Сериалы онлайн

Вот только Лена и Виталий стали отдаляться все больше. После своего тура Ленка приехала отмечать возвращение к нам с Даном. Вечером я отважилась спросить, почему она не позвала Абдулова. Она грустно вздохнула. А потом сказала, что, наверное, отношения исчерпали себя. Ей тесно рядом с ним. Две звезды не могут ужиться вместе. Она не готова к профессии «жена актера и режиссера». Да что там не готова, она попросту не хочет этого. До сих пор помню, как Лена сказала по поводу всей этой ситуации: «Вот представь себе такую картинку. Красная ковровая дорожка какой-нибудь телевизионной премии. Всех представляют. И что? Как представят нас? Сейчас мы – это Виталий Абдулов – актер и успешный режиссер, и Елена Третьякова – музыкант и актриса. А через пару лет, если все продолжится, нас могут объявить примерно так - всем известный Виталий Абдулов и спутница Лена. А я этого не хочу.» Ну что мне было сказать ей в ответ? Я не знала.

Так все и шло. Нет, для несведущего человека все было отлично. Красивая пара все так же улыбается на публике. Любо-дорого глянуть. И только я видела, что улыбки эти по большому счету уже по привычке. Они мучили друг друга и сами мучились. Поэтому решение расстаться было принято единогласно.

Теперь я разрывалась между Леной и Виталиком. Ленка на нашей кухне в первую ночь после расставания бренчала на гитаре, напевала песни и делала вид, что только рада разрыву. А вот Абдулов не скрывал свое горе. И нашел самый распространенный способ уйти от проблем – решил напиться вдрызг. Поддержать его поехал Дан, и они напились так, что Дан на следующий день не смог пойти на работу – пришлось врать, что простыл и поднялась температура. А Абдулов с утра в театре смеялся и шутил, был со всеми приветлив и даже назначил свидание одной из своих поклонниц. И все единогласно решили, что Ленка ему не пара. Вердикт был таков: «Какое счастье, что наконец-то такой импозантный мужчина избавился от этой пацанки». Наши жеманницы с удвоенной силой принялись строить глазки Витале, он, в принципе, был не против и охотно за ними всеми ухаживал, проводя каждый вечер в обществе новой подруги. Я бессильно злилась, но сделать ничего не могла. Оставалось смириться и ждать, чем же все это закончится. И быть с ним рядом, так как ежику понятно, что своей бравадой Абдулов прикрывает безумную душевную рану.

Сложно объяснить, но с момента разрыва Третьяковой и Абдулова и у нас с Богданом все стало как-то напряженно. Дан все чаще закатывал мне сцены ревности. А я не могла молчать. То, что раньше легко переводилось в шутку, теперь было основанием для бешеных ссор. До драк не доходило, но посуду я колошматила так, что «мама, не горюй». Вспыхивала как спичка, а потом, уже успокоившись, долго вспоминала, из-за чего мы поругались. Я сама себя не узнавала. Куда-то подевалась моя хваленая выдержка, настроение менялось по десять раз на дню – то смеялась как истеричка, то рыдала «белугою». Списывала все на банальную усталость, и, хоть Виталик с Богданом и советовали каждый обратиться к врачу, не спешила в больницу, ссылаясь на загруженность в театре. Только ужасно боялась, что мы с Даном медленно и верно движемся в том же направлении, что и Ленка с Виталей до нас.

Хм, как рассказать, что случилось дальше, не знаю. Поэтому просто попытаюсь разложить тот день по часам. Как пишут в романах, тот день не задался с утра. Еще с вечера мы ужасно поссорились с Богданом. Причем начала я, как всегда не помню, из-за чего. Ну а дальше излюбленная Бодькина тема «Абдулов – урод и, если я еще раз увижу, что ты на него ТАК смотришь, пеняй на себя». Я орала в ответ, что он жестокий эгоист, ну и т. д. и т. п. Вошла во вкус. Ругалась долго и с чувством. Очнулась только после слов Дана: «лучше бы я тебя вообще не знал» и громкого хлопка входной двери. И так стало пусто и страшно от осознания, что он может больше не вернуться, что я села в угол и разрыдалась от бессильной жалости к себе, Дану, всему миру, Ленке и Виталию, наконец. Потом настала очередь обид, а следом – и всепрощения. В общем, спать я легла в растрепанных чувствах одна – Дан так и не вернулся.

