Сериалы онлайн

Остановился у двери, словно спрашивая разрешения войти. Не отрывая взгляда, нажала на ручку и вошла. Виктор за мной. Ничего не бросилось в глаза. Повернулась, вопросительно глядя на него. Он подвел меня к кровати. А ну точно – на кровати стояло что-то прямоугольное невысокое, накрытое сверху теплым пледом. Что это.

Я в нерешительности взялась за край покрывала. Подняла. Коробка. Из нее повеяло теплом. Я полностью откинула покрывало и от неожиданности закрыла рот руками. В коробке, свернувшись комочками, спали шесть щенят, изредка подрагивая во сне. Их пушистые шерстки так и манили прикоснуться к ним, но я боялась их разбудить. И вдруг, словно почувствовав прохладу, один из них поднял мордочку и смешно зевнул, высовывая длинный язычок. Потом потянулся и, глядя на меня, пошел к краю коробки, ступая толстенькими лапками. А я смотрела на него и не верила своим глазам.
- Вить, это мне?
- Тебе. – Я повернулась, глянула в смеющиеся голубые глаза, и бросилась мужчине на шею, визгнув «Спасибо!». Поцеловала в щеку, потом только поняла, что моя бурная радость нарушила какую-то черту. Виктор легко обнял меня, шепнув где-то около уха «С днем рождения».
- Я как сюда приехала, мечтала об упряжке и собаках.
- Я знаю. - У меня наверное глаза округлились.
- Откуда? - несколько мгновений наши взгляды боролись, но потом меня отвлекло тихое поскуливание. - А как же я их буду купать… а гулять – там же холодно, а что они едят? – У меня сразу откуда-то возник страх. Вот так всегда, мечтаешь-мечтаешь, а как получишь то, что так хотел – боишься не справиться. Не зря же говорят: бойтесь своих желаний, они исполняются. А вдруг что-нибудь не получится? Виктор засмеялся, видя мою растерянность. Я уставилась на него. Такой ставший уже родным, голос отдавался даже не в ушах, а где-то в душе. – Не смешно.
- Лен, а как же с ребенком, с ним еще сложнее, но ничего, все же справляются.
- Да, ты прав. СтОит только начать…
- Ты справишься. А я помогу. – Я согласно кивнула и подошла снова к коробке. На меня смотрели уже две мохнатые мордочки.

- Вить, они такие красивые!
- Это Аляскинские Маламуты. Гордость севера. Основная отличительная черта собак этой породы это то, что они, следуя с упряжкой на большие расстояния, следят за человеком. Когда обнаруживают, что его нет в санях, они разворачиваются и по собственному следу ищут хозяина. Они тут очень ценятся, так как это – настоящие помощники людей. – Я взяла щенка на руки, и он лизнул меня в нос. Отдала его Виктору, а сама взяла второго.

Проговорили и провозились с пушистыми комочками весь вечер до поздна. Виктор показал и рассказал все, что касается моих питомцев. К нам выходил дед, а мы в этот момент на кухне, сидя на полу, пытались накормить малышей молоком. В итоге, налопавшись мяса, щенки снова увалились спать.

Среди них была одна девочка. Мы ее назвали Белка. Один щенок был такой толстый и пушистый, что одна мысль на двоих нам подсказала: Мишка. Другой постоянно всех заводил и устраивал бардак вокруг. Маленький ураганчик – Буян. Эй – имя того, кто постоянно куда-то пропадал. Мы хохотали до упаду, когда этот шустрый пес пару раз забрался в поваленный им же унт Виктора, высунув оттуда лишь мордочку для того, чтобы погрызть второй унт. А из-за того, что окрас у него был как раз под стать расцветке обуви, то мы его искали довольно долго. Я высказала мысль, что щенята скучают по маме, а мех на унтах напоминал ее шерсть. Виктор усмехнулся и ответил, что скорее унт – это его добыча. Еще у нас появился Танк. Этот щенок был совершенно спокойный и легко принимал над собой шефство своих пушистых собратьев. И он был крепкий и сбитый, выносливый и молчаливый. Как танк. Они такие все забавные и уже сразу можно было сказать, что у них абсолютно разные характеры.

Еще Виктор показал, например, как потом они встанут в упряжку, кто будет отвечать за маршрут. И еще много всего. Мы не заметили, как прошло время. А так много еще хотелось узнать и сказать. Не только о собаках, но и о нас самих. О нем. Обо мне. О нас. И есть ли хоть какой-то шанс на это «мы». Словно какая-то последняя преграда рухнула. Странно, но меня все еще терзала мысль об Ане. Спросить ли его.

Когда Виктор ушел, я осталась одна с щенками. Перед его уходом поделилась своими опасениями, что не справлюсь, или что щенки ночью не будут спать, маму искать, они же еще маленькие. Мужчина в ответ улыбнулся и постучал пальцами по рации. Я кивнула. Морзянка. Конечно. Он услышит.

Утро. Всю ночь подскакивала и не выспалась. А на днях вроде наши исследователи уезжают. Только я не знаю когда именно. Не забыть выяснить, а то мой сонный мозг мог это проигнорировать.
Пока мои «детки» спали в коробке около кровати, греясь друг о друга, я, потянувшись как собака, отправилась в ванную. Раздался звонок, я выскочила из комнаты и понеслась вниз. Открыла. Лера и Полина. Я смущенно опустила глаза – да, да, я в пижаме. Непричесанная, один тапок…
- Что? – Девочки переглянулись и засмеялись.
- Ленка, ты – чудо! Ты чем всю ночь занималась? – Решила подколоть меня Лера. Она была более беспардонная, чем Полина, поэтому высказала их общую мысль.
- Ой, девочки, вы не поверите! Степнов… - Не успела я назвать его имя, как Лера, округлив глаза, запихнула меня в дом, втащила Полину, закрыла дверь и проорала:
- ДА ладно! Ну ты даешь!
- Чего?
- Ну… ты и Витя…
- Лера, ты как всегда!!! Пойдем, покажу!
- Кого? Степнова в ванной? – Я закатила глаза.
- Полина, откуда она сегодня уже вернулась, что у нее одни левые мысли? Ты не знаешь?
- Да просто Лера, наверное, подумала, что вы с Виктором ночью были вместе. – Засмеялась Поля.
- С чего бы? – Перевела взгляд с одной на вторую. Кто из нас был спросонья.
- Он пришел домой только под утро.
- Правда? – Кольнуло где-то в сердце. Наверное, ревность. Я ревную. Блин. Значит – люблю. Вот, все как в книжке.
- Так ты не знаешь, где он был? – Спросила Лера, заметив мою грустную мину. Они с Полей растерянно переглянулись.
- Мы поздно разошлись, но потом не знаю, куда он пошел. И мне кажется, это не наше дело.
- Лен, давай, иди собирайся, и мы ждем тебя. – Сменила тему Полина, и я ей была очень благодарна. Я кивнула и на автомате пошла переодеваться.
Спустилась с щенком на руках. Девочки, увидев это чудо, сразу стали сюсюкать и потащили малыша на кухню.
- Материнский инстинкт – сразу накормить ребенка. – Я хитро улыбнулась. – Девочки, а у меня их шесть!
- Вот это да! – Заверещала Лера и понеслась ко мне в комнату. Я, смеясь, отправилась следом. Взяли коробку и принесли проснувшихся комочков в холл. – Лен, рассказывай.
- А что рассказывать. Степнов мне подарил щенят для упряжки. Я очень хотела.
- Степнов? – Хором спросили подруги.
- Да, Степнов.
- Лен, ты понимаешь, почему он это сделал?
- Если честно – нет.
- Да потому что он к тебе неравнодушен! – Практически по слогам проговорила Лера.
- Девочки, я уже ничего не понимаю. Сначала предложение выйти за него замуж, потом Аня, теперь собаки, а сейчас – где он был ночью? Что это все значит?
- Лен, если он тебе дорог, ты должна сама поговорить с ним.
- Он мне дорог, но вот что у него по отношению ко мне – я не знаю!
- А вот мне кажется, он вчера показал свое к тебе отношение.
- Наверное, Лер. Я запуталась. – Опустила взор на свои руки, где копошился Буян.
Тут я заметила около нашего дивана какую-то возню – это Эй и Мишка кусались и таскали друг друга за ушки, маленькими треугольничками торчащие из пушистой шерсти. При виде этой картины мы все умиленно засмеялись. Снова раздался звонок в дверь. Сердце подскочило. Ожидая там увидеть Виктора, я трясущейся рукой толкнула дверь. Гуцул. Шумный выдох.
- Привет! Ленка, я пригнал твой снегоход! Смотри, что Степнов с ним сделал – всю ночь там торчал, приделывал корзину для щенят. – Я в замешательстве даже не пригласила парня пройти. Посмотрела ему через плечо и только сейчас проговорила.
- Привет, Гуцул, проходи.
Он всю ночь проковырялся со снегоходом? Ждал, когда я позову. Ну да, он же сказал, что поможет. Я зашла в дом, где мои пушистые шарики уже наслаждались обществом моих подруг и Гуцула. Пятеро. Стоп, а где шестой. Я посмотрела вокруг, повернула голову в сторону кухни. Вот он – его бесстыжая морда высунулась из-за угла кухни с моим бывшим тапком в зубах. Я не двигалась – одна моя нога была в тапке, а вторая босая. Голубые глазки испытующе ждали моей реакции. Не боялся, и не было ни капли раскаяния на этой наглой моське. Пригнул голову и ждал. В такой позе он мне кое-кого напомнил.
- Волк, ты зачем съел мой тапок! - Щенок смешно подпрыгнул на месте, бросил свою игрушку и решил от меня сбежать. – Ну держись! – Поймала его под столом на кухне. Ребята хохотали над нами, а я подумала – вот Степнов! Теперь мне надолго веселья хватит.

Малышня уже сидела довольная вряд. Я их покормила и теперь раздумывала – как же мне их на улицу выводить? Они ж замерзнут. Раздался стук в дверь. Открыла. Степнов. Мимо меня, натыкаясь друг на друга, прокатились клубком мои щенята и уткнулись в ноги Виктора. Признали вожака? Я не могла поверить своим глазам. Собаки всегда чувствуют кто в доме хозяин. О чем это я? Это только со мной они могут вести себя, как хотят – есть тапки, прятаться, драться. Виктор зашел в коридор, посмотрел на меня. Что у него в глазах. Этого не было раньше. Отбросила от себя тревожные мысли.
- Привет.
- Привет. - Снова посмотрел, словно ждал чего-то.
- Что?
- Лен… - Наверху открылась дверь.
Спустился наш фантаст. Его появление сбило Виктора. Он переключился на своего друга. Я не стала мешать, поднялась наверх, чтобы одеться. Пойдем с собаками гулять.
Виктор уже стоял на выходе, ждал меня.
- Виктор, я хотела спросить… - Что сегодня с его взглядом. Не могу понять. Словно хочет что-то сказать и не решается. – Я хочу выгулять щенят. Они не замерзнут?
- Не замерзнут. Хочешь, пойдем вместе?
- Хочу. – Тихо. Глаза в глаза.
Шагнул в сторону кладовки. Достал оттуда ремни, молоток из коробки, взял гвоздики и какие-то брусочки. Повернулся. На мой, наверное, удивленный взгляд ответил «Будем тренироваться». Открыл дверь и позвал щенят на улицу. Они смешно скатились с порога. Мы засмеялись и направились гулять на склон. Тут были отличные сугробы снега и небольшие горки.
Виктор остановился, взял бревнышки и прибил к каждому бруску по несколько ремешков одним концом. Второй конец закрепил на ремнях, которые надевают на собак в упряжке. Повторив процедуру шесть раз, он застегнул каждому щенку ремни на спине, продев через лапки. И они радостные погнали по снегу с грузом за спиной. Но быстро поняли, что это не так-то и легко, присмирели.

Мы выстроили непосед в одну линию, и Виктор скомандовал им идти вперед. Подобные упражнения предназначены для того, чтобы собаки не только привыкали к нагрузке, но и учились слушать и выполнять команды. Потом Виктор сказал мне командовать. Да уж, мне тоже надо научиться это делать. Вообще весело провели время. Отпустив малышей, мы позволили им немного расслабиться, чему они были несказанно рады.

И так каждый день. Дома Виктор учил их, давая простые указания: «принеси» «отдай» «лови» «фу» «жди». Команды должны быть короткими, четкими и понятными. Вечерами, когда щенятки уже спали, мы садились рядом на диван со словарями и с книгой, которую дал мне Ник. Это была практически рукопись одного из дрессировщиков. В ней рассказывалось что нужно делать для того, чтобы воспитать настоящих упряжных собак. Для того, чтобы все это понять, мы с Виктором ездили в питомник, который я видела в соседнем селении. Отправлялись туда все вместе, посадив щенят в корзинку. До темна слушали лекции пожилого погонщика, задавали вопросы по книге.

Он был рядом. И я все время отвлекалась на свои мысли, одолевавшие меня в присутствии Степнова. Зачем ему все это? Просто хочет быть рядом? Или беспокоится о собаках? Блин, ну и язва же ты, Кулемина. Какие собаки? Но мозг упорно не хотел принимать правду.

Сегодня прошли немного дальше, разворачивая расстояния и увеличивая нагрузку на щенят. Пока собачата были в упряжке, мы на их волне тоже, как только почувствовали, что они устали, отпустили их. Шли следом за резвящимися малышами. Виктор остановился и посмотрел мне в глаза.
- Лен, я хотел спросить у тебя… - Я жду. – Ты не хочешь с нами пойти на Свон? Там будут две группы работать с разных склонов, мне нужен человек, которому я доверяю. С одной группой пойду я, а со второй – Гуцул. Мне нужна там еще и ты. – Его синие глаза вопросительно посмотрели в мои. Он мне настолько доверял?
- Почему ты решил, что я справлюсь?
- Я знаю, на что ты способна. Видел. – В голове пронеслись сцены нашего «экзамена», тренировки, сноуборды и конечно занятия по морзянке. Да, безумно хотела поехать с ними. Но как же собаки?
- Виктор, а как же твой подарок? – Улыбнулась и склонила голову набок.
- Петр Никанорович и Лера обещали присмотреть за ними.
- Вы все продумали?
- Да.
- И сколько мы там пробудем?
- То есть ты согласна?
- Да.
- Несколько дней. – Я кивнула.
- Лен, сегодня вечером собрание в холле у нас в доме, приходи, послушаешь, там как раз будет обсуждаться этот вопрос.
- Хорошо.

