Сериалы онлайн

Резкий звук будильника. Лена мгновенно открыла глаза. Протянула руку на соседнюю подушку. Пустота. Боль. Уже пять дней Лена просыпается одна. Одна завтракает, одна в своей собственной машине добирается на площадку или репетиционную базу. Одна заходит в магазин и одна по вечерам поедает полуфабрикаты перед телевизором. Одна борется с болью: «Почему это случилось со мной? Почему он ушел? Что со мной не так?» Боль отступает только во время сна. Попадая в царство Морфея, девушка переносится в тот, другой, мир. Мир до тех страшных слов «я ухожу». В мир, где правит любовь, где нет предательства, измены и непонимания. Где любимый поддерживает тебя в любых начинаниях. В этих снах Лена счастлива. А потом звонок будильника, и тупая боль во всем теле.
«Нужно встать, принять душ, поесть что-нибудь, – девушка мысленно уговаривала себя действовать, двигаться, жить. – Ну, давай еще денек продержимся, еще сегодня съездим на съемки. Нужно работать! Нельзя подводить своих друзей, коллег! Нельзя срывать рабочий график! Нельзя показывать свою боль никому, особенно родителям! Нельзя!»
С некоторых пор вся жизнь Лены состоит из «нельзя» и «нужно». Нельзя хандрить, нужно работать!
На кухне Лена включила радио. Волна, конечно же, та, которую любит ее парень. Теперь уже – бывший парень. Завтракать не хочется совсем, но нужно. Девушка машинально начинает что-то готовить. Утренние звуки, всегда раздражающие, сегодня успокаивают. Сегодня Лена все бы отдала, чтобы готовить завтрак любимому. Хотя обычно ранний подъем и необходимость готовить убивали девушку. Больно, но терпимо. Скоро она поедет на работу, и боль немного отпустит.
Припев какой-то песни привлекает ее внимание:
«Что ей снится,
Когда слезы на ее ресницах?
Когда в эту ночь опять не спится?
И так больно курить, одну за одной…»
Отшвырнув миску, в которой взбивала яйца для омлета, девушка зажала рот рукой и опустилась на пол. Боль ударила в живот, сворачивая пополам, заставляя ползать по полу и выть нечеловеческим голосом. Слез не было, была только боль. Она не помещалась в девушке, пыталась вырваться наружу, порвать кожу, вспороть живот изнутри. Уничтожить. Оставить умирать. Жалкое подобие человека. Раздавленная и обессиленная.
Нет сил встать. Лена действительно чувствовала себя больной. Руки и ноги не слушались ее. Девушка кое-как доползла до кухонного дивана, схватила с него сигареты и затянулась. Никотин помог. Боль отступила. Появились мысли. Вернулось чувство ответственности.
«Нужно ехать на работу!»
Осмысленным взглядом девушка обвела кухню. Барная стойка, залитая яичным желтком, дымящаяся сковорода, сбежавший кофе. Страшно, но не смертельно. Позавтракать она уже не успеет. Лена поднялась с пола, открыла окно, выключила конфорку под сковородкой и машинально начала мыть турку. Турка была его. Барная стойка тоже появилась с его приходом. Он ненавидит беспорядок. Всегда и везде. Даже приползая в три часа ночи домой после концерта, она всегда убирала кроссовки на полку, вешала куртку в шкаф, хотя обычно швыряла все куда попало. С ним она начала готовить и мыть посуду сразу после еды. Из-за этого она не высыпалась и всегда везде опаздывала. Он говорил, что она несобранная и безответственная. Он говорил, что ее организованностью невозможно работать в шоу-бизнесе. Чего только он не говорил! Она все терпела, потому что любила его. Сильно любила. Она жила даже не для него, а им. Тихая гавань в ее суматошной жизни. Рай длиной в десять месяцев. И пять дней назад ее выгнали из этого рая.

Был обычный вечер. Самолет «Казань-Москва» совершил посадку строго по расписанию. Уставшие, но счастливые ранетки погрузились с микроавтобус. Лена прижала к груди сумку с сувенирами. Мысль, что через полтора часа она увидит своего любимого Максима, грела ей душу. Последние несколько дней они ссорились по телефону. Точнее, ссорился Максим, а Лена пыталась мириться.
«Обязательно нужно серьезно поговорить с ним, – решила девушка. – В конце концов, я не могу выходить на сцену и выкладываться по полной, когда он каждый день «чистит» мне мозги! Я этого больше не выдержу. Я хочу хоть немного свой, прежней, жизни!»
Лена не была уверена, что решится поговорить с ним, но этот разговор был необходим.
«Ладно, обязательно поговорю, но не сегодня, – заключила сама с собой сделку девушка. – Интересно, есть ли в холодильнике продукты? – Лены не было дома больше недели, а Максим продукты не покупал чисто принципиально. Не мужское это дело, так это называлось. – Черт, как же я устала! Если еще и в магазин тащиться, то пристрелите меня лучше!»
Лена закрыла глаза в надежде немного поспать. Вряд ли ей удастся срезу лечь спать. Придется готовить ужин, потом наводить порядок. Потом обязательная порция горячего секса перед сном. Здесь Лена мечтательно улыбнулась.
«Попросить, что ли, водителя выгрузить меня у супермаркета? Ведь потом я точно не дойду!»
– Дядь Толь, – позвала девушка. Она жила дольше всех от аэропорта, водитель уже развез всех ранеток по домам, осталась одна Лена. – Ты высади меня у магазина, пожалуйста. Дома есть нечего, наверняка!
Водитель сочувственно посмотрел на Лену в зеркало заднего вида:
– Тебе сейчас не есть, а спать нужно! Завтра сама сходишь.
– Нет, дядь Толь. У меня дома мужчина голодный.
– Что же он, в магазин не может сходить? Ты ведь только прилетела. Устала. – Начал возмущаться водитель. Лена молчала. Вроде бы дядя Толя говорил все правильно, но ведь у нее – любовь! Кто обращает внимание не такие мелочи, как продукты? – Ладно, вот он, твой магазин. Положь сумку! Здесь тебя подожду. Потом до дома довезу. – Буркнул он и добавил что-то про мужчин, которые не ценят женщин.
Тысячу раз поблагодарив дядю Толю, Леночка пробежалась по рядам, собирая в корзину продукты.
«Раз мне так повезло, то устрою пир! – решила девушка. – Запеку курицу, сделаю греческий салат. Максим придет только в девять вечера, успею».
Девушка вошла в квартиру, бросила сумки на пол и тут же стянула кроссовки. Сил не было. Все-таки поездка была трудной. Девушка сползла на пол по закрытой двери.
«Вот прямо здесь, на коврике, свернуться бы в калачик и спать! Спать! Спать! – Сонно подумала она. – Нет! Подъем! Скоро приедет Максим. Он не любит валяющиеся везде вещи. Да и ужина нет».
Усилием воли Лена поднялась с пола и пошла в душ. Стало легче. Спать хотелось уже не так сильно. Она достаточно быстро раскидала вещи по местам, загрузила стиральную машину, натерла курицу приправами и поставила ее в духовку. Затем сварила кофе и вышла покурить на балкон. Зима. Крупные снежинки беспечно падали не землю. Завтра выходной. А послезавтра начинаются съемки третьего сезона сериала.
– Зима, зима, зима, зима… – напела Лена песню Ранеток.
В замке провернулся ключ. Девушка радостно улыбнулась, выкидывая сигарету, и побежала в прихожую.
«Он пришел пораньше! – Думала она. – Он знал, что я сегодня приезжаю, и освободился раньше обычного!»
– Максим! – Закричала Лена, выбегая из комнаты. И замолчала. В ее квартиру вошла незнакомая девица, обнимающая ее Максима.
– Здравствуйте! – Рассеяно произнесла Лена, думая, что появление этой крашеной куклы объясняется как-то очень просто. Тем более что Максим ведет себя уверенно.
– Привет, – привычно откликнулся он. – С возвращением. Как долетела? Ты проходи, Оля, не стой в дверях. – Последние слова относились к пришедшей с ним девушкой.
Оля неуверенно посмотрела на Лену, сняла сапоги. Лена, как радушная хозяйка, подала ей тапочки.
– Долетела хорошо, – ответила она Максиму. – Никаких задержек рейсов или других неожиданностей. Ты нас познакомишь? – Она улыбнулась девице.
– Конечно. Это Оля – моя невеста. А это Лена – моя бывшая девушка. – Бодро отрапортировал Максим.
– Очень приятно, Оля, проходите на…. Невеста?
– Да, невеста. И не начинай! Не вздумай устраивать сцены и закатывать истерики. Я пришел за своими вещами.
– Прости, но я ничего не понимаю, – прошептала Лена. Она действительно ничего не понимала. – Почему? – Этот вопрос выразил всю боль от услышанного.
– Пошли на кухню, – так же бодро произнес Максим. – Сядь. Оля, садись. Ты задаешь глупый вопрос. Почему? Господи, да с тобой невозможно жить! Ты неряха, постоянно опаздываешь. Ты не можешь грамотно распланировать свой день, чтобы все успевать. – Лена опустилась на диван, рассеяно улыбаясь. Ей казалось, что она просто спит. В жизни так не бывает. Она даже решила, что досмотрит этот сон до конца. А потом, когда проснется, расскажет о нем Максиму. – Ты не умеешь готовить. То, что ты готовишь, просто невозможно есть. Тебя никогда не бывает дома. Твои концерты и гастроли. Ты практически никогда не ходишь со мной в гости. – Он посмотрел на Лену, прикидывая: хватит или добавить еще? – Еще ты скрываешь наши отношения, как будто стыдишься меня. Я прихожу на все тусовки только после того, как оттуда уйдут все журналисты. Ты можешь напиться так, что утром ничего не помнишь. Ты куришь! Ты воспринимаешь меня как приложение к себе, любимой. Это Лена Ранетка Третьякова, а это ее парень. Как карманная собачка. – Все это звучало как приговор. Виновна по всем пунктам! Приговорить Третьякову Елену к смертной казни путем вырывания у нее сердца. Приговор привести в исполнение немедленно.
Лена перестала улыбаться. Она перевела взгляд на Олю. Последняя сидела на стуле в напряженной позе. Было видно, что ей жутко неловко и жалко Лену. Но сделать она ничего не могла. Внезапно лена поняла, зачем он привел Олю. Максим хотел показать, что бросает ее, Лену Ранетку, ради простой девушки, которая наверняка умеет готовить и не раскидывает вещи по квартире.
– Поэтому я принял единственно правильное решение. Я слишком себя уважаю, чтобы жить в твоей тени. Я ухожу! – С этими словами он взял Олю за руку и вышел из кухни. Лена осталась сидеть на диване. В соседней комнате слышался стук дверцы шкафа, звон стекла и глухое шуршание. Потом все стихло.
– Я ушел! – Донеслось из коридора. Хлопнула входная дверь. Снова тишина.
Зима. Крупные снежинки беспечно падали на землю. Зима, зима, зима, зима…

Громкий звук мобильника заставил девушку прийти в себя. Она осознала, что находится у себя на кухне и уже двадцать минут моет турку. Бросив турку в раковину, девушка ответила на звонок.
– Третьякова! Это я, злой и страшный серый волк Арламов. Звоню тебе напомнить, что на работу нужно приходить вовремя! Ты меня слышишь?
– Здравствуйте, Сергей Витальевич. Конечно, я буду вовремя. Уже выхожу, вы меня в дверях застали, – соврала она для успокоения режиссерской души.
– Слушай. Не в службу, а в дружбу, заскочи к Абдулову, забери его из дома. У него машина сломалась, а вы живете рядом.
– Хорошо, Сергей Витальевич. Говорите адрес.
Режиссер продиктовал адрес, еще раз попросил не задерживаться и отключился.
Лена быстро переоделась, провела несколько раз расческой по волосам и выскочила из дома.
День только начинался, а у Лены уже не было сил жить. Любимая машинка радостно мигнула огнями, поддерживая хозяйку. Машинка радовалась, что они с Леной сейчас поедут, будут слушать любимую радиостанцию, лавировать в пробках и заигрывать с громадными тяжелыми джипами или высокомерными машинками бизнес-класса.
«Даже моей Милке живется лучше, чем мне. Ее-то любят, холят, поят дорогим вкусным бензином, регулярно моют. А на меня всем наплевать. Никто не пожалеет меня, когда я устаю. Никто не знает, что сегодня я не завтракала. Что через полчаса живот сведет судорогой от голода и начнет подташнивать. Никого не волнует, что я опять плохо спала и утром выла на полу собственной кухни».
Жалея себя, девушка счистила снег с капота, протерла окна и завела машинку. Любимая радиостанция бодро пожелала всем своим слушателям доброго утра и удачного дня и зазвучала актуальной в такую погоду песней Ранеток «Зима».
Во все горло подпевая Лере, Лена выехала на МКАД. Арламовское «рядом» оказалось в сторону, противоположную месту съемок, за Москвой в элитном поселке. Лена уже задумывалась, что на обратной дороге они попадут в огромную пробку, лицезреть которую девушка могла уже сейчас.
Подъехав к нужному месту, Лена увидела внушительный забор, шлагбаум и прыгающего Абдулова перед будкой охранников. Девушка открыла дверцу и крикнула мужчине:
– Доброе утро, Виталий Зинурович, – почему-то все ранетки обращались к Абдулову исключительно на «вы» и только по имени-отчеству. Хотя всех остальных звали по именам.
– Третьякова? – Удивился Абдулов. – Ты что здесь делаешь?
– Я за вами приехала, – теперь удивилась Лена. – Садитесь! Опоздаем! Там пробка такая! – Девушка закатила глаза.
– Вообще-то Арламов обещал машину прислать за мной.
– Я и есть эта машина. Он мне утром звонил, просил вас забрать. – Лена уже теряла терпение. Что он ломается, как красна девица. Лена не то, чтобы недолюбливала своего партнера по съемкам, но все время ждала от него чего-то. Ей казалось, что все, что она делает, он оценивает. И оценивает не очень высоко.
Наконец-то он сдвинулся с места и подошел к водительскому месту:
– Ну?
– что – ну? – Не поняла Лена.
– Освободи место.
– Зачем?
– Я поведу. – Да, Абдулов сегодня потрясающе немногословен.
– Вообще-то у меня есть права, да и машина моя.
– я не люблю, когда кто-то за рулем, а я – пассажир.
Лена была возмущена до предела. Вместо того чтобы со словами благодарности сесть в машину, Абдулов устанавливает свои правила. Боль, преследовавшая Лену последние несколько дней, исчезла без следа. Девушка полной грудью вдохнула морозный воздух, не боясь сломаться пополам. Появилось практически непреодолимое желание захлопнуть дверь и вдавить газ в пол. Девушка даже улыбнулась, представив ошарашенное лицо Абдулова, быстро уменьшающееся в зеркале заднего вида.
Погруженная в свои сладкие мысли, она вздрогнула, когда сильные мужские руки обхватили ее за талию. Еще мгновение, и девушка повисла в воздухе. Мужчина без видимых усилий перенес ее на соседнее сидение и даже пристегнул ремнем безопасности. Хлопнула одна дверь, затем вторая. Сыто заурчал мотор. Абдулов, морщась, выключил радио. Затем подрегулировал сидение.
– Да уж, ну и машина, – пробормотал он.
– Если бы я вела, то вам было бы удобней, – не смогла удержаться от комментария девушка.
– Молчи, женщина! – усмехнулся Абдулов. Лена задохнулась от возмущения:
«Нет, лучше молчать! Молчать, пока есть силы! Мне еще работать сегодня. Если я сейчас с ним поцапаюсь, то этот дебильный день станет еще хуже. Будет лучше, если я сейчас усну!» – Приняла самое правильное решение Лена. Она отвернулась к окну, устроилась поудобней и закрыла глаза.
Обычно девушка засыпала мгновенно, стоило ей только расслабиться. Но не сегодня. Несмотря на бессонную ночь и эмоциональное утро, девушка даже не задремала. Она сидела с закрытыми глазами и остро ощущала чужое присутствие. Абдулов нервно постукивал по рулю. Вот его рука потянулась к приемнику, но, он взглянул на девушку, переместилась к панели зачем-то. Вот он что-то ворчит себе под нос. Вот он заботливо повернул решетку отопления на Лену. Зазвонил его мобильный. Шепотом он объяснил Арламову про пробку, спящую Третьякову и вообще плохой день. Раздраженно бросил телефон на щиток.
Лена не выдержала и открыла глаза. Разговаривать не хотелось, но хотелось есть. В животе громко заурчало. Лена положила на него ладонь, надеясь хоть немного утихомирить его. Абдулов бросил быстрый взгляд на девушку, потянулся и стал рыться в своей сумке. Вытащил яблоко и молча протянул его девушке.
– Зачем? – Лена никогда бы не поверила, что ее голод может волновать кого-то еще, тем более – Абдулова.
– Ты же есть хочешь. Не успела позавтракать, неверное. Перекуси. Скоро уже подъедем к школе. Там поешь нормально.
– Спасибо, Виталий Зинурович, – прошептала Лена. На ум сразу пришла история, имевшая место быть несколько недель назад. После тяжелого дня Максим вез Лену домой. Перекусить девушке не удалось. Она стала уговаривать своего любимого остановиться где-нибудь. Мыл, есть очень хочется. На что он прочел ей целую лекцию. Суть которой сводилась к тому, что неумеющая организовать свой день Лена в самый неподходящий момент устраивает странные выходки. Этими выходками она мешает его, Максима, распланированной жизни. После этого у Лены уже кусок в горло не лез.
«Зачем я только терпела все его выходки и заморочки? – Спросила сама у себя девушка. – Ах, да! Я же очень сильно его любила!» – Напомнила она себе, но привычной боли не почувствовала.
Несмотря на заботу в виде яблока, проявленную Абдуловым, девушка с радостью выскочила из машины, как только она остановилась.
– Третьякова! А ключи тебе не нужны? – Услышала она, уже прикуривая сигарету. Долгое воздержание сказывалось. Абдулов догнал ее и протянул ей связку.
– Спасибо, Виталий Зинурович, – пробормотала Лена.
– Не за что, – усмехнулся он.

День прошел как обычно. У Лены были только общие съемки. Ничего сверхсложного. Сцены «КВМ» отсутствовали вообще. К шести часам вечера Лена была свободна. Девчонки собирались в клуб. Обычно Лена не упускала возможности расслабиться после трудного дня, но нестроение сегодня было не то. Ранетки в общих чертах знали о ситуации с их басисткой и не настаивали. Лена переоделась, смыла грим и уже собиралась выйти из школы, как услышала голос помощницы режиссера Аллочки:
– Леночка, зайка, подожди. Тебя Сереженька Витальевич просил позвать. Зайди к нему, девочка моя. Он в кабинетике химии, там как раз закончили снимать урочек. – Аллочка как всегда говорила привычным заискивающим голосом, но все на площадке, от актеров до уборщиц, знали, что хватка у нее железная. Если ей было что-то нужно, то она своего добивалась. Говорили, что Арламов терпит ее только за ее умение договориться с самыми несговорчивыми актерами. После того, как крики режиссера переставали действовать, в дело вступала Аллочка. Маленькая, худенькая, в узких джинсиках и нелепом свитерке, со стрижкой под мальчишку и огромными очками, вечно суетливая, с тихим голосом, она подбегала к «капризничающему» актеру и тихо что-то говорила ему. Через три, максимум – пять, минут актер переставал «капризничать», и съемки шли с первого дубля.
Лена знала: если Арламов послал за ней Аллочку, то дело плохо: какую-то гадость он для нее припас. Третьякова глубоко вздохнула и поплелась за Аллочкой на площадку.
– Ленка, как хорошо, что ты еще не уехала, – воскликнул Арламов, поворачиваясь к ней.
– Вы что-то хотели мне сказать, Сергей Витальевич? – Специально спросила Лена. По его лицу она поняла, что дело не просто плохо, дело – дрянь!
– Лен, мы же тут выяснили, что вы с Абдуловым соседи. – Лена молчала. В принципе она понимала, куда клонит режиссер, но помогать ему не собиралась. Если он хочет попросить ее об одолжении, то пусть сам об этом скажет. – Ты же знаешь, что Виталик без колес остался, де еще по вине нашего водителя. – Эту историю Лене поведала Женя еще утром. Вчера вечером машина, перевозившая аппаратуру, буквально смяла правой бок машины Абдулова. Говорили, что такого отборного мата от Виталия еще не слышали никогда. Кстати, сам Абдулов не пострадал. «Какая жалось!» – Вдруг подумала девушка. – Лен, слушай, не в службу, а в дружбу, подвези его. Вам ведь все равно по пути. – Лена усмехнулась. – Его машину отремонтируют через четыре дня максимум. Что я буду зря машину гонять?! А я тебе все сцены после двенадцати дня поставлю. Поспишь!
«Ага, поспишь! Пока я за Абдуловым буду пилить, пока обратно, по пробкам, как бы раньше не пришлось вставать! А Арламов – молодец! Поработай-ка, Третьякова, у Абдулова личным водителем. Умница!» – Думала Лена, мрачно взирая на режиссера. Тот, казалось, исчерпал весь запас красноречия и с немой мольбой смотрел на Аллочку.
– Хорошо, я помогу, – быстро согласилась Лена, опасаясь тяжелой артиллерии.
– Третьякова, ты моя спасительница! – Заорал Арламов. – Что бы я без тебя делал?! Проси, что захочешь! Все сделаю! Абдулов! Виталик! Все, решилась твоя транспортная проблема: Лека любезно предложила подвозить тебя, пока твои колеса не отремонтируют.
Абдулов внимательно посмотрел на Ленку и усмехнулся. Девушка покраснела. Ничего подобного она не предлагала. Но теперь точно знала, что завтра все будут говорить, что Третьякова предложила помощь Абдулову. «Ой, не с проста все это! Уж поверьте мне», – произносить поучительным тоном.
«Вот ведь черт! Влипла по полной! Как же я это выдержу?» – Но тут девушка вспомнила, что боль, постоянно терзающая ее уже почти неделю, рядом с этим мужчиной исчезает без следа. Девушка снова вспоминала, что нужно и можно жить, просто жить. Ради такого «обезболивающего» она была готова возить Абдулова не только за МКАД, но и на Северный Полюс, поселись он там.
– Я уже освободилась, Виталий Зинурович. Вы скоро закончите? – Игнорирую свои пылающие щеки и заинтересованные взгляды местных сплетниц, тихо и равнодушно произнесла Лена.
– Я уже освободился. Да, Серега? – он хитро улыбнулся. Арламов скрипнул зубами – у Абдулова было еще две сцены – но кивнул. – Нехорошо заставлять девушку ждать. – Надзирательным тоном произнес Виталий. – Пошли, Третьякова.

