Сериалы онлайн

Я проснулась, но не открыла глаза. Где-то совсем близко щёлкает стрелка будильника… Секунда. Ещё одна. Бесконечный замкнутый круг из тишины и мерного шороха времени. А за окном слышен шум машин. Когда я была маленькой, мне казалось, что время приостанавливается, пока я сплю, что жизнь продолжается лишь тогда, когда я открываю глаза… Вроде уже очнулась, но никто этого не знает пока, а я уже здесь, хоть и не полностью, и утро пока ещё суетится без меня. Это потом можно будет уже распахнуть глаза навстречу белому потолку комнаты и собираться чистить зубы. Потом, всё потом…
Теперь мне, конечно, ясно, что мир не замирает ни на минуту, но иногда всё равно так хочется лежать с закрытыми глазами и представлять окаменевшие аллеи города и замерших на месте людей, которых может пробудить одно только малейшее движение моих ресниц. Только вот машины за окном едут, нетерпеливо гудят клаксоны, автобусы спешат на свои остановки, да и пары в колледже никто не отменял… Я помню разные утра. Это было одним из самых тихих, размеренных. Может быть, именно подобное все и имеют в виду, когда говорят «затишье перед бурей»?

Она осторожно потянулась, прислушиваясь к расслабленным мышцам и села на кровати, потирая привыкающие к мягкому утреннему свету глаза. За дверью комнаты тихо – наверное, мама уже ушла на работу… Тогда на кухне можно будет найти остывший под полотенцем завтрак и даже покурить в распахнутую форточку, равнодушно наблюдая за солнцем, постепенно скользящим по небу и скрывающимся за высотными домами. Не то чтобы Лена была заядлой курильщицей, просто сигареты помогали ей собраться с мыслями, успокоиться… Глупо это, если честно, особенно если вспомнить, почему она начала курить. И из-за кого… Теперь сизый витиеватый дым лишний раз напоминал ей, что она – другая, и не изменилась бы, а та история из её прошлого ничем хорошим закончиться просто не могла. Впрочем, к чему теперь анализировать события, давно и бесповоротно случившиеся? Стоит подумать хотя бы о том, что реферат по природопользованию, последний срок сдачи которого – сегодня, всё так же благополучно не сделан… Или о том, что уже пора бы выходить, иначе препод по маркетингу опять не пустит её в аудиторию.
…Сигарета ещё чуть дымилась у самого фильтра, когда она слабым щелчком отправила её из окна – куда-то в зеленеющие первыми листьями кроны деревьев. Глоток кофе, взгляд в зеркало уже на ходу – немного усталые зелёные глаза, закрытые длинной светлой чёлкой. Руки уже привычно, на ощупь, пристраивали миниатюрное тельце mp3-плеера в кармане толстовки, и уголки губ от предвкушения утренней поездки под любимую музыку слегка поползли вверх. Несколько взмахов расчёской абсолютно на автомате – и она немного настороженно вдыхает холодный воздух лестничной клетки (клетки? словосочетание-то какое), раз за разом нетерпеливо нажимая на яркую пуговицу кнопки вызова лифта.

Москва утром – совсем не такая, как днём или вечером… Улицы ещё чистые, хоть и переполнены людьми, всё как-то строго и одновременно с этим выглядит незаконченным, как будто художник бросил рисовать картину. Утром мне в голову всегда лезут эти странные мысли, пока не спущусь в подземку… Я недавно перестала любить метро. Потому что он там не ездит. Ведь если у человека есть машина, вряд ли он туда спустится, правильно? Вот-вот… По-этому вызывающие раньше тепло в душе чинные ступени бесконечных эскалаторов, шумные переходы с пронзительными мелодиями нищих музыкантов, длинные переполненные электрички и зелёный цвет циферблатов над тоннелями – всё это постепенно и незаметно для меня отошло на второй план, оставляя немую апатию и разочарование в самой себе – ну неужели одного человека было достаточно, чтобы заставить меня разлюбить всю эту чудесную и напоминающую страшные детские сказки подземную систему, которая каждый день возит меня на своих железных волнах – электропоездах? Эх.
Двери лифта издают кашляющий звук и распахиваются. Всё как всегда. Вот вроде бы утро ещё, а уже знаешь заранее, что опоздаешь на первую пару. Потом будешь со смехом открещиваться от придуманных Нюткой в лучших традициях романтических комедий причин твоего опоздания, а потом – досиживать оставшиеся пары и выскакивать курить в перерывах прямо на крыльцо главного корпуса – стуча зубами, потому что весна выдалась холодной, а куртка в раздевалке, и озираясь, чтобы не засекли обычно гипнотизирующие телевизор охранники – ну, мало ли. А после занятий наверняка решишь хоть немного развеяться и пойдёшь вместе с… пойдёшь…