Роберт Рождественский
"Восемьдесят восемь"

Понимаешь,
трудно говорить мне с тобой:
в целом городе у вас -
ни снежинки.
В белых фартучках
школьницы идут
гурьбой,
и цветы продаются на Дзержинке.
Там у вас - деревья в листве...
А у нас, -
за версту,
наверное,
слышно,-
будто кожа новая,
поскрипывает наст,
а в субботу будет кросс
лыжный...

Письма очень долго идут.
Не сердись.
Почту обвинять
не годится...
Рассказали мне:
жил один влюбленный радист
до войны на острове Диксон.
Рассказали мне:
был он
не слишком смел
и любви привык
сторониться.
А когда пришла она,
никак не умел
с девушкой-радисткой
объясниться...
Но однажды
в вихре приказов и смет,
график передачи ломая,
выбил он:
"ЦЕЛУЮ!"
И принял в ответ:
"Что передаешь?
Не понимаю..."

Предпоследним словом
себя обозвав,
парень объясненья не бросил.
Поцелуй
восьмерками зашифровав,
он отстукал
"ВОСЕМЬДЕСЯТ ВОСЕМЬ!"
Разговор дальнейший
был полон огня:
"Милая,
пойми человека!
("Восемьдесят восемь!")
Как слышно меня?
("Восемьдесят восемь!")
Проверка".

Он выстукивал восьмерки
упорно и зло.
Днем и ночью.
В зиму и в осень.
Он выстукивал,
пока
в ответ не пришло:
"Понимаю,
восемьдесят восемь!.."

Я не знаю,
может,
все было не так.
Может -
более обыденно,
пресно...
Только верю твердо:
жил такой чудак!
Мне в другое верить
неинтересно...

Вот и я
молчание
не в силах терпеть!
И в холодную небесную просинь
сердцем
выстукиваю
тебе:
"Милая!
Восемьдесят восемь!.."
Слышишь?
Эту цифру я молнией шлю.
Мчать ей
через горы и реки...
Восемьдесят восемь!
Очень люблю.
Восемьдесят восемь!
Навеки.

Думаю, не стоит уточнять, что со мной в группе пошел Рассказов, а Стаса Степнов забрал с собой. И выглядело даже все правдоподобно – кроме Рассказова только Стас имел достаточно знаний в этом вопросе и опыта.

Выезд прошел отлично. Проблем практически не возникло. Я была постоянно на связи со Степновым. Мы находились на соседних склонах и на второй день наши группы даже увидели друг друга. «• − − • • − • − • − − − − − • • • • • − • − • • • • • • − • • −» «Витя обернись» - Стукнула я ему. Он посмотрел в нашу сторону, указывая остальным членам команды рукой на нас. Ребята радовались, кричали им, махали руками. Но было слишком далеко. «Какая ты маленькая» - сложились сигналы от него во фразу. «Ты тоже. 55» - отправляю я ему «дружеское рукопожатие». В морзянке есть принятые конфигурации цифр, о которых Виктор на лекциях упоминал, но в подробности не вдавался. А я сама узнала. «Знаешь?». «Знаю» - ответила я. Мгновение. Еще. Молчание. «88» пропикало. Сердце екнуло и замерло. Я не сводила с него взгляда. Жаль, лица не видно.

Эти цифры означают любовь и поцелуй. Остановимся на поцелуе. Воздушном. Надеюсь, он это имел в виду. Не ответила. И он молчал. Все, больше не перестукивались, продолжали подъем. Одной мыслью была занята голова – что он хотел сказать. Смятение и, черт возьми, радость от промелькнувшего луча надежды.

«А говорила, знаешь» - Раздается вечером, когда стемнело и мы остановились передохнуть. Да, у всех свои профессиональные приемы и методы, но, видимо, наши с Виктором совпадают. Думаю, они сейчас тоже на привале. «Знаю». «Отдыхаешь?» «Да. Привал». «У нас тоже».

Я не знаю, что ему ответить. Ну, понятно – правду. Но чувствую что все непросто. И даже не то, что он старше… Его слова «…а семья…». Что семья? Есть? Или он не хочет? Он не сказал тогда… «Знаю». А на самом деле - ничего не знаю.
Оттепель. Даже я чувствовала, как тяжело горам под слоем влажного снега. Земля словно молча стонала. Спуск казался нам намного легче. Может быть от того, что мы сделали все, что хотели, и груз невыполненного задания упал с плеч. Где-то параллельно нам двигалась вторая группа. Решили, что каждая группа возвращается самостоятельно в поселение, а потом будет устроено общее собрание в холле и разбор полетов.

В городке мы оказались первыми. Я привела свою группу и сразу пошла в гараж, пригнала свой снегоход. В общем холле на наши голоса вылетела Лера. Я, поприветствовав подругу, вышла на крыльцо. «• − − • • − • − • − − − • − • • • • − − − • − − » «Витя, где вы». Он ответил, что они только спустились со склона. Далеко. Наверное, что-то случилось. Возвращаюсь в холл. Тут уже и Полина с Гуцулом, Рик с парнями. Уставшие. Сидели на полу. Рассказов уже делился с Соней впечатлениями. Я подошла к ним, поздоровались с Денисовой, извинилась.
- Игорь, тут такое дело. Степнов с группой отстали довольно далеко. Надо послать кого-то туда.
- Да, Лена, делай, что надо. – Я кивнула и пошла в сторону напарника.
- Игорь, прости, что отрываю, можно тебя на минутку. – Поцеловав Полину, отвела его в сторону. – У Степнова что-то случилось. Они только со склона сошли. Я понимаю, все устали, но у тебя же есть парни, кто не ходил с нами. Мне нужна пара ребят. Выйдем навстречу.
- Лена, какие вопросы. Я сам пойду. Давай так – мы с ребятами их встретим, узнаем, что у них, и я тебе настучу оттуда. Если понадобится, ты выйдешь следом. Вдруг потребуются сани, если у них там раненные.
- Гуцул, ты настоящий друг! Спасибо тебе. – Я легко обняла его одной рукой.
- Лена, ты тут ни при чем. Это же команда. Все, я за парнями…
- Стой. Вы куда пойдете?
- Коротким…
- Нет. Они пойдут длинным путем. Не ходи через горки – сейчас оттепель, может быть опасно. – Парень как-то неуверенно кивнул.

Я не придала значения. Сил не было. Поехала домой – как там моя шайка и дед?
Пушистики спали. Дедуля встретил в холле. Услышал мотор снегохода и спустился. Коротко передала фантасту последние события. От усталости даже язык не ворочался. Мой старик взял с меня обещание, что во всех подробностях расскажу ему обо всем, что видели. Засмеялась, пообещав, что со следующей экспедиции он получит документальное свидетельство – видео. Отправилась в душ, прихватив с собой рацию.

«Кто тебя туда понес, Гуцул! Я же просила…». Злость, страх, не знаю, что еще бурлило сейчас внутри. Главное – не сорваться. Рванула ручку газа. Потом опомнилась – Волка могла напугать. Черт.
Спрыгнув с еще движущегося снегохода, влетела в общий холл, где все еще отдыхали ребята, крикнула с порога:
- Рик, Полина, быстро поехали, ребята на горках под лед провалились. – Все как по команде подорвались.
- Лена, гараж пустой, они все за группой ушли. – Рассказов потер лоб пальцами.
- Полина - со мной. Рик, сможешь упряжку подогнать?
- Ok, I'm ready. – Кивнула.
- Go!
Запрыгнула на снегоход, Полина вцепилась в куртку сзади.

Остановила машину сразу после въезда на плато. Три снегохода. Один перевернут, второй стоял рядом. Гуцул и кто-то из парней на льду. В отдалении в разломе льдин торчал третий снегоход, а чуть дальше в воде – верхняя часть туловища человека. Картина рубанула по артериям и кровь застыла. Что делать-то? Машинально вытащила веревки. На Гуцула даже смотреть не стала. В голове складывался план.

Достала из корзины Волка. Надела ему ремни, поцеловала собаку в носик. Взяла длинную веревку от его упряжки. Это мне. А вторую нужно было дотащить до человека или зацепить за снегоход. Блин, не видно всего ужаса. Начала двигаться по льду с Волком на руках, оставляя за собой конец веревки на снегу, около Гуцула. Шла до тех пор, пока сзади из поля бокового зрения исчезли парни. Медленно. Ближе. Передняя планка машины застряла в трещине льда. Если потянуть назад, может можно еще вытащить.

Отпустила Волка. Села на одно колено рядом. Дала в зубы ему веревку. У нее на конце был небольшой крючок, поэтому, держа чуть дальше от железяки, я мягкую часть предложила ему взять зубами. Молодец, понял и прикусил веревку. Я погладила его и скомандовала, указывая в ту сторону «Отдай ему». Щенок легкий, его лед выдержит, он сможет подойти поближе. Только бы парень смог взять веревку. Собака быстро пошла в сторону воды. Никогда не думала, что у таких маленьких существ столько мозгов. Чем дальше шагал, тем медленнее переставлял лапки, контролируемый моей веревкой. Понимал или чувствовал, что там уже трещина.

Пульс зашкаливал, руки мелко дрожали, перехватывая и отпуская маленькими участками веревку собаки, удерживая наготове, чтобы в случае чего – вытащить малыша из воды. Пес дошел до самого края льда. Но к моему удивлению, он не стал отдавать веревку парню. Он повернул к снегоходу. Что он собрался делать.
- Волк, ползи! – Он повернул свои ушки в мою сторону, опустился на пузо. И пополз дальше. Слышно, что парень ему что-то говорил, тот продолжал ползти. Моему удивлению не было предела, когда он поравнялся с задним мостом машины, аккуратно обогнул снегоход и достиг креплений передней оси к планке снегохода. Он просунул голову между пересекающимися стальными перекладинами и отпустил веревку. Тяжелый железный крюк упал вниз, крепко зацепившись за что-то.
- Волк, назад! – Пес развернулся. – Ползи! – Он постепенно стал отползать от снегохода.
Дрожащими руками развела веревки, обернулась.
- Гуцул, бери веревку, Полина, возьми Волка. – Отвернулась. – Волк, бегом! – Пес поднялся на лапки и рванул ко мне. Веревка натянулась, это Полина ее подхватила. Я встретила собаку, поцеловала в нос, шепнув «Спасибо, ты умница» и отправила дальше, подтолкнув к подруге.

Не вставая с колена, опустилась на живот. Я крикнула парню, чтобы он подтянулся к снегоходу. Застрявшая машина, скинула наездника через руль, но недалеко. Парень попытался зацепиться рукой за лыжу. Через некоторое время ему это удалось. Я догадалась натянуть веревку, чтобы парень не стащил снегоход дальше в воду. Ему повезло – он неглубоко ушел под лед, его руки и плечи были над водой и еще пока могли двигаться. Он подтянулся. Я ждала. Ближе. Схватился за основание крепления лыж. Отлично. Крикнула, чтобы держался.

Подползла ближе. Чем меньше длина веревки, тем меньше работа силы и крепче захват. Правда, высвобождая машину, могли проломить лед, тогда я сама бы оказалась в воде, но об этом тогда не думалось, игнорируя мысль, как неважную... Остановилась, завернула веревку на руку и попыталась подтянуть снегоход. «Держись!». На удивление он поддался. Его задняя часть надо льдом, а вот лыжи – в воде. Теперь только бы задний конец лыжи не уперся в льдину и не застрял. Сзади натянулась веревка, Гуцул тоже подходил ближе. Еще раз. Снегоход еще немного вышел на поверхность. И застрял задним концом, как я и предполагала. Держали крепко, и я в отчаянии опустила голову, утыкаясь лбом в снег. Снова паника залила горло, разочарованно опуская уголки губ.
- Lena, pull, I will liberate a ski from ice! (Лена, тяните, я высвобожу лыжу изо льда) – Крикнул парень. Я резко вскинула голову. Он потянулся к лыже. Я натянула веревку и стала тащить. Снегоход поддался, вывели левую часть, немного развернув машину.
- Keep stronger! (Держись крепче)
Теперь мне самой было не справиться со снегоходом и человеком, поэтому, раскрутила веревку со своей руки, передала нагрузку Гуцулу назад, а сама, схватив перчатками, потянула, осторожно отползая. Через несколько метров, когда парень был уже почти весь на льду, я вскочила и уперлась ногами в слой снега под ногами. Быстро ступила назад, захватила поудобнее веревку и, сначала потянув на себя, развернулась и рванула в сторону безопасного участка плато.

Остановилась, отпустила веревку, дождалась, когда Гуцул с подоспевшим Риком подтащат парня ко мне. Перехватила его, сказав отцеплять закоченевшие руки. Теперь уже сама подхватила его и доволокла до ребят. «Раздевайте» бросила парням, сама прыгнула к своему снегоходу, достала приготовленную запасную одежду. Парни уже сняли мокрый комбинезон с него, я отдала им штаны и куртку.
- Молодец, если бы ты не держался так крепко, мы бы смогли достать только снегоход. – Сказала я парню, укутанному в санях. Рик дал команду, собаки потянули лямки, и сани аккуратно стали разворачиваться в сторону дома.

Волк сидел смирно у снегохода и наблюдал за взрослыми псами в упряжке Рика. Его хвостик приветливо мотался сзади, но попыток подойти он не предпринимал. Я опустилась на снег, взяла пса на руки. Какой же он молодец. Только я подставила его – а вдруг бы что-то непредвиденное случилось. Слезы как-то сами по себе катились по щекам, но заметила их только сейчас. Поцеловала мягкую макушку, спрятала малыша в куртку. Замерз, наверное. Сидела так молча, наверное, минут пятнадцать.