Наутро наспех собралась, как всегда проспала, поэтому даже не завтракала. Настроение с утра было боевое, и я твердо решила помириться с Богданом. Да и наконец-то отважилась записаться к врачу, так как с моей истерией пора было завязывать. Ох, не знала, что меня ждет. Абдулов с утра тоже был на эмоциональном подъеме. У него выдавалось несколько свободных дней, и он хотел рвануть к дочери. Мы шутили и смеялись и так увлеклись, что долго не слышали телефона. Я, все еще хохоча, ответила на звонок.

А дальше все стало похоже на страшный сон. Звонил Богдан. Я испугалась, услышав его голос – таким безжизненным он был. На мои попытки извиниться услышала его грубое «помолчи, не перебивай». Мне бы уже тогда положить трубку, но я стояла в оцепенении и слушала, что мне говорил Богдан. А говорил он много. Говорил, говорил. Я уже и не вспомню все подробности его монолога. Видно, наболело. Он говорил, а у меня закладывало уши, и дурнота подкатывала к горлу. Так что финальные слова «можешь считать себя свободной женщиной» я уже не слышала. Я потеряла сознание.

Вот так началась новая страница моей жизни. Богдан не звонил, а я не решалась проявить инициативу, хотя Ленка и намекала, что отец имеет право знать. Но слишком велика была моя обида. Да и Абдулов меня поддерживал и прикрикивал на Ленку, чтоб не доставала своими нравоучениями. А я смотрела на их перепалки и даже немного была рада, что мне так хреново в данный момент. Мое ужасное душевное и физическое (токсикоз не заставил себя ждать) состояние сплотило моих друзей. Они объединили свои усилия и теперь всячески пытались мне помочь. Но сначала они переругались из-за того, к кому из них двоих я переезжаю. У каждого были свои доводы, каждый пытался убедить, что только у него мне будет лучше. Победил Абдулов, сказав, что Ленки дома почти не застать из-за ее нескончаемых туров и «чёсов», а мне и будущему малышу нужны постоянное внимание и забота.

Но приняла решение жить у Виталика я вовсе не поэтому. Я отлично понимала, что Ленке будет легче переступить через свои принципы и прийти ко мне, когда я буду жить у Витали, чем Абдулову убедить себя и перешагнуть порог Ленкиной квартиры, даже под предлогом визита ко мне. Да и еще я надеялась, что Лену одолеют воспоминания о тех временах, когда они с Абдуловым были счастливы в этих стенах. В общем, был у меня такой интерес, и я переехала к Абдулову. Вещи с прежней квартиры ездили забирать Виталик с Ленкой. Я упросила их ничего не говорить Богдану. Даже не разговаривать с ним обо мне. И они выполнили мою просьбу. Только Ленка рассказала, что, оказывается, Богдан уверен, что в тот раз я бросила трубку, не желая с ним разговаривать. Представляю, каких усилий стоило ей сдержаться и не выложить ему всю правду. Да и Виталя, наверняка, скрежетал зубами от злости.

Как он заскрежетал через пару недель, когда Ленка влетела к нам в кабинет и бросила на стол газету, давно отнесенную мной к разряду «самая наижелтейшая пресса». Где уж Ленка откопала этот номер, я до сих пор не знаю. Только факт остается фактом, и на первой полосе была статья о нашей троице с нашими же фотографиями, не самыми удачными, надо сказать. Суть этой статейки сводилась к тому, что нас троих обливали грязью и строили предположения, а не являемся ли мы с Ленкой дамами нетрадиционной ориентации, а Абдулов нам нужен, так как мы решили завести ребенка. И поскольку Ленка вообще не смогла воодушевить на это Виталика, и он отказался с ней спать, то эту честь предоставили мне. Вот вкратце как то так.

