|
Больница на окраине города
|
|
| Straus | Дата: Среда, 16.11.2011, 13:18 | Сообщение # 1 |
Болтун
Группа: Проверенные
Сообщений: 1006
Награды: 61
Репутация: 195
Статус: Offline
|
Автор: Straus
Название: Больница на окраине города
Рейтинг: R
Пейринг: КВМ
Жанр: Romance, OOC, AU, Angst
Статус: в процессе
Темку с комментариями решила не делать отдельную, будем писать в ту же:
http://seriali-online.ru/forum/76-8953-10#1865760
Заглушая шаги биением рваного сердца,
Крадучись, осторожно и тихо... но так не догнать.
Если прыгнуть вперед - все испорчу, закроется дверца.
Все равно убежишь, раз уж начал однажды мне лгать.
Сообщение отредактировал Straus - Среда, 16.11.2011, 14:14 |
| |
| |
| Straus | Дата: Среда, 16.11.2011, 13:19 | Сообщение # 2 |
|
Болтун
Группа: Проверенные
Сообщений: 1006
Награды: 61
Репутация: 195
Статус: Offline
|
Глава: КАПЛИ КРОВИ
Стеклянные двери холла больницы на окраине города разъехались в стороны, как только к ним приблизился высокий темноволосый мужчина с ребенком на руках и быстрыми шагами проследовал в приемный покой. В волосах блестел снег, словно окрашивая голову сединой, и было сложно сказать, сколько ему лет, однако сосредоточенное лицо и пронзительные синие глаза с внимательными лучиками морщин вокруг создавали впечатление жизни и движения и не могли принадлежать старцу, но человеку, видевшему жизнь во всех ее красках и оттенках.
- Помогите, девочке плохо! - Голос хрипел от бега с тяжелой ношей по морозной улице и то и дело сбивался на шепот. - Прошу вас, помогите... она задыхается...
Подоспевший персонал больницы помог уложить ребенка на каталку, кто-то раздевал, кто-то замерял пульс, подключал какие-то приборы. Мужчина стоял у каталки, держал маленькую ручку и растерянно шептал, что он рядом.
- Что произошло? Вы отец ребенка? Имя? Адрес? - прислушиваясь к дыханию девочки, задавала вопросы кудрявая молодая девушка в белом халате, помогая коллегам заполнить карту.
- Сегодня Маша себя плохо чувствовала, мы не могли понять, из-за чего, поехали к врачу, а в машине она... начала задыхаться...
- И вы приехали к нам? Так далеко? Это же самый край города. Вам ближе было в районе, зачем рисковать...
- Нет, нет, там уже все нас знают, никто не может сказать, что с ребенком. - Отчаяние в синих глазах затапливало и саму докторшу, как только она поднимала взгляд на мужчину.
- Девочка находится под наблюдением специалиста, у нее есть какой-то диагноз?
- Да нет, вроде, - развел руками мужчина.
- Вы привозите ребенка с приступом и говорите «вроде»?! - возмутилась блондинка.
- Но я... к сожалению, пока не очень хорошо знаю историю болезней Маши...
- Чтобы облегчить ей дыхание, я должна ввести препарат внутривенно, так как мне узнать, нет ли у ребенка аллергии на его компоненты? – Докторша наседала, вперившись взглядом в растерянного папашу, - смена выдалась не из легких, но и он чувствовал, что она права.
Явно расстроенный брюнет зарыл пальцы в волосы, не зная, куда деть руки. Шаг влево, два право, вернулся назад. Вновь синие глаза устремили свой свет на ту, в чьих руках сейчас была жизнь его ребенка.
- У меня есть ее личное дело из детского дома.
- Давайте хоть его, надеюсь, там указывают основные данные.
- Да, да, у нас с этим строго, должно быть там указано, - уже убегая, проговорил он.
Пока медперсонал занимался девочкой, мужчина сбегал в машину и принес папку с документами. Через полчаса уже прошли основные симптомы, и девочка немного успокоилась, теперь мирно лежала в приемном и держала мужчину за руку.
Быстро перелистывая типовые формы в папке, врач говорила какие-то слова медсестрам, что-то помечающим на листках. Затем все куда-то разошлись, сказав, что скоро им подготовят палату и придет лечащий врач.
Время медленно ползло, и казалось, что прошла вечность: он стоял, затем присел на скамейку, сжимая маленькую ладошку в своей. Девочка искала глазами поддержки, кого-то знакомого, и он чувствовал, что ей больно и страшно. А врачи, казалось, и не торопились. Поглядывая на стрелки часов, мужчина постепенно терял терпение. Вскоре он поднялся и принялся ходить по коридору, пытаясь понять, где все люди в белых халатах, которым положено было заниматься своим делом — лечить людей. Несколько таких же, как он, пара прошедших мимо санитаров, и все, в коридоре не было ни души. Вечер стремительно вмешивал в серые сумерки черноту, и вьюга еще могла выбелить кое-где цвет неба, но тем и темнее казалось из-за проносящихся и исчезающих россыпей снежинок. Он отошел от окна, развернулся в тот момент, когда в дверях появилась высокая худая фигурка, на ходу быстро стаскивающая длинный шарф, стряхивающая с волос крупу снега, толстым слоем укрывающую челку и блестящую на ресницах. Пронзительный зеленый взгляд искрился возбужденным светом. Когда мужчина смог выпутаться из его теплого плена, он заметил, что короткое пальтишко девушки было в крови, рука тоже, одна пуговица снизу расстегнута, или ее попросту не было, сумка нараспашку, из нее торчали пакеты с лейкопластырями и бинтами. Он шагнул к ней.
- Тут вам вряд ли помогут, мы весь день ждем, но никого нет. - Мужчина развел руками. Потом указал на свое место на скамейке, приглашая ее сесть. - Давайте помогу, вы ранены?
Девушка смотрела на него, широко распахнув глаза, продолжая держать шарф чистой рукой. Синие глаза, полные боли, все еще могли греть, и ей было приятно в их власти. Тут ее все знали, и никто ни разу не предложил ей помочь, все только ждали ее помощи, она же лучший доктор в этой больнице на окраине города. Через мгновение, очнувшись от его голоса, она выглянула из-за его плеча, сделала шаг дальше, обходя его, крикнув в коридор:
- Мальчики, Лера, Зоя Семеновна! Где все?! - она отошла, оглянулась на мужчину, еще раз поймав его взгляд. - Подождите, сейчас, - почти одними губами сказала. Брюнет так и стоял, ловя последние ее волны, обращенные ему. Хрипловатый голос звучал еще в сознании, сильный, но такой доверчивый, теплый. Она прошла глубже по коридору, но он слышал каждое ее слово, чувствовал каждую нотку интонации.
- Лена?! Что случилось?! - Вышедшая из-за поворота женщина средних лет ахнула, приложив руку к губам. - Лена, ты ранена? Степа, Миша! Быстрее!
- Да нет, нет, я не ранена, там у человека ранение, я его смогла только до дверей дотащить, - успокаивала она женщину, махнув в направлении входа. Мимо уже пронеслись санитары с носилками. - Лера! Почему у вас столько народу в приемной?! Что тут произошло?
- Лен, ты не знаешь? - в коридоре появилась та самая кудрявая блондинка в белом халате.
- Что я должна знать? - девушка растерянно оглянулась, и мужчине показалось, что она даже побледнела. - Что произошло... Да говорите же, наконец!
- В кафе «у Ильича» взрыв был.
- Как взрыв? Кто-то пострадал? Что с Рассказовым? - девушка растерянно переводила взгляд с одной на другую.
- Да сам он нормально, пострадавших много. Там свадьба была... Лен, ты в крови вся! Ты что, тащила кого-то? Тяжело же! - подруга только заметила кровь, как и то, что девушка еле стояла на ногах.
- Ерунда. Это там человек мне встретился. Видимо, тоже оттуда, ребята с носилками уже за ним ушли.
Разговор стих в поворотах коридора, и мужчина вернулся на свое место у каталки девочки, которая мирно посапывала, убаюканная голосами, лекарствами и свежим воздухом. Промаявшись полдня в коридоре, мужчина решил все же узнать, почему Машу еще не отвезли в палату, почему нет диагноза и ребенком никто не занимается! Он решительно ступил в тот самый коридор, направляясь вслед за белыми халатами, скрывшимися в лабиринте поворотов уже довольно давно. Ступая по чистому полу коридора, он миновал пустой стол диспетчера, где тихо трещал телефон. Прошел дальше, вывернул из-за угла. Та самая девушка, которая пришла последней, теперь в белом халате сидела на подоконнике, поставив ноги домиком, глядя в окно на улицу. Вторая, кудрявая, видимо, ее подруга, что-то тихо говорила, боясь нарушить покой сестрички на посту, положившей голову на сложенные на столе руки.
- Что тут у вас, вообще, происходит? - Мужской голос пророкотал в белоснежных сводах коридора, от чего вздрогнули девушки, постовая сестра вскочила, устремляя взгляд на неожиданного возмутителя спокойствия. И только та, что сидела на подоконнике, не повернулась. - Там ребенок умирает, а вам все равно? Мы весь вечер в коридоре, она мучается! А вы! Да я жаловаться на вас буду!
- Мужчина, успокойтесь, тут палаты. Не кричите, больных разбудите. - Молодая медсестра хотела подойти к разбушевавшемуся мужчине, но тот отскочил от нее.
- Не подходите! Лучше ведите меня к вашему главному! Пусть знает, что тут у вас творится! Беспредел!
- Подождите, что вам надо? Мы дали ей необходимые препараты, сейчас оформляются все документы, вас скоро переведут в палату...
- Почему она одна? Всем плевать! Одна спит, другие лясы точат!
- Да вы... Как вы смеете! - хватая ртом воздух, кудрявая докторша приготовилась возразить, да покрепче, но тут на плечо легла ладонь. Девушка посмотрела в глаза коллеге и кивнула в ответ на какое-то слово шепотом.
- Я займусь ими, только карту принеси мне. - Это была она, но совершенно в другом облике, сильная, уверенная, даже гордая и снисходительная. Хрипловатые оттенки голоса, опущенные плечи и даже какая-то усталость в жестах, но ни намека, что ей самой тоже от чего-то тяжело. Быть может, что-то случилось, а может, просто внутреннее, тоска или горе какое. - Идемте, сейчас выясним, что там у вас. - Она жестом приглашала его пройти по коридору, но он упорно не хотел подчиняться.
- Кто вы, и почему... - Она остановилась ровно напротив, глядя прямо в глаза, пытаясь дать так отпор.
- Меня зовут Елена Кулемина, я старший сегодняшней ночной смены, и, скорее всего, буду лечащим врачом вашей дочки. - Все же она двинулась вдоль коридора, и он вынужден был послушно идти следом. Она шла, на полшага опережая его, показывая и так известную ему дорогу.
- Так значит, вы поощряете такое отсутствие дисциплины, покрываете этот хаос... - не унимался мужчина.
- У нас каждый выполняет свою работу и отвечает за это головой. Все заняты своими делами. А те, кто уже справился со своими обязанностями, может отдохнуть. Поверьте, это у нас так редко случается. Очень мало персонала.
Мужчина задумался. Ее голос успокаивал. Искренность и откровенность не позволяли усомниться в ее человечности по отношению к коллегам, а то, что он видел в первые минуты их знакомства, говорили об обостренном чувстве долга. Убаюканный ее спокойным тоном, уставший от ожидания, от переживаний, он верил ей, и мозг посылал тонкие импульсы, что можно уже расслабиться.
- Вы не представились. - Девушка остановилась у каталки, где спала Маша, склонила голову набок, весело вспыхнув глазами, посмотрела на мужчину. Тот растерялся и поспешил исправиться.
- Простите, Виктор Степнов, - протянул руку, смутившись. - Я думал, вы в карте увидите.
- Увижу, но позже. А это милое создание? - она посмотрела на ребенка.
- Маша.
- Очень приятно познакомиться. - Она улыбнулась, заражая своей улыбкой и его. Он и сам не заметил, как увлекся ею, хотел быть рядом с ней, если нужно, то охранять, ведь она только с виду сильная, а на деле — девочка еще. К ней подошел паренек, передал карту и кивнул. Она листала и говорила. - Мы пока понаблюдаем, какова реакция на препараты, что за симптомы будут, а потом уже решим, от чего и чем лечить. - Она взялась за поручни каталки и мягко толкнула ее по коридору. Теперь она уже точно знала, что не такой уж этот мужчина страшный, как могло показаться сразу. Просто он вспыльчивый, да и перепугался за ребенка. – Нужно еще много анализов взять, а пока она спит, не буду ее тревожить, к утру уже что-то будет готово. А вы пока можете тоже отправиться домой. До утра вас не пустят к ней, процедур не будет, а я за ней понаблюдаю. Идите, отдыхайте, вы вымотались.
- Нет, все в порядке, я там подожду, в приемной. - Мужчина махнул рукой в сторону холла. Лена вспомнила, что гостиница с утра была забита, она узнавала, потому что нужно было разместить родственников пациента из онкологии. Тогда он будет всю ночь сидеть на стульях. Она мысленно вздохнула. А завтра бой: анализы, диагнозы, процедуры, вопросы и многое без ответов на несколько дней.
- Виктор, завтра сложный день, нужно отдохнуть. Вы ей понадобитесь. - Елена серьезно посмотрела в глаза мужчине.
- Я могу и в машине переночевать, если тут нельзя. - Значит, и правда, в гостинице нет мест.
- Можно. - Доктор кивнула.
Мужчина помог вкатить каталку в палату, помог переложить девочку на кровать, поблагодарил доктора и присел на стул, поставив его около кровати. Маша спала.