Руки в карманах толстовки дрогнули, и плеер, который она собиралась включить, нащупывая на панели продолговатую кнопочку, выпал из онемевших пальцев правой руки. Ноги, которые за первые секунды оцепенения ещё успели сделать несколько неуверенных шагов, теперь словно окаменели – Лена замерла на месте. Прямо перед ней, шумно скрипя тормозами, остановилась блестящая тёмно-синяя машина. Соседская кошка, сидящая на лавке у подъезда, недовольно мяукнула и исчезла под облезлым кустом сирени. Двор снова наполнился тихими утренними звуками – детский смех, ровный стук каблуков и отдалённые визги сигнализации на грузовике за углом... И всё бы ничего, если бы не слишком хорошо знакомый Лене водитель авто, который теперь смотрел на девушку из-за чуть опущенных тонированных стёкол.

- Слушай, кажется, Артём на меня только что посмотрел… Вот честное слово! – заговорщицким тоном шептала Нюта, перебивая монотонный монолог преподавателя по экономике. – Я сидела, чувствовала же, что что-то не так, и только повернулась, как он сразу… - дальше Лена слушала уже вполуха, периодически отвлекаясь, чтобы посмотреть на доску, большую часть которой занимали структурные таблицы и тому подобная систематизированная муть. В последнее время ей было отчаянно скучно что на парах, что после занятий – а ведь только третья неделя учёбы закончилась. Да, первый курс – казалось бы, всё совершенно в новинку. Новые люди вокруг, новые предметы, новые правила. Только вот стоило ей быстро вникнуть в требования, запомнить всех преподов и хотя бы примерно - однокурсников, как учёба начала казаться однообразной… Нет, настроение-то было хорошее, да и учиться ей нравилось, просто где-то внутри грыз червячок странных сомнений в правильности происходящего. Такая уж дурацкая черта характера, постоянно начинать видеть вокруг предсказуемые стороны и тяготиться тем, что жизнь – вовсе не праздник и день за днём многие вещи должны повторяться. Ну ничего, хоть Нюта вон оживилась… Забавно, кажется, ей Лысков нравится, а ведь буквально вчера ещё стеснялась говорить про однокурсников и отшучивалась на любые вопросы про парней…

Интересно, откуда в людях вообще такое стремление к постоянству? Вроде бы все ждут перемен – но, едва эти перемены происходят, начинают сравнивать прошлое и настоящее, и всегда чем-то недовольны. Нужно быть в поиске, чтобы двигаться дальше, нужны причины, а значит – надо во всём находить изъяны?.. Может быть. Но, в конце концов, постоянство – это действительно неплохо. Ты всегда знаешь наперёд, чего ждать, что делать, можешь спокойно строить планы в этом тихом болоте рутины. Думать почти не приходится, изо дня в день повторяя привычную схему и говоря давно уже заученные фразы… «Привет», «как дела», «всё хорошо, спасибо», «я тебя люблю»… И как бы хотелось, чтобы последняя фраза была здесь лишней! Но, кажется, люди редко задумываются, когда произносят её. А ведь все мы называем любовь величайшей ценностью. Но выходит, что в жизни всё немного иначе… С экрана телевизора, эфиров радиостанций, из уст окружающих людей признания в любви звучат ежедневно… Эти слова, как волшебное заклинание, повторяют и повторяют. Только вот спасает ли это? Ну, вряд ли. Родителям проще сказать, что они любят тебя, тогда, когда они в чём-то провинились или они хотят удержать тебя… С экранов это и вовсе звучит зачастую пошло и лживо. И при этом почти что каждый уверен – его любовь самая настоящая и искренняя. Кто же признается, что любит лениво, вполсилы, просто потому что привык или удобно? Ну, любит хотя бы до того момента, пока не встретит следующую… любовь… Как глупо, неужели сейчас уже нет чувств, за которые умирали Ромео и Джульетта? Неужели всё слова? А ведь любовь и так видно по глазам, по жестам. Когда любишь, тело выдаёт тебя, и даже красивые фразы не нужны… Просто тепло рядом. Но стандарты искренности у всех разные – кому-то и малейшей симпатии для такого признания хватает, а кто-то должен прожить рядом с человеком полжизни, чтобы с полной счастливой уверенностью сказать… Я. Тебя. Люблю. Интересно, смогу ли я вообще кому-то вот так признаться однажды, ни на секунду не задумываясь, права ли, смогу ли вообще принять эту такую приятную и тяжёлую ответственность - любить?..