Вот только жаль, что журналюги докопались до моей беременности. В газетенке, кстати, на фотографии мы выходили из больницы. Там же было интервью какой-то нянечки с рассказом о моем «интересном» положении, и что в больницу меня привез Абдулов, и что Ленка ворвалась как пожарная команда по вызову. И я все-таки переживала по поводу реакции Богдана. Оставалось надеяться, что он не читает подобную прессу.

О, как я была наивна. Не с моим счастьем было надеяться, что Дан ничего не узнает. Конечно же, он узнал. Какой-то доброжелатель подсказал. Причем не только о моей беременности, но и о том, что живу я у Абдулова. И через пару дней после выхода статьи Дан приехал в офис. Он вошел в кабинет, где мы с Виталиком обсуждали новый сериал, в который Абдулова настойчиво приглашали сниматься. Ленка сидела здесь же, удобно устроившись в кресле. Моя сладкая парочка снова собиралась вместе сниматься, а, значит, есть вероятность, что пара КВМ (и ВАЛТ) опять пробудит интерес зрителя. Правда, в сериале с рабочим названием «Победа Вик» с романтическими отношениями сложно. Виталику предстояло играть крутого продюсера Виталия Абдалова (почти Абдулов, правда?), приехавшего в приморский городок на музыкальный конкурс и встретившего женщину Ингу, в которую когда-то был влюблен. У этой женщины двое детей – Виктор и Виктория, которую будет играть Ленка. Так вот Виктория влюбляется в маминого старого друга Виталия и все бы хорошо, только есть подозрения, что Виталий не просто старый добрый друг, но и отец детей Инги. Сериал обещал быть рейтинговым. Мне уже звонили из той самой газетенки, которая тиснула статью о нашей с Третьяковой ориентации, и просили дать интервью. Сами понимаете, куда я их послала.

Немая сцена, прям по Гоголю. Я хлопаю ресницами и не знаю, то ли плакать от его необоснованных подозрений, то ли радоваться этому признанию. А Ленка не растерялась. Встала на пути Дана и сказала: «Извини, не пущу. Не считаешь, что должен ее выслушать? И, в конце концов, какого лешего я здесь делаю, если она увела у меня Виталика?». Дан, кажется, только сейчас обнаружил, что в кабинете помимо меня находятся еще и Абдулов с Ленкой. Виталик на выходе бросил: «Лин, мы за дверью». А Ленка сделала одобрительный жест за спиной Богдана и выволокла Виталика из кабинета.

Не думаю, что стоит описывать сцену объяснения. Слишком интимно. Скажу только, что и по прошествии нескольких лет при воспоминании нашего разговора на моих глазах сами собой наворачиваются слезы.
Когда через некоторое время мы с Богданом в обнимку выглянули из кабинета, Ленка с Виталием победно хлопнули по рукам и кинулись к нам обниматься. Я была так счастлива. Все возвращалось в привычную колею. Жизнь налаживалась.

Начались съемки. Работа опять затянула. Утро, день, вечер – все расписано по минутам. Спасибо, что нам с Даном оставляли ночь. У Лены и Виталика зачастую и ночи были заняты съемками. Меня, видимо, щадили как будущую маму. Богдан пылинки сдувал. Иногда, просыпаясь по ночам, я обнаруживала, что он не спит и смотрит на меня, как будто охраняя мой сон. Чего еще желать? Ну конечно, чтоб мои друзья разобрались в своих чувствах. А они как нарочно поддразнивали мое воображение. Теперь их все чаще можно было увидеть вместе. И дело тут вовсе не в совместной работе. Они на самом деле снова общались. Пока по-дружески, но я не оставляла надежды, что они снова будут вместе. Вот только у них по всему были свои мысли на этот счет. В чем я и смогла очень скоро убедиться.