Со стороны выезда с плато послышался гул мотора. Я встала, передала пса Полине, и она засунула его себе в куртку. Гуцул напрягся. Даже голову в его сторону не повернула. Степнов остановился около нас, слез со снегохода и молча осмотрел место происшествия.
- Что случилось?
- Лед провалился и снегоход с Крисом… - Гуцул.
- Лена, я же просил не ездить на горки. – Степнов начал закипать, глядя на меня.
- Я знаю, знаю, прости. – Как-то неуверенно прозвучало. Знала, что он имеет право злиться.
- Кто разрешил выехать на плато!? – Тут меня обожгла мысль.
- Я разрешила, так быстрее до вас было…
- Быстрее!? Куда быстрее? На тот свет!?
- Лен, Вить…
- Гуцул, заткнись! – Два голоса, один мой, уставший, второй разъяренный, Виктора.
- Что с Крисом?
- Вытащили, отправили на санях в больницу.
- Снегоход…
- Вроде цел.
- Вроде? Снова? – Он полыхнул по нам взглядом, но потом заставил себя успокоиться, вздохнул, пошел к машине, бросив: - Жду на собрании.
Я подошла к Полине, стоявшей поодаль от нас с тем парнем, который тоже гонялся с ними по плато на третьем снегоходе. Подруга заглянула мне в глаза, от ее взгляда снова в носу защекотало и навернулись слезы. Я забрала Волка и посадила его в корзинку. Степнов уже осмотрел снегоход, завел мотор и попросил Полю уехать на его машине. Я кивнула ей, что подожду ее, и мы довольно неуверенно двинулись друг за другом с плато.

Практически не слышала подробностей - выхваченная фраза застряла в голове. Мысль о том, как могла оборваться веревка. Представила себе пусть мягкий, но трос толщиной в большой палец, с неодинарным плетением прослоек нитей. Да, она могла перетереться о камень. Но это при длительной нагрузке и трении о край. А просто так лопнуть в одном месте несколькими сотнями ниток – практически нереально. Ну в крайнем случае она порвется на отрезке 20-30 сантиметров, разлохматившись от нагрузки. Но масса двух человек – это ничто по сравнению с технологией изготовления веревки. Странно это все. Надо узнать, где эта веревка, посмотреть.

Под финал собрания был устроен разнос. Нам с Гуцулом. Ну точнее – в основном мне. Я его отмазала, так как понимала, что в гневе Степнов его просто отчислил бы из вуза. Рассказов пытался что-то вставить в гневную тираду «начальника», но с его темпераментом он потерпел фиаско тут. Степнов был явным лидером и хорошо справился с ролью оратора. В прямом смысле этого слова.

Вышла с собрания подавленная. Да, тупо все вышло. Решила пойти в больницу, узнать как там Крис. Следом торопливые шаги догнали меня. Рука тронула мое плечо.
- Лен, спасибо тебе. Но зачем ты это сделала? Ты подставила свои отношения с Витей под удар.
- Отвали, Гуцул. – Шагала, мерно чеканя шаг. Парень не отставал. - И что это за отношения, если они из-за этого закончатся? – Это был риторический вопрос.
- Лен, не горячись. – Ну, все, докопался.
- Гуцул, тебе плевать на всех?! – Я резко развернулась, зло уставившись на парня. – Ты о Полине подумал? Если бы ты сам?! Я не говорю о тебе, если ты придурок, то так тебе и надо, но другие-то люди тут при чем. А если Крис не отойдет от переохлаждения? А?! Что тогда?! Прощай вуз, прощай лицензия и карьера?! Степнова тоже по голове не погладят! Я же просила, если своих мозгов не хватает, так хоть других послушал бы! – Выплеснула обиду на Гуцула, размахивая руками. Стало легче. Пошла дальше, оставив его за спиной.

В больнице сказали, что это обычная ситуация у них на льдах. Парень был в безопасности, и я решила отправиться домой. До того устала, что аж кости ломило. Вдыхала холодный воздух. Что-то он меня не бодрит, странно как-то. Услышала шаги сзади. Повернула голову, хотя и так знала кто это. Виктор.
- Лен, я провожу?
- Я не против.
- Ты отлично справилась, молодец.
- Ты преувеличиваешь. Ничего сложного не было, да и Гуцул рядом был. – Почувствовала нарастающую злость. Сказал бы сразу что хочет.
- Он сказал, что в основном ты вела группу.
- Учитель хороший был. – Повернулась и с вызовом посмотрела в глаза.
- Лен. Знаешь, как я испугался, когда ты не приехала со всеми. У меня чуть сердце не остановилось, когда я понял, что твоего снегохода нет. Я подумал, что что-то случилось с тобой. Не делай так больше, ладно?

Его слова выветрили из моей головы всю злобу. Он испугался за меня. Я кивнула головой. Он приблизился и на секунду замер в миллиметре от моих губ, словно ожидая моей реакции. Теплые губы легко пробежали по моим, закрывая глаза в каком-то блаженстве и отключая посторонние звуки. Когда мои губы ответили, я через куртку почувствовала его руки на своей талии. Впустила его дальше, двигаясь навстречу и одновременно уступая нарастающему напору. Вспышка током прошлась по нервам от прикосновения его языка к моему. Воздух в легких закончился, вытолкнутый щекочущим блаженством от этого сладкого поцелуя. Глотнула немного холода и попыталась вернуться в реальность, собирая себя по каплям с его губ. Не хотелось отрываться. Так и стояла бы. Открыла глаза, ловя последние торопливые жадные поцелуи желанных губ. Синие сполохи огнем удерживали около себя, не отпуская ни меня, ни мое сердце. Легкость и покалывание в животе холодком отдавались в кончиках пальцев. Голова кружилась. Что это? Почему такое возможно лишь с одним человеком. Просто быть рядом и плавиться, как свечка. Дрожать и быть такой сильной. Умирать и воскресать.

Что сказать? Да, я безумно этого хотела. А теперь как-то не по себе. Словно вышел на следующий уровень какой-то игры, но ты - в самом начале и правила тебе неизвестны, да и ты еще ничего не умеешь. Но тут крепкая рука взяла твою ладонь, и ты почувствовала прилив уверенности и такую силу от этого плена. Можно было идти дальше.
- Зайдешь к нам? – склонила голову набок, он отвел глаза, а потом снова поднял взгляд на меня. Ну как ему так удается запросто сбить меня с толку этими своими глазами. Своей детскостью и серьезностью смущенного взгляда.
- Да, если чаем угостишь. – Я улыбнулась и кивнула.
Вошли в холл и к нашим ногам сразу кинулись щенята. Маленькие хвостики пропеллерами мотались сзади, стуча по унтам. Я засмеялась, а Виктор, поприветствовав остальных щенят, взял двумя руками мордочку Волка и сказал:
- Ну, что, герой, привет, дай лапу! Поздравляю. – Я вылупилась на него. Откуда он знает.

Устроилась на диване, я вытянула ноги и откинула голову на спинку, прикрыв глаза. Спустился дед, и мужчины отправились к нему наверх. Щенята копошились вокруг. Один у меня на коленях, второй рядом на диване, а кто-то уже стащил тапок, и я сидела в одном, лениво смеясь и требуя не сильно настойчиво, чтобы мне его вернули. Ноль эмоций. Засмеялась и почувствовала, как тапок опустился мне на ногу, продвигаясь подальше, чтобы снова не оказаться утащенным. Степнов. Опустился на диван рядом «Можно?». Киваю, но глаз не открываю.
- Лен.
- У.
- Посмотри на меня. – Я подняла голову и оказалась слишком близко с его лицом, встретившись взглядами. – Лен, 88 означает…
- …поцелуй? – Перебила. Посмотрела умоляюще. Не готова я еще. Боюсь.
- Да. – Выдохнул, а я прикрыла глаза. Не это он хотел сказать. Молчание. – Я завтра Петра Никаноровича отвезу на самолет.
- Он уезжает? Я с ним поеду…
- Я ему предлагал с ним поехать, он не хочет, сказал, что сам справится.
- Я сама могу отвезти его…
- Ничего, я свободен завтра.
- Только завтра? – Сама испугалась своей смелости. Посмотрел на меня вопросительно, пытая мою душу. Казалось, сейчас мое сердце выпрыгнет от этой долгой секунды ожидания. Его взгляд обвел мое лицо, остановился на губах и вернулся в глаза.
- Я вообще свободен. – Сердце бешено стукнуло и залило краской мои щеки и в этот момент Белка прикусила мой палец через тапок. Я подскочила, на месте, мы засмеялись. Мишка в этот момент тащил Виктора за штанину. Вот отряд неугомонный!

В дверь вошли родители. Я бросилась их обнимать, аккуратно поцеловала маму – к ней уже сложно близко подойти спереди. Срок уже подходил, округлив живот большим шаром впереди. Как же я соскучилась. Виктор поприветствовал их и отправился за дедом наверх. А я пошла на кухню. Только вспомнила, что мы ничего не ели весь день, да и маму бы накормить. Она пришла следом за мной и мы стали греть ужин.
- Мам, там мой брат не помрет с голоду?
- Нет, он недавно съел 2 яблока, банан, йогурт и запил все это чаем с тортиком. – Засмеялась мама, положив руки на живот.
- Дааа, интересно. Если бы я столько ела, какого размера бы я была уже?
- У тебя еще все это впереди. – Мама проговорила это не слишком громко, как бы только для меня, но при этом она ТАК посмотрела через коридор на Виктора…
- Мам, ты чего?
- Лен, а что это к нам Виктор зачастил? – Она лукаво посмотрела на меня.
- Он завтра везет деда в Арктик Вилладж. Да и с собаками мне нужна помощь, у меня куча вопросов…
- А твои подруги?
- Мам, ты не представляешь, как щенки за ним бегают! Словно он их хозяин, а не я.
- Ой, Ленок, мое материнское сердце подсказывает, что моя дочь, наконец, влюбилась.
- Мама! – Я приложила ладони к щекам. Горячие и наверняка красные.
- Лен, ты уже взрослая. Сама сделаешь свой выбор.
- Но…
- Нет никаких «но». Виктор мне нравится, он серьезный мужчина. И я не в праве мешать тебе. Когда тебе нужно будет, ты вернешься в Россию, за ним, если решишь.
- Мама, что ты такое говоришь – мешать. Я здесь из-за своего брата. Спасибо, но я буду помогать тебе.
- Я люблю тебя, дочка, и хочу, чтобы ты была счастлива. – Мы обнялись. – Лен, мы с папой уезжаем в Канаду, в центр, у нас там несколько проектов.
- Сговорились, да? Когда? Не говори, что завтра! – Мама засмеялась и кивнула головой.
- Да, завтра утром. Будь умницей и поаккуратней тут.
- Ладно, не переживай, у меня тут есть охранники.
- О, да! Я вижу. – Она снова посмотрела на Виктора. – Особенно один. Уж очень нежно он на тебя смотрит. – Она подмигнула мне.
- Мама, я в растерянности. У меня не было отношений с мужчинами… Мам, я вообще не знаю, что с этим делать. – Тихо проговорила я.
- Любишь?
- Я не знаю.
- Представь, его не стало. Что тогда?
- Я за ним поеду. – Тихо.
- Лен, нет его.
- За ним… - Еще тише.
- Любишь.
- Люблю. – Опустила глаза. Мамина рука легла на плечо, и стало так спокойно.

Щелкнул чайник, мы выключили духовку, понесли все на стол. В холле мужчин было уже трое. Я остановила взгляд на Викторе. Посмотрела на него уже в новом качестве. Любимый. Он скользнул взглядом по моему лицу, но потом замер на моих глазах, что-то заметив. Уголки моих губ сами собой поползли вверх. Он подошел и забрал у меня тарелки, коснувшись мягко моих рук, обдав до сердца теплом. Когда он касается меня, такое ощущение, что это – целая вселенная: теплая, голубая, спокойная и страстная, нежная и порывистая, взрывная и подвижная. Но она такая надежная, всеобъемлющая. Если она любит, то полностью отдаваясь и растворяясь. Если владеет, то полностью, не разделяя. Если обнимает, то со всех сторон, окутывая с головой, с ногами и всем сердцем согревая. Крепкая, сильная, родная. Моя. Сердце зашлось и я, вздохнув, попыталась унять дрожь от этих мыслей, приземлившись на стул, который Виктор отодвинул передо мной.

Двое щенят сидели у Степнова в ногах, двое – у меня, Белка у мамы. А Волка снова не было. Прислушалась. Тихо. Огляделась и вопросительно посмотрела в любимые глаза. Он понял и лукаво улыбнулся. Встал и прошел к тумбочке в коридоре. Достал оттуда щенка с моей варежкой в зубах. Когда уже успели стащить ее с тумбочки? Все засмеялись, а Виктор забрал варежку с собой в ванную.

Прыгнула на свой снегоход и поехала за Виктором, не отставая. После перекрестка обошла его и выставила свой снегоход перед ним так, что он мешал ему перестроиться. Во двор въехала первая, быстро спрыгнула с машины, бросив ее на проходе, и скрылась в доме. Рик уже пригнал упряжки. Мои щенки, почуяв взрослых соплеменников, ломились на улицу. Я боялась их выпускать, но тут в дом вошел Степнов и, увидев эту картину, сказал «Смотри», открыл дверь и щенки, сбивая друг друга с ног, вывалились на крыльцо. Но, к моему удивлению, так и остались на пороге, боясь подойти к собакам. Я засмеялась «Какое чинопочитание».

Но тут заметила вспыхнувший взгляд Степнова, который явно что-то хотел мне сделать в отместку за проказу со снегоходом. Я рванула по лестнице наверх, но была поймана за ногу, стащена вниз и перевернута на спину. Он навис надо мной, прижимая своим телом меня к ступеням, выдохнул в губы «Парковаться кто тебя учил? Гуцул? Будем переучивать!». Волна нереального желания прошлась по телу, застревая где-то внизу живота, подстегнутая его нежным поцелуем, сорвавшимся с губ в следующее мгновение. Я прерывисто выдохнула и посмотрела ему в глаза. Он поднял меня, подхватил мамину сумку, поздоровался со спускающимся дедом. Вот Кулемин! Ведь видел все, не иначе, вон глазюки хитрющие. Я посмотрела на него и засмеялась. Виктор пошел к саням, а дед сказал «Вовремя я затеял поездку», думая что я не услышу.

Я вышла на улицу, загнала собак домой, собралась уже пойти к своему снегоходу, но его не оказалось там, где я его оставила. Ну конечно, а иначе бы никто не смог выбраться со двора. Сани уже уехали, а снегоходы еще были тут, и, соответственно, Степнов с папой.
- Вить, а где мой снегоход?
- А его эвакуатор оттащил на штрафстоянку за неправильную парковку. – Мужчины засмеялись.
- Что? – Я проследила за его взглядом. Ну конечно. Они засунули мой снегоход в узкий проем между сараем и баней. Да еще и заставили своими машинами. – А как я поеду…
- Ты со мной поедешь. На обратном пути ты заберешь снегоход Никиты. – Я согласно кивнула. Уселась на его машину, дожидаясь, пока мужчины закрепят груз.