Лена выбежала из школы. Помня, как утром Абдулов поступил с ее приемником, девушка догадалась, что ее сигареты постигнет та же участь. Все знали, что вредный Абдулов не курит и курить рядом с собой не разрешает. Ближайшие полтора, а то и два часа обещали быть насыщенными эмоциями. Поэтому девушке была просто необходима доза никотина.
– Давай ключи, Третьякова, – раздался спокойный и властный голос рядом. Лена попыталась бороться:
– Виталий Зинурович, Арламов, конечно, вынудил меня согласиться подвозить вас. И я знаю, что вы не любите ездить как пассажир. Но я тоже этого не люблю. – Лена набрала воздух в легкие и выпалила: – Так почему бы вам, для разнообразия, не уступить мне?
– Эх, Третьякова. А я-то поверил, что ты от чистого сердца мне помогаешь. А ты…. Разрушила все мои иллюзии! Ладно, давай ключи!
Лена взбесилась: «Да что это такое! Что он ко мне привязался?! Сказала, что сама поведу – значит сама! Надоел, честное слово!»
У меня есть еще имя, – сердито произнесла Лена. Демонстративно достала еще сигарету и прикурила, пуская ядовитый дым в лицо Абдулова. – Меня зовут Лена, можно – Елена Николаевна, можно – Елена. – Мужчина прищурился. – Кроме того, это – моя машина! И поведу ее я сама! – Девушка выпрямилась и положила руки на пояс, глядя вызывающе на мужчину из-под челки.
Самое обидное, что Третьяковская пламенная речь не произвела на Абдулова ни малейшего впечатления. Он равнодушно скользнул по Лене взглядом и спокойно произнес:
– Третьякова, домой очень хочется, давай ключи, и поедем, – и добавил, безмятежно улыбаясь: – Или хуже будет!
Лена глотнула воздух ртом, последний раз затянулась, выбросила сигарету и скрестила руки на груди. Правая нога слегка отставлена в сторону и согнута в колене. Весь ее вид говорил: «Ну, попробуй, инвалид!»
Они смотрели друг на друга внимательно и настороженно, выжидая, кто сделает первое неверное движение.
Прошло несколько минут. Лена уже начала строить планы, как бы ей аккуратно отступить к машине, сесть в нее и уехать, оставив Абдулова на крыльце школы.
«Кажется, меня сегодня уже посещали подобные мысли!»
Внезапно она оказалась прижата к стене. Неловкая попытка освободиться, и ее руки зажаты над головой. Дергаться можно, вырваться нельзя. Девушка уже открыла рот, чтобы высказать все, что она думает в данный момент. Но так и замерла с открытым ртом.
Уверенная мужская рука легла на талию. Похлопала по бокам, проверяя карманы куртки, поднялась выше, к нагрудным карманам. Лена перестала дышать. На протяжении всего романа с Максимом, у нее не было других мужчин. Прикосновения этого высокомерного чудовища странно действовали на девушку. Во рту все пересохло. Усилием воли она заставила себя не облизывать губы. Между тем рука, убедившись, что в карманах куртки ключей нет, вернулась на талию и нырнула под куртку. При прикосновении холодной руки к оголенной полоске кожи на животе девушка вздрогнула. Ее лицо пылало. Мысленно она кляла себя последними словами за то, что не могла скрыть реакции своего тела на мужское прикосновение. Поднять глаза и увидеть насмешливую улыбку жестких глаз, было выше ее сил. Рука тем временем спустилась чуть ниже и слегка погладила ягодицы, сначала правую, потом левую. Потом переместилась на бедро. Ключи лежали в правом переднем кармане джинсов. Внезапно Лена вспомнила, что Абдулов видел утром, куда она убирала ключи, и скрипнула зубами. Но рука сначала погладила левое бедро от бока вперед, а только потом перешла на правое.
Ловкие пальцы нырнули в кармашек, зацепили ключи, и в тот же миг Лена оказалась на свободе.
Девушка была в шоке:
«Что со мной? Это же Абдулов! Тот самый Абдулов, которого ты боишься, от которого постоянно ждешь подвоха. Наверное, это просто последствия предательства Максима. Я же в здравом уме и твердой памяти. Поэтому я не могу хотеть мужчину, который в два раза старше меня! Это просто нервы. Просто нервы».
Краем глаза девушка заметила, что мужчина уже подходит к машине. Она немного подышала открытым ртом, расперла запястья и поплелась следом. Нужно было ехать домой.
Не говоря ни слова, она забралась на заднее сидение своей любимицы, приоткрыла окно и закурила. Абдулов повернулся к ней, и некоторое время внимательно смотрел на ее сигарету. Но Лена упорно изучала носки своих кроссовок. Наконец он отвернулся, завел машину и поехал домой. К моменту выезда на МКАД сигарет в пачке не осталось.
Абдулов понимал, что с девушкой что-то не то, но не понимал – что именно. Подъезжая к своему поселку, он еще раз посмотрел в зеркало заднего вида на свою попутчицу. По крайней мере, е лицо снова стало равнодушным. Он остановил машину перед шлагбаумом.
– Лен, – неожиданно тихо и миролюбиво позвал он. – Времени-то уже, десятый час. Ты далеко живешь-то? Может, тебе лучше остаться у меня? Места много. Зачем тебе зря кататься туда-сюда?
– Спасибо, Виталий Зинурович, – голос спокойный и равнодушный. – Я живу совсем недалеко. Во сколько завтра за вами заехать?
– Давай к десяти тридцати. Успеешь? – Лена кивнула. – Может, тебе хотя бы кофе сделать? Ты же спишь на ходу.
– Спасибо, не нужно. – Девушка даже улыбнулась. – Я сейчас приеду и сразу лягу спать.
Они вышли из машины. Абдулов любезно закрыл за Леной дверцу.
– До свидания, Виталий Зинурович, – сказала девушка и рванула с места, не дожидаясь ответа.
– До свидания, Третьякова, – пробормотал мужчина в пустоту.

Шел девятый рабочий день, съемки были в авральном режиме. Все работали на износ. Шло пятое утро, когда Лена заезжала за Абдуловым. Обычно она приезжала к половине одиннадцатого, сразу же пересаживалась на заднее сидение, оставляя ключи в замке. Абдулов садился на водительское место. Ехали они молча. Днем ключи от машины были у мужчины, а по вечерам – у Лены, когда она забирала машину домой. Совместных сцен у них практически не было, поэтому одному из них, обычно девушке, приходилось ждать, когда закончит сниматься другой. Слухи, что Третьякова и Абдулов уезжают и приезжают вместе распространялись быстро. Кто-0то сказал, что видел как эта «сладкая парочка» обнималась на крыльце школы. Но поскольку больше никому не удалось застукать их с поличным, то ВАЛТ-сплетни потеряли актуальность.
Шестой день начался с неожиданной, но приятной новости. Руководство СТС заявило, что сериал выйдет в эфир не раньше весны. Поэтому аврал отменяется и все получают два заслуженных выходных. Столь радостное событие было решено отметить с размахом. Договорились пойти в клуб. Съемочный день закончился в три часа дня.
Лена по привычке направилась к машине, когда вспомнила, что выходной наряд находится на базе. Максиму никогда не нравился белый костюм, в котором Лена была невыносимо соблазнительна. Он говорил, что она выглядит дешево. Лена, глупая, думала, что он таким образом проявляет свою любовь. То есть ревнует ее. База – это хорошо, но машина-то у нее общественная.
Из школы появился Абдулов. Не спеша, покручивая ключи на пальце, он подошел к машине.
– Ну что ждешь? Садись, – усмехнулся он. Обычно Лена ныряла в салон, стоило ему только снять блокировку. А сегодня стоит как-то нерешительно, что ли.
– Виталий Зинурович, мне на базу нужно.
– Ну, нужно – значит, нужно! Садись, поехали на твою базу. – Произнес он не очень довольно. И пробормотал, но так, чтобы Лена слышала: – И что тебе могло там понадобиться. Честное слово. Сейчас по пробкам пилить.
Лена могла бы смолчать. Она всегда молчала, когда Максим что-то комментировал в полголоса. Но несколько дней без боли сделали свое дело. То есть, вернули прежнюю Лену-ранетку. И это девушка не смогла промолчать:
– Это мое личное дело, что мне там понадобилось! – Довольно резко срезала Третьякова все обвинения в свой адрес.
– Да ладно тебе, я ничего такого не говорю! – Примирительно пробормотал Абдулов, оборзев от Лениной наглости.
– Еще вы что-то ТАКОЕ говорили! – Теперь Лена завелась. Знала, что зря, но остановиться не могла. – Я пока еще машину свою вам не продавала. Да и вас в водители не нанимала. И если мне нужно съездить куда-то на своей машине, то я туда и еду. – Виталий попытался что-то сказать, но девушка не позволила. – А если вас что-то не устраивает, то можете вызывать себе такси. Арламов сказал, что я вас буду возить четыре дня, максимум! Так что это уже перебор. – Лену устало опустила голову на подлокотник. Взрыв эмоций опустошил ее.
– Все, закончила? Или продолжишь? – Молчание. – Значит, закончила. Будем считать, что у тебя сейчас ПМС. Поэтому я твои слова, так сказать, близко к сердцу не принимаю. Но предлагаю вариант. Сейчас я отвожу тебя на базу. Затем еду домой. Оставляю машину у себя. Мы оба вызываем такси. И в клуб, и домой. А завтра я за тобой заеду. Думаю, это будет единственно правильное решение.
Лене уже было ужасно стыдно за эту выходку. Она, борясь с пунцовыми щеками, кивнула. Пусть будет так. Наверное, он прав.
Когда Лена приехала в клуб, было уже почти одиннадцать вечера. Ранетки и остальные члены съемочной группы, пожелавшие отметить законный выходной, были на месте. Веселье началось. И, судя по всему, уже давно. Слава богу, хоть журналистов нет. Девушка решительно пробралась к своим. Девчонки визжали, дергались и всякими другими способами выражали радость от ее прихода.
«Пить сегодня не буду! – Твердо решила Лена. – В конце концов, Максим был прав. Я пью редко, но метко. Могу напиться так, что потом ничего не помню. Начинаю борьбу за трезвость. Только с кем бы начать? Так сказать, за компанию. Аня, Женя отпадают сразу. Им вообще больше не наливать. Наташе начала борьбу с низкой рождаемостью. Или сейчас начнет. Нюта не в счет. Эх, Лерки нет. Она бы точно меня поддержала. Хотя с большим удовольствием она бы поддержала Наташку. Значит, одна! Ладно, не привыкать!»
Девушка заказала себя какой-то сок и уселась прямо у барной стойки. Все-таки рядом с девчонками соблазн был велик. А здесь ничего, тихо, никто не пристает со своим: «Давай выпьем!»
«Только настроение у меня и так не ахти какое. А всухую я отсюда скоро сбегу! Заказать что ли хоть мартини? Нет! У меня борьба с пьянством! Сбегу, значит, рано лягу спать!»
Девушка развернулась лицом к танцполу. Так, кажется, Женечка начинает свое ежевечернее шоу. Скучно, если каждый день. И надоело ее вытаскивать оттуда.
«Вот если к ней сейчас охрана подвалит, пусть сама разбирается! Буду сидеть здесь как приклеенная и не подойду!»
Аню не видно, уснула что ли. Вряд ли. Аня – девчонка стойкая. А, вот она, спаивает Нюту. Ну, удачи тебе, Нюта.
«Господи, что же у меня за подруги-то такие! Не с кем даже за здоровый образ жизни бороться. А что, это мысль! Нужно будет предложить эту идею в качестве нового тура по стране! Ранетки за здоровый образ жизни! Только, боюсь, что девчонки не выдержат. Да и я тоже!»
Лена снова посмотрела на танцующих.
«Так! Это лицо я уже где-то видела! В районе своей квартиры. Только не с этим лицом, – Лена вздрогнула, заметив Максима. – Значит, то была твоя невеста, а это так, для развлечения. А я – просто бывшая девушка!» – Боль, только-только исчезнувшая, появилась снова. Девушку слегка согнуло пополам. Не отрывая взгляда, она следила за парочкой. Танец их был настолько откровенен, что смотреть было не то чтобы стыдно, но неловко, что ли. Она узнала некоторые движения, характерные только ей.
«Перенял, сволочь!»
– Девушка. Вам налить? – Раздался голос над ухом.
– Что? – Лена не сразу поняла, где она и что происходит. – Что вы сказали? – Переспросила она бармена.
– Я говорю, что вам налить?
– Еще сок, пожалуйста.
– Вы уверены?
– Молодой человек, я всегда в себе уверена! – Наглость бармена начала действовать на нервы.
– Одну минуту, пожалуйста. Я просто привык, что бывшие девушки Макса в стельку напиваются.
– Простите, что вы сказали? – Лене стало страшно. Никто ведь не знал, что у них был роман. В прессу это не могло просочиться. Здесь она была первый раз. Знали девчонки, но они сдать не могли.
– Я не хотел вас обидеть. Зря ты так убиваешься. Ну, бросил он тебя, так спасибо скажи! – На успокоительной речи бармен почему-то перешел на «ты». – И что вы в нем только находите?
– Я не совсем понимаю, о чем ты говоришь. – Лена решила уйти в «несознанку»!
– Наверное, я ошибся. Просто ты так смотрела на Максима. На него так только бывшие смотрят. Прямо толпами сюда бегают.
– А кто такой этот Максим? Местная знаменитость?
– А то! Самое главное, что голь перекатная! Не работает, родителей богатых не имеет. А живет, как сыр в масле катается!
Лена судорожно сглотнула и произнесла:
– Я передумала, давай-ка начнем с Мохито.
– Так вот, – продолжил болтливый бармен. – Он себе таких девчонок находит, закачаешься. И самое главное, все они соглашаются его содержать. Даже не знаю, как ему это удается. И у него всегда есть кто-то в запасе. Вот пару месяцев назад он подвалил к дочери Артемьева, как ее только папа сюда отпустил. – Артемьев – известный предприниматель, пивной король. – И что ты думаешь, они уже полторы недели как обручились. И сейчас она дома сидит, в образе Джульетты или верной Пенелопы. А он тут с другой кралей зажигает.
Лена слушала его рассказ и в животе расползалась огромная дыра, проеденная едкой кислотой боли. Но девушка продолжала заказывать себе коктейли и слушать эту увлекательную историю.
– Слушай, а ты ведь эта, Ранетка. Лена, кажется, да? Я тебя узнал. – Радостно воскликнул он вдруг. – Странно, что ты ничего не знаешь про Макса. Ходил слух, что он с кем-то из вас встречался.
– Нет. – Твердо ответила Лена. – Ни с кем из девчонок он не знаком. Знаешь, между нами, девочками, и все такое. Мы всегда своих парней знакомим с группой.
– Странно. А ведь слух-то был настойчивый. Сюда, он, правда, ее не водил. Я еще думал: умная девчонка. Правильно делает, что не афиширует этот роман. А выходит, что зря так думал. Вы еще умнее оказались. К такому даже не подходите.
– Спасибо, что предупредил. – Лена почувствовала, что алкоголь ударяет в голову. Но терпимо. Только очень больно. Везде. Во всем теле.
«Только бы никто не узнал!» – Билось в мозгу.
Девчонки могли подвести. Но Нюта вроде вообще никакая. Наташка кроме своего ненаглядного никого не видит. Аня тоже нашла себе занятие. Женя! Женя была в непосредственной близости от объекта. Лена знала, что Женька вполне могла врезать этому козлу. Получится скандал. Все всё узнают.
«Слава небесам! Видимо меня там кто-то очень сильно любит! Женька нашла себе развлечение. Симпатичное, кстати. О, Абдулов! Он-то мне и нужен».
На свое несчастье и несчастье Виталия, Лена его заметила. Мозг тормозил, но не настолько, чтобы забыть, что рядом с этим мужчиной боль пропадает. Сейчас Лене было просто необходимо немного своего самого эффективного обезболивающего. Нетвердой походкой она направилась к нему.
– О, какие люди! Третьякова! Я смотрю, что ты не отстаешь от своих подруг. – Усмехнулся он.
– Добрый вечер, Виталий Зин… Зиннур… Зинович. Можно, я сяду?
– Садись, упадешь ведь сейчас.
Лена опустилась на диван рядом с ним, сунула свой нос в его стакан:
– Виски? – И быстро осушила его. – Налейте еще, пожалуйста.
– Слушай, а тебе не хватит на сегодня?
– Нет, мне сегодня всегда мало!
Грохот музыки, табачный дым, мигание огней слились в нечто единое. Бокал за бокалом опускался алкоголь в желудки Третьяковой и Абдулова. Вскоре Лена уже ничего не различала.
«Господи, как же голова болит-то! Зачем я вчера так напилась?!»
Лена лежала на кровати, боясь пошевелиться. Голова болела нещадно. Во рту было сухо, как в пустыне. Девушка осторожно приоткрыла один глаз, опасаясь яркого солнца.
«Странно, а где солнце? Оно же всегда светит в окно, прямо мне в глаза. Почему мне темно? Может, еще рано? Нужно на часы посмотреть. Черт, ничего не видно! И пошевелиться я не могу…. МАМА! Что со мной?! Меня что, парализовало? Мамочка! Я боясь! И дышать трудно».
Девушка с трудом открыла глаза, несколько секунд промигала, избавляясь от плавающих кругов. Зрение прояснилось. Лена поняла, что пошевелиться ей трудно, потому что практически на ней лежит какой-то мужик. Кажется, голый. Как и сама Ленка. Свет ей не виден из-за того, что этот мужик закрыл ей весь обзор.
«Черт, вот влипла! Хорошо бы знать, кто это? И что было ночью? Хотя последнее я, кажется, знаю! Так, теперь аккуратненько определим личность».
Стараясь не разбудить спящего, Лена отодвинула гудящую голову так, чтобы улучшить себе обзор. Сон и похмелье пропали в миг:
– Абдулов!!!!!!!!!! – Заорала Ленка, в истерическом припадке пытаясь скинуть с себя неподвижное тело своего партнера по сериалу.