- Они такие ангелочки, - прошептала Лена, наблюдая, как он держит ручку в своих широких ладонях. - Так больно видеть, как они мучаются. Просто невыносимо. Ладно, сам уже, а они-то чем заслужили это...
Мужчина молча кивнул, грустно глядя на спящую девочку. Долго молча сидели. Он понимал, что по правилам нельзя ему тут находиться, если кто увидит, ее накажут.
- Спасибо вам, Елена, - он поднялся. - Я лучше в коридор пойду, а то вам достанется.
Она благодарно кивнула уходящему мужчине, оставшись на какое-то время с маленькой пациенткой.
Сонное холодное помещение встретило ее послеполуночной темнотой. Как она и предполагала, мужчина сидел на железном стуле, вложив руки в рукава, нахохлившись, дремал, вытянув ноги. Она улыбнулась: «Чуть ли не весь коридор занял». Присела рядом: «Как его разбудить?» Потрогала по руке. Не помогло. Провела еще раз от плеча до локтя. Да, первый сон самый крепкий, да еще и после таких переживаний. Коснулась пальчиками щеки, потом ладонью, мягко проводя вниз. Отдернула руку, лишь только дрогнули веки.
Открыл глаза, сразу же снова попав в плен ее глубокого взгляда. Завозился, разрывая путы собственных одежд и невольно - ее тепла.
- Пойдемте, отдохнете, хоть спину выпрямите.
- Постойте, вы сказали, что вы с Машей будете всю ночь.
- Не переживайте, у нее Лера сейчас, а потом я сменю ее. А сейчас идемте.
Она понимала, что человек спросонья туго соображает. Она вышла на улицу, пытаясь руками удержать полы пальто там, где не было пуговицы. Виктор тоже поднял воротник.
- Тут недалеко, два поворота, и мы пришли.
- Куда мы идем?
- Ко мне. - Мужчина остановился.
- И вы не боитесь?
- Есть чего бояться? Вы меня обманете?
- Нет, конечно, но...
- Шагайте, а то замерзнем. - Девушка повернулась и поспешила вперед, а Виктор покачал головой. Неужели не боится, а вдруг попадется какой-нибудь придурок... мысли путались, но он следовал за бесстрашной девушкой. Правда, он не знал, что ждет его там. - Не переживайте, я вас положу спать, а сама вернусь к вашей дочке.
- Но вы же сказали, Лера, кажется...
- Это мой пациент, и никто не должен это делать. Просто она решила помочь мне.
- Это ваша сестра?
- Почти. - Улыбнулась девушка.
Оставив мужчине телефоны, написав на бумажке что где лежит, она пообещала утром прийти после смены, чтобы проводить его в больницу. Теплое одеяло и мягкая подушка сделали свое дело — Виктор провалился в крепкий сон до самого утра.
***
В белоснежном кабинете сидела такая же белоснежная девушка и читала исписанные белые листы карты пациента. Открылась дверь, впуская в кабинет мужчину также в белом. Темный волос жестко контрастировал с цветом кабинета.
- Игорь, результаты готовы? Мне срочно нужно знать, исключить или все-таки что-то есть. - Мужчина опустился на стул. Он не сделал еще анализ. Результатов не было, и прогибаться под нее он не собирался — уже полгода они друг другу только коллеги. Прекратила это Лена, и Игорь теперь был очень зол, хотя и понимал, что огромного чувства не было, но ведь неприятно, когда тебя кидают, тем более, с ней тут, в больнице он всегда был под прикрытием, но и развлекаться ему она не мешала, потому что была с головой в работе.
- Да нет там ничего, Кулемина. - Он закинул ногу на ногу, покачивая ботинком.
- Это ответ, или предположение?
- Это ответ.
- А где тогда распечатка. Мне ответ нужен срочно, нужно лечение начинать.
- В лаборатории заберешь.
- Хорошо. - Девушка поднялась, сложила карты, зажала их под мышкой и направилась на выход.
- И все? Просто «хорошо»? А поорать, сказать, какая я скотина?
- Ты и сам все знаешь, а мне — плевать! Пока, Игорь.
Выходило, что, если ответ отрицательный, то все намного проще, антибиотики и большинство препаратов уже действуют, их нужно просто продолжить. Это вселяющий оптимизм факт. Лена пробежала по коридорчику, завернула в лабораторию и стала копаться в куче бланков анализов. Прошли коллеги, поздоровались, потом пробежала Лера, сказав, что ждет Кулемину в ординаторской на кофе. А Лена пролистывала бумаги. Ну, нет анализов девочки, хоть убей. Она позвала лаборантов и попросила отыскать в компьютере результаты. Девушки переглянулись, затем посмотрели на старшего, Стаса. Тот внимательно просканировал прищуренным глазом Лену.
- Лен, Гуцул ничего не приносил. Забора на этот анализ не было.
- Стасик, этого не может быть! Посмотри, пожалуйста, может, ты забыл, глянь, это срочно, у меня каждый час на кону... - Тем временем Стас Комаров перерыл всю базу, девочки перепроверили пробирки.
- Лен, нет ничего, - покачал головой он.
- Как же так? - Паника сменилась отчаянием. Это еще несколько дней ждать, пока придет ответ. - Я должна исключить это и начинать лечение, либо...
- Лен, не расстраивайся, послушай, тебя спасут два дня? Я завтра сам еду в город, могу лично отвезти кровь. Давай сейчас подготовим... Ты же знаешь, у меня там Алина работает, я к ней обращусь... - Стас положил руку на плечо, заглядывая в глаза.
- Да. Быстрее все равно не получится. Спасибо, Стасик!
Заглушая шаги биением рваного сердца,
Крадучись, осторожно и тихо... но так не догнать.
Если прыгнуть вперед - все испорчу, закроется дверца.
Все равно убежишь, раз уж начал однажды мне лгать.
|
| |
| |
| Straus | Дата: Четверг, 17.11.2011, 12:19 | Сообщение # 3 |
|
Болтун
Группа: Проверенные
Сообщений: 1006
Награды: 61
Репутация: 195
Статус: Offline
|
Глава: ОТРИЦАНИЕ
Лена вошла в палату Маши. Девочка уже не спала и внимательно рассматривала доктора.
- Доброе утро, - улыбнулась она. Девочка продолжала смотреть на нее зелеными глазами.
- Здравствуйте. Вы мой врач?
- Да. Меня зовут Елена. А тебя?
- Маша. А где Витя? - Она и не знала, что так здорово звучит его имя, когда со всей любовью его произносят.
- Он скоро придет. Он всю ночь тут был, переживал за тебя. А сейчас пока не пускают, многие пациенты еще спят. - Девочка тоже заулыбалась. - Ты мне расскажешь, что случилось, почему папа тебя сюда привез?
- Мне было больно вот тут, в груди, - Маша приложила кулачок чуть ниже горла. Лену, словно ушатом воды окатило. Несколько секунд она не могла пошевелиться, не смея верить во все это. «Значит, мне не показалось, не зря я насторожилась...» Рано еще выводы делать, но если ребенок точно описал симптомы – жизнь девочки в опасности. - А потом стало тяжело дышать, но мы уже тогда ехали на машине. Витя сказал, что нам нигде не помогут, если не в дальней больнице. Вы же меня вылечите? Я не хочу болеть, чтобы он волновался.
- Мы постараемся, Маша. Но для начала нужно узнать, что у тебя в груди мешает дышать. Для этого мы возьмем у тебя кровь, а потом мы поедем в процедурный, будем фотографировать тебя.
- Не надо, я не красивая. - Лена даже остановилась.
- Кто тебе такое сказал?
- Девочки в детдоме. Они дразнили меня, говорили, что Витя удочерит меня только из жалости.
- Да сами они такие! Не обращай внимания, ты красивая, а вырастешь — будешь еще лучше, они просто завидуют. Смотри, какие у тебя глазки.
Лена взяла с тумбочки зеркало и присела на край кровати. Грустные зеленые глазки, совсем не как у отца, были больше серого цвета, но Лена знала, стоит развеяться тучам болезни, и свет солнцем заиграет в глазах, открывая настоящий их цвет. Маша немного успокоилась, перестала стесняться и рассказала о жизни в детском доме, откуда ее забрал Виктор Степнов полгода назад. Пришла Лера, и вот тогда Маша смогла по-настоящему улыбнуться. Сегодня не было болей, а Лера имела такой заводной характер, что могла любого вывести из депрессии, а уж тем более, развеселить ребенка.
Лена попросила подругу побыть с пациентом, а сама отправилась за отцом девочки к себе домой. Тихонько открыв дверь, она ее аккуратно закрыла, повернула замок. Тихо, чтобы не разбудить Виктора, она поставила сумку на пол и стала стаскивать с ног сапоги. Чуть не подпрыгнула от испуга, когда сзади раздалось сонное «Доброе утро!» Девушка повернулась и заставила себя не улыбнуться при виде мужчины. Взъерошенный волос, сонные глаза и какая-то извиняющаяся улыбка, словно ему стыдно. Такой милый, домашний, заспанный.
- Вы уже встали. - Девушка кивнула и расстегнула куртку, которую Виктор помог снять и повесил на вешалку. Лена была благодарна ему за то, что избавил ее от необходимости идти в спальню и будить его. Как она его должна была разбудить, если бы он еще спал — вдруг бы голоса он не услышал, и тогда нужно было снова прикоснуться к нему. А это, поняла она, начинало ее беспокоить.
- Елена. Спасибо вам за доброту и за гостеприимство, но я всю ночь корил себя, что согласился на ваше предложение, это неправильно по отношению к вам. Простите, я не подумал...
- Что-то произошло? Виктор, что случилось?
- Да нет, нет, я не должен был оставаться у молодой девушки на ночь... Я не подумал сразу, простите...
- Я не девушка, я врач, и каждый бы поступил так же на моем месте, о чем вы, Виктор?
- Спасибо вам огромное, Елена. Я через минуту соберусь.
- Странный вы. - Пожала она плечами.
- Не странный, я мог вас скомпрометировать, мог кто-то прийти, а тут я. - Донесся голос из комнаты. Лена ответила ему громко, чтобы он услышал ее, удаляющуюся на кухню.
- Виктор, если только вас это могло скомпрометировать, то это другой вопрос. А я никого не жду.
Через минуту мужчина появился в дверях кухни в полном сборе. Лена готова была поспорить, что и кровать была застелена.
- Садитесь завтракать. Не весть что, я редко дома завтракаю, но... - она развела руками. Поставила две кружки на стол. Мужчина втянул запах носом. Да, а не ел он уже почти сутки.
- Да... я бы...
- В столовке на завтрак каша манная. Лично я ее не ем.
- Почему? - Мужчина умостился на стуле и благодарно улыбнулся.
- В ней нет ничего полезного.
- Вы рассуждаете как врач. А я не ем, потому что не люблю. В детдоме отвратительная манка. - Он сморщил нос. Лена смотрела, как он прячет взгляд в кружке, а потом перестала смотреть — это становилось опасно, он ей нравился, она поняла это. - Я готов.
Его голос прервал ход ее мыслей, и она снова подняла на него глаза. Он словно тут и был, а потом уехал надолго и только теперь вернулся. Какой-то внутренний ток горячо пульсировал в груди — от самых левых ребер до правых, и назад, подкатывая к горлу. Обычно в такие моменты хочется смеяться, прыгать, а тут такое чувство, что этот жар не должен вырваться. Почему — она еще не поняла, но точно знала — еще не время.
- Тогда идем. - Подхватила с вешалки длинный шарф, перекинув через шею, запрыгнула в теплые сапожки.
***
Когда в палате появилась Лена, а за ней вошел отец девочки, Лера невольно улыбнулась – такой сияющей она подругу давно не видела.
- Елена Никитична, можно вас на минутку. – Пока маленькая пациентка радовалась приходу отца, подруга вытащила Лену в коридор.
- Что это было, Лен? – она покосилась на дверь палаты.
- Что? О чем ты?
- О Степнове. – Лера воткнула руки в бока.
- Да ничего, Лер, просто... он хороший человек, и с ним рядом как-то спокойно.
- Да уж, я заметила. Лен, ты снова привязываешься к пациенту… предупреждаю, они вылечатся и уедут. – Лера пыталась заглянуть в глаза подруге, но это было не так просто.
- Да знаю я все, Лер, не переживай, я уже большая.
- Ладно, Ленка. Ты придешь ко мне сегодня?
- Приду, чуть позже. – Девушки разошлись в разные стороны коридора.
***
- Ленка, и чего ты переполошилась из-за этих ответов? Что с тобой происходит? У тебя давление скачет. – Лера отстегнула липучку тонометра с руки Кулеминой.
- Давление – это временное, пройдет. Я не могу спокойно давать ребенку препарат, зная, что он может усугубить ситуацию. В случае, если тут не просто аутоиммунное, это вообще противопоказано.
- Лен. Шанс – один на сотню.
- Лера, но он есть. Я всю ночь за ней наблюдала... Ты же знаешь, раньше мне могло и показаться, потому что это в мозгу сидит навязчивой идеей, но сейчас все вполне реально, это не моя паранойя, это похоже на все, что я столько времени изучаю.
