Сериалы онлайн

- О нет, это уж слишком!- Виктор Степнов швырнул ручку и, нетерпеливо вздохнув, встал из-за стола, за которым уже не один час корпел над спецификациями на прецизионные винтовые механизмы - крупный заказ для французской аэрокосмической компании. Из дома напротив доносились громовые раскаты музыки; даже двойные стекла окон не могли их приглушить.
Повернув руку, он взглянул на часы: почти полночь. Неужели никто так и не вызвал полицию? А впрочем, ведь в этой части города в основном живут деловые люди, которые большую часть своего времени проводят на работе или в деловых поездках.
Уже почти полночь, а он все еще за работой. Ухмыльнувшись, Витя провел рукой по густым темным волосам. Не иначе как он превращается в трудоголика. Не зря Светлана на днях пожаловалась, что чаще общается с его секретаршей, чем с ним самим.
А может, она права, подумал он. Есть у него склонность частную жизнь, как и деловую, размечать по часам, включая ее в свой строгий рабочий график: Светка - по понедельникам и субботам, Ирина - по средам и через неделю по пятницам.
Но ему нравилось работать до упаду. Десять лет назад ему досталась по наследству небольшая спортивная фирма "Степнов и К"; его усилиями это не Бог весть какое предприятие внутреннего значения превратилось в мощную международную компанию. Как ни странно, он обнаружил в себе
хватку бизнесмена, и то, что поначалу представлялось тягостной обязанностью, от которой он не знал, куда деться, постепенно стало для него едва ли не удовольствием.
Едва ли не...
Смех и музыка внизу не прекращались.
Он уже хотел было отвернуться, когда вновь увидел ту девушку. Она не покидала квартиру, а значит, была одной из тех, кто в ней жил. Он поймал себя на том, что наблюдает за ней с каким-то необъяснимым восхищением. Она босиком танцевала на балконе. Ее спутанная белокурая шевелюра, украшенная разноцветными ленточками, развевалась вокруг плеч; а одежда была, верно, приобретена на блошином рынке. Увидь ее на улице, Света сморщила бы свой точеный носик и перешла бы на другую сторону. Мысль эта слегка его позабавила.
Гром синтезатора неистовствовал в тишине летней ночи. Виктор нетерпеливо тряхнул головой. Нет, он этого так не оставит; им, похоже, совершенно наплевать на других. Втиснув широкие плечи в пиджак серого делового костюма - вряд ли была в том необходимость в столь теплую летнюю ночь, - он выскочил из квартиры и без помощи лифта стремительно спустился по крутой узкой лестнице на улицу.

- Ух! Порезался!
- Ну что ж ты так неосторожен, Гуцул? - засмеялась Лена. - Кто собирает разбитое стекло голыми руками? Где-то есть совок с веником. Погоди, не вертись, сейчас приложу лекарство.
Пока она обрабатывала ранку на пальце, симпатичное лицо паренька морщилось от боли.
- Прости, Лен, это была твоя любимая кружка. Завтра же куплю тебе новую.
- Забудь! - Ее зеленые глаза улыбались. - Вот так, растяпа. Кровотечение остановлено, и думаю, швы накладывать не придется.
Свободной рукой он обнял ее за плечи и чмокнул в кончик очаровательного носика.
- Спасибо. Ты просто ангел. Пошли потанцуем.
Она окинула его строгим взглядом.
- Кажется, ты собирался пойти с Полей, - с упреком произнесла она. - Вот и танцевал бы с ней.
- Она становится чересчур серьезной, - с досадой проворчал он. - Ей все время слышатся свадебные колокольчики, а я пока к этому не готов. Мне хочется погулять. Ты для меня как раз то, что надо. - И заискивающе добавил:
- Никто не умеет так, как ты, по-настоящему, наслаждаться жизнью.
- Допустим, - признала она, решительно отстраняя его. - Но что значит наслаждаться жизнью? Боюсь, у нас разные представления на этот счет.
Он рассмеялся.
- А твой благочестивый предок не рассказывал тебе сказку о птичках и пчелках? Ведь ты красивый цветок, и неудивительно, что вокруг тебя жужжат пчелы, жаждая вкусить твоего нектара...