– Абдулов!!! – заорала Ленка, в истерическом припадке пытаясь скинуть с себя неподвижное тело своего партнера по сериалу.
Ноль реакции. Мужчина даже не пошевелился. Только промычал что-то недовольно.
– Абдулов, мать твою! Слезь с меня, придурок! – Лена сама не понимала, почему так волнуется. Не то, чтобы она часто уходила в загул, но и с ней пару раз случалась подобная история. Правда, тогда это были какие-то незнакомые парни. Девушка даже знакомиться с ними не собиралась, сразу выставляла за дверь.
«Господи! Что же я наделала? Что же мы наделали?! Нам же еще вместе работать. Как я теперь буду смотреть ему в глаза. Я же ничего не помню! Было что-то или нет? Наверное, все-таки было. Ведь одежды-то нет. Или одежда – не показатель событий? Может, все-таки не было! А если и было, то что? Не сделала ли я чего-нибудь ТАКОГО?! Черт! Во что я влипла! И этот еще разлегся тут!»
– Абдулов, подъем! – Заорала она ему на ухо.
Крик подействовал, хотя не совсем так, как этого хотелось Лене. Мужчина снова замычал, завозился. Его голова переместилась чуть ниже и уперлась Лене в шею. Девушка сразу же ощутила горячее, чуть учащенное дыхание. Его руки тоже пришли в движение, сильнее сдавливая беззащитное девичье тело.
– Виталий Зинурович, – тихо произнесла девушка, устав бороться, в том числе – и с собой. – Пожалуйста, проснитесь!
Виталий еще немного повозился, его правая рука переместилась на грудь девушки, слегка сжав ее. Не открывая глаз, он нашел ее губы. Лена вовсе не собиралась с ним целоваться! Она протестующее сомкнула губы, пытаясь донести до спящего мужского сознания, что ситуация изменилась.
Кажется, это подействовало:
– Трет… Третьякова?! – Виталий в шоке смотрел на лежащую под ним девушку. Несколько раз глубоко вздохнув, он задал совсем глупый вопрос: – А что ты здесь делаешь?
Лена покраснела. Она не знала, что ответить. Не долго думая, она выпалила первое, что пришло в голову, то есть – правду:
– Я не знаю. – И добавила совсем тихо: – Пожалуйста, уберите руки. И дайте мне встать. И, вообще, уйдите. Пожалуйста!
Абдулов замер на несколько минут. Потом аккуратно откатился в сторону. Лена молниеносно спрыгнула с кровати, бросилась собирать свои вещи. И замерла, услышав, как Абдулов добавил:
– Только я не могу уйти!
– Почему? – Девушка забыла, что она не одета. Ее поразила наглость мужчины.
– Знаешь, это конечно, странно. Но мне некуда идти.
– Как это – некуда? А как же ваш дом?
Он удивленно посмотрел на девушку, потом усмехнулся, не выдержал и заржал во все горло. Лена ничего не поняла. Мало того, что голова болит, что она ничего не помнит, что, кажется, совершила большую глупость, так еще этот хмырь издевается над ней! Уже привычная волна ярости ударила в голову:
– Вы дебил? Я не поняла вашего юмора? Давайте, собирайтесь, и валите к себе!
– Не могу! Третьякова! Это ты у нас умственно отсталая. Я как раз нахожусь у себя дома. А ты – у меня в гостях. Правда, у меня нет твоей дурной привычки: выгонять гостей на улицу, не угостив даже кофе. Поэтому я советую тебе одеться и вылить на кухню. Думаю, нам есть о чем поговорить.
Абдулов поднялся, схватил свои джинсы и вышел из комнаты.
«Так! Приплыли! Что мне теперь делать? Могу сбежать домой. Вариант? Вариант! Только от меня перегаром несет за версту. То есть, до первого гаишника. Отпадает? Отпадает! Могу остаться. Вариант? Вариант! Есть вероятность нарваться на насмешки Абдулова. А то и строгий выговор. За ним не заржавеет. Зато есть шанс что-нибудь вспомнить! Это мысль! Решено, остаюсь! Удачи тебе, Елена Николаевна!»
Девушка нырнула в ближайшую ванную комнату. Несколько минут головой под ледяным душем творят чудеса. Голова немного затихла. Лена пожевала зубную пасту за неимением щетки и спустилась вниз. Было страшно!
– Пришла? Садись. Вот тебе кофе. С тебя увлекательный рассказ на тему «Как ты, то есть мы докатились до такой жизни?» Очень подробно, со всеми деталями, как на духу. Считай, что ты на исповеди.
– Вы не похожи на священника, Виталий Зинурович. Так что не будет ни исповеди, ни с подробностями! Сожалею. А за кофе спасибо!
– Не понял! Так, Третьякова! Быстро рассказывай, что было после того, как ты приземлилась рядом со мной.
– Не могу, – просто ответила Лена его же словами и внезапно улыбнулась.
– Ты что, издеваешься?! Слушай, я не помню ничего!
– Я тоже ничего не помню.
– Веселое кино! – Подвел итоги Абдулов. – И что нам теперь делать?
– Не знаю, но думаю, что утренний инцидент нам лучше придать забвению. Как мы уже предали забвению всю прошлую ночь.
– Нет, меня такой подход к делу не устраивает. И я знаю, кто может помочь.
– И кто же? Там все пьяные были, слава богу. Нас никто не заметил.
– А вот тут ты не права. Забыла, что у нас есть первый помощник режиссера. Аллочка никогда не пьет. Звони ей.
– Ща! Беги и падаю!
– Звони! – Грозным голосом произнес Виталий и протянул ей мобильный.
– Тебе надо, ты и звони! Что я ей скажу? Аллочка, я тут слегка перепила, потеряла память совсем немножко. Ты случайно не знаешь, я с Абдуловым не переспала? Так, что ли?
– Да хоть бы и так! Звони!
– А, черт с тобой! Давай трубу. – Лена сдалась. Легче уступить, чем сопротивляться. – Аллочка, доброе утро, дорогая. Как твои дела?
– Леночка, здравствуй, здравствуй, солнышко. Рада тебя слышать. У меня все замечательно, делишки в полном порядочке. А как ты себя чувствуешь, милая?
– Да как-то не очень.
– Еще бы. Девочка моя, разве так можно?
– Как?
– Так напиваться. Зачем ты целую бутылочку виски приговорила на двоих с Виталечкой Абдуловым? И потом, разве можно прямо на глазках и всей съемочной группки такое выделывать?
– Что – такое?
– Ты, что вы с Виталечком устроили. Ну, я понимаю, у вас романчик, но всем-то об этом зачем знать? В общем, ты меня разочаровала, девочка моя. Наш дорогой Сережечка Витальевич был в таком шочке, честное словечко.
– Аллочка, у меня с Абдуловым нет никакого романа! – Твердо заявила Лена. – И вчера между нами ничего не было! Просто мы перепили слегка. И также слегка повеселились. – Девушка врала очень уверенно. – А потом, в машине, проветрились и пришли в себя. Так что я ночевала у себя дома, а он у себя. То есть, я так думаю, что у себя. А на самом деле – не знаю.
– Конечно-конечно, моя девочка. Только почему ты с его телефончика звонишь?
«Блин! Спалилась!» Лена с немым вопросом обратилась к Абдулову. К счастью, он не растерялся. Схватив ее телефон, он прижал его к своей груди. Затем указал на свой телефон и на Лену. Девушка кивнула.
– Представляешь, у меня почему-то его телефон оказался. А мой у… – Абдулов вовремя зажал ей рот, отрицательно помотав головой. – То есть, я не знаю, где мой телефон. Аллочка, ты не говори никому, пожалуйста! – Лена поняла, что конспиратор из нее никудышный.
– Ладно, я поняла. Временная потеречка памятьки. У Абдулова, я так понимаю, тоже? Пусть хоть голос подаст. Или он у тебя там только ручками машет.
Оба конспиратора поперхнулись. Аллочкина проницательность поразила их в самое сердце. Абдулов откашлялся и сказал:
– Алл, я прошу тебя. Не, мы тебя просим, ты никому это не рассказывай. Вдруг, обойдется. Не хочется на первые полосы желтых газет.
– Ладно, обещаю, что от меня никто эту увлекательную историю не услышит. А за остальных не ручаюсь. Ладно, вспоминайте дальше, – усмехнулась она и отключилась.
Лена решила, что красный цвет лица теперь будет для нее естественным. Абдулов сидел, закрыв глаза. Девушка вздрогнула, когда он заговорил:
– Ладно, память скоро вернется. Кое-что мы узнали. Но к ответу на главный вопрос не приблизились. Что будем делать дальше?
– Слушай, у нас нет никаких вариантов! Хочешь, пойдем в поликлинику. Хочешь, чтобы завтра в газетах появились статьи с заголовками типа «Третьякова и Абдулов ждут ребенка»? И дальше такой примерно текст: Третьякова и Абдулов обратились за медицинской помощью после совместно проведенной ночи. Их очень интересовал вопрос, был ли у них ночью секс. Кроме того, парочка боится, что Лена могла залететь. Черт! Я ведь действительно могла залететь!
Абдулов побледнел на глазах. Впрочем, Лена тоже. Одно дело, делать вид, что ничего не было. И совсем другое, когда факты в виде Лениного живота полезут на глаза.
Девушка вскочила, схватила свои вещи и выскочила на улицу, бросив на прощание:
– Мне нужно подумать. И все вспомнить. Без свидетелей! Но пока установка такая – ничего не было!
Абдулов и рта не успел раскрыть.

Ленка влетела в квартиру, будто за ней гналась вся армия Чингисхана. Она швырнула на пол сумку, скинула кроссовки и куртку. Затем, не долго думая, направилась в ванную комнату. Больше всего ей хотелось оказаться под душем. Смыть с себя события последних двенадцати часов. Быстро раздевшись, она уже было шагнула в ванну, как замерла перед зеркалом. Несколько минут она внимательно смотрела на себя, потом подошла ближе.
Если бы после съемок боя, которой ее героиня проиграла, ей пришлось бы щеголять в нижнем белье, то гримеры наверняка загримировали ее тело именно так. Сейчас все ее тело было покрыто небольшими синяками. На шее красовалось несколько засосов, руки выше локтя лучше не оголять, красные пятна на ребрах, несколько царапин на ноге. Следы на ноге были явно женские.
Лена вздрогнула. Она отчетливо помнила боль, когда появилась эта отметина.
«Хороша, ничего не скажешь! Хороша! Интересно, когда все эти синяки сойдут? Какое счастье, что я уже рассталась с Максимом! Что бы я ему сейчас объясняла?! Хотя, если бы он был рядом, то этого бы не произошло! Или произошло? Вполне возможно. Слушай, Третьякова, ты понимаешь, что говоришь? Ты допускаешь, что можешь переспать с другим мужчиной, когда у тебя есть свой, любимый?! Да, допускаю. И знаешь, почему? Ну, почему? Да потому что он меня уже достал! Это нельзя, то нельзя. Это ему не подходит, то я делаю неправильно! Он бы меня просто довел бы до этого. Хотя, он меня в любом случае довел!»
Привычной боли в животе не появилось, но на глаза снова навернулись слезы. Стараясь не расплакаться, Лена быстро залезла в ванну и включила воду. Душ смыл с нее все: слезы, боль, недовольство собой. Тревоги ушли. Лена провела руками по телу и вдруг вспомнила!
Темно, странно, голова кружится, невыразимо приятно. Нет, потрясающе! Она не могла вспомнить, когда такое чувствовала. Наверное, никогда. Руки и губы, чужие, но такие родные. Везде. Ее шепот сквозь тяжелое дыхание: «Виталя, я больше не могу!» И его внутри себя.
– Черт! – Громко выругалась Лена, ударив по стене кулаком. – Значит, все-таки было! Черт, черт, черт!
В это время в другом душе.
«С ума сойти! Ну у нее и темперамент. На мне же живого места не осталось. Сколько будет заживать моя растерзанная спина? Кошмар! Представляю, прихожу я на площадку, а кто-нибудь так треснет меня по моим боевым ранениям. Вот весело будет. Нет, ну кто бы мог подумать?! А с виду, девчонка-пацанка, не больше. И не сказать, что очень сильная. У-у-у, шея у меня теперь просто класс! Вот как мне ее теперь прятать?»
В разговоре с Ленкой Виталий немного слукавил. Он, правда, помнил не все. Но какой-то момент ночи ярко отпечатался в его сознании. Это была даже не картина или действие, а, скорее, ощущения. Такие чувства он испытывал лет двадцать назад, когда был влюблен. Потом это как-то пропало. И вот теперь опять вернулось.
Звонок мобильного телефона заставил его выбраться из ванны.
– Да, Але, слушаю.
– Здорово, Абдулов! – Радостно начал свою речь Арламов. – Как тебе спалось сегодня? Никто не мешал? С кровати не сбрасывал?
Перед Абдуловым появилась еще одна картина прошлой ночи.
Ленка желает перевернуть его на спину. Но он не поддается. Тогда она затевает отвлекающий маневр (от воспоминаний об этом маневре даже лоб вспотел) и вдруг резко толкает. Одно она не рассчитала. Они были на краю кровати. И Абдулов полетел на пол. Но не один. Ленку он не отпустил бы ни за что!
– Здорово, Серега! Ты чего звонишь-то? Да еще с такими шутками странными. Я тут вчера перебрал немного. Спал, как убитый. Даже не пошевелился ни разу за всю ночь.
– Серьезно? А как к этому отнеслась твоя новая пассия?
– Кто?
– Третьякова, спрашиваю, как на это отреагировала?
– А при чем тут Третьякова? Я один спал, говорю же. И вообще, что за допрос по утрам, да еще и в выходной!
– Слушай, Виталик, ты эту вкусную лапшу другим будешь вешать. Мне можешь сказать правду. Я вчера видел, что вы вытворяли.
– Серега, скажи мне, а что именно мы вчера вытворяли? – Вдруг попросил Абдулов.
– Ты че, не помнишь?
– В том-то и дело.
– Так у Ленки спроси. Мне как-то не очень удобно тебе рассказывать. Ей будет легче, ведь она тоже в этом участие принимала.
– Да она тоже не помнит, – опрометчиво отозвался Виталий.
– Оп-па! Вот ты и попался! Значит, у Третьяковой уже спрашивал. И, как я думаю, в своей собственной кровати.
– Нет, на своей собственной кухне.
– Значит, у нее тоже частичная потеря памяти. Ясно. И неудивительно! По бутылке виски на человека! Это серьезно. Ладно, ты особо не напрягайся. Думаю, что все самое интересное произошло у вас без свидетелей. Но частичный стриптиз ты Ленке вчера устроил.
– Черт! Я? Блин! Надо же было так напиться! Надеюсь, хоть не на сцене?
– Какая тебе сцена. Прямо на диване, где вы сидели. Честно говоря, я, когда увидел, что ты Ленку раздевать начал, хотел, было вмешаться, но передумал.
– Фу! Так я не раздевался, а просто Третьякову раздел. Слава богу.
– Молись, чтобы она этого не вспомнила. Иначе твой герой Степнов падет смертью храбрых на поле боя. Закончим мы третий сезон уже без тебя. – Арламов засмеялся. – Да ты расслабься, свидетелей практически не было. Все пьяные были. Да и сидели, вернее, лежали вы очень удобно, в уголке.
– Значит, все-таки кто-то это видел?
– Да, еще Аллочка и Наташка Ранетка.
– Наташа? Она же весь вечер «сосалась» со своим парнем. Когда она могла что-то видеть?
–Ната! Расскажи мне все, что ты видела! – Требовательно произнесла Ленка, когда после душа ответила на звонок Щелковой.
– Короче, ты же знаешь, что я не видела Вадима несколько недель. Соскучилась! Поэтому мы в тот вечер практически ничего не пили. И вдруг я понимаю, что вокруг всем весело, все пьяные. А мы – нет! В общем, я посылаю Вадю за напитками, а сама оглядываюсь по сторонам, ищу девчонок. И что я вижу?! Ты лежишь на диване. А Абдулов склоняется над тобой. Я сначала решила, что тебе плохо. Хотела было броситься на помощь дорогой подруге, как Абдулов начинает с тебя стягивать футболку. Ты, самое главное, не против. Довольная даже. Обнимаешь его. К себе тянешь. Кстати, спину ему ты слегка расцарапала, наверное. Уж больно сильно ты его сжимала под футболкой.
– Вот черт! Бросаю пить к чертовой матери! А потом?
– потом вы о чем-то пошептались.
– Круто! Я еще могла говорить?
– Ну, не знаю. Но тут я отвлеклась, Вадим вернулся. А потом, когда снова посмотрела, вас уже не было.
– Наташ, слушай, я тебя прошу, никому не слова! Очень тебя прошу!
– Хорошо, но это еще видели Аллочка и, кажется, Арламов.
– Ладно, с ними я что-нибудь решу. – Сказала Лена и отключилась.
«Да, подруга! Круто ты поборолась с пьянством! Хорошо, если не залетела. Ладно, будем жить дальше. Разве что-то произошло? Ничего не произошло! Был просто секс! Кстати, партнер был далеко не плох. Поскольку любви нет, то и проблем нет. Абдулову не с руки об этом болтать. Тестик на беременность лучше сдать. И ему результатик сказать. Чтобы не нервничал! А так все хорошо. Круто, я даже ничего не чувствую! Совсем ничего! Как страшно!»

Прошло около двух недель. Ленка сделала тест на беременность. На утро следующего дня она поймала Абдулова в коридоре школы и затянула в пустой класс.
– Поздравляю, нам не дали лейтенанта. – Радостно произнесла она.
Виталий с удивлением смотрел на нее. После их случайной ночи, подробности которой всплывали в их памяти до сих пор, Ленка старалась не общаться с ним. Нельзя было сказать, что она его избегает. Просто не находилось общих тем для разговоров. А сейчас подошла, сама подошла, и несет какую-то чушь про военных.
– Я тебя не понимаю, – раздраженно отозвался мужчина. – Скажи нормальным языком, что тебе нужно.
– Я и говорю нормальным языком. Вы хотите стать папой, Виталий Зинурович?
– Что? Вот черт! Ты залетела?
– Я задала вам вопрос: вы хотите стать папой? – Девушку забавляла растерянность Абдулова. Она уже забыла, как вчера вечером сжимала тест в руке и зажмуривала глаза, боясь увидеть две полоски.
– Нет, не хочу. – Честно ответил Виталий.
«Кстати, а почему я не хочу становиться отцом? Мне уже почти сорок лет. Самое время. Еще немного, и такой возможности у меня уже не будет. Нет, детей я все-таки хочу. Просто для меня ребенок неразрывно связан с его матерью. А в последнее время мои партнерши как-то не ассоциировались с этой почетной миссией. Страшно подумать, что они могут носить в себе моего ребенка. Вот взять бы хотя бы Третьякову. Третьякова. Хотя, почему бы нет? Она спортивная, правда, такая хрупкая. Если ребенок будет в меня, то ей придется очень тяжело. Но я же буду рядом. Если понадобится, то на руках носить буду. Так, когда мы ждем прибавления?»
Виталий так увлекся рассуждениями на тему, что не сразу понял следующую реплику девушки:
– Тогда расслабьтесь, отбой боевой тревоги. Мы не беременны! – Радостно заключила она и внимательно посмотрела на него. Что-то мало на лице радости. По мнению Лены, он должен сейчас прыгать до седьмого неба. Зачем ему ребенок от какой-то сомнительной личности, которая играет в рок-группе, пьет так, что на утро не понимает, с кем проснулась, да еще в придачу и курит.
«Кстати, что-то там я думала о здоровом образе жизни. Нужно завязывать пить и курить. В конце концов, в этот раз мне повезло. Я не залетела, ничем не заразилась. Кстати, а он меня ничем не заразил?»
– Слушайте, а вы давно проверялись? – С тревогой в голосе спросила девушка.
Виталия так расстроило несостоявшееся отцовство, что Ленку он не слышал и не понимал.
– Ты решила поиздеваться надо мной?
– Нет, это нормальный вопрос. Правда, его обычно задают до секса, а не после. Но наш случай – исключение. Так вы давно сдавали анализы на ВИЧ, антитела и прочее, Виталий Зинурович?
– Полгода назад, – машинально ответил он, понимая, что девушка права. Возможность заражения он даже не рассматривал. – После этого у меня был только один незащищенный контакт – с тобой.
– Отлично, я делала анализ три месяца назад, когда мы с моим бывшим перешли к незащищенному сексу. И я, и он были чистые. Больше партнеров у меня не было. До тебя. Значит, еще одной проблемой меньше.
Лена развернулась и вышла из класса. На душе было странно пусто. Живая и общительная Ленка не привыкла к своему новому состоянию. С одной стороны ей это нравилось. Ее сердце было на замке. Больше не один козел не посмеет ее обидеть. Она сама диктует условия. Где-то она прочла замечательную фразу, которая теперь стала девизом ее жизни:
«Если хотите, вы можете меня получить, но только на тех условиях, которые ставлю я сама. Не раньше и не позже, не больше и не меньше, и за последствия я не отвечаю, потому что мне наплевать. И всегда было наплевать, и всегда будет. Если вам это не подходит – я никого и ни к чему не принуждаю…» (Т. Устинова «Запасной инстинкт»)
Боль, оставшаяся после Максима, прошла. Абдулов в качестве обезболивающего вел себя безукоризненно. То есть, выполнил возложенную на него миссию в полном объеме, даже сверх. Лена до сих пор зажмуривалась, когда в памяти всплывали воспоминания о совместной ночи. Следы, оставленные им, уже зажили. Сердце молчало. Разум резонно заметил, что он очень даже неплохой любовник. Тело требовало повторения. Но с телом девушка разобралась в два счета. Учитывая отсутствие беременности и заболеваний, можно сказать, что совместная ночь прошла без последствий. Они по-прежнему общались только по необходимости. Ленка так же обращалась к нему на «вы» и по имени-отчеству. Ничего не изменилось. Ни одна струна ее души, даже самая тоненькая, не дрогнула. Девушка окаменели.
– Леночка, зайка моя! – Раздался тихий голос над ухом. – Солнышко, тебя Сереженька Витальевич ищет. Где ты бегаешь. У тебя сценка в спортзальчике через две минуточки. А ты еще не переоделась. Вот скажи мне, где твой костюмчик и макияжик?
– Аллочка, прочти меня, я сейчас, быстро. Передай Арламову, пожалуйста, что я уже бегу.
– Хорошо, девочка моя. Я тут тебя хотела спросить. – Вдруг произнесла Аллочка. – Ты у нас не собираешься становиться мамочкой?
– Нет! – Резко ответила Лена, хотела уже уйти, но обернулась и добавила: – Я не беременна и в обозримом будущем не собираюсь залетать! Прошу мне больше таких глупых вопросов не задавать! – И девушка бросилась в гримерку, переодеваться к съемкам.