Когда немного расслабилась, вдохнув холодный воздух, поняла, что все то же чувство, охватившее меня вчера,не покидало до сих пор. Всегда наслаждалась чистотой и свежестью здешнего воздуха, но сейчас он меня словно обжигал. Я не придала этому значения, отвлеченная подошедшим Виктором, который хотел сесть как обычно, сзади меня. Но, чувствуя какой-то дискомфорт от любого контакта даже с одеждой, я предпочла сесть сзади него, немало удивив мужчину. По дороге до самолета я все время прижималась головой к спине Виктора. Так было спокойнее.

Остановившись, Степнов обеспокоенно заглянул в глаза. Получив мой утвердительный кивок, что все нормально, он занялся разгрузкой саней. Несколько раз останавливался и смотрел на меня.

Проводили родителей и деда, настрого приказав звонить в любое время дня и ночи, я помахала рукой самолету, заметив маму в иллюминаторе. И мы двинулись обратно.

Руки горели. Жарко было. При каждом маневре болью отдавало в теле, током начинаясь на коже. Через час я почувствовала, как стало ломить суставы. Вчера, наверное, на льду сильно тащила снегоход, вот и потянула сухожилье. Но еще через несколько минут пришло осознание того, что ломило все тело. Что такое.

Пригнав снегоход в гараж, я слезла с сиденья и почувствовала, что лоб вспотел. А самой мне было холодно. Я поежилась. Виктор разобрался с машинами, повернулся ко мне и замер на мгновение, потом подскочил ко мне, обвил руками и заглянул в глаза.
- Лен, ты чего?
- Я не знаю. Мне холодно и жарко. – Он коснулся губами лба и щек.
- Мне кажется, у тебя температура. Пойдем, я отведу тебя домой. – Я кивнула, и мы вышли из гаража. Его руки не отпускали меня, и практически сразу он остановился, взял меня на руки, занес обратно, усадил на снегоход и выкатил его во двор.

Помню только его руки и потом теплый кокон. Наверное, я была под одеялом. Пить хотелось жутко, и я ворочалась всю ночь. Или день. Вода не спасала. Сколько я так лежала – не знаю. Проваливалась в темноту и выныривала от чьих-то рук, поднимающих меня и что-то дающих выпить.

Периодически что-то приятно холодное касалось моего лба, рук, ног, немного снимая тяжесть и забирая жар. Тогда я чувствовала запах. Запах силы и надежности, чего-то приятного, терпкого и знакомого. И еще малины.
Проснулась от яркого света в комнате. Наверное, утро. В комнату зашла Лера. Смешно присматриваясь, пыталась понять, сплю я или нет.
- Привет, Лера. – Почувствовала, как где-то в груди защекотало, но я подавила желание кашлять.
- Кулемина! Ну ты нас напугала! Ты чего заболела? Лен, как ты?
- Нормально. Лер, я – в душ. Кстати, сколько я провалялась?
- Четыре дня.
- Четыре?! – Вот это да.
- Лен, значит, мне не показалось, что за Гуцулом ты ездила с мокрой головой и без шапки!
- Я не помню, Лер. Все, я в ванну. – Врубила дурочку и смоталась в душ.

Слабость во всем теле. Да, было полегче, но хотелось спать, и есть. И где-то тут мои щенятки. Мои шалопаи встретили меня около лестницы. Я наклонилась обнять своих пушистиков, изменение положения диафрагмы вмиг заставило закашляться. Лера выглянула из кухни. Кашеварила. Я опустилась на диван. Рация запикала. «Как ты» «Встала» «88» «88»
Пришла Лера и села рядом на диван.
- Лена, у нас вчера собрание устраивали. Там такое было! Степнов с Рассказовым спорили.
- О чем?
- Ни о чем, а о ком. О тебе. Ну, слушай. Через 2 недели группа отправляется на склон куда-то далеко. Будут искать доказательства в деле о глобальном потеплении. То, что они нашли в Канаде напрямую с этим связано. Ну да ладно, вот в лагере были дебаты по поводу состава группы, особенно это касалось связи и технических средств. Прикинь, Степнов уезжает в Россию. И сказал, что группу поведете вы с Гуцулом. На одного Игоря он не может оставить людей. Тут Рассказов вставил свои пять копеек – сказал, что мы не имеем право тебя вовлекать во все это, ты не в составе экспедиции. Но Виктор сказал, что ты – единственный человек, которому он доверяет и знает, что ты выдержишь. Ты – проверена Им, и сделаешь все возможное, если вдруг что случится. – Лера перевела дух. – Потом Рассказов задумался. Мне кажется, что мысль его звучала так: «Степнов влюбился». И это была не только его мысль.
- Лера, он насовсем уезжает в Россию? – Задала я единственный интересующий меня вопрос.
- Не знаю.

Сидели на кухне с Лерой и пили чай. В дверь кто-то вбежал. Лера побледнела и, сказав, что лучше пойдет домой, ушла. Виктор появился в проеме двери кухни. Волк мой. Синий блеск, широкие плечи, крепкие руки. Он подошел и поднял меня со стула, обнял, зарываясь в волосы лицом. «Как ты?» «Уже лучше». Нежный поцелуй, осторожный, разведывающий. Извиняющийся. Вот этот запах. Малины и Его. Я вспомнила запах и поняла, кто мне не давал провалиться в темноту. Я подняла на него глаза. Он неправильно понял мой взгляд, хотел что-то сказать, но я его перебила «Вить, а почему ты пахнешь малиной?» «Потому что люблю малину. Я помог тебе избавиться от банки варенья, пока поил тебя теплым чаем с малиной». Он смущенно улыбнулся, рассмешив меня, и я прижалась к нему, чувствуя прилив невероятной нежности. Но потом почувствовала, что он напрягся. Я знала от чего, была к этому готова.

- Лен, мне нужно уехать. – Я кивнула, глотая ком, так внезапно подступивший к горлу. Он провел большим пальцем по губам, держа мое лицо в ладонях и глядя в глаза. – Прости, малыш. Обещаю, я скоро приеду.
- Сколько ты там пробудешь?
- Я не знаю. Там юридические вопросы по фирме, бумажные дела. Лен, я разберусь с этим и вернусь. Но я не успею до начала экспедиции. Лен, пойдешь с ними вместо меня?
- Вить… Ну, я даже…
- Ленок, я тут все написал. – Он передал мне бумаги. – Лен, прости что бросаю тебя с этим тут. Я надеялся что не придется ехать.
- Ничего, Вить, если бы я не заболела, у нас бы было время все обсудить.
- Нет, нет, нет Лен, я вообще не в праве тебя просить… - Он целовал мое лицо в перерыве между словами. Прощался что ли.
- Вить, когда…
- Сейчас. – Я вздрогнула. – Лен, через три дня я должен быть у нотариуса. Дальше все будет только переноситься на более поздние сроки…
- Ты успеешь. Иди. – Я коснулась его губ. Он ответил мне такой силой и такой нежностью, что я сразу поняла насколько мне будет плохо без него. Уж лучше бы не было этого похода, нашего признания и поцелуя. Было бы намного легче. А теперь, когда я знала, какой он, я не могла себя представить без него. Словно оторвали часть тебя, и огромная рана зияет, пронзая сердце холодом в том месте, где раньше был он.

Я дошла с ним до двери, прошептав:
- Как бы я хотела поехать тебя провожать.
- Не надо, Ленок, ты еще слаба. Жди меня здесь, я скоро приеду, - и он ушел.

Зашла вовнутрь и помогла сделать проем в стене немного более приличным, отпилив ножовкой неровные края. Получилось как вход в мышиную норку, только чуть побольше. Ну и конечно, копали мы уже все вместе, так как слой снега закончился и пришлось лопатой пробивать замерзшую землю. Но не все копали – Волк сидел «на стреме». Он забавно крутил головой, словно мы затеяли грабеж, а он был на ответственном посту, засекая когда придут нас ругать.
Через некоторое время, когда приготовления были закончены, я попросилась к моим подросшим щенкам в гости. Они уже в холке доставали мне до колена. А уж когда мы затевали с ними возню в сугробе, я проигрывала – их мощь и напор всякий раз пригвождали меня к земле, хотя и они сами понимали, что это игра. Ни разу никто из собак, в шутку хватающих меня за руки и за ноги, не прикусили до боли. А вот если уж они решали отобрать варежку – можно было с ней распрощаться. Только Витя мог без потерь вытащить из пасти целую варежку, или тапок.

Витя. Мне стало грустно и Белка лизнула меня в нос, когда я присела на край их покрывала, которое теперь будет служить им кроватью. Только сейчас поняла, что придется мне у них сегодня ночевать. Дома – никого, даже собак не будет. Жуть. Улыбнулась своим мыслям.

Во дворе послышались шаги. Лера пришла. Я отправилась в дом, на ходу рассказывая, что мы тут устроили. Новость о моем брате заставила Леру взвизгнуть, потирая ладони.
- Лен, представь, он такой маленький, хорошенький!
- Лер, а еще он хрупкий. Я не представляю как я его буду брать в руки. Я ничего кроме мяча в руках не держала.
- Лена, а щенята!
- Это не щенята, а уже слонята! Вчера Эй меня повалил в снег, поставил на грудь лапы, и все – я не смогла встать.
- Вы вчера на склоне были?
- Да, я пробовала вчера их с санями. Пока без меня, только сани.
- И как?
- Везут.
- Лен, ты снова грустишь? Скучаешь?
- Да, Лер.
- А он хоть звонит?
- Каждый день.
- Что там у него?
- Да это не важно, главное - он пока не знает, когда вернется. С документами и инстанциями все так долго!
- Не переживай, вот перестанешь ждать, а он бах – и неожиданно приедет!
- Да я знаю, Лер. А кстати, где Поля?
- У, Поля! – Лера картинно закатила глаза.
- Что? Лера, колись, я, как всегда, узнаю все последняя…
- Они с Гуцулом.
- Да, здорово!
- Да уж, совсем подруг забросила!
- Да ладно, сама вон со своим Ником…
- Но я же тебя не забываю! Я к тебе приходила каждый день, когда ты болела.
- Подожди, что значит «приходила». А кто за мной ухаживал? Я же чувствовала… - Лера округлила глаза и уставилась на меня.
- Ты что – ничего не помнишь?
- Лера! Говори уже!
- Степнов. Кто же еще. Он ночевал с тобой. – Теперь уже у меня глаза округлились.
- Чего?
- Лена, и ты хочешь сказать, что столько времени потратила впустую, имея в зоне досягаемости Витю!?
- Лерка, убью сейчас! – Я схватила диванную подушку и стала ею отхаживать подругу.
- Ну, ты, Кулемина, и тормоз! – Она пыталась отмахиваться.
В дверь постучали, и я, обрадованная что избавлюсь от Леркиных ударов подушкой, подскочила к двери. Пришли Полина и Гуцул. С тортиком. Вечер прошел весело, а на следующий день было назначено собрание.

Обсудили подробности, прошлись по маршруту, основным отсечкам и местам стоянок. Путь лежал через несколько так называемых мест стоянок эскимосских иглу, жилищ, построенных из снега. Причем, как я узнала от Степнова, они таким образом строили не только дома, но и школы, и даже железнодорожные станции. Иногда несколько иглу соединяли между собой тоннелем, для того, чтобы эскимосские семьи могли ходить друг к другу в гости, не выходя на улицу. Вот в таких домах нам предстояло останавливаться на ночь. Рассказов предвкушал уже общение с местным населением, а вот мне было не смешно – такая шобла придет в гости, да еще и с ночевкой. Как спать на снежных кроватях, покрытых звериными шкурами, я себе слабо представляла. Но оказалось все очень даже прилично. Я мысленно удивилась, что эти самые местные жители живут в своих снежных домах вместе с собаками, которые спят рядом на шкурах. Представила моих лаек и поняла, что ужасно соскучилась.

Тем не менее, поход удался. Мы потеряли, наверное, половину всего оборудования и спецсредств, но для меня главной задачей было привести всех живыми и здоровыми обратно. На обратном пути у нас была разработана более щадящая программа прохода. Мы шли коротким путем, хоть он и означал сделать огромный крюк. Но Степнов сжалился над нами, прописав в путевых листах, что мы выйдем к аэропорту и через две пересадки прилетим в Арктик Вилладж. Ребята воодушевились, и через несколько рейсов наша последняя делегация отправилась домой. К тому моменту, как наш самолет приземлился, Гуцул, который повел первую партию нашего лагеря домой, уже ждал нас на снегоходах. Думаю, пример нашей вылазки за Степновым повлиял, ибо никаких происшествий не было.

Дома меня ждало два сюрприза. Первый – вернулся дед. Каким образом он добрался до поселения, остается только догадываться, но, думаю, он получил достаточно впечатлений для дальнейшего творческого процесса. Вторым приятным сюрпризом было возвращение родителей. Ну, и конечно, с братом. Он был такой маленький, что я испугалась, мне было действительно страшно брать его на руки. Но потом, подбадриваемая Лерой, которая отлично справлялась с ролью няни в мое отсутствие, я все-таки положила розовенький комочек себе на руку, второй рукой держа снизу. Лера смеялась, что пока меня не было, он уже успел прибавить целых четыреста грамм.

Так проходили наши дни и вечера – собаки отказывались возвращаться в дом, кромешная темнота на улице уже стала к обеду принимать сизые оттенки, говоря о том, что скоро солнце порадует нас своими лучами. Сережка радовал – уже улыбался, махал кулаками и хватал меня за нос. Что творилось с собаками в его присутствии – описать сложно. Помимо все еще «щенячьего» восторга, они понимали, что это их маленький хозяин. Ну, наш пуфик, Танк принял на себя роль мягкой игрушки. Ребенок пытался изо всех своих малышовских способностей достать хотя бы до черненького носа. Но я не разрешала приближаться к нему, хотя бы для того, чтобы у ребенка была цель. Это было забавно наблюдать, и мы с дедом по вечерам устраивали соревнования, чей нос и уши окажутся первыми.

