Сериалы онлайн

2 часть. Карнавал.
Всенародные праздники отличаются тем, что оживление царит всюду, куда бы ты не пришел. К друзьям: они обсуждают костюмы, предстоящие впечатления, свои планы на это мероприятие; в магазин: кассирши на удивление вежливы и доброжелательны с покупателями, заметно, что и они подвержены тому же эмоциями и предвкушению, которое царит вокруг. Да и люди на улицах снуют с большей приветливостью и погруженностью в свои ожидания. Никто не хочет портить себе впечатления от предстоящего праздника и своего предвкушения. Это странное оживление захлестнуло и его. Художник отложил свои работы; правильнее будет сказать, возвращался к ним по мере надобности, рисовал, но воображение его в значительной мере было занято созданием образов того, что принесет ему этот карнавал. Он занялся приготовлением своего костюма. Это был костюм Арлекино: длинные белые рукава, подведенные черные тени - подтеки от слез, и дурацкий колпак, который наверняка потеряется, если не укрепить его на голове заранее и иметь еще один про запас. Длиннополый белый балахон был собственноручно скроен и сшит им из двух белых простыней, для подтеков-теней под глазами вполне могли сгодиться черные чернила, а вот белый колпак в количестве двух пришлось долго крахмалить. Все было готово. До карнавала оставалось еще более двух дней, и художник провел их за обычным своим рисованием. И вот этот день настал. Проснувшись, художник услышал доносящиеся с улицы возгласы и, подойдя к окну, увидел оживленных разряженных людей. Карнавал начинался. В краешках губ снова играла сдержанная улыбка. Он не хотел погружаться в это оживление до потери пульса (к чему был склонен - к преувеличению, увлеченности), он лег на кровать и проспал еще пол часа. Оживление на улицах входило в силу. Он бойко надел свой приготовленный маскарад и вышел на улицу, навстречу стихийному гулянью, растворившись в нем, став частью него. К нему подходили девушки и юноши, шутили с ним, над его нарядом. Скромность лишала его способности к речи, он опускал глаза и разодетые компании, смеясь между собой, отставали от него. Он шел к центру города, где, как она знал, состоится главное мероприятие - выступление профессиональных артистов, которые поднимут настроение собравшихся к неконтролируемым эмоциям - это и будет кульминация праздника, это будет то, что войдет в народную память и анналы истории, то, что будет определять требования к вершинам творчество. Это будет - то, что случиться - мерилом, эталоном творчества, критерием к искусству со стороны публики. Он спешил туда, где вершиться судьба - где рождаются идеалы, веяния всей эпохи, где народ соединяется в единстве своих взглядов и ценностей. Где зажжется звезда, которая будет светить многие годы, и предания о которой будут передаваться из уст в уста.

3 часть. Кульминация.