Сегодня у Лены было всего две сцены. Одна из них – КВМ. Снимали момент, когда Степнов приходит в школу проведать коллег, заходит в спортзал, где занимается 11А. И нынешняя учительница по физкультуре жалуется ему, что Кулемина отказывается принимать участие в соревнованиях.
Начало прошло гладко. Лена ровным голосом отказывалась принять участие в соревнованиях. Все было хорошо до того момента, пока не зашел Абдулов. Почему-то его диалог с Викторией Игоревной вызывал у всех присутствующих смех. Запороли один дубль, второй. После пятого Арламов уже напоминал перезревший помидор. Он орал не переставая:
– Вы сдурели? Если по вам психушка плачет, то я могу обеспечить вам бесплатный отдых в этом райском месте. Неужели трудно помолчать несколько минут. Я понимаю: один раз смешно, может быть, второй. Но пять раз подряд! Давайте, остановим съемки. Все дружно посмеемся. Так, чтобы не у кого больше не осталось никаких смешинок во рту. И продолжим работать! Вам-то хорошо. Вы сейчас отдыхать пойдете, а мне эту дебильную парочку КВМ снимать! Они сейчас начнут такое вытворять, что мне мало не покажется. – Арламов завелся не по теме. Абдулов и Третьякова действительно несколько раз по-крупному срывали съемки. Но в большинстве своем, Лена так боялась Абдулова, что старалась не делать ошибок. Поэтому обычно на их сцены хватало двух, реже трех, дублей. А последние две недели они вообще не «лажали». Съемки шли с первого дубля. – Ну, дорогие мои, что вы на сегодня придумали? Сговорились уже, чем будете мучить старенького уставшего Арламова? – Поддел он КВМ-пару.
Виталий и Лена переглянулись. Они не хотели, но так получилось. Когда тебя незаконно оскорбляют, это куда важнее, чем-то, что они не очень-то общаются. Принцип «Дружим против» срабатывает мгновенно.
– Арламов, это когда мы вам каверзы устраивали! – Заорала Ленка.
– Да последнее время мы снимаемся просто на отлично. Ты, Серега, когда еще так снимал? Вообще обнаглел! – Поддержал ее Абдулов.
– Вот именно. Мы – прямо передовики производства! – Гордо заявила Лена. – И мы никогда не сговаривались против вас. Никогда не делали ничего специально!
– О-о-о! Я вижу, что вы спелись! Ладно, остыли! Каждый остался при своем мнении. Все по местам! Снимаем последний раз! Если и сейчас не получится, то пеняйте на себя!
После такого внезапного перерыва съемки первой сцены шли спокойно. Можно сказать, идеально. Каждый вовремя и с нужным выражением на лице произнес свой текст.
Наконец Степнов просит разрешения поговорить с Кулеминой отдельно. Ленка поворачивается и вдруг с криком падает.
– Стоп!!! – Заорал Арламов. – Третьякова! Что случилось? Почему ты лежишь? Тебя здесь вообще быть не должно. А ты еще и кричишь.
– Сергей Витальевич, я, кажется, ногу растянула. – Лене было очень больно. Кроме того, она расстроилась, что не смогла сдержать крик.
– Третьякова! – Простонал Арламов. – Да что же ты такая неуклюжая! А еще пять минут назад вы с Абдуловым уверяли меня, что не планируете никаких терактов на мою психику! И вот, на тебе!
– Сергей Витальевич! Я же не нарочно! – Ленка с трудом сдерживала злые слезы. Было больно, да еще этот пристал.
– Серега, отстань от нее. – Вмешался Виталий. – Ты еще скажи, что это я подговорил Третьякову сломать ногу, чтобы насолить тебе. А Ленка, по доброте душевной, согласилась. Знаешь, напоминает историю, когда мужик, чтобы насолить барину, на воротах повесился.
Абдулов опустился на колени перед девушкой.
– Лена, где тебе больно?
– Вот здесь, – прошептала девушка, не разжимая челюсти. При этом она гладила рукой щиколотку правой ноги.
Мужчина аккуратно стянул с нее кроссовок, закатал штанину и осторожно ощупал место травмы. Ему были видны полные слез глаза Третьяковой.
«Сильная девочка, – с невесть откуда взявшейся нежностью подумал он. – Как же ей больно. И обидно, что режиссер наорал, придурок. Бедная моя малышка! А если бы она была сейчас беременна? Она же могла запросто потерять ребенка. Надо же, терпеливая. Молодец! Умница! Такая никогда не подведет! Не позволит себе быть обузой никому! Сильная, решительная, боевая. Но в то же время нежная, ранимая. Нужно только внимательно присмотреться. Она очень хорошо прячет свои слабые стороны».
– Вот, возьми, Виталенька, – раздалось над ухом. – Это эластичный бинтик. Он должен помочь нашей Леночке. Зайка, как ты?
– Ничего, только немного больно.
«Не немного, а очень даже!» – Быстро отметил Абдулов.
– Серега! Я предлагаю на сегодня съемки КВМ остановить. – Предложил Виталий. – Ленка вышла из строя.
– Ничего я не вышла, – попыталась возразить девушка.
– Поэтому я отвезу ее домой. Или в травмпункт. Думаю, у нее вывих. Ей бы отдохнуть недельку.
– Недельку?! Абдулов, ты свихнулся! Что я буду делать без главной героини? – Привычно заорал Арламов. – Три дня! Ленка, слышишь? Через три дня ты должна прыгать на больной ноге как на здоровой.
– Хорошо, Сергей Витальевич. – Тихо произнесла Лена. Сил не было. Еще ее волновал вопрос: как она дойдет до машины. Вряд ли на ногу она сейчас наступит. Кроме того, нужно еще переодеться.
Все вопросы решились за одно движение руки. Точнее рук. Рук Абдулова. Одним движением он подхватил Ленку на руки и понес к машине.
Он помнил совместную ночь до мельчайших подробностей. Обычно эти воспоминания появлялись, когда он видел Третьякову или касался ее. Но сейчас его переполняла нежность и страх за нее.
«Дожил, Абдулов! Ты хоть помнишь, когда последний раз за кого-то боялся? Наверное, еще в детском саду. А теперь боишься за эту девчонку. Впрочем, она такая хрупкая, беззащитная! Ей просто необходима моя помощь».
Он по привычке усадил Лену на заднее сидение, стараясь не тревожить больную ногу. Внезапно ему вспомнился эпизод из второго сезона. Степнов несет избитую Кулемину домой. Тогда ему приходилось играть тревогу, страх за жизнь и нежность. Сейчас он понимал своего героя. Только не понимал, почему эти чувства проснулись именно по отношению к Третьяковой.
До Ленкиного дома доехали достаточно быстро. Абдулов поднял девушку в ее квартиру и уложил на кровать.
– Лена, что тебе сейчас нужно? Скажи мне сразу, я принесу.
– Спасибо, – больше всего на свете Лене сейчас хотелось заплакать. Напряжение последнего времени сказалось на ее выдержке. – Мне ничего не нужно.
Что-то в последних словах насторожило мужчину. Возможно, он услышал что-то в ее голосе, что заставило его пристальнее взглянуть на подопечную. Он опустился на кровать рядом с девушкой.
– Лен, тебе очень больно? Может, я принесу тебе обезболивающее?
«Как давно обо мне никто не заботился! – Вдруг подумала Лена, чувствуя, что слезы потекли из глаз. – Максим вообще не знал, что можно заботиться о ком-то, кроме себя!»
Не в состоянии ответить, девушка только помотала головой. Мужчина поднял ее лицо одной рукой, а второй стал осторожно стирать слезы. Девушка всхлипнула, протянула руки, обнимая мужчину за талию, и уткнулась лицом ему в грудь.
Абдулов обвил ее талию руками, прижимая к себе. Он гладил ее по спине, от самой шеи по поясницы. По началу это был жест утешения. Но постепенно, когда Лена стала затихать, он вдруг осознал, что его рука то и дело натыкается на обнаженный участок кожи. Он задержал руку на нем, погладит поясницу, забрался руками под футболку.
Девушка не оттолкнула его. Ее руки также проворно нырнули под футболку. Несколько движений вдоль позвоночника, и Абдулов остался без свитера. Лена прижалась к обнаженному телу, покрывая его быстрыми поцелуями.
Мужчина понимал, что девушку уже не остановить. Не долго думая, он стянул с нее спортивный костюм, отбросив его в сторону, и уложил девушку на кровать. Его ласки были наполнены нежностью. Девушка попыталась расцарапать ему спину, но быстро поняла всю глупость своей затеи. Ей тоже хотелось нежности. Она решила плыть по течению. Гладя сильные мускулы рук, она впитывала в себя те потоки нежности, которые дарил ей он.
Сейчас они оба были трезвыми, в сознании. Они оба понимали, что делают. Перед тем, как войти в нее, он остановился на мгновение, давая ей шанс оттолкнуть его. Она этого не сделала. Обхватила его руками и ногами, не позволяя исчезнуть. Он сдался.

Лена лежала, обхватив Абдулова обеими руками. Дыхание еще не восстановилось. Но она уже вернулась в реальный мир. Девушка чувствовала, как руки мужчины гладят ее спину. Его прикосновения были нежными. Чувствовалась забота. Сердце больно сжалось.
«Как хорошо! Уютно, спокойно! Как будто за окном война, а мы в укрытии. И точно знаем, что нас никто не достанет. В его прикосновениях столько заботы! Кажется, что он готов оберегать меня всю жизнь. Я чувствую себя такой защищенной! Да уж. С мужчинами я многое испытала, но чтобы такое! Даже не помню. Странно. Может быть, это и есть настоящая близость, которая бывает, только когда люди любят друг друга?! Мне хочется свернуться калачиком, положить голову ему на грудь и просто лежать. Долго-долго! Такого не бывает! По крайней мере, в моей жизни такого не было, – девушка грустно вздохнула и тут же себя одернула: – Так, это что за сопли в сахаре?! Ты чего здесь разводишь сырость?! Еще давай, заплачь, скажи, что тебе было хорошо с ним, спокойно и уютно. Давай, он очень этому обрадуется! А еще доверься ему, раскрой все свои больные места. Что бы ему было удобнее бить! Не прицеливаясь, не выискивая, куда бы ударить! Давай-давай! Ну, что же ты? Забыла, что один раз уже доверилась? Забыла, чем все закончилось? Забыла, как ты каталось по полу, подвывая? Мало тебе было? Еще хочешь? Ну, говори же ему, что тебе с ним хорошо! Что? Молчишь? Молчи! Правильно! Как говорится, кто обжегся на молоке, на воду дует! Запомни раз и навсегда: у тебя был секс. Это абсолютно безболезненно, зато очень полезно! Ты ведь за здоровый образ жизни?!»
Абдулову было спокойно в объятиях Третьяковой. Он чувствовал себя так расслаблено, по-домашнему. Как будто он снова дома, проснулся по утру, а на кухне мать спешно готовит завтрак. А лет-то ему всего десять. И в школу нужно, последние деньки перед каникулами. А потом к бабушке, в деревню. На берег Байкала. Там тишина. Рано утром идешь на рыбалку. Еще птицы спят да рыбы, а ты уже идешь. И босые ноги мокрые от росы. А солнце еще только за горизонтом потягивается, лучики свои показывает. Тишина, холод пробирает. Но ты веришь, что солнце скоро взойдет, его лучики коснуться тебя и согреют.
Приблизительно такое же чувства вызывала у Абдулова Ленка. Он расслаблено водил рукой по ее спине, горячей, как у кошки. Ему вообще нравилось, когда она выгибается ему навстречу, когда шипит на него, когда стонет, закусив нижнюю губу, и кусает его плечо. Он почувствовал, когда она вдруг как будто окаменела, закрылась и ушла в себя. Она еще не сделала попытки оттолкнуть его, но ему уже стало холодно и тревожно. Но он решил сделать вид, что ничего не заметил.
– Леночка, тебе больно? Опять нога? – Стараясь не выдавать страх за ближайшее свое будущее, спросил он.
– Нет, все в порядке. – Голос ровный, холодный, как у робота. – Просто вам уже пора.
– А я никуда не тороплюсь. – Абдулов понимал, что проиграет, но он не мог просто так уйти. Он попытался прижать к себе девушку, растормошить, заставить забыть обо всем на свете.
– Вам пора идти, Виталий Зинурович. – Спокойно повторила девушка и столкнула его с себя.
– Леночка, почему ты называешь меня на вы? Еще пять минут назад я слышать только Виталя. А сейчас – Виталий Зинурович. Это как-то официально!
– Все правильно. Пять минут назад мы, так сказать, вышли за рамки наших обычных отношений. А сейчас снова вернулись в них же. Поэтому и обращение соответствующее.
– Так что было пять минут назад, ты говоришь? – неприятным голосом переспросил мужчина.
– Секс. – Ленка усмехнулась. – Просто секс, и ничего личного.
Девушка поднялась, не обращая внимание на свое обнаженное тело, накинула халат и ушла в душ. Абдулов в шоке смотрел ей вслед.
«Так, я не понял, что это было?! Впрочем, тебе же доходчиво объяснили: просто секс! Круто! Нет, эта девчонка меня доведет! Как она смеет выставлять меня?! Всегда я стремился избавиться от слишком назойливых барышень. Тех, которые мечтали женить меня на себе и поселиться в моем доме на законном основании. А теперь меня, как какого-то случайного партнера, чуть ли не на улице подобранного, выставляют вон. И кто? Эта соплячка! Да, опустился ты Абдулов ниже плинтуса. Ладно, кроме шуток. Ведь все же было хорошо. Она расслабилась, отвечала мне. Почему все так резко изменилось?! Я такую Ленку никогда не видел. Даже в тот, первый, раз она была живая, искренне переживала, пыталась что-то вспомнить. А сейчас…. Просто секс, и ничего личного! Главное, ушла в душ, чтобы смыть с себя мой запах. Как будто я какой-то прокаженный».
– Господи, может быть, это кара твоя мне за что-то? Может, я грешил много в своей жизни? И ты решил меня наказать? Подкинул эту девчонку. Специально! Я все понял, все осознал! Я исправлюсь, честное слово!
– А врать-то! – Раздался голос над ухом. Абдулов вздрогнул. Ответа он не ожидал.
– Знаете, Виталий Зинурович, если вам что-то не нравится, то вы давайте, валите по месту прописки. Не мешайте нормальной девушке жить своей жизнью. – Ленка смеялась. Она уже успела переодеться в джинсы и майку. А халат бросила в кресло. В комнате царил умеренный беспорядок.
– Так то нормальным девушкам. А ты…
– Не поняла?! – Ленка завелась с пол оборота. – Слышь, ты, давай вали отсюда подобру, поздорову. Я ведь и врезать могу. Мало не покажется! Вали, вали!
Глядя на грозную Третьякову, Виталий стал одеваться.
– Хоть бы порядок навела. Как от тебя мужики не бегают! Я бы сбежал! – Сам того не зная, Абдулов ударил по самому больному.
Ленка вся вскинулась, подобралась. Несколько секунд она наблюдала за ним исподлобья. Потом молниеносно подскочила и ударила кулаком в живот.
Абдулов согнулся пополам, прерывисто дыша. Девушка схватила его за волосы одной рукой, второй подняла куртку и ботинки. Джинсы он уже успел надеть, а свитер сжимал в руках. И в полусогнутом состоянии вышвырнула его на лестничную площадку, следом полетели ботинки.
– Пошел вон отсюда! И не смей здесь появляться без моего разрешения! Когда понадобишься, я сама тебя позову! – Прошипела Третьякова, захлопывая дверь.
Абдулов сел на ступеньки. Дышать все еще было трудно. В подъезде холодно.
«Сумасшедшая! Идиотка клиническая! Из психушки сбежавшая! Дура! Нет, ну ты подумай! Из квартиры меня выкинула! Нет! Я этого так не оставлю! Я ее заставлю извиниться! Да не просто извиниться! Она у меня каждое оскорбление отработает своим телом! Я ей покажу, как меня за дверь выкидывать! – Абдулов кипел от негодования. Но в разговор вмешался здравый смысл. – А ничего ты ей не сделаешь! Понял?! Я не позволю. Одумайся, мужик. Ты вообще помнишь, чтобы с тобой так обращались? Ты помнишь, как обычно женщины вокруг тебя на носочках бегают? Ты помнишь, как всегда злишься, что у них характера не хватает? А ей наплевать на тебя, ей все равно, кто ты такой! Она захотела, позвала тебя в постель. И ты прибежал, как миленький. Еще раз позовет, еще раз прибежишь. Потому что она не размазня! И нее есть чувство собственного достоинства. Да, но она вспылила на пустом месте! Вспылила, значит, для тебя это пустое место, а для нее – чем-то заполненное. Значит, так было нужно. Хорошо. Начал ее критиковать. Борец за чистоту! У самого-то все по углам раскидано. Кому Наталья Игнатьевна каждую неделю приносит гору вещей для разбора: что выкинуть, а что оставить? – Натальей Игнатьевной звали приходящую домработницу Абдулова. Она убиралась у него два раза в неделю. – Нужно с девчонками поговорить. Может, они объяснят Ленкину реакцию. Хотя они своих не закладывают. А Ленку ты береги. Никому ее не отдавай. У тебя в жизни больше не будет такой девушки, никогда! Если ее упустишь, то можешь смело ползти на кладбище. Больше в твоей жизни все равно ничего интересного не произойдет! А ее можно и полюбить! Ты понял меня, больной ты мой на всю голову?»
Абдулов, можно сказать, прозрел. Вот так, просто сидя на лестнице в одних джинсах. Он понял, что Третьякова – редкий бриллиант на его пути. И он будет дураком, если его упустит. Мужчина оделся, решив, что с завтрашнего утра начнет ухаживать за девушкой. Как полагается, по правилам позапрошлого века.