- Неужели? - сухо парировала она. - Только если пчелки подлетят поближе, они туг же учуют, что этот прекрасный цветок - венерина мухоловка. И вообще, музыка слишком громкая. Пора ее приглушить - уже за полночь.
- Не переживай, - успокоил ее Гуцул.
- Все равно. Случись что, расхлебывать придется мне, ведь квартира моя.
- Ну ладно, - нехотя согласился он, - коль ты настаиваешь. Твоя воля - закон.
Она улыбнулась своей ослепительной улыбкой. Он всегда говорил "Твоя воля - закон", когда она на чем-то настаивала, правда, случалось это не так уж часто. Порой она даже спрашивала себя, не слишком ли часто люди пользуются ее покладистым характером. Поначалу, когда она, не завершив курс обучения в музыкальном колледже, объявила, что хочет развеяться и отдохнуть от учебы, эта затея ей представлялась очень увлекательной. Но за шесть прошедших месяцев никто из всей компании и пальцем не пошевелил, чтобы заработать.
Ах, да ладно. Какое это имеет значение? Надо вот поскорее вымести осколки, пока не порезался кто-нибудь еще. Разыскав веник с совком, она сгребла остатки вазы, и выкинула их в мусорное ведро. На минуту вышла на балкон, остановилась, вдыхая ночной воздух.
Чудесный теплый вечер. Небо будто темно-синий бархатный ковер и все усыпано звездами. В такой вечер грех быть чем-то недовольным. И все же какая-то часть ее существа слегка пресытилась необустроенным, богемным бытом. Все бы хорошо - чем не жизнь среди бесконечных вечеринок?.. Но почему-то хочется иногда ощутить хоть какую-то почву под ногами.
Встряхнув головой, она рассмеялась. Вот был бы рад отец услышать такие рассуждения! Надежность и респектабельность - его жизненное кредо. Он не слишком докучал вниманием своей единственной дочери, на это ему всегда не хватало времени. Занимая высокий пост в институте науки, он не уставал повторять ей, что чрезвычайно занят делами.
Она уже хотела было идти к себе в комнату, когда вдруг увидела, что кто-то опрокинул горшок с ее любимой бегонией. Маленькая морщинка прорезала ее гладкий лоб. Типичный случай! Конечно, сбили нечаянно, но могли бы по крайней мере ей об этом сказать. Она наклонилась, подняла цветок и принялась сгребать в горшок землю, как вдруг раздался звонок в дверь. Отряхнув руки от земли Лена пошла открывать дверь.
- Вы владелец этой квартиры?

- Вы владелец этой квартиры?
Резкий голос принадлежал мужчине, привыкшему командовать; и Лена осторожно отступила в глубь квартиры. Взгляд ее медленно скользил вверх по серому, безупречного покроя, деловому костюму, по синему шелковому галстуку - символу консервативности - и наконец добрался до тяжелого подбородка.
- Я спросил, вы хозяйка квартиры? - сквозь зубы повторил он.
- Ну да. В некотором роде, - подтвердила она неуверенным голосом.
- Тогда, будьте так любезны, приглушите музыку, и чем быстрее, тем лучше. Интересно, вы, молодежь, хоть иногда думаете об окружающих?
В другой раз она, пожалуй, извинилась бы, объяснила, что именно это она и собиралась сделать, но командный тон ее уязвил, и она стрельнула в него уничтожающим взглядом.
- С какой это стати? - возмутилась она. - Жалоб никаких не было. Да и в этой части города никто не живет.
- Я тут живу, - сухо возразил он, - мои окна на против ваших.
- Ну уж извините, - парировала она, в ее тоне раскаянием и не пахло.
- Откуда мне было знать?
- Вот я вам сообщаю. И надеюсь, вы приглушите музыку до разумного уровня.
Длинная челка позволяла Лене осторожно его изучать. А он моложе, чем ей показалось вначале, но все же лет тридцать есть. Очень хорош собой: темные волосы, несколько длиннее, чем она могла бы предположить, высокий интеллигентный лоб, холодные голубые глаза.
А вот рот вызвал у нее откровенное восхищение. Такой красивый, чувственный рот - и в таком подчинении у рассудка! Что же он держит под контролем? Она ощутила в себе прилив сладостного тепла. Случись его железной силе воли отпустить удила, и результат будет умопомрачителен.
