзительного взгляда. Коротко улыбнулась, делая вид, словно не раскаиваюсь нисколько, хотя в душе сгорала от стыда.
Отвлеклась на шумную компанию мальчуганов, которые успели подружиться и теперь щебетали наперебой, делясь событиями последних часов, которые они не виделись. Меня беспокоило то, что Виктор столько времени таскал с собой Владика по морозу. Ребенок с непривычки мог переохладиться. Но он меня заверил, что ему не было холодно, он восторженно рассказывал, где побывал, делясь своими впечатлениями от природы и поездок на снегоходах.
- Завтра тебя Рик на санях покатает. А потом, когда научишься стоять на полозьях, сможешь сам прокатиться. Хочешь? – Ребенок от такого предложения забыл, как дышать, а появившийся из кухни Рик подмигнул парню, сказав, что завтра ждет его, поприветствовал Виктора, деда и убежал.
Мы с сыном отправились в комнату собрать вещи для поездки в Арктик Вилладж, откуда мы вылетали в Прудо-Бэй, это в противоположную сторону от Файрбанкса. Сережа с нами не летел, эту игру судили его коллеги. Я предлагала составить нам компанию, конечно, прихватив с собой аню с Владиком, но он сказал, что лучше проведет вечер дома с другом. Я сказала деду, что внук на нем, и тот покорно принял командование. Вечером мы должны будем быть там, поиграем, а потом вечерним рейсом вернемся в Арктик Вилладж. Да, поздно должны вернуться, но для Вани это отличная тренировка с сильнейшей командой Аляски. Только вот нехорошо как-то бросать гостей…
- Виктор, пойдем я покажу тебе дом, чтобы ты знал, кого куда надо тащить, если вдруг еще кто-нибудь решит что-нибудь отметить… Спасибо. – Он улыбнулся одними глазами.
Лера пришла как раз перед нашим отъездом. Соня и Лена были дома с Ником, а она забежала узнать, чем может быть полезна. Отпустив Леру, я показала Ане как все устроено на кухне и сказала обращаться к деду, в случае чего. Отправилась к собакам в сарай, тоже дать указания, но от намеченного меня отвлек помощник шерифа. Он торопливо перебирал ногами, сопровождаемый псом по кличке Калго, который остался сидеть у ворот нашего двора. Пока он подходил, я обратила внимание на ветер. Это был не ветер, а фронт, шедший постоянной тягой с запада, как раз оттуда, откуда должно было быть прикрытие склона горы. Но в том-то и штука, что этот фронт огибал склон с севера, и очень неуютно пронизывал. Ветры на Аляске не были чем-то сверхъестественным, но этот казался явлением необычной природы. Отогнала от себя мысли, просто душевное состояние выводило всю систему из равновесия, вот мозг и цеплялся за возможность что-то «пожевать». Уполномоченный подошел поближе, поздоровался с Эем и, протянув руку, сказал, что на северо-востоке получили штормовое предупреждение. Но это в другой стороне, да и прогноз долгосрочный. Я задумалась, провожая помощника взглядом. Два дня до того, как фронт накроет центральную часть Аляски. А вернуться мы должны сегодня. Самолеты летают, а им, как известно, сверху видно все. Мое задумчивое состояние заметил Виктор и, когда мы остались наедине, он спросил, что меня тревожит. Я покрутила головой, сказав, что все хорошо, но потом, подумав, взяла его рацию, хотела настроить на свою частоту, но она уже была на ней. Я посмотрела вопросительно в глаза. «Это он мне тогда сказал «Привет». Отдала ему. «На всякий случай».
В Арктик Виладж я поехала на своем снегоходе, усадив сына спереди. Оставила его в доке, не решаясь просить Рика или Ника его забрать, да и не к чему, через несколько часов мы отправимся обратно. Виктору сразу сказала «Нет», пресекая попытки вторгнуться в пространство. Пока не могла, не знала, на хотела, не была уверена. Все с частицей «не». Мне нужно было побыть одной. Как-то уложить все в голове. Принять и может быть даже попытаться понять. Мне нужны эти часы тишины. Да, кажется, какой тишины на полуфинале соревнований. Тишины не физической, а душевной. Нужно найти место всему этому в обычном течении моей, нашей жизни. Никаких планов, никаких «если», просто пережить это.
- Мам. – Отвлек меня сын от темного иллюминатора.
- Да, родной.
- Виктор – мой папа? – На этих словах мои глаза закрылись от внезапной боли в сердце, покатившейся дальше по телу, выхолаживая конечности, застывая в кончиках пальцев.
- Да, милый. – Молчал. Долго.
- Мам, ты будешь с ним? Мы будем с ним?
- Вань, прости меня. Я сама не знаю, что тебе сказать. Он не знает, что ты его сын. Когда ты родился, его не было рядом. В этом я виновата. Я не стала за него бороться, лишив себя жизни, а тебя отца. Прости, что ты ждал столько времени, когда за меня кто-нибудь сделает первый шаг. Ведь, если бы он не приехал, я бы так и не сказала тебе.
- Мам, знаешь, он самый сильный, самый красивый и самый высокий. – Слезы отняли у меня способность говорить, застряв где-то в горле. Я только кивнула. – И его стоило столько ждать. – Я обняла малыша, прижав к груди, откуда рвалось сердце. Слезы текли и не спрашивали, просили их или нет.
- Вань, а откуда ты знаешь…
- У тебя фотография в ящике. Деда Петя сказал, что настоящую любовь хранят в сердце и никому не показывают.
- Да, Ванька, в сердце. А не показывать у меня не получилось, изображение у меня всегда с собой – это ты. – Я потрепала мальчика по темным волосикам, а он мне улыбнулся моими зелеными глазками и папиной улыбкой.