Лена шла по городу. Пустые улицы удивляли. Тишина стоя невыносимая. В ушах закладывало. Лене было неспокойно. Внезапно раздались шаги. Девушка беспокойно обернулась, но никого не было. Шаги были размеренными, неторопливыми. Чувствуя, что страх начинает бить в виски, она пошла быстрее. В то же мгновение ритм шагов за спиной ускорился. Не помня себя от страха девушка побежала. Невидимый преследователь не отставал. Страх бил в виски, застревал в горле, мешая дышать, висел на ногах как пудовая гиря. Девушка бежала. Откуда-то из подворотни вынырнула тень, теперь преследователей стало двое. Потом еще одна. У девушки открылось второе дыхание. Она не знала от кого и зачем она убегает, точно знала: если ее догонят, то будет очень плохо. Звук шагов за спиной стихал. И в то мгновение, когда свобода была уже близка, правая нога подвернулась, и Лена упала на асфальт. Странно, но она не почувствовала боли в разодранном локте и лбу. Казалось, вся боль сконцентрировалась в ноге.
Шаги приближались. Девушка попыталась отползти, спрятаться в подворотне. Но проклятую ногу пронзило такой сильной болью, что Лена закричала.
Резко сдернув с себя одеяло, девушка села на кровать. Дышать было тяжело. Нога болела. Сделанная вчера перевязка боль нисколько не облегчила. Нога ныла так, будто Ленка всю ночь на ней прыгала.
Вздыхая и охая, девушка поднялась с постели.
«Так, а сколько сейчас времени? Ё-мое! Я же на съемки опаздываю! Так, стоп! Мне Арламов вчера выходной дал. Значит, я сегодня отдыхаю! Ура!!! Так, сейчас приготовлю вкусный завтрак, приму бодрящий душ и пойду гулять по городу. Нога, конечно, болит. Но ногу нужно разрабатывать. Решено!»
Девушка осторожно сняла повязку с ноги и направилась на кухню. Включив чайник, она поместила кусочки хлеба в тостер и отправилась в душ. За тостер и, тем более, чайник она не волновалась. И то, и другое отключается автоматически.
– Приплыли! – Воскликнула Ленка, рассматривая переполненный бачок для грязного белья. – Когда же я последний раз стирала? – Вопросила она в пустоту. Не долго думая, она попутно загрузила стиральную машину.
«Наверное, нужно еще и порядок в доме навести», – грустно подумала она, тяжело вздохнув, и встала под душ.
После вчерашнего следов на теле не осталось, но девушка все равно отчетливо чувствовала мужские прикосновения. Ее руки скользили по телу, повторяя движения его рук.
«Боже, как хорошо! Зря я его вчера так быстро выставила. Нужно было как-то помягче с ним. Может быть, повторили бы. Я не против! Мне понравилось. Да что это со мной?! Я с ума сошла, что ли? Это же не я! – Девушка смотрела на себя в зеркало. Отражение было похоже на Третьякову Лену. Мокрые волосы, откинутые назад, нос, губы, все еще припухшие, большие зеленые глаза. Но это нее глаза. У нее были живые глаза, в них горело желание жить. Сейчас же на Лену смотрели глаза мертвой рыбы. Дрожь пробирала! – Что со мной сделал Максим? Как легко, не нагружаясь, он меня убил. Просто так. Потому что стала не нужна. Не нужна! – Боль ударила в живот, снова сворачивая пополам. Девушка уже начала забывать эту боль. В глазах потемнело. – Кажется, я сознание потеряла. Или нет? Я ведь не должна этого осознавать? Или должна? Черт! Никогда не падала в обморок. А зря. Хоть знала бы, что это такое. Так, стоп! Я чувствую, что в руках у меня губка. И еще я совершенно точно стою в ванне. Значит, я не в обмороке. Тогда что? Так, спокойно! Наверное, выключили свет. Точно! Просто выключили свет. Ведь стиральная машинка замолчала».
Девушка попыталась в потомках выключить воду, пристроить на место шланг от душа. На ощупь нащупала полотенце, кстати сказать, совершенно мокрое. Да и вода продолжала литься. И на полу лужи.
«Черт, ничего не понимаю! – Девушка открыла дверь, поток света ворвался в ванную комнату. А вместе с ним и какой-то странный запах. – А это еще что такое?»
Не обращая внимания на источник льющейся воды, Лена бросилась в кухню. Над тостером витало облако дыма. От хлеба остались только угольки, валяющиеся на полу. Сам тостер не работал. Чайник тоже. Света во всей квартире не было. Девушка открыла окно. Поток свежего воздуха заставил ее задрожать. Вспомнив, что она в мокром полотенце, Третьякова рванула в комнату. Там быстро натянула первые попавшиеся шорты и футболку и кинулась в ванную комнату. И вовремя.
Всемирный потоп на лицо. Точнее на кафель, ванну, раковину и стиральную машину. В полумраке красовался фонтан. Кран валялся в раковине. Как девушка умудрилась его свернуть, так и осталось загадкой для всех, в том числе и для самой Третьяковой.
– Мамочки Что делать? – Лена конечно росла с братом. Да и отца видела каждый день, а не через выходные. Она умела обращаться с молотком и лобзиком, могла отличить пассатижи от утконосов. Но в сантехнике ее познания были чисто теоретические. В этой части квартиры мужчины справлялись как-то сами. Хотя, возможно, Леночка избегала подобного ремонта из-за неприятного запаха, который частенько сопровождал такой вид работ.
– Успокойся! – Приказала она себе. Когда разговариваешь сама с собой, легче соображать. – Без паники! Действуем логически. Вода из крана хлещет. Могу залить соседей снизу. Значит, задача номер один – остановить воду. Как? В шахте должен быть кран. А шахта у нас где? В туалете. Значит, бегом в туалет.
Девушка не рассчитала только одно. Пол в ванной комнате был скользкий. Через секунду и без того мокрая Ленка барахталась на полу в луже. Уровень воды стремительно поднимался. Вода угрожала залить не только ванную соседей снизу, но и Ленкину квартиру.
К боли в правой ноге прибавился внушительный синяк на левой ягодице. Стараясь не делать резких движений, держась за стенку, девушка добралась до шахты.
– Ладно, шахту нашли. Только тут два крана. Что делать? Вода у нас хлещет теплая. Значит, перекрывать нужно оба крана, наверное.
Кран, прикрепленный к горячей трубе провернулся без проблем. А вот второй, с холодной водой, отказался поддаваться.
– Ключ! Пап всегда говорил про какой-то разводной ключ. Знать бы еще, что это такое! Пошли искать, что делать! Да уж, весело у тебя, найди то, не знаю что.
Ящик с инструментами извлекся на божий свет. Девушка начала отбирать инструменты, названия которых знала. При этом все ключи она складывала отдельно. Позже будем разбираться, что есть разводной, а что есть обычный ключ.
Звонок в дверь заставил девушку вздрогнуть.
«А вот и наши соседи пожаловали! Сейчас будет скандал! Готовься, Третьякова, сейчас все твои честно заработанные деньги отправятся на евроремонт соседской ванной. Ну, что стоишь, открывай! Будет у кого спросить про разводной ключ».
Лена глубоко вздохнула и распахнула дверь. На пороге стоял Абдулов. Да-да, тот самый Абдулов, которому еще вчера девушка запретила приближаться к ее квартире.
– Ле… хм, Лена? – Глаза у мужчины заняли приблизительно пол-лица.
– Виталий Зинурович! – Радостно закричала Ленка. Скажи ей еще вчера кто-нибудь, что при виде Абдулова она запрыгает от радости, так она бы покрутила у виска. – Виталий Зинурович! Как хорошо, что вы пришли! Проходите скорее! – Она схватила его за руку, втягивая в квартиру, и запирая дверь на замок. Злобные соседи снизу чисто теоретически все еще могли наведаться в ее квартиру.
– Лена. Ты почему мокрая? Почему скачешь? И что тут вообще происходит?
– Виталий Зинурович, как выглядит разводной ключ?
– Что? – Лицо у Абдулова пропало, остались только глаза. И в этих глазах отчетливо читалось: «Третьякова, по тебе психушка плачет». – Так, Третьякова, быстро и внятно объясни мне, что случилось.
– Некогда, я сейчас соседей заливаю.
К чести мужчины, он все понял правильно. Швырнул куртку на вешалку, он снял ботинки, потом носки и закатал штанины брюк до колен.
– А-а-а! – Донеслось из ванной комнате через несколько минут после того, как там скрылся Абдулов. – Третьякова! А почему из крана холодная вода хлещет? У тебя горячую воду отключила, что ли? – Мужчина нарисовался на пороге ванной, мокрый с головы до пят. – А это что за натюрморт? – Спросил он, кивнув на разложенные на полу инструменты.
– Я искала разводной ключ, – тихо ответила девушка, наблюдая как мужчина выудил какую-то пластиковую штуку, напоминающую ключ, только с колесиком (описываю специально для тех, кто просто мечтает попасть в такую ситуацию, но ее мужчина почему-то задержится, а вот соседи – нет!) и скрылся в недрах шахты. Фонтан был перекрыт в считанные секунды.
– Лен, а света у тебя нет почему?
– Вырубилось. Наверное, тостер перегорел, вот предохранитель и сработал.
– Ага, а отопление вырубилось за компанию?
– Отопление? Нет, это я проветриваю квартиру.
– Марш закрывать окна! Тебя сейчас так продует, что мало не покажется!
Через несколько минут свет в квартире был восстановлен, девушка ползала по полу в ванной комнате, собирая воду. А Абдулов лихо орудуя инструментами, закреплял кран на место.
Еще через час спасительные работы по обеспечению жизни в отдельно взятой московской квартире были завершены. Довольная Ленка улыбалась довольному, но мокрому Абдулову:
– Спасибо вам, Виталий Зинурович. – От души благодарила его она. – Без вас я бы все еще плавала в поисках нужных инструментов. Так вот ты какой, ключик разводной! – Пробормотала она, разглядывая ключ. – Ой, вы же мокрый совсем. Вас нужно срочно переодеть. – Девушка скрылась в комнате, но через мгновение появилась с пакетом в руках. – Это халат. Я его отцу купила, но отдать не успела. Вам он нужнее. – Она протянула пакет мужчине. – Вы не волнуйтесь. Сейчас машина закончит цикл, я ваши вещи загружу в нее. В один миг высохнут. Останется только прогладить их, и вы будете выглядеть так, будто не спасали мир в моем лице.
Абдулов смотрел на нее во все глаза. Сейчас, когда проблема потопа отошла на второй план, он разглядел, что девушка необычайно хороша. Лицо раскраснелось от тяжелой работы. Глаза блестят. Насквозь мокрые футболка и шорты плотно облегают тело, демонстрируя его во всей красе. Проступающие соски демонстрировали отсутствие лифчика. Сглотнув, мужчина отвернулся:
– Я бы принял душ, если ты не против.
– Да-да, я вам сейчас принесу полотенце. – Засуетилась девушка.
– Лен, слушай, хватит обращаться ко мне на «вы» и по имени-отчеству. Если для тебя совместная ночь и еще один раз сверх того не аргумент, то может быть, совместный труд подействует. Ведь совместный труд, для моей пользы, он сближает. – Произнес он голосом кота Матроскина. Девушка, сжавшаяся было при упоминании о сексе, рассмеялась.
– Хорошо, уговорил! Сейчас я принесу ТЕБЕ полотенце. А потом мы с ТОБОЙ будем пить чай. Или кофе.
– Идет! Видишь, как все просто. И совсем не больно. – Рассмеялся мужчина.

Зимой дни короткие. День закончился, не успев начаться. Лена с Абдуловым пили чай. Странно, но даже разговор у них склеился. Говорили про сериал, обсуждали своих героев, мечтали, как бы их изменить в лучшую сторону, чтобы они были вместе. Наконец Виталий засобирался домой:
– Ладно, Лен, мне пора. Засиделся я у тебя в гостях.
– А зачем вы, то есть – ты, приходил? – Вдруг поинтересовалась девушка.
– Так я тебе продукты принес. Думаю, сидит Третьякова дома, одна, с больной ногой. И никто ей не поможет. А кушать-то ей наверное хочется. Дай, думаю, зайду, проведаю. Помогу, чем смогу. – Шутил мужчина.
– А где они?
– Кто? – Не понял Абдулов.
– Продукты, которые ты мне принес. – Ленка улыбнулась.
– Черт, я же их в коридоре бросил. Сразу как вошел, увидел тебя. Понял, что что-то страшное случилось. Кинулся тебя спасать. Сейчас принесу. – Через минуту перед Ленкой стояли два больших пакета. – Вот они, продукты-то.
– Так! Раз ты принес продукты, то придется мне тебя кормить. – Усмехнулась девушка. – Не могу же я тебя отпустить голодного. Ты тут целый день на меня батрачил. Садись, я сейчас что-нибудь соображу. – Третьякова хотела сказать, что приготовит что-нибудь вкусное, но вовремя одернула себя:
«Обойдется бутербродами! Хватит, дорогая, ты одному уже готовила комплексный обед из трех блюд пляс компот. И где он теперь? Правильно, другую дуру окучивает. Сама видела. В конце концов Абдулов не женат. К бутербродам привык. Сойдет для него».
Девушка поднялась с дивана и начала выгружать продукты из пакетов. Случайно наткнулась на чек. Если бы Абдулов знал, что будет дальше, то выкинул бы этот чек, как только его получил. Молча посмотрев на сумму, девушка достала свой кошелек и положила перед мужчиной деньги.
– Что это, Лен? – Мужчина реально не врубился в ситуацию.
– Деньги.
– За что?
– За продукты. Или тебе еще доставку оплатить? – Девушка попыталась пошутить. Она вспомнила, что Максим отказывался ходить в магазин, аргументируя это тем, что он не носильщик.
– Лен, прекрати немедленно! – Абдулов начал злиться. Так с ним еще никто не обращался. – Я же сказал, что пришел тебя проведать. Вот, витаминчики с собой захватил.
Третьякова еще раз посмотрела на чек, несколько секунд подумала и забрала часть денег.
– А теперь что было?
– Ты же сам сказал, что принес мне витамины. Значит, апельсины ты купил на свои деньги. – Твердо произнесла девушка и добавила, видя, что Абдулов собирается возражать: – Все, закрыли тему!
Она резко отвернулась к холодильнику. К сожалению, больная нога решила, что пора напомнить о своем существовании и подвернулась самым подлым образом. Вскрикнул, девушка начала стремительно сближаться с полом. Казалось, сотрясение мозга в результате удара головой о каменный пол не избежать.
Абдулов сам от себя не ожидал такой прыти. Скажи ему кто-нибудь, что он будет двигаться со скоростью супермена, не поверил бы. Он даже не понял, как вскочил со стула. Мгновение, и девушка у него на руках.
– Лена! – Звал он. Третьякова морщилась от дикой боли в ноге. Казалось, что от щиколотки до самого бедра проскакивают стрелы боли. – Лена! Ты меня слышишь?
– Слышу, что орешь? Я не оглохла. И моя больная нога на слух мой не влияет, – процедила девушка сквозь сомкнутые зубы. На глаза навернулись слезы. Она держалась из последних сил. Если сейчас заплачет, то это будет уже позор. Взрослая девушка, и плачет, как ребенок. Потерпеть не может немножко. Некстати вспомнился сон. Прямо как специально. Девушка помнила, какой беспомощной чувствовала себя в том кошмаре. Сегодня целый день она чувствовала себя так же. Сон оказался в руку. – Виталий, помогу мне дойти до ванной комнаты. Ногу нужно прогреть.
– Третьякова! Ты с ума сошла! Кто же больную ногу в воде прогревает. Тебе нужно сухое тепло. Ну, если ты еще хочешь на двух ногах походить.
С этими словами мужчина подхватил Ленку на руки и, не обращая внимания на ее протесты, отнес в гостиную.
– Где у тебя мазь?
– Какая?
– Ясно. Аптечка есть?
– На кухне, в верхнем левом ящике.
– А носки шерстяные у тебя есть?
– Да.
– Где? Третьякова, я из тебя все ответы клещами буду доставать?
– Во втором ящике комода, в спальне.
Мужчина вышел из комнаты. Лена попыталась изменить свою позу. Но двигаться было больно.
«Черт! Ну, это я круто попала! А Арламов сказал, чтобы я послезавтра прыгала на больной ноге как на здоровой. И попрыгаю! Когда он мне разгон устроит. И Абдулов еще навязался на мою голову. Нет, я ему конечно благодарна, что не бросил меня с потопом. Но погостил, пора и честь знать. Привязался ко мне, не прогонишь. Сейчас будет строить из себя медбрата».
– Штаны снимай, – раздался спокойный голос над ухом.
– Что?
– Штаны, говорю, снимай.
– Зачем? Абдулов, ты что, офонарел? У меня нога болит так, что я пошевелиться не могу. А ты ко мне лезешь.
– Ясно, ногу совсем запустила. – С этими словами мужчина поднял девушку на руки, опустился с ней на диван и начал спокойно застегивать молнию на ее джинсах. Ленка потеряла дар речи от такой наглости:
«Нет, это переходит все границы! Мне больно так, что глаза из орбит выпрыгивают, а ему секса захотелось! И главное знает, что ему за это ничего не будет. Что я могу ему сделать, когда пошевелиться боюсь?!»
– Слушай, у тебя совесть есть? – Предприняла еще одну попытку девушка. Мужчина, не моргнув глазом, стянул с нее джинсы. – Может, тогда уж и футболку с меня снимешь? А то как-то странно.
– Третьякова, у тебя под футболкой еще один вывих? Нет, тогда объясни меня, глупому, зачем мне с тебя футболку снимать?
– ну джинсы-то на полу валяются.
– Правильно, а ты сегодня собираешься спать в штанах?
– Почему – в штанах?
– Да потому, что узкие очень. Если я на тебя сейчас надену шерстяной носок, то снять джинсы можно будет только с ним. Что не рекомендуется. Тебе тепло нужно.
Лена почувствовала себя полной дурой. Какую глупость сморозила.
«Человек хотел мне помочь, а я его подозреваю во всяких пошлостях. Какой ужас! Как стыдно! – Лицо девушки пылало. – Да что со мной? Я совсем перестала доверять людям. Он просто заботится обо мне. Какое приятное слово – заботится. Обо мне давно никто не заботился. Родители далеко. Парня нет. Был один, но о нем всегда заботилась я. А он – никогда. Какие теплые у него руки».
Абдулов осторожно втирал согревающую мазь в кожу. Ладони быстро нагрелись. Касаться ее кожу было безумно приятно. Не особо задумываясь над своими действиями, он массировал ее ступню, гладил всю ногу. По крайней мере тот участок, куда мог дотянуться рукой. Постепенно напряжение отпустило девушку, острая боль ушла.
«Бедная девочка. Как же тебе больно. Как ты устала. Еще бы. Такой насыщенный день. Да еще с больной ногой. Тебе бы полежать, отдохнуть, а ты с тряпкой по квартире скачешь. И боишься, наверное, что соседи прибегут жаловаться. Устала, моя хорошая. Ну ничего, потерпи, сейчас я тебя натру как следует, боль мигом испарится. Спать будешь крепко-крепко. Ничто тебя не побеспокоит».
Лена вытянулась на диване, устраиваясь поудобней. Тепло от рук Абдулова переходило в ее ногу, попадало в кровь и разносилось по всему организму. Постепенно девушка перестала соображать. Мир сжался до размеров этой гостиной. На земле осталось только два человека.
В очередной раз ощутив руку мужчины на своем бедре, девушка одной рукой накрыла его руку, удерживая на месте, а второй притянула его к себе и поцеловала. Не удержавшись, мужчина упал на нее.
– Лен, что ты делаешь? – Тихо спросил мужчина, уворачиваясь от слишком активных поцелуев девушки.
– А то ты не знаешь. Я тебя соблазняю. – С этими словами Лена схватила Абдулова за руку и положила ее себе на грудь, с левой стороны. – Чувствуешь? Теперь понимаешь, что это?
В ответ мужчина слегка сжал грудь. Ее руки были везде, его руки были повсюду. Они были близки не первый раз, но каждый раз было что-то новое. Первый раз была безудержная страсть. Они рвали друг друга на части. Второй – безграничная нежность. А сейчас они ласкали друг друга, будто прожили в законном браке лет двадцать. Будто они наизусть знают тела друг друга и могут доставить удовольствие одними словами. Диван был узковат, но они этого не замечали. Им места хватало.
Финальный аккорд, тяжелое дыхание, голова мужчины, упавшая на грудь девушки.
Абдулов слушал хриплое дыхание Ленки как музыку. Грудь поднималась и опускалась в такт дыханию. Некоторое время он пытался уловить ритм, чтобы дышать с ней в унисон. Постепенно дыхание выровнялось, хриплые вздохи сменились сопением.
«Заснула. Надо же, заснула. Я же говорил, что сегодня она будет спать крепко-крепко».
Мужчина понимал, что нужно уйти. Не зря Ленка прошлый раз выставила его за дверь. Что-то в ее жизни мешает ей принять его. Значит, он не должен навязываться. Но он не хотел уходить.
«Еще минуточку, или две. Честное слово, потом я уйду. Но еще только одну минуту. Еще немного почувствовать запах ее тела, слышать ее дыхание. Прикасаться губами к ее нежной коже. Еще чуть-чуть!»
Девушка повернулась во сне. Ее руки сжали плечи мужчины, прижимая его еще сильней. Но вдруг что-то изменилось. Будто даже во сне она не могла расслабиться, забыть ту боль, что причинил ей Максим. Даже во сне она не могла позволить себе любить. Лена снова пошевелилась. Ее руки скользнули на грудь мужчины, отталкивая его.
Абдулов понял все без слов. Он молча встал. Несколько минут посмотрел на родное лицо спящей Третьяковой и стал одеваться.
Перестав чувствовать рядом Виталия, Лена ощутила беспокойство. Руки начали шарить вокруг в поисках источника тепла в виде его тела. Что-то мягкое и пушистое накрыло ее тело. Кто-то приподнял ее голову, и вот она лежит на чем-то мягком. Девушка обхватила руками подушку, которую заботливо принес из спальни Виталий, а ногами – плед, того же происхождения. Не ахти что, но вполне сносная замена. Девушка улыбнулась во сне, потерлась щекой о подушку и прошептала еле слышно:
– Виталя, родной.
Мужчина стиснул волю в кулак, борясь с желанием остаться. Страх, что Ленка снова оттолкнет его, был велик. Нежно погладив ее по щеке, мужчина вышел. Хлопнула входная дверь, щелкнул замок. Все стихло.
– Виталя, я хочу тебя любить! Хочу, но не могу! – Шептала девушка в подушку. Но Виталий ее не слышал.