Казалось, его забавляло это изучение.
- Ну и как? - спросил он. В ней проснулся бесенок, и ей захотелось слегка подзавести незнакомца.
- Что ж, поскольку вы один недовольны музыкой, - начала она дерзко и насмешливо и двинулась к нему, - почему бы вам не остаться здесь и не присоединиться к нам?
Приблизившись, она вынуждена была задрать голову вверх. Она игриво дернула его за дорогой шелковый галстук:
- Ну, не будьте же старомодным занудой.
- Старомодным занудой? - Вид у него был крайне удивленный, и она едва скрыла победную улыбку. Но уже в следующую минуту, обхватив руками за талию, он крепко прижал ее к себе. - Что ж, прекрасно. Я остаюсь. При условии, что танцевать со мной будете вы. - Это был вызов.
Тут Лена запаниковала. Предполагалось, что игру будет вести она. Но этот высокий незнакомец неожиданно перетасовал карты, и она растерялась. Непосредственная близость крупного мускулистого тела и легкий теплый запах его кожи привели ее в некоторое замешательство.
Она было дернулась назад, но безуспешно.
- Но уж вы-то наверняка не старомодная зануда и не откажетесь потанцевать с незнакомым мужчиной? - съехидничал он.
- Нет, я... - Это что же происходит? Неужели она позволит какому-то нудному, старому бизнесмену в костюме выбить ее из седла? - Естественно, я потанцую с вами, - отрезала она с вызовом, не только ему, но и себе самой. - Вы уверены, что сможете танцевать под эту музыку?
- О, я могу танцевать под любую, - заверил он ее. Плутовской огонек в его глазах предполагал некий скрытый смысл. - Хотя признаюсь, предпочел бы нечто более.., романтическое. - Он наклонил голову, и она ощутила над ухом тепло его дыхания, что отозвалось в ее теле мелкой дрожью.
Усилием воли она сконцентрировала внимание на галстуке, лишь бы побороть в себе предательское возбуждение и не сомлеть в его объятиях. Галстук, черт возьми! Она знала только одного человека, носившего галстук, - своего отца. Уцепившись за этот образ, она вновь вскинула глаза на его лицо.
- Почему бы вам не снять это? - предложила она, потянув его за ненавистный аксессуар. - Или без него голова отвалится?
Он снова улыбнулся - улыбкой, от которой у нее замерло сердце.
- Вам не нравится мой галстук? - поддразнивая, осведомился он.
Она пожала своим плечиком, демонстрируя полное равнодушие.
- Не именно этот. А галстуки вообще, - ответила она с бесцеремонностью, какую обычно позволяла себе в разговорах с отцом. - Галстуки носят только те, кому за сорок.
- Да неужто? - Казалось, ее шпильки его нисколько не трогают. - Ну, раз так, я непременно должен его снять.
Он потянул вниз узел, она попыталась отпрянуть, но он не отпустил. Во рту у нее вдруг пересохло. Процесс освобождения от галстука невольно вызвал в ее воображении картину полного стриптиза.
- Так лучше? - продолжал посмеиваться он.
Она была ошарашена. Он расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, приоткрыв островок русых кудрей на гладкой загорелой коже. Язык у нее прилип к гортани - первобытный, старый, как мир, инстинкт захватил ее в свою ловушку, и, как справиться с ним, она не имела понятия.
- Итак, не окажете ли любезность назвать свое имя? - Мягкий приглушенный голос усугублял действие его чар.
- Я... Лена, - вымолвила она, не сумев подавить легкое дрожание голоса.
- Лена, - сказал он так, что у нее по спине пробежали мурашки. – Елена ?
- Да.
- Прекрасное имя, - сказал он. - Итак, Лена, квартира принадлежит вам?

- Прекрасное имя, - сказал он. - Итак, Лена, квартира принадлежит вам?
Он начинал ей нравиться; воспротивиться этому можно было только волевым усилием, которого, увы у нее не было.
- Вы имеете в виду, есть ли у меня такая маленькая симпатичная бумажка со всякими печатями и подписями? - съязвила она так презрительно, как только могла. - Естественно, нет.