- Лееееен! Третьякова, приём! Где ты там витаешь опять? Занятие кончилось! – вывел девушку из забытья бодрый голос подруги. Она лишь легко улыбнулась, глядя, как Нютка пытается запихнуть разноцветные листки в блок с конспектами, а сам блок – в и так переполненную сумку с Майклом Джексоном, из которой, словно колючки, торчали ручки и огрызки цветных карандашей. Такие они все дети ещё… Рано пока задумываться о каких-то там вечных ценностях, когда можно спокойно подколоть Нюту насчёт Тёмы, а потом нестись с третьего этажа по лестницам, заливисто смеясь, и хихикать в ладонь, притормаживая под строгими взглядами спешащих в столовку преподавателей…

После заявленного кросса по стёртому линолеуму рекреаций и получасового путешествия по горячо любимому метро она вышла из перехода и остановилась. Почему-то хотелось обратно на занятия, а не домой. Может быть, потому, что это был бы достаточный повод спуститься в подземку снова? С детства Лену завораживало неописуемое ощущение другого мира, когда спускаешься туда. И станции, и поезда, и люди. То, как все в ожидании стоят большими толпами у эскалаторов, сливаясь разноцветной одеждой, как большое лоскутное одеяло… Правда, в моменты особенно грустного настроения эскалатор представлялся ей большим конвейером, увозящим неизвестно куда. Но всё равно – люди в метро всегда были особенными. Как маленькие стайки рыб, плавными потоками они идут по выверенным маршрутам, а, главное, они всё здесь делают вместе, почти синхронно. Ждут поезд, идут в переход, выходят шуршащим муравейником на какой-нибудь из светлых станций с высокими чинными потолками… Смеются, толкаются, злятся, слушают одну песню на двоих, поделив тоненькие провода наушников, читают сплетни газет и книги, выворачивающие всю душу наизнанку, осторожно разглядывают друг друга на эскалаторах… А ещё метро импонировало Лене тем, что там говорить вовсе не обязательно. Всё равно из-за шума ничего не слышно, поэтому можно просто смотреть в глаза человеку, который едет с тобой, и смущённо улыбаться, когда такие «гляделки» покажутся слишком долгими…
Впрочем, сейчас нужно было всё-таки домой. Покормить кота, разогреть ужин, побренчать на гитаре. Хотя… мама, кажется, говорила, что брат обещал к ним заскочить. Что же, тем более – нужно будет разобрать эту вечную свалку из разномастных кед в прихожей и убрать, пожалуй, свою библиотеку из ванной – читать, расслабленно лёжа среди пузырьков воздушной ягодной пены, было её любимой антистрессовой процедурой. (…Наверное, многие что-то такое делают, когда в голове кавардак и нервы скрипят от напряжения. Вот Нютка вечно карандаши свои грызёт, когда грузится, а Женька из соседнего подъезда – ногти. Мама, если перенервничает, заедает негатив чем-нибудь вкусненьким. Мда… Какие-то вредные привычки, не то что моя ванна с земляничным запахом…)

Где-то в кармане куртки низко заворчал переключённый на вибрацию телефон. Найдя замёрзшей рукой мобильный, Лена быстро поднесла трубку к уху.
- Алло…
- Леночка, привет! Ты когда дома появишься?
- Скоро, а что? Что-то случилось?
- Нет, просто забеги тогда за чем-нибудь к чаю.
- О-па, неужели Серёга всё-таки сдержал своё обещание и нагрянул? Надо же!
- Нет. Ты ни за что не угадаешь, что у нас за гости!