Еще немного, и она уже не сможет по столько работать. Врожденное заболевание с каждым годом сильнее дает о себе знать. Полгода назад кружилась голова, и Лена теряла сознание по три раза на дню. Лерка думала, что подруга беременна, и ей с трудом удалось успокоить ее, что причина в другом. Не могла она сейчас сказать ей, что осталось недолго. Дальше будут приступы, как у девочки. Лена молила Бога, чтобы она ошиблась с диагнозом маленькой пациентки, но это было бы возможно, наблюдай она со стороны. А когда на себе испытываешь это, то в каждом чихе ребенка подозреваешь самое страшное. Ежегодные вылазки на море на две недели в сентябре подпитывают организм на некоторое время, но потом, во время холодов, появляются новые сюрпризы. Эта зима наступила, вроде, относительно спокойно, и до сих пор не было рецидивов. Но Лена не спешила радоваться. Одного только боялась – что лучшая подруга не выдержит такого удара. А сказать ей придется, да и все она увидит скоро сама. Лена знала, когда ждать обострения – начинало ломить косточки. Все до единой болели, сводя с ума. Препараты облегчали страдания, но ненадолго. Да и все способы лечения, доступные тут, давали только временный эффект. По этому поводу много литературы изучено, есть хорошая методика, но о ее стоимости Лена даже думать боялась, а уж о том, чтобы что-то сделать тут, в больнице – и речи не было. Может, где-то в платных дорогих клиниках и внедрят когда-нибудь что-то подобное, то все равно лечиться там смогут единицы.
***
Девушка в белом халате вышла в коридор. На скамейке сидел мужчина, погруженный в свои мысли. Ожидание хуже самой казни, а он не знает даже, чего ждать. Быть может, ему станет легче, если это ожидание примет хоть какие-то очертания. Но как ей теперь сказать ему «легко не будет, жди самого страшного»? Это очень сложно, гораздо легче, если ты не знаешь человека, ты оставляешь его одного с этим - такая у врачей профессия. А тут, теперь, после того, как она сама слишком близко его рассмотрела, подпустила и с того момента, когда его жизнь ей стала небезразлична... как сказать, став для него палачом. Но надо, надо сделать это, ведь так, когда знаешь врага в лицо, ты можешь оценить свои шансы против него. Так и тут – чем ты владеешь против этой болезни, от этого и зависит исход. Не во всем, во многом. Но, внутренне готовясь сразиться с невидимым врагом, лучше представлять его размеры и возможности.
Увидев девушку, мужчина с надеждой выпрямился, потом поднялся ей навстречу. Словно обезоруженный, он все равно смотрелся со стороны не жалостливо, не слабо, а имел какую-то внутреннюю броню, стальной каркас, который не даст ему согнуться. Это видно, это прописано в глазах. Невозможно красивых, сияющих, даже, когда они источают грусть.
- Виктор, мне нужно поговорить с вами. Пройдемте в кабинет. - Мужчине не очень понравился тон, каким говорила доктор Кулемина.
- Виктор... я имела возможность наблюдать за девочкой довольно долго. Я надеялась, что все не так, но некоторые симптомы дают основание полагать, что у Маши сложное заболевание. Я не могу утверждать точно, еще нужно дождаться результатов анализов, но... даже если это не так, то лечение будет сложным… - Девушка говорила торопливо, словно стараясь обогнать его мысли, успеть сказать слово раньше, чем он сделает неверный вывод, чем разобьется надежда. Мужчина, до которого не сразу дошел смысл сказанного, теперь удивленно смотрел на докторшу.
- Что вы такое говорите!
- Виктор, я не утверждаю точно, все может быть, но то, что я уже получила — само свидетельствует о том, что мои догадки...
- Послушайте, давайте дождемся результатов...
- Да, конечно... я хотела предупредить, немного ослабить удар, если...
- Что? Когда с ребенком все плохо, что может ослабить... у вас нет детей? - «А что остановит эти часы, которые крутят время вспять, отсчитывая минуты до конца, напоминая, что еще пара кругов, и не нужна будет никакая правда и кривда, лишь бы только заглушить эту боль. Когда не знаешь — живешь, словно еще впереди будет шанс что-то переделать, а стоит узнать, и каждый миг — на вес золота, каждый вздох и каждый взгляд близких, как глоток свежего воздуха в жару. И не нужен точный диагноз, и не нужно ничего, даже отец рядом, даже родная кровь не в радость. И ей — каково знать, что ничем не можешь помочь еще одному такому же несчастному существу, который по ошибке оказался с такой же проблемой — вот что страшное — не иметь шансов. Как остановить это? Никак. Да и стоит ли? У каждого свой путь, каждый заканчивает его раньше или позже, и, наверное, где-то ведется учет, все ли успел он сделать».
- Да, да, вы правы, но все же...
Мужчина поднял голову, словно не желая слушать. Закрыл глаза и опустился на диван. Лена подавленная стояла у своего стола. Ее трясло так же, как и колотилось сердце на протяжении этого разговора.
- Виктор... поверьте, я бы очень многое отдала, чтобы это все было ошибкой, но... мы, врачи, вынуждены смотреть правде в глаза, чтобы был шанс спасти от настоящей беды, а не тешить себя тем обманом, которой мы пытаемся заменить реальность. Простите, но вы должны были это знать.
- Не надо... Молчите...
Лена поджала губы и потихоньку вышла из кабинета, пройдя аккуратно мимо мужчины, уткнувшегося лбом в кулаки. Ему нужно побыть одному и как-то принять эту информацию. Не сразу, но она уляжется, либо отвергнется, замененная розовым призраком мнимого благополучия. Она не знала, каким будет его решение, но она его должна будет принять, иначе никак. Тут она бессильна. И от этого зависело – разочаруется ли она в очередной раз, либо укрепится в своих чувствах. Она это точно знала.
***
Ночью Лене не спалось. На душе было так гадко. Она ждала, когда Виктор обдумает все и примет какое-то решение, но станет ли ему легче от этого? Вряд ли. Лена забралась с ногами на подоконник, взяла в руки большую кружку с мятным чаем и стала смотреть на снег. Набрала на телефоне номер подруги. Колебалась, но все же решила, что стоит.
- Лер, что нового?
- С девочкой все в порядке. Не переживай, чуть что – и я позвоню. – Лера не сразу ответила, вслушиваясь в голос Лены.
- Хорошо. Я переживаю за нее… - На некоторое время повисло молчание, Лена не решалась спросить.
- Лен. Ты хочешь знать, тут ли Виктор? Его нет. Он давно ушел, наверное, в гостинице места появились.
- Ясно. Спасибо тебе, Лерик.
Словно задремала, ей стали казаться голоса. Словно мама что-то говорила, словно дед гладил по голове, как когда-то, кажется, совсем недавно. Словно отец ругал кого-то по телефону. Снег словно коснулся щеки. Вынырнула в реальность – уснув, она прильнула щекой к окну. Приложила пальчик к стеклу в том месте, куда только что села снежинка. Та не спешила таять. Лена перевела взгляд на улицу. На скамейке сидел мужчина, сгорбившись, подняв воротник пальто. Виктор. Тоже не спится. Все это ожидание рвет душу на мелкие брызги отчаянья. Лена понимала, что он чувствует, но была не согласна с ним, нельзя так убиваться, ведь есть целых две надежды – первая, что она ошиблась. А вторая… что где-то можно будет достать денег. Да, ничтожная, но есть. Мужчина не двигался. Снег аккуратно заботливо укрывал слоем за слоем своим покрывалом его плечи, голову, руки и пальцы. Лена закрыла глаза и вздохнула. «Было бы все по-другому – все бы по-другому было. А пока как есть». А она не может иначе. Хотя, может, Соня права, и она тоже имеет право на частицу тепла?
Так разрушилось все хорошее, что было в самом начале. Проще было, когда не было привязанности, не было попыток понравиться, поухаживать. Лишь только перейдешь невидимую грань между деловым общением, добавишь чуть-чуть личного отношения, и все — все наизнанку, в душе такой переворот, что дышать трудно. Вот зачем ночью позвала его, ведь, останься он в коридоре прошлой ночью, не было бы этого стеснения, не было бы переживаний по поводу того, что он подумает, что он почувствует сейчас, что он сделает, что, в конце концов, будет. Какая разница ей была до одного из тысячи проходящих по этим больничным коридорам, до того, кто ворвался в ее жизнь, устроив скандал, кто горел, а потом так покорно отступил к ее ногам, остался тлеть рядом под ее присмотром. Не просила этого, не хотела, не ждала, даже боялась. А теперь не может уже отвернуться, дав однажды надежду. Куда девать ей это пламя, если сама она скоро затухнет, и все забудется. Каждая его вспышка опаляет ее, заставляет этот миг жить, а потом, лишив себя, лишь существовать под гнетом собственного несовершенства, не умеющую полыхать так же. Зачем она нужна рядом ему, его силе? Чтобы подавлять? Он не понимает, что ему от нее не будет помощи, со временем она сможет только брать, а отдавать уже не сможет. Он не понимает, а она видит это, но прекратить это уже не в силах. Не нужно было поддаваться сразу его жару, отойти и не вмешиваться, но разве она могла? Разве можно пройти спокойно, не залюбовавшись игрой откликов пламени отчаянья в синих глазах. Нет. Никогда.
- Никогда. - Вздохнула, накинула куртку, сапожки на босу ногу и открыла дверь. - Мне нужно, чтобы вы были сильным. Ради дочери. Ради меня...
Краем сознания Виктор понимал, что не имел права так разговаривать с Еленой. Они отвечают за жизнь дочери, а он… обидел ее. Знал, что теперь не смеет надеяться на прощение, но все равно пришел к ее дому, даже не зная, может, она в больнице, но почему-то тут дышится легче, и именно от осознания того, что он сможет извиниться. Пусть, она уже спит, но он будет тут сидеть до тех пор, пока не станет легче. А без нее это невозможно, а потому он дождется ее. Она, конечно, поймет, быть может, простит, но ему сейчас так гадко на душе. Ни снег за шиворотом, скатывающийся талыми каплями по шее, ни порывы ветра, неприятно пролезающие под одежду, не могут сравниться с тем холодом, что сейчас внутри. Зачем пришел сюда? Быть может, ему легче тут, зная, что рядом тот, кто поддержит. Он видел силуэт в окне, наверное, все-таки ее, и даже показалось, что она мысленно с ним, потому что смотрит и наверняка думает о том же, что терзает его. Легче так сидеть рядом и на огромном расстоянии, разделенным снегом, дышать в унисон, думать об одном, пусть даже и быть далеко. Вдвоем, но по-своему одиноким. И эта боль, постоянным гулом поселившаяся в сердце, словно выталкивала все остальное — совесть, терпение, внимание и сострадание к другим, оставляя только чувство собственного бессилия, жалости к себе, эгоизма и предательской слабости. А еще ненависти к себе за это ничтожное малодушие.
Вздрогнул от неожиданности, когда плеча коснулась легкая ладонь. Поднял голову, всматриваясь в глаза. Грустные. Он поднялся. Девушка развернулась и пошла к подъезду, ведя его за собой за какую-то невидимую струну, что натянута между ними, которая не рвется, но и не дает приблизиться, быть рядом. Он просто знал, что надо идти, надо заставить себя шагать, - механически переставлять ноги, и шел следом.
Лена не смотрела на него, молча привела домой, повесила пальто на вешалку, уложила мужчину на диван и погладила по голове. Хотелось сказать, поблагодарить ее, попросить прощения, но усталость и внутреннее напряжение сдавливали горло. Приказав жестом ему молчать, она не убирала руку с головы, перебирая упрямые волосы, пока Виктор не задышал спокойно, прошептав перед этим «спасибо».
…
- Доброе утро. - Уголки губ чуть дернулись вверх, но внимательный синий огонь глаз не потеплел.
- Доброе. - Девушка поставила кружку перед мужчиной, приготовила необходимое и ушла в комнату, тихо сказав «приятного аппетита». Как ни пытался он поймать ее взгляда, ему не удавалось, а на его вопросительные «Лена?..», она только отвечала «Что?», и не слушала, погруженная куда-то внутрь себя.
- Вы не ели ничего.
- Не хочу.
Только на входе в больницу она мельком глянула в лицо, попрощавшись, отправилась по своим делам.
Заглушая шаги биением рваного сердца,
Крадучись, осторожно и тихо... но так не догнать.
Если прыгнуть вперед - все испорчу, закроется дверца.
Все равно убежишь, раз уж начал однажды мне лгать.
|
| |
| |
| Straus | Дата: Четверг, 17.11.2011, 12:19 | Сообщение # 4 |
|
Болтун
Группа: Проверенные
Сообщений: 1006
Награды: 61
Репутация: 195
Статус: Offline
|
***
Вечером после смены Лена не осталась в больнице, ушла. За девочкой наблюдали, в случае каких-то нюансов ее позовут, а она не могла сегодня там находиться, - не совсем все понятно было с Виктором, и она чувствовала себя как пленница в крепости, вход которой охраняется, и из нее нет хода.
Кулемина отправилась в кафе к их бывшему учителю истории, Игорю Ильичу Рассказову, который теперь сменил род деятельности – он открыл клуб по интересам, где со своей женой Соней продолжают заниматься исследованиями и писать статьи в научные журналы. Для кого-то просто место, где можно отдохнуть и выпить чего-нибудь, а кого-то здесь выслушают и помогут советом.
- Здравствуйте, Игорь Ильич. – Девушка стянула с себя длинный шарф, устроила свою сумку на прилавке и огляделась.
- Здравствуй, Лена. Присаживайся. Видишь, что тут у нас. - Бывший учитель обвел свою обитель рукой. Лена понимающе покачала головой.
Из-за стойки показалась Соня, поздоровалась с доктором и присела на краешек стула.
- Да, погром у вас… и кто это все смог…
- Ничего, зато нам охрану дадут. Как у вас дела?
- Все хорошо. То есть, как обычно.
- Будешь соку? – Лена кивнула. Рассказов наполнил стакан и поставил перед девушкой. – Как ты сама, Лен? Ты бледная, все хорошо?
- На этот раз зима для меня относительно спокойна. Спасибо.
- Лен, когда ты уже решишься и сдашь пробы?
- Да зачем, Сонь? Я и так все знаю. У меня сестра от этого умерла. И мама. А мне главное – побольше успеть в этой жизни.