Выступление затягивалось. Или ему так казалось - художник был настолько возбужден этим предвкушением значительного события, что, пожалуй, несколько опережал в своем воображении момент, когда оно реально должно свершиться. Он стал несколько остывать. Ожидание не может тянуться долго. Если бы он был один, он наверное совсем бы остыл и занялся своими обычными делами. Сейчас же оживление публики владело им и подчиняло себе. Равнодушие внутри позволило ему трезвее взглянуть на мир вокруг, разглядеть в нем людей в их маскарадных костюмах. Критически воспринять происходящее: толпа прибывала. Поблизости от него стояли компании молодых людей; целые семьи, где наблюдались и старые, и зрелые, и детские лица. Больше всего присутствовало молодежи. Кое-где веселились, безудержно выделывая танцевальные па, столько характерные, подходящие под современную музыку, под громкие возгласы и крики, смешанные со смехом кружка их друзей; где-то пристойно посмеивались сдержанные молодые люди, делая комплименты своим девушкам и веселя их. Везде, по всюду люди были разодетые в карнавальные костюмы. Внимание его привлекла одна группа молодых людей. Девушка, которая стояла там, оживленно реагировала на смех и заигрывания молодых людей, которые в равной мере уделяли внимание как ей, так и ее компаньонкам. Это была небольшая группа, человек в девять. Они оживленно разговаривали. Но ее поведение несколько контрастировало с оживлением молодых людей, которые, казалось, не замечали этого. Ее манеры были более плавные, медленные, чем жестикуляция молодых людей. Она была одета в костюм пеликана с длинным клювом, белой накидкой и черным оперением на рукавах. Она смеялась, одобряя своих собеседников и компаньонов, но видно была не склонна к подобным выпадам по отношению к ним. Светская леди, которая пришла на бал ради поддержки своей компании, чтобы не отстать от общества. И все же художника привлекла в ней некоторая яркость, скрытая под нарядами и манерами светскости, которой, как видно не замечали окружавшие ее. Однако, это скрытая сила, ее яркость влекла их. Она не была не задворках, несмотря на свою пассивность участия в их беседе, они продолжали обращаться к ней, когда, казалось бы разговор затих. Он смотрел на нее, стараясь разгадать ее очарование. Он подошел к ним, к компании, и обратился к ней:
- Вы, кажется, знаете, чем удивят нас сегодняшние артисты?
- Нет, молодой человек, я не знаю, - был ее ответ. Он поклонился и отошел с улыбкой. Однако взгляды сказали им многое. Ей сказали они, что это не было случайным знакомством, а ему - что эта женщина отнюдь не оттолкнет его, если он подойдет к ней в следующий раз. Он продолжал наблюдать за ней, иногда краем глаза, иногда во все глаза, когда она его не видела. Он воображал изящную фигуру, обтягивающее платье. Но гнал эти мысли. Они не уместны. Какое они имеют значение перед тем, что должно свершиться здесь. И все же он выкроил мгновение, когда смог подойти к ней и обменяться словами. Народ все прибывал. Собравшаяся публика вынуждена была прийти в движение. Тогда-то он и подошел к ней, когда она, немного отстав от своей группы, была не в поле их внимания. Он спросил, где ее можно увидеть еще раз, и она ответила, что работает в таком-то агентстве и после шести он вполне может застать ее, покидающей офис. Этого было достаточно. Кульминация состоялась. Но художник совершенно не помнил ее. Он брел домой, вместе со всеми, возвращаясь в свою обшарпанную лачугу, он был полон мыслей о той, которая нелепо смотрелась в маскарадном костюме, которая была бы блистательной в другом обществе и в другое время. Он сел на свою кровать и повалившись на спину, провалился в сон. Какими бы ни были впечатления сегодняшнего дня, он жутко устал, и слегка расслабившись - дал слабину и сон овладела им. Он не сопротивлялся.

4 часть. Она.