Мама уже вышла на работу, поэтому в доме было полно нянек. Лера была в восторге. Полина тоже приходила помогать, и, видя ее практический и подготовленный теоретически подход, мы с Леркой переглянулись. Оказалось, что Полина ждала ребенка. Мы были в легком шоке от того, что Гуцул и наша Поля скоро станут родителями. Это было здорово, в то же время, волнительно. Ведь через три месяца все возвращались в Россию. А что будет там – об этом пока не хотелось думать. Здесь время словно замерзало под слоем снега и льда, была похожа на зимнюю сказку, отражаясь северным сиянием в небе. И совсем другое – Москва. Кстати о Москве. Виктор сегодня позвонил, сказал, что он почти все вопросы решил и через несколько дней сможет выехать из Москвы, и скоро приедет ко мне. Точнее – к нам. Короче, он скоро приедет.

ну наконец ссылка на комменты

Мы сидели в холле на полу около дивана. Вокруг разлеглись наши собаки. Белка была между нами, а остальные сконцентрировались конечно же вокруг Вити. Я в шутку пихнула Мишку кончиком ноги и смеясь, сказала
- Ну что, отряд, хозяин пришел и вы сразу меня забросили?
- Почему «хозяин»?
- А кто? Да они ради тебя шкуру продадут, только скажи. Особенно вот этот. – Я потрепала Волка по холке. Он поднял голову, открыл рот, высунул язык и словно улыбнулся, часто дыша. Мы засмеялись.
Спустился дед с Сережкой на руках. Я побежала мыть руки, переодеться и пора было кормить малыша. Когда я вышла с кухни, увидела своих огромных, суровых псов, маслом растекшихся в присутствии человеческого детеныша. Присутствие Виктора вообще забрало у щенков остатки гордости, и они млели, греясь в лучах своих кумиров. Мишка валялся на полу, подняв лапы кверху. «Сдаюсь». Остальные тоже размазались по холлу, прижав уши. Представляю, что будет, подрасти Серега немного. Шесть «лошадок» для него уже готовы.

Я села на середину дивана. Взяла малыша на руки. Он уже беспокоился – кушать хотел. Дед пошел наверх, пока у нас процедуры, а Витя отправился в ванну. Когда он пришел, мы уже опустошили половину рожка со смесью. Виктор опустился рядом на диван, подогнув ногу, повернул меня спиной к себе, создавая теплую опору сзади, руками обвил меня за талию, а подбородок устроил на плече. Так тепло и волнительно. Я сначала напряглась, но он потерся носом о мою шею, и я расслабилась. Он смотрел на малыша, изредка отрывая руку от меня, трогая такое милое личико или ручки, гладил по маленьким волосикам.
- Ленка, ты такая красивая. - Шепнул он на ухо. Я прикрыла глаза. Малыш махал ручками и улыбался нам.
- Что, даже с ребенком?
- ОСОБЕННО с ребенком. - Волна нежности прокатилась по моему телу от того места, где были его руки. Я повернула голову и встретилась с любимыми глазами. Спокойная синева, умиротворенная и тихая.

Я уже начала погружаться в этот теплый обволакивающий сонный мир, укачиваемая посапыванием малыша. Витя держал меня в своих объятиях, и мы наслаждались просто присутствием друг друга. В дверь вошли родители, нарушив нашу идиллию. Собаки метнулись поприветствовать их, а потом, воспользовавшись открытой дверью, смотались на улицу. Виктор выпустил меня из своих рук, а малыш, почувствовав мать, открыл глазки и завозился. Мама выглядела уставшей, и я отправила ее поспать, пока мы собирались на улицу.

Виктор по-деловому кивал головой, когда мы с собаками демонстрировали ему, чему мои псы научились за два месяца, пока его не было. Его немало удивил тот факт, что мои «щенки» перебрались в сарай. Еще он одобрил то, как собаки справлялись с упряжкой. Он возился с ними, а я стояла с Сережкой на руках, пока он спал. Потом Витя забрал его у меня, спросив «Устала?». Собаки были уже отстегнуты от саней и отправились покорять склоны, а мы положили малыша на сани, укрыли и пристегнули. Получилось как коляска. Гуляли, пока Сережка не оповестил нас о том, что он уже голодный. Мы засмеялись «Мужик растет».

я тут

После прогулки кормили малыша, потом проснулась мама, и родители забрали сына к себе в комнату. Дед писал свой роман, а мы отдыхали в холле с собаками.
- Вить, пойдем в комнату, я так устала, – Потянулась, зевая, я, и мы отправились наверх. Белка протопала за нами, разместившись около двери. Я прилегла на кровать, Виктор присел рядом.
- Лен, знаешь, а в Москве весна. Май. Так тепло и природа просыпается, купаясь в тепле, – Он приблизил лицо ко мне и посмотрел в глаза. – Лен, я подумал… У меня для тебя есть сюрприз.
- Какой, Вить?
- Ленок, ты давно грелась на солнце?
- Ну, да. Как с Москвы приехала, так все тут, в снегах…
- Я купил нам путевки в тур на яхтах. Мы полетим в Кодиак, оттуда под парусом отправимся по проливу Кука с заходом в пролив Шелихова.
- Вить, ты что? А как же мама с Сережкой?
- Вера возьмет неделю отдыха. А Лера с Полей ей помогут. – У меня, наверное, слишком большие глаза от удивления были, потому что дальше он спросил. – Лен, ты боишься выходить в море?
- С тобой я ничего не боюсь, мой капитан. – Улыбнулась. Я провела рукой по щеке, скользнула пальцами в упругую шевелюру волос. Судорожный вздох, на грани стона, вырвался у мужчины, и я почувствовала крепкий захват моей талии, шеи и сладкий плен теплых губ. Он не пытался что-то доказать или узнать, он просто ласкал, даря свое тепло, свою нежность. Я опустила его на кровать, устроилась на его груди, и мы оба провалились в сон.

Яхты оказались по 18 метров в длину. Вообще-то они были рассчитаны на четверых, но Виктор заказал две яхты. На одной мы с ним, а на второй – Рассказов с Софьей согласились составить нам компанию. Так, двумя экипажами, мы отправились в путь. Яхты шли рядом, разрезая волны своим килем. Белоснежная палуба, мачта, оснащенная сразу двумя парусами, которые были идеально разглажены ветром и удерживались натянутыми до предела тросами. По борту был невысокий поручень, в два ряда продольных перекладин, смыкающихся на носу гюйсштоком. Бак судна – его передняя часть, до мачты, была ровной поверхностью, а там, где начинался кафут, находились каюты, уходящие в трюм, снаружи представляя собой стеклянный выступ. Кают тут было две, и при желании к нам могли прийти гости. Но у Рассказова была та же конструкция, что и у нас, поэтому мы договорились, что будем днем ходить в гости по очереди, сначала к нам, потом – к ним. Блок кают сверху был отделан полусферой голубого стекла, преломляющего лучи солнца.

Мой капитан бродил по палубе и что-то все время натягивал и привязывал.
- Вить, что это?
- Это флагшток. Только не вешай сюда флажки. Это для того, чтобы подать сигнал о происшествии на судне. Каждый флаг что-то обозначает. Вот этот, например, эпидемию, этот – пожар, этот – что требуется помощь и эвакуация людей…
- Поняла, а зачем ты эту веревку туда привязал?
- А это я натянул снасть, выставляя вспомогательный парус. Видишь, вон тот косой – это кливер, специальный вспомогательный мексиканский парус. Посмотри, у Игоря его нет, а потому мы их сейчас обгоним. А это – галс, видишь, он удерживает на должном месте нижний наветренный угол паруса. Пойдем, скажем друзьям поторапливаться. – Мы отправились в командирскую рубку, достали рацию и вызвали своих друзей на связь. Они не отвечали, и мы, поразмыслив, решили, что они заняты.

Отправились покорять просторы скрытых помещений, изучать план яхты и опробовать приспособления и технические устройства корабля. Немного пошатавшись (в прямом и переносном смысле – качало тут здорово), мы отправились во второе по значимости помещение – кухню. На «камбузе» стоял огромный холодильник, и мы решили немного перекусить. Сварганив быстро салат из овощей, мы разогрели любимую американскую еду - пиццу. Услышали звук рации – это ребята оторвались от важных дел. Виктор пошел к переговорному устройству, а я принялась за десерт. Подозревая, что ужинать мы будем не одни, я поставила вторую пиццу в духовку, достала четыре пиалы для десерта. Виктор зашел в тот момент, когда я залила фрукты сливками. Его руки обвили мою талию, повернули меня к себе, пробежали вверх по спине по кашемиру, прижимая к широкой груди. Губы коснулись моих, потом коснулись щеки, шеи и остановились около уха. «У нас скоро будут гости». Я кивнула головой, немного отстранилась и провела губами по его нижней губе. Судорожный вздох. Теперь по верхней. Уже моя нижняя губа в плену. Нежно ласкал языком сначала губы, потом более настойчиво стал проникать дальше, руша мои запреты. Снова ток прошелся от соприкосновения языков. Какое же это блаженство, когда он касается неба. Щекотно и приятно считывать рисунок, выводимый его горячим языком. Руки сами зарывались в волосы, потягивая пряди. Снова полувздох-полустон ответом на мои пальчики на шее. Сам отдался моим рукам, расслабившись и подавшись вперед. Приняла его, продолжив его движение, теряясь в его крепких объятиях. Его прикосновения, достигшие участка между джинсами и кофтой, обжигали кожу, покалываниями проникая дальше, до самого сердца.

Запищала духовка, и мы немного пришли в себя, вернувшись из безумия, которое охватило обоих. Я посмотрела в темные глаза. Тяжело дышали, словно пробежали стометровку. Я погладила Витю по щеке, унимая бег пульса. Он поймал губами мои пальцы. Я даже прикрыла глаза. Никогда не думала, что такие ощущения могут вспыхивать в остатках мозга, когда ЕГО губы касаются моей кожи. Снова запикала рация, и мы отправились наверх, встречать гостей, устраивая рандеву нашим яхтам. Каких только словечек я не понабралась за эту неделю!

Поднявшись на борт, я наблюдала самую красивую картину в моей жизни: две белоснежные яхты сходились бортами в волнах, под поднятыми парусами бился ветер, луч закатного солнца играл на блестящих поверхностях. Любимый мужчина стоял за штурвалом, крепко уперев ноги в палубу. Мышцы спины напрягались, сильные руки неколебимо держали штурвал, чтобы не дать ему поворачиваться под натиском качки и крена, устраиваемых волнами. Любовалась им, своим волком, теперь уже можно было сказать, морским, понимая, что ужасно скучаю по его сильным рукам и теплу. Нетерпеливая волна нежности разлилась по телу, и я так и осталась сидеть на ступеньках, ведущих в каюты.

Яхты сошлись борт-о-борт, мужчины, закрепив рули и сблизив наши суда, сделали мостик, по которому Игорь и Соня перебрались к нам. Мы отправились вниз, где остывая, нас ждала пицца. Рассказов, совместно с Виктором, пытались научить нас отличать рал от леера. Причем предпринятая попытка подготовить теоретическую почву у Рассказова провалилась, мы, под дружный хохот провалили попытку наглядно нам продемонстрировать это отличие. Мы весь вечер хохотали, дурачились и мазались сливками, так мужчины решили нас проучить за то, что мы смеялись над способностями наших моряков.

Он включил горячий кран и приблизился ко мне. Убрал челку со лба и заглянул в глаза. Огонь в его глазах передался и мне, и я уже не отслеживала, где были мои руки, где его, только отдавалась его горячим ласкам. Одежда падала на пол, перестав приносить комфорт. Вода шумела в голове приятными звуками сладкого дурмана. Виктор стащил с меня предпоследнюю деталь одежды и замер, коснулся губ, потом в порыве прильнул к самому нежному месту на шее, от чего я потеряла опору под ногами. Мужчина подхватил меня, одновременно прокладывая дорожку с шеи до груди. Я впилась в его плечи пальцами, задышав прерывисто и чувствуя внутри приятную волну возбуждения. Его горячие пальцы подцепили кружево чуть ниже талии, и там где он коснулся, мой живот вмиг втянулся, сокращая все мышцы моего тела, выгнув дугой навстречу его рукам. Мой стон заметался в стенах комнатки, руки переместились на его шею и пальцы утонули в темных волосах. Одновременно снимая последнюю часть моего гардероба, Витя коснулся нежно губами моей груди. Мои руки слишком сильно сжали его волосы, потому что в следующее мгновение он, рыкнув, подхватил меня на руки. Опустил меня в воду ногами, включил душ и притянул меня под упругие струи, впиваясь страстно в губы.

Не помню, в какой момент мы погрузились в воду, но горячая вода усилила ощущения от его прикосновений. Пеной и водой мы ласкали друг друга до исступления, повторяя бег капель воды пальцами. Когда стало невозможно терпеть, Виктор вытащил меня на пол, обернул полотенцем и понес в каюту, уложил на кровать. Собирая капли на моей коже, он губами касался того места, которого только что касалась махровая ткань. Я взяла второй конец полотенца и стала им вытирать бегущие в волос капли по бронзовой коже Виктора. Потом лишняя влага закончилась, и мои губы стали прокладывать дорожки на его накачанной спине, плечах, за тем переместились на грудь. Стон мужчины в момент, когда я достигла его пресса, заставил меня вспыхнуть, но крепкие руки не дали мне продолжить.

Уложив меня на кровать, он прижал собой, давая почувствовать его мощь и силу. И, в то же время, невероятная страстная нежность сквозила во всех его касаниях. Тело реагировало невероятными вспышками от касания его пальцев, дрожа как осиновый лист. Его горячий шепот над ухом «Ты почему так дрожишь? Холодно?» «Нет» - не узнала я своего голоса. Мужчина зарычал и впился пальцами в кожу по бокам, чуть ниже талии. Забрал губами мочку уха. Я дернулась от защекотавшего блаженства. Его губы продолжили движение по шее, прикусили кожу на ключице. Руки, пробежав от талии по бокам, нежно коснулись груди. Я задохнулась, резко выдохнув из легких остатки теплого воздуха, для того, чтобы в следующее мгновение набрать горячего, обжигающего. В этот момент его язык попробовал мою грудь на вкус, захватил губами и продолжил ласку, не выпуская. Вторая рука накрывала вторую грудь, чуть сжимая, а свободная скользнула к бедру. К колотившему меня дрожью нетерпению примешалось приятное ощущение с внутренней стороны бедра, куда уже добрались пальцы любимого. Рука поползла вверх, и я в предвкушении отпустила руки, держащие плечи мужчины, издав стон.