- Кстати, я звонила в институт. Скоро научная конференция, в апреле, а к сентябрю пройдет симпозиум, они просили подготовить доклады.
- Хорошо, напишу что-нибудь. Спасибо, что сказала. Вам тут, наверное, помощь нужна? – Лена оглянулась, обвела взглядом зал.
- Неплохо было бы. Но стекла в витрины привезут только завтра.
- А перед этим нужно все подготовить. Ты как, Сонь? Давай тряпку и веник.
- Сиди уже, помощница, а потом тебя откачивай. – Рассказов улыбнулся.
- Я же говорю, пока все хорошо. А мне отвлечься хочется. – Лена закатала рукава куртки.
Рассказов и Софья переглянулись, кивнули и отправились в подсобку за необходимым инвентарем.
…
- Если бы я не знала, как бывает… я же вижу, что это почти так же, как и у меня. Жаль, что я не видела маму в этот период, мне бы проще было бы сориентироваться, но теперь эта девочка. Сонь, так хочется ошибиться, чтобы у нее все было хорошо, но я почти знаю, что за диагноз у нее будет. И что ее ждет в скором будущем. Сначала будет просто слабость, и скорее всего, она просто не замечала, она же еще довольно сильный растущий организм, который, кстати, не очень-то и большой для ее возраста. И это тоже…
Лена сидела на подоконнике и что-то протирала тряпочкой, разговаривая с Соней. Неспеша они убрали большую часть разгромленной территории. Игорь таскал тяжести, приносил воду, если нужно было залезть куда-нибудь, он старался сделать это сам.
- Лен, а потом?
- Я не знаю, может, по-другому будет. Видишь, мне сейчас лучше. Это, скорее всего, временно, но пока я не принимаю таблетки, я все время чувствую себя средне, как бы на грани. А с таблетками лучше, но зато приступы, если случаются, то очень сильные. Тут уж выбирай, если хочешь, чтобы какой-то период было легко, пей таблетки. А у девочки уже был приступ, как у меня в прошлый раз. Значит, у нее все быстрее происходит, и период до следующего ухудшения короче.
- Тогда надо торопиться. – Рассказов, стоя на стремянке, посмотрел на Лену.
- Если бы это было возможно, Игорь Ильич. Вы же знаете сколько все это стоить будет…
Лена заметила, что Соня уже некоторое время посматривает за окно, сначала куда-то вдаль, потом ближе. Что было у нее в голове, Лена не знала, а потому решила понаблюдать за девушкой. Кроме любопытства в ее глазах не было ничего, пожалуй, и Лена, улыбнувшись, все же повернулась узнать, что ее так заинтересовало. Прошла взглядом тот же путь, что и Сонин: на противоположной стороне дороги цветочный лоток, лавка с мороженым, двое прохожих, один перебегает дорогу, еще один движется на этой стороне дороги и… От неожиданности сердце екнуло в груди – прямо под разбитой витриной стоял Виктор и смотрел снизу вверх на Лену. Улыбка стерлась сама с губ, Лена растерянно посмотрела на Соню, отвела взгляд.
- Этот человек давно смотрит сюда. Как ты думаешь, что он хочет? – Соня уловила реакцию Лены, но не хотела ее смущать своими догадками. Тем временем, по ту сторону стены Степнов прошел до входной двери и постучал.
Продолжая смотреть на Лену, ловя ее мечущийся взгляд, скрывающий ее мысли обо всем этом, Соня открыла дверь.
- Простите, я думал, тут накормят, но уже вижу, что кафе не работает.
Рассказов, сверху наблюдавший за женщинами, при появлении гостя спустился со стремянки.
- Проходите, проходите, уж кофе-то у нас всегда найдется для усталого путника. – Хозяин сложил и отодвинул лестницу к стене.
- Познакомьтесь, это Виктор Степнов, отец моей пациентки… - обратилась Лена к хозяевам кафе, указав на мужчину.
- Очень приятно, - протянул руку историк. – Игорь, Софья. Располагайтесь.
- Здравствуйте. Елена Никитична, простите за вторжение… это вам, и… простите меня. – Дождавшись, когда Лена заставила себя кивнуть, он протянул маленький букетик цветов, второй отдал смущенной Соне. Значит, она не разочаруется.
- Ну, раз уж наше кафе неофициально открылось на сегодняшний вечер, приглашаю всех к столу. Ужин импровизированный, а потому мужчины несут стулья, а девушки идут на кухню. - Соня на правах хозяйки взяла командование на себя.
- Ленка, он такой красавчик! - подмигнув, толкнула локтем девушку Соня.
- Соня! Ты о чем? Ты же знаешь... – залилась краской Кулемина. Соня улыбнулась.
- Лен, ну что ты, ты имеешь право быть счастливой, хоть недолго, пока...
- Я не хочу никому делать больно. Меня потом не станет, а что будет с ним? Я не про Виктора, а вообще про того, кто захочет заботиться обо мне все это время, жертвовать собой, своей жизнью, и ради чего?
- Ради тебя, Лена! Что ты такое говоришь, ведь не зря же «в болезни и здравии»...
- Соня, посмотри в глаза правде! Сейчас со здоровым-то человеком никто не хочет что-то строить, терпеть, понимать, а тут... Кому это надо? И сколько это продлится, неизвестно, год, два, а может, я еще десяток лет промучаюсь, и этот несчастный около меня будет чахнуть. А так у человека будет шанс с кем-то другим быть счастливым. Я не могу ни с кем начинать отношения, не могу и не хочу, это нечестно!
- Лен, а кто все это время будет с тобой рядом... ты подумала, прежде чем отталкивать... Ты и с Гуцулом поэтому порвала?
- Порвала, потому что он не любил и я... тоже. И пока он не знал ничего, я предпочла расстаться. Так правильней. Так лучше. Да и жалости мне не надо. И никто не будет со мной. Я надеюсь, что все произойдет быстро...
- Ну девочки! - Рассказов открыл дверь в кухню и прокричал с порога, чтобы его услышали, подгоняя.
- Идем, идем! - крикнула Соня, подхватила какое-то блюдо, куда успела накидать нарезанных ломтиков мяса, колбасок, дала Лене блюдо с овощами, выключила плиту. - Дурочка ты, Ленка. Ты не права, но об этом позже. - Старшая подруга подмигнула девушке.
Даже не касаясь личных тем, проговорили допоздна. С ними было интересно, весело, и совершенно разные взгляды на жизнь, воспитание и интересы собеседников, собравшихся в прохладном помещении, хоть и скрытом от разбитых витрин, но все же, обдуваемом зимним воздухом, давали много тем для разговоров. Через некоторое время Игорь Ильич внимательно глянул на Лену.
- Леночка, ты замерзла? - Соня тоже обеспокоенно посмотрела на младшую подругу.
- Да нет, немного прохладно, но... – завозилась на стуле, тряхнула светлой челкой, сбив ее с глаз. Виктор поднялся, молча дошел до вешалки, куда набросил с разрешения Игоря свое пальто, взял его. - Не надо, у меня есть куртка...
- Она короткая. - Пальто доходило девушке до колен и безумно приятно пахло. Мужчина запахнул полы и усадил девушку на место. Соня поставила очередную галочку в рейтинге напротив имени Виктора.
…
- Игорь Ильич, Соня, спасибо вам, накормили...
- Она сегодня ничего не ела, - тихо сказал Виктор Соне, чтобы Лена не слышала. Женщина в душе улыбнулась этой милой незаметной заботе — он не говорит, но все замечает и незаметно пытается исправить, если что не так. Если бы не здесь, но он нашел бы способ накормить девушку, пусть бы самому пришлось притворяться голодным.
- Уже поздно, а у меня первая смена завтра. Да и вам нужно отдыхать. Я, пожалуй, пойду. - Разомлевшая в тепле и от мужского запаха, Лена не заметила, сколько времени прошло за приятной беседой. Она отложила салфетку, вставая.
- Я провожу. - Кивнул Виктор новым знакомым, также поднимаясь.
Уже дошли до дома, а Лена все раздумывала, что же ей теперь делать — ведь и пригласить его она теперь не имеет права, и спросить о том, где он будет ночевать, тоже неудобно. Она замедлила шаг, подойдя к подъезду, глубже засунула свободную руку в карман.
- Спасибо, Виктор. - Лена опустила голову, уткнувшись носом в букетик. - За то, что проводили.
- Вам спасибо за чудесный вечер. - Лена кивнула, взглядом давая понять, что прощается.
- До свидания.
Мужчина кивнул, пошел в обратную сторону, махнув на прощанье.
…
В больнице его не видела. Да и не выходила она из кабинета, все выясняла по телефону сроки подготовки ответов по материалу. Расстроилась и даже успела поругаться с Гуцуловым, когда он пришел в очередной раз подразнить бывшую подругу. Без всякого сожаления отправилась домой, бахнула сумку в прихожей и опустилась на диван, закрыла лицо руками. Долго сидела, но потом услышала несмелый стук в дверь. Удивилась, но потом подумала, что, возможно, кому-то нужна ее помощь — открыла дверь. Да, это он, тот, кто без нее, наверное, не справится, ведь врага надо знать в лицо, и рассказать о своих подозрениях она должна так, чтобы никто не заподозрил о ее заинтересованности.
Она налила горячего чаю с мятой, поставила большую круглую кружку перед мужчиной, достала вазочки с вареньем и с конфетами. Молча. Закончился ароматный напиток, согрел, дал расслабиться, в тишине даже немного разморив. Виктор поднялся, включил воду, подставляя свою кружку под струи. Лена тихо стукнула дном бокала рядом по столешнице. Убрал кружки и пошел за ней в комнату, где спал в прошлый раз. Положила подушку на диван и собралась выйти из комнаты, но его фигура загораживала проход. Она знала, как тяжел этот период – отрицания диагноза. Когда в душе все бунтует, ты надеешься, сравниваешь перспективы и хочешь, жаждешь, чтобы этого всего никогда не было, чтобы жить, как раньше, пусть и не зная правду, но без этого топора над головой. Она сама сейчас вознесла над ним это орудие, и тяжко от этого, но он должен пережить это.
- Что дальше будет, Лен?
- Тяжело будет. Это точно.
- Долго? – Она пожала плечами.
- По-разному бывает… - Почти сорвалось «я вот пока живу».
- Что мне нужно делать.
- Верить.
- Верить? Во что? В то, что это ошибка?
- В это – в последнюю очередь. – Она еще ниже опустила голову. - В себя, в нее.
Он прошел по комнате. Остановился у дивана, но садиться передумал и снова прошел туда-сюда. Лена опустилась в кресло. Не облокотилась, а так и осталась сидеть на прилипочках с ровной спиной на самом краю. По лицу мелькали тени, отбрасываемые неярким торшером от фигуры мечущегося мужчины.
- Лена, а если… ее не станет… - он резко остановился напротив нее, присел и заглянул в глаза.
- Нас всех когда-то не станет. – Не отвела взгляд, посмотрела в синий океан отчаяния. – Для чего-то мы тут живем, и если наш путь тут завершился, то…
- Не говорите так, пожалуйста… - его громкий шепот сдавливал слух, она знала, что ему тяжело это осознавать. – Как я останусь без нее… - опустил голову.
- Это правда. А вы сейчас о себе думаете.
Виктор вскинул голову. «А ведь она права, Маше намного хуже». Долго молчал, читая ответы в ее глазах.
- Расскажите мне все об этой болезни.
- Все? Возможно ли это. Давайте я расскажу, что знаю, могу показать статьи в научном альманахе, результаты исследований. Идите сюда.
Лена открыла ноутбук и загрузила нужные сайты. Виктор устроился рядом на диване и стал слушать и задавать вопросы. Почти всю ночь они просидели за материалами.
- Лена, а как же дети? Она сможет иметь детей?
- Виктор, Маша еще сама ребенок, а вы уже о внуках думаете…
- Годы, Елена Никитична… хочется все успеть.
- Понимаю. Вот и мне тоже…
- Да у вас вся жизнь впереди… - «Да… вся…» - не сразу сообразила, куда спрятать свой взгляд. Вся ее жизнь – это пациенты, Лерка и Рассказовы. Да и она уже подходит к концу. А еще столько не сделано.
- Вряд ли. – Виктор не понял, что она имела в виду.
- Что «вряд ли»?
- Детей – вряд ли. Вот смотрите. – Она кликнула на ссылку, открыла еще какую-то статью. - Ух ты! А я даже не видела еще. - Лена быстро прочла информацию, помещенную в рубрику «Новости». - Это женщина, которая после перенесения этой болезни сумела забеременеть. Врачи не давали шансов, и вот, смотрите, Виктор, она родила, с ребеночком все хорошо. А я уже и не надеялась, так ей тяжело было... Значит, есть надежда... - прошептала она последние слова.
«Елена, какая же вы... какая ты... искренняя. Так радоваться за другого, так сопереживать, так заботиться о совершенно посторонних людях. Только ты так можешь. Сколько радости, надежды, счастья в глазах, это неподражаемо, это не подделать, если ты в душе не несешь этого света. Ты бескорыстно отдаешь, и тебе хочется отдать взамен хотя бы часть того, на что способен сам, конечно, не сравнить эту силу, а точнее, слабость с твоей, но хоть дать тебе почувствовать, что с тобой рядом есть те, кто тоже способен также любить. Не я, я, наверное, так никогда не смогу, и это последнее, что буду стараться сделать — сохранить в тебе этот свет. Я теперь понимаю Игоря, понимаю Соню и Леру, всех остальных в больнице — тебя нельзя не любить за твою любовь к людям, к жизни. А что же бывает с тем, кто рядом с ней. Совсем рядом, с парнем или с мужем».