Абдулов сидел на диване в комнате отдыха. Сидел он лицом к стене.
«И какой идиот только так странно развернул диван? Что его на стене так интересовало? Нет, это надо же додуматься: поставить диван спинкой к комнате. Хотя, так спать удобней».
Виталий сегодня ночью не спал. Он забывался, ворочался, просыпался, смотрел на часы, снова забывался. И все время помнил, что Ленка оттолкнула его. Понимал, что она не специально, но ничего не мог с собой поделать. Сейчас, в этой теплой комнате спать хотелось невыносимо. Сцены у него сегодня были разбросаны по всему рабочему дню, перерывы между съемками огромные. Не долго думая, он стянул кроссовки физрука и вытянулся на диване. Он уже успел заснуть, как в комнату ввалилась шумная группа. Четыре ранетки и одна бывшая ранетка что-то увлеченно обсуждали. Мужчина собирался было возмутиться, но невольно замер, услышав, что говорят они про его партнершу по фильму, да и не только.
– Слушайте, я вам не говорила, но тут такое дело. В общем, Ленку нужно спасать. – Тихо, но уверенно говорила Наташа.
– Да что случилось-то? У Ленки же вроде все тип-топ. Правда, с парнем она рассталась, но это же не проблема. Она про него уже и думать забыла. – Беззаботно откликнулась Женя. – Я не помню, чтобы она как-то сильно переживала разрыв.
– Слава богу, что не переживала! – Перебила ее Лера. – Я тут такое узнала!
– Что? – Хором воскликнули ранетки.
– Помните клуб, где вы последний раз тусили со съемочной группой? Так Ленкин бывший там завсегда ошивается. Я же с вами тогда не смогла пойти. А на прошлой неделе захожу, подсаживаюсь у барной стойки. И вижу этого Максима. С девицей. Смотрю я, значит, на него. Все-таки не понимаю, что Ленка в нем нашла. А бармен мне выпить предлагает. Говорит, что бывшим девушкам этого парня всегда первый бесплатно. Для поправки здоровья и чтобы в себя прийти. Я на него смотрю, ничего не понимаю. А он мне объясняет, что я с этим Максом тусила. И говорит, что ему это Ленка рассказала. Я ей говорю, рассказывает, что вроде этот Макс с кем-то из ранеток мутил, а она в ответ – нет, мы с такими не встречаемся. Ну, он и подумал, что я, как бывшая ранетка, могла с ним встречаться.
– Ничего себе! Странно, что Ленка так сказала. Почему она отрицала, что у них был роман. – Удивленно спросила Аня.
– Так и я о том же хотела его спросить, исправить, так сказать, неточность. А тут он мне такое рассказал, что я ноги в руки схватила да свалила оттуда по быстрому.
– Что? – Стройный хор голосов.
– Короче, этот Макс – профессиональный альфонс. Представляете? И она уже давно мутит с дочкой самого Артемьева.
– С Ксюшей? – Тихо спросила Нюта.
– Ты ее знаешь?
– Да, очень милая девочка. Мы с ней несколько раз пересекались на тусовках. Общались. Только она совсем домашняя девочка.
– Да не в этом дело, – перебила ее Лера. – У них с этой Ксюшей типа любовь, только давно она у них, он еще с Ленкой встречался. Короче, Ленка все это знает. Но я не вижу ее реакции. Почему она до сих пор не прибила Макса? Или еще что-то страшное не совершила?
– Совершила! – Прошептала Наташа, закрывая глаза.
– Как? Что? Когда? – Посыпались на девушку вопросы.
– Девчонки, я Лене обещала, что молчать буду. Но не могу я так. Я боюсь за нее. Только ей ничего не говорите. Я вам все расскажу. Посоветуйте, что делать. По-моему, Ленка очень крупно влипла. Она на той вечеринке напилась сильно, я же трезвая была, видела это.
– Так все мы напились. – Откликнулась Женя.
– Только Ленуся напилась в компании с Абдуловым.
– Нашим? – Вопросила Лера.
– А ты еще какого-то знаешь? Конечно, с нашим. И домой она с ним уехала. И ночевала, по всей видимости, у него.
– И у них было? – Любопытству Леры не было предела.
– Я свечку не держала, но думаю, что – да.
– Ну он козел! – Воскликнула Женя. Абдулов на диване чуть не подпрыгнул. Он-то тут при чем? Он вообще ничего не соображал. – Нет, ну надо же бедную девочку напоить, соблазнить и ходить теперь как ни в чем не бывало! Ленку и так один раз предали, а теперь еще он внес свою лепту.
Женя хотела продолжить обличительный приговор, но двери в комнату отдыха открылись, и Абдулов вздрогнул, услышав голос:
– Девочки мои дорогие, где же вы бегаете? Вас там Сереженька Витальевич ищет, с ножек уже сбился. Бегите к нему скорее, он в спортивном зальчике. А Виталеньку Абдулова не видели? Куда-то он спрятался! Нет, ну где его чертики носят? – Аллочка была в своем репертуаре. Девчонки помотали головой, как и вся съемочная группа они старались лишний раз при Аллочке не разговаривать – боялись ее.
Хлопнула дверь, все стихло. Абдулов вылез из своего убежища.
«Хорошо поспал! И узнал много чего интересного. Теперь все встало на свои места. Значит, Третьякова просто боится влюбиться. Из-за какого-то подонка я должен покидать ее постель, когда она этого захочет. Так, остынь, дорогой мой! – приказал ему здравый смысл. – Бедная девочка, она еще совсем ребенок. Для нее это удар. Ты же собирался ухаживать за ней. Так дай ей к себе привыкнуть, пусть поймет, что ты не представляешь опасности. Потом решишь, что делать дальше. Одно я могу тебе сказать сразу – причинишь ей боль, сам будешь всю жизнь себя корить!»
Двери снова распахнулись, на пороге стояла Лена.
– Доброе утро, Виталий Зинурович. – Спокойно произнесла она. Можно подумать, что вчера ничего не было. Ладно, секс, но ремонт. Это же главный аргумент для перехода на «ты»!
– Привет, Лена. Мы же вчера договорились. Ты, Виталик. Можешь, Виталий! Если тебе удобно.
– Но мы же на работе.
– Подумаешь, здесь только ты мне и выкаешь.
– Хорошо, ты так ты.
Лена двинулась к кофейному автомату.
«Опять не завтракала! – Грустно подумал Абдулов. – Пойду, хоть пирог ей какой-нибудь принесу. А то от нее останутся одна кожа да кости».

Лена удивленно посмотрела на странно стоящий диван, пожала плечами и села в кресло. С наслаждением сделала глоток коричневой бурды, которую здесь выдавали за кофе. Сейчас она была рада даже этому. Лена проспала. Честно! Она заснула, когда Абдулов еще был в ее квартире. И проспала всю ночь, не просыпаясь. Утром ее разбудил солнечный свет. Девушка поморщилась, чихнула и проснулась. Забыв, что у нее сегодня выходной, она посмотрела на часы и ужаснулась. Вскочила, бросилась в ванную, быстро оделась, накрасилась. Через двадцать минут она уже заводила машину. Только нажимая на газ, она вспомнила о больной ноге. И про выходной. Но делать было нечего. Она отправилась на работу. По дороге позвонила Арламову, обрадовала его. Но позавтракать она не успела. И сейчас организм все настойчивей требовал пищу.
– Лен, держи! – Раздался рядом голос Абдулова, и перед Ленкиным носом появилась пластиковая тарелочка с двумя пирожками и краснобоким яблоком.
– Что это? – Удивилась она. С каких это пор Абдулов так открыто проявляет заботу?
– Еда. Можно сказать, что это твой завтрак. Ты ведь сегодня не завтракала? Как твоя нога, не болит?
– Нет и нет, – другие слова как-то разом забылись. Лена не помнила, когда о ней кто-то так заботился. Казалось, это было в другой жизни.
– Ладно, кушай, а я пойду. У меня съемки.
День прошел быстро. Сцен у девушки было немного. Ее в графике не было, но Арламов кое-что добавил. Последняя сцена была КВМ. Какой-то незначительный разговор. Сняли с одного дубля.
Было шесть часов вечера. Девушка вышла на крыльцо и закурила. Голову слегка повело. Лена не курила уже часов пять.
«Пора с этим завязывать! И с курением, и с выпивкой, и с Абдуловым. Хорошего понемножку! Побаловалась – хватит!»
– Третьякова! А не пора ли тебе завязывать с курением? Ведь Минздрав все еще предупреждает, – раздался голос над ухом. Девушке не нужно было оборачиваться, голос она узнала бы даже если внезапно оглохла.
– Ты не поверишь, – улыбнулась девушка в ответ. – Только сейчас стояла и думала об этом.
– Свежо придание, да вериться с трудом. – Усмехнулся мужчина.
«Зря не веришь, Абдулов. Я как раз думала, что с тобой нужно завязывать. Ладно, буду действовать последовательно! Сначала выпивка. Это уже сделано. Теперь сигареты. А ты, мой дорогой, останешься на десерт. Буду пока тобой стресс снимать!»
Усмехаясь, Лена открыла сумку и достала почти новую пачку сигарет. Открыла ее, показывая Абдулову. Затем смяла так, что все сигареты совершенно точно сломались, и выбросила в урну.
– Это последняя! – Заметила она, наблюдая за его взглядом. – Больше в рот не возьму. Никогда.
– Лен, а может не надо так радикально? – Спросил Виталий. Он сам не курил, но слышал, что бросать курить очень трудно. Многие не выдерживали, снова начинали курить, нанося своему здоровью непоправимый вред. – Может, нужно постепенно, сократить количество сигарет до двух в день, потом одна, потом половинка и так далее.
– За кого ты меня принимаешь. Я спортсменка, хоть и бывшая. Это из-за гастролей, репетиций, концертов, съемок этих я курить начала. Поэтому, сейчас я бросаю курить, и больше никогда не прикоснусь к сигарете.
Девушка затянулась последний раз, выбросила окурок и пошла к машине. Абдулов не отставал.
– Третьякова, – окликнул он ее. – Ты когда последний раз гуляла?
– Что?
– Гуляла. Знаешь, это когда идешь по улице, ни о чем не думаешь, дышишь свежим воздухом. Так когда?
– Не помню, – вдруг тихо ответила Лена.
«Действительно, когда я последний раз просто бродила по улицам? Как я вообще провожу свой досуг? Клубы, концерты, автографы. Везде узнают, везде снимают, лезут с личными вопросами. А потом в Интернете появляются ТАКИЕ сплетни, что читать стыдно. А просто так пройтись по парку…. И весна пришла. Солнце светит ярко-ярко! Как будто хочет согреть, растопить весь этот лед!».
– Так, все ясно. Ты себя в зеркале видела?
– А что со мной не так?
– Да ничего. Ты бледная аж до синевы, под глазами круги размером с теннисный мяч. Вот у тебя сегодня выходной. Ты почему на работу поперлась? Что тебе дома не сиделось?
– Так у меня нога прошла уже. Честно, совсем не болит. Ты вчера мне ее как следует натер. – «Так, об этом не нужно. Можно вспомнить дальнейшее. Чего вспоминать не рекомендуется!» – Я же не могу позволить, чтобы из-за меня съемки срывались.
– Ответственная ты моя! Значит так. Сейчас мы садимся в мою машину и едем ко мне. Без разговоров!
– Зачем?
– Я же сказал – без разговоров. – Абдулов крепко взял Ленку за руку и буквально засунул в свою машину. Как всегда, на заднее сидение. – Теперь твоим здоровьем буду заниматься я! Сейчас я буду тебя выгуливать.
– А может, ты будешь меня выгуливать у меня дома? Вечер уже, как я машину заберу? Да и спать охота! – В последнем девушка приврала. Она сегодня выспалась.
– Ничего, солнце еще светит. Машину завтра заберешь. Утром я за тобой заеду. А гулять у тебя не очень удобно. Фанатов много, природы мало. Другое дело, у меня. Поселок, тишина, свежий воздух, лесок рядом, речка есть. Правда, она сейчас замерзла, но это не важно. Ужином я тебя накормлю. Не переживай. И домой к одиннадцати часам доставлю. Правда, колыбельную не спою. Но ты уже девочка большая, без колыбельной заснешь.
«Я не понимаю, что происходит! Зачем ему это? Конечно, я рада, что смогу погулять, подышать. И еще меня покормят. Значит, готовить не нужно. Но зачем ему все это? Что он со мной носится, как с ребенком? Я ему не племянница, не дочь, даже не дочь лучшего друга. Я любовница, да и то с большой натяжкой! И про колыбельную он что-то странной ввернул. Это можно расценивать как отказ от секса? Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления!»
– Хорошо, договорились. Только домой меня ты привезешь в десять тридцать, и ни минутой позже. – Все-таки последнее слово всегда должно остаться за ней.
Странно, но доехали они быстро. Пробок почему-то не было. Около семи Абдулов уже парковал свою машину гараже.
– Лен, расклад такой. Сейчас мы идем на прогулку. На часок. Потом у нас ужин, а затем я везу тебя домой. Тебя все устраивает?
– Конечно. Ну, где ваш хваленый лесок и речка.
Они медленно шли по расчищенным тропинкам. Дом Абдулова стоял на краю поселка. Дальше расстилалось снежные холмы, справа был лес, а слева дорога резко убегала вниз. «Так река», – догадалась Ленка. Раскаленный шар солнца быстро катился за горизонт. Его бордовые лучи окрашивали снежное полотно в приятный розовый оттенок. Было холодно. Весна весной, но морозы никто не отменял. Они молчали. За день наговорились так, что язык уже не ворочался. Но это не было неловкое молчание, когда судорожно пытаешься найти какую-нибудь нейтральную тему для разговора. Они молчали, как будто понимали друг друга лучше, чем кто-либо когда-либо на свете. В лес они не пошли, но к реке спустились. Солнце скрылось за горизонтом. Сумерки. Лес стал совсем черным. Освещенные дома манили своим теплом.
«Как хорошо! – Думала Лена. – Как спокойно, уютно. Снег под ногами скрипит. Голова от свежего воздуха начинает болеть. И его рука в моей руке. Он не замерз? Все-таки холодно. И странно! Очень странно. Почему меня пугает эта ситуация? Коллега проявил заботу, побеспокоился о моем здоровье. Все вроде нормально. Только я с ним переспала, и не один раз! Третьякова! Ты же умная! И на одни грабли дважды не наступаешь! Ты не можешь в него влюбиться! Не можешь!»
«Девочка моя! – С нежностью думал Абдулов. – Устала. Совсем тебя замучили эти съемки, концерты, гастроли. Тебе бы в отпуск. На Байкал, в дом к моей бабке. Там печь трещит, вода в самоваре бурлит. И нет ни связи, ни Интернета. Даже света может не быть. И тишина! Ты бы отоспалась, нагулялась на свежем воздухе. И никто бы к тебе не приставал: почему ты опоздала, где была? Холодает. Не замерзла бы. Заболеет ведь. Организм-то слабый».
Абдулов осторожно погладил Ленкину руку большим пальцем. Девушка была абсолютно расслаблена. Казалось, что ей хорошо в его обществе. Он мог с точностью до секунды определить момент, когда Ленка замкнулась в себе и отстранилась. Теперь он понимал, что с ней происходит. И знал, что будет делать дальше. Не обижаясь, когда она осторожно выдернула руку, он заботливо спросил:
– Замерзла? Ничего, сейчас домой придем, согреемся быстро. Ну вот, другое дело. Хоть румянец появился. Лен, а ты на лыжах ходишь?
– Хожу. – Лена ничего не понимала. Она могла поклясться, что он заметил, как она отстранилась от него. Но почему он никак не отреагировал? И ведет себя так, будто ничего не случилось. – Точнее, ходила. Но сейчас у меня времени нет совсем.
– Отлично, что ходишь. Значит, план действия такой: в эти выходные ты берешь свои лыжи и приезжаешь ко мне. Я приглашаю тебя на лыжную прогулку. И термосом и бутербродами. Идет?
Лена боялась, потому что не понимала, что за игру затеял Абдулов. Но лыжи и горячим чаем и бутербродами хотелось практически нестерпимо. И она согласилась:
– Идет.
Позже, практически засыпая в машине, Лена думал о прошедшем вечере. Странно, но она не заметила не единой фальшивой нотки в поведении Абдулова. Он вел себя как гостеприимный хозяин. Развлекал ее, рассказывал смешные истории со съемок, подкладывал ей самые вкусные куски, укутывал, когда ему казалось, что она замерзла. И сейчас вез домой. Мог вызвать такси, но нет, сам повез. Несмотря на то, что после солнечного дня на Москву обрушалась метель.
– Ну вот мы и приехали. Лен, ты не уснула там?
– Нет, но сегодня точно буду спать как убитая. – Улыбнулась девушка, выбираясь из машины. Абдулов вышел следом. Они стояли друг напротив друга, внезапно оробев. Наконец Ленка подняла на него глаза и неожиданно произнесла: – Спасибо вам, Виктор Михайлович.
И замолчала.
«Дура! – Кричал ее здравый смысл. Внезапная боль ударила в живот. – Не нашла ни одной фальшивой нотки! Да весь вечер был фальшивый насквозь. Он просто играл. Играл своего героя, Степнова!»
– Простите, – холодом подуло на Абдулова. – Я пойду, спокойной ночи.
Гордо выпрямив спину, девушка скрылась в подъезде.
Абдулов смотрел ей вслед. Такой хороший был день, такой хороший вечер.
«Что ты наделал? Чем ты думал? Решил поиграть в Степнова? На площадке не наигрался? Теперь она считает, что ты с ней играешь. Поиграешь и бросишь. Теперь она тебя, Абдулов, на пушечный выстрел к себе не подпустит! Идиот! Думай, что дальше делать!»
Он сел в машину и поехал домой. Обрывки сегодняшнего вечера крутились у него в голове. Внезапно звуки мобильного телефона отвлекли его.
«Это не мой мобильник. Мой так не кричит».
Он обернулся и увидел, что Лена забыла телефон на заднем сидении. Приехав домой, он забрал телефон в дом, чтобы утром про него не забыть.
Сидя перед камином, он крутил телефон в руках. Нужно было выключит его, чтобы не вводить в заблуждение звонящих.
«Интересно, а как я записан в ее телефоне. Я только одним глазком посмотрю. И она об этом даже не узнает».
Абдулов считал, что лизать в чужом телефоне, все равно, что читать чужие письма. Он залез в записную книжку, но номеров было слишком много. Самый простой способ – позвонить. Не долго думая, он сделал вызов со своего мобильника.
«Забилась в душу боль,
Я с нею говорю.
И крылья свои
Прохожим подарю.
Любовь на что-нибудь
Осталось заменить.
С тобою, без тебя,
Я снова буду жить!
Ты не тронешь, сердце не тронешь!
Не сломаешь и не угонишь!
Ты не тронешь сердце, признайся!
Уходи, уходи, и не возвращайся!» – Послышалось из динамиков Ленкиного телефона. На дисплее высветилась надпись: «Абдулов Виталий, актер».
Абдулов дослушал песню до конца, позвонил еще раз, снова прослушал.
«Да, Третьякова! Такого я не ожидал! Значит, я все-таки что-то для тебя значу. Ты боишься, что можешь в меня влюбиться. Думаю, это хороший знак!»