Пальцы аккуратно коснулись моего оголенного желания, и я уперлась руками в плечи, инстинктивно пытаясь оттолкнуть и прекратить эту муку. Но он не послушался. Губы скользнули ниже, обводя мышцы пресса, содрогавшиеся от прерывистых касаний. Прохладный язык что-то нарисовал на коже чуть ниже пупка, в том месте, где торчали косточки. Я закусила губу, чувствуя, как настойчиво его дыхание опускается ниже, разводя мои ноги. Стон прорезал накаленный воздух, и я вцепилась пальцами в простынь, чувствуя прохладу там, где было сейчас слишком жарко, слишком холодно, слишком приятно. Мои руки вернулись в его волосы, и я потянула его к себе. Задыхаясь, я приникла к его сладким губам. «Что ты творишь» выдохнула. Он замер, и в следующее мгновение я почувствовала его совсем рядом. Аккуратно и плавно толкнувшись, мой мужчина внимательно смотрел в глаза, ловя момент, когда я выдам свою боль. Успел губами поймать мой крик, превращая в долгий поцелуй. «Прости, малыш, прости. Сейчас пройдет».

Он целовал лицо, распахнутые болью глаза и слезинки, которые хотели было скатиться, но не успели. И не двигался. И только теперь, когда боль ушла, я почувствовала пульс внутри себя. Горячая пружина, которая закручивалась внутри меня, снова шевельнулась, сердце застучало снова, в еще более бешеном ритме, и я посмотрела в черные Витины глаза. Провела пальцами вдоль позвоночника, заставляя его прогнуться и погрузиться еще глубже в меня. Я прикрыла глаза, прислушиваясь к себе. «Больно?» обожгло ухо. «Нет». Он начал движения плавно, ища ответ в моих глазах. Приняв его темп, я почувствовала, как снизу вверх натягивают струну. Хотелось двигаться к нему, вдоль по струне, раствориться в нем, и чтобы он потянул за эту струну, разыгрывая ее звук.

Последние торопливые движения навстречу друг другу, мой вскрик и одновременный рык. Вот что за звук у струны. Вспышка рубанула по всем нервным окончанием, отбирая волю и расслабляя тело приятной истомой. Виктор уткнулся мне в плечо, поцеловал и сполз немного в сторону, с одной стороны наполовину прикрывая меня своим телом. Через несколько секунд, немного выровняв дыхание, я повернула голову к нему, встретившись с горящим синим взглядом. Он улыбнулся.
- Как ты догадался?
- Ты дрожала. - Он провел своей ладонью по бедру, вверх по талии, рука скользнула по спине, притягивая к себе, он поцеловал меня, шепнув:
- Спасибо.
- За что?
- За то, что ждала меня. - Я снова почувствовала желание где-то внизу, осознавая, что вызвано оно его реакцией на мою боль.
- Вить.
- Что, малыш?
- Я еще хочу так. - Чуть пошевелившись, чтобы выбраться из-под него, что мне не удалось, я уставилась в его вмиг потемневшие серьезные глаза.
- Я тоже - шепнул и накрыл меня собой.

В этот раз было все намного нежнее и чувственнее. Затихли мы уже, когда небо в голубых сводах нашего потолка стало светлым.

Тема

Я сидела на палубе, греясь на солнышке, во всю дарящем послеобеденные лучи волнам. Витя подошел и опустил на плечи кофту.
- Вить, тепло же!
- По палубе дует, не хочу чтобы ты застыла тут. - Опустился рядом, обвил руками и поцеловал в висок.
- Ленок, мы к вечеру будем в порте.
- В порте?
- Да. Там острова Троицы – их три, они как раз и образуют этот пролив, отгораживая воду от Тихого океана. Предлагаю спуститься и пойти куда-нибудь повеселиться.
- Здорово. А ребята знают?
- Да, я сказал Игорю. Мы идем к ним на обед, там и обсудим.

На самом южном из трех островов, Тугидуке, мы оказались уже в полночь. Передав по рации Игорю «Держись в моем кильваторе», Витя зашел в небольшую бухту, вывел курс на огни города и наши белоснежные парусники, поблескивающие в свете луны, мерно заскользили друг за другом по водной глади.

Пришвартовавшись на специальной пристани, отыскали местный клуб. Перекусили, заказали себе по бокалу мятного коктейля, и немного расслабились. Соня с Игорем отправились танцевать, а мы с Виктором сидели на диванчике в обнимку и разговаривали, прикладывались губами к соломкам и наблюдали за танцующими. Началась медленная музыка, и Виктор, зарывшись в волосы носом, прошептал:
- Леди, вы танцуете?
- Да. - Он взял меня за руку, и мы пошли на площадку.
Его руки на моей талии, плечи под моими ладонями, дыхание на щеках и губах. Обвила руками шею, притягивая к себе, прикладываясь жадно к губам. Одна медленная мелодия сменилась другой. Я отстранилась и посмотрела в горящие глаза. Он прижал меня к своему тазу и под музыку, продолжая двигаться, начал по кругу вращать наши два вспыхнувших тела. Безумная волна растеклась от живота, затапливая все выше и выше желанием. Сердце заколотилось, повторяя ритм движений, вторя музыке. Я убрала руки с шеи мужчины, переместила их на его спину, затевая игру с его мышцами. Запрокинув голову, позволила целовать шею, запустив руки в шевелюру упрямых волос. Даря друг другу себя в танце, мы не заметили, как замедлилась музыка, превратившись в волнующий перелив ленивых нот, заводя адреналин в кровь. Освободившись от рук Виктора, я развернулась к нему спиной, ловя ритм, продолжая его движением. Он шагнул ближе. Я подняла руку, повернув голову, давая возможность целовать шею. Пальцами он пробежал по локтю, разгоняя толпы мурашек по телу, спустился вниз по руке, прошел сбоку, и вот уже его горячие ладони на талии.

Почувствовала, что он повторяет мои движения, сначала не касаясь меня, а потом, прижимая мои бедра к своим. Запустила руку снова в волосы, откинув голову ему на плечо. Его большая ладонь легла на низ моего живота, откровенно лаская и сильнее прижимая к себе, давая ощутить его желание. Еще несколько тактов и вторая рука опустилась на бедро, а потом мучительно медленно поползла вверх, оголяя новые участки кожи между шортами и майкой. Моя шея горела от его ласк, губы требовали нежности и тепла, и, словно прочитав мои мысли, он развернул меня, впился в меня своей мятной влажностью, снося остатки понимания границ и пространства. Его одно колено оказалось у меня между ног, и я отдалась его рукам, требуя, чтобы он был везде.

Позже, когда музыка сменилась более быстрой композицией, я еле могла собрать себя и оторваться от своего мужчины. Горя глазами, мы вернулись к столику, Соня только сказала «Ну вы и отожгли!». Я смущенно улыбнулась, чувствуя горячие ладони на талии. Мы попрощались с ребятами и поспешили на яхту. Не сумев выбросить эти волнующие движения из головы, мы включили музыку в каюте, и медленные звуки закружили нас, унося в мир ощущений, усиленных примесью Мохито в крови и качкой яхты на волнах.

Жизнь вошла в уже привычную колею, только теперь Сережка стал больше проводить времени, бодрствуя и изучая окружающий мир, поэтому наши прогулки участились, удлинились. Собаки катали ребенка в санях, гордо шествуя строем рядом со мной. Они уже были в силе и меня катать, но пока я старалась не нагружать их, хотя Виктор сказал, что уже можно.
Исследователи готовились к походу в последнюю экспедицию. С Витей нам редко удавалось побыть вместе, но иногда он оставался у меня на ночь. Однажды в тихий вечер, который мы посвятили друг другу, я услышала «Я люблю тебя». Посмотрела в синие серьезные глаза и тоже сказала «Люблю тебя». Редкие ночи стали какими-то более нежными, заботливыми. Теперь ко мне в комнату никто не вламывался без предупреждения. Леру пару раз проучили, и она, пыхтя, признала, что мы имеем право хотя бы просто побыть наедине, посидеть рядом, поговорить. Иногда уходили в спортзал, пока в доме кто-то находился с Сережкой.Мама была на работе, отца я вообще не видела последних полтора месяца после моего возвращения.

Сегодня оставила спящего брата с дедом и отправилась на санях с собаками в магазин за детскими прибамбасами. Когда вернулась, Мишка и Волк сразу метнулись к входной двери, оглядываясь и взглядом поторапливая меня. Что там случилось? Бросив упряжку во дворе, я поспешила в дом. Проснувшийся парень устроил концерт деду, который вызвал тяжелую артиллерию – Виктора. Я вошла и увидела милую картину. Ребенок сидел на Витиных плечах, удерживаемый под спину, грыз его рацию и пытался дотянуться до лампочек. Дед крутил в руках какую-то игрушку и жаловался, что она сломалась.
- Дед, она не сломалась.
- Она не пищит больше. – Расстроился Кулемин-старший.
- Она не должна пищать. Вот так – берешь, дергаешь и она едет. – Я показала как. Повернулась к Виктору и чмокнула его в губы. - Вить, вы почему мне не стукнули? - Но тут до меня дошло, что рация «занята», я рассмеялась.
- Лен, он такую истерику устроил! – Виктор снял Сережку с себя и обеспокоенно посмотрел на малыша. Я забрала ребенка.
- У него зубы лезут, он все подряд точит и злится.
- Да! Он меня укусил больно! – сообщил дед.
- Дед, как маленький! Зачем Витю дергать? Он же на работе!
- Лен, все нормально. Хорошо, что я пришел. Лен, у нас скоро вылазка.
- Знаю. – Кивнула. – Ты проверил веревки, крепеж?
- Да, но я не об этом. Помнишь ту историю с новым снегоходом? – Я кивнула. – Так вот этот человек выпущен под залог. Ну, да ладно. У нас будет дискотека на следующей неделе. Последняя перед походом. Пойдем?
- Посмотрим, как мама. Если приедут, то пойду. – Я виновато улыбнулась. Он обнял нас и поцеловал меня в макушку, Серегу в пухлую щечку. – Лен, я тебе сейчас не нужен больше?
- Нет, спасибо, беги. Только бывшую рацию забери. – Я, смеясь, протянула обмусоленную рацию, он прижал меня за талию к себе и поцеловал в губы.
- Я люблю тебя.
- Люблю тебя.
Волк потопал на улицу его провожать, а я опустила Сережку на пол, где было расстелено большое мягкое одеяло. Положила его на пузик, дала игрушки и сказала Мишке «Охраняй». Собака опустилась на пол рядом с одеялом.
Через некоторое время в доме появилось местное стихийное бедствие. Лера вбежала в кухню, где я безрезультатно пыталась накормить малыша овощным пюре.
- Ленка, Степнов все-таки сорвался на Стаса! – у меня даже руки опустились. Похолодела спина, щеки залились краской.
- Что произошло?
- Да не переживай ты так! Он просто тряханул его хорошенько, потом прижал к стенке.
- Лера, это все?
- Да, все. Удивляюсь, ведь зная на что способен Витя в гневе…
- Лера, а из-за чего это он?
- Снова начал зарываться, а потом обвинил его, что Степнов из-за ваших с ним «шашней», чуть не потерял двоих тогда на сходе с озера, невнимательный был. А ты, когда вела группу, витала в облаках, так, что порастеряла оснащение. – Кулаки сжались, зубы скрипнули, ложка полетела в раковину. Серега, проследив ее траекторию и услышав звон, рассмеялся. Лерка улыбнулась, подхватила ребенка на руки.
- Вот сволочь! Ну я ему сейчас! – Я встала с места.
- Лен, расслабься, он больше не будет. Ему достаточно. Остынь.
Может она права. Позже пришла Полина. Вечер мы провели все вместе. Полина здорово поправилась, и мы, посоветовавшись с Леркой, дружно решили, что у них будет девочка. Моя Белка тоже прониклась положением Поли и часто сидела у нее в ногах, когда они приходили к нам. Вот и сегодня преданное создание грелось у ног нашей мамашки. Серега пытался ползать за Мишкой, который старательно убирал от него голову, как я ему и говорила в самом начале. В итоге, через некоторое время малыш начинал сердиться и протестовать против такой несправедливости. Мишка же виновато смотрел на меня. Классные у меня няньки!

Пока у нас было затишье, я взяла рацию. «Вить, как дела?» Через несколько минут пришло сообщение от него: «У тебя Лера была?» «Да» «Стас жив, не переживай» «Я за тебя переживаю» «88» «88».

Жду всех там

В холле, похожем на улей, уже собралась вся компания. Музыка, тепло камина, громкий смех парней и щебетание девчонок. Звон бутылок, стаканов, запах спиртного, каких-то закусок.

Мы вместе вошли в холл, оставив куртки на вешалках. Витя одной рукой держал меня за талию, прижимая к себе, а я таяла от его близости. Наше появление оживило парней, они повернулись к нам и затараторили на двух языках. Не знаю что было слышно Вите, я же поймала английскую фразу, в которой уловила искреннюю радость, что мы пришли и что мы пришли вместе. Это был Крис. Он совсем оправился после подледного плавания. Врачи отлично сработали.

Виктор проводил меня к девчонкам, расположившимся на противоположном конце холла у камина на диванах и креслах, чмокнул в губы, а сам пошел по направлению к Игорю и нескольким парням. Мои щеки все-таки успели окраситься румянцем от невинного поцелуя, сразу всколыхнувшего в моей памяти картинки наших ночей. Я проводила любимую фигуру взглядом. Он, дойдя до своего места, повернулся, нашел меня, понял мой взгляд, смущенно отвел глаза так, как умел только он. Я улыбнулась и приземлилась в кресло рядом с Лерой и Полиной. Подруги потягивали напитки из трубочек. У Леры был джин с тоником, а Полина сидела с целым стаканом сока. Я тоже взяла со столика сок. Девчонки обсуждали последние новости. Я приложила руку к животу Полины и гордая мамашка сообщила, что малыш начал толкаться, пока еще слабо, но она уже почувствовала. Я улыбнулась, понимая как важно для беременных, чтобы все знали об их достижениях.

Изредка подходили мужчины по одному, чтобы сильно не мешать женскому обществу. Сначала пришел Гуцул, притащил Поле грейпфрут. Я поморщилась «фу, какая гадость», все засмеялись. «А она их обожает» ответил мне Гуцул, обиженно глядя на меня. Я примирительно подняла ладони вверх, смеясь. Полина схватила фрукт и радостная занялась его шкуркой. Вид такой был, словно она получила целую шоколадку. У беременных свои причуды. Тут я подумала, что не зря вспомнила про шоколад. В свою спортивную бытность такой потребности в какао не было, так как оно повышает давление и стимулирует работу мозга. А в спорте мозги не нужны, там белка бы побольше. А иногда организму требуются определенные микроэлементы, и он начинает неистово требовать их, находя приемлемую форму. Вот и сейчас – жутко хотелось шоколада.