Но судьба опять все решила за меня. За пару часов до отъезда, когда я судорожно соображала, что же такое сказать Лене, она сама позвонила и сообщила, что опоздает и ее подвезут уже на место нашей дислокации.

Все шло достаточно неплохо. Приехав на место, мы рассредоточились по территории дачи. Мужчины занялись предстоящим шашлыком. Я запросила овощей на мангале, зная, что приготовить так, как люблю, сможет только Абдулов. Я долго канючила, говорила, что малышу захотелось печеных помидорчиков и т.д. И Виталику ничего не оставалось, как оставить Карину в женской компании и отправиться к мангалу.

Вот и пришел твой черед, девочка, решила я. Уж я выведу тебя на чистую воду. Знаю, что на самом деле тебе нужно от Абдулова. Порции славы и шикарного тела захотелось? Фигвам – древнее жилище (помните, в мультике про кота Матроскина было? – прим. автора). Ух, я в гневе страшна. И я приступила к изощренной форме пыток, которую некоторые недалекие обыватели называют знакомство с подругой друга.
Но где-то через полчаса нашей беседы, которая больше походила на допрос, я поняла, что Карина мне начинает нравиться. На удивление, она действительно оказалась неплохой девчонкой. Чуть старше меня. Не замужем и не была, детей нет. Работает в страховой компании менеджером. В Москву приехала из Анапы, где остались родители. Папа – военные пенсионер, мама – врач. Не курит, пьет мало, школу окончила с серебряной медалью. Музыкальное образование по классу фортепиано, но играть бросила сразу же после окончания музыкальной школы в пику родителям. Из дома уехала по той же самой причине, что и я – захотелось добиться в жизни чего-то большего, а родной городок стал тесноват. Темные вьющиеся волосы чуть ниже плеч, гордый греческий профиль, серые глаза с хитринкой и при этом немного стеснительная улыбка. Высокая с плавными линиями фигуры она была такой женственной и очаровательно естественной. И влюбленной в Виталика. И судя по Абдулову, он тоже был ею увлечен. Не так, как когда-то Ленкой, но по участку он практически порхал и все время старался не выпускать Карину из поля зрения. А как он переживал, когда пришлось оставить ее со мной. Понимал, что буду рассматривать ее «через микроскоп» и сравнивать с Леной. Но они на самом деле являли собой очень гармоничную пару.

Я ничего не понимала. Была уверена, что Виталик опять пытается закрутить с Леной. Мои ВАЛТ последнее время опять стали «не разлей вода». Все же было хорошо. Капризный ребенок в моем подсознании топал ногами и бился в истерике. Ведь уже видела в мечтах, как на их свадьбе буду гордо всем говорить, что именно я приложила руку к созданию будущей ячейки общества.

И представьте мой еще больший шок, когда из остановившегося возле нашей дачи хаммера вышла Лена. Да не одна, а в сопровождении довольно-таки впечатляющей внешности парня. Метра под два ростом, с широченными плечами и спортивной фигурой, открытой улыбкой и в довершение ко всему, когда он снял бейсболку, мы увидели смешную стрижку с выбритыми витиеватыми полосками, складывающимися в имя «Лена» на затылке. Весь мой безмолвный шок одним словом смогла выразить Карина. Офигеть. Вот то самое слово. И оно точно описывало мое тогдашнее состояние.