- Елена Никитична, вы не замужем? - Лена повернулась к нему лицом и уставилась в глаза. - Простите, это, вероятно, не мое дело, просто я подумал... - «он - счастливый человек». - В вашем возрасте обычно уже дети есть.
Виктор, по всему было видно, совсем растерялся. Он не понимал, что говорит, а что он хочет сказать, и как это связано. Он знал, но хотел слышать от нее, стало почему-то так важно это услышать сказанное ему, и, казалось, от этого ответа что-то важное зависело.
- Нет. Мужа нет. - Девушка заправила прядь волос за ухо и снова повернулась к монитору. Закрыла окно браузера. - Уже поздно. Я рассказала вам. В общих чертах. Остальное зависит от Маши и ее организма. Повторюсь, все по-разному бывает. И я надеюсь, что я плохой диагност, и я ошибаюсь. Ложитесь спать, Виктор, завтра один из вереницы нелегких дней. - Пока говорила, они вышли из комнаты, но Степнов направился к двери. Лена удивилась.
- Елена Никитична, спасибо вам. Я лучше пойду. Неудобно, вас стеснять не хочется. - Она опустила голову и покачала головой. - Спокойной ночи, а точнее, утра.
- И вам тоже.
Наверное, так лучше. Хотя уже поздно - он ей отчаянно нравился, и она не могла с этим ничего поделать. Только, вопреки глупой поговорке «с глаз долой — из сердца вон», легче не становилось, не видя, скучала и думала о нем еще больше.
***
Так и не легла больше, а наутро появилась в больнице с большой папкой в руках, пролетела по коридору, наткнулась на всех, кого только можно, хотя собиралась в одиночестве посидеть над статьей в научный сборник. Но поработать, как обычно, не дали. Не хотела Лена поднимать вопрос с Гуцулом на повестку, но проблема пришла к ней сама – в кабинет вошел Савченко, вызвал Комарова и Гуцулова и задал влоб вопрос о несвоевременном заборе крови у пациента.
Лена пыталась замять это дело, но Савченко был непреклонен. Выдав предупреждение, он отправил Гуцулова в отпуск.
- За злоупотребление, Игорь. За злоупотребление.
- Николай Павлович, а почему Кулемина до сих пор не начала лечение этого пациента? Я уж тут ни при чем! Спросите ее!
- Так! Гуцулов, в отпуск, значит — в отпуск, я сказал! Доктор Кулемина, зайдите ко мне, пожалуйста, будьте добры.
***
В кабинете главврача собрался небольшой консилиум. Стас, Зоя Семеновна и Степнов молчали.
- Почему вы не хотите назначить пациенту препарат, Елена Никитична?
- Потому что у нас нет всех данных анализов.
- Этот ответ имеет очень маленький шанс, мы не можем ждать месяц. Ждать не можем! Тем более, уже неделю прождали.
- Из-за полпробы мы будем ждать, Николай Павлович. Даже один процент поставит под угрозу жизнь девочки. Я не беру на себя ответственность, и вам запрещаю!
- Елена Никитична! Что вы себе позволяете!
- Это мой пациент! И лечить его я буду. - Кулемина поднялась и нависла над главврачом, сидевшим в кресле, уперев руки в стол.
- Что вы так прицепились к этому тесту?
- Симптомы, Николай Павлович! Симптомы! Не будь их – она бы бегала уже по лужайке!
- Кулемина, ты невыносимая! Сейчас зима! Какая лужайка! Что ты хочешь? - Савченко тоже поднялся.
- Результатов.
- Я еще раз говорю, ДОЛГО!
- У нас в крови - видите? Что написано? – она сунула листочек под нос начальнику.
- Это пограничная цифра.
- Нет, это высокая цифра! Значит, риск есть.
- Как решит отец. Я тут бессилен. – Савченко развел руками. Виктор присутствовал при этом, он встретил Лену в коридоре, когда та шла к главврачу.
- Он – не врач, он не знает всего!
- Как отец решит, говорю. И точка. – Савченко хлопнул ладонью по столу, повернулся к мужчине, внимательно следящему за перепалкой эскулапов.
- Я? Я… полностью доверяю мнению доктора Кулеминой.
- Сговорились что ли? Делайте, как знаете, но только, Кулемина, не ной потом… - махнул рукой главный.
- Не буду я ныть, время есть, приступов пока не будет.
- Почему ты так думаешь? – Савченко насторожился, и Лена поняла, что сказала лишнее, Степнов все равно не поймет, а вот Савченко может докопаться.
- Ну, потому что эта болезнь, если это она, не часто приступы дает. – Нашла выход. - В справочнике написано. Мне пора, Николай Павлович! – И постаралась побыстрее скрыться от пытливого главного, прихватив при этом Степнова.
- Кулемина, я не отпускал!
- Николай Павлович, а давайте внедрим эту американскую систему тут, чтобы такие заболевания лечить?
- Так, иди, Кулемина, куда шла, тебе, кажется, некогда? Но разговор не окончен!
- Ага! – она выскочила из кабинета, вытолкала Степнова и, прикрыв дверь, мысленно выдохнула.
- Правда, что еще столько ждать?
- Правда. Но можно и постараться быстрее. – Она подмигнула Виктору.
- Как? Если что-то надо от меня…
- Нет, нет, просто везде работают люди, можно и попросить.
Заглушая шаги биением рваного сердца,
Крадучись, осторожно и тихо... но так не догнать.
Если прыгнуть вперед - все испорчу, закроется дверца.
Все равно убежишь, раз уж начал однажды мне лгать.
|
| |
| |
| Straus | Дата: Пятница, 18.11.2011, 12:22 | Сообщение # 5 |
|
Болтун
Группа: Проверенные
Сообщений: 1006
Награды: 61
Репутация: 195
Статус: Offline
|
Глава: БОРЬБА
Виктора пришлось задержать в больнице на несколько дней, пока закончились основные исследования Маши, а потом он стал уезжать домой по рабочим делам. В такие дни девочка грустила, и Лена читала ей сказки на ночь, сидя в широком кресле, укрыв ноги пледом. Прошли долгих три недели, пока ждали результатов. Изнуряющие минуты тянулись часами, Лена мучила звонками лабораторию в далеком областном центре, Стас звонил и торопил по своим каналам, и в конце концов Лена добилась – ей предварительно озвучили результат по телефону, и к тому моменту, когда на руках была бумага, она уже начала курс лечения.
- Откуда ты знала, Лен? – Лера никак не могла понять, что ее тревожит. Лена всегда была болезненной, она старалась заниматься спортом, чтобы как-то укрепить организм, но бывали периоды, когда спорт откладывался на долгие месяцы. Но в последнее время Лера тревожилась за здоровье подруги – имея под рукой все медицинские средства, она частенько отлавливала Кулемину и замеряла давление, и если ей не нравилось что-то, она отправляла ее домой. И все чаще и чаще это стало происходить. Не понимала, откуда у подруги такое состояние организма, Лера в итоге бросила попытки докопаться до истины, видя, что та не расскажет. Подруга просто была рядом и внимательно за ней следила.
- Я предполагала. Если бы знала, уже бы был результат лечения.
- Лена, такое заподозрить в рядовом приступе очень сложно.
Сердце бешено колотилось. Последнее время и так тяжело скрывать свою слабость от окружающих. Если сейчас Лерка узнает, ей непоздоровится. Хотя, куда уж хуже.
- Помнишь моего деда. Когда он умирал, он бредил. Сказал, что моя сестра погибла из-за этой болезни. Я много читала об этом…
- Ее можно было спасти? – Лена отрицательно покачала головой. – А Машу? – Лена подняла на подругу взгляд.
- Если сейчас препарат подействует, у нас будет пять недель, чтобы успеть сделать операцию на фоне этого препарата. Но это очень дорого, и делают либо в Москве, либо вообще за границей. Лучше всего в Израиль ехать. Откуда такие деньги? – Девушка пожала плечами. - Поэтому я не знаю, можно ли спасти девочку. Теоретически можно. Вот Виктор приедет, и мы ему расскажем.
- Лен. – Щеки залило румянцем. Лена поняла, что сейчас Лера будет спрашивать о нем. – А Виктор когда приезжает?
- Точно не знаю, обещал сегодня.
- Обещал? – хитро прищурилась Новикова.
- Лер, к чему ты клонишь? Он очень хороший человек, мы с ним подружились. Он работает в детском доме, а еще каким-то детским фондом руководит. Я точно не знаю. Только надеюсь, что он сможет как-то оплатить Маше операцию, может, через фонд как-то. Было бы здорово.
- Не уходи от темы.
- Ну что? Да, мы ходили пару раз в суши-бар. Я никогда их не ела. А тут понравились.
- Ленка, ты совсем тут зашиваешься, даже на свидание не сходить нормально!
- Лера, да какое свидание? С пациентами что ли? Да даже с родственниками поводов ходить на свидание хоть отбавляй: анализы, процедуры, клизмы, капельницы. Да и настроение совсем не праздничное, у людей обычно все плохо, а тут ты со своими развлечениями. С кем на свидание-то?!
- Девочки, там Степнов приехал. - В кабинет просунулась голова Зои Семеновны.
- Спасибо, Зой Семенна! - Лена выпорхнула из кабинета, чмокнув на ходу женщину в щеку.
- Это что сейчас было? Мне показалось...
- Да нет, Зоя Семеновна, появилась возможность вылечить девочку — диагноз установили, препарат действует пока, осложнений нет. Но все зависит от финансов. Вот Лена побежала узнать.
- Нет, Лер, мне показалось... что в глазах у нее не профессиональный огонь, уж поверь мне... - Лера постучала по столу.
- Может, и получится что-то, вдруг вытащит ее из этой дыры... - женщины многозначительно кивнули друг другу.
***
Виктор высматривал среди врачей знакомую светловолосую макушку. Букетик в руке нетерпеливо то опускался, то снова поднимался выше, когда мужчине казалось, что это она прошла. Не раздеваясь, он прошел один коридор, затем свернул в другой и с огорчением не нашел ее и тут. На посту сказали, что Елена в больнице была, и Виктор решил, что вероятнее всего ее встретить у дочери в палате. Уже собираясь открыть белую дверь, он почувствовал сзади движение и обернулся. Она стояла очень близко, руки были на уровне его плеч. Он не сразу понял, что она хотела сделать, но сердце вдвойне подпрыгнуло от ее появления и от неожиданной радости, что на один шаг между ними сократилась дистанция.
- Я же тихо хожу, как ты узнал?
- Почувствовал. - Он улыбался, и Лена не могла отвести от его глаз завороженного взгляда. - А что ты делала?
- Ничего, - смутилась. - Хотела ладонями глаза закрыть, но не дотянулась. Извини. - Виктор засмеялся и покачал головой.
- Это тебе.
Маленькие белые и голубые цветочки на тоненьких стебельках смотрели на нее своими подснежными лепестками, нежно сообщая, что зиме скоро конец. Но еще трещат морозы. «Представляешь, Лен. А где-то весна». Весна! И так хочется этой весны, чтобы дышать полной грудью и чувствовать, как просыпается все вокруг, как щемит сердце от песен птиц и запаха талой воды.
Они вошли в палату, Лена немного побыла рядом с обрадованной девочкой и вскоре оставила их двоих. Чтобы собраться с мыслями, набраться сил для разговора. Что будет, она не знала, но решила подготовиться ко всему. Он знал о размере катастрофы, знал, что потребуется лечение, а потому о возможности провести финансы через фонд он разузнал. Но он не знал деталей и конечного результата. Именно об этом волновалась Лена, вдруг это окажется невозможно.
***
Виктор снова уехал. Нужно было подготовить бумаги, сделать запрос, собрать комиссию в опекунском совете и в Фонде. Ужасная бумажная волокита на три дня задержала его в городе.
Лена с Савченко подготовили выписки и заключения, составили свои запросы и отправили по почте данные в нужные учреждения. Лена была рада, что Виктор смог сделать для Маши все возможное. Они справятся, Лена это точно знала, все будет хорошо, и малышка будет радовать папу своими успехами в школе. Ей же скоро в школу. Пока реабилитация, как раз к сентябрю Маша поправится. Оставалось ждать. Для Виктора это был сложный период, но оно того стоило.
- Все, Лен, сколько можно уже? Иди, отдохни. Мы тут подежурим, как только Виктор приедет, мы сразу сообщим. Давай, давай, поднимайся и топай домой. Мы справимся, не переживай.
Лера практически вытолкала подругу из палаты, проследив, чтобы та тепло оделась и ушла, а то, зная Кулемину, она могла в коридоре повстречать какой-нибудь очередной «интересный» случай, и тогда надежды на отдых таяли вместе со снегом на шапках пришедших с улицы – «уж лучше работать, чем думать и ждать».
Через несколько часов после того, как она вернулась домой, когда уже допила свой чай с мятой, раздался стук в дверь. Услышав, закрыла глаза, пытаясь унять стук в груди, и улыбнулась. «Он». Сердце усилило удары, застучав в ушах. С чем он пришел, каков итог его поездки домой, что ждет девочку и саму Лену… Дрожащими пальцами отомкнула замок, даже не спрашивая, кто там за дверью. Быстрее посмотреть ему в глаза, увидеть в них ответ, прочитать его мысли, поддержать или порадоваться… быстрее. Открыла. Расстегнутое пальто, шарф, а во взгляде искры от смешанных чувств. Нетерпение поделиться, радость встречи, грусть от того, что скоро им предстоит надолго расстаться, интерес, ведь такую ее, дома, родную, он видел лишь раз. Тот первый раз не считается, там она была в роли врача, который заботится о людях.