В холле узнала, где можно еще остановиться в городе. Тут несколько гостиниц, ближайшие, скорее всего, заняты, поэтому я позвонила в гостиницу в центре. Мне ответили, что ждут. Взяла рацию в руки.
- «Витя, мы остаемся в Прудо-Бей. У нас уже шторм. Забери собак в дом, если до вас дойдет. Передай всем привет. Скажи Лере, она придет, поможет».
- «Лена, вы где остановитесь?».
- «В гостинице, в центре».
- «Давай я приеду?».
- «Это лишнее. Спасибо».
- «88».

Снова эти волнующие удары сердца возвращают меня в прошлое. Ну не будет так, как раньше, не будет. Почему оно не хочет успокоиться? Морзянка – лишь одна из тех ниточек, неразрывно связывающая с прошлым. Счастливым прошлым, хоть и недолгим. Но таким НАСТОЯЩИМ. 88. Что-то решил для себя, спрашивая меня о будущем. Как же хочется ответить ему, как хочется забыть про условности, про прошлое, настоящее и начать все заново. Возможно ли это. Я пока не знаю.

Спустился Ваня, я посвятила его в наши сменившиеся планы. Тут, в низу, были еще его друзья по команде из Арктик Вилладж с родителями. Они тоже поселились в нашей гостинице, поэтому мы все вместе отправились на улицу. Метель била в глаза, и я, закрыв лицо ребенка капюшоном, сама задвинула молнию до предела ограничения поля зрения, крепко взяв сына за руку.

В гостинице, поужинав, приняв душ, мы повалились на кровать. Мальчик устал и просто валялся, закинув ножки на меня. Мы смеялись, вспоминая забавные стишки. Ванька рассказал мне пару новых, принесенных из школы. Это был американский юмор, который я не любила. Рассказывая по очереди сказки или истории из жизни, мы находились в приятной полудреме, я не заметила, как мы оба уснули на кровати в комнате Вани.