- Влезли в чужую квартиру? - Он явно забавлялся.
- Да. То есть нет. Я ее сняла.
- А остальные, которые тут ошиваются? - продолжал он допрос.
Она снова пожала плечами.
- Это.., друзья.
- И они то же тут живут?
- Некоторые из них. Свободный народ, так сказать. Странники жизни.
- Ясно, - пробормотал он, его глаза поблескивали сарказмом. - И один из них твой парень?
Щеки ее слегка зарделись. Хорошо, что приглушенном свете этого не было видно.
- Не совсем так. - Она старалась придать тону непринужденность. - Мы не признаем моногамные отношения. - Когда ее отец услышал от нее такое заявление, его чуть не хватил удар. - Они сковывают творческую личность. Чтобы воспринимать новые впечатления, нужно быть свободным.
- О, несомненно, тут вы правы. Главное в жизни - быть свободным.
Украдкой она разглядывала его лицо, но так и не смогла понять, что оно выражает. И вообще, что это на нее нашло? Танцует с каким-то типом в костюме. Видел бы ее сейчас отец! Наверняка это пришлось бы ему по вкусу. А поэтому не пора ли ей послать его к черту и возвращаться к друзьям? С ними у нее больше общего.
Но почему-то ее тело отказывалось повиноваться рассудку. Рука его медленно скользила по ее спине, прижимая к себе её к себе все сильнее и сильнее, и она не противилась. Медленно покачиваясь, он вел ее в танце так, что даже ритмы тяжелого рока казались романтическими мелодиями. Машинально закрыв глаза, она погружалась в мир его чар.
Но вот его рука провела по ее волосам, она подняла голову и оказалась с ним лицом к лицу; сердце ее затрепетало. Он медленно склонил голову, и, точно повинуясь безмолвному приказу, губы ее приоткрылись. Еще прежде, чем его губы коснулись ее губ в поцелуе, она знала: это будет что-то особенное.
Первый миг соприкосновения их губ был одновременно последним мигом, когда Лена еще хоть как-то владела собой. Большим пальцем Виктор приподнял ее лицо за подбородок, затем крепко обнял Лену и жадно припал к ее губам. Лена не впервые целовалась, но этот поцелуй не походил ни на какой другой. Была в нем какая-то неистовая, штормовая сила, которая зарядила энергией каждую клеточку ее тела, каждый ее нерв, превратила всю ее в сплошной сгусток фантастических ощущений. Этот страстный поцелуй за несколько секунд показал Лене, что простое физическое влечение, похоть – это первобытная сила, с которой нельзя не считаться.
Время и место уже перестали существовать. Только бы это никогда не кончалось. Они продолжали медленно покачиваться под музыку. Лена отвечала на его ласки, изгибаясь в его крепких объятиях.
У Лены была уйма приятелей мужского пола - так, ничего серьезного, обычные отношения между студентами; однако, возможно, из-за ее страсти к развлечениям многие поначалу считали ее легкой добычей. И очень скоро убеждались в своем заблуждении. Куда же подевался ее защитный инстинкт
на этот раз? Похоже, он спал, и высокому незнакомцу удалось проскользнуть незамеченным...
Не скоро он поднял голову, губы его чуть тронула ироничная улыбка.
- Что ж, - проговорил он низким приглушенным голосом. - Я рад, что остался.
Лена взглянула на него и вдруг встрепенулась, словно очнувшись от забытья. Она было дернулась назад, но тиски стальных мускулов слегка сжались и сдавили ее еще сильнее; губы его чуть усмехнулись.
- Куда же ты? - Он опять дразнил ее. - Ты обещала танцевать со мной.
- Я...
- Ты, которая хочет быть свободной, боишься новых ощущений?
- Для меня это не новое впечатление, - дерзко бросила она. - Я перецеловалась с десятками парней...
- Ах, парней, - с глубоким пониманием кивнул Виктор. - Сдается мне, что ты совершила ошибку, подменяя качество количеством. - Большим пальцем он нежно провел по ее дрожащим, пересохшим от волнения губам. - Не стоит растрачивать поцелуи исключительно на юнцов. Ты женщина, и удовлетворить тебя могут только поцелуи мужчины. Иначе и быть не может.