Проснувшись на следующее утро, он некоторое время лежал в кровати. Впечатления вчерашнего дня мешались с привычными мыслями и заботами. Вчерашнее казалось нереальным, плодом воображения. Люди предпочитали пережить свои впечатления в семейном, близком круг. На улице остались незначительные напоминания о празднике. Повседневность вступала в свои права. Был выходной. Промаявшись весь день, то подходя к работе, то бросая ее, он продержался до глубокой ночи, когда наконец этот день закончился для него. Все закончилось. Рано утром на улицах суетливо бежали люди, каждый по своим служебным делам. Серое утро и серые будни вернули художника в мир грез. Он вспоминал о той, которую встретил на карнавале. Сегодня подходящий день для встречи. Приведя в порядок свои мысли, немного занимаясь наведением красоты со своей одеждой и раздумывая над сюжетом нового произведения он провел день. В назначенный час он был у выхода из агентства. Она не обманула, действительно появилась в назначенное время. Он подошел к ней. Разговор как-то не вязался, они просто шли рядом. Боясь ее упустить, он положил руку ей на попу и по тому, что она не отстранилась, понял, что может двигаться дальше. Притянув ее за талию, он сладко поцеловал ее в губы. Она отдавалась ему. На такси они доехали до ее дома, не замечая, как. Ее губы были жаркими и податливыми. Упругие бедра доступны для его рук, и он ласкал их. Подъем по лестнице был мучительно долгим, его жаркие объятия ласкали ее гибкое тело, сознание затуманивалось от поцелуев. Возле двери он прижал ее к стене и долго наслаждался близостью ее тела, почти достигая оргазма. Как во сне они пробрались в спальню. Он взял ее. Развел ее ноги, задирая юбочку, и вошел в ее влажное лоно. Она откинула голову, прикусив губу, и жадно подавалась вперед, когда он исторгал в нее свое пламя страсти. Ее нежность была прекрасна. Он так спешил, что еще не видел ее тела. Он стал жадно раздевать ее, обнажая грудь, бедра. Ее небольшие сосочки были прекрасны. Упругие бедра возбуждали его. Ее роза была раскрыта и увлажнялась. Он полизал ее. Нежная женщина уже не контролировала своего желания. И он стал удовлетворять ее, пока она не оказалась на вершине блаженства, биясь в судорогах своего оргазма, стонала и доверчиво прижималась к нему, позволяя ему входить в себя. Он закончил. Насколько он узнал ее в дальнейшем, она была из тех, кого называют прожигателями жизни. Ей нравились дорогие вещи, светская молодежь, нравились, когда в компании молодого человека окружающие замечали ее возбуждение. Нравилось чувствовать свою материальную свободу, покупая вещи, машины, милые безделушки. Она относилась к тем, кто чувствовал себя хозяевами жизни, чей девиз был "взять от жизни все". Но он видел, как иллюзорно эта свобода. Как ей дают деньги до тех пор, пока она развлекает и забавляет своим поведением того, от кого исходят эти деньги. Как несерьезно она относится к гневу своих хозяев, считая его недоразумением. Он видел, что она гонится за впечатлениями, разбрасывая деньги, не в силах заполнить свой внутренний мир. Ничто из вне не проникает в него. Только острые впечатления дают ей почувствовать, что она еще живет. Только боль и риск были знакомы ей. Она бежала от первого и искала второго. Она была пуста, пустая женщина, слабая в моменты ответственности, боящаяся того, что искренность принесет ей боль и не доверяющая никому, не знающая цену деньгам. Ему было больно видеть ее. Больно от того, что не представлялось никакой возможности разорвать этот круг. Она работала в журнале, была менеджером, занималась устроительством интервью, встреч журналистов с популярными людьми, организацией освещения тех или иных общественных мероприятий в журнале. Рабочий день был не нормированный, работать приходилось и дома, с мобильного телефона. Иногда выезжать на встречи, не появляясь в офисе. И тем не менее, какой-то порядок в ее жизни был. Она вращалась в сложившемся кругу людей, свободное время проводила с друзьями в кафе. Но находила время и для него, первое время они часто бывали вместе, но