Проснулась я ночью от жуткого ветра, завывающего за окном. «Вот и шторм». Страшно не было, просто неуютно внутренне. Когда ты дома, тебя и стены поддерживают, да и ты точно знаешь, что с твоими близкими ничего не случится. А тут. Тревога не покидала меня, снова отобрав спасительную стену сзади, так хорошо прикрывавшую тыл. Я подошла к окну и смогла разглядеть только белоснежную пелену, нестройно мечущуюся во всех направлениях, проникая во все щели и выбивая оттуда тепло. Я укрыла сына, притворила дверь и пошла в другую комнату, откинула покрывало со своей кровати. Только собралась избавиться от одежды, но меня привлек звук шагов в коридоре. «Кто же в такую погоду, да еще и так поздно гуляет». Улыбнувшись своим мыслям, продолжила начатое движение штанов вниз. Тихий стук в дверь вмиг вернул их на место. «Этот человек, мало того, что топает по ночам, еще и цифры на дверях не видит? Ну, явно пьяный перепутал номера. Этого мне только не хватало». Я повернула ключ в замке, открыла дверь и замерла.
- Привет.
- Витя. Как… - Даже сил не было говорить. Я просто посмотрела в его глаза и все поняла. Он приехал ко мне. К нам. И теперь я не отпущу его.
Закрыл за собой дверь, молча подхватил меня на руки и отнес в спальню. Усадил на кровать и опустился передо мной на колени.
- Лен, ты меня простишь когда-нибудь? – шептал. – Лен, помнишь, я говорил, что не смогу без тебя? Я искал себе смерти, специально отправляясь на север, когда понял, что потерял тебя. Я специально не закреплял стропы, надеясь сорваться, прекратить этот бег от себя. Ленка, мне не нужна такая жизнь, где нет тебя. Где нет вас. Я буду жить только с вами, если вы меня простите, или вообще не буду. Прости, что я не нашел тебя тогда, что перестал искать, за слабость и трусость. Боялся услышать от тебя, что ты не моя. Я ненавижу себя за это. Я знаю, ты тоже, но прошу тебя, скажи что простила. Я не хочу, чтобы ты жила с ненавистью. Я знаю, что не стою твоих слез, Ваниных слез. Прости меня! – он крепко держал меня за руки, до боли сжимая холодные пальцы. Говорил сбивчиво, глотая слова, вперемешку со слезами, а потом опустил голову, уткнулся мне в колени и зарыдал. Я практически ничего не понимала. Расплывчатые очертания от слез, сдавленное слезами горло, рвущееся отчаяние от его слов. То ли он прощался, то ли…
- Ты что. – Я наконец смогла сказать что-то. – Витя, это ты меня прости. Я не знала, я приревновала тебя к Ане, я ушла с твоим ребенком под сердцем. Вить, посмотри на меня. Ты знаешь как я жила? Я себя ненавидела за то, что не дождалась тогда в твоем офисе, что не оставила телефона, что уехала и не искала больше. Я знаю, мне нет прощения, Ванька столько лет без тебя жил, я сожгла все мосты, но я до сих пор тебя не забыла. Я пыталась выгнать тебя из моей жизни, моих снов, из моего сердца, но так и не смогла. Вить, прости меня, что так мало любила и так сильно пыталась забыть... - Он смотрел в глаза своими голубыми грустными глазами и слезы стекали по щекам. Я заметила, что наши руки дрожат.
- Ленка, позволь мне посмотреть на сына. – Я кивнула.
Мы потихоньку открыли дверь в комнату, где спал Ваня, и он шагнул к кровати, присел около малыша на корточки и погладил рукой по волосам. Через некоторое время мальчик зашевелился, сквозь сон прошептав «Папа, ты вернулся», обнял его за шею и снова уснул. Я стояла рядом, пытаясь унять дрожь в коленях, вытирая слезы. Выпутавшись из объятий тоненьких ручек малыша, Виктор подошел ко мне, привлек к себе, обвивая руками, и зарылся в волосы.
- Лен, как мне вымолить у тебя прощение, я хочу остаться с вами. У меня есть хоть какой-то шанс?
- Ты уже получил прощение. Ты мне подарил Ваньку и свою любовь. И пусть было невыносимо больно, но она была. Я не хочу отпускать тебя. Тебя не хватает в моей жизни, ты – самое главное, ты - мое сердце. Решение за тобой.
- Ты еще спрашиваешь… Ленка, я люблю тебя и всегда любил! Я самый счастливый, потому что ты рядом. Спасибо тебе!
- Я люблю тебя, Вить. Прости меня. – Он отстранился и посмотрел в глаза.
- Я люблю тебя, Ленок. И ты меня прости. – Он нежно прикоснулся к моим губам. Как в первый раз. Шесть лет назад. И тот же ток, и та же дрожь. – Ленка, ты совсем замерзла. – Он подхватил меня и понес в спальню. Так мы и уснули в объятиях таких родных рук, в сплетении ног и тел, согревая друг друга сердцами, слыша, как многолетняя тоска и боль отступают.