- Лена, – выдохнул он. Увидел и растерялся. Хотел сказать сразу все, но ее глаза под челкой сбили все мысли, спутали то, что было заготовлено и добавили много новых определений в мечущийся поток в голове. «Цветы надо было купить. Уже все закрыто. Поздно для визита. Она не спит все равно, свет горит. Зря пришел. Должен порадовать. Входить или нет. Захочет она впустить, или нет. Что сказать». – Здравствуй.
Глядя вопросительно, девушка улыбалась и не сводила взгляда с мужчины. В слабом свете коридорной лампы он стоял, теребя в руках папку с документами, глаза горели, а короткие волосы непокорно торчали в разные стороны.
- Ну как? – словно это ожидание сковало горло, и голос звучал совсем тихо. Он кивнул, а потом радостно сказал:
- Одобрили.
- Правда? – Лена от радости сжала кулаки, подпрыгнула на месте, а когда Виктор сделал полшага к ней, она крепко-крепко обвила его шею руками, чувствуя, как сильно он стиснул ее в объятиях, отрывая от пола. - Я так рада. Виктор, теперь все будет хорошо, вы справитесь. Я знаю.
Он отпустил ее, поставив на пол, но все еще рядом звучал ее голос, где-то у шеи, проникая в самую душу.
- Спасибо тебе. Если бы не ты... - Ну не то, не то совсем он говорит, не те слова. Хочется сказать, как он скучал, как спешил к ней, как стремился поскорее ее услышать, увидеть ее радость в глазах, а она точно будет, Лена умеет совершенно искренне переживать за других, за своих близких, за знакомых, за чужих... Как же хочется поцеловать эти глаза…
- Да брось, я-то тут причем. Теперь Машеньку подготовить надо. Виктор. Будет сложно. В первую очередь тебе. - Несколько долгих секунд они смотрели друг на друга. Он это знал, видел, каково это — ждать. И предполагал, что это — только цветочки. Сложно, страшно, больно, нестерпимо... но...
- Я пойду на это. И я смогу... ради нее.
- Я знаю, — шепнула...
Лена пробежала взглядом по лицу, задержавшись на глазах, потом, сама не уловила, как остановилась на губах, заметила, как они дрогнули, и остатки улыбки сошли с них, расслабив и приоткрыв. Горячей волной окатило спину, и Лена вернулась к глазам — темный огонь твердил о том же, о чем она боялась думать. Дверь закрылась сама собой, и она уже не помнила, когда успела скинуть с Виктора пальто, как он шагом перекрыл расстояние между ними, не помнила первое касание... — горячие губы согревали ее собственные холодные, прожигая до самого сердца. Крепкие руки держали, исключая любую возможность упасть от бессилия, от нежности, плещущейся через край, так давно скрываемой и хранимой за створками отрицаний любой возможности близости. Любой, которая угрожала нарушить ее отрешенность и обособленность от окружающего мира, будь то просто поверхностное, доверие своих мыслей друзьям, либо полное, глубокое, абсолютное единение с кем-то. Сломал эту броню, заставив раскрыться, расслабиться, забрав волю и проникнув глубоко в душу. Пробрался ладонями на шею, затем скользнул на спину, прижав крепче.
- Лена... - рыкнул мужчина, едва оторвавшись от любимого лица. - Я безумно этого хочу, но мне нужно знать, ты...
- Я тоже... - прошептала дрожащим голосом, что не укрылось от Виктора. - ...хочу.
Исследовав ее до последней капли, последнего вздоха, обессиленно повторив телом изгибы ее тела, свернувшейся калачиком и дремлющей рядышком, Виктор пытался удержать ее тепло, подаренное ему в эту единственную ночь, которая очень много для него значила. Он сохранит его, сохранит ее в своем сердце, а когда понадобится, он вернет ей ту силу, которую она ему передавала все это время, находясь рядом, поддерживая и просто... любя. Легкая улыбка коснулась его лица. «Любит. Она меня любит, иначе бы не впустила», - он незаметно поцеловал разбросанные пряди волос на подушке. «И я… Люблю...»
***
В коридоре собрался весь медперсонал проводить Машу и ее папу в далекий центр, где еще долго будут наблюдать за течением болезни и процессом выздоровления после операции и курса препаратов. Саму девочку Лена подготовила, чтобы та не боялась, чтобы немного потерпела, а потом, знала Лена, ей станет легче, и вскоре совсем все забудется. В общей суматохе никто не заметил, как к Лене подошел Гуцул, только-только вышедший из вынужденного отпуска.
- А, Кулемина, нашла себе подопытного для своей диссертации, то-то ты так отстаивала этот диагноз, чтобы тебе выдали все результаты? Обидно, наверное, отдавать теперь такой материал в другую больницу.
- Заткнись, Гуцул. Если бы не ты, мы бы раньше узнали.
Виктор, стоявший рядом с Леной, слышал слова темноволосого доктора, сказанные не слишком громко, чтобы не услышал Савченко, отдававший в тот момент приказ карете скорой помощи, готовой везти девочку. Мужчина поймал растерянный взгляд Лены, когда ее коллега отошел.
- Это правда? - Лена вздохнула, понимая, как это выглядит со стороны. С его стороны.
- Что «правда»? Да, я защищаю скоро диссертацию как раз по этой теме.
- И тебе нужен был этот случай?
- Не совсем...
- Я понял тебя.
- Подожди, я все объясню, все не так…
- Не надо, Лен. Спасибо тебе за все. - Сказал, не глядя на девушку, опустил голову и шагнул мимо. Диалог происходил между ними, никто не слышал, но, когда мужчина отошел к Маше, и делегация провожающих отправилась к машине, Лера шепнула.
- Что случилось, Лен?
- Все хорошо, Лерик. - Кулемина растянула губы в улыбке. Лера поняла, что что-то не так.
Заглушая шаги биением рваного сердца,
Крадучись, осторожно и тихо... но так не догнать.
Если прыгнуть вперед - все испорчу, закроется дверца.
Все равно убежишь, раз уж начал однажды мне лгать.
|
| |
| |
| Straus | Дата: Суббота, 19.11.2011, 17:19 | Сообщение # 6 |
|
Болтун
Группа: Проверенные
Сообщений: 1006
Награды: 61
Репутация: 195
Статус: Offline
|
Глава: ОН
И вот он снова возвращается в далекий город. И сам он издалека, и до дома еще далеко, не ждет там никто, а сердце не может не остановиться и радостно не застучать у указателя поворота, а когда руки выкручивают руль, уводя автомобиль в желанном направлении, губы сами расплываются в улыбке. Девочка мирно сопит в кресле, пристегнутая ремнями безопасности, музыка мурлычет что-то очень грустное, а от того такое нежное, как оттенки ее глаз в минуты радости, когда она стягивает хирургическую маску с лица, увидев его издалека. Маша сказала, что хочет поцеловать Лену и подарить ей магнитик, который она держит в руках всю дорогу. Долгие недели девочка ждала приговора своей болезни, а на другом конце материка ждала известий еще одна душа. Словно ставили зачет ей, ее работе, словно от этого зависела ее жизнь, а она не могла видеть результатов, лишь слышать кое-что. Савченко и Лера много раз звонили в центр, сама Лена звонила в министерство, им давали краткую сводку, но так сухо, словно никому нет дела до ребенка. Какие-то цифры, по которым они складывали картину и могли оценить ситуацию. Операция прошла успешно, начался процесс реабилитации, и врачи больницы на окраине смогли вздохнуть спокойно, лишь Лена не могла успокоиться, пока не увидит Машу своими глазами. Но увидеть вряд ли получится — уже август, а значит, у девочки учеба, первый класс.
Так пролетает время, сам не замечаешь, а скоро осень. И не виделись они теплую весну и все лето. А теперь Лена не помнила, как звучит его голос. Больно, ужасно больно бывает, что хочется закрыть глаза и не жить.
- Она спит, - прошептала Лера.
- Бедная девочка. Ну кто сказал, что одной ей легче будет это пережить... - Зоя Семеновна стояла с другой стороны больничной кровати, где лежала Лена.
Уже два месяца она не появлялась на работе. Ужасная слабость и головокружения не давали ей выходить из дому одной. Лера взяла отпуск и была рядом. А неделю назад такой же приступ, как у Маши запер доктора Кулемину в палате больницы на окраине города. Кроме Савченко, Леры и еще пары человек, включая Рассказовых, никто не знал, куда подевалась Лена — она запретила говорить кому-либо под страхом, что убежит из больницы. Зная Кулемину, никто не стал спорить, и пообещали не говорить никому из знакомых, а остальным и дела не было. Но, конечно, Лера понимала, кого в первую очередь имела в виду подруга. Виктора. Даже если бы он появился, то меньше всего Лена хотела погружать его, только оправившегося от этого кошмара, снова в такой же, если не больший. Но он не приезжал, и Лера была спокойна. Она не знала, что делать, появись он тут. Лена говорила, что не едет он, потому что не поверил ей, поверил Гуцулу. Она уже и не ждала, по крайней мере, делала так, что было не заметно, как сильно она его ждет. А она говорила, что молится за него, чтобы у него все в жизни было хорошо. Лера считала, что в одном Кулемина была права, он имел право жить спокойно и забыть этот кошмар, но как решиться на такое и своими руками сломать им жизнь. Она не знала.
***
- Коллеги, я собрал вас тут по одному делу. Вот смета, что нам понадобится, если мы будем лечить Лену. Скажу сразу, сумма неподъемная. Но часть мы возьмем из губернаторского фонда и еще — научная работа Кулеминой номинирована на грант. Это хорошая сумма, если мы сможем как-то представить диссертацию. Но все равно этой суммы недостаточно. Я заложил дачу и продам машину...
- У Лены на счете... - Лера взяла ручку и подписала внизу со знаком «+» несколько цифр. - Плюс моих немного. - Еще дописала.
- Мы с Соней тоже заложим бизнес... это примерно еще треть нужного. - Рассказов приписал снизу. Где брать остальное...
Лера сидела на кушетке и болтала ногами. Савченко ходил перед столом, Рассказов тер лоб.
- Если мы продадим мою и квартиру Лены... - рассуждала Лера.
- Нет. Когда она выздоровеет, где она жить будет? - задумчиво произнес Савченко.
- А если не найти денег, НЕКОМУ там жить будет! Она умрет у нас на руках, зато с квартирой!
На этих повышенных нотах, готовых уже перейти в истерику, отворилась дверь и вошел Игорь Гуцулов.
- Вы о ком?
- Это не твое дело. - Огрызнулась Новикова.
Все молчали. Савченко ждал, что скажет Гуцулов и когда он выйдет, а они смогут продолжать думать. Игорь подошел вплотную к столу, достал из кармана белого халата портмоне, извлек карточку и положил на лист с цифрами.
- Это пин-код. - Он чиркнул на бумаге рядом со столбиком чисел четыре цифры. - Не весть что, но...
Уже и след его простыл, и тихое рассказовское «спасибо» вслед уходящему парню тоже рассеялось, а никто не мог сказать, точно ли это был он. Но карточка на столе свидетельствовала именно об этом.
***
Вечером в палате у Лены Леру сменила Зоя Семеновна, которая приходила во время своего ночного дежурства, чтобы поболтать с больной. Они смеялись, что Лена, как вампиреныш, днем выспится, а ночами хороводится, но зато не дает уснуть персоналу, веселя, пока есть силы. Лена отвечала, что днем им и так проблем хватает с другими пациентами, а ночью больше шансов увидеть родные лица. Так и было, ведь кроме этой семьи у девушки нет другой.
Лера уже в коридоре накинула ветровку, достала зонт, закрыла сумку, подняла взгляд и невольно остановилась. По ту сторону мощных стеклянных дверей под дождем стоял Виктор, сжимая в руке цветы. Сбежать. Поздно, заметил. Скрестила пальцы и шагнула навстречу.
- Лера, здравствуй.
- Виктор Степнов. Здравствуйте. Маша, как дела, малышка? Знаешь, как мы тут все переживали за тебя! - Лера присела и обняла девочку. Та коротко рассказала, что ей уже лучше, и сразу спросила, где Лена. Видя, что тот же вопрос терзает и мужчину, она поднялась, и, обращаясь к обоим, но стараясь не смотреть ни на того, ни на другого, сказала:
- Доктор Кулемина уже два месяца тут не работает.
- Как это, Лера? - встревожился Виктор. - А где же ее найти теперь можно? У нее адрес не изменился, мы бы зашли на минутку, просто хотели поблагодарить ее. - Мужчина непроизвольно взял ручку девочки, словно ища поддержки.
Это его «на минутку» резануло по сердцу. Значит, всего-то поблагодарить... стало жутко обидно за подругу, ведь Лера видела, что для нее значил этот мужчина, да и девочка, словно маленькая ее копия, и даже болезнь у нее, по всей видимости, такая же. Хотя, это и к лучшему, значит, он просто уйдет, и не нужно будет искать себе оправданий, себе и своей лжи. Лера не знала, что так тяжело будет врать. И можно было бы сказать правду, но она бы, наверное, на месте подруги, так же поступила. И только это сейчас заставляло прятать глаза, что, конечно, заметил Виктор.
- Я не знаю, когда она вернется.
- Лера, что у вас произошло? Как так? Вы же были... вы же почти сестры... мне Лена говорила.
Девушка испуганно все-таки посмотрела ему в глаза. Всего на миг, и он понял, что она не скажет, что кто-то свыше не дает им встретиться, и наверное, даже сама Лена этого не хочет. Сердце облилось горячим потоком. Понятно. Значит, он был прав, и ей была интересна эта болезнь, не они с Машей, а только ради интереса. А он, дурак, думал, любит...
- Лера, передай, пожалуйста, это Лене, скажи, что я ее очень люблю и всегда помню. - Маша протянула ручку, в которой все это время сжимала подарок, везя с любовью дорогому человеку.
- Спасибо, Лера. - Почти прошептал севшим голосом Степнов.