Склонив голову, он вновь припал к ее губам и неторопливо, но настойчиво стал языком протискиваться внутрь, нащупывая все отзывчивые точки с такой дьявольской сноровкой, что противиться было выше ее сил. Рука ее наткнулась на гору налитых мускулов - его грудь; сердце ее замерло, и вся она затрепетала. Его руки бесцеремонно блуждали по ее телу, знакомясь с каждой линией.

Коментарии

Склонив голову, он вновь припал к ее губам и неторопливо, но настойчиво стал языком протискиваться внутрь, нащупывая все отзывчивые точки с такой дьявольской сноровкой, что противиться было выше ее сил. Рука ее наткнулась на гору налитых мускулов - его грудь; сердце ее замерло, и вся она затрепетала. Его руки бесцеремонно блуждали по ее телу, знакомясь с каждой линией.
- Продолжать дальше здесь не место, - тихо произнес он низким хрипловатым голосом. – У меня в квартире есть огромная двуспальная кровать. На ней мы могли бы недурно устроиться.
Его слова донеслись до нее как бы из другого мира. Опомнившись, она перепугано раскрыла глаза.
- Нет!
- Нет? - Он мгновенно нахмурился. Ее с виду капризная выходка его ошеломила. - Это что еще за игра? - в гневе набросился он на нее. - После всего, что было, ты решила пококетничать? Пообещать все и ничего не дать?
- Пожалуйста, простите. - Она смотрела в потемневшие от гнева глаза и в растерянности пыталась высвободиться из его рук. - Пожалуйста, отпустите меня.
- Выходит, мы еще слишком маленькие и самоуверенности хватает только на то, чтоб водить за нос юнцов, - разъяренно зарычал он. - Пожалуй, мне следует преподать вам урок насчет того, как опасно морочить голову взрослым.
- Нет, пожалуйста, простите меня. - Теперь она и впрямь его боялась. На самом-то деле он прекрасно владел собой, весь его гнев был наигранным и, как ни странно, именно поэтому особенно пугающ.
Запустив пальцы ей в волосы, он притянул к себе ее голову; она сопротивлялась что было сил.
- Вам следовало бы вести себя поразумней, - рычал он ей в лицо. - Разве мама не говорила вам, что опасно играть с огнем? Слишком опасно, можно здорово обжечься.
Навалившись всем весом, он прижал ее к стенке; было совершенно невозможно избежать его губ, впившихся в нее поцелуем. Она билась в его объятиях и колотила руками по груди, но ее жалкое трепыхание в непосредственной близости к нему лишь подливало масла в огонь. А этот человек в своем безупречном костюме принадлежал к племени сильных, еще каких сильных. Справиться с ним у нее не было ни малейшей возможности.
Да она была бы и не прочь сдаться без боя. Ох, как она этого хотела, как хотела провести с ним ночь на огромной удобной кровати, ощутить живительное тепло его обнаженного тела. Она тонула в зыбучем песке желания.
Он отпустил ее, да так неожиданно, что она чуть не покатилась кубарем, больно задев плечом о косяк. Его голубые глаза глядели на нее с холодным отвращением.
- Пораскинув умом, я решил не пачкаться тем, что уже перебывало в постели у половины города, - с издевкой бросил он. Его голос обжигал ее презрением. - Бегите скорей к своим желторотым юнцам, а то они вас заждались. Лично я предпочитаю быть разборчивее в этих делах.
Развернувшись, он одним махом вскочил из квартиры и скрылся в тени подъезда. Она проводила его взглядом. Слезы унижения сдавили ей горло. Ей некого было винить, кроме себя; она сама дала повод думать, что готова лечь в постель даже с незнакомцем.
Усилием воли Лена взяла себя в руки и, подняв упавшую накидку, аккуратно сколола ее брошью.
И вообще, плевать она хотела на то, что он о ней думает. Мужчин такого сорта она всегда недолюбливала. Нудные молодые дельцы и подающие надежды политики - разве не достаточно перезнакомил ее с ними отец, умоляя остепениться и найти себе приличного жениха?
Но все это ей было не по нутру. Она терпеть не могла мужчин, которые носят костюм.