я тут

Домой мы смогли вернуться только через три дня. Да и то, пересекая последний хребет перед крутым спуском к площадке Арктик Вилладж, мы чудом уходили от резкой границы просто черного неба и штормового облака. Немного сместившись к северу, фронт лишь краем зацепил нашу долину, и теперь я напряженно наблюдала за приближающимся посадочным пятачком, ставшим таким родным.

Хорошо, когда дома тихо и спокойно, все идет своим чередом, как у меня:
Когда мы вернулись, Ник сообщил, что у Белки скоро будут щенки. На мой резонный вопрос «от кого», он ответил «Watch» (а ты понаблюдай).
Мы с Виктором стояли на пороге, он сзади обнимал меня, уютно устроив на своей широкой груди. И тут с невнятным бормотанием и потявкиванием из сарая, скрывающего углом «дверь» моих питомцев, выкатились двое, резвясь и покусывая друг друга за пасти и уши. Мы в ступоре наблюдали несколько минут за возней пушистых любимцев, пока они нас не заметили. Волк и Белка устремились к нам, облапали нас снегом и продолжили свои увеселения в снегу. Виктор, улыбаясь, заглянул сбоку мне в глаза.
- У них скоро будут щенята.
- Вот это да! У Белки только от Шасты были… Они с Волком столько ждали… - Мы были рады за них, видя, насколько они хорошо себя чувствовали вместе.

Вечером пришли друзья, и Лера мне шепнула, что ждет малыша. Счастливые глаза подруги сообщили мне о той любви, которую она хранит в сердце. А ведь встретились мы с ней как раз тогда, когда в наших сердцах зарождалось это чувство. И мы были его свидетелями. Я улыбнулась ее радости и обняла подругу. Как же она изменилась, присмирела! Хотя в душе оставалась таким же неугомонным стихийным бедствием.

Сережка с Владиком сообщили нам с Аней, что ее сын будет ходить в один класс с моим братом. Мы смеялись до упаду, особенно, как представили, как эта парочка на пару будет воспитывать Ваньку. Уже сейчас они активно насаждали свои правила младшему Степнову, который их не больно-то и слушал и откровенно издевался над ними, игнорируя и уединяясь с отцом или прадедом. По этому поводу Аня пообещала, что они будут приезжать в каникулы на Аляску. В зимнюю сказку.

Мы с Аней сидели в моей с Витей спальне на кровати и смеялись над мальчишками, которые в тот момент резвились в детской. Ваню не было слышно, он снова строил космические корабли из конструктора под зачитывание Петром Никаноровичем вслух глав романа. Виктор был на улице. Запикала рация и я прислушалась.

- «• − • • • − • − − • − − • • • − − − − − • • − • • • − • • • − • • − • • • − • − − − • • − • • • − • • − − • − • − − − • − − − − − • − − −»
Аня с интересом наблюдала за моей реакцией, я, кажется покраснела. Встала, взяла в руки рацию.
- Лен, что такое? – я еще шире улыбнулась и настучала:

- «• • • − − − − − • • − • • • − • • • − • • −»
- «88» - пришел ответ.
- «88» - мое сообщение.

Аня нетерпеливо пожирала меня глазами, но потом услышала быстрый топот по лестнице через одну ступеньку.
- Я лучше пойду, Лен.
Я не успела ответить, как меня сгреб влетевший в куртке Виктор, повалил на кровать и стал жадно целовать, сначала порывисто, а потом нежно.
- Спасибо тебе, родная. Люблю тебя.
- Люблю.
- 88.
- 88.