И снова шок. Виталик подошел к Ленке, поцеловал ее в щечку, а потом хлопнул по плечу ее спутника, как старого знакомого, и совсем выбил у меня почву из под ног, произнеся: «Здорово, Серег. Чего так долго? Мы уж заждались.» Все, я в полном оцепенении. Уйду-ка я от греха подальше. Не то разнесу тут все и всех, чтоб не врали мне и не скрывали ничего. Ушла в дом и засела в комнате, окна которой выходили на противоположную от места общего сбора сторону. Первым пришел Богдан. Поцеловал сначала мою макушку, потом живот (это он типа с наследником так здоровается), потом уж и в губы. Видит, что дуюсь. Не дурак, научился различать мое молчание. Вышел. И через пару минут на пороге появились эти двое. Стоят, усиленно изображают раскаяние. Хорошие актеры, только меня этим не проймешь. Уйдите лучше. Не видите разве, я тут упиваюсь собственной обидой. Ну почему нельзя было сразу мне рассказать? Я вам что, чужая? Выходит, да. Друг дружке про новых любимых рассказали. А мне выходит, не надо. А я же столько для вас сделала. Не знаю, сколько бы еще я могла вести такой молчаливые монолог, укоризненно смотря на эти бесстыжие физиономии. Только Лена не выдержала первой. Подскочила ко мне, обняла и прошептала: «Линочка, я та-а-акая счастливая. Ну не обижайся. Я сама себе боялась признаться.» Тут и Виталик подключился. Подхватил меня с Ленкой своими ручищами. И завалил на диван. Девчонки, как я вас люблю, говорит. Вы же у меня самые-самые. Потом спохватился, что помять меня может. Подскочил, чуть не кудахчет. Ну я попритворялась немного, что еще дуюсь. И простила этих оболтусов. Люблю я их. Сильно. А в моем нынешнем состоянии я вообще всех и все люблю. Даже эти дебильные полоски на голове Ленкиного баскетболиста Сережи мне нравятся. В остальном же он нормальный парень.
И сидя вечером у костра, я в этом всенародно призналась. И еще Богдану намекнула, что ему тоже пойдет такая прическа. Вот только фразу надо будет обдумать. Что то типа «Линочка, я так сильно тебя люблю. Ты самая лучшая. Единственная и неповторимая.» Хотя, наверное, для этого Бодькиного затылка не хватит. Пока я так рассуждала, лицо Богдана меняло цвет от красного до бледно-серого. Он на самом деле не понимал, что я прикалываюсь. Решил, что очередные беременные причуды. А ведь беременным отказывать нельзя. Долго потом смеялись. Да и до сих пор вспоминаем.

После годового перерыва я полноценно вернулась на работу к Абдулову. С маленьким Ленечкой помогает няня. Ездит со мной почти повсюду. Да, кто то скажет, я ненормальная – таскаю малыша за собой вместо того, чтоб сидеть дома. Но это не их дело. Абдулов очень любит своего крестника. Да и крестная мама Лена тоже души не чает. В общем, Ленька растет общим любимцем. Представляю, как они его избалуют, если не остановить.

Ленка по-прежнему встречается с Сережей. Скажу по секрету, дело идет к свадьбе. У Сережки к моему облегчению довольно быстро отросли волосы. Правда, свою любовь он еще пару раз проявлял необычными способами. Сначала выкрасил на своем затылке символ Ранеток яблоко. Потом вышел на соревнованиях в футболке с надписью «Я люблю Третьякову». Получил нагоняй от тренера тогда. Теперь ограничивается огромными букетами на концертах и другими приятными мелочами. А недавно он советовался со мной по поводу очень важного события. Он решил сделать Ленке предложение. Когда утром она будет подъезжать к студии, по дороге ей встретится огромный плакат с коллажем из их совместных фотографий и фразой «Выйдешь за меня?». Так что ждемс.

А Абдулов снова одинокий холостяк. С Кариной они расстались еще до нашей с Даном свадьбы. По инициативе Виталика. Ну не нужны ему долговременные отношения. А может просто еще не встретил ту, с которой захотел бы совместных прав и обязанностей. После Карины было еще несколько девочек. И все, кстати, нормальные порядочные девчонки. А теперь он опять в свободном плавании. Держитесь, девочки. Виталий не меняется. С возрастом только больше шарма. Даже у меня иногда дух захватывает от его улыбки.