Закрыв входную дверь, Лена беззвучно сползла по ней на пол. Сил не было. Тупая боль в животе мешала дышать, не позволяла выпрямиться, не давала жить. Слезы лились из глаз девушка против ее воли. Не было сил взять себя в руки. Свернувшись в клубочек прямо на коврике в прихожей, она беззвучно плакала.
«Почему? За что? Что я такое натворила, что меня так наказывают? Почему меня нельзя просто любить? Сначала Макс, теперь Абдулов. О, мне нет никакого дела до Абдулова! У нас был просто секс. Но почему мне больно? Больно, когда он решил поиграть в КВМ. Как подло, низко! Я не могу поверить, что он на это способен! Почему – я? У него полно женщин, вот на них бы и ставил свои эксперименты. Только бы меня не трогал! Слушай, дорогая, а может быть он мне мстит? Серьезно! Мстит за то, что я с ним так странно обошлась. Нет, он не может. Он не такой. Хотя, ведь устроил же он сегодняшнюю игру. Значит, такой. Так, хватит! Хватит тут валяться, жалеть себя! Ты обещала, что больше не прольешь ни одной слезинки из-за мужчины! Выполняй свое обещание. Ладно, Макс. Его ты любила, но Абдулов…. Стыдно, Третьякова, стыдно!»
Кое-как девушка поднялась с пола. Горячий душ отчасти облегчил ее мучения. В голове прояснилось. Забравшись с ногами в кресло, Лена достала пачку сигарет и зажигалку. Привычным движением прикурила сигарету и замерла:
«– Третьякова! А не пора ли тебе завязывать с курением? Ведь Минздрав все еще предупреждает.
– Ты не поверишь! Только сейчас стояла и думала об этом.
– Свежо придание, да вериться с трудом.
– Это последняя! Больше в рот не возьму. Никогда.
– Лен, а может не надо так радикально? Может, нужно постепенно, сократить количество сигарет до двух в день, потом одна, потом половинка и так далее.
– За кого ты меня принимаешь. Я спортсменка, хоть и бывшая. Это из-за гастролей, репетиций, концертов, съемок этих я курить начала. Поэтому, сейчас я бросаю курить, и больше никогда не прикоснусь к сигарете».
Даже не затянувшись, девушка смяла сигарету в пепельнице, потом высыпала оставшиеся сигареты на колени и переломала их по одной. От этого курить захотелось еще сильнее. Лена нервничала. Она начала ходить по комнате, зашла на кухню, заглянула в спальню, в ванную и туалет. Вышла на балкон. Холодный воздух загнал ее обратно. Девушка вспоминала прошедший день.
«Все-таки не похоже, чтобы он сегодня играл. Хотя Абдулов – актер эксрокласса! Но он вел себя так естественно, как будто действительно хотел, чтобы я отдохнула. Искренне заботился обо мне. Нет, Леночка, ты погорячилась с выводами! – Резонно заметил здравый смысл. – Можно сказать: обвинила мужика ни за что. Вдруг он действительно старался, чтобы тебе было лучше. Ты не можешь знать, зачем ему это было нужно. Но ты ведь уверена, что фальши не было. Поэтому делаем вывод: казнь Абдулова отложить до выяснения всех обстоятельств дела. Слушай, а может быть ты мучаешься, потому что чувствуешь себя должной ему. Он тебе уже второй раз помогает. А ты его даже как следует не поблагодарила. Я знаю, что делать! – сама себя перебила Ленка. – Сейчас я приглашу его в гости. Пусть он останется до утра. Не буду прогонять его! Или это само по себе оскорбление? Черт его знает! Я ничего не понимаю! Черт, как же хочется курить! Мамочки! Хоть в ларек сейчас беги. Нет, я просто позвоню ему и поговорю с ним. Кстати, отмазка железная. Он же сам сказал, что я должна бросить курить, пусть помогает!»
От принятого решения организм пришел «в упадок». Лена практически физически ощущала табачный запах, сигарету в пальцах и теплый дым внутри себя. С ожесточением она принялась рыться в сумочке. Телефон пропал!
«Да где же эта трубка, Я совершенно точно ее сегодня видела. Держала в руках. Может в карман джинсов сунула?»
Последовательно Лена исследовала карманы джинсов, куртки. Посмотрела в ванной, в прихожей. Телефона не было. В голову пришло простое решение. Девушка взяла домашний, стационарный телефон и позвонила себе на мобильный. Тишина была ей ответом.
В другой квартире. Абдулов вздрогнул, когда Ленин телефон зазвонил снова.
«Черт, я же забыл его отключить! Кто же ей звонит, да еще в первом часу ночи?»
Он посмотрел на дисплей: «Я тебя ищу». Да, надпись интригует. Не долго думая, он ответил:
– Телефон Третьяковой Елены.
– Абдулов? Ты?
– Лена?
– Что у тебя делает мой телефон? Я ищу его уже не знаю сколько времени? – Голос раздраженный. Никотиновое голодание практически полностью поглотило девушку.
– Так ты же сама забыла его на заднем сидении. Кстати, тебе Арламов звонил.
– И ты ответил? Зачем? Теперь он черт знает что подумает. Мне хватило того раза, когда мы напились, а он об этом узнал. Ну Виталий! Зачем?
– Лена, прекрати истерику. Арламову я не отвечал. Он позвонил-позвонил и прекратил.
– Тогда почему сейчас ответил?
– Так у тебя надпись такая веселая высветилась. Я решил, что это очень важно. Представляешь, если бы это были твои родители.
– Ага, или мой парень.
– Ну, парня-то у тебя сейчас нет. – Возразил Абдулов, улыбаясь. Зря возразил, между прочим.
– Да? А ты откуда это знаешь? Господи! Да что же за жизнь такая! Ничего личного! Даже с парнем нельзя расстаться по-тихому, обязательно кто-нибудь настучит!
– Я не знаю. Я просто предположил.
– С чего бы это?
– Ну, понимаешь, я решил, что девушка ответственная, значит – верная. Ну не стала бы ты встречаться с одним, а спать с другим. И оказался прав. Ведь так?
На другом конце провода Лена хотела было возмутиться, но вдруг улыбнулась. Значит, он очень хорошо о ней думает. Приятно.
– Ясно! И тебя железная логика. Не поспоришь. Ладно, так или иначе, но я свою задачу выполнила.
– Какую задачу? – Живо поинтересовался Виталий. Его радовало, что Третьякова больше не сердится.
– Позвонила тебе. Сейчас ты, как старший товарищ, будешь поддерживать меня в борьбе с курением. Начинай!
– Лен, что с тобой?
– Абдулов, ты забыл? Я курить бросила сегодня. Сейчас у меня ломка. Не приведи тебе господь такое на себе испытать! Развлекай меня.
– А что тебе интересно?
– Сейчас мне интересно все, в чем нет никотина. Расскажи про свое детство.
Виталий рассказал. Про родной город, про школу, про увлечение театром. Про бабушку и ее дом. Про рыбалку и зимние нормативы по лыжам. И как он первый раз напился. И как курил, а потом бросил. Но больше всего он описывал места, где стоит дом, доставшийся ему после бабушкиной смерти.
Лена сначала сидела в кресле, потом перебралась на кровать в спальню. Полулежала, подложив под спину подушку. Затем просто легла, положив трубку рядом и слушая этот живой низкий голос.
– Это кто там так вкусно мурлыкает? – Вдруг спросил Абдулов. – Ленусь, ты не спишь еще?
– У? Нет, что ты. Очень интересно. – Лена снова издала странные звуки.
– Все ясно. Сейчас ты ложишься в постель и засыпаешь. А завтра в девять пятнадцать я жду тебя у подъезда.
– Угу, спокойно ночи тебе, Виталик.
– Спокойно ночи, Леночка.
– Как жаль, что тебя нет рядом, – сонно пробормотала Третьякова и отключилась. Она спихнула трубку на пол, завернулась в одеяло и провалилась в сон.
Абдулов еще долго сидел в кресле, смотрел на огонь и думал:
«Я ей не безразличен! Она хочет, чтобы я был рядом. Мне повезло!»
Утром в обещанное время он остановил машину у Ленкиного подъезда. Девушка в это же время вышла из подъезда. Она выглядела отдохнувшей, щеки немного покраснели. А пугающая бледность оставила лоб. На лице сияла улыбка. Самая настоящая, не поддельная. Она подбежала к вышедшему из машины мужчине, обняла его, быстро поцеловала в щеку и произнесла:
– Виталя, спасибо тебе за вчерашнее. Пригласи меня еще как-нибудь! – Голос искрений. В глазах надежда.
– Сегодня! – Сразу же ответил мужчина, улыбаясь ей в ответ. – Можешь остаться у меня с ночевкой. Зачем зря ездить туда-сюда!
– По рукам! – Воскликнула Ленка, шутливо хлопнула Виталия по плечу и скрылась в машине. На переднем сидении, рядом с водителем.

Весь день Лена летала. Съемки шли с первого дубля. Режиссер не ругался, Аллочка не доставала. Девчонки были веселые, но таинственные, обсуждали что-то. Третьякова уже неделю не была дома. Все время она проводила на съемках, репетициях или у Абдулова. У них установились странные отношения. Они вместе приезжали и вместе уезжали, но каждый на своей машине. По вечерам Лена долго-долго гуляла. Иногда к ней присоединялся Виталий. Девушка отказалась от походов в клубы. Совсем. Готовили по очереди. Вместе смотрели телевизор по вечерам, а по выходным катались на лыжах. Секса у них не было. Этого Лена не понимала. А спросить боялась.
По вечерам она долго лежала в выделенной ей Абдуловым комнате, смотрела в окно и ждала. Его. Она слышала, что он не спит. И только тонкая перегородка разделяет их. Он знал, что она знает, что он не спит. И знал, что она ждет его. Но не приходил.
Сегодня ужин готовила девушка. Как всегда, они делились какими-то забавными моментами со съемок. Обсуждали все происходящее.
– Знаешь, по-моему, девчонки подозревают что-то нехорошее. – С улыбкой произнесла Лена.
– Ты о чем? – Не понял Виталий, или сделал вид, что не понял.
– Я про нас с тобой. Как-то странно они смотрят, когда спрашивают о тебе.
– Тебя это напрягает? – Лена практически почувствовала, как Абдулов закрылся. Он встал, собрал со стола грязные тарелки и отвернулся к посудомоечной машине.
– Нет, – таким же отстраненным тоном ответила девушка. – Почему меня должно это напрягать? Мы ведь не делаем ничего предосудительного. – И быстро вышла. – Я прогуляюсь. – Крикнула она уже из прихожей.
Весна совсем не чувствовалась. Огромная луна. Звезды. Мороз. Снега по колено.
«Если до выходных не растает, то опять пойдем с Абдуловым на лыжах. Черт, я планирую совместные выходные, как будто прожила с ним в браке бог знает сколько лет. Как будто так и должно быть. Вместе и навсегда. Да, дорогая, лезет тебе в голову всякая ерунда! Не будет у вас с Абдуловым никаких «навсегда». Не будет! И никаких «они жили долго и счастливо» тоже не будет. Хватит выдумывать себе жизнь, которой нет. Ты больше никогда не сможешь любить. Наверное, ты как-то странно устроена. Но любить ты не можешь. Ты даже не знаешь, что это такое. То, что было у тебя с Максом – не любовь, а просто пародия. Ты не очень хорошо сыграла свою роль, поэтому он тебя бросил. Задумайся: любить – а это как? Ты знаешь? Нет. То, что пишут в книжках – ерунда. Неправда. Просто они не могут писать по-другому. Тогда книги никто не будет покупать, а фильмы – смотреть. В жизни все значительно проще. Ты встречаешь человека, который не так тебе противен, как остальные. Ты официально закрепляешь отношения с ним, рожаешь от него ребенка. Но итог всегда один: ты устаешь от этого человека. И он устает от тебя. Хорошо, если вы оба взрослые умные люди и не будете портить друг другу жизнь. Ты, дорогая моя, все это знаешь. Да, я все это знаю. Мне рано думать о ребенке. Я даже не знаю, хочу ли я его. Хотя из Абдулова вышел бы неплохой отец. Так, ты опять?! Не пора ли тебе вернуться домой? В свою квартиру и свою жизнь. Да, я ему благодарна, но ничто не вечно. Погостила, пора и честь знать. Тем более, что у нас даже секса нет. Живем, как брат с сестрой».
Лена долго бродила под огромной луной, думала, анализировала, строила планы. Она была твердо уверена, что любви нет. Но внутри нее что-то сопротивлялось этому знанию. Странность поведения Абдулова разрушала идеальную теории жизни Третьяковой.
«Я права – пора домой. В свою жизнь. Ведь мне так не хватало этой жизни, пока рядом был Макс».
– Пора, пора домой, – напела девушка детскую песенку, непонятно где услышанную и непонятно почему запомнившуюся ей. – Мы так без вас скучаем, мы вас встречаем горячим чаем. И тишиной. Пора, пора домой.
«Да, решено. Завтра я возвращаюсь домой. Но сегодня у нас должен быть секс. Последний раз!»
Девушка решительно направилась к дому Абдулова. Часы показывали начало первого.
Виталий не спал. Он понимал, что Лену что-то расстроило. И что она хочет остаться одна. Поэтому мужчина отправился к себе в спальню, приготовился ко сну. Но заснуть не мог. Лежал, прислушиваясь к звукам внизу. Наконец хлопнула входная дверь. Шорох снимаемой одежды. Он машинально взглянул на часы: 00.23. Легкий скрип ступенек. Виталий никогда не понимал, почему в абсолютно новом доме скрипят ступеньки, но ему это нравилось. Дверь в соседнюю комнату открылась и закрылась. Мужчина понимал, что девушка старается двигаться как можно тише, чтобы не разбудить его. Он ждал когда скрипнет кровать, но вместо этого снова хлопнула дверь Лениной комнаты. Встревоженный, Виталий приподнялся на локтях, напряженно впитывая тишины. Тихие шаги босых ног. Девушка замерла перед его дверью. Аккуратно опустившись на кровать, мужчина закрыл глаза, притворяясь заснувшим. Ему казалось, что он чувствует колебания девушки. Наконец ручка его двери повернулась.
«Надумала», – стремительно подумал мужчина.
Лена наверное впервые узнала, что такое робость. Она всегда шла напролом, не оглядывалась и не задумывалась, что о ней подумают окружающие. Сейчас сделать последний шаг было мучительно стыдно. Раньше все случалось само собой. А сейчас она приходит и откровенно предлагает ему себя. Только один раз, но сама.
Он не открывал глаза, но чувствовал ее всю. Вот она подошла к кровати, присела в нерешительности. Потом, как будто подтолкнув себя, легла, прижимаясь к нему и поцеловала. Он ответил. У него не было сил сопротивляться. Она осмелела, успокоилась. Начала гладить его тело, тереться об него как кошка. И прижиматься к нему все сильнее и сильней.
Мужчина чувствовал, что самообладание покидает его. Еще немного, и он уступит. Но это неправильно. Сначала она должна научиться доверять ему, поверить, что он ее не предаст. А сейчас, Виталий очень хорошо это понимал, она просто платит ему. Чтобы не быть в долгу.
– Нет, Лена. – Хриплым, чужим голосом произнес он, убирая с себя ее руки, но не отпуская ее. Лена сразу же замерла.
– Почему? – Тихо спросила она. – Тебе не нравится?
– Нравится, – Виталий говорил сквозь зубы. – Но это неправильно.
– Почему? – Повторилась девушка.
– Ты меня не любишь. – Тихо ответил мужчина. И вздрогнул, услышав страшный, чужой, жесткий смех. Девушка ловко выбралась из его объятий, уселась на краю кровати и включила ночник. Ее больше не смущала собственная нагота.
– Да, Абдулов. Да ты у нас романтик! Нет, никогда бы не подумала! Это же смешно! Что такое любовь? И как это – любить?
Виталию стало холодно. Рана, нанесенная девушке ее бывшим парнем, оказалась значительно опасней, чем он думал сначала.
– Ну, любить – это когда не можешь жить без человека, когда все время ищешь его, хочешь быть рядом. – Попытался объяснить он. Но Лена перебила:
– Чушь! Все это я читала в книжках. Это пустые слова! Любви нет!
– Нет, говоришь! – Внезапно Виталий озверел. Неужели она ничего не понимает. – Значит, нет?! Любить – это когда мне не все равно, позавтракала ты или нет. Или как ты сегодня спала. Или, что ты губишь свое здоровье сигаретами. Любить для меня – значит быть рядом, поддерживать тебя, когда тебе плохо, когда хочется курить до невозможности. Обсуждать с тобой события прошедшего дня, узнавать новое о тебе. Выгуливать тебя по вечерам, потому что с твоей работой ты скоро в тень превратишься. Или брать с собой второй шарф и перчатки. Потому что я точно знаю, что ты замерзнешь через пять минут, но шарф все равно дома не наденешь. А еще я знаю, что ты любишь валяться на снегу. И ты специально падаешь, просто тебе это нравится. Но перчатки быстро промокают. И у тебя мерзнут руки. Все это, дорогая моя, одно простое слово «любить»! – Он практически кричал.
Мужчина остановился, только заметив, что девушка плачет.
– Лена, Леночка, прости меня! Я дурак! Я не должен был так говорить! Прости меня, пожалуйста. – Он опустился перед ней на колени, бестолково поглаживая ее и пытаясь заглянуть в лицо. Девушка отворачивалась.
– Нет, ты ни в чем не виноват, – всхлипывая, пробормотала она. – Просто я не понимаю! – последние слова девушка прокричала, выбегая из комнаты.
Ошарашенный Виталий сидел на полу. Девушка бегала в соседней комнате. Внезапно он услышал стук входной двери, рев мотора. Тишина.

Уже неделю Лена скрывалась от Абдулова. Хотя это было трудно. Начались их совместные сцены. Отношения у Кулеминой и Степнова налаживались обратно пропорционально ухудшению отношений между Третьяковой и Абдуловым. Сначала Виталий пытался поговорить с Леной, ловил ее в коридорах, в пустых классах, на стоянке перед школой и даже в подъезде ее дома. Потом начал задавать вопросы прямо при свидетелях. Пользы от этого нуль. Только Ленка сильно злится. А вчера…
Виталий застонал сквозь зубы, вспомнив вчерашнюю безобразную сцену. Он совершенно случайно заметил, что девушка направилась в пустой класс на четвертом этаже, куда вообще редко кто заходит. Не долго думая мужчина последовал за ней.
Лена сидела на парте, смотрела в окно и крутила в руках зажигалку.
– Третьякова! – Притворно суровым голосом начал Абдулов. – А кто-то обещал, что курить бросит!
Лена обернулась, посмотрела на него абсолютно равнодушным взглядом и сообщила ровным голосом:
– Тебе пора к окулисту.
– Почему?
– Ты видишь у меня сигареты.
– Где? – Мужчина не понимал.
– В руке.
– Лен, я не понимаю, о чем ты говоришь.
– Я тоже не понимаю, – прошептала девушка, снова посмотрела на Абдулова и вдруг закричала чужим, злым голосом: – Что ты ко мне привязался?! Что тебе от меня нужно?! В любовь захотел поиграть?! Так найди кого-нибудь более подходящего! Я не могу! Понимаешь, не могу! Это слишком сложно для меня!
Всегда уравновешенный Абдулов уже в который раз озверел:
– Что ты не понимаешь?! Я, знаешь ли, не мальчик на побегушках. Мне, слава богу, скоро сорок лет. И я не позволю, чтобы какая-то соплячка обращалась со мной, как с фанатом!
– А, про возраст вспомнил! Гордость взыграла! Что же ты про возраст не думал, когда меня трахал? Тогда тебя не волновало, что я тебе в дочери гожусь?
Все эти слова про возраст были глупыми, ненужными, но девушку уже было не остановить.
– Тебя, знаешь ли, это тоже не особенно останавливало. Хотя бы взять ту ночь, когда ты сама пришла. Я ведь тебя не звал, не просил, не требовал…
– Ах, не требовал! Да будет тебе известно, Абдулов, что я всегда все решаю сама! Что мне делать, с кем и как! И мужчины, ты – в частности, не имеют к моему решению никакого отношения.
Желая доказать ему, и себе, только что произнесенные слова, Лена резко дернула вниз молнию своей кофты. У Абдулова глаза на лоб полезли. Девушка сделала всего один шажок, прижалась к мужчине и поцеловала его. Грубо, жадно. До крови. До скрежета в зубах.
Не в силах ничего сделать, Виталий просто отвечал на поцелуй. Он прижимал к себе девушку обеими руками, стягивая с нее кофту. Оставлял на ней синяки, не в силах оторвать ее от себя. Он чувствовал, что еще немного, и он не остановится. Никогда и ни за что.
«Она просто хочет доказать тебе, что права. Что любой мужик, и ты в том числе, побежишь за ней, если она поманит! Ты понимаешь это, Абдулов? Если ты позволишь ей соблазнить себя, то не видать тебе Ленки как своих ушей!»
Неимоверным усилием воли мужчина оттолкнул девушку.
– Нет, Лена. Вся эту игру с продолжением рода играют двое. Всегда. И если один не хочет в нее играть, то и игры нет.
Сердитая полуголая Ленка взглянула на него из-под челки и мрачно спросила:
– Ты не хочешь играть в эту игру?
– Нет, дорогая моя. Это ты не хочешь играть в эту игру. А игра в секс меня уже давно не интересует. Я столько раз в нее играл, что уже давно сбился со счета. – Абдулов поправил рубашку, которую расстегнула Ленка. – Если тебя интересует моя игра, то звони – поиграем.
– В твоей игре настоящие шишки и ссадины. И можно так покалечиться, что потом придется уползать, зализывая раны, в темную нору. И там, в полной темноте, кататься по полу и выть от боли. Я этого не хочу. Я уж лучше в свою игру буду играть.
– Как хочешь. Но помни, что чем реальнее опасность, тем больше адреналина.
Абдулов ушел, оставив Лену одну на парте.
«Она все правильно понимает. И боится. Бедная девочка. Как же сильно ее ударили. И эти последствия должен расхлебывать я. Но почему только от нее я хочу иметь детей?! Это несправедливо!»