- Пока. - Удаляясь, девочка помахала ей своей маленькой ладошкой.
Секунду Лера наблюдала, как они уходят. Как борется сердце с холодным голосом рассудка, она слышала не раз, но тут на кону не просто жизнь, а жизнь самого, пожалуй, дорогого и самого светлого в ее жизни человека.
- Маша! - Лера бросилась за ними, подбежала, присела снова, вложила в руку магнитик, зажала кулачок девочки и, глядя в глаза, сказала: - Ты сама отдашь ей, когда найдешь ее. - Девочка неуверенно кивнула, посмотрев снизу вверх на стоящего рядом отца. - Обещай, что найдешь. - Слышным только ей шепотом сказала Лера. Маша уверенней кивнула.
Лера быстро поднялась и почти бегом скрылась за поворотом. Виктор точно не мог сказать, слезы ли блестели на ее лице, или это просто дождь. Не мог он сказать, что было теперь в его душе, ведь то, что он случайно услышал, было послано ему, не Маше, и он теперь не успокоится, пока не выяснит, пока не найдет ее, пока не посмотрит в глаза. Получив этот приказ, каким-то неразрешимым узлом что-то завязавший на сердце, Виктор уже точно знал, что сделает. Проводив взглядом Леру, двое под дождем переглянулись. «Идем?» Короткий кивок, и две одинокие фигуры покинули круг света, льющийся сквозь стеклянные двери холла больницы на окраине города.
***
- Виктор, Лена просила нас всех не говорить тебе ничего о ней. – Рассказов опустил глаза. Он не мог отказать в таком деле другу, но и пойти против воли Елены тоже не решался – это ее решение, и если она просила, значит, для нее это что-то значит.
- Понимаю. Она столько для нас сделала, а я как свинья вел себя. Поэтому она не хочет общаться.
- Я не знаю, что у вас произошло, но знаю одно – это не из-за ссоры или чего-то подобного. Это давно началось, и причина в ней, не в тебе. Она боится подпускать к себе людей, чтобы не делать им больно.
- Тогда я не понимаю ничего.
- И не поймешь, пока не найдешь ее, и вы не поговорите.
Виктор тяжело вздохнул. Искать, ждать, снова искать и опять ждать. Он привык уже бороться, но все равно иногда накатывала такая усталость, что хотелось плюнуть и все бросить. Словно всё против него. И все: друзья, коллеги, врачи, и даже та, кто стал ближе всего его сердцу, - она тоже против. Виктор посмотрел на Рассказова, поднялся, собираясь уходить, но тут тихо скрипнула дверь, и с кухни вышла Соня. Не ожидавшая гостя, она почти испуганно взглянула на Виктора, потом на мужа. Потом, справившись с собой, поприветствовала Виктора, грустно, даже как-то виновато улыбнувшись. Мужчина попрощался, дошел до двери, но что-то в облике Сони его остановило. Он обернулся. Было уже видно, что у Рассказовых скоро ожидается пополнение. Внезапная радость за друзей всколыхнула в памяти собственные счастливые моменты, отбросив в тот день, когда они вчетвером сидели в разгромленном зале кафе.
- Соня, а конференция уже прошла?
- Нет, через три дня.
- Спасибо!
Виктор выскочил на улицу, вдохнув влажный осенний воздух. «Вот где я увижу ее».
***
Просмотрев программу выступлений, Виктор отправился в зал, чтобы дождаться Лену. Он не видел ее в холле, хотя предполагал ее встретить до начала заседания, и подумал, что, возможно, она задержится. Каково же было его удивление, когда вместо Лены за кафедру вышла Лера и сказала, что доклад будет представлять она. Словно заколдованный круг, куда нет входа – что происходит, почему, и как преодолеть это – он не знал. В холле он преградил дорогу Лере, когда та, натягивая пальто, направлялась к выходу. Девушка врезалась в мужчину и возмущенно посмотрела в глаза.
- Привет. – Лера сделала вид, что ее не касалось то, что происходило вокруг.
- Ничего не хочешь мне сказать? Почему ты вместо нее?
- Лена не может прийти.
- Все так серьезно? – Лера отвернулась и тихо сказала:
- Меня бы не было здесь. – Не могла она смотреть ему в глаза, вот хоть убей – эта безудержная боль, если подумать, сопровождающая его уже столько времени, затаилась в них, лишая его лицо света, кажется, навсегда, кажется, ничто не заставит его улыбнуться больше. А теперь еще и Ленку потерял. Лера знала, что он для нее много значил, но что значила она для него – для Новиковой только теперь стало очевидным. Она знала, что они расстались тогда не очень хорошо, что-то между ними произошло, но никак не могла понять, что им делить, а от этого она не могла разобраться, что же ей самой делать, в каком направлении ей нужно действовать, и стоит ли, не навредит ли.
- Лера, она уехала? Далеко? – Это что, самое страшное, если человека не найти, если он далеко. Почему он боится именно этого, ведь нет ничего проще узнать у друзей, знакомых, позвонить, приехать…
- Поговори с Савченко, он за нее отвечает. – Мысленно треснула себя по лбу.
- В каком смысле «отвечает»?
- У нее больше нет никого, о ней некому больше заботиться. Мне пора. – Лера обошла застывшего посреди коридора Виктора и вышла из здания.
В голове звенела пустота. Вот ни одной мысли, картинки, ни одного момента не возникало, - совершенно ничего, словно и человека-то нет — его не стало, и куда идти - неважно. Через некоторое время мужчина очнулся, совершенно апатично нашел взглядом Леру на улице и окликнул ее.
- Давай подвезу. Ты в больницу?
Заглушая шаги биением рваного сердца,
Крадучись, осторожно и тихо... но так не догнать.
Если прыгнуть вперед - все испорчу, закроется дверца.
Все равно убежишь, раз уж начал однажды мне лгать.
|
| |
| |
| Straus | Дата: Четверг, 01.12.2011, 09:41 | Сообщение # 7 |
|
Болтун
Группа: Проверенные
Сообщений: 1006
Награды: 61
Репутация: 195
Статус: Offline
|
Глава: ПУТИ ГОСПОДНИ
Закрывая глаза, Лена восстанавливала в памяти его: сильные но нежные руки, умелые ласки, страстные поцелуи, жесткие, но в то же время, шелковистые волосы между пальцев. Тело гудело, отвечая ему, в голове все плыло от его голоса, от звуков любви той единственной ночи. Вздохнув, разорвала этот морок в сознании — не бывать этому, что толку вспоминать, ведь за это, наверное, и не благодарят, просто человек по-другому не умеет, он такой, какой есть, жаль, что он так подходит. Не воскрешая в памяти, забывала, выбрасывала из головы, но потом снова допускала в сознание — полностью, до последнего штриха в очертаниях темных силуэтов. Пережить это и снова постараться забыть. А когда закрывала глаза — все по кругу, в тяжелом, циклическом сне, в нездоровой дреме обессилевшего тела и уставшего, периодически бредящего сознания. В реальности понимала, что он сам ушел, не выслушал, но именно эта ниточка недосказанности держала на краю надежды, пусть, зыбкой, но, может быть, все-таки, сумев объяснить, было бы легче. Но все так, как получилось, это судьба, круг неизбежности.
В палате помимо Лены были двое.
- Сегодня Алина отправила нам результаты. К вечеру получим. - Стас говорил шепотом, посматривая на пациентку, по всей видимости, спящую. Рука спокойно лежала на животе поверх одеяла, вторая изредка вздрагивала, чуть дергая проводки на прищепке.
- Спасибо, Стасик. И Алинке передавай благодарность. Хоть предварительно увидим картину, пусть без точных ответов, но все же. - Новикова спрятала руки в карманы, чтобы друг не видел, что они мелко дрожат.
- Лера, не знаю, как тебя успокоить, тут, наверное, любое слово будет недостаточно для поддержки. Но все равно, знай, мы рядом. - Он положил руку на плечо девушки и доверчиво заглянул в лицо.
- Спасибо, Стас, я-то что... Только не могу понять, почему сразу было не сказать, хотя бы мне...
- Это невероятно сложно — признаться близким. Нужно очень много сил иметь, если тебе небезразлично, что они почувствуют в этот момент, насколько им будет больно. Обычно стараются ставить уже перед фактом, когда все, край, и нет времени. А до этого пусть никто ничего не знает, зачем волновать. Вот когда тебе все равно до чувств других — тут другой разговор, чего скрывать, пусть другие тоже знают, как тебе плохо. Я бы, наверное, тоже поступил, как Ленка.
- Я не думала об этом. Я думала, как это эгоистично не сказать...
- Как это эгоистично думать о своих обидах... - Лера замолчала.
- Наверное, ты прав...
Лера ушла дожидаться результатов, Стас пошел в лабораторию, а к Лене вошла Зоя Семеновна и осталась с ней до тех пор, пока девушка не открыла глаза.
***
- Здравствуйте, Зоя Семеновна. - Лена проснулась и улыбнулась. В дверь сначала просунулась кудрявая блондинистая голова, потом появилась и сама Лера. - Привет.
- Лен, сегодня придут результаты.
В палату вошел растерянный и расстроенный Стас с листами в руках. Пожал плечами, вопросительно и как-то осуждающе глянул на Кулемину. Та убрала взгляд. Непонимающая ничего Лера взяла листки в руки, а Стас и Зоя Семеновна вышли из палаты. Лера долго сверяла столбики и что-то в голове подсчитывала. Потом уставилась на одну строку, затем посмотрела на подругу, а потом снова в лист.
- О, Господи... - Лена закрыла глаза и какое-то время не открывала. - И ты молчала, горе ты луковое... – из-под ресниц сверкнули две крупные слезинки.
- Тише, Лера, - прошептала Лена.
Лера чувствовала, как сжимается внутри диска сердце и кажется, что этот стальной диск готов разорваться от горя, а уж что говорить о живом сердце. «Значит, у них все по-настоящему было, а я не придавала значения этому, думала, что пройдет, а она... он...» Лера погладила подругу по руке, уселась рядом на кровать. Лена не поворачивалась, но было видно, как по щекам текли слезы, пропадая в отросших волосах, в беспорядке раскиданных на подушке.
- Лен, он должен знать...
- Ни в коем случае! - Девушка резко повернулась. В голосе совсем не было силы, но даже этот хриплый шепот звучал яростно и даже испуганно, что Лера почувствовала подкатывающую панику. Что она делает... - Лера, нет.
- Лен, это Виктор? - подруга знала ответ, но хотела, чтобы Лена сама это сказала. Быть может, это сможет повернуть в ее голове что-то. Она вздохнула, кивнув.
- Он потерял меня, и это к лучшему. Хорошо, что он не знает обо мне, хорошо, что не ищет, значит, так мне легче будет, слышишь, Лер. Потому что в противном случае потерять обоих ему будет очень больно, он только что от болезни Маши оправился, а тут такое. Поэтому он не должен знать. Никогда. Слышишь?
Хотелось крикнуть, что ищет, что не потерял и найдет, и они неправы, но последняя мысль поставила снова огромный жирный вопрос тут — правильно ли? Кулемина, наверное, права, господи, откуда же в ней столько мудрости — быть на шаг впереди этой боли. Откуда? Опыт? Всю жизнь бежать от нее, скрываться, зная, что все равно не уйти от нее и так смиренно хотя бы оберегать от нее других. Быть может, поэтому вопроса с профессией не стояло? Все было предопределено...
Новикова сидела и молча гладила подругу по голове, изредка вытирая слезы. Казалось, что она — увядшее дерево, на которое залезли мальчишки и безжалостно его трясут. И почему некоторым жизнь дает столько сил, чтобы выносить удар за ударом, а она, окажись в такой ситуации, скорее всего, навряд ли смогла бы держать себя в руках. Лена всю жизнь живет с этим, борется, стремится еще что-то успеть, пока может, пока еще хватает в ней жизни, не смогла она только побыть счастливой хоть немного, не сделав чего-то для себя, а теперь и для этого ребенка не сделает. Как же это невыносимо больно, наверняка, хранить в себе это существо и знать, что он тоже умирает, вместе с тобой, а ты не можешь его спасти, хотя бы для того, чтобы оставить его в этом мире, пусть и одного, но жить после нее. Лера обняла Кулемину. Новый поток слез был замечен подругой.
- Ну, ты что... - Теперь была очередь Лены успокаивать подругу. Мало получалось, но хоть немного подбодрить ее. - Ничего, я еще пока здесь... и мне как-то получше в последнее время, Лер... подожди, все наладится... - Лена гладила Леру по волосам, шепча, что она еще с ними, жива.
Лера сама не помнила, как, но был момент, что она чуть не треснула подруге в лоб, когда Кулемина попросила не поддерживать в ней жизнь искусственно. Сердце колотилось, ведь как врач, Новикова прекрасно понимала Лену, но как подруга, как женщина, не могла, не хотела и даже слышать не желала об этом. Что было бы правильным в этой ситуации, она тоже не могла решить — дать умереть обоим, или дать шанс матери, загубив препаратами этот плод странной, невероятной, запретной любви. Она даже в глубине души пожалела, что сто лет знает Ленку, будь это посторонний человек, решение было одно, и оно было бы правильным – врачи всегда спасают мать. Но она знает Лену. И знает Виктора. А это — их продолжение.
Выплакавшись, Лера не почувствовала облегчения, стало еще хуже от того, что тут одна Лена знала, что все происходящее правильно. Лена вскоре уснула, а Лера отправилась за Стасом, забыв лист с результатами на тумбочке.
***
Они ушли в большую ординаторскую и достали подаренную кем-то из пациентов бутылку виски. Пили практически молча, без слов понимая друг друга, оценивая трагизм ситуации и не видя ничего, кроме тупика, в который нехотя поставила их Лена. Чуть позже присоединилась Зоя Семеновна. Кто-то доложил Савченко, и тот явился в ординаторскую поддержать теплую компанию.