И тут зашел Абдулов. Он был немного навеселе, оттого в приподнятом настроении. Выглядел женихом. Да и ощущал себя, наверное, им же. Помолчал. Посмотрел на меня. Прошелся по кабинету. Постоял за моей спиной, наблюдая, как я сортирую документы. Потом подошел к Леньке и, глядя на моего сопящего сына, вдруг совершенно трезвым голосом произнес: «А знаешь, я иногда вспоминаю Архыз и тебя в палатке. Ведь если б я не протупил тогда, Ленька мог бы быть моим сыном» И ушел. А меня забила нервная дрожь. Я испугалась. Не Абдулова, нет. Он никогда не сделает что-то против моей воли. Я не знала, как мне реагировать на это. Всем известно, что Виталик мой лучший друг. Я сделаю все, чтоб ему было хорошо. И его одиночество меня расстраивает. Всегда так хочется, чтоб и у твоих друзей личная жизнь была в порядке. За Ленку можно уже не волноваться, ей будет хорошо с Серегой, а вот Виталик… Я не знала, что и думать. То ли он просто ляпнул не подумав. Ну мало ли, выпил человек, вот и несет всякую чушь. Но если он все всерьез, то выходит, это я виновата в его одиночестве. И ничего не понимая, я разревелась от собственного бессилия. Проснулся Ленечка, почувствовал, что мама плачет и тоже начал. Я обхватила сына, прижала этот всхлипывающий комочек к себе, успокоила его и потихоньку успокоилась сама. Решила, что буду жить дальше, как живу. Абдулов взрослый мальчик, играющий во взрослые игры. И как бы я не хотела ему помочь, у меня есть кое-кто, кто мне дороже всего на свете. Уж извини, Виталик, стань в очередь. Пришел Богдан и забрал нас с Леней домой. Люблю свою семью. К лешему Абдулова с его дурными словами.

Дни идут. Виталик не напоминает о своих словах. Он снова прежний. Самый лучший друг, самый лучший начальник, самый лучший крестный. Во всем лучший. А недавно позвонил нам с Ленкой и назначил свидание втроем. Мы сидели в кафе и хохотали как в прежние времена. Как будто мы снова снимаем Ранеток. Как будто я снова пиарю пару КВМ. Как будто все только начинается. Я даже непроизвольно потянулась за фотоаппаратом, чтобы как раньше снять их и вечером выложить снимки КВМ в инете. Только после того, как на одной из улиц появился плакат со словами «Выйдешь за меня?», а через дорогу – плакат с почти теми же фотографиями и надписью «Я согласна», все истории КВМ канули в прошлое.

Итак, мы сидим и болтаем. Вдруг у Виталика зазвонил телефон. Он ответил с ленивой улыбкой: «Да, котик.» Вышел из-за стола, мы с Ленкой понимающе переглянулись и рассмеялись. Абдулов в своем репертуаре. Через пару минут он вернулся, быстро расплатился по счету и со словами «Девчонки, знаю, вы не обидитесь. За это и люблю» ушел из кафе.

Мы еще немного посидели с Ленкой, повспоминали, посмеялись, попланировали предстоящую свадьбу. Потом Лена подвезла меня домой. Уже у моего подъезда я рискнула было начать опасный разговор об Абдулове. Но тут же передумала и вроде бы в шутку спросила: «И за что мы его столько времени терпим? Он же бывает просто невыносим». И вот тут Ленка меня ошарашила. Она просто сказала: «Не верю, что ты не можешь ответить сама на свой вопрос. Ты все еще любишь его. Впрочем, как и я. И это с нами навсегда». Я промолчала, посмотрела Ленке в глаза и не увидела там ни осуждения, ни чего бы то еще. Только понимание. Да, мы все еще любим его. И эта любовь с нами навсегда.