потом волшебное очарование первой встречи ослабело, интерес к ней вошел в его жизнь, как одна из ее частей, и он стал по-прежнему проводить время за творчеством, в общем, большая часть его жизни вернулась на округе своя, допуская соседство и нового, что принесли отношения. Она не интересовалась его работами. По-началу, она даже приехала посмотреть на его картины, его мастерскую. Но интерьер и изображения не привлекли ее. Она не находила в них острых впечатлений, в которых нуждалась, и поэтому не интересовалась художеством. Трудно сказать, была ли она искренна в отзывах; он не дал ей ни единого повода ревновать его, и возможно, что его работы значили для нее гораздо больше, чем она могла самой себе признаться. Он не винил ее в этом. Удовольствие от работы было настолько полным, что он не нуждался в положительных оценках. Близость ее дарила ему такое наслаждение, что он прощал ей слабости и некоторую невнимательность. Он вообще старался не касаться с ней важных для себя тем. И это избавляло его от равнодушия и боли, которые бы преследовали его, добивайся он себе признания. Только боль за нее, за ее пустоту в душе, волновала его. И он решил научить ее творчеству. Тому, что умеет сам, тому, что дает смысл его посредственной жизни. Он решил воспользоваться ее связями и провести выставку. Нужно было подготовиться. Он нарисует такую картину, которая вскроет всю жизнь ее и ее друзей, покажет им, что свои чувства и мысли надо беречь, оформляя их в достойное произведение творчества, а не разбрасывать, предоставляя на потеху и провоцируя скоропалительные страсти, сгорающие и оставляющие людей ни с чем. Эта картина станет кульминацией всех его мыслей, его философии, его душевных сил. Она должна быть построена на контрастах. Это будет эротический сюжет, который привлечет внимание и будет обсуждаться. Но внимание следовало сосредоточить не на эротике, а на душевных тревогах. Он хотел нарисовать ее, стыдливо прячущей свою женскую красоту и создающую красоту человеческую, исполненную достоинства и любопытства, готовности понять самые тонкие душевные движения рассказчиков, которые приходят к ней поведать свои мечты и испытания жизнью. Это должна быть личная картина, отражающая непринужденность доверительной беседы и порядочность, сдержанность в проявлении затаенных желаний. Сюжет: она прикрывает свои очертания легкой одеждой, несколько бесформенной, кутается в нее - она не хочет смущать молодого человека своей привлекательностью, но контуры ее тела все равно вырисовываются облегающей одеждой. Она очаровательна. Молодой человек, не желая смущать ее, смотрит ей только в глаза, рассказывает о своих робких планах относительно научной карьеры. Позировать художнику должна была ее подруга.

5 часть. Выставка.
По прошествии нескольких месяцев картина была написана. Помещение было готово, приглашения были сделаны, буклеты с репродукциями нескольких картин розданы желающими посетить выставку. Так что никаких неожиданностей не должно произойти. Гостям предлагалось прийти и посмотреть картины, купить понравившиеся. Художник готовился ответить на вопросы, если таковые последуют. Она не верила в эту затею, не верила что эта выставка позволит ему заявить о себе, стань впоследствии знаменитым художником. Ей представился случай заработать денег на продаже картин, и она воспользовалась этим. Небольшое помещение было открыто для посетителей, возле входа располагалась вывеска, благодаря чему несколько зевак зашли на нее. Посетителей было не много и все же, пару картин купили. К концу вечера он хмурился все больше и больше. Посетители, останавливаясь возле картин, толковали между собой о художественной школе, в рамках которой они усматривали написание той или иной картины, о выборе палитры, об умении художника передать образ. Но никто не обсуждал суть, чувства, который он вкладывал в картины. Его не поняли. Его не услышали. Все те усилия, которые он совершил, были напрасны. Если бы не те две картины, даже она, может быть, отступилась бы от него. Это был полный провал.

6 часть.