Когда пришел Виктор и присел на подлокотник кресла, шепнув на ухо:
- Тебе принести чего-нибудь? - Я отрицательно помотала головой, а потом подняла на него взгляд
- А тут шоколада нет? - Он пожал плечами, чмокнул в макушку и ушел.
Я отвлеклась на разговоры и забыла о шоколаде. Через некоторое время я почувствовала свежий запах мороза и одновременно холодная рука легла мне на плечо. Витя протянул мне шоколадку. На улицу бегал. Я подняла голову и чмокнула в холодный нос:
- Спасибо. - Он приложился лбом к моему и спросил:
- Устала?
- Да нет, просто Сережка две ночи не спал. Теперь сверху зубы режутся. – Он кивнул, немного посидел и отправился к своим собеседникам. Мы с девчонками зачавкали шоколадку и я подумала, какой же он у меня. Заботливый.

Второй раз он пришел, когда у нас закончился сок. Он спросил чего мне принести и отправился на кухню, захватив графин. Я проследила взглядом за ним. Мой волк. Гордый сильный надежный. Любимый. Почувствовала как волна тепла начинает заливать низ живота, поднимаясь выше. Я почувствовала собственное возбуждение. Соскучилась, весь вечер не могла ни о чем думать.

В проеме кухни было видно холодильник, шкафчик и полки с посудой. Видела как Виктор достал из холодильника коробки сока, скрылся, видимо ставя все на стол за пределами видимости. Взял стаканы, при этом он что-то кому-то невидимому говорил, снова скрылся. Потом появился и выудил из ящика трубочки для коктейлей. Я улыбнулась, продолжая следить, как он появился из кухни, направляясь к нам, в руках у него были трубочки и графин.

Сами действия не имели сейчас никакого значения, просто мне было приятно наблюдать как движется мой мужчина, как напрягается спина, мышцы рук. Еще минута и почувствовала, что наброшусь на него прямо тут, и плевать на все. Поставив все на стол, он перехватил мой взгляд, на мгновение замер и, улыбнувшись одними глазами, вернулся на кухню, на секунду скрылся, чтобы затем появиться со стаканом в руках. Взял со столика розовую трубочку и вставил в стакан. Он присел на корточки перед креслом, хищно блеснув глазами.
- Ленка, если не прекратишь так смотреть на меня, все узнают, как я к тебе отношусь. - Мой хриплый смешок заставил его приблизиться к креслу, он протянул мне стакан, захватывая в теплый плен мои пальцы. Я прерывисто вздохнула, отобрала стакан и поцеловала его в губы. Пришел Игорь и приземлился около Сони. Виктор устроился у меня в ногах со своим стаканом чего-то легкого. Что он пил – не знаю, но думаю, что что-то безалкогольное, так как запаха не было.

Мы тут

Рассказов распределял людей и машины. Согласно плану, я должна была отправиться в больницу к отцу, взять там посылку с вакциной и какими-то лекарствами от ожогов, и на снегоходе выехать в соседнее селение, на месте выяснить количество мест в больнице и сообщить отцу. Полину отправили на помощь моей маме.

Я торопливо шагала в гараж. Света в помещении не было, и я не стала его включать, итак было видно, что снегоход остался один, освещаемый лучом от фонаря около входа. Я его уже почти вывела, но почувствовала чье-то присутствие. Резко повернулась и оказалась в чьих-то лапах. Сама себе удивилась, обычно я реагирую чуть быстрее. А тут меня отшвырнули к стене и прижали полностью, не давая завести руку для удара. А главное – я не знала кто это. Сзади этого появилась фигура еще одного. Это был Стас. Не совсем трезвый. Я поняла это по голосу.
- Ленок, какими судьбами?
- Стасик, какая честь. С чего бы?
- За тобой пришел.
- Обойдешься.
- Я предупреждал тебя. Ты будешь моей. – Я засмеялась. Нервно получилось.
- Дура, что ржешь? Ты не забыла, что твой Степнов уходит в горы? А в горах могут приключиться всякие неприятности. Веревка оборвется…
- Так это ты, сволочь!
- Да, и оснащение я все раскидал. А ты даже не заметила! Баба, одно слово! Жаль, что Витеньку не посадили, если бы не его изворотливость, мы бы с тобой развлеклись!
- Заткнись! Я сообщу шерифу и Рассказову…
- Чем докажешь? – Паника начала колотить пульсом по венам. Он приблизился. Второй отпустил меня, Стас вплотную приблизился и в лицо мне сказал.
- Леночка, всего одна ночь и я пальцем не трону твоего милого, и он вернется с гор живым и здоровым… - Я понимала, что выглядеть все будет действительно, как случайность. Меня начало потряхивать, но я взяла себя в руки.
- Пошел… - Я плюнула ему в лицо. Заметила, как он замахнулся, но сегодня моя реакция оставляла желать лучшего. Две бессонные ночи, видимо, сказались.
А дальше как в слайд-шоу: короткий призывный грозный гавк. Одновременно повернули голову в сторону выхода из гаража. В подсвечено снаружи проеме поднятой ролл-стены стояла фигура пса, опустившего голову к полу. Усиленное тенью от уличного освещения, он выглядел очень даже устрашающе, нахохлив загривок и блестя глазами. Волк. Стас крепче прижал меня к стене и развернувшись к собаке, заржал:
- Ой, Лен, щенятки твои пришли… - Но потом замолк, видя, как сзади к псу в стойке подошла еще одна фигура собаки и остановилась чуть сзади, приняв исходное положение к команде. Теперь они перегораживали выход.
Я нашла глазами второго мужика, ощупала его взглядом на предмет холодного оружия. Его не было.
- Фас. – Короткая команда и две тени взметнулись к мужчинам. Стас был повален и его рука, держащая меня, была захвачена зубами Волка, а мощные лапы накрепко прижали его к полу. Я посмотрела на состояние второго. Эй держал зубами горло второй фигуры. Я подошла и рассмотрела, что это был тот самый незнакомец. Наверное его уже выпустили из местного заключения. Вернулась обратно, я пнула ногу Стаса, сказала: - Стас, ты меня не понял: НЕТ! Я взяла снегоход и выкатила из гаража, а потом повернулась и дала команду – Фу!

Некоторое время шли рядом в сторону дома, я не смотрела на них. Злилась что не послушали меня, а я их дома оставила. А если бы у них был нож, а если бы они пострадали. Но понимала, что им сердце подсказало. Остановилась. Две нашкодивших мохнатых головешки с опущенными ушами стояли напротив, всем видом показывая, что осознают, но не раскаиваются. Я отчитала их строго, но потом улыбнулась и мои псы радостно поблагодарили меня, что я не злилась больше. Я поцеловала своих проказников, поблагодарила их за то, что защитили. Отправила домой и развернула снегоход, из далека проследив, как мои подопечные скрылись во дворе.

Устало вздохнула и отправилась к отцу. Он заглянул мне в глаза и спросил, почему я такая вялая.
- Пап, я сама не понимаю, столько событий, адреналин должен будоражить, а я засыпаю. Ну да ладно, пройдет. Давай, где посылка?
- Пойдем, я закреплю ее у тебя на багажнике. – Мы вместе вышли из здания. – Лен, а чей это снегоход? – Я только после его вопроса заметила, что снегоход принадлежал Стасу.
- Странно, это Комарова снегоход… Ну, хотя, думаю, этот герой сегодня уже не отправится никуда, но где тогда Витин… - Какой-то странный замороченный круг, то ли я придумала его…
- Ну, Ленок, давай аккуратней, не спеши. Узнаешь все, сразу настучи мне, я буду на вашей волне с Витей.
- Хорошо, пап. – Крутанула ручку газа и понеслась по селению.
Выруливая из-за скрывающей селение скалы, я сразу уперлась в картину, которая перевернула все внутри и опустила. Пожарище на протяжении нескольких сотен метров. Машина расчета, скорые местные каблучки, упряжки, снегоходы, люди. Все население было в движении. Я приближалась. Дорога к больнице пролегала как раз через самый эпицентр происшествия. Я с ужасом смотрела на происходящее. В воздухе, при такой температуре витали горящие частицы, создавая призраки демонических звездочек. Пахло печеной картошкой. Под полозьями снег был черный. Ужас поселился внутри, и я постаралась отгородиться от этого горя. Мне нужно было спасать тех, кого можно спасти. Добравшись до больницы, я быстро открепила посылку и бросилась в здание, благодаря всех и все, что она не пострадала, и у людей есть хоть какой-то шанс. Узнав, сколько мест и вакцины им нужно, я настучала папе все что требовалось и сообщила ему, что посылка им, как раз, вовремя доставлена.

И тут я зевнула. Поняла, что хочу спать. «Так. Надо выбираться отсюда. Что с тобой, Кулемина? Не была соней. Что тебя сегодня рубит?» Рация запикала: «− − • − − − − • • − • • • • • • − • • − • − • • • − •» «Ты здесь, Лен?» «− • • • −» «Да» Я вышла из дверей больницы. Осмотрелась. Голова шумела. От усталости. Я не смогла увидеть Виктора. «• − − • • − − • • − • − • − − • • • − • • • − − • • − − • • − −» «Вить, я нужна тут?» «• − − • • • • • − • − • − − − − • • − − − − − − − − − − • − − • • − • − − − • • • − • • − • • • • • − − − − − − − • • • − • − − • − − − − • • − − − • − − − • •» «Езжай домой. Прости, не могу подойти» «− • • − • • − − • • − − − − − − • • − − − • •» «Не надо. 88» «− − − • • − − − • •» «88»

Преодолев обратный путь по пожарищу, я выехала на окраину селения. Снова зевнула и притопила по ровной накатанной уже дороге. Специально поехала коротким путем, чтобы не уснуть на горках, да и большее количество поворотов не даст мне отключиться. После горок глаза стали закрываться.

Я взяла в руку рацию. «Остановиться сейчас – замерзнуть в сугробе. Найдут меня только через несколько часов, в лучшем случае. А потому, надо быстрее ехать, может, успею. Заодно, на всякий случай, настучать Морзянкой. Если Витя не услышит, там папа обещал быть на связи. Вот еще немного. Вот тут поворот опасный. Так. Не спать. Еще. Блин, дальше ровно. Глаза закрываются». Рука сама начала нажимать кнопку на рации. Точка. Тире. Тире. Тихо. Точка. Точка. Тихо. Тире. Тихо. Темнота.

Комменты

Он проводил меня к нему в камеру. Сложно назвать это камерой, скорее – комната, но все же – заключение. Дверь открылась, и я увидела любимого, сидящего на кровати. Он вскочил и бросился ко мне. Я прижалась всем телом, обхватив руками шею, наслаждаясь минутами отобранного единения. Так хотелось сообщить ему, что я всегда с ним не только стоя тут, но и мыслями, сердцем, даже когда меня не было рядом. Я немного отстранилась и прильнула к сладким губам, забирая у него тревогу, обиду, непонимание, растерянность. Снова трепещущий несмелый мотылек зашевелился внутри, но не вызывая страсти, а приятно щекоча, давая ощущать себя любимой. Когда тоска закончилась, растворившись на губах, я посмотрела в любимые глаза.
- Как ты, малыш? Что случилось? Почему ты упала со снегохода?
- Нормально. Я ничего не помню. И не понимаю. Вить, что происходит?
- Лен, я не знаю. Но мы разберемся. Рассказов с Соней что-то там копают. Поговори с ними, у них больше информации.
- Что шериф сказал?
- Что он мне верит, но у него инструкции. – Я опустила голову. Он обнял меня за плечи, поцеловал в макушку. – Ничего, Лен, у них против меня нет ничего…
- Что нужно сделать, чтобы тебя выпустили?
- Подождать. Она будут делать экспертизу поломок на снегоходе. – Он грустно опустил голову. А до меня дошла очередная мысль.
- Вить, а что тебе будет, когда… если… - Или мне показалось, или это было самым больным местом сейчас для него. Он вздохнул.
- Меня отстранят от экспедиции. Вышлют из страны. Закроют визу на несколько лет... Лицензии… – Вздох. Понятно.
- Вить, до этого не дойдет. Я все выясню, обещаю. – Я поцеловала его, и тут раздался звон ключей и дверь открылась. – Я люблю тебя, Вить.
- Я люблю тебя. – Я вышла, оставив сердце там, за дверью.
Замерла. Отдышавшись, пошла вслед за шерифом. Вышла на улицу и на меня воззрились сразу шесть пар глаз, как бы спрашивая, почему это я одна. Я погладила собак. Присела на корточки и посмотрела на Волка.
- Его скоро выпустят, ребята, не переживайте. – И тут меня осенила мысль: – Голос! – Собаки подали голоса. – Надеюсь, он вас услышал.