- Отмечаем?
- Ага, - пьяно икнул Комаров. Налил полстакана и поставил перед главврачом. Тот опрокинул его залпом и сморщился.
- Лена — мой пациент, и лечить ее буду я. И точка.
- Она связала нас по рукам... - Лерка шмыгала носом.
- ...и ногам, - закончил Стас.
- Либо мы потеряем одного, либо потеряем обоих. Что делать?
Лера протянула главному один стерильный тапок, который лежал у шкафчика. Тот недоуменно посмотрел на нетрезвую докторшу.
- По столу постучите, вам идет, Николай Палыч.
- А денег так и не хватает... - Зоя Семеновна вздохнула.
- Будут деньги. - Савченко стукнул мягким тапочком по коленке.
- У-у-у-у, Николай Палыч, вы только ей не говорите. - Стас сделал обреченное лицо и провел большим пальцем по шее.
- Я думаю, надо сказать Виктору. Пусть тоже решает.
- Тут и решать нечего. - Сказала Лера.
- Вот именно, Новикова.
- Нет, Николай Павлович. Мы не будем ничего делать из-за малыша.
- Я тоже против.
- Нужна операция, иначе не будет ни ее, ни ребенка.
- Николай Павлович, ВДРУГ она сможет выносить его хотя бы до того срока, когда можно его в инкубатор поместить... я прошу вас, не трогайте ее, пока она... - По щекам Леры текли слезы. Стас оторвал и протянул ей кусочек бинта. Все молчали, понимая, что тут две правды.
- Кулеминой нужна операция.
- Да. Но...
- Давайте подождем, пока найдем деньги.
- Не надо искать. - Лера подпрыгнула от этого голоса. - Здравствуйте.
Степнов стоял в помещении уже несколько минут и слышал последние фразы. Лера не понимала, почему так хотела сначала, чтобы Виктор все знал. Теперь она уже не была уверена в своей правоте — как ему сейчас все сказать? Он искал свою девушку, думал о ней и даже поехал в институт, чтобы увидеть лично, а в итоге поздно, да еще и...
- Я встретил Игоря Гуцулова. - Лера всхлипнула и уткнулась в плечо Стасу. Савченко налил в мензурку спиртное и протянул Виктору. Тот не стал пить, качнув головой. - Если нужно что-то... деньги есть, у меня на счете...
- Ну вот, я же говорю, нужно делать операцию, Лера, - неуверенный голос Савченко.
- Ты туда же! - Лера вскочила и подошла вплотную к Виктору, зло сверкая темными глазами. Стукнула несильно кулаками в грудь: - Я ненавижу тебя! Ты не имеешь права!
Стас схватил Новикову, оттаскивая от мужчины, иначе она бы покалечила его – его, виновника этой ситуации. Было видно, что Виктор растерялся. Он переводил взгляд с Савченко на Новикову, поискал ответа в глазах других присутствующих, но, так и не найдя контакта, снова уставился на заплаканное лицо докторши.
- О чем вы? Я в чем виноват, Лер? Скажи, что я могу сделать?
- Видимо, вам не все рассказали, Стас не знает... - поняла Кац. - Лера, подожди, он не в курсе всего.
- Лена беременна. - Синий взгляд вспыхнул огнем, Виктор даже чуть улыбнулся. Но, не увидев такой же радости у остальных, он насторожился. «Хотя нет, я-то тут причем, столько времени прошло, у нее другой мужчина… или…» - где-то краем касались сознания мысли.
- Подождите. Лена не хочет? Или что-то... что за операция? Где она? - Савченко попросил присутствующих выйти и закрыл за ними дверь.
***
Когда ушла Лера, Лена проснулась и долго не могла снова заснуть. Словно мозаика из разноцветных кусочков складывались дни, а точнее — ночные часы, когда она могла еще находить себя в этом мире. Сегодняшний кусочек — яркий элемент в мозаике, она чувствовала себя намного лучше, было легкое ощущение тепла откуда-то изнутри. Надоело сопротивляться, отгораживаться от чувств, и она решила попробовать, развернувшись внутренним взором внутрь себя, туда, где лежала причина ее беспокойства и непонимания. Накрыла живот руками. Как себя с ним вести, ведь сердечко уже стучит, он все чувствует, особенно то, что его мама боится его любить, не хочет привязываться, ведь знает, что потеряет его. Если бы их не стало вместе, это одно, но на самом деле этот диагноз исключает возможность быть матерью, а потому его не станет раньше нее, и она сопротивлялась этому всей душой, в то же время зная, что нет ничего дороже для нее — его ребенок, связывающий нитью ее с далеким прошлым, невозможным и таким светлым.
Что было у них? Мимолетное, волнующее, захлестнувшее и пугающее, но такое сильное, пусть и недолгое. Что? Пройдет, или останется в сердце навсегда? У нее остался, как глоток воздуха, как надежда, как мир, вспыхнувший утром рассветным лучом. Быть может, было бы легче просто однажды закрыть глаза и уснуть, но она почему-то знала, что он чувствует ее. Не знала как, но он с ней на связи, а еще и эта маленькая частичка внутри, под сердцем, которая заставляет дышать глубже. «Люблю. Несмотря ни на что — люблю и не дам тебя в обиду. Никогда не знала этого сладкого чувства счастья, пока не появился ты. Мой палач, но и моя жизнь, тебе же удалось вернуть меня, хоть, скорее всего, ненадолго. Нам не быть вместе, наверное, как и с твоим отцом невозможно нам встретиться, но пока я дышу — ты будешь жить».
Лена встала и распахнула окно. Теплый осенний ветерок тут же запутался в волосах, сдув их с лица, растрепал одежды, остудил пылающие щеки. Сегодня хороший день, сил достаточно, и Лена покинула палату, оставив дверь открытой. Прошла по коридору, заглянула в ординаторскую. Попросила позвать Зою Семеновну и включить аппарат УЗИ.
- Я хочу его видеть.
- Тогда ложись. - Женщина приложила датчик, внимательно наблюдая за реакцией девушки. - Точно уверена? - Та кивнула, не отрываясь от монитора. Женщина аккуратно водила датчиком по уже заметному животику Кулеминой, словно боясь спугнуть это ее состояние. Зоя была рада, что Лена смогла побороть себя, ведь, увидев раз, мать уже не сможет отказаться от этого счастья. - Срок примерно...
- Я знаю точный срок, Зоя Семеновна... - Кац грустно улыбнулась.
- Сердечко. - Лена вздрогнула. Сразу как-то стало душно, и она глубоко вздохнула, втягивая воздух через нос, где защекотало от слез.
- Лена, что? Плохо? – насторожилась Кац.
- Нет, нет, все нормально, продолжайте, - прошептала она.
Когда Зоя Семеновна отложила датчик, по щекам девушки текли слезы. Она не плакала, они сами тихо струились, утопая где-то на шее. Женщина молча погладила ее по руке, давая понять, что они рядом, друзья, всегда поддержат, помогут.
- Зоя Семеновна, почему у вас нет детей?
- Потому что у ребенка должен быть отец, а у меня нет мужа.
- Да, отец...
- Леночка, не буду учить тебя, не буду спрашивать, только пойми, мы имеем огромное преимущество перед мужчинами — мы всегда знаем о своих детях. А они могут и не знать, а потому не иметь возможности участвовать в принятии решения относительно своего ребенка. Но для мужчины это так же важно, как и для нас.
- Если бы у этого малыша был шанс, он был бы у его отца. Но это жестоко — сообщить ему, что вот он есть, но в любой момент его не станет. Я не смогу ему сказать... - Они замолчали. Да, теоретически все правильно, но как это все сложно и больно на практике. - Вы не знаете, как там Маша? Давно не слышала о ней новостей.
- Выписалась... - «Значит, они вернулись, значит, они рядом... он рядом», и так частое сердцебиение стало горячим в груди. Лена улыбнулась своим мыслям. - Я очень рада. Даже не верится, что все позади, какие же они молодцы!
- Ничего, Лен, мы что-нибудь придумаем, ты тоже...
- Что тут придумаешь, Зоя Семеновна. Меня одно радует — в этой жизни я была счастливой, считайте, всю свою жизнь... до последнего...
Заглушая шаги биением рваного сердца,
Крадучись, осторожно и тихо... но так не догнать.
Если прыгнуть вперед - все испорчу, закроется дверца.
Все равно убежишь, раз уж начал однажды мне лгать.
|
| |
| |
| Straus | Дата: Четверг, 01.12.2011, 09:41 | Сообщение # 8 |
|
Болтун
Группа: Проверенные
Сообщений: 1006
Награды: 61
Репутация: 195
Статус: Offline
|
***
На мертвенно белом лице замерли огромные от ужаса голубые глаза. Мужчине казалось, что вся жизнь сузилась до размеров этой комнатки, вся радость, все надежды ограничились теперь диаметром этого тугого ворота рубахи, давящего на горло. Взгляд не был устремлен никуда конкретно, он блуждал, не находя сколько-нибудь стоящей цели — все неважно, это тупик, какого никто никогда не видел и не будет такого никогда. Тупик. Конец. Что бы он сейчас ни решил — все неверно будет. Все.
Он уже отчаялся встретить порядочную девушку, создать семью, жить в тепле и уюте, воспитывать детей. Он удочерил Машу, зная, что так у него будет хоть маленькая, но семья, куда он будет приносить свою заботу и любовь, и где его будут ждать. А потом неожиданно появилась она, необыкновенная, загадочная, умная, смелая. Елена. Замаячил впереди призрак счастья, и ничего, что где-то что-то было не слишком гладко, но это от того, что он еще не привык, он не знает, как нужно слушать, прощать, думать, терпеть. Но он бы научился со временем, он бы смог. И чего стоила одна эта волшебная минута, когда в сердце он поверил, что это его ребенок, нет, скорее, он просто почувствовал. Потом уже в голове мелькнула мысль о прошедшем с момента их последней встречи времени, случае и обстоятельствах. Но сердце все же успело подпрыгнуть и принять на свой счет это «беременна». Да, в тайне он желал такого исхода, только сейчас признался в этом себе - он хотел, чтобы Лена родила от него ребенка. А теперь что? Убить? Одного или даже...
- Возьмите мою жизнь, только пусть они живут... оба! Слышите?! - Столько боли и мольбы Савченко видел редко. Ему знакома эта боль, сколько ее бывает, но тут... речь идет о близком ему человеке, практически дочери.
- Вы не представляете, что бы я отдал за эту возможность. Вы даже не представляете...
Продолжительное молчание в звенящем отчаянии, топящем окружающие очертания бессмысленностью.
- Я могу ее увидеть... хоть на секунду? - не глядя никуда, прохрипел Степнов.
***
Дверь открылась. Мужчины одновременно повернулись. На пороге стояла Лена. В руках у нее был лист, а глаза были полны растерянности и горели, казалось, какой-то яростью. Виктор медленно поднялся. Савченко вышел из-за стола.
- Что это? - хриплым шепотом спросила девушка, протягивая лист.
- Ррррезультаты... Лена, ты зачем встала? - Савченко пришел в себя и вспомнил, что перед ним пациент.
- Это кто-нибудь видел? Николай Павлович... - дыхание сбилось, и она уже шепотом договорила, пытаясь проглотить слезы. - Это аутоиммунное... но... как? - Она прислонилась к двери, чтобы не упасть. Виктор подскочил к ней, аккуратно подхватил и усадил ее на мягкий диван. Вцепившись пальчиками в рубаху мужчины, она всхлипывала ему в грудь, пока главврач изучал таблицу с цифрами.
- Я не видел, Лен. Все было настолько очевидно: твоя уверенность, симптомы, предварительные показатели...
- Этого быть не может... мама... Катя... я тоже... Из-за этого я чуть не потеряла… ВСЕ в жизни… - она подняла голову и посмотрела в лицо Виктору, - …тебя потеряла… прости…
Девушка плакала, а двое мужчин не знали, что сделать, чтобы хоть как-то помочь — и нужно было дать выход этой многолетней боли, и смотреть на нее было тяжело. Почему-то Виктору казалось, что теперь у них есть хоть какая-то надежда... да, быть может, даже очень скоро… ведь времени прошло уже… значит, срок достаточно большой… Он протянул руку и положил на живот Лене. Она вздрогнула и замерла, прислушиваясь к ощущениям. Отстранилась и посмотрела в глаза Виктору. Слезы все еще текли по щекам, но даже сквозь них нужно было посмотреть в глаза, прочитать ответ. Он знает, он все знает... и теперь это не только ее тайна, не только ее дело, теперь они за одно.
ЭПИЛОГ
- Лен, я должен тебе кое-что сказать, присядь. - Лена заглянула в кабинет Савченко после посещения своего доктора, там ее ждал Виктор, привезший жену на прием. Главврач больницы на окраине города налил чаю и придвинул к девушке печенья, неуверенно посматривая на Виктора.
- Что, Николай Павлович?
- Ты только не волнуйся, тебе вредно.
- Ну, так говорите быстрее, Николай Павлович!
- В общем, Маша Степнова — дочь Кати Кулеминой. Твоя сестра оставила ее в доме малютки.
- Что?.. Вот о какой «малышке» говорил дед, когда умирал… не о Кате, о Маше... - она повернулась и еще долго наблюдала радостные огоньки в синих глазах мужа.
конец
Заглушая шаги биением рваного сердца,
Крадучись, осторожно и тихо... но так не догнать.
Если прыгнуть вперед - все испорчу, закроется дверца.
Все равно убежишь, раз уж начал однажды мне лгать.
|
| |
| |