Впрочем, это фиаско не сломило его. Скорее, подтвердило его угрюмый взгляд на мир. Люди ничего не слышат. Они слышат только себя и стремятся получить от других то, в чем чувствую нужду. А чем он лучше их? Он тоже не слушает никого, и говорит то, что считает нужным посредством своих картин. Не кричит, не стремится привлечь к себе внимание звонким пустословием. Его голос тих, и только в этом его отличие от других. Картина, над которой он работал перед выставкой, была продана, новых идей пока не было, на душе осела крайняя усталость. Недолго погоревав, он вернулся к писанию своих картин. Это волновало его, давало силы, раскрывало перед ним полноту жизни. Так он думал избавиться от гнетущей тоски, которая следует за неудавшимися планами, жизненными разочарованиями. Отношения с ней вернулись в прежнее русло, пока однажды он не получил письмо. В этом письме говорилось, что после долгих исканий, много попутешествовав и бывая во многих домах, он наконец-то нашел то, где мог раскрыть свою душу. По-сути, сбылось то, о чем художник написал на своем полотне, только этот человек исповедовался и поверял свою разочарования не женщине, а ему. Письмо не требовало ответа. Написать его - и было тем глотком облегчения, который и нужен был тому человеку. Его собственные мысли, сомнения, опыт, надежды заполняли ту пустоту в душе, от которой он бежал, гоняясь за сильными впечатлениями. В письме так же он так же критиковал художника, его несколько тяжеловатая манера рисунка, отсутствие вызывающей смелости сильно обедняли его выразительные средства, писал, что ему не хватает той вольности и элегантной свободы, которая присуща светским людям. Неужели он, художник, не делал никогда жест ради жеста, ради удовольствия сделать его? Автор письма очень рекомендовал ему повращаться в кругу светской молодежи, это существенно отразиться на его работах в лучшую сторону. Если он, конечно, не слишком увлечется и не забросит ее. Читая это письмо, он находил сходство высказанных мыслей с тем, что говорила ему она: что он слишком мало бывает в обществе, что воображению его не хватает свободы и легкости, что свои фантазии и чувства надо питать действиями реальной жизни. Какой он был дурак! Чему он хотел научить других? Он направился к ней извиниться за свою невнимательность и излить душу.

7 часть.
Был день, она была на работе. Он прождал ее у нее дома до вечера, думая над тем, что теперь открылось ему. Она и раньше предлагала ему выбрать наряды и поменять имидж, но он только смеялся над этим, считая ее слова наивностью. Сейчас они разговаривали об этом, он услышал от нее то, что никак не ожидал: она просто не умеет сказать слова, которые могли бы выразить ему свои мысли. У нее появились размышления, которые невозможно было высказать так сразу. Она стала задумчивее, менее разговорчивой. Не настолько, конечно, чтобы это стало заметно. Однако те, кто хорошо знал ее, замечали влияние, которое оказывает на нее художник. Теперь ему нужны были деньги, а ей - свободное время, чтобы успокоиться от сутолоки менеджерской жизни и позволить своим мыслям течь в нужном им направлении. Он стал подрабатывать, рисуя иллюстрации в журнал, переквалифицировавшись в дизайнеры. А она меньше своего личного времени тратила на работу, выделяя на нее положенные восемь часов. Так шло время. Вечерами он рисовал в своей мастерской, а она занималась домом. Время от времени они встречались с новыми знакомыми и устраивали гулянья. Друзья стали интересоваться его работами, старались понять их. Не только от того, что он был их друг. Но и от того, что его техника рисования заметно улучшилась. Перемены, произошедшие в его жизни, изменили и его самого. Все лучшее, что было у него, сохранилось. Все новое сделало его ярким. Сначала в шутку, а потом всерьез стали заговаривать о проведении выставки. И как-то невзначай решение было принято. Так же, как тогда, разослали приглашения с буклетами, был арендован небольшой зал, приготовления прошли было, и на этот раз был успех! Гости расходились очень медленно. Среди дня был организован небольшой фуршет, и вечер затянулся долго за полночь. Купили все последние работы. Надо сказать, не только потому, что по-достоинству оценили их, но и потому что каждый хотел иметь у себя частичку такого блистательного человека. Он был на высоте. Он был звезда. А для него звездой оставалась она.

8 часть.
Поздно ночью они приехали домой. Переполненные впечатлениями, немного уставшие, но оживленные тем лихорадочным возбуждением, которое бывает, когда вкруг происходит столько всего и хочется везде успеть. Он хотел отблагодарить ее и сказал ей слова благодарности. Кто знает, кто из них кого больше благодарил за этот вечер, она его или он ее. Они остались наконец одни, и могли дать волю своим чувствам и страсти.