Зашла в холл. Молчаливое ожидание и упаднические настроения висели в воздухе непроглядным дымом. Я подошла к Рассказову и Соне.
- Игорь, Соня, я могу с вами поговорить?
- Да, идем ко мне в комнату. – Сказал Рассказов. Они вдвоем поднялись и я пошла за ними. – Лен. Это все подстава. – Сказал Игорь, когда дверь за нами закрылась.
- Тут и вопросов нет, ясно, что не он это сделал. Что делать-то?
- Лена, давай с самого начала. Зачем ты взяла снегоход Комарова? Я же сказал, что свободный как раз Витин был.
- В том-то и дело, я пришла в гараж, даже не глянула чей он, он там одни был. Только потом поняла.
- Ясно. Дальше. Что было потом?
- Я уехала, передала посылку в больницу и отправилась обратно. Там я поняла, что хочу спать.
- Подожди. Ты ведь в прошлый раз заметила, что в работе двигателя что-то не то. В этот раз было нормально все?
- Да.
- Да, или ты не заметила? Говоришь, спать захотела?
- Да, и я точно помню, что я ехала до самого конца, когда уже увидела снег перед лицом. Ни хлопка, ни вынужденного механического прекращения движения. Я просто уснула. На ходу.
- Лен, ты с ума сошла? А если бы ты в обрыв упала «на ходу»! – Возмутилась Соня.
- Да нет, я же чувствовала, отвернула в противоположную сторону от обрыва…
- А как ты почувствовала, что спать хочешь? – Зацепилась Соня за тревожную мысль.
- Еще когда отец мне посылку передавал, он удивился, что я такая спокойная и даже заторможенная. А потом я просто отрубилась. Получается, через час где-то.
- Лен, Игорь, это похоже на снотворное. – Мы уставились на Соню. – Послушайте, пойдем на кухню, там девочки должны убирать вчерашний бедлам. Может, остался твой стакан.
У меня внутри зашевелился нехороший червячок. Стакан мне принес Витя. В висках снова стало стучать «Не может быть». На кухне отыскали стаканы.
- Мой был с трубочкой. Розовой. – Таких оказалось три. Мы их забрали. Снова поднялись в комнату и закрылись. – Ребят, это не должно всплыть.
- Что именно? – они не поняли о чем я говорила.
- Про снотворное. – Немой вопрос в глазах. – Потому что мне сок приносил Витя и все это видели. – Рассказов уронил голову на руки.
- И даже я это видел. – Выдавил он. Топориком над нашими головами повисло молчание. – Если экспертиза докажет, что до остановки снегоход был исправлен, то как доказать что его испортили, пока ты была, извини, в отключке.
- Игорь, а что было, когда я спала?
- Виктор понял, что что-то случилось и отправил за тобой Рика на санях по следу. Он привез тебя домой. Отец тоже хотел ехать – он слышал морзянку. Но у нас не было свободных снегоходов. Потом ребята забрали снегоход. Витя приехал и пошел к тебе. Оттуда его и забрали. – У меня сердце сжалось. «Блин, все из-за меня». – Отбуксовали снегоход в гараж. Он не на ходу, сейчас он на экспертизе, к вечеру должны дать ответ. – Я поставила локти на стол, уткнулась лицом в ладони. Соня невидящим взглядом смотрела в пол. Игорь пальцами тер лоб.
- Давайте сделаем так. Мы проведем анализ, если это действительно снотворное, то пока говорить не будем, почему я уснула. Скажем, что я до этого две ночи не спала и отключилась. – Соня поднялась с места и стала мерить комнату шагами. – Я знаю, что это не он, но доказать мы не сможем, а ему повесят еще одно обвинение. Игорь, мне Витя сказал, что в случае вынесения обвинения его вышлют из страны?
- Да, его вышлют, у него отберут лицензии на охранную деятельность и на детективное агентство наложат арест. Ну, и с кафедры вышибут, естественно. – Тяжелое молчание. – И все-таки, где же Витин снегоход. Лен, его не было в гараже?
- Не было. И на пожаре не было, Витя сказал. Лен, ты ничего мне не хочешь сказать?
- Не хочу. Я не могу сказать. Я знаю кто это, но мне от этого не легче. Я не знаю что дальше. Хуже того, что и дальше вам придется с ним иметь дело. У меня появилась мысль. Если это произошло в тот момент, когда я упала, то Рик должен был что-то заметить. Я пойду с ним поговорю.
- Хорошо, Лен, а мы пока отнесем твоему отцу стакан. На всякий случай.

По словам Рика выходило, что помимо меня около снегохода кто-то еще был. Он сказал, что следы были такие, словно там два снегохода побывало. Или один снегоход таскали с места на место. И то и другое могло быть правдой. Оставалось подтвердить свои догадки, поговорив с «подозреваемым». И я направилась в комнату Стаса, понимая, что сейчас утро, и его настроение после вчерашней попойки не должно быть радужным. Вот это мне как раз и нужно было.
В дверь я вломилась без стука. Закрыла ее и встала у входа, сложив руки на груди.
- Вставай, Стас. – Парень валялся на кровати, хотя уже не спал.
- Не хочу.
- Сейчас помогу. – Прошла в ванную, взяла ковш и налила воды.
- Вставай, или водные процедуры начнутся прямо тут. – Занесла ковш над его головой.
- Встаю! – Рыкнул он. – Может, отвернешься?
- Что? Засмущался? Девица красная. Вчера ты не такой стеснительный был. – Проворчала я и понесла ковш в ванную. Когда вернулась, он сидел на стуле у столика. – Рассказывай.
- Не буду я тебе ничего рассказывать.
- Ну, тогда возвращайся в Россию и готовься к вступительным экзаменам в ВУЗы Москвы, хотя, сомневаюсь, что ты найдешь себе что-нибудь подходящее с такой причиной отчисления из этого ВУЗа. – Он долго молчал.
– Ладно. Когда мы были в первой экспедиции, то я первый заметил двоих грабителей, которые пытались утащить наши материалы. Но я не выдал их. Сам не знаю почему. Теперь один из них, Дэрик, меня шантажирует, что расскажет все Степнову и Рассказову и меня отчислят. А дальше… Я должен был сам выкрасть для них результаты наших исследований. Ведь каждый занимается своим делом тут, и отчеты каждый пишет в своей области. Но им не только мои нужны были данные, но и Рассказова и моих одногруппников. Как это сделать? Степнова убрать. Вот и решили его посадить в тюрьму. А тут ты еще, ну я и вспомнил, что когда-то получил от ворот поворот и решил на этом сыграть. Сделать так, что, якобы, Виктор сломал намеренно мой снегоход и более того, выпустил из гаража машину с такой поломкой. Но на нем должен был не я ехать, а то бы все догадались. Для того, чтобы сломать снегоход, тебя нужно было куда-то на время деть. А именно – усыпить. Пока ты спала, этот придурок сломал снегоход, но не рассчитал, слишком много наворотил, и теперь станет ясно, что такая поломка не совместима с тем фактом, что ты на нем ехала. – Он замолчал. - Это все он придумал, а я только подсыпал снотворное тебе в сок, когда Степнов понес графин в холл. Лен, прости. Мне самому уже поперек горла эта история. Мы с Анькой поссорились… Ты же понимаешь, что меня отчислят, если я дам показания против этого…
- Стас, где Витин снегоход был?
- Дерик на нем ездил тогда… С ним все в порядке… Лен, что делать? – Я вздохнула.
- Я не знаю. Пойдем к Рассказову. Только он сейчас может помочь тебе. – Я встала и направилась к двери.
- Лен. – Я повернулась. – Спасибо.
- Я ничего не сделала, и не обещала, что не заеду тебе по морде.

Человек появился, подошел к Стасу и заговорил. Стас прекрасно владел языком, даже я не все поняла, но вынесла из диалога главное – он подбивал его теперь на кражу из сейфа, который был в кабинете в доме, где живут исследователи. И еще я поняла, что услышанного шерифу хватило, чтобы задержать мужчину. Он отсоединился от стены, я внезапно включила свет и шериф заговорил официальным языком, предъявляя жетон. Дерик дернулся в сторону, но дорогу преградил Стас, с другой стороны подходил Рассказов, а в проеме двери нарисовался Эй. Мужчина бессильно опустил руки и склонил голову. Все потеряли бдительность, однако он резко выхватил нож и метнул его в сторону шерифа. Стас успел дернуть его за рукав, нож, сорвавшись с траектории, упал в стороне, не зацепив никого из присутствующих. Мужчину скрутили, представитель власти надел ему наручники и повел нарушителя в участок, зачитывая ему обвинение в покушении на шерифа, и оглашая его права.

Мы двинулись следом, прихватив с собой Эя. Через несколько минут сзади раздался топот ритмичных отбиваний по утрамбованному снегу. Волк аллюром. Он догнал меня, ткнулся носом в ладонь и проскулил. Я разрешила ему пойти с нами, да и как же иначе – его любимец сейчас будет освобожден, как же можно это пропустить!
Мы стояли около здания так называемой тюрьмы. Из двери показалась седая голова шерифа, он позвал меня и тихо спросил:
- Lena, would you like to meet him yourself? (Лена, вы не хотите встретить его сами?) – хитрый старческий прищур шерифа напомнил мне собственного деда. Мелькнула мысль их познакомить…
- Certainly! Thank you! (Конечно, спасибо!) - Шериф улыбнулся мне в ответ на мой сияющий вид открытой улыбкой, мы вошли в коридор и он протянул мне ключи.
- Go. – Я бросилась по коридору, на ходу расстегивая куртку, от которой в помещениях всегда жарко. Открыла дверь и запрыгнула в комнату.
Виктор не ожидал такого и ошарашенно смотрел мне в глаза, соображая, откуда я взялась. Потом радость захлестнула все мысли и вопросы, и он впился губами в мои губы, словно проверяя, точно ли это я перед ним.

Я потянула его к выходу, едва он ослабил кольцо рук на спине. Вытолкав упирающегося мужчину в коридор, я достала из двери ключи и кивнула Виктору, чтобы он шел к шерифу. Тот, улыбаясь, поблагодарил Виктора, за одно, и меня, пожал ему руку и выдал его одежду. Мы попрощались, и в обнимку направились к выходу.

Мы долго выходили из здания, так как не могли оторваться друг от друга, пытаясь забрать дыхание себе, ловя его на губах любимого. Когда дверь, наконец, открылась, нас тут же встретили четыре лапы. Это наши собаки решили сразу узаконить свою добычу, поставив два следа на куртке Вити. Ну, а так как мне они тоже были благодарны, то и у меня появились такие же. Видела, как друзья приветствовали друг друга, как напрягся Витя в присутствии Стаса, подошла и взяла его под руку. Все потом. Все разговоры, все объяснения, благодарности. Сейчас только мой, родной, любимый, желанный. Помахав друзьям руками, я утащила Витю домой. Как же сладко это звучит.

В доме была тишина. Родители уже уехали на работу, оставив малыша Лере и деду. Нянька отлично справилась с кормежкой и купанием, под чутким руководством еще одного малыша в нашей семье, которому иногда внимания требовалось еще больше. Когда он увидел Виктора, то просиял, предвкушая, что ему удастся у меня урвать кусочек времени МОЕГО Вити. Нет уж. Я отправила любимого в ванную, деда писать роман, а сами с Лерой пошли в комнату Сережки укладывать того спать. Малыш, видимо, соскучился по мне, обвил ручками шею и притих, уткнувшись мне в щеку носиком. Лера отправилась домой, а я расслабилась рядом с теплым комочком.

Через некоторое время почувствовала, что меня накрыло теплое одеяло. Витя обошел кровать и лег с другой стороны, придвинулся к нам и обнял меня, создавая мальчику уютную колыбель между нашими телами. Его рука легла мне на талию. Глаза вспыхнули озорными огоньками. Такого я уже выдержать не могла. Через несколько минут выбралась из-под одеяла, аккуратно взяла малыша и отнесла в кроватку. Накрыла одеялком и тут почувствовала ладони на талии. Они скользнули вверх, переместились на живот, вызывая волну возбуждения. Я выпрямилась и почувствовала желание своего любимого. Развернулась к нему лицом и обвила руками шею. Даже в темноте было видно, насколько потемнели от страсти глаза.
- Соскучилась.
- Я тоже, любимая. – Выдохнул уже в губы. Малыш во сне вздохнул. Мы замерли, напряженно глядя в глаза друг другу. Потом я улыбнулась, поняв, что ребенок спит, и позвала Виктора за собой, направляясь к выходу из комнаты. Он прокрался за мной, поймал в коридоре, руками прижимая к своему разгоряченному телу одной рукой чуть ниже талии, а второй пытаясь подлезть под майку. Я прерывисто выдохнула, вырываясь из горячих объятий. Добрались до ванной не скоро, ища свидетельства нашему желанию стен и шкафов по пути. Я включила душ, Виктор снял с меня одежду и поставил под теплые струи. Набрал в руки гель для душа и стал плавно втирать его в кожу. Широкие ладони доставляли неповторимые ощущения, когда руки оказывались в чувствительных местах, слегка дразня и задерживаясь в точках реакции. Через некоторое время я уже извивалась от его прикосновений, сама себе не отдавая отчета в том, что могла перебудить весь дом.

Когда пена была смыта, к ласкам присоединились губы. Виктор шагнул ко мне, сбрасывая полотенце с бедер. Близкий контакт тел и его дыхание на моей коже, бег пальцев по пульсирующим венам и предвкушение желанных касаний сводили с ума. Притягивая и отталкивая, целуя и кусая, дрожа под поцелуями и требуя их, я стремилась к нему. Мне казалось, что, находясь со мной, он очень далеко. Он необходим мне сейчас как воздух, и я старалась это ему сообщить на языке тела, также массируя его напряженные мышцы.

Когда пространства между нашими телами не осталось, мы выбрались из душа и Витя понес меня к кровати…

Как мне отпустить его теперь в горы. Хоть тревога отпустила, но я себе не представляла ночи без него, его тепла и губ. Ночью, встав к малышу, требующему попить, я надела ночнушку и потопала в комнату Сережки. Когда он снова заснул, я решила сходить вниз попить чего-нибудь.

Налив в стакан сока, я от неожиданности вздрогнула, когда меня сзади обняли теплые руки. Дернув рукой, пролила каплю и она стекла по подбородку. Увидев это, Витя незамедлительно языком подхватил ее, не давая скрыться на шее. Когда он поднял глаза, то поняла, что спать нам не придется больше. Отвлекла мужчину, предложив попить, высвободилась из вынужденно ослабленного плена рук, и попыталась скрыться с места преступления. Легко пробежала через холл, но, услышав сзади погоню, припустила вверх по лестнице, стараясь не топать. Поймал. Горячее дыхание обожгло шею, крепкие руки развернули меня к себе, где-то посередине лестничных ступенек. Ночнушка скользнула вверх и вмиг я ощутила его полностью своим. Кругом пульс, его губы, его дыхание, его желание. Я моментально вспыхнула, глотнув кислорода, подпитавшего бег моей крови по венам, забыла о ступенях под спиной, о Сережке и деде, который, возможно, и не спал вовсе, тарабаня по клавиатуре. Неважно. Все неважно...
- Люблю. – Задыхаясь.
- Люблю. – На выдохе сквозь пульс стучался в сознание любимый голос.

Он подхватил мое обмякшее тело, преодолел остатки лестницы и опустил на кровать.
– Ленка, я с ума схожу, когда вижу твои ноги… надеюсь, ты на свадьбе в платье будешь? - Я подняла голову, взяла свою одежку за короткий подол:
- В этом?
- Угу. - Промычал в ответ любимый, зубами стягивая бретельку с плеча…