1. СТАМБУЛ. СУББОТА, 5 СЕНТЯБРЯ - 22.00 Он сидел один в темноте за рабочим столом Хаджиба Кафира, уставившись
невидимым взглядом в покрытое пылью окно на нетленные минареты Стамбула. В
любой столице мира он был как дома, но Стамбул любил больше других.
Стамбул не центральной улицы Бей-Оглы и бара "Лейлбаз" гостиницы "Хилтон",
кишевших туристами, а Стамбул укромных уголков, известных только
мусульманам: крошечные чайханы, и базары, и кладбище Телли Баба, которое и
кладбищем-то не назовешь, так как там похоронен один человек, и люди
приходят туда, чтобы помолиться ему.
Как охотник он был нетерпелив в своем вынужденном ожидании, молчаливо
спокоен и уверен в себе. Родом из Москвы, он унаследовал от своих предков
их мрачную, буйную красоту. Черные волосы и сильные черты лица
подчеркивали бездонную голубизну умных глаз. Высокого роста,
мускулистый, он производил впечатление человека много времени уделяющего
своему физическому здоровью. Офис был наполнен ароматами Хаджиба Кафира:
его дурманяще сладким табаком, его едким турецким кофе, его
маслянисто-жирным запахом тела. Но Виктор Степнов не чувствовал их. Он
целиком ушел в размышления о телефонограмме, которую получил час тому
назад из Шамони.
"...Ужасно! Поверьте мне, господин Степнов, мы все в шоке. Это
произошло так неожиданно, что никто не успел даже с места сдвинуться,
чтобы помочь ему. Господин Кулемин погиб мгновенно..." Никита Кулемин, президент
"Кулемин и сыновья", второго в мире по величине фармацевтического концерна,
контролируемого династией, пустившей корни по всему земному шару и
ворочавшей миллиардами. Невозможно представить, что Никиты нет в
живых. Он всегда был полон жизни, энергии, всегда в движении, проводя
большую часть времени в самолетах, доставлявших его в самые отдаленные
уголки планеты, чтобы там на месте решить запутанную проблему, оказавшуюся
другим не по зубам, или высказать интересную идею, заряжая всех своим
энтузиазмом, призывая их во всем следовать своему примеру. Он был мужем и
отцом. Но превыше всего в жизни ставил свое Дело. Он был блестящим,
необыкновенным человеком. Кто сможет заменить его? Кому под силу будет
управлять огромной империей, которую он оставил после себя? Он не успел
назначить себе преемника. Но он же не предполагал, что умрет в пятьдесят
два года. Он думал, что у него впереди масса времени.
Но его время истекло.
Неожиданно в офисе вспыхнул свет, и Виктор, на какое-то
мгновение ослепленный, обернулся к двери.
- Виктор Михайлович! Я думала, что здесь никого нет.
Это была Софи, одна из секретарш фирмы, назначаемая в распоряжение
Виктора всякий раз, когда он бывал в Стамбуле. Она была турчанкой
лет 24-25, с гибким чувствительным телом, таящим в себе бездну обещаний, и
смазливой мордашкой. Не раз уже она подавала знаки Виктору, древние как мир,
что готова доставить ему любые удовольствия, какие он пожелает, в любое
угодное ему время. Но он оставался к ним глух и нем.
- Я вернулась, чтобы отпечатать кое-какие письма господина Кафира, -
продолжила она, затем вкрадчиво добавила:
- Могу я чем-либо быть вам полезной?
При этих словах она вплотную подошла к столу. На Виктора пахнуло терпким
запахом молодого тела, запахом дикого зверя в гоне.
- Где господин Кафир?
Софи сожалеюще покачала головой.
- Рабочий день господина Кафира уже давно закончился.
Ладонями мягких, мудрых рук она разгладила спереди платье.
- Могу я вам чем-нибудь помочь?
На смазливом личике томно и влажно блестели ее глаза.
- Да, - сказал Степнов. - Разыщите его.
Она нахмурилась.
- Понятия не имею, где...
- Либо в караван-сарае, либо в Мермаре.
Вероятнее всего, конечно, в караван-сарае, где любовница Кафира
исполняет танец живота. Но Кафир был человеком непредсказуемым. Он мог
быть и дома с женой.
Извиняющимся тоном Софи проговорила:
- Я попытаюсь, но боюсь, что...
- Объясните ему, что если он через час не будет здесь, то может
больше вообще не приходить сюда.
Выражение ее лица изменилось.
- Я сделаю все возможное, Виктор Михайлович. - Она направилась к
двери.
- И выключите свет.