Долго выбирать среди различных вкусностей не хотелось, и она просто купила первый понравившийся песочный торт. В плеере играл какой-то лёгкий гитарный инструментал, и по дороге к дому Лена то и дело чуть пританцовывала, слыша сквозь музыку, как шуршит под кислотно-фиолетовыми кедами гравий… Уже в подъезде ей пришло в голову, что надо бы привести свой вечный художественный шухер на голове в порядок, но ни расчёски, ни зеркальца в сумке, как назло, не оказалось. Что ж, пускай эти самые гости видят её такой – уж какая есть. Она задумчиво поправила чёлку, стараясь спрятать за ней глаза, и, когда двери лифта с сиплым скрипом раскрылись, подошла к двери квартиры и вдавила кнопку звонка до упора.

Звон ключей послышался почти сразу.
- Заходи, Ленок! – буквально втянула её в прихожую мама. Третьякова вручила ей торт и растерянно стянула кеды. – Спасибо за тортик, кое-кто будет очень рад! Так, я на кухню, там чайник скоро вскипит.
- Мам, подожди. Может, ты мне всё-таки скажешь, что за… - но Лена не успела договорить. По коридору, шумно топоча и хихикая, пробежала девочка с двумя косичками, и, запыхавшись, резко остановилась в прихожей. В руках она сжимала огромного плюшевого кота и, кажется, совсем не ожидала увидеть здесь кого-то ещё. Она озадаченно посмотрела на Ленку.
- Здрасьте, - испуганно пискнула девчушка, и тут же поспешила скрыться в комнате, волоча игрушку за собой по полу.
Лена непонимающе посмотрела на маму, но Светлана Валентиновна только улыбнулась и пожала плечами.
- Ээээ… А это… - она старательно восстанавливала образ этой забавной девчонки в своём воображении, чтобы вспомнить, где же видела её раньше. И тут поняла, что её так зацепило – невероятно-синие глаза. – Мама! Это что, Алиска?
- Представляешь, да! Как выросла-то… кажется, только вчера в коляске её возила… Ты иди в комнату, сама всё увидишь, там... А впрочем, вот и она!
В проходе снова показалась Алиса, но на этот раз её вела за собой очень красивая женщина. Всё в её облике говорило об ухоженности – блестящие тёмные волосы были идеально уложены, светлый брючный костюм максимально подчёркивал фигуру. Увидев Ленку, она ослепительно улыбнулась.
- Леночка, здравствуй! Сколько лет, сколько зим, как говорится… Как же ты повзрослела, совсем большая стала. Я как приехала, сразу подумала, что надо к вам заглянуть. - Она повернулась к дочери, спрятавшейся за ней. - Алис, выйди, познакомься, это Лена. Леночка с тобой так нянчилась, когда ты совсем ещё кроха была, сказки тебе читала, так что не бойся, не съест она тебя!
Девочка недоверчиво выглянула из-за спины матери и деловито протянула руку. – Здрасьте! Я – Алиса. А это, - она указала пальцем на всё того же кота у неё в руках, - …это – мой друг – Пушок.
- Привет. Очень приятно! - Лена тепло улыбнулась ей, пожав маленькую ладошку, и потрепала лапу игрушечного котяры. – Здрасьте, Ольга Николаевна! – повернулась к женщине. – А я всё гадала, кто же к нам такой приехал, что мама такая счастливая позвонила… Давно прилетели? Вы вообще надолго в Москву?
- Лен, ну что ты сразу с вопросами накидываешься-то? Оль, пошли на кухню, чайку выпьем, Леночка вкусный тортик нам принесла! – Светлана Валентиновна подмигнула подруге и указала на коробку в руках. – Там и поговорим.
- Да, пойдёмте. И кстати, Лен, хватит уже меня по отчеству называть. Вон какая взрослая! Для тебя я просто Ольга.
- Хорошо, постараюсь привыкнуть, - радостно кивнула Ленка. И только тут она заметила, что из комнаты вышел кто-то ещё. Она замерла и уставилась на незнакомца, нервно закусив губу. С кухни послышался свист чайника.
- О, Леночка, кажется, вы не знакомы. Это Виталик, - Ольга слегка поджала губы, странно покосившись на мужчину, - мой муж.