– Какой козел это написал?! – Бушевала Лена на всю гримерку. Ранетки сидели тихо-тихо, боялись пошевелиться. Третьякова редко показывала свои эмоции, но когда это случалось, лучше не высовываться. Высунешься до срока – жди беды. – Нет, это же надо было придумать?!
– Лен, ну что там могли такое написать? – не выдержала Аня.
– Что могли написать? Ань, ты что, не читала сценарий? Это же полная лажа. Нет, вы только подумайте, у нее дед в больнице загибается, а она решила Степнова трахнуть. Где логика?!
– Лен, ну, ты не правильно все поняла.
– Что я не правильно поняла? Она только об этом и думает! Ужас! Нет, я так больше не могу!
– Что тут у нас за шумик образовался? – раздался голос Аллочки. Через мгновение она сама вынырнула из-за двери. Лена неслышно застонала сквозь зубы. Только Аллочки ей сейчас не хватало. После вчерашнего-то. Вот можно подумать, что вчера в пустом классе притаился сценарист, понаблюдал за сценой между Третьяковой и Абдуловым, и написал про них. – Леночка, девочка моя, почему ты кричишь?
– Я не кричу, я возмущаюсь! – Отрезала Леночка, девочка.
– А почему ты возмущаешься? Тебе нужно срочно бежать, тебя внизу машинка дожидается. Сейчас поедете на квартирку Кулеминых, снимать вашу с Виталечкой Абдуловым сценку.
– Вот не могу я в этом снимать! Сценарий – полная туфта!
– Зайка, как можно называть такой замечательный сценайричек, который написал наш замечательный сценарийчик, туфточкой?
– А что в нем замечательного?
– Так их чувствочки – это прекрасненько! – Невозмутимо гнула свою линию Аллочка. – Так, солнышко, – не давая Лене возразить, произнесла она, – быстренько беги в машинку. Времечка совсем нет.
Что ту оставалось делать Лене. Только покориться. Ненавидя всех и вся, девушка протиснулась на заднее сидение, растолкав Абдулова и режиссера, и уселась. Мужчины решили промолчать, лицо Третьяковой не внушало им доверия.
«Сценарий читала», – с некоторой мстительностью подумал Виталий.
«Опять с кем-то поцапалась! – Горестно вздыхал Арламов. – опять до полуночи проснимаем».
Прогноз режиссера оправдался на двести процентов. Лена практически отказывалась работать. Ее реплики были ненастоящими, голос деланный. Арламов орал, рабочий персонал матерился втихую, Абдулов был спокоен. Последнее еще больше раздражало Лену.
– Ты не понимаешь эту сцену! – Кричал Арламов.
– Да как ее можно понимать, когда в ней нет смысла! – Орала в ответ Лена.
– В ней есть смысл, и очень глубокий! Если ты его не видишь, то я не понимаю, что ты делаешь в этом сериале. Это, можно сказать, ключевой момент в ваших отношениях.
– Это просто поцелуй! – Настаивала Лена.
– Это не просто поцелуй! – Сопротивлялся Арламов. – Виталя, хоть ты ей объясни.
– А я тут при чем? – Удивился Абдулов. – Мне нужно понять настрой своего героя. Мне некогда еще с ее героиней разбираться. Но, Лен, все действительно очень просто. Это не просто поцелуй.
– Ага, ты у нас больше всех знаешь! – Взвилась Ленка с новой силой. – Конечно, ты же у нас специалист!
– Так, Третьякова! Остановись! Не нужно переходить на личности! Где Аллочка, черт побери?! – Вопросил режиссер, обессилив.
Неожиданно выяснилось, что Аллочка осталась в школе. Мало кому хотелось жить. Арламов спустил всех собак. Лена не отставала.
– Так, хватит! – Охрипшим голосом из последних сил проорал режиссер. – Сейчас перерыв пять минут, и попробуем еще раз. Лена, даже если ты не понимаешь смысл этой сцены, ты должна просто сыграть. Я прошу тебя. – Добавил он.
За перерыв Лена успела сосчитать до ста пятидесяти семи. Это немного помогло.
– Так, по местам. Мотор, камера.
– Сцена… дубль…
Лена открывает дверь, впуская Степнова. Он жизнерадостно спрашивает, что случилось, кому тут грустно.
– Первый, – произносит Ленка ненатурально, но терпимо, и делает шаг вперед.
Виктор Михайлович начинает бормотать что-то, явно по сценарию. Ленка мучительно думала:
«Нет, ну это же глупость! Зачем он ей сейчас? У нее и так проблем выше крыши! Дед при смерти, а она…»
– Вы мне нужен! – Решительно произносит девушка и так же решительно целует его.
До вожделенной свободы осталось еще несколько фраз. Режиссер кривился, но съемки не останавливал. И вдруг…
– Какая сволочь забыла выключить мобильный телефон?! – Заорал Арламов.
Лена, оттолкнув Виталия, бросилась к куртке:
– Простите! – Пробормотала она. – Мамуль. Слушай, я сейчас не могу говорить, я на съемках. Я перезвоню тебе. Мама? Мам? Что случилось? Мама, почему ты плачешь? Мам, что случилось? – Некоторое время она слушала то, что говорила ей в трубку мать. – Мам, я сейчас приеду. Где вы? Хорошо, скоро буду.
Больше Лена не сказала ни слова. Схватив куртку и сумку, она бросилась на улицу. Глаза застилали слезы. В голове билось: «Это неправда! Это неправда!» Она практически закричала от радости. Когда до боли знакомый голос произнес:
– Лен, садись в машину. Куда тебя отвезти?

Лена глотала слезы. Боли не было. Разум отказывался принимать случившееся. Девушка время от времени качала головой и шептала:
– Это неправда.
Виталий бросал на Лену косой взгляд, но молчал. Он не понимал, что случилось и куда они сейчас едут, но расспрашивать не решался. Это была совсем другая Лена, не та, которую он знал. Та Лена никогда не проявляет эмоций, всегда спокойная, собранная и уверенная в себе и своей жизни. Эта, сидящая рядом с ним, напоминала маленького ребенка, который потерял родителей. Он чувствовал ее напряжение, как свое собственное, ее страх, как свой.
– Лен, куда дальше? – Тихонько позвал он, в растерянности уставившись на перекресток. Он не очень хорошо знал район, адрес которого назвала девушка. – Лен?
– А? Что?
– Дальше куда? Направо или налево?
– Направо. Или налево. – Повторила за ним девушка, снова впадая в странное оцепенение.
Виталий понял, что от нее он ничего не добьется. Придется действовать окольными путями. Неподалеку он заметил припаркованную машину ГАИ.
– Здорово, мужики. Слушайте, где здесь улица N, дом 5, строение 7? – Спросил он, подходя к законникам. Оставлять Лену одну в машине было страшно, но нужно двигаться дальше.
Гаишники сочувственно посмотрели на него и один из них ответил:
– Это направо до светофора, там еще раз направо и прямо. Прямо в забор уткнешься. Только до ворот идти придется. Они как-то странно у них сделаны, сбоку.
– Спасибо вам большое, а то я здесь ни разу не был.
– И не дай бог тебе там побывать. – Ответил ему второй гаишник. – Что ты в больнице не видел?
– В больнице? Это адрес больницы? – Страшная догадка поразила Виталия.
– Ну да, а седьмой корпус – это хирургия. Туда обычно пострадавших после аварии доставляют.
Но Абдулов уже их не слушал.
«Кто? Ее родители? Брат? Друг? Кто? Нет, мать ей звонила. Значит, с ней все в порядке. Отец или брат? Вроде у нее больше нет родственников в Москве».
Лена сидела также, сгорбившись, обнимая колени, раскачиваясь и повторяя одно и то же:
– Это неправда! Это неправда! Неправда! – Вдруг закричала девушка! – Виталий схватил ее и крепко прижал к себе. Девушка громко, навзрыд зарыдала, пряча лицо у него на шее. Мужчина гладил ее по спине, бормотал что-то, успокаивая ее.
Постепенно Лена затихла. Абдулов посадил ее на место, обнял правой рукой и тронулся.
– Лен, мы приехали. – Тихонько позвал он, останавливаясь у забора. После истерики девушка снова впала «в спячку». Не долго думая он вышел из машины, вытащил ее и пошел к воротам, по дороге вытаскивая из окаменевших рук девушки мобильный телефон.
– Алло. Это мама Лены Третьяковой. Меня зовут Виталий Абдулов. Мы с Леной коллеги. Я привез ее в больницу. Кого нам искать?
– Здравствуйте. А что с Леной? Где она? Почему она не звонит?
– Не волнуйтесь, с Леной все нормально. У нее шок, наверное.
– Лена… – простонала женщина на том конце трубки.
– Так где вы сейчас?
– Я около второй операционной. Это третий этаж. Скажите, что вы ищите Третьякова Николая Петровича. Вас проводят. Девочка моя! Не волнуйся! – Громко добавила на, надеясь, что дочь ее слышит.
Лена не помнила как оказалась около двери, за которой происходило что-то непонятное с ее отцом. Она пришла в себя, только оказавшись в родных руках матери. Увидев заплаканное, измученное лицо мамы, она сумела взять себя в руки, стряхнуть остатки шока:
– Мама, ты не волнуйся. Что говорят врачи?
– Они не знают. У него там что-то нехорошо. Я не поняла.
– Что случилось? Мам, ты можешь мне сказать: что случилось?
– Папа попал в аварию. Он ехал с работы. Пораньше отпросился. В него врезалась газель. Мне так сказали.
– Мама! – Раздался сзади низкий голос, и высокий молодой мужчина, удивительно похожий на Лену, обнял женщин. – Девочки мои! Что с ним?
– Мы не знает, – ответила Лена. В присутствии старшего брата было ни так страшно.
– Лен, давай я маму усажу. Так будет лучше.
Девушка отошла, наблюдая за братом. Никогда еще она не чувствовала себя такой одинокой, как в эти несколько десятков секунд. Надежная рука обняла ее плечо, вынуждая сесть. Перед носом оказался пластиковый стаканчик с гадким растворимым кофе. Мерзкий, но горячий. Девушка вдруг поняла, что ужасно замерзла. Обжигаясь, она глотала противную жидкость, чувствуя, что тепло медленно растекается по телу. Она даже не заметила, как Абдулов пересадил ее на колени, обнял и начал тихонько укачивать.
«Рядом с мамой сейчас брат. Как хорошо, что он приехал. За маму можно не волноваться. Я только на секунду прикрою глаза. С папой все будет хорошо», – сонно думала девушка, опуская голову на плечо мужчины.
– Спи, спи, моя хорошая. Спи, зайка. Пусть тебе приснится сон, где ты счастлива с отцом. Где нет горя, нет беды. Где есть только я и ты. Спи, радость моя. Папа обязательно поправится. С мамой все в порядке. Спи… – бормотал Абдулов на ушко Лене.
Девушке казалось, что она только закрыла глаза, как услышала возбужденный голос матери, радостные возгласы брата и тихий низкий шепот над ухом:
– Все хорошо, я же тебе обещал.
Усилием воли Лена открыла глаза. За окном было темно. Странно. Минуту назад еще был день.
– Леночка, доченька! С папой все будет хорошо. Операция закончилась. Доктор сказал, что нам совсем не нужно переживать. Что он выберется.
Лена смотрела на маму, никак не понимая: почему она вдруг стала такой маленькой. Девушка чувствовала себя сантиметров на десять выше матери, почти вровень с братом.
«Абдулов все еще держит меня на руках, – равнодушно отметила она, начиная соображать. – С папой все будет хорошо! Это главное! С папой все будет хорошо!»
– Татьяна Юрьевна, давайте я отвезу вас домой.
– Спасибо вам, Виталик. Но нас сын отвезет.
– Тогда я отнесу Лену в машину. Она еще не совсем пришла в себя.
Внезапно Лена очень остро ощутила его присутствие рядом. Его кожу под ладонями и глухие удары сердца, ощущаемые своим телом. Его дыхание и тепло. Ей было очень спокойно в его объятиях. Он защищал ее от всего мира, такого жестокого и несправедливого. Она не хотела отпускать его.
– Я хочу к тебе, – шепнула она ему на ухо.
– Лена, тебе нужно поехать домой. С твоей мамой и братом. С ними тебе будет лучше. – Неуверенно возразил Виталий, тоже тихо.
– Я хочу к тебе. – Абсолютно серьезно повторила девушка. – С тобой мне лучше всего.
– Хорошо, как скажешь. – Ответил мужчина. Он не знал, что скажет ее матери и брату, но радовался, что она хочет быть рядом с ним.
Позже, укрывая ее одеялом, он думал, что сценарий для сериала удивительно похож на их жизнь. Лена, высвободив руку, ухватилась за руку Абдулова и прошептала:
– Не уходи, останься. Спи рядом со мной.
– Но, Лена. – Возразил мужчина. – Тебе нужно отдохнуть. Ты столько всего перенесла.
Сейчас девушка очень хорошо понимала свою героиню. Понимала, что та соблазняла Степнова не из-за каких-то физических порывов. Ей хотелось, что этот мужчина, мужчина, которого она любит, был рядом с ней. Она хотела чувствовать себя живой. И любимой, защищенной от всех невзгод.
– Я тебя люблю! – Прошептала она. – Слышишь? Люблю!

Лена одна сидела в клубе. Настроение было на нуле. Девчонки-ранетки отрывались на танцполе. Лера была с ними. Конфликт, возникший после ухода Леры из группы, кажется, закончился. Лена была рада. Сложившаяся обстановка напрягала ее. Один конфликт закончился, но назревал другой. Девушка посмотрела на часы. Половина двенадцатого.
«Ну сколько можно?! Это уже переходит все границы! Совесть нужно иметь!»
Она огляделась. Знакомые лица участников съемочного процесса вперемешку с завсегдатыми клуба. Лена отвыкла от таких мест. Но сегодня нужно было прийти обязательно: закончились съемки третьего сезона. Краем глаза девушка заметила подвыпившего Арламова, направляющегося к ней.
– О, Ленок, зайка! Здорово.
– И вам не болей, Сергей Витальевич.
– Слушай, а что ты меня все на «вы» да на «вы»? Это несерьезно. Все-таки ты у нас теперь ТАКОЙ человек!
– Какой ¬ такой? – Переспросила Лена. Арламов знал, что шутки на эту тему девушка не любит, но удержаться не мог.
– Сама знаешь! Нет, это же нужно было умудриться! Как ты еще живая ходишь?
– А что, есть желающие меня убить? – С наигранным удивлением спросила Третьякова.
– Еще бы! Большая часть женского населения этой страны и нескольких близлежащих.
– Шутите вы все, Сергей Витальевич.
– Во-первых, я никогда не шучу. Мне по статусу не положено. А во-вторых: на «ты» и Сергей, можно Серега.
– Так, Серега! – Раздался за спиной до боли знакомый голос. – Ты от невесты моей отстань.
– Виталя!!! – закричала Ленка, бросаясь на него. Отдышавшись после первого поцелуя, она демонстративно надулась: – И где ты был? Я тебя полтора часа ждала.
– Солнышко, прости, пожалуйста. У меня была встреча по поводу нашей свадьбы. Ты же сама хотела по быстрому и без свидетелей.
– Ты договорился? – не веря своим ушам воскликнула Лена. Ее глаза горели неподдельным счастьем.
– Договорился.
– Как это – без свидетелей?! – неожиданно вмешался Арламов. – Это пара века жениться без свидетелей? Нет, так не пойдет. Мы вам такую свадьбу организуем – закачаетесь. Одних журналистов будет…
– Только без журналистов! – В один голос возразили Третьякова и Абдулов.
– Если будут журналисты, то не будет невесты.
– Да и жениха.
– Ладно, без журналистов, но свадьбу эту вы все равно никогда не забудете.
Через некоторое время, отвязавшись от Арламова, Абдулов сидел на диванчике, прижимая Ленку к себе.
– А помнишь, на этом диванчике все началось? – Вдруг спросил он.
– Еще бы, такое забудешь. С моим-то стриптизом! – Усмехнулась Ленка. Они переглянулись и вдруг засмеялись. Умудрились же они забыть это наутро после того памятного вечера.
– Ребята, знакомьтесь – это Ксения Артемьева. – Произнесла появившаяся рядом с ними Нюта. – вы не против, если она с нами отдохнет. Ей делать сегодня нечего.
– Конечно, не против. – Ответила за обоих Лена. – Садись. Я – Лена Ранетка. Это – Виталий Абдулов.
– Привет, приятно познакомиться. – Ответила девушка. Она выглядела очень застенчивой.
– Ксения Артемьева. – Произнес Виталий задумчиво. – У тебя жених есть? – Неожиданно спросил он.
– Есть, – тихо ответила Ксюша, не понимая, почему он задает такие вопросы.
– Как зовут?
– Максим Игнатов.
Лена изменилась в лице. Несмотря на то, что она была счастлива с Абдуловым, старая боль иногда всплывала в сознании. Сейчас Лене стало безумно жаль бедную девочку. Она слышала, что ее отец держит свою дочь в ежовых рукавицах. Боится, что она с кем-нибудь неподходящим познакомится или ее украдут. Или еще что-нибудь случиться. С подругами ее практически никуда не отпускает. Поэтому девушка вышла такая скромная, застенчивая.
– Вы собираетесь пожениться? – Спросила Третьякова. И добавила: - Виталя, принеси нам что-нибудь выпить.
– Ты же решила больше не пить.
– Так принеси сок. Или я на верблюда похожа?
Виталий исчез, Лена вопросительно посмотрела на собеседницу.
– Собираемся, в сентябре. – В тихом голоске Ксюши слышалась неподдельная гордость.
– А где он сейчас? Почему ты одна? – лена старалась задавать вопросы как можно мягче.
– Сегодня он не смог. У него работа, что-то не получается. Представляешь, папа предлагал устроить его к себе. Но он отказался. Он у меня такой, гордый! Сам зарабатывает немного, но свои. И работает как вол, чтобы, как он говорит, обеспечить мне достойный уровень жизни. Уровень, к которому я привыкла.
– Понятно. Ксюша, ты его любишь?
– Конечно, – с готовностью кивнула девушка. Но Лена уловила какую-то фальшь. – Просто в последнее время его так часто нет рядом.
Ленин мозг работал на третьей космической скорости:
«Значит, Макс нашел себе божий одуванчик. Привязать ее к себе труда не составило. Девочка практически все время сидит дома, ничего не видит. А тут такая удача – красавец мужчина, с которым можно в свет выйти. И папа одобрил. Странно, что он не проверил Макса. Очень странно. Ключ к вожделенной свободе. Одно радует, она его не любит. Значит, ей будет не так больно!»
Лена подняла глаза и обвела клуб взглядом. В самом центре, в свете прожекторов танцевала пара. Их недвусмысленные движения привлекали к себе внимание.
– Ксюша. Я хочу сказать тебе одну вещь. Ты можешь решить, что я очень нехороший человек, но прошу тебя – обернись.
Удавленная Ксения посмотрела на странную парочку. Выражение на ее лице сменяли одно другое: непонимание, удивление, узнавание, шок.
– Как ты узнала? – хрипло спросила она Лену.
– Я с ним встречалась. В это же время он встречался еще с одной девушкой – Олей. Я не знаю, что с ней теперь. – Внезапно Лена сказала ей то, чего не говорила даже ранеткам. – Он меня бросил. Не просто некрасиво, а подло. Мне было очень плохо. Я перестала верить в любовь. Спасибо Виталику, он снова научил меня любить.
– И что мне делать? – растеряно спросила Ксюша.
– Я думаю, тебе нужно подойти к нему. – Ответил Абдулов, прихода которого никто не заметил.
– Нет, – испуганно ответила девушка. – Я не смогу! Это ужасно! Что я ему скажу. Нет, я не смогу.
– Так ты не одна пойдешь. Знакомься, это Дима Тихонов. Он любезно согласился тебе помочь. Правда, Димон.
– Конечно, - с энтузиазмом отозвался Тиханов. – Пошли, Ксюша. Сделаем этого козла.
Лена и Виталик наблюдали как Ксюша неуверенно выходит на танцпол и приближается к своему почти бывшему жениху. Тихонов не отставал ни на шаг. Он обнимал девушку, защищал ее от толпы и поддерживал одновременно. Вот они подошли. Лена увидела шок в глазах Макса. Несколько секунд, и он взял себя в руки. Лицо исказилось гневом. Не сдерживаясь, он что-то резко сказал Ксюше. Она отшатнулась как от удара. Тихонов ее поддержал. Вставил свое веское слово. Ксюша развернулась и пошла прочь. Макс что-то крикнул ей вдогонку. Внезапно девушка развернулась, приблизилась к Максу и со всей силы влепила ему пощечину. Затем, не долго думая, двинула коленом по самому дорогому. Даже отсюда Лена слышала стоны Максима и боевой клич Димки. Внезапно девушка Максима оставила свой отпечаток на его другой щеке и оттолкнула его, пробираясь к выходу. Макс пошатнулся и начал падать. В какой-то момент его глаза встретились с глазами Лены. Промелькнуло понимание. Он что-то беззвучно прошептал, но Лена поняла: «Сука» и победоносно улыбнулась ему. Она крепче прижалась к Виталию. Больше старая боль не вернется к ней.